Она могла принять это предложение. И Кали дала бы ей то, что предлагала.

Но ничего из этого, не было надо Лилиане.

Она давно перестала мечтать о чем-то подобном. Забыла об ущемленном самолюбии, о презрении клана. С тех самых пор, как ощутила Теодоруса, стоящего с ней рядом в том зале.

- Он - единственный мой свет. Единственные глаза, которые я желаю иметь всегда.

Искушение было предложено. И она отказалась.

Пришел черед других испытаний.

- Хорошо, Лилия, - Кали улыбнулась губами Сирины.

Сзади раздалось глухое, яростное рычание.

Наверное, Михаэль был на грани.

Богиня посмотрела туда, за спину Лилианы.

- Смири себя, Мастер, - Кали усмехнулась, - глупо пытаться диктовать правила и возмущаться, когда у меня твоя любимая, тебе так не кажется? - тонкая бровь вздернулась над черными, переливающимися глазами. - А она такая сладкая, - богиня облизнулась, - сила этой ведьмы такая огромная, манящая, что я могу и оставить ее в своей власти. Замолчи, и не мешайся, если хочешь получить свою Сирину обратно.

Тихое проклятие сорвалось у Михаэля, но он послушно замолк.

Ни у кого из них не было силы тягаться с богиней смерти. И потому, больше никто не смел вмешиваться в их разговор.

- Он не заслужил этот шанс, - богиня произнесла эти слова с задумчивой интонаций, снова, сверху вниз, изучающе рассматривая Лили. - И я не вижу причины удовлетворять твою просьбу…

Лилиана закусила губу, не обращая внимания, что из той, и без того, течет кровь.

Нельзя было поддаваться ничему, ни страху, ни отчаянию, ни этой боли, которая терзала ее изнутри.

Все, каждое слово было испытанием. И нельзя было оступиться. Нельзя было спешить.

Хоть и хотелось закричать: "ЛОЖЬ! НЕПРАВДА!"

Не было для Лилиан никого, более достойного шанса, чем он.

Ей было безразлично, что Теодорус творил, и как. И за какие злодеяния кто-то мог посчитать ее любимого недостойным.

- Молчишь? - богиня усмехнулась, так и не касаясь ногами земли. - Хорошо.

Что было хорошего хоть в чем-то сейчас? Она не понимала этого. Но продолжала молчать, ожидая дальнейших событий.

- Упорная, - усмешка Кали стала зловещей. - Я удовлетворю твою просьбу…

Лилиана не позволила проступить на своем лице облегчению…, неистовому счастью, которое было сродни лавине, по своей силе, оглушающей ее. А ее ладони так и продолжали обхватывать сухую, тонкую кожу на щеках Тео.

Это могло быть еще одним испытанием…

- Дам ему шанс, уже только за то, что кто-то призвал меня, после такого долго забвения, - Кали снова рассмеялась, заставляя кожу Лили, вновь, расцвечиваться кровавыми пятнами.

Но это не было существенным. Даже не воспринималось ею. Просто глаза, не привыкнув еще видеть, отмечали каждую деталь меняющейся реальности.

- И это меня развлечет. Позабавит, - богиня странно, почти хищно улыбнулась. - То, как он отреагирует на плату.

Лилиана не понимала, о чем говорила Кали. Кроме того, что ее обещание…, ох, она боялась поверить…, но, оно было правдой…!

- Ты же знаешь, что с тебя потребуется уплата? - богиня все с той же насмешкой посмотрела прямо в глаза Лилианы.

- Я согласна, - она твердо встретила черноту взгляда, пусть и было ощущение, что ее с размаху впечатали в камень.

- Ты еще не знаешь цену, - Кали медленно приподняла бровь, и Лилиана поняла, что испытания продолжались.

В этом не было смысла. Ей хотелось рассмеяться в лицо богини.

Ради Теодоруса она было согласна на все, без ограничений, уловок, или оговорок. Все, чтобы ей не сказали отдать - она готова была отдать и принять с радостью.

