— Но, синьор Петьёф, какой смысл устанавливать чипы в камерах видеонаблюдения? — спросил Дик. — Неужели кто-то в постоянном режиме отсматривает весь материал? Это же огромный объем!
— Вы правы, господин МакГроу, — ответил синьор Петьёф. — Но вы знаете, как спецслужбы прослушивают телефоны в целях предотвращения терактов?
— Выявление «опасных» звонков по сотне-другой кодовых слов? — уточнил Дик.
— Совершенно верно, — сказал на это синьор Петьёф. — Если человек произносит в своем телефонном разговоре слова «теракт», «бомба», «взрывчатка» и еще что-то из списка, его разговор анализируется. Таким образом, количество звонков, которые необходимо изучать подробно, не так уж велико. Система решает задачу, оперируя лишь одной-двумя сотнями элементов. Примитивная задачка, не требующая никаких сверхсложных устройств.
— Но это же совсем другое, — возразил Дик. — Вот допустим, в коридоре отеля или в лифте установлена камера слежения… Они там обычно стоят. Как идентифицировать людей, попавших в объектив?
— Леонардо да Винчи, — сказал вдруг синьор Петьёф.
— Что — Леонардо да Винчи? — у меня даже глаза округлились.
— Леонардо да Винчи, — повторил синьор Петьёф.
— Система кодификации лиц?! — воскликнул Дик и отпрянул назад, так что стул под ним вздрогнул, едва удержавшись на месте.
— Абсолютно верно, — ответил синьор Петьёф, с уважением глядя на Дика. — Чуть более сотни показателей, но комбинаций — неисчислимое множество, каждая из которых и есть «личный код». И все посчитаны. Элементарная система, но уникальные возможности. Гений Леонардо…
— Ничего не понял, — сказал я. — Дик, ты мне можешь это объяснить?
— «Тайная Вечеря», — прошептал Дик, погруженный в тягостные раздумья.
— Именно, — подтвердил синьор Петьёф. — Именно!
— Что — «Тайная Вечеря», Дик?! Я сейчас с ума сойду!
— Когда Леонардо писал «Тайную Вечерю», он искал лица для своих апостолов, — тихо начал рассказывать Дик. — Тогда-то он и придумал систему кодификации лиц. О том, что это была за система, известно немного. В литературе даются лишь самые общие указания, но здесь главное принцип…
— И в чем принцип? — мне казалось, что сейчас от напряжения меня просто разорвет на части.
— Ну, например, Леонардо взял за аксиому, что носы у людей бывают трех видов — или прямые, или с горбинкой, или с выемкой. Горбинка или выемка могут находиться вверху, посередине или внизу носа. Нос может быть длинным, средним, коротким, с тупым, острым или закругленным концом.
Я автоматически пригляделся к носу Дика. Он небольшой, то есть средний, острый, с горбинкой в верхней трети…
— И так далее — по каждой части человеческого лица, — продолжал Дик, и не подозревая, что сейчас я проводил его «кодофикацию». — Все эти данные Леонардо заносил в специальную таблицу, и получался некий индивидуальный код. Лица всех людей отличаются друг от друга, но у всех у нас есть лоб, нос, глаза, рот, скулы, подбородок. Всего получается тридцать три цифры, если я правильно помню…
— Абсолютно верно — тридцать три цифры, двух- и трехзначные, — подтвердил синьор Петьёф и продолжил: — И вот вы подходите к банкомату, вводите данные своей кредитной карты, обнаруживая тем самым все сведения о себе (их предварительно добросовестно собрал ваш банк), а вас тем временем снимает видеокамера. И дело сделано — ваше лицо идентифицировано, вы получаете свой личный номер. Теперь любая видеокамера, установленная в любой части света, узнает вас. BBS будет иметь точнейшую информацию о том, где вы находитесь, с кем встречаетесь, что едите, как проводите свободное время. Все! Впрочем, камера банкомата — это только один из вариантов. Существуют еще десятки способов внести человека в базу. Последнее изобретение — мобильные телефоны с фотокамерой. Люди самолично представляют BBS подробные отчеты о себе и о своей жизни.
* * *
— Эта система — «Big Brother System» — следит только за золотым миллиардом? — уточнил Дик.
