В романе Алексея Толстого «Петр Первый» все иностранцы — немцы, шведы, голландцы — именуют Россию Московией. Писатель, работая над романом, естественно, перечитал массу исторических документов начала XVIII в. и обнаружил, что в Европе для обозначения Московского государства все еще используется не слово Россия, но Московия, а в английский источниках — Московития.

Словом Русь/Русия (RUSSIA), исходя из западноевропейских политических карт XV-XVII вв., наши западные соседи называли земли современной Украины, Великого княжества Литовского, Русинского и Жемайтского, иногда земли Великого Новгорода. И лишь на Москву понятие Русь не распространялось никак. Московское государство на картах отмечалось как Московия, Московития, иногда Тартария. На карте Я. Брюса и Г. фон Ментена 1697 г. Московия (Moskow) и Россия, или Русь (Russie) — разные государства. На карте голландца Фредерика де Вита 1680 г. Руссия, Московия и Тартария — также разные соседние земли (Тартария — практически вся Азия, Московия — Московская область и Урал, а Руссия лежит к западу и юго-западу от Московии). В этих государствах проживали разные народы, говорящие на разных языках, исповедующие разные религии.

На карте Энтони Дженкеза 1563 г. стоит четкая надпись: RUSSIAE, MOSCOWIAE et TARTARIAE — Руссия, Московия и Тартрия. То есть это разные страны. И лишь на карте француза Николя де Фера уже петровских времен (1688 г.) карта России называется «Русия Белая или Московия» (RUSSIEL BLANCHE ou MOSCOWIE). Таким образом, западные европейцы лишь к временам Петра I стали смешивать понятия «Московия» и «Русия», то, что первым попытался сделать Иван III.

На карте Украины немца Гоманна 1720 г. ясно видно, что во времена окончания Северной войны терминами Руссия (Russia или Russe) все еще называют Волынь и Киевские земли. На современные российские земли название Руссия (Russica, Russicae) также уже распространяется, но все-таки половину России Петра Первого составляют страны с названиями «Тартария черкасская», «Малая Тартария» (юг Украины и Крым), «Нагайская Тартария», «Козаки черкасские» (все Поволжье)… Таким образом, для Европы, как и для всего мира, замена понятий «Тартария» и «Московия» на «Россию» началась лишь во времена Петра, когда в угоду своему союзнику в войне с империей Карла XII немцы, датчане и поляки стали активно вводить желаемое Петру название его государства.

Польские хроники «О Болеславе Смелом» сообщают, что этот польский король «в течений многих лет, храбро осаждая крепости русских, полонил «ОБЕ ЧАСТИ РУСИ». Что понимается поя «обеими частями»? Скорее всего, одна часть — это Карпатская Русь-Рутения. А вторая? Многие летописи того времени (XIII в.) говорят о Руси, лежащей северо-западней Польши. Например, в 60-е гг. XIII в. известный англичанин Роджер Бэкон (умер около 1292 г.) в «Великом сочинении» называет Левковию (Левонию), вокруг которой «с обеих сторон» Балтийского моря «расположена великая Руссия». т. е. одна — явно в Новгородских землях, а вторая — в Северной Германии, в той самой земле Шлезвиг-Гольштейн и на острове Рюген, куда перебрались наши римские «германцы» Палемона еще в начале V в. Стало быть, в XIII в. оригинальная Русь, откуда в Британию уплыли англо-саксы, на Балканы — сорбы, а в Ладожье — Рюрик со скандинавско-славянским воинством, все еще существует! Но российские историки об этом молчат.

Какое отношение к этой и другой Руси имеет Московия и ее наследница страна Россия? Минимальное. Если уж и считать, что Московия как-то активно состыкуется с Русью и является ее неотъемлемой частью, то Швеция и Дания найдут куда больше исторических фактов и доказательств, чтобы оправдать свою русскость в любом суде. Практически же Москва не имеет никакого отношения к Руси, кроме того, что впервые где-то в 1480-х гг. попыталась прозваться Белой Русью. Этот вывод может сделать каждый, читая Льва Гумилева, пожалуй, одного из немногих историков СССР, достойных внимания, пусть он и не разбирался в истории Литвы (в его книге «Древняя Русь и Великая степь» на карте Евразии XI-XIV вв. столица Литвы показана как Вильнюс (!) с жмайтским названием, которое закрепилось за Вильно лишь в 1940 г.), а Русыо считал одну лишь Московию. Однако важно то, что Гумилев досконально изучил и беспристрастно изложил историю взаимоотношений Москвы и Орды, из чего вырисовывается четкая картина: Московия и Орда — это одно и то же, единое государство, и никто никого не угнетает, но даже наоборот: Москва всячески поддерживает Орду, это ее самый преданный улус, а Орда оказывает при необходимости помощь Москве. Москва и ее князь Дмитрий стараются уберечь ханские земли от лихих и дерзких налетов новгородских ушкуйников, Москва и ее князь Дмитрий собирают войско, чтобы воевать за Тохтамыша против Мамая. Дмитрий спасает Тохтамыша в 1380 г., а Тохтамыш спасает Дмитрия в 1382 г. во время бунта московских половцев. Именно тогда происходят знаменитые захват и сожжение Москвы Тохтамышем. Только вот российские историки не пишут о реальных причинах этой трагедии — восстания против Дмитрия московских половцев. Это событие описано как нападение на Москву Тохтамыша и все. Мол, отомстил за Куликово поле (???). Почему отомстил и зачем, если на Куликовом поле разбит не Тохтамыш вовсе, не его армия, а его конкурент на престол? Этого историки не объясняют, хотя казус налицо.

