Глава первая

1

– Славненькая, хорошенькая девонька, – приговаривала старуха, разжигая огонь под внушительных размеров котлом. – Сварим супчик, хороший вкусненький супчик, а потом покушаем этот супчик, ох, покушаем. И все благодаря тебе, девонька, ласточка моя. Без тебя рази я отведала бы такого супчика? Нет, не отведала. Благодарствую, девонька, порадовала ты старую, ох, порадовала…

Девонька по имени Виста стояла рядом, крепко-накрепко привязанная к огромному столетнему дубу, что каким-то чудом вырос возле болота. Вокруг кровожадно гудели тучи озверевших комаров и, время от времени, Виста отчаянно вертела головой. Но вертела больше по привычке, ибо укусов не чувствовала – все чувства без остатка поглотил страх. Древний, животный страх, от которого тряслись и подгибались колени, а сердце норовило юркнуть в пятки.

Источник этого изнуряющего страха хлопотал над котлом, бубня что-то себе под нос. Все утро старуху преследовал горящий взгляд Висты и будь в нем хоть толика силы, гореть бы ей давно уже синим пламенем. Но где там, проклятая ведьма даже не смотрела в ее сторону.

А Виста никак не могла опомниться. Еще вчера вечером она едва не таяла от благодарности, поражаясь гостеприимству старухи. Та и пропарила гостью в баньке, и сытно накормила-напоила, спать уложила. Но проснулась она уже пленницей.

Виста зло сплюнула и покосилась на болото, начинавшееся в паре десятков шагов от старухиного подворья. Стоял ясный солнечный день и можно было увидеть, что болото простирается до самого горизонта. На редких кочках грелись лягушки, по затянутой ряской воде плавали утки, из камыша покрикивал кулик. Виста вздохнула, жизнь вокруг шла своим чередом, и только она…

Виста отвернулась. Ее взгляд скользнул по ведьминой неказистой избушке, перескочил на пару подпиравших ее огромных свай, и девушка остолбенела, боясь поверить глазам.

Сваи поросли мхом, так что увидеть из чего они сделаны было невозможно даже сейчас, при дневном свете. Но зато теперь Виста отчетливо разглядела то, что поначалу приняла за обнажившиеся корни – гигантские птичьи лапы с мощными когтями, глубоко вонзившимися в землю.

Едва Виста вспомнила о том, кто обычно живет в таких избушках, как детские страхи, навеянные рассказами матери, вспыхнули с удвоенной силой. И последние сомнения относительно своей судьбы и назначения этого громадного котла рассеялись без следа – ведьма или, вернее, баба-яга, собиралась ее съесть.

Пока старуха начиняла котел разнообразными приправами, Виста в очередной раз проверила крепость сыромятных ремней. Если бы удалось освободить руки!

Впервые в жизни она пожалела, что ее родной клан Серебристых Клинков больше полагался на отточенную сталь, нежели на магию. Почему, спрашивается, из немалого количества кланов Ночных Лезвий, процветавших на родине, ее угораздило попасть именно в этот?

Девушка тяжело вздохнула. Если бы она попала хотя бы в клан Серебряных Теней! Она слышала, что там упор в обучении делается на боевую магию, и члены клана могут творить волшбу безо всяких рук, силой одного взгляда. Правда, они были весьма слабы в рукопашной схватке, но так ли это важно для Ночных Лезвий? Ведь их сила в скрытости и внезапности, а не в открытом бою. Попади она в свое время к Серебряным Теням – сейчас бы ведьма узнала, где тут у них раки зимуют!

Поговорка пришла в голову легко и естественно, и Виста мысленно похвалила себя за хорошую подготовку. Впрочем, могло ли быть иначе? Ночные Лезвия всегда тщательно готовились к любому заданию, ибо внимание к мелочам – залог успеха. В особенности, когда отправляешься за тридевять земель, в совершенно незнакомую страну.

Хотя Висте, конечно же, было проще, ведь ее мать родилась и выросла на Руси. Пусть лишь по рассказам матери, но все же Виста была немного знакома с этой лесной страной. Скорее всего, ее происхождение и определило выбор старейшин.

– Вкусненькая моя девочка, – продолжала радоваться ведьма. – Давненько уж я не кушала славненького, мяконького, нежненького девичьего мясца, ой-ой-ой, давным-давно. Разве тут, на болоте, разживешься приличной едой? Не-е-ет, где там. Ходють одни тощие, да костлявые, тьфу! Никаких зубов на них не напасешься. Горе одно!

– Ты что-то путаешь, ста… бабушка, – Виста с трудом удержалась от резких слов. – Это у меня мяконькое и нежненькое? Ты же, вроде, и в баньке меня парила вчера, неужто не разглядела?

Баба-яга подозрительно скосила на пленницу глаза, призадумалась, вспоминая крепкие мускулы, тонкими змеями обвивавшие тело девушки, и закивала.

– Твоя правда, девонька, запамятовала я совсем. Ты уж прости старую, ведь триста годков намедни стукнуло, рази все упомнишь, да и от болотных харчей память вконец ослабла. Но теперь, кажись, припоминаю. Ты же жилами вся перевитая, как мужик какой-нибудь. Спасибо, что предупредила, надо будет отварить, как следует, да приправ, конечно, поболее.

Старуха с укоризной посмотрела на девушку.

– Как же тебя, милая, угораздило такими страшенными жилами обрасти? Порядочные девушки должны быть мягкие, нежные, иначе кто же их замуж возьмет? Хорошо, что ко мне попала, а то пришлось бы тебе в девицах всю жизнь маяться.

Виста мысленно выругалась. Людоедский юмор бабы-яги изрядно раздражал, но она была вынуждена сдерживать гнев.

– Бабушка, а почему ты в суп соли не кладешь? – осведомилась она.

– Ишь чего, соли ей подавай, – сварливо отозвалась ведьма. – Соль нынче в цене. В город ее везут издали, а ко мне и вовсе перепадает от случая к случаю. Когда вот такие дурехи по лесу плутают. Разве что из твоих запасов взять?.. Аль на потом оставить?

Старуха крепко задумалась.

– Сыпь, бабуля, сыпь, не жалей. Иначе сладость не отобьешь.

– Много ты понимаешь. В ней, в сладости, самый человечий вкус… – возразила баба-яга и с подозрением уставилась на нее. – Хотя тебе-то, козявка, откуда знать?

– Отчего же не знать, бабушка, знаю. Очень хорошо знаю, приходилось и мне отведывать. Меня учили все кушать, все, что ходит, летает или ползает. Из всего, что мы пробовали, думаю, человечина не самая худшая еда.

– Неисповедимы пути божьи, – пробормотала ведьма. – Приятно все же съесть такого воспитанного и грамотного человека, который чтит и уважает старость… А то попался мне в прошлый раз богатырь один… Вообще-то он ничего оказался, мясистый, с жирком где надо, но ведь у меня уши завяли, пока он варился. Такой нечестивец был, ох. Такие слова плохие говорил. А еще помню…

Баба-яга пустилась в воспоминания, и Виста вздохнула. Да, эту закоренелую людоедку жалостью не проймешь. Что ж, надо попробуем иначе…

– Ничего-ничего, посмотрим, как ты запоешь, когда мои друзья будут резать из твоей кожи ремни, – процедила Виста. – За меня жестоко отомстят, уж поверь. Весь мой клан Серебристых Клинков устроит на тебя охоту. И да будет тебе известно, что в наших краях это самый опасный и самый жестокий клан Ночных Лезвий.

Заметив, что ее слова не произвели на ведьму ровно никакого впечатления, Виста на всякий случай пояснила:

– Может ты не знаешь, но Серебристые Клинки – лучшие охотники на колдунов и ведьм. В наших краях нет ни одного мага, который не вздрагивал бы при имени нашего клана!

Угрозы ничуть не тронули старуху. Скорчив грустную мину, ведьма закачала головой в притворном ужасе.

– Беда прямо-таки в ваших краях, ой, беда. Как там несчастные люди живут? Ночные убивцы, серебряные клинья… Бедная девонька. Тяжело тебе видать пришлось там, ну да ничего, скоро тебе будет нечего бояться. Я ужо позабочусь. Я тебе не князь какой кровожадный, людей долго не мучаю. Я их просто кушаю.

Ведьма отвратительно захихикала, и Виста досадливо поморщилась.

– Уж не про великого князя Владимира Красное Солнце ты говоришь?

Ведьма метнула на нее взгляд исподлобья.

– Про него, треклятого, чтоб ему пусто было! Только не солнце он, а Красно Солнышко, нерусь заморская.

– Это он-то нерусь? – удивилась Виста.

– Да оба вы неруси проклятые! Понаехали тут, житья от вас нету. С виду, как наши, говорите даже по-нашему, но меня вам не провести. Я ваше нутро черное, басурманское, завсегда учую.

Ненависть прозвучала в словах ведьмы и сердце Висты радостно екнуло. Может еще и выкарабкается отсюда.

– Вижу, что не любишь ты князя, ой, как не любишь.

– А за что ж мне его любить, выродка этого, убивца проклятущего. Это ведь тебе не ночной какой-нибудь, да серебристый. Этот и днем бьет, и ночью, и клиньями, и чем хочешь. Злодей будет почище всех ваших, вместе взятых.

– Так ты, может, и смерти его желаешь? – вкрадчиво продолжила Виста.

Баба-яга взглянула на нее, как на сумасшедшую.

– Кто ж этого не желает на Руси? Разве ж бояре его жирные, дружина поганая, где богатырь на богатыре все сплошь воры и убийцы. От которых простому люду только горе да разорение. А сколь уж наших перебили… У-у-у…

Старуха горестно покачала головой, сморщилась, явно собираясь пустить слезу, но потом передумала.

– Слабоваты, значит, ваши-то оказались? – ехидно осведомилась Виста.

– Не тебе о том судить, девка! – рявкнула ведьма, оскалилась, показав крупные желтые клыки.

– Хорошо, не буду, – быстро согласилась девушка. – Но неужели не сыскалось умельца нужного, что мог бы с князем управиться?

– Где ж такого дурня сыскать? – хмыкнула ведьма. – Великий князь это тебе не хвост собачий. Это настоящий змий в человечьем обличье, он же вокруг пальца любого обведет. Кто ж супротив эдакого злодея выдюжит? Да и богатыри вокруг него днем и ночью толпятся, плюнуть некуда.

– Загляни в меня, старуха, – твердо сказала Виста, глядя в глаза ведьме. – Загляни, и ты узнаешь кое-что интересное.

Старуха бросила на нее взгляд, и будто холодные пальцы заползли в голову. Виста вздрогнула от омерзения, нестерпимо захотелось закрыться, вытолкнуть прочь эти ледяные щупальцы, но она заставила себя сдержаться.

– И сильна же, однако, ненависть твоя… – удивленно пробормотала ведьма.

А затем она засмеялась противным, дребезжащим смехом, и смеялась долго, пока из глаз не хлынули слезы.

– Ой, девонька, насмешила ты меня, ой, насмешила… – она утерла слезы, скептически осмотрела девушку с ног до головы. – Ох, и дурная же ты баба, скажу я тебе честно. Ты же на мою удочку простую попалась, клуша глупая, а уж до Киева тебе вовек не доехать. Не я, так кто другой бы тебя с потрохами сожрал. Ну, все, хватит меня отвлекать своими глупыми побасенками.

Старуха пробормотала что-то, махнула рукой, и Виста почувствовала, что рвущееся из нее ругательство застряло где-то внутри. Заклятие молчания! Девушка отчаянно заскрипела зубами, это было, пожалуй, последнее, что она могла еще делать.

А ведь ведьма права, горько призналась себе Виста. Она – лучшая в Младшем кругу клана – угодила на обед первой же встречной ведьме. Великие боги! Как же капризны они, как изменчиво их настроение и расположение…

Еще вчера утром Виста снисходительно посматривала на небольшой городок, куда она сошла с константинопольского корабля. Перед ней раскинулась обычная деревня, обнесенная земляным валом и частоколом. И это называлось здесь город! Выкопали ров, поставили тын, вот и весь город.

Нет, конечно, она знала, что на Руси есть и крупные грады, сравнимые по величине и богатству с каменными исполинами востока и юга. Но первое впечатление о родине своих родителей она получила здесь, в этом маленьком приморском городишке. Именно здесь в нее вселилось чувство полного превосходства над жителями этой сонной варварской страны и непробиваемая уверенность в своих силах.

Уверенность дает силу, говорили клановые наставники, а самоуверенность – в голову. Так оно и случилось. Стоило ей услышать, что путь через лес вдвое короче большака, как она немедленно свернула туда, убежденная, что без труда проберется сквозь лесную чащу. А как же иначе, ведь в длинный список умений, приобретенных в клане, входило и умение находить дорогу в незнакомых местах. Но это умение, неоднократно спасавшее ее из лабиринтов замков, дворцов и подземелий, на этот раз оказалось совершенно бесполезным.

Боги жестоко посмеялись над ней. Проплутав целый день по чаще, выбившись из сил, она еле живая добралась до этих болот и, если бы еще оставались силы, она бы прыгала от радости, наткнувшись на эту злосчастную избушку. В тот момент она даже не подумала о том, кто обычно селится в таких местах, нет, смертельная усталость заглушила обычную осторожность и предусмотрительность. Даже звериное чутье на опасность, которым славились Ночные Лезвия, и то отказало.

Впрочем, Виста мысленно одернула себя, тут она погорячилась. Не почувствовать такую мощную волну враждебности, исходящую от этих мест, было невозможно. Скорее всего, обессиленная многочасовым блужданием по лесу, она просто не придала значения тревожным предчувствиям. Сил едва хватило, чтобы доплестись до двери и попроситься на ночлег.

Дальнейшее она помнила смутно – баня, сытный ужин, мягкая постель, но зато хорошо запомнилось добродушное лицо старухи, хлопочущей возле гостьи. И ведь ее радушие не было напускным – даже в том сумеречном состоянии Виста легко распознала бы фальш. Но кто мог знать, что ее забота имела иные мотивы – ведьма искренне заботилась о своем пропитании.

Старухино бормотание неожиданно стихло и Виста бросила испуганный взгляд – неужели все? Но ведьма не смотрела на свою пленницу. Она вообще никуда не смотрела. Ее глаза остекленели, а длинный крючковатый нос задвигался туда-сюда. Она что-то учуяла, или – сердце Висты забилось чаще – кого-то!

Втянув в очередной раз воздух, баба-яга повернулась к Висте, пригвоздив ее тяжелым взглядом. Девушка содрогнулась, а ведьма удовлетворенно хмыкнула и ласково взъерошила ей волосы.

– Что-то гости зачастили, не иначе – к дождю. А ты, детка, потерпи покудова, потерпи, ласточка моя. Вишь, ужин ко мне едет – встретить надо, да с уважением. Я скоро вернусь, – ухмыльнувшись, старуха поспешила в избу.

Вскоре и Виста услышала конский топот. Она извернулась, насколько позволяли путы, пытаясь хоть одним глазком углядеть подъезжающего всадника. Это наверняка воин, твердила она себе, это должен быть воин, причем очень храбрый воин, кто же еще в одиночку отважится путешествовать по таким гиблым местам.

Копыта уже стучали совсем близко, Виста все вертелась, выворачивала до предела шею в надежде увидеть возможного спасителя, а уши уже ловили знакомое бряцание железа, характерное поскрипывание кожи – и не было в мире звуков, желаннее этих. А когда самым краешком глаза она разглядела высокий силуэт всадника, заметила торчащую из-за плеча крестовину двуручника, она готова была визжать от радости. Она не ошиблась – это был отважный витязь, который мог спасти ее, а значит, должен спасти!

– Эй, хозяин, здесь ли ты? – прогремел молодой, но уже мощный голос.

Прибывший соскочил с коня, плащ распахнулся и Виста вскинула брови – двуручный меч витязя был огромен. Если его поставить на землю, прикинула Виста, он будет, пожалуй, повыше ее, хотя воину он едва ли доберется до подбородка.

Ножен у меча, конечно же, не было. С помощью железного кольца у основания крестовины он был подвешен на крючке, вшитом в толстую кожаную перевязь, да еще кончик упирался в кожаный наконечник, свисавший с перевязи.

Витязь двигался медленно, не оглядываясь и не замечая Висты, скрытой в тени дерева. Вспомнив красочный рассказ бабы-яги о вкусном богатыре, девушка обеспокоенно замычала, забилась в путах. И витязь, наконец, заметил ее.

– Великий Перун, девка!

Его брови еще ползли вверх, а ноги уже несли вперед, к пленнице. Удивление на лице быстро сменилось радостью – не каждый же день удается вызволить из полона красну девицу.

Он шел, гордо расправив плечи, а Виста, со все возрастающим интересом рассматривала его, рассматривала, пока не открыла рот от удивления. К ней приближался самый настоящий, сказочный богатырь. Светло-русые волосы волной ниспадали на его огромные саженные плечи, голубые глаза смотрели по-детски ясно и чисто. Завершал облик упрямый подбородок, выставленный далеко вперед.

Лицо витязя можно было бы назвать красивым, если бы не ряд шрамов, исчертивших лицо вдоль и поперек, впрочем, здесь, вспомнила Виста, иные каноны красоты. По мнению местных жителей, шрамы только украшают мужчину, и сейчас девушка была готова согласиться с ними – такого мужчину шрамы действительно украшали.

Витязь был молод, но его могучие мышцы уже выпирали из-под кольчуги, перекатываясь буграми по всему телу. Это был, наверное, великий богатырь, из тех, о которых рассказывала ее мать. Но тогда Виста не верила, ведь на ее родине самый крупный воин едва ли на полголовы был выше ее. Представить же такого могучего богатыря она была просто не в состоянии. И вот теперь один из этих легендарных витязей собирался вырвать ее из лап ведьмы-людоеда.

