Поскольку было уже очень поздно, Кол пошел вместе с бабушкой, чтобы составить ей компанию на темных тропинках, ведущих к местам обитания водяных эльфов. Эльфы жили на покрытых зарослями склонах вересковых пустошей, там, где из горы, возвышавшейся над Гескомбом, били ключи. В этих маленьких низинах они были особенно чистыми, в них текла только дождевая вода, и они не были загрязнены удобрениями или промышленными отходами. Конечно, Кол не мог разглядеть все это сейчас: под деревьями царила чернильная темнота, он различал ручьи лишь по тихому журчанию бегущей по камням воды. Этот поход был редким развлечением для него, потому что бабушка обычно говорила с водяными эльфами наедине: присутствие другого человека — пусть даже ее внука — делало этих созданий настороженными и подозрительными.

Миссис Клэмворси зажгла электрический фонарик и осветила им большой камень, выступающий из воды.

— Вот это место, — сказала она. — Встань немного поодаль, Кол, и постарайся не особенно шевелиться. Славно, славно…

Кол сделал, как она просила, встал в сторонке и стал наблюдать за бабушкой. Она погасила фонарик, подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Когда Кол тоже привык к темноте, он увидел, что все тонет в жемчужном свете почти полной луны. Теперь он совершенно ясно мог разглядеть воду, которая вытекала из угольно-черных озерец миниатюрными искрящимися водопадами. Затаив дыхание, он наблюдал, как бабушка поднялась на камень и начала тихо что-то напевать, облачко ее седых волос мерцало в лунном свете. Странный напев, казалось, не имел ни начала, ни конца, он лился из уст бабушки то набирая силу, то затихая до мягкого полушепота. Колу подумалось, что эта мелодия сама похожа на поток воды, вечно меняющийся, но каким-то образом остающийся неизменным. Миссис Клэмворси замолчала, и оба они замерли в ожидании в наступившей тишине.

Через несколько секунд сердце Кола заколотилось в груди: из воды начали подниматься фигуры. Хотя их сущность постоянно менялась, как вода, бьющая из источника, водяные эльфы сохраняли вид стройных людей ростом около двух футов. В их переменчивой, словно волна, коже отражалось темное небо. Лунный свет помогал разглядеть их развевающиеся волосы, длинные пальцы и темные глаза. Лица эльфов странным образом искривлялись, как будто смотришь на них через стакан воды.

Миссис Клэмворси простерла руку ладонью вниз, и ближайший к ней эльф легонько коснулся ее кончиками пальцев. Это прикосновение совершенно его преобразило: переливающееся тело внезапно обрело твердость, как будто превратившись в лед. Черты его лица стали резко очерченными: длинный острый нос, темные, как камешки, глаза. Он выступил из воды и встал рядом с женщиной, которую признал как посредника водяных эльфов.

Миссис Клэмворси и эльф вместе начали напевать ту самую, похожую на поток воды мелодию. Кол не понимал слова, но ему казалось, что он может уловить смысл, который вкладывали в пение исполнители. Бабушка сосредоточенно закрыла глаза, тон ее был умоляющим и обеспокоенным. Кол догадался, что она объясняла, как важно узнать, кто была эта девочка с птицами. Эльф, чье пение вибрировало на нижней ноте, поддерживая и дополняя мелодию посредника, успокаивал ее, лаская звуками, как поток воды нежно разглаживает спутанные листья водорослей. Кол сделал вывод, что эльф хочет помочь, хотя бы тем, что снимет тревогу, которая мучает его друга. Песня затихла: эльф разомкнул руки с посредником и отплыл назад, слившись с потоком воды, увлекая за собой других эльфов.

— Ну, все в порядке, — с облегчением сказала Колу миссис Клэмворси, когда эльфы исчезли. — Иссун пообещал мне спуститься к морю и поговорить с чайками, когда они прилетят напиться. Завтра мы получим ответ.

— Как здорово, бабушка, — тихо ответил Кол, все еще зачарованный встречей, свидетелем которой он стал. — Как здорово!

Взяв ее за руку, он осторожно помог ей спуститься по тенистым тропинкам туда, где их ждала машина.

