Ветка, в которую вцепилась Конни, казалась пугающе тонкой. Она крепко зажмурилась, потому что каждый раз, когда она позволяла себе ойкнуть, глядя на то, что происходит вокруг, она чувствовала дрожь во всем теле и на нее накатывала волна неконтролируемого страха. Она не боялась высоты только во время контакта с крылатыми существами. Когда она была предоставлена сама себе, весь ее ужас перед высотой возвращался. Вцепившись в ветку связанными руками, она не смела пошевельнуться, потому что от каждого дуновения ветра ветка качалась туда-сюда с угрожающим треском. Конни охватил своего рода паралич: она была не способна думать ни о чем, кроме своего ужаса перед высотой. До нее доносились отдаленные голоса и приветственные возгласы, но она не понимала, что они могут означать. Она знала только, что Каллерво оставил ее, как не умеющего летать птенца, на вершине дуба — как приманку для первого попавшегося хищника. В этом случае охотником, которого рассчитывал поймать оборотень, выступало Общество. И хотя ей больше всего на свете хотелось увидеть, как с небес спускается спешащая к ней на помощь эскадрилья драконов, она понимала, что не должна этого желать, потому что это было в точности то, чего добивается Каллерво.

Рядом с ее головой что-то зашелестело, и Конни почувствовала присутствие другого существа: не Каллерво и его союзников, прячущихся внизу и готовых напасть на любого, кто приблизится к дереву с земли или воздуха; с этим существом она однажды уже сталкивалась. Приоткрыв глаза, она увидела древесного духа, глядящего на нее с удивлением; через его шерстку-листву теперь просвечивало гораздо больше лоскутов серой кожи. Он протянул лапу и дотронулся до ее плеча. И Конни тут же подхватило успокаивающе мерным приливом и отливом древесного сока.

— Универсал, тебе грозит опасность, — сказал ей древесный дух, ласково гладя ее по плечу. — Ты слишком высоко забралась. Отсюда вниз только один путь.

— Знаю, — мрачно ответила Конни, — это путь желудя: упасть — и все.

— А внизу собрались существа; темные существа, незваные гости, они прячутся среди моих ветвей.

Конни снова на мгновение закрыла глаза и направила свои мысли к сердцевине дерева, мысленно спускаясь по его стволу. На одной из нижних ветвей сидела горгона, ее руки мягко обхватывали кору. Еще ниже, глубоко в корнях, скрывались другие существа, те, с которыми она раньше не встречалась: духи камней. Каллерво расставил свои войска здесь в засаде. Но где же он сам? Его голос в ее сознании стих, однако она знала, что он не может быть далеко. Все фигуры, необходимые для сражения, были расставлены, и Конни не могла изменить ход событий. Похоже, совсем скоро мир изменится и никогда уже не будет прежним. Мифические существа будут вынуждали вступить в открытый бой. Они будут убивать друг друга, чтобы защитить ее и этих людей, собравшихся в лесу, — и эта жертва навсегда обратит многих из мифического мира против Общества. Конни чувствовала себя виноватой в происходящем. Если бы только она не оказалась такой идиоткой, чтобы попасться прямиком в ловушку Каллерво! Но сейчас она может попытаться спасти хотя бы одно существо.

— Прячься, — велела она древесному духу. — Приближается опасность. Не подходи близко к существу, которое скрывается у подножия твоего дуба. Не смотри ей в глаза.

Древесный дух втянул воздух:

— Да, опасность действительно близко. — Взмахнув длинным хвостом, он соскочил с сука и исчез в расщелине.

После этого Конни покрепче обхватила ветку руками и стала ждать начала битвы.

Скрывшись из поля зрения толпы, Кол пустил Жаворонка рысью.

— Нам лучше быть осторожнее, — сказал он пегасу. — Каллерво наверняка выставил дозорных. Мы не знаем, с кем или с чем нам придется столкнуться.

— Куда поедем? — спросил Жаворонок.

— К дубу Мерлина.

Кол почувствовал движение на своем шлеме. Арганда прыжком оттолкнулась от его головы и поднялась в воздух, через несколько секунд она уже сверкала золотом своих крыльев среди ветвей.

— Она полетела искать Универсала, — заметил Жаворонок. — Последуем за ней. Должно быть, она почуяла ее присутствие.