- Я согласна, - Лили без дрожи повторила это, невольно, сильнее сжимая пальцы от воспоминания, что и он готов был все принять ради нее.

- Хорошо, - Кали кивнула, - ты получишь то, о чем просила. И теперь, когда поздно отказываться, я расскажу, что возьму с тебя взамен.

Богиня не засмеялась в этот раз, лишь улыбнулась. Но от этой улыбки сердце Лилианы сбилось, пропуская удары.

Плевать.

В бездну!

Ей вернут его…

- Ты возьмешь на себя каждую муку, каждой жертвы убитой, замученной этим вампиром за все столетия его существования, - казалось, Кали едва удерживается, чтобы не облизнуться, а ее улыбка была шире довольного оскала кошки, вылизавшей полную тарелку сливок. - Не искупишь, а проживешь это, своим сознанием. Прочувствуешь. Твой разум ощутит все это. И ты будешь умирать, раз за разом, и снова оказываться там же, получая новые пытки, пока не пройдешь все…

Лилиана пыталась сосредоточиться на том, что говорила богиня, но что-то менялось, нечто отвлекало ее, не давая до конца осознавать…

Да и о чем было думать, если это вернет Тео жизнь? Не имело значения, она вынесет все.

- Она еще человек, - голос Михаэль, наполненный разъяренным рыком, вмешался, все же, в их разговор. - Она может не выдержать. Ее тело, ее сердце, может не перенести этого.

- Это - не твоя забота, Мастер, - Кали вздернула бровь, обдавая вампира холодным взглядом. - И я все еще держу твою возлюбленную в своей власти.

За спиной Лили раздалось очередное проклятие, но все же, в этот раз Михаэль не промолчал. Мужчина так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев, и оскалился на богиню.

- Я обещал защитить ее, и не собираюсь от этого уклоняться…

- Почему? - Кали казалось удивленной, но кто мог поверить в удивление богини? - Разве не о безопасности Сирины ты должен думать, прежде всего?

- Я и думаю об этом, черт возьми! - ярость в голосе вампира, заставила удивленно обернуться Лили. Михаэль уже не сдерживался. Это его друзья сдерживали Мастера, не давая тому сорваться с места. - Думаю о том, что было бы с ней, если бы я… оказался на его месте.

Михаэль замолк, переводя глаза на Теодоруса, распростертого на земле.

Лилиана отвернулась от внезапного союзника, и сама глядя на любимого. Пока еще могла смотреть…

Нечто неуловимо менялось в нем.

Кожа Теодоруса под ее ладонями менялась, становилась плотней. Серость уходила с нее, заменяясь естественным цветом…

Лили моргнула, крепко-крепко сжав веки, и… со страхом, опасаясь поверить ложным надеждам, снова распахнула глаза…

Нет, ей не показалось! Это не было обманом ее ущербного зрения!

Жизнь возвращалась в тело Теодоруса. И под ее ладонями слабо застучал пульс.

- Дай ему свою кровь, - Кали ухмыльнулась, видя ее ошеломление.

Лилиана послушно поднесла свое разорванное запястье к бледным губам Тео, которые все еще были неподвижны. С силой прижала, разводя любимые губы пальцами, чтобы кровь стекала в рот Теодоруса, и ждала…

Сама не зная, чего ожидает.

- Итак, - богиня легко кивнула, довольная ее послушанием, - ты будешь испытывать все то, что жертвы твоего вампира ощущали под его пытками, и не сможешь избежать этого, или спрятаться.

- Я согласна…, - Ей было безразлично, и она не понимала, зачем Кали раз за разом повторяет это. Тем более что соглашение было заключено.

Никакие пытки не могли заставить ее отступить. Она собралась сказать богине об этом, но до того, как Лилия успела открыть рот, до того, как кивнула Кали, губы Тео под ее рукой дернулись, делая первый глоток.