На пороге избушки мелькнула тень и сердце Висты сжалось в комок. Витязь шел, пожирая ее взглядом, и ничего не замечал вокруг! И радость в душе Висты мгновенно сменилась гневом. Она заскрежетала зубами. Эта безмозглая гора мускулов, увешанная железом, даже не озирается по сторонам!

Витязь медленно, как завороженный, приближался к девушке, пытаясь понять, что же его так привлекло в ней. Черные глаза? Пепельные волосы, стянутые позади в короткий хвост? Или высокий излет темных бровей?

Одежда девушки выглядела непривычно для этих мест – куртка и штаны, сапоги на шнуровке. Да еще все было черного цвета, так что неудивительно, что витязь далеко не сразу разглядел ее в тени дуба.

Впрочем, мужская одежда ничуть не портила девушку. Витязь даже остановился, любуясь прекрасной незнакомкой, и лишь ее отчаянное мычание вернуло его в реальность. Смутившись, он поспешил на помощь.

Он был уже совсем близко, когда за его спиной показалась ведьма, сжимая в руках длинный нож. Она двигалась быстро и бесшумно, а странные отблески на лезвии заставили глаза Висты испуганно расшириться – зачарованный нож! Для такого броня – все равно, что масло. Призвав на помощь всех известных ей богов, девушка собралась с силами и ее голос, наконец, прорвал колдовской барьер:

– Обернись, дурень!

Ее звонкий вопль обрушился на витязя, как оплеуха. От неожиданности он резко отшатнулся, и старуха со всего разбега врезалась в его широкую спину. Выронив нож, она упала без чувств, обливаясь кровью из разбитого носа, и витязю осталось лишь растерянно развести руками. На его лице проступило искреннее недоумение – то ли сначала бабку в чувства привести, то ли пленницу освободить. Но, в конце концов, победила молодость.

Едва ремни были разрезаны, как Виста обессилено рухнула ему на грудь, попыталась высвободиться, но затекшие мышцы едва слушались.

– Не дергайся, – витязь ободряюще улыбнулся.

Он уложил девушку на землю и принялся разминать ее онемевшие конечности.

– Оставь меня в покое! – процедила Виста.

– Я просто хочу помочь.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи! – прошипела она.

Виста напряглась, пытаясь стиснуть кулак и врезать наконец этому наглецу. Кулак сжимался с трудом, но взгляд девушки был исполнен такой злости и враждебности, что витязь невольно отступил.

Силы постепенно возвращались к ней и вскоре Виста попробовала подняться, но ноги предательски подогнулись и Виста больно ударилась коленями в землю. Впрочем, это ее не остановило. Скривившись от боли, Виста на четвереньках поползла к старухе.

– Эй, ты куда? – воин изумленно уставился ей вслед.

А Виста, подобрав по дороге нож, потянулась к горлу бабы-яги.

– Погоди, разве можно беспомощную старушку так…

– Беспомощную?!

Прежде, чем он успел что-либо сделать, Виста быстрым движением перерезала ведьме горло.

Гнев ли придал сил или дело было в чародейском ноже, но голова ведьмы отделилась чрезвычайно легко, повиснув на одном лоскуте кожи. В тот же миг старуха открыла глаза и ее взгляд буквально впился в девушку. Виста задрожала, не в силах отвернуться, тело прошила резкая боль, а потом будто содрогнулся весь мир.

Виста мотнула головой, избавляясь от наваждения, и покосилась на ведьму. Глаза ее были закрыты, из широкой раны рекой хлестала кровь. Виста брезгливо отстранилась, вытерла лопухом окровавленные руки и лезвие, и затем только обратила внимание на покрывавшие нож магические знаки. Некоторые были немного знакомы, и это вселяло уверенность, что она сможет разобраться со всеми возможностями чародейского оружия. Но даже сейчас ощущалась его скрытая мощь.

Оторвавшись от изучения ножа, девушка кое-как поднялась и смерила витязя презрительным взглядом. И хотя она едва доставала ему до плеч, однако же исхитрялась смотреть на него сверху вниз.

– Эта старушка – людоедка, – сообщила она назидательным тоном. – И если бы не я, ты бы уже варился в этом котле на ужин.

В глазах ее сверкали молнии и витязь поежился. Похоже, девушка уже жалела, что убила старушку так быстро. Клокочущей в ней ярости хватило бы, пожалуй, еще на дюжину таких. Но даже в гневе она сохраняла свое очарование, оставаясь столь же прекрасной, сколь и опасной. Не для него, конечно, для себя. Надо бы с ней помягче, решил он, намучилась, видать, бедняжка, у дуба.

– Надо же, а я было подумал, что это я спас тебя, – пошутил витязь, но девушка почему-то не оценила шутки.

– Ты подумал?! Чем это ты думаешь, интересно? Впрочем, известно, чем думают мужчины при виде беспомощных женщин. А осматриваться в незнакомых местах тебя никогда не учили?

Витязь ощутил раздражение и даже гнев. Язык у незнакомки, похоже, в заточке не нуждался.

– Чего это я должен был осматриваться? – возмутился он. – Из-за этого ножика?

– Ножика? – взвилась Виста и, подскочив к нему, ударила волшебным клинком.

Воин давно уже ожидал чего-то подобного. Тлевший в девушке огонь гнева, похоже, выбрал очередную жертву и выплеснулся на первого, кто подвернулся – своего спасителя. Он успел прикрыться рукой, одновременно попытался перехватить запястье этой взбалмошной девки, но та на удивление ловко ускользнула в сторону.

– Ты что это? Совсем спятила? – он грозно сдвинул брови, пристально следя за ее движениями. – Теперь я понимаю, зачем тебя связали.

– Ты с детства тупой или как? – зло выкрикнула девушка. – Посмотри на руку, чурбан железный!

Он недоуменно взглянул на руку и округлил глаза, увидев тонкую, ровную линию, пересекавшую наруч. Ведьмин «ножик» разрезал булат, как холст!

– Зачарованный нож? А это, верно, баба-яга, – задумчиво произнес он, покосившись на труп ведьмы.

– Ты прямо провидец, – пробурчала Виста.

Она улыбнулась так мило и приветливо, что морщины озабоченности на его лице мигом растаяли, и витязь невольно улыбнулся в ответ.

– Меня Ладомиром кличут, – назвался витязь.

– А меня Вистой.

2

Ясный солнечный день внезапно стал портиться. Откуда ни возьмись налетел резкий, порывистый ветер. На небо выползли тучи и чуть ли не наперегонки бросились к солнцу, спеша заключить его в свои объятия.

Ладомир встревожено покосился на быстро темнеющее небо.

– Говорил я, не трогай старушку, – вздохнул он. – Теперь вот дождь, а за ним и упыри нагрянут.

Виста вспомнила рассказы матери об этих болотных тварях и заторопилась. Хотя в ее клане и учили сражаться с нечистью, уверенности в том, что освоенные приемы помогут у нее больше не было. Баба-яга преподала ей хороший урок.

– Я быстро, только вещи заберу.

Виста бегом бросилась в избушку, чувствуя на себе пристальный взгляд молодого воина. Едва она скрылась в доме, Ладомир шумно выдохнул воздух и попытался собраться с мыслями. Что это на него нашло? Его глаза буквально приклеились к ней, будто он впервые девку увидел.

Он взглянул вверх и ему стало не по себе. Небо темнело слишком быстро и вскоре, бросив на землю последний луч, солнце утонуло в дождевых тучах.

Ладомир покосился на ведьму. Было бы неплохо довести дело до конца и успокоить ее навсегда, подумал витязь, но где взять время?

Заметив подтекающую к сапогу кровь, Ладомир брезгливо убрал ногу, собрался было отойти и, в этот самый миг ведьма открыла глаза. Синюшные губы растянулись в зловещей ухмылке, шевельнулись, пытаясь что-то сказать. Витязь хмыкнул, не больно-то поговоришь с перерезанным горлом, и вдруг заледенел, прочитав по губам страшные слова. Вы скоро умрете, прошептала мертвая голова.

За спиной хрустнула ветка и витязь резво отпрыгнул в сторону, выхватил меч. От избушки шла вооруженная до зубов амазонка. Из-за спины Висты хищно выглядывала длинная рукоять меча с квадратной гардой, на поясе нож, тоже с длинной рукоятью, а грудь пересекала перевязь с метательными ножами. Дополнял арсенал небольшой арбалет, который она старательно укладывала в кобуру. Ладомир залюбовался ее точеной фигурой, заулыбался, но под ее насмешливым взглядом смущенно отвернулся.

– Чего это ты распрыгался, как мартовский заяц? – Виста наконец справилась с арбалетом, с интересом окинула взглядом боевую позицию витязя.

Глаза ее вдруг прицельно сузились и Ладомир мгновенно обернулся. Вначале показалось, будто само болото пришло в движение, накатываясь зеленой массой на берег. Но потом он разглядел, как множество крупных, облепленных ряской человекообразных фигур вспучивали поверхность болота и выползали на землю, медленно поднимались и, растопырив перепончатые лапы и неуклюже переваливаясь, начинали двигаться в сторону людей. Грязь мерно чавкала под лягушачьими стопами, из утроб доносилось бульканье, а их медленное, неумолимое шествие завораживало, притягивало взгляд.

Первым опомнился витязь.

– Упыри! – рявкнул он, бросаясь к своему коню. – Быстро они нас учуяли.

– Упыри, – повторила девушка, не сводя с них глаз. – Я слышала про них от матери… А теперь вот вживую…

Ладомир уже сидел в седле, когда она спохватилась и кинулась следом.

– Эй, а как же я?

– А что ты? – сделал удивленное лицо Ладомир. – Где твоя лошадь?

– Нет, – девушка развела руками. – Бабка, наверное, сожрала.

Она приблизилась к витязю, жалостливо заглянула ему в глаза.

– Как языком чесать, так первая, – пробурчал он. – А как за бедной животинкой присмотреть…

Ее глаза сверкнули огнем, в руке вмиг очутился меч, и витязь лишь моргнул, не заметив, когда она успела его выхватить. Так ведь и рубануть успела бы, запоздало сообразил он.

– Ах ты! Герой! Езжай отсюда со своей животинкой, – она резко развернулась и решительно пошла навстречу подбиравшимся упырям.

– Откуда это на мою голову? – витязь вздохнул.

Не любил он таких вздорных людей, ни среди баб, ни среди мужчин. Над другими-то шутки шутить они всегда горазды, как только не изгаляются, но стоит их самих тронуть, так сразу норовят морду отворотить. Или своротить.

Ладомир пустил коня вслед за Вистой, на скаку подхватил и усадил рядом.

– Совсем шуток не понимаешь.

Витязь хотел добавить еще кое-что, но вовремя одернул себя. Сиганет еще сдуру, спасай ее потом, а в благодарность – шиш с маслом.

3

Лес стремительно бросился навстречу, сначала чахлый, приболотный, затем все выше, крепче, гуще. Погоня осталась далеко позади, Ладомир сбавил ход и принялся рыскать в поисках знакомой тропки. Ему то и дело попадались знакомые приметы, предупреждавшие о том, что тропа уже рядом, что она вот-вот появится, надо только проехать чуть-чуть, потом еще чуть, потом еще.

Озабоченные поисками тропы, они не сразу обратили внимания, как деревья ощутимо раздались вширь и в высоту, набирая возраст и мощь, как почти полностью исчез подлесок. Они спохватились только когда стало заметно темнее, но было поздно – их окружал дремучий лес.

Бесследно исчез птичий щебет и шорох мелкой живности. Мертвое безмолвие царило здесь, и лишь мягко шуршал под ногами ковер из прелых листьев.

Угрюмые ели, точно оголодавшие упыри, тянулись к людям когтистыми мохнатыми лапами, а толстые корни вековых дубов ползли по земле, бросаясь под ноги, заставляя людей спотыкаться и падать. Далеко вверху сомкнувшиеся кроны напрочь перекрыли небо. Даже в солнечную погоду в таком лесу наверняка властвовал сумрак, веками укрывая от жгучего солнца всякую нечисть. И Ладомир уже чуял на себе чьи-то плотоядные взгляды…

Наткнувшись на очередной завал из валежин, витязь резко натянул поводья и спешился.

– Проклятие! – он недоуменно огляделся. – Я же шел правильно. Я не первый год тут езжу. Как мы могли забрести в такие дебри? Неужто леший, гад, попутал? А ведь верно он, зараза!

Дальше пришлось идти пешком. Ладомир тщательно осматривал все деревья, кустарники, пытаясь разыскать нужное направление, но все было напрасно. Всюду, куда ни падал взгляд, царил темный древний лес, и тьма в нем продолжала сгущаться.

– Проклятый, – Ладомир свирепо озирался, словно надеялся увидеть лешего и лично вспороть ему брюхо. – Ой, доберется до тебя князь с дружиной. Вот тогда узнаешь, мерзавец, как дружинников путать.

Виста поежилась. Затылок неприятно холодило, и означало это одно – поблизости объявилась нечисть.

– Стой, Ладомир, – Виста вскинула руку. – Похоже, у нас неприятности.

Она спрыгнула с коня, тревожно оглядела поляну, на которую они выбрались. По спине пробежала целая толпа мурашей и Виста, резко изменившись в лице, пала на колени и затаила дыхание. Удивленный Ладомир опустился рядом и тронул ее за руку.

– Эй, что с тобой?

– Замри, – прошептала она. – Тут кто-то есть. Чтобы не случилось – не двигайся. Я попробую отвести их от нас.

Витязь настороженно обежал глазами лес, стиснул рукоять меча. Вокруг было тихо, пожалуй, слишком тихо. Взгляд Ладомира заметался, пытаясь понять откуда ждать атаки, но опасность источал, казалось, сам воздух.

Долго ждать не пришлось. Словно от сильного порыва ветра взметнулся в воздух ворох листьев, чуть поодаль еще один, за ним еще и еще, и вскоре всю поляну накрыло плотной завесой из падающих листьев. А затем по поляне с противном визгом запрыгали маленькие мохнатые существа.

Разбрасывая листья, они бросились к коню витязя. Услышав отчаянное ржание верного коня, Ладомир вздрогнул, но, вспомнив предупреждение Висты, удержал себя на месте.

Малыш, огромный чалый жеребец, побывал с Ладомиром не в одной схватке. В любом бою, с людьми или дикими зверями, его копыта с легкостью крушили вражьи хребты и черепа. Малыш никогда и ничего не боялся, разве что в далеком детстве, когда он еще не был боевым конем. Но теперь в его ржании Ладомир явственно услышал страх. Одного удара его подкованного копыта было достаточно, чтобы убить матерого волка, но моховики оказались слишком мелкими и слишком быстрыми для него. Он сражался яростно, но ни один из его ударов не достиг цели. Твари ловко уворачивались и прыгали, прыгали, вгрызаясь в горло, в брюхо, в ноги.

Сердце витязя болезненно сжалось. Было слишком темно, чтобы увидеть лошадиную морду, но Ладомир кожей почувствовал немой укор боевого товарища. Почему ты не сражаешься, хозяин, почудилось витязю в его молчании, почему ты не рядом?

Волна ярости захлестнула Ладомира, он напрягся, готовый прыгнуть вперед, и в этот момент запястье его пронзила жгучая боль, напрочь перехватив дыхание. Он судорожно вздохнул, бросил взгляд на руку и увидел тонкие длинные пальцы Висты, умело сдавившие жилу.

Перепуганный жеребец поднялся на дыбы и бросился в лес, сопровождаемый голодной сворой. Но далеко Малыш не ушел. Сначала люди услышали, как грянулось оземь тяжелое тело, а потом – довольное верещание пирующих моховиков.

Одним прыжком Виста очутилась на ногах, выхватила нож ведьмы и быстро очертила круг.

– За черту – ни шагу, – Виста кинулась в середину круга, вытащила что-то из сумки и положила на землю. – Отходим дальше, сейчас будет жарко.

Они отступили к самой черте, и Ладомир с ужасом заметил множество темных фигур, подступавших все ближе и ближе. Внезапно земля под ногами задрожала и стала теплеть. Ладомир изменился в лице, бросил тревожный взгляд на Висту.

– Все правильно, не волнуйся, – успокоила его Виста. – Так и должно быть.

Съежившийся было богатырь, заслышав такие слова, разом воспрянул. Расправил плечи, выпятил нижнюю челюсть и бросил на девушку свирепый взгляд.

– Это я волнуюсь? – вызывающе громко спросил он. – Да я и не в таких…

Он не успел договорить. Из земли с шумом вырвался столб пламени и застыл на высоте человеческого роста. Дохнуло таким жаром, что листья вокруг истлели в один миг. Вокруг заскрежетало и завизжало – это нечисть отпрянула в страхе, сминая на пути все – молодые деревца, кустарник, друг друга. Началась возня, душераздирающие вопли едва не оглушили людей, но вскоре все стихло. Остался только треск разрываемой плоти и шумное чавканье.

Ладомир и Виста устроились у самой границы волшебного круга. Жара вокруг подземного огня стояла совершенно невыносимая. Мгновенно взопревший Ладомир стянул доспехи, оставшись в одной полотняной рубахе и штанах, но и те вскоре противно липли к исходящему потом телу.

Висте, впрочем, пришлось еще хуже. С завистью поглядев на витязя, она вздохнула и повыше закатала рукава и штанины.

– Могучая же ты ведьма… э-э-э, чародейка, – Ладомир с уважением взглянул на Висту. – Но как ты умудрилась в лапы к бабе-яге попасть? Или она все ж сильнее?

Девушка покачала головой.

– Любая ведьма должна быть не столько сильной, сколько хитрой. А я даже и не ведьма, Ладомир, – с горечью призналась Виста. – Просто научилась паре-другой самых простеньких заклинаний, вот и все мое чародейство.

– А как же это, – он кивнул в сторону огня. – Это ты называешь простенькое заклинание?

Виста рассмеялась.

– Тут я не спорю. Но это не мое заклинание, подземный огонь вызвал древний амулет. Моя заслуга более чем скромная – я только запустила его в работу.

