в которой Принцесса сожалеет о своём незнании ветеринарной науки и вступает в сговор с ярлом Эспеланном, а Многоликий оживает на груди у наследницы трона и пробирается во вражеский лагерь

Вернувшись из подземелья в свои покои, Принцесса отослала горничную, с утра раздражавшую её своим присутствием, и села на подоконник в спальне. Узкое стрельчатое окно, наполовину забранное витражом, выходило в один из внутренних двориков Замка. Ни луны, ни леса, ни гор отсюда видно не было. Круглый дворик, с его ухоженными цветниками и говорливыми фонтанчиками, прежде казался хозяйке спальни олицетворением уюта. Но сейчас, глядя на соседние окна, сияющие хрустальным светом, вдыхая приторные цветочные ароматы и слушая журчание воды, девушка так остро, как никогда раньше, ощущала себя пленницей… птичкой в золотой клетке.

На неё навалилось всё сразу.

В ушах стоял послеобеденный разговор с отцом, который, впрочем, трудно было назвать разговором — Король не стал даже слушать её возражений. Он лишь сощурился и сделал досадливый жест, когда в ответ на известие о предстоящем браке с ярлом Эспеланном она выпалила:

— Нет, никогда!

— Я не спрашивал твоего согласия, ангел. Тебе отлично известно, насколько важен для Авитании союз с Норландом. Самое время этот союз, наконец, заключить.

— Но я думала, что пока не… — начала было Принцесса, понимая уже, что слова бессмысленны.

— Неужели ты считала, что сможешь сама выбрать себе мужа? — с металлом в голосе поинтересовался Король.

Девушка медленно покачала головой. Идею о том, что замуж она выйдет в соответствии с интересами Короны, ей вдалбливали с детства и, разумеется, успешно вдолбили. Принцесса лишь надеялась, что это случится не так скоро — она же только вчера достигла совершеннолетия! Но отец торопился: должно быть, боялся, что могущественная королева Фредрикке передумает и найдёт своему племяннику другую партию.

— Ярл Эспеланн молод, красив и умён. Известно, что у него спокойный и добрый нрав, любая женщина была бы с ним счастлива, — продолжил монарх, немного смягчившись. — Ты не плакать сейчас должна, ангел, а благодарить меня за то, что у тебя будет такой муж. Наследницам трона обычно везёт куда меньше.

Ей нечего было возразить, но представить себя женой северного гостя, который тогда перестанет быть гостем, Принцесса не могла. Что, если заставить ярла Эспеланна самого отказаться от этого брака? Она могла бы, например…

— Надеюсь, тебе не придёт в голову срывать помолвку, — сухо произнёс Король, вероятно, прочитав по лицу дочери её мысли. — Иначе ты покроешь позором всё королевство. А следующим кандидатом в твои мужья станет…

— Не надо, папа, я всё поняла, — прервала его Принцесса и, вопреки этикету, первая встала из-за стола.

«Я всё равно что-нибудь придумаю!» — мысленно твердила девушка, лишь бы не утонуть в зыбучем песке отчаяния, но до сих пор ничего не придумала. Зато она догадалась, кого Ло назвал «строптивым объектом» в гадкой и подозрительной вчерашней сцене — её, Принцессу, и назвал!

Всё сходится. Братец и мачеха знали заранее о матримониальных намерениях ярла Эспеланна, предполагали, что будущая невеста не обрадуется, и собирались использовать то и другое в своих целях. На балу им показалось, что северный гость ей понравился, и тогда Ло испугался, что внезапная симпатия «строптивого объекта» спутает им карты. Но Брайж — разумеется, главная в паре — она! — успокоила его, сказав: «Это нам на руку».

Чувствовать себя куклой в чужой игре было противно и жутко, тем более, что девушка пока не выяснила, что это за игра. Брезгливость и страх опутали Принцессу, как паутинные нити, липко тянулись следом, что бы она ни сделала, куда бы ни пошла.

Но сейчас, перескакивая взглядом с одного окна на другое, девушка, конечно, думала не только о тайных планах родственничков и о скверных переменах в своей жизни, но и о Многоликом. Взволнованная, ошеломлённая, Принцесса ворошила в уме подробности их новой встречи. Заострившееся лицо мужчины с чёрнильным оттиском недавней муки. Глубокий голос, звучавший сегодня куда слабее и глуше, но и куда теплее, чем вчера. Бесформенная арестантская рубаха, с отвратительной ржавой цепью, змеящейся из-под неё. Клетка, доверху набитая непонятными и оттого ещё более жуткими приспособлениями. Каждое из этих приспособлений как будто воплощало чудовищные слухи, окружавших неприметную с виду персону придворного мага…

Ни единой секунды Принцесса не жалела о том, что пообещала Многоликому помощь — ей становилось дурно, стоило представить, какая судьба уготована пленнику Потрошителем. Девушка почти не сомневалась, что ключ от магического пояса отец хранит в Кленовом кабинете. Она отправилась бы туда немедленно, если бы не знала, что на ночь кабинет не только запирают, но и опечатывают. Ничего, завтра она всё сделает, как надо, и уже вечером выполнит своё обещание!

Прежде чем пойти спать, Принцесса задержалась глазами на той малости, что напоминала здесь о внешнем мире — на бархатном кругляше ночного неба — и вдруг осознала, что завидует Многоликому! «Завтра вечером он будет совершенно свободен. А я так и останусь пленницей. Разве могу я предать папу и забыть о долге перед страной?»

Она провела беспокойную ночь, постоянно просыпаясь от страхов, предчувствий и воспоминаний, перепутавшихся к утру в один пёстрый клубок, а утром, позавтракав в одиночестве, сразу же приступила к операции по спасению Многоликого.

Перво-наперво следовало разведать, когда будет пустовать Кленовый кабинет, с которого девушка собиралась начать поиски. Если отец покинет его на полдня, то, конечно, запрёт дверь, осложнив ей задачу: добывать запасные ключи от кабинета означало привлечь к себе внимание Охранной службы, чего Принцессе вовсе не хотелось. Выходя на полчаса-час, Король обычно оставлял кабинет открытым — в этом крыле никогда не бывало посторонних. Значит, сначала нужно навестить отца и аккуратно выяснить, какие у него сегодня планы!

Кратчайший путь из покоев Принцессы к Кленовому кабинету пролегал через балкон над громадной королевской оранжереей. Девушка спешила и не смотрела по сторонам, но, зацепившись краем глаза за две человеческих фигуры, полускрытых пышными пальмами и саговниками, остановилась. Подумала было, что там опять любезничают мачеха и брат, однако, приглядевшись, поняла, что эти двое — Король и придворный маг, которые, судя по их позам, беседуют давно и не намерены ещё заканчивать. «Я как раз успею обыскать кабинет!» — обрадовалась девушка, но тут кто-то взял её за локоть, заставив подскочить от неожиданности.

— Доброе утро, ваше высочество, — северный гость улыбался во весь рот, но взгляд у него был серьёзным. — Я вас еле догнал!

— Доброе утро, ярл Эспеланн, — ответила Принцесса, высвобождаясь.

«Как он некстати! Каждая секунда на счету!» — рассердилась она.

— Позвольте мне поговорить с вами наедине.

Негодование превратилось в панику: «Чёрт, неужели он хочет прямо сейчас сделать мне предложение?! Я же ещё не придумала, что ему отвечу…»

— Простите, ярл Эспеланн, я пока занята. Но после полудня я, конечно, найду для вас…

— Умоляю, ваше высочество, не откладывайте, — он снова коснулся её локтя сильными тёплыми пальцами, — это очень важно!

Голос его разнёсся по оранжерее, отец и Реймо обернулись на звук. Принцесса помахала им рукой, назойливый гость поклонился. Король придёт в ярость, если увидит, что дочь ушла, оставив ярла Эспеланна одного на балконе! Ничего не поделаешь, придётся соглашаться.

— Хорошо, давайте поговорим. Только очень быстро.

— Наедине, ваше высочество, — одними губами повторил он.

— Идёмте, — кивнула она и повела его в старинную библиотеку, которой почти никогда не пользовались.

