На прикроватной тумбочке дребезжал старый будильник – круглый, с механическим заводом и большой кнопкой отбоя наверху. Пора вставать – семь утра.

Николай сел на диване, руки дрожали. Он шершаво облизнул сухие губы.

Весело живётся, нечего сказать…

Днем его вроде бы отпустило – за рабочей суетой образы сновидений не то чтобы потускнели… но как-то отошли на второй план. Да и знаков больше никаких не было. На небе ярко сияло весеннее солнце, заказов хватало на весь день – скучать некогда, работать надо, деньгу зашибать, пока есть возможность и здоровье.

Ну, и работал, крутил баранку – рубил «капусту». Как-то незаметно пролетел день – мелькнул бойкой серебряной рыбкой и ушел на вечернюю, а затем и на ночную глубину. А уж как ночь вступила в свои права… Опять двадцать пять.

Снова снился Николаю зловещий высокий силуэт, закутанный в черное, лица коего он никак не мог разглядеть. На сей раз неизвестный привел его прямиком к какой-то башне – доселе Гордеевым ни разу не виданной. Он проник за преследуемым внутрь и к своему удивлению обнаружил, что ступени винтовой лестницы ведут не вверх, а вниз.

В сердце похолодело у него, но он принялся спускаться по подземному ходу, спиралью уходящему вниз и освещенному слабым светом настенных светильников. Шел долго, казалось, не меньше часа, и вот, наконец, Николай достиг самого нутра штольни – круглой площадки.

От неё в разные стороны горизонтально расходились коридоры. Пять.

Куда идти? В каком из них скрылся этот тип в черном?..

Гордеев, не долго думая, вошел в средний тоннель. Прошел метров двести и заметил сбоку, в стене, дверь. Осторожно приоткрыл ее, тенью просочился внутрь.

Помещение представляло собой огромных размеров зал с высоченным потолком. Прямо посередине возвышалась статуя какого-то существа – поначалу Николай решил, что это то ли обезьяна, то ли питекантроп из учебника по первобытной истории… Но приглядевшись, с удивлением и неприятным неким чувством обнаружил, что изваяние изображает человекоподобное существо, обросшее густой косматой шерстью, с небольшими рожками на голове и копытцами вместо ступней.

Бес какой-то. Черты лица искажены яростью. Кого-то он напоминал…

Ну, конечно же! – бога Пана. У Николая была книга – мифология Древней Греции, иллюстрированная фотографиями статуй и рисунков на сосудах. Было там изображено и это козлоподобное чудище.

Но на той иллюстрации лицо божка было спокойным и кротким, даже лукавым, а здесь… Ненависть, какая-то первобытная жестокость сквозила в каждой черточке лика идола. От одного взгляда на эту застывшую маску злобной враждебности становилось не по себе, холод пробирал до самых печенок.

И тут он услышал шорох. Оглянулся, увидел низенькую дверь в дальнем углу помещения. Шум доносился оттуда.

Николай почуял след. Туда! Толкнул дверь, наклонился и нырнул.

Поднял голову – и обомлел.

На огромном кресте был распят человек – обнаженный и, судя по всему еще живой, так как судорога время от времени пробегала по его изможденному, покрытому пятнами засохшей крови телу. Крест медленно крутился вокруг своей оси, издавая тихий скрип. На плечах несчастного сидели два коршуна и терзали его плоть, с жадностью вырывая клювами кусочки мяса. Брызгала кровь. Коршуны урчали, как звери.

Мерзкие птицы оторвались от своей жертвы и с громким хлопаньем крыльев взлетели вверх. Николай бросился к распятому, чтобы попытаться снять того с орудия пыток и мучений. Подбежав к подножию креста, внезапно услышал шум позади. Обернулся и не мог поверить своим глазам – в комнату входил каменный идол. Страшилище жутко переступало негнущимися козлиными ногами, вперив в незваного гостя горящий ненавистью взгляд.

Николай похолодел и попятился от этого ужаса во плоти. Мысли его всполошившимися куропатками заметались в голове. Отступать дальше некуда, путь вперед отрезал оживший идол. И с ним не справиться. Все, Коля! Пропал.

И тут распятый на кресте мученик издал пронзительный вопль, оглушительными раскатами пронесшийся под сводами зала. И демон вздрогнул.

Вернее, он не просто вздрогнул – он содрогнулся, и мерзкий лик его перекосился в гримасе, совсем невыразимой никакими словами – чудище адски взревело и точно взорвалось изнутри.

