Довольный щедростью Воисвета, Златан поутру вышел их проводить и лично проверил, накормлены ли лошади и подготовлены ли припасы в дорогу.

— А скажи-ка, хозяин, — обратился к нему князь, — далеко ли отсюда замок Кощеев? И нельзя ли где отыскать проводников?

Златан не испугался. Напротив, разулыбался еще цветистее.

— Ну ежели по прямой да по ровной-то дороге, наверное, можно было бы и за несколько дней обернуться. Да только откуда ей здесь, в горах, взяться-то дороге прямой. Сначала вам до хутора Бородая, он у самых предгорий живет, до вечера доберетесь, потом на перевал, а там и до Долины Великанов рукой подать. Ну а что и сколько дальше, никто вам точно не скажет, да и в проводники дураков нет… А ведь я так и подумал, что вы туда идете. В наших краях герои только туда и ходють, да и какие тут еще примечательности?..

— Что, много по душу Кощееву смельчаков-то находится?

— А то! В лучшие времена-то по нескольку человек в день бывало. Но ведь и сейчас в общем-то немало. — Корчмарь поскреб затылок. — Раньше-то герои ходили ого-го, все как на подбор!.. А сейчас, когда сгинул-то он, все больше мелочь ходит, шушера всякая, не про вас будет сказано. Сокровища им, вишь, подавай.

— А откуда знаешь, что сгинул Кощей? Корчмарь пожал плечами, улыбнулся:

— Откуда все слухи приходят? Сорока на хвосте, кто ж еще…

— А можно ли ей верить, сороке-то?

— Да кто ж ее знает? — Златан вздохнул. — Я же говорю, настоящие герои-то вроде вас шастать перестали, а остальные… Они разве рискнули бы при Кощее?

— Значит, не обманывает сорока?

Воисвет поднялся в седло, разобрал поводья. Все уже были в седлах, смотрели на него в ожидании и нетерпении. Князь отвернулся, пряча усмешку, — горячится молодежь, подвигов жаждет. Особенно Булыга, конь-то под ним так и пляшет, так и пляшет.

— Да черт ее разберет! — воскликнул хозяин. — Почитай, и не припомню, чтоб кто вернулся, так вот. Что из числа героев, что из прочих. Может, они, конечно, как-то иначе, магически там, а может, ко мне просто не заходят.

— Но ведь говорят, что после Кощея нечисти в горах осталось немало?

— Это-то правда. Энти чудища нередко и с гор спускаются. Особенно великаны горные, из долины-то. А еще Бородай рассказывал, что дальше в горах какие-то черные карлики живут, но что это, кто, гадать не буду, лучше у него и узнайте. Кстати, Бородай-то, когда неделю назад ко мне захаживал, говорил, что вампира где-то углядел, так что поосторожней.

— Спасибо на добром слове, хозяин. Ну а знающего человека, может, все-таки найдешь? Вон у тебя целый отряд сыновей подрастает. А я в обиде не оставлю.

Златан заволновался и даже отступил на пару шагов:

— Ну как же! Как можно! Я же говорю, Бородай про вампира сказывал, как же можно детишек-то своих? Да и мимо Бородая вам никак не проехать, дорога-то одна, ну а там, ежели с ним сговоритесь, он вас и проводит до Долины. Он мужик смелый, да и семейство у него поболее моего.

— Ладно, хозяин, прощай.

Взметнув пыль, отряд рванулся прочь с постоялого двора.

— Привет Бородаю! — закричал вслед хозяин, но слова его растворились в топоте уносящихся лошадей.

Спустя несколько часов стремительной скачки они наткнулись на небольшую речку — и Воисвет объявил привал. Тотчас же, срывая с себя пыльную и мокрую от пота одежду, Дежень, Ирица и Велена побежали к воде. И немедленно на их пути вырос князь. В итоге после короткого, но яростного препирательства все трое вернулись назад и приняли живейшее участие в решении хозяйственных вопросов, как то: напоить, накормить и почистить лошадей, развести костер, приготовить обед. Под чутким руководством князя, грамотно распределившего работу, довольно скоро все дела были закончены, и Воисвет наконец разрешил людям привести себя в порядок.

