в которой Паркер получает неожиданный подарок и проявляет интерес к научным исследованиям и видео для служебного пользования, а Джарод совершает короткое путешествие, беседует и делает выводы

Стук в дверь совпал с сигналом будильника, поставленного на половину седьмого утра. Джарод хлопнул ладонью по кнопке, бросил недовольный взгляд на удручающе тёмное зимнее небо за окном и зарылся лицом в подушку. Просыпаться не хотелось. Притворщик рад был, конечно, вновь почувствовать себя свободным, но сказка завладела всем его существом и требовала продолжения.

Разлёживаться, однако, было некогда. Через час от местной автостанции уходит автобус до Кентвуда, городка, в котором, если верить мистеру Гриффиту, обосновались бывшая помощница антиквара и её муж. Как и планировалось, сегодняшний день нужно начать с визита к семейству Грант. Джарод сделал короткую зарядку, наскоро перекусил и собрался. После этого со всей возможной деликатностью разбудил хозяина, чтобы дать ему поручение на время своего отсутствия. Слегка испуганный, сонно моргающий старик явил чудеса собранности и внимания — он с первого раза понял, что от него требуется.

— Езжайте спокойно, друг мой, — напутствовал он Джарода, — всё будет в лучшем виде.

Прежде чем выйти из дома, Притворщик заглянул на склад — там у него тоже было дело. Стеллажи сияли порядком, каждая вещь заняла своё единственное, будто специально для неё предназначенное место. Прежний кавардак сохранился лишь в одном углу. Осуществив кое-что задуманное и полюбовавшись плодами своих трудов, мужчина усмехнулся и заторопился на автостанцию.

Снег, которого за ночь заметно прибыло, аппетитно хрустел под ногами. Лёгкие расправились, вбирая вкусный морозный воздух, щёки приятно пощипывало. Джарода переполняла энергия, он предвкушал интересный день и столь же интересную будущую ночь. Он был бы сейчас вполне доволен жизнью, если бы не привкус тревоги, донимавший его с момента пробуждения.

Как только автобус тронулся, Притворщик отвернулся к окну, дал мыслям идти своим чередом и сразу понял, что именно его беспокоит. Вернее, кто — мисс Паркер, разумеется. Стоило закрыть глаза, и перед ним появлялась героиня его сна — длинное платье цвета чайной розы, жемчуг в волосах, улыбка, такая светлая и искренняя, какую у прототипа Принцессы Джарод видел лишь в детские годы. Досада и грусть, которые в последние месяцы сам он испытывал, думая о мисс Паркер, мучительно-остро соединились в нём сейчас с благодарностью и нежностью Многоликого к своей спасительнице.

Но не этот будоражащий коктейль был источником тревоги. Заговор, открывшийся во сне — вот что пугало Джарода, проецируясь на реальную жизнь. «Мисс Паркер плохо кончит, — с тоской подумал он. — Рано или поздно её подставят в борьбе за власть. И уничтожат, если я не успею вмешаться!» Не успеть, не узнать вовремя, что подруге детства грозит опасность, было его постоянным подспудным страхом, одним из обстоятельств, мешавших ему окончательно порвать с Центром. Мужчина прислушался к себе, пытаясь понять природу сегодняшнего приступа беспокойства. Что это, предчувствие беды или простое следствие пережитых во сне треволнений? Ответа не было. «Позвоню ей вечером, заодно узнаю, получила ли она мой подарок», — наконец, решил Притворщик. Усилием воли он отодвинул прочь тревогу, сосредоточившись на предстоящей встрече с Грантами — автобус въехал в Кентвуд.

Уже совсем рассвело. Городок — брат-близнец Джорджтауна, такой же аккуратный и тихий, засыпанный снегом и переливающийся гирляндами рождественских огней — давно проснулся. Джарод достал из кармана открытку, которую Эбсалом Гриффит получил от Мелани ко Дню благодарения, уточнил адрес и отправился по нему, не опасаясь, что визит сочтут слишком ранним.

Хорошенький домик на Льюис-стрит был олицетворением спокойствия и уюта — как поверить, что под этой красной черепичной крышей живут воры? Дверь отворила молодая светловолосая женщина, столь же умиротворённая, как всё вокруг.

— Что вам угодно?

— Миссис Грант? — Притворщик сделал приветственный жест. — Я из Ассоциации помощи…

— Я не миссис Грант, — прервала его женщина. — Она здесь больше не живёт.

— В самом деле? Странно. Ещё осенью…

— Осенью тут уже никого не было, мы переехали в середине сентября, — пожала плечами хозяйка. — Но у меня есть новый адрес миссис Грант, для пересылки почты. Запишете?

Джарод записал новый адрес — улица Крайняя, 9-23, - недоумевая, почему на открытке Мелани значится старый. Но всякое недоумение прошло, когда он увидел омерзительные трущобы, куда переселились молодожёны. Бедняги, им не позавидуешь! Должно быть, у них совсем не стало денег, и Мелани стыдно признаваться в этом старым знакомым. Задерживая дыхание, чтобы не чувствовать вони прогнившей канализации и скверной еды, он взобрался на третий этаж изветшалого строения. Дверь с косо приколоченным номером «23» выглядела чуть более опрятной, чем соседние — под нею даже лежал соломенный коврик. Звонок не работал. Притворщик постучал. Сначала было тихо, потом зашелестели шаги, что-то упало, женщина — судя по голосу, молоденькая — выругалась с беспомощной злостью и спросила из-за закрытой двери:

— Кто?

— Миссис Грант? Я из Ассоциации помощи бывшим заключённым. Я хотел бы встретиться с Корнелиусом Грантом.

— Идите к чёрту! — крикнула женщина и вдруг заплакала: — Поздно вы спохватились!

— Мисс Грант… — растерянно позвал Джарод. — Что у вас случилось? Откройте мне. Давайте поговорим.

Мелани продолжала плакать.

— Откройте, пожалуйста, — мягко повторил Притворщик. — Наша организация для того и существует, чтобы помогать людям, попавшим в сложную…

Щёлкнул замок, дверь с грохотом распахнулась.

— Что, что, что вам от меня нужно?! — прорыдала миссис Грант.

Он отпрянул от неожиданности. Женщина перед ним, невысокая, невзрачная, с собранными в хвост бесцветными волосами, одетая в застиранный халатик, и правда, оказалась очень юной — и вдобавок глубоко беременной. Месяцев восемь, не меньше, оценил Джарод, окинув взглядом её совершенно круглую фигуру. Тяжёлая беременность, нищета и слёзы сделали Мелани почти уродливой.

— Где вы раньше-то были?! — продолжала она, захлёбываясь. — Где вы были, когда он не мог найти работу? Его никуда не хотели брать, понимаете вы это?! И тогда он пошёл воровать, а что ему оставалось?..

— Вы хотите сказать, что ваш муж…

— Да, он уже никакой не «бывший заключённый». Он опять в тюрьме, — всхлипнула миссис Грант.

— О, простите, — неловко пробормотал Джарод, — значит, наши данные устарели…

— Ещё как устарели, — Мелани, обессилев, прислонилась к косяку и закрыла глаза, по опухшим щекам, усыпанным пигментными пятнами, текли слёзы. — Его арестовали четыре месяца назад.

