Джон Гумбольт, лидер, стоял на верху широкой, ограждающей городок стены, и наблюдал, как лучи заходящего солнца касались западной стороны горизонта – солнце сейчас заходило значительно южнее, чем в то время, когда он был ребенком. Большое Лето закончилось, и сейчас, на двухсотом году пребывания землян на Рагнароке, они уже три года как входили в Большую Осень. Горы Крэга уже пять лет были непроходимы из-за покрывающего их снега, а местность на северной оконечности плато, там, где было обнаружено железо, уже двадцать лет была погребена под нетающими снегами и все увеличивающимися ледниками.

Послышалось негромкое позванивание керамических колокольчиков, и показалось стадо молочных коз, спускающихся с холмов. За ними следовали двое подростков в сопровождении шести хищников, защищающих их от диких единорогов.

Коз было немного. С каждым годом зимы становились все длиннее, и требовался все больший запас сена. Скоро должно было наступить время, когда лета станут такими короткими, а зимы такими длинными, что они вообще не смогут содержать коз. А к тому времени, когда Большая Зима подступит к ним вплотную, лето станет слишком коротким и для выращивания оранжевой кукурузы. У колонистов не останется ничего, кроме охоты.

Гумбольт знал, что они достигли и прошли пик преобразования окружающей их среды. От самого малого количества в сорок девять мужчин, женщин и детей в темных пещерах они выросли до городка с населением в шесть тысяч человек. В течение нескольких лет колонисты вели образ жизни, почти приблизившийся к цивилизованному, но неизбежный упадок уже начался. Приближались годы замороженной стерильности Большой Зимы, и никакая решительность или изобретательность не могли их изменить. Шести тысячам человек придется существовать только одной охотой, а в первую Большую Зиму одна сотня колонистов с трудом смогла обеспечить себя дичью.

Им придется мигрировать, и для этого предстоит выбрать один из двух различных способов: либо отправиться на юг в качестве бродячих охотников, либо улететь на другие, лучшие миры, в кораблях, захваченных у Джернов.

Сделать выбор было очень легко, и колонисты были к нему уже почти готовы.

В мастерской, в дальнем конце городка, подходило к концу изготовление гиперпространственного передатчика. Небольшая плавильная печь была готова переплавить токарный станок и другие изделия из железа и стали, чтобы из них вышли отливки для генератора. Оружие колонистов было наготове, пересмешники натренированы, хищники ждали приказаний. А в большом загоне за городком топтали землю и ненавидели весь мир с желанием убить хоть кого-нибудь сорок полуприрученных единорогов. Они научились бояться людей Рагнарока, но не будут бояться убивать Джернов...

Подростки подошли со стадом коз к частоколу стены, и двое из хищников, Фенрир и Сайджин, повернули свои головы к стоящему на стене Гумбольту. Он махнул им рукой, и они бросились к нему, запрыгнув на десятифутовую стену и усевшись рядом с ним.

– Итак, вы проверяли, насколько хорошо ваш молодняк охраняет детей, – спросил у хищников Гумбольт.

В ответ Сайджин высунула язык, и ее белоснежные зубы блеснули в подобии улыбки. Фенрир, более серьезный из двух, в ответ издал горловой звук.

У хищников развилось какое-то подобие телепатического контакта со своими хозяевами; они могли воспринимать их мысли и понимать довольно сложные инструкции. Их интеллект был более развитым и более зрелым, чем у маленьких пересмешников, но их голосовые связки не были способны воспроизводить звуки человеческой речи.

Гумбольт положил руки на плечи хищников, там, где эбеновый мех уже подернулся серебристой изморозью. Возраст еще не повлиял на их быстрые, плавные движения, но они уже старели – они были всего на несколько недель моложе его самого. Гумбольт не мог припомнить, когда бы он не был с ними...

Иногда ему казалось, что он помнил те голодные дни, которые он, Фенрир и Сайджин проводили вместе на коленях его матери, но, возможно, это было только его фантазией, вызванной частым прослушиванием рассказов о тех днях. Но он четко помнил те дни, когда он учился ходить, а уже выросшие к тому времени Фенрир и Сайджин шли рядом с ним, такие высокие и черные. Он помнил, как играл с детенышами Сайджин и как она заботилась о них всех, иногда вылизывая своих детенышей, а заодно и его, Джонни, лицо, не обращая внимания ни на их, ни на его протесты. А лучше всего он помнил времена, когда он был почти взрослым, дикие, свободные дни когда он, Фенрир и Сайджин бродили вместе по горам. Вооруженный арбалетом и ножом и имея рядом с собой двух хищников, Джон чувствовал, что не было на Рагнароке ничего, что он не мог бы покорить; что во всей Вселенной не было ничего, чему бы они вместе не могли бы бросить вызов...

Вдалеке мелькнуло что-то черное и показался бегущий от здания городского совета молодой хищник, выполняющий роль посыльного. К его спине тесно прижимался крапчатый пересмешник. Хищник запрыгнул на стену рядом с Гумбольтом, и пересмешник, натренированный запоминать и повторять дословно послания, так глубоко вдохнул воздух, что его щеки раздулись. Он заговорил быстрой скороговоркой как ребенок, боящийся забыть некоторые слова:

– Приходите, пожалуйста, в зал совета для проведения обсуждения последних приготовлений к встрече Джернов. Постройка передатчика завершена.

На следующий день был разобран токарный станок и плавильная печь загудела от форсированного поддува воздуха. Весь городок лихорадило от возбуждения и различных предчувствий. Если работать дни и ночи, чтобы не потерять ни одного часа времени, то на изготовление генератора, возможно, уйдет двадцать дней; еще сорок дней займет прохождение сигнала до Афины, и сорок дней понадобится крейсеру Джернов, чтобы прилететь на Рагнарок...

Через сто дней Джерны будут здесь! Мужчины, которым предстоит захват крейсера, должны перестать подравнивать свои бороды. Позже, когда наступит время для прибытия Джернов, они заменят свои шерстяные одежды на козьи шкуры. Джерны будут считать их, в лучшем случае, примитивными дикарями, и колонистам, возможно, пойдет на руку усилить это впечатление. Это сделает пробуждение Джернов несколько более шокирующим.

Уже давно был вырыт подземный переход, ведущий из городка к отдаленному лесному укрытию. Когда прибудут Джерны, по этому переходу уйдут в укрытие женщины и дети.

Сразу за южной стеной городка находилась ровная поляна, на которой почти наверняка должен был приземлиться крейсер. Из расчета на это событие и строился городок. С обеих сторон поляну окружили густые заросли, в которых были скрыты загоны для единорогов. Из этих загонов против Джернов будут выпущены фланговые атакующие силы.

И во всех боевых отрядах колонистов будут, конечно, находиться хищники.

***

Генератор был завершен и установлен спустя девятнадцать суток. Чарли Крэг, мужчина гигантского роста, чья рыжая борода делала его похожим на добродушного разбойника, открыл клапан водяной трубы. Заработала новая деревянная турбина, и начали вращаться ремни и шкивы. Генератор загудел, заметались, а затем успокоились стрелки на циферблатах.

Норман Лэйк перевел взгляд с циферблатов на Гумбольта, и в его серых холодных глазах появилось удовлетворенное выражение.

– Работает на полную мощность, – сказал он. – На этот раз у нас есть вся необходимая энергия.

У передатчика находился Джим Чиара, и все колонисты застыли в ожидании, пока он переводил выключатели и изучал показания циферблатов. Каждый компонент передатчика был проверен еще раньше, но у них не было энергии, чтобы испытать его полностью.

– Все в порядке, – сказал он наконец, глядя на окружающих его людей. – После двухсот лет ожидания передатчик готов к действию.

Гумбольт задумался о том, какой сигнал следует посылать, и не увидел причины, почему не следует посылать тот же самый сигнал, который был передан с такой же надеждой сто шестьдесят пять лет назад.

– Хорошо, Джим, – произнес он. – Извести Джернов, что мы их ждем. Пусть сигналом будет снова «Говорит Рагнарок».

Раздался стук ключа передатчика, и в эфир вышел гиперпространственный сигнал, летящий со скоростью пяти световых лет в день:

– Говорит Рагнарок... Говорит Рагнарок... Говорит Рагнарок...

Этот сигнал Джерны должны были получить обязательно.

