Джули сидела на краю ванны, наблюдая, как я перед зеркалом поправляю прическу и накладываю естественный макияж перед свиданием с Пожарным Джо. Дверь ванной была заперта, поэтому мы с Джули знали, что Монк не нарушит наше уединение.

—Ты же не в самом деле хочешь оставить меня с ним? — спросила меня дочь.

—Мистер Монк очень хороший человек. — ответила я.

—Он со странностями.

—Больше, чем миссис Трофамнер? — я имела в виду ее обычную няню. — По крайней мере, мистер Монк не вытаскивает свои зубы и не кладет их в стакан, пока смотрит телевизор.

—Мам, он не позволил мне утром завязать шнурок на ботинке, потому что его концы были неровными. А после того, как я сменила ботинки, он шнурки измерил линейкой, чтобы убедиться, что они ровные.

—Это его способ показать, как он заботится о тебе.

—Это еще не все. Он настаивал на перевязывании шнурков, поскольку бантики были «не симметричны».

—Сегодня вечером все будет отлично, если ты будешь соблюдать несколько правил: не проси его делать выбор, не создавай беспорядок и, что бы не случилось, не делай попкорн. Потому что не существует двух одинаковых зерен. Это сведет его с ума.

—Ну и дела, сказала бы ты, — произнесла она. Джули недавно открыла сарказм, идеальный инструмент, чтобы выразить разочарование, общее для всех детей ее возраста, обязанностью терпеть власть родителей.

—Ему нравятся крекеры. Они квадратные. У нас в кладовке есть целая пачка.

—А почему я не могу пойти с тобой?

—Потому что это свидание. — ответила я

—Кто сказал, что ты не можешь привести свою дочь на свидание?

—Ты же не приглашаешь меня на свои ночевки с друзьями, не так ли?

—А ты собираешься ночевать с ним сегодня?

—Нет, конечно же нет, — сказала я. — Я не это имела в виду. Просто хочу сказать, что иногда мне нужно тратить время на себя. Ты же не хотела бы, чтоб я сопровождала тебя на твоем свидании.

—Я не хожу на свидания, —возразила она. — Ты же не разрешаешь.

—Хорошо, будь у тебя свидание, хотела бы ты, чтобы я там была?

—Прекрасно. — она вздохнула, это вышло больше похожим на мучительный стон. — Чем прикажешь заниматься нам, пока ты будешь развлекаться?

Я начала убирать беспорядок, который произвела в раковине.

—Делай, что обычно. Посмотри телевизор. Почитай книгу. Пообщайся с друзьями в чате.

—А что насчет мистера Монка?

Я посмотрела на влажное полотенце, накинутое на стержень для душевой занавески, использованное после бритья ног, и на ватные шарики, которые упали мимо мусорного ведра... и у меня появился коварный план: я решила оставить все, как есть.

—Не волнуйся за мистера Монка, — сказала я, целуя ее в щеку. — Он будет занят подготовкой перед завтрашним ранним душем.

Я в последний раз критически осмотрела себя в зеркале, решила, что лучше не сделать без дорогой косметической хирургии, и вышла из ванной. Как раз вовремя, поскольку Пожарный Джо уже звонил в мою дверь.

Монк открыл дверь с носовым платком, на случай, если кто-то зараженный бубонной чумой прикасался к ручке, пока мы этого не видели.

Пожарный Джо отлично смотрелся в кожаной куртке бомбардировщика, рубашке поло и в коричневых вельветовых штанах, похожих на те, что были от его униформы. Я догадывалась, что он в любой одежде выглядит отлично. Он держал милый букетик из роз, хризантем и гардений в одной руке и крошечную подарочную коробку в другой.

—Вы как раз вовремя, — сказал Монк, сверясь с часами. — Секунда в секунду. Это очень впечатляет!

—Мистер Монк? — с удивлением воскликнул Джо. — Не думал, что Вы и Натали...

—Мы не вместе, — прервала его я. — Мистер Монк просто гостит у меня, пока его дом обеззараживают от термитов. Ты выглядишь здорово, кстати! Не то, что бы я говорила задним числом. Я сразу заметила, это не значит...