– Значит, если бы у тебя не оказалось этого амулета, от нас бы уже того-этого?.. – он кивнул в сторону мелькающих во тьме жутковатых фигур.

– Может быть, они не смогли бы перешагнуть мою черту, – Виста пожала плечами. – В моей стране, во всяком случае, ни одна тварь не могла этого сделать.

За чертой громко топали, хрустели ветками, сопели, рычали, хрипели, вздыхали. Ладомир скосил глаза – чего им не сидится на месте? Представив оскаленные клыкастые пасти, истекающие голодной слюной, невольно поежился.

Изредка из темноты тянулись чьи-то когтистые лапы и тут же отдергивались, спасаясь от смертоносного жара. Хорошо, что не видно их противных харь, подумал Ладомир, а то ведь с детства всякими дурацкими сказками пуганый.

Однако разыгравшееся воображение прекрасно заменяло недостаток света. В голову полезли образы один ужаснее другого, и Ладомир выругался. А все потому, что взрослые слишком любят пугать детей всякими страхолюдами. Не рассказывали бы в детстве всяких страшилок, он бы сейчас сидел спокойно, да поплевывал. Так нет же, взрослый мужик, а боится лишний раз взглянуть в эту шевелящуюся тьму, позорище!

– Ну, что ж, – вздохнула Виста, вытирая с лица пот. – Жарковато, конечно, но зато несколько часов сюда точно никто не сунется. Можно спокойно отдохнуть.

Она легла спиной к огню, закрыла глаза.

– Ты что, спать собралась? – Ладомир не поверил глазам. – А ежели огонь погаснет и эти… накинутся?

– Ну, значит, сожрут тебя спящего. Тебе лучше будет, не успеешь даже испугаться, – буркнула Виста, но, заметив изменившееся лицо витязя, добавила. – Шучу я. Пока есть время тебе надо обязательно отдохнуть. Начнется бой, а у тебя от усталости меч из рук вывалится.

– Не знаю, как у вас, – напыщенно сказал Ладомир, – а у наших воинов меч из рук не вываливается. Русский витязь от слабости упадет, а меч не выпустит.

Чтобы не видеть беснующиеся за чертой уродливые тени, витязь прикрыл глаза. Но заснуть он даже не пробовал. Как тут заснешь, когда только высунь руку – отхватят и добавки попросят.

Какая нечистая сила заставила свернуть его с проезжей дороги? Ехал себе тихо мирно, так нет же, захотелось выслужиться перед князем, решил сократить путь.

В конце концов, мог бы и мимо избушки проехать. Но нет, потянуло его на дымок, лень же самому еду добывать. Учили ведь старшие, предупреждали, лень – главный враг человеческий. А с другой стороны, а может он и не виноват? Может ведьма наколдовала, заманила? Ведь эта девица языкатая на один кутний зуб. А вот его, богатыря могучего, можно целую неделю лопать, да облизываться. Он же хоть и молод совсем, но силушку нагулял – сам Илья Муромец позавидует.

Подумал немного Ладомир, и неловко ему стало – с Ильей он лишку хватил. Вот Добрыня – может. Хотя, тоже навряд ли. Ну уж Алеша Попович точно бы лопнул от зависти! Только ведь тот больше хитростью… Интересно, как бы этот хитроумный Лешак здесь бы поступил? Или тоже сидел бы и дрожал?

Ладомир попробовал представить на своем месте Поповича, грозу тугаринов и девок красных, но так и не смог. Да вряд ли он вообще попал бы сюда, в такую глухомань. А попал бы, да рядом с такой девушкой, да он бы давно уже что-нибудь придумал. А вот ему-то что делать?

Ладомир вздохнул, взглянул на заснувшую Висту и на сердце разом потеплело. Тут же забылись страхи, забылись упыри и прочая нечисть, поджидавшая поблизости. Он вгляделся в ее лицо и заулыбался. Как он мог так переживать из-за нечисти, когда такая красавица на его совести! Пусть даже ведьма. Да он ради нее эту нечисть мерзкую голыми зубами порвет!

Он уже видел себя, смело идущего сквозь тьму. В одной руке сверкал меч, разя ночных тварей налево и направо. А другой рукой витязь нежно прижимал к себе беззащитную девушку Висту.

Он запнулся, вспомнив, что она не столь беззащитна, как хотелось бы. Ладно, пусть будет немного иначе…

Он шагал впереди, расчищая дорогу от наседающей нечисти, а сзади, прикрывая спину, сражалась верная Виста. Твари рычали, визжали от страха, пытаясь убежать, укрыться от карающих мечей. Но смерть настигала их везде. Ошметки склизких тел разлетались во все стороны. Вопли умирающих отмечали каждый шаг, каждый взмах меча, сливаясь в столь сладостный шум боя.

Ладомир довольно оскалился, услышав особо яростный крик, и до него не сразу дошло, что твари кричат не в его видениях, а наяву. Он открыл глаза и удивился – Виста уже стояла на ногах и напряженно вглядывалась во тьму. Кто-то или что-то ломилось через чащу прямо на них. А нечисть вокруг бесновалась пуще прежнего.

Внезапно темнота невдалеке взорвалась огненными всполохами, и лес заполнился яростным ревом и визгом.

– Никак нас выручать идут, – с надеждой произнес Ладомир, торопливо облачаясь в доспехи.

– Как же, жди, – хмыкнула Виста. – Небось, не поделили между собой наши шкуры.

– Разве не видишь, огнем бьет. Колдун идет, точно говорю.

– Почему? Здесь что, огнеплюющих тварей не водится?

Возня в лесу продолжалась недолго. По нервам людей вдруг ударила такая волна ужаса, что они едва удержались от того, чтобы не броситься сломя голову в чащу.

А вот нечисть не смогла противостоять потоку животного страха. Они завыли, завизжали, заревели на разные голоса и бросились наутек. Вокруг затрещали вытаптываемые кусты, оглушающе заверещала мелочь под ногами более крупных собратьев. Громко треснуло и с шумом обрушилось на поляну дерево, задетое особенно здоровой зверюгой.

Всерьез перепуганные, твари бросались через черту, и Ладомиру с Вистой пришлось метаться туда-сюда, уворачиваясь от обезумевших чудищ. Гигантские клыкасто-зубастые порождения ночи так и мелькали, и потребовалась изрядная сноровка, чтобы не угодить под случайный удар рогов или лап. Зато мелочь люди смело награждали ударами и пинками, выталкивали, выбрасывали назад в лес или наоборот пихали в центр круга, в огонь, и те, если и не сгорали сразу, то с дикими воплями вылетали из круга, усиливая общий переполох.

Наконец, отчаянная кутерьма и беготня стали стихать и очень скоро от ночных тварей остались лишь крупные залежи помета и слизи.

– Похоже, все, – прошептал Ладомир, неверяще оглядываясь.

Остатки вытоптанного кустарника полыхнули ослепительным пламенем, сгорев в один миг, а из клубов дыма и пепла шагнула высокая рослая фигура, закутанная в плащ, так что из-под капюшона выглядывал лишь острый подбородок.

 

Глава вторая

1

Узрев человеческий силуэт, Ладомир приободрился – с людьми воевать все-таки привычнее, чем с лесными чудищами. Смело шагнул вперед и, как бы по привычке, пригладил волосы справа – там, где из-за спины торчала рукоять меча.

– Ты кто такой? – сдвинул брови витязь.

Человек рассмеялся и откинул капюшон, открыв мужское, чисто выбритое лицо. Брови Ладомира дернулись вверх – не каждый день в лесной глуши можно встретить такое холеное, ухоженное лицо. И если сам Ладомир брился по молодости, то этот человек был далеко не молод, хотя точно определить его возраст витязь затруднился. Лицо незнакомца с равным успехом могло принадлежать как сорокалетнему, так и восьмидесятилетнему мужчине. Глядя на его черные, как смоль, волосы, без единой проседи, Ладомир склонялся все же к сорокалетнему, тем более что плечи у него выглядели чересчур широкими для старика.

Оценив крепость и стать неизвестного, витязь невольно подбоченился, выпятил богатырскую грудь, выдвинул нижнюю челюсть. Но стоило незнакомцу приблизиться, как Ладомир шарахнулся прочь.

– Стой! – рявкнул он, рванув из-за плеча меч.

Меч отчего-то застрял и витязь зарычал, задергал с удвоенной силой, но тот как будто приклеился к перевязи.

– Стой, где стоял! – яростно бросил Ладомир, продолжая борьбу с мечом.

– Я стою, – спокойно отозвался незнакомец.

Виста удивленно перевела взгляд с одного на другого, ничего не поняла, но, на всякий случай, отступила поближе к витязю. Заметив недоумение на ее лице, Ладомир прошипел:

– Посмотри ему в глаза!

Виста присмотрелась и ахнула. В зрачках незнакомца подземное пламя било сверху вниз!

– Не пугайтесь, я не враг вам, – незнакомец дружелюбно улыбнулся, показав белые, как снег, зубы.

– Щас! Так я тебе и поверил, – процедил сквозь зубы Ладомир.

Он наконец оставил попытки вытащить меч и, ткнув пальцем в незнакомца, сказал обвиняющим тоном:

– Я тебя раскусил – ты ведьмак!

– Ведьмак? – девушка придвинулась к витязю поближе.

– Ну, ведьмак или ведун, или чародей, в общем, колдун! – выпалил витязь. – Не люблю их, с виду люди как люди, но на самом деле… Никогда не знаешь, что у них на уме.

– Согласен с тобой, парень, – поддержал витязя незнакомец. – Бояться в первую очередь надо именно неведомого. Твое благоразумие похвально, особенно для человека твоего возраста и профессии. Обычно воины сначала мечом машут, а потом думают. Если, конечно, остается чем.

Слова его прозвучали многозначительно, даже зловеще, и Ладомир немедленно ощетинился.

– Ты нас не пугай! Мы пуганые. А на вас, чародеев, управа найдется. Нас тоже не лыком шили. У нашего князя в советниках не самый последний волхв ходит. Так что ежели что, колдун…

– Да что ты, даже в мыслях не было пугать таких достойных и отважных людей. Но вам действительно не нужно меня бояться, ведь это я разогнал всю эту свору, – заметил чародей.

Ладомир переглянулся с Вистой.

– Так я тебе и поверил, – проворчал витязь.

– Дело твое, Ладомир, – незнакомец пожал плечами. – Но это правда. На благодарность, впрочем, я не рассчитывал.

– Откуда ты знаешь мое имя? – нахмурился Ладомир и вновь потянулся к мечу.

– Ладомир и Виста, не так ли? – незнакомец улыбнулся. – Дело в том, что я читаю ваши мысли.

– Что?! – Ладомир приоткрыл рот, рядом ахнула Виста.

– Я пошутил, – добавил незнакомец. – Просто я слышал, как вы называли друг друга во время боя. Меня зовут Драга, вернее, когда-то звали, когда я был обычным человеком.

– А сейчас ты кто? – насупился Ладомир.

– Ты ведь уже знаешь – ведун, чародей, маг, как тебе угодно. Итак, мы познакомились, а теперь прошу вас быть моими гостями и навестить мое скромное жилище.

– На меня не рассчитывай, – немедленно откликнулся Ладомир. – Или я похож на полного дурня?

– Да нет, парень, на полного – ни в коем случае, – пробормотал маг, повернулся к девушке. – А ты, Виста? Ты тоже подвержена осторожности в той же степени, что и твой отчаянно смелый спутник?

Виста с сомнением приглядывалась к чародею. Обжегшись на гостеприимстве бабы-яги, следовало десять раз подумать, прежде чем сунуться в обитель этого колдуна.

– Не подумайте, что я снова пугаю, но вам лучше убраться отсюда. После смерти убиенной вами бабы-яги грядет ливень, а потом…

– Откуда ты это знаешь? – перебил его Ладомир.

– Про ливень-то? – удивился чародей. – Про то все знают, обычное дело.

– Да я не про то, – поморщился Ладомир. – Все знают, что после смерти ведьмы идут дожди, ну, или, в крайнем случае, засуха. С чего ты взял, что ее убили мы?

– Как это с чего? – хмыкнул чародей. – А как думаешь, парень, чего ради вокруг вас резвилась половина леса?

– Так они что, из-за той поганой бабки приперлись, что ли? – пробурчал недоверчиво Ладомир.

– Не за бабку, парень, а за бабу-ягу, – возразил чародей. – И советую быть почтительнее к старшим, даже если они твои враги. Это старая карга ворожила уже тогда, когда твои предки еще корчили рожи с деревьев и кидались яблоками.

– О каких это предках ты говоришь? – витязь заиграл желваками.

– Ладно тебе, Ладомир, – девушка успокаивающе погладила витязя по руке. – Тем более что Драга и сам не больно-то жаловал ее? Так ведь?

Чародей усмехнулся.

– Потому-то я здесь с вами разговоры разговариваю, а не бьюсь насмерть. Потому и повторяю, ребятки, бежать вам надо. С дождем вернутся все ведьмины друзья-приятели, и тогда вам придется ох, как несладко. А на это, – он кивнул на огонь, – больше не рассчитывайте, до утра не вытянет. Так что, думайте, кого вам следует бояться больше. Если решитесь – ступайте за мной.

Чародей развернулся и неторопливо стал уходить. Ладомир нахмурился, смерил злобным взглядом его широкую спину, сплюнул.

– Запугивает, нечисть, – процедил витязь. – Думает, испугаемся, да прямо к нему в логово и прыгнем. Злодейская морда!

– Постой, Ладомир, не горячись, – девушка внимательно оглядела пламя. – Огонь гаснет быстрее обычного. Пожалуй, он прав, до утра не протянем. А если и протянем, то как выберемся из этой глуши?

Баба-яга неплохо сбила с нее спесь и теперь Виста оценивала свои возможности по лесному ориентированию более чем скромно. А на потерявшего тропу Ладомира надежды тоже было мало. Вполне вероятно, что из леса им самим не выбраться. Или нечисть сожрет, или сгинут в каком-нибудь болоте.

– Конечно, Ладомир, ты можешь и дальше демонстрировать чудеса храбрости, но лично я не собираюсь отбрасывать ноги в этом чертовом лесу!

– Копыта, – машинально поправил Ладомир.

– Какая разница? – Виста пожала плечами. – В общем, ты как хочешь, а я копыта здесь протягивать не буду.

Подхватив свою сумку, она решительно направилась вдогонку за чародеем.

– Виста! – заорал Ладомир. – Ты спятила?

Он догнал ее, рывком развернул, но девушка сердито стряхнула его руки и окатила витязя презрительным взглядом.

– Это ты спятил! Или надеешься перебить всех упырей в округе?

Он пробуравил огненным взглядом ее спину, оглянулся на заметно съежившееся пламя и обреченно махнул рукой.

– Великий Перун! Ну почему ты не послал мне отряд печенегов? Или разбойников, в крайнем случае. Так нет же! Сначала ведьму, потом еще эту… тоже ведьму. Да еще этот Драга объявился, на сладкое.

Он продолжал возмущаться, но ноги уже несли его вслед за глупой, упрямой, зловредной, но при этом по-прежнему очаровательной девушкой Вистой. Или вернее – ведьмой Вистой.

2

Дом чародея появился неожиданно, словно подкравшийся зверь. Крепкий, сложенный из огромных, в два обхвата, дубовых бревен, приземистый, он напоминал припавшего к земле хищника, изготовившегося к броску. А его узкие окна-бойницы недобро щурились, следя за каждым шагом людей.

Виста вздрогнула, вдруг поняв, что это не просто разгулявшееся воображение – дом действительно был живой! По своему, конечно, неким подобием человеческой жизни, но все-таки живой. Изумленная девушка повернулась к Драге.

– Там что-то живое или… Или дом живой? – неуверенно спросила она.

Чародей неопределенно пожал плечами.

– Ну, в каком-то смысле, – он внимательно пригляделся к девушке. – Однако, ты глазастая девочка.

Виста скромно потупилась, отвела глаза, и потому острый, оценивающий взгляд Драги застигнул ее врасплох. Он стремительно проник внутрь сознания и прежде, чем она успела среагировать на это бесцеремонное вмешательство, убрался вон. И Драга тут же миролюбиво улыбнулся.

– Прости, я не смог удержаться. Ты теперь сильная ведьма, не так ли?

Виста подавила вспышку гнева и заставила себя улыбнуться. Глупо было сейчас конфликтовать с Драгой. Во-первых, он их спас, хотя Виста и не исключала того, что он же и навел на их след всю окрестную нечисть. Во-вторых, и в главных, в отличие от нее, он настоящий колдун, противостоять которому не в ее силах. Во всяком случе, не сейчас.

– Расскажи мне про дом, он действительно живой?

– В какой-то степени, – кивнул Драга.

Внутри дом выглядел, как самый обычный. Лавки вдоль стен, большой тяжелый стол посреди комнаты, пара скамей. Но ни сушеных трав, ни трупиков летучих мышей, жаб и змей, что в избытке наполняли избушку бабы-яги, здесь не было.

Пока Виста оглядывала жилище, стол быстро заполнился едой и девушка успела уловить легкий отголосок волшбы, но колдовал явно не Драга. Неужели это дом встречал гостей?

Девушка бросила вопросительный взгляд на хозяина и тот кивнул. Хороший домишко, мысленно похвалила Виста и сейчас же получила в ответ не вполне понятную, но, очевидно, благожелательную мысль.

Обильный стол вызвал хорошее расположение духа не только у Висты. Куда больше обрадовался витязь. По дороге сюда Ладомир клятвенно заверял себя, что в логове Драги не возьмет в рот ни единого кусочка, ни единой капли.

Но, стоило увидеть этот ломившийся от яств стол, учуять сногсшибательный запах жареного мяса, как его немедленно посетила здравая мысль. Ежели Драга вероломно вознамерится их погубить и Ладомиру придется вступить в бой, то сражаться на сытый желудок будет куда сподручней.