— Простите, миссис Грант, — снова сказал Притворщик, — вот, возьмите от нашей Ассоциации…

Вытащил из внутреннего кармана и сунул ей в руки пухлый конверт с деньгами, который заготовил на всякий случай, не зная, как пойдёт разговор — и спешно ретировался. Доведённая до отчаяния женщина, разумеется, не будет выяснять, что за человек оставил ей деньги, она просто истратит их на себя и на ребёнка.

Итак, «мошенника и вора» Корнелиуса Гранта из списка подозреваемых можно смело вычеркнуть. Его жену — тоже. Она, конечно, страшно нуждается, но представить себе беременную Мелани, которая под покровом ночи приезжает в Джорджтаун, пробирается на склад антикварного магазина, а потом возвращается с добычей в Кентвуд и ищет, кому бы её продать, было решительно невозможно!

Но в списке есть и другие люди. И один из них нынче утром побывал в магазине мистера Гриффита. Джарод понял это, вернувшись — план сработал! Многие из вещей, занимавших тот угол, который до сих пор оставался свалкой, были передвинуты — незначительно, но заметно для тренированного глаза. В том, что хозяин, следуя указаниям Притворщика, к ним не прикасался, сомневаться не приходилось — а значит, к ним прикасался вор.

* * *

До чего же приятно просыпаться у себя дома, под надёжной защитой своих собственных стен и крыши! Не ломать голову, как ты оказалась там, где оказалась, не мучиться стыдными подозрениями… Паркер сладко потянулась, села, выгнулась всем телом и потянулась снова. Её давно не было так хорошо. «Правильно я сделала, что вчера выпила Нектар. Жаль только, проснулась на самом интересном месте, — подумала она и засмеялась. — Но вечером… Аксель сказал, его желанием было подарить мне сказку — вот пусть и дарит. Что это за сказка, оборванная на полуслове?» А, ладно, доживём до вечера, там будет видно. О «викинге», путаясь между реальным человеком и ярлом Эспеланном из своего сна, она вспоминала с симпатией, слегка горчившей сожалением: «У меня бы с ним сложилось. Может быть. Если бы я хоть чуть-чуть его хотела…»

Встала и даже немного покружилась по комнате — такую ощущала сейчас лёгкость! Как и в прошлые два раза, диковинный сон не забывался, не рассеивался, а продолжал жить в душе у женщины, со всем обилием случившихся в нём событий и наполнявших его эмоций. Напряжение, паника, разрядка, облегчение, передышка, и новая волна… И как лейтмотив — жаркое, иногда почти нестерпимое чувство, в котором Паркер сейчас с немалым изумлением распознала сострадание к Джароду-Многоликому. Она до сих пор как будто ощущала на себе взгляд его тёмных глаз — взгляд узника и раненого зверя. И до сих пор чувствовала трепет и смущение Принцессы, на чьей постели впервые сидел посторонний мужчина. Маленькой дурочке этот мужчина нравился по-настоящему, она в него практически влюбилась!

— Ч-чёрт! — пробормотала Паркер и хохотнула снова, уже без прежней беззаботности. — Влюбиться в Притворщика — хуже просто не придумаешь…

Но, в конце концов, это всего лишь сон! Каким бы ярким и увлекательным он ни был, скоро он сотрётся из памяти, не стоит принимать его всерьёз, успокоила себя она. Покосилась на окно, на сплошную пелену промозглого декабрьского дождя, за которой не видно было соседнего коттеджа, и стала собираться в Центр. Положа руку на сердце, ей совсем туда не хотелось.

Паркер прихлёбывала остывающий кофе и смотрела по телевизору утренние новости, оттягивая неизбежный момент выхода из дома, когда раздался звонок в дверь. Удивившись: «Кого это принесло в такую рань?» — она отодвинула чашку и пошла открывать. На пороге стоял мальчишка в куртке с эмблемой какой-то службы доставки.

— Доброе утро, мэм! Примите заказ, — воскликнул он радостно.

Она нахмурилась:

— Я ничего не заказывала…

— Значит, ваши друзья заказали для вас. Примите подарок! — не теряя улыбки, ответствовал курьер и вручил ей большой плоский пакет.

Закрыв за посыльным дверь, Паркер в растерянности осмотрела полученное. Пакет был лёгким, как картина без рамы, хотя размерами напоминал географический атлас. Под мокрым от дождя полиэтиленом и слоем коричневой упаковочной бумаги без надписей и логотипов, именно картина и обнаружилась — вернее, репродукция на холсте, натянутом на тонкий деревянный каркас. Паркер отодвинула её от себя, чтобы рассмотреть — и охнула! Кровь отлила от лица, голова закружилась.

На картине были изображены двое. Женщина в длинном чёрном платье с открытым верхом, в которой Паркер мгновенно узнала себя, стоит в напряжённой позе, склонив к плечу темноволосую голову. Полускрытый тенью мужчина в чёрной рубашке сидит напротив, опустив руки, глядит на женщину сумрачно и внимательно — и это Джарод! Неровная каменная стена пустой комнаты, распахнутая дверь, стрельчатая арка незастеклённого окна. Тревожное око полнолуния, холодный и обманчивый лунный свет. И плющ повсюду — ненавистный плющ, символ плена и чужого злого своеволия!

— Проклятье, что это?! — прошептала Паркер. — Быть не может!

Кто знал про них — про чёрный плющ, про древние стены в лунном свете, про Принцессу и Многоликого? «Я никому не рассказывала своих снов! Или рассказывала… и забыла?» — учитывая недавние приступы амнезии, Паркер уже ни в чём не была уверена. Единственный, кому она могла рассказать — Аксель. Но даже если так — он что, знаком с Джародом? Связан с ним?! Нектар Полуночи, провалы в памяти, странные сны с продолжением — очередная гадкая проделка Притворщика?.. Или нет, возможно, Джарод тут ни при чём. Допустим, Эспеланн, на самом деле, связан не с ним, а с Центром — то есть связан сильнее, чем хочет показать. Тогда всё случившееся — новый эксперимент Центра, в котором ей, Паркер, отвели незавидную роль подопытного кролика!

Она брезгливо отбросила картину, но, помедлив, снова взяла её в руки и перевернула. На обороте, как и следовало ожидать, никаких опознавательных знаков не обнаружилось — желтовато-серый холст был девственно чист. Внутри у Паркер заклокотал котёл приправленных страхом обиды и гнева: «Да как они посмели поступить так со мной?! Чего они добиваются?» Кто именно эти «они», женщина пока не понимала, но вознамерилась сегодня же во всём разобраться.

* * *

— Друг мой, я сделал, как вы просили! — мистер Гриффит был взволнован и, похоже, чрезвычайно горд собою. — Я наведался к миссис Мэйсон за бисквитами и задержался, когда она предложила мне кофе. Сказал ей, что сегодня утром вы в отъезде, повздыхал о том, что со дня на день мои любимые вещи, с которыми мне страшно жаль расставаться, уедут вместе с вами на аукцион. А потом ушёл прогуляться, оставив на двери объявление «Вернусь в одиннадцать».

— Прекрасно, Эйб, — похвалил Джарод, — всё получилось, как надо. Не знаю, обрадует вас это или огорчит, но, пока нас с вами не было, в магазине снова побывал вор.

— Это ж надо! — антиквар всплеснул руками, он и сам не знал, как реагировать. — И что теперь? Говорят, есть такие маленькие штучки, с помощью которых можно увидеть, что происходит в каком-то месте, даже если тебя самого там не было. Вы оставили у меня на складе такую штучку, верно?