Правда.,Гумилев явно умышленно именно одну Москву называет Русью, а Киевскую Русь предпочитает именовать только как Киевское государство (явно чуждое). Аналогично и по отношению к Новгороду. Новгородская республика по Гумилеву — это вообще обособленная русская страна, «отделившаяся от Руси», где и русская нация могла сложиться другой, не совсем русской. В чем-то Гумилев прав. Он преданный и честный историк Золотой Орды и Московии. Если в изложении Гумилева Москву не называть Русью, то все встает точно на свои места: Гумилев рассказывает историю ордынской Московии-Тартарии, монголо-татарского улуса, ее роста, взлета и войны с Русью за обладание титулом Россия. Ни Киев, ни Новгород особых отношений с Москвой не поддерживают, от нее никак не зависят и на нее ничем не влияют — лишь воюют. Этим и ненавистны.

Первые монеты так называемой Суздальской Руси — это монеты с арабской вязью — явно нечто нерусское, исламское. Гумилев в своей «Истории Руси» ничего не сообщает о делах Новгородской республики, тоже русской страны. Для него это какая-то заграница, как Швеция или Польша. Гумилев не приводит ни единой фамилии новгородцев, ни единого события этого вроде бы тоже русского государства. Называя Русью лишь Москву, Гумилев пытался оправдать то, что термин «Россия» закрепился именно за Москвой, т. е. он выступал с типично московских позиций взгляда на мир из окон Кремля.

Точно так же поступал и редактор журнала «Вестник Европы» Николай Карамзин по заказу Александра I. Только у Карамзина термин «Русь» вообще опускается и уступает место «России» и «россиянам» уже в самом начале изложения русской истории. Карамзин лишь раз употребляет термин «Русь» — в связи с приходом варяга-русь Рюрика и братьев. Однако изначальная задумка государя-императора предать забвению термин «Русь» (так как Московия ею никогда не являлась) провалилась. Термин «Русь-матушка» остался любимым для всех русских.

Конечно, современная Россия имеет, пусть и небольшое, отношение к исконной Руси, ибо в нее вошли и восточные земли русской Литвы, и вся территория Великого Новгорода. Петр Первый сделал Россию более русской страной, и не только духовно, но и географически, перенеся столицу из Москвы в бывшую шведскую Ингерманландию — в Санкт-Петербург, в земли Великороссии — Республики Великий Новгород. Это был первый и последний шаг, хоть как-то оправдывающий самоназвание государства.

Хотя Россия начиналась именно как русская земля с киевской колонии Залесье в финских землях мери, муромы, мещеры, мордвы и эрзи (рязани). Однако, читая русскую летопись и рассматривая средневековые географические карты, начинаешь ясно понимать, что же было Русью для самих русских в те годы.

Для самих же русских людей XII в. Русь — это лишь Киев с прилегающими к нему землями (современная Украина). Так, в 1149 г. Ростислав, приехавший к отцу Юрию Долгорукому в Суздаль сказал буквально следующее:

«Слышал я, что хочет тебя вся земля Русская и черные клобуки (половцы, ― прим. М. Г.)».

Неудачный поход Юрия Долгорукого на Киев из Суздаля в 1154 г. озвучен в летописи следующим образом:

«В том же году тронул Юрий с ростовцами, и с суздальскими со всеми детьми в Русь…»

Великий князь Рюрик Ростиславович, правивший в Киеве с 1194 по 1205 г., сыграл свадьбу и отравил свата Якова в Суздаль. Прибытие из Киева в Суздаль Якова описано так:

«Яков приехал из Руси».

И, наконец, запись 1406 г.:

«Свидригайло… начал много зла с Москвой творить Литовской земле и Руси».

Получается, что Русь ― это будущая Украина, Московия — Россия, а Литва — Беларусь. Хотя здесь надо оговориться. Понятие «Русь» из политического термина XI-XII вв. в XIII-XIV вв. превратилось больше в географическое. Литвинский язык лингвисты Европы относили к русскому диалекту вместе с великоросским или новгородским. Каноническим же русским языком был язык Киева и Волыни, т. е. староукраинский. В Московии в то время звучала в основном мордовско-финская или же татарская речь.