Да и разве имеет значение то, что этот прекрасный жареный поросенок появился на свет в результате противного честному воину чародейства. Важно, что он тает во рту, как самый натуральный жареный поросенок. И витязь с головой ушел в нелегкое дело насыщения своего вечно голодного желудка.

Приступила к еде и Виста, но вопросы мучили ее сильнее, чем голод. И, хотя хозяин не был расположен к беседе, девушка решила проявить настойчивость. В конце концов, раз уж спас, раз уж пригласил погостить, значит, они нужны ему живыми.

– Этот дом – существо из другого мира?

Чародей с неудовольствием оторвался от своих раздумий, встретил горящие от любопытства глаза девушки и поморщился, поняв, что от разговора не отвертеться.

– Пожалуй, можно и так сказать, – нехотя ответил он.

– А из какого же он мира? – продолжила допытываться Виста.

– Дом есть дом. Самый обычный. Просто я вселил в него… – он на мгновение замялся. – Скажем так, душу одного существа.

– Домовой, что ли? – несколько разочарованно произнесла девушка.

– Можно и так сказать, – улыбнулся Драга. – У людей живет, почему бы у меня не жить? Вот я его и завел.

Виста задумалась. Чародей темнил, обычных домовых она чуяла совсем иначе. Да и наколдовать обеденный стол обычному домовому не по зубам.

– Так они, домовые, вроде, сами заводятся, – в разговор встрял Ладомир, уже заморивший, похоже, первого и самого голодного червячка.

– Сами только тараканы заводятся, – буркнул Драга. – Разве можно такое дело пускать на самотек? Так может и пакостник какой-нибудь завестись, лучше уж я сам себе хорошую душонку отберу.

– И где же ты такую хорошую душонку отобрал? – удивился витязь.

– Да мало ли где? Душ ведь кругом много, бери, не хочу. Среди них и хорошие попадаются, – хитро сощурился Драга.

– Так ты про людей что ли говоришь? – вдруг осенило витязя, он недовольно нахмурился.

– А чьи же мне души прикажешь брать? У кого же они еще есть, кроме как у людей? – Драга развел руками, мол, я бы и рад, но вот никак.

– А ежели у лесной нечисти? – предложил витязь.

– У какой нечисти, скажи на милость, есть душа?

– Ну, если не душа, то хоть что-то вместо души есть? – заупрямился витязь. – Вот это-то и надо пристраивать хоть в дом, хоть куда.

– Да, конечно, то, что у них есть вместо души можно пристроить в дом, – любезно согласился Драга. – Только лучше – в дом своего лютого врага.

Ладомир возмущенно засопел и вернулся к еде, вспомнив, что не кормлен еще второй червячок, да и третий давно уже рыскал по желудку, недовольно тычась в стены.

– Значит, я так понимаю, здесь у тебя человеческая душа томится? – спросила Виста.

Чародей кивнул.

– Нехорошо это, – пробурчал Ладомир, не поднимая глаз от стола.

– Да что ты заладил, нехорошо, да нехорошо, – Виста с силой ткнула его ногой под столом, дескать, не понимаешь ничего, не лезь. – Прости его невежество, Драга, у этих воинов в голове помещается только что-то одно – черное или белое.

Ладомир уткнулся в тарелку, скрыв короткую вспышку гнева. Они его за дурня держат. Как будто он не знает, что жизнь гораздо богаче черно-белых расцветок. Уж он об этом прекрасно осведомлен, а эта девка нарочно выставляет его дураком. Но как бы там ни было, делать из человечьих душ домовых – нехорошо, и никто не убедит его в обратном!

Виста обольстительно улыбнулась Драге, преданно заглянула в глаза.

– А сложно ли извлечь душу? – спросила она.

– Все зависит от человека, – пожал плечами Драга. – У человека с сильной волей – процедура не из простых, но его можно предварительно лишить сознания и чувств. Но основная проблема не в этом. Вытряхнуть из человека душу дело нехитрое, на это способны многие, даже самые завалящие колдуны. А вот как удержать ее вне тела, куда поместить? Это и есть проблема, которую мне пришлось решать, и которую я решил.

Голос Драги оставался по-прежнему холоден и невыразителен, но глаза победно сверкнули, и это не укрылось от Висты. Очевидно, Драга немало гордится своими достижениями в деле пересадки душ. Вот только вряд ли он поделится секретами, вздохнула она украдкой. А хорошо было бы вытянуть из него что-нибудь интересное. Ведь знания, говорили ее наставники, не бывают лишними, а бывают лишь временно не востребованными.

– Судя по тому, как он ловко накрыл стол, это должно быть душа какого-то мага, которого ты, наверное, победил? – спросила Виста.

– Верно, пришлось как-то поставить одного зарвавшегося колдунишку на место, – подтвердил Драга с довольной усмешкой. – Место домового, по моему, самое подходящее для него.

– А не может случится, что он освободится от твоих чар? Обретет свободу и отомстит?

– Вряд ли, – Драга презрительно скривил губы. – Я отобрал у него не только тело, но и разум, и большую часть магической силы. Оставил совсем немного, чтобы за домом следил.

– А тело, где его тело теперь?

Чародей недобро усмехнулся.

– Тело давно сожрали лесные звери. Так что если по каким-то причинам, например, если этот дом сгорит, он вырвется из этих стен, ему негде будет пустить корни. А маг без тела, сама понимаешь, и не маг вовсе. Да что маг, он сейчас и не человек даже, а так, – Драга пренебрежительно махнул рукой. – Что-то вроде собаки. А много ли ты видела собак, ставших людьми?

От его улыбки, ядовитой змеей проползшей по лицу Драги, девушке стало нехорошо, но она заставила себя улыбнуться.

– А разум, куда ты дел его разум?

Вопрос ее словно бы повис во внезапно сгустившемся воздухе. Виста заглянула в лицо Драги и окаменела от ужаса. Глазами чародея на нее глядело какое-то жуткое существо. Очень древнее и совершенно чуждое всему человеческому.

На миг Висте привиделись какие-то белесые нити, заполонившие все пространство и, среди них – восемь багровых глаз. Они не мигая смотрели на Висту, и девушка ощутила как покрывается липким потом.

Виста моргнула и видение исчезло в тот же миг. А взгляд Драги вновь стал прежним. Виста закрыла глаза и растерла виски. Великие боги, что она видела только что? Что за кошмарная тварь?..

– Зачем тебе это знать? – донесся до нее вкрадчивый голос Драги. – Или ты хочешь освободить его?

Виста уже взяла себя в руки и даже нашла силы улыбнуться.

– Ну что ты, зачем это мне? Просто любопытно.

– Бывает, – Драга усмехнулся. – Ну, что я все про себя, да про себя, надо и честь знать. Давайте, гости дорогие, поведайте и вы о себе, о делах своих славных, ведь не могут же они быть не славными у эдакого доблестного богатыря, и столь прекрасной воительницы-амазонки.

Но гладкая и правильная речь Драги не могла обмануть Висту. В его голосе скрывалось столько равнодушия, что девушка сразу поняла – просьба лишь дань вежливости. Это означало, что они совершенно безразличны ему или… Или он прекрасно осведомлен о них, о цели их пути, а быть может и о ее цели?..

– Охотно, – кивнула Виста. – Ладомир, я вижу, насытился, вот он сейчас и поведает о своих подвигах. Он любит о них рассказывать.

Ладомир аж поперхнулся от такой наглости, так что чародею пришлось крепко треснуть его по спине.

Откашлявшись, Ладомир метнул свирепый взгляд на Висту. Девушка ответила ласковой улыбкой и витязь вздохнул. Право слово, не мог он долго сердиться на нее. Тем более сейчас, после сытного ужина.

– Что ж, могу и рассказать. Хотя о подвигах мне говорить не с руки, это дело кощунников. Но скажу сразу, от дела мы не лытаем… – начал было он издалека, но Драга перебил его.

– В Киев, наверное, идете?

– Угадал. Был я в Царьграде, в гостях у родича, а теперь спешу на службу, в княжескую дружину…

Ладомир готов был и дальше рассказывать, но чародей вновь прервал его, обратившись к девушке.

– Чую в тебе, Виста, кровь нашу, русскую, – прищурился он. – И в то же время, вроде, чужая ты здесь. Вестимо, в далеких краях выросла?

Вопрос не застал ее врасплох. На этот случай у нее был заготовлен ответ и при том не один, вот только торопиться с ним не следовало. Изобразив глубокую задумчивость, она поводила пальцем по столу, выловила из воздуха муху, тяжело вздохнула…

– Не о чем мне рассказывать, – довольно резко начала она. – Но из уважения к хозяину – за спасение наше, за хлеб-соль – расскажу. Ты угадал, Драга, здешние у меня родители были, из полян. Волей богов попала моя мать в рабство на далекий юг, за Русское море. Там я и родилась. От матери язык знаю и обычаи кое-какие здешние. Вот только умерла она недавно, а перед смертью просила меня навестить весь ее родную, да родственников, – Виста старательно зашмыгала носом.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое лишь негромкими всхлипами.

– И ты в одиночку… – начал было Ладомир, но Виста резко оборвала его.

– Я же не клуша деревенская! Я могу за себя постоять.

Почувствовав ее нежелание продолжать беседу и даже неприязнь, Ладомир смутился и поспешно обратился к хозяину.

– Послушай, Драга, ты говорил, что дождь скоро, а сколь долго идти будет, ведаешь ли?

– Ведьму вы сгубили не слабую, так что думаю, недели две, не меньше.

– Что? Две недели? Да через две недели я в Киеве уже должен быть. Да и не здесь же…

Он замялся, но его прекрасно поняли. Остаться здесь, в логове чародея, Ладомир не собирался ни под каким предлогом. Но уже в следующий миг просительно-вопросительные взгляды гостей скрестились на Драге.

– Вот так всегда с вами. Сначала ату колдуна, кол ему в… одно место, а как петух жареный клюнет туда же, так вы тут как тут, – он сокрушенно махнул рукой. – Ладно, помогу я вам. Но и вам придется кое-что сделать для меня.

– И что же? – подозрительно спросил Ладомир.

– Ничего из того, что может задеть воинскую честь, – успокоил его Драга. – Дело в том, что намедни и я в Киев собирался, но тут вы явились и прибили несчастную Ягу. Теперь ее осиротевшие подручные будут безобразничать, окрестный народ стращать. Боюсь, как бы местные власти дружину не прислали. Надо бы присмотреть.

– За дружиной? – уточнил Ладомир. – Или за подручными?

– Это важно для тебя? – Драга недовольно поморщился.

– Ну, в общем-то… – начал Ладомир, но Виста больно наступила ему на ногу и витязь сменил тему. – Так о чем ты просишь, Драга?

– Нужно мне вещицу одну малую в Киев доставить, ежели возьметесь, то я, пожалуй, помогу вам, чем смогу.

– Чем же ты поможешь? Ковер-самолет выдашь али сапоги-скороходы?

– Ишь чего захотел, – усмехнулся Драга. – Своим ходом пойдете, ребятки. Я вот только дождик отведу, да короткой тропой к людям вас выведу. Ну, так как, договорились?

– Договорились, – важно уронил Ладомир, довольный, что от него не потребовали ничего супротив чести.

– Вот и ладненько, – Драга поднялся, подошел к окну. – Можете взглянуть. Ветер я сменил, видите, светлеет.

Они выглянули наружу. И действительно, брюхатые дождем тучи уже расползались. Расползались медленно, нехотя, отчаянно цепляясь за верхушки деревьев, норовя задержаться, освободиться от гнетущего бремени, но все-таки постепенно небо очищалось. И очень скоро первые солнечные лучи прорезали воздух.

– Вопрос лишь в том, отчего светлеет? – пробурчал под нос Ладомир, но Драга услышал и расхохотался.

– Молодец, парень. Сомнение – первая заповедь колдуна. Пойдешь ко мне в ученики?

– Нет уж, – испуганно шарахнулся витязь. – Я как-нибудь без волшбы проживу.

– Вольному воля, – снисходительно кивнул Драга.

Отдаленный шум послышался из леса. Чародей насторожился, припал к окну, ловя каждый звук. Шум приблизился и все ясно услышали, как трещат вековые дубы, выворачиваясь с корнем и как падают, увлекая за собой соседей. Что-то громадное продиралось сквозь лес и это что-то двигалось прямо к дому.

– Вот и еще один дружок бабы-яги, – пробормотал Драга, тревожно взглянул на небо.

А там, на почти очищенное голубое поле вдруг снова надвинулась огромная грозовая туча. И двигалась она с той же стороны, что и приближавшийся лесной гул.

– Да что же это такое! – удивился витязь. – Откуда у нечисти столь трепетная привязанность к ведьме? Ну, вмерла так вмерла, чего они разбушевались?

– Да есть причина поважнее привязанности, – пробормотал чародей, бросив пронзительный взгляд на девушку.

Виста немедленно ощетинилась и схватилась за меч.

– Ты на что это намекаешь? – прошипела она.

– А ты разве не знаешь? – удивился Драга.

– Нет, не знаю! – отрезала Виста. – И надеюсь, ты объяснишь все-таки.

– Магическая сила ведьмы, девочка.

– А-а-а, точно! – хлопнул себя по лбу Ладомир. – Я слышал, что ведьма не может умереть, не передав свою волшебную силу. А если ее убить, то, как правило, сила должна перейти к убийце. Так что же это получается… – брови витязя поползли вверх, он оглянулся на девушку.

– Именно это и получается, – подтвердил Драга, заглянул в глаза девушке. – Сила перешла к тебе, Виста, но понадобится девять дней, прежде чем она надежно обоснуется. А до этого всякий может забрать ее.

Никто и моргнуть не успел, как Виста очутилась у стены, с обнаженным клинком и горящим взором.

– Так ты за этим нас сюда привел, тварь?

В доме воцарилось молчание, разрываемое лишь треском и грохотом падающих деревьев. За окном резко потемнело и по крыше тотчас замолотили тяжелые капли. Чародей метнулся к двери стремительно, так что складки плаща встрепыхнулись и опали за спиной точно крылья.

– Ошибаешься, Виста. Вы гости и находитесь под моей защитой. Здесь, в моем доме вы в полной безопасности, но выходить не рекомендую. Планетник прибыл, пора встречать.

3

Покинув дом, чародей добрался до середины поляны, вскинул руки и замер. Замерцал плащ, забегали по телу голубые змейки, а ладони окутались призрачным светом. В ту же секунду из земли ударило ослепительное пламя.

– Кто такой планетник? – Виста толкнула локтем Ладомира.

– Нечисть воздушная, погодой заправляет. Оч-чень не любит, когда вмешиваются в его дела такие вот, как этот. Биться будут! – радостно потер руки Ладомир.

Что-то странное показалось Висте во вспыхнувшем возле Драги костре. Она напрягла зрение, всмотрелась, и мир вдруг подернулся дымкой, а когда та прошла, мир стал четче и резче, будто вымытый и вычищенный до блеска. И теперь Виста увидела, что не костер вовсе полыхал под ладонями Драги. Огромный огненный змей бесновался в его руках, пытаясь вырваться, Драга сдавил крепче и тот наконец угомонился.

А затем Виста увидела огромного призрачного гиганта, застывшего напротив Драги. В руках гиганта был молот и этот молот сейчас возносился над головой чародея, грозя расплющить его в лепешку.

Дом содрогнулся и наперехват молоту ринулся еще один призрак, обликом похожий на витязя в латах, с огромным щитом, но без оружия. Молот ударил в подставленный щит, и тотчас мир потряс громовой удар и сверкнула молния.

Яростно бивший по дому ливень затих на мгновение, а затем ударил с удвоенной силой. Только теперь это был уже не дождь – огромные, в кулак, градины лупили изо всех сил по кровле.

Резкий душераздирающий вопль пронесся по округе. Это огненный змей, видно, договорившись с Драгой о цене свободы, метнулся вперед, целя в призрачного молотобойца. Они с грохотом столкнулись, окутались дымом, а затем исчезли в яркой огненной вспышке. Мгновенно прекратился град, торопливо расползлись тучи…

Несколько секунд Драга наблюдал за таянием ледяной крошки, засыпавшей поляну по щиколотку, потом вернулся в дом. Его пошатывало, дышал тяжело, с хрипом, по лицу тянулись тяжелые капли.

– Сильная, но совершенно безмозглая тварь, – отдышавшись, сообщил он. – Уж сколько раз обламывал рога, а все не уймется никак. Хорошо, домовой подсобил. Ну что же, гости дорогие, собирайтесь, выведу я вас из леса. А вот и вещица.

Он передал Ладомиру маленький черный футляр.

– Не рекомендую открывать его.

Ладомир запротестовал, дескать, как он мог такое вообще подумать, но Драга прервал его излияния.

– Я знаю, что такое воинская честь. Но, откровенно говоря, я опасаюсь не за тебя, – он многозначительно посмотрел на Висту.

Девушка возмущенно фыркнула, отошла в сторону, провожаемая подозрительными взглядами мужчин. Чародей тяжело вздохнул.

– Этот футляр может открыть без риска для своей жизни и жизни окружающих только очень могучий маг. А твоя спутница, хотя и балуется волшбой, но все же недостаточно подготовлена, начнет распутывать заклятия – жди беды. Прошу тебя, Ладомир, смотри в оба.

– Будь спокоен, Драга, я прослежу. Кому же отдать эту вещицу?

– Разве я не сказал? – удивился Драга. – Или в Киеве есть еще один могучий маг, окромя верховного волхва?

 

Глава третья

1

Постоялый двор «Одинокий волк» встретил их теплом и охмуряющими запахами. Желудки разом зашевелились, заурчали с такой силой, будто их не кормили целую вечность. Сглотнув слюну, Ладомир заспешил к свободному месту, расталкивая народ свирепым взглядом, а где надо и плечом. За ним, еле-еле передвигая ноги, плелась Виста, демонстрируя крайнюю степень изнеможения.

