Ливень настиг их недалеко от Ахвэма. Все вокруг мгновенно превратилось в сплошной поток ледяной воды, когда не видно ни неба, ни земли. Дэнгорцам, привыкшим к частым дождям, и тем казалось, что они попали в стремнину. Что говорить об обитательницах подземелий? Один только тмехт чувствовал себя отлично, утешая спутников близостью теплой страны корнуотов. Но он не догадывался, что далеко не каждому из них суждено увидеть вековые сосны Арбоша. Тем не менее, топкое болото разжимало удушливо-хладные объятья, и настроение у странников было не так подавлено, как прежде.
- Царевна, бедняжка вы наша! – говорил Ог Оджа, хлопоча возле костра, что удалось разжечь под сооруженным навесом. – Вы увидите настоящее солнце! Перестаньте хмуриться!
- Зана, мне ничего не нужно, угомонись, – снисходительно улыбаясь, вторил ему принц, очнувшийся после болезни другим человеком. Лежанка его располагалась достаточно близко от костра, и всем волей-неволей приходилось разделять его общество. Правда, теперь это стало не столь обременительно. Ормонд больше ни на кого не сердился, даже на заклятого врага наррморийца, глядел довольно миролюбиво. Кифрийка не отходила от него, за что принц был весьма благодарен. Хотя, благодарность эта выражалась своеобразно. Явно гордясь собой, он рассказывал Зане свои любовные похождения, которых оказалось немало. Она тайно злилась и ревновала, но продолжала слушать и только тихо вздыхала. Тмехту, который иногда заменял невольницу на посту, наследник Дэнгора рисовал эпопеи военных походов, всегда рисуя себя героем. Возможно, речи эти он тайно обращал жене, хотя, та никогда не слушала, с отрешенным видом погружаясь в созерцания огня. Но принц оставался доволен. В те дни ему многое прощалось. Он перестал сыпать проклятья, оскорбления и ругательства, превратившись, пусть и в капризного, но вполне сносного господина, снисходительного к невежеству подданных. В чужой дремучести Ормонд нисколько не сомневался, но решил-таки стать милостивым властелином. Поэтому посматривал на суетившихся вокруг него людей с благосклонностью и терпением. Гродвига радовала такая перемена, и он тоже старался не оставлять принца одного, все еще страшась возвращения недуга.
Немферис с Ларенаром старательно игнорировали друг друга. Он всегда был задумчив, холоден, а временами даже резок. Она украдкой вздыхала и плакала.
Все чаще царевна составляла компанию тмехту, которого выделяла из всех, прося его рассказывать обо всем, что тот знал. Она не скучала с ним. Но сегодня беседа не складывалась. Арахнида рассеяно смотрела то на огонь, то на серые полосы дождя за навесом и словно ждала кого-то. Наследник шептался с кифрийкой, которая не выбиралась из-под навеса уже несколько дней. Барон ушел осмотреть окрестности и поохотиться, если повезет. Ларенар был с эркайями.
- Тропа недалеко, - говорил между тем Ог Оджа. – Сатт, этот славный парень поведал мне, что можно миновать город, вернее, то место, где стоял, и обойти Ахвэм с востока. Так мы сразу выйдем на середину каменной дороги, где жрецы уже не смогут достать нас. Как думаете, госпожа, это удачный план?
- Не знаю. Сатту, кажется, можно доверять, – негромко отозвалась наследница. - Он все больше становится похожим на человека.
- Что, простите?
- Ничего, Ва-Йерк, ничего. Пусть будет так, как должно быть.
- Но ведь вы – наполовину мхарка, и можете читать будущее? – настаивал тмехт, не замечая нежелания царевны говорить.
- Эта земля лишила меня сил, - вздохнула она. – Книга Судеб захлопнулась. Я ничего больше не вижу, ничего не понимаю. Не слышу голоса матери. Не чувствую защиту Отца. Что-то мешает мне…
- Этого не может быть. Вы просто устали.
- Нет. Это не усталость. Я не знаю слов, чтобы назвать то, что происходит со мной. А вы, Ва-Йерк, вы тоже мхар. Что видишь вы?