***

Это было самое долгое лето, которое когда-либо приходилось пережить Гумбольту. Он был не одинок в своем нетерпении – по мере того, как медленно тянулись дни, нетерпеливость среди колонистов разгоралась все ярче, делая выполнение: ими повседневных обязанностей почти невозможным. Чуткие пересмешники ощущали предчувствие их хозяевами грядущей битвы и становились нервными и исполненными тревоги. Ощущали это состояние колонистов и хищники, бродившие по городку во мраке ночи, наблюдая и прислушиваясь, всегда настороже против таинственного врага, ожидаемого их хозяевами. Даже единороги, казалось, чувствовали приближающиеся события – по ночам они урчали и визжали в своих загонах и иногда, с налившимися жаждой крови глазами, атаковали бревенчатую ограду ударами, сотрясающими землю. Медленной вереницей тянулись нескончаемые дни, и вот уже лето уступило свои права осени. Наступил сотый день, холодный и серый, предвещающий приближение зимы; день прилета Джернов. Но крейсер Джернов не прилетел ни в этот день, ни в следующий. Вечером третьего дня Гумбольт вновь стоял на ограждающей городок стене. Рядом с ним были Фенрир и Сайджин. Он вслушивался, стараясь уловить первые глухие, отдаленные звуки работающих двигателей крейсера Джернов, и слышал только завывание ветра вокруг. Приближалась зима. На Рагнароке всегда приходилось ожидать либо прихода зимы, либо коричневой смерти лета. Рагнарок был суровой и бесплодной тюрьмой, и никакое желание не могло сделать его другим. Только прилет крейсера Джернов мог предложить им возможность в кровавой, насильственной борьбе вновь завоевать свою свободу.

Но что если крейсер не появится никогда?

Эта мысль была слишком мрачной и безнадежной. После двухсот лет неимоверных усилий они не требовали большой милости у судьбы – только шанса выступить против Империи Джернов, вооружившись луками и ножами...

Фенрир замер, шерсть на его загривке встала дыбом, и приглушенное рычание вырвалось из его глотки. Затем и Гумбольт уловил едва слышимый звук – слабый, отдаленный рокот, который не был ревом ветра.

Он продолжал всматриваться и прислушиваться, и звук стал быстро приближаться становясь все тоньше и громче. Затем крейсер пробился сквозь тучи высоты, черный и прекрасный в своей смертоносности. Он опускался на языках пламени, вырывающихся из ракетных двигателей, заполняя долину их грохотом, и сердце Гумбольта бешено стучало в груди от ликования.

Он прилетел – крейсер прилетел!

Гумбольт повернулся и спрыгнул с десятифутовой высоты на площадку внутри ограды. Из центра городка прозвучал сигнал тревоги – звук рога, который они использовали в своих тренировках на готовность.

В эту минуту женщины и дети уже спешили по туннелю, ведущему к временной безопасности лесного убежища, расположенного за городком. Вполне возможно, что еще до исхода ночи Джерны воспользуются башенными лазерами своего крейсера, чтобы уничтожить городок и всех находящихся в нем. Нельзя было предугадать, что может случиться, пока это не произошло. Но что бы ни случилось, это будет действие, которого они все желали.

Гумбольт побежал туда, где собирались другие колонисты. Рядом с ним неслись прыжками Фенрир и Сайджин, а из рога раздавались дикие и триумфальные звуки, объявлявшие о конце двухсотлетнего ожидания.

Крейсер приземлился на той поляне, где и ожидалось его приземление, возвышаясь над городком и нацелив свои башенные лазеры на его дома.

Чарли Крэг и Норман Лэйк ожидали Гумбольта на высоких ступеньках крыльца его собственного дома в центре городка. Поскольку дом был расположен на возвышенности, отсюда открывался хороший вид на корабль; с другой стороны края навеса скрывали их от корабельных локаторов. Они были полностью вооружены, рядом с ними стояли хищники, а на их плечах сидели пересмешники.

Повсюду под соединяющимися рядами навесов, скрывающих колонистов от посторонних глаз, вооруженные мужчины спешили к своим заранее намеченным постам. Большинство из них сопровождали хищники, ощетинившиеся и рычащие на чужой корабль. Неподалеку несколько человек специально выставляли себя напоказ, выполняя незначительные поручения и изредка бросая безразличные взгляды на корабль. Они были приманкой, призванной заманить первый отряд Джернов в центр городка...

– Итак? – спросил Норман Лэйк, и в беспокойном взгляде его светлых глаз отразилась жажда боя. – Вот он наш корабль – когда мы пойдем на его захват?

– Как только мы выманим из него Джернов, – ответил Гумбольт. – Мы будем следовать нашему первоначальному плану – подождем, пока они не направят свои основные силы на освобождение захваченного нами их первого отряда, а затем атакуем их всеми силами, какие у нас имеются.

Черный, с белым носом пересмешник Гумбольта стоял в дверном проеме и озабоченно наблюдал за спешащими людьми и хищниками. Пересмешника звали Тип, и он был пра-пра-пра-пра-правнуком того самого пересмешника, который погиб вместе с Говардом Лэйком на севере плато. Гумбольт наклонился, чтобы поднять пересмешника и посадить его себе на плечо, а затем произнес:

– Джин?

– Арбалеты готовы, – ответил Тип, имитируя голос Джима Чиары. – Мы выведем из строя прожекторы, когда наступит для этого время.

– Энди? – снова спросил Гумбольт.

– Последние наши бойцы подходят в этот сектор, – ответил Энди Тэйлор.

Гумбольт проверил готовность всех лидеров групп, затем взглянул на крышу и спросил:

– Все готово, Джимми?

Ухмыляющееся лицо Джимми Стивенса заглянуло через край крыши.

– Десять арбалетов заряжены и ждут здесь. Приведи нам наши мишени.

Колонисты подождали пока вечерние сумерки основательно не сгустятся. Тогда выходной шлюз крейсера открылся, и из него появились тринадцать Джернов. Впереди шел Джерн в блистательной форме помощника командира корабля.

– Вот и они, – сказал Гумбольт Лэйку и Крэгу. – Похоже, что нам удастся захватить их здесь и вынудить командира послать полностью укомплектованный отряд. Мы начнем атаку при звуке рога, и если ты нанесешь им достаточные потери на флангах с помощью единорогов, чтобы у нас появился шанс расколоть их силы с этого конца, часть наших бойцов должна прорваться к кораблю раньше, чем они поймут в контрольной рубке, что следует закрыть входные шлюзы.

– А сейчас, – Гумбольт взглянул на Джернов, идущих прямо к частоколу стены и не обращавших внимания на ворота, находящиеся справа от них. – Вам пора идти. Надеюсь, мы скоро встретимся вновь, уже на корабле.

После того, как Лэйк и Крэг ушли, Фенрир и Сайджин перевели вопрошающий взгляд с приближающихся Джернов на Гумбольта. Фенрир беспокойно зарычал.

– Теперь уже скоро, – сказал им Гумбольт. – А сейчас будет лучше, если они вас не увидят. Подождите внутри, оба.

Хищники неохотно вошли внутрь здания и слились с царящей там темнотой. Только мелькавшие изредка желтые огоньки их глаз указывали на то, что они притаились и готовы по первому зову прыгнуть в дверной проем.

Негромко, так чтобы не услышали Джерны, Гумбольт подозвал к себе ближайшего невооруженного колониста:

– Клифф – подойди сюда вместе с Сэмом Андерсом. Скажи остальным, чтобы они исчезли из виду и вооружились.

Клифф Шредер передал дальше приказ Гумбольта и вместе с Сэмом Андерсом подошел к нему. Гумбольт вновь посмотрел на Джернов и увидел, что они уже находились на расстоянии всего в сотню футов от неприступной – для них – стены ограждения. Безо всякого колебания Джерны шли прямо на стену.

Из одной башни крейсера вырвался бледно-голубой луч, и пятидесятифутовая секция стены с громовым грохотом рассыпалась в пыль. Ветер унес с собой гигантское облако пыли, и Джерны, не глядя ни вправо, ни влево, прошли через зияющий провал.

– Это, я полагаю, – сказал Сэм Андерс, стоящий рядом с Гумбольтом, – было Уроком Номер Один для выродившихся дикарей вроде нас: Джернам, как и богам, не могут служить препятствиями барьеры, сделанные человеческими руками.

Джерны продолжали вышагивать какой-то странной походкой, озадачившей Гумбольта, пока он не понял, в чем было дело. Они пытались шагать горделивой военной поступью, так любимой Джернами, а при полуторной силе тяжести они смогли достичь лишь тяжелого топота.