Многочасовой переход по лесным тропам, конечно, сильно утомил, но главная причина усталого вида крылась в другом. Едва переступив порог, она сразу же ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, ровный, ничего не выражающий – ни угрозы, ни мужской похоти, вообще ничего.

Виста сдвинула брови – в корчме находился Смотрящий. И он явно жаждал поговорить. Будь иначе, она бы ничего не заметила.

Это было странно. Смотрящие обычно не вмешивались в работу. В их задачу входило только наблюдение. Виста и сама пару раз работала Смотрящим. Но одно дело – наблюдать самому, и совсем другое – лично столкнуться с тем, кто, как ты знаешь, не шевельнет и мизинцем, даже если из тебя ремни будут резать, а потом скрупулезно доложит обо всем старейшинам.

Ночные Лезвия прекрасно понимали ценность опыта, получаемого таким путем, но самих Смотрящих не жаловали. Лишь исключительно важные причины могли заставить Смотрящего обнаружить себя, но Виста не горела желанием их прояснить.

Чтобы не наткнуться на его взгляд, она уткнулась носом вниз, разглядывая грязные разводы на полу харчевни, проследовала за витязем и обессилено рухнула на лавку. Прежде всего ей нужно было немного отдохнуть. А Смотрящий пусть подождет, ежели хватило терпения добраться в эдакую даль, пару часов точно выдержит.

Разделавшись с молодым кабанчиком, Ладомир остановился, переводя дыхание, осмотрелся, и с удивлением обнаружил, что Виста лихо уплетала за обе щеки, мало чем ему уступая. Когда, прибрав жирного гуся, она приступила ко второму, он не удержался.

– Куда в тебя столько влазит? Вроде не толстуха, а кушаешь как… – он запнулся, напоровшись на ее внимательный взгляд, – хорошо, в общем, кушаешь. С таким аппетитом располнеешь раньше времени, кто тогда замуж возьмет?

– Не переживай, не располнею. Я вся в папочку, – сообщила девушка. – А он у меня, мать сказывала, был стройный, как жердяй.

Только глухой не услышал бы в ее словах едва прикрытой злобы. Старая как мир история – ненависть брошенной женщины перешла по наследству к дочери. Ладомир равнодушно пожал плечами и вернулся к еде, убежденный, что порядочный мужчина никогда не бросит порядочную женщину.

А Виста тем временем терялась в догадках, силясь понять, для чего Драга спас их от лесной нечисти? Какую выгоду рассчитывал получить чародей от них? Вконец запутавшись, она решила растормошить витязя.

– Ладомир, позволь отвлечь тебя от этого замечательного жаркого. Скажи, ты не думал, зачем Драга спас нас? Ты ведь согласишься, что никакой маг без пользы для себя не ударит палец о палец. Так в чем же состояла выгода?

Ладомир нахмурился. Сытный ужин не располагал к длительным размышлениям и рассуждениям. Да и не любил витязь гадать да разгадывать – пускай этим волхвы и колдуны занимаются. А у нормального человека от этого только голова болит, да несварение.

– Он же просил нас перевезти кое-что в Киев, – напомнил витязь.

– Ради этого несчастного футлярчика он спас нам жизни? – девушка скептически усмехнулась. – Это невозможно, Ладомир, мы для него пыль, прах, не более. Если он спас нас, значит, мы были ему очень нужны, понимаешь, очень.

– Может быть эта вещица очень важна для него, – благодушно предположил Ладомир.

На него накатывала сонливость и он совершенно не желал выходить из этого приятного состояния. В жизни воина, насыщенной всяческими лишениями и испытаниями, так мало спокойных минут, когда можно сытно покушать, выпить, подремать немного.

– Почему ты его защищаешь? – возмутилась Виста. – Не ты ли кричал – не верь ему, не верь?

Резкий голос девушки вышвырнул Ладомира из приятной дремоты, вернув в грязную действительность харчевни и усадив напротив оглушительно визжащей девицы. Он поморщился, смиряясь с суровыми и неизбежными тяготами жизни.

– Да, да, – уныло подтвердил он. – Я и сейчас доверяю ему ровно столько, сколько и раньше. Но мы договорились. И, по моему мнению, он добросовестно исполнил обещанное. А вот тебе я удивляюсь, откуда столько подозрительности?

– Разве непонятно? – тихо сказала Виста, потупив глаза. – Я же не богатырь, я всего лишь слабая женщина. Я в чужой стране, среди чужих людей. Как я могу выжить, если буду доверять всем подряд, тем более колдунам.

Ладомир кивнул.

– Виста, обещаю, что пока я жив, тебе ничего не угрожает. Я не самый сильный воин в княжеской дружине, но и не самый слабый. Клянусь, скоро ты будешь в Киеве, в целости и сохранности. Ты мне веришь?

Виста накрыла его здоровенную ладонь своей и тихо шепнула.

– Спасибо. Тебе я верю.

Лицо витязя дрогнуло и Виста поспешно отвела глаза, пряча усмешку. Похоже, ей удалось зацепить Ладомира, причем безо всякой любовной ворожбы. А значит, он сделает для нее если не все, то очень и очень многое.

2

Немного отдохнув и утолив голод, Виста решила наконец встретиться со Смотрящим. Медленно поднялась из-за стола и двинулась к выходу, попутно оглядывая соседние столы, но все напрасно – Смотрящий больше никак себя не проявил. Пожав плечами, Виста покинула корчму, рассчитывая, что он последует за ней.

Приближалась полночь. Двор заливал серебристый свет луны, и Виста потратила несколько мгновений, подыскивая угол потемнее. Ее внимание привлек навес кузни, под которым лежала густая тень. Оглядевшись, Виста стремительно и бесшумно достигла кузни, прислонилась к опорному столбу навеса и замерла.

Дверь корчмы то и дело хлопала, люди входили и выходили, справляли нужду, некоторые смельчаки даже уезжали в ночь. Но никто из промелькнувших людей не напоминал собрата по клану. А может он медлит умышленно, мстит за ее задержку?..

Легкое дуновение воздуха коснулось лица Висты и она вздрогнула. Из тени рядом с ней соткалась человеческая фигура и девушка нахмурилась, недовольная, что ее застали врасплох. Пожалуй, среди ее товарищей из Младшего Круга никто не сумел бы подобраться к ней незамеченным. Вероятно, это кто-то из старших, а значит он не Смотрящий.

Человек придвинулся, дав возможность себя разглядеть и Виста едва не ойкнула. Перед ней стоял Тайкес, живая легенда Серебристых Клинков. О нем, о его невероятных способностях, об умении выходить живым из любой смертоносной ловушки, ходило множество слухов. Даже если большая часть была выдуманной, оставшихся вполне хватило бы для того, чтобы считать его крайне опасным.

Тайкес появился в клане уже опытным воином и с первых дней стал пользоваться уважением и почти безграничным доверием старейшин. Каким образом он оказался в клане, как ему удалось встать вровень со старейшинами, оставалось неизвестным, тем более что он всегда держался особняком и даже жил за пределами деревни. Впрочем, Тайкес, как и все с ним связанное, перестало ее интересовать сразу после их первой встречи.

Она до сих пор с горечью вспоминала, какая искренняя радость охватила ее, когда она впервые увидела Тайкеса. Ведь так приятно оказалось увидеть среди смуглых, черноволосых и малорослых товарищей его – высокого, сильного, светловолосого.

Он был выходцем с севера, по слухам, жил именно на Руси, на родине ее мамы. Виста так скучала без нее, что восприняла этого северянина как родича. Преодолев робость и смущение, она подошла, намереваясь о чем-то спросить, но наткнувшись на его взгляд разом забыла обо всем. Она запнулась и пробормотав что-то неразборчивое, поспешила прочь. Ибо столько брезгливости было в его взгляде, столько презрения, словно он увидел жабу, вздумавшую заговорить.

Позднее она узнала, что оттолкнувший ее взгляд не был обращен только к ней. Точно также он смотрел на всех женщин, видя в них лишь некую разновидность обезьяны, способную лишь к двум полезным вещам – развлечению мужчин и деторождению. Поговаривали, что его непримиримость в этом отношении и не позволила ему вступить в клан – ведь среди старейшин были и женщины.

Так или иначе, но все это нисколько не мешало ему работать вместе с кланом – выполнять отдельные поручения, учить молодых. Да и сам он никогда не упускал возможности перенять полезный опыт и нередко уходил с наставниками в горы, подальше от любопытных глаз. Какие уж тайны передавались ему, осталось загадкой.

Но самое обидное заключалось в том, что с самого первого момента появления Тайкеса, наставники никогда не забывали ставить его в пример молодежи. Вот это просто бесило ее!

Теперь, после знакомства с Ладомиром, Тайкес показался маленьким и невзрачным. Но в нем по-прежнему чувствовалась некая дремлющая до поры до времени мощь, так что несмотря на всю свою ненависть Виста не рискнула бы встретить его таким же взглядом, каким он встретил ее тогда.

– Ты послан следить за мной? – ей с трудом удалось подавить враждебность в голосе.

Тайкес, конечно же, не мог быть простым Смотрящим, и вопрос был вызван лишь желанием хоть как-то досадить. Но он ничего не сказал в ответ. Просто сложил руки в условный знак, и тотчас сильная дрожь пробрала Висту с головы до пят. Знак старейшины клана! Значит, ему все-таки удалось, его приняли в клан – и сразу в старейшины!

Виста едва не застонала от отчаяния и злости – ведь помимо прочего, это означало, что его приказы подлежат беспрекословному исполнению. Вторая встреча с этим человеком и он вновь демонстрирует свое превосходство, мерзавец!

– Ты знаешь, что твой друг везет в Киев? – тихим невыразительным голосом спросил Тайкес.

– Пока нет, – помедлив, ответила Виста, лихорадочно соображая, каким образом вплетен Тайкес в ее задание. – Но я это выясню.

Тайкес покачал головой.

– У тебя было достаточно времени, – холодно заметил он.

Виста почувствовала, как внутри нее закипает гнев. Неужели он следил за ней с самого начала? Но ведь это невозможно, болотные и лесные твари должны были растерзать Смотрящего! Разве что Тайкес лично сидел где-нибудь в кустах. Такой зверь сам кого хочешь растерзает! Но он вряд ли унизится. Вероятно, он просто лжет. Лжет, чтобы запугать ее и заставить почувствовать себя виноватой.

– Но я могу подсказать, – сказал Тайкес. – Он везет тайное письмо князю Владимиру. Думаю, если витязь сгинет по дороге в Киев, это письмо может приблизить тебя к намеченной цели.

И он еще смеет давать советы! Девушка разозлилась пуще прежнего, готовясь дать резкую отповедь, но Тайкес вдруг поднял руку, призывая к молчанию, и обернулся. Проследив за его взглядом, Виста увидела знакомую фигуру витязя, застывшую на пороге корчмы. Постояв немного на крыльце, Ладомир двинулся в глубь двора, и Виста вдруг каким-то чутьем поняла – он ищет ее, он беспокоится за нее! На душе неожиданно потеплело, она размякла, расслабилась, и до нее не сразу дошел смысл злых слов Тайкеса.

– Ты глянь-ка, – прошептал он, – видать, с крыльца постеснялся отлить, решил кусты найти. Виста, это твое влияние?

Ей сильно захотелось врезать ему между ног. Она так четко представила себе – резкий удар в пах, коленом в лицо и завершающий – от души, от сердца – ладонью по горлу.

– Мне пора. А ты, детка, давай, продолжай учить его уму-разуму, – усмехнулся Тайкес. – Когда понадобишься, позову.

Он бесшумно скользнул в ночь так, как это умеют делать только они, Ночные Лезвия, и Виста неприязненно посмотрела ему вслед.

Возвращаясь в корчму, она ступала нарочито громко, чтобы избавить Ладомира от длительных поисков. Поднявшись на крыльцо, Виста приветливо помахала ему ладошкой, но витязь или не заметил, или сделал вид, что не заметил, поэтому девушка пожала плечами и толкнула входную дверь.

И сразу же ее взгляд зацепился за трех здоровенных головорезов, бесцеремонно пялившихся на нее. Телесной мощью они мало чем уступали Ладомиру. Широченные плечи, бочкообразная грудь, толстые руки. Кажется, она ошиблась, приняв Ладомира за самого могучего богатыря в княжьей дружине. Чтобы совладать с такими откормленными разбойничьими харями, княжеская дружина должна сплошь состоять из одних богатырей.

Она медленно направилась к столу, одновременно чутко прислушиваясь к беседе троих. Народу в корчме заметно поубавилось, и подслушать разговор не составило особого труда.

– Еще не время, – донеслось до Висты.

Говорил самый высокий и, похоже, старший. Второй, приземистый, но при том чудовищно широкий в плечах, нехотя отвернулся от Висты. А третий, еще безусый парень, начал выговаривать ему.

– Потерпи чуток, Зубогрыз. В лесу цельный месяц держался, а здесь аж на стену лезешь.

– Так то в лесу, – откликнулся Зубогрыз, недовольно шевельнув плечищами. – Там из баб только медведицы. А тут только зашел отдохнуть и на тебе. Ходит, задом вертит!

– Брось, Зубогрыз, – заметил молодой. – Она не из той породы. Если бы ты пялился не только на ее зад, то заметил бы меч за плечами.

– Да что ты понимаешь в бабах, Третьяк. Ты думаешь, для чего она задницу штанами обтянула, а? Оно же сразу видно – мужика ей надо, понял, мужика! Но, конечно, не такого молокососа, как ты.

Сзади раздался шум, похоже, мужики сцепились между собой, но затем быстро утихло. Главарь не дремлет, сообразила Виста, и это означало одно – троица пришла сюда не отдыхать.

Виста продолжила трапезу, не переставая прислушиваться к опасным соседям. Когда неверной походкой корчму покинули предпоследние гости, а последние просто свалились под стол, воцарилась непривычная тишина. Трое перешли на шепот, но даже из обрывков фраз девушка сумела понять, что они замыслили грабеж. Она скосилась на входную дверь, удивляясь нерасторопности Ладомира. Что же он так долго, живот прихватило, что ли?

– А девка? – услышала Виста шепот Зубогрыза. – Как же девка-то, Сом?

– Тебя пугает ее меч? – откликнулся с презрительным смешком главарь. – Забудь про нее. Ее дружка я беру на себя, а твое дело – охранник. Пора, ребята.

Зубогрыз медленно поднялся, пошатнулся и, напевая что-то под нос, заковылял в сторону местного охранника – здоровенного парня, сидевшего в дальнем углу. Сом двинулся к выходу, а Третьяк бросил на стол монеты, заставив их призывно звякнуть.

– Эй, хозяин, забирай деньги, пока я не передумал.

Владелец «Одинокого волка», высокий и толстый мужик по имени Варга, уже спешил изо всех сил, колыхая на каждом шагу своими необъятными телесами. Но, несмотря на рост и вес, он шел, легко лавируя между столами и скамьями. Похоже, отметила про себя Виста, когда-то он был нехилым воином. Скопил за верную службу денег, построил постоялый двор и с головой погрузился в это болото, называемое глупцами мирной жизнью. Ушли в прошлое крепкие, как сталь мышцы, вытесненные жиром, выросло огромное пузо, и все же что-то теплилось еще в этом человеке. Что-то, что позволяло ему сейчас двигаться среди столов также легко, как он когда-то двигался в бою, скользя от одного поверженного противника к другому.

Варга протянул руку, намереваясь смахнуть со стола монеты, но успел лишь коснуться их пальцами. Молодой разбойник стиснул его руку с такой силой, что тот едва не подпрыгнул.

– Опоздал, хозяин, я передумал, – улыбнулся Третьяк. – Думаю, что будет лучше, если ты заплатишь мне.

Варга беспомощно оглянулся на охранника. Тот рванулся было вперед, но, наткнувшись на тяжелый кулак Зубогрыза, рухнул как подкошенный.

– Хозяин, твою охрану надо в шею гнать, он же пьян, стервец, на ногах совсем не стоит! – радостно сообщил Третьяк.

Виста напряглась, раздумывая, вмешаться ли сейчас или позже, но ее сомнения разрешились сами собой. У входа что-то с грохотом упало и, взглянув туда, Виста увидела застывшего на пороге Ладомира, удивленно взирающего на растянувшегося без чувств Сома. Витязь виновато развел руками. Тишину в корчме нарушил лязгнувший меч и к Ладомиру метнулся Третьяк.

– Эй, ты чего? – удивился Ладомир. – Откуда же я знал, что твой приятель за дверью? Я ж не нарочно.

Спешивший разбойник вдруг споткнулся о выставленную Вистой ногу и кубарем подкатился к витязю.

– Что ж ты злобишься? – Ладомир с укоризной покосился на поднимающегося разбойника. – Я же ненарочно.

Исполненный злобой взгляд Третьяка не сулил ничего хорошего и витязь, не раздумывая, ткнул кулаком ему в зубы. Второй раз тот подниматься не стал, а может, просто не смог.

– Ах ты, стерва! – взревел Зубогрыз и кинулся к девушке.

Изобразив испуг, Виста отшатнулась, закрылась рукой. Распаленный кажущейся беспомощностью, разбойник протянул свои бревноподобные длани, надеясь ухватить за горло, но она ловко увернулась и нанесла точный удар в пах. Зубогрыз сделал еще пару шагов по инерции, а затем его скрутило от боли. Он согнулся, и Виста, представив, что перед ней Тайкес, крепко приложила его коленом в лицо. Там что-то хрустнуло и разбойник с грохотом упал, обливаясь кровью.

– Я только одно не могу понять, – недоумевал Ладомир. – Чего они взъелись-то? Ну подумаешь, дверью по лбу, делов-то.

Варга подозвал слуг, вскоре разбойники были надежно связаны и усажены посреди корчмы. После чего хозяин поспешил Ладомиру и Висте, и рассыпался в благодарностях.

