Если я пойду, то заведу разговор о чувствах Элизабет и о том, что несмотря на окончательное решение вопроса о свадьбе, сестре будет больно. Может, я скажу еще и о том, что мы никогда не сможем быть вместе, и это придает нашим встречам особое очарование. Это было бы мудрым поступком, хотя не уверена, что я сама себе верю…

Из дневника Дианы Холланд, среда, 3 октября, 1899 год

– Так вот почему в девять вечера! – воскликнула Диана, пока Генри вел ее по усыпанной гравием дорожке от ворот к оранжерее, крыша которой представляла собой стеклянный купол. Открыв дверь, он с улыбкой обернулся. Диана взглянула в его глаза и позабыла все, что собиралась сказать.

– Я боялся, что вы неправильно меня поймете, – произнес Генри и лукаво добавил: – Но не настолько…

Диана держала в руках записку – закладку из томика Уитмена. Она несколько раз перечитывала послание, чтобы убедиться: Генри действительно просил ее о встрече, причем в час, неприемлемый для молодой леди.

Внутри пахло землей и цветами. Они прошли под кронами из гигантских листьев, мимо причудливых экзотических цветов, в самый дальний угол оранжереи, и переступили порог маленькой комнаты. Стеклянный потолок, хоть и намного ниже, чем в самой оранжерее, кровать, застеленная сшитым вручную покрывалом.

– Здесь жил садовник, – объяснил Генри, – Но потом он встретил одну из швей Изабеллы, женился, и теперь они живут в доме. Он разрешает мне использовать комнату время от времени.

Диана задумалась было, что значит «время от времени» и, что еще интереснее, «использовать». Но красота и необычность помещения захватили ее. Свежий воздух, маленький коврик на полу, золотистый свет простых ламп, зеркало в деревянной раме. Не было ни свеч, ни шампанского – ничего, о чем она так часто читала в любовных романах.

– Здесь прелестно, – сказала она, взглянув на Генри.

– Честно говоря, я думал, что вы не придете. После фразы о том, что моя оранжерея – лучшее, что есть во мне, – поддразнил он ее, и Диана вспомнила, как он переменился в лице после ее слов, – Думал, что вы захотите прийти, но…

– Но сомневались, что найду способ? Я изобретательная девушка, Генри, – Диана подмигнула, и он улыбнулся в ответ. Ни один из них не мог сдержать улыбку.

Девушка откинула капюшон и подождала, пока Генри поможет ей снять плащ. Он расстегнул пуговицы у шеи, затем все остальные, пока Диана не предстала в теплом свете ламп в простом голубом платье, специально надетом, чтобы никто не заподозрил, что она собиралась уходить куда-то.

– Я рад, что вы здесь, – произнес он, не отрывая от нее восхищенного взгляда. Диана вспыхнула. Генри дотронулся до одной из маленьких белых пуговок на воротнике.

– Не хотела торжественно одеваться, на случай, если…

Генри прервал ее долгим поцелуем, обняв и прижав к себе. Поцелуй все длился и длился, и Диана испугалась, что ее бедное маленькое сердце не выдержит.

Отодвинувшись, она увидела, что Генри улыбается, но по-другому, мягко и нежно. А потом он быстро расстегнул все пуговицы, одну за другой. Диана закусила губу, пытаясь успокоить дыхание. А Генри тем временем, не отрывая от нее глаз, расстегнул последнюю, и платье упало к ногам, оставив Диану посреди оранжереи в одном нижнем белье.

– Так вы пригласили меня сюда, чтобы соблазнить?

– Нет, я обещал, что не сделаю этого, – ответил Генри, опускаясь на постель и закладывая руки за голову. Диана растерянно улыбнулась, – Я пригласил вас, чтобы вы могли спросить меня о чем угодно. Все, что хотели узнать в день нашей первой встречи. Задавайте любые вопросы, и я клянусь ответить на них честно.

Генри подмигнул ей так, что у Дианы закружилась голова.

– Все, что угодно? – Она уселась рядом с ним.

– Все, что хотите, – Он дотянулся до сигареты на столике и закурил.

Диана взяла у Генри сигарету, затянулась и отдала обратно. Выдохнув и задержав ненадолго взгляд на потолке, она перевела глаза на него и произнесла:

– Хорошо, если действительно что угодно… тогда скажите, что вы обо мне думаете?

Генри издал смешок и прищурил глаза.

– Я считаю, что вы самая очаровательная и чудесная девушка из всех, кого я знаю. И постоянно хочу знать, о чем же вы думаете. Мне нравятся ваша необычная походка и манера затмевать собой всех и вся, где бы вы ни находились. И, говоря откровенно, мисс Диана, – он поцеловал ее руку, – вы самая живая из всех, кого я знаю.