Современному русскому России кажется, что старая Литва, которая все время претендует на русские земли (то бишь земли Москвы), — это и есть нынешнее государство с таким названием. Но современная Литва — это историческая Самогития или Жмайтия вместе с Аукштайтией и, в лучшем случае, частью Курляндии, но не Литва. Честно говоря, затрудняюсь даже предположить, как современные литовские историки объясняют тот факт, что жмайты, аукштайты и земгалы с куршами ― восточные балты — вдруг стали именоваться литвой, а основной свой язык — аукштайтский, по утверждениям самих же литовских историков, лежащий в основе их языка — вдруг стали называть литовским?

Жмудь (современная Республика Летуна) и Литва в летописях всегда именовались как разные страны, позже — разные области Великого княжества Литовского, Русского и Жмайтского. Уже само название русского королевства четко об этом говорит.

Государства балтов — Лифляндия (Латвия) в составе Швеции, Курляндско-Земгальское герцогство с Задвинским княжеством в составе Речи Посполитой и Жмайтия — северо-восточное княжество в составе ВКЛ, расположенное к северу от Вильно и Ковно (современных Вильнюса и Каунуса), — вот все административные единицы балтийских народов. Не было у них никакой Литвы!

И вдруг нынешние литовцы пишут:

«Аукштайтский литовский язык использовался до восстании 1863 г., потом очень скоро — в течение лишь нескольких лет — он был совершенно забыт».

Что все это значит? Амнезия целого народа? А значит все это то, что после восстания гродненского литвина Кастуся Калиновского в 1863 г. всех литвинов или литовцев-русов приказали именовать белорусцами. И никакие языки в течение нескольких лет не исчезли. Просто аукштайтский язык на государственном уровне официально прозвали литовским, а литвинов Николай I приказал переименовать в белорусцев, потом — в западных русов, а позже опять в белорусов. Но в деревнях Центральной Беларуси сами себя литвинами люди называли вплоть до начала 1950-х гг.

Южнее на территории Беларуси проживали уже обрусевшие балты ятвяги, дайнова и др. Минский исследователь Вадим Деружинский принципиально называет современную Литву Летувой, как произносят сами литовцы, справедливо полагая, что историческая Литва — это Беларусь с ее бело-красно-белым флагом (отмененным лишь в 1994 г.) и гербом Погоня. Это же доказал в 1980-е гг. и беларуский историк Ермолович. Хотя зачем открывать Америку в десятый раз? Достаточно почитать классика Пушкина и его стихотворение «С кем быть Литве?», чтобы понять, что Литва — это нынешняя Беларусь.

В 1831 г., когда в беларуских городах подавили восстание против шовинизма царской России, в Европе заступились за освободительную борьбу беларусов и поляков и пригрозили России санкциями. Это вызвало возмущение поэта, который в своем пламенном стихотворении-послании обвинил Запад во вмешательстве во внутренние дела российских славян:

Спор славян… Пушкин именует Литву славянской страной. И это естественно, ибо Литва — это нынешняя Беларусь. Читают ли эти строки современные летувинцы? Что говорят по этому поводу их историки?

Хотя Пушкин и доказывает нам в лишний раз, что Литва — это Беларусь, он рассуждает как типичный великорос, с точки зрения великодержавной, столичной. Конечно, ему, родившемуся в 1799 г., невдомек, как на самом деле шло «воссоединение» братских народов. Силой захватывали и делили, словно бабушкино наследство, земли Литвы россияне, австро-венгры и немецкие пруссы. «Домашний старый спор», увы, не выглядит домашним и таким уж безобидным. От этого «домашнего спора» более миллиона русских людей лишились жизни, а живых лишили всех законных прав и свобод. Для Пушкина освободительная борьба русь-литовцев — это лишь бунт смутьянов, попытка расколоть Русский мир. Будь Пушкин сам беларусом, его пылкая энергия пошла бы с точностью до наоборот. «Литва в основе та же Русь», — писал Мицкевич, классик беларуской литературы, называя Литву своей отчизной.

То, что Литва — это Русь и литвины — русские, знал, в отличие от современных россиян, и Федор Тютчев, написавший:

По поводу единой матери Тютчев немного преувеличивает. Индоевропейцы (германцы, балты и славяне) и уральцы (финны), коими по генам в большинстве своем и остаются почти 90 процентов русских людей России, — дети разных матерей, из разных языковых семей.

Французский фантаст Жюль Верн посвятил освободительной борьбе русин и поляков свой роман «20 000 лье под водой», который изначально задумывался как роман о польском изобретателе (капитане Немо), скрывающемся в океане на подводной лодке и топящем российские боевые корабли. Однако издатель Жюля Верна был крайне озадачен сюжетом, так как Россия являлась огромным и самым прибыльным рынком для книг французского фантаста, не хотел обижать русских и предложил изменить национальность капитана Немо на индийскую, а его борьбу за независимость предложил перенести на борьбу с английскими колонизаторами. Жюль Верн нехотя согласился.