Обломки разлетелись в стороны, один из них просвистел мимо молодого человека, взорвавшись в воздухе и пробарабанив по стенам помещения…

Николай пробудился, все еще не в силах понять, что отдававшее в ушах грохотание доносится с улицы. Наконец, понял, что за окном работает отбойный молоток дорожных ремонтников. Он встал, прошёл в ванную, отвернул кран и долго, жадно пил, никак не мог напиться – так пересохло у него всё внутри. Оторвался тогда только, когда, показалось, вода вот-вот начнёт выливаться из утробы наружу. Тяжело выдохнул, утёр ладонью губы.Ну, братцы, так дальше не пойдет! Нужно срочно что-то делать.Специалистам каким показаться, что ли?.. Вот именно! Николай сразу же подумал о Марине и ухватился за эту мысль как за спасительную соломинку. Она же врач, должна знать, к кому лучше всего пойти с его странными проблемами.Вот вам и повод для встречи. Сейчас же и пойти, и воззвать о помощи! Где там эта двадцать девятая поликлиника?.. Ах, ну да, она же показывала.Решив так, он скоренько оделся, выбежал из дома и – прямиком в сторону серого пятиэтажного дома, на первом этаже которого размещалась районная поликлиника. И в регистратуре узнал, что педиатр Марина Строкина сегодня не работает.Мысленно плюнул – надо было сразу к ней домой. Но кто бы знал!«Ну, не беда, не беда», – пробормотал он и быстро зашагал к памятной пятиэтажке.По пути он впервые заметил – день выдался что надо: залитые ярким солнечным светом улицы, непривычно веселые лица прохожих, птички щебечут, травка зеленеет… словом идиллия какая-то, а не надоевший городской пейзаж. Это оттого, что я к ней – подумал Николай, улыбнулся, тряхнул головой, но мысль не отлипла, оказалась крепкой.Больше того! Чем ближе подходил Гордеев, тем сильнее волновался – как пацан, идущий на первое свидание. Это уж совсем казалось смешным, а вот поди-ка! Не мог он себя унять. Да честно говоря, и унимать не хотелось.Сердце билось в груди часто и мелко. Николай целую минуту простоял перед дверью с номером 31. И неизвестно решился бы или нет, если бы этажом выше не лязгнула железная дверь. Он вздрогнул и нажал кнопку звонка.Послышался приглушенный звук шагов и ее звонкий голос:– Кто там?Запнувшись, Николай назвался.Вышло как-то глухо. Он прокашлялся и поспешил повторить громче. Но хозяйка уже щелкала замком и отворяла дверь. И вот отворила.– Извини, что без предупреждения… – язык повернулся туго.– Да ничего, – Марина улыбнулась.Николай откашлялся ещё сильнее.– Я это… г-мм! Извини. В общем, в прошлый раз я не догадался спросить телефон… В смысле твой номер телефона…– Ну, что ты! Тебе я всегда рада, – девушка улыбнулась ярче. – Да что мы здесь стоим! Проходи.Прошли. Николай стянул кроссовки и тут же проклял себя – дурак, напялил вчерашние носки! Правда, других и нету, но ведь прежде, чем идти… Ну, дурак, одним словом, что тут скажешь. Лапоть!– Вот сюда, – приглашала Марина, – проходи, садись вот сюда, в кресло.Николай от смущения стал ступать косолапо, ноги сами стыдливо поджимались.– Может, тебе шлёпанцы дать? – тактично догадалась хозяйка.– Нет, нет! – так и вскинулся горе-визитёр, поспешно плюхнулся в кресло, ноги подогнул вниз.Марина поплотнее запахнула домашний халатик, присела на кресло напротив.– Как жизнь? – поинтересовалась она светским тоном.– Бьет ключом и все по голове, – неуклюже сострил он.– А работа как?– То же самое – верчусь, кручусь…Чуть было не сорвалось – «как дерьмо в проруби», вовремя прикусил язык.– Сейчас все завертелись, уже двенадцать лет вертятся, – философически вздохнула педиатр. – Не то, что в прежние времена!– Это точно, – согласился гость.Помолчали. Николаю показалось, что ещё одна, почти неуловимая, улыбка коснулась Марининых губ. Наверное, и в самом деле показалось, потому что в следующий миг эти розовые губы разомкнулись и вновь очень светски произнесли:– Чаю?.. А может быть, кофе? Или сок? У меня есть апельсиновый.– Спасибо, Мариша, ничего не надо. Знаешь, я ведь к тебе по делу.– Да? И что за дело?.. Впрочем, понимаю – кому-то нужен больничный… не тебе, ты ведь сам себе хозяин, кому-то из твоих знакомых. Угадала?– Нет. Не угадала. Хотя в каком-то смысле… – он усмехнулся криво, – пожалуй, впору и больничный выписывать. Мне! Это не… словом, это связано с психикой.– Вот как? – брови ее удивлено изогнулись.Пока шел к ней, Николай пребывал в сомнениях – рассказать, или умолчать, просто спросить совета – к кому стоит обращаться в таких случаях… Но сейчас, в этой уютной, чисто прибранной комнате, решился – все начистоту.И выложил, не упустив ни одной подробности.