Хорошо заданный вопрос это - уже половина ответа, а Гаврила спрашивать умел. Все пароли, явки и связи варнак выложил как на исповеди. За что и получил легкую смерть.

Люд на улице стал расходиться, победив огонь. Пора и нам пока еще не разбрелись добровольные пожарные и зеваки, в толпе всяко легче затеряться. Последний раз оглядываю комнату, не позабыли ли чего. Вроде все забрали, включая гильзу от ТТ. В комнатушке - полный разгром, создающий впечатление грабительского налета.

Житейское дело, шалят шпыни ….

Тем более, что мы таки и грабанули для большего реализма. Все ценное изъято.

А татары-то богатенькие Буратины оказались, и варнак не бедный.

Гаврила был не только мастер допроса, но и мастер обыска. Все тайники в одежде и в комнатах он находил играючи, правда, копаться в вещах пришлось мне, из-за однорукости напарника.

Немного серебра, много больше золота, ассигнации, золотые и серебряные кольца, цепочки и браслеты, все найденные бумаги мы сгребли в котомки спехом, не рассматривая. И ходу, ходу отсюда….

Гаврила ранен, но не слишком сильно, так что помощь в следующем предприятии он оказать сможет.

На серьезное дело идем. Офицера добывать….

План разрабатываем уже на ходу изображая двух поддатых плотников возвращающихся из кабака в обнимку для большей устойчивости.

Еще не совсем стемнело, и мы успеваем провести предварительную разведку. Кирилл Степанович остановился на самой окраине городка в небольшом мещанском домике. Вход - отдельный с торца сруба выходящего в дальний двор. Хозяева имеют вход с другой стороны, с главного двора. Там будка и привязанный на цепь кобель. Хоть дворы и отгорожены забором, но собака это - плохо. При Фролине находится слуга, он же и телохранитель по всей вероятности. Мелькнул разок во дворе когда набирал дрова для печи. Со слов шпыня он ранен в стычке на дороге, но ходячий.

Силы равны.

Поглядели, посоветовались и решили напасть под утро, а пока вернуться в гостиницу и отогреться.

Вернуться, ага! Хорошо, что не успели уйти.

Фролин нам все планы поломал, решив самолично проконтролировать действия своих ассасинов. Дверь его жилища открылась, выпуская на мороз крупного мужчину в теплой подбитой бобром шинели и зимней военной фуражке. Со свечою до крылечка его провожал сурового вида мужик. Правая рука слуги на перевязи, но он и левой управляется весьма ловко. Левша, что ли? Впрочем, не важно, он остается в доме, а офицер топает в темноту один. Прямо в руки. Я же говорю, судьба….

Подходит к нам, затаившимся в черноте тени. Поравнялся. Прошел мимо. Удаляется.

Мой бросок из темноты был быстр и бесшумен. Ну, относительно конечно. Я не ниндзя в отличии от Гаврилы, но и Кирилл Степанович - не Брюс Ли.

Рывок, удар рукоятью ТТ в темечко, и мы падаем оба в снег. Он - снизу, без сознания, а я - сверху, ибо поскользнулся. Шепотом матерюсь на свою неловкость.

Гаврила уже рядом со мной, вставляет Фролину кляп в рот, пока я вяжу руки. После, ухватившись за воротник шинели, мы дружно потянули тело подальше от дороги в сторону чернеющих неподалеку деревьев. То ли сад заброшенный, то ли лесок. Под снегом не разобрать. Метров триста проволокли. Хорошо скользит шинелька по снежку, но все равно упарились. Тяжеленький дядя, гражданин подполковник, за центнер будет. У-у, кабан….

На весь этот беспорядок отреагировал только пес во дворе мещанина. Побрехал для порядку слегка но без злобы. Бардак не на его территории, так чего напрягаться?

Протянули за первые деревья вглубь еще с десяток метров. Все, хорош! И так упарились.

А вот и два пенька славных, сметем снег и присядем. О делах наших скорбных покалякаем….

Холод снега за воротником привел Кирилла Степановича в сознание, но что-либо предпринять он был не в силах. Руки связаны, во рту кляп. Незавидное положение. Но в глазах - бешенство и страх. Лицо побагровело. Как бы удар не хватил нашего интенданта.

Как говорил Карлсон:

- Начинаем разговор.

