Дружинники Церры расположились на скошенной вершине небольшой горы, удобной со стратегической точки зрения. Те, кто находился там, оставался невидимым для противника, но хорошо просматривал окрестности. На площадке умещалось три десятка воинов. Здесь устроили главный наблюдательный пост, с которого открывалась большая часть сульфурской земли: Дэнитская долина, что зеленой косой врезалась в желтые пески Хэм-Аиба; густые туманы над Маакором; нагромождение скал, уходивших на юг. Казалось, земля эта мирно жила нехитрой жизнью, и не на ней проливалась сейчас кровь корнуотов, отходивших к северу под натиском детей Арахна. И не на ней полубезумные эркайи взяли в руки оружие, чтобы отстоять свои болота. Не на ней войска кифрийцев одолели Гефрек, следуя за наследником трона, свергнувшим незаконно царствующего владыку. Не на ней снова собирались в песках несметные орды марлогов. Не на ней …
Тревожная весть пришла к вечеру.
- Вижу дымовую завесу близ Варда! – прокричал постовой. И новость мгновенно облетела лагерь.
Сама Церра поднялась на площадку, с трепетом и страхом всматриваясь в сторону родных лесов.
- Как же это? – растерянно проговорила она. – Неужели Луверик не смог остановить детей зверя? Как же так?.. Марлоги подожгли леса вновь.
- Что будем делать, госпожа? – спросил воевода, прошедший с ней все походы.
- Не знаю, не знаю, – отвечала она, нервно поигрывая концом плаща. - Нужно вернуться. Вернуться и задушить тварей.
Она еще какое-то время молча смотрела на серый дым.
- Пусть дружина будет готова к утру, - добавила княжна. – Видно, не суждено нам встретиться в долине с князем Лувериком, чтобы смести с лица земли мерзких марлогов, не суждено бок обок попировать на смертном пиру, угощая сынов Арахна булатными мечами.
- Не кручинься, госпожа, – утешил ее верный корнуот. – Все в руках богов. Не мы, так другие отомстят за погибших собратьев.
Быстро сгущались сумерки. Уже стал бархатным небосвод, зажглись крупные звезды, и опаловая луна высоко взошла над горами. Небесное полотно налилось шелковым сиянием, отражая блеск бриллиантовых ночных искорок. Черное облако окутало леса там, где шел на оплот лесных людей страшный пожар.
Чутко вслушивались караульные в звенящую тишь, залегшую в черных ущельях. Но не могли уловить мягкого шуршания миллионов лапок, что спешили, карабкаясь по камням. Пещерные существа, наделенные способностью обращаться в пауков, незаметно окружали войско корнуотов.
Глубоко задумавшаяся Церра оставалась одна в маленьком военном шатре, и, развернув на коленях карту, блуждала по ней рассеянным взглядом. Боль больше не терзала душу – только что ушел гонец, сообщивший, что великий князь жив и стоит с войском у огненной завесы, дожидаясь рассвета, чтобы начать наступление.
За полночь княжна вышла на свежий воздух снова взглянуть на пожар у Варда. Теперь казалось, он стоял на месте.
- Что же это? – проговорила она. – Мерещится мне что ли? Как сказал гонец? «Странный огонь, через который можно пройти, не обжегшись». Что это? Чары юной улхурки? Почему она помогает нам?
Над княжеством бушевала гроза, вызванная дочерью Хефнет, и голубые всполохи временами пронзали затянутый свинцовыми тучами горизонт.
- Так или иначе, помощь ее оказалась незаменимой и очень ценной для корнуотов, - вздохнув, обронила Церра.
Охваченная ночной прохладой, она быстро продрогла и с удовольствием вернулась в теплый шатер, вновь взяв карту, и теперь уже внимательно всмотрелась в чертеж. Ее внимание привлекло большое ущелье, старательно изученное и запечатленное старым Кевиком. Ущелье это, начинаясь цепью небольших пещер, находилось к югу от их лагеря, и выходило к долине.
- Очень удобно в случае отступления, – заключила княжна. – Молодец, Кевик.
Она снова погрузилась в задумчивость, только теперь мысли ее крутились возле открытого старым картографом ущелья. «Пусть восьмой день будет назначен днем главного сражения», – всплыли слова Луверика.
Завтра. Завтра настанет этот самый день. И уже близился рассвет …
В шатер заглянул бородатый дружинник.