Как видим, отношение к борьбе русин бывшего ВКЛ у Пушкина и Жюля Верна было полярно противоположными. Жюль Верн не читал пропаганды и фальсификаций Романовых. Он смотрел на Русь Литвы глазами европейца и видел, как большую и некогда свободную нацию угнетают. Пушкин же видел в этом лишь «домашний старый спор». Постыдная черта типичного великодержавного шовиниста России всегда заключалась в том, что он на каждом углу кричиал «не отдадим пяди родной земли!», но на деле с легкостью захватывал эту землю аршинами у других народов. Россия до сих пор молчит, по каким таким причинам в 1809 г. извечно шведская территория Финляндии вдруг отошла к России. Захватническую войну со Швецией 1808 - 1809 гг., которая, кстати, увязла в финских сугробах точно так же, как увязла и Финская война 1939 - 1940-х гг., вследствие которой к России отошла вся Финляндия, с укором вспоминают в Швеции и поныне. В России же едва ли вообще знают, что такая война была.

Москва с легкостью и чувством собственного превосходства захватывала чужие земли, и «исконно русскими» становились страны и города, к России ранее вообще никакого отношения не имевшие: Кавказ, Прибалтика, Монголия…

Многие русские люди и сейчас кусают локти, что отдали Америке почти даром Аляску. Да, Аляску открывали русские моряки, но мало кто знает, что Аляска никогда полностью России не принадлежала. Этой землей владела совместная американско-русская компания на равных правах. После 1860 г. русский царь посчитал Аляску бесперспективной и продал свою часть акций американцам, которые и стали полноправными владельцами Аляски. Но многие до сей поры вздыхают об этом, словно продали вpaгy центральную часть извечно русской земли. Что же тогда должны испытывать шведы и англичане, голландцы и французы, потерявшие многочисленные колонии по всей Земле?

Сахаров в книге «Сказания русского народа» (1836 г.) пишет:

«Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Литве».

 В этой же книге, переизданной в 1885 г, написано уже по-другому:

«Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Белоруссии».

Таким образом, после восстаний 1830-х и 1860-х гг. название «Литва» было полностью и окончательно отдано Жмайтии, а настоящую Литву теперь называют Беларусью. После 1830-х гг. император также отменил все административные вольности Литвы, распустил Городскую думу и запретил молебны на русинском (беларуском) диалекте. Тем не менее, в то время украинский, русинский (рутенский, язык карпатских русин Галиции) и беларуский языки все еше считаются диалектами единого русского языка. Именно поэтому словарь Владимира Даля в оригинале назывался «Словарь великоросского диалекта русского языка». Лишь после революции 1917 г. по приказу Ленина Советская Россия, перестав быть «тюрьмой народов», дала желанную независимость (правда, ненадолго) и Польше, и Украине, и Беларуси, в результате все русские диалекты получили статус официальных языков. Увы, далеко уйти ни Украине, ни Беларуси не дали. Славянские республики, кроме Польши, влились в заменитель «тюрьмы народов» Российской империи — Советский Союз.

Как явствует из летописей и лингвистического анализа, термин «Литва» сформировался на севере современной Германии, вблизи датской границы, где ныне стоит город Лютьенбург — древняя столица Лютвы (лютичей) либо от латинского Litis, что значит «побережье, жители берегов» (а лютичи и бодричи и жили на побережье Дании и Северной Германии). После переселения славян Руси Полабья в земли Ладожья и нынешних Беларуси и Украины из Полабья «переехали» и названия: Ильменское озеро — от притока Эльбы Ильменов, Волынь — от жителей города Волин и одноименно от острова (ныне польский остров Волин на Балтике) волинян, Украина — от укран, пограничного с западными балтами русинского народа славян, жившего по реке Одер («по» и переводится как «граница»).

Русью или Россией после распада Киевской Руси больше называли как раз Украину, а южные самостоятельные княжества именовали Малыми Россиями — отсюда и старый термин «малорос», как называли украинцев до XX в.

Вильгельм ле Рубрук в книге «Путешествие в Восточные страны» (с. 85) четко указывает на то, что «Русiя» — это нынешняя Украина до реки Дон:

«К северу от этой области (за Перекопом, ― прим. М. Г.) лежит Руссия, имеющая повсюду леса; она тянется от Польши и Венгрии до Танаиса (Дона, ― прим. М. Г.).

Под Русь западных исследователей попадали и некоторые южные, восточные и центральные земли Литвы (Беларуси). Государственное название «Литва» с 1240 г. закрепилось за Беларусью, которая географически подразделялась на Белую и Черную Русь.