В библиотеке было душно и очень тихо, пыльный воздух золотился в утреннем свете, проникавшем через единственное окно. Принцесса чихнула и села на край массивного дубового стола. Спросив её разрешения, ярл Эспеланн притворил дверь и встал напротив девушки, почтительно сложив перед собой руки.

— Слушаю вас, ярл Эспеланн, — сказала она.

Он тяжело вздохнул.

— Ваше высочество, вероятно, вы уже знаете, для чего я приехал?

«Странное начало для официального предложения…» — удивилась она и подтвердила:

— Знаю.

— Но я… простите мою прямоту, вы позволите мне изъясниться без церемоний?

— Разумеется, позволю, не тяните.

— Ваше высочество, я наблюдаю за вами с момента нашего знакомства. И вижу, увы, что нисколько вам не нравлюсь… а кроме того, вряд ли вы вообще стремитесь сейчас замуж.

Принцесса была озадачена, такого поворота она не ожидала. Он даёт ей понять, что предложения не будет?

— Постойте, не отвечайте, сначала выслушайте всё, что я собираюсь вам сказать. Ваше высочество, вы — сокровище! Принести свою жизнь в жертву большой политике — совсем не то, чего вы достойны. Но я не смог бы отказаться от такой прекрасной и чистой девушки, как вы, я бы всё равно женился на вас, в надежде, что когда-нибудь завоюю вашу любовь, если бы…

— Если бы — что? — приподняла брови Принцесса.

— Если бы сердце моё не было уже занято! — решительно признался ярл Эспеланн.

Она рассматривала красивое породистое лицо северного гостя, его бородку и гладко зачёсанные волосы, пламеневшие на солнце, серьгу, качающуюся в ухе, и чувствовала странную смесь облегчения — и разочарования из-за того, что ей предпочли другую женщину. Но первое было гораздо сильней.

— Ярл Эспеланн, зачем же вы тогда… а, понимаю! Наш с вами брак — идея королевы. С её величеством, говорят, шутки плохи.

Мужчина неловко улыбнулся.

— Точно!

— И вы хотите вернуться домой, заручившись моим отказом?

— Нет, ваше высочество.

— Нет?! — опешила Принцесса.

— Я не успел договорить, извините. Желай я, чтобы вы мне отказали, я не стал бы ничего объяснять. Ведь вы и так собирались сорвать помолвку, верно? Но если я уеду отсюда несолоно хлебавши, ваш отец найдёт вам другого жениха… а тётя Фредрикке не успокоится, пока не женит меня на подходящей мне по статусу женщине.

— А ваша избранница…

— С точки зрения тётушки, Аните не хватает знатности для того, чтобы породниться с королевской семьёй. Я обязательно найду выход, но мне нужно время. Если мы с вами будем помолвлены, оно у меня появится, понимаете? А вы избежите скандала — с его величеством королём Авитании, говорят, тоже шутки плохи.

Девушка молчала, и он продолжил, не зная, как толковать её молчание:

— Под разными предлогами нашу свадьбу можно откладывать много месяцев подряд. В крайнем случае, мы с Анитой обвенчаемся тайно, как только удастся усыпить тётину бдительность. Виновником скандала буду тогда я один. Но я уверен, мы сможем найти решение, которое устроит всех!

«Если я откажу ему сегодня, кто завтра займёт его место? Младший сын императора Франкии, идиот и пьяница? Старый развратник, брат кастильянского короля? Какой другой союз будет «чрезвычайно важным для Авитании»? И долго ли я смогу сопротивляться?» — подумала Принцесса с горечью.

— Ярл Эспеланн, полагаю, его величество до сих пор в оранжерее, — вымолвила она, наконец, и мужчина встрепенулся. — Ступайте к нему, просите моей руки… и можете сказать, что моё согласие вы уже получили. Папа будет счастлив.

— Благодарю вас, ваше высочество, — разволновался северный гость, поднёс к губам и коротко поцеловал её руку. — Я же говорил, что вы сокровище…

— Ступайте, ступайте, — поторопила девушка.

Вот и прекрасно! Самое время наведаться в Кленовый кабинет, пока его хозяин беседует в оранжерее с тем, кого мечтает увидеть своим зятем.

* * *

— А теперь, мой мальчик, мы с тобой познакомимся поближе!

По лицу придворного мага блуждала сладкая улыбка, глаза лихорадочно блестели, словно он, как и его жертва, провёл бессонную ночь. Скорее всего, так оно и было, но если одному мешали уснуть дурнота и страх, не отступавшие ни на мгновение, то другому — предвкушение близкого вивисекторского удовольствия.

«Познакомимся поближе»… Многоликий знал заранее, что утром услышит именно эти слова, и знал, что они означают. Поэтому он не выказал ни удивления, ни испуга, когда ему на голову легла сложная металлическая конструкция, холодные лапки которой плотно прижались к вискам. Демонстрируя свой страх, он выпустит его на волю, и тогда пиши пропало: даже если Принцесса не передумает, даже если она сумеет раздобыть ключ, толку от этого всё равно не будет!

В ногах у пленника, пристёгнутого, как и вчера, к кровати, придворный маг поставил круглое зеркало в широкой фигурной раме, наклонив его так, чтобы поверхность была видна им обоим. Многоликий предпочёл бы ничего не видеть, а потом внушить себе, что ничего и не случилось, но у Реймо были другие планы.

— Сопротивляться не советую, — почти ласково проговорил Потрошитель. — Я, в любом случае, получу то, что мне нужно, но если ты станешь мне мешать, процесс затянется и будет гораздо более неприятным!

Сегодняшней целью придворного мага были воспоминания Многоликого. У пленника и в мыслях не было сопротивляться. Наоборот, он намеревался помогать, как ни тошно было думать, что алчному взгляду мерзавца Реймо придётся отдать самое сокровенное. Сейчас важнее всего удержать в тайне визиты Принцессы! Злыдни болотные, пусть смотрит на что угодно, на маму, на домик-развалюху в предместьях столицы, на пацанов с Подгорной улицы, на Иду и на тех, кто был до неё, пусть следует за своим подопытным куда угодно, лишь бы не появилось в зеркале знакомое магу нежное девичье личико! Лишь бы он не прочитал по губам заветное: «Я принесу вам ключ!..» Если ленту памяти виток за витком раскручивать перед ним с самого начала и делать это как можно медленней, он просто не доберётся нынче до последних двух дней.

Металлические лапки на висках потеплели и как будто пульсировали, посылая болезненные импульсы внутрь черепной коробки. Голова закружилась, зрение расфокусировалось, превратив окружающие предметы в мутные цветные пятна, и только зеркало впереди было видно с устрашающей чёткостью. Его поверхность словно запотела, затянувшись молочным туманом, затем туман рассеялся, и вместо него возникло лицо молодой женщины с пышными рыжими волосами. Женщина светло улыбалась.

— Мать? — прохрипел Потрошитель.

— Да…

Первые детские воспоминания Многоликого, отрывочные и сумбурные, придворного мага не заинтересовали. Равнодушно глядя в зеркало, где сейчас маячили дощатый потолок и серые от старости занавески в мелкий жёлтый цветочек, Реймо спросил:

— Когда ты узнал о своём даре? Это она тебе рассказала?

Пленник помотал головой.

— Вспоминай.

Он вспоминал. Медленно. Очень медленно. Вспоминал маму, которая в те годы много плакала и хваталась за любую работу, но ещё не болела. Дом, дышавший на ладан, но ещё пригодный для жилья и по-своему уютный. Незатейливые игрушки, которые мама мастерила в редкие свои свободные часы. От картин, сменявших друг друга на зеркальном экране, щемило в груди, Многоликий даже рад был вновь увидеть давно утраченный мир, однако раскаленные гвозди, вонзившись ему в виски, разом его отрезвили. Реймо выплюнул:

— Быстрей! — и принялся подстёгивать пленника при каждой ненужной задержке.

Голодное и нищее, но согретое материнской любовью детство закончилось, как только мама заболела. Она слегла за полгода. Многоликий, которого тогда никто ещё так не звал, пытался работать — разносчиком газет, уборщиком, мальчишкой на побегушках у рыночных торговцев. Но грошей, что ему платили, не хватало даже на клейкий дешёвый хлеб, не говоря уже о враче и лекарствах для матери.

События тех дней он помнил так ярко, словно они случились вчера.