– …вот так, Марина. Хочешь верь, хочешь не верь, – теперь, когда всё было рассказано, ему вновь начало мерещиться, что это ужасный вздор. И он повторил: – Хочешь верь, хочешь нет… А я за что купил, как говорится, за то и продаю.Эти последние слова были произнесены уныло – представилось, что сейчас в Маринином голосе зазвучит ирония.Но ничего подобного не случилось.Марина нахмурилась, покачала головой:– Я верю, Коля, верю. И хорошо, что ты мне рассказал… Но здесь нужен специалист. Как я поняла, ты ни к кому ещё не обращался?– Нет, – Николай чуть покраснел. Говорить о посещении «Магикуса» он почему-то постеснялся.– Та-ак… Ну что же, скорее всего тебе нужен не психиатр и даже не психотерапевт, а психоаналитик.– Может, все это чепуха, – потупился Гордеев, – не стоит того, чтобы беспокоиться самому и беспокоить занятых людей…– Нет, – девушка серьезно посмотрела на него. – Я не думаю. С психической сферой, Коля, не шутят.– Да уж, – согласно кивнул он. Помолчал и осторожно добавил: – И потом… Что меня пугает – будто я и впрямь как-то связан с маньяком. Эти вот сны…Она внимательно взглянула на гостя.– Ну, это, как говорится, вряд ли…Но в любом случае, Коля, посоветоваться с профессионалом стоит. На здоровье – душевное и физическое – никаких денег не жалко.– Это точно…– Я знаю, к кому нужно обратиться – твой случай как раз по его части. Кстати и неподалёку…Николай сразу же подумал о «Магикусе», но промолчал.– Сейчас и позвоню, – добавила Марина, – попробую дозвониться до него.Набрала номер, немного подождала – вероятно, на том конце провода подняли трубку, так как девушка обрадовано воскликнула:– Александр Яковлевич? Добрый день, это – Марина Строкина. Да…Значит, не «Магикус» – Николай почему-то ощутил облегчение от этого.А Марина засмеялась – собеседник сказал что-то приятное.– Да, да, Александр Яковлевич, вы, как всегда, кладезь остроумия…И немного поболтав для вежливости, изложила свою просьбу.Николай слышал неразборчивый, но явно уверенный, хорошо поставленный баритон. Он заговорил побыстрее, и Марина ответила на несколько вопросов, все время поглядывая на Николая и улыбаясь. Во взглядах проскальзывало соучастие и… еще что-то личное, теплое, многообещающее.Наконец, Марина положила трубку:– Он примет тебя. По-моему заинтересовался твоим случаем – ты слышал, я вкратце описала симптомы.– Когда?– Сказал – в любое удобное для тебя время. Часы приёма… вот они.Она написала на листке данные психоаналитика, его телефон, адрес и часы приема.Николай взял листочек, покрутил в руках.– Спасибо. В любое удобное, значит… Тогда завтра.– Конечно. Откладывать не стоит.– Вот и я о том же… Ну, наверное, не нужно говорить, как я тебе благодарен?– Не нужно, я и так знаю. С тебя бутылка, – вдруг сказала она и озорно подмигнула.– Чего именно? – охотно включился он в игру.– Ну-у… – она чуть закатила глазки, – я, например, люблю белое полусухое. Хорошее, разумеется. Токайское, допустим. Да кстати, и от шампанского не откажусь.– Заметано! – он лихо вскинул руку к виску.Вот и повод посидеть вдвоем, провести вечер.Они еще с полчаса поболтали. Марина все же сварила кофе. Постепенно Николай оттаивал, приводя в порядок раздерганные нервы. С ней рядом он чувствовал себя уверенно, как и должен ощущать себя мужчина рядом с очаровательной молодой женщиной. Которую он, кстати сказать, все еще любит. Или влюбился по новой?..Наконец, он откланялся и побёг по своим делам. Завтра его ожидала встреча со знатоком человеческих душ.На работе он малость отвлёкся. Сознательно решил отвлечься – смотрел на дорогу, крутил руль и ни о чём не думал. И время полетело быстро: оглянуться не успел, как пришёл вечер.– Баста! – сказал Николай последнему клиенту, вернее, клиентке – деловитой, крашеной в блондинку тётке.– В смысле? – не поняла та.– В смысле – всё на сегодня, – Гордеев захлопнул задний борт и улыбнулся.– Ну, в добрый час, – согласилась крашенная. – Ваши деньги!Николай небрежно сунул купюры в нагрудный карман, кивнул.Время съело силы. Он почувствовал, как устал. Ладно, ехать не очень далеко, да можно проскочить окраинными улицами…И через десять минут был у дома. Поставив машину, решил было сходить за пивом, но тут прямо на него выкатился сосед Василий.– О-о, Колян!.. – возликовал он так, точно встретил невесть какого друга-брата. – Здорово!– Привет, – Николай был сдержан.Соседушкин торс обретался в линялой, стираной-перестираной рубахе, на ногах болтались те же чёрные трико. Дополняли костюм сандалии на босу ногу. И естественно, что тянуло от этого комплекта затхлым душком. Николай брезгливо отступил на шаг.