Тем не менее они неуклонно продвигались вперед, и, когда подошли поближе, Гумбольт разглядел в правой руке каждого солдата-Джерна бластер, а в левой руке каждого из них можно было заметить отливающие металлическим блеском цепи.

Шредер криво ухмыльнулся.

– Похоже, что они хотят подвергнуть дюжину наших людей довольно болезненному допросу.

В городке больше не было видно ни души, и Джерны подошли прямо к трем колонистам, стоявшим на ступеньках крыльца. По команде офицера они остановились на расстоянии сорока футов, и между Джернами и людьми Рагнарока произошел молчаливый обмен взглядами; заросшие лица рагнарокцев абсолютно ничего не выражали, в то время как на гладко выбритых лицах Джернов отразилось презрительное любопытство.

– Нарт! – Из переговорного устройства на поясе офицера Джернов раздался властный металлический голос. – Как они выглядят? Мы что, прилетели за двести световых лет, чтобы повидаться с людьми, деградировавшими до уровня растений?

– Нет, Командир, – ответил Нарт. – Я думаю, что выброс Отверженных на эту планету двести лет назад подарил нам неожиданную награду. Здесь передо мной под навесом находятся три дикаря, и их физическое совершенство и полная адаптация к этой адской силе тяжести вызывают удивление.

– Их можно будет использовать для замены дорогостоящих механизмов в шахтах некоторых периферийных планет, – произнес командир, – при условии, конечно, что уровень их интеллекта не так уж катастрофически низок. Как обстоят дела в этом плане?

– Их наверняка можно будет обучить простому ручному труду, – ответил Нарт.

– Тогда займись делом, – продолжал командир. – Постарайся отобрать наиболее сообразительных для допроса – я не могу поверить, что эти скоты послали нам передачу – и пусть они скажут нам, кто ее послал. И подбери несколько молодых и сильных мужчин для осмотра нашим медицинским персоналом – таких, которые не свалятся и не умрут после нескольких ножевых разрезов.

– Сначала мы закуем в цепи этих троих, – произнес Нарт. Повелительным жестом он поднял руку и приказал Гумбольту и двоим его спутникам на ломаном языке землян: – Подойдите сюда!

Никто не сдвинулся с места, и он снова резко повторил: – Подойдите сюда!

Снова никто не шелохнулся, и младший офицер, стоящий рядом с Нартом, сказал ему: – Очевидно, сейчас они даже уже не могут понять слов земного языка.

– Тогда мы преподадим им урок действия, который они смогут понять, – оборвал его Нарт. Лицо Нарта покраснело от раздражения. – Мы вытащим их за ноги!

Джерны решительно шагнули вперед; трое из них зачехлили свои бластеры и приготовили цепи. Когда они вошли под навес и их нельзя уже было увидеть с корабля, Гумбольт проговорил:

– Все в порядке, Джимми.

Джерны замерли на полпути, и на их лицах мелькнуло подозрение.

– Взгляните на крышу, – сказал им Гумбольт на языке Джернов.

Они взглянули, и подозрение на их лицах сменилось испуганным изумлением.

– Вы можете стать либо нашими пленниками, либо трупами, – сказал им Гумбольт. – Нам все равно.

Напоминающая шипение команда Нарта прервала нерешительность Джернов:

– Убейте их!

Шестеро Джернов попытались повиноваться приказу, поднимая бластеры движениями, казавшимися удивительно замедленными и тяжелыми, как если бы притяжение Рагнарока сделало их руки деревянными. Троим из них почти удалось поднять бластеры до уровня находившихся перед ними ступенек крыльца, прежде чем стрелы пробили им горло. Троим другим.. не удалось сделать и этого.

Нарт и оставшиеся шестеро Джернов застыли на месте, и Гумбольт сказал им:

– Бросьте свои бластеры – быстро!

Бластеры Джернов с глухим звуком упали на землю, и Джимми Стивенс и его арбалетчики соскользнули с крыши. В течение минуты все Джерны, кроме офицера, были скованы их собственными цепями, а их бластеры оказались в руках рагнарокцев. Джимми посмотрел сверху на кучку Джернов и покачал головой.

– Так это и есть Джерны? – произнес он. – Это походило на поимку стада лесных коз.

– Молодых коз, – поправил его Шредер. – И таких же, как они, неопасных.

При этих словах лицо Нарта покраснело, и он посмотрел в сторону корабля. Вид корабля, казалось, восстановил его мужество, и он прорычал, оскалив зубы:

– Вы дураки – вы глупые, одержимые манией величия, кучи дерьма! Вы что, думаете, что можете убить Джернов и остаться в живых, чтобы похваляться этим?

– Замолчи, – приказал Гумбольт, с любопытством разглядывая его. Нарт, как и остальные Джерны, не походил на то, что они ожидали. Правда, Джерны вошли в их городок, пытаясь выглядеть надменными и высокомерными, но в действительности они оказались безвредными, слабыми и изнеженными, и рычание покрасневшего Нарта больше походило на угрозы загнанной в угол крысы.

– Я обещаю вам, – злобно продолжал Нарт, – что если вы тотчас же не освободите нас и не вернете наше оружие, вы и каждый дикарь в этой деревне под моим личным наблюдением будете преданы самой мучительной смерти, которую только может придумать наука, и я...

Гумбольт протянул руку и слегка ударил Нарта снизу по подбородку. Зубы Нарта громко лязгнули, и его лицо исказилось от боли в прикушенном языке.

– Свяжи его, Джесс, – сказал Гумбольт стоящему рядом колонисту. – Если он еще раз раскроет рот, засунь в него свой ботинок.

Затем он обратился к Шредеру: – Мы оставим себе три бластера, а остальные раздадим по два каждому из наших передовых отрядов. Возьми выполнение этого на себя.

Уже совсем стемнело, и Гумбольт снова связался с Чиарой. – Сейчас они в любую минуту могут включить прожекторы и залить городок светом, – сказал он. – Если ты сможешь вывести их из строя до тех пор, пока мы не доберемся до корабля, я думаю, мы выиграем сражение.

– Они будут выведены из строя, – ответил Чиара. – Стрелами с кремневыми наконечниками, приготовленными для Джернов.

Затем он связался с Лэйком и Крэгом и получил ответ, что они готовы и ждут приказа.

– Но нам чертовски трудно удерживать единорогов, – сказал Крэг. – Они рвутся кого-нибудь убивать.

Гумбольт нажал на выключатель переговорного устройства Джернов, но оно молчало. Джерны, видимо, перешли на другую волну, чтобы он не мог слышать передающихся команд. Он это предвидел...

Фенрир и Сайджин все еще послушно находились внутри здания, испытывая неистовое желание быть рядом с ним. Гумбольт позвал их, и хищники выпрыгнули из дверного проема, зарычав на трех стоящих рядом Джернов и заставив их смертельно побледнеть.

Гумбольт посадил Типа на загривок Сайджин и сказал: – Сайджин, для тебя и для Типа есть работа. Опасная работа. Послушайте оба...

Во время его речи желтые глаза Сайджин и темные глаза маленького пересмешника, не отрываясь, смотрели на него, и он сопровождал свои слова проецированием самых сильных и четких мысленных образов, какие только он мог передать:

– Сайджин, отнеси Типа к большому предмету, принадлежащему не людям. Оставь его скрытым в траве, сбоку от большой дыры в этом предмете. Тип, ты ожидай там. Когда из предмета выйдут нелюди, ты слушай и передавай, что они говорят. Итак, вы оба поняли?

Сайджин издала звук, означавший, что она поняла, но Тип схватил его за запястье внезапно похолодевшими маленькими лапками и завопил: – Нет! Испуган... Испуган...

– Ты должен отправиться туда, Тип, – сказал ему Гумбольт, мягко освобождая свое запястье. – А Сайджин будет скрываться поблизости и наблюдать за тобой.

Затем он обратился к Сайджин: – Когда прозвучит звук рога, ты должна вместе с Типом прибежать назад.

Сайджин вновь издала звук, означавший понимание, и Гумбольт прикоснулся к ним обоим на прощанье, которое, как он надеялся, не должно было стать последним.

– Ну хорошо, Сайджин, а теперь – отправляйся.

Она исчезла вместе с тесно прижавшимся к ней Типом во мраке наступающей ночи. Фенрир стоял со вздыбившейся на затылке шерстью и рвущимся из пасти рычанием, наблюдая за убежавшей Сайджин и за тем местом, где должны были появиться не-люди.

