Праздники закончились, пора бы и о работе подумать, о заказах, а значит и о доходах. Но Николаю не до этого – есть дела поважнее набивания мошны. К черту клиентов с их мелочными заботами!

Утром его и вправду осенило – он вспомнил того бородача из телевизора, эксперта по серийным преступлениям из газеты «Улика». Вспомнил, как тот обрисовал психологический портрет преступника. И умолчал о некоторых частностях! Секрет, дескать. Вот об этих нюансах и захотелось разузнать Николаю. Разве не тем же занимались они с Пинским?.. Пришло время расширить поиск и объединить усилия. Например, с этим умным с виду типом… Бородулиным! Николай вспомнил и фамилию. Бородач Бородулин. Ловко!

Николай шел наугад, даже не предупредив и не посоветовавшись со своим старшим товарищем. Но все в нем клокотало от ярости после ночного сигнала дядиных часов. Какого хрена? Сидеть и ждать, когда чертов маньяк всех перережет и, успокоившись, заляжет на дно?.. А спустя год ему, придурку, снова захочется покуролесить – и пойдут новые жертвы: чертова дюжина или десять чертовых дюжин!

Пинский поймет его и простит самодеятельность. Другой вопрос, что сказать этому газетчику? И сколь многое можно ему поведать? Разве что… точно, он прикинется экстрасенсом, ясновидящим, блин! Скажет, что у него видения, впадает в транс и видит в своих снах маньяка. В худшем случае тот сочтет его за полного психа. Ну, а если попробует натравить на Николая долбанных психиатров, Пинский его в обиду не даст, прикроет. В лучшем же случае – бородач поверит ему и пойдет на сотрудничество. Но надобно поосторожнее, начать с малого, издалека.

Эх, черти лукавые, как бы все так тонко провернуть, чтобы не подкопаться?..

На деле вышло просто и как нельзя лучше. Гордеев зашел в приемную, поприветствовал миловидную секретаршу, назвался ассистентом психотерапевта Пинского – на девушку это произвело самое благоприятное впечатление, все-таки его «шеф» был в городе личностью известной. Николай узнал, что Бородулина зовут Евгением Петровичем, что он действительно является профессиональным журналистом, но в данный момент в редакции его нет, поскольку по совместительству он один из руководителей какого-то там информационно-аналитического агентства с криминально-политическим уклоном… то ли «Спектр», то ли «Спектрум» – девушка точно не знала, ибо этой стороной деятельности Евгения Петровича не интересовалась.

– Ясно, – бодро сказал Гордеев. – И как его найти – не знаете?..

Нет, отчего же. Барышня прекрасно знала. Найти его можно вот по этому рабочему телефону – дала городской номер, либо же по сотовому. Николай записал оба номера, поблагодарил, отпустил пару комплиментов и откланялся.

Выйдя из редакции, отыскал ближайший таксофон – как назло, оставил мобильник дома, и набрал вначале рабочий номер Бородулина.

– Фирма «Аспект», – прозвучал хорошо поставленный молодой женский голос.

Николай поздоровался, попросил Евгения Петровича. Того на месте не оказалось. Обещал скоро быть. А как скоро? Да буквально с минуты на минуту.

– Ему что-нибудь передать? – поинтересовалась вышколенная секретарша.

– Да нет, ничего. Я перезвоню позже. Или подъеду. Не подскажете адрес?

Она подсказала. Записав, Гордеев повесил трубку. Посмотрел в записную книжку. В принципе недалеко. Отсюда на транспорте минут десять-пятнадцать езды. Пожалуй, стоит съездить. И вообще, старик, куй железо, не отходя от кассы.

Нет, сегодня ему определенно везло. Когда добрался до офиса агентства «Аспект», искомый товарищ успел прибыть. Николай назвался, опять уверенно представившись помощником Пинского.

Это произвело впечатление. Его с почтением провели в кабинет бородача.

– Евгений Петрович? Вот к вам… От Пинского, Александра Яковлевича!

Хозяин с радушием приветствовал посетителя, предложил кресло.

Гордеев поблагодарил, представился. Уселся поудобнее. На какой-то миг повисла неловкая пауза.

– Не хотите «Спрайта» или минеральной? – первым нарушил молчание Бородулин.

– Спасибо, не откажусь, – Николай благодарно улыбнулся, – лучше стакан минералки.

Экий светский разговор.

