На встречу с доктором Протосом мне пришлось отправиться в Швейцарию, о чем я, впрочем, совершенно не жалел. Санаториум «Les Quatre Sommets», где он жил и работал, располагался между небольшими деревушками Венген и Лаутербрюннен.

Я вышел из Нуль-Т кабинки в Венгене и не отказал себя в удовольствии пройти пешком километра два вниз по дороге до санаториума среди живопийснейших альпийских лугов, с деревянными домиками «шале» на склонах, над огромной долиной «гремящих водопадов», созерцая горные вершины высочайших пиков Европы и дыша чистейшим горным воздухом.

Доктор Протос встретил меня как всегда приветливо, улыбаясь, в своей неподражаемой старомодной манере: «Нуте-с, как у нас дела, дорогой мой. Давненько, давненько я вас не видел, батенька. Рад, рад. Да я смотрю, вы улыбаетесь, голуба моя, аки невинное дитя. Похоже, от нашей депрессии и следа не осталось! Чем же это мы обязаны такому чудесному выздоровлению?» Мы сидели на просторной террасе санаториума, тоже построенном в традиционном здесь стиле «шале», наслаждались живописными видами — заснеженными горными вершинами и зеленым покровом альпийский лугов с пасущимися коровами и разбросанными повсюду уютными деревянными домиками. Прогулка по горной дороге несколько возбудила мой аппетит, и доктор Протос угостил меня закуской по-бернски — блюдом из квашеной капусты с бобами и жареным картофелем. Конечно же, на столе присутствовали и традиционные швейцарские сыры и даже шоколад, от которого я, впрочем, отказался. Отдавши дань десерту в виде фруктовых пирожков и напившись горячего чаю, мы заговорили, наконец, о цели моего визита.

Я вкратце рассказал ему о своем посещении Института Чудаков и сразу взял быка за рога, посвятив его в суть предложения Нехожина. Он был крайне удивлен и заинтересован. Да среди его пациентов достаточно тех, кто страдает СБО. И он готов убедить этих пациентов пройти ментоскопирование, так как считает, что если в моем случае результат привел к такому чудесному исцелению, у него есть все основания подозревать, что возможно у нас в руках оказалась настоящая «панацея» и для всех остальных. Более того, он готов связаться со своими коллегами по всему миру и убедить их также провести ментоскопирование своих пациентов с СБО, естественно с их согласия. Это дало бы нам возможность получить достаточно представительную выборку и выяснить насколько верно наше предположение по поводу корреляции СБО и «т-зубца» в ментограмме. Он так же согласен с тем, (и постарается убедить в этом своих коллег), что пока, до конца данного обследования, нет необходимости посвящать Мировой Совет в это дело. Во-первых, результат подобного обследования еще не ясен. Кроме того существует такое понятие как «врачебная этика», предписывающая врачу сохранять «врачебную тайну» в интересах больного и нарушать ее не позволено никому, даже Мировому Совету. Мы также понимаем с вами, что последствия этого шага (т. е. обращение в Мировой Совет) могут быть непредсказуемыми, и удастся ли нам тогда вообще провести данное обследование — это большой вопрос. Так что в лице доктора Протоса, я нашел нашего самого горячего союзника. Он был, в самом деле, очень рад моему «выздоровлению» и перспектива облегчить состояние сотням тысячам других пациентов, страдающих СБО, очень окрылила его. Мы расстались, полные самых теплых чувств друг к другу и я бы сказал «радужных» надежд на будущее.