- Доброй ночи, Кирилл Степанович. И что это вам не спится, батенька? Для здоровья вредно-с. Спать надо по ночам, а не людей убивать. Нервы расшатывает бессонница, друг мой. Здоровый сон - архиважен. - Мой ернически тон полностью вытеснил из его глаз страх, оставив в них только бешенство, чего я и добивался. Офицер дернулся, пытаясь порвать путы.

- Кто тебе поручил убить князя Куракина, скотина? Твоих наемников уже допрашивают. Парни крепкие, но нам расскажут все. И ты расскажешь….- Мой ернический голос сменился на зловещий шепот киношного злодея. Эта смена тона произвела на связанного пленника интересное впечатление. Он был, как бы это сказать точнее, озадачен. И напуган. Не тем первым страхом от неизвестных напавших, а истинным ужасом пойманного с поличным заговорщика.

Перед ним находятся уже не две замотанные в тряпки рожи, а представители карательной машины державы. О том, что после покушения на Императора отношение к заговорщикам в стране несколько ужесточилось он, конечно, знал.

- У вас, Кирилл Степанович, есть выбор. - Сейчас мой голос звучит уже нормально. - Первый, самый предпочтительный для меня и вас вариант. Вы все мне рассказываете сами, добровольно и чистосердечно. После этого я передаю вас в Особенную канцелярию с наилучшими рекомендациями. Далее суд, который учтет ваше добровольное сотрудничество с властями. А после - наказание, скорее всего с сохранением вам жизни.

Второй вариант. Вы запираетесь, но все равно рассказываете мне все, после того как к вам будут применены некоторые способы убеждения. Мой напарник - мастер на такие фокусы. Вас опять-таки передают в Особенную канцелярию, но с плохой рекомендацией, где вам зададут те же вопросы и проведут те же жесткие следственные манипуляции. А вдруг вы солгали? После - суд и более суровое наказание.

Третий, почти невероятный вариант. Вы мне ничего не говорите. Причина - не важна, из упрямства ли, из какой-либо другой прихоти. Или, что тоже возможно, вам просто ничего не известно. Повторяю, причина - не важна. Я вас спрашиваю до тех пор, пока вы не умрете.

Какой вариант выбираете? Если первый - я достаю опросник и карандаш, луна достаточно ярка для записей. Если второй или третий - я достаю инструменты. Итак? Первый?

А куда он денется с подводной лодки. Кивнул. Ну и ладно. Продолжаем разговор.

Опросник, созданный Валентином Борисовичем Черкасовым, был весьма обширен и многовариантен, моя идея кстати. Ведь первый опрос после задержания проводили обычные офицеры, вот и разработали им такую памятку:

- Откуда, куда, зачем, кто, с кем, где и когда? На какие шиши?

Кирилл Степанович оказался не самой крупной сошкой, но порассказал много интересного. Наблюдательный товарищ, умеет подмечать нюансы. Строчки быстро ложились на бумагу, разговор шел весьма откровенный. Мечта следователя. Каждый лист Фролин подписывает собственноручно, руки я ему развязал.

Гаврила, стоя за его спиной, несет караульную службу. Фиг его знает, какие распоряжения оставил подполковник своему слуге.

Как напарник и я проморгали попытку Фролина вырваться, непонятно. Впрочем, это как раз и понятно. Расслабились. Клиент поет соловьем, дергаться не пытается, внешне полностью сломлен. Я даже откинулся на пенечке, расслабляя затекшее от писания в неудобной позе тело. Дель Рей упирающийся все это время мне в плечо гардой, не класть же его в снег, чуть не упал, наклонившись в мою сторону. Хотел его подхватить.

В этот момент Фролин сделал героическою попытку напасть. Пока я писал, он отогревал руки в завернутой поле шинели, но тут его руки вынырнули из-под сукна с зажатым в кулаке маленьким пистолетом.

Гром, дым, огонь, крепкий удар в грудь, вскрик Гаврилы и хрип Фролина уместились в полсекунды времени. Меня сшибло с пенька. Кажись, достал меня Кирилл Степанович….

- Ты как, Сергей Лександрыч, куда он тебе аспид угодил? Эх я, дурак стоеросовый, как не обыскал-то…. Как же так, ты хоть жив-то? Ваше благородие, куда он попал?

Я с хрипом втянул морозный воздух в ноющие легкие. Блин, как больно….