И Лилиана забыла обо всем…

Ее взгляд метнулся вниз, опасаясь, боясь поверить, и в то же время, ощущая, как надежда сметает все на своем пути.

Глаза Древнего открылись, и на долгий, пронзительный миг, они застыли, не в силах отвести взгляды. Впервые смотря друг на друга так, что оба видели.

С ее кровью, у его губ, с ее пальцами, прижатыми к его коже, ставшей такой же гладкой и теплой на ощупь, какой она всегда была у него…

С ее любовью, горящей в голубых глазах Лилианы.

На целый, огромный миг.

И Лили улыбнулась. Не зная, сколько у нее есть еще времени до того, как взыщут плату. Широко улыбнулась, и прижалась дрожащими губами к его рту. Целуя Тео. Вкладывая в эту ласку губ, весь ужас, всю безнадежность и весь страх, который пережила в эти мгновения.

Все бесконечность своей любви к этому вампиру…

Ей хотелось смеяться от дикого, бесконечного, безграничного счастья, когда руки любимого обхватили Лили, так прижимая к нему ее лицо, что она не могла и шевельнуться. Казалось, что это и есть единственный рай, который вообще, может существовать, когда снова услышала его дыхание, смешанное с яростным рычанием. И знала, что это - стоит всего и в этом, и в любом ином мире…

Но реальность ворвалась в их счастье.

Без оглядок и скромности, врываясь, растаптывая этот миг эйфории и блаженства.

Смех богини рассыпался по ее коже, заставляя вздрагивать от боли.

Теодорус отстранился от ее рта, в мгновение ока поднимаясь, с рыком прижимая к себе Лилиану, а она, касаясь щекой его груди, слыша, как стучит его сердце, была бесконечно рада, что ее слух полон этого звука, биения его пульса, его рычания…

Темнота подступала к ней, но Лилиан не было страшно. Не тогда, когда руки Теодоруса так крепко прижимали ее к себе, что не было сил и двинуться.

Слабость сковала каждую мышцу, каждый член в теле Лилии. Но она проваливалась в нее счастливой. Готовой уплатить любую цену за это чудо, которое свершилось в ее жизни.

И только крик Тео, вибрировавший, в груди вампира, огорчал Лилию.

- Нет, я не согласен на такой обмен! - она хотела бы сильнее обнять, показать, что это несущественно, но уже не успела, падая в небытие все с той же улыбкой на губах.

И последнее, что она слышала - был смех богини.

- Соглашение заключалась не с тобой, Тео, и не тебе менять его условий…

Привычная темнота окружила Лили, забирая осознание реальности, но руки любимого, его тело, к которому она была прижата - делали эту тьму ярче любого света.

Древний был в гневе. Он был дезориентирован. Растерян.

Дьявол!

Не так уж просто вмиг перейти от небытия к осознанию того, что он снова был с Лилией!

Тео не представлял, что? Как она смогла это сделать?

Но ужас сжимал его, только начавшее биться сердце, и страх, такой, для которого не было меры или сравнения, сковывал всего его.

Богиня…

Его хрупкая, несгибаемая Лилия смогла провести ритуал, смогла вызвать Кали…

Это ужасало. Это заставляло его испытывать перед своей любимой благоговение…

Но страх заполнял едва ожившее сознание ампира.

Он не знал, какую цену с нее потребовали, но не испытывал и капли сомнения, что стоимость его существования - была чрезмерной.

Потому что не было в его жизни ничего, что попадало хоть в какие-то рамки спасения. И уж тем более, не в понятии той, кто была воплощением чистого разрушения.

- Я НЕ СОГЛАСЕН! - он готов был выступить против целой вселенной, лишь подозревая, насколько ужасно предстоящее Лилии, и смех той, что властвовала в теле Сирины - сделал его подозрения, страшным осознанием.

