ГЛАВА 1

Катя замерла у открытого окна, наслаждаясь легким бризом, доносившим рокот волн, и умиротворяющим зрелищем бесконечного морского простора, тающего в солнечной дымке за линией горизонта.

– Не могу поверить, что я это пережила... – тихо прошептала она.

С той минуты, как Екатерина ступила на трап самолета, ей казалось, что морской прибой подхватил ее и уносит, словно легкую песчинку, в новую яркую и бурную жизнь. Здесь, в Египте, им с Юлианой предстояло заняться пиаром конкурса «Самая красивая». И Катя поспешила окунуться в поток новых обязанностей: старалась избавить Юлиану от хлопот с организационной неразберихой, готовила пресс-релизы, знакомилась с моделями и гостями, увлеклась спортом и старательно избегала воспоминаний о недавнем прошлом, об Андрее...

Андрей... Всего на мгновение вспомнив облик Жданова, Катя сразу же погрустнела. Зачем он звонит? Зачем пытается разыскать? Быть может... А впрочем: никаких «быть может»! Она не станет встречаться с Андреем! Никогда! Екатерина волевым усилием попыталась запретить себе думать о Жданове и прежней работе...

Но не смогла...

Она снова и снова вспоминала мерзкую «Инструкцию по соблазнению Кати Пушкаревой...», написанную Малиновским для Жданова. А ведь тогда она действительно любила Андрея! И даже сейчас, сейчас, когда она совершенно уверена, что Жданов просто использовал ее, цинично играл ее чувствами, – она продолжает любить... Любить и ненавидеть одновременно.

Катя почувствовала, как ее руки снова непроизвольно сжимаются в кулаки. Так же, как в ту секунду, когда она решила, что не сможет простить Жданова. Никогда! Но поступит с ним честно – до конца. А это значит, что она предъявит акционерам настоящий отчет вместо фиктивного, а самому Андрею вручит доверенность на управление «Ника-модой». И пусть выпутывается САМ! Без нее. Один...

В дверь номера постучали, девушка обернулась и по пушистому ковру шагнула навстречу своему доброму гению – Юлиане Виноградовой, лучащейся оптимизмом, стремительной и безупречной.

– Представляешь, Кира отменила свадьбу со Ждановым... Она так огорчена, ума не приложу, что там опять могло случиться? – Юлиана только что закончила разговор по мобильному и выглядела обескураженной.

Катя насторожилась и умоляюще посмотрела на новую начальницу:

– Юлиана, я вас очень прошу: никому не говорите, что я здесь, с вами!

– Я обещаю, Катя, успокойтесь, – Юлиана дружески взяла за руку взволнованную помощницу, усадила на диван.

– Все, что произошло в «Zimaletto», это ведь все из-за меня... – Катя с ужасом, словно со стороны, услышала собственный срывающийся голос и ощутила горячую дорожку слез на щеке.

– Кира узнала о том, что произошло между вами и Андреем, и отменила свадьбу?

– Нет, это касается не только Андрея. Дело еще в самой компании. Произошли просто непоправимые вещи... – Катя прижала руки к холодным, мокрым от слез щекам, совсем как тогда, у кабинета Малиновского.

Тогда она случайно остановилась у кабинета Романа, услышав собственную фамилию. И через минуту пожалела об этом – лучше бы она прошла мимо!

Роман, как обычно, инструктировал своего «хронического пациента» Жданова. И как всегда, речь шла о ней – Кате Пушкаревой! Слышно было прекрасно, и тихонько стоявшая в гулком, пустом коридоре Катя могла разобрать каждое слово:

– ...Давай отправим Пушкареву в командировку, в горячую точку... Месяца эдак на два, на три. А лучше, конечно, на полгода. А за это время мы все успеем. Как тебе эта идея?! В Африку, в Антарктиду, в Лапландию к Санта-Клаусу, пусть у него секретаршей поработает. В такое место, куда самолеты раз в месяц летают, но не садятся, чтобы Пушкарева не притащилась сюда и не испортила вам свадьбу!

– – Катя не настолько наивна, чтобы поверить в фиктивный брак с Кирой...

– – А ты ее убеди! Ты же как-то уговорил Катерину сделать поддельный отчет? Подтверди свои слова крепким поцелуем. Подействует безотказно.

– Как ты меня достал! – слабо сопротивлялся Андрей. – Дай хоть подумать...

– Соображай быстрее – время дорого! – наседал решительный Малиновский.– Как только Катя исчезнет, ты почувствуешь себя свободнее, Кира успокоится...

Пушкарева вздрогнула, будто от удара – у нее нет больше сил слушать это! Вот значит, какова она, цена вашей «бескорыстной» любви, господин Жданов? Ее почти опрокинула безнадежная ярость.

Она решилась.

Рассказала акционерам правду, представила подлинный отчет о работе и антикризисный план спасения «Zimaletto», который они создали вместе со Ждановым, потом вручила бывшему шефу доверенность на управление «Ника-модой». Катя так надеялась, что Андрею удастся сохранить пост президента компании, а сама она... А ей хотелось только одного – поскорее закончить со всем этим, достойно уйти и никогда больше не возвращаться в «Zimaletto»...

Катя вспомнила, как в последний раз шла по знакомым коридорам. Как дорогу ей преградила разъяренная Кира Воропаева – принялась обвинять в хищении финансовых документов. Как, устроив унизительный обыск, невеста Жданова обнаружила ту самую «Инструкцию...» и Кате пришлось рассказать Кире правду о себе и Андрее. Об их отношениях, как оказалось, так мало похожих на любовь!

И вот теперь Андрей не президент «Zimaletto», и свадьбы не будет. Господи, что же она наделала?!

– Ты чувствуешь себя виноватой? Ведь так? – Юлиана грустно улыбнулась и ободряюще похлопала расстроенную Катерину по ладони.

– Да! – едва слышно всхлипнула девушка.

– Катя, роман с Андрюшей – это уже непоправимая ошибка! – Юлиана протянула ей сияющий белизной и пахнущий нежными духами платок.

– Все гораздо сложней... – благодарно кивнула Пушкарева и принялась вытирать слезы.

Просто удивительно, как Юлиане удается оставаться хорошей и доброжелательной даже в самых безнадежных ситуациях? Катя всякий раз хотела спросить об этом, но не решалась. Юлиана принялась увещевать расстроенную помощницу:

– Большинство людей сами придумывают себе препятствия, а потом всю жизнь героически их преодолевают! Посмотри мне в глаза. Мы сейчас в далекой жаркой Африке. Холодная Москва и все, что с ней связано, остались где-то там... Очнись! И вдохни полной грудью, нырни с головой в море и забудь обо всем! Давай закажем шампанское в честь приезда!

– Нет, нет, спасибо, я не пью! – Катя испуганно прижалась к спинке дивана, словно пытаясь слиться с нею и исчезнуть из комнаты.

Но Юлиана уже набирала номер обслуживания, и через пару минут вложила Катерине в руку высокий строгий бокал с вихрем пузырьков в золотистой жидкости.

– Катя, надо. Давай выпьем за вашу новую жизнь! По-моему, прекрасный тост. За новую жизнь и новую Катю!

– За новую жизнь! – Пушкарева сделала всего несколько робких глотков, когда у Юлианы снова радостно защебетал телефон.

– Привет, Мишенька! Ты уже успел скупить все местные специи? Нашел что-то новенькое? – она прикрыла трубку рукой: – Звонит тот парень, ресторатор Миша, помнишь, высокий шатен, которого я тебе вчера представляла? Наш будущий клиент, – она вернулась к прерванному разговору.– Раскрутим тебя и твой ресторан так, что ты и Новикова, и Делоса затмишь. Что? Нет, я не одна. Со своей помощницей – Катей Пушкаревой... Ой, прости, – второй телефон... – Юлиана ловко прижала трубку плечом.– Да! Я вас слушаю! Привет, дорогая! Что? Ты тоже здесь? Да ты что! Это же прекрасно! Сегодня вечером на официальной программе! Все, целую! – и продолжила разговор с Михаилом.– Вертимся как белки в колесе! Вот, на пати вечером идем. Жду тебя, там все планы и обсудим...

Юлиана наконец отключила средства связи и внимательно посмотрела на Катю.

– Так... Это интересно.

– Что? – Катя попыталась оглядеть блузку – неужели испачкалась? – и испуганно одернула юбку.

– Ничего. Повернись!

Катя осторожно повернулась, недоумевая, что же происходит.

– Замри! – скомандовала Юлиана.

Катя тут же послушно замерла, с трудом сохраняя равновесие. Юлиана рассмеялась и махнула рукой, разрешая вернуться в комфортное положение.– Я думаю, платье тебе нужно выбрать более соответствующее обстановке...

– Это какое? – Катя опустила глаза: когда речь заходила о внешности, она всегда чувствовала себя неуютно.

– Посвободнее, поэкспрессивнее, – Юлиана открыла шкаф и скользнула взглядом по аккуратно развешенным скромным нарядам. Затем без колебаний затворила дверцы и увлекла девушку за собой – в бутик отеля.

Мягкий свет превращал пространство бутика из респектабельного в уютное, роскошный букет экзотических соцветий в огромной белой вазе наполнял воздух сладкими ароматами восточного сада, а туалеты покачивалась на прозрачных конструкциях, словно стайка экзотических бабочек. От волнения Катя едва не споткнулась – сама она никогда не заходила в такие дорогие магазины. Если продавщица сейчас заговорит с ней, она будет не в силах вымолвить даже самого простого слова...

– Я могу вам помочь?

К счастью, неутомимая Юлиана ответила ей за Катю – практически сразу.

– Да! Мы хотим приодеть вот эту девушку. У нас мало времени и много денег. Так что приступайте!

Катя попыталась улыбнуться, скрывая смущение, – у нее попросту нет средств для покупок в магазинах такого класса!

– Но я...

– Никаких «но»!

– У меня нет денег на новую одежду. Тем более на такую... – призналась она вполголоса, наклонившись к Юлиане.– Это же стоит целое состояние! А я даже выходное пособие в «Zimaletto» не взяла.

– Если это единственный повод для переживаний, то все в порядке. Я вычту эту сумму из твоей зарплаты, – беспечно рассмеялась Виноградова.

Кате стало очень неловко – Юлиана уже столько сделала для нее – как она может принять еще и эти вещи? Она покраснела и робко попыталась увильнуть от примерки:

– А... без этого действительно никак не обойтись?

– Никак. Ты должна выглядеть соответствующе моменту, – парировала Юлиана с напускной строгостью.

– Я совершенно не разбираюсь в одежде, – бормотала Катя, наблюдая, как к ней неумолимо движется продавщица с пестрой охапкой нарядов в руках.

– Научишься. Со временем. А пока – доверься мне. Гарантирую – не пожалеешь.

«Мама мне тоже так говорила, когда мы приходили одежду покупать...» – опасливо подумала Катя, торопливо следуя за продавщицей в примерочную.

Катя бережно положила несколько ярких пакетов на низенький столик у входа и опасливо посмотрела на ряд высоких кожаных кресел. Если бы не огромное, во вею стену зеркало, залитое ярким светом, кресло было бы похоже на стоматологическое. Катя почувствовала себя совершенно беспомощной, съежилась, у нее даже невольно свело скулы. А вот высокая, стройная девушка – вероятно, одна из конкурсанток – в таком кресле чувствовала себя совершенно спокойно и даже листала толстый глянцевый журнал, пока ловкие руки стилиста порхали рядом, превращая ее мокрые пряди в роскошные локоны. Пушкарева вздохнула – она уже однажды побывала у стилиста и теперь была убеждена: вряд ли есть специалист, способный помочь такой, как она. И потому разочарованно спросила:

– Зачем мы сюда пришли? Разве новой одежды мало?

– К новому гардеробу нужна новая прическа. Ты дала мне обещание слушаться!

– Меня не спасет никакой стилист, даже самый лучший...

– Разумеется! Он же стилист, а не спасатель. Зато он поможет тебе изменить твой... облик. К лучшему! – Юлиана с заговорщической улыбкой подтолкнула Катю навстречу молодому человеку в безупречно белой куртке с ярким лепестком шелкового платка на шее.– Юра – просто гений. Ведущие модели выстраиваются в очередь, чтобы к нему попасть!

– Прекрати, не смущай меня, – скромно потупился гений расчески и ножниц.

– Поколдуешь над Катериной? – просительно улыбнулась Юлиана.– Нам нужно преобразить ее к сегодняшней вечеринке...

– Случай, конечно... интересный. Поколдуем, подумаем. Присаживайтесь, – мастер галантно поддержал Катю под локоток, помогая устроиться в кресле, и протянул ей каталог причесок, толстый, как главная бухгалтерская книга. Катя осторожно, словно опасаясь повредить, перевернула несколько страниц и с глухим вздохом вернула Юрию.

– Они все очень красивые, мне нравятся, только... – она робко улыбнулась, первый раз с той минуты, как зашла в салон, – я с такой прической буду выглядеть... странно.

– Бесполезно, я мог ей автомобильные журналы предложить, – шепнул многоопытный стилист Юлиане.– С таким настроем она ничего себе не выберет.

– А ты не слушай ее. Сделай, как считаешь нужным. Только ничего экстремального. А то испугается еще... – так же тихо, но решительно ответила Виноградова.

Юрий споро освободил тоненькие Катины косицы от резинок, провел расческой по волосам, взял девушку за подбородок и принялся осторожно поворачивать ее голову, разглядывая придирчиво, словно скульптор. Наконец перестал щуриться и удовлетворенно сообщил:

– Идемте, вымоем голову, и за работу... Да вы не бойтесь так, больно не будет!

 

ГЛАВА 2

– Послушайте, Елена Александровна. Я... мне очень важно с ней поговорить. И вы даже предположить не можете, где она?.. Когда Катя объявится, пожалуйста, передайте, что она мне срочно нужна. Хорошо?

Андрей в который раз пытался разыскать Катю, и снова безуспешно. Он устало отбросил телефон, задумчиво подлил виски в опустевший бокал. Как странно – с того дня, как исчезла Пушкарева, благородный напиток не приносил ему ни привычной легкости, ни даже хмельного забвения. Ему казалось, стоит сделать еще глоток, оглянуться, и он увидит Катю! Она тихонько подойдет к нему, скажет, что любит, что все простила... наклонится, положит на плечо свою руку...

Андрей вздрогнул от неожиданного прикосновения и резко оглянулся:

– Палыч, это я! Давно сидишь? Так, сейчас выясним... – перед ним стоял Малиновский и как всегда фиглярствовал. Поднял указательный и средний пальцы, изобразив классическую букву «V», и продемонстрировал их Андрею.– Сколько пальцев?

– Пять... – огрызнулся Жданов.

– У... Как все запущено, – Малиновский заметил официанта и щелкнул пальцами, требуя еще один бокал. Устроился напротив.– Расскажи мне лучше про Пушкареву. Ты видел ее? Что она сказала?

– Ни-че-го, – Андрей осушил бокал одним глотком. Сегодня он был мало расположен шутить.– Катя уехала.

– В смысле вдаль... и только пыль клубилась за повозкой? – Роман помахал невидимым платком в след воображаемой повозке.– И куда же она?

– Этого мне сообщить не пожелали... Ее родители скрывают, где она. И даже Зорькин темнит! – Андрей в сердцах громыхнул кулаком по столу, так что благородный напиток едва не расплескался из бокалов.

– Так. Понятно. Значит, Катя сбежала!

– Что значит «сбежала»? От кого сбежала? Она не сбежала, а уехала!

– Ну хорошо, уехала. Очень быстро, не оглядываясь, если тебе от этого легче, – согласился Роман, состроив скептическую мину.

– Малиновский, легче мне теперь будет только на том свете, даже если я попаду в ад. Потому что хуже, чем сейчас, быть не может...

– Значит, куда она испарилась – неизвестно. И когда вернется – тоже неизвестно? Андрей обреченно кивнул. Хлебнул прямо из бутылки и накинулся на Романа.

– Зато известно, кто заварил всю эту кашу! Кто придумал, что я должен влюбить в себя Катю? – посетители за соседними столиками начали оглядываться, и Роман поспешно запихнул перебравшего приятеля в кресло.

– Раз ты такой креативный, то придумай, что нам теперь делать, – не унимался Андрей.

– Надо ее найти! У тебя есть какие-нибудь предположения, где она может быть?

Вместо ответа Жданов только покачал головой и снова выпил.

– Слушай, Палыч, да прекрати ты так по ней убиваться... Не стоит она того! – попытался подбадривать пригорюнившегося друга Малиновский, разливая по бокалам виски.

Но Андрей, казалось, перестал замечать собеседника. Он просто говорил, негромко, но твердо, – словно надеялся, что Катя услышит его, как бы далеко она ни была сейчас...

– Я так хочу вернуть ее... поговорить с ней... А она... Она меня ненавидит... Я знаю... И я надеюсь, она ненавидит, потому что любит! Я не могу этого объяснить, но... пока не убедился в обратном, у меня есть надежда! Катя – где ты? Что сейчас делаешь? – Андрей словно очнулся от тяжелого сна и принялся тереть виски.– И что я здесь делаю?

Катерине удалось тайком улизнуть с очередной шумной вечеринки. Теперь она брела по опустевшему вечернему пляжу и наслаждалась шумом прибоя. Чистый, естественный звук наполнял измученную непрерывной светской суетой девушку силами, возвращал ей привычный покой и способность радоваться. Она разглядывала огромные звезды, сияющие на бархатном небе как стразы, и думала о том, что в Москве небо совсем другое...

– Катя – где ты? – донеслось до нее.

Катя вздрогнула: ей показалось, она слышала голос Андрея! Замерев на секунду, она повернулась, оглядывая пляж. Тот был пуст. Только в некотором отдалении виднелся силуэт высокого, статного мужчины, так похожего на Андрея.

Катя испуганно сняла и протерла очки – мужчина двигался вдоль моря, прямо к ней, но он был не один! Вот он наклонился. Поцеловал, потом обнял и закружил свою спутницу – девушку в летящем платье. Влюбленная пара, смеясь и беззаботно болтая, почти поравнялась с Екатериной – теперь она могла хорошо рассмотреть молодого человека... Тот был всего лишь похож на Андрея...

Но тревога уже не отпускала Катю. Что сейчас происходит дома? Что с Андреем?

Она должна быть там – рядом с ним!

– Зачем я здесь? Что я делаю? – прошептала Катя и бросилась к ярко освещенному входу ресторана: надо немедленно предупредить Юлиану, что она возвращается в Москву ближайшим рейсом!

Катя пробиралась сквозь шумную, нарядную толпу, оглядываясь в поисках Виноградовой, но замерла у зеркальной стены, столкнувшись взглядом с отражением молодой привлекательной женщины. Аккуратно уложенная прическа из мягких прядей приятно оттеняла графическую форму лица. Легкий макияж был почти незаметен. Девушка держалась робко и неуверенно – словно окружающий мир казался ей враждебным и непривычным. Катя хотела приветливо улыбнуться ей, но вдруг поняла, что любуется собственным отражением – образом, с которым ей еще предстоит научиться жить...

Но главное ей уже удалось – она стала совсем другим человеком. Человеком, у которого будет совсем новая жизнь. Жизнь, в которой нет места Жданову и «Zimaletto»!

Она остается! Катя решительно направилась к Юлиане.

Виноградова сидела за столиком со стайкой моделей и хореографом. Девушки то непринужденно болтали, то оборачивались, позируя подоспевшим фотографам.

– Мне иногда их жалко бывает, звезд наших. Не расслабишься, постоянно лицо надо держать... – шепнула Юлиана Кате, помогая ей устроиться на диванчике у стола.

– А я, честно говоря, я иногда завидую тем, кто родился с такой яркой внешностью. Им так повезло... – нашла в себе силы признаться Катя.– Ведь красивые женщины – они, ну то есть вы... вы ведь особенные...

– Ошибаешься! Это не везение, а хорошо просчитанный результат, – рассмеялась Юлиана.– Любая женщина может стать красавицей.

– Все зависит от количества приложенных усилий, – поддержала ее обворожительная девушка-модель. Девушка выглядела такой открытой и искренней, что Катя решилась наконец-то задать ей вопрос, который лишал ее покоя уже много дней.

– Как это – быть знаменитой? Или нет. Как это – быть красивой женщиной?

Девушка звонко и заразительно рассмеялась, откинув с ухоженного личика прядь роскошных волос:

– Ой, спросили бы меня лет несколько тому назад про красивую женщину – я бы си-и-ильно обиделась. Я в школе влюбилась в одного мальчика. А он меня отверг... Вот. Тогда я решила во что бы то ни стало стать красивой! Чтобы он посмотрел и просто рухнул!

«До чего же знакомая история», – горько вздохнула Катя. Неужели и она сама однажды сможет с беззаботным смехом рассказать о своих проблемах незнакомой девушке? Катерине не терпелось услышать продолжение истории:

– И что?

– И началась работа, – пожала плечами красавица.

– Какая? – робко поинтересовалась Катя.

– Сначала я занялась спортом, чтобы силу воли в себе воспитывать. Потом пошла на занятия танцами. Потом пришла очередь косметолога, диетолога. И когда все это дало результат – я уже забыла про того мальчишку. Спасибо ему, что так со мной поступил!

– Так все просто? – засомневалась Пушкарева.

– Кто сказал – просто? Это был каторжный труд! Особенно тяжело – начать верить в себя. Но главное – понять, что ничего невозможного нет!

– Почти сказочная история, – недоверчиво покачала головой Катя.

– Никаких сказок, только желание и настойчивость, – ободряюще обняла Катю Юлиана.– А ты начала активно участвовать в светских беседах. Молодец! Коммуникабельность – главное в профессии пиарщика. Вот на работе у тебя ведь все получается? Там ты – смелая, решительная... Значит, надо чуть-чуть постараться! И стать решительной, смелой во всем остальном. И я обещаю – в Москву вернется новая, целеустремленная, привлекательная, уверенная в себе Катя Пушкарева!

– А если этот... эксперимент не удастся? – Катерина принялась разглядывать носки новых туфель.

– Удастся! Я уверена – тебе просто надо учиться радоваться жизни!

– Как? Как этому научиться? – ответа Катя не дождалась: мелодия мобильного отвлекла ее от жизненно важного разговора.

Из далекой, почти забытой Москвы ей звонил Николай Зорькин.

– Привет!

– Привет! Что слышно из «Zimaletto»?

– Дела в порядке, но есть парочка документов, в которые нужно внести кое-какие коррективы, – кричал Зорькин в трубку с показным оптимизмом.– Поэтому было бы хорошо, чтобы ты приехала.

– Приеду, конечно. Только не сейчас, – Катя даже прикрыла глаза в ожидании плохих новостей.

– Пушкарева, когда ты приедешь, меня уже похоронят. Они грозятся натравить на нас адвокатов, не бросай меня одного! Без твоей подписи документы по передаче «Zimaletto» недействительны. Так что ты по-прежнему олигарх, – зачастил Зорькин в телефонную мембрану.

– Значит, адвокатов? А ты сказал им, где я?

– Конечно, нет.

– Сейчас я при всем желании не могу приехать. Я обещала Юлиане и не могу ее подвести, понимаешь? – Пушкарева говорила твердо, почти жестко. Она приняла решение и не отступится от него, как бы тяжело это ни было.

– Да понимаю я, Пушкарева. Только и делаю, что понимаю. Совет директоров бесится, а Жданов вообще с ума сходит! Им всем нужна исключительно ты.

– Ничего. Я приеду на следующей неделе, не раньше. Пора им начать уважать не только свои интересы, но и чужие. Так и передай! – Катя прервала связь и грустно опустилась на банкетку в углу зала.

– Я сегодня минут пять на нее смотрел, пока не понял, что это она, – Михаил восторженными глазами следил за Катей.

Юлиана шутливо погрозила пальцем восходящей звезде кулинарного искусства и заговорщически шепнула:

– Ну-ка, признавайся, – по твоей классификации, Катя – какое «блюдо»?

– Десерт. Своеобразный, непростой. Для тех, кто понимает, – покраснел Михаил.

– Да ты просто дамский угодник!

– Только куда же она подевалась, наша Катя?

– Забилась в угол и боится пошевелиться, – разочарованно вздохнула Юлиана, отыскав глазами помощницу, и доверительно взяла Михаила за руку: – Слушай, Миш, у меня к тебе просьба. Присмотри за ней сегодня, ладно?

– Могла бы меня об этом даже не просить, – радостно кивнул Михаил и с энтузиазмом принялся выполнять поручение.

Красиво подхватив с подноса бокал, наполненный матовой жидкостью цвета карамели и украшенный огромной крапчатой орхидеей, он направился к Кате, уверенный, что такой аппетитный коктейль способен улучшить настроение самого записного меланхолика.

– Вы сегодня такая красивая. Только очень грустная.

– Вам показалось, – она безуспешно силилась улыбнуться.

– А давайте выпьем вот этот легкий коктейль. Вам сразу станет легче!

Катя осторожно приняла из рук Михаила тяжелый бокал и, старательно сделав глоток, вежливо пробормотала:

– Очень вкусно...

– Нравится? Называется «Любовное настроение». А теперь – танцевать. Я надеюсь, вы позволите мне пригласить вас?

Катю еще никогда не приглашали на танец вот так – просто и естественно. Оказалось, что Михаилу, совсем недавно перебравшемуся в Москву из Новосибирска, как и ей самой, частенько становится неуютно в вихре гламурных развлечений, и она с готовностью согласилась сбежать из шумного клуба на вечернюю прогулку по морской набережной. Вдвоем.

 

ГЛАВА 3

В офисе компании «Zimaletto» с самого утра сгущались тучи. Даже без прогноза метеорологической службы можно было ощутить давящую предгрозовую атмосферу, в которой то и дело проскакивали нервозные электрические искры. Начало внеочередного собрания акционеров откладывали уже в третий раз из-за отсутствия Андрея Жданова. Его домашний телефон упорно молчал, а мобильный вознаграждал усилия секретарей монотонным рассказом о недостижимости абонента.

Встревоженная Маргарита Рудольфовна едва кивнула девушкам в приемной и скрылась в кабинете Киры.

– Кира, скажи мне правду: что стряслось? – спросила она с порога.

– Не переживайте, он у меня дома, – под глазами у Киры залегли тени, она выглядела не просто усталой, а измученной.

– Слава Богу!!! – выдохнула Маргарита Рудольфовна. Поплотнее прикрыв дверь в кабинет, присела на кожаный диван напротив рабочего места Киры.– Что с ним?

– Приходит в себя, и я думаю, скоро появится... – Кира суетливо перекладывала документы, стараясь избегать прямого, строгого взгляда Маргариты Рудольфовны.

– Он сейчас у тебя? Погоди, а как он оказался у тебя?

– Сейчас я все расскажу, – собралась с духом Кира, отложила документы и принялась вертеть в пальцах карандаш.– Я уже несколько раз слышала, что Андрей пьет... Но знаете... думала, как-то само собой утрясется... А вчера мне позвонила Лена Шестикова. Она своими глазами видела, как Андрей, будто последний алкаш, выполз на улицу из бара, потом вернулся, ввязался в бессмысленную драку с какими-то головорезами... Простите, Маргарита. Вам это неприятно слышать...

– Я не могу в это поверить.

Кира заметила, как в уголках материнских глаз блеснули слезы:

– Я отвезла его домой и кое-как привела в чувство. Обработала раны...

– Ему было очень плохо?

– Ему нужна была моя помощь. А когда он увидел нашу фотографию... – Кира поднялась, отошла к окну и, скрестив на груди руки, устремила взгляд вдаль, – он стал рассказывать, как ему плохо. А потом попросил, что бы я его обняла... Я обняла его, поцеловала...

– Дурачок...– тихо вздохнула Маргарита Рудольфовна.– Вы помирились?!

– Я очень люблю Андрея, и чем дальше, тем больше. Я действительно поцеловала его... Хотя он вряд ли отдавал себе отчет в том, что делает. Нельзя путать мимолетное желание с настоящими чувствами! Поэтому я уложила его и ушла спать на диван...

– Не может быть, чтобы у вас все на этом закончилось! Так не должно быть, Кира! Это несправедливо, – Маргарита Рудольфовна поднялась, подошла к Кире и тепло, по-матерински обняла девушку за плечи: – Может, стоит дать Андрею еще один шанс?

Даже судьбоносное собрание акционеров не способно было заставить Вику Клочкову отказаться от привычного распорядка дня – как всегда по утрам, Виктория обновляла на ногтях лак. В конце концов, она только что пережила ужасный стресс – мерзкая личность по имени Николай Зорькин надула ее – красавицу, которой до диплома МГИМО оставалось каких-то жалких три года, как провинциальную абитуриентку! Провел с ней бурную ночь, пообещал денег на оплату машины и... растаял в утреннем тумане! Ну ничего, этот гад еще просто не знает, с кем имеет дело! Пусть только появится в поле ее зрения!!!

Виктория задиристо оглянулась – и увидала, как Кира Воропаева провожает из кабинета Маргариту Рудольфовну. Ну и вид у ее лучшей подруги – словно та всю ночь картошку чистила! Неужели так убивается из-за того, что на собрание акционеров пригласили Пушкареву и очкастая уродка испортит им день своим визитом? Значит, Кира нуждается в срочной психологической помощи!

Виктория прихватила в баре две чашки кофе и устремилась в кабинет.

– Кира, ты меня иногда удивляешь, честное слово! – с порога обрушилась на подругу Вика.– Не надо так бояться, что эта Пушкарева вернется! Пускай приезжает, а уж мы ее встретим! Мы ее приголубим!

При этом Виктория потрясла кулаком, чтобы никаких сомнений в том, что Пушкареву здесь «приголубят», не осталось. Но Кира продолжала стоять у окна, зябко поеживаясь после бессонной ночи.

– Я берусь тебе в этом деле помочь! Если ты оплатишь мои долга за спортзал, я запишусь на курсы кикбоксинга! – не встретив сопротивления, Вика плюхнула чашки на стол и живо изобразила хук в челюсть воображаемого врага. – – Бах! Бах! У меня рука тяжелая!

Кира наконец отошла от окна и примостилась на краешке рабочего стола. Незнакомая, задумчивая и грустная.

– Может быть, это и к лучшему, что она возвращается... Я больше не могу смотреть на его несчастное лицо. У Андрея постоянная депрессия. Так и с ума недолго сойти.

– Он и есть самый настоящий сумасшедший. Фанатик! Ради компании решиться пойти на такое... с этой очкастой мымрой... Ужас! – Вика состроила брезгливую гримасу.– Удивляюсь, как он еще сквозь землю не провалился, со стыда-то!

– Вика, я тебе скажу, что он сейчас чувствует на самом деле. Он просто скучает по ней! Тоскует! И пьет поэтому! Вот в чем дело! – перебила активную подружку Кира.

– Не смешно. Я бы на твоем месте даже в шутку так не говорила!

– А я и не шучу. Андрей влюбился в нее! – Кира отодвинула маленькую пузатую чашечку с горячим зспрессо.– Он сам мне признался...

– Кира, Кира, не перегибай палку. Этого быть не может, – Вика тут же потянула чашку к себе и сделала несколько поспешных глотков.– Да он просто позлить тебя хотел!

– Не знаю, что она с ним сотворила, но в этом я уверена – он в нее безнадежно влюблен... И ничего с этим уже не поделаешь...

Безысходные нотки в голосе Киры, ее бессильно сложенные на коленях руки потрясли Викторию. Нет! Она не позволит подруге сдаться вот так вот за здорово живешь!

– Кира, послушай! Это же... Твой Андрей! Он красивый, богатый... Когда-нибудь он вернет «Zimaletto»... В конце концов, Жданов по праву принадлежит тебе! Ты не можешь его просто так взять и отдать. Надо за него бороться!

– Маргарита Рудольфовна тоже так говорит, – Кира, не меняя позы, смотрела в стену где-то над Викиным предплечьем. Казалось, еще немного – и из ее глаз потоком хлынут слезы.– Я боролась... Боролась, боролась и устала. Что-то во мне перегорело, сломалось... В конце концов, у меня тоже есть чувство собственного достоинства!

– Но ведь ты все равно любишь его? Кира задумалась и неохотно кивнула.

– Знаешь, у мужиков бывают такие заскоки! Может, его на экзотику потянуло... Но это же не серьезно, Кирочка! Жданов рядом, тебе только несколько шагов надо сделать! Приложить небольшое усилие. И все! Ну кто Пушкарева по сравнению с тобой? Ха-ха, смешно сравнивать, – Вика приосанилась и оценивающе оглядела собственное отражение в глянцевой створке шкафа.– Конечно, если бы я была на месте Кати, тогда другое дело... с сильным соперником бороться тяжело...

Кира наконец улыбнулась и иронично подытожила:

– Большое спасибо за твои советы, Вика. Если бы ты мне не напоминала каждый день про два курса экономического факультета МГИМО, я бы подумала, что тебя выгнали с психологического!

Акционеры молча наблюдали за тем, как Андрей Жданов входит в конференц-зал: кто с сочувствием, кто с призрением или неприязнью. Слишком яркие следы оставило на нем вчерашнее приключение – пьяная драка в ресторане. Губа была рассечена, на отекшей щеке красовался еще свежий кровоподтек, руки мелко дрожали, наводя на мысль о похмельном синдроме, а глаза покраснели от бессонницы. Вопреки тому, что Жданов успел сменить костюм, вид у него был потрепанный и неопрятный.

– Боже мой, Андрюша! – наконец вскрикнула Маргарита Рудольфовна.

– Добрый день, Андрей Павлович. Спасибо, что снизошли до нас, – скривил губы в саркастичной улыбке при виде опустившегося до пьянства и драк сына Павел Олегович.

– Наоборот, я до вас поднялся... на лифте, – попытался отшутиться тот.

– Не буду спрашивать, где ты провел ночь. Это твое личное дело. Меня интересует другое: когда появится Пушкарева? – решил вернуть собранию деловую тональность Павел Олегович.

– Она не появится. Вместо нее придет Зорькин, – Андрей устало опустился на стул и кивнул на приоткрывшуюся дверь: сквозь узкую щель боязливо протискивался Николай.

– Здравствуйте! Простите...

– Опять вы? – гневно вскинул брови Александр Воропаев.– Где Пушкарева? Ей особое приглашение нужно?

– Мне очень жаль, но, к сожалению, Екатерины Валерьевны нет в городе, – Зорькин пытался говорить весомо, то и дело поправляя то очки, то галстук.

– То есть как?!

– Выходит, мы опять собрались впустую...

– Это уже выходит за рамки приличия, молодой человек!

– Но хотя бы позвонить она могла?! – негодовали акционеры.

– Конечно, могла. Но... не позвонила, – только и мог развести руками Николай.

– Хватит юлить. Давайте начистоту, сколько она хочет получить? – Воропаев разглядывал Зорькина сквозь прищуренные веки, как сквозь щель прицела.

– За что? – не понял наивный Коля.

– За обратный билет! Отступные... – отрезал Александр.

– Александр Юрьевич полагает, что Катя хочет денег за то, что вернет нам фирму, – пояснил Зорькину Павел Олегович.

– Катя? Да вы что? Ей такое и в голову не придет. Она скоро приедет. И подпишет все, что хотите...

– Господин Зорькин, вы должны понимать, что мы хотим. А именно, остановить судебный процесс между «Ника-модой» и «Zimaletto». Без подписи госпожи Пушкаревой это невозможно! А время поджимает, – строго сказал Павел Олегович.

– А им торопиться некуда. В их интересах дождаться конца процесса, и у «Zimaletto» появятся новые владельцы, – цинично хмыкнул Воропаев.

– Да Кате эта ваша фирма даром не нужна! Она просто уехала по делам... – робко оправдывался Зорькин.

– Уехала так далеко, что даже позвонить ей нельзя? – удивилась даже невозмутимая Маргарита Рудольфовна.

– Ну что ж, позиция госпожи Пушкаревой мне понятна, – посуровел Павел Олегович.– Мы вас больше не задерживаем, господин Зорькин.

– Только помните, молодой человек, с рук вам это не сойдет! – кинул ему вслед Воропаев.

– Итак, я теперь в полном объеме владею всей информацией. Ждать Пушкареву Е. В. бесполезно. Я думаю, ее намерения всем понятны, – Павел Олегович снял очки и нервозно потер переносицу.– Пора обратиться к специалисту по уголовному праву.

– Я не понял? Ты что, хочешь возбудить уголовное дело?! – потрясенно переспросил Андрей.

– У тебя есть другое предложение? – Жданов-старший испытующе посмотрел на сына поверх очков.

– Я предлагаю дождаться Катю!

– А если она вообще не вернется? – осторожно предостерегла сына Маргарита Рудольфовна.

– Как ты мог ей довериться?! Да на ней написано – карьеристка, хищница...– сорвалась на крик Кира.

– Она вернется! Катя умеет работать. У нее светлая голова. И в этой голове много полезных мыслей...

– Спокойно, Андрей. Держи себя в руках, – шепнул Роман.

– Да, кстати, а где господин Жданов успел с утра обрести такую прекрасную форму... и такой аромат, что спички можно зажигать? – ерничал Воропаев.

– Да ты в зеркало на себя посмотри. Ты же весь помятый, небритый... Родителей бы постеснялся! – пожурила отставленного жениха Кира.

– Андрей, прошу тебя, больше не приходи на совещание в таком виде. Никогда. Ты понял? – похоже, Павел Олегович сегодня был по-настоящему зол на отпрыска.

– Как вы все достали со своей заботой! – не выдержал напряжения Андрей.– Вечно лезете со своими советами, уговорами. Что ты, что Кира, что мама... А меня тошнит от всего этого! Я видеть вас всех не могу больше! – он зло расхохотался и решительно направился к двери.

– Ну и куда ты собрался? – полюбопытствовал Воропаев.

– Рома, сделай что-нибудь... – воззвала Маргарита Рудольфовна.

Напряжение последних дней здорово измотало Малиновского. Сегодня он не был расположен ни шутить, ни развлекаться. В конце концов, он лично никогда не поступался интересами бизнеса и работал на износ! Роман поднялся и заслонил другу выход:

– Хочешь, чтобы все вокруг тебя пожалели, и тогда ты будешь чувствовать себя не таким виноватым? – он оттеснил Андрея от двери в центр зала.– Вот сейчас пойдешь, напьешься, подерешься... И люди снова будут испытывать к тебе жалость и омерзение! Это, знаешь, подростковая психология. Никуда ты отсюда не уйдешь!

– Да? И кто меня остановит? Ты, что ли? А по какому праву? – сжал кулаки Андрей.

– А ну успокойтесь все! Хватит на сегодня! Продолжим позже... – Павел Олегович демонстративно собрал в папку документы и покинул конференц-зал. – А пока, до отъезда, я принимаю функции исполняющего обязанности президента на себя.

Елена Пушкарева методично разбирала вещи на письменном столе в Катиной комнате. Генеральная уборка накануне возвращения дочери подходила к концу – оставались последние штрихи. Домовитая Елена отправила в мусорное ведро несколько фантиков от конфет, поправила разноцветные ручки в плетеном стаканчике и хотела смахнуть со стола пыль. Осталось только положить на место бумаги – она торопливо выдвинула ящик стола...

«Дневник Пушкаревой Е. В.» Надо же! Катя последняя время ходила как в воду опущенная – ела плохо, ворочалась во сне... Ни с того ни с сего с работы уволилась! И строго-настрого запретила говорить кому-нибудь, где она... Вот до чего работа довела... А может... Может, тут что-то другое! Она мать и должна, просто обязана знать, что происходит с ее ребенком!

Елена тихонько притворила дверь, чтобы дисциплинированный супруг не застал ее за чтением, присела на краешек кровати и стала переворачивать страницу за страницей...

«...Господи, доченька, что же с тобой творилось, а я-то думала... Думала, ты еще ребенок, а оказывается, тут такое... – тихо шептала она, пыталась представить, сколько проблем и переживаний навалилось на Катины хрупкие плечики за последние месяцы, и отирала краешком кухонного полотенца набежавшие слезы.– Да разве в красоте этой счастье, Катюшка? Намучилась, моя маленькая... И все молча, молча... А мы-то, дураки, думали, у тебя все в порядке, не хуже, чем у других. Да и чем ты хуже? Умная, добрая, ни на кого не похожая... Все равно, что бы ни произошло, для нас с папой – ты самая-самая красивая...»

«Все когда-нибудь заканчивается – и плохое, и хорошее...» – грустила Катя.

Вот и ее восточная сказка закончится: завтра они с Юлианой возвращаются в Москву. А там ее ждет очередной скандал. Процесс с «Ника-модой» уже невозможно остановить. Акционеры «Zimaletto» беснуются и готовы выдвинуть против ненавистной Пушкаревой официальное обвинение в мошенничестве! А Жданов – Андрей Павлович, который придумал этот «гениальный план» с подставной фирмой, ее расчетливый герой-любовник – даже не пытается вступиться за Катю перед советом директоров!

Катя с силой швырнула в чемодан последнюю партию вещей и попыталась закрыть крышку. Но покупок, совершенных под присмотром Юлианы, было слишком много – Катя прижала чемодан коленом и принялась стягивать непослушные половинки, как разведчик пленного «языка», и приговаривала:

– Ладно... Андрей Палыч. Аля гер, ком а ля гер. Мне терять нечего. Я на кусочки разнесу ваше «Zimaletto». Перепрофилирую в консервный комбинат. «Зима-лечо». Лучшие заготовки консервированных овощей на зиму! – Она так увлеклась, что не заметила, как в номер вошла Виноградова и удивленно наблюдала за ней. Юлиана еще никогда не видела свою ассистентку в таком состоянии!

– Угадайте-ка, господин Жданов, какой овощ пойдет в первую банку? Что, думаете, не влезете? А мы вас так меленько-меленько нашинкуем и запихнем... – девушка сделала еще одно наполненное яростью движение, и замки чемодана, наконец, испуганно защелкнулись.

– Чемодан уже собрала. Молодец... – рискнула обнаружить свое присутствие Виноградова.

– Юлиана... Я не заметила, как вы вошли, – Катя вздрогнула и виновато потупилась.

– Не сомневаюсь, – иронично прищурилась Юлиана.– Если не ошибаюсь, вы, кажется, готовили салат из господина Жданова...

– Я ненавижу его. Он... Он смеет утверждать, что я украла у него компанию. Называет меня мошенницей! Он... Он... – Катя бессильно рухнула в кресло и разрыдалась, уткнувшись в колени.– Господи, как же мне не терпится скорее приехать в Москву и высказать все, что я о нем думаю...

Юлиана села на ручку кресла рядом с Катей и осторожно обняла девушку за вздрагивающие плечи:

– Тихо-тихо-тихо. Успокойся, Воды хочешь? – Катя замотала головой и попыталась вытереть слезы тыльной стороной ладони. Юлиана протянула ей чистый носовой платок.

– Значит, так, запомните, Катерина Валерьевна. Во-первых, никому ничего высказывать не надо. Во-вторых, Катюша, надо быть мудрее, – наставница погладила заплаканную девушку по распущенным волосам.– Спокойствие и величие бьют гораздо сильнее, чем злоба и агрессия. Надо уметь прощать!

– Хорошо, я спокойно прилечу в Москву, спокойно пойду в «Zimaletto», – Катя прижала ладони к горящим щекам.– Невозмутимо поговорю со Ждановым, а когда он расслабится, и... КАК ВРЕЖУ ЕМУ!

– Нет, девочка... В Москву должна приехать другая Катя! Пойдем-ка со мной... Будем учиться прощать!

Юлиана увлекла Катю на террасу перед отелем, усадила в уютный плетеный шезлонг и стала объяснять.

– Ненависть – ужасное чувство. Она пожирает и изматывает нас. Ненависть бесполезна. Мы разжигаем ее в себе, а после оказывается, что там... – Юлиана приложила руку к груди.

– Одна пустота? – выдохнула Катя и как-то сразу успокоилась.

– Ложись, – кивнула на шезлонг Юлиана.– Закрой глаза и попробуй полностью расслабиться.

Катя попыталась поудобнее устроиться в шезлонге и даже сняла очки, но все равно продолжала ощущать, как нервно сутулятся плечи, непроизвольно сжимаются кулаки, а тело наполняют напряжение и тяжесть.

– А теперь представь перед собой Андрея, – донесся до нее спокойный, ровный голос Юлианы.

Катю словно током ударило при звуке имени Андрея, она вздрогнула и резко села:

– Я не смогу... – но Юлиана успокаивающе взяла ее за руку и мягко вернула в прежнее положение:

– Не пытайся вызвать его изображение насильно. Просто полностью расслабься. Глубоко вдохни... Так... Глаза закрыты. Вот перед тобой Андрей... Глубоко вдохни... Теперь ты можешь сказать ему все, что о нем думаешь, все, что чувствуешь... высказать все свои обиды, всю свою боль...

Кате показалось, будто она стоит посреди плотного голубого тумана, а смутная тень пред ней начала сгущаться и уплотняться, обретая очертания фигуры Андрея. Вот она уже может различить его лицо, улыбку, почувствовать запах: стоит протянуть руку – и она прикоснется к нему...

– ...Я должна простить тебя, хотя ты меня обманул. Я была готова на все ради тебя. Я верила в то, что ты меня любишь. А ты меня всего лишь использовал... – Катя почувствовала, как по ее щекам снова потекли слезы.– Почему ты стал таким жестоким? Неужели твои чувства всегда были ложью? Нет, нет, нет, нет... Я не могу тебя простить... Не могу...

Издалека, словно из другого мира, Катерина снова услышала ровный, спокойный голос Юлианы:

– А теперь представь, что ты Андрей. Представь, что он тебе ответит на то, что ты только что ему сказала.

– Я виноват.

– Я знаю, что виноват, – он поднял на Катю взгляд. Сколько в нем было любви и страдания. Катя изумленно замерла.

Андрей устало склонил голову, сделал к ней шаг и протянул ладонь, словно предлагал взяться за руки:

– А теперь ответь ему. Скажи ему, что ты чувствуешь теперь...

– Да, ты виноват! Хотя я могу понять, зачем ты это все делал... Ты хотел спасти компанию, ты хотел добра для своей семьи... Но самое главное, что все это уже закончилось. Этот абсурдный роман, вся эта идиотская интрига, обман... Но я не хочу больше тебя ненавидеть. Пусть лучше я буду любить! Я люблю тебя. Я прощаю тебя. И отпускаю...

Андрей благодарно улыбнулся, стал медленно удаляться, наконец его силуэт тихо и плавно растаял в тумане. Катя медленно открыла глаза и почувствовала себя свободной, сильной и спокойной...

– Он ушел? – осторожно спросила Юлиана, отпуская Катину руку. Та молча кивнула.– Ну вот и замечательно...

Они несколько минут сидели молча, наслаждаясь безмятежным морским пейзажем. Наконец Катя нерешительно нарушила молчание.

– Я хотела спросить...

Юлиана выжидательно посмотрела на Катю.

– Почему вы так заботитесь обо мне?

– Кадры решают все. А ты – мой перспективный кадр. Я создаю тебе хорошие условия для работы, – рассмеялась Виноградова.

– Спасибо, спасибо за все! – горячо воскликнула Катя. А Юлиана улыбнулась в ответ мудрой улыбкой: когда-то она сама была такой же неуклюжей, напуганной и одинокой девчушкой, сквозь боль и разочарования пробивающейся к успеху. Она чувствовала себя просто обязанной поддержать Катю – в память о тех добрых, порядочных людях, которые помогали ей.

– А за знакомство с Мишей благодарность будет? – таинственно прошептала Юлиана.

Катя засмущалась и покраснела.

Вчера они с Михаилом гуляли допоздна. Любовались фейерверком, беззаботно веселились и хохотали как дети. Это был их прощальный вечер. Пора расставаться. С прекрасной теплой страной, с морем и друг с другом. У входа в гостиницу Миша осторожно взял Катину руку, поднес к губам и тихо сказал:

– Катюша, я благодарен судьбе за то, что она свела меня с тобой. Я оказался на этом светском слете почти случайно – но теперь ни капельки не жалею! – Катя смущенно опустила глаза, она только училась принимать комплименты.– Я еще никогда не встречал такого искреннего, открытого человека... Такой замечательной девушки, как ты. Спасибо тебе, Катя.

Михаил робко наклонился к ней, нежно и бережно поцеловал в щеку. Катя испуганно отдернула руку, поправила очки и поспешила скрыться в номере отеля.

 

ГЛАВА 4

Заканчивался еще один обычный рабочий день. Но из холла почему-то не доносилось обычного гомона сотрудниц, спешивших разбежаться по домам. Жданов удивленно вышел в приемную. Никого! Куда же подевались милые дамы? Только из конференц-зала доносилась тихая музыка. Притихшие барышни в полном составе любовались конкурсом красоты. «Действительно недурно», – Андрей остановился, прислонившись плечом к дверному косяку.

...Загорелые модели сменяли друг друга на фоне экзотических знойных пейзажей, потом вышагивали по сцене и, наконец, жеманно смеясь и отрепетировано всхлипывая, стали принимать подарки и поздравления. Камера обвела куполообразный зал, демонстрируя реакцию зрителей. Невидимая игла больно кольнула Андрея глубоко под левым ребром – среди зрителей он увидал девушку, очень похожую на Катю Пушкареву. Нет, он не может ошибаться – ЭТО КАТЯ! Изменившаяся Катя беззаботно смеялась, а молодой человек, сидящий рядом, сжимал ее руку и что-то нашептывал на ухо. Изображение почти сразу сменилось глубоким декольте на загорелом бюсте и белозубой улыбкой победительницы...

Но Жданову уже было все равно.

«Все, это конец. У меня галлюцинации... Неужели это действительно была она? Там? Если нет – значит, я сошел с ума. А если да? То лучше бы я сошел с ума!» – думал он, наблюдая, как плавно закрываются двери лифта. Оказавшись единственным пассажиром алюминиевой капсулы, он медленно вынул из бумажника фотографию Кати, посмотрел на нее, встряхнулся – словно сбрасывая долгий сон, жестко приказал себе:

– С этим наваждением пора кончать!

Он разорвал фотографию на мелкие кусочки, высыпал их в ближайшую урну. Сел в машину и поехал к Кире.

– Вот твой чемодан. Я все собрала, – Кира поставила стройную ножку в шелковых домашних брюках на его чемодан, пытаясь сдвинуть тяжелый багаж с места.

– Ты хочешь, чтобы я забрал его? – Андрей улыбнулся, протянул Кире только что купленную розу и попытался взять невесту за руку.

– А ты хочешь, чтобы я каждый день продолжала натыкаться на твои вещи у себя в квартире? – Кира взяла цветок и отвернулась, старательно спрятав от Андрея лицо с новой выстраданной морщинкой между бровей.

Ни к чему Жданову видать ее такой – беззащитной и совершенно расстроенной. Слишком слабой, чтобы вышвырнуть его отсюда вместе с чемоданом! Кира почувствовала, как крепкие мужские руки, такие родные, обняли ее. Твердый подбородок привычно коснулся ее затылка, а знакомый голос зашептал, без остатка растворяя ее волю к сопротивлению:

– Тебе очень плохо, правда? – Кира затихла, доверившись знакомым ощущениям.

– Я не знаю, сможешь ли ты простить меня... Сможешь ли все забыть. Но, может быть, у нас еще есть шанс все исправить?

Она почувствовала, как Андрей с давно забытой нежностью поцеловал ее в шею, повернулась, чтобы коснуться его губ. Андрей вздрогнул, как от острой боли, отпрянул и резко выронил Киру из объятий. Кира бережно прикоснулась к его разбитой губе:

– Что случилось? Тебе больно?

Жданов поймал ее руку, благодарно сжал пальцы в горячей ладони – и попятился к двери.

– Прости... Кажется, я... переоценил свои возможности.

– Ничего страшного... – улыбнулась Кира, сжала ладонь Андрея и попыталась удержать как можно дольше, словно наполняя его своими чувствами.– Я все понимаю... Чтобы раны зажили, нужно время. Я потерплю. Я буду ждать тебя... Сколько потребуется.

Самолет задребезжал и наполнился предвзлетным гулом. Пушкарева как можно туже затянула ремень безопасности, зажмурила глаза, вжалась в кресло и изо всех сил вцепилась в подлокотник – как хорошо, что соседнее кресло пустует! И вдруг почувствовала поверх своего запястья крепкую, уверенную мужскую ладонь. Она открыла глаза, зажмурилась и снова посмотрела на опоздавшего соседа – рядом с ней сидел Михаил!

– Миша.... – Катины слова исчезли в гуле моторов, а практичная Юлиана уточнила:

– У нас только один вопрос: как ты здесь оказался?

– До Турции нам с вами по пути. Там и выпрыгну. Может, еще скажете, что не слышали о новом сервисе? Его же кругом рекламируют. Авиастопом по галактике называется! – рассмеялся Михаил, угощая попутчиц лимонными карамельками. – Ладно, ладно..... Я лечу вместе с вами в Москву. Оказалось, что на этот рейс было одно свободное место!

Акционеры томились на очередном собрании – действо явно затягивалось. Малиновский пристально разглядывал рисунок из трещинок на деревянной столешнице, Кристина тихо медитировала, Милко молча негодовал: разве это мыслимо – так третировать бюрократией творческую личность? Но неожиданное заявление Павла Олеговича заставило всех присутствующих встряхнуться и обратиться в слух.