- Позволь потревожить тебя, госпожа.
Она с готовностью вышла наружу, где ее дожидались военачальники. Одернув полы короткого, подбитого мехом плаща, Церра внутренне подготовилась к самым скверным новостям. Предчувствия не обманули и на этот раз.
- Госпожа, - с неприкрытой тревогой заговорил бородатый корнуот. – Сторожевые заметили нечто, о чем мы поспешили сообщить тебе.
- Говори.
- Вокруг нас скопище пауков!
- Я не совсем понимаю…
- Госпожа, они подозрительно велики для обычных.
- Марлоги?
- Мы окружены, госпожа!
- Трубите сбор!
Они ждали только этого сигнала. Едва раздались резкие звуки военных рожков, окрестности огласили визги сынов Арахна. На лету обретая первозданный мерзкий вид, марлоги посыпались на застигнутых врасплох корнуотов. Битва завязалась мгновенно. Готовые к атаке дружинники сдерживали звериный натиск, давая время облачиться в кольчуги тем, кто не успел. Хаотичная драка продолжалась на той самой площадке горы, пока не послышался зычный глас Церры:
- Отходим к долине через ущелье! За мной!
Воины владычицы Крайних земель, не в пример воинам Луверика и Наватрика, были закалены в бесконечных сражениях с кочующими на границе племенами. И марлоги встретили достойное сопротивление, не смотря на внезапное нападение. Преимущество их ночной атаки оказалось недолгим. И многочисленность марлогов не казалась ощутимой. Один дружинник княжны стоил двух десятков серых тварей.
Сама Церра отлично понимала, что происходит и что должно произойти. Медленно отступая к ущелью, она выводила воинов на равнину, где их главным союзником скоро станет рассвет…
* * *
Дружина князя Малавика благополучно добралась до разрушенного города мхаров, когда на небе взошла луна и загорелись первые бледные звезды. Руины Меохрэтта лежали на возвышенности у восточного берега Аургуса. Теперь воды взбесившейся реки заливали большую часть города. Другая его часть представляла собой странное подобие свалки, но являясь плодом воспаленной, больной фантазией. Лесных людей потрясло увиденное. Нагромождение архитектурных частей, ранее прекрасных в целом, теперь представляли собой конструкции самых нелепых и чудовищных форм.
- Марлоги не ступят на эту землю, - сказал один из корнуотов, указав князю на знаки, старательно выведенные на камнях. – Видите? Эркайи не совсем утратили разум, раз способны защитить себя древней магией предков.
- Может, эти знаки не несут в себе ничего магического, - скептически ответил Малавик.
- Ну, нет, господин, это очень точные символы, поверь моему опыту.
- Хорошо, значит, нам нечего делать среди этих руин. Обойдем город, и двинемся цепью к Дэниту.
- Обойдем с юга, князь? Не разумнее ли прочесывать лес севернее?
- Никто из марлогов не заходил так далеко. Берега Аургуса – вот предел, достигнутый ими.
- Беда, князь!
Пожар у Варда был замечен каждым из войск корнуотов. Увидели его и дружинники Малавика.
- Что предпримем? – хмурясь, спросил один из княжеских советников.
Как и все, Малавик предпочёл вернуться и прийти на помощь войскам владыки. Чувство взаимовыручки у корнуотов было едва ли не основным и таким нужным в условиях войны, в которых когда-то пребывали княжества Арбоша.
Не теряя времени, войска Малавика повернули на север, покинув разрушенный город, и стали продвигаться по болотистому берегу разлившегося Аургуса.
Быстро темнело. Над Маакором поднялся густой туман. Идти приходилось с большой осторожностью, поскольку земля под ногами становилась все более неустойчивой. Вскоре войско встало.
- Куда дальше, князь?
Огромное пространство, поросшее редкими, кривыми деревцами, оказалось залитой глубокой водой, доходившей до пояса тем, кто отважился проверить глубину. Узкий, относительно сухой, но ненадежный на вид участок земли огибал это озерцо с запада, но проходил в опасной близости от неустойчивого берега реки. Корнуоты не могли знать, что сильный паводок вызвал обвал в горах, перекрывший узкое русло Аургуса. Теперь вода стремительно пребывала, закрывая путь к отступлению и загоняя людей в самую глубь гиблых болот.