- Я тмехт – отрекшийся от религии предков. Только изредка приходят ко мне видения. Но и они бывают лживы. Одно я знаю точно – скоро все изменится.
- Уже не раз я слышу эти слова. Мне тяжело.
- Не тревожьтесь, Немферис. Вы дойдете до конца пути. Ваших сил хватит. Только, … только не отвергайте помощь тех, кто проявляет к вам участие.
- Кто, Ва-Йерк? Кто искренне поддерживает меня? Благородные братья преследуют свои цели, им нужна власть. Вы – жаждете обладать утраченными мхарами знаниями и священными предметами. Даже Зана, моя рабыня, теперь служит презренному мужчине! Так, кто?
- Тот, кого вы не назвали, госпожа, – улыбнулся Ог Оджа. - Не отталкивайте его. Не бойтесь того, что происходит между вами. Поверьте, сила Темного - ничто по сравнению с той силой, что медленно и так болезненно наполняет вашу душу.
- Не продолжайте, Ва-Йерк, - остановила его царевна, закрывая лицо руками. – Я не хочу.
- У меня хорошие новости, - заявил появившийся под навесом послушник, которого тяготило подчеркнутое безразличие Немферис, и он уходил к Сатту – отличному, как оказалось, собеседнику. То, что он был странным, совсем не смущало наррморийца, скорее, сильнее возбуждало любопытство. – Эркайи говорят о временном прекращении дождей. Мы снова можем двинуться в путь.
- Не лучше ли дождаться пока они не пройдут совсем? – заметил тмехт. – Мы все устали. Принц не достаточно окреп. Да и Арбош совсем недалеко.
- Вот именно, Ва-Йерк, - подхватил Ларенар. – А там мы окажемся в большей безопасности.
- Если учесть, что на лесной народ двигаются полчища марлогов, - добавила Немферис с иронией, не совсем уместной, но, как всегда обращенной на самого наррморийца.
- А вы предлагаете дождаться окончания войны здесь, госпожа? – подчеркнуто вежливо спросил он. В глазах его загорелись воинственные огоньки – он не мог упустить возможности поговорить с Немферис на любую тему и, каким угодно тоном. Пусть говорит что хочет, как хочет – только не молчит!
Но она с равнодушным видом пожала плечами и посмотрела на тмехта.
- Что скажете?
- Скажу, что нужно выдвигаться. Итак, нас ждет Ахвэм!
- Моего мнения уже никто не хочет слышать? – подал голос Ормонд. – Я хотел бы этот день провести под навесом.
- Конечно, ваше высочество, - послушник отвесил поклон, - уходим завтра на рассвете, когда утихнет дождь.
- Кто говорит про дождь? – врываясь под навес, смеясь и отряхиваясь, вскричал Гродвиг. – Жуткая погодка, но сегодня на ужин – свежее мясо! – он потряс тушками болотных уток.
- Погрейся у костра, Ларенар, - предложил Ог Оджа, заметив, что тот намеривается снова уйти. – Болотные люди не признают огня. Будет плохо, если и ты подхватишь лихорадку.
- За тебя некому просить, - добавил барон многозначительно, задетый тем, что послушник стал отдаляться от него. Он не понимал причин этому и огорчался, считая, что тот из гордости не желает находиться рядом с Ормондом.
- Во мне течет звериная кровь, – наррмориец присел к костру и невесело улыбнулся господину Вэлону. – Я не боюсь холода. – Он обернулся к царевне, чуть прищурив глаза. – Госпожа легко смирилась бы с такой потерей, правда?
Немферис открыто встретила его взгляд:
- Хочешь проверить?
Он засмеялся.
- Нет. Не хочу. Любящая Зана отдала кровь за нашего господина. А кто прольет свою ради простого послушника?
Царевна отвернулась. Только внимательный Ва-Йерк успел заметить в её глазах блеснувшие слезы.
- Когда им надоест? – тихо пробормотал Гродвиг, передавая убитых птиц тмехту. Тот понимающе кивнул и принялся с азартом потрошить уток.
