Две крошечные девчушки, похожие друг на друга, как две капли воды, сидели на ворсистом ковре. Вот одна из них сунула в рот пухленький пальчик. Другая тут — же последовала ее примеру. Одна встала на четвереньки и быстро поползла к хрустальному флакончику, закатившемуся под ножку кожаного кресла. Вторая поспешила за сестрой. В четыре руки, вцепившись в приглянувшийся флакончик, крохи принялись тянуть его в разные стороны. Хрустальная пробка вывалилась. Пряно пахнущая жидкость вылилась на ковер.
Малышки уставились на дымящееся пятно. Дружно зевнув, они улеглись на ковер и, подложив ладошки под румяные щечки, закрыли глазки.
Тишина воцарилась в овальной комнате. Внезапно раздался мелодичный перезвон. По бархату, покрывающему одну из стен, прошла мелкая рябь. В центре стены возникло странное свечение. Бардовый бархат потускнел, обесцветился. И вот уже сквозь стену, как через мутное стекло, стали видны два силуэта. Звон усилился. Не прошло и нескольких минут, как сухонький старичок в полосатом халате заглянул в образовавшийся проем. Осмотревшись, и не найдя ничего внушающего подозрения, он поманил кого-то рукой. Прошмыгнув в комнату, раб захлопотал над спящими малютками. Следом за ним в помещение ввалился король.
— Сегодня что, день подкидыша? Там одна девчонка, тут целых две. Детский сад, а не замок! — недовольно пробурчал Ятаган.
Но что-то в отчаянной жестикуляции немого, заставило его подойти поближе. Король склонился над спящими, и тут же отшатнулся. Судорога исказила его лицо.
— Уния! Нет! Две крошечных Унии! — лязгая зубами от страха, закричал Ятаган. Попятившись, он споткнулся на ровном месте и рухнул плашмя. Старик бросился на помощь господину. Но, зацепившись о нечто невидимое, лежащее на полу, кулем свалился на ковер. Король приподнялся, взглянул на раба и тут же со стоном бухнулся обратно.
— Но-но-но… — залопотал Ятаган, бессмысленно тараща глаза в густо синий бархатный потолок. — Но-но-ноги!
Раб встал на четвереньки, подполз к невесть откуда взявшимся ногам. Ощупав их, он зажал что-то в кулак и осторожно потянул. Король ахнул. На полу лежал мастер Золотое Сердце. Тем временем, старик сосредоточенно следил за медленно проявляющейся полупрозрачной тканью, которой было накрыто бездыханное тело. Покрутив огромный, расшитый непонятными письменами платок, он свернул невесомую волшебную ткань в комочек. Воровато оглянувшись, раб попытался сунуть драгоценную находку в бездонный внутренний карман полосатого халата. Но Ятаган бесцеремонно выхватил платок-невидимку.
— И не надейся! Удрать задумал? Предыдущий хозяин тебя языка лишил. А я еще и ноги укорочу! — пробурчал король, пряча добычу. — Ну и денек выпал! Была одна супруга — стерва. Стало две сопливые девчонки. Агу-агушеньки, женушка! Где наша бутылочка с молочком? Подгузничек не пора ли сменить?
Довольный удачной шуткой, Ятаган расхохотался. Но чем дольше он смеялся, тем сильнее расширялись глаза у изумленного раба. В басовитом, рыкающем хохоте появились неприличные визгливые нотки. Да и с самим королем происходило что-то непонятное. Исчезли глубокие морщины на лбу. На глазах укорачивались (предмет особой гордости) — длинные усы. Весь он как-то съежился, скукожился. Старик в ужасе закрыл лицо рукавом. А хохот все не прекращался. Только теперь, слушая заливистое верещание, никак нельзя было поверить, что эти звуки способен издавать крепкий коренастый мужчина. Внезапно наступила тишина. Раб приоткрыл глаз и упал, как подкошенный. На ковре, в груде одежды сидел упитанный бутуз и задумчиво сосал большой палец левой ноги.