На страже был оставлен Булыга, да еще Берсень отнюдь не спешил окунуться в речку. Освободившись от дел, он немедленно уткнулся в толстенный и пожелтевший фолиант.

Остальные, изнемогая от жары, поспешили к реке.

— И вот еще что, — заметил вслед князь. — Девушки…

Ирица и Велена недовольно сморщились и остановились, хотя их пальцы продолжили работу по расстегиванию всяческих ремней, перевязей, пуговиц и шнуров. Во взглядах, обращенных к Воисвету, сверкнула чуть ли не ненависть. Князь остался невозмутим и холоден.

— Должен напомнить, что сейчас вы не девушки, а прежде всего воины. Это означает — далеко не уходить, купаться вместе со всеми.

— Не девушки?!

Они переглянулись, в глазах блеснули озорные искорки. Ирица рывком стащила остатки одежды и с гордостью ткнула пальцем в обнаженную грудь:

— А это что, по-твоему? Или это?

Раздевшаяся Велена тоже не торопилась в воду. На лице стыла усмешка.

— Да и можно ли скрывать что-то от своих собратьев по оружию? — ласково прошептала она окаменевшему князю. — Да разве скроешь?

Воисвет и бровью не повел. Его тяжелый взгляд пробежал по девушкам сверху вниз, и они невольно поежились. Показалось, будто по обнаженным телам прошлись ледяные пальцы. Стыд не стыд, но прежняя уверенность куда-то делась и, ощутив некоторое смущение, девушки заторопились на берег.

На прощание Велена стрельнула глазами в сторону Булыги, сидевшего с широко распахнутыми глазами. Богатырь с трудом заставил себя отвернуться, а когда покосился обратно, девушки уже с хохотом летели в воду.

Речка ослепительно блистала в полуденных лучах солнца, выжимая из прищуренных глаз богатыря слезы, но он с завидным упорством продолжал выискивать в реке Велену. И это вместо того чтобы посматривать на дорогу, да и вообще по сторонам!

Когда Булыга осознал это, он торопливо перевел взгляд на дорогу, над которой колыхалось марево. Но уже спустя несколько минут взгляд его помимо воли стал сползать к реке. Обнаружив это в очередной раз, богатырь тяжко вздохнул и с надеждой посмотрел на Берсеня. Может быть, стоило поговорить с ним, может, это наконец изгонит навязчивые мысли о Велене?

Булыга уже поднялся, но, оглядев внимательно Берсеня, уселся обратно. Маг с такой увлеченностью перелистывал страницы книги, что богатырь не решился подойти. Если его от одного вида книги тянуло в сон, то что будет после разговора с магом? Ему приходилось как-то беседовать с такими книгочеями, и, надо сказать, более тоскливых минут в своей жизни Булыга еще не испытал.

Но он недолго изнывал от безделья и скуки. Вскоре из речки выбрался Горяй. Некоторое время он постоял на берегу, старательно и с явным удовольствием отплевываясь и отсмаркиваясь, а затем направился к одежде. Богатырь следил за ним искоса, с некоторой долей зависти. Горяй не выглядел богатырем, особенно в сравнении с Булыгой, но все его мускулы были вычерчены ровно и изящно, без единой ошибки, без капли жира. Собственно, не было лишнего жирка и у Булыги, особенно после шести месяцев муштры. Но иногда, оказавшись подле таких как Горяй, он представлял себя в виде огромного медведя, случайно затесавшегося среди людей. Здорового, невероятно сильного, но все-таки зверя, пусть даже говорящего. И это было не очень-то приятно.

А еще Булыгу раздражало отсутствие шрамов на теле Горяя. Он слышал, что сотник превосходный рубака, но, если бы и не слышал, сообразил бы сам, понаблюдав немного за ним. Твердый и в то же время раскованный взгляд, легкая походка, выверенные движения выдавали отменного мечника с головой.

Но ежели совсем откровенно, его неуемная манера чесать языком по любому поводу и без повода поначалу смутила богатыря. Впрочем, возможно, Горяй делал это умышленно? Дабы усыпить бдительность, заставить противника недооценить его.