Диана покусала губы, вновь зардевшись, и прошептала:

– Мне нравится эта игра.

– Я могу восхищаться вами всю ночь, но боюсь однообразия. Спросите что-нибудь другое.

– Вы и вправду разбили много сердец? – Диана чувствовала, как с плеча спадает сорочка, но даже не собиралась ее останавливать.

– Да, мне случалось разбивать сердца. Но не столько, сколько мне приписывают.

– Вы когда-нибудь любили?

– Да, – ответил Генри, печально вздохнув. – Однажды.

– Кем она была?

– Обещайте сохранить в тайне то, что я вам расскажу.

Диана вздохнула и прилегла рядом с Генри.

– Обещаю.

– Она была из старой благородной семьи, как и вы, и ее девичье имя Полетт Риггз, но когда я познакомился с ней, ее уже звали леди Дирфилд.

– Полетт Риггз! Но ей почти тридцать, – Диана не смогла сдержать удивленный возглас – И она замужем за лордом.

– Я знаю, – грустно засмеялся Генри. Одной рукой он скользил по бедру Дианы, приподнимая сорочку, – Но мне было восемнадцать, и в то время она была для меня единственной и неповторимой. Летом она отдыхала в Ньюпорте, из-за болезни отца, а лорд Дирфилд постоянно охотился, так что ей наверняка было одиноко.

– Как все закончилось?

– Плохо, – вздохнул Генри – В конце концов она от меня устала, а я продолжал писать письма и молить о встрече.

– Вы скучаете по ней? – Диане было немного страшновато. Она помнила эту леди, ее белоснежную кожу, алые губы и королевские манеры. Но все равно хотела знать все.

– Больше нет. Кажется, все это было давным-давно.

– А сколько раз вы были влюблены?

Генри вздохнул и, помолчав, ответил:

– Пять.

– И все они были замужем за английскими лордами?

– Нет! Все они были совершенно разными, но с каждой мне было хорошо в свое время.

– И кто же последняя возлюбленная Генри Шунмейкера? – Он медленно убрал руку с бедра Дианы и встретился с ней долгим молчаливым взглядом. – Вы сказали, я могу спрашивать что угодно! – воскликнула она, гадая, чье же имя ему настолько трудно произнести.

– Пенелопа Хейз, – выдавил он наконец.

– Не может быть… – Диана растерянно замолчала, не зная, как реагировать на столь неожиданное откровение. Должно быть, она в ярости от… – и она вновь запнулась, поняв, что пока не хочет говорить о свадьбе Элизабет. Генри поднял глаза к потолку и с отчаянием вздохнул. – Тогда неудивительно, что она так странно себя ведет в последнее время. И вы… вы с ней…

Генри вновь положил руку на бедро Дианы и сделал это уже гораздо более уверенно. Она лежала почти прижавшись к нему и чувствовала малейшее движение его тела.

– Она… в общем, она оказалась гораздо более злой, чем я думал.

– О… Теперь, думаю, я знаю о вас все.

– Но я не хочу больше оставаться таким. – Генри помедлил и расстегнул пуговицы рубашки. – Не хочу разбивать сердца. Благодаря вам я стал другим, Диана. Вы как-то сказали мне, что не позволите обращаться с собой как с игрушкой. Не думайте, что с вами я играю.

– Тогда зачем вы пригласили меня сюда? – Она приподнялась на локте и взглянула на него влажными блестящими глазами, – Чтобы все прояснить?

– Да. Для этого и… Женившись на вашей сестре, я не смогу больше… – Генри взглянул на ее тонкую талию.

– Вы вынуждены на ней жениться, так ведь?

– Да, вынужден. Это из-за…

– Я понимаю. – Диана подумала о причинах, заставивших сестру согласиться выйти замуж. Видимо, у них одинаковые стимулы для заключения этого брака. – И не хочу знать, почему.

Сердце ее тоскливо сжалось, но Диана все-таки решила сказать то, что, несомненно, мучило их обоих.

– Значит, мы вместе… Первый и последний раз.

Генри выразительно взглянул на нее и через несколько мгновений чуть заметно кивнул. Потом, нежно взяв лицо девушки в свои ладони, поцеловал ее с такой страстью, что Диана с трудом сдерживала стон.

– Если я пообещаю отпустить вас столь же чистой и невинной, останетесь ли вы со мной до утра?

Девушка кивнула и улыбнулась.

– Чудесно, потому что у меня тоже есть к вам пара вопросов.

И она осталась, купаясь в нежном и проницательном взгляде Генри, в его неизменном обаянии…