Остаток дня прошел тихо. Собравшиеся у костра почти не говорили друг с другом, слушая тоскливые, но необыкновенно мелодичные песни кифрийки. Она отлично пела – чувства, что владели сердцем, насыщали голос страстным, торжественным и трогательным звучанием.
Немферис глубоко и сладко заснула. Ей снился Улхур, где она когда то тоже слушала песни рабынь. Но город казался чужим. Верхние этажи подземелий разрушены, нижние – залиты водой. Всюду царила тишина. На четвертом навстречу ей вышла Хефнет, молодая и счастливая, какой дочь никогда не видела ее. Она протянула горевший алым огнем амулет, и повела Немферис в Церемониальную залу. Царевна вдруг заметила, что её босые ноги и подол свадебного платья вымазаны в болотной тине. В недоумении она осмотрелась вокруг, и увидела, что сердоликовые колонны стали соснами, а мраморный пол засыпан хвоей. В лазоревое небо превратились своды. Улыбающаяся верховная жрица распахнула Золотые Врата, а за ними ждали гости и Он. Ее жених. Немферис приблизилась, не в силах рассмотреть лица, скрытого черным плащом. Незнакомец, между тем, уверенно взял ее за руку и надел обручальное кольцо. А потом сбросил с головы капюшон…
Вскрикнув, Немферис очнулась. Привстала и осмотрелась, не совсем еще понимая – где она. Все спали. Стояла глубокая, тихая ночь, даже шума дождя не было слышно.
Не отдавая себе отчета, царевна встала и прошла к погасшему кострищу. Блуждающий взгляд упал на ложе Ормонда. … Оно оказалось пустым.
- Зана?
Встревоженная Немферис выскочила из-под навеса, мгновенно промокнув от моросящего дождика, что проливал слезы над маакорскими болотами.
- Зана!
Она вслушалась в неясные шорохи ночи, пока не уловила странный шум со стороны недалекого островка, поросшего густым кустарником. Ей чудились неясные голоса, несмелые, полные счастья смешки и приглушенные вздохи…
Вмиг похолодевшие пальцы стиснули рукоять обсидианового ножа. Арахнида шагнула вперед, чувствуя, как яростью обожгло грудь.
- Не надо.
Она не успела издать ни звука. Чья-то рука зажала рот.
- Вам не нужно это видеть, госпожа моя.
Царевна попыталась освободиться, но он держал крепко, пока она не притихла.
- Я убью его, - тяжело дыша, выговорила Немферис, когда послушник убрал руку.
- Воля ваша, только не сейчас. Успокойтесь, – он продолжал удерживать её за талию.
- Как он посмел коснуться моей рабыни! – снова возмутилась она. – А принц! Он оскорбил дух моего Отца! Соблазнить прислужницу Неприкосновенной!…
Ларенар усмехнулся.
- Не слишком повезло тому, кто имеет право на госпожу.
- Он не имеет на меня права! – она снова попыталась освободиться, но не могла себе позволить дотронуться до его рук.
- Ормонд – ваш муж.
- Свадебные следы сошли с моих рук. И если бы…
Она осеклась. Из-за жара, что охватил ее, становилось все труднее дышать.
- Если что?
- Если арахнида не взошла на ложе мужчины, пока не исчезли следы – она свободна.
Его губы осторожно коснулись шеи. Немферис замерла.
- Обещайте, что не тронете Зану, - прошептал он.
- Обещаю, - чуть слышно произнесла она, задохнувшись и чувствуя, как плывет под ногами земля.
Послушник отпустил и отступил на полшага.
- Вы промокли и дрожите от холода, - сказал он ровным голосом, хорошо скрывая волнение. – Давайте вернемся.
Они в молчании вошли под навес. Странно опустошенная царевна подсела к костру и бросила в него несколько просохших веточек. Глядя, с какой жадностью огонь набросился на них, Немферис протянула к ожившим язычкам дрожащие руки.
- Ложись спать, - сказала она наррморийцу, не глядя на него. – Я хочу побыть одна, - и обиделась, когда он подчинился.
- Что случилось? – встревоженный шумом тмехт привстал, но арахнида знаком руки остановила его.