- Пройдем по берегу, - принял решение Малавик.
Возникла некоторая заминка из-за лошадей, боявшихся быстрого течения. И корнуоты спешивались, чтобы вести животных. Так продолжалось какое-то время, пока князю не доложили, что те, кто двигался в арьергарде, затрудняются уже идти по пребывающей воде.
- Нам нужно перемещаться еще быстрее, - встревожено заметил он, всматриваясь в блиставшую под лунным светом воду.
- Боюсь, князь, что мы в ловушке.
Впереди слабо виднелся узкий взгорок, где могли уместиться только трое корнуотов, вставших плечом к плечу.
- Назад дороги нет. Пока можем – нужно идти, не смотря ни на что.
Сам князь был впереди всех, и дружинники доверчиво следовали за ним, безусловно полагаясь на верность его решения. Но вскоре и он остановился. Бурлящий поток, перекрывал участок, по которому еще можно было пройти.
- Те, что в хвосте, плывут уже по воде, - доложил вестовой.
- Плохо дело.
Войско остановилось. Стали замерять глубину, пытаясь найти возможные пути к продвижению. Но их не было. Вода все пребывала. Арьергардные войска оказались в особенно тяжелом состоянии - вода, окружавшая их, доходила многим до колен, а то и выше.
- Мы погибнем в этих проклятых болотах! – стенали корнуоты, - примем позор, пав не в битве, на которую шли.
Многие в страхе и отчаянии призывали лесных божеств.
Но спасения не было.
Ледяная, темная вода, тихо журча, заливала прибрежные земли. Воины вплавь добирались до молодого леска, росшего на некотором отдалении, и, срубая мечами упругие стволы, спешно собирали настилы, что могли удерживать слабеющих от холода, промокших людей. Красные огни факелов метались над бурлившей стихией, бросая длинные отсветы на неспокойно-свинцовую поверхность разлившейся реки…
Так войско славного князя Малавика столкнулось с тихим, но безжалостным противником, способным губить вернее ножей, и собравшим в эту ночь много жертвы.
* * *
Выщербленные от времени и воды стены пещеры Горон смыкались куполом с отверстием-люком в центре, с краев которого свисали толстые, местами проржавевшие цепи. Они тянулись вниз, к четырехпалым костлявым и когтистым рукам статуи Арахна – точной копии той, что возвышалась над жертвенным камнем в Нижнем храме. Вернее – то изваяние, какому поклонялись все служители испокон веков было повторением этой, старой, созданной первыми детьми Темного. Безносый лик Арахна скалился в вечный полумрак грота. Выражение его каменного лица несло в себе извечную жажду крови и ненависти к миру, едва приоткрывшему свои врата духу бездны, что желал господствовать и убивать. Раскосые глаза горели желто-красными огнями, ежедневно разжигаемыми избранными служительницами. Но, наделенные невероятной энергией, казались ожившими и жадно взирали на алтарь в кольце рук, с длинными, узловатыми перстами. Алтарь был сделан из того же полупрозрачного дымчато-синего камня, что и когти истукана, испускающие искристое сияние. Нижние концы цепей, пропущенных меж пальцев Арахна, крепились к каменному диску, с искусно вставленным синим минералом, размером в два человеческих роста. Этот люк-алтарь, покрытый витиеватыми узорами и письмена, звался Вратами бездны, скрывая обитель злобного и кровожадного монстра. В пещере имелось четыре входа – Тайные врата, расположенные по сторонам света, с винтовыми лестницами, ведущими на верхние уровни.
Приведенных в пещеру пленников освободили, развязав тугие повязки на руках.
- Что дальше, госпожа? – с тихой безнадежностью спросил Нехинет, озираясь и чувствуя, как животный ужас скребет душу.
Немферис не ответила, утратив последние силы. Она едва стояла на ногах, и одной из воительниц приходилось поддерживать ее. Две другие, хорошо знавшие царевну и казавшиеся излишне грубыми из чувства неловкости и вины перед наследницей самой Хефнет, встали у входа в пещеру, обнажив кривые ножи. Жреца они игнорировали, с презрением посматривая на него, как смотрят на одряхлевшего и уже беззубого пса, способного только нашуметь, но не защитить хозяйку.
Движимый неуемным любопытством и более не удерживаемый, он осторожно приблизился к люку, с опаской заглядывая внутрь.
