— Вот, — Дик вытащил из кармана желтый лист бумаги, сложенный вчетверо, и протянул его мне. — Это имеет отношение к делу?

Я развернул бумагу. Передо мной был обрывок конверта, в котором пришла книга Рабина.

— Да, конверте была книга Рабина. Но откуда он у тебя?

— Я, когда твою машину нашел, — ответил Дик, — увидел на переднем сиденье свою книжку с латинскими изречениями. Рядом был этот конверт. А могло быть и еще что-то, что бы пролило свет на твое исчезновение. В общем я вызвал эвакуатор, отогнал твой «Porsche» на станцию и попросил, чтобы мне его вскрыли, потому что якобы ключи потерял. Не волнуйся — сделали аккуратно, все работает.

— И?… — не понял я. — Тут адрес этого кинотеатра — «Cinema-Gold». Что еще?

— Штемпель, — Дик ткнул пальцем.

— Что штемпель?

— Штемпель, откуда письмо отправлено, — пояснил он.

— Ну?

— Милан! — лицо Дика озарилось.

— Милан?! — я не поверил своим ушам.

— Да! Я и удивился: адрес отправителя — нью-йоркский, а штемпель — чуть не с другого конца света! — воскликнул Дик.

Действительно, на конверте красовался коричневатый штамп почты Милана! Это Италия! А кинотеатр «Cinema-Gold», адрес которого был указан на конверте, находится, мягко говоря, не в Милане! Все это более чем странно!

— Послушай, Дик, а может, Рабин просто был в Милане? Послал мне свою книгу оттуда? Он же знал, наверно, где будет проходить его лекция в Нью-Йорке, вот он и написал соответствующий адрес на конверте. Это бы все объяснило. Ты не думаешь?

— Я думаю, надо проверить эту версию, — ответил Дик.

— Как?!

— Очень просто, — Дик даже улыбнулся. — Рабин колесит сейчас по всему миру с рекламой своей книги — выступает, читает лекции, встречается с читателями. Мы посмотрим на его сайте, где уже проходили рекламные акции Рабина, и узнаем, был ли он в Милане в нужный нам день. Дата на штемпеле у нас есть…

Дик открыл ноутбук и застучал по клавишам.

— Так, ищем в поисковике официальный сайт…

Я смотрел на Дика, воюющего с интернетом, и мне вдруг стало так уютно, так спокойно, так по-домашнему хорошо. Я не понимал и до сих пор не понимаю, за что мне так повезло — с ним, с этим открытым, заботливым человеком, которому я почему-то по-настоящему небезразличен. Он приехал спасать меня, едва заподозрив неладное, тогда как я в свое время без каких-либо объяснений порвал наши отношения. Больше двух лет назад. Просто взял и пропал — перестал звонить и не отвечал на звонки.

Я как-то спросил Лесли: «Не понимаю, что Дик так обо мне заботится?» Она рассмеялась: «Вот ты дурак! Он же тебя любит!» «Что?!» — я разозлился. Я не хотел об этом даже думать, но это действительно многое объясняло. И при первой возможности я задал Дику глупейший вопрос: «Я надеюсь, ты не рассматриваешь меня как сексуальный объект?» И, получив абсолютно честный ответ: «Стараюсь не рассматривать, иначе я просто с ума сойду…» — прервал с ним всякие отношения.

— На официальном сайте Рабина никакой информации нет, — сообщил Дик. — А у издательства, выпустившего его книгу, судя по всему, и вовсе нет сайта. Оказалось не очень просто. Что будем делать?

— Что будем делать? — думая совсем о другом, задумчиво повторил я.

— Рекламная или продюсерская компания! — воскликнул Дик. — Его тур организовывает какая-то рекламная или продюсерская компания, иначе — невозможно. Надо ее найти!