Кол кивнул, и они вместе принялись пробираться сквозь заросли деревьев, вслед за золотой искрой, которая неслась впереди. Арганда, казалось, хотела, чтобы они не отставали, потому что каждый раз, когда она исчезала из виду, она возвращалась обратно и ждала, пока они ее нагонят.

— Думаю, Каллерво будет ждать полноценного штурма, — говорил Кол Жаворонку, пока они следовали за своим проводником. — Он понимает, что я видел его армию, так что Обществу известно, что Конни хорошо охраняют. Если я прав, не думаю, что он ждет появления одного-единственного человека на коне. Надеюсь, он подумает, что мы просто отбились от карнавального шествия, и не станет на нас нападать.

— Я тоже на это надеюсь, — скривившись, согласился Жаворонок. — Но почему бы ему не напасть сразу? Чего он дожидается?

— Думаю, он хочет, чтобы дорожные строители начали свою работу, тогда он начнет действовать: он хочет доказать мифическим существам, что он был вынужден выступить против нас. Вероятно, он ждет, пока заработают бульдозеры: это покажет, что мы не удержали их от уничтожения леса, однако вступили в борьбу, когда Каллерво напал на людей. Это отвратит многих существ от нас, людей. Это разрушит Общество — расколет его на части. Полагаю, он спрятал свои войска где-то поглубже в лесу, ожидая от нас сигнала к атаке.

— Верю и надеюсь на то, посредник, что тебя не подведет удача и ты правильно понимаешь мотивы Каллерво.

— Ну, если и существует что-то, на знание чего я могу претендовать, — пожав плечами, ответил Кол, — так это образ мыслей Каллерво. Он ведь жил во мне много дней, не забывай. Его душа темна и лукава. Его не привлекает открытая борьба: он хочет все подстроить так, чтобы в итоге злодеями оказались мы; его забавляет мысль о том, что он заставит вас, мифических существ, возненавидеть людей. Ему доставит огромное удовольствие наблюдать, как все мы сыграем те роли, которые он нам предназначил. Полагаю, он где-то там, наверху, следит за небом в ожидании первой эскадрильи драконов, ждет не дождется, когда наше противостояние попадет под прицел фото- и видеокамер.

Буковые деревья кончились, уступив место зарослям молодых дубов и остролиста. Темно-зеленые блестящие листья остролиста цеплялись за попону. Кол обрывал их, бросая в воздух вместе с алыми клочьями ткани. Через сотню метров они выбрались на широкую поляну, где стояло огромное старое дерево, его ствол был обхватом со слона, а кора — морщинистой, как слоновья шкура. Густая темно-зеленая листва, уже тронутая осенним золотом, шелестела над головой. После шума и гама карнавала место казалось очень тихим и спокойным. Конни нигде не было видно.

Внезапно Арганда бросилась к ним, возбужденно шипя, а потом взвилась вверх и исчезла из виду.

— Как ты думаешь, что это значит? — удивленно сказал Кол, и сердце его заколотилось быстрее, он чувствовал надвигающуюся угрозу.

— Думаю, это значит, что мы в опасности, в смертельной опасности. — Жаворонок испуганно заржал, раздувая ноздри, и начал пятиться. — Я чувствую это существо.

Кол огляделся по сторонам, но ничего не увидел. Теперь он тоже чувствовал какой-то запах — резкую вонь, которая ассоциировалась у него с пещерой горгоны. Запах был сильным. Должно быть, горгона была совсем близко, но он нигде ее не видел. В лесу было подозрительно тихо, единственным звуком был шелест листьев старого дуба, под которым они стояли.

И тут с визгом, напоминающим свист чайника, с неба камнем упала Арганда и ударила Кола по забралу, надвинув его прямо ему на глаза. Колу не нужно было быть посредником драконов, чтобы понять, что это означает.

— Скорее! — велел он Жаворонку.

Пегас рванулся вперед. Раздался треск! С ветвей над их головой взлетела горгона, глаза ее сверкали, а волосы-змеи извивались, пытаясь укусить Кола. Он пригнулся. Она промахнулась и пролетела на волосок от него и упала на землю. На мгновение она была сбита с толку — у Кола была только одна секунда для действий.

— Не смотри на нее! — предостерег он Жаворонка, разворачивая пегаса навстречу горгоне. — Сейчас мы ее сшибем.

Крепко зажав копье под мышкой, Кол низко пригнулся к шее Жаворонка. Через забрало он мало что видел. Подняв свой жестяной щит, он поймал в него отражение горгоны, та поднималась с земли и поворачивалась к нему лицом.