- Что хочешь ты увидеть там, служитель Хепес? – раздался вдруг женский голос, заставивший его вскрикнуть.
Та, что появилась так неожиданно, издевательски расхохоталась.
- Боишься, мхар?
Секунду Нехинет смотрел в кипящие ненавистным огнем глаза новой повелительницы Улхура, после чего пал на колени, протягивая к ней сцепленные руки.
- Великая Валаис! – благоговейно воскликнул он. – Наконец настал благословенный миг нашей встречи, о которой я мечтал с тех пор, как оказался на свободе! Молю тебя, госпожа души моей, навеки преданной черной Праматери, позволь рабу твоему служить тебе…
Бросив ядовитый взгляд на бледную и подавленную царевну, Валаис вновь разразилась хохотом, что эхом отразился от стен, и слабым гулом отозвался в самых недр закрытого Колодца.
- Не тревожь того, кто в глубине его, - поднимая голову, с видимым трудом проговорила Немферис.
- От чего же, дорогая? – усмехнулась верховная жрица. – Не за тем ли ты сама явилась сюда, чтобы пробудить Арахна? И почему ты так несчастна, так слаба теперь, любимая дочь его? Неужели твоя хваленая сила, что служила чужеземцам и их мерзким богам, вдруг оставила тебя?
- Ты права, как никогда прежде – я пришла, чтобы сойти в Колодец, – царевна с сожалением посмотрела на кифрийку, что поддерживала ее. - И даже благодарна твоим служанкам, сопроводившим меня.
Валаис внимательнее всмотрелась в посеревшее, болезненное лицо Немферис, пытаясь до конца поверить ей.
- Вот как? – со змеиной улыбкой на губах произнесла. – Отмеченная Темным, пришла к нему, чтобы исполнить долг преданной дочери? Что ж, я помогу тебе, дочь Хефнет.
Та лишь покорно опустила голову.
- Позволь мне приготовить ее к встрече с Отцом! – воодушевившись, воскликнул Нехинет, припадая к ногам сиятельной госпожи.
Валаис с презрением оттолкнула его.
- С чего вдруг? Служительницы сделают это лучше тебя.
- За это я открою тайну улхурской наследницы, госпожа, - с мольбой проговорил он.
- Почему я должна верить тебе, мхар?
- Потому что перед тобой человек, что служит Орх, которая выше самого Арахна.
Черная бровь жрицы приподнялась, придав лицу насмешливое выражение.
- Ударь ее, – Валаис швырнула ему свитую их блестящих волос плетку. – Ударь ту, что минуту назад ты называл госпожой.
Нехинет проворно поднялся. Перехватив плетку, он подошел к царевне, без малейшего почтения и страха сорвал с неё меховую накидку и несколько раз ударил по плечам. От хлестких ударов плети легко прорвалась плотная материя.
Немферис подхватила обрывки платья на груди, даже не подняв на Нехинета глаз:
- Предатель…
- Видишь, госпожа, как приятно будет царевне принять от меня подобные услуги, - продолжал мхар коварно, вновь падая ниц перед Валаис.
Глумливая улыбка искривила ярко накрашенные губы верховной жрицы.
- Хорошо. Будь по-твоему, жрец. Приготовь невесту. Все равно, тебе уже не выбраться из пещеры! Выполни все к рассвету, когда вслед за солнцем поднимется мрак, и настанет час Зверя, который мои сестры ждали многие столетия, – она помолчала. – Какую тайну ты хотел открыть мне, служитель Хепес? Нет на этой земле тайны, неведомой любимейшей дочери Арахна.
Нехинет поднялся на ноги и оглянулся на Немферис, в глазах которой не отражалось ничего, кроме безнадежной пустоты.
- Наследница принесла с собой святую маакорскую сигиллу.
Валаис поморщилась.
- Жрица не должна касаться этой мерзости, если не хочет быть проклятой. В ней нет ничего магического. Сила сигиллы - просто бред маакорских отступников, решивших противопоставить свои дряхлые силы воле богов! Уничтожь сам эту безделушку, что внушала такой трепет моей предшественнице и ее любовнику из Наррмора. Ты же знаешь, как это сделать, жрец?
- Пусть то, что родилось в пещере Горон
Туда и возвратится… - ответила за него царевна. – Собранную сигиллу нужно … разбить вновь.