- Глядись-ко, Сергей Лександрыч, Бог тебя спас.

Гаврила подносит к моим затуманенным от боли глазам смятый в лепешку эфес шпаги. Клонящийся от моего неловкого движения в сторону клинок своей рукоятью прикрыл меня от выстрела. Принял на себя удар и изменил траекторию пули, которая засела где-то в правом плече. Правда, и в солнечное сплетение удар рукоятью получил крепчайший. Не беда, это перетерпим.

На выстрел отозвался целый собачий хор. Лай волной разошелся по всему городу.

Надо смываться….

Поднимаюсь с трудом, опираясь на Гаврилу. Глаза натыкаются на тело Фролина.

Хотел я с тобой, Кирилл Степанович, поговорить по-иному. Рассказать тебе про братьев твоих, про то, что платишь ты за оскорбление …. Да чего уж там, покуражиться захотел…. Вот меня и наказали. И поделом мне.

Фролин лежит навзничь, глаза глядят не мигая. Гаврила бил топором насмерть.

- Уходим. Глянь, чтобы ничего не оставить.

Вовремя. От дороги уже слышны тревожные голоса, мелькает свет фонарей и факелов. Мы рванули, в меру сил естественно, под прикрытием деревьев вкругаля, чтобы выскочить на дорогу в стороне. На снежной целине нас моментально по следами найдут.

Выскочили. Здесь - дорога пустынна. Гаврила сыпет порошок от собак, чтобы сбить со следа. Табак с перцем. Псов вряд ли спустят, но береженого Бог бережет. Запасливый у меня управляющий. Все учел.

Так задворками и пробрались в гостиницу. Засов на черном крылечке Гаврила сдвинул специальным крючочком, согнутом из тонкой стальной проволоки. Прообраз отмычки.

Тихо проскользнули в свой номер. Минут десять мы просто сидели в темноте и переводили дух.

После этого занялись своими ранами. У обоих оказались ранения в мякоть плеча, у Гаврилы - в левое кинжалом, у меня - в правое пулей. К счастью, не слишком глубоко, пулю выковыряли ножом. У управляющего сильный ушиб запястья, но обошлось без переломов, хотя трещинки есть. Отекла рука здорово. У меня - ушиб груди, наливается здоровенный синяк, а глубоко вдохнуть просто не могу. Ранен и защитивший меня клинок Дель Рей. И что интересно, эфес изуродован почти один в один как перед реставрацией в двадцатом веке. Просто мистика какая-то. Хотя чего удивляться. Вся моя эпопея в этом времени - сплошная мистика.

Мы тщательно продезинфицировали свои раны снаружи и весь организм изнутри. Внутреннюю дезинфекцию провели после того, как уничтожили все следы нашей авантюры. Но уж потом оторвались от души. В принципе мы просто подтверждали пущенный Гаврилой слух, дескать князь от зубной боли и со скуки пьют. Вот и будет у меня завтра, в смысле уже сегодня выхлоп. Короче, наливай Гаврила.

Из Полоцка выезжали почти в полдень. Пока собрались, пока перекусили. Свои неловкие движения Гаврила объяснял тем, что сиятельству стало скучно пить одному, вот он и его заставил. Народ глядя на его измученное лицо верил. Ну а мне никому ничего объяснять не надо. Князь, одно слово.

За мелкую монетку половой сбегал на станцию и договорился за запряжку в наши сани и за наем ямщика на перегон. В общем едем.

В принципе можно было бы, и прекращать комедию с подменой, но по взаимному и молчаливому согласию с Гаврилой решили доиграть спектакль до конца.

Да, скажу я вам. Путешествовать раненым - то еще удовольствие. Это больно, во-первых, и глупо, во-вторых. При уровне медицины начала девятнадцатого века можно и ласты склеить. Видимо с омоложением внешности у меня омолодились и мозги. Причем мозги больше. Иначе чем детством нашу глупость не назовешь. А Гаврила, тот вообще авантюрист до мозга костей. Два идиота сцепили зубы и играют дальше.

На каждой ночевке заказывали много выпивки, чтобы наши нетвердые походки и болезненный вид не вызывал вопросов.

Ха, подпорчу я князю репутацию. Ничего переживет. Интересно, он уже в Риге или еще нет. Должен бы уже быть по времени. Ладно, еще одна ночевка и спектакль окончен. Скорее бы….