– А где Крапчатая? – спросил Гумбольт Джимми.

– Здесь она, – ответил кто-то и вышел вперед с подругой Типа.

Гумбольт посадил Крапчатую себе на плечо, и в этот момент включился первый прожектор, изливая поток света откуда-то с верхней части крейсера. Он залил резким ярким сиянием все вокруг корабля, и в его отсвете мелькнула и исчезла за кораблем черная тень Сайджин.

Включились и осветили городок еще два прожектора. Затем появились Джерны.

Они высыпали из входного шлюза, спустились по трапу, соединяясь в колонны, которые двинулись вперед, по мере того как все новые и новые Джерны появлялись сзади них на трапе. Свет прожекторов отражался от их боевых шлемов и от лезвий штыков, примкнутых к их похожим на ружья бластерам дальнего действия. С поясов Джернов свисали ручные бластеры, гранаты и короткоствольные огнеметы.

Плотная масса Джернов прошла уже половину расстояния до частокола городской стены, когда последний из них, командующий офицер, появился на трапе. Один из Джернов остановился у подножия трапа, наблюдая за продвижением карательного отряда, и испуганный, но преданный Тип передал Крапчатой первые слова:

– Командир, отряд вышел в полном боевом составе.

Прозвучал ответ в имитируемых Крапчатой металлических тонах переговорного устройства:

– Мы проверили номера захваченных бластеров и установили диапазон частот главного интегратора на разрушение. После того как взорвутся эти тринадцать бластеров, в живых, видимо, останется не слишком много дикарей, чтобы захватить их в качестве пленных, но все равно, проведи такую карательную операцию, которую оставшиеся в живых не забыли бы никогда.

– Итак, – подумал Гумбольт, – Джерны, оказывается, могут путем дистанционного управления взорвать заряды во всех захваченных бластерах, как только колонисты нажмут на пусковые кнопки. Это было что-то новое по сравнению с тем, о чем рассказывали когда-то Старики...

Он быстро связался с Чиарой и остальными группами и рассказал им о том, что узнал. – Когда мы пойдем в атаку, то раздобудем другие бластеры – такие, номера которых им сразу не могут быть известны, – закончил Гумбольт.

Он вынул из-за пояса бластер и положил его на землю. К тому времени передние ряды Джернов уже почти подошли к стене. Они двигались колонной, ширина которой была больше пробитого в стене прохода, и шли они с молчаливой целеустремленностью.

Два широких луча вылетели из бластеров крейсерских башен и ударили в стену. Раздался грохот, и вверх взлетело облако пыли, а лучи тем временем побежали вдоль стены. Когда лучи бластеров прекратили свой бег, стена оказалась разрушенной на расстоянии трехсот футов, а туча пыли скрыла от глаз корабль и затемнила свет прожекторов.

Этот акт, несомненно, был рассчитан на то, чтобы поразить колонистов мощью Джернов, но во время его проведения силы рагнарокцев оказались на несколько секунд скрытыми от наступающих Джернов.

– Джим, выведи из строя их прожекторы, пока пыль еще не осела, – передал свое распоряжение Гумбольт. – Джо – давай сигнал рога! Мы начинаем атаку!

Первая стрела, выпущенная из арбалета, ударила в прожектор, и его свет стал слабее, как только прикрепленный к стреле груз – тонкая трубочка, наполненная густыми чернилами, изготовленными из копьевидного дерева, – разбился о стекло прожектора. За первой стрелой последовала вторая...

Затем раздался резкий и повелительный звук рога, и в ответ ему издалека донесся вопль единорога. Как бы вторя ему, послышался свирепый рев хищника, и атака началась.

Гумбольт и Фенрир мчались вперед, и слева и справа от него бежали другие колонисты со своими хищниками. Выбежав через широкий пролом в стене, головные группы соединились вместе. Они продолжали бежать, врываясь в облако пыли, и внезапно перед ними возникли неясные фигуры Джернов.

Лазерный луч ворвался в ряды бегущих рагнарокцев, и один из Джернов выкрикнул: – Дикари!

Были приведены в действие еще несколько лазеров, протягивающих сквозь пылевую завесу свои бледно-голубые лучи, убивающие все, к чему они прикасались. Лучи исчезли после того, как выпущенные из арбалетов залпы стрел скосили первые ряды Джернов, но им на смену шли следующие колонны.

Рагнарокцы шли в атаку, в голубое мерцание лучей бластеров и красные языки пламени огнеметов, отвечая Джернам пением выпущенных из арбалетов стрел. Рядом с ними и впереди них сражались, стремительно бросаясь вперед, хищники – черные адские существа, нападающие слишком быстро для того, чтобы поразить их бластерами прежде, чем хищники успевали перегрызть Джернам глотки. Постепенно шум битвы превратился в какофонию из яростных рычаний, неистовых выкриков и воплей умирающих.

Мимо Гумбольта промчался хищник, присоединяясь к Фенриру, оказалось, это была Сайджин – и он почувствовал, как Тип прыгнул ему на плечо. Пробегая мимо, Сайджин издала приветственный звук, который заглох, поскольку ее челюсти сомкнулись на теле Джерна.

Пыльная туча слегка рассеялась, и свет прожекторов осветил разыгравшуюся внизу сцену. Свет этот уже не был ослепительно ярким, а пробивался через красно-черные чернила, изготовленные из копьевидного дерева, подобно кроваво-красным отблескам. Одна из прожекторных башенок закрылась и вновь открылась, мгновение спустя. Стекло прожектора было очищено, но стрелы, выпущенные из арбалетов, тотчас же вновь придали ему темно-красный цвет.

Луч одного из башенных бластеров ударил вниз, прокладывая среди сражающихся сверкающий след смерти. Но бластер тут же был выключен, когда при его собственном свете командующий Джернов увидел, что силы рагнарокцев настолько перемешались с отрядами Джернов, что луч лазера поражал больше Джернов, чем рагнарокцев.

К тому времени сражение превратилось в рукопашную борьбу, и в этих условиях ножи приносили больше пользы, чем арбалеты. Джерны падали, как скошенные колосья пшеницы; они были слишком медлительны и неуклюжи, применяя свои штыки против более быстрых рагнарокцев. Когда же они попытались использовать бластеры и огнеметы, то поражали не столько рагнарокцев, сколько друг друга. Откуда-то из задних рядов прозвучала команда офицера Джернов, перекрывшая шум битвы:

– Назад в корабль! Оставьте дикарей на расправу корабельным бластерам!

В этот момент появились единороги, отрезая отступление Джернам. По двадцать единорогов с запада и востока примчалось в грохоте копыт, визжа и вопя в кровожадном вожделении. Впереди них катилась черная волна хищников. Они налетели на Джернов; хищники прорезали проходы в их рядах, по которым неслись единороги, топча Джернов, поддевая их рогами и давя копытами, давая выход ярости, накопившейся за годы заключения. На спинах единорогов сидели всадники, чьи длинные копья молниеносно вонзались в шеи и животы Джернов.

Отступление Джернов было остановлено и перешло в беспорядочную толчею. Тогда Гумбольт повел в последнее наступление свои собственные отряды, находящиеся на острие атакующего клина, и они раскололи силы Джернов на две половины. Корабль Джернов внезапно оказался прямо перед ними. Гумбольт отдал последнюю команду Лэйку и Крэгу: – Скорее! Внутрь корабля!

Подобрав на ходу бластер, лежавший рядом с упавшим Джерном, Гумбольт подбежал к кораблю. У входного шлюза уже находился офицер Джернов. Бледный, с искаженным лицом, он оглянулся назад, и его рука легла на запирающий механизм шлюза. Гумбольт выстрелил в него и вбежал по трапу, пока тело офицера скатывалось вниз.

Сзади него раздался топот копыт, и двадцать единорогов пронеслось мимо, в то время как всадники попрыгали с их спин на трап. Двадцать рагнарокцев и пятнадцать хищников уже взбирались по трапу, когда где-то в недрах корабля пронзительно завыла сирена. В то же самое время воздушные шлюзы, приведенные в действие из рубки управления, стали быстро закрываться.

Гумбольт первым проскочил через шлюз, вслед за ним ворвались внутрь Фенрир и Сайджин. Лэйк и Крэг вместе с шестью рагнарокцами и четырьмя хищниками едва успели проскользнуть в закрывающееся отверстие. Затем шлюзы закрылись, и они оказались запертыми в корабле.