—Мам, — сказала Джули. Она знает, что я заговариваюсь, когда нервничаю, и делает все возможное, чтобы остановить меня, желая спасти скорее себя, чем меня, от смущения.

—А это вам, — Джо вручил мне цветы, а коробку Джули.

—А что это? — спросила Джули.

—Открой и узнаешь. — ответил он.

Джули сделала маленький вдох, когда увидела, что находилось в коробке. Она достала маленький красный значок, похожий на тот, что капитан Мантуз вручил Монку, только на этом была изображена собачья кость.

—Это пожарный значок Спарки, — сказала Джули. — Я не могу его взять.

—Я хочу, чтобы он был у тебя, — возразил Джо. — За то, что ты наняла лучшего детектива в Сан-Франциско, чтобы найти убийцу Спарки.

Для меня уже не имело значения, что Джо скажет или сделает на свидании: он меня покорил. И Джули тоже. Она обняла его.

—Мама сказала, что я могу пойти с вами.

—Нет, не говорила!— быстро возразила я, пока Джо ничего не ответил. — Ты остаешься с мистером Монком.

—Будет весело, — сказал Монк. — Мы можем поиграть в Лего.

—Мне двенадцать, — возмутилась Джули. — У меня нет Лего.

—Хорошо, что я принес свой, — ответил Монк.

—Вы играете в Лего? — изумилась Джули.

—Ты шутишь? Да я пламенный Лего-демон! У меня строительная лихорадка!

Джули умоляюще посмотрела на меня, будто я бросила ее волкам на съедение.

—Мам, ну пожалуйста! Только не Лего!

—Это может быть очень волнительно, — говорил Монк. — Но мы начнем с простых фигур, перед тем, как повысим градус волнения.

—Не дайте ей слишком переволноваться, — сказала я Монку. — Ей завтра в школу.

Я поцеловала ее и быстренько увела Джо оттуда.

Это не история обо мне или моей личной жизни; это история об Эдриане Монке и раскрытии двух запутанных убийств, поэтому я не хочу загружать вас большим количеством подробностей о моем свидании с Пожарным Джо. Хотя кого я обманываю? Это моя книга, и я собираюсь рассказывать вам обо всем, что пожелаю. Если вам это не нравится, переверните пару страниц.

Некоторые кавалеры пытаются произвести впечатление на первом свидании, пригласив в необычный ресторан, на модный показ или творческую выставку. Но я думаю, свидание нужно, чтобы показать, кто вы, что для вас важно и ваши взгляды на жизнь. Я считаю, в первом случае вы получите человека, старающегося впечатлить вас своей расточительностью или одаренностью. Не скажу про других, но такой человек не для меня.

Джо привел меня в свой любимый ресторан в Китайском квартале. Десять столов, семейное местечко с мертвыми утками, висящими в окне. Как приманка для того, чтобы зайти и посмотреть меню. Монк бы с криком убежал отсюда.

Здесь все знали Джо, и вечер стал похожим на ужин с его семьей. Еда была вкусной и дешевой. Другая женщина ушла бы, посчитав Джо скрягой. Только не я. Это показало мне, что Джо спокойный уверенный в себе человек, который любил других людей и был доволен своей жизнью. Кроме того, как мать-одиночка с ограниченным доходом, я всегда искала доступные рестораны и кафе. Заодно это показало мне, что он надежный и стабильный — человек, бегущий от отношений и обязательств, не ходил бы в один ресторан несколько лет и не подружился бы с персоналом.

Он говорил об обычной для первого свидания чепухе. Мы рассказали друг другу сокращенные версии историй нашей жизни. Свою я пыталась рассказать, не зацикливаясь на смерти Митча, чтобы не огорчать себя и Джо. Я узнала, что он учился в Беркли, что его отец был поэтом, а мать - смотрителем парка, и он никогда не был женат.

Затем зашел разговор о пожаротушении. Он рассказал несколько историй о пожарах и красочную историю своей пожарной части, которую построили после землетрясения 1906 года на месте ночлежки. Она была последним убежищем отчаянного Родерика Турлока, пресловутого грабителя поездов, который сбивал с толку людей Пинкертона кражами золота.