А беззубая Васина физия, просияв счастьем встречи, сделалась вдруг таинственно-серьёзной.– Слыхал?– Что?– Трупняк опять. Прям рядом, вон там, – Вася ткнул большим пальцем через плечо, – в лесу.– Вот как, – Николай постарался нахмуриться. – Всё то же?..– А то, – Вася длинно сплюнул.– А ты как узнал?– Ха! Так тут такая колбаса была днём!.. Менты понаехали, журналюги с телевидения… ну, местные тут все слетелись…– И ты в том числе?– А я чё, рыжий? У меня и интервью эти козлы взяли, как у местного жителя! И ещё там, у бабки одной… Через час новости будут по ящику, увидишь!– Ага… Ладно, глянем. Через час, говоришь?– Ну. Я щас за пивом… Пойдешь?Коля мгновенно передумал: пива хотелось, но роскошь человеческого общения с Василием – это уж слишком.– Нет, – отказался он. – Я уж так… И так каждый день – пиво, пиво… Воздержусь.– Как знаешь, – Вася зажал пальцем левую ноздрю и с чудовищной силой сморкнулся в кусты. – Дело хозяйское… – он отряхнул руку. – Ну, бывай!– Счастливо, – Николай шагнул в подъезд.Ну и конечно, поднимаясь в лифте, он ощутил, что пива ему охота так, как никогда ещё в жизни не хотелось. Николай выругал себя, но нутро не унялось. Он раздражённо открыл дверь, треснул ею с силой.Попробовал было заняться ужином, но и ужин без пива как-то не хотел готовиться, всё из рук валилось. Гордеев аж плюнул с досады, но тут в коридоре за дверью зашебуршались, щёлкнул замок. Николай так и подскочил к дверному глазку.Точно! Вернулся Василий, нагруженный баллонами, рожа довольная. Он канул в глубь своей квартиры, а Николай, только тот заперся, в мгновенье ока собрался и был таков.Вернуться удалось тоже незаметно. Коля ужом проскользнул к себе, настроение у него сразу улучшилось, он с подъёмом принялся стряпать, а через полчаса комфортно расположился в кресле перед телевизором, с дымящимися в тарелке сосисками и картошкой, с успевшим в морозилке запотеть баллоном… Хорошо!– Ну, приступим, – сказал он и крутанул крышку баллона. Тот тихо пшикнул. Николай налил пиво в стакан и включил телевизор.Зазвучала тревожная музыка, побежали по экрану буквы и картинки – и тут же всё это прервалось, и возник ведущий, суровый и траурный.– Здравствуйте, дорогие горожане, – сухо сказал он. – К сожалению, я вновь вынужден начать наш выпуск с трагической новости…Николай прихлебнул пива, впился взглядом в экран.Конечно, ничего подробно не показали. Юная корреспондентка взахлёб протараторила про то, что это очередное серийное убийство, что личность погибшего пока не установлена, но работа ведется… затем возник хмурый «следак» из прокуратуры, который лишь отмахнулся и буркнул, что у него нет комментариев, а затем и свидетель. Вернее, свидетельница.– …так что вам удалось увидеть? – нагнулась репортёрша к низенькой старушке.– Я утром встаю рано… – зашамкала та… Николай слушал её вполуха, рассеянно… но вдруг так и подскочил в кресле, точно ужаленный.Бабулька говорила о нём!– …и я так это гляжу с балкона – идёт человек прямиком вон по той тропке в лес… долговязый такой, как каланча…Камера показала тропинку. Николай похолодел.– …и идёт туда, и идёт… так и ушёл.– Когда это было, вы говорите?– Да часов в пять утра.Ещё волна мурашек хлынула по спине Гордеева.– А вы заметили, как он был одет?– А то нет! – с достоинством чавкнула губами бабка. – Тут не захочешь, да заметишь – на голове то ли шляпа, то ли другое што, да плащ чёрный, длинный…Николай облился холодом в третий раз.Он ушам своим не поверил. Ведь бабка описывала… дядю!Это так поразило его, что он прослушал, что там было дальше. Когда спохватился, уже всё закончилось. И тут вновь мысль ожгла: но ведь и маньяк из сна тоже так одет – плащ черный, долгополый с капюшоном, высокий сам…Он машинально выпил залпом стакан пива. Так же машинально наполнил его вновь. А мозг работал на полных оборотах. Если маньяк – дядя? Каким образом? Мертвый, с того света приходит и мочит людей?!.. Ну, уж!Исключено! Дядя был чуть выше среднего роста. Да и плащ его умеренного размера, отнюдь не до пят. И потом… ну, не зомби же он, в самом деле, не оживший мертвец из ужастика…Гордеев размышлял – с каждой минутой всё более вяло. А на душе, как ни странно, было спокойнее, нежели накануне. В этот день Николай впервые за последнее время укладывался на ночлег и не боялся предстоящих кошмаров. Его согревала надежда. Мудрый, как он полагал, психоаналитик и милая сердцу Марина – вот его ангелы-хранители, вот те духовные маяки, что ярко светят во тьме хаоса и безумия этого мира. Он уснул почти успокоенный.И сон не замедлил явиться.

