Не понимаю людей, не желающих спать в доме, где кто-то умер, или покупать квартиры, в которых произошло убийство. Дома хранят истории — в их стенах рождаются, живут и умирают. Это... в общем, жизнь.

У меня вызывает недоумение, когда люди, не желающие переступать порог дома, где кто-то умер, даже не задумываются, что живут среди гор в зоне оползней. Или в лесах, склонных к пожару. Или в квартире высотного дома, построенного на линии разлома. Или в жилом секторе, находящемся в пойме. Или в окрестностях, прилегающих к свалке токсичных отходов.

Они игнорируют все риски ради шикарного вида, уединения, модных отличительных особенностей или удачной сделки.

Только не я. У меня не возникло и тени сомнений для наслаждения декадентской роскошью прибрежного бунгало за пять тысяч долларов за ночь, хотя Хелен Грубер встретила в нем свою трагическую судьбу.

К чести Монка, и у него отсутствуют эти комплексы.

Если вас интересуют технические подробности, ее нашли в джакузи. Для меня не проблема принять гидромассажную ванну, но взгляд все время цеплялся бы за пальму. Знаю, по факту Хелен Грубер пострадала не от падения кокоса — ее отколошматил на кухне одним из них убийца (которым я полагала ее мужа, несмотря на алиби). Тем не менее, рисковать своей безопасностью не хотелось.

Монк занял одну из комнат для гостей, а мне досталась хозяйская спальня с мраморной ванной и еще одной джакузи. Я переоделась в бикини и уже настроилась нырнуть в наш частный бассейн, когда раздался стук в дверь, будь он проклят.

Я надеялась, это обслуга номеров — может, их послали сказать нам «Добро пожаловать на Кауаи» и вручить бутылку шампанского, несмотря на то, что мы не платили стандартную цену за бунгало.

Я открыла дверь и обнаружила за ней Дилана Свифта. На этот раз он не улыбался.

—Здравствуйте, Натали. Мистер Монк здесь?

И для кого же эти бунгало частные? — подумала я. А вслух сказала: — Как Вы узнали, что мы здесь?

—Я живу в соседнем бунгало и видел, как вы заселялись. Мне в самом деле необходимо поговорить с мистером Монком. Духи не дадут мне покоя, пока я не передам их послания.

—Я передам их.

—Их слишком много. Я днем и ночью получаю образы и ощущения от Хелен. Она весьма непреклонна в передаче сообщений в наш мир.

—Вы тратите свое время. В любом случае, Монк не верит Вам, и, черт, ручаюсь, он прав! Знаю, как Вы выудили информацию о Митче у меня, и заявляю, что снова этого не повторится. Я больше не попадусь!

Монк, переодевшийся в свою обычную одежду, вышел из комнаты. —Это человек, разговаривающий с мертвецами?

—Он, — подтвердила я.

Свифт воспринял мои слова как объявление конферансье, продефилировал будто по сцене перед огромной аудиторией к Монку и протянул ему руку.

—Дилан Свифт. Очень приятно с Вами познакомиться!

Монк не пожал ему руку. —Я не очень люблю рукопожатия, особенно с жуликами и мошенниками.

—Такими, как я?

—Ага, —кивнул Монк.

—Не удивлен, что Вы сомневаетесь в моем даре, мистер Монк. На самом деле я даже рад Вашему скептицизму.

—Действительно?

—Вы детектив, работаете с фактами. У Вас аналитический склад ума. Верите ли Вы моим словам — не имеет значения. Прошу Вас лишь рассмотреть информацию, которую посчитаете полезной.

—Вы говорите правду, — сказал Монк. — Я часто прихожу к истине, изначально рассматривая ложь.

Монк посмотрел на меня, заметил, что я в бикини, и резко отвернулся. Я вернулась в спальню захватить халат, но отлично слышала разговор.

—Разве сведения, предоставленные мной Натали вчера, не оказались полезными? — настаивал Свифт.

—Нет, — покачал головой Монк.

—Возможно, сегодня повезет больше.

Свифт прошел мимо Монка во двор. Казалось, его влекла ванна. Я надела халат и поплелась за ними.

—По опыту знаю, что соединение лучше устанавливается, когда люди приносят мне личные вещи умерших.

—Уверен, что лучше устанавливается, — усмехнулся Монк. — Так гораздо легче выдвигать обоснованные гипотезы. Это сокращает количество усилий, потраченных Вами для вытаскивания информации, выдаваемой потом за откровение.

—Крайне редко удается постоять на месте, по которому проходил погибший, — Свифт проигнорировал комментарии Монка. — Похоже на стояние в дверном проеме потустороннего мира.

Он закрыл глаза, вытянул руки и затрясся. Через некоторое время открыл глаза, склонил голову, развернулся и вернулся в дом.

—Вы уверены, что она умерла в горячей ванне? — спросил он у Монка.

—Я не говорил, где она умерла.

—Я чувствую, это произошло в доме.

—Почему бы Вам просто не спросить Хелен, где ее убили?

—Общение с мертвыми происходит не так, — не согласился Свифт.

—Конечно, нет, — сказал Монк. — Ясность и конкретность в постановке вопроса не оставит Вам пространства для маневра и грубых догадок.

—Вы пытаетесь применить материалистические законы в мире духов. Это все равно, что просить рыбу дышать воздухом вместо воды. Наши ожидания и наша физика не применимы там. В том мире все отличается от нашего, в том числе и общение. Им не нужны слова, чтобы передать идеи.

—Как удобно для Вас, — заметила я.