– Компания «Ника-мода», которую мы все так стремимся распустить... вне всякого сомнения, очень толковая затея, – он принялся загибать пальцы, перечисляя преимущества сомнительной подставной фирмы.– Прибыльные вложения, выгодные использования, отличная бухгалтерия... К тому же «Ника-мода» выполняла роль своеобразного буфера между «Zimaletto» и ее кредиторами. При роспуске «Ника-моды» нам сразу придется найти очень значительные суммы для выплаты долгов – даже наших личных сбережений на это не хватит.

– Масштабный ты парень, Андрюша, – напустился на Жданова-младшего Александр Воропаев.– На мелочи не размениваешься. Своим упрямством... и тупостью своей беспросветной загубил дело жизни собственного отца. А заодно нас всех по миру пустил!

– Да будь у меня немного времени, я бы обеспечил полную доходность «Zimaletto»! – парировал Андрей.– Нужно всего лишь полгода!

– Что же делать, Павел Олегович? Неужели придется продавать часть наших акций, чтобы расплатиться? – испугалась Кира.– Неужели у нас нет никакого выхода?

Павел Олегович поправил очки и обвел притихших акционеров взглядом, дожидаясь тишины.

– Отчего же... есть! Я рекомендую попросить госпожу Пушкареву сохранить компанию «Ника-мода» – оставить все как есть. Это единственный выход. Только в этом случае «Zimaletto» сможет продолжать работать. И при благоприятной рыночной конъюнктуре выберется из долгов, а затем снова станет работать с прибылью...

– Таким образом, весь контроль над компанией будет в руках у Пушкаревой. – Александр Воропаев нервно барабанил карандашом по краешку стола.

– Это все равно что жить с ножом, приставленным к горлу! – ужаснулась Кира.

Но Павел Олегович проигнорировал эмоции коллег и сухо пригласил:

– Прошу участников собрания проголосовать.

Андрей первым, без всяких колебаний поднял руку, и Роман тоже проголосовал «за» – из солидарности с другом. Кира привыкла безусловно доверять деловому чутью Жданова-старшего, ее поддержала Кристина...

– Итак, все проголосовали «за»! – Павел Олегович удовлетворенно опустился в высокое председательское кресло.

– Почти все, – поправил его Воропаев и недобро ухмыльнулся.– Вы только что сами доверили судьбу компании человеку, который вас всех ненавидит!

– У нее есть для этого основания! Достаточно вспомнить, как мы все к ней относились, – запальчиво вступился за свою бывшую помощницу Андрей.

– Споры отложим на потом. Решение принято, – Павел Олегович закрыл папку и поднялся, чтобы покинуть конференц-зал.

– Ну и кто же этот смелый человек, который решит поговорить с Катенькой? – Воропаев демонстративно остался на месте и вольготно развалился в кресле. Головы всех присутствующих дружно повернулись к Андрею.

– Что? Что вы так смотрите? Не-ет... Я не готов, серьезно... – Андрей чувствовал, как щеки заливает неуместный румянец. Ему было мерзко и стыдно от нахлынувших воспоминаний. Как, в самом деле, он мог так ужасно поступить с Катей? Он насупился и признался: – Эффект от нашего разговора может быть обратным. Катя на меня сильно обижена...

– Ну что ж. Судя по всему, я один из немногих в нашей фирме, на кого Пушкарева не затаила зла, – Павел Олегович уже принял окончательное решение и не был склонен продолжать дискуссию. – Я сам поговорю с ней...

Воропаев успел выйти из конференц-зала первым – сразу за и. о. президента. Надо было спешить. Безусловно, Павел Олегович – очень сильный соперник. Но у него – Александра – есть все шансы на успех. Если только успеть сыграть на опережение.

Пушкарева выбежала из подъезда и сразу же налетела на высокого молодого человека в длинном плаще, да так неудачно, что с нее слетели очки – она едва успела подхватить нарядные стеклышки. Было бы жаль – – Юлиана совсем недавно подарила ей эти чудесные модные очки от известного дизайнера.

– Вы, как обычно, чуть не сбили меня с ног, – рассмеялся молодой человек.

Какой знакомый голос – неприятный, со скрипучими нотками.Катя надела очки и сразу захотела протереть их, чтобы убедиться: она обозналась. Перед ней стоял Александр Воропаев.

– Что вы здесь делаете? – удивилась Катя.

– Вот... Приехал специально с вами поговорить...

– В другой раз, я спешу, – ей было неприятно, даже страшновато столкнуться с этим типом у собственного подъезда! Катя предприняла попытку обойти Воропаева и броситься бегом к ближайшей остановке.

– А хотите, я вас подвезу? – Александр поймал Катю за руку и сжал пальцы так, что Кате стало больно, но тут же ослабил хватку и перешел в благодушный регистр.– Вы ведь едете в «Zimaletto», к двенадцати? Я тоже, какое совпадение! Садитесь, поговорим по дороге, – он открыл дверцу машины и втолкнул испуганную девушку внутрь.– Боитесь меня? Бросьте, я же не маньяк! С психикой у меня все в порядке, и настроение сегодня вполне миролюбивое. Есть разговор, который нам обоим будет полезен...

– Я вас слушаю, – Катя успела взять себя в руки, и теперь ее голос звучал если не твердо, то, во всяком случае, спокойно.

– Вы догадываетесь, зачем вас пригласил Павел Олегович? – и продолжил, не дожидаясь Катиного ответа.– Он хочет сохранить договоренности между «Ника-модой» и «Zimaletto» и попросить вас управлять «Ника-модой» до тех пор, пока наше семейное дело не выйдет из кризиса...

– Это невозможно, – собственный голос подвел взволнованную Катерину и предательски дрогнул.– У меня совсем другие планы...

– Боюсь, вам не удастся так просто распрощаться с «Zimaletto». Придется вернуться в нашу теплую компанию, – Воропаев, не таясь, наслаждался произведенным эффектом.– Как вам перспектива?

– Нет! Я не могу! – Пушкарева непроизвольно отодвинулась от Александра, насколько позволяли размеры салона автомобиля.– Чего вы от меня хотите?

– Что ж, вот это – уже деловой подход, – хищно рассмеялся Александр.– Я хочу предложить вам оптимальный выход из нашей запутанной ситуации.

– Вы так обо мне заботитесь! – болезненно скривилась девушка.

– Ну что вы! Я забочусь о себе и поэтому хочу, чтобы вы подписали генеральную доверенность на управление «Ника-модой». На мое имя! Заманчивое предложение?

– Почему вы так уверены, что заманчивое? Да, я ушла из компании, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным, и я успела об этом пожалеть.– Катя волевым усилием собралась, словно стальная пружина, голос ее больше не дрожал, а звенел металлом.– Предложение Павла Олеговича придется мне очень кстати!

Воропаев с сочувствием посмотрел на несговорчивую пигалицу и принялся растолковывать:

– Предположим, вы согласитесь. Но вам снова придется иметь дело с людьми, которые вас попросту ненавидят. А это мы – руководство «Zimaletto» в полном составе! Я, Милко, Кира, ценитель женской красоты Малиновский. Ну и конечно, любимый всеми нами господин Жданов-младший. Или вы его все-таки ненавидите?

Катины плечи опустились, словно на них навалилась огромная, невыносимая тяжесть. Андрей... А ведь она думала, что все это уже в прошлом...

– Мне нужно подумать, – тихо проговорила она, сжимая руками виски.

Неужели, только услышав имя, она готова опять и опять погружаться в бездну интриг, скандалов и унижений? Неужели может так легко отказаться от новой, другой жизни – радостной, светлой, в которой у нее есть новая работа, новые друзья, близкие люди, которые никогда не предадут? От Михаила...

Пушкарева провела рукой по лбу, словно стряхивая невидимую паутину, подняла голову, посмотрела прямо в глаза Александра и решилась:

– Я подпишу доверенность на управление «Ника-модой» на ваше имя.

– Браво! – Александр несколько раз энергично хлопнул в ладоши.– Я знал, что вы умны, и еще раз убедился в этом! Нотариус ждет!

Катя сидела у стола с ручкой в руках, просматривая текст на казенном бланке, и совсем не торопилась поставить на нем свою подпись. Александр хмурился – уже без пяти двенадцать – наверняка Павел Олегович отправил своих верных секретарш трезвонить по всем телефонам, разыскивая его и Пушкареву. Дорога каждая минута!

– Вас что-то смущает? – услужливо улыбнулся нотариус.

– Я подпишу, но с определенными условиями... – Катя говорила быстро, но твердо и уверенно. – Условия очень простые. Как вы знаете, в «Ника-моде» работают два сотрудника – Николай Зорькин и Валерий Пушкарев. Так вот, я хочу, чтобы вы пообещали, что эти сотрудники останутся на своих местах!

Александр постарался придать лицу как можно более благожелательное выражение:

– – Зачем мне отказываться от помощи двух профессионалов, прекрасно разбирающихся в делах фирмы...

– Кроме того, вы должны регулярно предоставлять Зорькину отчеты о финансовой деятельности «Zimaletto», – добавила Катерина и жестом остановила Александра, пододвинувшего к ней документы.– Это еще не все. Вы хотите быть президентом «Zimaletto» и, скорее всего, скоро им станете. Так вот, я хочу, чтобы вы не увольняли сотрудников из «Zimaletto». Ни одного!

– Я согласен! Подписывайте доверенность, и дело с концом! – торопил Воропаев, поглядывая на часы.

– Но если только я узнаю, что вы нарушили мои условия, я сразу же отзову доверенность! – сурово предупредила Воропаева Екатерина и поставила подпись.

Надо же, какая предусмотрительность, отметил про себя Александр. Немного жесткости, побольше здоровой агрессии – и из этой пигалицы мог бы получиться серьезный деловой человек!

Глухо хлопнули нотариальные печати. Катя, не дожидаясь Александра, выбежала из нотариальной конторы, остановилась, сняла очки и подставила лицо первым лучам весеннего солнышка. Ну, вот и все! С прошлым покончено одним росчерком пера.

Она легкими шагами устремилась к ближайшей станции метро – ей надо было спешить. Ее ждут дела на новой службе – в офисе у Юлианы Виноградовой. И начать надо с того, чтобы подать руку помощи Михаилу – спонсор отказался поддерживать его проект, а ведь ресторан уже практически готов к открытию! Теперь вся надежда только на их общую смекалку, трудолюбие и главное – добрый отзыв ресторанного критика о грядущей дегустации в Мишином ресторане «Мармеладоff»!

Миша – хороший, порядочный парень. А это значит, что есть шансы забыть Андрея. Екатерина представляла, как она будет думать об Андрее все меньше и меньше. Потом он исчезнет из ее снов. Она начнет забывать, как он выглядит. Перестанет узнавать его голос. И когда-нибудь забудет навсегда...

 

ГЛАВА 5

Александр как можно громче хлопнул дверями, входя в конференц-зал. Теперь все смотрят на него – вот и отлично! Он с надменным видом прошествовал к свободному креслу.

– Слава Богу! – с облегчением вздохнула Кира.

– Ну что ж, осталось дождаться только одного человека... – Павел Олегович был явно встревожен отсутствием Кати.

– Если вы о Пушкаревой, то можете не волноваться. Она не придет! – объявил Александр.

И все присутствующие снова повернулись к нему.

– Откуда ты знаешь? – огрызнулся Андрей. Он выглядел расстроенным и мрачным.

– Между прочим, это хорошие новости, – Александр замолчал и стал неторопливо расстегивать объемистую кожаную папку шоколадного цвета, вынимать документы, разглаживать и раскладывать их перед собой.– Итак, Екатерина Валерьевна Пушкарева не придет, потому что...

Он выдержал театральную паузу и обвел глазами притихшую аудиторию так же, как это любил делать Павел Олегович. И наконец, нарочито тихо, но четко, разделяя слова продолжительными паузами, объявил:

– Она подписала доверенность... на управление «Ника-модой»... на мое имя...– Воропаев поднял документ и продемонстрировал его присутствующим, с тем особенным нейтральным выражением лица, которое подсмотрел у адвокатов из американских фильмов – с таким видом они демонстрируют присяжным решающую улику.

– Звучит интригующе... – фыркнул неуязвимый Малиновский, но тут же умолк потрясенный убитым видом Андрея. И утешить его Роману нечем – бывшая секретарша подставила бывшего президента, что называется, «по полной»!

– У кого есть желание проверить, может прочесть и убедиться лично, – сухо сказал Александр, не опускаясь до обычной перепалки, и отдал документ Павлу Олеговичу. И, снисходительно глядя на растоптанного Андрея, пояснил: – Подписание данного документа пошло на пользу всем нам. Просто кто-то пока этого не осознает. На наше счастье, госпожа Пушкарева согласилась сделать разумный выбор.

– Очень тонкий ход, Саша, поздравляю – наконец-то здесь ты меня сделал! – Андрей растянул губы в саркастической гримасе, очень мало напоминавшей улыбку.

Павед Олегович закончил просматривать, документы, приподнялся и холодно пожал Александру руку.

– Что ж, поздравляю тебя, Саша. Ты действительно сделал большое дело. Сейчас тебе необходимо связаться с адвокатами «Ника-моды» и дать распоряжение максимально затягивать процесс против «Zimaletto»...

– Да, , я, возможно, сделаю это в самое ближайшее время.

– Теперь мы можем с легким сердцем закончить собрание. Все свободны, – Павел Олегович привычно направился к выходу. Но Александр не спешил последовать за ним.

– Прошу прощения, но не могли бы вы все остаться еще ненадолго? – Александр в третий раз оказался в центре внимания, но чувствовал себя вполне уверенно.– Я хочу быть президентом «Zimaletto» и считаю, что заслуживаю эту должность!

– Хорошо, мы подумаем над такой возможностью... Взвесим все «за» и «против», а потом мы вынесем этот вопрос на совет директоров... – попытался урезонить амбициозного молодого человека Павел Олегович.

– Тяжелый танк модели «Воропаев» движется к намеченной цели... – прошептал Роман та ухо Андрею. Его совсем не радовало то, как развивается ситуация.

– А зачем ждать? Давайте проголосуем прямо сейчас – раз уж мы все собрались, – счастливо защебетала Кристина, целуя братца в щеку.– Мне кажется, у Сашульчика все замечательно получится. Правда?

Павел Олегович вздохнул и вернулся на председательское место.

– В таком случае проведем процедуру голосования. Скорее всего, она будет формальной, поскольку единственная кандидатура устраивает всех присутствующих...

– Нет, не всех! – Андрей вскочил и испытующе посмотрел на отца.

– У тебя есть альтернативное предложение? – презрительно передернул плечами Воропаев.

– Правила допускают, чтобы снятый президент снова переизбирался на данный пост, и я выдвигаю свою кандидатуру!

Кира иронично улыбнулась – ее бывший жених неисправим! Маргарита Рудольфовна только головой покачала – неужели ее мальчик не понимает бессмысленность такой попытки?! Павел Олегович принялся нервозно барабанить подушечками пальцев по столу...

– Я хочу побороться за президентское кресло – горячо настаивал Андрей, ему сейчас так не хватало одобрения и поддержки... Если бы здесь была Пушкарева – она бы его поняла, помогла ему, и это собрание закончилось бы совершенно иначе! Воспоминания о Кате придали ему уверенности, и он продолжал: – Теперь я чувствую в себе силы сделать все так, как нужно! Вы мне верите? Кира, мне важно знать! Мама, а ты? Хотя бы ты мне веришь?

Павел Олегович избегал дешевых мелодрам, даже если они облечены в форму телевизионных сериалов, и не имел привычки превращать в фарс акционерные собрания, в особенности ради прихотей проштрафившегося сына! Он резко хлопнул ладонью по столу, прервав речь Андрея, официальным тоном произнес:

– Итак, кто за Александра Воропаева, прошу поднять руки, – и первым сделал это.

Кристина радостно замахала поднятой рукой и принялась хлопать в ладоши. Кира, с тяжелым сердцем, присоединилась...

– Решение принято, – подвел итог Павел Олегович.

Прежде чем выйти из конференц-зала, Воропаев остановился у председательского кресла и объявил:

– С завтрашнего дня в «Zimaletto» все будет по-другому! – и выразительно посмотрел на Андрея.– Поэтому я никого не удерживаю...

Мерзкий металлический привкус безнадежно проигранной битвы осел у Андрея на зубах. Он больше всего хотел переступить порог и, не оглядываясь, уйти отсюда навсегда! Но он не мог вот так просто сбежать, бросив на растерзание амбициозного субъекта вроде Воропаева компанию, которую создал его отец, в которую он сам вложил столько сил! Нужно остаться и работать дальше – как бы тяжело это ни было. Он с бессильной яростью бросил Александру:

– Ждешь, когда я заявление напишу и вешаться пойду? Не дождешься!

Офис Юлианы Виноградовой наполняли солнечные лучи и живая зелень, словно создавая ауру доброжелательности и оптимизма. В такой атмосфере и работа спорится! Катя быстро считала, делая пометки в ежедневнике, время от времени сверялась со справочником и делала нужные звонки. Михаил замешкался на пороге, опасаясь помешать виртуозной работе девушки. Наконец Катя обратила внимание на Михаила, улыбнулась, кивнула ему, приглашая войти, и поспешила порадовать:

– Я все подсчитала – денег у нас действительно мало. Но их хватает на аренду помещения, свет и воду, а это уже неплохо!

Михаил слушал девушку молча, виновато склонив голову набок. Он переживал, что теперь, когда спонсор отказал ему в финансировании, он не сможет достойно рассчитаться с агентством Юлианы за работу. Ему было очень неловко принимать Катину бескорыстную помощь. Он попытался скрыть смущение шуткой:

– Неплохо! Можно открыть оранжерею, а для ресторана света и воды недостаточно, нужны продукты, персонал....

– У нас все получится! Я начала обзванивать продавцов. Нам дадут отсрочки...– Катя не собиралась сдаваться так просто.

Ее оптимизм и работоспособность просто поражали Михаила.

– Ты изменилась, – он приблизился к Катиному столу, стараясь поймать взгляд девушки.

– Я? – Катерина поспешила опустить глаза и принялась суетиться с документами.

– Когда мы только познакомились, в Египте, в тебе не было такой уверенности. Мне казалось, ты в любой момент готова была сдаться...

– Возможно, так и было... – Катя наконец решилась поднять на него взгляд, но ее щеки смущенно порозовели.– Если во мне и правда хоть что-нибудь изменилось, это только благодаря тебе...

– Ты стала совсем другой, во многом – и в работе, и в отношении к людям, с которыми ты сталкиваешься, но этого недостаточно. Я хочу, чтобы еще кое-что изменилось! – он жестом опытного иллюзиониста положил на стол перед Катей роскошный букет свежесрезанных роз.

Катя восторженно смотрела на букет, осторожно подняла его и стала устраивать в тяжелой, литого стекла, вазе:

– Мне редко дарят цветы – тем более такие красивые...

– Я бы каждый день дарил, если бы только был уверен, что тебе это не надоест. И на свидания приглашал бы каждый день... – Михаил принялся помогать ей поправлять цветы и бережно взял за руку.

– Правда?..– недоверчиво прошептала Катя.

– Так как насчет сегодня? Ты сможешь? – его лицо приблизилось к Катиному так, что он уже ощущал на губах вкус ее нежной кожи...

Во внутреннем кармане пиджака Михаила звонкой трелью залился мобильный телефон. Он раздосадованно выхватил трубку и хотел нажать кнопку сброса звонка, но ответственная Катерина остановила его.

– Ответь, вдруг что-то важное...

– Слушаю. Да, добрый день, – лицо Михаила сразу приняло деловитое выражение, он кивнул невидимому собеседнику, – Правда? Это так неожиданно... Нет, что вы, наоборот, я очень рад. Да. Конечно, мы будем вас ждать. И радостно сообщил Кате:

– Это Сазонов звонил – инвестор! Тот самый, для которого ты готовила бизнес-план работы ресторана...

– С которым мы вчера встречались? – Катя едва не подпрыгнула от радости.

– Сказал, что не хочет ждать и приедет смотреть ресторан завтра...

– Как, завтра? – Катина радость мгновенно улетучилась, уступив место тревоге.– Боже мой! Ты же сказал ему, что в ресторане все идеально! Мы же не успеем привести его в порядок до завтра! Там же работы непочатый край. Мусор не вывезен. Мебель не собрана... Миша, он перестанет доверять нам и правильно сделает. Если мы обманули его в одном, значит, можем обмануть и в чем-то другом!

– И что нам делать? – улыбнулся Михаил своему предусмотрительному бизнес-консультанту.

– Нужно ехать в ресторан, убедить мастеров поработать ночью, иначе мы ничего не успеем! И самим браться за дело! Ну что – за работу?

 

ГЛАВА 6

Хромированная капсула лифта медленно сползала в неизведанные подземные глубины. Жданов и Малиновский согласно приказу президента Воропаева перебирались в располагавшийся в подвальном помещении производственный отдел. Их мужественные плечи подпирали деморализованную Викторию Клочкову – «генеральный секретарь» тоже была разжалована новым руководством в «помощники ассистента».

– Ничего. Прорвемся. Я слышал, что и на производственном этаже люди живут, – пытался ободрить товарищей по несчастью, а заодно и самого себя Роман.

– И крысы водятся, – доверительно шепнул Вике в самое ухо и подмигнул Роману Жданов.

– Мама моя... – причитала Вика, уткнувшись Роме в плечо.– Господи, такое даже в страшном сне не приснится. Воропаев – президент! Я в ссылке. Секретарь декабриста. Кем он себя возомнил? Царем? Александром Четвертым? Как же нам свергнуть это временное правительство? Я могла бы организовать массы...

Лифт замер, и его двери отворились с драматическим поскрипыванием, прервав пафосный монолог Виктории.

Троица выбралась в узкий, слабо освещенный коридор и принялась пробираться сквозь обрывки упаковки и сломанные ящики к дешевенькой крашеной двери в скромную комнатушку, заполненную разномастной, давно вышедшей из употребления мебелью. Этот склад ненужных вещей призван был превратиться в офис отдела развития производства...

– Я не могу здесь находиться! Это такой стресс! – причитала Виктория, закрыв руками уши. Через тонкие перегородки комнатки беспрепятственно проникал гул швейных машин и шум складских автопогрузчиков.– Счастье, что рабочий день уже завершился!

Клочкова заторопилась обратно в лифт – ей удалось набиться в компаньонки к Кире на ужин в симпатичном модном ресторанчике. А несгибаемые Жданов и Малиновский принялись обживать помещение. Разложили на столах графики выпуска продукции, схемы производственных циклов и технологические карты...

– Работу производства можно сделать более эффективной, – колдовал над расчетами Андрей.– Оборудование используются всего на шестьдесят процентов от своих возможностей!

Роман мечтательно смотрел вслед Виктории и демонстративно постучал по циферблату часов, чтобы прервать производственные изыскания товарища:

– А почему бы и нам с тобой, Андрюша, не завершить славный трудовой день? Давай поедем, оторвемся в каком-нибудь клубешнике. Расслабимся по-людски...

– Я буду работать! – отрезал Андрей.

Малиновский вздохнул – раз Жданов заделался заправским трудоголиком, придется сменить тактику. Он снова принялся искушать Андрея:

– Правильно – мы не можем сидеть сложа руки! У тебя, например, отлично получаются продажи! Тебе надо искать новых покупателей! Если ты найдешь серьезных покупателей, то и на теперешнем месте, сможешь влиять на ситуацию! Кстати, сегодня состоится одна презентация, где будет много подходящих людей – владельцы региональных торговых сетей, хозяева бутиков... Стоит туда сходить и отловить потенциальных клиентов!

– Продажи – это реальные деньги. Причем быстрые, – согласился Жданов.

– Люблю охотничий огонек в твоих глазах, Жданов! Еще не все потеряно! Едем! – Малиновский хлопнул товарища по плечу и подтолкнул к выходу.

Николай Зорькин в новом имидже, состоящем из кожаной куртки, синих джинсов, брутальных черных кроссовок и прически «скальп» из тщательно склеенных гелем волос, топтался у входа в здание «Zimaletto». Он очень рассчитывал, что его новый облик растопит каменное сердце Клочковой и заставит ее сменить гнев на милость. Но ему только что позвонила Пушкарева и просила отложить все дела и мчаться на подмогу – в ресторан Михаила. Понятное дело, он не мог отказать Кате и только недовольно пробурчал:

– С этой Пушкаревой никакой личной жизни, только общественная... – когда его таинственно потянули за локоть во тьму.

– Зорькин?

Николай испуганно оглянулся и увидал Жданова. Андрей скрывался в тени от пристального внимания Малиновского и подтащил к себе Зорькина.

– Я вас слушаю, – официальным тоном начал Николай, пытаясь скрыть испуг и вырваться из крепких рук Андрея.

– Я бы хотел узнать... – Жданов стушевался, деланно закашлялся и замолчал.

– Ну так спрашивайте. С чего вдруг такая нерешительность? – осмелел Зорькин.

– Действительно, – немного успокоился Андрей.– Я хотел спросить, как дела... у Кати?

– Все отлично. У нее интересная новая жизнь. Новая интересная работа. Новый интересный бой-френд...

– Интересный? – сдавленно переспросил Андрей.– И кто он? Разве не вы?

– Нет, я старый. То есть бывший... – Зорькин понял, что ляпнул лишнего, и как всегда в таких случаях стал хорохориться.– У Кати новый, но не хуже меня! У него большой ресторан. Такое модное место – называется «Мармеладоff»...

От удивления Жданов выпустил его локоть, и Николай поспешил улизнуть как можно скорее. Пред глазами Андрея будто сам собой всплыл телевизионный кадр – зрительный зал конкурса красоты, Катя ласково улыбается эффектному молодому человеку, а тот нагло держит ее за руку... Андрей встряхнул головой. Он сдавил виски, сделал несколько глубоких вдохов – но так и не смог прогнать навязчивого ведения...

Вечер не задался с самого начала.

Все вокруг – грохот модной музыки, изредка перебиваемый агрессивными выкриками ди-джея, экзотические коктейли, которые ловко смешивал серьезный бармен в консервативном галстуке-бабочке, мелькание полуобнаженных девических тел, заполнивших подсвеченный неоном танцпол, даже полезные деловые знакомства только усугубляли скверное настроение Жданова. Роман не задавал вопросов – в конце концов, любой человек имеет право на тихую грусть. Наконец Андрей со вздохом сознался:

– Я сегодня видел этого... Зорькина... Спросил про Катю... Она счастлива – у нее другой! – Жданов выглядел не просто подавленным, а по-настоящему несчастным.

– Нет повести печальнее на суше, чем повесть об Андрюше и Катюше, – вздохнул Малиновский и пододвинул приятелю бокал с виски вместо легенького коктейля.

Хорошо еще что он – Роман Малиновский – знает множество сильнодействующих средств от мужских печалей. Одно такое «средство» уже заметило Андрея и пробиралось к их столику – успешная модель, звезда мира рекламы, давняя подружка Андрея и просто красавица Наташа Ларина! Роман тут же сориентировался – сочувственно взял Жданова за руку, посчитал пульс и, подражая голосу именитого психотерапевта из телевизионной программы, сказал:

– Закрывайте глаза и считайте до десяти...

– Твои сеансы психотерапии на меня уж слабо действуют, – усомнился Жданов, но глаза все же закрыл и начал монотонно считать. Роман приложил палец к губам, призывая Ларину подкрасться к столику как можно тише, соскользнул с высокого барного стула и усадил на него Наталью. Затем – деликатно удалился.

– Раз, два, три, четыре, пять...

– Вышел зайчик погулять, – игриво улыбнулась Ларина и на правах старой знакомой чмокнула Андрея в щеку– Привет, зайчик! Я скучала по тебе, Андрюша...

Вот это сюрприз! Жданову хотелось протереть глаза – он слышал, что Ларина укатила в Италию по какому-то баснословно удачному контракту, и был очень удивлен встречей. Удивлен, но не обрадован!

– Почему ты молчишь? – капризно надула губки барышня.– Говорят, вы с Кирой отменили свадьбу... Это правда?

Андрей быстрыми глотками отпил виски, пытаясь подыскать правильный ответ и взять ситуацию под контроль.

– Я знала, что это рано или поздно случится, – шептала Наталья и сладко жмурилась в ожидании поцелуя.– Я просто ждала.

– Увы... Я не стою твоего участия, – иронично поморщился Жданов, снисходительно похлопал Ларину по ладошке и попытался сменить тему.– Лучше о себе расскажи...

– Была в Италии, работала в Милане, – принялась хвалиться успехами белокурая красотка, – Но теперь вернулась – стану русским лицом итальянской «Фонтаны»... Их новую коллекцию здесь будет продавать Толя Хмелин – помнишь такого?

– Знакомая фамилия... – Андрей сделал вид, что никак не может припомнить главного конкурента «Zimaletto» – дистрибьютора итальянской марки модной одежды «Фонтана» господина Хмелина.– Он, кажется, торгует итальянской одеждой?

– Ага, – довольно кивнула Ларина, эротично потягивая сквозь трубочку сок, и, кокетливо поглядывая на Андрея, добавила: – Они привозят такую классную коллекцию! Ты бы меня в ней видел! Такая уютная, в стиле ретро. Там много вязаных деталей, и эта вязка удивительно сочетается с тканями...

Жданов неожиданно отодвинул бокал с виски и оживился:

– Что ты говоришь! Стиль ретро... Много вязаного... А какие цвета?

– А цвета такие земляные, терракотовые! Я когда увидела, у меня дыхание перехватило! – Ларина откинулась на стуле и жеманно поправила соскользнувшую бретельку коротенького платьица.

У Андрея тоже перехватило дыхание – это же описание новой коллекции Милко! Ну, Милко! Вот уж действительно европейский гений, ловит тенденции на лету! Значит, «Фонтана» задумал мощную рекламную акцию и прорыв на российский рынок...

– Ты так оживился, потому что я буду лицом этой коллекции? – Ларина призывно изогнулась и положила Андрею руку на плечо...

– Какой хороший вечер, – Жданов ловко увернулся от объятий бывшей пассии, напряженно думая о новой коллекции.– Наша встреча напомнила мне прежние времена...

– Мне тоже... И совсем не хочется говорить о делах... Ой! Ты же конкурент «Фонтаны»... – запоздало испугалась очаровательная болтушка.

– Надеюсь, это нас не поссорит? – Андрей провел пальцем по тыльной стороне обнаженной руки – Ларина, как всегда, была притягательной и доступной.

Он уже наклонился, чтобы сквозь пряные облако запахов дорогой косметики поцеловать девушку в губы, но не смог... Стоило ему закрыть глаза, как перед ним снова и снова возникала естественная, доверчивая и такая нежная улыбка Кати. Неужели это наваждение никогда не оставит его? Неужели он позволит образу Пушкаревой терзать себя до конца дней? Жданов выпрямился. Он злился на себя, на Катю, на Малиновского с его вечными шуточками и девицами! От всего этого есть только одно спасение – работа!

– Ты же никому не скажешь, что я растрепала... – хныкала Ларина.

Жданов с серьезным видом положил ладонь на столовый нож, как на рыцарский меч.

– Клянусь! – вытащил из кармана телефон и поспешил изобразить на лице страдание: – Ох... я... я должен бежать... Неотложное дело... Я тебе позвоню...

Катя только что отнесла в подсобку ведро и щетки и теперь стояла в центре зала, удовлетворенно оценивая результаты их общих трудов. Ресторан «Мармеладоff» готов распахнуть двери хоть сейчас. Следы стройки устранены или умело спрятаны. Мозаичный пол сияет чистотой и гармонично повторяет восточный орнамент шелковых шпалер. Из такого же материала изготовлена обивка стульев. На столики наброшены уютные скатерки – остается только повесить еще несколько портьер. Тогда можно будет снять с окон защитную пленку и включить лампы – помещение наполнит приглушенный свет и атмосфера долгожданного семейного торжества!

Усталый Зорькин слез со стремянки, поплелся к кухне и жалобно попросил:

– А давайте устроим музыкальную паузу. Смотрите, что я нашел, – он продемонстрировал находку – старенькую кассету с наклейкой «Музыка из кинофильмов», вероятно, забытую строителями. Вложил кассету в щель магнитофона, и пустой зал затопили звуки знакомого с детства вальса из старого, доброго фильма о счастливой любви.

– А можно погромче? Я так люблю эту мелодию... – попросила Катя.

– Я тоже, – Михаил чеканным шагом подошел к ней, по-гусарски щелкнул каблуками и церемонно поклонился: – Сударыня, разрешите пригласить вас на танец...

– Миша, я танцор неважный, – растерянно поправила очки Катя и смущенно оглянулась на Зорькина.

– Не дрейфь, Пушкарева, а то я тебя сам приглашу и все ноги отдавлю.– Коля удобно устроился за столиком и наблюдал, как Михаил обнимает Катю за талию, а она, привстав на цыпочки, кладет руки ему на плечи. Пара закружилась в романтической мелодии вальса, шаг за шагом ускоряя движения и будто сливаясь с музыкой и улетая из реальности в мир высоких чувств.

«Красиво – как в кино», – грустно вздохнул Зорькин и погрузился сперва в сладкие мечты, а потом в теплую дрему.

Музыка закончилась, но Катя и Михаил, словно опасаясь остановиться, сделали еще несколько движений и замерли, держась за руки.

– Катя! Спасибо тебе... Ты так много для меня... делаешь, – Михаил наклонился, чтобы поцеловать Екатерину, но та испуганно попятилась назад – в ее висках отчего-то снова выстукивало сердце: «Жданов... Жданов... Где сейчас Жданов?»

Она зацепила локтем стремянку, и тяжелая дрель, забытая на ступеньке, с механическим скрежетом рухнула на пол.

– Который час? – встрепенулся Зорькин.– Почему меня не разбудили?

– Коля, мы все уже устали, – Катя виновато посмотрела на разочарованного Михаила.– Уже поздно, нам пора по домам...

Ресторан «Мармеладоff»!

Новенькие неоновые буквы нагло подмигивали прохожим с вывески, и это уже не было наваждением. Андрей затормозил у входа, сдал назад и вышел из машины. Непохоже, что ресторан уже работает – окна заклеены пленкой, двери на замке, хотя из-за створок и доносятся звуки знакомой мелодии. Может быть, стоит постучать?

Нет, – остановил себя Жданов, – заходить он не будет. Но имеет право хотя бы взглянуть на империю своего счастливого соперника – он отступил к окну, ногтем отодрал небольшой участок защитного покрытия и нетерпеливо прильнул к «глазку». В полумраке под знакомые звуки плавно кружилась удивительно похорошевшая Катя. Его Катя! За хрупкую талию ее поддерживал крепкий, уверенный в себе мужчина, вполне соответствующий определению «надежный».

Несколько секунд Андрей просто наблюдал за танцем, прижавшись лбом к холодному стеклу, и чувствовал, как его бессмысленная жизнь рассыпалась, словно карточная пирамидка! Он больше не сможет вернуть Катю, даже если очень захочет. Пушкарева, которую он привык считать безраздельно своей, стала свободной и красивой... И вполне счастлива – счастлива... с другим... с этим...

Андрей усилием воли заставил себя вернуться в машину. И понял, что ехать ему больше некуда. Его квартира уже давно стала пустой и холодной. Вся его жизнь за считанные минуты тоже стала пустой и пресной, словно вылиняла, лишившись эмоций, радости и легкости. Ему так нужны были сейчас поддержка, одобрение, простые теплые слова... Но он не знал, кому позвонить, – отцу? Снова каяться в том, что развалил дело всей его жизни? Нет, лучше маме... Но ведь он уже слишком взрослый мальчик, чтобы будить ее среди ночи! Малиновскому? Его ближайший друг Ромка знает только один рецепт от всех душевных страданий – развлекаться! Жданову же привычные злачные места сейчас казались всего лишь обременительной суетливой толчеей...

Он остался один на мокрой ночной трассе – человек без будущего и настоящего, без места под небом... В горле у Андрея неприятно пересохло, он облизнул сухие губы и снова взялся за телефон... Пропущенный звонок... Знакомый, набивший оскомину номер... Кира...

Кира всегда его ждет – она примет и поймет его даже сейчас. Она не будет спрашивать, что случилось, где он был и зачем приехал... Она любит его – просто любит, такого, как он есть... Любого! Андрей положил руки на руль и понял, что ехать он может только в одном направлении – к Кире...

 

ГЛАВА 7

Кира и Виктория утвердились за столиком в нише любимого клуба. Вика сразу же ухватилась за меню в громоздкой папке, соответствующей несколько тяжеловесному стилю этого заведения, обшитого грубыми балками мореного дуба – в стиле суровой эпохи покорения Дикого Запада.

– Ну что, пришла в себя?

– Поверить не могу, что я выбралась из этого подвала, – Виктория подмигнула ковбою на плакате и принялась оценивать набившихся в клуб метросексуалов.– Скажи, это мужчины вокруг? Или мне только кажется?

– Это не мираж, дорогая. Это действительно мужчины! Что будем заказывать?

– Пить хочу! Есть хочу... И еще – хочу мужчину... На десерт, – Виктория хитро улыбнулась и призывно оглянулась по сторонам.

– Виктория, веди себя прилично, к нам направляется серьезный деловой человек...

Клочкова сразу же развернулась по направлению к потенциальной жертве и, как подобает роковой женщине, склонилась, рассматривая несуществующий дефект на чулках, заодно демонстрируя «деловому человеку» глубокий вырез декольте. Мужчина деликатно кашлянул. Виктория распрямилась и одарила его томным, манящим взором...

– Привет, Никита! – услышала она голос Киры. Вот удружила Кирюша – значит, она с этим НЕКТО знакома! – Познакомься. Моя подруга Вика...

– Очень приятно, – молодой человек галантно наклонился, поглядывая на Киру восторженным взором.– Мне кажется, эту встречу нужно отметить. Вы еще ничего не заказывали? Принести вам аперитив из бара? – молодой человек услужливо исчез.

– Почему ты сразу не сказала, что знаешь его? Кто он? – выясняла Вика.

– Девелопер..

– Меня фамилия его не интересует, я спросила, кто он! Чем он занимается?

– Девелопер – это специалист, занимающийся строительством и развитием крупных торговых центров. А фамилия его Минаев.

– Ясно, – разочарованно вздохнула Вика.– Повезло тебе, подружка! Ты ему нравишься.

– Вика! – возмутилась Кира.– С чего ты это взяла?

– Да он тебя пожирал глазами! Если б не я, съел бы тебя одним махом! – Виктория придвинулась к Кире и коварно зашептала: – Лучше скажи, что с ним дальше собираешься делать?

– Ни-че-го! – Кира с отсутствующим видом разглядывала шумный зал клуба.

– Вот это я понимаю! Мужики пачками сохнут, а она ничего не планирует! – фыркнула многоопытная Клочкова.

– Я должна была быть сейчас с Андреем!

– Приехали, – Виктория состроила презрительную гримаску.– А когда вы в последний раз были вместе?

Кира безуспешно попыталась вспомнить, поэтому ответила неопределенно:

– Давно... Я не могу понять, в чем дело. Пушкарева из его жизни убралась, но теперь он не думает ни о чем, кроме «Zimaletto»...

– И будешь продолжать страдать? – Вика наскоро проглотила последний кусочек, перекинула через плечо длинный ремешок сумочки, успела подумать: «Второй сезон ношу! Картина – бедность!» – и съязвила: – Очень мудрое решение! Лучше подумай, что дальше делать, подруга. Только не увлекайся, действуй!

Вика исчезла раньше чем Минаев успел вернуться.

Кира, очень довольная проведенным в обществе Минаева вечером, мурлыкала популярную песенку. Скинула в прихожей плащ, уверенно прошла в комнату, щелкнула выключателем и вскрикнула от неожиданности. На диване лежало тело мужчины, полностью одетого – в плаще и ботинках. От вспышки света тело начало оживать – застонало, шевельнулось и превратилось в Андрея Жданова.

Кира опустилась в кресло и с облегчением вздохнула.

– Кира... ты пришла? – Андрей привычно тер виски руками, пытаясь сообразить, в каком состоянии он оставил реальность, когда уснул.

– Не ожидал? – саркастически заметила Кира, в конце концов, это ее жилище.– Я человек свободный. Могу приходить во сколько захочу!

– Прости, что я так... без предупреждения, – Андрей, пошатываясь, встал и принялся расправлять измятый плащ.– Заехал прощения попросить. А тебя нет... Вот – присел... и заснул.

– Конечно, я понимаю, – Кира печально улыбнулась.

– Знаешь, я тут подумал. Сашка – твой брат... Естественно, что ты за него проголосовала... Он человек рациональный. Может, у него что-то получится...

– При чем здесь брат или кто-то еще?!

Какой же он все-таки инфантильный! И нет никакой уверенности, что этот вечный ребенок – Андрей Жданов – когда-нибудь повзрослеет! Кира вынуждена была говорить резко:

– Я думала об интересах фирмы. Жалко вот так все терять. Хотя устраивать войну между тобой и мной или тобой и Сашей я не хотела.

– Простишь меня? – Андрей приблизился к ней и остановился в нескольких шагах, ожидая приглашения остаться.

– Уже простила, – отмахнулась Кира и стала вынимать из шкафа пижаму.– Уже поздно... Очень хочется спать.

– Да... – Жданов не мог поверить, что его последняя надежда и опора в этом жестоком мире, его невеста – пусть даже и бывшая – может вот так запросто взять и выставить его! И неуверенно переспросил:

– Мне лучше... уйти?

Кира кивнула. Вытащила из шкафа свежее полотенце и, не оглядываясь, направилась в ванную.

– Я пойду, – неуверенно сообщил Жданов закрытой двери и добавил, пытаясь перекричать шум воды: – Спокойной ночи!

Малиновский раскачивался на скрипучем стуле, прикидывая, сколько еще выдержит вес его спортивного тела эта давно списанная деревяшка в их «новом офисе».

Одновременно он любовался помятым костюмом и плащом Жданова. Физиономия у приятеля тоже не в лучшем состоянии. Небритая, утомленная, с незнакомой страдальческой складочкой у губ...

– Ну, как бурная ночь со страстной Натальей? – полюбопытствовал Роман.

– Неплохо, – Андрей вытащил из шкафа резервную бритву и, найдя подходящую розетку, принялся жужжать, доводя щеки до офисного «евростандарта».

– Заморожено звучит... На дикую страсть не тянет, – констатировал Роман.– Да и видок у тебя – на героя-любовника тоже не тянет!

– До четырех часов ночи Киру ждал... Только затем, чтобы она меня домой ночевать отправила! Как подумаю, что она развлекалась с каким-то дегенератом... – Андрей громко хлопнул кулаком по столу.

– Ревнуешь? Хороший признак... Жданов, ты как собака на сене!

– Признак чего? Я просто привык к тому, что Кира – моя женщина!

– Знаешь, в чем ее ошибка? Кира постоянно напоминала тебе о своей любви. Ты к этому так привык, что перестал обращать на нее внимание. Катей был занят. Вот и допрыгался. И одну потерял, и вторую, – безжалостно подвел итоги ночных похождений Жданова Малиновский. Но тут же поспешил обнадежить друга: – Теперь ты свободен как ветер и можешь вернуться к прежней жизни. Тусовки, девчонки... так как там у вас с Лариной проистекало? – Роман обратился в слух.

– Ты помнишь Хмелина? – Андрей поправил галстук перед почерневшим, надколотым зеркалом, унаследованным «отделом развития» вместе с допотопным шкафом.

– Ты меня пугаешь, Андрюша, – Малиновский перестал раскачиваться и воззрился на своего неудачного пациента: – Я тебя спрашиваю, как прошла ночь, а ты про конкурента Хмелина вспомнил!

Андрей сел за рабочий стол, придвинул ежедневник и деловито сообщил:

– Он предложил Лариной стать лицом новой итальянской коллекции!

Брови Малиновского удивленно взлетели вверх:

– Ну и что? Ты не спишь с лицами итальянской коллекции из патриотических соображений?

– Их коллекция, судя по всему, как две капли воды похожа на нашу. Трикотаж, ткань с элементами ручной вязки, и все это в стиле ретро...

– Все-таки Милко – гений мирового уровня. Я это всегда признавал, – Малиновский распаковал компьютер и увлеченно подключал многочисленные шнуры.

– Только нам с тобой, увы, до гениев продаж далеко! У «Фонтаны» будет бешеная реклама. И запускаются они буквально в ближайшее время. А мы-то пока не готовы. Хмелин обставит нас как школьников!

– Послушай, это все Ларина тебе наговорила? Ты уверен, что к ее словам стоит прислушиваться? Она ведь в этом ни бум-бум.

– Это ты ни бум-бум! Ситуация экстремальная! Они нас обходят!

– Ну, значит, судьба наша такая... – Роман со вздохом запустил компьютер, вложил диск и принялся прилаживать новую игрушку.

– Не такая! – азартно накинулся на него Андрей.– Мы можем ускорить производство и запустить нашу коллекцию в магазины до того, как появится «Фонтана». Понимаешь, какую прибыль мы получим, если сыграем на опережение?

– Отличная идея! – кивнул Роман, не отрываясь от дисплея.– Удручает только одно...

– Что?

– Ты умолчал про бурный секс с Натальей. Что у вас там все-таки было?

– Послушай, разбирайся со своей личной жизнью! – вспылил Андрей.– А я... пока разберусь с начальником производства... Или поговорю прямо с Воропаевым!

Вместе с новым президентом в «Zimaletto» пришли и новые порядки, а с ними – специалисты по установке систем видеонаблюдения и контроля рабочего времени. Сейчас Милко, по случаю выбравшийся в бар из добровольного творческого заточения, остановился поболтать с мускулистым молодым человеком в рабочем комбинезоне, привинчивающим к новым дверям маленькую черную коробочку.

– Это приспособление мы устанавливаем в районе замка, – объяснял монтер.– Теперь в курилку и даже в туалет можно будет попасть только по индивидуальной магнитной карточке. Данные будут отправляться в компьютер, и станет понятно, сколько времени каждый сотрудник тратит на бесцельное курение... Такие двери будут установлены во всех офисных помещениях.

Милко презрительно скривился: а на что он рассчитывал, вступив в диалог с мужланом в уродливом куске брезента! – и возмущено всплеснул руками:

– Ах, какое прозорливое решение! Мне просто хочется аплодировать! Слава Богу, что меня эти меры не коснутся, потому что Милко не курит! – и величаво удалился в мастерскую.

А в это же время Александр Воропаев оглядывал подчиненных с высоты роскошного президентского кресла. Там, на дальнем конце бесконечно длинного стола для совещаний, сиротливо пристроился начальник отдела кадров Георгий Урядов. С ним соседствовала суровая и статная – как памятник – секретарь Александра. Дама без возраста и особых примет в безупречно отглаженном деловом костюме.

– Я прекращу разгильдяйство! Компания – это тонкий механизм, где каждый сотрудник – винтик. Если наладить работу всех винтиков, эффективность механизма возрастет многократно, – чеканил Воропаев. – Запротоколируйте, пожалуйста, основные пункты правил, по которым отныне будет функционирогать компания, и доведите их до сведения персонала!

– Эффективность возрастет в геометрической прогрессии! – верноподданнически поддакнул Урядов.

– Необходимо учитывать, сколько времени каждый сотрудник проводит на рабочем месте, а сколько – вне его! Мы должны знать о сотрудниках все! – Александр встал, заложил руку за борт пиджака, принялся ходить по периметру кабинета и диктовать: – Необходимо фиксировать, когда сотрудники приходят на работу и когда уходят, ввести дресс-код и жесткую систему штрафов...

– Давно пора! – обрадованно кивал Урядов, подчеркнув в блокноте слово «жесткую».– Займусь этим немедленно. Единственный вопрос, дресс-код – это принципиально? Может, в этом смысле можно...

– Нельзя! – на корню пресек дискуссию Александр.

– Я имел в виду только... – смущенно оправдывался Георгий.

– Тем более – нельзя!

– И даже...

– Ни в коем случае! – тут же повысил голос Воропаев.

– Понял, – с готовностью вытянулся в струнку Урядов.

– Никаких поблажек. Любой отход от правил пресекать!

– Как это верниссимо! Я сделаю все, что в моих силах. Даже больше, Александр Юрьевич! – едва не прослезился кадровик.– Я счастлив, что президентское кресло заняли именно вы! Нам давно нужна твердая рука!

Прочувствованный монолог Урядова прервал звонок. Секретарь сняла трубку, сказала формальные слова приветствия и с завидным хладнокровием сообщила:

– Александр Юрьевич, по приглашению господина Жданова прибыла японский предприниматель Мисаяки Ито. Она в комнате для гостей – ждет начала показа. Переводчик утверждает, что они известили нас факсом о дате визита...

– Где Жданов?! – заорал Александр.

– Здесь – ждет вас в приемной. Воропаев пулей вылетел из кабинета...

– На сей раз ты перешел все границы! Ты специально «забыл» сообщить мне о приезде японцев?! Потрясающе изобретательно! Думаешь, ты меня подставил? Нет, ты как всегда подставил «Zimaletto»!

Андрею нечего было возразить – японцев ждали только через две недели, и узнал он об их досрочном прибытии только что – пока ждал аудиенции. Откуда суровому президенту Воропаеву и его более лояльному предшественнику было знать, что злополучный факс с извещением о дате визита еще на прошлой неделе отправился в мусорную корзину Виктории Клочковой – так и не прочитанный, зато безнадежно перепачканный лаком для ногтей.

– Мое терпение закончилось! Ты в какое положение меня поставил?! – продолжал орать Александр.– Срочно вызовите сюда Милко – пусть готовит показ! Нет, лучше я сам поднимусь в мастерскую!

– А я пока займу госпожу Мисаяки Ито экскурсией по производству...

В мастерской Милко давно не было такой запарки, как перед этим незапланированным показом. Все сотрудники суетились, двигались, казалось, одновременно в нескольких направлениях. Шуршали ткани, мелькали в воздухе сантиметры, ножницы, искусственные цветы и прочие аксессуары модного дома. Взлетали то там, то здесь щеточки и щипцы стилистов, и только модели не шевелились, стойко перенося случайные уколы булавок.

Сам великий Милко с хмурым видом стоял в углу и, подобно Бонапарту, наблюдал за приготовлениями, как за заведомо проигранной битвой.

– Ты скоро будешь готов? Японцы уже устали ждать! – Александр застрял в дизайнерском царстве и поминутно контролировал процесс.

– Я занят, у меня нет ни секунды, поговорим потом, – возмутился Милко.

– Просто одень своих моделей и выпусти их на подиум, – новый президент безапелляционно указал дизайнеру на его функциональные обязанности.– Больше от тебя ничего не требуется! И начинай показ...

– Прекрати мне указывать, я не собираюсь тебе подчиняться!

Обидеть художника, как давно известно, может каждый! На этот раз Милко действительно вспылил, покраснел и принялся вопить, размахивать руками и теснить Александра к выходу.

– Убирайся вон из мастерской! Никогда больше не смей меня отвлекать, никогда! Ты можешь это запомнить? Нельзя трогать Милко, когда он работает. И показ начнется только тогда, когда я скажу. Ни секундой раньше!

– Знаешь что, если ты не в состоянии подготовить показ вовремя, я проведу его и без тебя! – гордо объявил Воропаев.

– Это мои модели и моя коллекция, я ее создал, а ты хочешь проводить показ без меня?! Да как ты смеешь?! Ты сошел с ума! – ошеломленный Милко повернулся к многочисленным испуганно замершим зрителям и повторил: – Он сошел с ума!

На этом слова у Милко закончились. Он просто задыхался от ярости и изо всех сил толкнул Александра, замешкавшегося в дверном проеме, в коридор. Воропаев едва не столкнулся с направлявшимися в демонстрационный зал японцами и задел сопровождавшего их Жданова.

– Убирайся! – выкрикнул Милко и запустил в след Воропаеву баночкой с блестками.

Японцы потрясенно наблюдали, как золотистый дождь оседает на лице, плечах и лацканах впавшего в ступор президента.

– В России традиция такая. Чтобы сделка состоялась, нужно обязательно кинуть чем-нибудь в начальника, и тогда успех обеспечен, – нашелся Жданов.

Переводчик стал говорить с непривычными русскому уху интонациями, госпожа Ито и ее спутница принялись дружно кивать, словно игрушечные болванчики, а потом высокими голосками защебетали в ответ:

– В Японии по большим праздникам тоже принято осыпать друг друга рисовыми зернами, – передал их слова переводчик.

– А в мире моды удачу приносит только осыпание блестками, – вздохнул Андрей, наблюдая, как разъяренный Александр исчез за дверями кабинета.

После инцидента с блестками Воропаев чувствовал себя деморализованным. Он заглянул в полупустой темный зал и вдруг совсем некстати отчетливо вспомнил, как давным-давно, в далеком детстве опозорился на новогоднем утреннике, забыв стишок про серого зайчика! Он еще больше стушевался. Споткнулся, конечно же, на правую ногу, выронил записи с описанием моделей, торопливо собрал их и, не глядя на подиум, монотонно забубнил в микрофон:

– Сейчас на подиуме... Вечернее платье, полное огня и страсти. Это теплый весенний воздух, обвевающий и согревающий тело...

Зрители недоуменно зашептались, и Воропаев наконец посмотрел на подиум – по нему шествовала барышня в вечернем брючном костюме! Он спешно попытался отыскать нужное описание, но окончательно запутался и перешел к импровизации:

– Независимо от кроя и материала все наши модели эротичны и привлекательны! Они адресованы смелой современной женщине...