Бородулин разлил по высоким фужерам минеральную воду, протянул один гостю, отпил и поинтересовался:

– Так в чем заключается ваше дело? Внимательно слушаю, Николай Григорьевич.

– Вы знакомы с моим шефом?

– Лично нет. Но несколько раз пересекались на разных… тусовках, скажем так. Александр Яковлевич – человек популярный в нашем городе. И уважаемый.

– Да. Мы с ним проводим последнее время серию экспериментов. Это связано с возможностями психики, а точнее – со сверхчувственным восприятием.

– Экстрасенсорика?

– Совершенно верно. Но тут вопрос несколько щекотливый и… в общем, эти способности были обнаружены и раскрыты у меня – поначалу случайно…

Далее Николай произнес заранее подготовленную речь: о своих видениях, снах, галлюцинациях, о трансовом состоянии и, конечно, о сверхчувственной связи с маньяком.

Слушая его, Бородулин с каждой секундой становился серьезнее. Возникшее вначале удивление на лице сменилось выражением сосредоточенного внимания. Если он и относился к посетителю как к безумному, то внешне никак это не выказывал.

– Интересно, в высшей степени интересно, – заявил он по окончании рассказа Гордеева.

Даже встал из-за стола. Хотел, похоже, пройтись – но кабинет маленький, тесный, и бородач вновь сел.

– Вы знаете, мне знакомы случаи, когда экстрасенсы помогали – успешно или не очень – следственным органам, спецслужбам… Но все это я почерпнул из письменных источников или слышал со слов других. И вот передо мной вы: утверждаете, что видите в экстатических состояниях несуба…

И, спохватившись, пояснил:

– Неустановленного субъекта. А знаете что – я вам верю. Да, вот так, с первой встречи поверил. Просто…

Он на секунду смолк, затем тряхнул головой, как бы решившись на откровенность:

– Просто вы упоминаете такие подробности, которые известны лишь следствию. А в данном случае, уж поверьте, наши доблестные органы закрылись на все ставни и засовы, застегнулись на все пуговицы – чтобы никакой утечки. Но мне-то известно столько же, сколько им.

И, заметив недоуменный взгляд собеседника, нехотя добавил:

– Есть надежный источник среди них…

– Понимаю. Я предлагаю объединить усилия. Мы с шефом уже ведем частное расследование. Пусть официальное следствие идет своим чередом, у нас же особенный путь и собственные методы. Разумеется, не входящие в противоречие с законом.

Немного подумав, бородач кивнул:

– Согласен. Итак, начнем делиться информацией?

– Начнем, – Николай кратко улыбнулся. – Значительную часть своих сведений я уже вам поведал. Теперь ваша очередь. Все, что может быть полезным для анализа.

– Извольте.

И Бородулин изложил перед визитером все накопившиеся к этому времени факты и соображения. Среди прочих, которые уже были известны Николаю, попались и совершенно новые и неожиданные для него. Так, он узнал, что консультант полагает: маньяк является оккультистом, человеком с глубокими познаниями в области мистицизма. На это указывают некоторые косвенные обстоятельства и улики. Он объяснил, какие…

Это оказалось тем, о чем Николай начал догадываться сам. Вспомнились пророческие слова психоаналитика: «или ясновидец он, как наш Николай». Теперь можно было не сомневаться: убийца обладает экстрасенсорными способностями.

Также Гордеев узнал, что, как правило, маньяки интересуются ходом расследования, стараются держаться поблизости от следственных органов, даже предлагают свои услуги сыщикам. Многие из них подражают полицейским: ездят на тех же машинах, любят одеваться в униформу и камуфляж, устраиваются на работу охранниками.

«Надо взять на заметку», – отметил про себя Николай.

Они еще какое-то время поговорили, обсуждая частности. Напоследок условились поддерживать связь друг с другом и сообщать все новости по делу.

На улицу Николай вышел с легким чувством. Честно говоря, он ожидал худшего – что бородатый консультант не пойдет на контакт. Видно, судьба благоволит к нему последнее время. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!

Николай трижды сплюнул через левое плечо и, приметив неподалеку дерево, подошел и столько же раз постучал по стволу. Какой-то лысоватый мужчина с недоумением покосился на него и прибавил шаг.

Гордеев вновь воспользовался телефоном-автоматом, набрал рабочий номер Пинского.

– Александр Яковлевич? Приветствую вас!..