Московское же государство (с XVI в. — Россия) в XVIII в. еще не было русским по своей сути, и русские люди Литвы (русины) были чужими для финно-угров и татар (булгар) Волги, Московии и Урала, которые и составляли население московской России. Как явствует из книг немецких и английских лингвистов (Ричард Джемс «Словарь московитского языка» (1618 - 1619), В. Лудольф «Грамматика московитского языка» (1689)), лексика языка граждан Московии за 70 лет пополнилась лишь 35 русскими словами, увеличившись с 16 до 41 слова. Но разве это русский язык, где всего лишь сорок русских слов?! Разве это русские люди, говорящие друг другу при встрече «салом»? Разве русские по происхождению люди из мордовско-москельского племени?! Ордынскую Московию и Россию Василия III, разгуливавшего в чалме и с ятаганом на боку астраханского халата, никак нельзя было назвать русскими!

Ивана III всегда изображали эдаким героем русской истории, растоптавшим басму татарских послов, вышедшим из Орды и собиравшим русские земли, включая раскольнический Новгород. Однако в 1990-е гг. отношение российских историков к Иванам III и IV претерпевает существенные изменения. Вероломный захват Новгородской республики уже не вызывает умиления, хотя контекст «собирания русских земель» до сих пор многими сохраняется.

На самом же деле не было никакого «собирания» — были лишь претензии московского государя на земли Новгородской республики, которая развивалась как демократическая парламентская страна по европейскому образцу, была главной составляющей балтийского региона торгового союза Ганзы.

До 1237 г., года захвага киевской колонии Залесье Батыем, колония напрямую подчинялась Киеву, так как города Владимира (Москвы, похоже, не было до самой середины XIII в.) были колонией внебрачного сына великого князя Мономаха Юрия Долгорукого (страдающего физическим недугом — горбатостью, отчего его руки казались длиннее обычного), которого отправили в землю финской мокши (моксы или мокоши), отмеченной на немецкой карте Европы XII в. как «иезуитская колония Залески». Финское племя мокса или мокошь (моксель) было хорошо известно в Киеве еще во времена Владимира, который включил богиню Мокошь в пантеон киевских идолов. Это означало, что Киевская Русь тесно общалась с землей Моксели (или Москалью), а мокошь активно торговала с Киевом и проживала там (племена мокши-моксели расселялись вплоть до восточного берега Днепра). И именно мокшу из Моксели (на южном Урале и сейчас есть хребет Москаль) киевляне называли мокселями, позже — москалями.

Батый захватил Залесье, так как считал земли мокши, земли родственных языческих мери, мещеры, муромы и исламской мордвы, своими, так как финны и тюрки в XIII в. все еще являлись родными братьями и по языку, и по внешности — и те и другие голубоглазы и белокуры (татарина Чингисхана монголы описывали как человека «из племени сероглазых людей», с румяной кожей лица, длинными рыжевато-коричневыми волосами, с пышной рыжей бородой и серо-зелеными глазами с черными крапинками по радужной оболочке. Согласитесь, монюлы так выглядеть никак не могут).

Когда Батый захватил муромский народ со столицей городом Муромом, он столкнулся с тем, что здесь уже присутствовали русские колонисты, построившие Ярославль и Владимир. Москве, пограничному городку, пока даже имени не дали (вероятней всего, она еще не была построена) — он так и остался с финским названием Мааскава — Мать-медведица. Медведицей-матерью финны меря и мурома с мещерой, вероятно, называли герб Ярославля, где изображен медведь с алебардой. Этот же герб, возможно, красовался и на воротах нового города Ярославля, построенного Юрием Долгоруким в 1147 г. (Ярославль, но не Москву построил князь Юрий, Москва появилась на сотню лет позже). А Землю в финно-угорской мифологии всегда воплощали женские божества: у эстонцев, как пишет в XIII в. Генрих Латвийский в «Ливонской хронике», женой Ванаиса является Маа-эма — Мать-земля.

Люди русские и московитяне — разные народы, народы разных языков, культур, веры, они даже выглядят по-разному. Так, норвежские саги подробно описывают первый поход знаменитого Рольфа-Одда, будущего новгородско-киевского князя Олега (Хсльга). Молодой викинг с таким же молодыми безусыми юношами, своими братьями и родственниками, на двух судах отправился примерно в 850 г. из Норвегии в Финляндию. Там начинающие викинги разграбили рыбацкое селение финнов, а затем отправились дальше. Высадились они в земле финнов-пермь, в районе современного Архангельска. Наблюдая за избой перми, где шло пиршество, Рольф-Одд и его названный брат Асмунд видели, как на крыльцо то и дело выходил виночерпий за новой порцией вина из бочки. Рольф-Одд заявил, что виночерпий явно не финн, а норманн. Они схватили и допросили «языка», который в самом деле оказался норманном, давно жившим у перми слугой.