Дик снова принялся изучать интернет-ссылки и на сей раз достаточно быстро добился успеха. Ни одного итальянского города в плотном турне доктора Рабина на сайте компании «Image-Travel», зарегистрированной в Израиле, не значилось. Более того, в тот день, когда посылка была отправлена из Милана, Рабин находился в Сиднее, в Австралии.

— Очень странно… — прошептал Дик. — Кто же тогда послал тебе это письмо?…

* * *

— У меня к тебе вопрос, — хором сказали мы — я и Дик, обратившись друг к другу.

Вышло очень забавно. Несмотря на всю тягостность и неопределенность нашего с ним положения, мы расхохотались. Это позволило чуть-чуть расслабиться.

— Что ты хотел спросить? — сказал Дик, потирая от смеха глаза.

— Нет, давай сначала ты… — ответил я, понимая, что вопросы Дика сейчас куда важнее моих.

— Нет,— улыбнулся Дик, в нем говорила его извечная предупредительность. — Начал спрашивать, так заканчивай.

— Но и ты начал!

— А ты спрашивай, — ответил Дик.

Мне ничего не оставалось, как задать свой вопрос:

— Ты сказал, что после нашего телефонного разговора о книге Рабина ты решил что-то «переуточнить», так?

— Да. Одну вещь.

— И что?

— Я рассказал тебе о книге Рабина «Имя Бога», мы с тобой попрощались, и я вдруг задумался — а что в книге Рабина говорится об имени Бога?

— И что в ней говорится об имени Бога? — не понял я.

— Ничего, — спокойно ответил Дик.

— Как ничего?!

Ответ Дика выглядел как чистейшей воды надувательство.

— Вот так — ничего! — победоносно повторил Дик, мое замешательство явно доставило ему удовольствие. — Книга называется «Имя Бога», а в ней нет ничего — ни единого предложения, ни слова о Его имени. Эта тема даже не обыгрывается. И знаешь почему?

— Почему?… — я совершенно растерялся.

Трудно было понять, как такое вообще может быть? Ведь с равным успехом можно написать на книге: «Руководство для Майкрософт», а под обложкой спрятать самоучитель по стенографии. Но ведь так нельзя…

— Сам не догадываешься? — озаботился Дик.

Видимо, ему казалось, что, представив мне информацию в таком виде, я должен был немедленно все понять. Но я ничего не понял.

— Нет, не догадываюсь, — честно признался я.

— Нет? — еще с большим удивлением в голосе повторил Дик.

— Нет.

— КАББАЛА! — буквально прокричал Дик.

* * *

— Каббала? — я уставился на Дика как баран на новые ворота. — Это книга о Каббале?!

— Да нет же! — воскликнул Дик, разочарованный моей несообразительностью. — Все книги о Каббале — сплошная профанация. Истинные каббалисты никогда не будут писать никаких книг. Это немыслимо. У них тайное, секретное учение! Пишут мистификаторы и авантюристы, а настоящие каббалисты никогда ничего писать не будут!

Мне тут же вспомнились слова Рабина, сказанные им на лекции: «Вы можете представить себе тайный орден, в уставе которого записано: "Отрицание принадлежности к Сионской Общине, объявленное публично или письменно, без причины и опасности для личности, влечет за собой исключение из членов, которое будет объявлено конвентом"? Это статья двадцать вторая устава Приората Сиона. Вы спрашиваете меня? Я отвечаю — это даже не орден, это театральная труппа!»

— То есть ты хочешь сказать, что истинные последователи каббалы хранят свое знание в тайне и не станут его тиражировать? — уточнил я.

— Абсолютно верно! — подтвердил Дик и тут же продолжил: — Но они могут играть с нами в разные игры. Это обычное дело для каббалистов. И это у Рабина такая игра — он пишет книгу с названием «Имя Бога», а в ней ничего не говорит об имени Бога. Те, кто понимают, поймут, остальные останутся блуждать в потемках!

Тут мне показалось, что в размышления Дика закралась ошибка.

— Но почему ты решил, что Рабин каббалист, если он нигде об этом не говорит? Ведь не говорит же?