В среду Конни, Аннина, Джейн и Кол встретились после школы на кухне у Аннины, чтобы продумать свои вопросы к нефтяной компании. Кола было непросто поймать на слове, напомнив про прежде данное обязательство, но в конце концов он согласился уделить девочкам пару часов.

— Мне нужно кое-где быть в шесть часов, — угрюмо заявил он, зашвырнув в угол свою спортивную сумку. — Я пришел, только чтобы сказать вам: не думаю, что нам следует в это ввязываться.

— Ну что ты, Кол, — убеждала его Аннина, — это же по-настоящему важно. Мистер Джонсон сказал, что попытается провести нас на территорию предприятия, если мы придумаем хорошие вопросы.

— Этого-то я и боюсь.

Конни почувствовала, что он начинает ее раздражать. Как и все остальные в этом Обществе, он, казалось, забыл, что существуют другие люди, которым хочется сделать что-нибудь для защиты родной природы.

— Я пойду, только если вы уберете вопросы о пропавших людях, — сказал он, плюхаясь в кресло.

— Кол! — запротестовала Аннина. — Но это же самое интересное. Разве ты не видел статью Рупы о том, как нашли тело О’Нилла?

— Конечно видел, — пробормотал Кол. — Я, видишь ли, даже был там, когда его нашли.

— Ты там был? — переспросила Джейн, потрясенно глядя на него.

— Ну да. Это ведь бабушка и ее друзья вытащили его из воды. Тошнотворное зрелище.

Конни была просто ошеломлена этим известием. Эвелина ничего не рассказывала, но она, должно быть, тоже там была — вот и еще один секрет, который тетка утаила от нее.

Это открытие мгновенно заставило Аннину замолчать. Но она уже приняла решение, и требовалось нечто большее, чем какой-то утопленник, чтобы удержать ее.

— Ну раз так, то ты теперь знаешь, как важно заставить «Аксойл» признать, что проблема существует. Они притворяются, что с ними ничего не происходит, — они заявляют, что пропавшие люди никогда не приступали к работе, — но Рупа уверена, что они лгут.

— Но зачем о таком лгать? — спросила Конни.

Аннина взглянула на нее с возмущением:

— Да, разумеется, затем, что это ужасно отразится на репутации компании: произошедшие события не назовешь радостным началом строительства нового нефтяного завода. А если еще выяснится, что люди свалились в море во время работы, то ответственность за это ляжет на работодателя. Он обязан следить за здоровьем и безопасностью труда своих сотрудников. Уверена, даже ты об этом слышала.

Конни рассеянно кивнула.

— Родственники погибших могут подать в суд на «Аксойл», — тихо пояснила Джейн.

— И все это не имеет к нам никакого отношения, — язвительно перебил Кол. — Давайте придумаем какие-нибудь вопросы, если это так необходимо, но будем придерживаться первоначальной темы, хорошо? И не будем совать нос в дела, которые нас не касаются.

Аннина ничего не сказала, только поджала губы. Джейн, вечный миротворец, переводила взгляд с одного из них на другого.

— Хорошо, Кол, мы не будем их спрашивать, если ты против.

— С чего бы это, а? — проворчала Аннина.

— Да, не будем, — твердо сказала Джейн. — Мы работаем в команде, ты что, забыла, Аннина? И потом, мы можем спросить их о Стогах и местных акциях протеста — есть еще много интересных тем.

Весьма неохотно, но Аннина сдалась.

— Ладно. Итак, вот что у нас получается. — Она выложила на стол список.

Кол указал на первый пункт:

— Давайте начнем с вопроса попроще — пусть думают, что мы маленькие глупые детки, — это поможет нам вытянуть истинные ответы на действительно важные вопросы относительно Стогов.

Услышав такое предложение, Конни сморщила нос.

— Глупые детки? Ты уверен, что нужно заставлять их думать, будто мы идиоты?

Кол кивнул:

— Совершенно уверен.

Остальные с ним согласились, поэтому Конни замолчала.

— Как насчет каких-нибудь тупых вопросов о том, как работает завод? — предложила Джейн.

— Хорошая идея, — обрадовался Кол.

— А действительно, как работает завод? — осведомилась Конни.

