У каменного алтаря Арахна дома Валаис горел жертвенный огонь. Густой дым поднимался к открытой пасти истукана – изваяния о восьми лапах в виде паука с ликом человека. Бледные языки пламени лизали края плоской золотой чаши с магическими знаками земли и бездны, и со следами запекшийся крови.
Сама черная жрица Нижнего храма приносила жертву, вопрошая бога, видящего чужие души, с чем пришли на ее землю странники из Антавии. Кровавые следы на камне показывали знаки смерти, власти и покровительства высших сил. Но вновь и вновь проступающие знаки запретной страсти сбивали её с толку.
- Любовь? – бормотала она, брезгливо кривя губы. – Все перекрывает любовь. Неужели наследник Дэнгора явился сюда, чтобы спасти свою нареченную, да ещё и воспылает к ней страстью? Ни за что в это не поверю! Никогда. Я слишком хорошо знаю этого повесу, что не пропускает ни одной юбки!
Снова и снова Валаис напряженно всматривалась в пелену благовонного дыма, где возникали загадочные образы. Властелин прошлого и господин Теней не желал открывать тайну цели чужеземцев.
Очертания страшных ликов, вызванные магическими заклинаньями стали совсем неразличимы, когда в серой дымке отчетливо проступило лицо женщины, искаженное мукой.
- Хефнет! – черная жрица отпрянула. – Так вот кто наложил запрет! Это по ее воле молчат всесильные духи!
Валаис подлила в чашу несколько капель из маленькой амфоры, висевшей на ее груди.
- Духи теней, - прошептала она, приближая руки к вспыхнувшему огню, - прошу вас покориться той, что рождена от Арахна и имеет над вами власть.
Клубы дыма стали светлеть, разглаживаясь и струясь. На тонкой завесе вновь показались образы: безжизненная пустыня, засохшее русло Аургуса и крохотные фигурки странников, медленно продвигающихся по едва различимой, засыпанной песками дороге.
- Вот они! – в голосе жрицы зазвучало торжество.
Но пелена стала тускнеть, светлый полог опустился на неясное видение из прошлого.
- Они под защитой какого-то божества, - задумчиво проговорила Валаис. – Имени его я не могу понять. На одном из чужаков – сильный оберег. И еще что-то… не понимаю! – она закрыла глаза и сосредоточилась, взывая к повелителю Теней. Тело ее напряглось. На побледневшем лице выступили капельки пота.
Туманное видение Хэм-Аиба прояснилось.
- Аспилус! - вскрикнула жрица с ненавистью. – Среди гостей – пес Аспилуса!
Она отчетливо увидела красивое лицо и задохнулась вдруг. Пытаясь избавиться от удушья, рванула тонкую материю жреческого одеянья.
Голубой свет вспорол дымовую завесу. Яркими вспышками блеснули скрещенные мечи – небесные клинки Лазоревого бога.
Все исчезло.
- Хефнет – отступница, – Валаис глубоко вдохнула воздух, насыщенный дымом и ароматом благовония. – Впервые иноверцы ступили на священную землю моего отца – по воле этой женщины! Сама она служит древним богам, которых Арахн изгнал из своей обители. Ее нечистая дочь приносит на алтарях дары и называет себя Нареченной! О, Отец мой, сколько еще ты намерен терпеть подобное кощунство! – она опустилась на колени, устремляя благоговейный взор на страшный лик каменного истукана. – Я отомщу за тебя, Отец. Только позволь мне служить тебе! Верни милость, чтобы твоя покорная дочь могла повелевать духами Бездны, что подвластны тебе!
В алтарной зале восстановилась тишина. Жрица умоляюще смотрела на каменный образ божества, ожидая ответа в своей душе. Но душа молчала. Как и тот, к кому взывала черная служительница…
* * *
… Валаис привели в храм в двенадцать лет, когда молоденькие арахниды могут уже служить у алтаря. Ее прадед был одним из жрецов, и семья лелеяла надежду вернуть утраченные привилегии, как и былые богатства. Девочка имела право претендовать на получение жреческого сана, но обязана была заслужить его, начиная со скромных обязанностей младшей служки. Она заняла самую низшую ступень в иерархической лестнице и, осмотревшись, уяснила, что потребуются годы, чтобы подняться наверх, к сияющей вершине, о которой грезилось и ей самой и ее амбициозной матери, что видела свою малютку властительницей Улхура.