— Вперед! — завопил он, зажмуривая глаза, чтобы уберечься от ее взгляда.

Жаворонок двинулся вперед, ударив по дерну тяжелыми копытами. Копье столкнулось с чем-то твердым, задрожав при ударе. Кола отбросило назад. Его доспехи лязгнули, когда он ударился о каменистую землю у корней дуба, а шлем слетел и укатился в заросли папоротника. В те несколько секунд, пока Кол приходил в себя, глядя на листву над головой, он пытался понять, что произошло. Почему горгона не набрасывается на него, пока он лежит, беспомощный, на земле? Получилось ли у него нанести ей удар? С трудом перевернувшись на бок, он рискнул посмотреть направо и увидел, что горгона валяется у подножия дерева, раскинув бронзовые крылья, а возле нее — разлетевшееся надвое копье. Должно быть, от его удара копьем ее бросило спиной на дерево, и теперь она была либо оглушена, либо… мертва?

Жаворонок галопом подскакал к своему посреднику, пробиваясь сквозь заросли, как дневной свет сквозь темные тени.

— Ты цел? — взволнованно спросил он, тычась мордой в Кола, чтобы проверить, не ранен ли он.

— Вполне, надо только перевести дух. — Кол неуверенно поднялся на ноги и взобрался на спину пегаса. — Думаю, это значит, что мы нашли Конни. Но нам придется подняться вверх, чтобы добраться до нее. Здесь рядом есть поляна — мы можем взлететь с нее.

Кол направил Жаворонка в то место, где они с Рэтом много недель назад впервые увидели Кассандру. Жаворонок ускорил шаг, так как путь вперед был свободен.

— Ну наконец-то! — обрадовался он и расправил крылья. Алая попона с хлопаньем развернулась и накрыла ноги Кола, когда Жаворонок взвился вверх.

— Только не слишком высоко! — предупредил Кол. — Нас не должны увидеть люди.

Выровнявшись, Жаворонок полетел так низко, как только мог, он почти касался брюхом верхушек деревьев. Впереди сверкнула золотая вспышка, и Кол воскликнул:

— Вот она!

Жаворонок увидел Конни, цепляющуюся за свою хлипкую ветку, и Арганду, пляшущую рядом с ней. У драконыша из пасти, как длинный червяк, свисал кусок веревки. Пегас повернул к ним, искусно лавируя между ветвями, которые переплетались так, будто намеревались поймать его за ноги и не дать добраться до Универсала.

— Кол! — закричала Конни. — Жаворонок! Берегитесь!

Жаворонок спикировал вниз, к ней, и Кол уже протянул руку, чтобы втащить ее на спину пегаса, где она будет в безопасности.

— Сзади, оглянись! — вскрикнула она.

Кол краем глаза заметил черные крылья, вздымающиеся над ним, но он не собирался прекращать свою спасательную операцию. Он ухватил Конни за протянутую руку, другой рукой он в это время крепко вцепился в гриву Жаворонка, чтобы не дать им обоим свалиться с него. Пегас с трудом набирал высоту, поскольку у него на плече теперь висела Конни, мешая ему махать левым крылом.

— Попробуй раскачаться и запрыгнуть! — крикнул Кол Конни, которая с побелевшим лицом висела на одной руке. Он чувствовал, как ее ладонь начинает выскальзывать из его руки. — Хватайся за мой пояс!

Конни болталась в воздухе, пытаясь за что-нибудь ухватиться, она поймала край алой попоны, но та порвалась.

В этот миг темно-синий орел устремился на них с неба, как летящая в цель стрела. Он вытянул вперед когтистые лапы, готовый разорвать пегаса, который дерзнул проскользнуть мимо его дозора. Когти чиркнули Жаворонка по крупу, оставив ярко-красный след на белой шкуре. Пегас вскинулся на дыбы от боли, и Кол с трудом смог удержаться на его спине, но рука Конни при этом выскользнула из его руки.

— Конни! — Кол чуть не прыгнул вслед за ней, увидев, что его подруга летит вниз, на деревья, беспомощно дрыгая в воздухе руками и ногами.

Но затем началось нечто странное: ее падение замедлилось, синяя мгла окутала ее и закружила, как ветер кружит и уносит осенний лист. Она исчезла из виду среди деревьев.

— Мы должны приземлиться! — нетерпеливо крикнул Кол.

