Не зажигая света, я метался по кабинету. Уже ночь наступила, а помощники мои словно сквозь землю провалились. Несколько раз я порывался бежать к Лессингу, но говорил себе, что Малинин может появиться с минуты на минуту. Наконец, когда я уже и ждать перестал, он вошел.

— Привел? — бросился я к нему.

— А как же! Пришлось повозиться. Не хотел ключи отдавать. Я всю квартиру перевернул, не нашел. Самого барона пощупал немножко, однако молчит. Может, у тебя заговорит?

— То есть как это «пощупал»? — спросил я. — Разве тебе неизвестно, как нужно обращаться с арестованными?

Малинин закусил губу:

— Я человек неграмотный, если ошибся, на будущее учту. Привести его сюда, что ли?

В кабинет вошел Лессинг. Я с удивлением смотрел на него. Мне приходилось прежде видеть управляющего банком: это был сухопарый человек с узким лицом и холодными водянистыми глазами; в нем чувствовалась военная выправка, говорил он резко, отрывисто. А сейчас передо мной стоял сгорбленный, жалкий старик со слезящимися глазами. Щегольской форменный сюртук висел на нем, как на вешалке. Под глазом темнел кровоподтек.

— Садитесь! — сказал я.

Он сел и уронил седую голову.

— Ночью неизвестный злоумышленник проник в хранилище банка и похитил золото. Исследование показало, что железная дверь была открыта при помощи ключей, я уже затем смята ударами тяжелого предмета, чтобы навести нас на ложный след. Подобрать или изготовить другие такие же ключи невозможно, они слишком сложны. Остается сделать вывод, что вы являетесь участником, если не инициатором преступления.

Лессинг поднял голову:

— Я две недели не встаю с кровати. Ключи от сейфов лежали в письменном столе. Воспользоваться ими никто не мог. Ваш работник, делавший обыск, утверждает, что не нашел ключей. Не могу понять, куда они могли деться. Еще вчера я проверял — были на месте. Вообще же, позвольте заметить, милостивый государь! — Он повысил голос. — Уважающее себя правительство не допустит, чтобы кто-то терроризировал его подданных, мирных граждан. Я прямо заявляю вам, что считаю сейчас своей роковой ошибкой согласие сотрудничать с большевиками. Я старик, мне все равно и...

Он сел и полузакрыл глаза.

— Вот гнида! — с ненавистью сказал Егор. — Кожу с тебя содрать с живого, тогда по-другому бы запел!

— Товарищ Малинин! — сердито перебил я. — Отведите арестованного в подвал. Только не забудьте забить досками отверстия канализационных труб. Выдайте тулуп, валенки и накормите. А вы, господин Лессинг, подумайте над тем, что вас ожидает. Преступник мог воспользоваться лишь вашими ключами.

Оставшись один, я задумался. Какое-то неясное чувство подсказывало мне, что с Лессингом мы зашли в тупик. Он, пожалуй, сказал все. А следствие не сдвинулось с мертвой точки. Беспокоило меня это странное исчезновение ключей

За дверью послышался шум. Раздался злой крик Егора:

— Куда ты прешься? К нему нельзя!

— Нет, пропустите! Слышите? Я требую! — зазвенел женский голос.

Распахнув дверь, я увидел тоненькую девушку в коричневом гимназическом платье. Белый шерстяной платок сбился. Круглое детское лицо окружали светлые растрепавшиеся волосы. Серые глаза были полны решимости.

— Входите! — сказал я.

Девушка шагнула в кабинет.

— Кто вы такая?

— Я дочь несчастного больного старика, над которым вы издеваетесь! — смело ответила она.

— Как вас зовут?

— Софья!

— Присядьте и спокойно объясните, что вы хотите. Что же касается вашего отца, то над ним никто не издевается.