Она не ошиблась. Девочка, обладающая твердым характером и жгучим желанием сравняться с богоподобными служительницами Арахна, отважно пошла к мечте. Валаис быстро сообразила, что простое чтение молитв, знание магии и исполнение скромных обязанностей младшей служки, не приведут к цели. Дорога к власти требовала больших жертв. И юная арахнида готовилась принести их.
Но для этого необходимы знающие наставницы…
В то время верховной жрицей уже стала Хефнет, еще молодая, но уже сильная жрица, обладающая огромной магической силой и имеющая решающее слово в совете. Она вела происхождение от матери, служившей Кэух, что придавало жрице внушительного веса. Самонадеянная девочка избрала ее, как средство для достижения грандиозных целей. Только войти в окружение Черной арахниды, как называли Хефнет в храмах, оказалось непросто. Она окружала себя девушками, прошедшими определенные испытания и обладающими качествами, что ценила сама верховная жрица.
Валаис не понравилась ей. «Слишком самоуверенная, чтобы совершенствоваться; слишком алчная, чтобы подпустить к власти; слишком жестокая, чтобы доверить чужие жизни». Эти слова Хефнет о ней навсегда врезались в память девочке. И даже сейчас, годы спустя, уже добившись всего, чего желала, черная жрица не могла простить их, не могла вычеркнуть из памяти, упрямо ненавидя и стремясь достичь самого главного, ставшего единственным смыслом жизни: свержения Великой Хефнет.
Много лет назад, как, впрочем, и сейчас, Валаис была одинока. Привязанная только к матери, которой лишилась в столь юном возрасте, она ни в ком не находила сердечной привязанности, ни с кем не могла разделить жизнь, полную борьбы и лишений. Может, поэтому, Валаис отважилась на страшное, но верное испытание, которое предложила Хофис, бывшая в те времена черной жрицей. Не обладая достаточными способностями в магии, что являлось необходимым для любой жрицы, Валаис отправилась в Глухие пещеры, приняв обет молчания и отдав тело и душу ужасному существу, что обитал там.
Приняв ее дары, оно наделило девушку даром, которого та прежде была лишена. Из Глухих пещер вернулась совершенно иная Валаис: во множество раз страшнее и опаснее прежней. На бледном плече ее горел бордовый знак весьма могущественного демона, а в душе пылал неугасимый огонь жажды власти.
Пройдя Посвящение у самой Хофис, молодая служка получила желанный жреческий сан, став, наконец, подлинной жрицей алтаря. Тогда, принеся первую жертву, она поклялась на крови, что отомстит обидчице, и уже, не задумываясь, устремилась к вершине горы, что принадлежала заклятому врагу.
Следующим этапом жизни Валаис стало свержение Хофис.
Будучи уже двадцатилетней, она познала неведомую ранее страсть к мужчине, страсть запретную, и потому – опасную. Но это обстоятельство лишь усиливало желание. На празднествах Малого алтаря, в Нижний храм был привезен халт – потрясающе красивый сын одного из энгабских князей, что в то время вели войну с Улхуром. Его, схваченного в плен в сражении, назначили в жертву, чтобы умилостивить Кэух, наложившую запрет на рожениц, которые приносили только мертвых детей.
Из простого женского любопытства, Валаис пришла к пленнику, и… не смогла не покориться черной демонице, вселившейся в нее.
Об изощренных забавах молодой служительницы узнала Хофис, и, вызвав её к себе, пригрозила позорным изгнанием не только из храма, но и из Улхура.
- Ты осквернила память предков, и дух самого Арахна! - гневно кричала черная жрица испуганной Валаис. – Как могла ты польститься на иноверца, к тому же – врага своего народа?
- Я не знаю. Кэух велела мне, – только и сумела вымолвить она, и, упав в ноги госпожи, безутешно заплакала, кляня трудную долю, павшую на хрупкие плечи, и страшную участь, постигшую неокрепшую душу.
К несчастью для себя, жрица сжалилась тогда над своей подопечной, пообещав все уладить, если сама она останется покорна и будет держать язык за зубами.
- На совете я предложу тебя в нареченные Арахну, взамен той, что он не принял, – сказала Хофис. – Это великая честь для любой арахниды, но тяжкое испытание для женщины. Но если ты справилась с тем, что ждало тебя в Глухих пещерах – переживешь и Колодец. Согласна?
У младшей жрицы просто не было выбора.