Андрей напряженно наблюдал, как с каждым словом переводчика лица японок утрачивают живость, обращаясь в маску формальной вежливости. Надо экстренно спасать ситуацию! Пригнувшись, Жданов прошел вдоль пустого ряда, занял место рядом с переводчиком:

– Скажите госпоже Ито, мне бы хотелось кое-что пояснить... в частности, в Японии... где господствуют идеалы скромности и корпоративного этикета... наши модели, лишенные откровенного сексуального акцента, могли бы пользоваться значительным успехом...

Японка оживилась, снова заговорила и вынула из сумочки фотоаппарат. Переводчик обратился к Жданову:

– Госпожа Ито просит разрешения сделать несколько снимков – коллекция показалась ей подходящей для наших покупательниц...

– Госпоже не стоит утруждаться – мы приложим полный комплект фотографий с описанием к контракту, – победно заключил Андрей, почти физически ощущая, как безнадежная ситуация меняется в его и «Zimaletto» пользу.

Катя согревала в руках пухленькую книжечку дневника, переворачивала странички, день за днем впитывавшие ее горести и радости. Как давно она не делала записей – с того самого дня, как уехала в Египет. Ее верный и преданный, почти единственный друг – дневник – должно быть, соскучился. Она отыскала чистую страничку, взялась за ручку и принялась поверять ей свои страхи и сомнения.

«...Вчера я провела с Мишей невероятный вечер. Не вдвоем, конечно. С нами был Зорькин. А Миша... Мне иногда кажется, что мы похожи, что нас связывает какая-то нить, что он такой же родной, как... как Колька. И родителям он понравился, а они у меня чуткие и разбираются в людях. Только вот...»

Она отложила ручку и потянулась за буклетом «Zimaletto», торопливо отыскала фотографию Жданова и положила открытый буклет на стол рядом с дневником. Чуть слышно прошептала:

– Только вот достаточно ли всего этого, чтобы влюбиться?

Дверь в Катину комнату тихо отворилась, Елена подошла к дочери, накинула на ее подрагивающие плечики плед и бросила взгляд на стол. Катя поспешно прикрыла записки рукой. А Елена грустно вздохнула: «Бедная ты моя доченька!» – и вслух добавила:

– Катюша. Унесла бы ты записки свои на работу, что ли... А то – мало ли что? Вдруг отец найдет случайно да прочтет...

 

ГЛАВА 8

Казино «Красное и черное» переливалось на ночной улице огнями, словно бриллиант в выложенной черным бархатом шкатулке. Впрочем, внутри, в игорном зале, за плотно задраенными окнами не существовало ни дня, ни ночи. Их заменяли здесь азарт и удача. Мерилом времени служили выкрики крупье.

Александр удовлетворенно осмотрелся. Казино – именно то место, где можно немного расслабиться после дня сражений в жестоком мире моды! Он отпил отменного шампанского и стал наблюдать за игрой в рулетку. «Помните, вы можете выиграть только в той игре, правила которой придумали сами!» – любил повторять Павел Олегович Жданов. Но Александр никогда не был поклонником его афоризмов и равнодушно высыпал на игровой стол горстку фишек.

Колесо закрутилось, и уже через минуту крупье пододвинул к нему существенно выросшую горку фишек.

– Браво – решительное начало, – подбодрил его мужчина в безупречном вечернем костюме, вероятно, здешний завсегдатай, и подошел поближе.– Какими судьбами?!

Александр сразу узнал болельщика: перед ним стоял главный конкурент «Zimaletto», крупнейший импортер итальянской одежды – Анатолий Хмелин – представитель итальянского модного дома «Фонтана»!

– Да вот, решил расслабиться, – Александр с тем же презрительным видом сделал новую ставку.

– От всей души поздравляю с назначением! – Хмелин решительно и сильно встряхнул руку Александра.– Теперь ко всем прочим регалиям, еще и президент «Zimaletto»! Ox, чувствую, нелегко нам теперь на рынке придется!

– Сыграем? – предложил Александр, польщенный комплиментом от уважаемого бизнесмена и ободренный везением в игре.

– Ставки сделаны, господа, – поставленным голосом объявил крупье, отпуская шарик в вертушку. Объявил выигрышный номер – Воропаеву снова повезло!

– Да, Александр Юрьич, фортуна сегодня явно на вашей стороне! – Хмелин подозвал официанта с шампанским.

Александр уверенным движением оставил весь выигрыш на столе – в качестве новой ставки—и объяснил свой поступок удивленному Хмелину:

– Законы игры как законы большого бизнеса. Везет тому, кто рискует и играет по-крупному!

– Вы азартный игрок, Александр Воропаев! С вами опасно связываться! – рассмеялся Хмелин.– Может, шепнете на ушко, по-дружески, секрет своих побед?

– Все очень просто, – Александр гордо укладывал в коробку выигранные фишки, ему снова повезло в этот вечер.– Нужно иметь огромное желание победить!

– Любой ценой? – Хмелин улыбнулся усталой улыбкой человека, слишком хорошо знающего жизнь.

– Любой! – агрессивно откликнулся Александр.

– Тринадцать, черное! – объявил крупье. Воропаев уже перестал удивляться собственной удаче.

– Потрясающе! Пришел, увидел, победил! – восторженно зааплодировала Александру эффектная блондинка в вечернем туалете.– Это просто мистика! Своей удачей я обязана вам. Вы уж простите, но я, как прилежная ученица, следила за каждым вашим движением и ставила туда же... И вот, – она с удовольствием коснулась аккуратной стопочки фишек.

– Александр Воропаев, – представился он прекрасной даме и протянул визитную карточку.– Президент компании «Zimaletto»...

– В самом деле? – девушка подняла на Александра огромные зеленые глаза в оперении густых накладных ресниц.– Я так часто покупаю вашу одежду... Ирина... – она протянула Воропаеву руку.

Александр галантно коснулся губами руки и прошептал фривольный комплимент:

– Я больше чем уверен, что без нашей одежды вы еще более восхитительны... Мы могли бы продолжить наше знакомство...

– Сегодня я не одна, – шепотом сказала Ирина и указала глазами на немолодого мужчину, игравшего за карточным столом.– Но... Можем снова встретиться с вами здесь... – С многообещающей улыбкой она добавила: – Я обязательно позвоню!

Саша Бут – бойкая рыженькая девушка-журналист из «Business Magazine» нетерпеливо оглядывала кабинет Воропаева и подбирала подходящее для описания слово – «стильный». Затаскано... «Гламурный» – да нет, не подходит... «Основательный»?

Действительно – здесь стоит крепкая цельнодеревянная мебель, антикварное бюро китайского лака... Картина модного и дорогого художника... Безделушки, оправленные в кожу и серебро, на ореховой столешнице... – подходит скорее «претенциозный»... Хотя журналу заказали имиджевую статью, освещающую деятельность нового президента модного дома «Zimaletto» господина Воропаева в позитивных тонах, поэтому ей придется остановиться на прилагательном «роскошный»!

Владелец роскошного кабинета наконец-то возвратился, Саша бодро улыбнулась:

– Подготовили для меня пресс-релизы последних коллекций?

– К сожалению, не успели. У нас тут форс-мажор... Произошел сбой в компьютерной системе, – натянуто улыбнулся Воропаев.

Он не сомневался, что причина сбоя – попытка кого-то из бездарных разгильдяев, работающих в «Zimaletto», самовольно взломать систему и получить доступ к запрещенным – в рамках его программы укрепления дисциплины – развлекательным сайтам! И как можно любезнее заверил капризную представительницу прессы:

– С минуты на минуту починят! Давайте я пока устрою вам маленькую экскурсию на производство. Это такая яркая фактура! Увидите своими глазами, как шьют модную одежду.

– Ну, хорошо, – согласилась Саша.– Прогуляюсь с вами по «Zimaletto»... Только на секундочку отлучусь... В дамскую комнату...

Истерзанные дисциплинарными мерами дамочки «Женсовета», воспользовавшись сбоем компьютерной системы, в полном составе примчались в туалет и теперь прихорашивались у зеркала и беззаботно сплетничали – как в старые, добрые времена.

Они совсем не обратили внимания на худенькую незнакомую девушку в видавших виды джинсах, зато увлеченно напустились на Клочкову, пытавшуюся выжать еще хоть капельку духов из опустевшего флакона:

– Слушайте, дамочка, а вы что тут делаете? – зло прищурилась рослая Шура.

– Да вы вообще не местная! Вы на производстве работаете? Так у вас там свой туалет есть... – поправила роскошную темную гриву Амура.

– Боже мой, какая черная зависть! – пробормотала Виктория, не обращая внимания на «Женсовет», и принялась подкрашивать ресницы.

Сенсор магнитного устройства на двери мигнул, и раздался жалобный писк. Девушки испуганно притихли.

– Заработало, – пробормотала Светлана.– Значит, и камеры включились? Уходим незаметно, по одной... И потянула ручку двери – безуспешно.

– Смотри, как надо, и учись, – усмехнулась Шура и со всей силы потянула двери. Двери не поддавались.

– Сборище тупиц... Сломали двери! – презрительно скривилась Виктория.

Амуру осенило:

– Да по ней карточкой провести надо, – она стала разными сторонами вставлять карточку в щель устройства, каждый раз дергала дверь, но тоже без всякого результата.

– Может, у вас карточки бракованные? – заподозрила неладное Клочкова и стала рыться в сумочке: – Попробуйте моей кредиткой!

– Хочешь дать двери взятку? – фыркнула Светлана.

– Да какую там взятку – у нее одни долги! – Шура размяла запястье и принялась колотить в двери проверенным дедовским способом, выкрикивая: – Эй, кто-нибудь! У нас дверь заклинило. Нас здесь много. А кислород на исходе! Помогите! Спасите! SOS!

Милко прервал вальяжное шествие по коридору и прислушался – похоже, шумят действительно в женском туалете. Он на цыпочках подкрался к двери и прислушался, фантазируя, что там может происходить. И, наконец, среди общего шума различил голос Клочковой.

– Что за кошмар? – изумился Милко.– Викуля, расскажи мне, чем они там занимаются?

– Милко, выпусти меня! Вышиби дверь, – запричитала Вика.

– Ласточка моя, Милко – художник, а не гладиатор. Но успокойся! Придет какой-нибудь мужлан и спасет тебя!

– Никто не придет! Воропаев нарочно подстроил, чтобы мы оказалась в ловушке, – вопила изнервничавшаяся Вика.

– Этот Воропаев – просто животное, – дал комментарий дизайнер.– Такого хама еще поискать. Смерть Виктории в туалетной кабинке. Кошмар!

– Милко, я тоже здесь. Нас восемь человек, – подала голос доверенная сотрудница Милко Ольга Вячеславовна.– Мы сидим тут уже час! Здесь даже телефоны не работают!

– Олечка, куколка моя, этот зверь и тебя там запер? Убить его мало. Вам хватит воздуха?

– Не волнуйся, продержимся какое-то время, – заверила спасателя Шура.

– Тогда ждите меня, я вернусь и всех спасу! Милко не только гений, но и герой!

– Вы меня простите, но почему Милко так отзывался о Воропаеве? – Саша Бут, повинуясь неистребимому журналистскому инстинкту, оттерла в сторонку Викторию и стала расспрашивать: – И вообще, почему у вас такая атмосфера?

– Потому что Воропаев – тиран и деспот. Он здесь всех ненавидит...

Саша протерла о джинсы вспотевшие ладони и в предвкушении сенсации вытащила верный диктофон:

– Я корреспондент «Делового журнала» Александра Бут, – начала она.

– Журналистка? Очень приятно! А я – Виктория Клочкова, бывший помощник бывшего президента, ныне репрессированный и сосланный на производство за сотрудничество с бывшей властью! – Виктория выхватила у Саши диктофон и стала говорить прямо в него: – Я вам сейчас расскажу всю правду... Так, значит, слушайте. Воропаев всех эксплуатирует, денег не платит, штрафует, оскорбляет. А вчера вообще показ японцам провалил. И это только верхушка айсберга!

Воропаев, попытки которого разыскать исчезнувшую журналистку наконец-то увенчались успехом, приведя на место гуманитарной катастрофы, прижал ухо к двери и обратился в слух. Он был вне себя от наглости Клочковой! Сейчас эта тупица и разгильдяйка загубит его прекрасное начинание по улучшению собственного имиджа! Существует всего один способ воспрепятствовать такому развитию событий – как можно скорее высвободить дам из заточения.

Он устремился на розыски программиста – систему контроля рабочего времени требовалось срочно разблокировать!

 

ГЛАВА 9

Милко легкой походкой приблизился к двери дамской комнаты и осторожно постучал:

– Девочки мои, как вы там? Олечка – ты жива, рыба моя?

– Плохо. Вызволите нас поскорее!

– Не волнуйтесь – я звонил своему другу, он рассказал, как можно открыть дверь.

– Он компьютерщик? – не теряла оптимизма Амура.

– Нет, он мастер спорта по каратэ... – гордился собой Милко.– Так что у меня целых два плана. Один лучше другого. Тот, что лучше, – убить Воропаева. Дверь не открою, но на душе будет легче...

– Милко, уймись, – тактично попросила Ольга Вячеславовна.

– Я спокоен, как таран, – Милко с раздраженной гримасой нажал на дверную ручку, дверь щелкнула и открылась, возвращая свободу восьмерым пленницам.

– Милко, вы – гений, – чмокнула талантище в щеку Саша Бут.

– Талантливый человек талантлив во всем, – Милко поспешил брезгливо вытереть со щеки след помады.

Александр Воропаев, демонстрируя максимум лояльности к прессе лично принес Саше Бут чашку эспрессо и умоляюще сложил руки перед грудью:

– Еще раз прошу прощения за эту ужасную накладку с магнитными системами...

– Ваши извинения удивительны – мне кажется, обычно вы общаетесь с людьми в другой манере, – ледяным тоном ответила Саша.

– Я подготовил для вас все необходимые материалы – пресс-релизы, статьи... – начал Воропаев и, подумав, что продажная писака сейчас начнет вымогать деньги за то, чтобы не публиковать ругательную статью в своей паршивой газетенке, тут же елейным тоном добавил: – Мы, конечно, компенсируем моральный ущерб и потраченный рабочий день. Не волнуйтесь, мы увеличим размер гонорара вдвое...

– Вдвое? – возмутилась Саша и резко отодвинула чашку.– Однако, как низко вы цените мое время! Или вы рассчитываете меня банально подкупить? Но я не так воспитана. Я выведу вас на чистую воду. Скоро все смогут прочитать сенсационный материал о своей компании – «Ложь и фальшь в институте высокой моды»!

– Я бы хотел приобрести эту статью для нашей стенгазеты. Сколько, вы говорите, это будет стоить? – снисходительно ухмыльнулся Воропаев.

Госпожа Бут посерьезнела. Чиркнула ручкой по клочку бумаги и показала Александру. Тот даже закашлялся от возмущения – не такая она дешевая, эта продажная пресса. Пора указать наглой писаке на ее место!

– Это что, годовой доход Португалии? Вы переоцениваете влияние прессы...

– А вы недооцениваете мое личное влияние, – вскинулась Саша.

– Вот только угрожать мне не надо! Я тоже так могу. Например, организовать увольнение из издательства. Как, а?

Саша поднялась и вышла с гордо поднятом головой, громко хлопнув дверью. Пусть этот выскочка знает – настоящий журналист не продается! Продаются только его материалы...

Не успел Воропаев допить кофе, как к нему в кабинет, решительно отпихнув с пути «идеального секретаря», влетел Жданов и возмущенно обратился к Александру:

– Черт знает что! Начальник производства не желает исполнять мои приказы, пока президент компании лично не даст команду. А ты не торопишься... Как ты не понимаешь – мы еще можем представить коллекцию в магазины раньше других! Или у тебя есть более важные проблемы, чем скорейший выпуск коллекции?

Сейчас, когда он остался один, – бизнес стал для Жданова последним прибежищем, способом перестать думать о Кате, забыть ее – окончательно и навсегда! А успех фирмы стал его последней надеждой вернуть уважение отца. И он боролся за каждый рубль прибыли, за каждый метр такни и за каждого клиента так, словно от этого зависела вся его жизнь.

– Прости, Андрей. Так мы никуда не торопимся – работаем по утвержденному бизнес-плану! Я посмотрел по срокам – у нас до поставок в магазины – куча времени. Так что вопрос закрыт.

Жданов в который раз пытался доказать «господину президенту» необходимость досрочного выпуска коллекции и в который раз потерпел фиаско.

Воропаев самодовольно улыбнулся очередной победе над своим извечным соперником и тут же задумался – может, этим «детям подземелья» удалось разнюхать что-то, чего он еще не знает, и сразу же вызвал своего преданного финансиста Ярослава, чтобы приватно посовещаться.

– Жданов хочет, чтобы производство ускорило выпуск коллекции...

– Это дорого и... совершенно незачем, – поморщился Ярослав.– Нет никаких причин. Во всяком случае, я не вижу... Честно говоря, все это очень странно...

– Александр Юрьевич, вам звонит Ирина, – ровным голосом сообщила секретарь по громкой связи и уточнила: – Не представилась – сказала «просто Ирина»!

– A-a-a... Соедините, – мечтательно улыбнулся Александр, жестом отпуская Ярослава, и бархатистым баритоном пропел в трубку: – Алло... Да, я. Конечно, помню. Я очень рад, что вы позвонили... Сегодня вечером... Нет, у меня нет планов... Договорились, я буду в казино вечерам... До встречи!

Сегодня «Муза Азарта», как тайно окрестил Александр свою новую знакомую, явилась ему в алом платье вместо черного и выглядела еще более роскошной и сексапильной, чем в прошлый раз. Она помогла Александру обменять наличные на фишки и поманила к карточному столу, сверкая бриллиантами в кольцах.

– Вы убедитесь, что Блэк Джек куда интереснее рулетки. Там дело только в везении, а здесь все в твоих руках...

Откровенно говоря, Воропаев не был силен в карточных играх – но обнаруживать собственные слабости перед дамами было не в его правилах. К тому же он полностью контролирует ситуацию и как всегда будет на высоте – ведь с ним сама Леди Удача. Воропаев улыбнулся спутнице и, не заглядывая в карты, попросил крупье:

– Еще!

– Ты умеешь рисковать! – Ирина обняла Александра за плечи и заглянула в его карты. Комбинация у ее поклонника была слабенькая. Впрочем, для того чтобы выиграть, не всегда надо получить лучшие карты, важнее иметь холодный, расчетливый ум.

– Блэк Джек, – торжественно объявил крупье и сгреб фишки Александра в пользу казино.

«Н-да... Поставить вот так вот сразу весь лимит средств, отведенный самому себе на игру, было опрометчиво», —запоздало подумал Воропаев.

– Я как-то раз просадила почти все, что у меня было, а потом отыгралась. В этом вся прелесть. Если все время выигрывать, перестаешь чувствовать вкус к самой игре! – Ирина беззаботно порхала у карточного стола и даже угостила Александра шампанским.

Действительно, его муза права – вечер только начался, и он еще вполне может отыграться, и даже останется при барышах! Александр подозвал официанта, обменял остатки наличности на фишки и сделал новую ставку.

Подоспевший Хмелин дружески похлопал азартного конкурента по плечу:

– Вижу, фортуна капризничает? Знаете, проигрывать – великое искусство... Хотя для этого нужно определенное мужество. Главное, не уходить, когда проигрываешь...

– Будете продолжать? – крупье безжалостно сгреб себе новую партию фишек.

– Да, только... – Александр просто не мог пасовать перед лощеным и преуспевающим Хмелиным, хотя наличность у него исчерпалась, а кредиток он по настоянию Ярослава брать с собой в игорный вертеп не стал.

– Попроси фишки в долг у менеджера... ты же состоятельный человек – тебе пойдут навстречу, – горячо шепнула ему Ирина и пожала руку – на удачу.

Александр поднялся, отвел в сторонку менеджера казино и поспросил:

– Так вышло, я прихватил из дома недостаточно наличных... Хотел бы взять фишек в долг и готов написать расписку... – он быстро подписал стандартную бумажку, которых у менеджера оказалась целая папка.

Окрыленный, вернулся к столу и бросил несколько фишек Ирине.

– Вы будете моей удачей!

– Выпей, тебе надо расслабиться, – беззаботно рассмеялась Ирина и пододвинула ему бокал с шампанским.

Александр выпил залпом, хотя и чувствовал, что еще одна порция алкоголя будет лишней. Но продолжал с упорством настоящего игрока.

– Приятно посмотреть на мужчину, который умеет красиво играть! Знаешь, я договорилась – казино готово принять у тебя еще одну расписку, – Ирина высыпала перед ним на стол новую партию фишек.

– Еще одну! – щелкнул пальцами изрядно перебравший президент «Zimaletto».

Крупье ловким, отточенным движением перебросил ему карту, и Александр перевернул ее небрежным движением и разом протрезвел – он вдруг понял, что проиграл... Опять проиграл... И сколько!

– Мне так жаль... Правда... – мягко прошептала Ирина и попыталась взять его за руку.

Но Александр отдернул ладонь. Снял со спинки стула пиджак, набросил на плечи и направился к выходу. Дорогу ему заступил пронырливый менеджер, за спиной которого маячили двое высоченных мужчин из охраны.

– Когда мы сможем получить деньги по распискам? – с вежливой улыбкой поинтересовался менеджер.

– Завтра, – резко сказал Александр и попытался нетвердой рукой оттолкнуть назойливого бюрократа.

– Мы будем ждать платежа до конца рабочего дня... А потом пришлем курьера... – предупредил менеджер со все той же приклеенной улыбкой и освободил проход.

У входа в казино расстроенного Воропаева поймал Хмелин.

– Всех нас время от времени настигают неудачи, – фальшиво посочувствовал он.

Александр кивнул и попытался открыть свою машину. Но руки предательски дрожали, а в голове вместо силы воли и разумных решений плавали обрывки хмельного тумана.

– Постойте, у меня есть предложение, которое могло бы оказаться выгодным для нас обоих, снова окликнул Александра Хмелин.

– У вас? – усомнился Воропаев.

– То плачевное положение, в котором вы сегодня оказались...

– Да, у меня закончились наличные, но вас мои долги никоим образом не касаются, – высокомерно ответил Воропаев и, не прощаясь, загрузил свое утомленное тело в ближайшее свободное такси.

Воропаев наблюдал, как белая таблетка аспирина тает в высоком стакане с водой. Вихрь пузырьков напоминал шампанское. Зато на вкус раствор оказался отрезвляюще мерзким, как и положено обычной аптечной микстуре. Ярослав расположился в уголке кабинета и преданно следил за его манипуляциями.

– Чертово казино! Сатанинская игра! Бесполезная трата времени и денег! – Воропаев круг за кругом измерял шагами периметр кабинета и признался Ярославу: – Я вошел в дикий азарт. Не мог остановиться. Не знаю, что на меня нашло. Играл...

– В рулетку? В покер? В Блэк Джек? – перечислял Ярослав. Игрок игрока видит издалека!

– В кредит! Мне нужны деньги. Много денег! Сегодня же. И причем наличными!

– Огромная сумма, – присвистнул финансист, просмотрев бумаги Воропаева и подсчитав общую задолженность.– Я столько даже в руках не держал!

– Когда соберем, сколько нужно, я дам тебе подержать, – пообещал Александр с гримасой раздражения. То ли его помощник действительно намеков не понимает, то ли ловко прикидывается.– Ты – финансовый директор огромной корпорации...

– Я понимаю, на что вы намекаете, – обреченно кивнул Ярослав и предпринял последнюю попытку разубедить начальника: – Но все финансовые документы подотчетны... Если станет известно, что кое-где недостает нулей...

– А ты сделай так, чтобы никто ничего не заметил, – недобро перегнулся через стол к самому лицу Ярослава его могущественный шеф.

– Фиктивные отчеты – удел мошенников. А я – профессионал! – Заартачился финансист. Но, оценив суровое лицо Воропаева, тут же добавил: – Хорошо, я подумаю, что можно сделать...

– Время поджимает... Еще: помни, что я верных мне людей не забываю! И тебе это хорошо известно!

Что правда, то правда. Ярослав уже не раз помогал Воропаеву найти выход из щекотливых ситуаций. И всегда его усилия окупались сторицей. Поэтому он на секунду заколебался, но взял себя в руки и сообщил:

– Есть кое-какие варианты. Например, можно... – Он принялся что-то чертить на листке бумаги, опасливо озираясь и шепча пояснения.

 

ГЛАВА 10

В честь открытия и презентации двери ресторана «Мармеладоff» снаружи огибали гирлянды воздушных шаров и наполняло море живых цветов внутри. Взволнованный хозяин нервно ходил по залу и вносил в обстановку последние штрихи – расставлял по столикам свечи, поправлял бабочки официантов, но вдруг оставил свои занятия и замер – как и все, кто был рядом. В дверях ресторана стояла эффектная деловая дама в отлично сшитом деловом костюме, современных, едва заметных очках без оправы, со стильной кожаной сумочкой через плечо. Посетительница неловко улыбнулась и развела руками:

– Как здесь сегодня здорово! Так романтично... Извините, что отлыниваю...

Михаил восхищенно улыбнулся – он наконец узнал в посетительнице... Пушкареву!

– Екатерина... – только и смог потрясение выдохнуть он.

Девушка сменила очки, поправила макияж и просто преобразилась! Он с надеждой подумал о том, что причина Катиного преображения – их набиравшее силу чувство...

Катя деловито продолжала, совсем не замечая всеобщего восхищения:

– Этот критик ресторанный – Корсаков, настоящая звезда! В половине ресторанов Москвы его кормят бесплатно, в другой половине – мечтают отравить. Меня вчера он просто выставил и даже Юлиану слушать не стал... Может быть, сегодня будет в хорошем настроении – у него презентация книги... Постараюсь его прямо там поймать и сюда привезти, – обнадежила Катя Михаила и остальных добровольных помощников и просительно уточнила: – Справитесь часок-другой без меня?

Катя вошла в книжный магазин и, избегая соблазна заняться изучением полиграфических сокровищ, выжидательно расположившихся на высоких полках, стала проталкиваться сквозь плотную толпу. Девушки и женщины, нехотя уступавшие Катерине дорогу, бережно прижимали к груди толстые, богато иллюстрированные тома поваренной книги «Муки голода» в надежде заполучить автограф автора.

– Екатерина Валерьевна, – запыхавшаяся от толкотни Катя поправила очки.

Корсаков придирчиво оглядел ее и полюбопытствовал:

– Я что-нибудь могу для вас сделать, милая барышня?

– Можете! – Катя закрыла глаза, словно прыгала с вышки в холодную воду.– Вы можете пойти со мной в ресторан... Прямо сегодня. Сейчас! Я приглашаю вас на открытие ресторана «Мармеладоff». Только ехать надо прямо сейчас.

– Меня постоянно приглашают в рестораны, но девушки – не часто. Если вы настаиваете... – Корсаков был заинтригован и впечатлен эффектной девицей.– Разве я могу отказать такой очаровательной даме?

– Но вчера отказали, – запальчиво напомнила Пушкарева.– А сегодня вы идете со мной только потому, что я выгляжу по-другому. Соответствую стандартам... Вчера вас приглашала серая мышка без каблуков и косметики. Но я-то осталась прежней! И ресторан тот же. И шеф-повар со вчерашнего дня не изменился! Неужели вам важно не качество кухни, а только то, как выглядит девушка, которая вас приглашает?

Корсаков с удивлением слушал Пушкареву и чувствовал себя уязвленным.

– Вы усомнились в моих профессиональных качествах. Это настоящий вызов! И я этот вызов принимаю! Завтра все вы сможете прочитать самый беспристрастный отзыв о новом ресторане!

Уже через четверть часа они входили в ресторан «Мармеладоff» и сразу же налетели плечами на мужчину, транспортирующего к буфету блюдо с аппетитно украшенными тарталетками. Корсаков едва успел удержать и мужчину и поднос от падения, но одна из кулинарных диковинок в результате столкновения все же соскользнула вниз и шлепнулась на пол. Разумеется, модный ботинок критика не замедлил на нее наступить.

– Черт знает что, – пробурчал именитый знаток ресторанного дела, инспектируя состояние подошвы, – если здесь непрофессионалы, то мне тут. делать нечего!

– Спасибо, мужик. Если б все упало – вот оскандалились бы! И дочку опозорил, – Валерий Сергеевич Пушкарев, добровольно вызвавшийся помочь на открытии ресторана, протянул свободную от подноса руку «спасителю». Тот тряхнул ее с таким энтузиазмом, что тарталетки снова едва не оказались на полу, и с армейской выправкой доложил:

– Гвардии майор Пушкарев! Сержант Корсаков в ваше распоряжение прибыл!

– Корсаков, ты, что ли? – Валерий Сергеевич наконец нашел свободную поверхность, избавился от подноса и тепло обнялся с армейским сослуживцем.

– А вы, гляжу, ресторанным бизнесом занялись, товарищ майор? – удивился Корсаков, устраиваясь за столиком рядом с Валерием Сергеевичем. К ним уже спешил официант с закусками.

– Да ну, какой бизнес? Ты что, и вправду подумал, что я в официанты переквалифицировался? Дочке помочь решил...

– А еда у них и правда вкусная... – констатировал профессионал, опустошая тарелку за тарелкой и отправляя в рот еще одну злополучною тарталетку, – выйдет отличная статья о вкусной и здоровой пище!

Михаил провожал последних засидевшихся гостей и умиленно наблюдал за сценой встречи боевых товарищей. Довольные посетители разъезжались, оставляя чаевые, визитки и комплименты. Такое начало сулило заведению скорый успех! Михаил со счастливой улыбкой направился к Кате.

Пушкарева тоже чувствовала себя очень усталой и очень счастливой – им все же удалось преодолеть все препоны и открыть ресторан. И они сделали это, потому что были вместе! Вместе с Мишей. Катя благодарно пожала Мишины пальцы и залюбовалась пламенем свечи:

– Это был удивительный вечер... И гости... и критик... и папа. Все так хорошо сложилось!

– Рядом с тобой все становится хорошим! – Михаил смотрел на Катю восторженным взглядом влюбленного.– Этот вечер был таким удивительным только потому, что ты была рядом... Катя... Мне очень хочется, чтобы ты осталась... Потому что... Катюша, я тебя люблю. Очень люблю! – Михаил наклонился к Кате, поднял на руки, закружил, бережно поставил на пол.

Катя продолжала обнимать его все также крепко и стала отвечать на его поцелуи. Настойчиво трезвонивший в сумке Пушкаревой телефон был плохим музыкальным сопровождением к романтической, сцене... Катя высвободила руку, пробормотала извинения и все же ответила.

Зорькин бодро рапортовал о новостях:

– Я был в «Zmatetto», видел Жданова... Он спросил, как у Кати дела, я сказал, что у тебя новый бой-френд!

– Спасибо, Коля, ты настоящий друг, – Катя почувствовала, как при упоминании Жданова все волшебство сегодняшнего вечера стало исчезать, а вместе с ним ускользало и ее чувство... к Михаилу. Перед глазами с ясностью голограммы снова возник неизбежный образ Андрея...

– Ты звонишь мне только о Жданове сказать? – весело спросила она, пытаясь уберечь остатки романтического настроения.

– Да нет – я проверил... По-моему, не хватает крупной суммы... Какая-то путаница в отчетах «Zimaletto». Вопрос в том, умышленно ее пропустили или случайно?

– Ты ему звонил?

– Звонил, – кивнул на другом конце телефонной линии добросовестный Зорькин.– Он вроде как искренне удивился, пообещал еще раз все проверить и исправить, если найдет ошибку...

– Кто знает, можно ли ему доверять... Ты созвонишься с ним и получишь новый отчет!

– По-моему, это была так называемая проверка на вшивость, – перешел на конспиративный шепот Зорькин.– Заметят ли эти олухи ошибку, подумал себе Ярослав Борисович. Если нет, то можно приворовывать. А мы заметили! Трюк с фиктивным отчетом не прошел! Это наша победа, Пушкарева!

Катя спрятала телефон и загрустила.

– Не может быть, чтобы финансовый директор нечаянно допустил ошибку на такую сумму... это очень странно... если не сказать, подозрительно.

– И что ты будешь делать? – Михаил присел рядом и обнял Катю за плечи.

– Мне нужно поехать в «Zimaletto» и на месте во всем разобраться... – решительно вскочила Катя.

– Кать, думаешь, тебе действительно стоит туда возвращаться? – пытался удержать девушку Михаил.– Мне кажется, в какой-то момент нужно прекратить думать об этом и жить дальше своей жизнью!

– Конечно, конечно, ты прав, как всегда... – стала торопливо собираться Катя.– Это простое недоразумение... Просто... Мне нужно понять – случайна ли эта ошибка. И войдет ли это в систему у нового руководства?

Михаил помог Катерине набросить плащ: он понял, что удерживать ее бесполезно.

 

ГЛАВА 11

Александр нервно выстукивал карандашом дробь по ореховой столешнице и слушал причитания перепуганного финансового директора.

– У нас неприятности! Пушкарева заметила недостачу в отчете. Все возможные формы махинаций ей известны. И контролировать она нас взялась хуже любой налоговой, – бледный, взъерошенный Ярослав допивал уже третий стакан воды.– Я выдал недостачу за случайную ошибку...

– Так придумай что-то еще, – Воропаев в бессильной злобе переломил карандаш.– Мне позарез деньги...

Он замолчал на полуслове.

Прямо перед ним, посреди кабинета, стоял незнакомый мужчина. Оставалось только гадать, как этот щуплый субъект в дешевом мятом костюме и старомодных очках в роговой оправе просочился в кабинет мимо охранника и секретаря да еще и во время конфиденциального разговора. Впрочем, происходящее в кабинете мало занимало загадочного посетителя – в непропорционально больших ладонях тип с впечатляющей скоростью вертел кубик Рубика.

– Вы кто такой? – гневно заорал Воропаев.

– Курьер. Денежки ношу туда-сюда. Чаще «туда», чем «сюда», – мужчина без приглашения сел на диван и сквозь толстые стекла очков уставился на Александра немигающим взглядом профессионального гробовщика.– У нас с вами дельце. Надеюсь, не забыли какое?

– Нет, не забыл, – Воропаев откинулся на стул, ощущая себя воздушным шариком, из которого выпусти весь воздух.

От щуплой, несуразной личности на диване веяло настоящей смертельной угрозой. Он на минуту замялся и заискивающе начал:

– Знаете, возникла небольшая проблема... В банке допустили ошибку и не перевели мне деньги... Но завтра деньги будут у вас... Обещаю со стопроцентной гарантией. Это не моя оплошность!

– Да, это проблемочка...

Тип наконец перестал буравить Александра взглядом и сосредоточился на головоломке. Уходить он не собирался.

Воропаев подождал некоторое время и деликатно кашлянул, напоминая «курьеру» о своем существовании. Очки сразу же сверкнули в его направлении, руки остановились, и субъект снова заговорил, налегая, на уменьшительно-ласкательные словоформы:

– Дорогой Александр Юрьевич, вы же знаете, что выплата долгов, а тем более карточных – это святое дело. Это вопросик вашей, а главное – моей репутации. Вот так-то... елочки-палочки!

Субъект нехорошо улыбнулся, загоняя на место последний цветной фрагмент, и церемонно откланялся:

– Значит, до завтра, дорогой Александр Юрьевич... – Повернувшись в дверях, добавил: – Я прямо утречком подскочу...

– Мне начали угрожать, ты представляешь? – Александр пытался сохранять хладнокровие, но старательно прятал под столом мелко подрагивающие руки.

– Неужели они хотят вас... убить? О Боже! – непритворно ужаснулся Ярослав.

Встреча с мрачным «специальным курьером» произвела сильно удручающее впечатление и на него.

– Никто никого убивать не собирается. Просто завтра и послезавтра, и послепослезавтра, и через неделю – каждый день – ко мне будет приходить говорящий «кубик-рубика» с глазами садиста, и тогда я сам буду умолять, чтобы меня убили! – он зашипел на Ярослава.– Ты понял? Нужны деньги! Сейчас!

– Честное слово, даже не знаю, как вам помочь... – лепетал Ярослав.

– Тогда брысь отсюда! – заорал Воропаев, указывая на двери. – Я буду... думать... Я сам найду выход!

Едва за финансистом затворились двери, Воропаев схватил визитницу, лихорадочно в ней порылся и без колебаний набрал номер Хмелина. Деловито, без сантиментов, сказал:

– Я согласен!

– Ваши условия? – так же деловито спросил Хмелин.

– Однако. Я думал, вы будете торговаться, – опешил Воропаев.

– Я деловой человек, Александр Юрьевич, – сухим колким смешком рассмеялся Хмелин.– Привык все просчитывать заранее. В данном случае мне выгоднее пожертвовать частью, чем целым. Потому что на продаже «Фонтаны» я заработаю гораздо больше! А казино ждать не будет!

– Пятьдесят процентов сейчас и пятьдесят после того, как я предоставлю вам подтверждение того, что «Zimaletto» приостановило выход коллекции!

– Договорились, с вами приятно иметь дело!

– Я хочу получить деньги как можно скорее...

Пушкарева отрешенно разглядывала сложный восточный орнамент на стенах ресторана «Мармелaдoff», скользила взглядом по многочисленным посетителям, собравшимся в обеденном зале к вечеру. Разговор не клеился, хотя Миша шутил и развлекал своих гостей. Но Катя все равно односложно отвечала на вопросы – она мало заботилась о том впечатлении, которое производит, хотя это было ее первое знакомство с родителями Михаила.

Мысли постоянно бежали по кругу, замыкающемуся ошибкой в отчетах «Zimaletto». Катя каждый раз пыталась понять, что же на самом деле там произошло. И словно в ответ на ее мысли в зал вошли Воропаев и Хмелин!

Хмелин, как всегда солидный и уверенный, довольно улыбался, а Воропаев только пытался казаться веселым и нервозно суетился, перекладывая из руки в руку кожаную папку. Он был слишком озабочен, чтобы заметить и узнать Катю.

Что заставило двух непримиримых конкурентов вот так дружески отобедать в преддверии начала нового сезона, удивилась девушка. Визитеры заняли столик в углу, запретили официанту включать лампу и не торопились сделать заказ. Вместо меню Хмелин открыл папку, которую принес Воропаев, кивнул и положил на стол увесистый сверток. Александр торопливо ощупал его, взял под мышку, пожал Хмелину руку и поспешил откланяться. Хмелин тоже не задержался недолго – вышел, едва пригубив заказанный коктейль.

Пушкарева удивленно проводила его взглядом. Зачем такая спешка и таинственность? Ей просто необходимо как можно скорее связаться с Зорькиным и узнать новости! Катя стала нервно ерзать на стуле, и Михаил осторожно сжал под столом ее пальцы, шепнув на ушко:

– Давай отсюда вечером сбежим вдвоем? Туда, где нас никто не сможет найти... Что скажешь? Проведешь этот вечер со мной?

– Даже не знаю, в принципе, это такое предложение... от которого я не могу отказаться, – лукаво улыбнулась Катя. Ей стало так легко, безмятежно, едва она решилась провести вечер с Михаилом. Но еще оставалось одно «но» – Катя вытащила и отключила мобильник:

– Телефоны пусть тоже отдохнут...

Воропаев в сопровождении Ярослава инспектировал производственный этаж в поисках способа гарантированно замедлить выпуск коллекции. Самым эффективным способом представлялось вывести из строя дорогостоящий импортный станок, делавший вышивку. Кажется, Жданов – новоявленный изобретатель и рационализатор – жаловался ему, что единственный станок работает на пределе и для оптимизации работы срочно требуется новое оборудование! Абсурдная идея вывести из строя станок совершенно не нравилась осторожному финансисту.

– Это называется саботаж... – пробормотал он, стараясь успевать за широко шагавшим по производственным помещениям шефом.– Только не припомню – это еще уголовное право или уже измена Родине?

– Оборудование всегда ломается, никто ничего не заподозрит, – успокаивал его Воропаев.– Надо уговорить начальника цеха участвовать в этой затее. Мне кажется, он согласится – за деньги, конечно...

Предусмотрительный Ярослав скорбно вздохнул: предугадав ход руководящей мысли, он уже успел предварительно поговорить с упомянутым начальником цеха:

– Десять тысяч просит... – он потупился.

– Десять тысяч долларов? – поморщился как от назойливой зубной боли Воропаев.

– Увы... Требует в твердой валюте. В евро!

– А у него хороший аппетит. Я за такие бабки и сам бы... – Воропаев вздохнул и безнадежно махнул рукой.– Соглашайтесь!

Производственный этаж давно опустел, но Жданов упорно продолжал изучать технологическую документацию, отчеты за прошлые годы и на основании этих данных совершенствовал план оптимизации производства. Время от времени он обращался к Малиновскому, который откровенно скучал за рабочим столом, но из солидарности ждал, когда Андрей завершит работу.

Начальник производства проскользнул мимо двери отдела развития как можно тише – чтобы молодые трудоголики его не заметили. Пригнувшись, прокрался к станку, поднял крышку, аккуратно вынул плату, рассмотрел еще раз. Извлек из внутреннего кармана зажигалку и уже поднес белесый огонек к плате, но тут хлопнули двери отдела развития – в коридоре послышались голоса.

Жданов запирал двери и жаловался Малиновскому:

– Вот скажи, ну почему, как только я за что-то берусь, то обязательно все рушу?

– Да ладно, это ты еще меня в деле не видел, – пытался развеселить приятеля Роман.

– Нет, нужно принять, наконец, мужское решение!

– Не подсказывай. Я угадаю... Ты решил поднять восстание в «Zimaletto» и свергнуть Александра Великого и Ужасного? – хихикал Малиновский.

Жданов навалился плечом на неподдающуюся дверь, и древний проржавевший замок наконец защелкнулся. В сердцах сказал:

– Нет, я решил уйти из компании!

– Ну знаешь, если бы такое мужское решение принимал я, то прежде чем окончательно стать безработным, насладился бы баром и девочками! Поехали... – Роман увлек друга к лифту.

Лифт с характерным звуком захлопнулся, поехал вверх, шум в коридоре затих, и начальник цеха остался в пустом враждебном помещении совершенно один. Он выпрямился, огляделся и снова щелкнул зажигалкой, основательно прогрел плату на пламени, аккуратно установил на место, попытался включить станок и довольно хмыкнул – станок не работал!

Кира впервые попала в клуб-казино «Красное и черное» и с интересом осматривалась. В огромном зале с эффектно подсвеченным танцполом было шумно и весело, ритмичная музыка заглушала привычные мысли о работе и об Андрее. Этим вечером она была даже благодарна Виктории за то, что подружка уговорила ее принять приглашение Никиты Минаева и пойти поразвлечься!

Кира принялась сканировать публику взглядом в поисках знакомых. Вон знакомая моделька – когда-то работала в «Zimaletto», еще и роман крутила с Малиновским – сдержанно улыбнулась. Ага – а вот по соседству с этой остроносой девицей и сам Малиновский. Как всегда, сверх меры веселый и подвижный – машет кому-то на танцполе! Кира проследила за его движением – и все ее хорошее настроение растаяло, как лед в коктейле! Ромка подавал сигналы Жданову.

Андрей танцевал с тощей, но подвижной дылдой в коротенькой юбочке, зато на высоченных каблуках! А Кире казалось, что за последнее время Андрей сильно изменился, стал взрослее, серьезнее... Значит, она ошиблась!

Кира отставила коктейль и загадочно улыбнулась спутнику:

– Пригласи меня танцевать... – Минаев с радостью подал ей руку и быстро увлек в толпу разогретых тел.

А они с Никитой отлично смотрятся – оценила Кира произведенный эффект по реакции зала. Действительно – ее партнер такой обаятельный! Стоит выбрать местечко позаметнее – Кира поверх плеча Минаева посмотрела на Андрея и ухитрилась поймать его быстрый взгляд. Жданов сразу же отвернулся, притворился, что не замечает бывшую невесту, и нарочито громко сказал, целуя партнершу в шею:

– Танечка, ты очень красивая. Я готов танцевать с тобой всю жизнь...

Отлично – пусть, если не ревнует, то хотя бы знает, что Кира тоже не одна! Она прикрыла глаза, опустила голову на плечо Никиты и томно прошептала:

– Мне давно не было так хорошо.

– Мне тоже, – эхом откликнулся Минаев.

– Но будет еще лучше, если ты обнимешь меня покрепче.– Кира поправила руки партнера и исподтишка снова глянула на Жданова.

Их танцевальная дуэль продолжалась до самого конца музыкального хита. Разгоряченная Кира выбежала из шумного зала попудрить носик и, наслаждаясь прохладой в холе, стала наблюдать за игровым залом – собственно казино, через прозрачную перегородку.

Успокоившись, Кира уже развернулась, чтобы уйти, как заметила, что из игрового зала вышел ее брат – Александр. Быстро скрылся за дверь с табличкой «Менеджер казино».

«Никогда не думала, что Александр играет», – удивилась Кира и с любопытством приблизилась к двери. Но смогла расслышать лишь отдельные фразы:

– Надеюсь, вы понимаете, что мы делаем вам одолжение.

– Да, спасибо...

– Пожалуйста. Но мы – не банк и не благотворительная организация!

– Разумеется – у банка проценты гораздо ниже ваших, – горько пошутил Воропаев.– Я верну остаток, как только соберу нужную сумму... Недели через две...

– Нас это не устраивает. Вы вернете деньги до конца недели! Других вариантов я вам, к сожалению, предложить не могу...

Кира испуганно прикрыла ладошкой рот, чтобы не вскрикнуть – похоже, ее брат проиграл огромную сумму! Может быть, ему требуется помощь? Но Александр такой гордый – лучше сделать вид, что она не подозревает о его проблемах. Погрустневшая Кира вернулась к столику и попросила Никиту:

– Ты не мог бы отвезти меня домой? Я после шампанского боюсь садиться за руль...

 

ГЛАВА 12

Начальник производства отчитывал Жданова и Малиновского как проштрафившихся мальчишек, тыча узловатым пальцем в сломанный агрегат.

– Вот они, ваши новшества – только нагрузку производственную увеличили! Людям, может, и все равно, а техника такой оптимизации не выдержала! Вышивальная машина стоит! Все! Приехали. Без нее не то, что раньше коллекцию выпустить, без нее мы вообще ничего не можем! Спасибо вам, реформаторы!

Роман и Андрей виновато переглянулись. Жданов, как старший по должности, неуверенно предположил:

– Но в чем причина поломки... Надо выяснить...

– Вот начальство пусть и выясняет – кто прав, кто виноват! А производство пока стоять будет! – обиженно объявил начальник цеха, – У меня приказ – всю информацию передавать лично Александру Юрьевичу! Я и передаю, так что с ним идите объясняйтесь...

У Жданова неприятно засосало под ложечкой – на доставку нового блока управления потребуется не меньше двух недель! Из-за такой задержки они не только потеряют конкурентное преимущество, выпустив коллекцию на рынок раньше «Фонтаны», но еще и сорвут сроки выхода своей коллекции и вынуждены будут выплатить неустойку магазинам!

Разумеется, интриган вроде Воропаева с легкостью свалит вину за поломку на него. И тогда возможности уволиться по собственной инициативе у него уже не будет – его вышвырнет из компании собственный отец! Оставалось надеяться только на то, что результаты экспертизы они получат в самое ближайшее время и смогут объективно разобраться в происшествии.

Катя убрала подальше в ящик журнал с помещенной в разделе светской хроники фотографией Жданова и полуголой девицы. Теперь она понимает, что испытывала Кира, когда видела такие снимки.

Впрочем – ее больше не интересуют ни личная жизнь Жданова, ни он сам, – соврала себе Катя и принялась за работу. Юлиана просила ее подготовить расчеты для рекламной компании новых заказчиков.

– Ой, это же заказ «Фонтаны» – они ведь конкуренты... – изумилась она.

Но Юлиана строго ее поправила:

– «Фонтана» – наши клиенты! Специалисты по пиару, как ООН, – вне торговых войн! Нас не касается конкуренция между господином Хмелиным и «Zimaletto»!

– Странная получается конкуренция, – поделилась Катя сомнениями со старшей подругой.– Я вчера, видела, как Воропаев встречался с Хмелиным в ресторане…

– Они цивилизованные люди„– принялась успокаивать Катю Виноградова.– Если Александр и Хмелин конкуренты, это еще не значит, что они должны быть врагами. Они знакомы. Встретились, поговорили, пообедали. Что в этом особенного?

Катя постаралась как можно точнее припомнить, что она видела вчера:

– Они не обедали. Хмелин передал Александру какой-то сверток. Что это, дружеский презент или несостоявшийся обед сухим пайком?

– Ты можешь позвонить Александру и спросить у него, что происходит, – предложила Юлиана.

Катя испуганно замотала головой:

– Нет! Если он поймет, что я о чем-то догадываюсь, то станет осторожнее. Тогда, если он что-то задумал, я точно не смогу ничего доказать...

– Ну, расскажи обо всем Андрею, – Юлиана успокаивающе взяла за руку разволновавшуюся ассистентку.

– Это исключено! – Катя с ужасом представила новую встречу со Ждановым и отдернула руку так, словно он уже был здесь и пожимал ей руку.

– Ты, между прочим, подписала доверенность на имя Александра, тебя это в любом случае коснется, – напомнила Кате об ответственности начальница.

Она давно не видела Катерину такой несчастной. «Любое упоминание об Андрее все еще травмирует бедную девочку», – подумала Юлиана и мягко добавила:

– Тебе не обязательно самой разговаривать со Ждановым... Но все-таки подумай. Ты же помирилась с ним в Египте. Может быть, настало время сделать следующий шаг?

Старомодный телефон, сохранившийся в производственном отделе со времен, когда даже писатели-фантасты еще не изобрели полифонических рингтонов, зазвенел так непривычно и резко, что Роман от неожиданности подскочил на стуле, а Жданов поспешно схватил трубку. С. самого утра они ждали звонка от поставщика оборудования, которому передали на экспертизу поврежденную плату.

– Мы сможем поставить такую деталь только через две недели...

– А если мы оплатим полную стоимость новой детали? – стал заискивать Жданов в надежде, что еще можно спасти положение.

– В общем, вам придется заплатить полную стоимость ремонта, – бесстрастно сообщил поставщик.– Такая поломка не подпадает ни под одну гарантийную категорию...

– Почему? – напрягся Андрей.– Неужели мы так зверски замучили машину?

– Почти... – поставщик говорил медленно, словно осторожно выбирал подходящие к случаю слова.– Эксперты выяснили характер повреждения... Деталь сломали намеренно!

Роман стоял у самого стола Андрея – ему не терпелось узнать результат. Жданов обреченно положил тяжелую черную трубку на рычаг и повторил, словно пытался до конца осознать смысл происходящего:

– Он уверен, что станок был сломан нарочно...

– Андрей, это саботаж, – опешил Роман.– Самая настоящая диверсия! Черт!.. Неужели в этом замешан кто-то из наших? Кому же это может быть выгодно? Ты уже знаешь, кто этот человек?

– Пока не могу точно сказать... Но это было сделано нарочно – значит, здесь замешаны деньги... Вероятно, очень крупные деньги, чтобы так рисковать, – вслух размышлял Жданов.– Надо срочно поговорить с Кирой... С Воропаевым... – Андрей встал и направился к двери в коридор.

Но Роман удержал его:

– Нет! Мы пойдем другим путем. Сначала соберем информацию от работников.– Рома на минуту заколебался и добавил, подмигнув Жданову: – А лучше от работниц!

И объяснил приятелю основы «дедуктивного метода Малиновского»:

– Итак, в моем распоряжении ценный объект – Варвара!

– Уже... э-э-э... завербовал? – несмотря на серьезность ситуации, Жданов не мог скрыть ироничной улыбки.– Ты неисправим!

– Ну, должен же я хоть что-то делать хорошо! Дальше. Разведка донесла, что небезызвестный нам Иван Васильевич – начальник производства—к нашей Варваре давно неравнодушен... Я пойду и расспрошу ее насчет этого неприятного типа! Сам вспомни – он все наши новшества на корню пресекал, любую бумажку от нас прятал, чуть что – бегом к Воропаеву... Интуиция мне подсказывает, без него не обошлось!

Роман помчался в цех – раскрывать свой талант гениального сыщика.

– Ну-ну. Удачи, Штирлиц, – Жданов в романтической манере помахал вслед Малиновскому платочком и стал звонить Кире, чтобы рассказать ей о своих невеселых открытиях.

Михаил провел Катю в свою гостиную и устроил среди подушек и подушечек в огромном мягком кресле, стоящем в кругу оранжево-желтого света торшера. Она осторожно провела носочком по пушистому малиновому ковру – у Михаила было уютно, как редко бывает в холостяцких квартирах, и ей здесь очень нравилось.

– Все так экспромтом получилось – сегодня утром я даже и представить себе не мог, что ты придешь ко мне в гости... – Михаил стоял перед ней и продолжал держать ее за руку, словно опасаясь, что Катя убежит или исчезнет.– Зато у меня есть для этого случая особенный напиток. Надеюсь, ты не откажешься попробовать? Я сейчас все приготовлю!

Михаил торопливо пошел на кухню, и на ходу оглянувшись, добавил:

– А ты пока отдыхай!

– Не волнуйся – я не буду скучать. Обещаю! – Катя потянулась к журнальному столику, где пестрели глянцевые издания и толстые газеты, и сразу зацепилась взглядом за тот самый журнал! Раздел «Светская хроника». Подпись под снимком «Казино – клуб „Красное и черное», активист светской жизни Андрей Жданов со спутницей». Спутница – высокая, будто изготовленная по одной мерке с моделями Милко, девица, которую Жданов не таясь обнимал за талию, улыбаясь.