— За всем миром, — синьор Петьёф отрицательно покачал головой. — В странах, где нет банкоматов и мобильных телефонов, данные покупаются прямо у правительств. Для транснациональных корпораций такого рода сделка не составляет никакой проблемы. Правительства стран третьего мира отдают любую информацию за одно лишь обещание разместить на их территории какой-нибудь заводик или…
— Но зачем разным компаниям объединять свои усилия? — усомнился я. — А как же конкуренция?
— Вы рассуждаете в архаичной экономической парадигме, — ухмыльнулся синьор Петьёф. — Главы транснациональных корпораций уже давно думают по-другому. Они думают о мире, а не о своих компаниях.
— Тем более что разница теперь уже и не так велика, — пошутил Дик.
— Вы правы,— синьор Петьёф кивнул в сторону Дика. — Планета одна, и она не может вынести такой человеческой массы.
— Дефицит ресурсов? Вы это имеете в виду? — спросил я.
— В частности — да, — подтвердил синьор Петьёф. — Транснациональные корпорации уже давно не заботятся об успешности своих товаров на рынке. Рынок принадлежит брендам, и им просто нечего бояться. Собор святого Петра когда-нибудь да рассыплется на части, а кока-кола будет жить вечно. Так что эти люди думают не о конкуренции, а о будущем. И Мальтуса вновь воскресили…
— В каком смысле? — не понял я. — Вы хотите сказать, что они воскресили Томаса Мальтуса? Клонированием?…
Я вспомнил, как в университете нам преподавали теорию этого полоумного экономиста. Он жил во времена Чарльза Дарвина и считал, что увеличение населения приведет к росту бедности и недостатку продуктов питания, а проще говоря — к голоду, как это происходит в животном мире. Поэтому Мальтус ратовал за уменьшение рождаемости и считал, что война — это благо. История показала, что Мальтус ошибался. Мир тяготится не нехваткой, а перепроизводством продуктов питания. Предложение настолько превышает спрос, что сельское хозяйство приходится датировать, чтобы фермеры не разорились.
— Нет, — улыбнулся моей наивности синьор Петьёф. — Разумеется, прах Мальтуса не тронут. Воскресили его идеологию, но с одним существенным отличием. Если Мальтус учил, что увеличение народонаселения вызовет голод, современные последователи его идеологии уверены в том, что это приведет к оглуплению людей, а в конечном счете — и к вырождению человеческого вида.
— Что это за теория? — не поверил я. — Какой-то бред…
— Понимаешь, — начал объяснять Дик, — согласно этой теории, чем больше людей, тем меньше личностей, индивидуальностей. Когда ученых или писателей миллион, среди них просто физически невозможно разглядеть гения. Гений теряется в безграничной массе посредственностей. Кроме того, масса диктует вкусы — все в современной культуре определяет рейтинг, а это тоже никак не стимулирует гениев, которые создают сложные для восприятия произведения и всегда смотрят вперед. Наконец, умным людям в современном обществе невыгодно реализовывать свой талант, поскольку для них всегда есть другие, более экономически выгодные занятия.
— И они хотят войны?… — понял я, испугавшись своей собственной догадки.
— Я бы не сказал, что они ее хотят… — в голосе синьора Петьёф прозвучало сомнение. — Но она их не пугает, что на самом деле значительно опаснее. А хотят они одного…
— Чего? — растерялся я.
— Христа.
— Христа?! — я даже вздрогнул. — Зачем?!
— Зачем? — удивился синьор Петьёф. — Хотя они и владеют этим миром, они — обычные люди, они нуждаются… в благословении.
— В благословении?!
— Да, — уверенно сказал синьор Петьёф. — Транснациональным корпорациям не нужны ни государственные границы, ни национальные правительства. Все это им только мешает. Они знают, как управлять экономикой, лучше любого президента или премьер-министра. Но единственный способ кардинально изменить современное мироустройство — это религиозная война. И поэтому, чтобы решиться на такой отчаянный шаг… Представьте себя на их месте. Нужно что-то… что-то…
Синьор Петьёф не мог подобрать подходящего слова, но это уже и не требовалось. Чтобы решиться на переустройство всего мира, чтобы решиться на установления нового мирового порядка, этим людям, облеченным по сути абсолютной властью, нужно моральное покровительство Неба. Им нужен Бог!