Его всегда дразнили — за то, что их крошечная семья была самой бедной в посёлке, за то, что он рос безотцовщиной, за то, что был нескладным и странным. Он привык: иногда огрызался, иногда кидался в драку, чаще не обращал внимания. Но в этот раз зверята-сверстники мишенью своих насмешек выбрали не его, а маму — маму, которая, мальчик знал, совсем скоро уйдёт от него навсегда. Они окружили его, выкрикивая грязные несправедливые слова и кривляясь, в глазах у него потемнело от ярости, он изготовился броситься на них с кулаками — один против десятерых… И тут тело скрутило судорогой, каких у него отродясь не бывало! Очнувшись, он увидел, как его мучители, истошно крича, бегут врассыпную, а в следующий миг понял, что вместо рук и ног у него — тяжёлые медвежьи лапы с глянцевыми чёрными когтями.

— Отлично, отлично! — воодушевился придворный маг, пододвинул к себе внушительную конторскую книгу и застрочил в ней, попутно задавая вопросы.

Говорить было трудно, голова, шея и плечи пылали, и Многоликий чувствовал, что дальше будет хуже. Но о своей задаче — не дать Потрошителю увидеть в зеркале последние два дня — не забывал, поэтому на вопросы отвечал обстоятельно. Рассказал и показал, как впервые вернул себе человеческое обличье — вернее, как оно вернулось само, когда медведь взревел от ужаса громче, чем напуганные им дети. Как несся домой, не разбирая дороги, как решил на ходу, что не станет волновать маму, и как она догадалась обо всём по его виду. Заливаясь слезами, она твердила: «Я надеялась, что ты не такой… думала, проклятый дар тебе не достался… одни несчастья от него, он твоего отца и погубил!» — а больше ничего не хотела объяснять. Чтобы успокоить её, мальчик пообещал, что «проклятым даром» пользоваться не будет. Она поверила, или сделала вид, что верит — а вскоре её не стало.

Он освободил себя от слова, данного матери, решив, что хуже, чем он живёт теперь, жить нельзя, быстро понял, сколько удивительных возможностей получил вместе со способностью к превращениям, и впредь от неё отказываться не собирался. Годы, которые Многоликий потратил на то, чтобы научиться ею управлять, ошалевший от восторга Реймо рассматривал, как под лупой. Он уже не щадил свою жертву: считывающее устройство заработало в полную мощность, вытягивая из памяти новые и новые образы. Многоликий, вынужденный их комментировать, едва шевелил губами. Ощущая, как препарируют его мозг, он сходил с ума от боли и отвращения к самому себе.

Определить, сколько времени длился этот кошмар, за отсутствием в клетке часов, было невозможно. Потрошитель иногда прерывался, выключал свои приборы, уходил, не прощаясь, и скоро приходил обратно. В одну из таких пауз Многоликому принесли обед, но он не смог проглотить ни ложки. К тому времени, как Реймо, наконец, захлопнул конторскую книгу, убрал зеркало и удовлетворённо каркнул:

— На сегодня хватит, мой мальчик! — его подопытный был настолько измучен и обессилен, что даже не понял смысла этих слов.

Когда к нему вернулась способность думать, придворный маг уже покинул подземелье. Запястья были свободны, но пошевелиться пленник не мог. К сильнейшей головной боли добавилась боль в повреждённой ноге, и всё тело ныло так, словно его сжимали и выкручивали чьи-то исполинские руки. Ещё один такой «сеанс», и… «Но ещё одного — не будет!» — сказал себе мужчина. Он справился! Последнее, что зеркало открыло Потрошителю — недовольное лицо Иды, с которой Многоликий расстался три года назад. Принцессиного лица на экране так и не появилось.

Он долго лежал, прислушиваясь: не зашелестит ли в коридоре платье летуньи? Если она сдержит своё слово, ему понадобится дойти до решётки и прислониться к прутьям таким образом, чтобы девушка смогла отпереть замок на этом окаянном поясе. «Тогда я превращусь… злыдни болотные, в кого я тогда превращусь? Какому зверю легче всего будет выбраться из подземелья? — мысли у него путались. — Что мы будем делать, если я не сумею даже встать? Вряд ли у неё есть ключ от камеры…» Многоликий напрягся в попытке оторвать голову от подушки — и потерял сознание.

* * *

«Хуже всего, если папа носит ключ с собой», — вздохнула девушка около Кленового кабинета. Вероятность этого была невелика: начисто лишённый магических способностей, Король недолюбливал «волшебные штучки» и, кажется, немного их побаивался — вряд ли он оставил бы одну из них у себя в кармане. Как любая Одарённая, Принцесса чуяла магию на расстоянии, кончиками пальцев улавливая её особенный трепет. Массивный и могущественный артефакт она различила бы через несколько стен, но к маленькому ключику нужно было подобраться поближе. Она осмотрелась, убеждаясь, что коридор пуст, и решительно распахнула дверь, затем надела припасённые перчатки и заперлась изнутри. Отец сейчас точно здесь не появится, но вдруг кто-то из приближённых захочет его увидеть? Свидетели «преступления» ей нужны не были.

В кабинете, довольно аскетично обставленном, имелось не так много мест, пригодных для хранения небольшой ценной вещи — если, конечно, не опасаться кражи всерьёз. Но если Король опасается, рассудила девушка, надёжней всего, наплевав на предрассудки, держать ключ при себе. А значит, письменный стол, сейф и книжные полки — вот и всё, что нужно проверить.

Она пробежала затянутыми в серую замшу ладонями вдоль каждой из поверхностей стола; на всякий случай, заглянула в ящики — никаких следов магии! Сейф отнял немного больше времени: Принцесса с детства знала, как он открывается, но решила, что безопасней будет проверить его снаружи. Положила руки на толстые стальные бока и замерла, выжидая. Но и тут — ничего, кроме слабого тока, идущего от королевских печатей на документах.

Остаются книги. Время истекало. Пугаясь каждого шороха снаружи, Принцесса ощупывала один за другим толстые запылённые тома. Древние манускрипты, сохранившиеся с тех пор, когда волшебство ещё не было редкостью в этом мире, то и дело сбивали её с толку: она вытаскивала их, перелистывала и раздосадованно ставила обратно. Она уже почти сдалась и начала придумывать способ заглянуть в отцовские карманы, как вдруг откуда-то снизу плеснуло магией. Невзрачная книжка с надписью «Краткий курс ветеринарной науки» на корешке, невесть как попавшая в кабинет монарха, будто дрожала и сама просилась в руки! Девушка потянула её на себя, и точно, за книгой, у стены обнаружился источник импульсов — тонкий серебряный ключ с почерневшими бороздками. Тот самый ключ, несомненно!

Торжествуя, Принцесса спрятала его за пазуху, вернула на место «Краткий курс…», дождалась тишины в коридоре и покинула кабинет.

Остаток дня пролетел быстро.

Отец, довольный состоявшимся сватовством, был необыкновенно ласков.

— А вот теперь, ангел мой, ты, и правда, можешь просить у меня всё, что захочешь! — сказал он, обнимая дочь за плечи.

— У меня всё есть, — ответила она, улыбаясь. — Спасибо, папа.

Получить от него то, в чём нуждалась по-настоящему, Принцесса, в любом случае, не могла, но сейчас голова её была занята другим. Она ждала вечера — момента, когда станет понятно, что Потрошитель отправился на покой. Девушка рассчитывала проследить, как негодяй скроется в своих апартаментах, но вышло гораздо проще: Реймо был приглашён к ужину, где отец намеревался объявить о предстоящей помолвке.

Придворный маг ещё до начала ужина так и лоснился сытостью и довольством; Принцесса избегала думать, чем это вызвано. Она пропускала мимо ушей жеманные рассуждения мачехи о том, что выбор свадебного платья — счастливейшие хлопоты в жизни женщины, шуточки братца, предлагавшего Брайж не торопить события, снисходительные реплики Короля, которого сегодня никто не смог бы рассердить. Всё, чего сейчас хотелось королевской дочери — чтобы ужин закончился поскорей! Ярл Эспеланн улыбался ей и порой, успокаивая, пожимал её руку.