Но глаза у Андрея больше не искрились азартным огнем, который так огорчал Катю, часто оказывавшуюся свидетельницей его романтических свиданий. Жданов выглядел повзрослевшим и усталым, а улыбка его казалась искусственной... У Кати тревожно екнуло сердце – она потянулась к сумочке, достала телефон, включила и, тайком поглядывая на двери кухни, набрала номер Зорькина.

– Коль, у меня к тебе большая просьба. Когда пойдешь в «Zimaletto» за отчетами, поговори с Андреем... Ты должен рассказать ему все, что знаешь об этих ста тысячах!

– Так я...

– И еще, – Катя перебила Николая – ей нужно было рассказать о странной встрече конкурентов как можно быстрее.– Вчера я видела Александра в Мишином ресторане. Он обедал с Хмелиным... Об этом, пожалуйста, тоже скажи Андрею. Хорошо? Это очень важно!

– Ты уверена, что стоит? – глуховато уточнил Зорькин.

– Абсолютно, – кивнула Катя.

– Ладно, я понял. Я тут... – он на секунду замялся и признался.– ... как раз в «Zimaletto».

– Тогда сейчас же с ним и поговори!

– Хорошо, как скаж... – Катя не дослушала, поспешно нажала кнопку «отбой» и как можно неприметнее опустила телефон в сумочку.

На пороге гостиной стоял сияющий Михаил с торжественно сервированным подносом в руках. На подносе живописно, словно на старинном натюрморте, были уложены фрукты. Высились два бокала, похожих на кубки, и бутылка вина в специальной плетеной подставке. Михаил опустил свой ценный груз на стеклянный кофейный столик, зажег свечу в высоком подсвечнике и стал красивым профессиональным жестом разливать вино:

– О, это необыкновенный напиток. Я привез его из Италии и хранил для особого случая... Это вино называется фраголино. Оно делается из муската и клубничного сока.

– Из клубники? Как интересно... – Катя взяла бокал, погрела в руках и осторожно качнула, – как учили на дегустации, – чтобы лучше почувствовать аромат напитка.

– И правда, ягодами пахнет! – удивилась она.

– Правда, сейчас важно не то, что мы будем пить, а по какому поводу... – Михаил смутился, его щеки заметно порозовели от волнения.– В общем, я хочу сказать тост! Я хотел бы выпить за удачу. А самой главной удачей стало то, что я встретил тебя. Катя, ты стала мне самым близким другом – верным, искренним. Я надеюсь, наши отношения станут еще более близкими. Я очень бы этого хотел...

Их бокалы коснулись друг друга с чистым, прозрачным звуком. Катя сделала глоток, ощущая, как ее тело наполняется теплом и умиротворением. Михаил осторожно взял у нее опустевший бокал, поставил на стол, так же осторожно снял и отложил Катины очки и поцеловал девушку в губы. Катя отвечала ему и чувствовала, что поцелуй становится все более и более страстным, – как тогда, в давнюю ночь, которую она провела со Ждановым. С Андреем...

Воспоминание ледяным осколком шевельнулась где-то внутри, и ее тело безучастно замерло и слегка отстранилось. Михаил сразу отпустил девушку:

– Что-то случилось? Я почувствовал, как ты напряглась...

– Нет-нет, все в порядке... – Катя поспешно выпрямилась, поправила блузку и потянулась за очками, без них она чувствовала себя растерянной и беззащитной.

– Может быть, тебе неудобно?

– Нет, все хорошо... – Катя отвернулась, она едва не плакала.

Михаил нежно, как ребенка, погладил ее по голове и хотел обнять. Но Катя неловко отстранилась, торопливо засобиралась.

– Мне нужно быть... Срочно надо ехать... – она лихорадочно пыталась придумать достойное оправдание...

– Не нужно ничего придумывать, Кать. Что бы ни случилось, говори мне правду. И сейчас, и всегда! – Михаил пересел в другое кресло.

– Хорошо. Я скажу, – Катя разглядывала ворсинки ковра и старалась даже случайно не смотреть на Михаила.– Ты мне очень нравишься, Миша, но... я не могу... даже не знаю, почему... не понимаю, что происходит.

– Ты думаешь о чем-то другом. Я это почувствовал!

– Прости меня, Миша. Наверно, нам пока не надо... я пока не готова... – Катя очень хотела утешить огорченного влюбленного, но не находила достаточно простых и искренних слов. Но она все равно не будет обманывать близкого человека, юлить и лицемерить, поступать так, как поступал с ней Жданов! Она вскочила и, сдерживая слезы, крикнула: – Прости меня!!!

– Это ты меня прости! – пытался улыбнуться Михаил.– Виноват только я. Понимал, что у тебя нет ко мне пылких чувств. Но подумал, новые отношения могут что-то изменить. Я ошибся. Должно пройти время. И тогда, быть может... что-то получится.

Катя вернулась и присела на подлокотник кресла рядом с ним, взяла за руку:

– Ты не обиделся?

– Для меня самое главное – чтобы ты не обиделась...

– Все в порядке... – Катя встала.– Я пойду. Позвони мне...

– Обязательно... – Михаил совсем по-домашнему чмокнул Катю в щеку у дверей.

Щелкнул замок, Катя стала спускаться по лестнице. Eй нужно было как можно скорее остаться одной, попытаться угомонить вихрь противоречивых чувств.

 

ГЛАВА 13

Жданов чувствовал себя неуютно – они с Малиновским как заправские шпионы притаились у лифта в холле «Zimaletto» и надеялись подкараулить здесь Николая Зорькина. Идея выяснить у финансиста, регулярно проверяющего отчеты «Zimaletto» и «Ника-моды» реальное состояние финансовых дел, которое тщательно скрывал от своего вечного конкурента Жданова нынешний президент Воропаев, принадлежала «гениальному сыщику» Малиновскому.

– Я тут Клочкову расколол... Так ей этот Коля проболтался, что обнаружил ошибки в отчетности... – глухим шепотом объяснял Роман и состроил ужасную гримасу.– На громадную сумму... Зорькин, хоть он и Зорькин, а финансист неплохой!

– Плохой или неплохой – мне как-то все равно. Речь сейчас не о нем, а о деньгах нашей компании!

– Сейчас с ним лично пообщаемся, пока до него кто-нибудь еще не добрался, – Роман лихо выскочил из импровизированной засады и подхватил едва успевшего сделать шаг из раскрывшегося лифта Зорькина под руку. С другой стороны его тут же ухватил Жданов. Перепуганного Николая отконвоировали на производственный этаж и приступили к дознанию:

– Нам нужна информация о расхождениях в финансовых отчетах! – Роман усадил Зорькина на стул, а сам присел на краешек стола – как многоопытный следователь.

– С чего вы взяли, что я обязан вам об этом докладывать? – успел взять себя в руки Николай.

– С чего?! Да с того, что если через пять минут... – Роман ухватился за настольную лампу и подумал – не будет ли перебором посветить Зорькину прямо в обиженную физиономию, как всегда делают настоящие следователи в фильмах, но решил, что не стоит форсировать события.

– Вы же понимаете, что мы, как акционеры, не можем упускать из вида такие моменты, как финансовая дисциплина, – вежливо начал Жданов.

Его прервал телефонный звонок. Зорькин отвернулся к стене, односложно отвечал и подолгу слушал. Наконец закончил разговор и спрятал новенький дорогущий телефон.

– Начальство звонило? – саркастически хмыкнул Роман.

– Звонила Катя. Просила все вам рассказать... – со вздохом начал Зорькин.– Про отчеты... Там явная недостача, которую Ярослав пытается выдать за случайную ошибку... И про то, как Воропаев с Хмелиным дружески отобедали...

– Алло, Пушкарева, задание выполнил! – гордо объявил Зорькин.

– Говори, Коль, что узнал?

– Новая коллекция своевременно в магазины не попадет...

– Как? – опешила Катя от такой новости.– Почему?

– Сломан станок, и теперь нужно ждать две недели, пока придут запчасти из Италии.

– Ясно...

– Ты поняла? – Зорькин перешел на заговорщический тон профессионального частного детектива.– Что-то там неладное творится... Ошибки в отчетах, на производстве – ЧП! Такое впечатление, что в «Zimaletto» сидит вредитель...

Роман проверил расшатавшийся стул на крепость, только потом предложил его Кире. Ее тоже пригласили на экстренное совещание на производственном этаже. Затем уселся сам и с бесстрастным видом диктора из телевизионных новостей стал отчитываться о достигнутых успехах:

– Итак, прогресс налицо. Данных у нас больше, чем достаточно!

– Не так уж и много, но кое-что есть, – скромно поправил его Жданов.– Мы точно знаем, что станок сломался не из-за перегрузки!

– Это, во-первых, – картинно загибал пальцы Роман.– А во-вторых, мне удалось установить, что начальник производства, личность и без того туманная, вдруг решил смотаться на неделю в Турцию...

Он обвел слушателей многозначительным взглядом и продолжил:

– Да, вряд ли он торгует семечками по вечерам. У меня лично есть все основания предположить, что деньги у него появились неспроста...

– Ну, а есть что-нибудь конкретное на начальника производства?

– Откуда? Не могу же я напрямую его спросить, – скромничал Малиновский.

– Больше всего меня раздражает собственная беспомощность. Кто-то пытается разрушить «Zimaletto», причем изнутри. Я даже догадываюсь – кто! – Андрей в сердцах хлопнул по столешнице так, что подставка с карандашами и скрепками испуганно подпрыгнула и перевернулась.– А сделать ничего не могу!

Кира молча собрала рассыпанную канцелярию, аккуратно установила подставку на место, стряхнула с поверхности стола несуществующие пылинки и совсем тихо проговорила:

– Мне кажется, я знаю, о ком речь. И, возможно, ты, Андрей, прав...

Жданов выжидательно смотрел на Киру. Она сложила ладони лодочкой на коленях и сосредоточенно разглядывала их, принимая решение. Затем так же тихо сказала:

– Саша проиграл в казино серьезные деньги....

– Да твой брат... – негодующе запротестовал Жданов, – ты знаешь, как я к нему отношусь, но тут отдам ему должное! Он даже близко не подойдет к казино. Я думаю, Сашенька и в детстве играл только в министра легкой промышленности...

– Но это правда... Я сама вчера вечером видела Сашу в казино! Он договаривался об отсрочке долга... – Кира всхлипнула и, подняв мокрые от слез глаза на Андрея, продолжала: – Сегодня я спросила у него, чем он занимается по вечерам, он сказал, что сидит дома и никуда не ходит ...

– Невероятно. Но теперь все сходится! – воскликнул Роман. – Я, конечно, догадывался, что Воропаев на любую гадость способен, но украсть у собственной компании деньги, чтобы расплатиться с долгами...Игрок, тоже мне...

– У Саши крупные неприятности, и мне страшно представить, – Кира перестала плакать и нервно кусала краешек носового платка, – как это скажется на «Zimaletto», если мы ничего не предпримем...

– Прости, – Андрей дружески обнял Киру за плечи.– У меня это никак не укладывалось в голове, а теперь... Спасибо, что сказала... Я понимаю, каково тебе было...

– Я рассказала, потому что сама ничего не могу сделать! Саша все-таки мой брат, и я... Я беспокоюсь за «Zimaletto» и не позволю разрушить компанию! И не важно, конкурент это или близкий человек. Я знаю, что ты сможешь найти доказательства и способ остановить Александра...

– Я постараюсь! – заверил Киру Жданов.

Малиновский оптимистично подвел итоги «служебного расследования»:

– Наш общий друг Саша задолжал казино самую малость – сто тысяч, – потому, что именно на такую сумму Ярослав совершенно случайно ошибся в финансовых отчетах!

– Да, все логично, – согласился с ним Жданов.– Встреча Александра с Хмелиным отлично вписывается в эту картину! Конкурент подкинул деньжат на должок и диверсию...

– Остается только расколоть начальника производства, – потер руки в предвкушении славных дел Малиновский.

 

ГЛАВА 14

Начальник производства Иван Васильевич шел по длинному коридору производственного этажа. Сумрачное пространство, освещенное тусклым светом редких лампочек, казалось ему сегодня особенно зловещим. Прямо на его глазах в полумраке показались две длинные тени, постепенно превращавшиеся в мужские силуэты. Сердце неприятно екнуло, а за ворот побежал холодок испуга. Иван Васильевич напряженно присмотрелся к теням, узнал Жданова и Малиновского и со злым облегчением сплюнул на бетонный пол:

– Лучше б бабу с пустым ведром встретил, чем эту парочку!

– Надо же, какая удача! Мы как раз вас и ищем, – картинно расшаркался Роман.

– Очередные реформы? Что на этот раз модернизируем? – съязвил Иван Васильевич.

– На этот раз модернизируем начальника производства, – парировал Андрей.– У нас к вам серьезный разговор! По поводу поломки станка!

– Я не понимаю, о чем речь, – независимо ответил начальник производства и попытался протиснуться между Ждановым и Малиновским, но они надежно заблокировали проход.

– Вам придется на ближайшие пару лет сменить место жительства, если вы и дальше будете продолжать разыгрывать полное неведение...

– Вы хотите сказать, что я... – деланно возмутился начальник.

– Ты был прав. Убеждать – бесполезно, – Роман посуровел, вытащил телефон и стал набирать номер.– Придется гражданину прокатиться с мигалкой. Будете вместо Турции за решеткой отдыхать...

– Да разве ж я сам бы стал... разве ж я мог бы без приказу руководства... – запаниковал начальник производства, – приказали же... Ярослав Борисович, помощник президента команду дали... Говорит, господин Воропаев сам тоже в курсе.. Выгнать грозили – а у меня жена, детки, теща...

Александр с отвращением смотрел на незваного визитера. Как его утомили эти детские выходки Жданова! Вот и сейчас Андрей Павлович самовольно проник в его святая святых – рабочий кабинет, только недавно тщательно отремонтированный и обставленный роскошной мебелью в соответствии со вкусами нового владельца!

Вольготно развалился в любимом кожаном кресле и хамским образом закинул ноги на тщательно натертую специальным составом ореховую столешницу! И при этом как ни в чем не бывало просматривает его – президента Воропаева! – конфиденциальную папку с рабочими документами! И при этом имеет наглость делать вид, что не замечает Александра!

Воропаев отступил на шаг и оценивающе прищурился:

– Пытаюсь понять, что ты здесь делаешь? Заблудился, память отшибло, крыша поехала или опять нализался?

Андрей взглянул на соперника поверх папки и удобнее расположился в кресле, игнорируя его реплику.

– Изволь покинуть мой кабинет и заняться своими обязанностями, – стараясь сохранять спокойствие и твердость, приказал Воропаев.

– Именно ими я сейчас и занят: А зашел, чтобы уточнить – что же произошло с вышивальным станком? Хочу услышать, почему он все-таки сломался...

– Для начала убери, пожалуйста, ноги со стола, – Александр говорил твердо и практически спокойно.

Хорошо, что Жданов не может знать, с каким трудом ему давалось это спокойствие! Похоже, Андрей впечатлен – действительно убрал ноги со стола и отложил папку. Воропаев тут же подтянул папку к себе, принялся деловито перебирать документы и буднично ответил:

– Твой стахановский план по увеличению темпов производства предполагал слишком большую нагрузку, и станок не выдержал – сгорел... Если это все, что ты хотел знать, то будь добр, покинь мой кабинет – у меня полно работы.

– Уверен? – надменно вскинул брови Жданов.

– Абсолютно, – нашел в себе мужество не отвести взгляда Александр.

– А может... Кому-то было выгодно, чтобы станок сломался? Может, тут замешаны чьи-то долги, которые нужно было срочно оплатить? – Андрей извлек из кармана диктофон и включил запись «чистосердечных признаний» начальника цеха и Ярослава.

– Да брось ты! Кого ты хочешь напугать этой радиопостановкой? Думаешь оправдаться за то, что безнаказанно отпустил этих преступников – начальника цеха и Ярослава в обмен на признания?

От такого замечания Андрей окончательно потерял хладнокровие и вспылил:

– Я не знал, что твоя подлость и лицемерие могут дойти до таких масштабов! Ты всегда думал только о себе – неважно, о компании шла речь или о твоей семье! – Андрей сорвался на крик, запальчиво ухватил Александра за полу пиджака и потянул к себе, замахиваясь для удара.

Воропаеву удалось вывернуться. Он поправил измятый костюм и тоже заорал:

– Насчет моей семьи ты зря! Уж кто-кто, а ты не имеешь права вообще упоминать мою семью! Или забыл, как ты издевался над моей сестрой? Сколько она терпела твою ложь, твои постоянные интрижки с моделями, а в довершение еще и с Пушкаревой! – он сильно толкнул Жданова.– Ты ничего не сможешь доказать, неудачник! Убирайся!

– Я останусь здесь, пока ты не признаешься во всем!

Привлеченные шумом и криками, доносившимися из-за двери кабинета президента, сотрудники «Zimaletto» бросили свои обычные занятия и сгрудились в приемной.

– Что здесь опять происходит? Все по рабочим местам! – Кира стремительно подбежала к двери кабинета и подергала ручку, пытаясь открыть – заперлись! Что они там творят?

Она стала отчаянно барабанить по двери и закричала:

– Хватит! Остановитесь! Вы оба с ума сошли! – и сразу же, понимая собственное бессилие, бросилась к телефону, набрала номер Павла Олеговича:

– Павел Олегович? Да, это Кира, здравствуйте. Не хотелось вас тревожить, но... Вы так вовремя вернулись из Лондона. Вам нужно обязательно приехать в «Zimaletto», как можно скорее!!!!

Катя брела через родной двор к подъезду, погруженная в свои мысли. Она то и дело пыталась сравнивать Михаила и Андрея, искала хоть какое-то рациональное оправдание своим чувствам к Жданову и не находила. Она с тоской посмотрела на небо – будто ожидая подсказки от мудрой вселенной, а потом перевела взгляд на окна родительской квартиры. Они были темными – наверное, папа и мама уже спят, с облегчением подумала она.

В тесной прихожей тоже было темно, Катя не стала включать свет и старалась двигаться как можно осторожнее и тише, хотя оказалось, что родители еще не легли. Отец увлеченно смотрел футбольный матч, а мама, задумавшись, сидела рядом. Катерина попыталась проскользнуть в свою комнату незамеченной, но, конечно, споткнулась об отцовский армейский ботинок, ухватилась за тумбу. Флаконы и баночки шумно покатились на пол...

– Доченька – ты? – сразу же выбежала в прихожую мама.– Что-то ты рановато... Ужинать будешь?

Катя покачала головой. Ну вот: дочка на свиданье убегала – пела как птичка, а вернулась такая грустная! – подумала Елена и, хлопотливо всплеснув руками, тихо, чтобы не слышал муж, спросила:

– А с Мишей как? Случайно не поссорились?

– Милые бранятся – только тешатся, – с дивана прокомментировал отец: слух никогда не подводил Валерия Сергеевича.

– Никакие мы не милые...

Катя остановилась в прихожей, зажгла свет и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Аккуратно спрятала в чехол новые очки и надела прежние, в оправе, потом – старенькие домашние тапочки и посмотрела в зеркало еще раз. Ей сразу стало уютнее и проще! И поправила маму:

– Никакие мы не милые! Мы просто друзья. Рано еще строить какие-то планы... Я его толком и не знаю. И вообще, напридумывали то, чего нет...

– Где ж рано? Двадцать пять лет тебе! Разве это рано?

– Хорошо, – уже поздно! Нормальные девушки в этом возрасте думают о карьере. А у Миши своих забот хватает... У нас даже времени нет, чтобы встречаться.

– Как это времени нет? Вот смотри, в сутках двадцать четыре часа, – Валерий Сергеевич стал для наглядности водить пальцем по циферблату заслуженных командирских часов – сейчас таких уже не делают! – и поучал дочку: – Ты восемь часов спишь. Восемь, ну пусть двенадцать, работаешь, еще два часа ешь...

– Пап, отстань! Я устала. А есть я вообще не хочу! – раздраженно оборвала его Катя и поспешила спрятаться в своей комнате.

Как жаль, что она как всегда послушалась маму и унесла дневник на работу! Хотя сегодня у нее уже не осталось сил, чтобы писать. К тому же всякий раз, когда ей приходилось писать имя «Михаил», рука выводила «Андрей»...

Нельзя обманывать ни себя, ни его! Ведь Миша такой надежный, добрый. Любящий. «Он этого не заслуживает! – в который раз думала Катя, пытаясь понять, правильно ли поступила, сбежав со свидания. И успокаивала себя: – Миша все понимает. Он уже меня простил... Просто прошло еще слишком мало времени... Скоро я забуду Андрея. Это обязательно случится, если еще немного подождать. И тогда мы с Мишей будем счастливы... Наверное...»

 

ГЛАВА 15

– Я понимаю, отец не сразу решится вернуть мне должность. Но я приведу аргументы...

– Думаешь, контракт с японцами реабилитирует тебя в глазах совета директоров?

– Ну хорошо, а кто, если не я? – Андрей поставил стул в центр комнаты, сел верхом и принялся анализировать ситуацию.– Отец не возьмет на себя руководство. Здоровье не позволит. Сашкина песенка спета. Кира не захочет. И кто остается? Кристина? Или мама? Это абсурд. Остаюсь я! Других вариантов нет!

Малиновский с сомнением улыбнулся. В это самое время судьба компании решалась прямо над их головами – в кабинете Александра Воропаева.

Андрей метался по маленькой комнатке, приютившей их с Малиновским на производственном этаже, и укладывал немногочисленные пожитки в коробку. Роман привычно раскачивался на стуле и скептически наблюдал за сборами.

– На этот раз Кира отдаст свой голос мне! – возбужденно говорил Андрей, одну за другой опуская в коробку милые канцелярские мелочи.

– Твои успехи – можно сказать – и мои успехи. Твоя добыча – моя добыча!

– Твой кабинет рядом с моим кабинетом, – Жданов завершил сборы, подошел к пригорюнившемуся другу и с энтузиазмом хлопнул по плечу. – Только не вижу с твоей стороны стремления поскорее туда перебраться.

– Горьким опытом научен – не бежать впереди паровоза! – решительно высвободил плечо Роман.– И тебе не советую. Паровоз – штука тяжелая.

Экстренно вызванный в офис «Zimaletto» Павел Олегович беседовал с Александром, демократично присев на самый обычный стул у стола совещаний. И Александр был вынужден сесть напротив, отказавшись от привычного президентского кресла. Он чувствовал себя виноватым, и это чувство будило в нем злое раздражение по отношению к связавшим его по рукам и ногам совладельцам «Zimaletto» и в особенности по отношению к старшему партнеру – Павлу Олеговичу. И когда прятать истинные чувства под маской лояльности, выслушивая бесконечный поток назиданий, стало уже невозможно, вспылил:

– Почему я должен себя выгораживать?! Вы верите Андрею только потому, что он ваш сын!

– Я поверил не Андрею, а Кире, – спокойно ответил Жданов-старший, – А вместо слов разумного человека слышу только жалкий лепет провинившегося мальчишки! Ты уже вырос, Саша. Пора отвечать за свои поступки, какими бы постыдными они ни были...

Губы Воропаева сами собой сложились в саркастическую гримасу – что можно объяснить такому человеку, как Олег Павлович? Он прожил слишком правильную жизнь – без риска и азарта, без долгов, взяток, бессмысленных кутежей и карусели прочих дорогостоящих удовольствий... Разве этот пресный человек сможет понять Александра? Поэтому Александр не стал отвечать и продолжал сидеть молча.

Тогда вместо него заговорил сам Жданов, как всегда сухо и по существу:

– Полагаю, после всего произошедшего, тебе нужно сдать дела и оставить пост президента.

– Я бы сразу это сделал, если бы не одно «но»... – Воропаев с удовлетворением поймал скользнувшую по уверенному лицу Павла Олеговича тень недоумения. С подчеркнутой медлительностью вынул из папки и, не выпуская из рук, продемонстрировал нотариальную доверенность.– Это генеральная доверенность от госпожи Пушкаревой. Так как компания фактически принадлежит ей, то она вправе поручить управление своему доверенному лицу!

Александр аккуратно спрятал доверенность в папку, положил на стол и, прикрыв ладонью, подытожил:

– Так что, Павел Олегович, не вы один назначали меня на эту должность, не вам меня освобождать. Простите за правду...

Павел Олегович умел держать удар.

– Я видел этот документ. По сути, ты прав. А вот твой тон меня не устраивает. И позиция настораживает... Эта доверенность дана не на века!

– Пушкарева претензий к моей работе не предъявляла, – независимо передернул плечами Воропаев.

– Ладно, поговорим завтра на совещании. Не опаздывай!

На чрезвычайном собрании крупнейших акционеров «Zimaletto» господствовала гнетущая атмосфера. Они собрались в узком кругу, за рамки которого было решено не выносить скандальных подробностей, однако было необходимо как можно скорее избрать нового главу компании. Обсуждение шло вяло. Понурые акционеры старались даже не смотреть друг на друга, но когда в зале собраний возникла очередная неловкая пауза, Андрей Жданов все же решился проявить инициативу:

– Если бы у меня была возможность попробовать еще раз, я бы справился. Нет лучшего опыта, чем учиться на своих же ошибках. Можете на меня рассчитывать... – он заметил, что отец смотрит на него с сомнением, а Кира – даже с укоризной. Но все же, заранее уверенный в успехе, продолжал: – Я же уже сказал, что виноват. Но, в отличие от некоторых, я работал на благо компании и не оплачивал собственные долги казенными деньгами...

– В ножки тебе за это кланяться прикажешь? – фыркнул из угла Воропаев.

– Хватит соревноваться, кто меньше компании навредил! Чтобы справиться с проблемами, мы должны забыть обиды и сплотиться, – попыталась внести мир в ряды запальчивых конкурентов Маргарита Рудольфовна.

– Все высказались? Я могу продолжить? – снова завладел вниманием Павел Олегович.– Мы не должны давать повода прессе и просто недоброжелателям узнать, что у нас проблемы... Скажем так – отпуск Саши закончился. Я имею в виду его государственную службу. Он возвращается на прежнее место, так как сочетать госслужбу и быть президентом собственной фирмы не положено...

– Браво! Как отпуск? – захлопал в ладоши Андрей, а Александр агрессивно подхватился с места.– Хорошо отдохнул? Искупался в море славы?

Павел Олегович застучал ручкой по столу, призывая собравшихся к тишине, и напомнил:

– У Александра сохраняется право управлять «Ника-модой», госпожа Пушкарева выписала ему доверенность...

– По собственной инициативе! – подчеркнул Александр.

Жданов-старший согласно кивнул, обвел присутствующих строгим, уверенным взглядом и уведомил:

– Я намерен просить Катерину Валерьевну аннулировать доверенность! Я связался с ней еще до собрания. Попросил как можно скорее приехать в «Zimaletto», не уточняя причин... Она согласилась и скоро будет здесь...

– Может, стоило сразу спросить, согласна ли она отозвать доверенность Саши? – с мягкой укоризной пожурила супруга Маргарита Рудольфовна.

– А почему она может быть не согласна? – удивился Андрей.

– Вы доверяете Пушкаревой больше, чем мне? Хорошо. Вы думаете, что в ее руках «Ника-мода» дольше продержится? Отлично. Я совершил ошибку, но от этого не застрахована и Пушкарева. Послушайте, я же свой, проверенный человек, член семьи! А она – никто! Давайте все решим сами! – снова попытался сохранить статус-кво Воропаев.

– Приедет Пушкарева, и мы все выясним! – Павел Олегович поднялся и вышел, дав понять, что собрание завершено.

«Боже мой, как же странно, что моя судьба, судьба Андрея... да что там, – судьба компании! – находится сейчас в руках Кати Пушкаревой!» – задумалась Кира.

Юлиана наблюдала за Катей с самого утра и была очень обеспокоена. Ее ассистентка как всегда старательно отвечала на звонки, механическими движениями разбирала почту, девушка снова показалась ей замкнутой, словно находилась где-то далеко, в совсем другом месте или совсем в другом времени.

– Ты чего такая задумчивая? – улучив свободную минутку, Виноградова присела рядом с Катей.– Вы с Мишей вчера встречалась?

– Да, мы немного посидели в ресторане. Поговорили, ну и вообще...

Юлиана тепло обняла Катю за плечи и попыталась ободрить:

– Кать, ну ты что? Рядом успешный, влюбленный в тебя мужчина! Я бы на твоем месте порхала и смеялась от счастья! А ты выглядишь, как будто он сообщил тебе, что у него жена и трое детей!

– Для меня это совершенно неважно. Мы с Мишей просто друзья. Ими и останемся, что бы ни случилось... Я же понимаю, Миша лучше в миллион раз, чем... Чем все остальные! Он порядочный, успешный. И самое главное, ему можно верить!

– Катя... Катя... Наверное, опять увидала фото Андрея... С новой девицей... Этого можно было ожидать. При всех недостатках Жданов чертовски привлекателен! В таких персонажей лучше не влюбляться!

– Я не люблю его, наоборот, очень хочу забыть, – Катя смотрела в окно, изучая мелкие капельки дождя, падавшие на стекло, и, похоже, собиралась расплакаться.

– Наивная. Чем больше хочешь забыть, тем больше думаешь...

Юлиане тоже взгрустнулось, сами собой накатили горькие воспоминания из прошлого. Сейчас она так хорошо понимала Катю и очень хотела уберечь от ошибок! И говорила очень страстно и убедительно:

– Андрей не тот человек, в которого стоит влюбляться. Посмотри, как он поступает с женщинами. Ему никто не нужен. Он эгоист, живет только свежими впечатлениями! Так что, дорогая моя, вычеркни его из своей жизни. Не было его, нет, и никогда не будет. Тебе просто приснился ужасный сон!

Катя так внимательно слушала Юлиану, что даже не замечала, как ее мобильный телефон уже значительное время заливается трелью.

– Понятно? – Катя кивнула, а начальница улыбнулась.– Тогда возьми трубку!

– Алло? – Пушкарева изумленно притихла, слушая абонента. Потом стала отвечать – тихо и неуверенно: – Я... Я не знаю. У меня работа... Я должна отпроситься... Простите...

Пушкарева прижала трубку к груди и беззвучно, одними губами прошептала:

– Это Жданов. Просит о встрече... – и, впечатленная выражением лица Юлианы, добавила: – Павел Олегович Жданов! Он хочет со мной встретиться. Прямо сейчас...

При упоминании патриарха «Zimaletto» Юлиана сразу стала сдержанной и сосредоточенной.

– Он по пустякам не звонит. Надо идти, Катюш.

– А работа? – поежилась Катя от одной мысли о будущей встрече, как от порыва холодного ветра.

– Ну что ты так испугалась? Как будто они в первый раз с тобой пообщаться хотят!

Катя неуверенно попыталась угадать причину неотложного приглашения.

– Наверное, опять бумаги какие-нибудь составлены неверно...

– Сразу – «верно – неверно»! Все о делах... – Юлиана отступила на шаг-другой и критически оглядела растерянную помощницу с ног до головы. – Я думаю, не это тебя должно беспокоить. А то, в каком виде ты там появишься...

Катя тоже встала, придирчиво глянула на себя в зеркало и не обнаружила явных изъянов:

– Мы же этот костюм вместе в Египте покупали... И крашусь я, как мне ваш знакомый стилист советовал...

– Внешне все прекрасно, – объяснила девушке Юлиана.– Но я имею в виду твое внутреннее состояние! Невооруженным взглядом видно, что у Кати Пушкаревой в душе царит полный раздрай!

– Ну, такие вещи, как спокойствие, в магазине не продаются, – невесело пошутила Катя.

– Сделать косметический ремонт твоей самооценки можешь только ты сама! – Юлиана взяла Катю за плечи и развернула лицом к зеркалу.– Ты должна появиться в «Zimaletto» королевой! Неповторимой и неотразимой!

– Меня сейчас не это волнует, если честно... То есть, не только это... – Катя быстро вернулась за рабочий стол, стала разбирать документацию с таким рвением, словно среди этих листков и был скрыт единственно возможный рецепт ее спасения.

– А что? – как можно мягче спросила Юлиана, она была очень обеспокоена эмоциональным состоянием девушки.

– Я себе даже представить боюсь, что сделает Кира, когда меня увидит... – помедлив, призналась Катя.

– Катюша, надо расслабиться и забыть о том, что у тебя к кому-то есть личные счеты, – вкрадчиво напомнила Юлиана.– Ты стала совершенно другим человеком! Кира и все остальные могут предъявлять претензии к той, старой Кате. Но не к тебе! Ты меня поняла?

– Все понятно, я – Катя Пушкарева, новая модель, усовершенствованная, – она успокоилась и даже повеселела, словно действительно поняв что-то важное.– Все претензии к старой, снятой с производства модели...

– Главное, что ты должна помнить, – ты простила Андрея. Простила и забыла, – продолжала Юлиана.– Все, его нет. Он даже не страница, он предыдущий том твоей жизни. Так?

– Так. Том предыдущий, книга библиотечная, библиотека закрыта на переучет. Все! – Катя с силой захлопнула папку, с каждым словом ее голос звучал все тверже и уверенней. Она встала, решительно направилась к зеркалу, распрямила плечи и принялась поправлять макияж.

– Вот это правильно! – поддержала ее Юлиана.– Сегодня эта девушка должна выглядеть как Маргарет Тэтчер. Так же внушительно и неприступно!

Катя замерла у входа в «Zimaletto». Когда она впервые, почти год назад, точно так же стояла здесь, ей казалось, что угрожающих размеров сооружение попросту раздавит ее, даже не заметив! А сейчас она не могла отделаться от чувства, что огромное здание оценивающе смотрит на нее всем бессчетным числом сверкающих окон и не узнает. Потому что сегодня в него впервые входит совсем другая девушка – новая Катя Пушкарева.

Виктория сидела в баре, опасливо поглядывая в сторону конференц-зала, опасаясь, что Воропаев застанет ее бездельничающей – она только что окончила поправлять маникюр и запросто могла повредить лак, если нажмет кнопку лифта! Соблюдая максимум мер предосторожности, она все же взяла чашку с кофе. Напиток давно остыл, горчил и приобрел мерзкий дешевый привкус, но Вика все же принуждала себя делать глоток за глотком – исключительно из экономии, – когда услышала из приемной до отвращения знакомый голос:

– Девочки, я только поздороваться зашла. Простите. Я сейчас дела закончу, а потом еще поговорим...

Голос, безусловно, принадлежал Пушкаревой! Вика отставила недопитую чашку и устремилась в приемную. Там некая благополучного вида дама в брючном костюме впечатляющей марки снисходительно беседовала со сборищем секретарш, бухгалтерш и прочих теток, для краткости именуемых «Женсоветом».

– Голос Пушкаревой. А где она сама? – недоумевала Клочкова, разглядывая посетительницу.

Было в ней все же что-то знакомое... Но вот девушка улыбнулась, Вика увидала пресловутые брикеты и с ужасом поняла – вот это дама и есть Пушкарева!!! Как ей только удалось до такой степени перестать быть похожей на саму себя?

Виктория ощутила себя в глубоком моральном нокауте!

Акционеры снова собрались в конференц-зале и встревоженно перешептывались, разглядывая обновленную Пушкареву. Сама Катя неуютно поеживалась под их взглядами, но, помня мудрые наставления Юлианы, старалась держаться как можно увереннее и даже сохраняла на лице подобие дружелюбной улыбки. Стоило залу наполниться звуками твердого и властного голоса Павла Олеговича, как все разом отвели взгляды:

– Совет настолько доверял Александру, что мы избрали его президентом «Zimaletto». Но Саша решил вернуться на свою прежнюю государственную службу... а совмещать такую службу с коммерческой деятельностью, как вы знаете, нельзя, – обрисовывал он текущее состояние дел и был очень признателен Кате за то, что она не стала выяснять подробностей, а только понимающе улыбнулась. Ну, разумеется, ей многое известно, но она деликатно молчит. Павел Олегович перешел к самому главному: – Мы хотели бы, чтобы вы отозвали доверенность...

– Я это сделаю, а что потом? – встрепенулась Екатерина.

– А что потом?

– Управление «Ника-модой» снова окажется в моих руках? – спросила она.

Павел Олегович досадливо поморщился:

– Вы что – против?

– Да, я против! – Катя быстро поднялась со своего места, чувствовалось, что она очень взволнованна, но тем не менее ее голос звучал твердо и уверенно: – Я не хочу больше связываться ни с чем, что относится к «Zimaletto»! Я не хочу повторять собственных ошибок! Вы хотите, чтобы я отозвала доверенность? Извольте. Но учтите, что следующим шагом будет прекращение процесса против «Zimaletto». Я верну компанию законным владельцам. И делайте с ней что хотите!

– И вы позволите «Zimaletto» просто развалиться? – Павел Олегович испытующе посмотрел на Катю.

– Не думайте, что я буду с удовольствием наблюдать за этим... Но... поймите меня!

– Она действительно передумала возвращаться? – с надеждой шепнула Кира брату.

– Вряд ли. Просто подсчитывает, сколько сможет поиметь за это предприятие... – цинично улыбнулся Александр. Он всегда подозревал, что «мадемуазель Пушкарева» не такая уж и дура. Да и на вид стала ничего – кто бы мог подумать?

– А может, правда, дадим ей денег, и она наконец оставит нас в покое, а? За сколько можно купить эту красавицу? – зашептала Маргарита Рудольфовна, оборачиваясь к Воропаевым.

– Маргарита, мы – интеллигентные, цивилизованные люди, давайте будем вести себя соответствующе. Мы все... – одернул супругу Павел Олегович и продолжил: – А вы, Екатерина Валерьевна, поймите меня. «Zimaletto» – дело моей жизни! Звучит громко, но это так. Я вложил в него всю энергию, время, деньги, в конце концов. Я не могу настаивать, но прошу вас. Просто прошу отозвать доверенность и продолжать процесс против «Zimaletto»!

Жданов-старший открыл папку с кризисным планом для «Zimaletto», который подготовила Катя еще в те времена, когда работала здесь, освежил в памяти цифры и вздохнул:

– Я вынужден признать, что ваш план спасения «Zimaletto» жизнеспособен. Больше того, это единственно верный путь, хотя... и не самый честный... Я благодарен вам за то, что вы уже сделали! Но если вы не сделаете большего, все предыдущие усилия пойдут прахом...

– Если я буду управлять «Ника-модой», мне придется появляться здесь, – все еще колебалась Катя.– Акционеры... другие акционеры... могут быть против...

– Так что, Екатерина Валерьевна? Будем бояться акционеров или... – подбодрил он девушку.

– Или! Я отзову доверенность на Александра и не буду прекращать процесс против «Zimaletto»! – решение далось Екатерине так просто и естественно, как если бы было принято уже давно.

Она почувствовала, что в силах сделать это, что она просто обязана вернуть компании «Zimaletto» тот высокий статус в мире моды и бизнеса, которого эта компания заслуживает! Катя поняла – у нее сегодня опять началась совсем другая жизнь.

– Это деловой подход. Я рад, что не ошибся в вас, – Павел Олегович был очень доволен, его голос дрогнул и потеплел, но он сразу же вернулся к своему обычному ровному, нейтральному тону: – Катя, спасибо, это очень важное решение... возможно, для меня более важное, чем для вас... Значит, так. Запомните раз и навсегда, – обратился он к родным и близким: – Я вложил в «Zimaletto» больше, чем любой из вас. И я требую нормального отношения к Екатерине Валерьевне. Хотя бы потому, что профессионалов надо уважать! Для меня очевидно, что мы должны просить Екатерину Валерьевну воплотить в жизнь ее же собственный антикризисный план...

– Паша, ты... и вправду хочешь отдать ей компанию? – вполголоса переспросила Маргарита Рудольфовна, Решением супруга стало для нее неожиданным.

– У кого-нибудь есть другие предложения? – резко, словно ударил, спросил Жданов. Акционеры подавленно молчали.– Тогда я еще раз прошу Екатерину Валерьевну Пушкареву официально принять руководство компанией. Юридическую сторону вопроса проработают совместно адвокаты обеих сторон...

Кира редко спорила с Павлом Олеговичем по деловым вопросам и сейчас прекрасно понимала – вряд ли он примет во внимание ее «особое мнение», когда речь идет о судьбе компании. Значит, для нее остался единственный выход – уйти. Им двоим здесь не место, и Пушкарева прекрасно это знает! До боли закусив губу, чтобы сохранить видимость спокойствия, она встала:

– Что ж, если мы не можем найти другого выхода... я увольняюсь!

И вышла из зала.

Конференц-зал опустел. Замешкались только Жданов с Малиновским. Роман никогда не спешил спускаться на производственный этаж, поэтому принялся обсуждать свежие впечатления, пока еще была возможность находиться в более-менее цивилизованных условиях.

– Слушай, а твоя Катя, оказывается, ничего! Там такие сады... Как она умудрялась их скрывать? – вздыхал об упущенных возможностях неугомонный Малиновский.

– Ну ты, мичуринец, заткнись, – резко оборвал его Андрей, для большей убедительности ткнув в грудь указательным пальцем.

Ромка потер пострадавшее место и стал оправдываться:

– Да я в себя прийти не могу. Пушкарева-то – красотка! Сам бы ею занялся. Как это меня нюх подвел? Ну и что мы теперь делать будем?

После собрания акционеров Андрей не был расположен ни шутить, ни дурачиться. Он сидел за столом, сжав руками виски, словно пытаясь удержать себя от какого-то опрометчивого решения.

– Не знаю. Выхода по-прежнему два: или уйти самим, или продолжать сидеть на производстве ради компании...

Малиновскому совсем не хотелось до скончания дней прозябать на производстве – даже несмотря на обилие милых закройщиц-вышивалыциц-лекалыциц-вязалыциц... Поэтому он зло подколол Андрея:

– А приударить за Катей? Теперь, когда она так изменилась, сам Бог велел...

Жданов был так занят своими мыслями, что не уловил в словах Романа иронии, и ответил совершенно серьезно, с ностальгическими нотками в голосе:

– Катя другая. Чужая какая-то. И приударять за ней я не собираюсь. Хватит портить ей жизнь!

– Я не про жизнь, а про приударить. Нас ждут кадровые перестановки, и, чтобы нас правильно переставили, хорошо бы тебе с Катей отношения наладить.

– Шел бы ты, Рома, знаешь, куда, со своими советами...

– Уже иду, – увы, праздник не может длиться вечно – пора возвращаться на производственный этаж.– Но ты подумай!

Роман встал и с тяжким вздохом побрел к лифту.

Пушкарева вежливо, но громко постучала в дверь кабинета Киры Воропаевой. Затем, не дождавшись ответа, повернула ручку и вошла. Кира сидела за столом, устало опустив голову на руки. Но стоило Пушкаревой войти в кабинет, как его хозяйка распрямилась, готовая дать еще один бой, и с вызовом посмотрела на новую «и. о. Президента».

– Я бы хотела расставить все точки над «i», – приняла вызов Катя.

– Может, вы предложите мне свою дружбу? – горько улыбнулась Кира.– Вы ведь очень хитрая... Но я вас раскусила. Я если и останусь в компании, то только затем, чтобы не дать вам прибрать ее к рукам!

Кате не хотелось спорить и ссориться с Воропаевой – отдел региональных продаж, который она возглавляла, был, пожалуй, единственным стабильно работающим подразделением «Zimaletto», и даже Екатерина была вынуждена признать, что Кира Юрьевна – настоящий профессионал. Поэтому она старалась держаться как можно корректнее:

– Моя цель – как можно скорее расстаться с «Zimaletto», – ответила Катя.– Надеюсь, вы мне в этом поможете! – и добавила: – Несмотря ни на что, я вас уважаю.

– А вот я вас – нет! – закричала, не в силах больше сдерживаться, Кира, она хотела немедленно выставить Пушкареву за дверь, за окно, за границу– в любое другое место – только подальше от Андрея и от их семейной компании! – Вы мне жизнь испортили!

– Я пострадала не меньше, – Катя чувствовала, как у нее внутри начинает медленно подниматься мучительная волна воспоминаний, а за ней неудержимо следуют ревность и боль. Но она продолжала делать все, чтобы не сорваться и удержать ситуацию под контролем.– Я тысячу раз раскаялась в том, что позволила себе увлечься... Андреем Павловичем...

– И поэтому явились сюда снова? – язвительно уточнила Кира.– Чтобы разбить то, что мы с Андреем склеили с таким трудом?

Разговор давался Катерине с трудом, сейчас она очень хорошо понимала, что чувствует и Кира. Ей стало неловко, и она попыталась объяснить свое появление:

– Меня попросил Павел Олегович. Но вы можете быть спокойны: у меня больше никогда и ничего не будет с Андреем Павловичем.

– Почему я должна вам верить? – удивилась Кира такому повороту разговора.

– Потому что я со своими чувствами давно справилась, – Кате хотелось верить, что это так и есть, и глухо добавила: – А у него и чувств ко мне никаких никогда не было...

Кира настороженно наблюдала за собеседницей. Она очень надеялась, что Пушкарева говорит правду, во всяком случае, о себе. А Андрей? В тот их последний вечер, когда они расстались, Кире казалось, что он совершенно по-мальчишески, безоглядно влюблен в Катю... Но, может, она ошиблась? И ей стоит предпринять еще одну попытку и помириться с Андреем?

– Ну хорошо. Предположим, я готова остаться в компании... На некоторое время... Но вы должны пообещать мне, что никто и никогда не узнает о том, что было между вами и Андреем...

Пушкарева сухо кивнула и, перед тем как выйти, поставила последнюю точку в разговоре – совсем так же, как это любил делать Павел Олегович:

– Я хотела вам предложить соблюдать нейтралитет. Вам не обойтись без меня, а мне без вас. Давайте потерпим немного...

Теперь Кира не могла остаться в кабинете в одиночестве, запертой со своими невеселыми мыслями. Она решила пойти в буфет поговорить хоть с кем-то, пусть даже с Викой. Но первой встретила Маргариту Рудольфовну. Та осторожно обняла грустную девушку и шепнула в такт ее мыслям:

– Пожалуйста, Кирочка, забудь обо всем, что было! Останься! Прости моего сына. И пересмотри отношение к нему... Вот увидишь, это пойдет на пользу вам обоим...

 

ГЛАВА 17

Совет акционеров давно завершился, как и рабочий день в компании «Zimaletto», но это не имело никакого значения для Андрея Жданова. Он стоял в холле, у лифтов. Словно часовой. И ждал, ждал когда же наконец Екатерина Валерьевна Пушкарева пойдет домой. Ему было необходимо приватно поговорить с Катей как можно скорее. Он знал, что ей скажет. Он десятки раз продумал каждое слово и каждую паузу. Но стоило Кате появиться рядом, так по-школьному сжимая в руке деловой портфель, как его мысли спутались и перемешались. Он сделал шаг к ней и теперь стоял молча.

– Я вас слушаю, – первой заговорила с ним Катерина.

Фраза прозвучала сухо и деловито, а когда-то такая родная Катя, спрятанная в строгий костюм, показалась ему незнакомой и далекой. Даже собственный голос показался Андрею дикторским и неестественным. Он почти автоматически заговорил о делах:

– Во всей этой финансовой ситуации... В крахе «Zimaletto» виноват только я.

– Не только. Я тоже виновата, – Катя избегала смотреть на него, он чувствовал, что и сама их встреча, и разговор ее тяготит: – Надо выходить из кризиса...

– У нас уже были позитивные моменты – мы заключили контракт с японцами, – продолжал он бубнить совершенно ненужные слова с глупым упорством, только затем, чтобы стоять с Катей рядом как можно дольше.– Если бы не этот сломанный станок, дела были бы уже намного лучше...

– Одна сделка и один удачный рыночный ход ничего не решили бы, – Катя тоже притворилась озабоченной деловыми проблемами.

– У меня есть план, как выбраться из этой ямы, – Андрей оглянулся, словно боялся, что их кто-то подслушает. Но в холле было по-вечернему пусто, свет уже убавили. А он все равно продолжал говорить про бизнес: – У меня нет полномочий.

– Чем я могу помочь? – деловито перебила Пушкарева.

– Если бы ты... вы, Екатерина Валерьевна, дали мне некоторую свободу действий и кабинет на своем этаже... – Андрей виновато вздохнул.

Он чувствовал, что снова пытается бежать по уже пройденному кругу, и ничего не мог с собой сделать!

– Вы хотите вернуться в свой прежний кабинет?

– Нет, что ты! То есть... вы... Я об этом и не думал. Меня и кабинет Романа... – он путался в словах, чувствовал, как глупо краснеет, но надеялся, что Катя не заметит его состояния. Или хотя бы сделает вид, что не замечает.

– Хорошо, Роман тоже переедет наверх и будет работать вместе с вами... – кивнула Пушкарева и нажала кнопку вызова лифта.

– Спасибо...

– Что-нибудь еще? Если это все, то... уже нужно ехать.

Она повернулась спиной, и Андрей почувствовал внутри смутное предчувствие – если он сейчас ничего не скажет, она навсегда уедет из его жизни, как на лифте. Он приблизился и зашептал, пытаясь поймать ее за руку:

– Я должен тебе все объяснить...

– Мы все обсудили на совете, больше нам говорить не о чем! – Катя отшатнулась от него, как от опасного инфекционного больного.

– Ну ведь не я же писал эту проклятую инструкцию, в конце-то концов! – не выдержал Андрей.

– Не вы. И открытки тоже не вы писали... – голос девушки звучал спокойно и ровно, а лица Андрей не видел.– Да вы не переживайте, Андрей Павлович. С вашей компанией все будет в полном порядке. И присваивать я ее не стану. Как только расплатимся с долгами, я уйду, и мы забудем друг о друге, как о страшном сне. Навсегда.

Катя шагнула в лифт и добавила:

– Уже поздно. Поезжайте лучше к Кире Юрьевне. Она наверняка волнуется...

– Я понимаю, что был идиотом. Я знаю, что вел себя как свинья. Но неужели ты никогда меня не простишь?!

– Уже простила. Как это ни странно, я действительно все простила, – она обернулась. Андрей был удивлен: Катя не казалась взволнованной.– И то, как вы со мной поступили. И то, что вы меня обманули... Я все это простила и забыла. Только теперь и я хочу кое о чем попросить – оставьте меня в покое. Пожалуйста...

Пушкарева нажала кнопку, не дожидаясь ответа.

– Кать...

Он хотел сказать, что стал другим, что он изменился, хотел кинуться следом и кричать, что любит ее – любил тогда и сейчас любит во много раз сильнее! Что она изменила всю его жизнь, превратила его в другого человека! Но двери захлопнулись прямо перед Ждановым. Он только и смог что бессильно хлопнуть по холодному хрому ладонью. Он дождался следующего лифта, вышел из здания, сел в машину. И долго сидел молча, пытаясь разобраться в путаном клубке собственных мыслей и ощущений. Наконец повернул ключ зажигания и поехал – к Кире.

Кира застыла в дверях, удивленно глядя на Андрея – вот уж кого она не ждала в столь поздний час! Кира поспешно поправила волосы и кинула быстрый взгляд в зеркало – по покрасневшим векам уже почти незаметно, что она плакала. Она старалась говорить со Ждановым спокойно и бесстрастно.

– Скажи, Андрей, зачем ты приехал?

– Хотел тебя увидеть. Ты все время была рядом. Всегда, когда мне нужна была поддержка. Без тебя... я даже не знаю, что бы делал без тебя, – его голос звучал так искренне, а сам он выглядел таким несчастным!

Кира, упрекая себя в малодушии, сделала шаг назад, впуская Жданова в квартиру. Он продолжал:

– Мне тебя не хватает. И я хотел... то есть, мне кажется, что мы могли бы попробовать снова...

Он приблизился, обнял Киру за талию, притянул к себе и поцеловал. Без прежней страсти, но с усталой мудростью человека, который много пережил, прежде чем вернуться в родной дом.

Катя сидела в такси на заднем сиденье, втянув голову в плечи и напряженно глядя на мелькавшие за окном огоньки. И с ужасом осознавала, что ничего не изменилось – она по-прежнему любит Андрея!

«...Конечно, глупо было убеждать себя, будто я его разлюбила. Хотя это невозможно! Невозможно любить человека, который тебя унизил, обманул, использовал. Но я люблю! Я люблю его, но я не стану мешать им с Кирой. Я не буду все ломать. Только бы он поверил, что стал мне безразличен. Только бы он оставил меня в покое...»

Надо просто престать думать о нем – хотя бы на время! Катерина вынула телефон, набрала номер, старательно нажимая на каждую кнопку.

– Что, Валерьевна? Назначение отмечаешь? Хочешь уговорить меня присоединиться? – после бесконечного числа гудков снял трубку Зорькин.

– Нет, Коля. Просто у меня есть новости для тебя. Так, ерунда, конечно, но ты должен быть в курсе. Коля, с завтрашнего дня ты финансовый директор «Zimaletto»!

Сообщенная в столь поздний час да еще и таким грустным голосом новость повергла Зорькина в транс. Но за время движения по тернистому пути финансиста он уже привык брать себя в руки за считанные секунды:

– Конечно, в новом назначении есть и опасные моменты. Но я справлюсь, – заверил он то ли Катю, то ли Викторию Клочкову, наблюдавшую за ним с фотографии на столе.

Сегодня Кира особенно нуждалась в собеседнике. Поэтому с утра она, против обыкновения, согласилась подбросить в офис Викторию Клочкову. Не имело никакого значения, кто это будет, – Кире просто требовалось произнести вслух все, что она думает, в надежде хотя бы отчасти упорядочить собственные мысли.

