Сцена первая.
Холл зала заседаний Мосгордумы. В углу, как шмели, снуют телевизионщики и пишущие журналисты. В распахнутые двери время от времени заходят важные московские чиновники, депутаты и другие официальные лица. Появляется Сурков. В дверном проеме он останавливается.
Сурков (окликает): Олег! На два слова.
Из толпы журналистов выбирается Олег Кашин. Они обмениваются рукопожатиями, отходят в сторону и присаживаются на свободные кресла.
Ну как тебе антипод?
Кашин неопределенно пожимает плечами.
Кашин: Пока никак.
Сурков: Вот именно.
Пауза. Сурков молча разглядывает Олега, который, в свою очередь, взглядом опытного охотника провожает входящих.
Ждешь кого-то?
Кашин: Ну, это… Первые ж лица будут: Медведев, Путин…
Сурков: Путина не будет.
Кашин (ошарашено): Как?
Сурков (участливо): На Владимира Владимировича много работы навалилось. Аппарат правительства ж остался без руководителя. Документооборот, протокол, кадры, текущее управление – всё теперь не нём. Некогда тусоваться… Вот, вошли в положение. Решили не беспокоить. А что тебя смущает?
Кашин (нагло): Ну и когда отставка?
Суркову вопрос понравился. Глаза зажглись. Он подался вперед корпусом и энергично хрустнул костяшками пальцев.
Сурков: А ты зачем интересуешься?
Кашин (в тон Суркову): Люблю, когда прогнозы сбываются.
Сурков: А ты что-то такое предсказал?
Кашин: Нет. Вот интересуюсь: успею ли.
Сурков с довольным видом откинулся на спинку кресла.
Сурков: Вообще-то, твой вопрос – уже прогноз. Обосновать можешь?
Кашин (неуверенно): Ну-у-у… тот же Макфол…
Сурков (перебивает): Ты знаком с Макфолом?
Кашин (смущенно): Нет. Но я же просматриваю американские СМИ. В интернете. В переводе.
Сурков: Ну и что Макфол пишет?
Кашин: Одно и то же. "Карфаген должен быть разрушен". Путин должен уйти. Совсем. С ним, мол, никакой перезагрузки не получится. В общем, ничего нового.
Сурков: И что?
Кашин (нерешительно): Ну, момент, вроде бы, подходящий…
Пауза. Сурков смотрит на Кашина с насмешливым упреком.
Сурков: Да-а-а… "С тревогой я гляжу на наше поколенье". И это – патриотически настроенный журналист! "Золотое перо" из кремлёвского (!) пула. Откуда в вас эта покорность, это презренное раболепие перед Вашингтонским обкомом, Олег! Вы же выросли и возмужали в свободной стране, уверенно идущей по пути обновления! Вы что же сомневаетесь в нашем суверенитете?
Кашин смущен.
Американцы – ладно. Но нам-то с вами – патриотам России – что нужно? Мы-то чего хотим?
Кашин: Ничего не нужно. Пусть все остается как есть.
Сурков: Правильно! А что у нас есть? (торжественно) Тандем. Могучий и прекрасный, как подводная лодка "Курск"!.. Правда, есть некоторые нюансы…
В кармане Суркова зазвонил "Айфон".
Минуточку.
Смотрит на экран. Улыбается.
(в трубку) Да, Конфуций. Чё тебе?
Молча слушает.
(пафосно) Ну ни хрена себе! Политсовет "Единой России"!.. В полном составе, говоришь? И Грызлов подтянулся? И Володин?.. И что?
Молча слушает.
Как реагировать на инаугурацию? Вы там бумагу, что ли собрались писать? Ну, молодцы! Бумага – это сильно…
Пауза.
(зловеще) "Что делать", спрашивают?.. (вкрадчиво) Переключи-ка на громкую связь.
Отстраняет от себя аппарат и четко, раздельно говорит в микрофон.
Тщательнее сосать мой х*й!
Отключает "Айфон" и возвращает его в карман.
Вот как-то так, дорогие мои чернышевские.
Кашин, закрыв руками рот, пытается сдержать смех.