Наконец, желанный час наступил — Замок затих и замер, погружаясь в сон. Избавившись от горничной, Принцесса нетерпеливо собралась: переоделась в удобное домашнее платье, пригладила причёску, набросила плащ — ночь обещала быть холодной, — взяла ключ, весь день лежавший в тайнике у неё в спальне, и привычным уже маршрутом полетела в подземелье. Уверенность в том, что она поступает правильно, окрыляла девушку не хуже магической энергии.

Принцессе представлялось, что Многоликий мечется из угла в угол, ожидая её, и веря, и не веря, что она придёт. Как же удивительно ей было увидеть, что пленник спит!

— Эй! — позвала она, вполголоса, чтобы не насторожить стражу. — Хватит спать. Ключ у меня!

Он не открыл глаза и не двинулся. Девушка прильнула к решётке и прибавила громкости:

— Многоликий!

Никакой реакции. Она всмотрелась в лицо мужчины — провалившиеся глаза и щёки, беспомощно распахнутый рот — и похолодела: умер?! Но нет, грудь его вздымалась, он дышал — поверхностно и редко.

— Многоликий!!! Проснитесь! Я принесла ключ!

Только бы удержаться от крика, иначе тюремщики тотчас будут здесь! «Как позвать его, чтобы он меня услышал? Я даже имени его не знаю…»

— Многоликий! Миленький! Да очнитесь же! Господи, что мне делать?..

Принцесса зажмурилась и внезапно почувствовала нечто странное: словно между нею и пленником существует невидимая, но прочная связь. Сама не зная как, она догадалась, что не сон владеет им, а беспамятство. Повторила мысленно: «Очнитесь!» — и потянула к себе эфемерные нити. Она тормошила их и дёргала, воображая, что тормошит и дёргает его отключившееся сознание, понимала, что это иллюзия, но продолжала, в безумной надежде на успех… и обомлела, когда Многоликий пошевелился, застонал и разлепил веки!

— Ваше высочество…

— Это я. У меня есть ключ, — чуть не плача, прошептала девушка.

Он стиснул зубы и сел, было видно, каких чудовищных усилий ему стоило оторвать голову от подушки. Мутным взглядом посмотрел на свою спасительницу.

— Вставайте же. Давайте снимем пояс.

Рывком поднялся, сильно припадая на правую ногу, хватаясь за кровать и за стену, перекинул своё тело к решётке и привалился к ней. Спасительница просунула руку между прутьев, ощупью нашла под рубахой замок, вставила ключ и без труда его повернула. Магический пояс тяжело упал на пол.

— Вы свободны! — выдохнула Принцесса.

— Чтобы стать свободным, мне нужно отсюда выйти, — проговорил Многоликий, язык у него заплетался.

— Так выходите! Вы ведь можете превратиться…

— В кого угодно? Могу. Но если мне не хватит сил снова стать человеком…

Вдалеке раздались голоса и шаги, пленник вздрогнул.

— Торопитесь!

Он отвернулся, бормотнув: «Будь что будет…» — и тут же исчез, девушка не успела даже охнуть. Потрясённая, отшатнулась от решётки — и увидела у своих ног красивого тёмно-рыжего зверя, длинного и тонкого, с белой манишкой и чёрным кончиком хвоста. Горностай, поняла Принцесса. Зверь легко и грациозно проскользнул между битых ржавчиной прутьев, устремился было прочь — но вдруг завалился на бок!

«Что с ним?!»

Голоса и шаги стали ближе. Девушка, не раздумывая, подхватила горностая на руки — правая задняя лапа безжизненно повисла, — прижала его к груди и кинулась к потайному ходу.

* * *

Принцесса едва успела запереться в своих покоях, когда снаружи забегали, загомонили стражники и замелькали огни. Она прислонилась спиной к двери и длинно выдохнула. Прикрытый плащом горностай, которого девушка держала слишком крепко, придушенно пискнул и завозился.

— Сейчас, сейчас! Потерпи… потерпите, сейчас я вас выпущу.

Хваля себя за то, что вовремя избавилась от Моди, Принцесса впотьмах стремительно задёрнула шторы в каждой из четырёх своих комнат. Теперь можно включить свет и скинуть плащ. Случайные взгляды из соседних окон — единственное, чего она опасалась. Ни сегодня, ни раньше никто не встретился ей по дороге в подземелье и обратно, так что сейчас никому и в голову не придёт искать сбежавшего узника у неё. По крайней мере, пока. Сначала они будут думать, что он сам чудесным образом сумел избавиться от пояса. Потом обнаружат пропажу ключа, лежащего ныне на дне крепостного рва, и будут вычислять сообщника Многоликого среди королевских приближённых. Но с какой стати первой они заподозрят Принцессу? Никаких знаков, указывающих на неё, в Кленовом кабинете она не оставила.

— Когда придёт моя очередь, вас тут уже не будет, — прошептала девушка, поглаживая круглые бархатные уши зверька. — А мне они всё равно ничего не сделают, даже если догадаются, что это я вас похитила.

Она его похитила — как странно! Принцесса осторожно опустила горностая в кресло и села перед ним на корточки. Он тут же улёгся плашмя, неудобно выпростав раненую лапу, и уставился на неё глазами-смородинами. Взгляд был по-человечьи разумным и полным страдания.

— Бедный вы мой. Очень больно, да?

Зверь шевельнул носом. Бока его тяжело вздымались. Становиться человеком Многоликий не спешил. Как он сказал? «Если мне не хватит сил…»

— Многоликий, вы меня понимаете? Мигните, если да.

Он медленно мигнул.

— Хорошо. Тогда давайте условимся: мигнуть один раз будет значить «да», два раза — «нет». Должны же мы с вами как-то общаться…

Он опять мигнул в ответ.

— Говоря, что не сможете снова стать человеком, вы имели в виду… никогда?

«Нет».

— Вам нужно восстановить силы для обратного превращения?

«Да».

— Что вам потребуется? Пища?

Пауза. «Нет».

— Лечение?

«Нет».

— Сон?

«Да».

— Тогда я устрою вас в спальне. Там вас никто не увидит… горничная не заходит туда без спросу. В любом случае, Моди явится только к завтраку. Спите сколько хотите, Многоликий, сейчас вам нечего бояться.

Действуя как можно аккуратней, Принцесса снова подхватила горностая, перенесла его на постель и уложила на бок, так, чтобы раненая лапа была сверху. Напряжённый и взъерошенный, он каждую секунду ожидал боли.

— Ключ от пояса я нашла за книжкой по ветеринарии. Отчего я не забрала и её тоже? — грустно улыбнулась девушка. — Хоть бы перевязку вам сделала.

Многоликий дёрнул ушами. «Оставьте меня в покое!» — явно значило это движение.

— Спите, спите, — проговорила его спасительница, занесла было руку, чтобы приласкать зверька, но не решилась. — Доброй ночи!

Она ушла в ванную, а когда вернулась, он уже спал, спрятав нос в одеяло. Вымотанная недавним волнением, Принцесса погасила лампу и прилегла на другой край кровати. Под окнами звучали негромкие, но возбуждённые голоса, хрустел гравий, в прорезь между портьерами то и дело пробивался слабый свет от фонарей охраны, искавшей беглеца. Будучи уверенной, что до утра в её покои никто не сунется, девушка прикорнула тоже.

Горностай проснулся первым. Было ещё совсем темно, но звериное чутьё подсказало ему, что рассвет близок. Лапа болела гораздо меньше, он уже немного ею владел. Интересно, что с ней? Вероятней всего, сломана. Он слишком мало знал о своей магической физиологии и всегда об этом жалел. Прочесть о ней было негде: подобных ему существ до сих пор почти не изучали. Поэтому азарт Потрошителя, получившего такой шанс, Многоликому был вполне понятен. Всё, что было оборотню известно о себе, он выяснил опытным путём.

Получив травму в любом из своих обличий, он оставался раненным и при следующих превращениях, ущерб был тем серьёзней, чем меньше — размеры его тела. Тот факт, что беличью конечность раздробило в мышеловке, для человека обернулся всего лишь ушибом, но переломом — для горностая. Любые повреждения, впрочем, заживали у Многоликого куда быстрее, чем у обычных людей и животных, и теперь он чувствовал, что через два-три часа сможет перемещаться самостоятельно.