От разговора о пожарной части мы, конечно, перешли к расследованию смерти Спарки. Я рассказала Джо, что Грегорио Дюмас утверждал, будто в ночь убийства Спарки он видел пожарного, который выходил из пожарной части через полчаса после того, как все уехали на пожар в доме Эстер Стовал.

Джо сказал, что Грегорио, должно быть, врет. Потому что все дежурившие пожарные были на пожаре. Никто не оставался в пожарной части и никого туда не посылали потом.

Я увидела, что от разговора о Спарки его настроение падает, и рассказала ему несколько историй о Монке, который распутывает сложнейшие загадочные убийства, но боится зайти в телефонную будку.

Мы вышли из ресторана и бесцельно пошли вокруг Китайского квартала, забрели в книжный магазин «Огни большого города» на пересечении Бродвея и Колумбуса. Мне нравилось, что мы могли наслаждаться обществом друг друга, даже ничего не говоря, а просто стоя рядом и разглядывая книги.

Время медленно приближалось к полуночи, когда он повез меня домой. Мы были всего в нескольких кварталах от моего дома, когда Джо остановился у парка Долорес, на углу Черч-стрит и Двадцатой. В ночное время парк был страшным местом, полным бродяг и наркоторговцев.

—Зачем мы остановились? — спросила я.

—Мне хотелось бы засвидетельствовать свое почтение, — ответил он.

Джо вышел из машины и подошел к окрашенному позолотой пожарному гидранту. Я вышла и присоединилась к нему, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии поблизости убийц, насильников и наркоманов.

—Что мы здесь делаем? — произнесла я.

—Этот маленький гидрант спас Сан-Франциско после землетрясения 1906 года, — вымолвил он, глядя на него задумчиво.

Я взглянула на гидрант. Он никогда не казался мне особенным, хотя я и замечала его на протяжении многих лет, как правило, когда на него мочились собаки.

—Этот? — удивилась я. — Но он же находится далековато от центра города.

—Землетрясение вывело из строя все другие гидранты. Но вода именно из этого остановила огненную бурю. С тех пор каждый год восемнадцатого апреля в пять утра выжившие в землетрясении собирались здесь и наносили на него свежий слой позолоты. Некоторые до сих пор, в основном члены Багра Святого Франциска и Общества Лестницы, продолжают традицию. Я пропустил несколько юбилеев.

Я думала, он устроит что-нибудь типа салюта у гидранта, но он просто кивнул ему, и мы вернулись в машину. Я подумала, все ли пожарные знают столько легенд об огнеборцах Сан-Франциско, сколько знает Джо.

Он отвез меня от парка до моего дома за пару минут и проводил до двери. Я хотела избежать любых неловких моментов, поэтому взяла инициативу в свои руки и дружески поцеловала его в губы.

—Я отлично провела время, — сказала я. — Очень и очень прекрасный вечер!

—Я тоже, — согласился он. — Надеюсь, мы повторим это в ближайшее время.

Я не собиралась пытать его неопределенностью. И себя.

—Когда ты снова не на дежурстве?

Он широко улыбнулся.

—Во вторник.

—Годится, — сказала я. — В то же время?

—В то же время. — Он поцеловал меня, немного дружелюбнее, чем я его.

Я открыла дверь и вошла внутрь. И тут же оцепенела. Что-то было не так. Я имею в виду, я была определенно у себя дома — это были мои вещи, но что-то было неправильно. Не в порядке. Странно. Как будто я ступила через дверь в альтернативную реальность. Словно я стояла не в своем доме, а в его блестящем воссоздании, как на съемочной площадке.

Я моргнула и снова огляделась. Что давало мне это ощущение бытия в другом измерении?

Монк вышел из кухни со стаканом молока.

—Как прошло свидание?

—Он очень милый человек. — ответила я.

Я рассказала Монку историю про пожарную часть, и про железнодорожного грабителя, и про причины Джо не верить словам Грегорио Дюмаса, будто он видел пожарного у пожарной части. Монк все обдумал за мгновение, покрутил шеей, разрабатывая ее несуществующий излом.

—Как прошел Ваш вечер с Джули? — спросила я.

—Мы поиграли в Лего какое-то время.