Аннина и Кол громко вздохнули.

— Перерабатывает сырую нефть в вещество, которое можно заливать в автомобиль, — терпеливо пояснила Джейн. — Ты же не можешь использовать в качестве топлива нефть, только что выкачанную из скважины: ее нужно обработать, чтобы она для этого годилась.

— Еще бы Джейн не знать, — встряла Аннина, — ведь ее папа работает на этом заводе!

Джейн кивнула:

— Верно. Я говорила ему о нашем проекте: он очень заинтересовался. Предложил написать прямо мистеру Квику, управляющему.

Конни раньше этого не знала. Она взглянула на Джейн с новой стороны, гадая, беспокоится ли та за своего отца в свете произошедших событий. Если бы отец Конни работал на этом заводе, она бы до обморока боялась, что когда-нибудь он не вернется домой.

— А не будет ли у твоего отца неприятностей, если мы начнем задавать руководству «Аксойла» неудобные вопросы? — осмелилась спросить Конни.

Джейн пожала плечами:

— Думаю, что нет, если мы не будем грубить или что-то в этом роде, а мы ведь не будем, верно? — Она уверенно взглянула на Аннину и Конни, а потом, уже с некоторым сомнением, на Кола.

— Конечно нет! — заявил Кол. — Можешь рассчитывать на мое благоразумие — как всегда. После того как я по секрету сообщу управляющему, что его компания — просто барахло, я извинюсь очень вежливо, будьте уверены, — пошутил он.

Девочки нервно засмеялись. Кол был независимым звеном в их команде, которое они не могли контролировать.

Список вопросов вскоре был закончен. Кол при первой же возможности ринулся к двери, а Джейн вызвалась вбить этот список в компьютер сегодня же вечером.

— Я поищу информацию о компании в Интернете, — сказала она, собирая записи вместе, — посмотрим, говорили ли ее представители что-нибудь об окружающей среде, дикой природе и тому подобном. Мы можем найти что-нибудь из их собственных заявлений, чтобы процитировать во время интервью.

— А насчет Кола не волнуйся, — ободряюще сказала Конни, когда тот ушел. — Я уверена, что все пройдет просто прекрасно. Он, может быть, немножко… слишком…

— Слишком занят своей особой? — подсказала Аннина. Ее все еще терзало то, что Кол отверг ее план расследовать исчезновения людей.

— Да, — сказала Конни, — это так, но сердце у него на месте. Он не станет навлекать на твоего папу неприятности.

— Это, должно быть, она! — заявила Эвелина. — У кого еще в Гескомбе такие волосы?

Кол стоял за задней дверью своего дома, подслушивая разговор, происходивший внутри. Он услышал взволнованные голоса и остановился, чтобы понять, что происходит.

— Да, действительно, эльфы совершенно ясно об этом сказали. — Кол различил голос своей бабушки, в котором бурлила радость. — Я поняла, что в этой девочке что-то есть, как только ее увидела.

Далее последовало невнятное бормотание, потому что участники собрания разбились на группы и начали обсуждать новость между собой. Через пару минут миссис Клэмворси попросила внимания:

— Однако я должна еще кое-то добавить. Водяные эльфы сообщили также, что чайки сердиты на нас. Похоже, они не желают видеть нас рядом со Стогами. Не знаю почему, но когда они узнали от эльфов, что это мы спрашиваем про посредника сирен, они совершенно замкнулись и не пожелали больше ничего рассказать. Вот почему у нас есть только беглое описание.

— Но его вполне достаточно, судя по вашим словам, Эвелина, — заметил доктор Брок. — Нам придется отложить загадку гнева чаек на другой раз. Сейчас нам необходимо спасать жизни. Мы должны послать за вашей племянницей.

Кол выбрал момент и, хлопнув дверью, вошел в кухню.

— Кол, ты пришел в самый волнующий момент, — с жаром сказала его бабушка. — Мои водяные эльфы дали мне описание девочки, очень похожей на Эвелинину Конни. Да и семейные связи — все на это указывает.

Кол помолчал. Конни Лайонхарт — эта тихая протеже Аннины — посредник сирен? Он вспомнил, что и сам об этом поначалу подумал, но отмел это предположение как нелепость. А как же песчанки?