(Кашину) Ну что ж, вернемся к нашим баранам…
На слове "баранам" Сурков запнулся. Он смотрит на Кашина другими глазами – будто только что его увидел. Кашин этой перемены не замечает.
Кашин: Так какие "нюансы"?
Сурков смотрит на него непонимающе, потом вспоминает, на чем их прервали, и продолжает прежним тоном.
Сурков: В стране, Олег, если ты успел заметить, началась эпоха преобразований. Ускорение научно-технического прогресса, борьба с коррупцией, демократизация, гласность. Не всем это нравится. (заводится) Силы реакции – и в обществе, и в руководстве страны – консолидируются, наглеют и готовятся дать последний решительный бой. Перед лицом этой угрозы, все люди доброй воли, все застрельщики и прорабы должны теснее сплотить ряды и оказать гидре контрреволюции ожесточенное сопротивление! (поясняет) Это, Олег, наш гражданский долг, между прочим… А чтоб гидра казалась страшнее, у нее должно быть до боли знакомое лицо. Оно у нас такое одно…
Откидывается на спинку кресла.
Так что не спеши с прогнозами, Олег. Мы вам Владимира Владимировича в обиду не дадим. Он еще очень нужен!
Появляются патриарх Кирилл и Ресин. Сурков, не вставая с кресла, кивает и тому, и другому.
Кашин: О! Девелоперы!
Сурков (поясняет): У них там жесткие тёрки. Лужков наобещал. Теперь все в воздухе висит.
Кашин (возвращаясь к прежней теме): Ну а гидру-то мы победим?
Сурков (рассеяно): Обязательно. А потом придет лесник и…
Кашин (озабочено): Что-то он не идет.
Сурков: Кто?
Кашин: Лесник.
Сурков: А-а-а. (улыбается) Его Дима приведет – как отец невесту.
Искоса поглядывает на Кашина.
А у тебя, Олег, какие планы?
Кашин неопределенно пожимает плечами.
Ты ж у нас – четвертая власть. Могущество свое осознаёшь?
Кашин (беспечно): Да ну. Что я, Гонгадзе что ли? Голова, вроде бы, на месте.
Проверяет.
Сурков (многозначительно): Ну, не обязательно голову…
Журналисты всполошились. Защелкали фотокамеры. Появляются улыбающийся Медведев и по-прежнему непроницаемый Собянин. Из-за разницы в росте они выглядят довольно комично. Как Тарапунька и Штепсель.
Красивая пара. Жаль невеста без цветов. Ей бы хризантемы подошли, как считаешь?
Кашин давится смехом.
Ладно. Будущее России обсудили, пойдем работать.
Оба встают.
Занавес.
Сцена вторая.
Утро. Кабинет Путина в Белом доме. Глава правительства лежит на диване в бессознательном состоянии. Рубашка полурастегнута, наполовину навыпуск. Галстук съехал набок. Смятый пиджак валяется в ногах. В правой руке пустая бутылка из-под виски. Вернее, полупустая – на дне еще плещется грамм 100-150.
Скрипит дверь. В кабинет входит Песков. Путинское состояние его, похоже, ничуть не удивляет. Он непринужденно разгуливает по кабинету, разглядывает бумажки и предметы на премьерском столе, интересуется этикеткой на бутылке, которую сжимают премьерские пальцы. Замечает на полу путинский телефон – интересуется исходящими звонками…
Песков (заинтересовано): Ух ты! Рамзан. Царствие ему небесное…
Кладет телефон на путинский стол и резко, оглушительно громко хлопает в ладоши.
Путин мгновенно открывает глаза и напряженно сканирует окружающую его реальность.
Путин: Где я?
Песков (просто): В своем кабинете.
Путин: Что происходит?
Песков: Все в порядке. Гурченко ждет.
Путин: Чего ждет?
Песков: Вас, Владимир Владимирович.
Пауза. Путин приводит в порядок одежду. Садится в кресло, закрывает лицо руками и пытается сосредоточиться.
Песков непринужденно присаживается на край стола и сочувственно смотрит на шефа.
