Я останавливаюсь в замешательстве. Точно помню: именно здесь должен начинаться другой коридор. В прошлый раз мы преодолели его столь быстро, что подробности не запечатлелись в сознании.
Стою. Думаю. А нужно спешить!
Коридор должен поворачивать на юго-запад и спускаться под уклон. Я чувствую направление, как чувствуют его перелетные птицы. Кажется, тяжесть времен гнетет твои плечи в этих таинственных руинах!
Я зажмуриваюсь и вдруг отчетливо вижу собственную руку в черной бархатной перчатке, и она указывает на гигантские башни вдалеке. Словно каленым стержнем по сердцу, подобно грозному приговору горит, полыхает призыв: «Уничтожить!»
И тут приходит явственный ответ.
Я выхватываю из рюкзака короткую штыковую лопату, бегу в угол и начинаю разгребать песчаный занос. В горле першит от пыли, моргать больно, однако теперь не до мелочей.
Постепенно, нехотя открывается неглубокий провал. Я рою лихорадочно, уже не чувствуя тела и не думая больше ни о чем, кроме проклятого лаза в юго-западный коридор.
И вот лопата проваливается в пустоту. Не жалея рук, отгребаю остатки песка и земли, а потом лезу вниз. Здесь невыносимо жарко и совсем нечем дышать. То ли дело при нашем прошлом путешествии, вдвоем с Учителем, когда все эти неудобства не имели ровным счетом никакого значения, и опасными могли быть только Соглядатаи!
Песок липнет к потной коже, забивает ноздри и рот, скрипит на зубах. Я чувствую вкус его острых песчинок; опасаюсь открывать глаза, рою вслепую, крепко смежив веки.
И наконец-то я в потайном коридоре храма! Если все это правда, то о нем знают только умершие много тысячелетий назад строители, да еще, пожалуй, те, кто сделал здесь тайник.
Это совсем узкий проход. Узкий настолько, что даже хорошо зная архитектурные особенности Тайного города, невозможно заподозрить существование пустот между залами и камерами.
Святой Доэтерий! Будь благосклонен к нам сегодня!
Металл лязгает, встречая на своем пути что-то твердое. Я осторожно расчищаю углубление по периметру, поскольку предмет, который зарыт у стены, обладает прямоугольной формой и относительно невелик. Вынимаю изо рта маленький фонарик, чтобы перевести дух и глотнуть воды из фляги, и снова принимаюсь за дело.
Это шкатулка. Старинная каменная шкатулка с инкрустацией, а внутри нее перекатывается что-то тяжелое.
Все еще не веря собственным глазам, я ставлю ее на пол и приподнимаю крышку.
Святой Доэтерий, благодарю тебя! Свершилось почти невозможное!