Валаис коротко засмеялась.
- А я уже подумала, что ты лишилась разума от счастья, - заметила она едко. – Многие невесты Отца не избежали сей печальной участи. Ты слышал девочку, жрец? Не слишком трудная задача для такого, как ты. Разбей золотой диск.
При этих словах темная тень промелькнула в ставших вновь прозрачными глазах Немферис - а может, это сияние алтаря отразилось в них.
- Я оставляю вас наедине, чтобы приготовить все необходимое для обряда в Нижнем храме, - с озабоченностью произнесла Валаис. – Старайся, жрец. И Темный отец вознаградит тебя за усердие и преданность.
Вопреки её кажущемуся доверию, воительницы остались у входа в пещеру, внимательно следя за действиями мхара и плененной царевны, которые некоторое время просто молча стояли друг против друга.
- Я должен исполнить древний ритуал «Обряжения невесты», - тихо, но твердо сказал Нехинет, решившись подойти к Немферис.
- Вот уж не знала, что тебе известны такие вещи, - блеклым голосом ответила она.
- Нет на этой земле тайн, неведомых…
Брови царевны едва заметно дрогнули, но больше она никак не выразила удивления той открытой насмешке, что прозвучала в словах жреца, повторившего недавнее изречение Валаис.
- Отдай мне сигиллу, Немферис.
Она послушно отцепила от пояса кожаный кошель, и Нехинет быстро, будто тот обжигал пальцы, сунул его в карман плаща.
- Теперь – амулет Сатаис.
Сняв с груди тяжелую цепь с подвеской, укрытой тканью, она сама надела ее на жреца.
- Вот так. Теперь сними одежду и подойди к алтарю, Немферис.
Голос мхара стал напряженным, лицо побледнело.
Царевна скинула разорванное платье, оставшись в широком набедренном поясе арахниды, с накладками из тончайшего газа спереди и сзади. Он был усыпан мелкими рубинами и жемчугом, что вспыхивали алым пламенем при каждом движении.
Подойдя к люку, жрец уверенно открыл потайной ящик, скрытый в камне и доставал два флакона с благовониями.
Уже босая, Немферис, дрожа, приблизилась к Колодцу. А Нехинет, возвысив голос, начал читать гимн Посвящения, заслышав который, воительницы опустились на колени и склонили головы. Продолжая, жрец, нанес на невесту ароматные масла, вырисовывая ими тайные знаки на лбу и животе.
Вдохнув их, царевна скоро ощутила одурманивающую эйфорию, наполняющую душу звенящим счастьем, а тело небывалым покоем и легкостью. Время застыло. Прошлое, настоящее и будущее, рассыпавшись красочными, хрустальными осколками, смешались в единый калейдоскоп. Он закружил её в водовороте пронизывающе-реалистичных образов, увлекающих душу в сверкающую бездну небытия, сотканную из тончайших теней бестелесных духов времени.
- Готова ли ты, Немферис, сойти к Темному отцу, породившему арахнидов? – казалось, спустя вечность, сквозь дрожащую пелену услышала она голос Нехинета.
- Готова…
* * *
Войско Церры вышло к равнине, когда небо над Мраморным хребтом высветилось первыми робкими лучами приближающейся зари. Твари, бросающиеся на корнуотов из темноты ущелья, сокрытого густой тенью, визжа, замирали на границе едва-едва светлеющего пространства. Пауки, незаметно подобравшиеся к их стану, теперь приняли свой обычный вид – уродливых, полуголых, жилистых существ, вооруженных острыми кривыми ножами. Марлоги имели лишь один существенный недостаток для идеальных убийц - были слепы. Но великолепное обоняние с лихвой заменяло им зрение. А вот боязнь света оставалась непреодолимой.
- Вот оно, собратья! – вскричала княжна. – Вот оно – наше спасение! Великое божество, которому поклонялись наши предки и поклоняемся мы! Солнце!
Десятки мечей взметнулись над рогатыми головами. По сонной долине пронесся радостный клич.
- Да будет светить нам во все века благодатный огненный дух, дарующий жизнь!
- Прикажи отвести войска от скал, - вытирая лоб окровавленной перчаткой, проговорил воевода Церры, приближаясь к ней. – Твари не сунутся на равнину. А дружинникам необходимо отдохнуть.