Всем известный факт, что наибольшее число аварий и катастроф происходят на последнем участке любого опасного предприятия. Альпинисты больше всего травмируются на спусках - это факт. Вот и нам не повезло. Не доезжая до Риги каких-то сорока верст нас и подловили, причем, до безобразия просто.

Мы на узкой дороге разминались со встречной тройкой. Сбавили ход, и взяли правее, соответственно встречный транспорт тоже сдал правее, почти разъехались…. И тут я узнал пассажира во встречных санях. Эту торжествующую рожу я видел освещенную свечей на пороге жилья Фролина, когда слуга провожал своего хозяина. Узнал…, но вот предпринять, что либо, уже не успевал. Мне в лоб смотрело дуло пистолета. Время словно остановилось.

Доигрался, Серега….

Выстрел!

Мне кажется, я даже полет пули вижу. Рвусь в сторону, но воздух словно из гранита, не сдвинуться. Ну, хоть чуть…. Удара не почувствовал.

Темнота….

Как описать то состояние, которое и не смерть и не жизнь? Спросите тех, кто пережил клиническую смерть на операционном столе или при еще каких обстоятельствах. Что они вам расскажут? Если не пошлют подальше сразу за вашу назойливость, естественно.

По-разному бывает, но одно у всех общее. Там нет времени, там другие образы, измерения, цвета, свет и запахи, совсем другие восприятия и - покой.

От смерти не уйдет никто. Что она? Награда? Наказание? Путь в некуда или путь в дальше? Конец или только начало? Бог весть. Тот, кто шагнул за порог, не расскажет.

Вот и я побывал на этом пороге. Только на пороге. Дальше не пустили. Мне даже послышались слова, сказанные без слов или просто громкие мысли. Они говорили мне на незнакомом, но понятном языке, что мне еще не пора, что мне надо вернуться. И еще я видел бабулю. Не ее саму, а как бы образ, но это была она. Как всегда строго-ироничная она просто напросто отправила меня обратно. Вот такая она, с нею не поспоришь….

Я вернулся.

Часы тикают. Громко так. Клац-клац, клац-клац металлическим щелканьем. Солидный, видать, агрегат. Напольная, не передвижная модель. Древность седая с гирями на цепочке и длиннющим маятником.

Кто-то прошел рядом со мной, ветерком обвеяло лицо, шаги мягкие, одежда шелестит тихонько. Поглядеть бы, вот только нет сил поднять веки. Пахнет ладаном и какими-то травами. Тела не ощущаю совсем. Из всех чувств работают только слух и обоняние. И кожа на лице воспринимает тепло и холод. А на руках? Они хоть есть руки-то?

Есть, вроде чувствую конечности.

Ну-ка, Сереженька, шевельни пальчиком. Блин, как трудно…. Шевельнул. Все, устал…. Спать….

….Птицы, что ли? Точно. Явно уже не во сне. Птицы. Синички с воробьями судя по чириканью и писку.

Я маленьким делал кормушки и ставил на балкон. Помню…. Мы в ДОСах жили на Дальнем Востоке. В гарнизоне ДОСы - кирпичные… в три этажа. Коридоры длинные. Доски крашеные. Я еще на трехколесном велосипеде, там…. Думать тоже трудно. Устаю….

Кажется, в меня стреляли? Но если я слышу, как дерутся воробьи - значит выжил. А куда ранили-то? Неважно. Устал очень…. Спи Серега, запасай здоровье….

Все - завтра….

…. Да что ж вы меня так ворочаете. Больно же…. Изверги….

Стону от боли хоть хочется выть, а вот сил нету. Из глаз - слезы….

- Ничего. Терпи Сергей Саныч. Ты - цепкий, непременно на поправку пойдешь. Терпи, а то пролежни будут. Главное чтоб ты в себя пришел…. Так…, а теперь вот так…. Сейчас разомнем немного, а то вовсе на мощи сошел. Да не беда, мясо нарастет….

С трудом раскрываю глаза. Знакомая физиономия…. Это он меня пытает.

- Гаврила…?

Голос…, да какой там голос, шепоток хриплый только и вышел.

Во, перестал палач. Лыбится. Встал перед моим взором и перекрестился широко.

- Слава тебе, Господи. Очнулся….

Я выдавливаю из себя:

- Где я? Чего ты меня мучаешь…?