К реву сирены добавился звук тревоги, и в шахтах подъемников послышалось жужжание опускающихся лифтов, несущих в себе отряды Джернов, чтобы убить людей, оказавшимися в ловушке внутри корабля.

Рагнарокцы пробежали без остановки мимо шахт подъемников, двигаясь быстро и легко при той искусственной силе тяжести, которая соответствовала всего двум третям рагнарокской.

Как и было запланировано давно, они разделились; трое людей и четыре хищника направились с Чарли Крэгом попытаться захватить отсек с двигателями, а Лэйк и еще трое рагнарокцев бросились вслед за Гумбольтом на захват рубки управления.

Они нашли ведущий вверх к рубке трап и начали взбираться по нему, в то время как Фенрир и Сайджин с нетерпением рвались вслед за ними. На уровне, где располагалась рубка управления, рагнарокцы не увидели никаких дверей, и они побежали по короткому коридору, отмеченному на их картах. Они повернули налево, в коридор, в конце которого и находилась рубка управления, и попали под концентрированный огонь девяти поджидающих их Джернов.

Фенрир и Сайджин набросились на Джернов, проскочив под лучами их бластеров, прежде чем те смогли опустить бластеры достаточно низко, чтобы поразить хищников. Атака хищников была такой неожиданной и жестокой, что то, что наверняка стало бы для людей смертельной ловушкой, неожиданно обернулось для них хорошим шансом для победы.

Коридор превратился в ад, наполненный треском и шипением встречающихся и пересекающихся лучей бластеров, со щелканьем отсекающих от стен кусочки металла и входящих в плоть со звуками, похожими на легкое постукивание. Через несколько секунд все закончилось, был сражен последний Джерн, и возле него остался стоять хладнокровный белокурый Лэйк.

Томсен и Барбер были убиты, а Билли Уэст прислонился к стене с прожженным лучом бластера отверстием в животе, пытаясь сказать что-то и оседая на пол, так и не произнеся ни слова.

И Сайджин тоже лежала на полу; из раны в ее груди пузырящимся фонтаном била кровь, а Фенрир стоял над ней, издавая яростный вопль и поворачивая голову в поисках нового Джерна.

Гумбольт и Лэйк побежали дальше; рядом с ними мчался полный ярости Фенрир – так они и ворвались в рубку управления.

Их встретили шестеро открывших от изумления рты офицеров, на одном из которых была форма командующего. Гумбольту показались удивительно медленными их движения, когда они попытались поднять бластеры. Фенрир в ярости мгновенно разорвал двоих из них, в то время как бластеры Гумбольта и Лэйка прикончили еще троих.

Командующий внезапно остался стоять один с наполовину поднятым бластером. Фенрир прыгнул ему на грудь, и Гумбольт быстро выкрикнул команду: – Разоружить!

Этой команде хищников обучали во время тренировок, и зубы Фенрира лязгнули у самого горла командующего. В то же время Фенрир лапой выбил бластер и послал его через все помещение.

Командующий уставился на рагнарокцев с посеревшим лицом и все еще широко открытым ртом.

– Как... как вы это сделали? – спросил он на языке землян, выговаривая слова с сильным акцентом. – Вас только двое...

– Не разговаривай, пока тебе не задали вопрос, – сказал ему Лэйк.

– Вас только двое... – Эта мысль, казалось, восстановила его мужество, так же как вид корабля восстановил прошедшим вечером мужество Нарта. Речь командующего приобрела угрожающие оттенки.

– Вас только двое, и в течение минуты сюда прибудет охрана, чтобы убить вас. Сдайтесь мне, и я отпущу вас на свободу...

Лэйк наотмашь ударил его по рту тыльной стороной ладони. От удара голова Джерна откинулась назад, и из рассеченной губы показалась кровь.

– Не разговаривай! – вновь приказал ему Лэйк. – И никогда не лги нам.

Командующий выплюнул зуб и поднес руку к кровоточащему рту. Он больше не пытался заговорить.

Тип и Крапчатая тесно прижимались к плечу Гумбольта и друг к другу, их сердечки бешено стучали, и Гумбольт успокаивающе погладил их.

– Сейчас все в порядке... все спокойно, – произнес он.

Затем Гумбольт связался с Чарли Крэгом. – Чарли, тебе удалось прорваться?

– Мы захватили двигательный отсек – нас осталось двое и один хищник, – ответил ему Чарли. – А как у тебя дела?

– Норман и я контролируем рубку управления. Чтобы не рисковать, выключи двигатели. Как только мы захватим весь корабль, я дам тебе знать.

Гумбольт подошел к обзорному экрану и увидел, что схватка закончилась. Чиара позволил прожектору вновь засиять ярким светом, а хищники отгоняли единорогов от капитулировавших Джернов.

– Думаю, мы победили, – сказал Гумбольт Лэйку.

Но у Гумбольта не было ни чувства победы, ни того приподнятого настроения, которое, как он думал, он будет испытывать. Сайджин умирала одна в коридоре чужого корабля. Сайджин, которая росла рядом с ним, сражалась рядом с ним и отдала свою жизнь ради него...

– Я хочу взглянуть на нее, – сказал Гумбольт Лэйку. С ним отправился и Фенрир. Сайджин была еще жива, ожидая, что они вернутся к ней. Пока Гумбольт осматривал рану, она подняла голову и лизнула языком его руку.

Рана не была смертельной – ведь совсем необязательно, чтобы рана была смертельной. Работая быстро и осторожно, Гумбольт остановил кровотечение, уносящее ее жизнь. Ей придется пролежать без движения несколько недель, но она должна будет выздороветь.

Закончив, Гумбольт вновь прижал голову Сайджин к полу и сказал: – Полежи спокойно, Сайджин, девочка, пока мы сможем прийти, чтобы забрать тебя. Подожди нас, а Фенрир пока останется с тобой.

Сайджин повиновалась, и он оставил их, и на этот раз чувство победы и приподнятое настроение пришли к нему сполна.

Лэйк взглянул на Гумбольта вопросительно, когда тот вошел в рубку управления, и Гумбольт произнес: – Она будет жить.

Затем Гумбольт повернулся к командующему Джернов. – Вначале я хочу узнать, как идет война между землянами и Джернами, – сказал он.

– Я... – командующий нерешительно взглянул на Лэйка.

– Говори только правду, – сказал ему Лэйк. – Независимо от того, понравится она нам или нет.

– Мы завоевали все планеты, кроме самой Земли, – произнес командующий. – Скоро мы покорим и ее.

– А что с землянами на Афине?

– Они все еще... работают на нас там.

– Сейчас, – вновь заговорил Гумбольт, – ты прикажешь каждому Джерну на корабле отправиться в свою каюту. Они должны оставить свое оружие в наружных коридорах, и им не следует оказывать сопротивление людям, которые придут, чтобы взять в свои руки этот корабль.

Командующий попытался ответить с вызовом:

– А если я откажусь?

Лэйк ответил, глядя на него с улыбкой, лишь на мгновение обнажившей ряд его зубов, и с беспощадной холодностью во взгляде:

– Если ты откажешься, я начну с твоих пальцев и переломаю тебе все кости от кончиков пальцев до плеч. А если и этого будет недостаточно, я начну с пальцев на твоих ногах и дойду до бедер. А затем я сломаю тебе позвоночник.

Глядя на рагнарокцев, командующий заколебался, и лицо его покрылось испариной. Затем он протянул руку, чтобы включить внутрикорабельный коммуникатор и проговорил в него:

– Внимание, всему личному составу! Вам следует немедленно вернуться в свои каюты, оставив оружие в коридорах. Я приказываю вам не оказывать сопротивления, когда придут туземцы...

Когда он закончил говорить, воцарилась тишина, и Гумбольт и Лэйк посмотрели друг на друга, бородатые и одетые в звериные шкуры, но находящиеся наконец в рубке управления корабля, который стал их собственным, корабля, который сможет доставить их на Афину, на Землю и в любой уголок галактики.

Командующий смотрел на них, и на его лице было написано нежелание верить в происходящее.

– Входные шлюзы... – произнес он. – Мы не закрыли их вовремя. Мы никогда не думали, что вы осмелитесь захватить корабль, – только не эти дикари в звериных шкурах.

– Я знаю, – ответил ему Гумбольт. – Мы рассчитывали на такой ход ваших мыслей.