Этот летописный эпизод лишний раз доказывает, что финны (пермь, весь, чудь или кто-либо другой), будучи народом европеоидным, но не индоевропейским, антропологически заметно отличались от своих соседей по Европе. У финнов широкие скулы, отчего они кажутся круглолицыми. У них плоские, т. е. курносые носы (так и описан Атилла, военачальник гуннов (венгров и тюрок, двоюродных братьев финнов)). Индоевропейцы же (скандинавы, балты и славяне) отличались от финнов более узкими лицами и прямыми носами, цветом волос — медовым, т. е. русым. Волосы скандинавов и славян всегда были русыми, светло-коричневыми или медового цвета (от светло-рыжих до темно-русых). Цвет глаз — от голубых до зеленых и карих. Волосы уральских жителей (фино-угров и предков тюрок) были заметно светлее, чем у германцев, балтов или славян — соломенного цвета. Именно поэтому русские называли кипчакский народ казаков половцами — от полоты, светлой болотной травы цвета соломы. От этого и слово «полотно» — что-то белое, выбеленное. Цвет глаз чистокровных финнов также был более светлым (светло-голубым), чем у славян. Поэтому эстонскую чудь русские колонисты называли «чудь белоглазая».

Мода жителей Московии резко отличалась от одежды жителей Руси. Обратите внимание: Петр I брил бороды и отрезал рукава не жителям Могилева, Полоцка, Киева или Новгорода, но москвичам! Иванушка-дурачок русских народных сказок — типичный мордовский финн сельской местности Московии. Московские финны носили косоворотки, а также лапти, которые были для славян признаком крайней нужды и бедности, хотя это и не совсем так.

Археологи в городах Новгород, Ладога, Псков, Полоцк, Брест, Киев и других не обнаружили лаптей, которые находят на территории Московии. Обувь жителей этих древнерусских городов сплошь из кожи, даже детская, какую носили в то время в Скандинавии и Польше. В Новгороде же нашли лишь один лапоть. А вот в городах Московии — сплошь и рядом. Конечно, плетеные из дерева (лыка) лапти — вовсе не показатель бедности, это традиция финских лесных жителей, для которых было особенно удобно ходить в такой обуви по лесному бурелому и мягкому мху. Лапти стали составляющей национального костюма финских племен Московии, что и видно на портретах мордвин, черемисы и др. Лыжи — также изобретение финнов. Первым лыжам, найденным в Швеции, Норвегии и Финляндии, более 5000 лет. Скандинавские предки в то время все еще жили вне Скандинавского полуострова: в Причерноморье и Каспии.

Николай Карамзин передает записанный Нестором исторический случай, произошедший в Волжской Булгарии с Владимиром и его воеводой Добрыней  Мистишей.

Осматривая пленных булгар, обутых в кожаные сапоги, Добрыня говорит Владимиру буквально следующее:

«Они не захотят быть нашими данниками: пойдем лучше искать лапотников!»

Карамзин прокомментировал это так:

 «Люди избыточные имеют более причин и средств обороняться».

Однако тут, скорее всего, был иной смысл:

«Это люди богатые, кочевые (а в лаптях на конях не поездишь), пойдем искать оседлых финнов, с которых в самом деле легче брать дань».

Вовсе не сопротивления испугались истинные вояки Владимир и Добрыня — они знали, кто им больше нуженн для обложения данью.

Московские ратники также одевались так своеобразно — по-азиатски ярко и несколько старомодно для европейцев, что во время агрессии Василия III русь-литовские рыцари по ошибке порубили своих же союзных московитов, так как те сильно отличались от по-европейски вооруженных русин и походили на татар Василия III.

Современный русский народный костюм, как и танцы и песни, практически ничем не отличается от национальной одежды коми, карелы, перьми и мордвы. Схож он и с национальной одеждой венгров. В принципе, это все один и тот же национальный костюм — традиционная одежда уральских народов финно-угорского происхождения. Милое сердцу оканье поволжских и уральских жителей России — это сохранившийся финский акцент местных жителей (в финских языках все гласные ударные), доказывающий в лишний раз, что окончательная русификация Поволжья и Урала наступила достаточно недавно.

Национальные костюмы и манера танцев и песен русского фольклора значительно отличаются от костюмов и танцев беларусов, поляков и словаков с чехами. Украинские танцы и одежда — также явное тюркское заимствование: как сарматских шаровар, так и половецких кульбитов во время танцев.