– Здравствуй, Николай. Я тебе звонил на сотовый…

– Мобильник впопыхах забыл взять, оставил дома. Знаете, – Гордеев понизил голос, – сегодня ночью опять звучал брегет, цифра встала на двенадцатом делении. Вы понимаете?..

– Да. Приезжай, нужно срочно увидеться.

– Уже еду.

Что-то насторожило Гордеева в интонациях приятеля. Голос какой-то глухой, безжизненный. Уж не случилось ли чего?

За десять минут Николай добрался до офиса Пинского. Обнаружил того в кресле, у письменного стола. Аналитик сидел хмурый, нахохлившийся – таким мрачным его видеть еще не доводилось. Гость расположился напротив. Помолчали.

– Валеру убили, – наконец разлепил губы Пинский.

– Как?! – ужаснулся Николай.

– Два удара острым ножом – под сердце и в шею. Почерк маньяка.

И, подавшись вперед, приблизил свое лицо к молодому человеку:

– Он подобрался слишком близко к нам. И нанес упреждающий удар – своим преследователям, загонщикам, нам, Коля! Теперь это уже слишком серьезно. Это война.

Помолчав, продолжил:

– Ты многого не знаешь, Коля. Моя вина. Надо было понаблюдать за тобой, проверить, можно ли тебе доверять. Теперь вижу, что можно.

Опять смолк. Повисла гнетущая пауза. Спустя минуту Пинский спросил:

– Кажется, ты хотел о чем-то сообщить?

– Да, – кивнул Николай, несколько сбитый с толку неясными намеками врача, – вот, что мне удалось выяснить…

Он рассказал о своем знакомстве с Бородулиным и о полученных от того сведениях. Затем поведал о часах, заигравших снова ночью, о своей злости на убийцу. Не забыл и об интеллектуальных достижениях.

Психоаналитик все выслушал и похвалил младшего товарища, правда, несколько рассеянно:

– Это хорошо, Николай, что ты интеллектуально растешь… Такими темпами… Но помимо рассудка необходимо развивать также интуицию. В нашем случае она особенно важна… Тебе еще придется попутешествовать в Астрале – отныне за подозреваемыми глаз да глаз нужен. Держать под присмотром их земную повседневную жизнь и проверять подсознательную сферу каждого – вот, что нам необходимо! Первым займутся ребята из «Витязя», теперь они землю носом будут рыть… Вторым же займемся мы с тобой, точнее, основная нагрузка ложится на тебя. У нас ты – главный шаман.

Он дружески потрепал Николая по плечу.

Гордеев помялся и осторожно поинтересовался:

– Александр Яковлевич, а что там насчет каких-то нюансов, о которых мне не было известно? Вы заикнулись о том, чтобы ввести меня в курс дела…

– Да, да… – рассеяно молвил тот. – Но всему свое время. Дай мне прийти в себя, немного собраться с мыслями. Завтра я тебе обо всем расскажу. Ты многое поймешь. Завтра…

Николай кивнул. Поднялись, Пинский протянул руку. Гордеев предложил любую помощь, тот поблагодарил, но отказался, сказав, что все обеспечат коллеги погибшего.

Николай поехал было домой, но на полпути передумал.

Наверняка Бородулин знал Ушакова! А раз так, то можно потолковать и с ним. Если Пинский пока не очень-то хочет делиться, то не поможет ли журналист?.. Логично? Вполне!

И Гордеев выскочил из автобуса и пересел на другой.

К Бородулину он вошёл уже как свой, уверенным и быстрым шагом.

– Здравствуйте ещё раз, – деловито бросил он, и с ходу: – Извините, что обеспокоил, но тут такое дело… Вы про Ушакова Валерия Николаевича слыхали?

Евгений Петрович только рукой махнул:

– Знаю, знаю, Николай, только что позвонили… Да вы садитесь.

Гордеев сел, скосил взгляд на хозяина. Тот выглядел невесело, как и Пинский.

– Вы его знали? – спросил Николай, разумея Ушакова.

– Лично – постольку-поскольку, – Бородулин вздохнул, – а так, конечно… Фигура он в наших кругах заметная. Бывший опер. Кстати, один из лучших оперов был. Раскрываемость всегда чуть ли не под сто. Только…

Здесь журналист запнулся, и Николай не упустил это:

– Что – только?

– Да… Ну, понимаете, я же человек в криминальном мире сведущий, это – мой хлеб. Информацией владею. Так вот, вокруг Валерия информация всегда крутилась какая-то… с душком, что ли.