Песков: Она, конечно, баба взбалмошная. Возраст опять же. (цитирует) "Молодая была не молода"… Но теперь уже поздно что-то менять. Ехать надо. Заодно и помоетесь. (смеется)
Путин (резко): Хватит!
Вскакивает с места и отходит к окну – охладить лоб стеклом. Песков идет за ним.
Песков (утешает): Место хорошее. Персонал вышколен… Никто не узнает. Я лично проверял. Масочку на лицо – и мама родная от папы не отличит! (в сердцах) Да, господи, в первый раз что ли?!
Путин (неожиданно спокойно): Давай так сделаем: я закрою глаза, потом открою – а тебя нет.
Закрывает глаза. Выдерживает паузу секунд десять. Открывает.
Песков (как ни в чем, ни бывало, продолжает): Фигуру тоже не видно под простыней. Даже непонятно какого пола человек, не говоря уж…
Путин (перебивает): Нет, ты себя послушай: что ты говоришь?!!
У премьера неожиданно прорезалась итало-кавказская экспрессивная жестикуляция.
(строго) Помолчи сейчас, да.
Путин по-ленински стремительно шагает по кабинету. Останавливается. Мучительно подбирает слова. И говорит.
Нет, я, конечно, знаю, что измерений несколько. (иронично) Что я – дурак что ли?.. Жорес Алферов… (напоминает) нобелевский лауреат, кстати, а не какой-то там этот!.. говорил мне… лично… что это уже наукой доказано…
Подходит к Пескову вплотную.
(назидательно) Наукой! Понимаешь, наукой! А ты мне тут…
Смотрит на Пескова как на недотепу – с нежной грустью опытного педагога. Разворачивается и снова уходит вглубь кабинета.
(на ходу) А он – Алферов – на минуточку, коммунист, материалист, а не какой-то там…
Останавливается. Резко меняет тон - со склочного на деловой.
Ну, так вот. Возвращаясь к сказанному. Измерений несколько. И хоть мы в штатной ситуации находимся только в одном, нет ничего удивительного, если, при определенных обстоятельствах, отдельная выдающаяся личность его покидает и перемещается в другое измерение. Ты же не будешь отрицать очевидное?
Песков открывает рот, чтобы ответить – Путин его останавливает.
Ничего не говори! Молча стой. Как минерал… (холодно) Сюда надо слушать, когда я говорю… (прежним тоном) Так вот. На время переселяется. Подчеркиваю: на время!..
Пауза.
(задумчиво) Там, конечно, все по-другому… Вернее, так же. Но сдвинуто. Как бы вбок.
Показывает: как сдвинуто.
Как тебе объяснить… Ну, вот у нас здесь пребиотики – это какая-то полезная хрень в йогурте. А в другом измерении это…
Пауза.
(озадачено) Ну я вот так, навскидку, даже не могу тебе сказать: что это… А если бы смог – ты бы все равно не понял…
Путину становится весело. В нем просыпается какая-то лихость, кураж, азарт.
Ты, вообще, ни хера не понимаешь!
С трудом подавляет просящийся наружу приступ смеха.
Чё-то все мутишь, мутишь. И думаешь: умный. А ты, если разобраться, кто?.. Ты нарисованный! Понял?!.. А тебе сейчас тебя покажу…
Достает из кармана "паркер", откручивает колпачок, ищет глазами бумагу.
Я рисовать буду. Наглядное пособие. Бумага нужна. Где взять?
Песков (просто): Не знаю. Я – минерал.
Путин (спохватывается): Точно!.. (с сомнением) Хотя разговариваешь. А должен молчать…
Находит бумагу.
Вот!.. Зачем мне бумага? Ах, да…
Рисует. Нарисовав, резким движением демонстрирует Пескову результат – человечек: кривой овал туловища, ножки-клюшки, руки-грабли. Единственная сложная деталь – щеточка усов под черточкой-носом.
(насмешливо) Это ты. Понял!.. А теперь фокус…
Медленно поворачивает лист ребром к Пескову.
Тебя нет. Почти. Только ниточка то-о-оненькая. Как трусики в попе. А почему? Потому что ты плоский – всегда в одном измерении.
Путин мрачнеет.