Булыга усмехнулся. Может быть, он и начинал с этого, но потом вошел во вкус, и боевая хитрость стала характером?..

И почему же у него нет шрамов, в конце-то концов? Заговоренный он, что ли?..

— Иди охладись, Булыга, я посторожу. Велена твоя вон там, справа от Деженя и Ирицы.

— Что?! — Булыга поднялся с угрожающим видом, навис над Горяем, сжимая кулаки. — Что значит — моя?..

— Да ладно тебе, все уже знают, что ты положил на нее глаз.

— Глаз? — На лице богатыря проявилась растерянность. — Я положил глаз?

— Ну мы же не слепые. — Сотник пожал плечами. — Да и она, по-моему, засматривается на тебя, особенно после того как ты закрыл ее от нашего озверевшего князя. Так что давай не теряй время.

— Тоже мне советчик. — Булыга нахмурился. — Обойдусь как-нибудь.

— Брось, без советчиков он обойдется, — усмехнулся Горяй. — Сам, небось, еще девок не щупал.

— Чего? — Богатырь вновь подскочил, но сотник своевременно отпрыгнул.

— Шучу я так, — буркнул он. — А раз щупал, чего кругами ходишь? Она тоже, знаешь ли, не девочка. Вон как перед князем вертелась. А ты тут сидишь, ушами дергаешь. Смотри, додергаешься!

— Я на страже!

— Да я заметил. Ладно, чего языком молоть, двигай к девке. Она уж там заждалась, я смотрю, грудь так и выпрыгивает над водой, так и выпрыгивает. А глазом все на тебя косит.

— Хватит тебе болтать всякую чушь!

— Точно! У меня глаз наметанный! Иди-иди! — Горяй попытался подтолкнуть богатыря, но проще было сдвинуть с места скалу.

— Ну я не могу прямо вот так взять и подойти.

— Не можешь прямо, попробуй сбоку! — хохотнул сотник. — Ну что ты как мальчишка мнешься!

— Не могу! — упрямо повторил Булыга. — С ней не могу!.. С девками другими мог. А сейчас не могу. С ней все по-другому, понимаешь?

— Понимаю, чего тут непонятного. Любовь у тебя получается, дело известное.

— Какая еще любовь? — нахмурился богатырь. — Ты болтал бы меньше, глядишь, и целее…

— Та самая любовь! — перебил его Горяй. — Но тут, конечно, от моих советов толку никакого. Стало быть, иди-ка ты в речку и делай что хочешь.

Сотник сплюнул, и тут его взгляд наткнулся на Берсеня, все еще поглощенного чтением. Дождавшись, когда Булыга уйдет, сотник подкрался к юноше со спины и выхватил книгу.

— Отставить чтение! — рявкнул Горяй хорошо поставленным на службе голосом. — Ты что же, злодей, делаешь, а?! Ты что же это задумал?! Хочешь, чтоб к нам вся окрестная нечисть сбежалась?!

— Нечисть? — удивился Берсень. — Почему нечисть? Вообще-то я изучал другие заклятия, касающиеся в первую очередь…

— Молчать, когда тебя спрашивают!.. Он изучал! Разве ты не знаешь, бестолочь, что по книгам нельзя ничего изучить?! Ни воинского ремесла, ни колдовства твоего! Надо заниматься, дурья башка, нужно опыт нарабатывать! А ты тут потеешь сидишь! Да глаза портишь!

Горяй с искренним удовольствием драл горло. За последние несколько дней, что он провел вдали от родной сотни, да еще под руководством князя, он несколько соскучился по этому делу. И сейчас искренне наверстывал упущенное.

— Да ты хоть знаешь, что с тобой будет после целого дня в седле? Да в такую жару? Да после этой пыльной дороги? Да ни одна деву… тьфу ты, я хотел сказать, ни одна тварь после этого мимо нас не пройдет! Понимаешь хоть своей ученой башкой, под какой удар ты нас ставишь?