- К полудню предлагаю войти в ущелье и принять новый бой, – присоединившийся к ним юный брат воеводы рвался в битву.
- Не горячись, – нахмурившись, ответила княжна, обращая лицо к Варду, укрытому туманом и темнотой. – Нужно помочь Луверику.
- Великий князь не нуждается в помощи, - улыбаясь, ответствовал воевода. – Знаю, что у тебя, госпожа, душа болит за нашего господина, но наступил уже восьмой день и сам Луверик выведет скоро войска на равнину. А мы должны приготовиться к главному сражению. Новые орды марлогов наступают с юга.
- Трубите отбой!
Протяжные звуки боевых рожков возвестили конец сражения. Истерзанное, но мало поредевшее войско владычицы Крайних земель отходило вглубь Дэнитской долины.
Уже разбиты военные шатры, уже праздновали корнуоты нелегкую удачу в ночной схватке, раненые получили помощь, и приготовлены к новой битве боевые мечи…
- Взгляни, госпожа!
В шатре Церры вновь появился взволнованный соплеменник, и, внутренне готовая к новым осложнениям княжна вышла за ним.
- Солнце, госпожа, оно гаснет!
В лагере начиналось смятение.
- Ильвиг предсказывал затмение, – она устало прикрыла глаза. – Все будет так, как должно быть, – и, встряхнувшись, вновь обнажила меч и подняла его над головой. - Общий сбор! Готовьтесь к новой атаке марлогов!
Наблюдая за спешными действиями военачальников, госпожа Крайних земель знала, что собратья скоро бросятся в бой, готовые защищать ее и свои леса до последнего вздоха. Так будет. И снова зазвенит сталь. Снова обагрит горячая кровь землю Сульфура, и продолжится извечный бой света с мраком.
Только силы мрака, пришедшие от проклятого Иктуса, были неизмеримы. Теперь она сама видела этот мрак, что надвигался на солнце, погружая в темноту землю, еще недавно встречающую рассвет.
- Марлоги близко!
С востока тревожно взвыли рожки. Протяжно отозвались они и на юге.
- С пустыни идут полчища арахнидов!
Один за другим гонцы приносили грозные вести:
- Марлоги замечены в лесу, они движутся к равнине со стороны Арбоша! Нет никаких новостей с болот.
- Плохо, плохо, - повторяла Церра, впервые понимая, что войско обречено – она одна, и помощи ждать неоткуда.
- Малавик, Севрик – где вы? Великий князь, почему не держишь ты слова? Настал восьмой день, где твои войска?
- Черная звезда поглощает солнце, госпожа Церра!
- Это суждено нам!
Она вышла перед построенными в ряды корнуотами.
– Братья! – раздался в тишине её звучный голос. – Вот и настал, наконец, час священной битвы, о которой говорили еще наши прадеды, памятуя заветы праотцев, что держали совет в долине Трех царей! Это будет последний наш бой, братья! – княжна видела, как загораются глаза тех, к которым она обращалась. И в груди разливался жар от гордости за тех, что всегда были рядом - в страшных, и, казалось, самых безнадежных сражениях. Всегда, они всегда выходили победителями! Так должно быть и сегодня! Не иначе! – Пусть это последний наш бой, но он должен стать таким, чтобы говорили о нем во все времена, пока существует эта земля, существуют эти леса, и те, кто будут слагать о нас легенды! Пусть мы погибнем – но примем смерть, как герои! Властитель битв! – ухватив рукоять меча двумя руками, она подняла его прямо перед собой, направив лезвие к земле. – Ты предрек этот бой! Ты открыл уста, жаждущие крови множества воинов, что сегодня станут твоими жертвами! Боги лесов принесут тебе большую дань, угостив улхурским мясом и кровью! Насыться ими!!
Слова ее утонули в яростно-восторженном кличе корнуотов, которые вскинули над головами мечи и копья, принося клятву богам войны и своей госпоже.
… Мрак поглотил землю. Вместо солнца проступил на небе черный, как самая страшная бездна, диск, обрамленный белым демоническим сиянием. Полчища тварей рекой хлынули на равнину. Они выползали из ущелий Мраморных гор, из леса, болот и пустыни. Дружину госпожи Крайних земель окружили марлоги. Сдавили. Смяли…
Но корнуоты не дрогнули. Они знали, что с приходом мрака на эту землю, пробьет их последний час. И были готовы к смерти…