– Никто не ожидал, что кто-либо из вас выживет здесь, – командующий потрогал, поморщившись, свои распухшие губы, и в его тоне появилось почти детское капризное раздражение: – Мы даже и не предполагали, что вы выживете.

– Я знаю, – снова повторил Гумбольт. – Мы очень старались запомнить это.

– Сила тяжести, жара, холод, лихорадка, животные, почему они не убили вас?

– Они пытались, – сказал Гумбольт. – Но мы давали им отпор. И у нас была цель – снова встретиться с вами, Джернами. Вы бросили нас на планете, где не было никаких природных богатств. Здесь были только враги, которые должны были убить нас – сила тяжести, хищники, единороги. Мы их превратили в природные богатства. Мы приспособились к силе тяжести, которая должна была убить нас, и мы стали сильнее и быстрее Джернов. Мы превратили хищников в наших союзников, хотя предполагалось, что они станут нашими палачами, и сегодня они помогли нам убивать Джернов. И теперь у нас есть ваш корабль.

– Да... у вас есть наш корабль. – Через написанные на лице командующего нежелание верить в происходящее и капризную раздражительность проступил триумф мстительного предвкушения.

– Да, у дикарей Рагнарока есть крейсер Джернов – но что они будут с ним делать?

– Что мы сможем с ним сделать? – переспросил почти доброжелательно Гумбольт. – Двести лет мы планировали, что мы сможем с ним сделать. Мы захватили крейсер, и через шестьдесят дней мы захватим Афину. Это будет только начало, и вы, Джерны, поможете нам его осуществить.

***

В течение шести дней корабль являл собой сцену непрекращающейся деятельности. Его заполнили рагнарокцы, задавая вопросы офицерам и команде Джернов и спокойно ломая кости тем, кто отказывался отвечать или давал неверные ответы. По коридорам бродили хищники, их холодные желтые глаза наблюдали за каждым движением Джернов. Маленькие пересмешники начали свободно перемещаться по кораблю, будучи не в состоянии дольше сдерживать свое природное любопытство и уверенные в том, что люди и хищники не позволят Джернам обидеть их.

В этот период был убит один пересмешник; это был пересмешник с веснушчатой мордочкой, который мог повторить дословно любое послание. Он забрел в складской отсек, где работал один из Джернов, и предоставил тому возможность выместить на нем свою ненависть ко всему, связанному с рагнарокцами. Джерн перебил пересмешнику позвоночник стальным прутом и бросил его, кричащего, в мусоропровод, ведущий к преобразователю вещества. Крик пересмешника услышал хищник, и мгновением позже закричал уже Джерн; крик этот захлебнулся в самом начале, когда хищник разорвал Джерну глотку. После этого не пострадал больше ни один пересмешник.

Был убит также один из мальчиков-рагнарокцев. Трое фанатичных Джернов-офицеров украли из камбуза ножи и захватили мальчика в качестве заложника в обмен на свою свободу. Когда их требования были отвергнуты, они вырезали у мальчика сердце. Несколькими минутами позже Лэйк загнал их в угол и, не прикасаясь к своему бластеру, выпотрошил их их же собственными ножами. Он улыбался, глядя на них, пока они стонали и извивались на полу, и стоны были слышны долгое время, пока они не умерли, в назидание всем остальным Джернам на корабле. Больше не пострадал ни один человек.

Рагнарокцы выяснили, что управление крейсером было относительно простым и в своей основе походило на управление земными кораблями, описанное в учебнике, составленном самым первым Лэйком. Большинство операций выполнялось автоматами, а ручные операции, настроенные на более медленные рефлексы Джернов, можно было легко освоить.

Рагнарокцы могли провести сорокодневный перелет к Афине в дальнейшем обучении и практике, поэтому на шестой день они приготовились к отлету. Единороги получили свободу, за которую они так хорошо сражались, а их место в загонах заняли выгруженные с корабля разведывательные машины. Позже грузовые корабли с Афины доставят сюда механизмы и всевозможное оборудование и припасы.

Время было дорого, а впереди их ждала большая и долгая работа. Утром седьмого дня они стартовали с Рагнарока и вошли в черное море гиперпространства. К тому времени командующий Джернов уже не представлял для них никакой ценности. Его нежелание поверить в то, что дикари отобрали у него его корабль, усиливалось до тех пор, пока его каюта не превратилась для него в рубку управления и он не стал проводить долгие часы, смеясь и хихикая, перед воображаемым обзорным экраном, на котором бластеры крейсера вновь и вновь пытались уничтожить городок рагнарокцев и всех находящихся в нем людей.

Но Нарт, который хотел замучить рагнарокцев до смерти за то, что они осмелились сопротивляться захвату, внезапно стал активно сотрудничать с людьми. Особенно ярко это сотрудничество проявлялось, когда он находился в рубке управления. На двадцатый день своего путешествия рагнарокцы позволили ему получить то, что он пытался добыть всяческими увертками: доступ к передатчику, когда вблизи не было никого из людей.

После этого поведение Нарта резко изменилось. С каждым днем его ненависть к рагнарокцам и тайное предвкушение чего-то приятного для Джернов становились все более очевидными.

Наступил тридцать пятый день полета, когда до Афины оставалось всего пять дней – это был день исполнения смертной казни, которую рагнарокцы позволили Нарту организовать для них.

Звезды заполняли многомерный обзорный экран, а в его центре светилось солнце Афины. Гумбольт наблюдал за участком экрана в левом нижнем углу и заметил вновь появившуюся вспышку – маленькую красноватую точку, промелькнувшую в течение микросекунды, так быстро, что Нарт, сидевший в кресле рядом с ним, не заметил ее.

Это был как бы быстрый взгляд украдкой, брошенный другим кораблем; кораблем, который был невидим благодаря включенным противодетекторным экранам, но которому пришлось на мгновение выключить их, чтобы попытаться засечь крейсер. Даже Джернам так и не удалось изобрести поляризованный противодетекторный экран. Гумбольт изменил курс и скорость крейсера, создав тем самым увеличение силы тяжести, которое показалось ему незначительным, но которое вынудило Нарта тяжело осесть в кресле. Нарт попытался выпрямиться, и Гумбольт сказал ему:

– Через несколько минут мы вступим в бой с кораблем, который ты вызвал.

У Нарта отвалилась челюсть, но затем он вновь совладал со своими чувствами. – Так вы шпионили за мной?

– Это делал один из наших рагнарокских союзников – маленький зверек, который сидел рядом с передатчиком. Они являются средством связи. Мы узнали, что ты договорился, чтобы по пути к Афине корабль Джернов перехватил наш корабль и взял нас в плен.

– Так вы знаете об этом? – спросил Нарт. Он улыбнулся, неприятно скривив губы. – Вы думаете знание каким-либо образом поможет вам?

– Мы надеемся на это, – ответил Гумбольт.

– Это боевой линкор, – проговорил Нарт. – Он в три раза больше этого крейсера и является новейшим и самым мощным линкором космического флота Джернов. Как, по-твоему, это звучит?

– Звучит прекрасно, – ответил Гумбольт. – Мы сделаем его нашим флагманским кораблем.

– Вашим флагманским кораблем – вашим флагманским кораблем! – Нарт отбросил последние остатки притворства, и его жгучая ненависть прорвалась наружу. – Вы обманом захватили этот крейсер и до некоторой степени научились управлять им, благодаря вашим животным рефлексам. В течение сорока двух дней вы, случайные мутанты, давали приказы вашим господам и думали, что вы равны нам. Теперь вашим иллюзиям придет конец.

Красная точка вновь, на этот раз уже ближе, появилась на экране, и Гумбольт снова изменил курс корабля. Он включил анализатор курса, и тот издал щелчок, корректируя положение линкора с его предыдущим местопребыванием. На экране появилась короткая желтая линия, предсказывающая курс линкора на ближайшее будущее.

– А что будет потом? – с любопытством спросил Гумбольт, оборачиваясь к Нарту.

– А потом мы переправим всех тех из вас, кто останется в живых, в вашу деревню. Сцены того, что мы сделаем с вами и вашей деревней будут переданы по телевидению на все планеты Империи Джернов. Это станет ценным напоминанием всем тем, кто забыл о наказании за сопротивление Джернам.

Красная точка появилась снова. Гумбольт нажал на кнопку с надписью «Боевые станции», и приборная панель засветилась в ответ рядом огоньков готовности.