Скованная цепями, она спустилась в холодный тоннель, с ужасом слыша призывные молитвы Хофис и ожидая того, кто обитал в глубоких недрах кратера, того, кому поклонялись предки и она сама…
Спустя день, ее подняли из Колодца едва живую от постоянного страха и сильнейшей жажды.
Арахн не поднялся и к ней.
Но Хофис провозгласила о новом зачатии, и Валаис получила статус матери марлога, с тревогой ожидая разоблачения. Только черная жрица не прогадала. Подопечная действительно оказалась беременной. От халта. Но об этом никто не знал, даже сама Валаис, что большую часть времени провела в бреду и забытьи от сильного одурманивающего эликсира, которым поили Нареченных, чтобы те не лишились жизни в страшных объятьях Отца.
- Сразу после рождения, - говорила Хофис, - ты принесешь младенца в жертву. Это сделает тебя достойной сана черной жрицы! Дух марлога, сына твоего, будет служить Отцу в загробном мире. Это великое благо для его матери! Доверься мне. И я никому не открою тайны…
Только Валаис не привыкла доверять кому бы то ни было.
В то время, на ее удачу, Кхорх предложил Хефнет направить нескольких жриц для служений в открытых на земле антигусов новых храмах Арахна. В число избранных (заботами Хофис, конечно) попала и Валаис.
Освободившись от тягостного для нее бремени, перед самым отъездом в Дэнгор, она избавилась и от опасного свидетеля своего греха: черная жрица в одночасье сгорела от неизвестного в Улхуре яда. Расследование, что произвелось советом, не открыло ни имя отравителя, ни имя создателя страшного яда.
А ведь ответы лежали на поверхности. В прямом и переносном смысле.
Эту тайну навсегда унесла с собой погибшая от ее руки Хофис, успевшая во многом открыться только верховной жрице. Но она не всё открыла. Не сказала, например, что Валаис имела связь с колдуном Арбоша, что это он изготовил зелье. И помог своей дальней родственнице выбраться в туманный город на берегу священного Лакриса. Помогал всегда. И будет помогать еще…
* * *
- Госпожа!
Появление рабыни прервало печальные воспоминания Валаис. Она поднялась и сердито посмотрела на невольницу.
- Чего тебе? Ты пришла просить угощение плетью?
- Моя госпожа! – невольница в страхе пала ниц. – Я не посмела бы беспокоить вас по пустякам. Знатный чужеземец требует аудиенции.
- Кто?
- Он не назвал рабе имени. Но на его груди я увидела золотой знак королевского дома.
- Впусти. И убирайся вон!
«Зачем отпрыску Авинция встречаться со мной? – подумала черная жрица и, накинув длинный плащ, прошла к нише с мазями и благовониями. – А не угостить ли мне дорогого гостя сладким нектаром Ильвига?»
Она налила в высокий кубок немного той густой, пахучей жидкости, что использовала в ритуалах и плеснула вина. Заметно нервничая, вновь вернулась к статуе Арахна, возле которой чувствовала себе немного спокойнее.
В сердце черной жрицы давно поселилось тайное желание, осуществить которое она не могла. До сего момента. Эта неожиданная возможность взволновала Валаис, но ей было не просто разобраться в вихре эмоций и помыслов, всколыхнувшихся вдруг в душе.
- Он сам пришел ко мне…
Она вздрогнула, едва заслышав тяжелую поступь принца. И улыбнулась, радуясь тому, что вновь затрепетало давно остывшее сердце.
- Приветствую тебя, великий сын антигусов! – прозвучал ее низкий, обволакивающий голос.
Вошедший поклонился:
- Я ваш покорный слуга, госпожа.
- С чем ты пришел в мой дом?
- Чтобы умолять самую прекрасную из женщин принять меня, как друга.
- Вот как? – Валаис милостиво улыбалась, не показывая вида, что слова наследника Антавии разочаровали ее. – Я охотно выслушаю тебя. Но прежде, прошу разделить со мной трапезу, – она кивнула, приглашая пройти в другую комнату, с удовольствием поймав жадный взгляд принца, брошенный на убранство алтаря.
Не менее впечатляющими были и покои черной служительницы, которая любила окружать себя роскошью, достойной королей.
Щедрое угощение уже ждало их на очень низком столике с причудливо витыми ножками и украшенном золотыми накладками и жемчугом.
Валаис поднесла Ормонду кифрского вина, известного особым терпко-сладким ароматом.
