Франческа помогла мне добраться до той дальней комнаты, в которую Дик переносил найденные книги. С порога открывалась поразительная картина. Библиотека Мельци превратилась в кучу отдельных листов — большой старинный полиграфический резак сделал свое дело.
Дик выудил листок из стопки бумаг, которая совсем недавно могла называться «тридцать третьей» книгой, а сейчас напоминала небольшую гору макулатуры, приложил его к тридцати двум другим листкам, полученным таким же варварским образом, и протянул получившуюся пачку бумаг Петьёфу.
— Вот то, что вы искали. Теперь вы можете распустить орден, — сказал Дик, глядя в глаза магистру Приората Сиона. — Но сначала доведите содержание этих листов до всеобщего сведения. Если, конечно, вы действительно хотите остановить доктора Рабина, а не играете в свою собственную игру.
— Черт возьми, господин МакГроу! — закричал Петьёф. — Потрудитесь объясниться! Мы позволили вам все это самоуправство, мы даже стали помогать вам! А теперь вы суете мне эти листы, обвиняете меня бог знает в чем и сообщаете о необходимости распустить Приорат Сиона. Вы в своем уме?! Вы можете объяснить, в чем дело?! Что это за листы?!
— Это Евангелие от Леонардо, — спокойным голосом ответил Дик, во время этой бурной речи он и глазом не повел.
— Что?! — вскрикнул Винченце и покачнулся, словно бы вот-вот потеряет сознание.
— Объяснитесь! — повторил Петьёф. — Что за шутки?!
— Никаких шуток, — ответил Дик и внимательно посмотрел в глаза магистру Приората Сиона: — Вы знали, что синьор Вазари хранит тайну?
— Нет, — сдержанно ответил тот. — Но мы догадывались.
— Догадывались, потому что предки синьора Вазари встречались с Франческо Мельци — наследником архива Леонардо, не так ли?
— Да, вы правы, — сказал Петьёф.
— Но вы не могли понять, что это за тайна, — продолжил Дик. — Вас смущал тот факт, что у синьора Вазари не было никаких документов или автографов Леонардо. И он всегда открыто говорил об этом.
— Да. Верно. Вы догадливы, молодой человек, — нехотя согласился Петьёф.
— И вы понимали, что синьор Вазари просто не может врать. И если он так говорит, рукописей Леонардо у него действительно нет.
— Да, разумеется, — слегка сконфузился Петьёф. — Он не стал бы отрицать этого так безапелляционно, имей он соответствующие документы на руках. Но к чему вы об этом говорите?
— А слышали ли вы когда-нибудь присказку синьора Вазари — «Все рукописи давно превратились в книги»? — как ни в чем не бывало продолжал спрашивать Дик.
— Да, он часто говорил это. Вы правы, — согласился Петьёф. — Ну и что?
— А знаете ли вы, что на протяжении пяти веков семейство Вазари собирает старинные книги? В частности, книги, бывшие некогда в библиотеке Франческо Мельци.
— Да, коллекция книг синьора Вазари хорошо известна, — Петьёф посмотрел на Дика с недоумением, словно бы спрашивая у него, к чему он клонит.
— Я сейчас отвечу, — заверил его Дик. — Не беспокойтесь.
— Что бы вы ни сказали, господин МакГроу, то, что вы здесь устроили, — Петьёф показал на листы, по сути выдранные из старинных фолиантов, — это чистейшей воды вандализм. Зачем вы отрезали корешки у этих книг?! Это непростительно!
Дик не обратил внимания на эти обвинения.
— А знаете ли вы, что сталось с библиотекой самого Леонардо? — снова спросил он.
— Она утрачена, — Петьёф вздрогнул. — Видимо, разошлась по рукам.
— А сколько в ней было книг, не припомните? — на лице Дика появилась улыбка.
— Это общеизвестный факт. Тридцать три…
— Да?… — наигранно-удивленно протянул Дик. — А сколько, простите, цифр в формуле Леонардо, кодирующей лицо?
— Тридцать три…
— Еще добавьте — «двух— и трехзначные», — уточнил Дик. — Прямо номера страниц! Хорошо придумано, правда? Ну согласитесь… Так что не отказывайтесь, вот тридцать три страницы от мессере Леонардо — получите, пожалуйста.