– В смысле?

– В смысле – вещи тёмные и недоказуемые. То ли взятки, то ли нажим на свидетелей, то ли какие-то связи с криминалом…

– Но ведь – недоказуемые, вы говорите?

– Точно так. Зацепиться не за что. Но руководство хмурилось. И как назло, отношения с начальником райотдела не сложились. Дошло до конфликта. Ну, а в таком случае, ясно, прав тот, у кого больше прав… В общем, ушли Валерия. Формально-то, понятно, по собственному, ну а фактически…

– И он ушёл в «Витязь»?

– Не сразу. Года два пропадал где-то.

– Где?

Бородулин руками развёл:

– Понятия не имею. Да тогда и «Витязя»-то не было. А как возник, так и Николаич объявился… Словом, непрост был покойник, непрост, царство ему небесное.

– Так надо полагать, что «Витязь» и сам – система непростая?

Евгений Петрович улыбнулся сложной улыбкой:

– Да уж. Есть у них свои скелеты в шкафу. Между прочим, думаю, что и ваш шеф с ними какой-то верёвочкой повязан.

– Пинский? – Николай нахмурился.

– Он самый.

Коля чуть оторопел, но виду не подал: вот тоже, ясновидец, под носом у себя не разглядел ничего… А эта борода, похоже, смотрит в точку.

Он кивнул и сказал как можно равнодушнее:

– А почему бы и нет?..

– Вот именно – почему нет? – улыбка сошла с лица хозяина.

Николай ещё раз внимательно взглянул на это лицо, ставшее вдруг холодновато-замкнутым. Не иначе, пора прощаться.

– Ну что ж, – он встал. – Не смею более задерживать…

Они обменялись рукопожатием, и здесь Бородулин сам задержал руку гостя:

– Будьте осторожны, Николай. Это опасная игра. Вы взрослый человек, и я вас не отговариваю, но… Будьте осторожны!

Николай чуть прищурился:

– Постараюсь.