- Прекрасно! – похвалил он, подавленный великолепием, в сравнении с которым Бэгенхелл казался домом крестьянина. Ормонд вдруг вспомнил старую няньку, что рассказывала легенды о владыках, которым служили благородные принцы. Так может, сказки те – быль? И вот он сам, наследник рода Бэгов, попал в чертоги одной из владычиц Сульфура?
– Я готова выслушать своего друга, – милостивым тоном произнесла черная служительница.
- Я пришел исполнить последнюю волю той, которая беззаветно любила меня.
Лицо жрицы дрогнуло, но она промолчала.
- Вот это меня просила передать вам девушка, принявшая религию Иктуса, – Ормонд достал амулет, свитый из волос, и протянул Валаис.
- Не понимаю, - нервно произнесла та, подозрительно глядя на оберег. – Какая девушка?
- Та, что шла со мной в Улхур к своей сестре, – принц начинал сердиться. – Та, что умирая на моих руках, умоляла передать амулет вам.
- Мне?
Покраснев, и выхватив амулет из рук Валаис, Ормонд сунул его в карман камзола.
Жрица внимательно смотрела на него, пытаясь понять. В этой странной истории крылось нечто важное.
- Такие вещи никогда не отдают, – мягко заговорила она, видя его гнев, и пытаясь чуть больше узнать разгадку странного желания погибшей. – Это ценная, священная вещь, сделанная лично или подаренная духовным наставником.
- Простите, – принц неловко поднялся с вышитой подушки. – Простите, что напрасно побеспокоил вас.
- Нет-нет! – Валаис так порывисто протянула к нему руки, что смутила еще больше.
Он сел. Она вздохнула и тоже присела, придвинувшись поближе и будто невзначай касаясь его колен рукой. – Простите вы меня. Я очень благодарна за доверие и за ту честь, что оказала мне ваша возлюбленная, – жрица проникновенно смотрела ему в глаза и легко-легко поглаживала руку кончиками пальцев. – Как жаль, что мне не известны ни ее имя, ни ваша история. Ведь я так далека от придворной жизни Дэнгора…
Она замолчала, растерявшись.
Принц пожал плечами и снова попытался подняться.
- Нет, не уходите, - умоляюще проговорила Валаис. – Доверьтесь мне…
- Довериться? – он задумался, потом сказал: - Я не видел еще своей невесты. Как женщина, откройте правду – кто она? Жрица? Дева непорочная? Или искательница приключений?
- Ну что вы, принц! Немферис – сама чистота, – и в её голосе прозвучало столько сарказма, что озадачило Ормонд не на шутку. – И кто вам сказал, что эта девушка – уже невеста?
- Хефнет.
- Хефнет. Как приняла она вас?
- Как собак, кормила у своих ног.
- Это честь для мужчины, - засмеялась Валаис, - особая честь – для иноверцев. Если бы она желала поступить, как поступают арахниды с чужеземцами – ваши кишки висели бы на руках каменных жрецов в Гроте.
Принц невольно поежился, чувствуя, как пробежал по спине неприятный холодок.
- Здесь, я вижу, к гостям относятся с большим почтением, – не слишком уверенно произнес он, дотронувшись до низкого столика.
- Таков у нас обычай. Здесь все не так, как в Антавии. Мы живем иной жизнью, иными законами. С тех пор, как мужчины утратили власть в Улхуре, они превратились в низших существ. В городе Арахна они имеет право только прислуживать, и участвовать в продолжение рода.
- Мы говорили о Хефнет и ее дочери, - напомнил Ормонд, которому эти слава показались крайне оскорбительными и абсурдными.
- Ваше высочество желает стать ближе к тайне? Верховная жрица обязана внимать воле богов. Какова она? Не пожелает ли наследник Антавии сам услышать? – глаза Валаис метнули молнии. – Следуй за мной, чужеземец…
Они вернулись в алтарную залу.
Жрица набросила на голову темный плат, скрывший лицо. Разожгла огонь. Рабыня принесла черную птицу – живую, трепещущую крыльями. Валаис ловко схватила ее за ноги и точным движением вспорола грудь. Залу огласил пронзительный предсмертный крик. Сильные пальцы разорвали горячую плоть, извлекая внутренности.
- Подойди, - позвала она наследника, у которого подступила к горлу тошнота - хотя он не единожды видел смерть - на окровавленных руках служительницы дрожало маленькое сердце.
- Взгляни, оно черно. Это очень плохой знак. Видишь эти следы?
Ормонд поспешно кивнул и отвернулся. Ничего, кроме растерзанной птицы он не мог заметить.
