Взяв со стола бумагу и орден, граф продолжал: "Государь жалует вас кавалером четвертой степени Владимира за любовь вашу к Отечеству, доказанную сочинениями и деяниями вашими. Так изображено в рескрипте за собственноручною подписью государя императора. Вот рескрипт и орден".

Адъютант бросился улаживать в петлице орден, а граф прибавил: "Поздравляю вас кавалером". С этим словом поцеловал он меня и продолжал: "Священным именем государя императора развязываю вам язык на все полезное для Отечества, а руки на триста тысяч экстраординарной суммы. Государь возлагает на вас особенные поручения, по которым будете совещаться со мною".

"Благодарю государя,-отвечал я,-но позвольте мне поспешить к жене моей. У нее трое суток отзывается в ушах звон сибирского колокольчика".

Не стану описывать восторга жены моей. Минуло более двадцати лет, но миг нашего свидания все еще в полной свежести живет в душах наших. Ожидая меня, она сидела у открытого окна. Поравнявшись с домом, я взмахнул длинною лентою ордена и сказал: "Вот крест, а не беда!"