Сил на то, чтобы вернуться в человеческое тело, по-прежнему недоставало — очень, очень скверно! По сути своей, Многоликий всё-таки был человеком, задерживаться в звериной ипостаси он не любил. Он хотел бы сейчас наслаждаться передышкой, но вместо этого сердце его заходилось в тревоге, виноваты в которой были льняные простыни, белевшие во мраке. Инстинкт верещал: «Спасайся! Где люди, там опасность!» — и разуму не удавалось его заглушить.

Горностай сердито засопел и повернул голову, отыскивая Принцессу. Вот она, спит позади него — лица он различить не мог, видел лишь тёмный силуэт плеча и шеи, слышал размеренное лёгкое дыхание, чуял струящийся от девичьей кожи запах гортензий. Дурной инстинкт пугался даже этого запаха, но человеческое, наконец, перевесило: Многоликого накрыло благодарностью и нежностью. Какая отважная и добрая девочка! Трудно поверить, что она выросла в Замке, где самый воздух отравлен жестокостью и обманом…

Зверь опять погрузился в дремоту, но вскоре вынырнул из неё, ощутив, как его головы касается мягкая ладонь. Шерсть на загривке тут же вздыбилась. Пальцы Принцессы добежали до кончика хвоста, вернулись к макушке, легонько почесали за ушами. Инстинкт требовал ощериться и цапнуть зубами настойчивую руку, но человеческое опять было сильней — очень уж приятными оказались прикосновения! Когда ещё его погладит такая девушка, подумал Многоликий и замер, всей поверхностью тела впитывая исходящие от Принцессы тепло и ласку.

Удовольствие длилось недолго.

— Не теряйте меня, — сказала девушка чуть слышно, не зная наверняка, спит он или нет. — Посмотрю-ка я, что творится снаружи.

Поднялась и ушла, шелестя платьем. Он ждал, но она не возвращалась. Спальня обретала очертания, постепенно наполняясь белёсым предутренним светом. Устав ждать, горностай кое-как сполз с кровати и заковылял в соседнюю комнату. Принцессу он увидел у окна — она стояла, отогнув край портьеры, и что-то сосредоточенно высматривала. На шорох она обернулась и всплеснула руками:

— Зачем же вы встали?! До утра ещё далеко. Хотя… Давайте, я тогда кое-что вам покажу.

Подняла зверя и посадила на подоконник, так, чтобы он сумел выглянуть в окно, сам оставаясь незаметным. Из окна открывался унылый вид на угловую башню, на крепостную стену в частых петлях чёрного плюща и на гору, едва различимую в густом лиловом тумане. Многоликий не сразу понял, что насторожило девушку, а когда понял, оцепенел.

— Вы тоже это видите? — спросила она.

Моргнул утвердительно. Плющ, совсем недавно представлявший собой безобидную путаницу стеблей и листьев, был заколдован! Ни один из двух Одарённых, смотревших сейчас на него, не смог бы объяснить, что именно изменилось — не то туман клубился над ним иначе, чем следовало, не то цвет плюща стал не таким, как прежде. Но оба знали точно: эти стебли и листья были теперь преградой, для волшебных существ непреодолимой.

* * *

В следующий раз он проснулся из-за того, что его тормошили, приподнимая. К счастью, к рукам и запаху Принцессы горностай успел привыкнуть, не то ходить бы ей с прокушенным и забинтованным пальцем, провоцируя опасные вопросы! Уже совсем рассвело. Она распустила волосы и переоделась в ночную сорочку, щедро украшенную кружевами и рюшами. «Ждёт появления прислуги», — сообразил Многоликий, жмурясь от белизны этой сорочки. Глядя на хозяйку покоев, никто бы не догадался, что она провела беспокойную ночь — девушка улыбалась и выглядела посвежевшей, и лишь на самом дне её прозрачных синих глаз плескалась тревога.

— Через пять минут здесь будет горничная, — сообщила Принцесса. — Придётся мне вас спрятать.

Не успел он опомниться, как оказался внутри довольно большой шляпной коробки.

— Возьму у Моди завтрак и велю не тревожить меня до полудня. Я часто так делаю, она не удивится, — девичья ладошка заскользила по спине горностая, тонкие пальцы зарылись в шелковистый мех.

«Кот я ей, что ли?!» — попытался разозлиться Многоликий, но получилось плохо: вместо этого он уткнулся головой в принцессину руку, приглашая почесать его за ушами. Охотно откликнувшись на приглашение, девушка вдруг спохватилась:

— Вы тоже голодный, Многоликий! Как же быть? Ведь вы теперь хищник… а мне сырое мясо взять негде. То есть я могу, конечно, попросить Моди принести немного с кухни, но…

Горностай торопливо поморгал: не надо, слишком рискованно, обойдётся он пока без еды! Принцесса поняла и кивнула:

— Ладно, оставлю для вас молока, а потом что-нибудь придумаем. Я бы дала девчонке выходной, но сегодня мне без неё не обойтись. У меня сегодня… помолвка, — на этих словах улыбка слетела с юного личика, и голос дрогнул.

Помолвка! Многоликий вдруг вспомнил, какой печальной была Принцесса, когда пришла в подземелье во второй раз. А не тут ли кроется причина её печали? «Обязательно спрошу у неё, как только смогу… Злыдни болотные, сколько мне быть ещё в этом теле?!» — вот теперь он разозлился всерьёз! Чувствовал он себя гораздо лучше — лапа уже почти не болела, — но решиться на превращение пока не мог. Главным образом, потому, что не знал, хватит ли запасов энергии на следующую метаморфозу — в Замке оставаться в человеческом обличье ему нельзя, засекут.

Однако вернуть себе обычный вид на час-другой совершенно необходимо: во-первых, ради того, чтобы поесть; во-вторых и в-главных, ради того, чтобы поговорить с Принцессой. Они должны придумать, как быть дальше, после того как Реймо переиграл их, сделав из крепостной стены гигантскую западню. Единственное, с чем пока справился Многоликий — сообщил своей спасительнице, что стать птицей и улететь он не сможет. Вернее, дал отрицательный ответ, когда его спросили об этом. Нужно объяснить, почему не сможет, и…

— Сидите тихо, — шепнула девушка, прикрыла коробку и убрала её в шкаф.

Горностай свернулся клубком, стараясь не обращать внимания на густые человеческие запахи, обступившие его со всех сторон. Принцесса, голос которой вдруг зажурчал капризными руладами, жаловалась горничной, как плохо нынче спала: «Целую ночь, только представь, целую ночь у меня под окнами орали и топали! Может, ты знаешь, что случилось?» Он слушал — и восхищался её выдержкой. Моди о случившемся, ясное дело, ничего не знала. Ночью она тоже слышала шум, но теперь в Замке всё как обычно, кроме того, что повсюду — стрельцы королевской Охранной службы; горничная, пока шла сюда, видела троих.

«Ну конечно, с периметра Замка они теперь глаз не спускают!» — подумал Многоликий, подёргивая кожей на спине. Идею о том, чтобы попросить летунью просто переправить его на ту сторону, придётся отбросить сходу.

Как только горничная ушла, Принцесса вытащила зверя из коробки и поставила перед ним блюдце с молоком. Горностай принюхался, фыркнул, но от угощения не отказался и принялся жадно лакать.

— Вы ведь всё слышали, Многоликий? — уточнила девушка.

«Да».

— И всё поняли?

«Да».

— Но вы не сомневайтесь, мы обязательно их перехитрим. Только, прошу вас, выздоравливайте скорее!

Принцесса была настроена очень решительно. Она тоже понимала, что самый лёгкий путь — незаметно улетев, унести Многоликого из Замка, а потом так же незаметно вернуться — теперь для неё закрыт. Ничего, они найдут другой способ. А сейчас её задача — не вызывать подозрений у Короля и Реймо. Сегодняшняя помолвка пришлась очень кстати: взволнованность будущей невесты никому не покажется странной.

Пока горничная одевала её и причёсывала, девушка, не забывая играть роль, ворчала, что ей не дали как следует выспаться накануне столь важного дня. Перед отцом, увидев его в церемониальном зале, Принцесса ворчать не стала, дабы не перегнуть палку. Спросила только, что за шум слышала ночью и почему теперь ей везде попадаются на глаза стрельцы. Король поморщился:

— Начальник Охранной службы чересчур серьёзно отнёсся к своим обязанностям. Протокол предписывает усилить охрану Замка в день официальной помолвки августейшей особы. Не думай об этом, ангел, твоя прелестная головка сейчас должна быть занята другим.

