В больничной палате лежала забинтованная Сирена Сириас. Даже в таком состоянии она сумела подать себя телезрителям: тугие бинты выгодно подчеркивали ее роскошные формы.
К Сирене приблизился Абабас и, осклабившись, протянул ей пунцовую розу.
(«Штучки Зольдатта!» — догадался Син-син, знавший слабость своего оператора, который отказывался снимать, если в кадре нет красного пятна.)
Сирена мученически улыбнулась и с трудом пошевелила пальцами. Абабас понимающе прохрипел и поискал глазами, куда поставить цветок. Через несколько секунд роза украшала плевательницу…
Довольный своей находчивостью, Абабас еще раз ухмыльнулся, склонился над Сиреной и что-то объяснил ей.
(Все это телезрители видели под музыкальное сопровождение, поскольку Син-сину не хватило синхронных камер, а комментатор Касас бесстыдно храпел.)
Абабас жестами изобразил, как он набирает номер телефона и слушает. Сирена понимающе кивнула. Абабас вытащил из-под ее койки телефонную трубку, что-то сказал в нее и приложил к уху Сирены. В глазах Сирены промелькнул ужас, и она закивала. Абабас смачно чмокнул ее в забинтованную щеку и, забросив трубку обратно под койку, выбежал из палаты.
Он ворвался в другую палату, охраняемую двумя полицейскими. Там стоял Грис с телефонной трубкой и руках. На радостях Абабас обнял Гриса, затем, опомнившись, ткнул его трубкой в живот. И уже в который раз новоявленный Цезарь согнулся в три погибели, заставив режиссера брезгливо переключить камеру.
Телезрители увидели ворота, над которыми приветливо светилась неоновая реклама:
МЫЛОВАРЕННЫЙ ЗАВОД «РЕКС»
Под арку въехал белый автофургон. Пересекая линию ворот, машина подпрыгнула, и задние дверцы распахнулись, показав ахнувшему (подумал режиссер) зрителю, что кузов фургона был совершенно пуст…
Син-син снова разразился детским смехом, хлопнул в ладоши и включил следующую камеру.
По безлюдной улице неслась свора собак всевозможных мастей. Впереди своры, естественно, бежала Изабелл!
— Сукина дочь! — восторженно шепнул режиссер, глядя, как из-под заборов, из дверей, окон, подворотен, подвалов появлялись новые четвероногие друзья человека и присоединялись к своре…
Перед режиссером светилось множество контрольных экранов, и на всех разворачивались бурные события. И от него, Син-сина, зависело, что и в какой последовательности увидят телезрители. Надо отдать ему должное: Син-син был превосходным монтажером — на глазах у всей Гурарры он превращал серию прямых передач, сухих репортажей с места событий в канву захватывающего детектива!
Двери и окна мясной лавки были широко распахнуты. Оттуда доносилось кровожадное урчание, визг дерущихся собак. Из окна выпрыгнул огромный волкодав с целым окороком в зубах. В дверях показалась Изабелл, неся в зубах целлофановый пакетик с петушиными гребешками…
Сняв шляпу, Крус стоял у витрины, на которой в богатом ассортименте было представлено мыло фирмы «Рекс».
По щеке детектива ползла скупая слеза.
Послышался радостный лай, и Крус увидел Изабелл!
Скупая слеза уползла обратно…
Крус сидел на садовой скамейке и кормил Изабелл петушиными гребешками. Мимо, что-то выкрикивая, прошел продавец газет. Крус купил «Гураррский экспресс», развернул. В центре страницы была помещена большая фотография улыбающегося Гриса с дорисованной на голове маленькой короной, которая одновременно была и одним из наручников. Другой свисал из-за уха огромной серьгой, придавая Грису вид заправского пирата. Крус пробежал глазами заголовки:
ЦЕЗАРЬ В РУКАХ ПОЛИЦИИ
«КАМЕРА ОБСКУРА» ВЫСТАВЛЯЕТ УБИЙСТВЕННЫЕ УЛИКИ
СУПЕРДЕТЕКТИВ КРУС БЕЗДЕЙСТВУЕТ
ИЗАБЕЛЛ ВОЗВРАТИЛАСЬ К БРОДЯЧЕЙ ЖИЗНИ
СЛЕДИТЕ ЗА ДЕВЯТЫМ КАНАЛОМ
Крус усмехнулся и, протянув Изабелл последний гребешок, стал медленно натягивать белые перчатки.
— Наконец-то! — воскликнул Син-син, глядя, как на одном из экранов Крус натягивает перчатки.
На втором экране был виден кабинет Фоббса; шеф апримской полиции допрашивал Гриса.
— Касас! — включив ревербератор, заорал Синсин.
Комментатор проснулся: многократное эхо на разные голоса повторяло его имя. Он повернулся к перекочевавшему за его спину первому экрану: прямо на него бежала Изабелл. За нею быстро шагал Крус.
— Касас, приготовиться! Крус выходит на нас!
— Давно пора, — зевнул Касас.
Син-син щелкнул тумблером «глав. оператор».
— Зольдатт, ты готов?
— Фсекта катоф! — бодро ответил оператор.