— Скрытую камеру? Нет, — покачал головой Притворщик, — в Джорджтауне мне было негде её купить. Но, я надеюсь, мы обойдёмся без неё. Скажите-ка, кто слышал ваши слова о том, что самые ценные вещи вот-вот будут переданы на аукцион?

Старик побарабанил тощими пальцами по столу, вспоминая.

— Миссис Мэйсон, разумеется. Она сегодня вся в делах, ей заказали целую партию лимонных кексов, но она всё же нашла время сварить для меня кофе и посидеть со мной — это так мило с её стороны! Брайан, я думаю, тоже слышал — он как раз закончил свой завтрак и собирался в школу. При мне заходили мисс Филлипс и миссис Иствуд — они тоже живут на нашей улице и часто покупают выпечку у миссис Мэйсон… не могу сказать, много ли успели услышать они. Вот, собственно, и всё, больше там никого не было.

— Этого вполне достаточно, — проговорил Джарод. — Эйб, вы молодчина! С вашей помощью мы уже сегодня выясним, кто вас обкрадывал — уверен, до сегодняшнего дня вор заглядывал к вам на склад не единожды.

Антиквар порозовел, похвалы ему льстили. Глаза у него, однако, оставались грустными.

— Я так рад, что это не Мелани, — вымолвил он, силясь улыбнуться. — Она хорошая девочка. Мне было бы очень больно думать, что она…

Джарод кивнул:

— Я понимаю.

О бедственном положении бывшей помощницы Притворщик мистеру Гриффиту не рассказал — знал, что Мелани Грант возвращаться всё равно не захочет.

— …Но мне так же больно думать, что это миссис Мэйсон, или Брайан, или одна из этих славных дам, что были у них сегодня… — продолжал старик. — Мне, знаете ли, даже хочется теперь, чтобы вором был случайный человек… Как вы назвали его? «Гастролёр»? И шут с ними, с вещами, друг мой! Они ведь не самое главное в жизни.

— Ну уж нет, — возмутился Джарод, — у того, кто вас обокрал, нет совести, а совесть, Эйб… это главное. Вор не должен остаться безнаказанным.

— Вы правы, конечно, друг мой, — понуро согласился Эбсалом Гриффит. — Сумеете ли вы теперь его вычислить?

— Безусловно, — Джарод ободряюще коснулся плеча своего собеседника. — Для этого я прямо сейчас загляну к миссис Мэйсон. Только сначала признайтесь, чего бы вы хотели на обед?

Аромат лимонной цедры и ванили Притворщик почуял ещё до того, как вошёл в дом. Повариха встретила его раскрасневшаяся, в переднике, снизу доверху испачканном мукой.

— Это какое-то безумие, мистер Хайден! — прогудела она вместо приветствия. — Можно подумать, сегодня в городе Праздник Лимонных Кексов! Я только что поставила в духовку пятую порцию, от остальных четырёх почти ничего не осталось…

— Простите, если я некстати… — изображая нерешительность, Джарод замер у двери.

Женщина махнула здоровенной ручищей:

— Вы кстати. Передохну и отвлекусь, в глазах уже от неё двоится, от этой выпечки!

Через минуту, словно только его и ждала, миссис Мэйсон поставила перед гостем огромную кружку какао и тарелочку с кексами, солнечно золотившимися на изломе. Притворщик воздал должное угощению, обсудил с поварихой обед — сошлись на жареной картошке и отбивных, как наименее затратном по времени блюде — а затем поинтересовался:

— Заказ нам опять принесёт ваш сын, миссис Мэйсон?

— Не думаю, — вздохнула она. — Он не появится дома до вечера. Я приду сама… Или, может, вы зайдёте ещё раз? А то у меня сегодня дым коромыслом, с утра не выхожу из кухни.

— Хорошо, я зайду, — улыбнулся Джарод. — Но я бы хотел ещё раз увидеть Брайана. Мистеру Гриффиту позарез нужен помощник, вы же понимаете… вот и мы подумали, что ваш сын мог бы…

— Ох, не знаю, не знаю. У моего оболтуса ветер в голове гуляет. Любовь у него, видите ли… а он даже не хочет познакомить мать со своей девушкой. Она у него та ещё штучка.

— Дело житейское. С подростками всегда бывает сложно, — посочувствовал Джарод. — Но он, мне показалось, очень славный парень, я не сомневаюсь, что и девушка у него тоже славная.

— Может, и славная, да не нашего поля ягода, — помрачнела хозяйка. — Боюсь я за него, мистер Хайден. Впрочем, вам вряд ли это интересно…

Задав вскользь ещё пару вопросов о Брайане, но не проявляя излишней настойчивости, Джарод посмотрел на часы и поднялся. Пока он неторопливо надевал и застёгивал куртку, в глубине дома запиликал телефон — как было условлено, звонил антиквар. Миссис Мэйсон, извинившись, ушла, чем гость и воспользовался, чтобы заглянуть в тот ящик комода, где вчера лежали запасные ключи мистера Гриффита.

Мозаика сложилась! Связки не было — очевидно, ею воспользовался вор. Повариха вернула бы её на место — если бы вообще сумела сегодня выйти за порог. Две соседки, побывавшие утром в доме, о том, где там хранятся чужие ключи, вряд ли знали. Зато Брайан, разумеется, знал — и был совершенно свободен в перемещениях.

* * *

— Я же сказала, Сид, всё в порядке!

Доктор смотрел на неё встревоженно.

— Паркер, я вижу, ты не в своей тарелке…

— Слушай, я не затем пришла, чтобы ты донимал меня вопросами. Я сама хочу кое о чём у тебя спросить.

— Спрашивай, — он откинулся на стуле и приготовился к разговору.

Паркер замерла на миг, формулируя, затем проговорила, примеряясь к каждому слову:

— Среди исследовательских проектов Центра — есть ли такие, в которых занимаются сном?

— Сном? — удивлённо поднял брови Сидни.

— Ну да. Сном. И снами… я имею в виду, сновидениями.

— Н-нет, — ответил он, потирая подбородок. — Насколько я знаю, нет. Несколько лет назад я предлагал создать онейрологическую группу… правда, моя идея была не в том, чтобы изучать сновидения, а в том, чтобы разработать методы уменьшения продолжительности сна без потери трудоспособности…

— Избавь меня от деталей!

— Но меня никто не поддержал, и такой группы у нас нет, — закончил доктор.

— Так, — Паркер прикусила губу, — а вдруг они тогда отказались просто для вида? И всё-таки создали эту… как её… отнейро…

— Онейрологическую. Онейрология — наука о сне. Если бы ты знала, Паркер, сколько моих идей не нашли поддержки! Вряд ли именно эту кто-то реализовал втайне от меня, — Сидни помолчал и добавил: — Хотя, конечно, это не значит, что в Центре нет секретных проектов, о которых мне вообще неизвестно.

— Ясно… что ничего не ясно, — бросила Паркер и шагнула к двери.

— Ну извини, чем смог… ты, разумеется, опять не скажешь, зачем тебе…

— Разумеется.

— Я был бы полезней, если бы понимал, что именно ты ищешь, — начал он, но женщина, уже не слушая, вышла из кабинета, оставив доктора в беспокойстве и недоумении.

Что ж, на Сидни она особо и не рассчитывала, вряд ли он как-то причастен к этой скверной истории. «Мистер Рейнс — вот у кого хватило бы наглости ставить на мне эксперименты. Правды он, естественно, не скажет. Но, может быть, я увижу, что он врёт!»

Мистер Рейнс, с которым пять минут спустя Паркер столкнулась в коридоре, смерил её удивлённо-презрительным взглядом.