Принцесса пожала плечами, удовлетворившись туманным ответом. Ни словом, ни жестом отец не показывал своего гнева из-за ночных событий, лишь углубившиеся морщины свидетельствовали, что ему известно об исчезновении пленника. Придворный маг был сух и раздражён, может быть, чуть более раздражён, чем обычно, но и он хорошо держал себя в руках. Его выдавал только взгляд, которым он ощупывал каждого из присутствующих, надеясь распознать того, кто помог Многоликому бежать. Ёжась под взглядом Потрошителя, Принцесса сама не заметила, как придвинулась к ярлу Эспеланну, невольно ища у него защиты.

— Всё будет в порядке, ваше высочество, — шепнул северный гость, по-своему истолковав её движение, и взял её за руку.

«Наш уговор в силе», — сказали его улыбчивые глаза.

Церемония прошла очень быстро. Король с явным удовольствием произнёс слова родительского благословения. Племянник королевы Фредрикке утяжелил безымянный палец Принцессы фамильным кольцом. Члены семьи и придворные поздравили новоиспечённых жениха и невесту словами, в которых пышности было неизмеримо больше, чем теплоты. Многозначительность, с которой во время церемонии посматривали друг на друга Брайж и Ло, окончательно убедила девушку, что свои тайные планы эти двое связывают с её предполагаемой свадьбой. И это по-настоящему страшно!

* * *

— Моди, накрой обед в спальне и ступай, — распорядилась Принцесса. — Появишься ровно в шесть, раньше не нужно — должна я выспаться хотя бы перед приёмом?

Разобравшись с обедом, горничная сделала книксен и убежала. Принцесса заперла дверь, глянула на часы: без пяти четыре, значит, у них будет два с половиной спокойных часа. Девушка примостилась у стола и для вида поковыряла еду: Замок наводнён наблюдателями, которым наверняка поручили подсматривать в окна — не приютил ли кто-нибудь раненого зверя? Встала, зевнула, откинула край одеяла. Будто только что спохватилась, задёрнула открытые с утра шторы — и бросилась к шкафу. Она была уверена, что с Многоликим ничего не случилось, но всё-таки за него волновалась.

Вытащила из шкафа увесистую круглую коробку, поставила её на кровать. Стоило поднять крышку, как горностай рыжим всполохом метнулся наружу. Чихнул, повёл носом, осмотрелся — глаза были живые и ясные, ночное страдание из них ушло — и замер в напряжённой позе, приподняв переднюю лапку.

— До вечера нас никто не потревожит, — сказала девушка. — Я оставила вам обед, сможете поесть?

«Да».

Принцесса шагнула назад, стараясь не моргать, чтобы не пропустить момент превращения, но ничего зрелищного не произошло. Зверёк выгнул спину, прижал уши — и пропал. На его месте теперь был молодой мужчина в арестантской одежде, ничем не напоминающий исчезнувшего зверя, кроме внимательного взгляда карих глаз. Подбородок, щёки и шея у него оказались тёмными, но это была не прежняя мученическая чернота, а всего лишь трёхдневная щетина. Многоликий прокашлялся и хрипло сказал:

— Здравствуйте, ваше высочество.

У Принцессы по рукам побежали мурашки: она успела забыть, какими нестерпимо знакомыми кажутся ей голос его и облик! В голове мелькнуло лихорадочное: «Сейчас я вспомню!..» — но узнавания не случилось. Смутные образы ускользали, как лунные блики на воде, оставляя после себя досадливую растерянность.

— Не могу отделаться от ощущения, что мы с вами раньше уже встречались, — проговорила девушка.

— Я тоже, — был неожиданный ответ. — Но где? Я не из тех, кого приглашают на королевские балы.

Вслед за растерянностью на девушку накатило смущение. Мистическая связь между нею и Многоликим, которую она впервые заметила вчера, заставляя его очнуться, сегодня стала ещё крепче — было в этом что-то пугающее. Сам факт, что в её спальне, на её постели сидит мужчина, тоже не добавлял равновесия — в девичьем гнёздышке до сих пор бывали только отец, брат и врач, приходивший, если она простывала. Да не просто мужчина, а тот, кого она прятала у себя на груди, чей сон сегодня караулила, чью спину гладила, стремясь успокоить его и согреть!.. Окончательно смутившись, чувствуя, как розовеют щёки, Принцесса напомнила:

— Обед остывает.

Многоликий встал, развернул плечи, вытянулся всем телом, разминая суставы, и переместился к столу. Он больше не хромал. Принцесса села напротив.

— Спасибо, — вымолвил он дрогнувшим голосом. — Ваше высочество, я ваш должник.

— Благодарить будете, когда придумаем, как выбраться из Замка.

— Мы придумаем, — он улыбнулся, не сводя с неё блестящих глаз. — Только сначала я поем, ладно? Умираю от голода.

У него голова кружилась — так сильно ему хотелось есть! Следующие несколько минут были исполнены острого блаженства. Ничего не болело, он был в своём настоящем, любимом обличье, поглощал горячую вкусную пищу, смотрел на прекрасную юную особу, которая его спасла и продолжала спасать — могло ли быть лучше? Но потом, утолив первоначальный голод, смутился и Многоликий. При взгляде на хрупкие руки в распадах цветастого шёлка, в который была закутана девушка, мужчина слишком ярко вспоминал, как эти руки к нему прикасались. Слишком сильно хотел повторения.

Злыдни болотные, ещё не хватало! Кто она — и кто он?! И откуда это странное чувство, будто они не просто давно знакомы, но и связаны друг с другом какими-то нерасторжимыми узами?..

Молчание стало неловким. Многоликий заговорил первым, чтобы разрушить его — и чтобы не терять времени.

— Ваше высочество, мне нужно кое-что вам объяснить… Я могу превратиться в любого зверя, но быть птицей мне не дано. Увы, я вообще не умею летать. Даже если я стану летучей мышью, подняться в воздух…

— Я так и подумала, — перебила Принцесса. — Реймо не стал бы тратить свои магические силы на бесполезную преграду.

— Именно так, — играя желваками, согласился мужчина. — Он неплохо… выпотрошил меня за эти два дня. Он знает, какие способности у меня есть, а каких нет, знает, что за приёмы я использую… его заклятие не позволит мне даже приблизиться к чёртову плющу, не то что перелезть на ту сторону.

Девушка вздохнула:

— Я бы стала вашими крыльями, если бы…

— Да, ваше высочество: если бы не стрельцы.

— Вряд ли они будут стрелять, если поймут, что это я, но…

— Но, конечно, они заметят, куда вы полетели. У вас будут неприятности, и о том, что вы — Одарённая, узнает всё королевство, а ведь вы, кажется, скрываете свой дар?

— Это неважно, — махнула рукой Принцесса.

— Важно, — проворчал Многоликий, — я не вправе лишать вас вашей маленькой тайны. Всё равно, внизу нас будут ждать, и меня снова поймают… теперь они справятся быстрее, чем раньше.

— Как же они… поймали вас в этот раз? — спросила она с запинкой.

Он помрачнел.

— Стыдно вспоминать. Я искал одну вещь… человек, которому я доверял, сказал, что она, якобы, спрятана в Замке. Придя сюда за ней, я попал в ловушку.

Девушка кивнула:

— Ясно. Что за вещь? Или это секрет?

«А вдруг она что-нибудь знает?..» — подумал Многоликий. Терять было нечего, и он признался:

— Наследство Ирсоль. Слыхали?

Но она огорчённо покачала головой:

— Никогда. Что это такое?

— Древний магический артефакт, — неохотно пояснил он. — Считается, что с его помощью можно путешествовать между мирами.

— Глупости! — вскинула брови его собеседница. — Единственность мира была доказана Эремейном в шестнадцатом году, и с тех пор никто…

— Я университетов не заканчивал, — буркнул мужчина. — А в древних легендах правды гораздо больше, чем выдумок, уж вы-то должны это знать, ваше высочество! Я хотел найти такой мир, где меня оставят в покое. И где живы мои родители.