- Спи, Ва-Йерк, еще слишком рано…
Спустя какое-то время вернулся принц. Он молча поклонился супруге и направился к лежанке. Немферис напряженно проследила за ним взглядом, ожидая возвращения Заны. Но та все не появлялась. А принц улегся на подстилку и затих.
- Ненавижу, - царевна чувствовала досаду и гадливость к самодовольству наследника. И изо всех сил держалась за эти ощущения, чтобы не вспоминать о поцелуе. Но это оказалось выше ее сил. Нервный озноб не проходил. А кожу на шее саднило, как от ожога. Его горячие руки все еще обнимали и опаляли кожу губы…
Она внушала себе, что поджидает невольницу и ни за что не призналась бы, что ждет послушника.
Но время шло. А рядом – только темнота, да слабый шепот огня.
Потеряв терпение, Немферис встала. Тихо ступая, она прокралась к спящему Гродвигу и осторожно извлекла из ножен меч, что тот легкомысленно оставил на видном месте…
Как и обещали эркайи, дождь кончился. С запада на топи наползал густой туман. Было свежо и спокойно вокруг. Занималась заря. На востоке, сквозь зыбкое марево просвечивало розовым и золотистым.
- Зана? – позвала царевна, направляясь к кустарнику, где ранее слышала голоса преступников.
Раздвигая мокрые кусты мечом, она взошла на островок, центр которого оказался лишенным растительности.
- Зана!
Кифрийка лежала прямо на земле в неестественной позе, скорчившись и прикрыв голову руками. Она тихо плакала, вздрагивая всем телом.
Немферис подошла к ней, с недоумением всматриваясь в прислужницу, которая так отчаянно предавалась безутешному горю.
- Встань, Зана.
Оборвав стенания, рабыня медленно поднялась и обратила на госпожу покрасневшие и распухшие от слез глаза.
- Я больше не могу служить тебе, - проговорила она невнятно. – Я нечиста…
Царевна долго молчала, потом произнесла с тоской:
- Я простила тебе любовь к иноверцу, но не должна прощать распутство. Ты осквернила себя, свою госпожу и моего бога. Тебе ли не знать, что невольниц, уличенных в связи с мужчиной, казнят за пределами Улхура, чтобы грязные тела их растерзали звери?
Немферис вспомнила вдруг, как горячие губы послушника касались ее. Сама она скорее своей служанки была достойна смерти.
- Ты убьешь меня, госпожа? – из глаз кифрийки, с мольбой обращенных на нее, вновь хлынули слезы. – Я заслужила смерть. Я опозорила себя и тебя, моя чистая госпожа.
- Молчи, - стиснув зубы, прервала её царевна. – Я не убью тебя, не бойся. Чужестранцы не знают наших законов, они не осудят меня за то, что я позволю тебе быть рядом. Но … ты не будешь прислуживать мне.
Закрыв лицо руками, Зана разрыдалась, мотая головой:
- Лучше убей меня, убей, я не смогу жить, опозоренная и брошенная человеком, который только посмеется надо мной.
- Успокойся. Он поплатится за это.
- Что? Как? – испуганная кифрийка, оторвав от лица ладони, с ужасом взглянула на хозяйку. – Что ты говоришь, госпожа!
- Это тебя не касается, Зана. Вытри слезы и возвращайся, пока тебя не стали искать.
- А ты?
- Иди!
Рабыня проскользнула мимо Немферис, которая осталась стоять с обнаженным мечом в центре островка. Когда Зана скрылась под навесом, она очертила себя кругом и опустилась на колени. Горячо и отчаянно царевна взмолилась Темному богу, прося простить ей грех…
Только Арахн не слышал голос дочери. Судьбой ее руководило иное божество и неуклонно вело своим путем.
- Госпожа?
- Зачем ты преследуешь меня?! – оглянувшись, Немферис вскочила на ноги. - Зачем мучаешь? Теперь мой бог отвернулся от меня! И ты виноват в этом!