- Знаки лжи. Все, что окружает вас, принц – ложь, – она одним ударом отсекла жертве голову, но не успела подхватить, и та, залитая кровью, скатилась на мраморный пол.
Служительница бросила нож, сорвала платок, и обернулась к наследнику.
- Что еще? – хмурясь, спросил тот.
- Вам лучше не спрашивать.
- Нет уж, увольте – я хочу знать все.
- Все, что вам нужно сделать, принц – бежать из Улхура без оглядки.
Ормонд хмыкнул. Чем увереннее говорила черная жрица, тем меньше он верил. Жертвоприношение, вызвало отвращение, какое он и прежде питал к кровавой религии арахнидов.
Достав амулет Локты, Ормонд брезгливо швырнул его на мертвую птицу.
- Теперь я уверен, что этот предмет принес Плении-Лиэлле несчастье.
Он поклонился. Взгляд его был холоден и надменен.
- Вы разочаровали меня, госпожа. Мне приходилось слышать о ваших ритуалах совершенно невероятные вещи. Но то, что я увидел…
- Наследник Дэнгора желает зреть чудеса? Ну, что ж…
Жрица снова приблизилась к алтарю. Поднеся руки к огню, она зашептала заклятья, выговаривая короткие, резкие, как удары плетью, слова.
Ормонд иногда присутствовал на таинствах Локты, но не мог не признать, что гортанные звуки, производимые черной служительницей, приводят его душу в трепет. Пления-Лиэлла, даже общаясь с духами, всегда оставалась просто обворожительной женщиной. Существо же, которое он видел сейчас перед алтарем, все больше походило на исчадье таинственной бездны. Принц не видел ее лица. Но тонкий стан жрицы согнулся, руки превратились в птичьи лапы. А голос…
По краю черных одежд Валаис пробежали искрящиеся огоньки.
Ярко вспыхнуло пламя на алтаре. И опало, пожрав амулет Локты. Ослабевшие языки его окрасились бледно зеленым. Содрогнулся пол. Из-под темного свода снизошел душно-смрадный поток воздуха. Стало темно. Даже огонь померк, охваченный густым дымом.
Жрица подняла открытые ладони и над ними засверкала зеленоватая сфера, свитая из огненных нитей. Она становилась все ярче, вращаясь и дрожа и, сжавшись, превратилась в нестерпимо горящую точку, которая, вспыхнув, взорвалась на миллионы искр, осыпавших алтарь. Сверкающие частицы засияли в густеющем дыму, ставшем прозрачно-струившимся зеркалом. Зала наполнилась гулом, который шел отовсюду. Он становился сильнее по мере того, как усиливался голос служительницы.
- Откройте мне, демоны Севау, что привело на землю арахнидов ту, что владела амулетом?
Из трепещущей завесы выдвинулся мерзкий лик. Выпуклые глаза были закрыты. Изо рта исходили багряно-черные клубы.
- Она пришла по зову души, отданной Темному, - раздался глухой глас.
- Кто из служительниц посвятил ее?
- Та, что зовется…
Лик исчез. Снова повалил серый дым. Взметнулись язычки пламени.
Валаис взяла нож и быстро сделала надрез на запястье. Кровь, попавшая на чашу с огнем, зашипела. В дымовой мути замелькали гадкие образы неземных существ.
- Отвечайте! – воскликнула жрица. – Подчинитесь! Назовите имя!
Прежний лик выступил снова.
- Ее слово сильно. На имени лежит запрет.
Валаис скрипнула зубами.
- Что принес на нашу землю тот, что стоит у меня за спиной?
- Он принес с собой искру света – унесет тлен.
- Получу ли я желаемое?
- Дух сильнее плоти. Тот, кто соблазнит первое, завладеет вторым.
Дым рассеялся. Служительница еще долго стояла недвижимо.
Ормонд, потрясенный представшим перед ним видением, боялся нарушить молчание. С суеверным ужасом взирал он на блеклые струйки дыма, еще вившиеся над алтарем.
Когда Валаис медленно обернулась к нему, принц отшатнулся, не в силах справиться с нервной дрожью.
- Испуган, антигус?
- Наши служители не могут достигнуть такой … близости к духам.
- Блеск золота и сияние алмазов ослепили ваши души. – Жрица расхохоталась. – В ваших сердцах живет иное божество – идол с драгоценными очами, повелитель земных богатств. Не за ними ли ты пришел в Улхур? Сапфиры Дэнгора достались Овэллу. И обойденный наследник пленился короной Кхорха? Не тяжела ли она для твоего чела?