Даже магия индоевропейцев отличалась от финской. В русских народных сказках (имеющих опять-таки финские корни) сохранились рассказы о том, как колдуны и волшебники определяют судьбу, катая по тарелке яблоко или же колдуя над водой. Финские колдуны в самом деле колдовали над водой. Через изображение в воде, если в него выстрелить из ружья или лука, можно было ранить и даже убить человека, тогда как в Европе колдовали на фигурках, выполненных из воска. Финны в Европе (у шведов и норвежцев) считались отменными колдунами, способными вызвать ветер (известно, что викинги-свеи часто «покупали» у финнов ветер) или угадать судьбу по изображению на воде («как в воду глядел»). Современные ученые, однако, не относятся к финской магии как к нелепым сказкам. Кристаллы некипяченой воды, полученной из колодца или путем таяния льда, по мнению ученых, могут хранить информацию, в частности запоминать добрые мысли, слова и образовывать при этом правильные рисунки, тогда как плохие мысли вызывают разрушение кристаллов. Секреты «живой» воды, похоже, были хорошо известны древним финнам.

В Швеции до сих пор рассказывают историю об одном молодом парне, который, путешествуя но Финляндии, полюбил молодую финку и обручился с ней. Однако, уехав на родину, он долгое время не мог дать о себе знать своей возлюбленной и однажды попросил колдуна саама, чтобы тог помог увидеть, что творится в доме его оставленной невесты. Саам налил в ведро воды и пошептал над ней.

«Смотри», — сказал саам, и молодой швед увидел, как из дома возлюбленной выходит ее злой отец, держа в руке ружье, а за ним выходит плачущая девушка. Старый финн поставил на землю ведро с водой и стал целиться туда из ружья.

«Стреляй в изображение, — сказал саам, — а то он выстрелит первым».

Юноша колебался, но саам решительно приказал:

«Стреляй, а не то он убьет тебя».

Швед выстрелил в ведро, и изображение вмиг исчезло.

 Когда же парень вернулся в Финлядию к своей возлюбленной, то с удивлением узнал, что ее отец умер от удара именно в тот момент, когда собирался выстрелить в видение на воде.

Да, кто-то справедливо заметит, что это ― древние корни, и они зачастую у многих народов не совпадают с «ветвями и листвой». Но более современная история России, история времен Ивана IV, Василия III, Годунова и Алексея Михайловича Тишайшего вплоть до Петровской эпохи своими артефактами доказывает вновь и вновь: предки тех, кто сейчас именуется россиянами, были людьми не русскими и вовсе не христианами, хотя имена носили вполне русские.

Так, в Оружейной Палате хранится знаменитый шлем, именуемый «Ерехонская шапка», работы мастера Никиты Давыдова из города Мурома. Изготовлен этот бесценный ныне защитный головной убор в 1621 г. Так вот, Никита Давыдов пишет вокруг острия шлема арабской вязью арабеску — арабское изречение из Корана:

«Ва башшир альмуминик» — «И обрадуй верующих».

И нет ни слова по-русски! Стало быть, в 1621 г. в Муроме жили мусульмане с вполне русскими христианскими именами, как-то Никита или Давыд? Это просто невероятно!

Но это и есть уникальность московитской культуры: все люди Московии именуют себя греко-правосланными христианами, хотя из греческого православия почитают лишь Христа, но только как пророка Аллаха. А во время обряда крещения используют греческие (болгарские) церковные книги и дают имена новорожденным согласно православным календарям. Фамилии, а точнее отчества они образуют, как учат священники-болгары, с окончанием на -ов, отчего все эти рыжебородые голубоглазые меря, мещера и черемиса с чудью заволочской кажутся вполне русскими. С другой стороны, татарские мурзы Орды принесли в Московию Коран — и он так и остался священным писанием, благо текст его в самом деле все тот же Ветхий Завет. Используемые в Орде полумесяц и звезда также на тот момент имеют христианские корни, что мы и видим на ранних гербах европейских вельмож не только Средневековья, но и XVII-XVIII вв. (как и на шатре польско-литовского короля Батория).

Скорее всего, ислам ордынцев в языческой среде вепсов, муромы, мордвы, моксели, мери и эрзи Московии и воспринимался как вариант восточного христианства, но только на другом языке (в принципе, так и зарождался ислам), и языке более близком, ибо разница между финскими диалектами и татарским (тюркским) языком была (и есть сейчас) намного меньшая, чем между абсолютно не похожими финским языком туземцев и русским языком киевских колонистов.

То, что в Московии почитают Аллаха и мордвины, и мурома с эрзей (рязанью), доказывают и другие надписи, в частности на шлеме из Коломны. По его ободу также идет арабская вязь, и также нет никаких следов русского либо христианского присутствия, хотя делал этот шлем местный коломенский мастер специально для царя.

Российские ученые из лаборатории популяционной генетики человека Медико-генетического центра Российской академии медицинских наук шесть лет (с 2000 по 2006 гг.) изучали ДНК русских россиян и их соседей и получили совершенно неожиданный результат: генетический фонд русских России ближе всего мордвинам (это практически один и тот же народ), аналогичен финнам и татарам. Славяне-братья — это лишь белаусы, поляки, частично словаки, чуть-чуть чехи и украинцы и русские Смоленской, Брянской и Курской областей (областей, где, кстати, жили балты курши и голядь).