(другим тоном) В общем, так, плоский. Я всё понял. Ну да, расслабился, с измерениями накосячил – попал не в свое. С курса сбился. Слегка. В пределах допустимой погрешности…
Подходит к Пескову вплотную и пристально смотрит ему в глаза.
(с угрозой) Слышь, ты, плоский. Временный сбой – это еще не повод злоупотреблять. Ты как хочешь, а я с тобой в одном измерении быть отказываюсь. Понял?!!
Уходит вглубь кабинета, разрывая на ходу рисунок на максимально мелкие клочки.
(на ходу) Всё! Нет тебя! И не было! Никогда! А пребиотики – снова эти… ну… мммм… вирусы в кефире…
"Выстреливает" рваными бумажками вверх – под потолок.
Голос секретаря в селекторе: Владимир Владимирович, вам Сергей Семенович папку оставлял. Там срочные документы на подпись. Можно забрать?
Путин превращается в минерал. Песков идет к нему и с любопытством разглядывает явление неживой природы. Тем временем, оживает голос секретаря в селекторе.
(мнется) Тут без Сергея Семеновича некоторые сложности возникли. (вполголоса) Заместители не справляются. Надо бы совещание с аппаратом провести. Установочное.
Путин выходит из оцепенения. Обычным деловым шагом идет к столу. Садится. Барабанит пальцами. Задумчиво смотрит на селектор.
Песков остается на прежнем месте – у двери.
Путин (секретарю, небрежно) Зови Собянина.
Голос в селекторе что-то мычит, кряхтит, кашляет.
Песков (просто): Собянин на инаугурации.
Путин: Чьей?
Песков: Своей
Пауза.
Путин (потеряно): А я?
Песков: А Вас не пригласили.
Путин: Почему?
Песков: По кочану.
Уходит.
Занавес.
Сцена третья.
Зал заседаний Мосгордумы. В зале первые лица. На трибуне – Медведев. У него за спиной: Собянин, спикер Мосгордумы Платонов и патриарх Кирилл. В зале: депутаты Мосгордумы, чиновники мэрии и другие официальные лица. В президиуме: Ресин, Сурков, Полтавченко, Громов и некоторые другие высокие руководители.
Медведев: …Скажу прямо: назначение Сергея Семеновича Собянина на этот ответственный пост готовилось давно. Тут нет ничего спонтанного. Знаете как, спохватился: и гадает – кого бы назначить. Нет! Принимая решение о кадровом обновлении в столице, мы заранее знали на кого взвалить груз ответственности и решение острых проблем. За годы совместной работы я успел удостовериться в исключительных деловых качествах этого человека. Уверен, и москвичи оценят их по достоинству.
Ресин (Суркову): В десятку Дмитрий Анатольевич попал своим назначением!
Сурков (поправляет): В очко.
Ресин (глубокомысленно): Действительно…
Медведев: …Хочу еще раз подчеркнуть: Сергей Семенович Собянин утвержден Мосгордумой по представлению президента. Это мой кандидат. И в своей работе он будет находиться в постоянном рабочем взаимодействии лично со мной. Прошу учитывать это обстоятельство в своей повседневной деятельности.
Оживление в зале.
В заключении еще раз хочу сказать теплые слова в адрес виновника торжества. Берегите Москву, дорогой Сергей Семенович! Решительно искореняйте застойные явления и необоснованные распоряжения, создавшие за последние годы столько неудобств москвичам и гостям столицы. В добрый путь!
Бурные аплодисменты. Медведев подходит к Собянину. Жмет руку, по-дружески хлопает его по бедру и занимает место в президиуме – между Сурковым и Ресиным. Тем временем, место за трибуной занимает патриарх.
Кирилл: Благую весть принес наш президент. На престол московских князей восходит достойный. Божьим произволением.
Пауза.
Этот момент я хочу подчеркнуть особо. Заострить на нем ваше внимание. (декламирует) Не устоит город без праведника. Не разрешатся многочисленные проблемы городского хозяйства… а мы все их хорошо знаем – это и автомобильные пробки, и бесстыдство торговых палаток, исказивший архитектурный облик Москвы, и социальная сфера… Нигде не будет сопутствовать успех без Божьего благословения!