—На самом деле, для меня это очень неудобно и очень неприятно, Натали. Это не похоже на чтение текста, который переводят с китайского на английский. Связь между мирами гораздо сложнее. Представьте себе, Вы стоите на шоссе и пытаетесь расслышать, о чем говорят люди в проезжающих мимо машинах. Вот на что это похоже. Поэтому мертвые используют образы, ощущения и эмоции, чтобы передать нам важные для них сведения, но даже это недостаточно для выполнения этой задачи.

—По-моему, это звучит как оправдание Ваших неточностей и расплывчатости слов, — резюмировал Монк. — Чтобы избежать обвинений в мошенничестве.

Свифт пошел к краю кухни, размахивая руками перед собой, будто отмахиваясь от паутины или дыма. — Она умерла здесь. Я чувствую холодное, ограниченное пространство.

—Она в морге в ящике, — сказала я. — Что может быть холоднее и теснее?

—Я вижу цветок, розу, шипы и капающую кровь, но не знаю, что обозначает сей образ.

—Если Вы ожидаете, что я или Натали сделаем предположения, подумайте еще раз, — усмехнулся Монк. — Мы не деревенщины и видим Вас насквозь.

—Вы подозреваете мужа в убийстве, не так ли? —не унимался Свифт.

—Муж всегда подозреваемый номер один, — заметил Монк. — Вряд ли это можно назвать откровением.

—Хелен тоже подозревает его. Я чувствую ее недоверие, ощущаю ее гнев. У нее имелись сомнения, очень серьезные, в его верности. Но в последние несколько дней она нашла покой. Она восхищалась Гавайями. Она полюбила людей и ей очень понравилась местная еда. Хелен была сластолюбивой, особенно, когда дело касалось еды. Каждый день она приносила домой свежий ананас и пирог.

—Вы могли видеть это из своей передней, — предположил Монк. — Вам не нужен взгляд в другой мир.

Свифт устало вздохнул. —Мистер Монк, я признаю, Вы мне не верите, но вовсе необязательно противоречить всему сказанному мной. Воспользоваться моими словами или нет — это Ваш выбор.

—Я выбираю не воспользоваться. Считаю, что Вы мошенник, эксплуатирующий уязвимость людей для личной выгоды. Это преступно.

—Чью уязвимость я эксплуатирую сейчас?

—Ее, — кивнул на меня Монк. Я удивилась.

Свифт повернулся ко мне. — Вас можно уязвить, Натали?

Я собиралась ответить отрицательно, но не стала лукавить. —Когда дело касается моего мужа.

—Вам не стоит казнить себя.

Мне хотелось влепить ему пощечину. —Вы не имеете права говорить, что мне следует делать и чувствовать! Вы ничего не знаете обо мне или о нем.

—Я знаю, что Митч убежал не потому, что боялся. Он отвлекал сербский патруль от своего израненного экипажа. Он поставил себе цель любым способом спасти товарищей. Я ощущаю его чувство долга и ответственность перед своими людьми.

Я начала дрожать, мурашки побежали по коже. Слова медиума походили на правду. Митч всегда ставил долг передо мной, Джули или самим собой. Его первым побуждением было бы спасение не собственной жизни, а своих людей.

Но как Свифт мог узнать? Как он мог узнать хоть каплю?? Ничего из поведанного мной ранее не могло раскрыть эту информацию. Как- будто Свифт сам присутствовал в Косово. Или может...

Нет, я не могла поверить. Рациональная часть меня знала, это не может быть правдой. Но эмоционально и физически я чувствовала, что Митч с нами, обращался ко мне. Я ощущала его присутствие.

Похоже, мое выражения лица все передало Монку, потому что он внезапно покраснел от гнева. Я раньше никогда не видела, как он сердится. Он не стал кричать. Он просто обратился к Свифту низким, размеренным голосом.

—Убирайтесь. Немедленно.

—Нет, подождите, — я посмотрела медиуму в глаза. — Почему экипаж называет его трусом? Он же отдал за них свою жизнь! Почему они не рассказали, что он герой?

—Они не поняли. Они видели, как он бежал. Именно так он показывает ситуацию мне. Он не остановился объяснять, что он делает; просто сделал. Он не обвиняет друзей в неправильной интерпретации его действий. И Вам не следует. Он хочет, чтобы вы забыли.

Я села на край дивана. Мое сердце колотилось. Глаза наполнились слезами.

Монк крепко схватил Свифта за руку, подтащил к двери и открыл ее. —Больше не возвращайтесь.

—Я не причинил ей боль, мистер Монк. Я дал ей мир. Могу дать Вам то же самое.

Монк толкнул его за дверь и захлопнул ее. Зашел на кухню, глядя на свои руки.

—Салфетку, — попросил он.

Я всхлипнула, встала и пошла за сумочкой в мою комнату. Достала две салфетки и протянула их Монку, который протирал руки так, словно они покрыты толстым слоем грязи. Похоже, он пытался очиститься не только от простых микробов. Он силился оттереть весь жизненный опыт.

—А что, если Вы не правы, — прошептала я, — и он может разговаривать с покойниками?

—Не может, — ответил Монк. — Он лишь сказал то, что тебе хотелось услышать. Вот что он творит.

—Но случившееся с Митчем в Косово является секретом, его никогда не обнародуют. Дело запечатано и засекречено. Свифт не смог бы докопаться до деталей так оперативно. Это технически невозможно.

—А разговаривать с мертвецами возможно?

—Прекрасно. Это невозможно. Тогда объясните мне, мистер Монк, как Свифт мог узнать о случившемся с Митчем?

—Пока не знаю, — ответил тот. — Но узнаю.