— Как? — вспыхнула девушка. — Значит то, что отца избили, — это не издевательство? То, что у нас побили посуду и поломали мебель, — это не должно вызывать негодования? И, наконец, в чем провинился отец?

— Вот с этого надо было начинать! Вы очень молоды, но, надеюсь, понимаете, что, когда идет борьба не на жизнь, а на смерть, с врагами не церемонятся.

— Вот это правильно! — подал голос Малинин.

Софья опустилась на стул и сказала:

— Какой же он враг? Он совсем больной. Вы, кажется, искали какие-то ключи? Я принесла их. Теперь вы должны отпустить папу. — Она протянула маленькую, изящную коробочку.

Я открыл крышку. На сафьяновой подушечке лежали три плоских ключа. Один был длинный и тонкий, как шило, два других походили на перевернутые буквы «Т».

— Почему же их не обнаружили при обыске?

— Они... — замялась девушка. — Понимаете... коробочка завалилась под стол и попала в щель между полом и карнизом... Подметала и нашла...

Я почувствовал, что она недоговаривает. Нужно было бы допросить ее построже, но по угрюмому лицу девушки я видел, что сейчас это бесполезно. Решив вызвать ее еще раз, я сказал:

— К сожалению, отца вашего освободить пока не могу. Если он не виновен, вы скоро его увидите.

— Хорошо! — вскочила Соня, порывисто заматывая платок вокруг головы. — Я думала, что вы... а вы!.. Вы не вняли мольбам дочери, тогда, может быть, до вашего слуха дойдет другой голос!

Она выбежала. Мне вдруг стало жаль девушку. Ее словам я не придал особого значения

— Ну и штучка! — покачал головой Малинин.

— Каждая дочь любит своего отца.

— Да я не о том! — усмехнулся Егор. — Ведь ее все офицерье в городе знало! Она с виду только скромница, а на самом деле такая... — Малинин грубо выругался.

— Да нет, ты что-то путаешь... — ошеломленно сказал я, вспоминая милое, застенчивое лицо Сони. — Не может быть!

— Фу ты, он еще не верит! — обиделся Егор. — Да я сам видел, как она на тройке с офицерами раскатывала! — Артистка... Такой овечкой прикинется, сроду не узнаешь!

Какие у меня были основания сомневаться в правдивости слов Егора? Стало обидно и больно, словно украли у меня что-то заветное... «Завтра вызову ее. Спрошу, что она имела в виду под «другим» голосом», — решил я.

В дверь осторожно постучали. Егор выглянул. Это был часовой.

— Там, товарищ Братченко, вас женщина спрашивает. Впустить?

— Какая еще женщина? — буркнул я и сбежал по лестнице.

На крыльце виднелась фигура, облепленная снегом, такая же неподвижная, как каменные львы, лежавшие по бокам лестницы.

Женщина пошевелилась, с пальто посыпался снег.

— Я вдова Новикова, тело мужнино хочу похоронить по-христиански. Напишите бумажку, чтобы из морга его взять разрешили.

— Вот разрешение! — Я набросал ей несколько слов на листке. — Но вы должны нам помочь. Расскажите, с кем встречался ваш муж в последнее время?

— Покойник, царство ему небесное, таился от меня! — горько ответила она. — Только и знаю, что за день перед тем, как убили его, пришел к нам один... — Она умолкла.

— Кто? — быстро спросил я. — Вы его запомнили?

— Да как сказать... — начала Новикова и вдруг замолчала. Глаза ее смотрели мимо меня. Я обернулся. В дверях, расставив ноги, стоял Малинин. В ответ на мой вопросительный взгляд он пожал плечами.

— Продолжайте! — сказал я вдове. — Что же вы замолчали?

— Да нет, мне пора! — заторопилась женщина.

— Но вы хотели рассказать...

— Не запомнила я ничего, не взыщите. — Новикова явно тяготилась разговором.

Поняв, что от нее больше ничего не добьешься, я вернулся в кабинет. Егор последовал за мной.