…Флаер висел над склоном Брайлонки совершенно неподвижно. Первые лучи восходящего солнца, нежным розовым кантиком превратившие вершину, покрытую вечными снегами, в фантастическую сияющую всеми цветами радуги корону, резанули по нервам так, что я чуть не заорал от боли. Медвежонок, упорно взбирающийся по передней панели флаера, повернул ко мне смешную мордочку и тихонько зарычал, словно пытаясь разделить со мной боль от потери. Потрепав игрушку по мохнатой голове, я тяжело вздохнул, сглотнул подступивший к горлу комок и решительно взялся за джойстики управления…

— И все-таки ты бы мог дать ей вторую жизнь… — голос Лии, все время моего ожидания рассвета просидевшей на заднем сидении, заставил меня вздрогнуть.

— Как? — вырвалось у меня. — Ты же видела, что я пытался! Ее воспоминания, которые я вложил в голову этого несчастного клона, не сделали его Элью. Что-то я сделал не так… И в результате отнял жизнь у одной, не дав ее другой…

— Она была очень похожа… — неожиданно для меня заплакала Лия.

— Да. Внешне. Но это не делало ее человеком. В ней не было души… Вообще… Разве ты не помнишь?

— Помню. Отвези меня на космодром, ладно? Я не могу принять твое предложение и остаться с тобой… — грустно прошептала Лия через пару минут, показавшихся мне вечностью.

— Почему? — вздрогнув, я перевел флаер в режим автопилота и ошарашенно посмотрел на нее.

— Хочу уехать. Туда, где нет Сети, головидео и всего того, что способно даже случайно напоминать о прошлом… Я тут в Сети нашла одну планету — там тихо, спокойно, и практически нет людей… Прикуплю домик и буду тихонечко доживать оставшийся мне срок…

— Ты говоришь не о том… — буркнул я. — Чем тебе плохо со мной?

— Мне с тобой хорошо. И ты это прекрасно знаешь… — грустно посмотрев на меня, Лия тяжело вздохнула, вытерла глаза тыльной стороной рукава и прошептала: — А вот тебе со мной тяжело… Молчи, не перебивай! Я долго думала, и поняла, что больше так не могу. Зачем я тебе? Сколько часов в день ты НЕ работаешь? Два? Три? За полтора месяца мы четвертый раз выбрались из дома. И опять к этой горе! Ты все еще любишь Элли, и, даже убивая себя работой, не в состоянии избавиться от этого чувства. Не перебивай! Я сказала не все… Этот мой поступок… Как сказать правильно, чтобы ты понял? Мне трудно забыть те отголоски твоего интереса, которые я чувствовала на Парадизо до того, как ты потерял Элли. Будь в тебе сейчас даже десятая доля того, что было там, я бы осталась. Но… ты высох от горя! Посмотри на себя! И мое присутствие это только усугубляет… Ты смотришь на меня, а видишь ее! И начинаешь ненавидеть меня за то, что жива я, а не она… Ты был со мной близок. Аж два раза… В первый раз — чтобы попытаться забыться, второй — чтобы еще раз понять, что я — это не Элли. И никогда тебе ее не заменю… Отпусти меня, не мучайся! Я… сильная и смогу прожить без тебя… Пойми — я так больше не могу… Я не исчезну совсем, не бойся — если у тебя появится желание, ты всегда сможешь меня найти. Но потом, когда твоя душа успокоится, а боль перестанет быть такой острой… Если бы я могла облегчить тебе эту боль… Давай не будем спорить — я уже все решила… Координаты космодрома в флаер я уже ввела, а четыре часа до отлета — это не так много… И… я не хочу долгого прощания… Хорошо?

Я закрыл глаза, и попробовал вспомнить, как провел последние полтора месяца, и понял, что в чем-то она права. Вместо того, чтобы проводить хоть какое-то время с единственным оставшимся у меня близким человеком, я всячески загружал себя работой, чтобы не смотреть в ее влюбленные глаза, и, ложась рядом с ней в кровать, засыпал, не успевая почувствовать ее прикосновений. Игрушечного медвежонка Элли я видел гораздо чаще — днем он сидел у меня на рабочем столе, ночью — «устраивался» спать рядом с моей подушкой, и даже при полетах на какие-то встречи неизменно оказывался со мной в флаере. Чувство вины перед Лией, мучавшее меня почти все это время, действительно стало замещаться каким-то странным глухим раздражением, усиливающимся с каждым днем. И как ни старалась Лия, оно не проходило. Сколько бы я не прятался от самого себя, когда-нибудь я вынужден буду признать, что Лия не смогла заменить Элли. И никогда не сможет…