Жаворонок развернулся и приготовился к спуску. Но прежде чем он успел снизиться, иссиня-черный пегас вынырнул из-за деревьев и пулей полетел к ним; ноздри его раздувались, а горящие глаза пылали ненавистью. От его крыльев поднимался сильный ветер, который раскачивал ветки внизу и поднимал в воздух вихри бурых листьев, как будто подхваченных смерчем.

— Ты считаешь себя слишком умным, дружок, — презрительно усмехнулся Каллерво. Его отвратительный голос снова зазвенел в голове у Кола, он снова вломился в его сознание, посягая на те узы, которые связывали пегаса и его всадника. Кол приник к шее Жаворонка, ослабев от сильной боли в висках. — Ты забыл: я слишком хорошо тебя знаю, чтобы быть обманутым твоими штучками.

Но на этот раз Кол был не один: Жаворонок тоже услышал этот голос и сердито заржал.

— Дружок? Он тебе не дружок! — заявил Жаворонок, перебивая голос, который проникал в его канал связи с Колом.

— Так умри же, маленький конюх, ты сам этого пожелал! — закричал Каллерво, покидая разум Кола: его фальшивая сущность не выдержала конкуренции с настоящей, живой связью между пегасом и его посредником. — Теперь никакой Универсал тебе не поможет!

Разум Кола освободился от отравляющего присутствия Каллерво, боль отступила, Кол повернулся и увидел, что пегас несется по воздуху прямо на них, подняв черные как смоль копыта для удара и роняя клочья пены изо рта. Кол понял, что Каллерво не успокоится, пока они с Жаворонком не будут мертвы. Но, пройдя через все тревоги сегодняшнего дня, столкнувшись лицом к лицу с Горгоной, Кол теперь забыл о страхе. Их с Жаворонком готовили как раз к таким чрезвычайным ситуациям. Настало время проверить, хорошо ли они усвоили урок.

— Фессалоникийский крен! — скомандовал он, и Жаворонок резко ушел вправо.

Бережно опустив Конни на землю, Каллерво оставил ее у подножия дуба. Он пылал злобой, желая вернуться и покарать пегаса и его всадника, и поэтому он призвал духов камней, скрывавшихся в корнях дерева, покараулить Конни для него. Он быстро справится со своей задачей и скоро вернется, чтобы заняться ею, сказал он им. На его зов из почвы пробились серые грибовидные ростки, которые начали делиться и принимать форму иссохших мертвых рук. Привлеченные безошибочным инстинктом, жаждущим живой плоти, они схватили ее за лодыжки, безжалостно сжав, и пригвоздили к месту. Прежде чем Конни успела поднять свой щит, она увидела холодную природу существа, которое схватило ее, почувствовала, как оно проводит свои дни, прогрызаясь сквозь недра земли. Оно ненавидело теплую кровь и плоть и своим прикосновением пыталось заморозить ее, сделать подобной себе.

Застигнутая врасплох, Конни сначала почувствовала, как холодеют ее ноги, а потом поняла: это как стоять в луже ледяной воды, коченея и теряя чувствительность. Крепко схватив свою броню, она с силой отразила нападение, отбросив холод обратно в землю, так что замшелые камни у нее под ногами заблестели инеем. Отразив атаку изнутри и отчаянно желая вырваться и помочь своим друзьям, Конни потянулась вниз, чтобы освободиться от захвата, но тут ее поймала за запястье третья рука, вылезшая из кремнистой почвы.

В таком положении и нашел ее Мак, который оставил свою лошадь в буковой роще и наконец продрался сквозь заросли. Он шел, ориентируясь по клочкам алой попоны, оставленным Жаворонком по пути, но нашел больше, нежели рассчитывал, наткнувшись прямо на Конни.

— Вот черт! — воскликнул он, в ужасе глядя на нее, на каменные руки и на распластанную на земле горгону. — Что здесь происходит?

— Не подходите близко! — крикнула Конни. — Здесь, у корней, везде каменные духи.

Он замер, хотя уже рванул было, чтобы подбежать к ней.

— Как мне освободить тебя? — спросил он, отчаянно пытаясь найти решение.

— Обо мне не беспокойтесь; тревожиться нужно за Кола и Жаворонка. Они сражаются с Каллерво — вон там, наверху!

Дальше она ничего не успела сказать, потому что под сенью дуба появился кто-то еще. Конни обернулась и увидела женщину, бегущую к поверженной горгоне: та резко остановилась, заметив их. Это была Кассандра.