– Все другие Джерны сейчас находятся в противоперегрузочных гамаках, – сказал Гумбольт Нарту. – Пристегнись и ты, поскольку начнутся маневры с большими ускорениями – через две минуты мы войдем в контакт с линкором.

Нарт повиновался, показывая, тем не менее, своим видом, что все это уже имело мало значения. – Маневров не будет, – сказал он. – Они ударят бластерами по корме и выведут из строя ваши двигатели сразу же после начала атаки.

Он закрепил последний ремень и улыбнулся; в неприятности этой кривой улыбки сквозила насмешливая самоуверенность. – Появление этого линкора, видимо, сильно нарушило ваши планы прошествовать с важным видом, подобно героям-победителям, среди рабов на Афине, не так ли?

– Не совсем так, – ответил Гумбольт. – Наши планы несколько шире по масштабам, чем это. На Афине стоят два новых крейсера, готовые выйти из заводов через десять дней. Мы, конечно же, передадим контроль над Афиной находящимся там людям, затем с тремя крейсерами и линкором отправимся назад на Рагнарок. Там мы возьмем на корабли всех мужчин рагнарокцев, которые окажутся не слишком старыми и не слишком юными, и полетим к Земле. По пути они пройдут курс обучения управлению кораблями. Мы не ожидаем встретить особые трудности при прорыве кордона Джернов вокруг Земли, а затем с помощью земных кораблей мы легко сможем захватить все корабли Джернов в Солнечной системе.

– Легко! – Нарт произнес это слово с презрительной усмешкой. – Неужели вы действительно так глупы, чтобы подумать, что вы, биологические уроды, сможете сравняться с офицерами-Джернами, для которых войны в космосе являются их профессией?

– Мы значительно превзойдем их, – ответил Гумбольт. – Битва в космосе заключается в том, чтобы попытаться удержать лучи своих бластеров достаточно долго на одном из участков вражеского корабля, чтобы в этом месте пробить его защитные экраны. И в то же самое время попытаться переместиться в пространстве и уклониться от ударов противника достаточно быстро, чтобы враг не уготовил вам той же участи, что и вы ему. Корабли способны ускоряться до пятидесятикратных перегрузок или даже еще более, но существует ограничитель ускорения, являющийся своего рода предохранителем, не позволяющим кораблю ускоряться до такой степени, или же так резко менять направление, что это может погубить его команду.

– Мы, рагнарокцы, привыкли к полуторной силе тяжести и можем выдерживать гораздо более значительные перегрузки, чем Джерны или любая другая раса с планеты с нормальной силой тяжести. Чтобы позволить нам воспользоваться таким преимуществом, мы отключили ограничитель ускорения на этом крейсере.

– Отключили? – Пренебрежительное отношение Нарта исчезло, и он оцепенел от ужаса. – Ты глупец – ты не знаешь, что это означает – ты можешь слишком далеко передвинуть рукоятку ускорителя и погубить нас всех!

На обзорном экране вновь появилась красная точка и внезапно превратилась в гигантский боевой линкор. Гумбольт дотронулся до рукоятки контроля ускорения, и речь Нарта оборвалась на полуслове, когда у него прогнулась диафрагма. Крейсер сделал крутой разворот, и Нарта бросило на бок. Противоперегрузочные ремни врезались в тело, а внезапное ускорение исказило его лицо. Его глаза, казалось, вылезли из орбит, и Нарт потерял сознание.

Лучи мощных бластеров линкора расцвели букетом бледно-голубых цветов, сконцентрировавшись на корме крейсера. Постепенно они стали пробиваться через защитные экраны крейсера, и в контрольной рубке раздался пронзительный вой сирены. Гумбольт опустил противодетекторный экран, делающий крейсер невидимым, но не защищающий его от лучей бластера, и еще более увеличил кривизну поворота, пока тяжесть перегрузок не придавила и его собственное тело.

Вой сирены прекратился, как только лучи бластеров линкора соскользнули с кормы крейсера и устремились в пустое пространство, продолжая следовать вероятному курсу крейсера, проложенному исходя из его последней видимой позиции и рассчитанному автоматами линкора, занимающимися ведением цели.

Гумбольт поднял противодетекторный экран и обнаружил линкор почти точно на том месте, где крейсерские анализаторы курса предсказали его появление. Бластеры линкора испускали всю свою огневую мощь в то место пространства, которое находилось сбоку и позади крейсера.

При виде крейсера, находящегося в новой позиции, линкор выключил свои бластеры и мгновением позже включил их снова, перенеся всю их огневую мощь вновь на корму крейсера. Гумбольт опустил противодетекторный экран и сделал новый резкий поворот, ведя крейсер по спирали в противоположном направлении. Как и прежде, надрывный вой сирены прекратился, поскольку лучи бластеров линкора следовали курсу, выданному анализаторами и автоматами ведения цели, устройства которых предполагали, что все вражеские корабли должны были быть снабжены ограничителями ускорения.

Крейсер в любое время мог разрушить линкор – но рагнарокцы хотели захватить свой будущий флагманский корабль целым и невредимым. Маневрирование кораблей продолжалось, и крейсер все более приближался к линкору. Линкор в отчаянии начал использовать ту же тактику игры в прятки, которую применил крейсер, но от этого было мало пользы – линкор перемещался в известных пределах ускорения, и анализаторы крейсера предсказывали каждую новую позицию линкора с высокой степенью точности.

Крейсер сделал последний рывок, идя по сужающейся спирали. Его противодетекторный экран в последний раз включился и выключился. Сравнявшись скоростями с линкором, крейсер пришвартовался к нему с глухим ударом, сменившимся звоном металла, когда магнитные захваты прижали крейсер, как пиявку, к борту линкора.

В такой позиции ни носовые, ни кормовые бластеры линкора не могли поразить крейсер своим огнем. Оставалось только убедить командира линкора, что дальнейшее сопротивление было бесполезным.

Гумбольт послал командиру линкора простой ультиматум:

– Крейсер прочно прикрепился к вашему кораблю, и его ограничитель ускорения отсоединен. Двигатели крейсера обладают достаточной мощностью, чтобы перемещать оба корабля с гораздо большими ускорениями, чем могут перенести обитатели планет с нормальной силой тяжести. Вы должны немедленно сдаться, или мы будем вынуждены разогнать оба корабля по кривой такого малого радиуса и с таким большим ускорением, что все вы погибнете.

Затем он добавил: – Если вы сдадитесь, мы поступим с вами лучше, чем вы поступили с людьми двести лет назад – мы доставим всех вас на Афину.

У командира линкора, и так уже чувствовавшего себя достаточно скверно от перенесенного ускорения, не оказавшего никакого эффекта на рагнарокцев, не было выбора.

Рагаарокцы получили его ответ, в котором ощущалась горечь, вызванная чрезмерным ускорением, и еще большая горечь, вызванная поражением:

– Мы сдаемся.

***

К Нарту вернулось сознание. Он увидел Гумбольта, сидящего, как и прежде, рядом с ним, но не заметил Джернов-спасителей, вваливающихся в рубку управления, выкрикивающих команды и вынимающих свои бластеры.

– А где они? – спросил Нарт. – Где линкор?

– Мы захватили его, – ответил ему Гумбольт.

– Вы захватили... линкор Джернов?

– Это было нетрудно, – продолжал Гумбольт. – И было бы еще легче, если бы на крейсере были только одни рагнарокцы. Из-за Джернов, находящихся на крейсере, мы не хотели ускоряться сверх того, что было абсолютно необходимым.

– Вам это удалось... вы захватили линкор, – проговорил Нарт тоном совершенно ошеломленного человека.

Он облизнул губы, уставившись вперед невидящим взглядом и обдумывал вытекающие из случившегося последствия.

– Вы уродливые мутанты, которым удалось захватить линкор. Возможно, вы отберете у нас Афину и Землю. Но... – выражение ненависти вернулось на его лицо, – какую это вам принесет пользу? Вы когда-нибудь задумывались над этим?

– Да, – ответил Гумбольт. – Мы подумали об этом.

– Неужели? – Нарт наклонился вперед, и лицо его осветило тайное злорадство. – Вам никогда не удастся избежать расплаты за то, что вы сделали. Империя Джернов обладает ресурсами десятков миров. Империя построит армаду специальных кораблей, силу, против которой ваша собственная будет просто ничто, и направит эти корабли к Земле, Афине и Рагнароку. Империя раздавит вас за все вами содеянное, а если и останутся кое-какие уцелевшие из вашей расы, они будут раболепствовать перед Джернами на сто поколений вперед. – Помните об этом, пока вы горделиво позируете в ваш краткий миг славы на Афине и на Земле.