– Чтобы я без вас делал, добрые люди, – сладко улыбаясь, воскликнул он. – Не иначе, как сами боги послали вас сегодня ко мне. Надеюсь, вы остановитесь у меня на ночь и я смогу сполна отплатить вам за доброту.

– Да-да, конечно, мы проведем у тебя ночь, – кивнул Ладомир. – Только разбуди нас пораньше и подготовь все что нужно в дорогу.

– Лучшая комната на ночь и лучшие лошади поутру в вашем распоряжении.

– Две комнаты, – вставила Виста. – Нам нужно две комнаты.

Хозяин пожал плечами.

– Как будет угодно, две лучшие комнаты ваши. Относительно же раннего отъезда, я бы хотел рекомендовать вам задержаться здесь еще на пару дней, до выхода из города торгового каравана. В одиночку нынче небезопасно в лесу.

– Нет, задержаться, к сожалению, мы не сможем, мы сильно спешим, – сказал Ладомир. – А что в лесу-то стряслось?

– Нечисть лютует ужас как, – вздохнул хозяин. – Последний месяц никакого спасу от них нет. Видать и эти разбойнички не выдержали в лесу, в город полезли. Да вот еще.

Он замялся, подбирая слова.

– Чего еще? – буркнул Ладомир.

– Когда мы их князю сдавать будем, что сказать?

Ладомир всмотрелся в его хитрую физиономию, где среди толстых жировых наплывов бегали маленькие глазки.

– Кто ж тебе ворота городские ночью откроет?

– Будь уверен, услышат про Сома, откроют, никуда не денутся.

– Ну, тогда попрошу тебя умолчать о нашем скромном участии, ибо прием у местного князя задержит наш выезд.

Глаза хозяина вспыхнули радостью и преданностью, и витязь добавил:

– А ежели будет награда за поимку, оставь себе, договорились?

Тем временем разбойники пришли в себя и злобно уставились на виновников своей неудачи. А когда слуги Варга потащили их во двор, чтобы запереть в погребе, Зубогрыз яростно рванулся из пут.

– Вы все покойники! – заорал он, бешено вращая глазами. – Обещаю, что лично спущу с вас шкуры!

– На колу тебе будет не до наших шкур, – улыбнулась Виста.

– Ах ты, су…

Он не успел договорить. Тяжелый кулак охранника ткнулся ему в спину и разбойник вылетел из дома, открыв головой дверь.

3

Покончив с затянувшимся ужином, они разошлись по комнатам. Но отоспаться не удалось. Едва Виста успела растянуться в постели и устало смежить веки, как стены дома содрогнулись от тяжелого удара, заставив ее подскочить, как ужаленную.

– Хозяин, открывай! – донесся со двора чей-то знакомый мерзкий голос. – Открывай, гад, а то хуже будет! Пожжем все начисто! Открывай!

Виста быстро собралась, мигом скатилась вниз, но Ладомир был уже здесь, в полной боевой готовности. А рядом, сгорбившись и поминутно вздыхая, уныло бродил хозяин, зажигал светильники, хотя светлее почему-то не становилось.

– Сколько там людей? – с ходу спросила девушка.

– Ты бы лучше спросила, сколько здесь, – пробурчал витязь.

– А что, постояльцев больше нет? – удивилась девушка.

– Есть-то они есть, но ты попробуй их подыми. Сгорят, не почешутся, – грустно сообщил Варга.

– Хозяин! – проревел голос со двора. – Считаю до десяти, или ты откроешь, или пускай эти двое ублюдков выйдут сюда! Если нет, тебе конец!!

Виста узнала кричавшего. Это был Зубогрыз, которому вообще-то полагалось сидеть в погребе, а не ломиться в дверь.

– Очевидно, мы повязали не всю шайку, – поделился догадкой витязь. – Наверно, остальные ждали неподалеку. А когда трое не вернулись, пробрались во двор, и вытащили из погреба этих дурней. Кстати, Варга, если ты подзабыл, как держать оружие, самое время вспомнить.

Хозяин только тяжело вздохнул в ответ и торопливо поднялся наверх.

– Судя по шуму, там человек двадцать, не меньше, – прислушался витязь, и неожиданно добавил. – Хорошо бы и мне туда, здесь же и размахнуться негде.

– Спятил, никак? – покрутила у виска девушка. – Кто ж тебя выпустит на ровное место. Тебя стрелами забьют, как куропатку.

– В такой-то темноте, да стрелами? – усомнился витязь. – Не думаю, что промеж них хорошие лучники водятся.

– Десять! – радостно завопили со двора.

И тотчас дверь содрогнулась от тяжкого удара. Засов затрещал и, вторя ему, со второго поверха донесся отчаянный вопль. Проломив перила, сверху вылетела тяжелая туша хозяина и звучно шмякнулась на пол. А затем на лестнице показались двое.

– Откуда они взялись? – нахмурилась Виста.

– Через чердачное оконце, – пояснил Ладомир. – Молодцы, время зря не теряют. Держи дверь!

Он поудобнее перехватил меч и шагнул вперед. Виста осторожно отступила к двери, неотрывно следя за приближающимися разбойниками. Один из них медленно крался вдоль стены, очевидно, рассчитывая пробраться к дверям, второй, легко перепрыгивая через столы, мчался прямо на витязя.

– Какой прыгучий, – усмехнулся Ладомир. – Прямо кузнечик какой-то.

Он лениво взмахнул мечом, но разбойник ловко увернулся и быстро отступил, окружив себя стальным вихрем.

– Ты глянь-ка, что творит, – витязь восхищенно зацокал языком, глядя на сложные фигуры, выписываемые мечом. – Это ж сколько упражняться надо.

– Кончай его, Ладомир, – прошипела Виста, не спуская глаз со второго противника. – Нашел время!

– Грубая ты, – осудил девушку Ладомир. – Человек вон какую красоту кажет, а ей бы все убивать. Кровожадная ты.

Он ударил быстро и мощно. Сверкающая завеса вокруг разбойника жалобно звякнула, разлетевшись стальными обломками, а следом на пол обрушилось его разваленное пополам тело.

– Красиво крутил, – признался Ладомир. – Но кто ж с таким ножичком на двуручник кидается?

Сходившийся было с Вистой второй разбойник неожиданно отскочил в сторону и в воздухе сверкнули метательные ножи. Он швырял их двумя руками, одновременно в Висту и Ладомира, но они отбили ножи без труда. Последним в воздухе мелькнул меч, витязь с улыбкой отшвырнул его, и разбойник нахмурился.

– Это было глупо. Чем теперь будешь драться? – поинтересовался витязь. – Голыми руками?

– Я могу и руками, и зубами глотки рвать! – злобно прорычал разбойник. – А вот ты-то, небось, голыми руками забоишься, привык своей оглоблей крутить.

– Ты правда думаешь, что без меча я с тобой не справлюсь? – искренне удивился витязь, медленно приближаясь к противнику.

– Ладомир, если ты не хочешь резать безоружного, я могу и сама, – вмешалась в разговор Виста и, подарив Ладомиру сердитый взгляд, двинулась вперед.

– Эй, остынь, – насупился Ладомир, хватая ее за плечо. – Не балуй! У тебя было время разобраться. Теперь он мой.

С этими словами он отложил меч и, показав пустые руки, шагнул к разбойнику.

– Держись, кудрявый.

Мальчишка, вздохнула Виста, с рождения до смерти все мужчины всегда остаются драчливыми мальчишками. Она опасливо покосилась на трещавшую дверь. Дверь тяжелая, хорошая, такую скоро не разобьют. Ну что ж, пока время есть, пусть забавляется.

Дальнейшее произошло очень быстро. Витязь без труда зацепил противника, с удовольствием поднял над собой и с силой обрушил на ближайший стол. Не выдержав потрясения, толстый дубовый стол с возмущенным треском развалился, но разбойник оказался заметно крепче. Поднялся, покачнулся, метнул исподлобья взгляд на витязя, и неожиданно резво отпрыгнул назад, к двери. Виста рванулась к этому хитрецу, ударила мечом, но было поздно. Зарубленный хитрец и сбитый засов пали почти одновременно, и тотчас в дверь снова ударили. Дубовые створки резко распахнулись и отшвырнули замешкавшуюся Висту. Удар пришелся в лоб и девушка без чувств покатилась по полу.

Ладомир успел дотянуться до меча, и первые трое ворвавшихся покатились по полу, обливаясь кровью. Еще один взмах и еще двое страшно закричали, зажимая выпадающие внутренности. Но удержать этот визжащий и вопящий поток разбойников витязь уже не мог.

– Эй ты, чурбан железный, оглянись, – довольный голос Зубогрыза заставил витязя похолодеть.

Он медленно повернулся, догадываясь, что сейчас увидит. Увлекшись боем, он оставил Висту без присмотра, и разбойники не упустили этого шанса.

Зубогрыз радостно щерился, придерживая Висту одной рукой, а другой тыча ножом в шею. Выругавшись, Ладомир шагнул вперед.

– Стоять! Впрочем, если тебе наплевать на эту девку, давай, продолжай в том же духе, – посоветовал разбойник.

Витязь понимал, что живыми их не выпустят. Но обречь девушку на смерть прямо сейчас… Он опустил меч.

– Вижу-вижу, не наплевать, – осклабился Зубогрыз. – Ну, тогда отдай ребятам меч, и я тебя умоляю – не дергайся, у твоей подружки такая нежная кожа.

К Ладомиру подскочил один, ухватился за руку с мечом. Витязь повернул к нему налитые кровью глаза и тот испуганно шарахнулся прочь.

– Но-но! Не шали, парень, – пригрозил Зубогрыз. – Этот бой ты проиграл. Отдавай меч и не дури.

Разбойник снова приблизился, злобно вырвал меч. Тяжелый двуручник своенравно выскользнул и упал разбойнику на ногу, заставив его охнуть и разразиться ругательствами. А когда он с усилием поднял и потащил меч, витязь презрительно скривил губы.

– Ты губы-то не расшиперивай! – зло выкрикнул Зубогрыз. – Ты свое отулыбался.

Он кивнул кому-то, сзади ударили по ногам и витязь тяжело рухнул на колени. А затем на затылок обрушилось нечто тяжелое и Ладомир со стоном повалился на пол. В голове зазвенело, зашумело, в глазах закружился хоровод звезд, но витязь заставил себя упереться руками в пол, и стал медленно подниматься.

– Не зря их называют меднолобыми, ох, не зря, – раздался над ним чей-то голос. – От такого удара я бы уж олос. – От такого удара я бы уж врут люди, видать, и впрямь у этих героев черепа литые.

На плечи надавили, удерживая на коленях, витязь не стал упрямиться, остался, решив перевести дух. В глазах постепенно прояснилось и прямо перед собой он разглядел ухмыляющееся лицо Зубогрыза.

Взгляд витязя метнулся ему за спину, но, наткнувшись на двух разбойников, удерживавших бесчувственную Висту с ножом у горла, вернулся к Зубогрызу. Губы разбойника, разбитые ударом Висты, сильно опухли, но не могли скрыть зияющих провалов во рту.

– Зубогрыз, – прохрипел витязь. – Как зубы, дышать больше не мешают?

Разбойник ударил коротко, без замаха, витязь не успел убрать голову и удар буквально потряс его. Он пошатнулся, но устоял.

– Здоровый бугай, – радостно сообщил Зубогрыз. – Я уж ребра собрался ему пересчитать, а он все стоит и стоит. Ага, я понял, братцы, он же, злодей, хочет, чтоб я руки об него отбил.

Он снова ударил, но витязь был уже начеку и успел подставить плечо, так что кулак разбойника проехался по кольчуге, содрав кожу в кровь. Он заскрежетал зубами, но, встретив тяжелый взгляд Ладомира, ударить еще раз не рискнул. Что-то мелькнуло в глазах витязя, что-то такое, отчего захотелось съежиться и забиться куда подальше. Даже повисшие на плечах у витязя разбойники отнюдь не прибавляли уверенности.

– Нет, братец. Ты не умрешь легкой смертью. И ты не умрешь первый. Я тебе обещаю, – прошипел Зубогрыз, зажимая кровоточащую руку.

В ребра витязю уперлись мечи, но он их даже не заметил. Он внимательно осматривал разбойников, оценивал силы. Приметил лучников, но вряд ли они рискнут стрелять в царившей толчее. А кое-кто уж и тетиву торопился снять. Витязь едва не сплюнул. Быстро они уверовали в победу. Обычные лихие людишки, опасные для крестьян, но не для опытного воина. Он мог разметать их в один момент, если бы не нож у шеи Висты.

– Ты пока поживи, я не хочу, чтобы ты пропустил наш праздник, – продолжал болтать Зубогрыз. – Какой праздник спрашиваешь? Отвечаю, встреча с твоей очаровательной подружкой – это и есть праздник. Знаешь, сколько мы без баб в лесу просидели?

Он вернулся к девушке, встряхнул, приводя ее в чувство, а затем толкнул на стол.

– Держите крепче, братцы, девка шкодливая!

Висту плотно прижали к столешнице, Зубогрыз неторопливо убрал нож, погладил ее вздернутые ягодицы.

– Ты, девонька, расслабься и получи удовольствие перед смертью, – он оглянулся к дверям. – Атаман?

У входа, в окружении пары дюжих молодцов, с перевязанной головой сидел Сом. Судя по его нездоровому виду, удар дверью не пошел ему на пользу, отметил про себя витязь. Атаман отрицательно качнул головой и Зубогрыз, плотоядно ухмыльнувшисьа душе неожидояс. Ладомир напрягся, готовясь к прыжку, но его опередили.

Истекающий слюной разбойник шагнул к девушке, но она вдруг с силой согнула ноги, и одна из пяток вошла Зубогрызу точно в причинное место. Тот скрючился от боли, завопил дурным голосом, но тут же его вопли потонули в дружном реве гогочущих разбойников. Но очень скоро им стало не до смеха.

Забытый всеми хозяин, досель неподвижно лежавший на полу, вдруг зашевелился. По телу поползли судороги, потом оно забилось мелкой дрожью. Подошел недоумевающий Третьяк, ухватил за шкирку и заботливо поинтересовался:

– Ты не приболел случаем, толстяк? Так ты скажи, мы подлечим. Мы ж от всего лечим – от лихорадки, от сглаза, от…

Варга поднял голову и разбойник, налетев на взгляд удивительно желтых глаз, на оскаленную звериную пасть, с торчащими наружу клыками, отшатнулся в страхе. А хозяин продолжал стремительно меняться. Поросшее шерстью лицо стало удлиняться, быстро теряя человеческий облик. Тело разбухало, растягивая одежду, и она вскоре лопнула, обнажив косматое туловище огромного волка. Точнее – оборотня, ибо никакой волк не достигнет таких размеров, но главное – не сможет так быстро двигаться. Его черный силуэт мелькнул в воздухе и тотчас ошарашенную тишину корчмы разорвал предсмертный хрип Третьяка, не успевшего даже поднять меча.

– Оборотень!.. – истошный вопль вылетел сразу из нескольких глоток, и разбойники в панике бросились к выходу. Но там, утробно рыча и готовясь к новому прыжку, их поджидал Варга.

Ощутив ослабевшую хватку разбойников, Виста вывернулась и юркнула под стол, туда, где сиротливо покоился ее меч. Озверевший от боли и ярости Зубогрыз нырнул следом, и тут же вывалился наружу, обхватив ладонями горло, из которого фонтаном била кровь.

А затем на разбойников обрушилась многорукая смерть. Подобно быстрому потоку горной речки неслась среди них Виста, кружась и вспениваясь смертоносными бурунами возле очередного препятствия. Она струилась, лавировала между людьми, столами, скамьями, нигде не останавливаясь, не задерживаясь ни на миг, меняя направление и скорость.

А вокруг падали, ругаясь и булькая, хрипя и зажимая хлещущую кровь разбойники. В полумраке корчмы вороненый клинок Висты был почти незаметен, и иногда, ее изящные повороты, красивые движения рук казались необычным танцем. Но каждый ее шаг, каждый взмах руки обрывали чью-то жизнь. Люди падали один за другим, и далеко не всякий успевал понять, откуда пришла смерть.

Ладомир бился неподалеку. Едва оборотень ринулся в толпу, сея панику, витязь прыгнул на своего охранника. Рука разбойника хрустнула, Ладомир выловил из воздуха падающий меч, и его второй сторож рухнул с раскроенным черепом. Привыкший к тяжелому двуручнику Ладомир почти не ощущал веса захваченного меча. Иногда даже чудилось, что машет пустой рукой, а разбойники разлетаются на куски под воздействием какой-то магии.

Ладомир двигался быстрее, а главное, гораздо умнее противника. Разбойники суетились, совершали массу ненужных движений, и создавалось впечатление, что они просто путаются в своих руках и ногах.

Ни один из них не оказал достойного сопротивления. Бой быстро превратился в бойню, размеренную рубку пока еще живого мяса. Шаг вперед, уход, встречный удар – труп. Шаг в сторону, легкий уклон, удар – еще один. Еще шаг – еще…

Становилось неизмеримо скучно. Под конец Ладомир отбросил ненужный меч – его кулак убивал не хуже отточенной стали.

Когда все было кончено, Виста присела на лавку, тяжело дыша, и Ладомир с удивлением покосился на нее.

– Чего это ты запыхалась, камни таскала что ли? – осведомился он.

Но девушка даже не посмотрела в его сторону. Ее взгляд не отрывался от косматой и окровавленной звериной фигуры, застывшей у порога корчмы, среди изуродованных тел. Один из них, с вырванной глоткой, еще дергался, и Ладомир признал главаря банды.

– Чего он опять к дверям полез? – заметил витязь задумчиво. – Я ж ему, считай, знамение указал, когда дверью-то по башке… Да от судьбы не уйдешь.

Оборотень покосился на людей, коротко рыкнул, и принялся рвать полуживого Сома. Девушка испуганно попятилась, налетела на витязя, и он успокаивающе погладил ее по плечу.