— Ты бы видел свои глаза, когда клон пришел в себя! Ты был по-настоящему счастлив. Я чуть не умерла с горя, но ты этого не заметил — все твое внимание было приковано к пробуждающейся от сна Элли… — прервала мои размышления девушка. — Знаешь, что меня заставило решиться на отъезд? То, что в самом обычном суккубе, ничуть не похожем на твою хозяйку, ты видел ее только потому, что вложил в него ее память. И тебе было наплевать на рост, вес, цвет глаз и все то, что обычно называют человеком. Мне кажется, что если бы ее душу можно было бы вложить в этого медвежонка, то ты бы был счастлив не меньше… И я поняла, что никогда не смогу занять ее место в твоем сердце… Понимаешь? Ты — настоящий… И я ей завидую… Знаешь, не надо никуда лететь. Высади меня где-нибудь тут… Я вызову такси… Не могу больше, понимаешь?

* * *

… — Прости… — флаер с Лией давно скрылся за облаками, а я все слышал последнее слово, сказанное ею перед посадкой в машину, и… не мог понять, что делать дальше.

— Жить! — сказала бы Элли. Наверное.

— Ради чего? — ответил бы я. Если бы было кому отвечать…

Посадив на колено мягкого, тихонечко рычащего зверя, я вдруг понял, что не смогу бросить начатое, и сбежать куда-то к черту на рога так, как это сделала Лия. И не потому, что меня держало какое-то там чувство долга. Причина была гораздо более прозаической: не занимаясь чем-нибудь таким, что бы убивало мое время напрочь, я рисковал просто сойти с ума от горя. И поэтому решение проблемы с системой, выстроенной клонами, оказывалось лучшим средством для того, чтобы отвлечься. В принципе, вставшую передо мной после возвращения на Солисс задачу я уже практически решил: структура зомби, живучая до безобразия, уже начала пожирать саму себя. Правда, для того, чтобы додуматься до алгоритма решения этой задачи, мне пришлось убить кучу времени и сил. Тяжелее всего было в первые дни — даже имея все коды возможности Бренды Джоуи — а в ее блоках памяти, сломанной Лией, было ой как много чего полезного, — мне было трудно перенацелить набравшую ход машину. Она оказалась чудовищно инертной, и продолжала подминать под себя людей без всякого дополнительного контроля со стороны. Жалкие потуги уяснивших опасность силовых структур что-либо предпринять гасились теми из них, кто оказался подвергнут процедуре реимплантации, и в скором будущем Лига грозила превратиться в одно послушное воле пастуха стадо. Пришлось придумать, на что менять управляющие императивы, и откуда начинать процесс разрушения системы.

Сеть клиник «Гиппократ-М» оказалась тем самым рычагом, с помощью которого я решил перевернуть мир обратно. Небольшая часть средств со счетов Бренды Джоуи позволила мне за бесценок скупить практически весь объем имеющихся на складах компании «Беолли» коммов, а потом и сами разорившиеся предприятия. Целую неделю специалисты корпорации «Найтвинд» перенастраивали имеющиеся на моих заводах производственные линии так, чтобы вместо производства новых «Митсу» перемаркировывать «Эль-Бео». Неожиданное пожелание нового «хозяина», которым, благодаря имевшимся у Бренды Джоуи акциям, стал я, нашло полную поддержку у совета директоров. Идея сэкономить на производстве, заменяя лишь пару маркированных блоков и продавая комм под своей торговой маркой, показалась им очень даже остроумной. Ведь деньги считать они умели, и делали это даже лучше меня. А вот то, что блок КТН-312-ЛЗЕ почему-то меняться не стал, большинству из них было до фонаря — все те люди, которые могли мне помешать, прошли процедуру реимплантации на «Митсу-Элит-ЗоВ» заранее.

В принципе, меня мало беспокоила скорость очищения общества от людей с ущербными коммами: для того, чтобы зомбировать хоть кого-то, надо было обладать весьма специфическими способностями, а вероятность случайного программирования была близка к нулю. Но желание отделаться от проблемы раз и навсегда заставило меня напрячь мозги. Дня за три до отлета Лии я пришел к определенному компромиссу — для того, чтобы процесс стал необратим, достаточно было имплантировать нормальные коммы всем силовикам и тем, кто составлял костяк структуры, построенной Джоуи, а насчет остальных — не задуряться.