— Нет, не говорит.

— Ну и почему ты думаешь, что он — каббалист, а его книга — это одна из каббалистических игр? — спросил я с сомнением в голосе.

— Имя Бога! — чуть не крикнул Дик.

— Что — «имя Бога»?

— Это главная позиция каббализма. Опорный пункт! — Дик говорил все с большим и большим возбуждением. — Сейчас многие думают, что в иудаизме имя Бога засекречено. Но это полная чушь! В иудейской традиции у Бога вообще не было имени.

— Дик, да ты с ума сошел? — мне стало не по себе, Дик и впрямь слишком перегибает палку. — А Иегова? Последователи Иеговы же есть… Яхве еще, я слышал…

Но Дик, несмотря на мое возмущение, даже бровью не повел.

— А еще, вероятно, ты слышал — Элохим, Саваоф, Рафа, Адонаи, Элелион.

— Э-э-э… — я начал что-то понимать.

— Все это особенности перевода, — быстро принялся объяснять Дик. — Тексты Ветхого Завета писались на древнееврейском языке. Ко времени, когда они попали в руки греков, арабов, римлян, древнееврейский язык уже был утрачен, он стал мертвым. Его сами евреи не помнили. Потом эти тексты переводились, причем неоднократно — с одного языка на другой и обратно. Но главное не в этом, главное в том, что в одних переводах слово «Господь» переводилось, в других оставалось на древнееврейском.

— И что?…

— Слово «Господь» по-древнееврейски писалось четырьмя буквами.

Дик взял со стола листок бумаги и нарисовал на нем четыре загогулины:

— Эти четыре буквы, называемые тетраграмматоном, читаются в еврейском языке справа налево и могут быть переданы буквами — ЙГВГ или ЙХВХ. Еще тебе, наверное, нужно знать, что в древнееврейском языке не было гласных букв.

Дик замолчал и внимательно посмотрел на меня.

— Меня зовут — Дик, — сказал он через секунду. — Если бы в английском не было гласных букв, то «Дк» можно было бы прочесть — Дак, Дук, Дек и так далее. Но я бы откликнулся только на «Дика». Понимаешь?

Тут мне вдруг припомнился странный ответ доктора Рабина в его интервью на радио: «Оно говорит о том, как мой народ относится к Тому, Кто повелевает миром, к Тому, Кто вершит Рок, к Тому, Чье имя священная тайна». Я готов был побиться об заклад, что таким образом Рабин просто вышел из положения, не желая отвечать на неприятный для себя вопрос ведущего. Туманный ответ — самый удачный выбор в таких случаях.

До меня стало доходить.

— То есть «Иегова» — это просто «Господь», но только по-древнееврейски? Да?

— Да, — подтвердил Дик. — И «Яхве» то же самое — «Господь», только при другом прочтении этих четырех букв этого мертвого языка. Произношение же неизвестно. Все носители языка умерли.

— То есть это не личное имя? — уточнил я, пораженный этим фактом.

— А ты подумай сам, — Дик даже развел руками, — кто будет называть каким-то именем единого и единственного бога?! Имена нужны для того, чтобы отличать. Чтобы отличить, например, одного человека от другого. Людей много, а поэтому нужны имена. Но если вещь одна в своем роде, достаточно иметь название этой вещи — в данном случае это «Господь» или «Бог». Затея придумывать ей имя — лишена всякого смысла! Это все равно что паспорт Богу выписать! Кому Он будет его показывать? А страна у него какая? А дата рождения? Представляешь надпись: «Паспорт выдан гражданину Вселенной, божественной природы, в день сотворения мира, для представления самому себе»! Так?!

— Слушай, а все эти другие — Элохим, Саваоф, Рафа… Или как там?

— Это эпитеты. Просто уважительные и восторженные эпитеты. Элохим значит «Господь Творящий». Саваоф — «Господь Воинств». Рафа — «Господь Целитель». Адонаи — «Владыка Господи». Все в одном лице — Иегова, который и то, и другое, и третье. А Иисус Христос называл Бога — «Абба», что значит «Отец Мой». Во многих переводах, кстати, в ряде случаев написано не «Отец Мой», а просто «Абба».