- Я? – усмехнулся наррмориец. - Что сделал я, чего бы ты сама не позволила мне? – он опустил голову, стиснув кулаки и пытаясь взять себя в руки. Затем вновь посмотрел на царевну. – Я не оставлю вас. Не в моей власти изменить волю богов. У нас одна дорога, и не моя вина, что вам стало тесно. Зачем вы идете по ней? Почему не остались в Улхуре? Какая цель движет вами? Я не знаю, – он снова опустил голову, теперь с покорностью. - Вы можете заколоть меня этим мечом, но станет ли вам легче, когда не будет рядом мучителя?
- У нас с тобой разные пути, послушник, - ледяным голосом проговорила Немферис. - Согласна, цель одна – маакорская сигилла. Ты хочешь добыть ее, чтобы уничтожить моего отца и возродить Апикон. Я – чтобы укрепить власть Арахна на земле сульфурской. Мой бог отвернулся не только от меня, он отвернулся от всех улхурских дочерей своих. Собрав и уничтожив магический амулет, что имеет власть над Темным божеством, я заслужу милость Арахна, – голос царевны стал звенящим. – Мне суждено спуститься в колодец и родить сына, который станет владыкой мира людей и мира духов. Как написано в древнем пророчестве первых сынов Арахна: «улхурская царевна произведет на свет марлога, что станет великим господином двух миров. Кифрийцы, антигусы и мхары назовут его царем»… Она не знала, почему ей так хотелось высказать это Ларенару.
- А в этом писании не сказано кто станет его отцом? – поинтересовался наррмориец.
- Разве это не очевидно?
- Твои желания, госпожа моя, могут натолкнуться на желания других, которые окажутся не мене сильными. Если тебе так хочется получить сына, помни – тварь из колодца не единственное существо, которое способно оставить потомков.
По его взгляду она отчетливо поняла, что и кого он имеет в виду. На миг ей стало страшно от опалившей душу яркой вспышки трепетно разлившейся дурманом по крови. Но холод гордыни, что взращивалась годами, быстро остудил этот жар.
- Как ты смеешь?..
- Прекрасная моя царевна, - поклонившись, проговорил Ларенар торжественно. – Напрасно вы посвятили наррморийца в свои планы. Бросив вызов, вы вынуждаете его относиться к вам не так почтительно, как того заслуживает ваш неприкосновенный сан.
Он быстро ушел, оставив Немферис в полной растерянности. Вновь и вновь воскрешая в памяти его слова, выражение его красивых глаз, которые вновь разожгли остывший пламень крови, она, сама того не ведая, топила крепкий слой льда, что нарос на сердце. И он, этот лед, созданный воспитанием и запретами, таял, выливаясь горячими, освобождающими душу слезами…
На рассвете царевна вернулась к навесу, возле которого встретила Сатта. Он снял капюшон, и она впервые увидела лицо эркайя – бледное до синевы, с глубокими морщинами старика. Продолговатые глаза медового оттенка с красной окантовкой были глазами демона. И небольшие, черные рожки подтверждали это.
Поклонившись, Сатт, не стесняясь, осмотрел Немферис.
- Ты красива, арахнида, - сказал он низким голосом, пробирающим до дрожи. – Ты напоминаешь мне женщину, которую я любил когда-то.
Она опустила ресницы, пряча глаза от пронзительного взгляда этого странного существа, что вопреки представлениям не казалось злобным.
- Она одной крови со моей? – тихо спросила царевна.
Темные его губы растянулись в улыбке и обнажили желтые, неровные и острые зубы.
- О, да. Она тоже была арахнидой. Я не встречал женщин красивее их, хотя в моем храме служили девы со всего Апикона.
Немферис вскинула глаза.
- Зачем ты здесь?
- Воля черной богини вынуждает меня служить обладателю рубинового амулета.
Лицо царевны покрылось легким румянцем.
- Кто он?
- Я не могу назвать его имени. Прости, госпожа.
Она вырвала бы таинственное имя у хитрого Сатта, будь у нее чуть больше времени, но к ним присоединились участники путешествия, уже готовые двинуться в путь.
- Мои собратья покинули нас, - сказал демон. – Их страшит близость проклятого города. Дальше вас поведу я.