- Я не с тобой заключала соглашение, Древний, - богиня пригвоздила его взглядом к месту, так, что Тео не мог пошевелить и пальцем. Словно беспомощный звереныш, наблюдая, как уходит сознание из его драгоценной Лилии.

А она улыбалась. Для него улыбалась, самой настоящей, счастливой улыбкой.

И все, что он мог, это сотрясать воздух бесполезным, беспомощным рыком.

- Не переживай, - Кали снова обратилась к нему, но Тео не мог поднять глаз, даже ценой своей жизни. Не мог не смотреть на любимую. - Я расскажу тебе, что ей предстоит. Ты знаешь об этой цене больше, чем кто бы то ни было, - богиня рассмеялась, заставляя Древнего скалится. - Она будет в беспамятстве столько, сколько потребуется ее сознанию, чтобы испытать все пытки, которыми ты мучил каждую из своих жертв за это тысячелетие. Твоя Лилия будет умирать снова и снова, будет испытывать муку раз за разом, и ты - будешь ее мучителем в том мире, в котором сейчас она пребывает. Забавно, не так ли?

Кали уже не смеялась, просто смотрела на него с улыбкой.

А Теодорус… он не знал, что можно умирать, едва воскреснув. Не представлял, что было хоть что-то, мучительной той мысли, что Лилиана оставалась одна, с которой погиб, до этого момента, до того мига, когда страшное осознание ее жертвы сокрушило его своей жестокой истиной.

- НЕТ!!!

Нет! Не она. Не его хрупкая Лилия…

Он завыл, прижимая ее к себе, обхватывая ладонями голову Лили, пряча ее на своей груди, словно мог бы укрыть этими объятиями от богини смерти.

НЕТ! Не она. Она не выдержит! Никто не выдержит. Никто и никогда не выдерживал его пыток. Потому он и был Древним. Потому его и боялись, потому все и считались с Теодорусом…

- Не волнуйся, Древний, - богиня, казалось, имела полное представления о том, что он чувствовал и испытывал. Знала каждую его мысль. - Она выдержит. Твой алмаз сильнее, чем хоть кто-то мог представить, - на губах, которыми управляла богиня, снова расплылась насмешливая, довольная улыбка. - Ее испытание не в этом. Это кара для тебя. Твоя расплата за все содеянное. Не для искупления, это все невозможно искупить - для моего развлечения, - Кали прищурилась, всматриваясь в Тео, который не мог не прижимать к себе любимую все сильнее и сильнее.

Ему казалось, что она лишь спала.

Но его кровь, которую Лилиана дала вампиру, застывала при мысли о том, что его драгоценная Лили испытывала в этот миг.

- Если же, придя в себя после всего этого, - очевидно, поняв, что он так и не посмотрит на нее, богиня продолжила. Но в ее голосе не было гнева. Наверное, Кали и без его поклонения получила достаточно, чтобы быть сегодня снисходительной, - она все еще сможет улыбнуться тебе. Все еще будет к тебе стремиться - вы станете едины, без всякого ритуала. Это будет вашим слиянием и единением…

С этими словами, тьма и гнетущая, давящая тишина в воздухе поляны - рассыпались, сменяясь какофонией звуков ночной равнины. И этот гомон показался оглушающим для всех, находящихся тут вампиров.

Глаза Сирины закрылись, и она рухнула вниз. Но Михаэль оказался быстрее, подхватив свою любимую до того, как она могла бы упасть на землю.

Теодорусу не было до этого никакого дела.

Он ощущал себя ничтожным, ужасным, впервые задумавшись над тем, что и монстра могут терзать мучения.

Был раздавлен пониманием того, что сам, своими руками мучил сейчас свою любимую.

И даже не представлял себе, сможет ли она хотя бы посмотреть на него без отвращения, когда ее муки будут испиты полностью…

Он этого не заслуживал.

Древний не был достоин подобной жертвы…

Но ничто в целом мире не смогло бы сейчас заставить его разжать свои руки на теле любимой.