Должно быть, Принцесса распознала боль в его голосе, потому что лицо её стало виноватым, и она поспешно проговорила:

— Наверное, вы правы, Многоликий. И вы найдёте… Но сначала вам нужно покинуть Замок.

— Да-да, — он выдохнул, стараясь освободиться и от безумных надежд, и от безумного разочарования, которые принесло ему Наследство Ирсоль. — Ваше высочество, я вижу только две возможности это осуществить.

«Сказать проще, чем сделать», — Принцесса хмурилась, слушая мужчину, но помалкивала. Похоже, способов, действительно, всего два, какими бы сложными они ни казались. Она подумала было о том, чтобы тайком переправить Многоликого через свободные от плюща ворота Замка, но сразу от этой идеи отказалась. Ворота издревле защищены магией, а потому доступны лишь для членов королевской семьи и обладателей именных амулетов-пропусков — где она возьмёт такой пропуск для Многоликого? Нет — нет, он прав: уйти отсюда можно или вниз, или вверх.

— …Водостоки, воздуховоды — вряд ли они заколдованы все до единого! — объяснял её визави. — Я могу выбраться наружу через любое отверстие, даже очень узкое, нужно только знать, куда оно ведёт, чтобы не сгинуть в каком-нибудь подземном лабиринте. Если бы удалось раздобыть подробный план Замка, то на плане…

— Попробую раздобыть, — кивнула Принцесса, — полагаю, мне известно, где лежат чертежи и карты.

— Тогда сегодня ночью я бы ушёл… один. Для вас так будет безопасней всего, ваше высочество. Но если ничего не выйдет, я всё же вынужден буду просить вас перенести меня через стену. Нам понадобится всего несколько минут, мы должны как-то отвлечь стрелков на это время.

— Но как?..

— Пока не знаю… устроить ложную тревогу. — Многоликий на секунду умолк, а потом спросил, предполагая, каков будет ответ: — Ваше высочество, есть ли в Замке человек, которому вы доверяете, как самой себе?

— Что вы! — махнула рукой девушка.

Сама мысль о том, что она может кому-то довериться, выглядела смешной.

— Значит, обойдёмся без помощников. Давайте начнём с плана Замка, может, и не придётся ничего устраивать.

— Давайте. Вечером будет приём по случаю моей помолвки, долго он не продлится. После приёма я улизну в библиотеку — старинные чертежи и карты хранятся там.

«Помолвка!» — вспомнил Многоликий. Принцесса задумчиво теребила старинное кольцо с тремя крупными камнями, которое появилось сегодня у неё на пальце. Её взгляд, и без того невесёлый, после вопроса о доверии стал колючим. «Злыдни болотные, пока я ещё здесь, нужно разобраться, что её мучает!» Вероятней всего, она не хотела этой помолвки, монархи всё решили за неё. Избавить наследницу трона от необходимости выйти замуж он, увы, не в силах. Но, может быть, он хоть что-то сможет сделать для Принцессы в благодарность за то, что она делает для него?

— Ваше высочество, я вижу, у вас тяжело на сердце, — начал мужчина, вложив в голос всю симпатию, которую чувствовал к своей спасительнице. — Понимаю, вы не хотите неприятностей из-за того, что помогаете мне, но ведь вас тревожит не только это, не так ли?

Вызывать людей на откровенность Многоликий умел. «Вот же он, человек, которому я могу доверять!» — глядя ему в глаза, вдруг осознала девушка, которой очень хотелось выговориться. Она встала из-за стола, откинула волосы, прошлась по комнате, собираясь с мыслями, вздохнула и начала:

— Вы правы, Многоликий, мне не по себе. Я, конечно, всегда знала, что не мне выбирать, кто будет моим мужем, однако…

Выслушав короткий внятный рассказ о знакомстве и сговоре с ярлом Эспеланном, её собеседник удивлённо приподнял брови.

— Но ведь это лучшее, на что вы сейчас могли рассчитывать! В самом деле, пока вы помолвлены с этим Эспен… Эспер… Эспеланном, никого другого вам в мужья не предложат. А там, глядишь, ветер переменится, и появится человек, ваш брак с которым устроит и вас, и Короля.

— Да, но это ещё не всё, — поморщилась девушка. — Кроме отца и королевы Фредрикке, есть другие люди, которым нужна наша помолвка. И они задумали что-то дурное, я знаю.

— Что за люди?

— Моя мачеха и мой брат.

— Почему вы решили, что они замышляют что-то против вас?

У Принцессы защекотало в носу.

— Потому что они меня ненавидят! Брайж считает, что я мешаю ей безраздельно завладеть моим отцом. А Ло никогда не простит мне того, что я родилась первой и закрыла ему дорогу к трону!

О том, что корона Авитании по древним законам после смерти правителя переходит к старшему из его отпрысков, Многоликий, разумеется, знал, как знали это все подданные.

— Если бы я могла, честное слово, я уступила бы ему своё место! Но кто мне позволит? Мне пришлось бы умереть или сойти с ума, чтобы передать ему своё право престолонаследия, я не готова на такие жертвы…

— Погодите, ваше высочество, не горячитесь. Всё, что вы знаете — что мачеха и брат вас ненавидят? Или вам известны какие-то их… намерения?

Не пытаясь больше сдерживать эмоции, с сильно бьющимся сердцем Принцесса пересказала разговор на балу. Когда она закончила, Многоликий был очень серьёзен.

— Вы правы, нужно точно выяснить, что они задумали. Ваше высочество, я попробую это сделать.

— Вы?!

— Я. В тот раз Ло запаниковал, когда увидел, что вы… благосклонны к своему будущему жениху, верно?

— Да… только я ещё не знала тогда, что ярл Эспеланн — мой жених. Думала, просто высокий гость.

— Теперь знаете. И на сегодняшнем приёме можете прикинуться, что влюблены в него по уши…

— Зачем, Многоликий? Полагаете, Брайж и Ло захотят между собой это обсудить?

— Именно! Ну как, прикинетесь?

— Допустим, — неуверенно ответила Принцесса. — А вы?..

— А я послушаю, что они друг другу скажут.

Он превратится в какого-нибудь крошечного зверька и будет преследовать заговорщиков, сообразила девушка. Ей было страшно за него, не хотелось выпускать его из своих покоев, где ему ничто не грозило, но Многоликий не собирался принимать возражений. Он пощупал пострадавшую ногу: боли совсем не было, значит, её не будет и в другом теле, даже очень маленьком. Закрыл глаза, во всех подробностях воображая себе неприметное и юркое создание мышиного племени — и тут же в такое создание превратился. Запоздало испугался: «А если девочка боится мышей?!» — но Принцесса мышей не боялась. Она посмотрела на Многоликого сверху вниз, непроизвольно прыснула и пообещала:

— Я выполню всё, как вы велели.

* * *

Перед носом нескончаемой чередой проплывали мужские ноги в начищенных ботинках, колыхались разноцветные подолы женских вечерних нарядов. Душно пахло паркетной мастикой. Многоликий, у которого рябило в глазах и першило в горле, выглядывал из-под тяжёлой парчовой портьеры и никак не мог дождаться, когда закончится приём. Он помнил, конечно, что должен следить за роскошной лилово-бархатной блондинкой Брайж и разодетым в пух и прах юнцом Ло, однако то и дело засматривался на Принцессу. В изящном платье цвета чайной розы, с высоко поднятыми тёмными волосами, перевитыми жемчужными нитями, героиня вечера была ослепительно хороша, настоящая невеста — можно ли было на неё не смотреть?

И она прекрасно исполняла свою роль, не выпуская руки жениха и не сводя с него влюблённых глаз! Тот бережно придерживал её за талию и время от времени нашёптывал что-то на ухо, от чего на её лице расцветала нежная улыбка. «И почему я решил, что этот Эспеланн — старый и страшный?» — недоумевал Многоликий. Писаный красавец, косая сажень в плечах, вон как здорово он выглядит рядом с Принцессой. А она?! Племянник королевы Фредрикке будет дурак, если променяет её на другую девушку! Поиграют в своеволие месяц-другой, да и поженятся, к вящей радости двух королевских семей…

Многоликому было маятно и тошно. Он злился на себя, что ему есть дело до Эспеланна и до того, как Принцесса держится с человеком, назначенным ей в мужья. Тот факт, что взгляды и прикосновения — часть игры, самим же Многоликим затеянной, почему-то, вопреки здравому смыслу, нисколько его не утешал. «Меня это не касается! Не касается! — повторял он мысленно. — Сегодня ночью я удеру из Замка и в жизни больше не увижу эту девушку. Я даже не буду покупать газет с её портретами, чтобы скорее о ней забыть…» Но в глубине души он понимал, что не забудет её никогда.

