Принцип «Мой дом — моя крепость» не сработал: появление в гостиной Лоуренса четверки фигур в тяжелых штурмовых «Ураганах» оказалось для майора неприятной неожиданностью. Чуть не выронив из рук упаковку с любимым печеньем, он растерянно озирался по сторонам, не понимая, почему система безопасности особняка не подала никакого сигнала, и как, собственно, они беспрепятственно прошли на второй этаж. Подключиться к комму не удалось — заблокированный гостями имплантат напрочь отказывался реагировать на его панические запросы. Поняв, что связаться с управлением полиции тоже не удастся, майор решительно встал с любимого «Антика» и, приподняв одну бровь, поинтересовался у стоящего ближе всех солдата:
— Ну, так и будем стоять? Или кто-нибудь догадается мне объяснить, что именно вы тут забыли?
— Две минуты сорок две секунды… — усиленный громкоговорителем голос, раздавшийся из-под шлема, заставил Лоуренса поморщиться: по его мнению, испугать таким образом можно было разве что ребенка до пяти лет. И то не факт.
— Хорошо, тогда я, если вы не против, продолжу трапезу… — пожав плечами, Лоуренс завалился в кресло и, достав из упаковки печенье, с удовольствием впился в него зубами…
Человек, появления которого ожидали бойцы, появился в комнате чуть раньше ожидаемого срока — эдак минуты через полторы. Видимо, торопился. И сразу представился:
— Генерал Георгий Семашко. Командир подразделения «Зет»… Хотелось бы задать вам несколько вопросов по поводу гибели моего однокашника и друга генерала Плахина. Думаю, вы понимаете, что со мной лучше быть откровенным?
Майор удивленно посмотрел на генерала, потом на его подчиненных и пробурчал:
— Идентификатор своего комма можете прислать?
— Служебный? — не понял генерал.
— Нет. Мне нужен серийный номер и модель имплантата… И ваш, и ваших бойцов… — усмехнулся Лоуренс. — Иначе разговора не получится. На то есть серьезная причина…
— Хорошо… — не стал спорить Семашко, и на частично разблокированный комм Гирда тут же начали поступать запрошенные файлы.
— «Эль-Бео»… Это радует… — проверив последний, довольно заключил Лоуренс. — А теперь попросите ребятишек покинуть здание: то, что я вам сообщу, весьма и весьма серьезно, и я бы не хотел, чтобы полученная вами информация разошлась слишком широко…
— Мои люди умеют молчать… — рыкнул генерал.
— Хорошо. Тогда обойдемся без моих соображений. Голые факты. Рекомендую устроиться поудобнее — времени на осмысление у вас уйдет достаточно много… — сказал Гирд, отправляя командиру самого засекреченного подразделения Лиги пакет с информацией по делу Беолли…
…Смотреть, как меняется лицо Семашко по мере просмотра голофайлов было даже забавно — за какие-то двадцать минут грозный генерал успел раз пять разозлиться, расстроиться, удивиться и даже пару раз восхититься. Видимо, чьим-то действиям. При этом он не забывал об осторожности — работая «вполглаза», он не забывал контролировать движения Лоуренса и, судя по всему, сканировать окрестности через штурмовые комплексы своих бойцов.
— Монстры… — подумал Лоуренс, вспомнив легенды, связанные с этим подразделением.
…Информации о подразделении «Зет» было мало. В основном слухи. Досужие репортеры, отставные военные и болтливые чиновники, пытающиеся сделать себе имя на публикации жареных фактов, сходились в одном: ни о принципах комплектования, ни о численности, ни о задачах, ставящихся перед этими людьми, не было ни бита информации. И это — в эпоху, когда, при желании, можно было узнать меню на ужин последней любовницы любого сенатора или цвет белья ведущей какого-нибудь политического канала. Ну, да, подразделение существовало. Откуда-то финансировалось и что-то там делало. Но как-то очень тихо и незаметно…
Естественно, находились люди, которые пытались анализировать все происшествия на территории Лиги за последние лет триста. Для того, чтобы выделить хоть какие-то чрезвычайные события, решение которых можно было бы приписать этой команде. Но, увы, никаких доказательств причастности «Зет», скажем, к кризису на Хотарро, не было. Хотя то, что взбунтовавшиеся и разгромившие половину Нью-Лондона солдаты вдруг словно сошли с ума и перестреляли друг друга, легче всего было свалить на «Зет»…
Верить в слухи Лоуренс не умел, времени заниматься ерундой у него тоже никогда не было, поэтому существование этого подразделения он принимал, как данность: они есть, что-то делают, и ладно…
— Кстати, генерал, у меня один вопрос! — заметив, что Семашко заканчивает просмотр, все-таки решился поинтересоваться майор. — С точки зрения логики, вы, как командир самого засекреченного подразделения Лиги не должны были мне представляться!