- Где Зана? – встревожено спросила Немферис, видя, что кифрийка не вышла с мужчинами.
- Мы думали, она с вами, госпожа, - отозвался тмехт, оглядываясь. - Девушка не появлялась у костра.
- Твоя рабыня ушла с эркайями, - бесстрастным тоном сообщил Сатт. – Она сама пожелала это.
Царевна опустила голову, не выдержав его пытливого, всезнающего взора.
- Хорошо, - бледнея, проговорила она. – Не станем терять времени. Нужно идти вперед.
И снова потянулись болота. Картины, что открывались путникам, были ужасающими. Скудная зелень сменившая ненадолго серость топей, исчезла. Все наполнилось выжженной чернотой. Идти стало очень трудно. Но Сатт, который двигался с невесомой легкостью, уверенно вел попутчиков, останавливаясь, чтобы помочь выбраться из трясины то одному, то другому.
Только с наступлением сумерек измотанным людям удалось добраться до устойчивой земли.
- Осталось недолго, - сказал демон, давая время попадавшим без сил путникам отдышаться и немного отдохнуть.
- Останемся здесь до рассвета? – предложил Ва-Йерк.
Мужчины были согласны, но неожиданно воспротивилась Немферис.
Она быстро пришла в себя – злость помогала ей не падать духом. За все время тяжелого пути по топям, царевна вдруг ощутила пугающую беззащитность оттаявшего сердца и старательно окутывала его в нити обиды на мужчин, снова посмевшим оскорбить ее. Теперь Немферис была только арахнидой, служительницей, которая глубоко чтит Отца-ревнителя.
- Мы пойдем дальше сейчас, - не терпящим возражений тоном заявила она. – Сколько до Тропы, Сатт?
- В обход – ночь пути.
- Идем через Ахвэм.
- Но, госпожа…
- Вы мужчины, и это я должна просить вас о пощаде! Идем, – царевна поднялась первая и подошла к Сатту. – Веди через город.
- Это опасно - Стражи пробуждаются с восходом луны. Они не пропустят нас.
- Мой отец не научил мхарских жрецов смирению? – грозно спросила она. - Тогда им предстоит вновь столкнуться с его властью.
Демон усмехнулся.
- Ты храбра, арахнида. Я не обязан подчиняться твоей воле, но мне нравится это упрямство. Идем через Ахвэм.
- Все, кто недоволен моим решением, - бросая неприязненный взгляд в сторону попутчиков, произнесла царевна, - могут попытать счастье и самостоятельно пройти к Тропе иным путем.
Недоумевая, мужчины двинулись за упрямицей, что уже не отставала от проводника. И, хотя идти стало легче, каждого невольно охватывало чувство надвигающейся опасности. Воздух сгустился. Стали встречаться слабо мерцающие блуждающие огоньки. Обуглившиеся остовы деревьев торчали из воды ровными рядами. Странники ступили в пределы проклятого города.
- Это ахвэмский сад, - пояснил Сатт с тоской в голосе. – Чудо маакорской земли. Восходит луна, - добавил он, останавливаясь.
- В чем дело? Вперед.
- Тише, госпожа.
Они миновали последние деревья, и перед взорами их предстало волшебное, захватывающее дух зрелище.
За колоссальными воротами необычайной красоты, что казались сотканными из легчайшего золотого кружева, простиралась заполненная искрящимся сапфировым блеском водная гладь. Через зеркальную плоскость проглядывали белокаменные башни и серебристые купола подводного града.
- Белый город, - с благоговением произнес Ва-Йерк.
Сатт низко опустил голову, скрывая проступившие на глазах слезы.
Колдовская тишина этого места заворожила тех, кто покорно внимал ей. Казалось, здесь застыло, любуясь в сверкающее зеркало, само время.
- Где Тропа? – подала голос Немферис, найдя в себе силы нарушить покой, который одурманивал душу.
- Идите за мной, - отозвался демон. – И старайтесь не смотреть в воду, чтобы не оказаться в подводном царстве мхаров.