— Онейрология? Мисс Паркер, вы стали интересоваться наукой? Вынужден вас разочаровать, проблематикой снов и сновидений в Центре не занимаются.

«Не волнуется и не юлит, — заключила женщина. — Или он, действительно, не знает… Или был готов к моим расспросам и просто так ничего не расскажет, нужно припереть его к стенке!» Припереть мистера Рейнса к стенке пока было нечем. Тот продолжал скрипеть:

— Если доктор по-прежнему считает целесообразным создание такой группы, мы могли бы обсудить это на следующем…

Но Паркер, не желая задерживаться в обществе «придворного мага» ни одной лишней секунды, буркнула:

— Можете обсудить! — и двинулась дальше по коридору.

В ту же секунду её догнал Лайл, очевидно, слышавший короткий обмен репликами с Рейнсом.

— Проблематика снов и сновидений? М-м-м, как любопытно… А тебе ведь, наверное, вовсе не пришлось спать в последние дни, не так ли, сестричка? — с улыбочкой воскликнул он на ходу и вдруг подмигнул.

«На что он намекает, скотина? Неужели на мои визиты к Эспеланну?!» — поразилась женщина, но ответить не успела — братец скрылся за поворотом. Дерьмо… кому не следует знать подробностей её личной жизни — так это Лайлу! Зато теперь ясно, что он непричастен к эксперименту — иначе не стал бы походя разбрасываться подобными намёками.

Следующим на очереди был отец. «Он не может быть виноват, — сказала себе Паркер. — Папа никогда бы не позволил сделать меня подопытным кроликом. Но у него должна быть информация обо всех секретных проектах…»

Однако мистер Паркер, так же спокойно, как и мистер Рейнс, сообщил, что онейрологией в Центре не занимаются и никогда не занимались.

— Идея Сидни выглядела здравой, но тогда мы не имели ресурсов на её реализацию. Сейчас, когда у нас появятся норвежские деньги, мы вполне можем к ней вернуться.

— Я так ему и скажу, папа.

— Подписание контракта завтра в двенадцать. Ангел, у тебя всё готово?

— Почти, — кивнула Паркер, с трудом обращаясь мыслями к работе.

Покинув отцовский кабинет, некоторое время она постояла в раздумьях. Увы, с налёту, в лоб ничего выяснить не удалось. Значит, попробуем подобраться с другой стороны. Кто у нас знаток обходных манёвров и тайных троп? Правильно, Брутс. Пускай он и поработает.

Компьютерщик скучал без дела, что случалось с ним крайне редко — жизнь в Центре замерла в ожидании завтрашнего знаменательного события.

— Мне нужен полный список наших научных проектов, — заявила Паркер, плотно закрыв за собой дверь.

Брутс свернул окно переписки и уточнил:

— Включая секретные проекты, мисс Паркер?

— Само собой.

— Хорошо. Принесу вам его часа через полтора…

— Я побуду тут, — возразила женщина и поставила на стол перед компьютером две чашки кофе.

Аннотации проектов с длинными наукообразными заголовками сменяли одна другую. Паркер внимательно прочитывала каждую, хотя половину слов не понимала. Среди тех, которые понимала, ни «сна», ни «сновидений», ни «засыпания», ни даже «бессонницы» не было. Всё, что удалось найти — пятнадцать лет назад провалившийся и поэтому свёрнутый проект по обучению во сне.

Оставалось только одно: проверить Акселя на предмет подозрительных контактов. А вдруг окажется, что директор по связям, например, беседовал с мистером Рейнсом гораздо чаще, чем требовалось?

— Мисс Паркер, вам ещё что-нибудь нужно? — спросил Брутс, когда они разделались с аннотациями.

— Да. Записи видеонаблюдения, начиная с того дня, когда приехали скандинавы.

— Все записи?

— Только те, где есть мистер Эспеланн. Ах да, — Паркер хмыкнула, — ты же его не запомнил! Дай-ка мне видео с приёма, я покажу, кто это…

На экране возник заполненный людьми банкетный зал. Директора по связям видно не было, но себя женщина разглядела сразу. Сначала в одиночестве, потом с отцом и Лайлом, потом в компании главы норвежской делегации Форштада, замучившего её светской болтовнёй, потом с кем-то ещё, и ещё… Вот — её взгляд прямо в камеру, в глазах ясно читается: «Господи, да когда же это кончится!» Метка времени — 18.07.

— Останови перемотку, Брутс, и смотри внимательно. Сейчас он ко мне подойдёт.

18.09… 18.15… 18.30. «Викинг» в кадре так и не появился. Более того, вскоре с видеозаписи исчезла и сама Паркер! В 18.42 изображение мигнуло, после чего эффектная высокая брюнетка в светло-сером атласном платье бесследно растворилась в толпе.

* * *

Старшая школа в Джорджтауне была всего одна, что упрощало задачу. Джарод пошёл туда сразу после обеда, чтобы не пропустить окончание занятий. До сумерек он стоял на крыльце заброшенного магазина неподалёку и смотрел на школьный двор. Изредка из школы выходили подростки, поодиночке и парами, но сына миссис Мэйсон среди них не было. В начале пятого двери, наконец, распахнулись настежь, выпуская целую стаю весело гомонивших мальчишек и девчонок. Притворщик с облегчением разглядел среди них рослого белокурого Брайана, державшего за руку миниатюрную девушку в приметном красном берете. Дождался, пока парочка выйдет из ворот, и отправился за ними, выдерживая расстояние в пару десятков метров.

Они бы, наверное, не заметили его, даже если бы он шёл за ними след в след, и дело было не в сгущающейся темноте, а в том, что они были совершенно поглощены друг другом. Брайан что-то рассказывал, размашисто жестикулировал, то и дело останавливался, чтобы увидеть лицо своей спутницы. Сказочно хорошенькая девушка от души смеялась, прикрывая рот ладошкой в красной варежке. Парень, как и вчера, был без шапки, несмотря на мороз. «Довыпендривается, дурачок!» — без всякой злости подумал Джарод.

Неприязни к мальчишке он не испытывал, скорее, сочувствовал ему. Влюблён без памяти — ощущается даже отсюда! А она, наверное, любит подарки… Или ему самому хочется положить к её ногам весь мир. Но маминых денег не хватает даже на крошечную часть мира — цветы и безделушки. В подтверждение этих мыслей Брайан затормозил у цветочной лавки и потащил свою подругу внутрь. Когда они вышли, девушка прижимала к груди закутанную в целлофан охапку белых хризантем. «Хорошо, что я нашёл его раньше полиции! Поговорю, вправлю мозги… Интересно, много ли он успел продать из украденного? Деньги у него явно есть…» — размышлял Притворщик, то ускоряя, то замедляя шаг, чтобы сохранить дистанцию неизменной.

Вечерняя прогулка закончилась у ажурной решётчатой ограды, окружающей нарядный двухэтажный коттедж. Это была Восьмая авеню — самая дорогая улица Джорджтауна; на другом её конце, вспомнил Джарод, стоит особняк адвоката Роджерса. Судя по всему, пассия Брайана — балованная дочка богатых родителей. Сказав про неё: «Не нашего поля ягода», — миссис Мэйсон не погрешила против истины.

Влюблённые самозабвенно целовались у ворот. Соглядатай в смущении опустил глаза и поднял их снова лишь тогда, когда услышал звонкое:

— Камилла!