С СВБ, полицией и правительством оказалось довольно просто — когда компания «Найтвинд» объявила о выходе нового программного дополнения «для гарантированной защиты от еще более опасного вируса», и начала беспрецедентную акцию по «подстройке» имеющихся у населения коммов «совершенно бесплатно», первыми в клиники потянулись силовики. В приказном порядке. И конвейер, почти вставший после жуткого кризиса с вирусом «Кошелек или Жизнь», вновь потянулся в клиники. Так что в принципе про эту проблему можно было бы и забыть. Но… ничего другого, что могло бы отвлекать меня от воспоминаний, я пока не нашел…

— Что это я так замерз? Ты не знаешь, малыш? — почувствовав, что озяб, буркнул я, и, оглянувшись, чертыхнулся — дверь флаера, замершего на заснеженном склоне, закрыть никто не догадался, и работающий на полную мощность климат-контроль перестал справляться с вымораживающим салон ветром…

— Ладно, сделанного — не вернешь… Думаю, Лия уже не вернется… Полетели, что ли, домой?

* * *

…Запрос на соединение пришел на сервер дома за два часа до Нового года. Я был пьян. Практически в стельку. Сидя перед большим голоэкраном в гостиной, я смотрел, как Элли ест блинчики с медом, и плакал. Все, что будет дальше, я помнил и без записей камер, но сил оторваться от просмотра у меня не было:

— Мне чертовски вкусно, и наплевать, как я выгляжу! — запивая последний блин чаем, бурчала на голограмме Элли. — Все равно, кроме тебя, никто этого не видит… А что мы будем делать сегодня?

— А что бы тебе хотелось? — спросил ее я. Вместе со мной, который был там, в записи.

— Гонять на скутере… не хочу… Потом морда красная от перегрузок и дурацкие круги под глазами… Плавать? Не хочу… Петь или танцевать — тоже… Пикник? — Объелась… Хватит… Онлайн игры? — Тоже не охота… Не знаю даже…

— Плевать на перегрузки… пусть красная… пусть синяя… лишь бы ты была рядом… — всхлипнул я и попробовал отключить некстати раздавшийся сигнал о прибытии голофайла. — Кому там не живется спокойно, а? Нашли время, мать вашу… Не буду смотреть, и все… Некогда мне, ясно?

Однако сигнал не унимался — судя по всему, степень приоритета, присвоенного сообщению, не предусматривала никакой отсрочки доставки, и я, разозлившись, скинул его на голопроектор в углу. Предварительно убавив его звук до минимума. А сам уставился на большой экран…

— Ой, медведь падает!!! — вскрикнул я в голограмме, и растерянная Элли подхватила падавшего зверя над самым полом.

— Ну что же ты так неаккуратно? — горько спросил я, и повернулся к лежащей рядом игрушке, чтобы привычно потрепать его по загривку. И онемел: с маленького экрана на меня грустно смотрела Элли и… плакала!!!

Упав на пол, я рванулся к проектору, забыв, что громкость звука регулируется программно. И изо всех сил ткнул в сенсор, чуть не сломав себе палец.

— …ничто по сравнению с клонами. Что я против суккуба? Обычная серая мышка. И я, как бы ни старалась, никогда не смогу сравниться с любой из ваших… не могу подобрать…

— Элли!!! — заорал я так, что сорвал голос. — Девочка моя! Ты где?! Черт, какой же я дурак! Ты ведь жива, правда? Ну! Показывай сначала, слышишь?