Они обошли стороной ворота и, с осторожностью ступая по камням, что виднелись из-под прозрачной прибрежной воды, стали обходить сапфировое озеро.
Но бархатное пространство над ним стало вдруг светлеть. Мириады ослепительных искр хлынули в озаренное серебристым лунным светом небо. Хрустальный звон наполнил ночную тишину. Спокойные воды забурлили.
- Скорее! – воскликнул Сатт. – Туда.
Камни под ногами зашевелились, поднимаясь. Вода схлынула, обнажая широкую гранитную дорогу.
- Это Тропа!
Украшенная стелами, статуями и арками, она тянулась далеко на северо-восток, огибая город.
- Бежим! Бежим!
- Это безумие! Стражи не пропустят нас!
- Вот они!
Бурлившая у края дороги вода взорвалась, заливая Тропу и людей ледяными волнами. Один за другим поднялись высокие черные фигуры, преграждая путь беглецам.
Мгновения Стражи оставались неподвижными. Но вот, сомкнутые глаза открылись, и, вспыхнувший синий свет их озарил суровые лица, словно выточенные из камня лица. Головы существ украшали высокие золотые венцы. А на груди каждого тускло поблескивали жреческие амулеты.
- Никто из рода людского не может пройти через Ахвэм в час пробуждения Лунной богини, – проговорил один из жрецов низким, проникновенным голосом.
- Вечный служитель Хепес и тот, кто носит священный рубин, могут идти, - добавил другой.
Потом заговорил третий:
- Дочь Арахна должна снять и оставить здесь все амулеты, которые есть мерзость на маакорской земле. Воин Антигов пусть бросит меч, взятый им в Улхуре.
- Те, кто отпущен нами – свободны, – вновь заговорил первый. – Другие пусть спустятся в подводный град, где предстанут пред Высшим судом Ахвэма и будут казнены либо помилованы царем мхаров.
- Попробуйте заставить меня, - прошептала арахнида и, стиснув оберег Хефнет, начала читать заклинания.
От слов ее задрожала земля. Грозный вой донесся до слуха тех, кто стоял на великой Тропе близ Ахвэма.
- Мой бог не оставит меня! – воскликнула царевна, вскинув руку со жреческим ножом, рукоять которого являла собой подобие серебряной части Жезла Власти. – Ты слышишь верную дочь свою, Арахн! Прошу тебя – защити от силы врагов твоих – жрецов Маакора! Прошу тебя именем Хефнет, чьему голосу ты всегда внимал на алтарях своих!
Небо на юге наполнилось непроницаемым мраком. Он был живым, насыщенным яростью демона, который нес смерть. Затянув звездное небе над Ахвэмом холодной, осязаемой чернотой, мрак прорвался, выпуская из недр огненный смерч.
- Пусть сила Арахна обрушится на проклятых!
Жрецы, издав мучительный вопль, загородили лица плащами, когда горящий столб налетел на них, сбивая с ног и опрокидывая в воду.
Серая тень поднялась над Немферис.
И те, кто был с ней, не имели сил взглянуть на это, падая на колени и закрываясь руками.
Царевна кинулась к Гродвигу. Выхватив меч, что спрятан был за его спиной, она стремительно повернулась к Ормонду и одним движением сорвала с него плащ.
Алое сияние разлилось в колышущейся темноте, что накрыла все пределы подводного города.
- Отдай мне амулет! – свирепым, чужим голосом прокричала Немферис, чье лицо исказилось страшной гримасой. – Отдай амулет!
Принц с усилием посмотрел на неё. Сердце его сжалось от ужаса.
- Нет, - еле выговорил он. – Ты не получишь оберег. Я не предам память той, что носила его на груди! – и Ормонд прикрыл дрожащими руками камни, снятые с Локты в час смерти.
Жутко и дико расхохоталась в ответ арахнида.
- Прими мою последнюю жертву, отец! – воскликнула она.
И голова принца Ормонда слетела с плеч. Вспенилась, чернея, синяя вода, что смешалась с обильно хлынувшей кровью дэнгорского наследника.
А Немферис, вырвав из его пальцев померкшие камни, бросилась в сторону Арбоша.