– Радует меня во всей этой истории только одно. Мне кажется, Пушкарева теперь, правда, не хочет видеть Андрея, – размышляла Кира. Клочкова не спешила ей ответить – она глазела в окно, на щиты с рекламами распродаж и новой туалетной воды. Кира легонько подтолкнула подругу локтем: – Клочкова! Мы говорим об Андрее!

– Кир, опять ты за свое, – утешила ее многоопытная Виктория, – твой Андрей уже во всех тяжких побывал, он сам от приключений устал. Ему теперь тихая гавань нужна. Надежная женщина. А именно – ты! Значит, бояться тебе нечего!

– С тем, что он к ней неравнодушен, я тогда почти смирилась... А сейчас я очень надеюсь, что со временем он придет в себя... – Кира вздохнула и совсем тихо, только для себя, добавила: – Слава Богу, что сама Пушкарева не знает о чувствах Андрея...

– Пока не знает! Наверняка ей скоро доложат. Болтун – находка для шпиона. А в нашем курятнике только и умеют что языками чесать.

– И кто, по-твоему, может ей об этом рассказать?! – встревожилась Кира.

Но Виктория не отвечала: она молча толкнула приятельницу – в светящемся кубе автосалона, мимо которого они проезжали, красовалась выставленная на продажу в счет покрытия долгов великолепная машина Виктории! Жертва банковской кредитной политики посмотрела на Киру так умоляюще, что та не выдержала, остановилась и выпустила Викторию на свидание с ее ненаглядным драндулетом, напутствовав просьбой не опаздывать на службу.

Вика решительно перешагнула через цепочку ограждения перед демонстрационным стендом и нежно похлопала надраенный, сияющий искорками покрытия бок машины:

– Подружка моя милая. Потерпи. Я понимаю, как тебе страшно и неуютно в этом ужасном месте. Прости, что не уберегла тебя. Я сделала все, что смогла. Но ты потерпи, потерпи, моя родная, – она воровато оглянулась на спешившего к ним с автоменеджера салона и перешла на шепот.– Скажу тебе по секрету, в нашей конторе будут серьезные перемены. Когда все успокоится, я всерьез займусь планом твоего высвобождения. Я при первой же возможности вызволю тебя из этого кошмара. Ты, главное, не сдавайся – никого к себе не подпускай. Сиреной пугай, дверями бей, можешь пару раз не завестись. Ну, не мне тебя учить. Вокруг столько страшных людей, они все норовят...

– Добрый день. Я вижу, вам понравилась эта машина – у вас прекрасный вкус, – вежливо обратился к Виктории менеджер – молоденький паренек с пришпиленным к карману бейджем.– Но вынужден вас огорчить, машина – продана! Хотя мы можем предложить вам значительно более современные и не бывшие в употреблении модели...

Сердце Виктории оборвалось и полетело в пустоту.

Кира стояла посреди пустой приемной и с раздражением сверяла собственные часы с настенными. Часы шли синхронно и указывали, что рабочий день идет уже четверть часа! Она пригласила Уварова и скомандовала: немедленно уволить всех опоздавших секретарей.

– Совсем от рук отбились! То беременеют! То опаздывают! Правильно – разогнать всех, и дело с концом! Я знаю агентство, которое найдет нам добросовестных, профессиональных секретарей! – продемонстрировал неуемный трудовой энтузиазм заслуженный кадровик и поспешил восвояси – его еще и Пушкарева вызывала.

Но Катерина Валерьевна – и. о., «исполняющий обязанности» – то есть человек здесь временный, а вот Кирочка Юрьевна – другое дело, совладелица компании. Поэтому мудрый Уваров сперва зашел к Кире, но президента – пусть даже временного – игнорировать чревато. Он поспешил в кабинет Пушкаревой.

– Николай Зорькин с сегодняшнего дня – финансовый директор «Zimaletto», – обрадовала его Екатерина Валерьевна.

– Финансовый директор? Поздравляю! – приложил руку к груди, как при исполнении государственного гимна, Уваров.– Сейчас же оформлю... Уволю секретарей и займусь! – И, заметив недоумение на руководящем лице, беспристрастно пояснил: – Кира Юрьевна распорядилась уволить всех опоздавших секретарей, – и, чтобы смягчить впечатление, игриво добавил: – Она страшна в гневе! Мягко говоря...

Катя нажала на кнопку вызова секретаря и скомандовала запыхавшейся Виктории – та тоже примчалась на работу с изрядным опозданием и пыталась теперь искупить оплошность «ударным трудом».

– Вика, будь добра, пригласи Киру Юрьевну в конференц-зал на совещание по поводу увольнения опоздавших! – резко приказала Катя.

Вика впервые слышала, чтобы «мымра очкастая» высказывалась в таком тоне. И поспешила в кабинет Киры, недоуменно бормоча:

– Грядет диктатура секретариата! Если Кира не поставит ее на место сейчас, потом будет поздно...

Роман блаженно откинулся на пружинящую спинку отличного офисного кресла, прокатился, сделал несколько поворотов – колеса с резиновым уплотнителем, – отрегулировал подлокотники и высоту сиденья и с победным видом оглядел свой старый добрый кабинет. По счастью, тут ничего не изменилось. Кроме того, что они будут тут работать вместе со Ждановым.

Вон он – Андрей Павлович – без пиджака сидит на диване, закинув ногу за ногу. Только в глазах у старого друга была непривычная тоска, а в руках вместо виски он держал стакан самой обыкновенной минералки без газа.

– Заметил – Екатерина Валерьевна очень великодушна! – радовался Малиновский.– Оставила нас в компании, подняла на наш родной этаж – ну просто верх человеколюбия.

– А разве это не так? – скептически смотрел на него Жданов.

– Угу... – состроил потешную гримасу Роман.– Я бы на ее месте за все наши злодеяния предал нас анафеме и торжественно сжег во дворе «Zimaletto» на костре!

– Катя поступила порядочно, и не надо по этому поводу хохмить, – попытался притормозить обычный поток остроумия приятеля Жданов.– Мы можем помочь компании, и она это знает...

Малиновский привстал с кресла, улегся животом на стол, чтобы максимально приблизиться к уху Жданова, и сказал конспиративным полушепотом:

– А мне кажется, что здесь есть глубокое подводное течение. Эдакий романтический Гольфстримчик! – оглянулся на окно, потом на двери и перешел на убедительный шепот: – Жданов, она тебя по-прежнему любит!

– Должен вас разочаровать, Роман Дмитриевич, она никогда больше не будет мне доверять... – Жданов попытался улыбнуться, и у его губ появилась горькая складочка.

Значит, лучшему другу снова требуется срочная психологическая помощь, понял Роман, переместился на диван и приобнял Андрея за плечи, будто удерживая от опрометчивых выводов:

– Эх, Жданов, женщины – удивительные создания. Чем больше они страдают, тем больше любят. Парадоксально, но это факт. Возьми, например Киру. Сколько гадостей ты ей сделал, а предложи сейчас пожениться, и она тут же ответит «да»!

– Катя другая... – Андрей почти не слушал Малиновского.

– Хорошо. Катя другая... – вынужден был согласиться Роман, чтобы вернуть внимание собеседника. А затем торжественно объявил: – Ты должен признаться ей в любви.

– Не работает, – устало улыбнулся Андрей.– Она просила больше ее не беспокоить!

Екатерина Валерьевна обживалась в бывшем президентском кабинете, который, казалось, еще совсем недавно занимал Андрей Жданов. Когда-то ее рабочее место было совсем рядом – за почти неприметной дверцей. Катя вздохнула и стала почти автоматически, один за другим, выдвигать ящики стола, раскладывая документы и необходимые мелочи.

Большая часть ящиков бала пуста: они не содержали ничего, кроме поломанных карандашей и разогнутых скрепок. И только в самом нижнем ящике Катя с удивлением и отвращением обнаружила пакет – тот самый, с небрежно сунутой «Инструкцией по соблазнению Кати Пушкаревой», потрепанными подарками и открытками, игрушками, уцелевшими шоколадками, который она была вынуждена показать Кире в день своего увольнения...

Она хотела с размаху швырнуть пакет в мусорную корзину, но передумала. В ее душе больше не было ни гнева, ни обиды. Их с Андреем больше не связывают даже эти чувства. Они возвращаются каждый в свою жизнь. И должны начать эту новую жизнь с исходной позиции. Катя пригласила курьера и, надежно заклеив пакет, попросила отнести его Жданову.

 

ГЛАВА 18

Кира молча вошла в конференц-зал, обошла Пушкареву, прошла прямиком к столу и, не спрашивая позволения, опустилась на стул, властно спросив:

– Зачем вы меня вызывали?

– Я хотела поговорить о компании. Я вызвала вас для того... – спокойно принялась объяснять Катя, но так и осталась стоять в центре комнаты.

– Значит, так! Я советую вам попридержать амбиции, – в голосе Киры сами собой возникли острые нотки вызова.– Вы не имеете и не будете иметь права что-либо мне приказывать!

– Если вы думаете, что я тешу свое самолюбие и получаю от этого огромное удовольствие, вы глубоко ошибаетесь, – Пушкарева обошла длинный овальный стол, села прямо напротив Киры и смело посмотрела на нее: – Но если совет директоров просил меня возглавить «Zimaletto», я имею право требовать к себе уважения! Я не позволю, чтобы меня унижали, как прежде!

– Звучит как ультиматум, – насмешливо изогнула бровь Кира.

– Если вы не согласны, есть выход. Займите пост президента, и конфликт будет исчерпан, – с металлом в голосе парировала Катя.

– Вы прекрасно знаете, что это нереально, – разочарованно выдохнула Кира. Соперница вынудила ее сделать первый шаг к примирению.– Наш конфликт будет исчерпан тогда, когда вы прекратите покрывать нарушителей дисциплины, потому что они – ваши давнишние подруги...

– Увольнять их – тоже не лучший выход, – согласилась, смягчившись, Катя.– Они проработали много лет и заслуживают какого-то снисхождения... Вывод «Zimaletto» из кризиса – наша общая цель...

– Чего хотите вы лично? – перебила ее Кира.

– Я хочу общих правил для всех. И для «Женсовета», и для Клочковой! – запальчиво ответила Катя.– Их, конечно, надо наказать. Кира Юрьевна, все привыкли видеть в вас справедливого человека... Может, нам... ограничиться штрафными санкциями?

Кира неохотно кивнула. Пушкарева с облегчением улыбнулась:

– Ну вот, сейчас подойдут Малиновский со Ждановым и все остальные, и можем начинать совещание...

– Вы пригласили на совещание Жданова? – поразилась Кира.

– Это была его инициатива, он хочет быть полезен компании, и я решила... – Катя сделала вид, что не заметила волнения Воропаевой.

–... поощрить его энтузиазм, – насупилась Кира.

«Когда же в конце концов эта нелепая любовная интрижка исчерпает себя?» – напряженно думала она. Андрей так часто изменял ей, что она уже успела к этому привыкнуть, как и к тому, что он неизменно возвращается к ней после каждого романа. Это стало почти традицией.

– Предположу, что теперь он будет работать где-то рядом?

– Да. Он будет работать в одном кабинета с Малиновским, – ответила Катя.

– Значит, вы забрали Андрея с производственного этажа. Буквально подняли его с колен, – с надменной снисходительностью улыбнулась Кира.– Как благородно!

Она встала, намериваясь уйти.

– Можете не волноваться, – жестом успокоила ее Катерина и с непривычной жесткостью добавила: – У меня с ним ничего нет и никогда не будет! Он разработал план по выведению компании из кризиса и готов представить его на совещании...

Екатерина первый раз открывала производственное совещание в качестве президента и изрядно волновалась, всматривалась в знакомые лица Милко, Урядова, даже Андрея так, словно видела их впервые. И старалась говорить твердо и убедительно – как Павел Олегович.

– Для того чтобы вывести компанию из кризиса, нам всем нужно, во-первых, объединиться и работать на общую цель. Это принципиальная позиция. Во-вторых, рассмотреть новые стратегии управления компанией... У меня есть несколько предложений.

– Надеюсь, не руки и сердца, – успел украдкой шепнуть Андрею Роман.

– Для пополнения оборотных средств мы могли бы принимать заказы на пошив форменной одежды для сотрудников коммерческих предприятий, авиакомпаний, крупных торговых центров. Это очень выгодный имиджевый бизнес...

– А о моем имидже вы подумали? – ужаснулся эмоциональный Милко.

Жданов быстро просмотрел расчеты и, прикинув потенциальную прибыль, кивнул:

– Доход, правда, будет небольшой, зато стабильный. А нам сейчас и это поможет. Но я бы хотел предложить еще кое-что...

– Меня пугают эти люди. Откуда они взялись? – взмолился далекий от бизнеса Милко.

– Милко, мы можем продавать лицензии на производство нашей одежды, – Жданов поднялся.

Он говорил твердо, со знанием дела, ссылаясь на расчеты и аналитику. Ему нравилось, как внимательно и заинтересованно слушает Катя, он был готов выступать вечно!

– Мое предложение заключается в следующем: мы будем продавать франшизы «Zimaletto». Это позволит нам не только получить дополнительный доход, но и расширить территорию сбыта, сократить объем собственных вложений...

– Нет, они издеваются! Мы больше не будем продавать модную одежду? – Милко раскраснелся от возмущения и даже хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание.– Я должен создавать дизайн для китайской лапши?

– Китайская лапша – это фунчеза, – как мог утешил его Роман.– А франшиза – это что-то вроде продажи лицензий всем желающим. А эти желающие называются франчайзи.

– Что? Всем-всем? Милко все понял! Это значит, все кому не лень будут шить дешевые подделки под мой гениальный дизайн?! – Милко приложил ладонь к левой подреберной области и жеманным жестом отправил в рот большую белую таблетку.– Кошмар! Никто и никогда так не оскорблял Милко. Я лучше сожгу свои эскизы, чем отдам их всяким варварам...

– Милко, покупатель франшизы получает не только лицензию, но и бренд «Zimaletto», а вместе с ним – оригинальные лекала, технологии, ткани, вплоть до указаний, как надо оформлять магазины. Твое имя прогремит по всему миру!

– Тогда ладно, – смягчился великий Милко.– Но я буду лично контролировать этих шизиков, чтобы они не испортили мой дизайн...

– Хорошая идея, – к огромной радости Андрея, поддержала его Пушкарева.– Бренд «Zimaletto» включает в себя много составляющих: стиль одежды, ее качество, цену, целевую аудиторию. Вплоть до стиля обслуживания в магазинах...Сейчас дизайн «Zimaletto» мало отличается от дизайна конкурирующих модных домов... с которыми мы конкурируем.

– Что?! Мой прекрасный дизайн такой же, как все? Сравнивать великого маэстро с какими-то ремесленниками? Кошмар! – возопил Милко, но притих, не получив привычной поддержки у коллег. Все сосредоточенно слушали Катерину.

– И мы, и они создаем одежду для женщин с модельной внешностью, которых единицы... Пришло время подумать обо всех без исключения!

– Милко думает. И знаете, что именно он о них думает? Это гусеницы... Крокодилы, свиньи... – Милко капризно скривился, выбирая в небогатом словарном запасе русских слов еще что-нибудь гадкое, но Андрей ощутимо пнул его ногой под столом, и Милко обиженно притих.

– Моя идея заключается в создании одежды для... неформатных женщин! – объявила Катя.

– Я в шоке! – коротко и емко отреагировал на новшество маэстро.

– Может, вы просто не в состоянии с этим справиться? – подзадорил его Андрей.

– Что? Да Милко оденет любую каракатицу, даже чехол для танка сошьет, так что он будет не хуже Клавы Шиффер. Но! Мой эстетический вкус не вынесет такого надругательства...

– Ваше мнение, Милко, необъективно и обидно! – решительно оборвала его Катя.– Любая женщина, которая зайдет в магазин «Zimaletto», должна выйти из него с удачными покупками, счастливая и уверенная в себе. Это и есть новая стратегия нашей компании!

– Думаю, что «Zimaletto» по силам эта задача, – с энтузиазмом поддержал Катю Малиновский.– Вот только в Милко я не уверен...

– Нет, вы слышали? Он не уверен, – Милко снова потянулся за таблетками. – Да такой великий художник, как я, может одеть даже зоопарк!

– У меня к вам другое предложение, – таинственно улыбнулась госпожа и.о. президента.– Оденьте для начала «Женсовет»!

Милко буквально рухнул на стул и бессильно закрыл лицо руками, бормоча:

– Это шантаж. Милко и. сам может всех шантажировать. Я великий маэстро! Я сделаю коллекцию для ужасных женщин, но тут же уволюсь...

– А еще, – с гордостью сообщила Катя, – готовить рекламную компанию для новой коллекции я пригласила Юлиану Виноградову.... Она уже дала согласие!

– Господин Зорькин, ваша невеста в своем кабинете, – подчеркнуто официальным тоном объявила Клочкова в ответ на дежурный вопрос Зорькина о том, где сейчас Катя. После последнего рандеву с любимым автомобилем Вика хмурилась и даже ногти красила быстро и безрадостно.

– Какая невеста? Я свободен, Вика, и готов на все... – для Виктории Зорькин был способен на все – даже упасть на одно колено и пропеть серенаду.

– Я знаю, на что ты способен. Только и можешь, что обманывать бедных девушек! – Вика агрессивно прищурилась и стала выбираться из-за стола.– Обещал мне машину, работу, аванс и светлое обеспеченное будущее!

– Про коммунизм я ничего не говорил! – стал пятиться к лифту осторожный Зорькин.

– Где же все это, Коленька? Ты нагло мне врал все это время, играл моими чувствами, а теперь стоишь, будто бы ничего и не произошло! Может, ты думал, что я буду с тобой спать, как последняя дура? Так вот, ты ошибался!

– Викуся, милая, давай поговорим спокойно – хотя бы в память о наших замечательных отношениях в прошлом...

– Отношения?! Забудь это слово, подлец! Ненавижу!

Вика поняла, что Зорькин сбежит раньше, чем она выберется из-за стола на оперативный простор, и запустила в не оправдавшего надежд жениха папкой с документами. Ворох страничек разлетелся по приемной красивым веером, так и не поразив цели.

– Вика, у тебя там... маленькая неприятность, – Николай смущенно кивнул на чулок Виктории. По нему ползла свежая предательская стрелка.

– Не смей делать мне замечания! – Вика хотела запустить ему вслед еще и подставку с карандашами, но Зорькин успел юркнуть в кабинет Пушкаревой.

 

ГЛАВА 19

Николай приветственно кивнул и встал в стороне, ожидая, пока Катя завершит разговор с курьером.

– Отдал пакет Андрею Палычу? – осведомилась Пушкарева.

– Да, сразу же!

– И что он?

– Заглянул и сразу выбросил его в мусор, – сообщил Федор.

Как ни пытался курьер заглянуть через плечо Жданова и выяснить, что находится в пакете, его попытки терпели крах. Теперь приходилось только гадать, почему такой ценный для Пушкаревой пакет Жданов просто отправил в мусорную корзину, и говорить начальнице правду.

– Очень хорошо. Спасибо, Федор, – тихо, но спокойно похвалила его Екатерина.

– Что ты застыл? Проходи, – курьер уже ушел, и Катя целиком переключила внимание на Зорькина.

– Знаешь, когда женщина твоей мечты говорит, что тебя ненавидит, это навевает легкую грусть, – мечтательно вздохнул Зорькин.

Он все еще грезил о совсем других отношениях с Викторией.

– Зорькин, ты прекрасно знаешь, что у Вики одна цель – вытянуть из тебя любыми путями деньги на машину, – сухо напомнила ему Катя.

– Да, ты права... Вот когда начинаешь верить классикам: «Автомобиль – это не роскошь...»

– ...а средство помириться с Викторией, – улыбнулась Катя – ее старый друг действительно неисправим.

– Понимаю. Я другого понять не могу. Зачем ты отослала пакет Жданову? Открытки надо было просто выбросить, а шоколадки могла бы скормить... мне, – разочарованно вздохнул Зорькин.

В конце концов, Катя тоже много ошибалась – любой имеет право на ошибку. Особенно в личной жизни!

– Это же его подарки. Когда-то я смотрела на них и верила, что он меня любит. Даже сейчас у меня просто рука не поднялась их уничтожить. В отличие от Жданова... – тихо и виновато призналась она и поправила строгий костюм, как бы одергивая саму себя.– Ничего, скоро я закончу все дела с «Zimaletto» и забуду о нем навсегда. Мне не нужны ни чужая власть, ни чужие деньги!

– На твоем месте я бы эти документы эпохи уничтожил! – запоздало посоветовал Зорькин.– По-моему, на территории «Zimaletto» ничего нельзя выкидывать в мусорную корзину. Найдут и разболтают!

Катя внимательно посмотрела на Николая. Самой ей и в голову не пришло, что опасный мусор может снова наделать бед, если отправится странствовать по офису и попадет в чужие руки! Для одних это просто «компромат», а для нее – частичка жизни. Ее чувства, надежды, разочарования...

Пушкарева стала лихорадочно вспоминать, в котором часу в «Zimaletto» вывозят мусор.

Роман недоуменно уставился на Жданова и строил гипотезы, что могло произойти в его получасовое отсутствие, чтобы повергнуть Андрея в такое состояние! Тот сидел, облокотившись на стол, запустив пальцы в волосы и закрыв глаза. Рядом лежали очки. Поза Андрея выражала настоящее отчаяние.

– Что стряслось? – осторожно начал прощупывать почву Малиновский.

– Катя мне их вернула... – тихо сказал Андрей.– Мои подарки, шоколадки, игрушки... Открытки... Все – в пакете...

Признаться, пока что Малиновский не усматривал в происшествии никакой трагедии. А Жданов продолжал:

– Я хотел их сложить в стол... Но вошла Кира, и я бросил их в мусор... Прямо в пакете! Вышел по делам... Вернулся – а уборщица уже мусор вынесла! Пакета нет, в урне пусто...

Андрей несколько успокоился и надел очки:

– Если бы не Кира, я бы не выбросил пакет... «Надо срочно поддержать друга – что-то он совсем расклеился после возвращения Пушкаревой», – отметил Рома. А что может поддержать лучше, чем здоровый мужской юмор? Он хмыкнул:

– Хотел хранить на память обо мне? Согласен, там было несколько неплохих образцов художественного вранья...

– При чем здесь ты?! В этом пакете были мои воспоминания и чувства! – не принял шуточного тона Андрей.

– Ну да, конечно, и весь путь от грязной игры к чистой любви. Типичный сюжет для женского романа. Может, займемся, если «Zimaletto» разорится? А что, материала хватит для пары бестселлеров... – продолжал иронизировать Малиновский.

– Прекрати паясничать! На самом деле это давно не смешно. Мне тяжело привыкнуть к мысли, что все закончилось... Я знаю, что не привыкну. Потому что буду видеть Катю каждый день...

– В таком случае, командировки – лучший выход, – посерьезнел Роман: давно он не видел Жданова в таком удрученном состоянии: – Уедешь подальше, побудешь там подольше. Новые впечатления, новые знакомства...

Андрей обреченно кивнул:

– Да, наверное, ты прав... Не знаешь, в котором часу из «Zimaletto» мусор вывозят?

– Не помню, а что?

– А у кого узнать можно? – оживился Андрей.

Милко с удрученным видом драпировал ткань на модели, и даже то, что у девушки нет ни единого грамма жира, его ободряло мало. Милко предстоял самый большой дизайнерский подвиг в его жизни – превратить в красоту беспардонную и наглую обыденность.

– Ужасный день, ужасный! – Милко понюхал одеколон весьма редкого сорта, как дамы в романах из старинной жизни – нюхательную соль: – Придется растоптать свой вкус, наступить самому себе на горло! Это ужасная идея – шить такую одежду для женщин из толпы!

Милко охнул, но больше для проформы. В конце концов, в такой коллекции будет свой шарм...

Он сдвинул несколько стульчиков, чтобы комфортнее было падать в обморок в процессе взаимодействия с «нестандартным материалом», предусмотрительно накапал в стакан успокоительных капель, вооружился сантиметром и блокнотом для записей. Заранее брезгливо поморщился и кивнул своей бессменной, доверенной ассистентке – Ольге Вячеславовне, – чтобы та впускала дам из так называемого «Женсовета» для снятия мерок. Но стоило пестрой разношерстной стайке дамочек заполнить мастерскую, как на Милко напал приступ головной боли, и во избежание осложнений кутюрье скомандовал:

– Ольга, рыба моя единственная, если ты не хочешь потерять своего великого Милко, запускай их по одной!!!

Таню, учитывая ее «интересное положение», решили пустить первой – пока Милко еще не растерял свое терпение. Остальные гурьбой попятились в коридор и сразу нарвались на мини-скандал с уборщицей. Шура все пыталась заглянуть в мастерскую через щель и случайно перевернула контейнер с мусором. Бумаги высыпались на пол, уборщица ударилась в крик, а Шура кинулась их поднимать. Задержала одну в руках – в заголовке было крупно написано «Инструкция».

– Светлана, это не твоя, случайно? Может, по ошибке выбросила? – решила на всякий случай уточнить ответственная Шура – в последние дни в «Zimaletto» царила такая неразбериха, что нужные бумаги то и дело терялись.– Да нет, написано «Андрею Жданову»... О, дальше от руки... Почерк Малиновского напоминает...

– Давайте я прочту... Я любой почерк разбираю хорошо! – вмешалась любознательная Амура, расправила листок и стала зачитывать вслух:

– «...Андрею Жданову. Инструкция по совращению Пушкаревой. Часть вторая. Первую часть плана по укрощению нашего монстра ты уже выполнил, за что тебе огромное спасибо...» – она остановилась, молча пробежала глазами остальную часть текста.– Знаете, похоже на какой-то розыгрыш...

– Нормальное мужское чувство юмора! Потому что если бы все было серьезно, эта инструкция к нам бы в жизни не попала, – заглянула ей через плечо рослая Шура.– Они бы уничтожили сразу после прочтения...

– Ну да. Съели бы! – барышни, поминутно оглядываясь на двери, стали читать.

Загадочная инструкция пробудила в них противоречивые чувства;

– Нет, ну конечно этого не может быть! Катя не такая! – возмущалась Маша.– Наша Катюша – такой благородный человечек! Она никогда в жизни не стала бы Андрея уводить! Даже у такой стервозной особы, как Кира...

– Да и не смогла бы. Вы вообще помните, как она до ухода выглядела? – фыркнула рациональная Светлана.

– И вообще, у нее свой жених был. Про Колю-то мы забыли! – прищурилась Шура.

– Главное, что она про жениха своего забыла, – задумалась Амура.– Если это, конечно, правда...

– Главное, что нам всем надо об этой инструкции – чем бы она ни была, – помалкивать! – подвела итог мудрая Ольга Вячеславовна.

Едва оставшись в новом кабинете в одиночестве, Зорькин полюбовался фотографией Вики, решительно спрятал снимок в бумажник. В рот, прыснул освежителем дыхания, под рубаху – дезодорантом, в висок – одеколоном. Поправил потной ладонью челку, ткнул указательным; пальцем кнопку интеркома и. начальственным тоном произнес:

– Виктория, зайдите ко мне, будьте любезны...

– Опять? Нет уж, Зорькин. Хватит! – завопила в ответ Вика.

– А я бы на твоем месте зашел. Вот увидишь – не пожалеешь! – он повесил трубку и стал ждать, поглядывая на двери. Действительно, через минуту дверь кабинета медленно отворилась и вошла настороженная Клочкова.

– А... хм... Вика! Как здорово, что ты решила заглянуть! – оживился Зорькин.

– Зачем звал? – сурово поинтересовалась Вика.

– Я собственно... я понимаю, как трудно приходится одиноким девушкам, и поэтому не обращаю внимания на твои нападки... – начал произносить хорошо продуманную и тщательно заученную речь Зорькин. Но все равно сбивался, путался и все время заискивающе улыбался.– Я... хочу сказать... Ведь близкие люди... для того и существуют, чтобы поддерживать друг друга... И поэтому я приготовил для тебя кое-какой сюрприз... маленький такой подарочек...

Он извлек из стола скромных размеров коробочку в пестренькой упаковочной бумаге, перехваченную несоразмерно большим блестящим бантом. Виктория была удивлена. Она даже предположить затруднялась, что именно можно запихнуть в плоский сверток такого размера. Для ювелирного изделия – великовато... Но все же протянула руку, одарила Зорькина колючей дежурной улыбкой, приняла «презент» и стала с массой предосторожностей снимать обертку за оберткой.

– Ну как? Нравится?

Вика вытаскивала из пакета дамский песочного цвета... чулок! А за ним второй!

– Ты!.. Ты... издеваешься? Как ты посмел! Как ты... А ну пошел вон отсюда! То есть нет! Я сейчас сама уйду! И даже не думай меня вызывать! Никогда! – вопила Виктория.

Она отшвырнула и бумажные лепестки упаковки, а затем и сами чулки с таким выражением лица, словно держала в руках ядовитых змей. Один чулок шлепнулся прямо на стол перед недоумевающим Зорькиным.

– Разве тебе не нужно... у тебя же... – мямлил он, пытаясь поймать разъяренную Вику за руку.

– И даже не приближайся, понял?! – Клочкова бабахнула дверью так, что авангардного содержания картина едва не рухнула на пол, а Зорькин подпрыгнул в рабочем кресле.

Даритель-неудачник сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, и принялся удивленно разглядывать чулки, пытаясь обнаружить в них причину неожиданно бурной реакции Вики:

– Ну почему? Я же думал, они ей нужны... Все же женская логика – штука непостижимая!

Он разгладил чулки и уложил обратно в коробочку.

– Может, маме пригодятся. Подарю ей на день рождения...

Подобие тайфуна распахнуло двери кабинета, прервало его мирные размышления, вырвало из рук чулки и снова исчезло. У Зорькина появились все основания полагать, что имя этого тайфуна было Виктория.

Пушкарева в который раз пролистала свой старый блокнот с записями – бесполезно! У нее ни где не сохранилось телефона технического отдела! Конечно, ведь ей не приходилось туда звонить, и она понятия не имела, где быстро раздобыть этот телефон! Но ведь сейчас она, Катя, уже не помощник президента – у нее есть собственный помощник! Екатерина нажала на кнопку громкой связи, вызывая своего секретаря – эту должность она доверила Марии – и слегка смущаясь, спросила:

– Ты не знаешь, когда у нас вывозят мусор из офиса?

– Зачем? – удивленно пожала плечами Маша и тут же догадалась: – А, понимаю, это проверка? Ты не ошиблась с выбором – у тебя лучшая в мире секретарша! Я могу раздобыть любую информацию!

Маша тут же связалась с техническим отделом:

– Васенька, привет! Ты не знаешь, когда у нас приезжают мусорщики? А кто знает?.. Кирилл? Спроси его, пожалуйста... ага... Спасибо большое! Чмок! – удовлетворенно улыбнулась и уведомила Катю: – В семь вечера! Что надо с мусором-то сделать?

– Ничего. Спасибо, – снова смутилась Катерина.

 

ГЛАВА 20

Андрей метался по коридорам «Zimaletto» как загнанный зверь, пытаясь отыскать хоть одну уборщицу! Только у самой мастерской Милко запыхавшемуся Жданову удалось изловить за локоть тетеньку в синем рабочем халате, с щеткой в руках, волочившую за собой мешок с мусором. Шепотом, как о служебной тайне, он спросил:

– Простите, куда попадают вот эти мешки с мусором?

– Как куда?.. В подвал... Там у нас специальное помещение... – удивленная женщина кивком указала на выход к технической лестнице.

– А потом? – настаивал Андрей.

– А потом приезжает машина, и мешки увозят на свалку...

– Когда?

– Каждый день... – раздраженная уборщица подхватила производственный инвентарь и пошла дальше по коридору, выискивая пятна грязи.

– Когда эта машина приезжает? – снова окликнул ее Андрей.

– Ч-ч-часов в... семь... н-наверно... – удивленно ответила уборщица.

Андрей нервно глянул на часы, было без четверти семь.

– Значит, еще не увезли! – он бросился к неприметной двери с табличкой «Служебный вход» и, перескакивая через ступеньки, помчался по узкой железной лесенке на технический этаж.

В плохо освещенном помещении лежало больше десятка огромных черных мешков с мусором. «Результаты производственной деятельности «Zimaletto» за день», – невольно хмыкнул Андрей. Значит, те мешки, что лежат ближе к двери, принесли последними – его цель где-то рядом!

Жданов скинул пиджак с трудом, старясь не выпачкать, пристроил рядом с дверью, закатал рукава и принялся один за другим развязывать мешки, разыскивая вожделенный пакет! Он не следил за временем, не считал просмотренных мешков, просто брел от одного к другому, отгоняя мысли о возможном разочаровании.

– Мужик, мне это... нужно мусор забрать, – окликнул его удивленный рабочий в оранжевой тужурке, – у меня график. Я лишнее время тратить не собираюсь.

Жданов только смотрел на рабочего и не мог придумать что ответить, какой предлог сочинить... Наверное, выглядит он ужасно...

– Ты что на моем участке делаешь? – наседал мужик и забросил на плечо первый мешок, намериваясь утащить его в машину.

Жданов резко потащил мешок к себе и агрессивно остановил излишне усердного труженика:

– Я владелец «Zimaletto», понял? И в своей фирме что хочу, то и делаю: хочу – документы подписываю, хочу – в мусоре роюсь!

– Так ведь это... график у меня, – пытался отстоять мешок удивленный рабочий.

– Завтра заберешь, – оттолкнул его Андрей и продолжил исследовать содержимое мешков, пока с радостным возгласом не извлек из-под бумаг и обрезков ткани тот самый пакет!

И открытки, и игрушки сохранились в наилучшем виде! Он прижал к груди вожделенную добычу и полетел в кабинет, чуть не забыв пиджак.

Малиновский с ужасом констатировал: его давний друг и начальник господин Жданов – окончательно лишился остатков разума! Это ясно е первого взгляда: очки съехали, галстук сбился набок, рубашка с закатанными рукавами перепачкана, зато к груди господин Жданов бережно прижимает мусорный пакет и сильно измятый пиджак.

– Ты что... в мусоре копался? – все же уточнил Роман, без надежды на опровержение очевидного факта.

– Понимаешь, Рома... я хочу отнести все это обратно... Кате...

Если бы Малиновский стоял, такое неожиданное заявление сбило бы его с ног, но он уже сидел, поэтому ограничился тем, что открыл от неожиданности рот, затем заставил себя его закрыть и желчно выдал:

– Может, лучше сразу папаше в Лондон отошлешь? – Он попытался отнять у Жданова грязный мешок, но когда тот оказал решительное сопротивление, обороняя мешок, как бесценное сокровище, вдруг прозрел:

– Ты что, до сих пор надеешься вернуть Пушкареву? – и, в который раз, принялся увещевать Жданова, пытаясь отрезвить его помраченный разум: – Андрюш... ну забудь ты ее, выкинь пакет и больше не вспоминай обо всей этой истории!.. Хватит мучиться!

– Нет... – Андрей невидящими глазами уставился в рваный бок пакета и не слышал Малиновского: – От той девушки, которую я любил когда-то, не осталось ничего. Она изменилась, стала другая... чужая... той Кати нет...

Он поставил пакет на пол и наконец заметил Малиновского:

– Да не смотри на меня, как доктор на больного! Я бы и рад забыть ее, но не знаю, как это сделать! – он с силой зашвырнул пакет в стол.– На днях уеду... Я надеюсь продать франшизу в пару городов... Налажу новые контакты, освежу старые... Папа говорит, быть ближе к партнерам всегда полезно...

– Ну а если честно... зачем ты едешь?

– Я... просто хочу уехать из Москвы на какое-то время. Я должен что-то изменить в жизни... Уеду.... Здесь сейчас... мне тяжело...

Малиновский понимающе кивнул, хлопнул друга по плечу, попытался улыбнуться, но не смог. Он-то уже давно понял – от себя далеко не уедешь. Даже если продавать франшизу на Курильских островах.

Катя проверила последний отчет и выключила компьютер. Беспокойно посмотрела на часы – половина восьмого: слишком поздно отправляться на розыски грустных воспоминаний и потрепанных подарков. Мусор уже вывезли, – разочарованно вздохнула Катя. Может быть, так даже лучше? Она вынула, дневник, сентиментально улыбнулась – сегодня она впервые сделает запись в дневнике, сидя за рабочим столом Андрея, в его президентском кабинете, в кабинете, где не осталось ничего от ее прежней жизни!

«Удивительно... Он сидел здесь, смотрел в это окно, заглядывал в мою каморку и улыбался. Я все время об этом вспоминаю, а для него все, что случилось с нами, ничего не значит. И все воспоминания, все подарки, которые он мне дарил, – просто мусор. Взял – и выбросил. Лучше бы я сама это сделала и не знала, что он абсолютно ко мне равнодушен. Хотя Андрей как всегда прав. Эту историю пора забыть. Просто стереть, как дефектный файл, даже из воспоминаний. Выбросить из головы. Навсегда! Больше никаких вещественных доказательств любви. Все правильно...»

Дверь тихо скрипнула. Катя поспешно захлопнула дневник и затолкала его в верхний ящик стола.

– Знаете, вы стали очень привлекательной женщиной... Очень!

За последние дни Катерина уже успела привыкнуть к подобным комплиментам и могла бы улыбнуться посетителю, но только сейчас она никого не ждала и не приглашала! Катя подняла взгляд и опешила – перед ней с самой милой улыбкой, на которую он только был способен, стоял Александр Воропаев!

– И вот я зашел... точнее, проник к ней в кабинет без приглашения и стука...

У Кати уже не осталось сил для нового скандала, хотя больше всего на свете ей хотелось выставить Александра как можно быстрее:

– Нет, не здесь. Не та атмосфера, – Воропаев уверенно приблизился к столу, взял ее руку и поднес к губам: – Я хочу пригласить вас в ресторан...

– Это невозможно!

– Боитесь? – прищурился Воропаев.

– Вовсе нет!

– Ну вот видите, бояться действительно нечего! – заговорщически улыбнулся Александр.– Просто деловой ужин в интимной обстановке! Итак, мы договорились, я пришлю за вами машину...

Он бодро вышел, не оставив девушке возможности возразить.

Сменить чулки прямо за рабочим столом в приемной изначально было скверной идеей. Но Виктория осознала это, только когда рядом раздался насмешливый голос Воропаева:

– Одолжила у кого-то чулочки на время? А может, подарили? Вика, признавайся, ты завела в «Zimaletto» любовника?

– Отстань, – помрачнела Клочкова.

– Значит, поклонника, тайного воздыхателя?

– Замолчи и убирайся! Пожалуйста...

– Да ладно, не расстраивайся. Жизнь еще впереди, найдешь себе кого-нибудь получше...

– Слышали, что вам девушка сказала? – к Александру спешил Зорькин: побледневший, со сжатыми кулаками: – Я не позволю оскорблять ее. Я предупреждаю...

– Какие страсти! Спокойней, господин Зорькин.

– А ну-ка заткнись, понял?!

– Ой, какие мы страшные! Тебе-то что нужно? Только не говори, что ты и есть тот тайный воздыхатель, который... – скривился Воропаев и направился к выходу, прощально махнув присутствующим ладонью.

– Хватит! – гневно заорала Виктория.– Коля, тебе не надо было вмешиваться...

– Что же мне было делать? Стоять и спокойно смотреть, как он над тобой издевается? Я так не могу! Да я его убить готов! – зло пнул двери лифта Зорькин.

Вика горько улыбнулась – оказывается, есть человек, готовый за нее заступиться. В глубине души ей было приятно, но как-то не хотелось, чтобы о таком поклоннике узнала еще хоть она живая душа. Особенно в «Zimaletto»!

 

ГЛАВА 21

Милко всесторонне готовился к еженедельному совещанию – комфортно расположился в высоком председательском кресле, пододвинул стульчик и положил на него ноги.

Ольга Вячеславовна хлопотливо подложила под спину Милко вышитую подушечку, вручила ему стакан с водой и принялась капать в него успокоительное.

– Сколько-сколько?! – капризно протестовал Милко.– Двадцать?! Это много! Ты хочешь, чтобы я успокоился навсегда?! Хотя нет... Я еще раньше погибну от нервного истощения! Я захлебнусь этими каплями!

В голосе Милко тревожными предвестниками зазвучали истерические нотки. Кира поспешила его успокоить:

– Мы не дадим тебе погибнуть. Ты нам нужен живой!

– Я же говорю, Пушкарева здесь для того, чтобы испытывать мое терпение! – стенал Милко, и вселенная откликнулась на его призывы. Вошли Катя и Юлиана.

– Добрый день. Извините, что опоздала. С нами будет работать Юлиана...

– О, вот женщина, у которой безупречный вкус! Почти как у меня! – отчасти утешился мэтр моды.

– Прошу вас – садитесь, – галантно придвинул Юлиане стул Урядов, свободной рукой пытаясь стряхнуть Милко, надежно воцарившегося в председательском кресле.– Э... Здесь место президента... Екатерина Валерьевна должна сидеть во главе стола...

– Не надо никого беспокоить. Я сяду на свободный стул. Ничего страшного! – остановила его Екатерина и с новыми властными нотками добавила: – Глава стола в любом случае там, где сижу я!

– Мы тут проанализировали... и подумали... – взял слово Зорькин.– ...и решили... Нужно пересмотреть контракты с зарубежными партнерами, уж очень они невыгодные...

– И кто этим займется? Кому-то придется лететь туда и лично разговаривать с компаньонами... – вспылила Кира.

Ну ладно еще Пушкарева – но и этот ее прихлебатель Зорькин туда же! Стратегический аналитик!

– Что значит – кому-то? Кто у нас занимается зарубежными точками? Разве не Кира Юрьевна Воропаева? – с некоторой поспешностью внес ясность Малиновский.

– Я тебе чем-то мешаю, Рома? – теперь Кира бросала испепеляющие взгляды на Романа, затем переключилась на Жданова: – Или мешаю кому-то другому?

Она поднялась и, стараясь сохранять спокойствие, приложила руку к груди, как театральная актриса перед прощальным поклоном:

– Спасибо большое всем! Сейчас меня просто ставят перед фактом, что в ближайшее время я должна исчезнуть далеко и надолго!

– Если тебе так сложно, этим могу заняться я, – Андрей тоже поднялся.– Я как раз запланировал несколько командировок. Вот, взгляните, это план продаж франшизы... А это – список городов, которые я планирую охватить...

– Когда ты едешь? – все еще не могла поверить услышанному Кира.

– Завтра!

«Вот и все – он принял решение!» – Катя не нашла в себе сил поднять глаза и посмотреть на Андрея. Она только теребила пальцами уголок листка и заметила, что ухоженные пальцы Киры с тщательно сделанным маникюром после этого заявления тоже стали заметно подрагивать.

– Ну что ж, все удачно решилось! – по праву гостьи нарушила затянувшееся молчание Юлиана.– Надеюсь, к показу новой коллекции все снова соберутся здесь?

– Да, конечно. Собственно, все вопросы решены. Все свободны... – Кате стоило больших усилий скрыть огорчение.

Виктория сидела, подперев рукой щеку, и безучастно наблюдала за мельтешением прочих сотрудников «Zimaletto». Ей было совершенно все равно – спешат ли они по делам или умело отлынивают от работы. Даже свежие сплетни ее не занимали. Она сидела и ждала гибели. Потому что если человек оказывается отрезанным от цивилизации, его гибель—вопрос времени, причем непродолжительного. А единственной ниточкой, связывающей ее с цивилизацией, был телефон. Именно «был». Об этом Вика только что узнала. Ее телефон отключен в связи с задолженностью...

– Бедный мой телефончик, – Клочкова погладила яркую пластмассовую коробочку, как любимого питомца.– Что я буду без тебя делать?!

– Книжки начнешь читать. Телевизор смотреть. Умная станешь! – язвительно посоветовала из-за своего стола Шура.

Кто бы говорил – швабра двухметровая! В конце концов, она – Вика Клочкова, а не какая-то там Шура-Шуруп, – добросовестно отучилась в МГИМО целых два года! Виктория гордо проигнорировала оскорбительную реплику. И стала в который раз, горестно вздыхая, изучать счет за услуги мобильной связи.

– Что-то случилось? – рядом со столом материализовался Зорькин.

В другой день Вика с удовольствием бы его турнула, особенно после выходки с чулками. Но сегодня Клочкова была рада любому сочувствующему слушателю.

– У меня отобрали все, что было, оставались только честь и телефон. И вот сегодня... – всхлипнула Виктория.– ...отобрали телефон!

– Отобрали? Кто отобрал? Украли? – разволновался Николай.

– Еще хуже, – Вика красиво и безнадежно взмахнула рукой.– Отключили. За неуплату!

Конечно, Зорькин не подал виду, но известие его только порадовало! И он с рыцарской готовностью объявил:

– Так это не проблема! Я могу положить тебе денег на счет!

– Правда? Видишь ли, там небольшая задолженность... Даже не задолженность, а так... отрицательный балансик... – воспряла духом Виктория и протянула Зорькину счет.

Финансовый директор остолбенел от цифры, выеденной графе «Итого». Он за год столько не наговаривает! Да какое там – за год! За два! А может – и за все пять... Но отступать было слишком поздно – в глазах Вики снова теплился огонек надежды и симпатии. Он сгреб в охапку остатки мужества и промямлил:

– Я... что-нибудь придумаю...

Выход действительно был – один-единственный выход! Зорькин набрал в грудь воздуха, зажмурился, извлек из кармана свой новенький мобильник и холодеющей рукой протянул его Виктории:

– Если хочешь, можешь пока говорить по моему. А потом мы что-нибудь придумаем, правда!

Потрясенная Виктория осторожно взяла протянутую трубку.

«Как хорошо, что Юлиана согласилась работать с нами над коллекцией», – думала Катя, наслаждаясь аурой гармонии, которую излучала ее старшая подруга. Они уже больше часа эффективно и слаженно работали над планом рекламной кампании, просчитывали сметы, обсуждали нюансы презентации, отбирали самые подходящие фотографии моделей, достойные размещения в журналах. Но разговор все равно соскальзывал к животрепещущей теме – ситуации, сложившейся в «Zimaletto».

– Я так рада, что хоть один человек искренне поддерживает новую стратегию развития... Видите, какая здесь атмосфера?! Я как будто на бочке с порохом сижу! К такому очень тяжело привыкнуть...

– Не переживай. Все не так страшно! Хотят этого люди или нет, но твои указания они будут исполнять, – ободрила ее Юлиана.– Ты держишься великолепно. Но все же кое-что меня насторожило...

– Я не уверена в себе? Говорю неубедительно? – напряженно пыталась угадать Катя.

– На господина Жданова ты кидаешь непозволительно пылкие взгляды, – предостерегла девушку Виноградова.

– Правда? А я и не заметила. Просто он так неожиданно заявил о своем отъезде, я даже опешила!

Стоило упомянуть Андрея, как Катины плечи опустились, голос стал тише, а глаза сделались влажными от невыплаканных слез. Она призналась Юлиане почти дрожащим шепотом:

– Я так долго его не видела. Уже привыкла, что его нет рядом. И никогда не будет. Но потом увидела... услышала его голос... Он снова рядом. Мы ходим по одному этажу, по тем же самым кабинетам. В любой момент можем случайно встретиться... Мне очень тяжело держать себя в руках... Я не хочу руководить «Zimaletto», не хочу работать с ним... Просто, так сложились обстоятельства. Но как только я тут все налажу, я немедленно уйду!

– Очень хорошо. Пусть едет! – отчеканила Юлиана и принялась убеждать Катю: – Чем меньше ты будешь его видеть, тем лучше для тебя! А то ты постоянно о нем думаешь и трепещешь от восторга, а Кира сходит с ума от ревности! Хватит мечтать о Жданове. Он тебе не пара. Хватит мучаться и скучать в одиночестве. Развейся! Отвлекись! Тебе есть с кем провести время.

– С кем? – не сразу сообразила Катя.

– С одним хорошим человеком по имени Михаил. Это имя тебе что-то говорит?

Катерина вдруг почувствовала укол совести. В последние дни она все не могла найти время, чтобы позвонить Михаилу... Случайно ли?

– Между прочим, Миша звонил сегодня. Страшно удивился, когда узнал, что ты у меня больше не работаешь, – многообещающе улыбнулась Юлиана.– А уж как я удивилась, что он этого не знает, ты просто не представляешь!

– У меня даже времени не было с ним созвониться. Столько всего на меня сразу свалилось... – слабо оправдывалась Катя.

– Не оправдывайся. Причина другая, и мы с тобой это прекрасно знаем. Просто кто-то другой мешает тебе разглядеть в Михаиле твоего единственного мужчину!

Катя остановилась у окна и задумалась. Потом медленно повернулась к Юлиане и тихо, но уверено ответила:

– Я еще не готова к новым отношениям... Может, позже...

Малиновский и Жданов стояли у дверей кабинета. Ключ не хотел их слушаться – то ли отвык за время их отсутствия, то ли не хотел отпускать в продолжительную командировку. Наверное, они были единственными, кто продолжал топтать ковровое покрытие офисного коридора чрез час по завершении рабочего дня. Поэтому вполне естественно, что незнакомый мужчина в строгом костюме, едва покинув лифт, обратился к ним с вопросом:

– День добрый, где я могу найти Екатерину Валерьевну Пушкареву?

– А по какому вопросу? – полюбопытствовал бдительный Роман.

– У нее назначена встреча с господином Воропаевым. Я – его шофер, приехал за ней... – церемонно ответил тип в костюме.

Потрясенный Жданов только руками развел.

– Да, конечно, вон – Кать... ерины Валерьевны... дверь. А я – ее личный секретарь, – не растерялся находчивый Малиновский.– Если для нее поступят экстренные депеши – где она будет находиться?

Роман прогнулся и состроил подобострастную мину.

– Ресторан «Бон Аппетит», – снисходительно бросил водитель, весомо постучал и скрылся за дверьми кабинета.

– Гламурное местечко! – известный «активист» клубной жизни Малиновский был явно впечатлен.– Интересно, зачем нашему общему другу приглашать Пушкареву в такой дорогущий ресторан?

– Да уж не по доброте душевной! Он просто хочет подобраться поближе к «Zimaletto», – Андрей сделал неуклюжую попытку притвориться, что его заботит исключительно судьба компании, но внутри его сжигал сухой огонь ревности.

– Ага. Так сказать, установить контакт, – скептически поддакнул Ромка.

– Знаешь, что меня больше всего бесит? – не выдержал и сорвался на сдавленный крик Жданов.– Она согласилась! Хотя прекрасно знает, как он к ней относится!

– А может быть, есть нечто, о чем мы не догадываемся? Мы же не знаем, в каких они отношениях на самом деле... Она все-таки подписала на него доверенность на управление «Ника-модой». А вдруг у них интрижка?

– Ну что ты несешь, Малиновский? – одернул увлекшегося приятеля Андрей, хотя и сам заметно нервничал.– Оставь свои теории при себе!

– А что? Смотри – вон идет наша барышня, при полном параде... Все при ней – и власть, и внешность. Даже надушилась. Знаешь, Жданов, наше правое дело пахнет керосином... Скажи мне, друг мой, неужели ты отдашь Катю в лапы этого кровопийцы?!

Большая часть монолога Малиновского звучала напрасно. Жданов, не дожидаясь его напутствий, сорвался с места и помчался в ресторан «Бон Аппетит».

 

ГЛАВА 22

Ресторан «Бон Аппетит» завоевал среди светской публики статус «кусочка Парижа» благодаря шеф-повару с французскими корнями, впечатляющей винной карте и непристойно дорогим блюдам. Обстановка здесь была солидная и надменная, но без шума и роскоши, способных отвлечь опытных гурманов от тонких нюансов фуа-гра. Важный, как потомственный французский дворянин, метрдотель ресторана «Бон Аппетит» проводил Катерину к столику Воропаева и галантно осведомился, приглашая к посетительнице официанта:

– Аперитив?

– Будьте добры, персиковый сок.

– Сок? Вы уверены? – принялся любоваться собой Воропаев, в надежде, что его приглашение польстило Кате.– У них прекрасный выбор французских вин... Ведь сегодня же особенный вечер – я пригласил вас на ужин. Согласитесь, такое редко случается...

– Да, вы правы, вечер особенный, – Катя придала лицу унылое выражение.– Особенно длинный и скучный...

– Неужели вы все еще обижены? Я думал, ваше преображение затронуло не только внешность, но и характер... – почувствовав, что ему не удалось произвести ожидаемого впечатления, Александр с трудом сохранял благожелательный тон.

– Нисколько. Просто я предпочитаю держать дистанцию в общении с людьми, которые в течение длительного времени демонстрировали свое пренебрежительное отношение ко мне. Особенно если теперь они это отношение резко поменяли...

– Вы стали не только президентом «Zimaletto», вы стали привлекательной женщиной, – пытался опутать Катю комплиментами Воропаев. – Женщиной, которая интересует мужчин не только профессиональными достижениями...

– Я думаю, – Катя прошила Воропаева холодным проницательным взглядом, – вам просто от меня что-то нужно... Поэтому давайте говорить коротко и по делу!

– Бросьте, мы все-таки не в суде и не на допросе, – огрызнулся Александр с обычной своей бесцеремонностью.

– Я не намерена здесь задерживаться, так что перейдем к делу! – настаивала Катерина.– Чего вы хотите?