– Ты упорно продолжаешь думать, что мы поступим так, как поступили бы Джерны, – ответил ему Гумбольт. – Мы не станем тратить время на горделивое позирование. Когда мы покинем Землю, у нас будет большой космический флот, и мы тотчас же отправимся на битву с флотом Джернов. Я думал, ты знаешь, что мы намереваемся поступить именно так. Мы собираемся разгромить и захватить ваш флот, а затем мы собираемся разрушить вашу Империю.

– Разрушить Империю... сейчас? – Нарт снова уставился на Гумбольта, и когда он вдруг почувствовал быстрый и неизбежный конец, злорадное выражение исчезло с его лица. – Сейчас... прежде чем мы сможем остановить вас... прежде чем у нас появится шанс?

– Когда одна раса осуждена на смерть другой расой, и она борется и сражается, и ей удается каким-то образом выжить, она получает хороший урок, она узнает то, что никогда вновь она не должна позволить другой расе оказаться в положении разрушителя. Поэтому вы и пожинаете урожай из семян, посеянных вами на Рагнароке двести лет назад. Ты понимаешь теперь, не так ли?– почти ласково спросил Гумбольт. – В течение двухсот лет Империя Джернов была угрозой для нашего выживания как расы. Сейчас наступило время, когда мы должны покончить с этой угрозой.

***

Гумбольт стоял в рубке управления линкора и наблюдал на обзорном экране сверкающее белым пламенем солнце Афины. На полу рядом с ним разлеглась полностью поправившаяся Сайджин. Во сне она изредка дергалась и тихо рычала, переживая очередную схватку с Джернами. Фенрир вышагивал по рубке, беспокойно поводя Своей черной массивной головой, в то время как Тип и Крапчатая с зачарованным любопытством рассматривали коллекцию блестящих медалей, которую выгребли из ящика стола командора линкора.

Лэйк и Крэг, так же страдая от нетерпения, как и Фенрир, оставили свои посты и подошли к Гумбольту, чтобы взглянуть на обзорный экран.

– Еще один день, – произнес Крэг. – Мы опоздали на двести лет, но мы прилетаем на планету, которая должна была стать нашим домом. Теперь она уже никогда не станет нашим домом. Когда-либо, кто-нибудь из нас подумал о том, что мы отличаемся от людей и нет ни одной планеты, населенной людьми, которую мы могли бы назвать домом?

– Я думал об этом, – сказал Лэйк, – Рагнарок изменил нас физически и изменил наш образ мышления. Мы могли бы жить на планетах, населенных людьми, но мы бы всегда были там особой расой и в какой-то степени чужими.

– Я полагаю, мы все думали об этом, – произнес Крэг. – И задумывались над тем, что мы будем делать дальше, когда покончим с Джернами. Конечно же, мы не осядем где-нибудь на Афине или Земле, в маленьких коттеджах с обнесенными оградой газонами, где приключением явится просмотр фильмов на трехмерном экране, ежедневно, после завершения какой-нибудь безопасной, рутинной работы.

– Мы не вернемся и назад на Рагнарок, – сказал Лэйк. – Получая металлы и различные поставки с других планет, рагнарокцы могут совершить многое, но битва уже выиграна. Останется только мирное развитие Рагнарока – строительство города на экваторе на период Большой Зимы, культивация земли, выращивание урожаев. Такого рода жизнь нас никогда не устроит.

– Это действительно так, – ответил Гумбольт и почувствовал, как протестующе заявила о себе его собственная неугомонность при мысли о том, чтобы обосноваться в какой-нибудь спокойной и безопасной среде. – Нам не подойдут ни Афина, ни Земля, ни Рагнарок – ни одна из планет, которые мы знаем.

– Сколько пройдет времени, пока мы покончим с Джернами? – спросил Лэйк. – Десять лет? К тому времени мы все еще будем молодыми. Куда мы направимся дальше – те из нас, кто сражался с Джернами и все те из будущих поколений, которые не захотят проживать свои жизни на Рагнароке? Где наше место во Вселенной, наша собственная планета?

– Где мы найдем наш собственный мир? – спросил Гумбольт и посмотрел на звездные облака, плывущие им навстречу в обзорном экране – вращающиеся, сверкающие и непостижимо безмерные.

– Перед нами лежит целая Галактика, – продолжал Гумбольт. – Нас ждут миллионы солнц и тысячи миров. Где-то на них, возможно, есть расы, подобные Джернам, и, возможно, есть расы, подобные нашей столетней давности, которые нуждаются в помощи. А возможно, среди этих миров есть планеты, на которых обитают существа, подобных которым люди не могли себе и представить.

– Мы отправимся туда и посмотрим, что там находится. С нами полетят наши женщины и, возможно, нам встретятся планеты, где некоторые из нас захотят остаться. И всегда с Рагнарока будут прибывать новые поколения беспокойных людей. Там, в глубинах Космоса, найдутся миры и дома для нас всех.

– Конечно, – проговорил Лэйк. – Идти дальше границы изведанного пространства..., где же еще мы должны быть?

И тогда, наконец, все было решено, и в наступившей тишине линкор продолжал пробиваться через гиперпространство, а рядом с ним находился крейсер, и их двигатели стонали и грохотали так же, как двигатели «Констеллэйшн» двести лет назад.

В то время их путешествие было прервано и благодаря этому родилась новая раса. Сейчас они вновь продолжали свой путь – к Афине, к Земле, к самым отдаленным уголкам Империи Джернов. И дальше – к диким, неизвестным пространствам Космоса.

Там ожидали их миры, и там ожидала их судьба – стать расой, разбросанной среди сотен тысяч световых лет, стать империей, подобной которой еще никогда не знала Галактика.

Все это принадлежало им – беспокойным, нежеланным и забытым, им – выжившим.

Американский писатель-фантаст Том ГОДВИН (1915–1980) прожил нелегкую, во многом трагическую жизнь. Уроженец американского Запада, он с детства страдал болезнью позвоночника, а из-за трагедии, случившейся с родителями, вынужден был оставить школу после окончания третьего класса. Став взрослым, Т. Годвин в течение ряда лет работал геологом-изыскателем, и опыт, полученный им при проведении геологоразведочных работ, нашел отражение в ряде его научно-фантастических произведений, в том числе и в предлагаемом читателю романе «Космическая тюрьма». Русскоязычному читателю Т. Годвин известен по переводу его считающегося лучшим рассказа «Неумолимое уравнение» (1954).

Роман «Космическая тюрьма» был написан в 1958 г. и сразу завоевал признание американских любителей фантастики показом скрытых в человеке неиссякаемых жизненных резервов и силы воли, способных помочь людям выжить в самых экстремальных ситуациях.

МИРОНЕЦ Юрий Алексеевич (род. в 1944 г.), филолог-англист, кандидат филологических наук, доцент, уже многие годы всерьез занимается зарубежной фантастикой: проводит исследования, переводит, читает большой курс лекций по американской фантастике для студентов факультета английской филологии Дальневосточного государственного университета. Ему принадлежат, например, переводы ряда произведений в сборнике американской фантастики «Маска Ктулху» (Владивосток: Изд-во Дальневост, ун-та, 1992).

Ю.А. Миронец ведет интересную и обширную переписку со многими писателями-фантастами США, Великобритании, Канады и Австралии, собирая материал, и затем знакомит читателей и студентов с лучшими произведениями современной англоязычной фантастики.

Годвин Том

КОСМИЧЕСКАЯ ТЮРЬМА

Редакторы М. Паблишерова, А. Кириллова

Корректоры В. Орфов, Л. Анипко

Компьютерная верстка И. Моси

Оригинал-макет подготовлен компьютерным бюро «А-ША» г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27, к. 348, тел. 25–77–59

При подготовке серии использованы произведения художников Ч. Бонстелл, К. Колдуэлла, Г. Покровского, А. Соловьева

Сдано в набор 22.08.94. Подписано в печать 2.09.94.

Формат 60x84/12.

Бумага офсетная. Усл. печ. л.9,53. Уч.– изд. л. 9,47.

Тираж 50 экз. Заказ №. 100

Издательство Дальневосточного университета

690600 г. Владивосток, ул. Октябрьская, 27

Отпечатано в типографии издательства Дальневосточного университета 690600 г. Владивосток. ул. Алеутская. 56