Надрывая голосовые связки, Горяй активно тряс отобранной книгой. И очень скоро заметил, что взгляд Берсеня буквально не отрывается от нее. Похоже, судьба книги волновала его куда больше, чем проникновенная речь бывшего сотника. И это очень не понравилось Горяю.

— Хорошо, я понимаю причину твоей озабоченности и готов немедленно искупаться, только уж и ты, будь так любезен, верни мне книгу. Это очень древняя и ветхая вещь.

Глаза Горяя недобро сверкнули.

— Что? Книгу, говоришь? Отлично, сейчас отдам, только гляну кой-чего.

Он раскрыл книгу и, сделав вид, что погрузился в ее изучение, сделал пару шагов к горящему костру. Старательно изобразил неловкое движение и как бы случайно швырнул книгу в огонь.

— Нет!!!

Берсень с диким воплем метнулся вперед и выхватил из пламени горящий фолиант. Старая книга горела просто замечательно, и прежде чем Берсень затушил огонь, от нее почти ничего не осталось. Ошалелый взгляд мага упал на сотника.

— Прости, — Горяй сделал грустные глаза, — так вышло.

— Ах ты!..

Стиснув кулаки, Берсень бросился на сотника.

— Ну наконец-то. — Сотника прямо распирало от довольства.

Он без труда перехватил мага за руки и отшвырнул его далеко в кустарник. Берсень выбрался оттуда довольно быстро, глаза его упали на чьи-то ножны с мечом. Заметив его взгляд, Горяй расцвел еще больше:

— Ну давай, я ведь безоружный! Ты же видишь. Но маг так и не шевельнулся.

— Ты не заснул, часом, парень? Ну не хочешь мечом, попробуй магию свою. Или я и впрямь не вовремя уронил книгу и ты кроме картинок ничего еще не успел разглядеть?

Берсень зло сплюнул и стал раздеваться.

— Дурак ты, — прошептал он.

— Нет, мальчик, — улыбка сползла с лица Горяя, — дурак — ты! Я-то надеялся, что с нами отправился настоящий маг.

— Я умею лечить! — выкрикнул Берсень, а потом, уже тихо и скорее для себя добавил: — И еще там кое-что, по мелочи.

— И все? И это все? Ты отправился в замок Кощея с одним наработанным заклятием? И при этом хочешь, чтобы я доверил тебе свою спину?

Юноша молчал, продолжая раздеваться. Он нервничал, и шнуровка на одежде поддавалась с трудом. Горяй обошел его кругом, осматривая как коня на торжище.

— Да и не поздновато ли ты принялся изучать магию? Посмотри на себя, хоть ты и дохловат, но у тебя телосложение воина, так за каким демоном ты в маги поперся?

— Не твое дело! — огрызнулся Берсень. Он справился наконец с одеждой и пошел к реке, провожаемый презрительным взглядом сотника.

Несмотря на летний зной, вода в реке была довольно прохладная, сказывались ледяные ручьи с гор. Булыга входил в воду медленно, против воли поглядывая туда, где купалась Велена.

Но тут рядом вынырнул князь, и Булыга с неохотой перевел взгляд на него. И с трудом удержал вздох восхищения. Вот уж у кого достойная всякого мужчины фигура! Не какая-нибудь там правильная и красивая до омерзения, как у Горяя, или звероподобная, как у него. Нет, Воисвет выглядел именно так, как должно выглядеть воину. Мощный, кряжистый, перевитый плотными, но не разбухшими мышцами, многочисленные шрамы тут и там.

На пару мгновений Булыга ощутил себя сельским мальчишкой, застывшим у забора в немом восхищении перед проходящим через деревню отрядом воинов. Да он, собственно, и был таким мальчишкой всего пару годков тому назад.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, что он все-таки не мальчик и что телесной мощью мало кому уступит. А князя он и ростом выше, и в груди шире, да и мышцы у него толще!

Пыжься не пыжься, с горечью был вынужден признаться себе Булыга, а рядом с князем он все равно смотрится как щенок возле матерого волка. И объем его мышц никого обмануть не мог.

Богатырь свирепо выпятил челюсть, и торопливо отплыл в сторону, опасаясь, как бы князь не разглядел на его лице чего лишнего — зависти там или восхищения.