– Хорошо, – Александр был в бешенстве от возмущения: что эта пигалица о себе возомнила? Он почувствовал, как скулы белеют от сдерживаемого гнева.– Мне нужен аванс с ежемесячной выплаты дивидендов, которую получают акционеры «Zimaletto»!

– Это невозможно! – отрезала Катя и встала, демонстрируя, что разговор окончен.

Александр попытался удержать ее и тоже поднялся:

– Почему? Неужели мы не можем найти общий язык? Я думал, нам это удалось. Вы ведь доверили мне управление «Ника-модой»... А сейчас я говорю всего лишь об авансе!

– Я не стану делать никаких исключений! Но я заплачу за себя, а то боюсь, что наш ужин обернется для вас финансовым кризисом! – Катя бросила на Воропаева уничижительный взгляд, положив на стол крупную купюру – Боюсь, это все, чем я могу вам помочь...

Пушкарева широко, решительно шагала к автомобилю, не замечая ничего вокруг, и вздрогнула от неожиданности, когда дорогу ей преградила фигура мужчины.

– Ну как, вечер удался?

Испуганная Катя прищурилась – черты лица расплывались в вечернем сумраке, но пропитанный иронией голос мог принадлежать только Жданову!

– Андрей... Павлович? Что вы здесь делаете?

– Просто любопытствовал, как вы с Александром Юрьевичем мило поужинали...

– К вам это не имеет никакого отношения, – холодно ответила Катя.– Уходите, пока не поздно. Если Александр увидит вас, он сразу сообщит Кире Юрьевне. А это не нужно ни вам, ни мне...

Она не успела увернуться – Жданову удалось прижать ее к себе и с ревнивой горячностью прошептать ей на ухо:

– Воропаев приглашает тебя в ресторан, ты соглашаешься. Объясни – что происходит?!

Вместо ответа Катя вырвалась из объятий Андрея и остановилась напротив. Они оба тяжело, неровно дышали и смотрели друг на друга, как противники на ринге.

– Он просто хочет использовать тебя, потому что ты управляешь компанией! Я его методы знаю... – горячился Андрей.

– Видимо, он решил меня соблазнить, я правильно понимаю? – Катя надеялась, что в темноте Жданов не заметит горькой морщинки между ее бровей. Она не хотела больше возвращаться к этому разговору. Никогда. Но он ее вынудил, и теперь она будет защищаться.

– Кому, как не вам знать эти методы, Андрей Павлович?! Спасибо, что предупредили! Я по наивности ни за что не догадалась бы, что такое возможно...

– Хорошо. Если хочешь, можешь считать меня подонком, – устало согласился Андрей и сделал шаг по направлению к Кате, потом еще один. Пушкарева стояла, оцепенев от нахлынувших чувств, и не двигалась. Андрей подошел вплотную и снова обнял ее.

– Только скажи мне, почему ты согласилась на его приглашение? Я не могу видеть тебя с другим мужчиной, неужели ты не понимаешь? – он стал лихорадочно целовать Катю и бормотать: – Я люблю тебя. Я все еще тебя люблю, Кать...

– Замолчите, не хочу этого слышать. – выдохнула она. И вдруг резко, изо всех сил оттолкнула Жданова: – Оставьте меня в покое!

Она побежала к своей машине, хлопнула дверцей, и автомобиль сразу же сорвался с места.

Желая оказаться как можно дальше от ресторана, Катя неслась на максимально возможной скорости, позабыв о правилах дорожного движения. Огни встречных машин расплывались перед глазами от слез, а мысли в голове тоже пытались обогнать одна другую, путались и смешивались, так что Катя совершенно не могла разобраться в них:

«...Когда я уехала сама, все гораздо проще. А теперь уезжает он, и мне так страшно! Мне кажется, если я отпущу его сейчас, то больше он никогда не вернется... ко мне.

Хотя я знаю, знаю, что ему плохо, и мне очень, очень жаль его... Он запутался. Возможно, ему и правда стоит уехать. Так будет лучше... для всех. Иногда полезно сбежать на время, чтобы разобраться в себе. Я сама через это прошла. Теперь его очередь! И почему я боюсь, что он не вернется? Ведь мы все равно не сможем быть вместе... Никогда!»

Андрей ощущал себя растоптанным и выброшенным за ненужностью. Катя его больше не любит... Она сильная и уверенная в себе женщина – зачем ей, в самом деле, нужен такой, как он? У нее другой – порядочный, деловой, верный и правильный, как таблица умножения. Она будет счастлива... А он? Что тогда будет с ним? Он останется один – угадал Жданов единственно возможный ответ...

Остаться одному прямо сейчас было так страшно, что он прямо от ресторанной парковки отправился к Кире. Бывшая невеста не ждала его, но, кажется, была рада. Во всяком случае, Андрею хотелось так думать, разглядывая точеную фигурку девушки сквозь толстое стекло бокала. Сидит на диване, склонившись и строго поджав губы. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, Кира с мягким укором сказала:

– Ты не мог мне сказать заранее, что уезжаешь на целый месяц?

– Я не хотел говорить, пока все не уточнится... – теперь Андрей смотрел только на золотистую жидкость в бокале.– Ты боишься, что я опять собираюсь где-то тайно встречаться с Катей? Брось...

– Я другого боюсь. Мне кажется, что ты не хочешь быть ни с ней, ни со мной. А деловая поездка – только удачный повод, чтобы сбежать!

– Я никуда не сбегаю, поездка займет не больше месяца...

В сущности, дело обстояло именно так, как сейчас сказала Кира, но Андрей все же возразил – зло и азартно, как возражают только на правду. Кира не стала с ним спорить. Встала с дивана, поставила свой бокал, еще раз внимательно посмотрела на Андрея и спросила:

– Ты останешься или поедешь к себе?

– Останусь, – неожиданно для самого себя ответил он.

Чем больше Милко размышлял о гардеробе для «нестандартной» – то есть самой обычной, что называется, с улицы, – женщины, тем больше заходил в тупик.

Капризная бабочка вдохновения не желала опускаться на кончик его карандаша, что он ни делал. Милко сдался.

Ему потребуется помощь – раздуть божественный огонь его большого таланта было доверено стилистам с безупречной репутацией в кругу профессионалов, но при этом близким к народу – благодаря вездесущему телевидению – Саше и Таше.

Едва завидев одетую подобно героем фантастического боевика парочку, Милко расплылся в улыбке и в традиционном приветствии коснулся напудренной щекой бледной ланиты сперва Саши, потом Таши.

– Ташенька! Сашенька! Птички мои!

– Нас повысили, раньше мы были «рыбы мои», – шепнула Саша.

– Девочки, вам предстоит титаническая работа! – всплеснул руками Милко.– Я знаю, вы будете ненавидеть меня всю жизнь, но это нужно сделать! Милко никогда не работал с таким тяжелым материалом. А вы, мои птички, к этому привыкли...

Он артистическим жестом вручил Саше искусственный цветочек из новой коллекции.

– Милко, спокойно, мы готовы к любым неприятностям. Короче, где объект?

– Объектов несколько... – безнадежно махнув рукой в сторону женского персонала «Zimaletto», он поспешил удалиться. Милко был уверен – преданная Ольга Вячеславовна законспектирует пожелания мастеров и передаст ему слово в слово! А уж он-то не оплошает!

– Добрый день! А я вас узнала! Вы Саша и Таша! А я – Шура! – просияла Шурочка.

Саша и Таша не стали терять времени, а с суровым профессиональным прищуром вглядывались в окружившие их лица и фигуры, сразу перешли к рекомендациям общего характера:

– Макияж у всех должен быть классический, дневной. Вы работаете в модном доме, и чувство меры необходимо.

Затем перешли к индивидуальному имиджу:

– Дальше! Шура у нас спортивная и агрессивная...

– Это кто тут агрессивная? – с угрозой ответила Шура, подтверждая «диагноз» специалистов.

– Запишите слово «женственность» и поставьте три восклицательных знака! Бантики, заколочки и кепки убрать. И не сутулиться!

Саша и Таша работали быстро. Ольга Вячеславовна едва успевала записывать их рекомендации, но все равно они провозились весь день. Зато к вечеру Милко, едва взглянув на заметки, уже расправил крылья вдохновения и от эскиза к эскизу понесся к новой коллекции...

 

ГЛАВА 23

Прошло уже больше месяца с тех пор, как Жданов уехал по городам и весям предлагать франшизы. Следом за ними и Кира укатила в Европу – вести переговоры с зарубежными покупателями. Весь массив текущей работы обрушился на Екатерину Пушкареву – и она справлялась с ним день за днем, почти не замечая, как с угрожающей скоростью летит время. И все эти дни и недели единственным человеком, с которым она могла быть почти откровенна, оставался Николай. Впрочем, чем ближе становился день решающей демонстрации новой коллекции, воплотившей новую маркетинговую стратегию компании «Zimaletto», тем мрачнее становились прогнозы Зорькина, а его энтузиазм гас на глазах:

– Послушай, как только «Zimaletto» расплатится с долгами, нас всех выметут отсюда поганой метлой! Тебя – из этого кресла, меня – из кабинета... – вещал Коля, удобно расположившись в кожаном кресле рядом с Катиным столом.– Эх, Пушкарева, времени осталось два, нет, один месяц! И что потом?!

– Через два месяца ты станешь полным банкротом, – хитро прищурилась в ответ Катя, – если будешь делать такие подарки Виктории! Я имею в виду телефон... Зачем ты отдал свой телефон Вике?

– Я не мог поступить иначе, – вздохнул Зорькин. Счастье, что Катя еще машину не видела! Он давно уже выкупил у банка авто Клочковой, но приехать на нем в «Zimaletto» решился впервые только сегодня.– Я купил Вике сим-карту и буду оплачивать ее счета... Не могу видеть, как она страдает.

– Настоящий джентльмен? Рыцарь канцелярского стола? Ну-ну, – вздохнула Катерина.– Везет же Вике. У нее такой защитник! Коля, когда ты видишь эту расфуфыренную куклу, ты теряешь контроль над собой!

– Я полностью контролирую ситуацию, – подобрался Зорькин: ироничные комментарии Пушкаревой уже начали его здорово задевать.– Я мужчина, и я найду в себе силы, а вот у тебя, моя дорогая Пушкарева, проблемы начнутся гораздо раньше...

– Ты о чем?

– О возвращении твоего Жданова, – выдержал Катин пристальный взгляд Зорькин.

– Глупости. Эта тема давно в прошлом, – отмахнулась она и снова погрузилась в документы.

– Послушай меня, своего старого друга, – не унимался Коля.– Ты никогда от него не избавишься.

– Уже избавилась! – бросила Катя, не поднимая головы.

– Тебе это только кажется. Давай поспорим на коробку конфет, что как только он вернется и ты его увидишь, грохнешься в обморок.

– Не дождетесь! – она подняла голову от бумаг, ударила с Колькой по рукам прямо над столом и рассмеялась: – Можешь уже идти за конфетами, Зорькин!

– Зорькин пришел! – захлопала в ладоши Виктория и, с радостным криком бросившись к Николаю, принялась обнимать и целовать его, стоило Зорькину выйти из президентского кабинета.– Моя! Моя машинка! Я узнала бы ее из тысячи! Родная... Господи, ты меня услышал! Ты мой Николай-чудотворец!

– Вика... – попытался высвободиться из объятий и поправить очки покрасневший Зорькин.

– Молчи! Не говори ничего! Ты не представляешь, что я испытала, когда увидела ее!

Зорькин, наконец-то набравшись мужества, оттащил Вику от себя и усадил счастливицу на кожаный диван.

– Вика, погоди, выслушай меня.

– Я все знаю! Ты заплатил все долги и выкупил ее для меня!

– Это не совсем так...

Виктория вскочила с дивана, подбежала к окну, убедилась, что некогда принадлежавшая ей машина все еще стоит на служебной стоянке у офиса, и, картинно насупившись, потребовала объяснений:

– А как?

– Я действительно купил эту машину... Я купил машину для себя... Прости...

– Что? Что ты сказал?

Может, у нее слуховые галлюцинации? Или она настолько утратила привлекательность, что ей пора сделать пластику? Вика не верила своим ушам. А когда поверила – как тигрица сделала прыжок в сторону Зорькина и отвесила ему впечатляющую оплеуху.

Николай, ухватившись за щеку, испуганно забормотал:

– Я купил машину для себя... Но я готов отвозить тебя домой...

В этот драматический момент двери лифта открылись, и в приемную шагнул Жданов. Посвежевший и заметно умиротворенный, приветственно улыбнулся. Легко бросил кейс на стойку и спросил:

– Кира уже приехала?

– Кать... тут такое дело... Короче, Жданов вернулся, – понизив голос, сообщал Зорькин в трубку телефона внутренней связи.

– И что? Как он? Он спрашивал... про меня?

– Нет. Про Киру спросил. И еще сказал, что ждет какого-то гостя из Киева...

– И все? – Катя старалась казаться равнодушной.

– Все, – исчерпывающе ответил Зорькин.– Может, попросить, чтобы тебя соединили с ним?

– Нет, – разочарованно протянула Катерина.– Было бы что-то срочное, он бы сам зашел...

Пушкарева повесила трубку и подняла взгляд – перед ней стоял Жданов, как давно он здесь? Вошел так тихо, что она даже не слышала звука открывшейся двери. Катя заворожено смотрела на него и не находила нужных слов для приветствия.

– Здравствуйте, Катя! – улыбнулся Жданов.

– Здравствуйте, Андрей... – ее сердце колотилось с бешеной силой.– ...Павлович... Как вы съездили? Как успехи?

– Все прошло отлично. От желающих сотрудничать нет отбоя... – В паузах между словами в кабинете становилось совсем тихо, и Катя ощутила, что Андрей тоже волнуется.– Все в порядке. Скоро подъедет Юлиана – обсудим подготовку к показу. Присоединяйтесь...

– Обязательно. Мне надо поговорить с Юлианой. На показе будут мои приглашенные, наши потенциальные покупатели из Киева... Хотелось бы, чтобы к ним отнеслись с должным вниманием... От этого зависит... зависит важный контракт...

Пушкарева кивнула и притворилась, что погружена в работу. Андрей направился к выходу. Задержался в дверях. Оглянулся. Несколько секунд смотрел на нее, словно любуясь... или прощаясь. И, наконец, оставил ее одну. Катя почувствовала, как улыбка тут же соскользнула с ее лица, а к горлу подкатил комок слез.

– Ты слишком нервничаешь! – Юлиана протянула взволнованной Кате стакан с водой.– Надеюсь, это только из-за показа.

– Да... То есть... Мягко сказано. Я просто как на иголках. Как там? Все в порядке?

– Успокойся. С утра проверили свет и звук, – стала отчитываться о проделанной работе Юлиана. Ее слова звучали уверенно и производили на Катю благотворный успокаивающий эффект.– Милко провел две репетиции с моделями. Трижды всех уволил и снова принял на работу. Все отлично. Лучше ты расскажи... Ты уже видела Андрея?

– Да. Он заходил. Сказал, что удачно съездил, – уклончиво отвечала Пушкарева. После визита Андрея в ее душе снова поселилось щемящее чувство тревоги и неопределенности.– Обещал много новых контрактов и много новых покупателей...

– Значит, вы говорили только о делах? – с сомнением склонила голову к плечу Юлиана.

– А что здесь удивительного? – под этим изучающим взглядом Катя почувствовала себя совсем неуютно.

– На Жданова это не похоже. И он не засыпал тебя комплиментами? Не попытался назначить свидание?

– Так бы я и согласилась! – безоглядно соврала Катя.– К счастью, его интересовали только дела. Он был такой вежливый. Улыбался...

– Что-то с ним случилось, – задумалась Юлиана.

– Мне показалось, он как-то изменился. Это уже не тот Андрей... – решилась признаться Катя.

Ей было нужно хоть с кем-то разделить эту новую ношу, с приездом Жданова опустившуюся на ее плечи.

– А ты хотела бы увидеть прежнего?

– Я бы не хотела видеть ни первого, ни второго, но пусть лучше будет второй! – не выдержала ироничного прищура Юлианы девушка.– По крайне мере, этот совершенно точно оставит меня в покое!

 

ГЛАВА 24

Шура и Амура, пользуясь недолгим затишьем, сгрудились у стола Маши и полушепотом обсуждали последние новости, то и дело оглядываясь на Вику, с гордым видом игнорировавшую их компанию.

– Девочки, я сразу обратила внимание, у Жданова был совершенно счастливый вид. И в глазах огонь.

– А что здесь особенного? Он – молодой, неженатый. За ним и здесь толпы девиц ходили. А уж в командировке, да без присмотра Киры... – заподозрила неладное Шура.

– Ну что вы выдумываете? Просто человек развеялся. Набрался впечатлений. Отдохнул. Потому и настроение отличное! – не соглашалась оптимистка Амура.

Они продолжали болтать, не обращая внимания на миловидную девушку с прекрасными черными волосами, листавшую журналы на гостевом диванчике.

Девушка, судя по внешности, была моделью и, видимо, ждала Милко. Он сейчас набирает девушек на будущий показ. Но все четыре (включая Викину) любознательные секретарские головы разом обратись к незнакомой посетительнице, когда пружинистым шагом, с самой обаятельной из арсенала своих улыбок, к девушке подошел Жданов:

– Надеюсь, вы предложили нашей гостье из Киева кофе?

– Нет... – растерянно пробормотала Шура. – Гостья из Киева поднялась. Двигалась она очень грациозно и выглядела настоящей красавицей. Жданов чмокнул ее в щеку и представил:

– Это наш новый, очень важный партнер из Киева, Надежда Ткачук!

– Ты занят? Я могу подождать, – красивым грудным голосом предложила гостья.

– Еще не хватало... Скорее, подождут дела! – рассмеялся Жданов.

– Ну вот – заинтриговал...

– А сколько всяческих твоих планов я нарушил в Киеве? Неудобно вспоминать! Идем, взглянешь на нашу обитель? Одна мастерская Милко чего стоит! А еще я хочу показать тебе производство, магазины... – он увлек красавицу гостью за собой и, оглянувшись, бросил дамочкам: – Я уже не вернусь в офис... Передайте, пожалуйста, что я занят...

Верная Маша сразу схватилась за телефонную трубку, вызывая Пушкареву:

– Кать, не знаешь, что за важная особа приходила к Жданову?

– Понятия не имею, – Катя чуть не бегом выскочила в приемную, но, уж не застав киевскую гостью, была вынуждена ограничиться информацией из вторых рук:

– Очень длинные ноги у этого делового партнера... – хмурилась Шура.

– Только на этот раз он подцепил ее в Киеве. Своих ему мало!

– Улыбался до ушей. А смотрел так, что я думала, очки треснут от любезности...

– Судя по разговору, он там с ней неплохо провел время. Есть что вспомнить!

Катины подружки наперебой спешили поделиться впечатлениями от встречи:

– Я-то здесь при чем? Зачем вы мне все это рассказываете? – возмутилась Катя.

– Похоже, у них все серьезно, – загрустила Маша.

– Будь начеку! – шепнула многоопытная Ольга Вячеславовна.

– Кто вам сказал, что меня интересует, с кем он сейчас и с кем у него все серьезно? Я ничего не хочу об этом знать. Ничего. И не вмешивайтесь в эти дела. И оставьте меня в покое! Если у Жданова появилась очередная пассия, то об этом должна беспокоиться Кира! – Катерина чувствовала, как в глубине ее души испепеляющим огоньком разгорается ревность, а глаза снова щекочет давняя обида, и поспешила укрыться в рабочем кабинете. Пусть никто не догадывается, что она чувствует на самом деле!

«...Что теперь страдать?! Сама хотела, чтобы он меня оставил в покое. Это и случилось. Жданов забыл меня, влюбился в другую. Радоваться надо. А все равно хочется рыдать!»

Она закрыла двери и не слышала, что Вика уже стрекочет по телефону с далеким международным абонентом:

– Да нет же, Кира, это не деловой партнер. Где ты видела деловых партнеров с внешностью модели?! Хотя, смотря о каких делах вести речь?! ...Ну почему нарочно? Не хочу я тебя злить! Я просто по-дружески рассказываю. Может, тебе это придаст энергии, и ты побыстрее выбьешь себе билет. ...Ну, прости. Прости, Кирочка. Главное, не переживай из-за этого. Я тут держу руку на пульсе! – она закончила разговор и, выскользнув из приемной, отправилась шпионить за парочкой «деловых партнеров».

Надежда осторожно переступала туфельками на высоких каблуках по плиточному полу производственного этажа и слушала толковые и остроумные пояснения Жданова. Андрей жестом балаганного зазывалы указал на двери прежнего рабочего кабинета отдела развития:

– Недавно я работал прямо здесь – днями и ночами. Хочешь, я тебе покажу мой кабинет?

– Конечно. Там скоро будет музей?

– А как же! Поэтому нужно поторопиться, пока еще пускают бесплатно, – он многообещающе понизил голос– Только сначала я должен кое-что сделать...

Он ринулся в темную часть слабоосвещенного коридора и громко, сложив ладони рупором, крикнул:

– Клочкова! Виктория! Я тебя засек. Выходи медленно с поднятыми руками! Вика, я считаю до трех. А уже два с половиной...

Груда пустых ящиков и коробок таинственно зашевелилась, и перед удивленной Надеждой появилась эффектная девица с ярким макияжем. Девица с показной радостью хлопнула в ладоши:

– Сюрприз, сюрприз – здорово я тебя разыграла, да? Я тут по делу, смотрю – ты. Хотела подшутить...

– Твой юмор я знаю наизусть. Что ты здесь делаешь? – гневно сдвинул брови Жданов.

– Я тут э-э-э... ищу каталоги. Кира меня просила...

– Кира уже месяц в командировке, – не поверил Андрей.

– Так она месяц назад и поручила мне их найти, а я чего-то заработалась – сам знаешь, многое в компании на моих плечах, – бессмысленно улыбаясь, тараторила Вика.

– Вика, на плечах должна быть голова, – Жданов обхватил Вику за упомянутые плечи и, повернув лицом к своей гостье, церемонно представил дам:

– Надежда Ткачук. Эта красивая, очень образованная и весьма успешная девушка приехала к нам из Киева. Она представляет фирму наших украинских партнеров! Все ясно?

– Да, – огрызнулась Вика.

– А это – Виктория Клочкова. Секретарь Киры Воропаевой, – не отпускал Викторию Жданов, – начальника отдела продаж и акционера «Zimaletto»...

– Очень приятно, – формально ответила Надежда.

– Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, – как можно шире улыбнулась Клочкова и с максимальной скоростью эвакуировалась с производственного этажа.

– Извини... – неловко замялся Андрей.

– Кира – эта та самая девушка, о которой ты мне рассказывал?

– Да, – у Жданова на душе стало неспокойно, и он поспешно отвел глаза.

– Я надеюсь, что из-за меня у тебя не возникнет проблем? – ободряюще пожала ему руку Надежда.

– Я надеюсь, что как раз именно ты и поможешь решить все мои проблемы! – в ответ улыбнулся он.

Жданов с гордостью демонстрировал своей гостье альбомы с плановыми коллекциями. Они склонялись над страницами, перебирая образцы тканей, их руки то и дело соприкасались. Время от времени Андрей развлекал Надежду историями о Милко и, наконец, посвятил ее в святая святых – новую концепцию продаж «Zimaletto».

– Грамотно сделано, – Надежда со знанием дела оценивала сроки передачи коллекции в торговую сеть и планы поступлений.– Расположение моделей, цветовая гамма идет по нарастающей. Отлично... Мне очень нравится... И это новшество – одежда на любой размер в каждом магазине... И концепция доверительного общения с покупателем...

– Это придумала Катерина Пушкарева, – с гордостью сообщил Андрей.– Это очень профессиональный, разумный и добрый человек!

– Ой, вы мне уже столько о ней говорили, – старательно улыбнулась Надежда.

– Вон она, у стола в приемной! – увидев Катю, Жданов обрадовался, как ребенок, и с энтузиазмом повел представлять госпожу Ткачук.– Пойдемте, я вас хочу познакомить!

– Всем здравствуйте! – на громкий голос Жданова из их кабинета мгновенно высунулась взъерошенная голова Малиновского.– Позвольте представить вам Надежду Ткачук – делового партнера «Zimaletto».

– Очень приятно. Роман Малиновский. Коммерческий отдел! – сразу же отрекомендовался коллега.

– Добрый день, – прохладно сказала Катя и окинула взглядом «важную персону».

– А это Екатерина Валерьевна Пушкарева. Президент компании «Zimaletto», – продолжал Жданов.– Я в общих словах рассказал Надежде о нашей стратегии...

– Очень приятно. Вы знаете, я сегодня видела новое оборудование, магазины... Ваша концепция продаж – просто прорыв! Да! – похвалила Ткачук, – И я очень хотела с вами пообщаться., . Хотя, если вы заняты...

Катя не нашлась что ответить сразу. Девушка действительно была очень красивой, но улыбалась просто и располагающе, без затаенного в уголках глаз презрения, злобы или зависти, которые Катя уже привыкла замечать у собеседников. Поэтому она отступила на шаг и тоже улыбнулась:

– Я с удовольствием вам все расскажу. Пойдемте ко мне в кабинет, там и поговорим...

– Надежда, я надеюсь, что после общения с президентом компании вы почтите присутствием и нашу скромную обитель, – расшаркивался с заезжей красавицей Роман.

– Пошли, отшельник, в нашу келью, – довольно бесцеремонно затолкнул его в кабинет Андрей.

– Ой, не могу, – презрительно кривила губы Клочкова и выбирала в ящичке лак. Женщине, у которой есть такая коллекция лаков, не страшны ни соперницы, ни временные финансовые трудности! – Распушили хвосты, как павлины, а там и посмотреть-то не на что. Да, нынешним мужчинам так мало надо. И что они в ней нашли?

– А вас, Штирлиц, я попросил бы остаться, – Роман строгим жестом профессионала указал Жданову на стул.

– Не тянешь ты на Мюллера, ну хоть убей, – беззлобно подколол его Андрей.

– Убью, если ты мне сейчас же не расскажешь, когда, где и при каких обстоятельствах ты познакомился с этой изумительной женщиной? – мечтательно осведомился Рома.

– Без комментариев! – рассмеялся Андрей.

– Так, значит все серьезно, – понимающе кивнул Ромка.

– Андрей мне показал главные составляющие компании, – расхваливала своего добровольного гида Надежда в Катином кабинете.– Сразу видно – он свое дело знает и любит.

– А вы давно с ним знакомы? – вежливо спросила Катя. Ее мысли блуждали сейчас далеко от кабинета, так далеко, что ей было почти все равно, насколько далеко зашли отношения Надежды и Жданова.

– Нет, мы встретились, когда он приехал в Киев, но сразу же подружились. Меня подкупило в нем ответственное отношение ко всему, что он делает! – лукаво улыбнулась Надежда.– Андрей много рассказывал мне о вас, Катя...

– Неужели? – Пушкарева неохотно вернулась из душевного оцепенения в колючую реальность.– Не думала, что стану поводом для разговоров...

– Андрей говорил, что вы лучший человек, которого можно представить в должности президента компании...

– Он так сказал? – удивилась Пушкарева.

– Но вы же действительно прекрасно управляете «Zimaletto»! Как вам пришла в голову эта мысль – шить одежду для нестандартных женщин?

– Я просто каждый день смотрела в зеркало, – горько усмехнулась Катерина.

– Вы шутите! – не поверила гостья.– Вы-то можете себе позволить носить любую одежду. Выглядите прекрасно!

– Спасибо за комплимент, но я просто хорошо одета и удачно накрашена – не более того. А раньше было все по-другому, – и добавила, пристально наблюдая за реакцией Ткачук: – Андрей разве не рассказал вам, как взял на работу дурнушку-секретаршу?

– Нет, он говорил о вас, – без тени притворства удивилась гостья.– Говорил только как о прекрасной, умной и красивой девушке...

 

ГЛАВА 25

Многочисленные кабинеты, приемные и коридоры «Zimaletto» в этот день опустели раньше обычного – служащие, портнихи и модели отправились на показ. Одни – в качестве участников, другие – в качестве зрителей. И только Виктория грустно сидела в углу, подравнивая ногти и вяло отвечая на редкие телефонные звонки.

– А почему ты не пошла на показ вместе со всеми? – остановился перед рабочим местом Вики ее заботливый кавалер – Зорькин.– Тебе не хочется, что ли?

– Потому что я Киру ждать должна, – раздраженно объяснила Вика.– Вот почему!

– И долго ждать? – как любой финансист, Николай любил точность.

– Кто знает? Может, всю ночь. Может, целые сутки. А может, она вообще не прилетит. Может, она в Праге на ПМЖ останется...

– Ну, тогда ты успеешь съездить на показ и вернуться до ее возвращения на историческую Родину, – Зорькин тайком, как шпионский пароль, показал Виктории приглашение на показ «на два лица».– Соглашайся, Виктория. Я готов лично доставить тебя на вечеринку. Машина уже ждет у входа.

– Моя машина, – мрачно уточнила Виктория.

– Если честно, то, с юридической точки зрения, она моя... – скромно уточнил Зорькин.– Но ты можешь пользоваться ею, когда захочешь. Я возражать не буду. Ну, так как? Составишь мне компанию?

Вика согласно кивнула и вложила свою холеную кисть в потную от волнения длань поклонника.

«...Наконец-то, Зорькин! Наконец эта женщина твоя. Ты всегда умел добиваться своего. Вот, захотел пойти с ней на вечеринку, и – пожалуйста. Что же будет дальше? Мне даже страшно представить...» – мысленно ободрял себя Николай, сопровождая Викторию в мир высокой моды.

В преддверии показа царила праздничная неразбериха. Уже сияли софиты, мягко звучала музыка, за кулисами сладко пахло косметикой, свежевыглаженными тканями и средствами для укладки волос. Милко священнодействовал, внося в коллекцию последние штрихи, а вездесущие журналисты пытались разузнать официальные новости и подслушать свежие сплетни.

– Надежда Ткачук – бизнес-вумен, красавица и новый деловой партнер «Zimaletto», которого я лично привез из Киева, – вспышки фотокорреспондентов слепили Жданова и его спутницу.

Надежда в аристократическом и в то же время деловом вечернем костюме выглядела просто безупречно. Судя по интересу журналистов, они уже определили неофициальную звезду этого показа. С разных сторон к Надежде тянулись микрофоны.

– Обратите внимание, как они смотрят друг на друга, – давала свои комментарии зрителям известная тележурналистка, подталкивая оператора, чтобы запечатлел безмятежно улыбающихся Андрея с Надеждой крупным планом. – Дорогие телезрители, возможно, сейчас на наших глазах создается новый союз. Не только деловой, но и романтический. А, Надежда?

– Не стоит торопить события, – ушла от ответа Ткачук.

– Ну, со стороны-то виднее! – пророчила журналистка.– Вы просто замечательно смотритесь вместе.

Кира, прибывшая на показ почти тайком – прямо из аэропорта, мрачно отвернулась, чтобы не видеть этой идиллической сцены, и стала пробираться к своему месту – хорошо еще, что собранная Юлиана не забыла забронировать ей стульчик! Ее никто не встречал, она чувствовала себя забытой, несчастной, усталой, и у нее уже не оставалось сил даже на ревность...

За кулисами великий Милко, жеманно жестикулируя, жаловался особо доверенному журналисту:

– Да, я ухожу из «Zimaletto». И не пытайся меня отговорить. Я тебя слушать не буду! Пришло новое руководство, которое понятия не имеет, что такое гламур, красота, воздушность. Великий Милко вынужден шить модели для неформатных теток...

Ольга Вячеславовна заметила в руках журналиста диктофон и с максимально возможной для передвижения в такой толпе скоростью помчалась с мрачными вестями к Пушкаревой.

– Катюш, можно тебя? – выдернула она Катю за локоть из сплоченной группки гостей.– У Милко опять истерика.

Знакомое озабоченное личико Кати, с затаенными капельками грусти в огромных глазах, скользнуло перед глазами Андрея. Он остро почувствовал, что за кажущейся броней деловой женщины она по-прежнему осталась беззащитной и ранимой девочкой, только что прошедшей собеседование...

– Извини, у меня появилось одно срочное дело... – шепнул он Надежде и стал проталкиваться следом за Катей.

– Ну, и куда мы так спешим? – полюбопытствовал Малиновский, вкладывая ему в руки бокал с шампанским.

– Малиновский, потом, – торопливо отодвинул бокал Андрей.

– Жданов, что случилось? Пожар за кулисами? Террористы похитили Милко? Почему ты оставил эту наяду скучать в одиночестве?

– Если ты так переживаешь, можешь пойти и развлечь ее. Но держи себя в руках. Не забывай, она – наш партнер... – ответил Жданов и прибавил шага, опасаясь упустить Катю из виду.

– Надежда! Коктейль? – сразу же осмелел Малиновский, поймав улыбку Надежды.– Ну, как вам здесь? Нравится?

– Очень. Только Андрей куда-то ушел. Вы случайно не знаете, что случилось?

– Понятия не имею. Но непременно подниму вопрос о его поведении на товарищеском суде! Будет знать, как оставлять в одиночестве таких красивых женщин!

– Вы хотели мне что-то сообщить? – Катя строго смотрела на Милко.

– Отрапортовать, – пародируя армейскую субординацию, Милко вытянулся в струнку и отдал честь.– Мы готовы. Можем начинать. Но мне интересно, кто откроет показ?

– Я думала, вы... – смутилась Катя.

– Показы всегда открывает президент «Zimaletto»! Это как Новогоднее поздравление по телевизору. Только по телевизору после Президента идут куранты, а здесь – я и мои модели... – пафосно объяснил он и облил Катю ушатом высокохудожественного презрения.– Я вижу, ты не готова...

– Ну почему же? – Катерина собралась, как пружина, – она понимала, что от тона, какой она задаст, если решится сказать речь, зависит успех показа.

– Иди, толкай речь, – потащил ее к рампе Милко.

Но Катя уже заметила Андрея – он выглядел серьезным и сосредоточенным, в классическом костюме с едва заметной полоской, солидном галстуке... Он действительно изменился, посерьезнел и повзрослел – настоящий президент компании! У Кати перехватило дыхание. Совсем как в тот день, когда она впервые увидела Жданова. Но сейчас она смогла взять себя в руки и тихо предложила:

– Андрей Павлович, пора начинать, и кто-то должен сказать вступительное слово... Раньше это делали вы...

– Показы всегда открывал президент. Сначала мой отец, потом я. Теперь ваша очередь. Катя! – он чувствовал, что другого случая высказать Кате свое восхищение ему может не представиться.– Катя, ты – сильная. Ты талантливая. У тебя все получится. Слышишь? Ты самый настоящий президент. И всегда была этого достойна!

Он торжественно вывел Катю на сцену и на удачу пожал ее слегка подрагивающую руку.

– Добрый вечер, дамы и господа! Я рада приветствовать вас на презентации новой коллекции «Zimaletto». Она несколько отличается от предыдущих. Наша компания решила изменить стратегию и представляет вашему вниманию новый взгляд на мир моды. Теперь в магазинах «Zimaletto» появятся модели для женщин любого возраста, роста и комплекции. Коллекция называется «Времена года»! – Катя говорила уверенно и красиво, удивляясь силе собственного голоса, легкости, с которой приходят нужные слова, и восторженному гомону зала, за ними следовавшему...

Пока она шла со сцены, перед ней, как кадры фильма, проплыли события, которые она пережила вместе с «Zimaletto» и благодаря которым оказалась на этой сцене. Она даже не замечала, что по щекам текут счастливые слезы.

– Ты молодец. Я тобой горжусь, – обняла Катю Юлиана. Она была так счастлива, что девушка наконец-то обрела уверенность в себе! А она – она помогла ей в этом...

– Я же говорил, что все будет хорошо... – с особенной чувственной теплотой шепнул Кате на ухо Жданов.

На сцену легким мотыльком вспорхнул Милко. Взмахнул руками, как дирижер, и за его спиной заструился тихий свет. Под романтические звуки посыпались цветочные лепестки, тенями поплыли первые модели, и его речь с мягким акцентом заструилась как серебристый ручеек:

– Сегодня вы увидите мою новую коллекцию. Возможно, лучшую! Эта коллекция особенная. Вы ощутите скоротечный дух времени в линиях, в подчеркнуто небрежных деталях, в фактуре... Нежные шелка напомнят о весне и первых цветах. Струящийся шифон – о беззаботности и счастливых бабочках. Вы вспомните и об осени, и о сверкающем снеге, и об ожидании праздника. Если мои модели вам понравятся, искупайте их в овациях! Конечно, эту прекрасную коллекцию создал я, но вдохновила меня одна необычная девушка... Екатерина Пушкарева! Она предложила смелый эксперимент – создать одежду для толпы женщин... Пардон – для женщины из толпы! И сейчас вы увидите, каких результатов добился Милко. Вы увидите, что представляет собой новая стратегия «Zimaletto» в реальности. Наслаждайтесь. А в конце показа вас ждет сюрприз!

Изменившиеся под волшебными руками стилиста, нарядные и уверенные в себе дамочки «Женсовета», одинаково красивые, но все такие разные, предстали перед зрительным залом.

Сорвав гром оваций, под занавес они вытащили на поклон взволнованного маэстро. Милко величественно раскланялся:

– Увы, это мой финальный выход... Я заканчиваю, прекращаю свою карьеру в «Zimaletto»... Милко никогда не обращал внимания на трудности. Главное для него – творчество, шик и гламур. Но с недавнего времени тонкая душа Милко почувствовала дискомфорт, ему стали навязывать видение красоты... И Милко умывает руки и уходит. Теперь он станет свободным художником и будет творить только по велению души и сердца...

Зал встретил речь Милко взволнованным гудением. Застрекотали камеры, засверкали вспышки, толкаясь, бросились к Милко модели и стилисты, а Катя стояла и в оцепенении наблюдала, как рушится команда «Zimaletto».

Юлиана мягко подхватила Катю под локоть:

– Все равно коллекция и концепция продаж имеют огромный успех, а с ведущим стилистом мы что-нибудь придумаем, вот увидишь... Ты только не расстраивайся...

– Что он творит?! – потрясенно переспросил у Малиновского Андрей.

– Что слышал. Наш гений уходит. Причем громко. На «три, четыре» начинаем рыдать, рвать на себе волосы...

– Жаль, что у меня не было случая его убить...

Несмотря на шокирующее заявление, Милко не суждено было долго наслаждаться триумфом – операторы и журналисты быстро оставили его и развернулись к Пушкаревой, которую поздравляли с успехом коллекции сливки модного мира и просто именитые люди. Среди них находились даже Александр и Кира Воропаевы!

– Катя, я в восторге, – облобызал ее руку Александр.

– Это был самый оригинальный показ, который я видела, – Наталья Ткачук была под впечатлением.– Обычно в мире моды все такие холодные и безучастные, а тут столько эмоций! Ваши подруги были великолепны. Все-таки одежда «Zimaletto» прекрасно смотрится на любой женщине. Может, подпишем контракт прямо завтра?

Катерине пришлось, подавшись к микрофонам журналистов, ответить на главный вопрос: в чем, по мнению вдохновительницы коллекции, секрет ее успеха – в чем секрет успеха обыкновенных «девушек из офиса» на подиуме?

– Добрые, теплые слова способны преобразить и окрылить любую женщину, – стала объяснять Катя и попыталась глазами разыскать в толпе того единственного человека, чьих поздравлений она по-настоящему ждала.– Главное условие – эти слова должны быть искренними...

– Катя, поздравляю! Видите, как все прошло, а вы боялись, – Андрей вложил ей в руки огромный букет цветов. Их пальцы настороженно соприкоснулись, Жданов снова пожал ее ладонь – как перед выходом на сцену.

– Спасибо, Андрей Павлович...

Она отдернула руку и отправилась разыскивать Милко. У нее возникла идея – как сохранить его талант в фирме. Сработает или нет, Катя не знала, но попытать счастья все равно стоило! Она уже успела усвоить, что работа – лучшее средство от сердечных ран.

 

ГЛАВА 26

У пенящихся шампанским и поблескивающих икрой и свежими фруктами фуршетных столиков Андрей ухаживал за Надей Ткачук. Представлял ее многочисленным гостям:

– Надежда – это сокровище, которое я неожиданно обнаружил в Киеве! Если ее компания будет представлять «Zimaletto» на Украине, это будет выгодно нам всем...

– Очень приятно, что у «Zimaletto» будет такой красивый представитель! – эхом отзывался Роман.

– Ну конечно, менее красивого партнера Андрей просто даже не стал бы рассматривать, – язвительно ухмыльнулся Воропаев и вполголоса, так, чтобы было слышно только Андрею, добавил: – Прекрати трепать нервы Кире...

И тут же умолк – Кира уже стояла рядом с ними, усталая и взвинченная.

– Рад тебя видеть, Кира...– процедил Андрей.

– Надо же! Действительно рад? – нервно рассмеялась его невеста.

– Познакомься, пожалуйста. Это Надежда Ткачук, – проигнорировал выпад Андрей. Слова Киры его задели, но старался сохранить хладнокровие – берег безупречный имидж компании в глазах гостьи: – Она хочет приобрести права на производство и продажу нашей одежды на Украине...

– Приятно познакомиться.– Надежда, неуютно поеживаясь, отошла на несколько шагов в глубь зала, словно сдвинутая презрительным, пропитанным яростью взглядом Киры.

– Только право на одежду? Больше ни на кого вам права не нужны? – наступала на нее Воропаева.

– Кира! – Андрей встал между двумя женщинами.

– Вызовите мне, пожалуйста, такси. Вечер был замечательный, но я уже устала... – попыталась разрядить обстановку деликатная Ткачук.

– Я сам тебя отвезу, – обернулся на ее голос Андрей.

– Конечно, сам! Как можно в такси?! Это не галантно! – Кира залпом выпила третий бокал шампанского за вечер.

– Что случилось? – оттащил ее в угол зала Андрей.– Почему ты себя так ведешь?

– Ах, тебе не нравится?! Извини! А мне не нравится, что ты ни разу не позвонил мне, пока меня не было, не встретил, когда я приехала, приклеился к этой... Ткачук и не отходишь от нее!

– Кира, сейчас не время выяснять отношения. Я отвезу Надежду в гостиницу, потом мы поедем к тебе и обо всем поговорим... – Андрей попытался взять разбушевавшуюся подругу за руку и успокоить.

– И сколько мне тебя придется ждать? До утра?! – – Кира разрыдалась и выбежала из зала, выкрикнув на ходу: – Сама доберусь! Возьму такси!

Милко, гордо выпрямившись, сидел на круглом пуфике и, как поверженный главнокомандующий, оглядывал свою вотчину – пенящиеся кружева, роскошные ткани, неоконченные вышивки, перья, манекены, выкройки и эскизы. Как горько оставлять это все – кто будет новым принцем в его царстве? В любом случае великий, да что там скрывать – величайший! – Милко уже принял решение. Творец не может попрать свои принципы и жить под пятой диктатуры ординарности и убожества! Милко хотел пережить тягостные минуты прощания со своей маленькой вселенной в одиночестве и был крайне возмущен, когда за его спиной деликатно кашлянули.

– Кто там? ВЫ? Что вам нужно?

– Я пришла поговорить... – робко начала Пушкарева.

– О том, что эти страшилки произвели такой фурор? Готов согласиться... Куда катится этот мир – в нем совсем забыли, что такое хороший вкус и стиль! Что еще?

– Наши девушки имели успех только потому, что были одеты вами! Вы... вы... способны превратить любую женщину в настоящую красавицу! Вы чародей!

– Милко не чародей, – Милко просиял от гордости и надменно улыбнулся, – он всего лишь... волшебник...

– Здесь нет проигравших – все победители! У вас получилась отличная коллекция. И вы помогли мне подтвердить мою теорию... – продолжала Катя. Она почувствовала, что нашла верный тон, и самолюбивый маэстро готов пойти на попятную.– Ну... что «Zimaletto» может и должна разрабатывать модели одежды для любых женщин. Не только с идеальной фигурой! Было бы здорово, если бы вы делали это и дальше...

– Я не хочу! – Милко капризно надул губы и даже ногой топнул. В конце концов – Пушкарева не должна забывать, кто здесь великий!

– Вы потрясающий, талантливый дизайнер. Вы – звезда мирового класса! – Катерина щедро поливала лестью экзотический цветок по имени Милко.– Пожалуйста, Милко. Не оставляйте нас.

– Ни за что не останусь в этой компании. Даже если ты меня на коленях об этом попросишь! – не сдавался модельный полководец, но уже больше для проформы.

– Понимаю, вы устали. И позвольте мне кое-что предложить... Поезжайте в отпуск, отдохните. Компания возьмет все расходы на себя. А потом вернетесь, и мы снова обсудим все варианты сотрудничества...

– Если «Zimaletto» собирается оплатить мой отпуск, то у меня есть ряд условий... Представляешь, сколько денег ты можешь потратить?!

– Не думайте о деньгах. Просто радуйтесь отдыху. Пусть это будет благодарность «Zimaletto» за все годы, отработанные вами в компании...

– Ну что же, гусеница, превратившаяся в бабочку, – Милко улыбнулся Кате просто – без снисходительности, издевки или иронии, пожалуй, в первый раз за все время, что они были знакомы.– Прими мои поздравления, госпожа президент! Ты уговорила самого великого Милко!

И капризно добавил:

– Ну... почти уговорила...

Катя не успела вдоволь насладиться победой – стоило ей вернуться в зал, как сердце тут сжалось в преддверии нового скандала. Рассекая толпу, прямо к ней неслась разъяренная Кира. А Андрей...

Катя бросила осторожный взгляд в ту часть зала, где Андрей очаровывал нового делового партнера – Надежду Ткачук.

– Кира, здравствуйте. Я не знала, что вы уже приехали... – Катерина старалась говорить как можно мягче и доброжелательнее.

– Я опоздала на показ, не стала входить, чтобы не отвлекать внимание...

– Значит, вы ничего не видели? – расстроилась Катя.

Сегодняшний показ был не только ее личным триумфом – это было достижение всего «Zimaletto», и вклад Киры в общий успех был очень значительным.

– Ну почему, краем глаза видела. Да и потом – все, кто ко мне подходил – в полном восторге... Поздравляю – показ прошел очень удачно.

– Спасибо...

– Вот видите, в работе, если очень захотеть, можно всего добиться. Как жаль, что в личной жизни все совсем не так просто? Правда? – Кира быстро отошла и смешалась с толпой гостей, разыскивая глазами Андрея.

Кате стало грустно. И хотя она изо всех сил старалась казаться радостной, даже смех подоспевшей с поздравлениями Юлианы показался ей неуместно громким.

– Поздравляю, Катюша! Главное, всегда помни, что в пиар-компании Виноградовой такие руководители тоже ценятся! Что случилось? – Юлиана сразу же чутко уловила перемену в настроении недавней подопечной.– Ты стала такой печальной...

– Разве заметно? – Катя испуганно разгладила планку костюма, как будто это движение могло скрыть ее настроение.– Мне кажется, я хорошо держусь...

– Ты хорошо держишься. Но я-то знаю эти твои улыбки... Что такое? Сегодня твой звездный час, и впереди тебя ждет еще много таких часов! Неужели ты опять грустишь из-за Андрея? Да?

– Он так вел себя сегодня, так со мной разговаривал, даже взял меня за руку... – мечтательно ответила Катя.– Он никогда этого не делал. С тех пор, как...

– Тебе плохо, потому что Андрей ушел с Надеждой?

Катя чуть заметно кивнула. Вышло так пронзительно грустно, что теперь даже Юлиана не знала, как сейчас утешить девушку.

– Но он и раньше уходил. К Кире. И ты с этим мирилась.

– Кира – это совсем другое! Он ее не любил. Хотя и тогда очень тяжело было... А эта Надежда... Вы видели, как он на нее смотрит? Даже если сейчас между ними ничего нет, это только вопрос времени.

– Да, мне тоже так показалось. Прости, Катюш, но ты ведь все равно собиралась забыть этого человека. Может, наконец, пора это сделать?

Бывают минуты, когда человек теряет способность воспринимать даже самые разумные, добрые и искренние советы. Наблюдая сегодня за Ждановым, Катя переживала именно такой момент – она не могла слушать Юлиану и просто отошла в угол, мечтая спрятаться от назойливого внимания или просто раствориться в окружающей толпе...

Андрею давно не было так неловко, как сегодняшним вечером. Но оправдываться перед едва знакомой и очень приятной молодой женщиной за выходку невесты, которую он еще не привык считать бывшей, казалось ему признаком слабости. Поэтому он молчал. Только когда за стеклом стал виден отель, Жданов, опасаясь потерять в этот скверный вечер еще и Надежду, предпринял робкую попытку объяснить:

– Мы с Кирой договорились, , что разъедемся на месяц и спокойно примем решение...

– Наверное, она ждала от тебя другого решения, – с пониманием и сочувствием к оставшейся вдали Кире покачала головой Надежда.– Она ждала, что ты вернешься к ней. А ты вот не только к ней не вернулся, но еще и со мной...

– Но ты же не могла не приехать? Украинский потребитель тебе бы этого не простил! – Андрей привычно попытался перевести в шутку принявший слишком серьезный оборот разговор.

– Какой у тебя непростой выбор – между Кирой и украинским рынком, – Надежда невесело улыбнулась и отстранилась.

– Я уже давно все выбрал. Я уже слишком устал – от ночных звонков, ревности, сцен... Я устал ей врать, что люблю! Мне все это надоело!

Андрей совсем не намеревался обременять Надежду своими жизненными проблемами, но внутри разгоралось знакомое чувство злого протеста. Он все еще был обижен на самого себя, на Киру, на жизнь... И с каждой фразой говорил все более нервно и громко, и чувствовал, что уже не может остановиться.

– Да, украинский рынок, конечно, звонить и ревновать не будет... – отвернулась к стеклу Ткачук, – Зачем вообще ты ей обещал жениться?

– Любил, наверное. Да, любил, но это было давно. Потом я не мог ее бросить, потому что уже пообещал жениться. Потом – боялся ее обидеть...

– А теперь не боишься? – Ткачук отвернулась от окна и жестко посмотрела ему в глаза.

– Боюсь... – честно ответил он.– Кира извела меня своей преданностью. Я ходил налево – она мне верила. Я отменил свадьбу – она простила. Я не справился с президентством – а она снова стала меня поддерживать...

– Она просто тебя любит, – в машине было темно, и Андрей не мог заметить горечи в улыбке собеседницы.– Пожалей ее... Избавь от себя! Сделай все быстро. Объясни, что она не виновата. Я уверена, она очень хороший человек!

– Спасибо тебе, Надюш. Ты на меня хорошо влияешь. Я разберусь, обязательно!

Андрей вышел и галантно открыл дверцу автомобиля. Прощаясь, коснулся ее щеки, задержав губы на секунду дольше, чем предполагает дружеский поцелуй. Сегодня был особый вечер – вечер, который должен был финалом его старой жизни и началом другого временного отсчета.

 

ГЛАВА 27

Кира не сразу открыла двери – она держала в руках бокал с виски и, похоже, уже изрядно выпила. Вместо приветствия махнула рукой, чтобы следовал за ней, и побрела в комнату. Все так же молча вынула из бара второй бокал, налила и только теперь подняла глаза на Жданова:

– О, кто пришел! Держи бокал...

– Спасибо, я за рулем... – за спиной Киры на шкафу висело свадебное платье, упрятанное в прозрачный чехол. Такое неуместное и случайное здесь сейчас.

– Она просила не задерживаться? – иронично вскинула бровь Кира.– Она положительно на тебя влияет...

– Кто – «она»? – Жданов отвел руку Киры с бокалом и остался стоять в дверях комнаты – он хотел, чтобы его миссия завершилась как можно скорее.– Кирюш, между мной и Надеждой ничего нет. Не веришь? Ну хорошо, не верь. В конце концов, я пришел не для того, чтобы опять доказывать тебе, что у меня нет любовницы...

– Да? А зачем ты тогда пришел? – Кира одним длинным глотком опустошила бокал и потянулась за новой порцией.

– Я хочу поговорить о нас с тобой.

– Ясно, – она быстро вышла из комнаты и вернулась, с трудом волоча тяжелый чемодан с вещами Андрея, сверху поставила его любимую видеокамеру.– Вот, здесь все твои вещи! Виски не предлагаю – ты за рулем. Ключи оставишь на столике, дверь захлопнешь. До свидания.

– Послушай, зачем нам расставаться врагами? – Андрею было нестерпимо больно. Он до самой последней секунды надеялся, что все будет не так буднично, а правильно и красиво, как в сериале – он поцелует Киру в лоб, а она скажет ему правильные слова. Они пожелают друг другу счастья, разойдутся в разные стороны и, действительно, будут счастливы...

– Какая разница, кем расставаться? Результат все равно один! – Кира не была расположена к разговору. Она устало опустилась в кресло и принялась смаковать напиток, разглядывая ковер на полу.

– Для меня это важно. Эта вторая попытка, действительно, была очень нужна нам обоим. Чтобы понять, что все закончилось... – Андрей не отрываясь смотрел на свадебное платье, и если бы Кира сейчас подняла глаза, ей могло бы показаться, что любимый оправдывается перед ним. Андрей продолжал, успокаиваясь по мере того как говорил: – И это случилось уже давно. Мы долго делали вид, что ничего не происходит. Но теперь я хочу, чтобы мы были честными...

– Я всегда была с тобой честной! – Кира не выдержала и расплакалась.– И сейчас. Особенно сейчас. Ничего не закончилось! Ведь не закончилось! Все можно исправить!