Приём, наконец, приблизился к завершению. Как только первые из гостей, откланявшись, покинули зал, супруга Короля отставила вазочку с вареньем, смешалась с толпой и исчезла, очевидно, выйдя через боковые двери. Принц ещё какое-то время оставался на месте — теперь Многоликий смотрел только на него, не отвлекаясь и стараясь подобраться поближе, — но потом и он двинулся к выходу. Шустрый зверёк, никем не замеченный, вдоль плинтусов помчался вслед.

Ло миновал короткий сумрачный коридор, оглянулся, убеждаясь, что за ним не следят, и вошёл в комнату, оказавшуюся маленькой гостиной. Многоликий прошмыгнул за ним. Парень запер дверь. Блондинка ждала, сидя на подоконнике и подставив холёные плечи и руки лунному свету.

— Поди сюда, красавчик, — произнесла она низким голосом. — Я скучала.

Сначала они целовались, так долго и с таким смаком, что наблюдатель успел отчаяться, решив, что ничего, кроме адюльтера, ему здесь не покажут. Но первые же слова, сказанные Ло, как только он оторвался от губ любовницы, заставили мышь встрепенуться.

— Ты была права. Сестрица влюбилась, как кошка — вот умора!

— Я всегда права, малыш, ты же знаешь, — проворковала Брайж. — Всякий, кто видел Принцессу сегодня вечером, поверит, что ради своего жениха она готова на что угодно.

— Точно! И как мы теперь будем действовать?

Притаившийся под креслом Многоликий дышал через раз, чтобы не пропустить ни звука. От того, что он услышал, короткая серая шёрстка поднялась дыбом.

Тем временем Принцесса, стоя подле ярла Эспеланна, любезно прощалась с гостями. Ей хотелось поскорее попасть в библиотеку, но, похоже, мнимый жених намерен был проводить её до самых покоев. Не придумав, как отделаться от ненужных проводов, девушка поднялась вместе с ним в галерею. Сердечно проговорила:

— Спасибо вам, сударь, вы замечательно мне подыгрывали!

Сердечность была искренней: Принцесса испытывала признательность к нему за то, что он, не задавая вопросов, согласился изображать вместе с ней влюблённую пару.

— Не за что, ваше высочество, я ваш должник, — вполголоса ответил мужчина. — Но тс-с-с! — и показал глазами ей за спину.

Их догонял Король, сияющий, как золотой слиток.

— Дорогие мои, не могу высказать, как я счастлив, что вы поладили! Завтра же распоряжусь, чтобы начинали приготовления к свадьбе. Откладывать незачем, не так ли?

— Я бы хотел ещё до свадьбы совершить с её высочеством путешествие в Норланд, если вы не возражаете, — с любезной улыбкой отозвался ярл Эспеланн.

— О, конечно, конечно, вы должны незамедлительно представить невесту королеве Фредрикке и своей матушке. Можете прямо завтра отправляться в путь. А свадьбу мы сыграем ровно через месяц. Вы рады?

— Отличная мысль, ваше величество, — почтительно кивнул предполагаемый зять, не переставая улыбаться.

— Спасибо, папа, — пролепетала потрясённая Принцесса.

— Значит, мы обо всём договорились! — воскликнул Король, сблизил ладони, вознамерившись потереть одну о другую, но удержался. — А теперь я вас оставлю, вам наверняка хочется немного побыть наедине.

Он расцеловал дочь, приобнял ярла Эспеланна и, обогнав их, скрылся в дальнем конце галереи.

«Так, с поездкой и со свадьбой разберёмся потом, сейчас — библиотека!» — напомнила себе девушка, восстанавливая самообладание.

— Ваше высочество, — начал её спутник, — не волнуйтесь, мы с вами всё уладим…

Но Принцесса оборвала его:

— Ярл Эспеланн, не теперь. Я хочу остаться одна.

Он молча кивнул и отступил, давая ей дорогу.

Попетляв немного в коридорах Замка, она спустилась в библиотеку. На поиски обещанного Многоликому плана ушли считанные минуты: Принцесса помнила, в котором из старинных фолиантов видела нечто похожее. Нужный том она вытащила не глядя, распознав его по лёгкому дуновению магии. Прошептала: «Прости меня, книжица!» — аккуратно вырвала нужные страницы, свернула их и спрятала за корсаж.

«Только бы он уже вернулся!» — взмолилась она, зажигая свет в своей спальне. На первый взгляд, в комнате никого не было, но мышка могла прятаться где угодно.

— Многоликий! Вы тут? Я ещё не звала горничную, можете появиться.

Миг — и он уже стоял перед ней. При виде его хмурой небритой физиономии Принцессу захлестнула радость.

— Слава богу, с вами всё в порядке! Пляшите: я достала карту.

Она смотрела ему в глаза, светло улыбалась и ни о чём не спрашивала. Ему хотелось задержать эти блаженные секунды — секунды, когда чудилось, что её улыбка и её красота принадлежат ему одному! Но времени на сантименты не было, нужно сейчас же, пока никто не помешал, передать Принцессе то, что он выяснил. Многоликий тряхнул головой, отгоняя морок, и произнёс:

— А я узнал, что задумали ваши мачеха и брат.

— Вот как? И что же? — подалась вперёд девушка.

— Сядьте, ваше высочество. Я расскажу.

Он пододвинул ей стул, на который она тут же опустилась.

— Говорите скорее. Это, в самом деле, что-то скверное?

— Очень скверное, — подтвердил мужчина. — Недавно вы сказали, что Ло сможет унаследовать корону только в том случае, если вы умрёте или сойдёте с ума…

— Они хотят убить меня?..

— Убить они хотят Короля. Его величество, видите ли, слишком стар для того, чтобы Брайж нравилось быть его женой. Но при этом слишком молод, чтобы в ближайшие пару лет отправиться к праотцам своим ходом и освободить трон. Ваши добрые родственники собираются сделать так, чтобы подозрение в убийстве пало на вас. Тогда вас объявят сумасшедшей, и Ло получит власть, как только достигнет совершеннолетия.

— Быть не может… папа!.. — пробормотала Принцесса, глаза которой стали круглыми от изумления и ужаса. — Я думала, они хотят сделать мне какую-то гадость накануне свадьбы… может быть, опорочить меня перед отцом или перед женихом, но такое… Послушайте, Многоликий, а при чём здесь моя помолвка?

— Помолвку они изначально собирались использовать, как повод для убийства. Я так понял, они считали, что вы будете изо всех сил сопротивляться сватовству. Откажете ярлу Эспеланну, откажете другим кандидатам, каждый из которых будет хуже предыдущего… После смерти Короля они сообщили бы дознавателям, что вы убили его, чтобы избежать нежеланного брака.

— Но я не отказала…

— …И теперь они намерены представить дело так, будто вы потеряли голову от любви и решились на убийство, потому что Эспеланн желает быть мужем королевы, а не принцессы.

— Какой бред! Почему они думают, что дознаватели поверят им, а не мне и не моему жениху? Как они будут всех убеждать в том, что я сумасшедшая?.. У них ничего не получится, Многоликий! Нужно только предупредить отца, чтобы…

— Я думаю, у них получилось бы, — он тяжело вздохнул. — Ваше высочество, заговорщиков не двое, а трое…

— Третий — ярл Эспеланн?! — ахнула Принцесса.

— Нет, Эспеланн — такая же пешка, как вы… простите. Третий — придворный маг.

— Потрошитель! — побледневшая до алебастровой белизны девушка сжала пальцами виски, голос её скатился в еле слышный шёпот. — Да уж, с «доказательствами» у них проблем не будет…

И тут кто-то постучал в дверь — негромко, но чрезвычайно настойчиво.