Пауза.
Согласитесь, каждый знает из своего личного опыта. Бывает, закрутишься в делах, в каждодневной спешке, во всем этом дьявольском поспешении, как точно подмечено в богодухновенном Священном Писании. И в этот момент только обращение к Богу, только прикосновение к церковной святыне дарует мятежной душе отдохновение и равновесие. И правильное решение приходит само собой! И тугие узлы проблем, нерешенных вопросов – в финансовой сфере, в области градостроения или распределения земельных участков – разрешаются сами собой. Об этом важно помнить…
Ресин (Медведеву): Духовность – все-таки важнейший фактор развития…
Медведев: Безусловно.
Кирилл: …Существует ошибочное мнение о том, что Церковь Божия находится где-то в стороне. Вдали от каждодневных запросов населения. Самых простых вещей… Где, например, купить продукты питания? Или, скажем, бытовую химию. Что греха таить, многие думают: причем тут Церковь? (гневно) А потом люди травятся просроченной пищей и выжигают глаза фальсифицированными дезодорантами! А святая московская земля превращается в вертеп разбойников, сеющих страдания и смерть, при молчаливом попустительстве прежнего руководства столицы.
Пауза.
Разве может Святая Православная Церковь может пройти мимо этого? Да нет, конечно! Кто, как не она призвана оградить народ божий от корыстолюбцев, способных на любое преступление ради извлечения максимальной коммерческой прибыли из предоставленных московским правительством торговых площадей. Только перед лицом Церкви опадают оковы греха. И бизнес – не важно: крупный, средний или даже на уровне небольшой палатки у метро, торгующей товарами повседневного спроса – с Божьей помощью твердо становится на рельсы созидания. С молитвой. С Божьим благословением. В шаговой доступности от страждущих. Во исцеление душ и телес…
Сурков (Медведеву): В этом месте надо бы похлопать. Полезный штрих.
Ресин (с чувством): Троекратно! По-русски!
Медведев сдержанно, с достоинством три раза хлопает в ладоши. Его примеру следуют остальные.
Кирилл: …В этой связи не могу не обратиться к нашему дорогому Сергею Семеновичу со словами напутствия. В своем замечательном выступлении президент сказал прекрасные, берущие за душу слова: "Берегите Москву – драгоценный алмаз в короне городов русских!" Присоединяюсь от всего сердца.
Аплодисменты.
Но хочу добавить: "Храните веру православную!" В ней же и Вам, Сергей Семенович, и нам, и москвичам утверждение! С Богом!
Аплодисменты. Музыка.
В центр выходят Собянин и Платонов. Рядом с Платоновым девушка с плоской коробкой. В ней цепь, которую, согласно регламенту, на нового мэра должен надеть спикер. Начинается церемония.
Гаснет свет.
В углу сцены включается телевизор. В нем продолжается церемония инаугурации. Платонов делает свое дело. Хмурый Собянин с цепью на шее идет за трибуну.
Собянин: Уважаемый Дмитрий Анатольевич. Дорогие коллеги. Я глубоко тронут честью, оказанной мне президентом и благожелательной реакций на мое назначение руководства города и уважаемых депутатов. За годы, которые я прожил в Москве, выполняя поручения президента, я успел полюбить этот город.
Поворачивается к Медведеву.
Дорогой, Дмитрий Анатольевич! Примите мои искренние уверения в том, что я приложу все свои знания, весь свой опыт и силы, чтобы достойно выполнить возложенное Вами на меня высокое доверие…
Загорается свет. Это кабинет Путина. Премьер сидит в кресле и напряженно смотрит в телеэкран. Недослушав Собянина, он убирает звук и в сердцах отбрасывает пульт от себя. Тот падает на пол у двери, из него вываливаются батарейки.
Путин (зловеще): В игрушки играемся, да?.. Ну, видит Бог, я этого не хотел…
Ищет на столе телефон.
Не нравится по понятиям – будет по шариату.
Нашел. Вскакивает из кресла и на ходу набирает номер.