- Так пролежни же будут. Почитай две недели без памяти лежишь. Вот я тебя и ворочаю да разминаю.

Ништо, раз очнулся, стало быть, обошла тебя костлявая. Живее прежнего будешь, Сергей Саныч. Сейчас воды подам, попей….

Ты молчи, пока не говори. Я сам тебе все расскажу. Можешь слушать? То моргни глазами….

Слушать трудно, но я послушно моргаю. Тело чувствую, голова - на месте, память тоже не вышибли. Правда башка гудит и кружится. И от наименьшего движения простреливает острая головная боль, словно гвозди вбивают.

Фигня, вытерпим, мы, Горские, народ терплячий.

- Ты ныне на квартире в доме его сиятельства князя Куракина. Они дом на Риге снимают, вот нас сюда и поселили до поправки. А попал сюда почитай сразу после ранения.

Ты хоть помнишь, как ранили-то тебя?

Я опять прикрыл глаза. И рад бы забыть….

- Гнали мы в Ригу к дохтуру…. Я-то перевязал тебе голову, да ты совсем без памяти был. Вот и гнали….

Загнал лошадушек чуть не вусмерть. Только на твое везение и надеялся. Его тебе судьба видать на троих запасла, а то и боле…. Да.

Так вот на въезде в город почитай на его сиятельство и едва не наехали. Они тебя, Сергей Саныч, признали вмиг…. А уж ругался-то как, что я тебя не уберег!

Завернул сразу тройку к себе в дом и за дохтуром послал.

Пришла образина немецкая и говорит мол, не жилец ты. Князь осердчал, страсть прямо. Пообещал и тебя и дохтура закопать в одной могиле. Тот в перепуг, других немцев зовет на помощь. Консилия какая-то….

Собралась их толпа, галалакали да кровь тебе пускали. Пиявки ставили. И где взяли среди зимы, ироды…?

А ты, как есть, бревном лежишь. Ну, я и стал тебя нашим макаром лечить, когда никто не видит. Прямо в доме нашел саама старого, он при скотине состоял. Его как диковинку тут держат. Тот язычник шаманить может. Да и сам я - грешен, пусть Господь простит…. Камлал он да травы курил и тебе питье делал, а я помогал. Сказал тот саам, тебя сильные духи хранят, а через тебя и тех, кто тебе дорог. Что долго жить будешь. Да и я сам то видел….

Все, теперь спи. Для первого раза хватит.

Действительно хватит. Еле дослушал. Башка раскалывается. То ли заснул, то ли потерял сознание, но в темноту провалился.

Когда пришел в себя в следующий раз, в комнате никого не было. На дворе солнышко светит, сквозь оконный переплет пробивает лучиками. И снова гомон птичий. Кто-то видно здесь подкармливает лесных пернатых. Эк разошлись…. Красиво.

Взгляд скользит по комнате. Уютненько. Ничего лишнего, но все подобранно в неярких тонах и со вкусом. Это в смысле обстановки. Тепло.

Пошевелил конечностями - работают, повернул голову - побаливает, но терпимо. Тошноты нет. Зато есть аппетит. Жрать хочу!

Руки слушаются вполне нормально. Провожу эксперимент, попадая указательным пальцем попеременно обеих рук с закрытыми глазами на кончик собственного носа. Проверка на координацию. Со стороны смотрится, наверное, уморительно.

Гаврила, по крайней мере, захихикал.

Вот жук, умеет двигаться абсолютно бесшумно, когда вошел в комнату я и не услышал.

- Здоров будь, Сергей Лексаныч, день-то нынче какой! Благодать Господня. Сретенье ныне, и к тебе здоровье возвертается. Я только из церкви. Свечку за тебя поставил во здравие и с благодарением о спасении. Батюшка, как службу правил, тоже тебя во здравие помянул. Сейчас вот свечу сретенскую зажгу, пусть и тебя благодать коснется.

Гаврила захлопотал в комнате, а я тихо балдел купаясь в тепле, в солнечном свете и хлопотливом ворчание своего друга. Какой там управляющий…. Друг истинный, он только так и проверяется. Бедою. Спасибо судьбе за хороших людей на моем пути. Просто, спасибо….

Защипало глаза. И чего-то я расчувствовался…? Ладно, проехали….