Но, может быть, и не стоило тратить целых шесть лет, чтобы убедиться в родстве финнов, мордвы и русских россиян? Достаточно посмотреть на историографию соседей (той же Беларуси), народные костюмы, песни, танцы и матрешки. Именно как матрешку похоронили угро-финны своего вождя Атиллу: в нескольких гробах. Матрешка — это кукла, копирующая реальную традицию захоронения уральских народов.

Людям, удивленным выводами экспертизы ДНК русских России, должно быть известно, что проблема алкоголизма всегда остро стояла лишь в двух европейских странах: в Финляндии и России. Как и у индейцев Америки, у чистокровных финнов в организме полностью отсутствует сопротивляемость алкоголю. Неудивительно, что в XVI-XVIII вв., в то время как на Руси пили мед (медовуху), открывали харчевни и кабаки на каждом углу, в Московии не то чтобы не было питейных заведений — за питье спиртного строго карали. Пить запрещал Коран, пить нельзя было, потому что это губило людей на корню, как губила европейская «огненная вода» индейцев Америки. Не зря в Финляндии долгое время существовал «сухой закон», а с алкоголиками жестоко расправлялись — кастрировали. Но это не спасало финнов от алкоголизма. Тогда «сухой закон» стали постепенно (что правильно) подменять культурой пития. Спиртное стало дорогим, более качественным, а отпуск спиртного ограничен.

Сухой закон вводили и в царской России в 1914 г. В 1985 г. это пытался сделать первый и последний президент СССР Михаил Горбачев. Но культура народного самогоноварения эти меры убивала в зародыше. Государство быстро поняло, что водка — это атрибут русской культуры, «валюта», которая должна присутствовать всегда и быть доступной любым слоям населения, в противном случае худо придется государству. Но мало кто из россиян знает, что водка впервые появилась в России лишь при Иване IV Ужасном, который первым стал пытаться сделать из Московии Россию. И только в Петровские времена в России получило распространение итальянское «двойное вино» — будущая русская водка (само слово «водка» — литвинское, правда, в Литве изначально так называли лекарственный настой ни спирту), традиционная еда ВКЛ картофель перестал быть «дьявольским яблоком», получил распространение салат.

Несопротивляемость алкоголю финнов и многих россиян говорит лишь в пользу идентичности их организмов, что российские ученые лишний раз и подтвердили изучением ДНК. Значит, среди русских россиян больше 2/3 — люди чисто финской крови!

Российский ученый Алексеева, вполне справедливо полагая, что русские России — это в основном русифицированные финны, затем делает странное заключение, что позже русские славяне заметно ославянили финско-русское население, что будто бы и отразилось антропологически. Но когда же происходил этот загадочный исход русских на восток? Откуда взялось столько русских, чтобы заселить огромные Урал и Поволжье без потерь для западной части самой Руси? Попытки такие, тем не менее, были. Впервые это имело место но время захватнической войны Алексея Михайловича Романова, начатой в 1654 г. Около 300 000 пленных литвинов вывез московский государь в земли Московии, чтобы пополнить изрядно поредевшие после чумы земли. Вот тогда-то впервые и пришли в Московию типично беларуские праздники Ивана (Яна) Купалы, Радуница и пр. Губительная для Литвы война за выжинание оказалась чем-то вроде спасения для Московии, приобщения этой страны к христианскому русскому миру.

Тем не менее, 300 000 — это капля в море, что и фиксирует анализ ДНК. Просто миллионы уральских и поволжских финнов, как и тюркских буртасов, чувашей и булгар, активней и интенсивней русифицировали приезжие русские, а позже и российские законы и реформы. Туземцы лишь перенимали русский язык как официальный язык государства и религии. Но не везде русификация проходила гладко, что и доказывают многочисленные этнические войны Болотникова, Разина и Емельяна Пугачева, о которых поговорим позже.

Был еще один значимый исход русских на восток — русинской интеллигенции. После того как бывшее Великое княжество Литовское и Русское стало периферией Российской империи, в периферию превратились и бывшие культурные центры ВКЛ — Вильно, Киев, Полоцк и Витебск, особенно после закрытия Виленского университета, где начинал получать образование знаменитый русский первопечатник Франциск Скорина. Тогда-то русинская интеллигенция и подалась в новую столицу — в Санкт-Петербург, как и в Москву. Вот почему в таком изобилии в Москве встречаются фамилии Литвин, Литвинов, Поляков и Польских.

И язык, и искусство, и религия с мифологией, как и свойства ДНК финно-угров Московии и индоевропейцев Руси, доказывают лишь одно: это разные народы, разных культурных источников, общего у них мало. Но зачем же нужно было так упрямо и долго одному из этих народов все в себе ломать, менять и перерождаться в другую культуру? Только потому, что московские князья хотели быть русскими?