Наконец, он добрался до дома. Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты… Устал! Набегался за день. Плюхнулся в кресло и принялся размышлять.Итак, что мы имеем на сегодня?А вот что: маньяк умертвил предпоследнюю жертву – это раз. Добрался до человека из моего окружения – это два. Это значит, что убийце все или почти все известно обо мне. А значит, видимо, и о моих планах вычислить его и обезвредить… Это три.Значит, ему известно и о Пинском – то бишь, о нашей совместной работе? Не факт, но на заметку взять надо. И что отсюда следует?..Следует то, что маньяк, по всей вероятности, оккультист (чернокнижник, черный маг?..) и экстрасенс. Это четыре.Я вроде как тоже необыкновенный – это пять.Осталась последняя жертва, если верить часам, – это шесть.И, наконец, Пинский что-то темнит. Это семь.Впрочем, скрывать-то он скрывает, но обещал просветить. Поживём – увидим… Ну, и всякие мелочи по ходу дела.Складывается в картинку? В целом да, хотя тёмных пятен больше, чем светлых. А вернее, почти сплошь одна темень, сквозь которую только-только начинает брезжить свет.Правда, необузданный рост моего сознания мелочью не назовешь, это как раз и есть та штука, которая должна рассеять мглу… Яковлевич прав, сейчас важнее всего попытаться развить до предела сверхчувственную сферу – дабы обнаружить этого урода.Черт, как же я раньше-то не подумал?! Теперь, раз тот знает об охотниках, то опасность угрожает не только Пинскому или Николаю, но и Марине тоже! Все, кто рядом со мной… и дорог мне, подвергаются смертельному риску. Вот зараза, так и сам превратишься в загнанную дичь!.. В жизни ведь такое случается: охотник и жертва меняются местами.Что ж, теперь одной заботой будет больше: провожать Марину и встречать ее с работы. И ночью быть с нею рядом… Ну, это не так уж и худо!Будем жить! Николай вскочил с кресла и энергично прошёлся по комнате. Будем жить! – твёрдо повторил он.А раз так, то надо не валять дурака, а заняться делом.Николай так и сделал. Раскрыл новую, из запасов Марины, толстенную работу по психологии и углубился в текст.Время помчалось так, что он и не заметил, как солнце перевалило через дом и пошло на закат. Лишь когда лучи его стали горячо слепить глаза, Николай опомнился.Бог мой! Рабочий день кончается!Ругнув себя, Гордеев вскочил, выбежал из квартиры и поспешил к поликлинике.Успел! Перехватил подругу в двух шагах от поликлиники.– Как приятно, когда тебя встречают! – слегка пококетничала Марина.– Особенно, когда это мужчина, – не остался в долгу Николай.– Или мужчины, – тут же ответила она.– О-о, мадмуазель, как заговорили!.. Пора вас перевоспитывать.И он схватил девушку, крепко прижал к себе, чмокнул в щёчку.– Отпусти, медведь! – хохотала Марина. – Задавишь бедную женщину.Они шли по улице, под руку, влюбленные, счастливые. Но Николай внутренне держался настороже. Идиллию отравляло осознание опасности, таящейся повсюду. Он исподтишка бросал взгляды на встречных прохожих, незаметно оглядывал окрестности. Ничего подозрительного и не высмотрел, но расслабляться себе не позволил. Когда заходили в подъезд, он пропустил спутницу вперёд, а сам приостановился и окинул взором двор. Пусто!Лишь дома у Марины он расслабился. Они завели пустяковые разговоры, смеялись. Дружно взялись стряпать. Конечно, заправляла этим Марина, а кавалер был так, на подхвате.– Да ты прямо-таки повар, – льстиво удивился он.Почему-то женщины сильнее всего тают от самых топорных комплиментов. Марина так и потекла:– Ну-у, не знаю… Вообще-то я готовить люблю, конечно. Даже как бы с вдохновением…– Ты вообще у меня кладезь способностей, – гуще подлил Николай лести.– А уж про вас, товарищ экстрасенс, и говорить нечего!– Так ведь два сапога – пара…Смех смехом, но именно сейчас Николай окончательно понял, что расскажет Марине обо всём, что знает. Он эдак балагурил, а про себя всерьёз, с полной ответственностью взвешивал: надо ли посвящать подругу во все эти неприятные подробности… И, наконец, твёрдо сказал себе: да! Надо. Сразу после ужина.Так и сделал. Они со вкусом поужинали, у Марины оказалась припасённой бутылочка неплохого «Каберне» – и ужин вышел вполне романтическим, даже изысканным… После чая Николай решительно откашлялся и произнёс:– Мариша, подожди с посудой… Сядь. Помнишь, ты говорила мне – не стоит ли, дескать, поделиться?..– Помню прекрасно. Ты сказал – что нет, не стоит.– Верно, сказал. Тогда не стоило. А сейчас стоит. Послушай…И он посвятил подругу во все подробности эпопеи с маньяком и их астральные изыскания. Рассказал всё – больше, чем Пинскому, и про Учителя, и про дядю… Не скрыл, что маньяк, возможно, подкрался к самому нему, Николаю, и к его близким.Решив быть честным, он говорил твёрдо, энергично, сам не замечал, насколько его речь чёткая, ясная, фразы короткие, все по делу, ни слова лишнего. Суть дела была изложена вся, полностью – придраться не к чему.Когда Николай закончил, некоторое время оба молчали. Потом Марина промолвила:– Да-а… – и покачала головой, чуть помедлила. – Так ты думаешь, это опасно?Николай взглянул ей прямо в глаза. В них не было страха, но было ожидание – что скажет женщине её мужчина.– Марина, – внятно произнёс он. – Я бы хотел сказать тебе: нет. Но не могу. Это опасно. Да.Она не отвела взгляд. «Ну и что ты сделаешь для меня?..» – прочёл Николай в нём. Он ободряюще улыбнулся.– Но и труса праздновать нечего! Если мы будем всё делать правильно, абсолютно ничего он нам сделать не сможет.– А что значит – правильно?– Правильно – значит, соблюдать осторожность.– Каким образом?– Ну, во-первых, в ближайшие дни тебе надо воздержаться от лишних прогулок. Работа – магазин – дом, больше ничего. И не слишком поздно и непременно по людным улицам. Во-вторых, никому не открывать дверь. И, в-третьих, я постараюсь по возможности быть с тобой рядом…– Вот этот пункт мне нравится!..Николай рассмеялся:– Ну, уж ночью-то точно!Здесь они расчувствовались, обнялись, лизались довольно долго. Николаю показалось, что дело прямым ходом идёт к постели… и он был, в общем-то, не против, но тут Марина сама выскользнула из объятий.