Девочка в красном берете уже приблизилась к крыльцу, но обернулась к другу, который всё ещё стоял у ворот.

— Люблю тебя! До завтра, — крикнул Брайан, развернулся и зашагал прочь, засунув руки в карманы и подставляя снежным хлопьям блаженное разрумяненное лицо.

Притворщик в два прыжка его нагнал.

— Привет, приятель!

Сын миссис Мэйсон нахмурился, недовольный, что его выдернули из нирваны.

— Здравствуйте, мистер…

— Хайден. Джарод Хайден. Полагаю, нам по пути.

— Я не домой, — буркнул Брайан, который мечтал остаться в одиночестве.

— Прогуляюсь вместе с тобой, — сказал Джарод, ощупывая взглядом повидавший виды школьный рюкзак у него за плечами.

Мальчишка отступил в сторону:

— Что вам нужно?

Тянуть было незачем.

— Пока — просто поговорить. Как ты думаешь, Камилле нравятся воры?

Брайан чуть заметно вздрогнул.

— Вы о чём? — он старательно изображал недоумение, но испуг во взгляде его выдавал.

— О магазине мистера Гриффита, разумеется, — будничным тоном объяснил Джарод. — Ты неплохо там поживился, не так ли?

Тот округлил глаза:

— Мистера Гриффита обокрали?!

— Тебе об этом известно лучше, чем кому бы то ни было.

— С чего вы взяли, что это я?!

Притворщик коротко улыбнулся:

— Конечно, это ты, приятель. Больше некому.

— Я не вор. Вот муж Мелани… она там раньше работала помощницей, вы, наверное, не знаете… вот он вор! Слушайте, мистер Хайден, — оживился Брайан, — так, может, это как раз он… того… забрался к мистеру Гриффиту?

— Корнелиус Грант вор, — согласился Джарод, — но он уже четыре месяца сидит в тюрьме за очередную кражу. Ты хочешь пойти по его стопам?

— Я ничего не крал! — парень ссутулился и зашагал быстрее, намереваясь обогнать своего спутника. — Зачем мне это старьё? Идите, куда шли, мистер Хайден, оставьте меня в покое.

Джарод позволил ему немного оторваться, затем снова догнал и невзначай задел плечом.

— Отвалите, а! — взорвался мальчишка, отталкивая его. — Не знаю я ничего про вашего мистера Гриффита!

Пары секунд Притворщику хватило, чтобы извлечь из наружного кармана рюкзака увесистую связку ключей — ту самую, которую он видел в комоде у миссис Мэйсон. Покачивая ключи на пальце, он усмехнулся и спросил:

— Зачем же тогда ты носишь их с собой?

Брайан стремительно побагровел, лоб, подбородок и шея сравнялись по цвету со щеками, даже белки глаз стали у него розовыми. Но он продолжал трепыхаться:

— Я не ношу! Мне подбросили!

— Ещё скажи, что я их сам сюда принёс.

— И скажу!

Джарод пожал плечами:

— Я-то знаю, что не приносил. А полиция найдёт более надёжные доказательства. На складе, поди, полным-полно твоих отпечатков…

— Ждёте, что я сейчас ляпну: «нет там моих отпечатков, я надевал перчатки»? — нервно проговорил мальчишка. — Не дождётесь! Не было меня на этом чёртовом складе!

— Ну что ты, как я могу рассчитывать на такой глупый прокол! — хмыкнул Притворщик. — Лично мне ключей в твоём рюкзаке вполне достаточно. И пойду я сначала не в полицию, а к твоей матери… и к Камилле. Как насчёт неё? Ты не ответил, нравятся ли ей воры.

Брайан резко остановился и сказал севшим голосом:

— Не надо… к Камилле!

— Ага. Значит, воры ей не нравятся. Приятно слышать!

— Ей все твердят, что я ей не пара… она не слушает… но если вы придёте к ней… — в панике забормотал парень, разом растерявший всю свою наглость. — Не надо к Камилле, прошу вас, мистер Хайден! Чего вы хотите? Я что угодно…

— Что угодно мне не нужно, — Джарод вздохнул. — Мне нужно, чтобы ты перестал отрицать очевидное… и вернул мистеру Гриффиту украденные вещи. Особенно меня интересуют старинные серебряные кубки.

— Этого я не могу, — прошептал мальчишка, опуская глаза.

— А говорил, «что угодно»…

— У меня нет его вещей.

— Прекрати!

— У меня их нет! Я их все…

— Продал? Все до единой?!

Они стояли под фонарём посреди улицы. Брайан вдруг вскинул голову и поглядел сквозь снег куда-то вдаль. Притворщик проследил за его тяжёлым взглядом: в сотне метров отсюда бордовым светом плотно зашторенных окон светился дом адвоката Роджерса. Почти не удивлённо спросил:

— Ты что, ему их продал?

— Он сам велел мне их украсть, — помолчав, признался сын миссис Мэйсон, и в этот раз он не соврал.

— Пойдём-ка, приятель, посидим в тепле, и ты мне всё расскажешь! — распорядился Притворщик.

Он свернул в проулок, удаляясь от дома адвоката, Брайан покорно поплёлся следом. Как только оба устроились за столиком дешёвой забегаловки, неудачливый вор принялся говорить. Слова полились из него неуправляемым потоком, он торопился и сбивался, но суть Джарод ухватил сразу — история была незатейливой.

Она началась погожим вечером в конце октября. Парнишка проводил Камиллу до дому и шёл по Восьмой авеню, по обыкновению, витая в облаках, когда рядом с ним вдруг затормозил длинный чёрный «мерседес». Стекло опустилось, лицо водителя оказалось знакомым. Брайан сразу вспомнил, что это адвокат Роджерс, заходивший иногда в магазин мистера Гриффита — старик совсем недавно хвастался, какие важные люди у него бывают.

— Эй, парень! Есть разговор, — мужчина жестом пригласил Брайана сесть в машину, и пояснил, не дожидаясь вопросов: — Хочу предложить тебе работу.

Респектабельность улицы, автомобиля и самого господина за рулём подействовали обезоруживающе: сын поварихи, пожав плечами, уселся на пассажирское сиденье.

— Я тебя знаю. Ты живёшь рядом с антикварным магазином, не так ли? — уточнил господин.

— Так, — кивнул Брайан. — Я вас тоже знаю, вы адвокат Роджерс.

Тот приподнял уголки губ, изображая улыбку:

— Вот и познакомились. Полагаю, у вас дома хранятся запасные ключи от этого магазина?

— Наверное… — растерялся парень.

— Да хранятся, хранятся, — поморщился мистер Роджерс. — Хозяин на ладан дышит. Конечно, он позаботился, чтобы к нему могли войти, если что-то случится.

Затем он изложил суть своего «делового предложения», причём сделал это так спокойно и обыденно, словно нанимал школьника работать курьером. Адвокату был нужен антиквариат мистера Гриффита — главным образом, старинная посуда — и он полагал, что Брайану не составит труда проникнуть в магазин и «изъять» оттуда все подходящие предметы. За это «партнёр» получит деньги — «десять процентов от стоимости вещей, я не обману».

— На подарки для подружки тебе хватит, — сообщил змей-искуситель. — Ты ведь не питаешь иллюзий, что ей достаточно прогулок за ручку и твоих красивых глаз?