Со сретенья мое здоровье пошло на поправку довольно быстро. За неделю я уже ходил, а за две был уже ограниченно здоров. Увы, организм растраченный резерв восстанавливал несколько медленнее, чем хотелось, но к концу второй недели я уже стал потихоньку заниматься физподготовкой.

Пока валялся без памяти, я практически ничего не ел. Только воду через специальную поилку очень похожую на заварной чайник, да бульончик вливал в меня Гаврила. Он и был моей неизменной сиделкой целых две недели. Если кому я и обязан вторым рождением - так это ему. Ну и своему везению вкупе с регенеративными способностями.

Я, в какой-то мере, успел уклониться от пули летевшей мне в лоб, а может у убийцы рука дрогнула или сани, в которых он сидел, качнулись. Свинцовый шарик только пробороздил по черепу хорошую дорожку, не пробив саму кость.

Мне достался тот же подарочек, что и прапорщику Кабанову - крепчайшая контузия. Насколько я понимаю, другого человека такая травма доконала бы, но сработал имеющийся в моем организме резерв. Вернее полностью раскрылся тот, который заложен в любом человеке изначально от природы, но используется едва лишь на треть. Вот я и выкарабкался.

Теперь, возвращая себе прежнюю форму, усиленно занимаюсь с Гаврилой фехтованием. Тренировочным залом нам служит огромная приемная на первом этаже дома, инвентарь для тренировок был предоставлен по первой же просьбе. Работали в основном учебным оружием, но порою хулиганили и боевым.

Я по новой приноравливался к старинному клинку испанского араба Дель Рея.

И этого раненого вылечили. Эфес шпаги, исковерканный пулей Фролина, был заменен.

В Риге всегда были хорошие оружейники и кузнецы. Ювелиры тоже. При чем тут ювелиры? А при том, что благодаря им Дель Рей приобрел новый эфес теперь из благородных металлов. Так-то вот. И один орден у нас на двоих. Анна третьей степени пристроилась на золотой шпажной чашке с наружной стороны и чувствовала себя там весьма комфортно. Дель Рей, по-моему, гордился таким украшением. Тщеславный ты испанец, стальная твоя душа. Но и я сам не без греха. Тоже горжусь.

Награду мне вручил лично князь Куракин. Наградной лист подписан Императором по двойному ходатайству. Князя Куракина, как основного ходатая и князя Кочубея как моего непосредственного патрона. К Анненскому клинку прилагалось еще и производство в следующий чин, и денежное вознаграждение. Плюс, для равновесия, вызов на ковер к начальству в столицу по выздоровлению. Князь Кочубей желают видеть пред светлые очи лишь только я достаточно окрепну.

Награждение состоялось едва смог встать на ноги. Вот в этой самой зале.

Князь был весьма редким гостем в этом доме. Он таки стал товарищем министра полиции Российской Империи и теперь наводил порядок в северных и западных пределах Империи. Лифляндия, Финляндия, Западные земли…. Ох и не скучно ему было.

Империя укреплялась изнутри и снаружи, работы всем силовикам, или как они в это время называются, было через верх. Но для меня князь время выкроил.

Вот на этом самом паркете он и вручил мне золотую шпагу с Анненским коронованным крестиком на гарде. Вот.

Как раз сейчас мы и хулиганим с Гаврилой. У меня Дель Рей порхает в круговой защите, у Гаврилы моя вторая шпага из времени двести лет вперед пытается эту защиту пробить.

Он ее себе присвоил, и мне не оставалось другого выхода, как подарить. Даже в дорогу он клинок захватил и припрятал в санях, куркуль.

Поскольку управляющий ни разу не дворянин, за шпагу его могут и взгреть. Носить прав не имеет. Вот он и не носит, а только возит.

По моему примеру тоже своему клинку имя дал. Это после того как я ему рассказал про древнего клинкового мастера. Да какое имя!

- Егорушка. - Во, хохмач.

А сила-то возвращается, клинок уже не оттягивает руку. Послушен как и прежде. Вот дыхалка пока дрянь, но не беда. Еще пару дней и буду в норме, а там и в столицу можно двигать. Надоело в четырех стенах. Прогулки у меня пока еще строго дозированы и под надзором моей няньки-смотрителя.

В Риге все уже переделал, что хотел. Погулял, поглядел на дома, которые помнил из детства. Расстроился от воспоминаний и больше туда не ходил.