— Я бы не был так в этом уверен, — сказал он с деланным безразличием. — Судя по тому, что я видел в школе, мне кажется, что дар Конни касается четвероногих созданий.

Он привлек к себе внимание: радостные лица начали омрачаться.

— Что ты думаешь, Эвелина? — спросил доктор Брок, поворачиваясь к своей соседке.

Эвелина Лайонхарт кивнула:

— Это правда: я чуть не упустила из виду. У Конни определенно особые взаимоотношения с моей кошкой. Возможно, Кол прав: она может иметь дар, но не тот, что нам нужен прямо сейчас. Она может относиться к группе дву- и четвероногих. Возможно, доктор Брок, вы и вправду видели туристку: мы ведь выстроили наше заключение на очень призрачном свидетельстве.

Доктор Брок повернулся к итальянцу.

— А вы что думаете, синьор? Вы почувствовали что-нибудь в этой девочке?

Синьор Антонелли задумчиво почесал бороду.

— Я не слышал, как она поет. Она поет?

Эвелина пожала плечами:

— Не так, чтобы я это заметила. Она очень сдержанна дома.

Гораций Литтл наклонился к Эвелине и похлопал ее по руке.

— Мы должны испытать ее, чтобы определить все раз и навсегда, — сказал он бархатным голосом.

Кол вспомнил свое собственное тестирование, которое состоялось только годом раньше: таинственность, смущение; только доверие к бабушке заставило его пройти через это.

— Но как вы собираетесь объяснить все это Конни? — спросил он. — Она пару раз говорила, что интересуется Обществом, но она понятия не имеет о том, чем мы на самом деле занимаемся. Не слишком ли много выльется на нее сразу?

— Можем ли мы ей что-нибудь об этом рассказать? — поинтересовалась Эвелина, глядя на доктора Брока.

Он вздохнул:

— Правила Общества запрещают нам объяснять сущность нашей работы другим — пусть даже будущим членам, если они не прошли испытание. Мы все знаем, разумеется, почему правила таковы: ради защиты существ, оберегать которых мы поклялись.

Миссис Клэмворси издала презрительный звук, похожий на «фи!».

Доктор Брок приподнял кустистую седую бровь.

— Согласен, Лавиния, Общество в наши дни, вероятно, стало более бюрократичным и замкнутым.

— Бюрократичным! — взорвалась миссис Клэмворси. — Новое поколение чиновников настолько погрязло в бумажной волоките, что я удивляюсь, как они вообще выбираются из своего зала заседаний не споткнувшись! Так было не всегда.

Донеслось ворчание Горация Литтла.

— Когда я еще не ушел на пенсию, мы, эксперты, никогда особо не волновались о правилах, если требовалась большая свобода действий, — добавил он.

— Мы могли бы пригласить кого-нибудь, чтобы протестировать ее в эти выходные, когда у нас запланирована встреча, — предложила миссис Клэмворси. Она повернулась к синьору Антонелли и пояснила: — Несколько наших юных членов, включая присутствующего здесь Кола (тут она с гордостью посмотрела на внука), должны в эту субботу пройти первую тренировку. Один из наставников, кажется, является экспертом.

— Что вы об этом думаете? Эвелина? Кол? Это сработает? — вопрошал доктор Брок.

Кол пожал плечами. Тетка Конни с сомнением покачала головой.

— Не думаю, что у нас есть выбор, — сказала наконец Эвелина. — Ставка рискованная, но на кону стоят жизни, поэтому мы должны знать наверняка.

— Вы правы. Я попрошу вас с Колом все подготовить. В воскресенье мы пригласим эксперта — это будет удобно?

— Почему бы нет, — согласилась Эвелина; эти три слова решили судьбу ее племянницы.

Возвращаясь на велосипеде от Аннины, Конни заехала на пристань. Не было нужды спешить домой, она была уверена в том, что проведет еще один вечер в компании телевизора, пока ее тетка пускается в какие-то приключения со своим Обществом, ни капельки не думая о ней. Она прислонила велосипед к столбику ограждения и согнулась пополам, чтобы отдышаться: она только что прикончила огромную порцию индийского блюда, приправленного карри, ужасно острого и невероятно сытного.