Брайан иллюзий не питал. Он страстно желал раздобыть денег, но способа их заработать пока не нашёл. «Видно, не очень-то ты его искал», — подумал в этом месте Джарод. Идею совершить кражу сосед антиквара поначалу принял в штыки. Мистер Роджерс равнодушно выслушал слова протеста и сказал:

— Зря отказываешься! Уже завтра мог бы угостить девушку ужином в хорошем ресторане.

— Вам-то это зачем, мистер Роджерс? — спросил Брайан, любопытство которого пересилило страх. — Вы же можете просто купить у мистера Гриффита все эти вещи…

Адвокат ухмыльнулся:

— Зачем покупать, если можно взять практически даром? Старикашке ни к чему деньги, он всё равно скоро отдаст концы. И он совсем не умеет обращаться с сокровищами, которые попали к нему в руки — видел бы ты, что творится у него на складе!

— А если вас поймают?

— Меня? С какой стати? Ты, конечно, можешь всё рассказать в полиции, но кто тебе поверит? Я не последний человек в этом городе, ты же понимаешь. Впрочем, тебя не поймают, так что рассказывать не придётся. Хозяин магазина даже не заметит, что его обокрали.

На том они и расстались. Мистер Роджерс не принял отказа: «когда ты успокоишься, то сообразишь, что это выгодная сделка!» — и дал Брайану инструкцию для дальнейших действий. Что тот передумает, адвокат не сомневался.

— Я не хотел соглашаться, мистер Хайден, — проговорил мальчишка, уставившись в глаза Джароду. — Но на следующий день к Камилле подкатил Макс из выпускного класса… и я испугался.

Притворщик не слишком верил в честность своего собеседника: похоже, единственное, что заботило Брайана — чтобы Камилла была им довольна! Но спорить не стал, для воспитательной работы момент ещё не наступил.

— Итак, ты передумал. Что было дальше?

— Ночью я… забрался на склад и кое-что там взял. Как просил мистер Роджерс: посуду и ещё какую-то ерунду для отвода глаз. Сложил всё в сумку и утром отнёс в условленное место. А потом сбросил ему на «мыло» пустое сообщение… он мне оставил адрес. Ну и всё… вечером в сумке вместо вещей я нашёл деньги.

— Сколько раз ты приходил? Помнишь, что именно брал?

Парень снова залился краской.

— Пять, считая сегодняшний. Я не… я не очень хорошо помню. Хватал, что видел… стрёмно было.

Джарод кивнул и засмотрелся в окно, на праздничную снежную улицу, обдумывая услышанное и прикидывая, как быть дальше: «Зачем покупать, если можно взять даром? Вот, значит, как, мистер Роджерс! Завтра вы у меня по-другому запоёте…»

— У вас, наверное, диктофон припрятан. Теперь вы пойдёте в полицию, и Камилла всё равно всё узнает, — тоскливо проговорил Брайан.

Притворщик вернулся к нему взглядом:

— Нет, приятель, я не пойду в полицию. И к Камилле не пойду — я же обещал. В этот раз не пойду, мне нужны только вещи мистера Гриффита…

— Мистер Хайден, я никогда больше, клянусь вам, больше никогда… — зачастил Брайан, но Джарод остановил его и поднялся.

— Пора домой, господин грабитель, время позднее.

Ему ещё многое предстояло объяснить мальчишке. Напомнить то, о чём сын поварихи, похоже, напрочь забыл, пленённый первой в своей жизни страстью. Красть — дурно, а красть у беспомощных и слабых — дурно втройне. У миссис Мэйсон будет разбито сердце, если она узнает, что её сын вор. А девушку — хорошую девушку, такую, как Камилла — не удержишь цветами и подарками, и коль скоро Брайан хочет быть с ней, прежде всего, он должен стать её достойным. Но всё это можно сказать по дороге. Дел сегодня невпроворот, а день уже на исходе.

* * *

Не было! Акселя Эспеланна не было ни на одном видео с приёма! Вероятно, Паркер очень скверно выглядела, пока прокручивала записи, потому что перепуганный Брутс приносил ей то воду, то кофе и даже решился спросить, как она себя чувствует. Когда он ободряюще коснулся её запястья и предложил позвать Сидни в качестве врача, она так рявкнула на своего верного помощника, что бедняга чуть не слетел со стула.

— Не обращай внимания, Брутси, — буркнула женщина, устыдившись. — Я просто ни-че-го не понимаю. Ведь я же сама…

И осеклась. Произнести окончание фразы: «была там с ним в это время» — означало вслух назвать себя сумасшедшей! Её самой, судя по записям, сделанным после шести часов сорока двух минут, тоже нигде не было — ни в банкетном зале, ни в холле, ни в соседних помещениях, и по коридорам она не ходила — ни с Акселем, ни с кем-то другим, ни в одиночестве. Не было её и на камере, наблюдавшей за главным входом. Другие данные охраны проверять бессмысленно: турникет, через который, отмечая время выхода, покидали Центр рядовые сотрудники, Паркер всегда игнорировала — и теперь впервые в жизни об этом пожалела.

— Мисс Паркер, с записью из чайной комнаты на третьем этаже что-то не то… — подал голос компьютерщик.

— А что такое? Пустая комната…

— Вот именно, что пустая.

— Думаешь, запись подменили? — предположила Паркер.

— Пока не знаю, нужно разбираться.

— Ну так разберись, чёрт подери!

— Мэм, потребуется некоторое время… — заикнулся Брутс.

«И чтобы психованная начальница не висела над душой!» — догадалась она.

— Хорошо, у тебя будет время. Я сейчас уйду. Только давай сначала посмотрим вчерашние записи.

— Что именно?

Если верить Акселю, вчера он целый день корпел над текстом договора. Веры «викингу», конечно, нет, но эти его слова, вроде бы, подтвердил отец! В малой переговорной, где они сидели, камеры отсутствуют. Значит, остаются главный вход и короткий коридор от него. Брутс проворно запустил искомые видео — и Паркер даже не удивилась, когда вместо чёткого изображения увидела на экране густой чёрно-белый «снег».

— Похоже, был какой-то сбой, — проговорил помощник растерянно.

— Похоже, был один сплошной сбой! С этим можно что-нибудь сделать?

— Я не знаю, нужно…

— …Разбираться. Не канителься, приступай! Надеюсь, двух часов тебе хватит.

Не зная, что и думать, Паркер возвратилась в свой кабинет. Уже темнело. Стараясь унять волнение, женщина обхватила себя за плечи и постояла перед синим окном, по которому стекали мутные потоки дождевой воды. «Одно из двух: или я схожу с ума, или норвежец играет со мной в какую-то паршивую игру. Или то и другое вместе…» А вдруг и вчерашний телефонный разговор с отцом ей привиделся? Вдруг Эспеланн — вовсе не Эспеланн, а настоящий директор по связям, действительно, не приехал?

Паркер снова отправилась к отцу — теперь ей было наплевать, что её реплика может прозвучать странно. Она решительно открыла дверь в кабинет и сказала с порога:

— Папа, мне нужно поговорить с мистером Эспеланном, но я нигде не могу его найти!

Мистер Паркер поднял голову от бумаг.

— Сегодня ему показывают бостонский филиал — ты не знала? Они должны вот-вот вернуться. У тебя к нему что-то срочное, ангел?

— Подожду, — обронила женщина.

Пока она размышляла, делиться ли с ним своими подозрениями, в кармане завибрировал мобильник — это был Брутс. Она поспешно выскочила за дверь.

— Есть что-нибудь?

— Да, мэм.

По тону компьютерщика стало понятно, что разговаривать по телефону он не хочет, и Паркер бросилась к нему. Вид у Брутса был обескураженный.