– Ладомир, ты видишь? – ее дрожащий палец тыкался в сторону насыщающегося зверя.

Ладомир отмахнулся.

– Ну и что?

– Так он же…

– Оборотень тоже человек, – заверил Ладомир.

– Да? – с сомнением спросила она, не сводя глаз с оборотня.

– Конечно, – кивнул витязь. – Проголодался, бедняга.

– А за нас эта зверюга потом не примется?

– Какая же это зверюга? – удивился витязь и укоризненно добавил. – Нехорошо так о хозяине говорить, тем более что он тебя от бесчестья спас.

Виста отстранилась от Ладомира, ядовито усмехнулась.

– Да уж, от тебя бы я помощи точно не дождалась. Удивляюсь, как ты не помогал им меня держать.

Ладомир пожал плечами, дескать, все в порядке, на благодарность он даже и не надеялся. Тем временем оборотень насытился и стал превращаться в человека, так что вскоре перед ними стоял хорошо знакомый, хотя и совершенно голый корчмарь.

– Ну, чего уставились, – хмуро пробурчал оборотень.

Оглядев разбойников, он выбрал наиболее подходящего по размерам и наименее пострадавшего от его клыков и торопливо стянул одежду.

– Завидую я вам, оборотням, – вздохнул Ладомир. – Бился, бился, а на теле ни единой царапинки.

– Ладно, вы как хотите, а я падаю от усталости, – Виста чуть ли не бегом скрылась наверху.

Ладомир проследил за ней и пожаловался хозяину:

– Вот так всегда, бьешься, бьешься за чью-то жизнь и честь, а тебе слова доброго не скажут.

– Ты тоже можешь идти дрыхнуть, – доброжелательно посоветовал Варга. – Как я понимаю, в город вы не поедете?

– Какой там город? Будь он по пути, а так… Я спешу в Киев, – важно сказал Ладомир. – Так что сдавай эту шайку властям, получай деньги и радуйся жизни, оборотень. Только не забудь нас поутру покормить хорошенько, да пару лошадок в дорогу, да запас еды, то да се, по рукам?

Оборотень согласно кивнул.

– И еще, Варга, – Ладомир несколько замялся. – Я ведь знаю, что означает твое имя. Кажется, на севере варгами называют оборотней.

– И что это меняет? – усмехнулся хозяин.

– Да ничего. Просто очень странное имя, для оборотня.

Варга тяжело вздохнул.

– Тебе не понять, витязь. От старости все, да от усталости. Слишком стар я для таких вот дел, – он мрачно кивнул в сторону трупов.

– Получается, что твое имя и название постоялого двора не случайны. И давно ты ищешь смерти, оборотень? – очень тихо спросил Ладомир.

– Не знаю я, ищу я чего или нет, – проворчал Варга. – Я просто устал. Пять лет назад, когда хозяин этой хибары хотел узнать, кому ее продает, я в шутку назвал себя варгом. С тех пор и повелось. И только когда я сменил старое название постоялого двора на нынешнее, вдруг понял, что мое новое имя не было шуткой. Но, оказалось, – грустная улыбка прорезала лицо оборотня, – что никому нет дела до корчмы «Одинокий волк» и до ее хозяина со странным именем Варга.

Он замолчал и стал вытаскивать мертвые тела во двор.

– Так или иначе, но я должен поблагодарить тебя за помощь… – начал витязь, но Варга оборвал его.

– Не нужно меня благодарить, – он внимательно посмотрел в глаза Ладомиру. – Мне приказали позаботиться о вас, и я выполнил приказ. Но в следующий раз мы можем встретиться врагами.

– Приказ? Чей приказ? – ошеломленно спросил Ладомир.

Но Варга лишь оскалил в усмешке зубы, толкнул входную дверь и поволок наружу очередной труп. А Ладомир отправился к себе, сильно озадаченный услышанным. Добравшись до комнаты, он первым делом заложил дверь засовом – на всякий случай, мало ли что, оборотень все-таки.

4

Ладомиру показалось, что он едва опустил на подушку голову, однако в комнате стало заметно светлее, а в дверь уже ломился кто-то чересчур настойчивый. Мощные удары следовали один за другим, и у витязя возникло стойкое ощущение, что лупят по его голове. Он зарычал, попытался укрыться под одеялом от этого ужасного стука, но к нему вдруг добавился чей-то противный голос.

– Это я. Все уже готово.

Ладомир с трудом продрал глаза, вспомнил ночной бой. Неужто не добили кого? Да нет, голос вроде хозяйский, так какого рожна надо?!

– Ты чего это, хозяин, совсем там озверел от своей волчьей жизни? – возмущенно заорал витязь. – Мы, понимаешь, всю ночь его жизнь спасаем, а он даже заснуть не дает!

– Так утро уже, – удивился хозяин. – Впрочем, как будет угодно доблестному витязю, но завтрак на столе. И твоя боевая подруга внизу.

Услышав последние слова, Ладомир мигом очутился на ногах, быстро оделся, и чуть ли не бегом бросился к лестнице, где и столкнулся нос с носом с Вистой. Она тоже спешила вниз, протирая глаза, и одновременно пыталась на ходу надеть куртку.

– Ах он, волчья сыть, – буркнул Ладомир, уставившись на ее полуприкрытую грудь. – Тебе он тоже сказал, что я в харчевне?

Виста кивнула, спросонья еще не вполне понимая, чего это он с таким интересом разглядывает, наконец поняла, быстро застегнулась и заторопилась вниз.

– Наглец, – уронила она, проходя мимо.

– А то! – обрадовался Ладомир, спеша за ней. – Корчмарь тот еще наглец, даром что оборотень.

После плотного завтрака они вышли во двор. Сияющий, как начищенный клинок хозяин вывел оседланных лошадей, с притороченными мешками с едой.

– Вы уж не обессудьте, доблестные витязи, боевых коняшек у меня нету. Только эти вот лошадушки. Хоть и выглядят неказисто, но выносливые… жуть просто!

– А где эти? – Ладомир оглянулся, ища глазами трупы разбойников.

– Все, – развел руками корчмарь.

– Уже сдал и деньги получил? – удивился Ладомир.

Хозяин снова кивнул, расплываясь в милейшей улыбке. Ладомир тяжело, преодолевая сопротивление сытого желудка, поднялся в седло.

– Ой, не верю я тебе, волчья твоя морда, не верю. Но, по правде говоря, мне все равно, куда ты их дел, сам съел или с друзьями лесными.

– Будьте осторожны в лесу, – напутствовал Варга с кривой ухмылкой. – Нечисть совсем очумела – днем шныряет, как ночью. Вон ведь, две дюжины разбойничков было, и то из лесу сбежали, не сдюжили, а вас всего ничего, на один кус. Дождались бы лучше обоза купеческого.

– Да ладно тебе стращать нас, – оборвал его Ладомир. – Сам видел, чего они стоят, эти твои разбойнички. С одной девкой да волком старым не справились. Бывай!

Они двинулись со двора, а Варга еще долго стоял у ворот, смотрел им вслед и что-то странное туманилось в его глазах. Не сразу и разберешь, что там – зависть, ненависть али еще чего?

 

Глава четвертая

1

Несмотря на грозные предупреждения Варги, лесные чудища на дороге упорно не попадались. Их не оказалось ни за первым поворотом, ни за вторым, ни даже за третьим. Обитатели леса жили своей обычной жизнью и не выказывали никакого интереса к двум путникам.

Очень скоро они расслабились, перестали замедлять ход перед каждым дорожным изгибом, оглядываться на каждый шорох. Да и шорохи вскоре больше не казались подозрительными, так, самые обычные, лесные.

Ладомир беспечно задремал, добирая остатки сна, прерванного ночным боем, а Виста погрузилась в бесконечные и мучительные размышления, пытаясь разобраться в последних событиях и главное – своем отношении к витязю.

Не далее, как вчера вечером она строила разнообразные планы по использованию витязя в своих интересах. Когда Тайкес сообщил о письме, что Ладомир вез в Киев, она поначалу обрадовалась – это действительно могло серьезно облегчить ей задачу. Пожалуй, в тот миг она могла бы и пожертвовать витязем. Но именно в тот миг.

Потому что после был встревоженный взгляд Ладомира, рыскавший по двору в ее поисках. А потом – короткая, но яростная схватка с разбойниками, и сузившие глаза Ладомира, готового ради нее порвать всех голыми руками, даже ценой собственной жизни. И теперь, на вопрос – сможет ли она бросить Ладомира на алтарь клана – она не знала ответа.

Сильный запах корицы ударил в ноздри, и Виста инстинктивно натянула поводья, еще не осознав, что это может означать. А когда осознала, по спине вовсю бегали мурашки.

– Ладомир! – зашипела она прямо в ухо витязю, отчего тот спросонья аж подпрыгнул в седле. – Одевай кольчугу!

– Что случилось? – прошептал витязь, настороженно оглядываясь.

– Чуешь?

Ладомир принюхался.

– Да, что-то знакомое. Пряность какая-то. Может, купцы какие проехали?..

– Ага, купцы, из тех, что по кладбищам могилы роют и мертвечину жрут.

Витязь потянул из мешка кольчугу, но тут из-за поворота стремительно и бесшумно выметнулась крупная мохнатая тварь.

– Гуль – людоед! – воскликнула Виста. – Его нельзя убить простой сталью. Попробуй отвлечь!

Но витязь не слышал девушки, все его внимание поглотило неведомое чудище. Ладомир торопливо спешился, не отрывая взгляда от приближающегося гуля, оценивая его силу, скорость, вероятную манеру боя.

В три огромных прыжка гуль достиг людей и прыгнул. Уже в воздухе его передние лапы ощетинились веером кривых когтей, приоткрылась пасть, обнажив желтый ряд острых зубов. Витязь резко повернулся на носке, пропустив чудище мимо, и с размаха полоснул по его спине. Явственно ощутил, как меч погружается в упругую плоть, как рвутся тугие мышцы и сухожилия.

Гуль люто взревел, но вместо того, чтобы упасть замертво или хотя бы замедлить движение, тут же развернулся и напал вновь. Не ожидавший такой прыти Ладомир замешкался, в последний момент подшагнул вперед, избегая смертоносных когтей, и угодил под удар предплечья.

Но и этого оказалось достаточно. Удар был столь силен, что витязь перекувырнулся пару раз в воздухе и грянулся оземь. Превозмогая боль он закопошился, собирая себя по частям, попытался подняться, но, наткнувшись на мощный аромат корицы, замер. В глазах немного прояснилось, и Ладомир обнаружил людоеда прямо над собой. Плотоядно заурчав, гуль распахнул пасть и, роняя густую слюну, потянулся к человеку.

А затем страшный рев гибнущего зверя ударил по ушам Ладомира. Судорога потрясла тело людоеда, он вытянулся во весь свой немалый рост, и обрушился вниз, так что Ладомир едва успел откатиться в сторону.

– Ну, разве ж так бьют, – укорил он девушку. – Он же чуть не придавил меня.

– В следующий раз буду аккуратней, – пообещала ему Виста. – Только не жалуйся, если тебе оттяпают чего-нибудь лишнее. Голову, например.

Ладомир с интересом наблюдал, как тело гуля быстро теряет очертания и постепенно растворяется в воздухе. Спустя несколько мгновений лишь сильный пряный запах напоминал людям о прошедшей схватке.

– Никогда не видел таких, – Ладомир посмотрел на Висту так, как будто подозревал, что это она притащила с собой гуля.

Девушка усмехнулась.

– Надеюсь, и не увидишь. Если, конечно, она не оставила здесь потомства.

– Она? Это чудо-юдо была она?

– Да, это была самка. Самцы, конечно, крупнее, но они чересчур тупые и медлительные, – Виста особенно подчеркнула последние слова, и Ладомир начал подозревать, что она имела в виду не только самцов гулей. – Они, как правило, питаются мертвечиной, поэтому чаще попадаются на кладбищах. По случаю не побрезгуют и свежатиной. И хотя сами они редко нападают на человека, из-за устрашающей внешности и кровожадности их активно используют маги. Уверена, кому-то из них ты перешел дорожку.

– А может быть, это ты перешла кому-то дорожку? – улыбнулся Ладомир. – Ведь это существо не из наших краев, не так ли?

– Так, – улыбнулась в ответ девушка. – Но ведь и ты, кажется, возвращаешься из Царьграда? И потом, перед тем, как подослать наемного убийцу или такое вот чудище, обычно тщательно изучают жертву, ее привычки, слабые места. Поэтому тот, кто послал этого людоеда, знал, что у тебя нет оружия против него. Он лишь не учел, что такое оружие есть у меня.

– Можно взглянуть?

Витязь с любопытством осмотрел меч Висты. Прямой однолезвийный клинок, не превышавший в длину полутора локтей, был сделан из отличного булата. Именно из такого был сделан его собственный двуручник, приобретенный в Царьграде. Витязь, правда, еще не очень-то хорошо владел им, но пользовался любой свободной минутой, чтобы поупражняться.

Имел двуручную рукоять и меч Висты, хотя и непонятно зачем – богатырского удара таким мечом все равно не нанесешь. Бесспорно, с гулем он управился хорошо, да еще и с разбойниками, вдруг вспомнил витязь. Но то разве противники? А вот что можно сделать таким малышом супротив настоящего воина, закованного с ног до головы в железо?

– Хороший ножик, – не удержался он от усмешки, возвращая оружие хозяйке.

– Ножик? Да что же тебе одни ножики мерещатся? Или ты мечом называешь только ту оглоблю, что висит у тебя за спиной?

Она не дала ему времени возразить, свирепо ткнула пальцем в вороненое лезвие, по которому бежала тонкая, едва заметная серебряная вязь орнамента.

– Смотри! Это высеченные серебром магические символы, наложенные опытным магом. Именно благодаря им и этому ножику ты сейчас здесь, а не в желудке людоеда.

– Зачарованный меч? – переспросил витязь.

– На нем особые заклятия против всякой нечисти, известной людям.

– Всем людям? – уточнил Ладомир.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – кивнула Виста. – Ты прав, наш маг не может знать заклятий против местных тварей. Но ведь остается серебро, а насколько я знаю, оно действуют одинаково эффективно на всех древних существ, по всему миру. Думаю, что если меч и не убьет кого-то из местных, то, во всяком случае, хотя бы немного ослабит. Кстати, было бы нелишне, если бы ты одел кольчугу.

– Ты думаешь, поблизости может быть еще одна такая тварь? – Ладомир обеспокоено оглянулся.

– Может быть. Я ж не знаю, кому ты насолил в Царьграде, – задумчиво заметила Виста. – А может, задолжал кому?

Ладомир широко улыбнулся.

– Может и задолжал, но вряд ли они смогли бы прислать такое чудище.

– Ну, не хочешь говорить – твое право, – пробормотала девушка. – Подожди пока здесь, а я посмотрю откуда ведут следы.

Девушка углубилась в лес и вскоре следы гуля вывели на небольшую прогалину, где они и пропали, но взамен обнаружились человечьи. Осмотревшись, Виста склонилась над землей, разглядывая отпечатки, и в этот момент на плечо легла чья-то рука.

Сердце разом ухнуло вниз, но девушка даже не вздрогнула. В клановой школе умели вырабатывать нужные рефлексы, но главное, там учили думать головой. Тот, кто смог бесшумно подкрасться, мог также без шума и прикончить ее. А если он этого не сделал, значит, пока она нужна живой. Поэтому Виста не стала шарахаться, хвататься за меч, она просто медленно повернула голову. И, конечно же, увидела ненавистное лицо Тайкеса.

– Это ты послал гуля? – вырвалось у нее раньше, чем она успела прикусить язык.

В клане не любили глупых и бессмысленных вопросов, впрочем, Тайкес счел вопрос уместным и кивнул в ответ.

– Демон раздери тебя, чего ты добиваешься? – прошипела девушка, сжав кулаки.

Тайкес пристально вгляделся в ее перекошенное от ярости лицо.

– У меня были причины, – веско уронил он.

– Какие еще причины! – продолжала кипятиться Виста. – Я выполняю порученное мне задание, а ты мешаешь мне, и при этом твердишь о каких-то причинах!

– Мне очень жаль, Виста, если ты не видишь очевидного. Более того, мне начинает казаться, что старейшины клана поторопились, доверив тебе выполнение столь сложной задачи.

И тут ее прорвало. Она выхватила меч с такой скоростью, что ни один воин не успел бы даже шевельнуться. Но Тайкес не был воином, он был Ночным Лезвием, и не уступал Висте в быстроте реакции. Он перехватил ее руку, сжал с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли, но его вторая рука уже зажимала рот, заглушая крик.

– Тихо! – его глаза нависли над ней, подавляя волю, и ей стало по-настоящему страшно. Их учили никого не бояться – ни человеческих противников, ни демонических. Только одного должны были бояться Ночные Лезвия – нарушить законы клана. А поднять руку на старшего…

– Девчонка! Ты хочешь, чтобы сюда заявился этот дикарь? – он говорил шепотом, но его слова с такой силой впечатывались ей в голову, будто их вбивали молотом.

Легко преодолев сопротивление, он вогнал ее меч в ножны и наконец разжал свои руки-клещи. Виста обессилено прислонилась к ближайшему дереву, уткнувшись глазами в землю, но даже кожей она ощущала презрительный взгляд Тайкеса.

– Гуль должен был убить Ладомира и дать тебе возможность самой довезти письмо, – объяснил Тайкес. – По своей глупости ты спасла его, но это тоже идет на пользу, потому что укрепит его доверие. Гуль был беспроигрышной идеей.

– И все-таки я предпочла бы самостоятельно выбирать способы выполнения моего задания! – все также не поднимая глаз буркнула девушка.

– Я не мешаю тебе выбирать, – сказал раздраженно Тайкес. – И хватит об этом! Тебе пора возвращаться, пока он ничего не заподозрил. И помни, что у тебя своя задача, у меня своя, и мы оба будем поступать так, как сочтем нужным.