Выпрямившись, она огляделась в поисках Скарка, но его нигде не было. Это было странно: как раз в это время дня она ожидала увидеть его, скачущего по пристани, подбирающего кусочки наживки и хлебные крошки, оставшиеся после туристов.

Тут она услышала шум крыльев и крики чаек — стая летела со стороны океана. Конни радостно повернулась, чтобы встретить их, и увидела, что птицы летят не в своем обычном кружащем танце над волнами, а направляются прямиком к берегу с яростной решимостью. Девочка пригнулась, когда они устремились вниз. Чайки зорко всматривались в береговую линию, кружась, как множество серебряных стрел, несущихся к единой цели.

— Стойте! Стойте! — завопила Конни, вбегая в середину стаи.

Что заставило их вести себя так агрессивно? Увидев Конни, птицы начали кружиться вокруг нее по спирали. Их настроение изменилось. Конни посмотрела наверх и поняла, что это ликующий танец. Инстинктивно она подняла руки и стала медленно поворачиваться — ее как бы затягивало в воронку из крыльев у нее над головой и уносило вместе с чайками в море. Если бы доктор Брок сидел сейчас в своем укрытии, он увидел бы Конни, едва различимую в птичьей метели, с откинутыми назад черными волосами, которые искрились странной электрической энергией. Она изменилась: исчезла стеснительная, тихая школьница, и на ее месте оказалось существо, наделенное властью. Но в этот момент доктор Брок сидел на кухне, не подозревая, что короткая прогулка к морю может дать ответ на самый насущный вопрос, стоящий перед Обществом.

Птицы прекратили свое кружение, вышли из спирали и расселись вокруг Конни на земле и воде. Самая большая чайка села на буек. Чайка поменьше, с остатками детского пушка на крыльях, плавно подлетела к Конни.

Скарк расправил крылья, а потом снова сложил. Его дочь сделала то же самое.

— Почему вы так поступаете? Вот так летаете, я имею в виду? — спросила его Конни. Скарк сердито потряс клювом. — Что? Ты на кого-то сердишься? — Чайка постучала лапками по буйку — в знак подтверждения. — На кого? Не на того мальчика, на которого вы напали на днях? — Скарк постучал лапками. — Он пришел к вашим гнездам только потому, что его Общество хочет вам помочь.

При упоминании об Обществе Скарк внезапно распростер крылья и неистово захлопал ими, издавая пронзительный крик.

— Я знаю, что они потревожили ваши гнезда в Стогах, но я могу разобраться — я скажу им не подбираться к вам слишком близко. Кроме того, ваш молодняк уже вырос, правда? — Конни почесала головку дочки Скарка, чайки, которую она назвала Мью, а та обнюхала ее руку в поисках крошек.

Скарк снова потряс клювом и начал серию движений, которых Конни не могла понять. Он, казалось, указывал то на других чаек, то на Конни, повторяя это снова и снова.

— Ох, Скарк, я не понимаю. Но думаю, что ты недоволен тем, что Общество выезжает к Стогам. Хоть в этом я права? — Стук лапок. — Я скажу им не делать этого. Но ты знаешь, они ведь только пытаются спасти эти скалы от худшей напасти. Скоро люди начнут водить большие корабли через Гескомбский пролив. Ваши места гнездования окажутся под угрозой.

Скарк поднял клюв и потряс им. Что это было — отчаяние? Гнев?

— Прости, Скарк. Я чувствую себя такой бессильной. Но я ничего не могу с этим поделать.

Чайка внимательно смотрела на нее своими глазками-бусинками. Конни стало неуютно под этим упорным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что я даже не пыталась? — мрачно сказала она. — Ты прав, конечно, но сейчас я просто не знаю, что с этим можно сделать.

Скарк завопил.

— Ты думаешь, я в силах что-то изменить? — Он постучал лапками. — Но что?

Ответа не последовало. Или птице было слишком трудно показать ей это, или он был не готов все ей рассказать. Скарк захлопал крыльями и сорвался с буйка. По его знаку Мью и остальная стая поднялись, как занавес из бьющих крыльев, и понеслись следом за вожаком в открытое море.