— Значит, так. Со вчерашними записями ничего нельзя сделать: их не портили, они такими были с самого начала — видимо, вышли из строя камеры. А вот видео из чайной комнаты в день приёма… Мы с вами заметили, что с ним что-то не так…

— Да говори же!

— Ту запись, на самом деле, подменили. Оригинал я не нашёл, но смог определить, кто совершил подмену.

— И?..

— Мисс Паркер, это были вы.

— Что?!

Женщина шумно выдохнула и опустилась на стул, ноги её не держали.

— Ты сам-то понимаешь, что это бред?

Брутс неуверенно кивнул — вменяемость Паркер, похоже, теперь и у него вызывала сомнения.

— Проклятье, Брутс, я этого не делала!

— Но следы ведут именно к вам. Если это не вы, тогда, получается, кто-то другой, кто хочет вас подставить.

— Подставить? Меня? Зачем?! Что в ней такое было, в этой чайной комнате, чтобы меня подставлять?

— Я не нашёл оригинал, мисс Паркер, — удручённо повторил Брутс, — но я попробую ещё что-нибудь…

Хватит! Паркер, не способная больше усидеть на месте, вскочила, недослушав. Нужно немедленно всё рассказать отцу! Он должен быть в курсе, он сумеет распутать этот дикий клубок! Взгляд помощника, не только виноватый, но и сочувственный, несколько остудил её пыл. «Если даже Брутс допускает, что у меня не все дома, что подумает папа?» Но скрывать происходящее от мистера Паркера и дальше — значит, подвергать опасности не только саму себя, но и весь Центр. И женщина, тряхнув головой, направилась обратно в отцовский кабинет.

Глава Центра заканчивал телефонный разговор:

— Уверен, завтра небесная канцелярия будет на нашей стороне. Увидимся утром.

— Я по поводу Эспеланна, папа, — плотно закрыв за собой дверь, сказала Паркер, едва отец поставил трубку на базу.

— Да-да, ангел, мне только что звонили. Сегодня он не появится — в Бостоне снежная буря. Мы решили отложить вылет до утра, рисковать незачем. Так что если тебе нужно с ним побеседовать, я дам номер, и ты…

— Мне нужно побеседовать с ним лично. Как представителю службы безопасности.

Мистер Паркер вскинул брови.

— С Эспеланном что-то не так?!

«С ним всё не так!» — подумала она и пояснила, покусывая губы:

— Возможно, он не тот, за кого себя выдаёт. Или ведёт двойную игру.

— Вот как! — отец помрачнел. — Моя дорогая, и что же тебя насторожило?

С чего начать? С приёма?.. Паркер вымолвила:

— Я сейчас объясню, — но объяснить не успела.

Дверь снова распахнулась, и в кабинет внедрился мистер Рейнс, глаза которого метали молнии. Достаточно было мельком взглянуть на него, чтобы понять: случилось что-то чрезвычайное!

— У нас проблемы, — прохрипел вошедший.

Мистер Паркер даже привстал:

— В чём дело, Уильям?

— Поговорим с глазу на глаз.

— Я имею право знать… — вмешалась женщина.

— Узнаете в своё время, — осадил её мистер Рейнс.

Отец посмотрел на часы.

— Ангел, поезжай домой. Завтра я всё тебе расскажу.

— Но Эспеланн… — пролепетала Паркер.

— Я не забыл! Он никуда не денется. В Бостоне за ним проследят и доставят его в Центр, завтра ты задашь ему свои вопросы.

Возражать бесполезно, поняла женщина, развернулась и вышла, не прощаясь. В голове возникло усталое: «Провались они все с их тайнами! И правда, поеду-ка я домой». Уже из лифта она заметила Лайла, спешившего к кабинету, откуда её только что выгнали.

Она ещё не успела избавиться от мокрого плаща, когда в дверь позвонили. Чертыхнувшись, отперла — и увидела мальчишку-курьера, очень похожего на того, который утром привёз ей картину. Но у этого в руках была огромная корзина красных, белых и розовых гербер.

— Сюрприз для мисс Паркер, — сообщил мальчишка, поставил корзину на пол и исчез.

Хрусткие от свежести, сбрызнутые холодным зимним дождём цветы были чудесны. Сначала она увидела вложенную между ними карточку с напечатанными словами: «Дорогая Паркер! Сожалею, что сейчас я в бостонском отеле, а не с тобой. Надеюсь, ты проведёшь этот вечер приятнее, чем я. Целую руки. Искренне твой, А. Э.» А потом нащупала сбоку в корзине плотно закрытый маленький флакон. Первым побуждением было шарахнуть об стену ёмкость с дрянным напитком… но тут на полке под зеркалом ожил домашний телефон.

* * *

— Вы можете сейчас же пойти в полицию, Эйб, это ваше право, — проговорил Джарод, когда старик, которому он доложил о результатах своего расследования, закончил причитать и ахать, — и в этом случае…

— Ну что вы, друг мой, я не пойду! — всплеснул руками мистер Гриффит. — Мальчика посадят в тюрьму, я даже думать не хочу, каково придётся миссис Мэйсон! Хотя, конечно, он поступил дурно, очень дурно, но…

— Но можно дать Брайану шанс исправиться, — кивнул Притворщик, заранее знавший, каким будет решение антиквара. — Что же касается Роджерса…

По лицу старого человека прошла болезненная дрожь.

— Я и представить себе не мог, что он окажется таким негодяем. Манеры у него, конечно, всегда оставляли желать лучшего, но если у тебя плохие манеры, это ведь ещё не значит, что ты вор! Мне бы очень хотелось, чтобы он получил по заслугам. Вот только, боюсь, первое, что он сделает в полиции — сложит всю вину на Брайана, а сам выйдет сухим из воды.

— Бесспорно, так и будет, — вздохнул Джарод. — Но из того, что мы с вами не пойдём в полицию, не следует, что мерзавец останется безнаказанным.

— Что вы имеете в виду? — встрепенулся антиквар.

— Предоставьте это мне, Эйб, — посвящать мистера Гриффита в детали плана было незачем. — Завтра вы получите назад свои вещи, а вор, я надеюсь, запомнит этот день на всю жизнь.

— Звучит невероятно, — слабо улыбнулся старик, — но знаете, Джарод, я вам верю. Мне кажется, вы настоящий волшебник.

После ужина антиквар и его помощник спустились на склад: следовало составить полный список похищенного. Помимо кубков, супницы, японской вазы и прочих предметов, исчезновение которых антиквар заметил в тот же день, когда стало ясно, что его обокрали, в список попало изрядное количество столового серебра, два китайских чайника, расписанных иероглифами, и несколько книг начала двадцатого века.

— Довольно, друг мой, — в конце концов, сказал усталый хозяин. — Если я чего-то не вспомнил, значит, не таким уж ценным оно и было.

Притворщик не возражал — список и так получился длинным. Получив от Эйба уже привычную порцию Нектара Полуночи и пожелав старику доброй ночи, Джарод ушёл к себе. Поставил пиалу с драгоценной жидкостью на прикроватный столик и сел подальше от него на край скрипучего ложа. Запахом своим и видом Нектар манил неодолимо, однако поддаваться соблазну сейчас было нельзя. Сначала нужно подготовить и совершить вылазку в особняк на Восьмой авеню. А прежде — эта мысль не отпускала Джарода весь день — он должен позвонить мисс Паркер! Напряжённость последних часов приглушила тревогу, но теперь, в тишине и полумраке засыпающего дома, тревожный прибой зазвучал отчётливей и громче.