– Послушай... – Андрей хотел подойти к ней, обнять и утешить, но так и не смог сдвинуться с места.– Мы просто прошли ту точку, где закончилась любовь и начался компромисс.

– Компромисс? – Кира перестала плакать и недоуменно смотрела на него.– Ты не хочешь поискать другое слово?

– Нет! – и это было правдой.

– Уходи, – Кира поднялась с кресла, пнула чемодан и направилась в спальню.

– Прости меня... – тихо прошептал Андрей ей в след.

Двери бесшумно закрылись. Но Андрей не мог уйти сразу. Он еще раз взглянул на платье, потом подошел к портрету Киры в стильной стальной рамке, прислонился к холодному стеклу лбом, оглядел комнату еще раз, наконец взял чемодан и вышел. Уже в машине бегло глянул на окна Киры. Они были темными. Он знал, что Кира не следит за ним из окна и никогда больше не будет следить. И еще он знал, что впервые за многие месяцы поступил с нею честно.

Автомобиль выбрался из закоулков дворов и устремился по прямому, ярко освещенному шоссе...

Это была очень длинная ночь.

Возможно, самая длинная ночь в Катиной жизни!

«...Казалось бы, какая мне разница, с кем проводит эту ночь Жданов? – убеждала она себя, ворочаясь с боку на бок, то и дело вскакивая, чтобы взглянуть на часы.– Это не мое дело. Но я не могу, не могу думать ни о чем другом!.. Если он расстанется с Кирой, значит, он действительно хочет изменить свою жизнь! Андрей стал совсем другим с тех пор, как вернулся из поездки. Как будто что-то решил для себя раз и навсегда. В нем появились спокойствие и уверенность. Таким он нравится мне еще больше!

Но в его новой жизни уже никогда не будет места Кате Пушкаревой. Хотя мне и раньше не было места в жизни Андрея – я просто пряталась за папками с финансовыми отчетами. Даже думать глупо, что он может по-настоящему полюбить меня. Я всегда знала, что появится женщина, с которой Андрей будет счастлив. Я должна была быть готова. Но я не готова...

Главное – это продержаться полгода, поднять компанию на ноги. Я не смогу смотреть, как Андрей... опять удаляется от меня... к другой женщине. У меня не хватит сил... я не вынесу этого. Я должна уйти из „Zimaletto».

Катя почти не спала, вскочила еще в сумерках, не дождавшись звонка будильника, и поехала в офис. Ей было необходимо остаться наедине с собой и превратить в слова свои мысли и сомнения, чтобы доверить их дневнику...

Клочкова старалась как могла – притащила из бара кофе прямо в кабинет, пристроила поднос на столе, спихнув документы и факсы, даже сахар насыпала и размешала ложечкой, пододвинула чашку к Кире – но все ее усилия пропадали даром. Подруга никак не хотела вынырнуть из трясины мрачных мыслей и рассказать Вике, что же случилось вчера.

– Кир, ну пожалуйста, не отмахивайся от меня. Скажи, что произошло вчера? – жалобно попросила она и задала излишне прямой наводящий вопрос: – Так он вчера приехал к тебе или остался с Ткачук?

– Если тебе так интересно, он проводил ее до гостиницы и вернулся ко мне, – механическим голосом ответила Кира.

– Yes! Наши победили! – завопила и даже подпрыгнула Виктория.

– Наши отступили на заранее подготовленные позиции, – поспешила разочаровать подругу Кира.– Он пришел, забрал свои вещи и ушел...

– К этой киевской красотке? – не могла поверить Вика и от волнения потянулась к кофейной чашке Киры.

– Нет... Жданов все еще любит Пушкареву, он не может ее забыть... Но не может уйти к ней – после всего того, что было, он ей не нужен...

– Что? Что?!

– Пожалуйста, не кричи... – устало попросила Кира.– Это правда. Андрей сказал, что хочет, чтобы я освободилась, нашла того, кто мне подходит, и поэтому уходит...

Она налила себе виски, сделала глоток. Подобралась и посерьезнела, в ее глазах появился мстительный огонек. Кира склонилась над столом и прошептала:

– Главное, чтобы он не вернулся к ней! Я этого не допущу. И ни одной лишней копейки из «Zimaletto» она не получит! Ничего, осталось недолго ждать. Скоро она сделает все, что должна, и мы избавимся от нее навсегда! Нам надо просто продержаться...

Двери в кабинет Киры были закрыты неплотно, да и сами подруги обсуждали ситуацию так громко и эмоционально, что не заметили, как тень скользнула мимо дверной щели. Так Пушкарева, по старой привычке выбежавшая сделать на ксероксе несколько копий, невольно услышала обрывок разговора. Всего лишь маленькую часть разговора, но этого оказалось достаточно для того, чтобы понять: Жданов окончательно ушел от Киры. Куда? К кому он теперь прильнет? Екатерина не хотела знать подробностей и, зажав уши, бросилась в свой кабинет.

Вика щебетала по телефону как пташка – таким милым нежным голоском, что Зорькину было жаль перебивать ее. Он узнал уже много нового о распродажах, повсеместном хамстве продавцов, безобразном обслуживании в фитнес-клубе, осознал, что разговор на такую животрепещущую тему может продолжаться еще долго, и решился вклиниться:

– Вика, привет.

– Привет... – Клочкова буквально на миллиметр отодвинула трубку от уха и вопросительно посмотрела на Николая, потом неохотно бросила: – Я перезвоню...

– Я насчет телефона... – Коля поправил очки, искренне считая, что ему удался солидный жест, – Я думал, может, он тебе уже не нужен, и ты вернешь...

– Ой, а можно не в этом месяце, а в следующем? – Виктория одарила Зорькина обворожительной улыбкой, торопливо столкнув мобильник в ящик стола, и жалобно добавила: – Пожалуйста! Я еще не все долги заплатила... И вообще, мне теперь столько приходится откладывать! Я же собираю деньги на машину...

– Ну хорошо, я подожду... А машина стоит у входа и всегда в твоем распоряжении, – рыцарственно сообщил Зорькин и оживился: – Домой, на работу, в магазин, в ресторан – пожалуйста, любой каприз! Только скажи, и мы сделаем это вместе. Правда, за рулем буду я...

– Это я уже поняла... Бедная моя машинка... – кивнула понятливая Клочкова. Что же: приходится мириться с реальностью.– Лучше ты за рулем, чем я – в салоне маршрутки! Хотя с другой стороны, какая разница, кто за рулем. Машина-то здесь, у входа!

В конференц-зале «Zimaletto» царила непринужденная, почти праздничная атмосфера. Стороны готовились к подписанию контракта с компанией Надежды Ткачук. Страницы деловито шуршали в руках участников собрания, нетерпеливо щелкали ручки, и исход совещания уже казался предрешенным, когда поднялась Кира.

– Как я понимаю, мы намерены заключать контракт?

– Да, – односложно согласилась Катя.

Она постоянно сдерживала себя, стараясь не оглядываться в сторону веселого и оживленного Жданова, расположившегося рядом с нарядной и улыбчивой Ткачук, и чувствовала себя напряженной.

– Простите, а можно узнать, каким образом в контракт по продаже франшизы попал пункт о взятии на реализацию эксклюзивных сумок от Надежды Ткачук? – сухо осведомилась Кира.

Похоже, в этом зале она единственный человек, кто дал себе труд прочитать этот контракт!

– А что тебя смущает? – просиял Андрей. Увы – ее бывший жених никогда не был хорошим бизнесменом.

– В этом нет никакой необходимости. В Москве хватает дизайнеров модных аксессуаров. И потом, это глупо – шить платья под сумки! – попыталась вразумить его Кира.

– Напротив, модный дом Ткачук будет разрабатывать наши сумки под ваши модели, – примирительно объяснила Надежда.

– Вот предварительные расчеты, показывающие, что нам это выгодно, – по-деловому поддержала киевлянку Пушкарева.– Благодаря аксессуарам от Ткачук мы получаем расширение ассортимента. Вот, посмотрите на эти цифры...

Кира понимала, что спорить нет смысла. Достаточно посмотреть на счастливую улыбку Андрея, на то, как он придерживает эту «Надюшу» за локоток, чтобы понять: главная цель пресловутого контракта – обеспечить прибыль госпоже Ткачук...

– Пожалуйста, давайте вернемся к контракту. Если нет вопросов, приступим к подписанию! – Катя выглядела спокойной и первой поставила подпись.

Стороны обменялись экземплярами. Внесли шампанское. Начались взаимные поздравления. Пушкарева тепло пожала руку Надежде, та чмокнула Катю в щеку. Поцелуй выглядел вполне искренним, и Кире оставалось только удивляться – когда две такие разные барышни успели так подружиться?

– Я очень рада подписанию этого контракта! – изящно придерживая бокал с шампанским, произносила тост Надежда.– И хотела бы, чтобы вы, Екатерина, и вы, Кира, обязательно приехали к нам в Киев на показ новой коллекции...

– Такими вопросами у нас занимается господин Жданов, – вежливо сказала Кира, поставила бокал на стол, даже не пригубив, и вышла, сославшись на неотложные дела.

– Ну а теперь, поскольку подписание закончено, никто не будет возражать, если я вас покину? – следом за ней заторопилась Надежда.– Пора собираться домой...

– Погоди, я провожу тебя в гостиницу, – тенью бросился за ней Жданов.

У Кати тоже не оставалось выбора – только вздохнуть и вернуться к работе:

«...Что я еще могу сделать? Позвонить ему и спросить – Андрей Палыч, какие у вас дальнейшие планы в личной жизни? Или, может, выяснять, где он и с кем? Шпионить за ним – как раньше шпионила Кира? Нет, я так не могу. Он свободен, у него началась новая жизнь. И для меня в этой жизни места не будет. Жаль, что в этой жизни для меня места не будет...» – думала она, близоруко склонившись над страницами дневника.

 

ГЛАВА 28

Первый весенний дождик был теплым и радостным. Он не боялся сгустившегося ночного мрака и продолжал накрапывать, когда автомобиль Жданова остановился у гостиницы. Может быть, из-за этого дождика пассажиры не спешили покинуть салон.

Надежда решилась выйти первой, по-товарищески пожала горячую и сухую ладонь Жданова и взялась за дверную ручку:

– Спасибо тебе, друг... за то, что подвез. Ну, а теперь мне пора – завтра рано самолет.

– Хочешь, я отвезу тебя утром в аэропорт? – Андрей любовался грациозными изгибом Надиной шеи, тяжелыми густыми волосами, выбившимся из прически озорным локоном. Стоит ему придвинуться совсем чуть-чуть, и он ощутит тепло и нежность ее кожи, сможет коснуться манящих губ. Он действительно придвинулся и уточнил: – Во сколько твой рейс?

– Это ни к чему. Я вызову такси! Я не хочу отвлекать тебя от дел, так что давай попрощаемся сейчас... – несмотря на вежливую упаковку, слова Нади прозвучали непререкаемо и твердо, она легко выдержала его призывный взгляд. Жданов непроизвольно отдвинулся.

– Черт... Со мной что-то происходит. Раньше... ты не смогла бы смотреть на меня вот так... Я бы накинулся на тебя с поцелуями, как сумасшедший...

– Не надо, не говори ничего...

– Но почему, Надежда? Ведь теперь Кира для меня в прошлом...

– Я чувствую... что ты... ты любишь какую-то другую женщину... – Надя осторожно провела рукой по плечу Андрея.

– Да, – признался он, скорее себе, чем ей. В салоне автомобиля повисла долгая пауза, полная грусти и шума дождя.

– Расскажи мне о ней... если можно... – попросила девушка.

– Прости, не могу... – Андрей отрешенно смотрел, как капли на стекле сливаются в струйки, почти беззвучно добавил: – Я так виноват – она никогда меня не простит...

– Знаешь что, Жданов, она тебя простит, обязательно! Наверняка эта девушка до сих пор тебя любит! – Надя нежно чмокнула Андрея в висок и стала выбираться из автомобиля.– Все. Пора.

Жданов вернулся в машину и долго просто сидел, положив голову на руки, наблюдая, как мысли сами собой упорядочиваются и несут его к цели как путеводная нить, а потом прошептал с затаенной надеждой:

– Катя... Я знаю, Катя меня еще любит...

Андрей ощущал былую легкость – от которой отвык за последние месяцы. Его перестали угнетать дурные предчувствия. Он энергичным шагом обошел свои холостяцкие владения, повсюду включил свет, проверил содержимое холодильника, поправил заскучавшие в отсутствие хозяина безделушки, сменил полотенца, включил телевизор, привычно ткнул кнопку автоответчика.

Пленка была пуста. Ни одного сообщения! В мобильном тоже все чисто – ни одного тревожного sms или пропущенного звонка... Неужели он действительно свободен? Жданов чувствовал себя как мальчишка, сбежавший с уроков! Не надо больше оправдываться! Не надо врать или прятаться. Куда хочешь – туда и поезжай. Кого хочешь, того и приглашай... Волну затопившей его эйфории сменила беспричинная всеобъемлющая грусть – действительно, как долго он готов смиряться с добровольным одиночеством?

Кого он хочет видеть рядом – Надю? Катю? Как он мог подпасть под обаяние Надежды настолько, чтобы поверить, будто Катя его простит – после всего, что было? Он сам виноват в том, что все сложилось именно так – он один!

В бессильной ярости Жданов сорвал ботинок, запустил его в стену и прямо в одежде рухнул на кровать.

Роман промчался через приемную, едва кивнув офисным барышням, влетел в кабинет и сразу уперся взглядом в настенные часы. Он успел минута в минуту – вместе с большой стрелкой – как раз к началу рабочего дня!

– Дамы и господа, – торжественно объявил он, – перед вами Роман Малиновский, король точности!

Бурных аплодисментов, переходящих в овации, не последовало, хотя единственный очевидец служебного подвига – Андрей Жданов – уже был на рабочем месте и говорил по телефону:

– Вы знаете про наши условия, и если порядок цен вас устраивает, а он не может не быть привлекательным, учитывая те скидки, которые мы предлагаем в этом сезоне, то мы можем подписать контракт сегодня же...

Впечатленный рвением начальника, Роман одобрительно кивнул и продемонстрировал шефу руку с поднятым большим пальцем.

– Ты, Жданов, гигант! С утра до ночи – то работа, то бурная личная жизнь. А выглядишь – как огурчик! Как будто всю ночью крепко спал...

– Почему бы и нет? Ничто человеческое мне не чуждо... – отмахнулся от приятеля Андрей.

– Скажи еще, что ты проводил красотку до гостиницы, поцеловал в щечку и в гордом одиночестве поехал домой! – Роман поудобнее расположился в рабочем кресле, предполагая прослушать пылкий монолог о ночи, полной страстей.

– Поздравляю, телепат. Вылетишь с работы – будет чем заработать на кусок хлеба.

Роман, едва не присвистнув, спросил с мужской откровенностью:

– Эта гарна дивчина бортанула тебя, что ли?

– У нас с Надей отношения деловые и дружеские! – огрызнулся Жданов.

Его уже начал раздражать пристальный интерес к нюансам его личной жизни.

– Значит, бортанула, – деловито, но по-дружески констатировал Ромка.

И, видимо, напрасно, потому что Жданов тут же раздраженно накинулся на него:

– Не лезь со своими расспросами! На сцене мастер романтического консалтинга Роман Малиновский со своими идиотскими советами!

– Ладно, ладно, не горячись...– начал Малиновский умиротворяюще.– Между прочим, твой верный Рома все понимает – получил очередную головомойку от Киры?

– Не в этом дело. Киры больше нет, – Андрей, наконец, перестал бессмысленно вышагивать по кабинету и сел за рабочий стол.– Я имею в виду – в моей жизни. Мы с ней расстались...

Роман никогда не был склонен драматизировать отношения шефа и его хронической невесты. О чем тут же заявил вслух:

– В десятый раз? Это юбилей. Я приглашен? Вот это новость!

– На этот раз – окончательно!

Роман смотрел на Жданова с сомнением. Судя по сочетанию суровой решимости и затаенной надежды, обвившей Андрея давно забытым романтическим флером, на этот раз все действительно серьезно.

– Послушай, тебе не приходило в голову... что с девушками можно просто общаться, ходить в кино, говорить о жизни... – принялся нападать Жданов.

«Все гораздо серьезнее, чем я думал, – похоже, я теряю соратника!» – ужаснулся Малиновский, выпадая в моральный нокаут.

– Мы просто разговаривали, как два близких человека... Я рассказал ей о Кире... И еще, – ободренный непривычным отсутствием издевок со стороны Малиновского, Андрей решился добавить: – А еще... сказал... сказал... Что у меня есть девушка, которую я люблю... И Надя меня прекрасно поняла!

– Да ну? А почему ты опять принуждаешь меня слушать про твою несчастную любовь? Пошел бы да обрадовал Катю?! Человек имеет право знать, что его любят!

– Я обещал к ней не подходить, – ответил Андрей серьезно и грустно.– И не подойду. Она должна понять, что я изменился. Нет больше того идиота, который с ней так подло поступил. Хватит! Я люблю Катю! Люблю и буду действовать так, как чувствую. Любовь такой женщины нужно завоевывать медленно, но упорно...

– Завоевывай, конечно. Я это называю техника удава. Медленно и надежно, – засомневался в успехе описанной другом тактики Малиновский.– Есть, правда, один минус – она не догадывается о твоих наполеоновских планах. Она, между прочим, выглядит ого-го-го как! И тусуется в приличных местах. Думаешь, никто не положил на нее глаз? Сейчас спустится с небес какой-нибудь орел молодой – и поминай как звали твою Катю...

– У Кати никого нет, – убежденно сказал Андрей.– Я уверен!

 

ГЛАВА 29

В дни, последовавшие за показом, жизнь в «Zimaletto» оживилась. То и дело в приемной появлялись новые лица – деловые партнеры, поставщики, закупщики из бутиков. И все же стройный, высокий молодой человек с мягкими манерами привлек внимание Маши, едва вышел из лифта. Она приосанилась, поправила нарядную камею на лацкане и приветливо улыбнулась гостю:

– Здравствуйте, вы по поводу франшиз?

– Нет... – смутился молодой человек, поправил выбившуюся русую прядку.– Я к Екатерине Пушкаревой... Пришел по личному делу...

– Как вас представить? – из кабинета в приемную вышел Жданов, и Маша поспешила напустить на себя как можно более официальный вид.

Визитер с виноватым видом протянул ей визитную карточку: «Михаил Борщов, владелец ресторана „Мармеладоff», – прочитала Маша отчетливо и громко. Достаточно громко для того, чтобы ее услышала Шура, сидевшая за соседним столом. Конечно, все барышни из «Женсовета» давно были посвящены в маленькую сердечную тайну своей начальницы. А вот видеть Михаила им еще не приходилось.

Какой же он, оказывается, симпатичный и располагающий, этот ресторатор Миша! Новость заслуживала того, чтобы о ней знали подруги!

На магический звук этого имени обернулась не только Шура, но и любознательная Вика Клочкова. Даже сам Жданов оцепенело замер на месте. Потом сделал несколько шагов по направлению к Михаилу – он не может ошибаться: перед ним тот самый мужчина, с которым Катя танцевала в пустом ресторане... В тот момент она выглядела такой счастливой!

Он решился представиться:

– Жданов Андрей Юрьевич... Акционер «Zimaletto»... – и добавил: – Отдел развития...

Михаил сдержанно кивнул:

– К сожалению, а может быть и к счастью, я пришел не в отдел развития... А к Екатерине Пушкаревой!

– Что привело вас к Екатерине? – Андрей никак не мог собраться с мыслями и решить, как поступить правильно! Воспоминания о том ночном танце будили в нем ревность, грусть и страх. Больше всего на свете он боялся снова потерять Катю – потерять ее еще раз, сейчас, когда он только стал ощущать себя свободным и готовым к новой жизни! Как он может это предотвратить?

– Какие-то проблемы в ресторане? – с холодной ноткой осведомился Жданов.

– С рестораном все в порядке. Я приехал по личному делу...

– В рабочее время? В «Zimaletto» это не принято, – Жданов стал агрессивно наступать на незваного гостя. Надо выставить его как можно скорее – пока Пушкаревой не доложили!

– Ну что ж, если Екатерина меня не примет, придется искать другой случай, – Михаил основательно облокотился на стойку, давая понять, что не уйдет так просто.

– Екатерина сейчас на производстве, – подскочила к ним расторопная Маша.– Пойдемте, я вас провожу... Мы ей сюрприз сделаем...

Жданов в бессильной ярости хлопнул дверью кабинета, а Вика подскочила и, схватив со стола первый попавший листок, бросилась к Кире.

– Ну почему кому-то все, а кому-то сплошной облом?! – возопила она прямо с порога.

– А ты поменьше сравнивай себя с другими. У тебя своя жизнь, – назидательно ответила Кира назойливой подружке.– Жизнь будет такой, какой ты ее сделаешь!

– Как можно сделать жизнь нормальной, не имея богатого поклонника?! Вон, в нашем коридоре сидит владелец ресторана. Молодой, обаятельный, вежливый такой. И знаешь, к кому пришел?

– Догадываюсь, что не к тебе и не ко мне, – насторожилась Кира.

– К Пушкаревой!!!! – Вика рухнула на диван и прикрыла лицо листиком.– Вот уж кому везет. Как она их цепляет, не понимаю? То один, то другой, то третий...

– Может, пришел человек по работе. Что здесь особенного?

– Если бы по работе... Он сразу сказал, что по личному делу... А наши «бабсоветчицы» только и болтают, что это очередной пушкаревский хахаль! Что они в ней находят? Ну вот скажи, неужели я страшнее Пушкаревой? Какая из меня хозяйка ресторана получилась бы... – Виктория мечтательно распрямилась, вытянула длинные ноги, так что они оказались за пределами крохотного диванчика.

– Ты решила специализироваться на уводе пушкаревских женихов? – попыталась съязвить Кира. Ее сердце бешено колотилось, в нем просыпалась новая надежда на примирение со Ждановым: – А этот владелец ресторана что из себя представляет?

– Неприступная крепость...

– Он меня не интересует! Мне важно знать, что у них с Пушкаревой? Серьезно или просто так? А ради меня ты могла бы это выяснить?

– Чего только не сделаешь ради подруги, – задумалась Виктория.– Причем совершенно бескорыстно...

– Намек поняла. Ужин за мной! Довольная Вика незаметно выскользнула на «задание».

– Там... там... – Жданов лихорадочно указывая в направлении двери в приемную, – там бойфренд Пушкаревой!

– Ага! А что я тебе пять минут назад говорил? И вот, пожалуйста – Катя уже нашла себе молодого орла! – Малиновский усадил взволнованного друга в кресло и плеснул ему в стакан для виски минералки.– Когда она успела тебя с ним познакомить?

– Это все из-за Юлианы... Это она их познакомила... Катя помогала ему с открытием ресторана...

– Так вот как все завязалось, – Роман в притворном волнении всплеснул руками, как старушка, наблюдающая страстный латиноамериканский сериал.– Положа руку на сердце, можно с грустью констатировать: она нашла тебе достойную замену.

– Заткнись! Без тебя тошно! – Андрей отодвинул пустой стакан и полез за бутылкой с виски: – И, главное, притащился сюда без предупреждения. Была у меня мысль ввести жестокую пропускную систему, чтобы посторонние сюда ни ногой! Зря не воплотил!

– Не горячись раньше времени... Может, он просто по делам пришел? Может, у тебя еще есть шанс?

– Один, как у утопающего. А у него девяносто девять. Так кто из нас ближе к победе? К тому же я тут с тобой, а он сейчас с Катей. Черт бы его побрал!

– Только не говори, что тебе с Катей интересней, чем со мной, – ухватил друга за руку неугомонный Ромка.– Не разбивай мне сердце!

– Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?

– Нет. Зато у меня всегда есть план...

– Знаю я твои планы. Только попробуй еще раз заикнуться о плане, и ты покойник! – накинулся Андрей на Малиновского.

– Значит, так... – Роман сделал обманное движение корпусом и вскочил.– Нужно как-то подъехать к нашему «Женсовету» и вытащить информацию про этого типа. Что там у них с Пушкаревой – серьезно или так, шуры-муры.

– Ты думаешь?

– Конечно. Кто владеет информацией, тот владеет миром!

В прохладу производственных помещений скользнула вторая шпионская тень.

Доверить такое ответственное дело, как сбор конфиденциальной информации, лоботрясу вроде Малиновского было просто немыслимо. Андрей решил заняться им лично. Соблюдая беспрецедентные меры предосторожности, он подкрался к женскому туалету и приложил ухо к узкой дверной щели. Слова отчетливо доносились до него вместе с запахом сигаретного дыма.

– Мне кажется, что у этого Михаила есть магические способности, – мурлыкала темноволосая гадальщица Амура.– Ведь он с Катей познакомился, когда она еще... можно сказать, гадким утенком была. Но ведь запал сразу! Как будто знал, какой она потом станет...

– Да он просто настоящий мужчина, вот и все. Он ее полюбил, она и расцвела, – выложила свою версию прямодушная дылда Шура. – Любовь творит чудеса!

Андрей дослушал до конца, едва спасся от удара дверью по лбу и вернулся в рабочий кабинет совершенно деморализованным:

– Жданов, что опять случилось?

– Все ужасно, Малиновский...– простонал Андрей.– Катя по уши влюблена в этого повара и собирается за него замуж...

– Пушкарсва? Замуж? Не смеши меня, – фыркнул Малиновский.

– Дурак ты. Он сейчас здесь – ходят по коридорам... Обнимаются на каждом углу, целуются! «Женсовет» сказал, что дело к свадьбе идет... Катя даже фотку этого хлыща Миши в сумке носит!

– М-да. Теперь понятно, почему она тебя игнорирует... – Ситуация и правда серьезная. Чем тут помочь, не знал даже веселый и находчивый Роман.

– Миша! Как же я рада тебя видеть! Молодец, что пришел! – Екатерина тепло, по-товарищески обнялась с Мишей и осторожно уточнила: – Что-то случилось?

– Соскучился по тебе. Это веская причина, чтобы заявиться без предупреждения, да еще в рабочее время?

Михаил на шаг отступил, любуясь девушкой – она нравилась ему и раньше, но сейчас выглядит просто сногсшибательно! Со стильной прической, очках в прозрачной оправе, отлично сидящем деловом костюме сдержанного цвета, который подчеркивает естественную матовость ее нежной кожи... Он даже задумался – не слишком ли она хороша для него, эта новая и почти незнакомая Катя?

– Веская, – рассмеялась Пушкарева и снова стала прежней, схватила его за руку и быстро-быстро, давая по ходу пояснения, потащила Михаила за собой – осматривать мастерскую, цеха, офис...

– Как там Юлиана? Я ее не видела несколько дней... Она знает, что ты здесь?

– Нет, конечно. Я пришел по собственной инициативе.– Михаил попытался поймать Катин взгляд, но она его сразу же смущенно отвела.

– Есть где разгуляться, – решил перейти к нейтральным предметам Михаил. Экскурсия оказалась по-настоящему впечатляющей.– И вот этим всем ты одна руководишь?

– Ну, почему одна? Есть менеджеры, начальник производства, – оптимистично объяснила она.– Проблем, конечно, много, но, думаю, не позднее чем через месяц я с ними разберусь.

– А потом? – испытующе посмотрел на нее Михаил.

Катя снова смешалась и ответила совсем тихо:

– Потом уйду... – и добавила, обретая уверенность.– Я об этом как-то не думала. Может, к Юлиане вернусь, а может...

– Может, ресторанным бизнесом займешься? – лукаво предложил он.

– У тебя проблемы с рестораном? – испугалась Катя.

– Наоборот, – поспешил обнадежить ее Борщов, – Сазонов объявился. Мой потенциальный инвестор. Помнишь, он собирается в Питере ресторан открывать?

– Еще бы. Из-за этого он нам помогать отказался... – от общих воспоминаний у нее потеплело на душе.

– А теперь согласился! Позвонил, спросил, нет ли у меня желания создать такой же ресторан в Питере. Я подумал и сказал: ДА!

– Миша, я тебя поздравляю, – Катя захлопала в ладоши и чмокнула Мишу в щеку.– Это такой прорыв!

– Мне нужен хороший управляющий. Я же в первую очередь повар, а потом уже бизнесмен. С одним «Мармеладовым» я бы справился, но с двумя и больше... А Сазонов намекнул, что, если дела пойдут хорошо, мы откроем еще пару заведений...

– То есть, у тебя будет целая сеть. Это же здорово! – Катя встала на цыпочки и чмокнула Мишу во вторую щеку.

– Здорово. Но будет еще лучше, если ты поедешь со мной в Питер.

Миша осторожно снял с нее очки и посмотрел прямо в глаза. Там было смятение... Он понял, что Катя по-прежнему та же робкая, ранимая и романтичная девчушка, что и раньше. И никаким внешним оболочкам этого не изменить!

Он счастливо улыбнулся:

– У тебя есть месяц на размышления...

– Миш, спасибо, это очень серьезный шаг. Я не знаю... – сбивчиво говорила Катя.– И папа с мамой. Они не захотят...

– Только они или еще кто-то? – уточнил Михаил.

– Только они... – еще больше засмущалась Катя.– Пойдем лучше ко мне в кабинет...

 

ГЛАВА 30

Андрей, как профессиональный лазутчик, бесшумно передвигался по коридору. Лихо отпер позаимствованным у охранника ключом дверь кабинета Екатерины. Жизненный опыт давно отучил его верить дамочкам-болтушкам из «Женсовета» на слово, и Жданов хотел убедиться, что Катя действительно носит в сумочке фотографию нареченного. Почему-то именно этот малозначительный факт казался Андрею окончательным подтверждением крепости Катиного чувства к ресторанных дел мастеру.

Он вывалил содержимое вместительной кожаной сумки на стол, отсортировал девичий хлам – расчески, помады, пудреницы, – заглянул в бумажник, в блокнот с телефонами, в ежедневник. В последнем действительно обнаружился снимок Михаила...

Андрей в сердцах стряхнул содержимое сумки обратно – в коридоре послышались шаги и голоса. Они стремительно приближались, в одном из голосов Андрей даже узнал Катин... Тетрадь никак не хотела помещаться обратно... Видимо, что-то лежало не в сумке, а на столе. Но что: блокнот, ежедневник, тетрадь? Андрей поспешно открыл пухленькую тетрадку, перевитую пружинкой:

«...Он самый лучший, потрясающий, добрый, щедрый и удивительный. Он говорит, что любит меня, и я ему верю...»

Это же дневник Пушкаревой! Жданов лихорадочно перелистал несколько страниц:

«...Я готова ради него на все. Он просит, чтобы я его не оставляла. Неужели думает, что я смогу это сделать? Сейчас он самый главный человек в моей жизни. И я нужна ему! Если бы он только знал, что я тоже не могу без него...»

Дверная ручка со скрипом повернулась... Андрей спрятал дневник за спину, затолкал под пиджак и для надежности прислонился к стене.

– Ладно, тогда я быстро закончу свои дела, и поедем обедать... – Катя и Михаил замерли, натолкнувшись взглядами на Андрея.

– Андрей Павлович? Что-то случилось? – первой пришла в себя Катя.

– Нет... Все нормально... Зашел спросить, где у нас материалы для сделок по франшизам. Простите, что без разрешения... Было открыто – я не думал, что вас нет на месте...

Михаил пристально смотрел на Жданова, и Андрей чувствовал себя напряженно под этим взглядом.

– Вы знакомы? – уточнила Катя.

– Виделись, – неопределенно пробормотал Андрей и стал пятиться к выходу.

– Вот, пожалуйста, – Пушкарева протянула Андрею папку, о которой он просил.

Жданов взял ее, проделав сложное, почти танцевальное па, чтобы не обронить драгоценную добычу.

– Спасибо. А то там новые заказчики приехали, – неуверенно бормотал он.– Роман как раз с ними договаривается, а документов-то у нас и нет. Спасибо, Кать!

– Твой бывший... шеф, он всегда такой? – удивленным взглядом проводил его Михаил.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, он такой странный. И так на тебя смотрит. Вы с ним много общаетесь по работе?

– По-разному. Все зависит от того, какие вопросы приходится решать, – Катя поспешила сменить тему. – Поедем обедать!

– Подожди, а может, ты просто не хочешь уходить из «Zimaletto»? Тогда я, конечно, не буду настаивать, – удержал ее в кабинете Михаил.

– Нет, Миш, уход из «Zimaletto» – это задача номер один. Вопрос – куда?

– Ко мне! Мы же команда, Кать! Вспомни, сколько всего было – хоть как ты этого критика на открытие вытащила? Мы и не такое сможем... Если ты будешь рядом. Ты очень мне нужна, Кать!

– Работа работой, но...

– Катя, пойми, я был бы счастлив, если бы ты просто была со мной. Я тебя не тороплю. Просто подумай...

Михаил против обыкновения пригласил сегодня Катерину не к себе, в ресторан «Мармеладоff», а в «Трафальгар». Ему казалось, что сама обстановка с обшитыми мореным дубом стенами, обтянутыми кожей готическим креслами и тяжелыми столовыми приборами располагает к принятию правильных решений. Они даже заехали к Пушкаревым – чтобы Катя смогла переодеться в соответствующий вечерний туалет, а Михаил с удовольствием перебросился парой фраз с ее родителями.

В дверях ресторана Катя на минуту замешкалась, перебирая содержимое сумочки:

– Куда же я его положила? – шептала она.

– Ты что-то потеряла? – заботливо спросил Михаил.

– Да... один очень важный документ... Бог с ним, наверное, в столе оставила.– В сумочке не было ее верного спутника – дневника.– Мне надо позвонить... Извини...

Она задержалась у бара, вытащила телефон, намериваясь позвонить в офис и попросить секретаря проверить, на месте ли дневник, но, глядя вслед Мише, передумала. Вместо этого торопливо набрала номер Юлианы.

– Миша предлагает мне работу... в другом городе, – сообщила Катя.

– И что ты? – удивилась Юлиана.

– А что я? Я знаю точно, что все равно уйду из «Zimaletto» через месяц. К тому времени все утрясется, и я смогу передать дела другому человеку...

– А ты хочешь уйти из компании?

– Да, очень хочу. Я не могу больше здесь оставаться. Андрей окончательно порвал с Кирой, и я знаю для чего... – горячо зашептала Катерина, оглядываясь на двери – она опасалась, что Михаил ее услышит.

– Интересно, для чего?

– У него... новая женщина. По-моему, у них все очень серьезно. Я не могу и не хочу видеть этого. И я... Я постараюсь уйти из компании как можно быстрее...

– А тут как раз ко времени Михаил с очень заманчивой перспективой, да? Уехать из Москвы, поменять обстановку, начать жизнь заново.

– Именно....

– Мне кажется, тебе надо провести маленький эксперимент... У тебя есть под рукой блокнот и ручка?

– Да, – Катя вытащила рабочий блокнот и устроилась за стойкой бара, покрепче прижав трубку к уху.

– Раздели чистый лист пополам, – советовала Юлиана.– В одну графу будешь заносить плюсы решения в пользу переезда, а в другую – минусы. Например, город Питер может стать весьма романтичным, если Михаил будет рядом... Это большой плюс!

– Юлиана, я еду туда работать. А мне кажется, что и вы, и Михаил не понимаете этого. У меня такое ощущение, что меня сосватали!

– Но ведь это тоже плюс! Михаил очень надежный. Он был с тобой в трудное время, он видел, как ты шаг за шагом преодолеваешь свои проблемы. Ты для него гораздо больше, чем просто специалист! Он с превеликим удовольствием предложил бы руку и сердце!

– Да, я согласна, Миша он... хороший, но дело не в нем, а во мне... я не готова для серьезных отношений... мне нужно время...

– Ну так поезжай с ним как деловой партнер, а с личными проблемами будешь разбираться постепенно...

– Да, вы правы... но мне нужно еще подумать... – снова засомневалась Катя, хотя в ее табличке оказалась заполненной только графа, состоящая из плюсов.

– Конечно – решение за тобой... Мне просто важно все, что касается моих близких друзей. Я за вас очень переживаю, поэтому прошу тебя – подумай хорошенько, прежде чем соглашаться... Даже если ты сможешь убежать от Андрея, это еще не значит, что в конце пути ты прибежишь к себе!

– Спасибо, – Катя отключила телефон и задумчиво побрела к их с Михаилом столику.

«...Сегодня меня опять провожали такими взглядами. Как же тяжело быть некрасивой. Это значит, что у тебя нет шансов ни на что, а прекрасный принц так и останется только мечтой. С другой стороны, он нуждается во мне. И позволяет находиться рядом с собой. Это счастье – проводить все время вместе. Он никогда не узнает о моей любви. Но я всегда буду рядом. Тихо, незаметно, ничего не требуя взамен. Просто рядом».

«Октябрь, – прочитал дату Андрей.– Она уже работала здесь, со мной!»

Он был потрясен тем, что читал. Каким надо было быть слепцом, черствым самовлюбленным негодяем, чтобы не замечать чувств этой хрупкой, чистой девушки? Жданов налил себе виски, снял очки и несколько минут приходил в себя, прежде чем снова приняться за чтение.

«Я нужна ему. Я как-то незаметно стала для него важным и необходимым человеком. А я не могу без него. Я так его люблю... любого! Даже когда он злится и кричит или когда целует других женщин. Я люблю его просто потому, что он есть».

– Она любила меня с самого первого дня. А я, дурак, даже не замечал... – он отключил мобильник, снял трубку с городского телефона. Ему хотелось остаться наедине с Катей и с собой! Он перевернул еще одну страницу.

«Его доверие – это огромная ответственность. Мне страшно представить, что будет, если узнают о существовании «Ника-моды». И о том, что «Ника-мода» поглотила «Zimaletto». Мне так страшно... Но я не могу, не имею права подвести Андрея. Он – самое главное, что у меня есть».

«...Я никогда не любила заглядывать в будущее, но теперь мне так хочется узнать, что будет с нами дальше?»

Перевернув последнюю страницу, Андрей, удрученный, обхватил голову руками. Недопитая бутылка виски упала и скатилась на пол. Остатки содержимого пролились, пятная пушистый светлый ковер, но он не замечал этого. Он думал только об одном – что уже слишком поздно и он ничего не сможет изменить...

Он потерял Катю – свою единственную, нежную, добрую, любящую Катю, навсегда!

– Ты сам все разрушил, Жданов. Ты не заслуживаешь такой женщины!

В таком состоянии Малиновский и обнаружил Жданова. Рома поднял с пола пролившуюся и теперь совершенно пустую бутылку, пощелкал неодобрительно языком и извлек из шкафа новую. Налил себе и Андрею – друг погружался в пучину депрессии все глубже и глубже, бормоча:

– Что же я наделал? О чем я вообще думал? Я виноват, как я виноват... как мне теперь оправдаться?

– Андрей, что происходит? Что ты там читаешь, дай-ка сюда, – Малиновский потянулся к толстенькой тетрадочке, которая лежала перед Андреем.

– Оставь! Не смей трогать! – взвился Андрей, накрывая тетрадку всем телом.– Это дневник... Дневник Кати. Пушкаревой.

– Да? И какие оценки? – попытался сострить Малиновский. Но тут же поправился, заметив, как сжимаются в боевой готовности кулаки и бледнеют от гнева скулы Жданова: – О Господи, вечно меня заносит. Я хотел сказать, ты его, конечно, почитал?

– Почитал, и теперь я все понял! Меня полюбила лучшая женщина на земле, а я... я все так бездарно испортил. Оставил в этом светлом и чистейшем существе только обиду и злость. Она, как никто, заслуживает любви и нежности. А я их ей не дал, понимаешь, не дал! Что мне делать?

Жданов сперва угрожающе поднялся из-за стола и хлопнул по крышке ладонью, потом разом обмяк, словно вложил в удар все свои силы, сел и беспомощно посмотрел на Малиновского:

– Погоди! Сядь и остынь... На фоне этого благонравного Михаила ты будешь выглядеть полным идиотом! Ты этого хочешь?

– Катя думает, что все было игрой от начала и до конца. Но ведь я только сначала исполнял твои инструкции, а потом я на самом деле полюбил ее... – тут Андрей лихорадочно вскочил и, оттолкнув с дороги опешившего от его монолога Романа, заторопился к двери:

– Мне нужно поговорить с Катей. Я все объясню, и она меня поймет. Я остановлю ее, во что бы то ни стало...

– Какая пара! Загляденье! Этот повар смотрит на Пушкареву как на лапшу быстрого приготовления! – Виктория прямо с порога принялась громогласно отчитываться подруге о блестяще выполненном задании.– Ничего, не долго нам осталось мучаться! «Бабсовет» только и обсуждает, что этот Миша предложил ей работу в новом ресторане, в Питере...

– Как трогательно! – презрительно скривилась Кира.

– Отвез бы он нашу красотку куда подальше, дышать стало бы легче... Правда, Кир?

Кира не отвечала, она смотрела на Викторию глазами, полными удивления.

Вика бросила взгляд на носки туфель, колготки, платье – нет, все в порядке, и только тогда до нее дошло, что подруга смотрит не на нее, а на кого-то позади – в дверях. Она оглянулась и увидела Жданова!

Тот стоял, едва заметно покачиваясь, как привидение – бледный, растрепанный, с пустым, обращенным внутрь себя взглядом. Но! – отметила Вика, – совершенно трезвый!

– Андрюша, что случилось? – опасливо спросила Виктория.

– Она уже уехала... Почему все ее от меня прячут? Они что – сговорились? Дай мне номер ее мобильного! Сейчас же!

– Чьего? – не поняла Клочкова.

– Мобильный телефон Кати Пушкаревой!!! Я должен... должен ее найти и остановить...

– Так значит, это правда, что Катя хочет уйти из «Zimaletto»? – неуместно улыбнулась Виктория.

– Так... – Андрей отпустил дверную ручку и, всем телом выражая угрозу, двинулся в кабинет.– Когда она собирается уходить? И почему я ничего не знаю? Почему вы молчите? Сейчас, дорогие мои, вы все мне расскажете. Все, что вам известно, в подробностях!

Перепуганная Виктория протараторила то немногое, что знала. Жданов вылетел в приемную, громко требуя машину. А Кира все это время просто стояла, молча наблюдая за происходящим.

– А теперь позволь мне поделиться своими соображениями, – тихо сказала она, когда за Ждановым захлопнулись двери лифта и в приемной воцарилась тишина.

– Ты уверена, что хочешь ими поделиться прямо здесь? – Клочкова на всякий случай предусмотрительно выглянула в коридор и плотно прикрыла за собой двери.

– Я считаю, что президентом «Zimaletto» должен стать Андрей! После ухода Пушкаревой... Я его поддержу, и он увидит, он сразу поймет, что единственный человек, кто остался с ним рядом, это я...

Вика глубоко вздохнула, с жалостью посмотрела на подругу и закончила ее мысль:

– И когда он это увидит, сразу же к тебе вернется.

– Вернется!

– Может быть... – Клочкова больше ни секунды не верила в возможность такого счастливого исхода, но не стала уничтожать мечту единственной подруги.

 

ГЛАВА 31

Автомобиль Андрея несся по вечерним улицам с такой скоростью, что казалось, будто он летит над мокрым асфальтом. В его висках то лихорадочными молоточками бились, то звенели как колокольчики слова и из Катиного дневника:

«Мой единственный, нежный и удивительный Андрюша! Как мне было хорошо с тобой! Это глупо, но мне часто хочется, чтобы ты когда-нибудь прочитал эти строки. Сама я вряд ли объясню тебе то, что происходит со мной»

– Прости меня... Прости! – шептал он, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

«...Я давно простила тебя. Ты уехал, и мне стало плохо. Прошел месяц, целый месяц, четыре недели, тридцать дней и ночей, семьсот двадцать часов, сорок три тысячи двести минут... Ты появился, и я опять медленно схожу с ума, я не в силах смотреть, как у Андрея развивается роман с другой! Я желаю ему счастья с Надеждой! А мне нужно как можно скорее уйти из «Zimaletto». Нет, мне нужно бежать. Бежать и не оглядываться!»

– Бежать... и не оглядываться....– морщась от тягучей боли внутри, повторил Жданов и решительно стряхнул и боль, и туман слез. Сказал твердо, как если б Катя могла его слышать: – Я верну тебя, Кать. Я обязательно тебя верну!

– Поймите, я должен ее вернуть! – горячо повторял Андрей, не отпуская Елену Пушкареву. Ему удалось убедить Катину маму поговорить с ним, и теперь они стояли у подъезда, чувствуя себя крайне неловко из-за сновавших мимо жильцов.– Я первый раз встретил такую девушку. Она искренняя, добрая, преданная... Для меня женщины всегда были развлечением, а Катя все перевернула. Она даже такого, как я, заставила понять, что такое настоящая любовь! Я же люблю ее, я с ума схожу... Только теперь она мне не верит...

Елена кивала в такт его словам. Перед ней стоял человек, который доставил ее дочери столько боли – как, как она может поверить ему? Поверить так же наивно, как верила Катя, а значит так же жестоко обмануться!

– И не поверит! И будет права. Уж вы постарались... – сурово сдвинула брови Елена. Она уже жалела, что согласилась поговорить с Андреем, и была настроена выставить его как можно скорей.

– Да понимаю я... Я получил ровно то, что заслужил! Я виноват! Я хочу, чтобы вы поверили, что я изменился. Это Катя меня изменила. Я, наконец, повзрослел, понял, что значит любить. Теперь я уверен, что для меня существует только одна женщина – Катя. Я надеялся, она даст мне еще один шанс. Но все время что-то мешало... Я хотел все объяснить, рассказать, что я чувствую на самом деле, но появился этот Михаил со своим Петербургом. Если он отнимет у меня Катю...

– Миша любит Катю! Если вы действительно тоже лю... относитесь к моей дочери так, как говорите, – то должны ей счастья желать. Забудьте о ней, так будет лучше для всех!

– Я знаю, знаю, что так будет лучше... И будет страшной ошибкой! Может, этот Михаил хороший, надежный, конечно, он лучше меня... но Катя его не любит. Катя все еще любит меня, понимаете? Мне надо ей все объяснить... Только я смогу сделать ее счастливой! Если она уедет с ним, я просто... хотя неважно, что будет со мной, – лицо Андрея дернулось и сделалось несчастным.– Главное, Кате тоже будет плохо! Катя меня любит. Несмотря ни на что! Она будет со мной счастлива, я обещаю. А с Михаилом – нет...

– Да Катя даже меня не послушает, что бы я ей ни сказала... – заколебалась Елена.

– Я не прошу вас мне помогать... Просто скажите мне, где она сейчас, я должен с ней поговорить. Ну поймите, Елена Александровна, пожалуйста!

– Знаете что, утро вечера мудренее... Поговорите с ней завтра...

Материнское сердце подсказывало Елене Александровне, что до завтрашнего утра Катя уже сделает окончательный выбор. И это будет выбор в пользу Миши – лучшего жениха для своей дочери она и желать не могла! Против ее ожиданий, Жданов не стал больше настаивать. Вместо этого он очень вежливо, но совсем тихо сказал, вкладывая ей в руки сильно измятый пакет:

– Спасибо, что согласились со мной поговорить... Я больше не буду отнимать у вас время. Последняя просьба – передайте это Кате. Пожалуйста...

Елена подозрительно посмотрела на настойчивого поклонника и опасливо приоткрыла пакет. Сердце ее растаяло, как льдинка – там лежали наивные, почти детские подарки – видимо, те самые, о которых Катя писала в дневнике, – игрушки, открытки, шоколадки... Он сохранил их! Ей сразу стало не важно, каким был Жданов раньше – она знала сейчас: у него уже совсем другое большое, доброе, любящее сердце! В конце концов, это ведь жизнь ее дочери, и она имеет право сделать выбор сама!

Елена Александровна кинулась вслед за Ждановым с криком:

– Постойте... постойте, Андрей Павлович! Катя сейчас в ресторане «Трафальгар»...

После разговора с Юлианой Катя выглядела задумчивой и двигалась неуверенно.

– Все хорошо? – заметил ее состояние Михаил.

– Да, – кивнула Катя.

– Мне показалось, ты нервничаешь... Что-то в «Zimaletto»?

– Почему ты так решил? – она в который раз отметила, какой Михаил чуткий.

– У Юлианы ты чаще улыбалась. А в «Zimaletto» опять загрустила. Тебя эта работа слишком изматывает, так нельзя... Ничего, переберемся в Питер, там все будет по-другому, – и рассмеялся: – будем учиться отдыхать!

– Думаешь, получится? – Катя тоже улыбнулась.

Атмосфера за столиком разрядилась, в ней запорхали искорки искренности, которых Кате так не хватало последнее время. Михаил поднял бокал с вином и предложил тост:

– За прекрасную девушку в прекрасном городе Петербурге!

Катя подняла бокал и замерла.

Михаил, удивленный такой переменой, проследил направление ее напряженного взгляда – по залу, лавируя между громоздкой мебелью и торопливо оглядывая посетителей, двигался Жданов. Катя испуганно отвела взгляд и принялась увлеченно разрезать на крошечные кусочки стейк.

– Добрый день! – знакомый до последнего звука, изученный голос мягко качнул воздух.– Прошу прощения, что помешал. Мне необходимо поговорить с Екатериной Валерьевной... Кстати, с вашей стороны не корректно переманивать президента компании. Екатерина Валерьевна совершенно необходима «Zimaletto»!

– Я внес альтернативное предложение! – Михаил внутренне напрягся и говорил сдержанно, даже строго.– Мне кажется, работа в «Zimaletto» обходится Кате слишком дорого, вряд ли оно того стоит...

– Ну, это, к счастью, решать не вам! – парировал Жданов.

– Это решать мне, и я решила! – наконец нашла в себе силы заговорить с Андреем Екатерина.– Я сделала все, что смогла, «Zimaletto» практически преодолело кризис. Свои обещания совету директоров я выполнила и могу с чистой совестью уйти!

– Но у меня... – Андрей смутился и поправил очки.– У «Zimaletto» есть другое предложение – останьтесь! Все в «Zimaletto» – сотрудники, секретари, даже курьеры, и, конечно же, я – главный недостаток компании, – в общем, мы все... мы вас... любим...

Если бы Катя подарила ему один благосклонный взгляд, хоть намек, тень намека на то, что это возможно, Жданов был готов стать на колени и умолять ее целую вечность.

– И просит дать нам... мне... еще один шанс. Всего один! Катя...

– Андрей Павлович, прошу вас, достаточно... – взмолилась Катя.– Дальнейший разговор не имеет смысла...

Михаил отложил салфетку и с решимостью начал подниматься из-за стола:

– Может, вы, наконец, завершите свой затянувшийся спич и позволите нам поужинать?

– Не смею больше вас тревожить, – натянуто улыбнулся Жданов.– Меньше всего я хотел испортить вам вечер!

Он отошел, сел за свободный столик и щелкнул пальцами, призывая официанта. Заказал двойной виски безо льда и прочих ухищрений и тихо пригрозил сам себе:

– Это твой последний шанс, Жданов, последний! Вся жизнь на волоске – и твоя, и ее. Ну, думай!

– Он ведь никуда не уйдет, Миш. Поэтому давай мы уедем, я тебя очень прошу... Поедем в другое место... – Катя опасливо косилась на Жданова, уже привычно глотавшего двойной виски, и тянулась за сумочкой.

– Подожди, сядь, – Михаил накрыл Катину ладонь своею.– Нам нужно поговорить... Мы можем уйти, но это не выход, Кать. Ты должна его выслушать, тебе самой это нужно, чтобы решиться... Я же вижу!

Катя молча теребила салфетку. Она понимала, что Михаил прав, что он сейчас сказал именно то, в чем она боится признаться даже себе.

– Ты сейчас не свободна. Я могу забрать тебя, увезти с собой, но твои мысли останутся здесь. Я этого не хочу. Я хочу, чтобы ты не от него сбежала, а поехала со мной, понимаешь? Я хочу, чтобы ты снова улыбалась! – Михаил чуть заметно сжал ее руку, словно пытаясь вселить в девушку недостающую решимость, и понял, что Катя уже давно не слушает его. Она зачарованно смотрит, как Жданов, отчаянно жестикулируя, разговариваете двумя молодыми людьми за дальним столиком.

– Катя, ты еще слушаешь меня?

– Что? Да. То есть, нет. Прости, Миш. Ты что-то сказал?

– Я сказал: Катя, что происходит? – Михаил грустно улыбнулся.– Ты сейчас не со мной!

– Просто я задумалась, – робко попыталась извиниться Катя.

– Мне кажется, вам все-таки надо выяснить отношения до конца. Насколько я успел узнать Жданова, он все равно не уйдет, пока не добьется своего. Я не имею права вам мешать, но хочу, чтобы ты помнила: если ты поедешь со мной, я буду счастлив!

– Миша...

Михаил встал и направился к выходу:

– Я подожду в баре... Если понадоблюсь, тебе достаточно просто махнуть рукой... Ладно?

Катя не смотрела больше на Михаила. Она продолжала наблюдать за Ждановым с широко распахнутыми глазами – она осталась наедине и со своим страхом, и со своей любовью...

– Простите... – Жданов обратился к официанту– Вон за тем столиком, это «Братья Грим»?

– Они. Частенько у нас бывают, – гордо кивнул официант.

Андрей посмотрел на музыкантов, и тут на него снизошло озарение! Перед глазами, как кадры хроники, замелькали моменты их близости с Катей, то, как они танцевали, пели караоке, музыка, которая играла в машине в момент их первого поцелуя... Катя верит в великую силу искусства! Он понял, кого ему надо попросить о помощи...