Тем временем в телевизоре сменилась картинка: вместо инаугурации там искореженный автомобиль. В углу экрана значок "г. Грозный". Потом появляется портрет Рамзана Кадырова.
Путин бросает телефон на стол и бежит к телевизору, чтобы включить звук. Присаживается на корточки и лихорадочно ищет на панели нужную кнопку.
Голос робота (из телефона на столе): Аппарат выключен или находится вне зоны действия сети…
Путин наконец находит на панели кнопку и включает звук.
Корреспондент: …По предварительным данным взрывное устройство привел в действие террорист-смертник. Глава Чечни получил множественные осколочные ранения. В состоянии крайней степени тяжести он доставлен в больницу, где медики будут бороться за его жизнь. Президент России Дмитрий Медведев уже сделал по этому поводу специальное заявление, в котором назвал этот теракт "чудовищным" и…
Заглядывает в бумаги.
…"ударом по России"…
На экране появляется озабоченное лицо Медведева. Путин тянет за шнур, выдергивает вилку из розетки, на ватных ногах отходит к окну и буквально влипает лбом в холодное стекло.
Сцена четвертая.
Скрипит дверь. В кабинет входит Людмила Путина. На ней обычная, без изысков, одежда. В ней она напоминает бухгалтера или администратора провинциального супермаркета. Она молча поднимает с пола пульт, собирает разлетевшиеся батарейки, вставляет их на место, вздыхает и идет к окну.
Людмила: Как у тебя тут душно, Володя.
Открывает окно. Потревоженный Путин присаживается на подоконник и молча смотрит в пол. Жена садится рядом.
В окно врываются приглушенные звуки улицы. Ветер гоняет по кабинету бумаги.
Путин (устало): Ты как здесь?
Людмила (пожимает плечами): Села на такси и приехала.
Путин: А охрана?
Людмила: Там забор – видимость одна. А тут – фигару твою припадочную встретила (изображает Пескова). Он велел пропустить.
Путин молча кивает. Людмила стряхивает что-то лишнее с путинской коленки и осторожно касается его висков.
Совсем седой стал. (поясняет) На корнях видно. (вздыхает) Да-а-а. Укатали сивку крутые горки.
Пауза.
Ты знаешь, Володя, я на тебя совсем не сержусь. Совсем-совсем… Мне б только девочек повидать.
Путин ("на автомате"): Там жених. Принц. Азиат. Переговоры сейчас. С семьей. Если срастётся – весной свадьба. Там и повидаешься.
Людмила смотрит на мужа как на тяжелобольного.
Людмила (дипломатично): Ну и славно. Азиат, так азиат. Среди таджиков тоже порядочные парни встречаются.
Пауза. Смотрит на полупарализованного мужа. Не знает, как ему помочь.
Слушай, а давай телевизор посмотрим. Что мы как неродные?
Подключает к сети телевизор. Подходит к путинскому столу. Изучает селектор. Тем временем на экране появляется Григорий Лепс.
На что жать, чтобы чай принесли?
Путин ("на автомате"): На тройку.
Людмила нажимает.
Голос секретаря в селекторе: Да. Владимир Владимирович.
Людмила: Путин просит, чтобы вы чай принесли. Только побольше. Чайник, какой-нибудь найдите. И две чашки. И лимон. И к чаю – сушки там, или пряники.
Пауза.
Голос секретаря в селекторе (мнется): Владимир Владимирович, с вами все в порядке?
Людмила (раздраженно): Ты давай не умничай. Неси, что сказала!
Путин идет к стол, садиться в кресло. Людмила располагается у него за спиной.
Путин (секретарю): Курагу еще положите. И фундук.
Людмила (одобрительно): Правильно. Курага – она от сердца.
В телевизоре продолжает бесноваться беззвучный Лепс. Очевидно, передают его сольный концерт.
Слушай, а может в Сочи поедем? Там сейчас тепло. Магнолии… Помнишь, когда первый раз вместе на море были, я сдуру цветы на тумбочку поставила. В банке. Они ж красивые такие – магнолии-то. И запах… А на утро у нас голова заболела. И ты со мной до конца отпуска не разговаривал.