Когда же поблизости вновь раздался плеск, а из воды метнулась чья-то фигура, Булыга поначалу скривился. Опять этот князь, черт его раздери! Открыл было рот, собираясь ругнуться, да так и забыл закрыть.

Перед ним всплыла Велена. На ее лице расцветала улыбка:

— Спасибо еще раз, что закрыл от этого придурка Воисвета.

Он клацнул зубами, закивал, но из горла вылетел лишь жалкий хрип. Тем временем она подплыла ближе, и Булыгу обдало жаром. Над водой высилась только ее голова, но прозрачная вода не могла скрыть ее очаровательных и невероятно волнующих очертаний.

Он судорожно сглотнул, боясь хоть на миг отвести от нее глаза. Ему показалось, что стоит отвернуться, и ее взгляд неминуемо упадет вниз — и она тотчас увидит, насколько богатырь разгорячился.

Сердце заколошматило с такой силой, будто собралось пробить грудную клетку. Показалось, что вокруг вскипела вода, а от тела пошел пар.

— Ты, я вижу, замерз, Булыга. Ты весь дрожишь! Ладно, вылазь на берег, потом поговорим.

Он послушно кивнул, начал было разворачиваться, но тут она ухватила его за руку и быстро поцеловала. При этом их тела под водой соприкоснулись, и богатырь едва не умер на месте.

А затем с ужасом обнаружил, что тонет. Испуганно рванулся наверх, но Велена была уже далеко, а он даже не был уверен, что все это не пригрезилось ему. И только ее слова, все еще звучавшие в ушах, доказывали, что он все-таки не спит.

— А ты мне нравишься, Булыга, — прошептала она.

Он повернул к другому берегу, намереваясь еще немного поплавать, дабы остудить разгоряченное тело, но в спину ударил неприятный голос князя:

— Куда? А ну назад!

Богатырь зло сплюнул. Плавать вмиг расхотелось. Все очарование, вся горячка его удивительной встречи немедленно испарилась. Метнув на князя испепеляющий взгляд, Булыга поплыл к берегу.

Он одевался, когда, к его вящему неудовольствию, рядом вновь показался Воисвет.

— Что ты там себе навоображал, парень? — Князь хлопнул его по плечу.

— Чего тебе?

— Надеюсь, ты не потерял голову от этой девки?

— Это не имеет к тебе никакого отношения! — прорычал Булыга, покрываясь багровыми пятнами.

— Ошибаешься. — Князь покачал головой. — Я просто хочу избавить тебя от ненужных иллюзий.

— О чем ты? — Богатырь набычился, нутром ожидая какой-нибудь гадости.

— Я не слышал вашего разговора, но уверен, наверняка она призналась тебе в любви, я прав? — Булыга не нашелся с ответом, и князь продолжил: — Значит, прав. Так вот, парень. Подумай вот о чем. Нас ждет куча опасностей, а она в конечном счете всего лишь слабая девушка, так ведь? А ты сильнейший воин в отряде! Понимаешь меня?

Булыга возмущенно засопел.

— Семь человек — это довольно большой отряд, — втолковывал князь. — И сейчас самое время создавать всякие союзы, понимаешь? Так что не обольщайся на ее счет! Запомни, она вор, у нее нет и не может быть никаких принципов, нет понятия о чести, совести, долге. При первом же удобном случае она обведет тебя вокруг пальца. А вся ее любовь закончится сразу, как отпадет надобность в таком могучем богатыре, как ты. Подумай об этом.

Воисвет ушел, а Булыга долго еще стоял на месте, ощущая себя оплеванным и втоптанным в пыль. И далеко не сразу заметил, что Велена давно уже стоит рядом и легонько тормошит его за руку.

— Кажется, я догадываюсь, о чем он тебе наговорил, — заметила она. — Наверняка он сказал, что-то вроде — настало время заключать союзы, так?

Богатырь молчал, отведя глаза в сторону.

— Понятно. — Велена вздохнула. — А ты и уши развесил.

Она ушла, и Булыга долго смотрел ей вслед, ощущая, как его сердце готово разорваться под натиском противоречивых чувств.