— А кто вам сказал, что это настоящее имя или фамилия? Или звание? — усмехнулся Семашко. — И еще нюансик! Как вы думаете, какова вероятность того, что вы сможете вспомнить о нашей встрече, скажем, через час?
— Весьма высокая… — фыркнул майор. — Я вам нужен. Какими бы вы не были гениальными, расследовать это дело заново — нерационально. Ситуация и так грозит выйти из-под контроля. Значит, вы будете вынуждены меня припахать…
Генерал расхохотался. Но как-то без души — видимо, информация о расследовании его здорово загрузила:
— Правильно. Припашем. Так что можете собираться — ближайшие пару недель вы вряд ли сможете попасть домой или на службу…
…Массивный грузовой флаер аварийной службы походил на планетарный танк приблизительно так же, как комар — на истребитель. Однако за рекламными голограммами на его обшивке прятался именно он — чудовище, созданное для подавления укрепрайонов врага. Скромно телепаясь по коридору для таких же, как и он, трудяг, «Скорпион» выбирался за территорию города больше получаса, периодически останавливаясь для техобслуживания системы кондиционирования того или иного здания. А внутри его тем временем вовсю кипела работа: генерал, выведя на бортовые экраны изображение лиц пары аналитиков, продолжал терзать Гирда вопросами. Его интересовало все — от информации о личностях, забравших фрагменты тела человека, пытавшегося проникнуть в дом Элли Беолли и до программы, в режиме реального времени отслеживающей серверы медучреждений, оказывающих услуги по реимплантации членам правительства, конгресса и силовым структурам.
К моменту, когда «Скорпион» распахнул перед ним крышку десантного отсека, Лоуренс чувствовал себя выжатым, как лимон. И это не смотря на то, что взятый под контроль медиков «Зет», его комм усиленно поддерживал работу его мозга! Выбравшись из машины, майор оглянулся по сторонам и усмехнулся: изображение мест, над которыми летел танк, оказалось обычной голограммой! Помещение, в котором они находились сейчас, являлось грузовым трюмом корабля, а, значит, с вероятностью процентов в девяносто с гаком «Скорпион» успел выйти на орбиту…
Заметив датчик давления атмосферы, находящийся в рабочем режиме, Лоуренс удовлетворенно усмехнулся и, повернувшись к генералу, и на ходу продолжающему бесшумные переговоры со своими сотрудниками, поинтересовался:
— А мы что, собираемся куда-то лететь?
— Да. Думаю, не мешает посетить Ловейг и повидаться с вашими друзьями…
— Я ни разу не видел ни капитана Кайма, ни госпожу Беолли, ни ее телохранителя… — пожал плечами Лоуренс.
— Вот заодно и познакомитесь…
* * *
…Весь перелет до системы Ловейга, оказавшийся на удивление коротким, Лоуренс ощущал себя подопытным кроликом — люди Семашко буквально выпотрошили его комм, скачав с него все, что прямо или косвенно касалось расследуемого им дела, и успокаиваться не собирались. Не спрашивая разрешения, они бесцеремонно подключали майора к каким-то аппаратам, вводили непонятные препараты и терроризировали вопросами. Кстати, их методика допроса, автоматически анализируемая Гирдом, оказалась эффективнее той, что была принята в полиции: мало того, что он умудрился вспомнить море сопутствующей информации, так его простимулированный мозг начал работать гораздо лучше, увязывая факты, раньше казавшиеся никак друг к другу не относящимися. Так что, забираясь в уже знакомый «Скорпион», и готовясь к высадке на Ловейг, майор представлял себе картину заговора значительно лучше, чем до отлета…