Монк указал на кухню. Я посмотрела туда и увидела массивный и искусно сделанный Лего-дворец с подъемным мостом, башнями и рвом, возведенный на нашем столе. Я бы строила его целый год.

—У нее есть свой стиль, — сказал он с гордостью.

—В самом деле?

—С правильными тренировками и много практикуясь, думаю, она может стать настоящим Лего-мастером.

—Таким, как Вы?

—Не люблю хвастаться.

—А что вы делали в остальную часть вечера? — спросила я, все еще чувствуя себя неспокойно и взволнованно.

—Я немного повыравнивал.

Так вот оно что!

Я снова оглядела комнату и увидела то, что уже подсознательно отметила раньше. Должно быть, он взял рейсшину и выровнял все в доме. Все мои вещи были на месте, но они все были скорректированы. Выровнены. Мебель была центрирована, каждый предмет стоял на равных расстояниях от других. Все картины на стене были перевешены так, что промежутки между ними были равными. Безделушки и фотографии в рамках на столах и полках были сгруппированы по высоте и форме, и распределены равномерно друг от друга. Журналы выстроены по названию и уложены в хронологическом порядке. Он реорганизовал мою библиотеку по алфавиту, по размеру и, вдобавок, по дате печати.

В гостиной — предполагаю, что и во всем доме — было чисто, организованно и совершенно стерильно. Это было похоже на модель дома. Я возненавидела его в таком виде!

—Мистер Монк, здесь все ровно, по центру и идеально организованно!

—Спасибо! — он сиял от гордости, которая меня разочаровала и еще больше привела в бешенство.

—Нет, это неправильно! Разве не видите? Вы лишили мой дом индивидуальности и шарма.

—Все по-прежнему здесь, — возразил Монк. — Кроме грязи, пыли и половины жареного сырного сандвича, который я нашел под диваном.

—Но здесь больше нет хаотичности, — чуть не рыдала я. — Такое чувство, что здесь живут роботы!

—Разве это плохо?

—Здесь живут люди, мистер Монк. Восемь лет брака, двенадцать лет материнства, мать и дочь, живущие вместе; все это оставляет следы. Мне нравились эти следы. Они утешали меня. Это сбивающее с толку расположение фотографий на полке, полу-прочитанные книги, оставленные лежать открытыми на подлокотнике кресла, и да, даже забытый жареный сандвич с сыром. Беспорядок и дезорганизация — это признаки жизни. Это жизнь!

—Не моя, — сказал он.

Эти два слова несли такую бесконечную грусть, что мне стало больно и, на мгновение, я забыла о своих разочарованиях и подумала о нем.

Жизнь Монка - постоянная погоня за порядком. Уверена, именно поэтому он стал детективом и так хорошо раскрывает преступления. Он замечает все, что находится не на своих местах, правильно расставляет их и получает отгадку. Наводя порядок.

Единственная тайна, которую он не может разгадать, это та, в основе которой и лежит его личная трагедия и неустроенность.

Убийство его жены.

Все остальное: будь то выравнивание моего дома или даже проверка шнурков моей дочери, было слабой заменой идеальному порядку, который он потерял вместе с Труди. И его не восстановить.

Я не могла произнести все это вслух. Я просто взяла его за руку.

—Ваша жизнь более беспорядочна, чем Вы думаете. Я — большой беспорядок и часть ее, не так ли?

—Ты и Джули, — сказал Монк. — Я рад, что вы есть.

—Я тоже, мистер Монк.

—Фактически, я стал немного больше разговорчивым.

—Вы стали?

—Я не всегда был таким спокойным человеком, как сегодня, — произнес Монк. — Было время, когда я был очень встревоженным.

—Не могу себе это представить, — я несильно сжала его руку и отпустила. — Пожалуйста, больше не выравнивайте мой дом!

Он кивнул.

—Спокойной ночи, мистер Монк.

—Спокойной ночи, Натали.

Я пошла к себе в комнату. Уже лежа в постели и засыпая, я вдруг осознала, что держала его за руку, и он не попросил салфетку. Даже если потом он продезинфицировал руки, по крайней мере, не сделал это при мне. Это должно было означать что-то важное, и что бы это ни было, я думаю, это обязательно хорошее!