— Послушай, Дик, а зачем тогда столько шума вокруг «имени Бога», если у него нет имени?

— Вот в этом и весь фокус! — обрадовался Дик. — Когда, ты думаешь, возникла Каббала?

— Не знаю, — я растерялся. — Давно. При Моисее, может быть?

— Нет, не при Моисее, — покачал головой Дик. — Скорее при Иисусе, чем при Моисее. Но сами каббалисты утверждают, конечно, что Каббала возникла еще до Святого Писания, а может быть еще и до сотворения мира. Но это легенда. Факты свидетельствуют о другом. Книга «Зогар» — основная часть Каббалы — была записана раввином Симеоном Иоахидом, в период разрушения иерусалимского храма в 70 году нашей эры. На то ему якобы было дано божественное указание, «чтобы сохранить учение, позабытое иудеями». Почему иудеи «позабыли» Каббалу к моменту рождества Христова, остается только догадываться. Впоследствии эта книга Иоахида была сильно дополнена, тоже вроде как по наущению самого Господа, и превратилась в учение Каббалы.

— И в чем фокус? — я все еще терялся в догадках.

— Каббалисты ухватились за два факта. Во-первых, они действительно забыли, как произносится имя Бога, точнее, как произносится тетраграмматон ЙГВГ. Как пишется, они знали, — Дик показал на бумажку со своими каракулями. — Во-вторых, они весьма странно истолковали фразу из Книги Исхода: «Не произноси имени Господа, Бога Твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно».

— А как они ее истолковали?

— Ну вообще эта фраза, как мне кажется, значит буквально следующее: не следует вскрикивать: «Боже правый!» — когда ты видишь очаровательную блондинку с длинными ногами. Или: «Господи, помоги!» — перед тем как извергнуть семя.

Я рассмеялся. В устах Дика с его веселой подтрунивающей интонацией эта фраза звучала поистине юмористически.

— В общем, не поминайте Господа всуе, это неуважительно, — улыбнулся Дик. — А основатели каббалистического учения истолковали смысл этой фразы, мягко говоря, по-другому. Они сказали: «Имя Господа произносить нелъзя! А то может случиться…»

Дик замолчал, а я ждал продолжения фразы.

— Что может случиться, если произнести имя Господа?

— А ты вообще в курсе Каббалы? — Дик странно посмотрел на меня.

— Ну, я что-то слышал… — сказал я и стал припоминать, что же, собственно, я о ней слышал.

— Про азбуку… — помог мне Дик.

— Да, про азбуку что-то было, — согласился я.

— Про сотворение мира… — помог мне Дик во второй раз.

— Да, про сотворение мира…

— Про правильное прочтение Святого Писания… — протянул Дик уже в третий раз.

— Да, про Писание…

— Да ты ничего не знаешь! — раскусил меня Дик, и я увидел, что он расстроился.

Полагаю, его смутило не то, что я не знаю каких-то подробностей о Каббале, а то, что я не сказал, что я не знаю. Раньше почему-то я совершенно не стеснялся быть перед Диком наивным невеждой, жаждущим знаний. Но сейчас, после двух лет этого странного расставания, мне вдруг захотелось выглядеть в его глазах состоятельным человеком, который всегда «в курсе дел». Так, наверное, более мужественно… Да и про Каббалу последнее время столько говорят, что вроде как-то и неприлично не знать. Но я не знаю. Слышал звон, да не знаю где он. И еще вру…

— О'кей! Не знаю. Что мне нужно знать? — пробурчал я.

Дик опустил голову. Наверное, он сейчас тоже подумал про эти два года.

Какое-то время мы молчали. Потом он поднял глаза. Я приготовился встретить его взгляд «бесстрастным взором».