Никогда прежде, собираясь побеседовать с мисс Паркер, Джарод не чувствовал такого волнения, как в этот раз. Он дважды сбился, набирая по памяти номер, удивился: «Что со мной такое?» — но времени рефлексировать не было, на звонок ответили мгновенно.

— Что?

От звука знакомого голоса мужчину бросило в жар. Откуда-то повеяло горьковатым и нежным цветочным ароматом. Перед глазами возникла Принцесса — сияющие глаза, открытые плечи, жемчуг в тёмных волосах… Пока Притворщик переводил дух, молчание затянулось.

— Кто это? — необычно взвинченным тоном спросила мисс Паркер.

— Добрый вечер, — беря себя в руки, сказал Джарод.

— Ты, — отозвалась женщина — она и раньше не бывала с ним любезной, но сейчас в её интонациях появилась какая-то новая злость.

— Мисс Паркер, у тебя был трудный день?

— Не труднее обычного. Что тебе нужно?

— Соскучился, — усмехнулся он. — Хотел узнать, получила ли ты мой подарок.

И тогда она взорвалась.

— Подарок?! Так всё-таки это был твой подарок?! Скотина! Мало того, что ты постоянно лезешь в мою жизнь — ты теперь и в голову ко мне лезешь?! Зачем ты это сделал?..

Притворщик поперхнулся от изумления:

— Сделал что?

— Не прикидывайся, что не знаешь! Ты, больше некому… ты подослал ко мне Акселя, чтобы он впихнул мне эту дрянь, а потом… Я только не понимаю, как у вас это получилось! Мысли читать научился, вундеркинд хренов? Как ты посмел!..

Аксель? Кто такой Аксель? И при чём тут чтение мыслей? «Я что, угадал её тайное желание?» — недоумённо подумал Джарод, у которого внутри всё замирало от её голоса. Вчера, выбирая подарок для мисс Паркер, он не пытался ничего угадывать — просто хотел напомнить ей детство, её несбывшуюся мечту о балете, предложить ей снова почувствовать себя ребёнком. «Даже если я нечаянно попал в больное место, неужто это повод так нервничать?»

Женщина на том конце провода затихла, слышно было, как тяжело она дышит.

— Эй! — позвал Джарод. — Мисс Паркер, я не лезу в твои мысли. Хотя, сказать по правде, иногда мне бы это и не помешало. Но я, увы, не телепат. Если я что-то угадал, клянусь, это была случайность…

— Случайность?! Ты всё угадал, всё, до мельчайших деталей… ты как будто сам… А может, не угадал? Как я сразу не поняла… ты же мне это внушил!!!

«Она сейчас заплачет!» — ошарашенно понял Джарод. На такой эффект он совершенно не рассчитывал и заторопился оправдаться:

— Мисс Паркер, я ничего тебе не внушал и ничего не угадывал! Я просто хотел сделать тебе приятное перед Рождеством! Если бы я знал, что обычные коньки так тебя расстроят…

— Заткнись, — перебила женщина.

Он замолчал, ожидая продолжения.

— Ты послал мне коньки? — уточнила она после паузы.

— Ну да.

— Врёшь!

— Разве я хоть раз тебе соврал?

— Никаких коньков я не получила. Но кто же тогда прислал картину? — пробормотала мисс Паркер.

— Картину? Какую картину? — вскинулся Джарод.

— Картину, которая… на которой… — начала было его собеседница, но вдруг резко передумала: — Это неважно! — и положила трубку.

С минуту Притворщик сидел неподвижно, переваривая услышанное. Итак. Подруге детства прислали возмутившую и напугавшую её картину. Похоже, там изображено нечто такое, чего никто, кроме самой мисс Паркер, не должен был увидеть. В деле замешан человек по имени Аксель, видимо, втёршийся к ней в доверие. Что за чертовщина там у неё творится? Руки просились нажать кнопку повторного вызова, но Джарод чувствовал, что продолжать женщина не захочет. Поэтому он позвонил Сидни. Обменялся с ним традиционно-тёплыми приветствиями, после чего поинтересовался:

— Как поживает мисс Паркер?

— Она в порядке, — ответил доктор с запинкой, которую нельзя было не заметить.

— Ты уверен, Сид?

Тот вздохнул:

— Честно говоря, не совсем. В последнее время она странно себя ведёт. Мне кажется, её что-то тревожит, но что именно, она не признаётся.

— Почему ты так решил?

— Паркер выглядит взвинченной. Сегодня спрашивала у меня, работает ли кто-нибудь в Центре со сном и сновидениями. Я сказал, что нет, но, кажется, моего слова ей не хватило. А вчера вручила мне какую-то жидкость в пузырьке из-под таблеток и попросила отдать её на анализ.

— И что анализ?

— Показал, что это фруктовый или ягодный сироп. Ни спирта, ни наркотиков, ни алкалоидов…

Притворщик покосился на Нектар Полуночи, блестевший в свете настольной лампы, сглотнул слюну и спросил, подчиняясь внезапному наитию:

— Густой, очень тёмный и очень пахучий сироп?

— Верно, — удивлённо отозвался Сидни. — А ты откуда знаешь?

— Догадался. Что-нибудь ещё?

— Вроде всё.

— Имени «Аксель» ты от неё, случайно, не слышал?

— Аксель? Возможно, слышал… пару дней назад. По-моему, она называла так кого-то из тех, с кем познакомилась на приёме. Но я не запомнил этого человека, у нас тут сейчас полно новых лиц.

Выслушав объяснения доктора по поводу предстоящего контракта с норвежцами, Джарод закончил разговор. Теперь ситуация выглядела ещё более загадочной!

Сон и сновидения. Ароматная жидкость в пузырьке. Неужели мисс Паркер, так же, как его самого, угощают напитком, от которого ей снятся очень необычные сны? «Допустим, так и есть, — рассуждал Джарод. — Допустим, на ней испытывают какой-то новый психотроп. В это я могу поверить. Но как они добрались до меня?! Мистер Гриффит — агент Центра? Но кто мог знать заранее, что я задержусь в Джорджтауне? Я ехал на западное побережье, каждый день менял маршрут, в антикварный магазин и вовсе зашёл случайно… Да и потом, стали бы они спокойно за мной наблюдать, имея возможность накрыть меня и увезти в Голубую бухту? Ведь я расслабился здесь, я не ждал преследования…»

Притворщик ходил туда-сюда по комнате, пытаясь соединить попавшие ему в руки куски мозаики, но у него ничего не получалось. Картинка не складывалась, не было в ней ни логики, ни смысла! Его разрывали противоречивые желания. Бежать, куда глаза глядят, пока его, и правда, не «накрыли» в доме антиквара? Мчаться в Делавэр, выяснять, что стряслось у подруги детства? Остаться здесь и завершить начатое? Нектар Полуночи благоухал всё сильней. Ночь тянулась к Джароду бархатными лунными лапами, раскрывала колдовские объятия, обещала продолжение сказки. Голос мисс Паркер — голос Принцессы — звучал у него в ушах, усугубляя смятение.

«Останусь здесь и разберусь с Роджерсом. Вряд ли Эйб, действительно, связан с Центром… хорош я буду, если брошу его на произвол судьбы! А завтра поеду в Делавэр», — превозмогая разгулявшуюся, как шторм, тревогу, наконец, решил мужчина.