Старого саама мы выкупили, и Гаврила договорился с капитаном какого-то шведского купеческого корабля, чтобы его отвезли поближе к тем местам, где его родичи кочуют с оленями да помогли добраться. Заплатили, конечно. Шкипер с виду мужик честный….

Поехал старик на родину. Нас успокоил, что мол, духи помогут добраться, а там и заберут к себе. Пора ему….

Ну, вот отвлекся и получил условный укол. Все, конец тренировке, а то уж больно часто начинаю ошибаться. Силенок пока маловато.

Вообще, наши тренировки стали регулярными и больше похожими на обмен опытом. На мой комплекс Тай-чи и приемы из арсенала самбо он ответил скоморошьей, боевой пляской. Это было сильно. Ножи и вообще все острое железо метать он меня обучать начал, а я в ответ ему ножевой бой показал. Нож в это время только как метательный инструмент да при добивании применялся. Сабля царила.

Кстати о сабле. Лихие люди на Руси любили это оружие и вполне заслуженно. Книжный образ разбойничков с топорами да дубинами не совсем совпадал с действительностью.

Нет, такие тоже были, если выходили на дело второпях и вооружались, чем попало. Или имели к жертве полное пренебрежение. Сам с таким сталкивался. Либо уж вовсе голытьба от безысходности в голодные бунты на большую дорогу шла.

Профессионалы предпочитали саблю. А если приходило время, бежать из мест, где становилось жарко, то человек с саблей легко мог затеряться на окраинах Империи. На Кавказе ли, Сибири или на Каспии. Везде солдат-то не поставишь. Там каждый православный - в цене, если конечно гадить не будет. Жизнь хоть опасная, да вольная. А дураками тогдашние братки не были, кто выживал, конечно. Иные и очень неплохо на приграничье устраивались. Оказачивались да и оседали на жилье.

Сабелька - кормилица.

Управлялся с саблей Гаврила виртуозно, но, как он сам говорил, его батяня и старший брат ему могут фору дать. Они - мастера, а он лишь подмастерье.

Наверное, поэтому ему и шпага глянулась, что тут он свою родню обойти может.

Как он мне про их клан скомороший порассказал, то я, мягко говоря, слегка опешил.

Частное сыскное бюро, информационный центр, плюс мастера по всяким деликатным поручениям, требующим изрядной ловкости и находчивости. Воры, порой, плюс мастера слежки. Этого он не говорил, но я понял сам. Ниндзи, они ниндзи и есть.

Собираем железо, бегом принимаем водные процедуры и за стол. Организму калории подбросить маленько надо. Аж неудобно, жру за двоих, но зато и быстро восстанавливаюсь. Другой бы на моем месте, если и оклемался, то с полгода провалялся.

Впрочем, и для меня ранение незамеченным не прошло. Поседел еще больше. Теперь у меня не только седая прядь, но и виски слегка тронуло изморозью. Волосы хорошо скрывают шрам на голове, но он есть. Целая борозда сорванной кожи.

Еще появилось интересное свойство. Если человек думает обо мне и находится в пределах метров тридцати, то я это чувствую. Экстрасенсорю, понимаешь, после комы. Правда сопровождается это довольно болезненным ощущением.

И еще один фокус, случайно обнаружил. Могу видеть с закрытыми глазами.

Провел эксперимент. Ради хохмы, завязал себе глаза и рассыпал на ковер горсть мелочи. Потом все поднял по одной монетке и сложил в кошелечек. Монетки мне виделись как светлые кружочки разных оттенков. При завязанных глазах я и мебель различал, и окно. А человек виделся вообще как костер, а вот фикус в кадке - как огонек вытянутый. Вообще все живые объекты были ярче. Интересно….

Думал поразить Гаврилу. Не-а, не получилось. Оказывается, некоторые слепые тоже так мир видят. Откуда он знает? Так ведь нищие и скоморохи всегда рядышком хаживали да теми же стежками-дорожками. Когда конкурировали, когда друг друга и выручали.

А вот интересно, а фехтовать вслепую смогу? Надо бы завтра попробовать.

Или ну его….

- Гаврила. А не рвануть ли нам завтра в Санкт-Петербург? Надоело здесь….

Ржет, зараза.

- Так давно пора. Разленился ты, Сергей Саныч. Жалеть себя начал. Ну, куда это годится? Вот ветерком да морозцем обвеет в дороге, так вмиг станешь крепче прежнего. Так как, едем?

- Едем!