Он обнаружил себя внутри строения. Это была циклопических размеров башня – широкая, как… стадион, не меньше. Высотой с двадцатиэтажку. Николай находился в тоннеле, который – он знал это – спиралью постепенно снижался с самого верхнего яруса, где он сейчас стоял, и уходил глубоко вниз, в подземные этажи. Он пошел вперед, двигаясь вдоль каменных стен без единого окна или двери. Тоннель был равномерно освещен искусственным каким-то, неживым светом. И тишина вокруг такая, что звенело в ушах. Только его, Николая, шаги гулко отдавались под сводом.Гордеев спускался все ниже, он знал, что цель его – на самом дне этого гигантского колодца-башни. И странно, никакой тревоги, опасений перед тем, что ждало его впереди, молодой человек не испытывал. Если он в своих снах и путешествовал по невиданным мирам, то это явно был не тот мир, в котором жил маньяк. Здесь Николай чувствовал себя в безопасности. Более того, он был уверен, что находится в священном месте. Откуда он знал это – неизвестно, но знал.Пока двигался, заметил, что материал, из которого были сложены стены, все время менялся. Вначале это был шершавый песчаник, затем темный гранит, перешедший в гладкий блестящий мрамор. Наконец, очевидно, уже где-то ниже уровня земли, стены явили собой сплошное зеркало – из искрящегося черного стекла.Ожидание встречи с чем-то таинственным и чудесным заставляло Гордеева убыстрять шаг. Он и убыстрял. И дыхание его стало чаще. По мере спуска волнение нарастало. Николай стремился вперед, вглубь, к неясной цели, где в завершении его ждало… Что?.. Свершение всех его мечтаний и грез, великая награда, чудо?!Он не знал, ЧТО именно влечет его, что ждёт в конце пути. И не думал над этим. Лишь бы дойти поскорее. Дойти! Скорее! Дойти! Дойти!!..И тоннель вдруг закончился.Когда он увидел впереди стену и дверь в ней, он понял, что достиг своей неизвестной, но заветной цели. Дверь! Эта дверь была не простою – размером с ворота средневекового замка, она ярко-рубиновым пламенем полыхала в полумраке тупика. Лишь на короткий миг мелькнуло у Гордеева сомнение – как же он войдет в огненную дверь и не сгорит, в мгновение ока превратившись в пепел, – мелькнуло и пропало. Он ЗНАЛ, что сумеет пройти и остаться невредимым – пламя ему не преграда.И его повлекло, притянуло магнитом к входу в Неизведанное. Николай уже сделал первый шаг, когда кто-то окликнул его по имени – раз, другой, третий. Он в изумлении принялся озираться и в следующее мгновение приметил проем в стене, в котором угадывались ведущие наверх ступени. Голос исходил оттуда. И Николай двинулся на зов…