Проектор среагировал сразу — заплаканное лицо моей хозяйки сменилось грустной улыбкой, и я замер, не в силах даже дышать:

— Здравствуй, милый! Я… наверное сошла с ума… Мне трудно выразить словами все то, что со мной творится, а чтобы понять, ты должен был быть рядом… но, увы, это невозможно — ты сейчас, наверное, готовишься к тому, чтобы соблазнить эту чертову куклу. Хоть ты и пытался от этого отказаться, майор не оставил тебе шанса… Черт, эта Лия со своими друзьями убила папу и… пыталась убить меня, а когда майор Брайн предложил тебе оказать им помощь в ее поимке, ты почему-то решил ему возразить… Наверное, менеджер из «Удовольствия» был прав — мы, люди, ничто по сравнению с клонами. Что я против суккуба? Обычная серая мышка. И я, как бы ни старалась, никогда не смогу сравниться с любой из ваших… не могу подобрать правильного слова… как будет суккуб в женском роде? Впрочем, это не важно. Важно другое — сейчас я точно поняла, что не смогу без тебя жить. Помнишь твой жест, которым ты показал мне этот чертов САБС в моем животе? Ты ткнул пальцем вот сюда, в эту самую точку, и мне вдруг стало так жутко, что захотелось закрыть глаза и заплакать… Да, ты пообещал, что его удалишь, но… вдруг у тебя не получится? Что я тогда буду делать? В общем, ты, наверное, будешь меня ругать, но я сделала безумную вещь… После обеда, когда ты ушел к Брайну, я прилетела в местный филиал «Удовольствия». Деньги — страшная вещь! Какой-то вшивый миллион кредитов — и вопреки всяким правилам моя матрица записывается в мозг полуфабриката… Она мало похожа на меня, но Мишель сказал, что к моменту полного созревания ее от меня вряд ли кто-нибудь отличит. Знаешь, когда у меня будет мой собственный клон, я… Не так… Она решит кучу моих проблем… — смотреть, как по ее щекам текут слезы, было выше моих сил, и я до боли сжал кулаки, чтобы не завыть от горя и бессилия…

— Знаешь, если у нас все сложится, Эль-два никогда не будет активирована. Ее просто доставят к нам на Солисс и аккуратно поставят где-нибудь в спальне. Может же у нас быть моя скульптура в полный рост? Если эта история закончится плохо для меня — она будет моим подарком. Я пришлю его к Новому году. Ты ведь знаешь — это мой самый любимый праздник… А если… ты попробуешь уйти к Лие, то… я тебя ей не отдам. Клоном или самой собой, но я тебя завоюю… Потому, что жить без тебя не могу… Ладно, что-то я разнылась не на шутку… Сейчас придет Мишель, и я должна буду подписать оставшиеся бумаги. Вот было бы здорово, если бы эту запись мы посмотрели вместе! Представляешь — Новый год, в доме все горит и мерцает, а я и ты сидим за столом и пьем шампанское… Черт! Как мне надоели эти проблемы… Хочу к тебе, любимый… Прости меня, ладно? Мне пора… Не обижай там свою Эль… Она тебя тоже будет любить… Секундочку, Мишель! — Элли отвернулась от камеры, и поинтересовалась: — Ой, а вы обещаете, что воспоминания о визите к вам сотрутся из моей памяти? Здорово…

А через мгновение изображение погасло…

* * *

…Я сидел на полу, тупо глядя в марево экрана голопроектора. Мыслей не было вообще. Только жуткое ощущение безвозвратной потери самого ценного в моей жизни — женщины, способной ТАК любить. Мысль о том, что клон Элли существует, я осознал не сразу — видимо, сказалось состояние опьянения. Но стоило системе безопасности дома подать сигнал о запросе на приземление, пришедшем с грузового флаера компании «Удовольствие», как мое оцепенение как ветром сдуло. Протрезвев за долю секунды, я сорвался с места, и как ненормальный рванул к лифту, ведущему на крышу…

Порыв ветра, распахнувший мою полурасстегнутую рубашку, охладил мое разгоряченное лицо, и я вдруг понял, что если в флаере не окажется клона Элли, то я этого не переживу.

— Господин Олисс? — выскочивший из кабины юноша смотрел на меня так, будто я был персонажем голофильма ужасов или чем-то вроде детской страшилки. Отводя взгляд в сторону.

— Да, это я… — скидывая ему код идентификации, буркнул я, и, отодвинув парня в сторону, рванулся к грузовому люку. — Она там?

— Клон еще не активирован… Можно я подниму контейнер? — он попробовал было пролезть между мной и дверью, но не тут-то было! Уже через десять секунд мои трясущиеся руки сорвали крышку, и я не удержался от счастливого вопля:

— Элли!!! Девочка моя! Наконец-то… Как долго тебя не было…

— Ее надо активировать! — растерянно буркнул парнишка, но мне было не до него — вскинув на руки невесомое тело, я несся к кабине лифта и ничего не слышал…