– Добрый день, – Андрей неуверенно кашлянул, привлекая внимание.

– Добрый, – буднично смерил его взглядом один из музыкантов.– Где черкнуть?

– Что? – удивился Андрей.

– Автограф... Разве вы не за автографом? – во взгляде второго исполнителя возник некоторый интерес.

– А-а, нет, я не о том. Я хочу попросить вас об одолжении... Видите вон ту симпатичную девушку, а напротив нее еще сидит мерзкий тип?

– Девушку я вижу, да и типа тоже. А он точно «тип»?

– Точно. Я не стал бы вас беспокоить, но я должен что-то сделать... Она меня слушать не хочет. А вас... Вы не могли бы посвятить этой девушке песню?

– Мы, конечно, могли бы... – музыкант вопросительно посмотрел на своего партнера.

– Да ей вроде и так не плохо... – засомневался тот.

– Ребята – ну, пожалуйста, – Андрей умоляющим жестом приложил руки к груди, он выглядел совершенно отчаявшимся человеком.– От вас сейчас все мое будущее зависит! Помогите мне удержать ее...

– Уговорил... – улыбнулся солист.

– Сейчас мало кто верит в волшебную силу искусства, надо поощрять, – кивнул второй.

Они взобрались на сцену, пошептались с музыкантами, указывая то на Андрея, то на напряженно наблюдающую за сценой Катю, и взялись за инструменты. Солист, встряхнув эффектной светлой челкой, обратился к залу:

– Добрый вечер! Вообще-то, не в наших правилах выступать в ресторанах, – публика сперва слушала его удивленно, но после этой фразы узнала и ответила аплодисментами.– Мы вышли на эту сцену...

– Потому что познакомились с одним человеком... Влюбленным человеком! Романтиком, – подхватил второй, – он просил нас исполнить песню для его девушки...

– Его зовут Андрей, – солист артистично взмахнул рукой, указывая на взволнованного Жданова, затем обратился к Пушкаревой, – а ее – Катя! И эта песня – для Кати!

Зазвучали первые такты песни. Солист наклонился к микрофону и добавил:

– Катя, он вас очень любит! Дайте ему шанс... Под романтическую мелодию Андрей направился к Катиному столику.

– Кать, послушай... – он приблизился к ней и замер, не решаясь сесть. – Я люблю тебя. Я никогда никого так не любил. Это правда... И я готов доказывать это постоянно...

– Не надо мне ничего доказывать!

Катя очень волновалась, ей казалось, что сердце бьется около самого горла и сейчас вылетит из груди, но она все равно старалась казаться серьезной и сдержанной.– Вы знаете, я столько раз;, это слышала, что у меня уже рефлекс выработался. Когда вы говорите о любви, мне хочется бежать...

– Катя... – Андрей так и стоял, виновато понурившись, и переминался с ноги на ногу.

– Это наш последний разговор, и надеюсь, вы меня оставите в покое! – она сделала над собой усилие и перешла на официальный тон.– Все свои обязательства перед «Zimaletto» я выполнила и теперь хочу уехать и забыть обо всем этом навсегда...

– Катя, хватит говорить о компании! – Андрей резко сел и схватил Катю за руки, притянул к себе ее теплые ладошки, поймал ее взгляд. – Давай поговорим о нас с тобой! Я хочу, чтобы ты поняла: мне нужна только ты. Мы должны быть вместе...

– Поздно, – Катя сделала слабую попытку вырваться, встать и сбежать из-за столика.

– Никогда не поздно начать все сначала! Главное, чтобы ты меня простила. И тогда мы могли бы попробовать еще раз... Послушай меня! Сядь!

– Почему вы мною командуете? – вспылила Катя, вскакивая.– Она чувствовала, что еще минута, и она не сможет больше выдержать умоляющего, полного любви взгляда Андрея.– Вы мне больше не начальник. А я – уже не та Катя, которая летела по первому вашему зову. Когда вы это поймете?

– Ты меня любишь, – улыбнулся Андрей. Он снял очки, прикрыл глаза и принялся говорить, стараясь как можно точнее воспроизвести фразы из Катиного дневника.– «Когда я слышу из кабинета: «Катя! Катенька!», лечу к нему со всех ног и вижу его улыбку – весь мир вокруг меня переворачивается»...

– Откуда вы?.. – Катя испуганно наблюдала за Андреем, потрясенная нотками нежности, которые наполняли его голос.

– «Я люблю его каждой клеточкой. Я дышу им, я живу только мыслями о нем. Если я не слышу его голос и не ощущаю его присутствия – день прожит зря»...

– Вы прочли мой дневник?! – с ужасом спросила она.

– У меня не было выхода.

Жданов со вздохом вынул потрепанную пухленькую тетрадочку из внутреннего кармана и протянул ей через стол. Катя осторожно, опасаясь коснуться его пальцев, схватила свое сокровенное детище. Ее переполнял гнев и ярость... и любовь...

– Да как вы смели? – Катя едва сдерживалась, чтобы не закричать.

– Я знаю, это непорядочно. Но я должен был убедиться, что ты меня еще любишь. Я читал твои мысли и переживал все с самого начала, день за днем... Прости меня, Кать. И поверь...

Действительно – она все еще любит Жданова – каким бы он и был, – и что бы он ни делал, она не в состоянии справиться с этим чувством! Именно поэтому надо прекратить этот разговор как можно скорее!

– Прощайте, – Катя вскочила и почти побежала к выходу.

У бара она на секунду задержалась, быстрым движением пожала руку недоумевающему Мише:

– Не жди меня, Миш. Я не смогу тебе помочь. Не обижайся. Ты очень хороший, славный, замечательный. Но ты всегда будешь мне только другом. Живи своей жизнью, открывай рестораны, а я... Прости. У меня и своих проблем хватает...

– Ты решила остаться с ним?

– Ни с ним, ни с тобой. Ни с кем! – Катя чмокнула Мишу в щеку.– Ну, все. Счастливо. Удачи тебе.

Тяжелые двери ресторана закрылись за ней торжественно и плавно, оставив недавних соперников переживать о будущем, каждого – о своем.

 

ГЛАВА 32

Пушкарева пришла в офис как всегда вовремя – ни минутой позже. Но сегодня выглядела она грустной и удрученной. Уголки губ устало опущены вниз, под заплаканными глазами залегли тревожные тени. Даже у ее верной секретарши Маши не нашлось комплиментов или ободряющих новостей. К тому же Катерина не была расположена никого слушать – она вручила Маше сложенный пополам листок:

– Маш, будь добра, размножь этот документ и раздай членам совета директоров... – и скрылась за дверью кабинета.

Маша привычно развернула и разгладила страничку, пробежала взглядом по строчкам и ужаснулась:

– Это же заявление об уходе! Пушкарева решила уйти!!!

– Что? Как? Она не может... – загалдели дамочки «Женсовета», устремляясь к Машиному столу.

– Как? Она уходит? Наконец-то, – фыркнула Вика и по внутренней связи доложила сенсационную новость Кире Юрьевне: – Пушкарева увольняется! Вот заявление размножают для совета директоров... Сейчас тебе принесут...

– Она еще здесь?

– Да, вроде у себя.

– Попроси ее зайти в конференц-зал. Я хочу с ней поговорить... – строго распорядилась Кира, и, в свою очередь, поспешила сообщить о новости Маргарите Рудольфовне Ждановой: – Я не знаю, что на нее нашло. Я пришла на работу, и мне вручили ее заявление... Да, Маргарита, я тоже думаю, что это надо обсудить...

– Господи, Кира, как же мы Паше-то скажем? Он с таким подъемом, с таким вдохновением занимается делами «Zimaletto» в Лондоне. Если Пушкарева уйдет – это удар в спину. Неужели она об этом не думает?

– Она, похоже, вообще не думает, – вздохнула в трубку Кира. Знаете, чего я боюсь больше всего? Что Сашка воспользуется ситуацией и попытается опять стать во главе «Zimaletto». У меня есть одна мысль. Но мне нужна ваша помощь...

– Конечно, деточка, – Маргарита Рудольфовна обратилась в слух.

– Надо уговорить Андрея возглавить «Zimaletto». Ведь план по выходу из кризиса они с Пушкаревой делали вместе. Он поддержал ее идеи, внес несколько своих, очень позитивных, предложений, заключил выгодные контракты. Андрей все знает. Он сможет действовать по этому плану и без Пушкаревой.

– Это очень хорошая мысль! – Кира уловила в голосе Ждановой нотки надежды и радости.– Тем не менее это все надо обсудить на совете директоров! Саша скоро подъедет?

– Скоро... Я уже ему позвонила... Но уж он-то мою идею не поддержит. Это точно.

– Такие решения не принимают в одиночку. Я тоже буду... Через час...

– Отлично. Тогда я вас жду... – Кира повесила трубку и вздохнула, собираясь с духом.

– Здравствуйте, Кира Юрьевна, – с подчеркнуто официальной холодностью поздоровалась Катя, плотно прикрыв за собой двери конференц-зала.

– Я прочла ваше заявление, – сразу перешла к сути дела Кира.– Если хотите знать мое мнение, то я против!

– Решение принято, и я не хочу его обсуждать, – отрезала Катя.

– Но вы же нас подставляете! И Павел Олегович на вас рассчитывает... Он занят и не сможет приехать сюда и взять на себя управление компанией... Банки откажутся с нами работать, когда узнают, что вы уволились. Вы хотите нас уничтожить?

– Кира Юрьевна, – резко прервала ее Катерина, – я не подписывала с «Zimaletto» пожизненный контракт! И вообще, я не понимаю, почему именно вы против.

– Ах, вот почему вы решили уйти именно сейчас? Хотите таким образом отыграться! Наслаждаетесь своей местью?

– Я не понимаю, о чем вы... – Катя напряженно всматривалась в застывшее бледное лицо Киры.– И не собираюсь никому мстить! Я хочу уйти, потому что больше не могу здесь находиться...

– Это не причина! – крикнула Кира.– Говорите прямо: вы не можете здесь находиться из-за Андрея? Вы оказались на моем месте. Андрей вам больше не принадлежит, он влюблен в другую. Вам больно, обидно, страшно. Но я же это выдержала! Почему же вы не можете потерпеть?

– Не хочу вас расстраивать, но все совсем наоборот! – напряжение последних дней сказалось, и Катя тоже перешла на крик: – Я хочу уйти потому, что устала от его назойливого внимания!

– Что? – Кира была готова задохнуться от ярости.

– Именно так. Я ухожу, чтобы оградить себя от преследований господина Жданова. А сейчас извините. У меня еще очень много дел и очень мало времени.

Катерина вышла, воспользовавшись замешательством Киры, и громко хлопнула дверями.

– Добрый день, Андрей Павлович! – вежливо поздоровалась со Ждановым расстроенная новостями Маша.

– Добрый день. Хотя, глядя на тебя, он не кажется мне очень уж добрым...

– Это правда. Вот. Посмотрите, – Маша, едва не всхлипнув, протянула Андрею экземпляр заявления Пушкаревой.

– Что это? – он пробежал страничку: нет, не может быть, надо срочно принимать меры, надо ее отговорить, убедить остаться.– Где она, где Катя?

– Катерина Валерьевна и Кира Юрьевна в конференц-зале...

Но в конференц-зале он застал только Киру, одиноко грустившую в уголке.

– Где Катя? – не здороваясь, прямо с порога, спросил он.

– Пошла к себе в кабинет, – механическим голосом ответила Кира.

Жданов резко повернулся. Он уже намеревался выйти, когда Кира удержала его:

– Что ты опять натворил, что Пушкарева так скоропалительно решила уволиться? Для «Zimaletto» ее уход – это просто удар под дых. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – односложно согласился Андрей.– Я сделаю все от меня зависящее и постараюсь все уладить...

Он выглядел таким изможденным и постаревшим, что у Киры невольно сжалось сердце.

– Андрей! Мне больно это видеть! – не выдержала она и закричала.– Когда ты уже возьмешь себя в руки и прекратишь унижаться перед Пушкаревой?

– Сегодня! – не оглядываясь, жестко бросил он и вышел.

Катя стояла у шкафа, тщательно сортируя документы. Она тропилась, но многолетняя привычка ответственно выполнять любую работу брала свое. Поэтому не сразу заметила Жданова из-за горы папок, громоздившейся на столе.

– Что это значит? Неужели я настолько противен тебе, что ты даже не можешь спокойно пройти мимо меня в коридоре? Или, может быть, ты думаешь, что я намерен преследовать тебя до конца дней? И поэтому уходишь?!

Катя осторожно выглянула из-за стола и, стараясь не встречаться взглядом со Ждановым, наблюдала, как на пол плавно оседают обрывки ее заявления об уходе. Жданов изорвал его в порыве гнева.

– Я больше тебя не побеспокою! Я все понял, усвоил все уроки. Компания за мои ошибки расплачиваться не должна! – страстно и убедительно говорил Андрей.– Сотрудники, которые тебя любят, тоже не виноваты. Ты – тем более не виновата. И только ты сможешь довести начатое в «Zimaletto» до конца. Поэтому уйду я! Спокойно отвечай на телефонные звонки – я никогда больше тебе не позвоню. Спокойно ходи по коридорам, я здесь больше никогда не появлюсь. Обещаю – я навсегда исчезну из твоей жизни!

Она еще никогда не видела Андрея таким. Сегодня ей впервые стало по-настоящему страшно за него, за его будущее... За будущее «Zimaletto».

– Вот заявление – я подписал... О моем уходе... Ознакомься...

Зорькин спокойно и радостно парковал машину, некогда принадлежавшую Клочковой, у входа в «Zimaletto», даже не подозревая о бурных событиях, разворачивающихся внутри. Он жизнерадостно предложил Вике:

– Если хочешь, я отвезу тебя домой сегодня вечером... Если хочешь, можешь сама себя подвезти. В смысле, сесть за руль... – добавил он от избытка чувств – Виктория запихивала в алый напомаженный рот четвертую конфету из подаренной им коробочки. Эротичное зрелище окончательно умилило и деморализовало Зорькина.

– Правда?! Можно? Очень хочу! – защебетала Виктория, на радостях потрепав ухажера по щеке.– Ой, Ники! Мне очень неловко, но... Ты не можешь одолжить мне машину на сегодняшний вечер? У меня встреча с подружками. Я бы поехала на своей машине... Представляешь?! Все скажут: «Bay! У Вики старая машина!»

– Почему старая? Она как новая, – смутился Зорькин. Его терзали смутные сомнения.

– Я завтра же верну тебе ее целой и невредимой, – убеждала его роковая автолюбительница.– Ты ведь мне доверяешь? И не хочешь меня мучить, правда?

– Ну... Мучить, конечно, нет... – сдался Зорькин.

– Ура! Я знала, что ты настоящий друг, товарищ и брат! – Виктория чмокнула Колю в щеку. Вот оно – свершилось! Наконец-то этот рохля Зорькин набрался мужества и подарил ей ЕЕ МАШИНУ!

– Какие нежности! С ума сойти! – раздался язвительный голос. Рядом стоял Воропаев – во всей красе. В строгом костюме, галстуке, с дорогущим атташе-кейсом в руках.

– О господи, я тебя и не заметила, – недовольно пробурчала Вика.

– Еще бы! Ты была так увлечена своим кавалером. Интересно, давно это у вас? Или, извините, я не заметил, что все серьезней? Значит – жених?

– И не жених. Он продает мне машину, – на ходу придумала выход, пресекающий сплетню, находчивая Вика.– Сейчас даст мне ключи, чтобы я ее проверила...

Она незаметно подмигнула Зорькину, и тот покорно перебросил ей ключи, обиженно удаляясь.

– Я ведь вам говорила, что верну машину! Вот – пожалуйста! Между прочим, я все-таки получаю зарплату в «Zimaletto» и могу себе позволить...

– Покупать машины направо и налево! Как бы тебе не сгореть на работе, зарабатывая на такую тачку! – презрительно фыркнул Воропаев.– А ведь я мог бы предложить тебе нечто другое... И это тебе очень понравится. Это не бестолковые ухаживания Зорькина, это... – он сделал интригующую паузу, какая под силу только большому актеру.

Вика не выдержала и настороженно уточнила, пресекая попытку объятий: – Что?

– Поверь, я умею обращаться с женщинами. Тебе понравится... Может быть, мы обсудим это позже? В интимной обстановке?

Вика насупилась и заторопилась к Коле, который все еще продолжал маячить у входа:

– Ты что не заходишь?

– Тебя жду, – грустно констатировал поклонник.

– Ну так дождался. Пошли, – они растворились за дверью.

Жданов окинул взглядом полки в своем кабинете, уставленные папками с документами. Начать разбирать их, как Катя? Да нет – не стоит, он не взрастил достойного преемника, да и навряд ли есть среди его наработок что-то, стоящее внимания... Он просто сел за стол и стал ждать начала совета директоров.

– Андрей... – вывела его из задумчивости Кира.– Я сейчас говорила с твоей мамой... Мы пришли к выводу, что... «Zimaletto» должен возглавить ты. Больше некому.

– Еще совсем недавно ты так не думала! – горько улыбнулся Андрей.

– Ты же разрабатывал этот план вместе с Пушкаревой! Ты знаешь производство, тебе доверяют банки, кредиторы. Ты – лучшая кандидатура в сложившейся ситуации... – Кира осторожно опустила руку ему на плечо, все еще в надежде убедить.

– Знаешь, я польщен твоим доверием... Но это уже ничего не изменит. Я увольняюсь и уезжаю!

– Ты... хочешь ехать с ней? За ней?

– Нет, Кира, пойми... Я должен был сделать это гораздо раньше! Надо было уйти из компании в тот же день, когда раскрылся мой обман... Зато теперь фирма спасена. Так какой смысл мне оставаться?

– А какой смысл уходить теперь? Когда ты ... – она перевела дух и все же произнесла это вслух, – ...потерял Катю? Смирись с этим. Подумай о тех, кто тебя любит... О родителях подумай! О друзьях! Не сошелся же на ней свет клином! О сотрудниках подумай, наконец! От твоего решения зависит судьба многих людей! Хватит вести себя как обиженный ребенок!

– Хватит! Именно поэтому я и ухожу... – Жданов поднялся, с деловитым видом упаковал в кейс простенькую ручку.

– Когда ты хочешь уехать? – у Киры глухо кололо сердце, она прижала руку к груди, пытаясь справиться с захлестывавшими эмоциями.

– Я хотел остаться на совет директоров, но понял, что лучше уехать прямо сейчас. И больше не видеться с Катей...

Воропаев сквозь воинственный прищур рассматривал заявление Андрея.

– Что это? – он боялся поверить, что удача снова оказалась на его стороне, боялся начать радоваться раньше времени.

– Да что же это такое?! – негодовала Маргарита Рудольфовна.– Они что, сговорились? Кирюша – неужели это серьезно?

– Да, – незаметно всхлипнула Кира.– Он хочет все бросить и уехать...

– Они не могут уйти вдвоем. Это же смерть для «Zimaletto»! – неужели они не понимают этой очевидной вещи, – возмущалась Маргарита.

Если бы здесь сейчас был Павел Олегович – он бы смог, смог объяснить им, взять ситуацию под контроль.

– Компания умерла уже давно! – огрызнулся Александр.

– Не говори ерунду, Саша, – попыталась урезонить решительно настроенного брата Кира.– Ты прекрасно знаешь, что мы успешно выходим из кризиса!

– Не «выходим», а выходили, пока здесь оставалась Пушкарева... Теперь она уйдет, и все. Это финал. Может быть, ты, сестренка, хочешь стать президентом?

– У меня нет таких амбиций, – зло возразила Кира.– И мне хватает своей работы.

– Значит, ты умолять должна, чтобы я взял на себя оперативное руководство! – голос Александра звенел как сталь.– Иначе наш корабль точно пойдет ко дну!

– Ничего не понимаю, – Маргарита вопросительно посмотрела на Киру.

– В общем, так. Нужно, чтобы Пушкарева срочно подготовила отчет, – Александр деловито направился к президентскому кабинету.– Может, она снова что-нибудь напортачила и поэтому хочет сбежать? Не вижу необходимости созывать совет... Пусть предоставит отчет мне и катится отсюда!

Он растворился в темноте коридора.

– Не узнаю Сашу... Когда он успел стать таким? – устало потерла висок Маргарита.– Ты знаешь, я вас люблю как своих. И Сашу – как сына...

– Вот... успел, – Кира смотрела на двери, за которыми скрылся брат, почти с ненавистью, и Маргарита Рудольфовна не стала развивать щекотливую тему, нейтрально поинтересовавшись:

– Кира, почему Андрей отказывается от руководства? Я уверена, что ты знаешь...

– Маргарита Рудольфовна, поговорите с ним сами... Так будет правильней!

 

ГЛАВА 33

– Андрюша... – Маргарита сухими губами дотронулась до сыновьего лба.– Я ничего не понимаю. Что ты делаешь, сынок? Почему?.. Как ты можешь все бросить вот так в одночасье и уехать? Только ты можешь сейчас возглавить «Zimaletto»!

– Это неправда, мамуль, – мягко отстранил ее Жданов. Он в самом деле очень возмужал, ей было и радостно, и больно, что сын вот так, в одночасье, вырос и вышел за рамки их родительского «плана».– Мне нужно уехать и... подумать о многом... Вы с Кирой должны постараться уговорить Катю. Я понимаю, это непросто, она никого не хочет слушать, но надо попробовать...

– Неужели это из-за нее ты готов даже бросить компанию? – Маргарита Рудольфовна едва не вскрикнула – словно пелена спала с ее глаз, и она поняла, что происходит с Андреем: – Она... Екатерина... Андрюша, ты что... ты ее... любишь?

– Я... Катю очень обидел. Она... мне не поверит! Больше никогда...

– А как же Кира? – Маргарита Рудольфовна испугалась неуместности собственного вопроса и с изяществом прикрыла рот ладошкой.

– Мама... Постарайся это принять. Мы с Кирой никогда не будем вместе. Я не женюсь на ней! Я сам сначала удивлялся этому чувству...

– Я не собираюсь тебя уговаривать жениться на Кире, – принялась горячо и быстро говорить Маргарита Рудольфовна.

Разумеется, ей не нравилась Катя – она не была поклонницей ловких карьеристок... Тем более что судьба Андрея еще вчера казалась ей такой ясно прочерченной – мало ли размолвок было и у нее с Павлом? Свадьба сына с Кирой, деловые успехи сына, внуки – все это было только вопросом времени! А сейчас ее маленький мирок рушился безвозвратно, а у нее даже не было времени его оплакивать! Надо было спасать компанию, надо было спасать сына! Она как можно проникновеннее сказала:

– Андрюша, я люблю тебя и хочу, чтобы с тобой была женщина, которую ты выберешь сам! – и разочарованно вздохнула: – Совершенно не могу понять, как она-то может тебя отвергать?! Как вообще, тебя можно не любить?! Почему эта... э... странная девушка не дает тебе шанс все исправить? Ей так повезло в жизни! Ты сказал ей, что любишь?

– Мама, мама...—Андрей обнял Маргариту Рудольфовну.– Тому, что мы с Романом устроили, нет оправдания... И Катя не поверит, что я влюбился в нее еще тогда. Не в эту новую эффектную деловую даму, а в ту... смешную, с косичками, которая была готова для меня на все...

Маргарита Рудольфовна не принадлежала к числу волевых решительных женщин, но когда речь шла о благополучии компании – компании, которая за многие годы превратилась в смысл жизни ее супруга, больше того – о душевном комфорте ее единственного сына – она могла превратиться в тигрицу! И теперь буквально ворвалась в кабинет Киры.

– У меня ничего не получилось. Он уходит! Я не знаю, что делать! Саша не должен быть президентом. Это безумие надо как-то остановить. Кира! Ты слышишь меня?

– Слышу, – не соврала Кира: Маргарита Рудольфовна действительно говорила очень громко.

– Андрей должен остаться! – Жданова грузно опустилась в кресло, придерживаясь за стол.– Но он... не сможет... работать без этой Кати! Они умеют взаимодействовать и понимать друг друга – как никто. Я имею в виду... в работе...

– Да, – Кира так измучалась за сегодняшний день, что не хотела возражать своей единственной союзнице.

– Андрей и Катя должны быть вместе, чтобы Саша не разорил компанию, – старательно выговаривая слова, растолковывала Маргарита Рудольфовна, в упор глядя на Киру– Если бы они помирились... если бы она простила его...

– ...то все были бы счастливы. И я была бы за них счастлива! – Кира не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.

– Кира, я понимаю и ничего от тебя не требую. Просто им нужно помочь... Я вижу, как ты страдаешь. Я тоже переживаю... очень. Я мечтала, чтобы вы поженились. Но сейчас понятно, что этого никогда не будет. Никогда, Кира! – она обняла Киру и по-матерински поцеловала в затылок.

– Зачем вы все это мне говорите, Маргарита Рудольфовна? – Кира высвободилась – сегодня родственные объятья были ей неприятны.

– Кира – ты мудрый, самодостаточный, состоявшийся человек. «Zimaletto» – твоя компания. И сейчас только от тебя зависит – что с ней будет завтра. В твоих руках судьба всех людей, которые работали тут столько лет, служили верой и правдой нашему делу. Я очень прошу тебя – подумай... Поговори с Катей... Скажи ей, хотя бы намекни, что Андрей страдает... Ведь он дорог нам обеим! Мы же желаем ему счастья...

Катя оторопело смотрела на двери и автоматически поправила сперва волосы, потом очки – как забрало перед битвой. Перед ней, нервно постукивая по папке с документами, стояла Кира Воропаева. Бледная, спокойная и решительная.

– Нам нужно поговорить. Это очень важно.

Катя жестом указала на стул, попыталась предварить возможные вопросы:

– Если вы за отчетом, то он у Светланы Федоровны. Читайте, проверяйте. Разумеется, я отвечу на все ваши вопросы...

– Я хочу поговорить о будущем «Zimaletto», – подобралась Кира и тоже поправила выбившийся из прически локон.– «Zimaletto» едва становится на ноги, а вы уходите... Доводить дело до конца должен тот, кто его начал. И вы это прекрасно знаете!

– Здесь остаются те, кто заинтересован в развитии компании...

– Единственный человек, который претендует на место президента компании – это мой брат. Я знаю, чего он хочет! Он пойдет по самому простому пути – распродаст компанию.

– Значит, президентом должен стать кто-то другой... – Катя уткнулась взглядом в стол.– Не тратьте зря время. Лучше уговорите остаться Андрея Павловича...

– Антикризисный план вы с ним составляли вместе. И завершить работу вы тоже должны вместе. Ваш тандем с Андреем приносит пользу компании.

Катя неуверенно подняла голову и удивленно посмотрела на Киру.

– Я думала, вас обрадует мое увольнение.

– Я должна сохранить дело моего отца. Это единственное, чего я добиваюсь... – Кира на минуту замолчала, словно заранее сожалея о принятом решении, но твердо, хотя и тихо продолжала: – И только ради этого я сейчас скажу вам, что произошло после того, как вы ушли из «Zimaletto»... Я сто раз пожалела о том, что заставила вас показать мне тот пакет. Это было просто... омерзительно! Я не могла поверить, как такая гадость пришла в голову человеку, которого я... Я решила поговорить с Андреем! То, что я услышала, перевернуло всю мою жизнь... Он сказал... признался мне... – голос Киры стал совсем тихим, словно преломился напополам, – что любит вас.

– Он так сказал назло вам, – шепотом ответила Катя, опасаясь спугнуть откровенность соперницы, Кира беззащитно улыбнулась:

– Если бы... Нет, это было правдой. Я видела его глаза... понимаете? Я чувствовала, что он на самом деле любит... но уже не меня. Он словно сошел с ума... хотел видеть только вас, ехать за вами, но не знал куда... Он никого не хотел слушать. Это было невыносимо! Он напивался до совершенно невменяемого состояния. Каждый день. Дрался. Казалось, он хотел, чтобы его избили как можно сильней... Он будто мстил себе за то, что сделал с вами... Он был в отчаянии!

Кира налила в стакан воды, сделала несколько судорожных глотков, продолжила:

– Он и раньше влюблялся, но всегда возвращался ко мне. В этот раз я поняла, что Андрей не вернется. Он полюбил по-настоящему. Вас... Я думала, пройдет время, и он смирится с потерей... Все забудется. Он опять станет моим... Но он продолжает любить только вас! Час назад он сказал, что уезжает... И делает это только потому, что вам тяжело его видеть каждый день! Только любящий человек способен на такие решения!

Кира встала, посмотрела на Катю, как будто заметила в ней что-то такое, на что не обращала внимания раньше, глубоко вдохнула и объявила:

– Для меня теперь начинается новая жизнь – без Андрея Жданова! Но я не могу видеть, как он мучается! Я хочу, чтобы он был счастлив. И больше не буду ему мешать! Только поэтому я вам все рассказала... Надеюсь, не зря... – Кира пошла к дверям, но на полпути остановилась и оглянулась.– Катя, я вас прошу... Сохраните их обоих – «Zimaletto» и Андрея...

Она наклонила голову и выбежала, пряча слезы.

 

ГЛАВА 34

И все же Катино решение уйти из «Zimaletto» было окончательным. Однако перед тем как шагнуть в новую жизнь, ей оставалось завершить еще одно – последнее дело, и дело достаточно неприятное. Пушкарева постучала в президентский кабинет – еще час назад его занимала она – и, дождавшись разрешения, вошла.

– Отличная идея с увольнением, Екатерина Валерьевна! Вы получите расчет сегодня же, но при одном условии – Воропаев хозяйским жестом указал Кате на стул рядом с ним.– Мне нужна информация по банковским кредитам...

– Почему вас интересует именно эта информация? – удивилась Катя, присев на краешек стула у самого входа и таким образом давая понять, что не задержится надолго.

– Потому что я умею видеть дальше своего носа и рассчитываю прийти с ними к соглашению.

– К какому соглашению? О чем вы? – недоумевала Екатерина.– Дела в компании идут хорошо. Ни у кого из кредиторов нет сомнения в нашей платежеспособности... Если все пойдет по плану, то в скором времени мы полностью погасим долги. Вы хотите изменить планы?

– Да, хочу. Но к вам, Екатерина Валерьевна, – Воропаев смерил съежившуюся девушку высокомерным взглядом, – это уже не имеет никакого отношения!

– Вы действительно хотите продать компанию?! – вздрогнула Катя.

– Кому нужна эта компания? – задал риторический вопрос Александр.– Андрей уволился. Кира руководить не хочет. Павел Олегович затерялся на просторах Европы... Я опять должен взвалить на себя весь груз проблем. Зачем мне это? Лучше продать, пока она что-то стоит! Я сумею их убедить!

– Но ведь это ваш семейный бизнес?! – попробовала робко возразить Пушкарева.– Ваш отец...

– Когда-то был семейный... Когда в семье царило взаимопонимание... А сейчас мы все ненавидим друг друга... Рано или поздно придется разрубить этот гордиев узел. Ни у кого, кроме меня, не хватит духу это сделать! – глаза Александра сверкали гневом и решимостью.

– И вы не пожалеете об этом? – пыталась остановить его Пушкарева.

– Вас наняли на работу, и вы ее выполнили.– Воропаев проигнорировал вопрос и недвусмысленным жестом указал Катерине на дверь. – Больше вас никто здесь не задерживает. С этой минуты здесь новый президент!

– Ну что ж, поиграйте в президента, Александр Юрьевич... еще некоторое время...

Едва прикрыв за собой дверь кабинета, она крикнула Маше:

– Звони Жданову!

Тропинкина включила громкую связь и набрала номер. Катя, затаив дыхание, внимала, как один за другим звучат гудки вызова. Наконец раздалось долгожданное:

– Я слушаю...

– Андрей Павлович, слава Богу, – с облегчением выдохнула Маша.– Вы где?

– Пока еще здесь, в «Zimaletto». На производстве, попрощаться зашел... А что? Есть какие-то вопросы?

Маша вопросительно посмотрела на начальницу, но Пушкарева уже бежала к лифту.

– Неужели правда уходите, Андрей Павлович? – остановила Жданова начальница цеха, к ней присоединились девушки-швеи.

– «Zimaletto» остается в надежных руках, – он переводил взгляд с одного лица на другое.– Екатерина Валерьевна Пушкарева – останется во главе компании... Я помню, как она просиживала ночи напролет, изучая структуру, финансы, проекты «Zimaletto»... Она отличный специалист и замечательный руководитель. И, самое главное, она чудесный человек!

– Андрей Павлович... – одна из девушек осторожно потянула Жданова за рукав, стараясь привлечь его внимание.

– Минуту... я уже заканчиваю... – отмахнулся Андрей.

– Андрей Павлович, Екатерина Валерьевна стоит за вашей спиной! – шепнула Андрею начальник производства.

– Как хорошо, что ты, то есть... что вы пришли, Екатерина Валерьевна. Я как раз хотел... – Андрей был просто потрясен счастливым выражением Катиного лица. Он чувствовал, как его голос срывается от волнения, а все слова куда-то испарились из головы с удручающей скоростью.– ...Хотел сказать, что желаю вам творческих свершений во главе «Zimaletto»... Ну что ж... Как говорится, не поминайте лихом и простите, если что не так...

Запинаясь от волнения, Катерина произнесла:

– Я должна сказать одну очень важную вещь... Я покидаю пост президента «Zimaletto»! Я приняла решение и считаю его верным. Возглавлять компанию должен другой человек, для которого это – семейное дело, который передаст его потом своим детям... – она взяла Жданова за руку.– Андрей Павлович, это по праву ваше место. Ведь так важно, чтобы именно вы продолжили дело своего отца. Я знаю, вы справитесь...

Разговаривая, они смотрели только друг на друга, перестав замечать окружающих, сделали несколько шагов в сторону и оказались в пустом коридоре.

– Вместе. Я хотел бы остаться, но... все это не имеет смысла. Жизнь без любимой женщины пуста и бессмысленна... – Андрей испытующе смотрел на Катю. Он чувствовал в своей руке ее ладонь – мягкую, теплую и покорную, и виновато попросил.– Катенька, не молчи... Ну, пожалуйста...

– Я давно простила вас. Не могла не простить, потому что я вас... – Катя расплакалась и уткнулась в плечо Андрея, он нежно обнял ее вздрагивающие плечики. Потом он бережно взял любимую за подбородок, повернул к себе и поцеловал...

В качестве первой публичной акции, знаменующей его возвращение на пост президента, Воропаев нажал на кнопку вызова секретаря и призвал Клочкову с чашкой кофе. Но, разумеется, кофе был только предлогом. Он сразу же обнял Викторию за талию.

– Что вы делаете? – попыталась вырваться Виктория.

– Тебе объяснить, что я делаю? Насколько подробно? – замурлыкал Александр, пытаясь чмокнуть Викторию в щеку.

– Я не за этим пришла... Ну, что же это такое! – Клочкова с такой решимостью отпихнула Александра, что его оборудованное колесами кресло откатилось на добрых полметра, и, обиженно надувшись, распахнула двери в приемную. В результате в кабинет буквально ввалился любознательный Зорькин.

– Простите, что помешал. Я был уверен, здесь никого нет, – покраснел он.

– Какая досада! Из-за меня ты потеряешь единственно дорогое, что у тебя есть – своего роскошного жениха! – цинично и сухо рассмеялся Воропаев.

– Да какой он мне жених! Мы с ним слишком разные... – огрызнулась ретивая Виктория.– Между нами ничего нет и быть не может!

И обрушила гнев теперь уже на Зорькина:

– Хватит меня преследовать!

– Ну что ты, Вики. Мне теперь это и в голову не придет, – помрачнел Николай.– Ведь мы с тобой такие разные. Между нами ничего быть не может!

– Ты что еще и подслушивал? Не ожидала от тебя этого! – возмутилась Вика.

– Я тоже от тебя многого не ожидал...

– Если ты о Саше, то мы давние друзья, – на всякий случай принялась оправдываться Вика.– Мы практически как одна семья... Ну посмеялись, поцеловались... В свободное от работы время можем делать все, что захотим... А сейчас у нас обеденный перерыв.

– Вот как. У меня тоже обеденный перерыв. Значит, я тоже могу делать то, что хочу?! – Зорькин недрогнувшей рукой обнял Вику за талию и привлек к себе.

– Но-но, Зорькин, не очень-то! Руки не распускай, – вырвалась Клочкова.

– Надеюсь, что эти чмоки-хаханьки был десерт. И Воропаев предложил тебе на первое – новый автомобиль, а на второе – мобильный телефон! И теперь, когда у тебя все есть, ключи от моей машины тебе явно мешают. А носить с собой два мобильных совсем неудобно. Все наши отношения были из-за этой машины. Ты так мечтала ее получить, что наступила на горло самолюбию и не побрезговала принять мои ухаживания... Ну что ж, я человек не гордый. Могу принять все это обратно! – он выжидательно приблизил к Вике развернутую ладонью вверх руку.– Я жду! Ключи!

– Да подавись ты своими ключами! – Виктория с силой швырнула ключи на пол и уже намеривалась отправить следом телефон, но рачительный Зорькин успел подхватить его на лету.

– Жалко мне тебя, Виктория. Ты слишком глупа, чтобы зарабатывать. Только и способна, что бегать за богатыми мужчинами. Но что-то никто из них не собирается расставаться со своими денежками ради тебя! Так что напрасно теряешь время. Денег у тебя не будет никогда! – сказал он, стараясь сохранить воспитательный пафос, хотя на самом деле ему было очень грустно терять Вику.

– А у тебя никогда не будет такой красивой женщины, как я! – нанесла ответный удар Виктория и гордо удалилась.

 

ГЛАВА 35

Воропаев вальяжно развалился в кресле и вдохновенно отчитывал невидимого нерадивого работника на далеком конце телефонного провода:

– Да, вы правильно расслышали. Еще одно слово, и я вас всех уволю! Распустились! Я вам расслабляться не позволю, тут не институт благородных девиц и...

Андрей, обнимая Катю за плечи, несколько секунд стоял в дверях, наслаждаясь этой мирной картиной, а потом окликнул Александра.

– Саша, мне кажется, ты взял неверный курс...

Александр с нескрываемой брезгливостью оглядел их с ног до головы:

– В своих ориентирах я не сомневаюсь, Андрюша. Смирись – тебя сгубили слабости... Наступает мое время.

Андрей усадил Катю на стул, прислонился к дверному косяку и сложил губы в ироничную улыбку:

– Удивительно – как это ты вдруг сам себя выбрал на этот пост?

– А тут нет ничего удивительного – вы все добровольно отказались от «Zimaletto», – передернул плечами Воропаев.– Приходится мне!

– А отец? Почему ты его сбросил со счетов?

– Павел Олегович уже в возрасте. Зачем ему стрессы, которые неизбежны при управлении такой махиной? Маргарита никогда и не занималась компанией, – загибал пальцы, перечисляя отсеянных кандидатов Воропаев.– Кристина сказала, что находится на необитаемом острове и абсолютно счастлива... Ах да – моя бедняжка-сестричка. Кире сейчас предстоит длительный период реабилитации после счастливых лет, проведенных с тобой... Ей не до президентского кресла! Так что напрасно ерничаешь! Я просто вас всех спасаю... Да и мне деньжата не помешают...

Вместо ответа Андрей улыбнулся и наклонился вперед, обняв Катю. Воропаев удивленно вскинул брови:

– О-о-о, я смотрю, начали сбываться мечты самых отсталых слоев населения. Да, Екатерина Валерьевна?

– Воропаев, держи себя в руках, – с угрозой в голосе одернул его Андрей.

– Я радуюсь за вас от всей души, – елейно продолжил тот.– Друзья мои, зачем же омрачать столь радостный для вас момент? Идите, идите, празднуйте такое знаменательное событие. Я тоже рад, что вы не будете мозолить мне глаза в этих стенах...

– Саш, ты не дослушал! – с показной доброжелательностью прервал его Жданов, – Мы теперь долго-долго не увидим доблестного рыцаря Александра Воропаева в стенах «Zimaletto», президентом которого остается Катерина Валерьевна Пушкарева!

– Но не ты! – торжественно поднял палец вверх Воропаев, словно речь шла о его личной победе.

– Я вице-президент, – без тени эмоций констатировал Андрей.– А для тебя в ближайшие лет сто вакансий не предвидится...

– Я надеюсь получать свои выплаты вовремя, – Воропаев говорил холодно и властно, пытаясь скрыть за этим тоном сознание полного поражения.– И это я буду держать на особом контроле!

Он покинул кабинет, не дав себе труда прикрыть двери.

Андрей церемонно подвел Катю к президентскому креслу и, любуясь ею, сказал:

– Вот он – мой любимый президент компании «Zimaletto» – Екатерина Валерьевна Пушкарева!

– Ужас, как официально, – Катя сперва смутилась, но тут же рассмеялась.

– Так же, как и «Андрей Павлович», – Андрей встал на одно колено и поцеловал ей руку– Сделай милость – назови меня Андреем. Возможно, я и не заслуживаю такого обращения, но все-таки ты должна попробовать...

– Я попытаюсь, просто мне нужно привыкнуть, – снова засмущалась Катя.

– А вообще-то, знаешь, называй меня как угодно – по имени, отчеству, по фамилии, можешь даже кличку мне дать – главное, что ты рядом со мной. И я тебя люблю...

– И я тебя люблю... Андрей... мой Андрей, любимый, – она обняла Андрея за шею, и их губы слились в поцелуе.

Сегодня чета Ждановых – старших была приглашена на ужин при свечах. Приглашение поступило от руководства компании «Zimaletto» в лице президента и вице-президента. Эти официальные лица хотели сообщить родителям Андрея нечто важное. Тихо постукивали о фарфор приборы, плескалось в бокалах шампанское, но на лицах всех участников трапезы застыло напряженное выражение, разговор все никак не мог подойти к самому главному.

– А у нас есть новости. Хорошие! – наконец уведомил родителей Андрей.

– Да – процесс «Ника-мода» против «Zimaletto» наконец завершен, – быстро вставила Катя.– Компания расплатилась с долгами!

– Да, я в курсе, спасибо, Катюша, – сухо поблагодарил Павел Олегович.– Надеюсь, вы еще долго будете возглавлять «Zimaletto», компания при вас ожила и расцвела.

– Ну что вы, я одна не смогла бы. Мы все вместе это сделали, – пролепетала Катя, в глубине души она все еще побаивалась Павла Олеговича.– А с долгами быстро расплатились благодаря контрактам, которые вы заключили в Европе.

– Теперь мы известны и европейскому рынку, – поспешил польстить отцу Андрей.– Догоним и перегоним! Мне кажется, это отличный тост.

– Согласен, повод весьма достойный! – они дружно подняли бокалы и сдвинули их с приятным звоном.

– Есть и другой достойный повод...

– Да, мы взяли новый кредит для усовершенствования производства, – опасливо пыталась вставить Катерина.

– И еще мы с Катей собираемся пожениться, – объявил Андрей и влюбленно посмотрел на Катю.

Над столом повисла звонкая пауза. Маргарита Рудольфовна незаметно пожала локоть супруга и широко улыбнулась нареченным.

– А вот еще одна новость... Кира ушла из «Zimaletto»... Переехала к Никите Минаеву и сразу уволилась... – попыталась развлечь светской беседой будущих родственников Катя и снова стушевалась.– А следом за ней сбежала Вика Клочкова, наш финансовый директор Зорькин сильно расстроился... Хотя, наверное, вы об этом уже давно знаете...

 

ГЛАВА 36

Катерина стояла на высокой подставке и ощущала себя счастливой – настолько счастливой, насколько бывает счастлива только женщина, примеряющая свадебное платье! И втайне радовалась, что не родилась красивой. Все же это очень тяжело – целый час вот так стоять, наблюдая, как блестящие куски ткани обретают форму прямо на твоем теле, вздрагивать от мелких уколов булавочек, фиксирующих кружево, и с замиранием сердца поворачиваться на крошечной подставке, вслушиваясь в тревожный шорох тяжелого шлейфа.

– Катюша, стой тихо. И так не затащишь тебя в мастерскую – все на ходу, все на ходу, – добродушно ворчала Ольга Вячеславовна.

– Сами знаете, у нас совсем не было времени на подготовку к свадьбе. Работа. Хотя многое на себя взяла Маргарита, да и мои родители не отставали. Они такие щепетильные – хотят предусмотреть каждую мелочь.

– Но какие же это были приятные мелочи! – Андрей вошел, обнял Катю за талию.

Она наклонилась и поцеловала Андрея в макушку:

– Катенька, ты только не волнуйся, – заботливо предупредил Андрей.– Сейчас сюда войдет один твой...

Андрей не успел закончить, как перед Катей и Ольгой Вячеславовной из-за вороха тканей и готовых платьев материализовался Милко! И сразу начал капризничать:

– ...не ждали? Надеялись, что Милко утонет, что его съест акула... Только Милко за порог, а дизайнер новый – скок... – Милко состроил уморительную гримасу, изображая Жданова.– «Мы никого не возьмем, мы тебя дождемся!» Вот как вы слово держите! Он ткнул указательным пальцем в девушку-дизайнера, замершую при виде великого кутюрье.

– А вы как сюда попали? По объявлению? Требуется дизайнер? Ну, и что вы тут нашили? А Пушкарева-модель – это очень мило! И президент, и модель. Совмещаете для экономии?

– Так, успокоились, слушаем, – прервал поток сознания свободного художника Андрей.– Катя – не модель, а невеста. И никакого нового дизайнера нет. Мы ждали тебя!

– Думаешь, я поверю, что Пушкареву кто-то позвал замуж? – шепотом поинтересовался Милко у Андрея.

Андрей сперва с сомнением пожал плечами, а потом ухватил Милко за полу стильной кожаной жилеточки и громко шепнул в ответ:

– Придется поверить, Милко. Потому что Катя выходит замуж за меня...

– Вы не поверите, но, кажется, сейчас я остался бы здесь на любых условиях! – Милко критично оглядел Катю, облаченную в творение специально приглашенной звезды, но воздержался от комментариев. Вместо этого он сентиментально обнял Ольгу Вячеславовну, прижался лицом к своим недошитым моделям и торжественно воздел руки к потолку:

– Знаете, что я понял? Здесь, в «Zimaletto», мой дом! Думаете, легко уходить из дома? Из дома, где ты всех любишь, и, кажется, что тебя все любят... Я останусь тут, даже если все модели будут толстыми, как Пончева, а вы по-прежнему станете ужасно ко мне относиться! Уйти – это выше моих сил!

Катя подхватила пышный подол, оперлась на руку Андрея, спрыгнула с подставки и обняла маэстро:

– Милко, мы будем счастливы, если вы останетесь работать у нас!

– Серьезно? – Милко с профессиональным артистизмом прикинулся удивленным.– А стилисты? Вы возьмете моих новых стилистов? – Присутствующие синхронно кивнули.– Отлично! Рыбы мои – чего ждете? Заплывайте, аквариум заждался, – пригласил он двух стройных молодых людей в одинаковых шелковых рубашечках с ручной росписью.– Вы даже представить себе не можете, насколько я готов работать! Мне уже снится новая коллекция. Она будет называться «Поток света». И...

Катя и Андрей не слушали, они счастливо улыбались друг другу.

Катя уже полчаса полулежала зажмурившись, чувствуя на лице тепло от бестеневой лампы, напряженно вслушивалась в шум воды, позвякивание медицинских инструментов, и ловила ободряющие реплики Юлианы. Наконец спинка кресла выпрямилась, и ее ноги коснулись пола.

– Можете закрыть рот и полюбоваться! – объявил стоматолог-ортопед.

Катя на негнущихся ногах шагнула к зеркалу. Попыталась поправить очки – но их больше не было! Еще вчера их заменили контактные линзы! Она отступила на шаг от зеркала и, довольная, чмокнула доктора и Юлиану, подхватила пестрые пакеты с последними покупками к свадьбе и заторопилась в цветочный салон – за свадебным букетом.

Она была красива, она была счастлива, и люди оборачивались ей вслед, чтобы полюбоваться.

Вчера она сделала в своем дневнике последнюю запись:

«...Завтра самый счастливый день в моей жизни. Происходит то, о чем мне было страшно даже мечтать. Я выхожу замуж за самого любимого, самого умного, самого красивого, самого близкого человека!.. За самого лучшего на свете, за Андрея Жданова! Он тоже очень любит меня, я знаю, я чувствую, что это правда. И я сделаю все, чтобы это оставалось правдой еще много-много лет. Всю мою жизнь!!!»

Она поставила жирный восклицательный знак, а потом добавила еще один... и еще...

Сегодня здесь, у подъезда Пушкаревых, сегодня были все – и мудрая Ольга Вячеславовна, и похорошевшие Шура и Амура, и посерьезневшая Маша Тропинкина под эскортом верного курьера Федора, и даже пребывающая в «интересном положении» Татьяна Пончева. Двери подъезда Пушкаревых, убранные яркой гирляндой надувных шаров, перегораживала широкая алая лента с двумя розами.

Оборонять эту хрупкую преграду выпало мужественному Зорькину. Он стоял перед Андреем и авторитетно излагал:

– Вообще-то выкуп невесты – это древняя традиция. Ритуал...

Жданов улыбнулся, скинул пиджак и повесил Коле на плечо, лихо подмигнул:

– Зачем ритуально выкупать, когда можно ритуально украсть? – он выдернул из свадебного букета белую розу на длинном стебле, сжал его в зубах – как кинжал, и к восторгу мужской части зрителей стал подниматься по пожарной лестнице прямиком к балкону Пушкаревых.

Кристина готовилась к ритуалу. Она этого так не оставит – никто не может безнаказанно оскорблять и унижать ее сестру! И сейчас она готовилась призвать черных богов вуду и просить их об отмщении! Кристина завесила окна шкурами диких животных, налила в лохань воды и запустила в нее десяток крошечных свечей. Комната наполнилась кровавыми тревожными бликами.

– Нет, тетьки и дядьки, ничего у вас не выйдет! – бормотала Кристина. – Потому что все получится у меня. Я не просто так все эти мистерии изучала... Я очень мирный человек, но за сестру... порву! Отмщение! – она вынула из пестрого мешочка маленькие фигурки кукол, наряженных женихом и невестой.– Я вам не Кира! Ты у меня, Андрюшенька... до загса не доедешь... ку-ку-сик!

Она вынула из резного тайного сундучка несколько жутковатых африканских масок, расставила их на диване, достала плетеную колотушку и, постукивая, сделала круг по комнате. Теперь можно было приступать к самому главному:

– У меня сегодня будет самый счастливый день! – заверила она куклу в белой фате.– А ты, дорогуша, будешь рыдать и рвать на себе волосы! Он больше не подойдет к тебе! – две длинные, острые иглы вонзилась в ноги куклы-жениха, ей показалось, что фигурка жалобно пискнула. Кристина, победно зашипев, продолжала:

– На этой руке никогда не будет обручального кольца! – безжалостные иглы вонзились в руки куклы-невесты.

Кристина извлекла из сундучка пучок ароматной травы, тряхнула им над фигурками и поднесла к огню свечей. Сухая трава мгновенно вспыхнула, рассыпалась яркими искрами – ее подхватил сквозняк.

Кто-то внезапно и широко открыл двери! Загорелись клочки заклинаний на подносе и расписные рукава просторной рубахи:

– Я горю! Горю! – в ужасе закричала Кристина, расплывающийся в дымном мареве силуэт плеснул на нее водой из чаши.

– Я знал, эти поездки по закоулкам цивилизации до добра не доведут. У тебя совсем крыша съехала? – перед ней стоял Александр, как всегда скептичный и желчный. Никому не позволено прерывать тайного обряда – даже родному брату!

– Кто-то должен отомстить за нашу бедную сестру, – обиженно сказал Кристина и принялась собирать магический инвентарь для нового действа.– Если единственный мужчина не может, то придется мне, своими методами. Есть высшая справедливость, и она заставит страдать Жданова и эту очкастую змею...

– С чего ты взяла, что нашей бедной сестре это надо? Она вполне счастлива... У Киры, наконец, нормальный мужик... Слушай, что за костер ты развела? Тут дышать нечем!

Александр без всякого пиетета сдернул с окна шкуру и открыл створку. Свежий ветерок подхватил горелые обрывки, сажу, пепел и хлам, закрутил маленьким вихрем и бросил к ногам Кристины. Кристина присела на корточки, собирая неудавшееся волшебство в горсть:

– Ну вот, все испортил... Прав был старик Шварц. Против любви нет средства...

 

Эпилог

Жданов волновался, как перед первым свиданием, поправляя то галстук, то букет, то хлопал себя по карманам, опасаясь потерять ключи от машины. И вот стеклянные двери открылись, на пороге появилась Катерина. Бережно прижимая к груди кружевной сверток, она осторожно вручила малютку мужу.

– Ура! Катюха! Наша Катюха! – захлопали в ладоши Шура и Амура, размахивая воздушными шарами и цветами.

Они поймали счастливый букет невесты на Катиной свадьбе и поделили поровну! Древняя примета сработала – в тот же год обе коллеги вышли замуж и теперь готовились стать мамами, а Татьяна Пончева пришла встретить подружку уже с миловидной малышкой лет трех.

Бабушки и дедушки, утирая сентиментальные слезы и раздавая друг другу ценные наставления, с массой предосторожностей уложили новорожденную в коляску. Их улыбки отчего-то разом потускнели. А коляску пододвинули счастливому отцу.

Он склонился над малышкой и умильно зашептал:

– Красавица наша! Вся в маму! – Катя склонилась рядом с ним:

– Наш ребенок... Самый красивый ребенок на свете!