Дик смотрел на меня с нежностью и пониманием. А мой «бесстрастный взор» ужалил меня самого.

— В общем, я думаю, — сказал Дик, — что эта книга — сигнал для всех истинных каббалистов. Когда в тридцатых годах в Европе — после прихода к власти нацистов — начались гонения на евреев и произошло очередное рассеяние «избранного народа», истинные последователи Каббалы оказались разъединены. Но они, разумеется, не исчезли. Они сами, их дети, единомышленники и ученики создали по всему миру тайные общества. Но связь между ними была утрачена, а глубокая секретность не позволяет им искать друг друга. И сейчас, с помощью этой книги, Рабин подает всем каббалистам мира знак. Он пишет на обложке своей книги — «Имя Бога», что звучит как пароль, а в ней самой не идет речи ни о Каббале, ни о каббалистах. Словно их нет, но для мистиков абсолютное присутствие и абсолютное отсутствие — это одно и то же. Поэтому, не говоря о Каббале, Рабин на самом деле говорит именно о ней. Он раскрывает в своей книге заблуждения иудаизма и христианства, видимо, дает еще какие-то тайные и непонятные непосвященному человеку отсылки, показывая тем самым, что час объединения истинных последователей Каббалы всего мира пробил.

Я молчал.

— Ну а о самой Каббале я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Ты и так уже устал от моей занудности.

— Нет, Дик! — мне стало совестно, как-то жутко, чуть не до слез совестно. Я не мог так обходиться с человеком, который только что рисковал собой ради меня. — Прости! И никакой занудности! Ты лучший рассказчик! Правда! Давай про Каббалу…

— Нет, про Каббалу сейчас не будем, — примирительно улыбнулся Дик. — Сейчас мой вопрос. Ты забыл?

— Ах да, ты хотел спросить! Спрашивай.

— Что на самом деле случилось в холле «Cinema-Gold»?

— В холле «Cinema-Gold»? — я даже как-то инстинктивно поежился. — Да в том-то и дело, что ничего!

— Ничего? — не поверил Дик.

— Ну да, ничего! — я стал оправдываться. — Я просто окликнул его — Рабина. Спросил, зачем я ему нужен…

— И что, тебя сразу избили и накачали наркотиками? — Дик посмотрел на меня с большим сомнением. — Ты что-нибудь еще говорил?

— Ну, я не помню, — я задумался. — Я сказал про посылку. Объяснил, какую — в желтом конверте с надписями почерком Леонардо да Винчи. Упомянул, что на нем была марка с портретом художника. И все. Они сразу на меня накинулись…

— Все? Только про Леонардо, и все?

Я еще раз задумался, вспомнил ту ситуацию в холле и уверенно ответил:

— Да. Все.

— Ты знаешь, что Каббалой увлекался Джулиано Медичи, друживший с Леонардо?

— Я даже не знаю, кто такой Джулиано Медичи, — признался я.

Дик встал и принялся медленно курсировать от стены до стены. Потом остановился и уставился в окно на дорогу.

— Слушай, а почему ты вообще решил, что письмо отправил тебе Рабин? — спросил он через минуту.

— А кто? Кому еще придет в голову посылать мне письмо с книгой Рабина и адресом, где проходит его лекция? Кому это еще может быть нужно?! Да, кстати, мне же еще по телефону звонили! — вспомнил я. — Девушка-компьютер оповестила, что, мол, надо мне побывать на этой лекции. Кто еще, если не Рабин? Наконец, они же избили меня и вот какую устроили антрепризу — наркотики, больница, полиция. Зачем им это нужно, если они ни при чем?

— Они-то причем… — тихо, словно разговаривая сам с собою, сказал Дик. — Только вот письмо это, посылку, не Рабин прислал. Тебя хотели о чем-то предупредить.

— Как не Рабин? — чуть не подпрыгнул я, даже не расслышав последних слов Дика. — А кто?!

— Это мы узнаем только в Милане.

— В Милане?!