Ты хочешь обладать Немферис, которая наречена самому Арахну! Кто соблазнил тебя вкусить этот запретный плод? Не окажется ли он невыносимо горьким или излишне терпким? А может, необычный вкус его убьет тебя? – она очень близко подошла к принцу. Блестящие зрачки гипнотических глаз пронзали сердце, наполняя горячей истомой. Голос, ставший бархатным и проникновенным, завораживал. – Но если ты, храбрец, отважишься добраться до сердцевины, то в жгучей горечи волшебного плода сумеешь насладиться неземной сладостью. Я помогу тебе, – добавила она. – Немферис станет твоей женой. Но, услуга – за услугу. Согласен?
Принц кивнул, не задумываясь.
- Она станет твоей, - повторила Валаис. – Но это я приеду в Дэнгор, как твоя жена.
- Я не понимаю.
Она продолжала:
- Улхурская наследница подарит тебе власть, несметные богатства подземелий. Не забывай, сейчас – ты бедняк. Но став мужем дочери Хефнет, к тебе вернутся все блага, утраченные с потерей трона, что достался Овэллу. Отдав Немферис, я поставлю тебя на ту ступень, что должен занимать мой избранник.
- Да ты бредишь! – засмеялся принц. – Это не входит в мои планы. И вообще, меня утомила эта странная болтовня.
- Остановись! – крикнула Валаис. В голосе ее послышались угрожающие нотки.
- Я много слышал о «черной улхурской госпоже», но никогда не подозревал в слабоумии, – он развернулся и решительно направился к выходу.
- А помнишь ли ты Селетту?
Принц замер.
- Вернись, - последовал приказ.
Он подчинился. Она подошла, сладко и загадочно улыбаясь.
- Ормонд, - мягко произнесла Валаис, заглядывая ему в душу мерцающими глазами. – Ормонд. Отпрыск благородных Бэгов. Покоритель земель. Повелитель судеб. Властелин сердец. Сколько захваченных знамен ты бросил к подножию трона отца? Сколько чистых дев покорилось тебе? И какие из этих побед казались слаще твоему искушенному сердцу? Ты согласишься со мной. Есть ли на земле награда лучше, чем власть над душой другого? Сколько у тебя таких наград, Ормонд? Помнишь ли ты их всех? Помнят ли они тебя? И кто из них та единственная, что владеет душой принца Антавии? Забыла ли она тебя? Нет, не забыла. А ты? Не ее ли дух, дух бедной, безродной дочери Колонда, витает над тобой в темных пещерах подземного города? Не ее ли голубые глаза снятся каждую ночь, терзая гордое сердце? Что будет с тобой, если Хефнет узнает, что ты не можешь назвать женой ее дочь? Не можешь, потому что уже женат!
Сраженный принц молча внимал словам. Валаис говорила о том, чего не знал ни один смертный в Сульфуре.
- Мне продолжать?
- Не надо. Чего ты хочешь? – спросил он.
- Тебя. Я хочу тебя и трон Дэнгора.
- Да, – одними губами ответил Ормонд. – Но как…
- Я все сделаю сама, – томно произнесла черная жрица. – Ты только будь покорен мне. И отречешься от Немферис, как только она станет твоей супругой перед божеством арахнидов.
Валаис вернулась к статуе Арахна, возле которой оставила кубок с эликсиром Ильвига.
- Подойди, - позвала она. – Поклонись и испей.
- Поклониться?
- Ты – раб Арахна. Ступивший на землю духа зла, принадлежит ему. Поклонись.
Посмотрев в рубиновые глаза улхурского божества, Ормонд склонил голову, и до дна выпил черное вино.
В голове его помутилось. Все окружающее он вдруг увидел сквозь подрагивающую пелену. Пространство вокруг расширилось, наполняясь движением и звуками. Стены поплыли. А каменный истукан потянулся к нему огромными лохматыми лапами.
- Будь покорным, – сквозь шум в ушах донеслось до принца. – Будь покорным мне всегда.
Перед ним вновь засияли синие глаза. Необыкновенный свет их, видимый сквозь хрустальную зыбь, стал ближе. Разрастаясь, становясь глубже, насыщеннее, он постепенно терял лучистость, наполняясь густой темнотой, поглощая волю и разум…
Извиваясь, Валаис освободилась от одежд, скользнула к Ормонду и прижалась жарким телом…