Путин (примирительно): Хорошо, хоть не рододендроны. Или вороний глаз.
Людмила: А какой он – вороний глаз?
Путин: Черный.
Людмила: А разве бывают черные цветы?
Путин: (пожимает плечами): Если в чернила поставить…
Людмила: Тогда синие будут. Нужно в тушь.
Пауза. Обнимает голову сидящего в кресле мужа. Прижимается щекой к рыжеватому подшерстку на его затылке.
(горько) Трудную ты жизнь для нас выбрал, Володя… Я когда радистку с двумя малышами в канализации вижу… ну там, где Штирлиц… плачу всегда…
Пауза.
Только у нее мужа разбомбили. А у меня вроде есть, а вроде и нет…
Путин нежно гладит ее руку.
Путин: Ничего, дружочек. Всё наладится…
В дверь деликатно постучали.
Путин и Людмила (хором): Да.
Входит строго одетая официантка с подносом. На нем всё заказанное плюс вазочка с белыми хризантемами.
Людмила: На магнолию похожи…
Путин: Ага.
Людмила (уточняет): Не совсем, конечно. Но есть что-то общее.
Официантка расставляет на столе содержимое подноса и молча уходит. Когда официантка поворачивается к двери, видно, что она давится от смеха.
Путин и Людмила (хором, вдогонку): Спасибо.
Людмила берется за чайник. Заглядывает внутрь, мешает заварку чайной ложкой, закрывает, ждет пока чаинки осядут и начинает разливать.
Людмила: Володь, а что мы телевизор без звука смотрим?
Путин находит на столе пульт и включает звук. Тишину разрывает вопль Лепса: "Уходи красиввва-а-а! И живи щасливвва-а-а!.."
Людмила морщится.
Людмила: Давай потише…
Путин убавляет звук и задумчиво смотрит на притихшего артиста, обдумывая его предложение.
Путин (Лепсу): Вот и Люда говорит: уходи… И в чем-то она, безусловно, права.
Людмила (подтверждает): Права-права!
Ставит перед Путиным чашку с чаем, курагу, орехи.
Лимончик положить?
Путин ее не слышит. Она – кладет.
Путин (с болью): Как Франциск Ассизский на галерах. Как раб. Мотыжил свою делянку. Невзирая на зной. Солнцем опаленный, как курган. Натянутый, как струна…
Пауза.
(с горечью) Так на гитаре и не научился играть. А ведь были же способности. Были…
Людмила: Научишься еще – какие наши годы?
Путин ее по-прежнему не слышит.
Путин (Лепсу, ворчит): Разорался тут…
Лепс в телевизоре закончил петь, поклонился и заговорил с публикой.
(задиристо) Сказать что-то хочешь? Ну, говори. Не вопрос.
Прибавляет звук. В этот момент Лепс исчезает – начинается рекламный блок. Разочарованный Путин хочет убавить звук, но его останавливает знакомое слово: "Пребиотики". Он замирает с пультом в руках и меняется в лице.
Людмила замечает странное состояние мужа. Забирает у него пульт и выключает звук.
Людмила: Володь, ты чего?
Путин смотрит на нее, как на привидение.
С тобой все в порядке? Сердце не болит?
Путин: Нет, ничего. Это нормальное явление… для выдающейся личности. Алферов же говорил… а это тебе не… (сосредоточено) Здесь где-то мой телефон был…
Озабоченная Людмила протягивает ему телефон. Он смотрит на телефон, потом на нее.
Да нет, это нормально… Все под контролем…
Пятится к двери, набирая номер.
(в трубку) Скажи Гурченко, что я уже спускаюсь.
Людмила (в отчаянии): Володя!
Путин: Все под контролем.
Вышмыгивает за дверь.
Голос Путина (секретарю, строго): Приберитесь там… ммм… очистите кабинет от всего лишнего… постороннего… (ворчит) Развели тут…
Голос удаляющегося Путина затихает.
Гробовая тишина.
Потрясенная Людмила стоит с чайником посреди кабинета. Из носика тоненькой струйкой течет чай.
Занавес.
Ростов-на-Дону – Москва
ноябрь 2010 г. – февраль 2011 г.