Дрожь в коленях несколько улеглась и Виста заставила себя оторваться от дерева.

– Ответь мне на один вопрос, и я уйду, – девушка выжидающе посмотрела на Тайкеса.

Он молчал и Виста решила выяснить давно мучивший ее вопрос.

– Ведь ты тоже из этих мест, Тайкес. Скажи, из какого ты племени, быть может ты жил рядом с моими родителями.

– Ты думаешь, это имеет какое-то значение? – резко отозвался Тайкес. – В клане Серебристых Клинков нет ни русов, ни полян, ни древлян. Там есть только Ночные Лезвия. Очень плохо, что ты до сих пор не поняла этого. А теперь поторопись, тебя ждут.

Виста резко повернулась и пошла прочь. Встреча с Драгой и целых две встречи с Тайкесом призывали серьезно задуматься о задании. Вполне вероятно, что ее участие было лишь небольшой частью какого-то глобального плана. Иначе они не стали бы присылать сюда этого сукина сына!

– Как я и говорила, – как можно равнодушнее сообщила она Ладомиру, поднимаясь в седло. – Какой-то колдун вызвал гуля, указал цель и вовремя смылся.

Она испытующе посмотрела на Ладомира, но тот возмущенно отмахнулся.

– Да нет у меня врагов среди магов, нет! – отрезал он.

2

Помня о предупреждении Варга, они устраивались на ночь со всевозможными предосторожностями. Собрали огромную кучу сушняка на костер, а вокруг Виста очертила волшебный круг. Но на этот раз ночь прошла на удивление спокойно.

Ранним утром, пересекая границу магического круга, Ладомир застыл над ней, с любопытством поковырял черту носком сапогом и покосился на Висту.

– Если уж посчастливилось мне ехать вместе с ведьмой, может, раскроешь мне секрет. Вот я никак не могу взять в толк, почему через эту черту не может перешагнуть какой-нибудь упыреныш? Я же спокойно хожу туда-сюда и ничего не чувствую.

Виста улыбнулась.

– Дело не в черте. Она – только видимая часть моего действия, сама по себе не имеет никакой силы.

Увидев полнейшее недоумение на лице витязя, Виста вздохнула.

– Может ты не знаешь, но вся нечисть появилась на земле задолго до человека, – стала объяснять она. – Эти древние существа отличаются от человека не только внешне, но и внутренне, прежде всего – своими чувствами. Каждый из них умеет видеть невидимое, у магов это называется магическим зрением.

– Да, я слышал об этом, – кивнул Ладомир. – Еще я слышал, что когда-то все люди обладали таким зрением.

– Так говорят наши мудрецы, – подтвердила Виста. – Но человек изменился, он вообще легко меняется, потому и легче выживает. Но сейчас такое зрение редкость. Если человек рождается с ним, ему прямая дорога в колдуны или волхвы. А эти твари по-прежнему рождаются такие же, как и раньше. Конечно же, оно развито у них не так сильно, как у колдунов, но зато оно есть у всех. Так вот, начертание волшебного круга есть действие, видимое именно магическим зрением. Заключается же это действие в том, что… – Виста замялась, пытаясь подобрать слова попроще.

– Ты уж говори-говори, – насупился Ладомир. – Что-нибудь пойму, я же не дурень последний.

Виста с сомнением посмотрела на него и продолжила рассказ.

– Грубо говоря, я как бы повесила знак, предупреждающий нечисть об опасности.

– Этот знак может убить? – спросил Ладомир.

– Нет, не может. Для убийства существуют особые охранные заклятия, но они отнимают много сил, а ведь я не ведьма. Для меня проще поставить такой вот знак. Представь себе, ты увидел человека с мечом, и ты уже поневоле относишься к нему с опаской. Неважно, умеет ли он обращаться с оружием или нет, но ты уже держишься от него подальше.

– Глупости! – возмутился Ладомир. – Чего это я буду подальше держаться, у меня тоже меч есть. И потом, я с одного взгляда увижу – умеет он сражаться или нет. Это ж видно и по глазам, и по манере двигаться, да по всему видно!

– Ну, хорошо, – согласилась она. – Конечно, ты должен видеть, ты воин. Но представь тогда крестьянина, если он увидит другого, пусть такого же смерда, но с оружием, ножом или топором, он же испугается, верно?

– Верно, – лицо Ладомира посветлело. – Я понял. Эти тупые твари боятся знака, думая, что его оставил могучий чародей, правильно?

Виста изобразила удивление, дескать, хоть и воин, но иногда может и головой работать.

– Но ежели среди них окажется какой-то умник, – задумчиво сказал Ладомир, – или просто более опытный, он сможет распознать обман и тогда…

– Нет уж, – перебила его Виста. – Такие умные не бегают по лесу в поисках пропитания, таким все на блюдечке приносят.

3

К полудню дорога вынырнула из леса и вывела их к небольшой веси. Здесь они пополнили запасы еды и попутно выслушали массу ужасающих историй о злодеяниях нечисти и нежити. При этом действие большинства историй происходило почему-то в соседних селах и деревнях. Особенно яро нечисть свирепствовала к северу, именно там, куда сейчас направлялись путники.

Пытаясь предостеречь, а может даже напугать, местные жители так живо и с таким видимым удовольствием описывали душераздирающие подробности бесчинств нечисти, что Ладомир совершенно точно уверился – здесь, в окрестностях этой веси, уже очень давно не случалось ничего примечательного, если не считать, конечно, мелких и безобидных стычек с русалками да лешими.

Поэтому, едва выехав за околицу, Ладомир поспешно стянул кольчугу и запихнул ее поглубже в мешок.

– Не рано ли? – усмехнулась Виста.

– Сама, небось, кольчугу не спешишь одеть.

Виста пожала плечами.

– Моя сила не в мышцах, а в хитрости и ловкости. А в бою с нечистью это важнее, чем грубая сила.

– Ну, понятное дело. Мы, простые воины – народ тупой и неуклюжий. Нас только броня и спасает. Удивительно, как я еще жив до сих пор, при таком-то раскладе.

Виста бросила на витязя испытующий взгляд, пытаясь понять, обиделся он или нет, но, не прочтя ничего на его каменном лице, вздохнула.

– Ничего такого я не говорила. Но если ты, оказывается, способен читать мои мысли, то надо думать, ты уже далеко не простой воин.

Девушка подарила витязю лукавый взгляд, и Ладомир невольно улыбнулся, поняв, что не способен обидеться на нее.

– Ты не ошиблась, – улыбка витязя сделалась еще шире. – Я даже вижу, что тебя сильно беспокоит безмятежность местных жителей, я прав?

Девушка рассмеялась.

– Неплохо для воина. Но ты переоценил силу моего беспокойства. Конечно, после рассказов корчмаря их спокойная жизнь представляется несколько странной, даже подозрительной. В то время как у соседей вовсю зверствует нечисть, эти – чуть ли не радуются.

– Потому и радуются, что у соседей. Чего тут странного?

Дорога пошла через пшеничное поле и путники изрядно прожарились под палящим солнцем, прежде чем лес, наконец, распахнул перед ними свои прохладные объятия. Но уже на самой опушке Виста внезапно натянула поводья лошади.

– Что? – рука витязя медленно поползла к мечу.

– Ты ничего не слышал?

Ладомир отрицательно покачал головой.

– По-моему, кто-то звал на помощь, – неуверенно сказала Виста.

Она сосредоточилась, пытаясь понять, откуда донесся тот жалобный вскрик, а когда поняла, ее брови поползли вверх. Виста спрыгнула с лошади, осмотрелась и решительно направилась к небольшому свеженасыпанному холмику недалеко от дороги.

– Здесь, под землей, кто-то живой, – она пристально посмотрела на Ладомира. – Что за варварский обычай закапывать живьем?

– Какой еще обычай! – возмутился витязь. – Никого мы не закапываем живьем, – он немного подумал и добавил. – Но если уж закопали, значит за дело.

– За дело? Да вы хуже зверей!

Порывшись в мешке, Виста извлекла на свет маленькую лопатку.

– Теперь-то я понимаю, почему это село нечисть стороной обходит, – пробурчала она, принимаясь за раскопки.

Понаблюдав за ней немного, Ладомир раздраженно сплюнул.

– Не было заботы, да плохо без работы. Хотя, я понимаю, конечно, целый день в седле, – он пожал плечами. – А может и мне малость размяться?

– Давай копать по очереди, – обрадовалась Виста.

– Чур меня! – отмахнулся витязь. – Не воинское это дело. Схожу-ка лучше в лес, отловлю свежатинки.

Виста возмущенно фыркнула.

– Как всегда – бабы за работу, мужики в кусты.

– Мужики, Виста, в селе живут, а я воин, – надменно заметил Ладомир.

Тяжело вздохнув и, посетовав на тяжелое и неблагодарное воинское ремесло, витязь влез в кольчугу и, прихватив лук, быстро растворился в лесу.

Пожалуй, Виста не смогла бы толком объяснить, что заставило ее так рьяно броситься на раскопки. Быть может, хотелось бросить любопытный взгляд на неведомое существо, так сказать, с целью ознакомления с местными обычаями? Быть может. Но уж во всяком случае, причиной ее порыва была не примитивная жалость к страдающему существу, ибо Ночные Лезвия не поступают из жалости и сострадания.

К счастью, долго копать не пришлось и вскорости она наткнулась на небольшой деревянный ящичек. Для домовины он был мелковат, разве что… Неужто грудничка, изверги, закопали?! Девушка содрогнулась, поспешно сорвала заколоченную крышку и остолбенела.

На дне ящичка лежало с дюжину маленьких человекоподобных существ, с непропорционально крупными головами. Из груди каждого торчал деревянный колышек, но все они были еще живы – их глазки смотрели на Висту с такой надеждой, с такой горечью, что сердце ее дрогнуло.

– Варвары! – возмутилась девушка. – Таких крохотулечек живьем схоронили! Что же тут за звери лютые живут!

Она выдернула колышки и случилось чудо – малютки зашевелились, их маленькие сморщенные личики озарила счастливая улыбка. А когда они взялись за руки и весело пустились в пляс, Виста едва не прослезилась от умиления и – страшно удивилась своим чувствам.

Она ли это сидит у разрытой ямы и глупо улыбается, глядя на резвящихся малышей? Безжалостный ночной убийца из клана Серебристых Клинков не может сидеть вот так и млеть от радости, наблюдая за весельем этих маленьких уродцев. Но она… Она смогла.

Непреложная истина клана – не делай людям добра, и они не причинят тебе зла – робко маячила где-то на краю сознания, стараясь не приближаться к бушующим в душе чувствам. Десять лет, проведенных в клане, десять лет изнурительных занятий и смертельно-опасных заданий толпились сейчас вокруг, с молчаливой укоризной наблюдали за ней, но ничего не могли изменить.

Она родилась рабой, но неукротимый дух свободы кипел в ее жилах, выплескиваясь на окружающих обжигающей яростью. И в первую очередь на хозяйских детей. Хозяин имел несколько жен и наложниц, и по двору бегало никак не меньше двух десятков детишек самого разнообразного возраста. Будучи более крупной и крепкой Виста била их всех без разбора и без особых причин, если, конечно, не считать причиной различные оскорбления и нападки. После каждой такой драки ее нещадно пороли, но это никогда не останавливало больше, чем на неделю – этого бывало достаточно, чтобы зажили раны. Хозяин уже не раз грозился прибить ее, но, по причине своей рачительности и бережливости, так и не смог позволить себе уничтожить свою же собственность. Пусть даже такую непокорную и бесполезную, как Виста. Но, едва подвернулся случай, он с радостью и, надо думать, недешево продал ее в один из кланов Ночных Лезвий.

Что привлекло в ней старейшин клана? Воинственность? Северная кровь и кое-какое знание своей прародины? А может серебряный отлив ее пепельных волос – цвет клана?

Скорее всего, старейшины учли все. Ведь они всегда учитывали все и потому редко ошибались. Не прогадали они и в тот раз. Виста оказалась способной и упорной ученицей, выдержавшей все тяготы нелегкого обучения. Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые пришлось пройти.

Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем Кругу, кто претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать решающим.

Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли в памяти слова наставника, не делать его – вот высшая добродетель разумного человека.

Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. И как же приятно оказалось сделать нечто доброе!

Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты.

Когда один из малышей прыгнул в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.

– Что скажешь, маленький? – ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.

Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились ей в лицо. В последний момент Виста отдернулась и он с противным визгом полетел на землю, где принялся отчаянно барахтаться, запутавшись в стеблях травы.

– Что же ты делаешь? – растерялась Виста.

Она отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину клана! Не делай людям добра. Неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы?

В голове все смешалось, но тренированное тело действовало само, и ее руки уже тянули из ножен меч.

Не теряли времени и малыши. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных, и они тотчас напомнили о себе, дружной гурьбой прыгнув ей на спину.

И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в куртку. Острые как бритва зубы легко пробили куртку и впились в ее плоть.

Виста пронзительно взвизгнула. Но кричала она скорее не от боли, а от обиды. От жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста – убийца? Ну, что же, он это получит!

Она взмахнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился истошными воплями оставшихся, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, клинок разрезал лишь воздух.

Виста, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под удара и целехонькие посыпались вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза ее округлились – его половинки медленно, но верно сползались друг к другу.

Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она их стряхивала, успевали вонзить в нее острые зубы.

Они успели основательно искусать Висту, превратив одежду в окровавленные лохмотья, прежде чем она сообразила, что ей с ними не справиться. Когда же один с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял настоящий животный ужас. Если они перегрызут сухожилия…

Виста в страхе попятилась, готовая в любой миг сорваться в паническое бегство. В этот момент ее плечо стиснули чьи-то стальные пальцы, и Виста оглушительно завизжала.

– Чертово отродье! – рявкнул над ухом знакомый голос, и в гуще схватки появился разъяренный Ладомир.

Виста попыталась было все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип.

Но витязь и не нуждался ни в каких объяснениях. Ухватив ее за плечи, он довольно грубо отшвырнул ее в заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку.

Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком покатились на землю. Тем временем Ладомир подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную.

– Держи их! Уйдут, гады! – заорал Ладомир, бросаясь следом.

Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо. Удар подбросил его и он с визгом врезался в грудь Ладомира, где его и накрыла могучая длань витязя.

Спустя несколько минут все было кончено. Ладомир выловил всех малюток, водворил их назад, в домовину, и снова захоронил.

А затем он развернулся к Висте. Она сидела на земле, обхватив руками колени, и глаза ее подозрительно блестели.

Ладомир вздохнул. Да, конечно, ему многое хотелось ей сказать. Во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в жизни, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но, стоило заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру…

– Это злыдни, – буркнул он. – Домашняя нечисть. Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала.

– А почему бы их просто не сжечь? – напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос предательски дрогнул.

– Их невозможно уничтожить, – покачал головой Ладомир. – Их питает человеческая злоба и ненависть. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить. И тогда горе тому, кто откопает.

Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Ладомир присел рядом с ней.

– Найдется чем раны смазать? – спросил он.

Виста кивнула, дрожащими руками порылась в мешке и передала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся за дело.

– Ну вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость, – проворчал он добродушно, смазывая многочисленные царапины и укусы. – А об меня-то зубы они мигом обломали. Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, цельный день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится. Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать…

Виста резко развернулась, едва не выбив из его рук склянку.

– Куртку снять? – яростно вскричала она. – А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?!

Она вырвала у него мазь.

– Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? В постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же я устала от вас!

Ладомир очень не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов его терпение лопнуло и он выложил все, что намеревался сказать ранее. О ее мерзком характере, о черной неблагодарности, о неуемной самоуверенности, о бабской глупости, наконец.

Выговорившись, витязь отошел в сторону и принялся седлать коня. Любой здравомыслящий человек на его месте бросил бы эту вздорную девку прямо здесь, сказал он себе. Что же мешает это сделать ему?

Ладомир подтянул подпругу, ткнул коня кулаком в брюхо, чтобы не надувал зазря, и наконец вспомнил. А ведь он сам обещал доставить ее в Киев. И никто его за язык не тянул. Ладомир отвернулся, ощущая как лицо покрывается красными пятнами.

Виста была в полной растерянности. Ей хотелось плакать. Но как раз этого она не могла себе позволить. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает. Она в состоянии сама справиться со своими проблемами. Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и двинулась к лошади.

Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, надменно выпятив подбородок и свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить плохое настроение.

Следом ехала Виста. Она уже успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Уж кто-кто, а Ладомир был виноват в ее бедах меньше всего. К тому же своей глупой вспышкой Виста поставила свое задание под угрозу – а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?

Хотя, с другой стороны, не бросил же. Может и на пользу пойдет, а то нашел себе боевую подругу. Впрочем, призналась себе Виста, повиниться все же не помешало бы, до Киева еще далековато. Она нагнала витязя, пустила лошадь рядом.

– Ладомир, – тихонько позвала она.

Головы витязь не повернул, но она прекрасно знала, что он ловит каждое ее слово.

– Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка. Наговорила почем зря всяких глупостей. Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми. На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста!

Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя учащенно забилось. Вот ведьма! Веревки из нее вить?.. Скорее она из него канат совьет, а он еще и спасибо скажет.

– Ладно, я тоже хорош был, – буркнул Ладомир в ответ.

Заметив, что черты его лица смягчились, Виста направила кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала вплотную и быстро поцеловала в губы.

– Ты – чудо. Спасибо тебе.

Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если не в вирыи, то уж точно где-то поблизости.

4

Смеркалось. Впереди показалась очередная весь, по первому взгляду – совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде.

– Нечисть тут что ли побывала? – предположила Виста. – Или мор какой?

Ладомир пожал плечами, стукнул в ближайшую избу.

– Эй, хозяева, на ночлег пустите?

Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Ладомир испуганно отшатнулся, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую.

– Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь? Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись?

Старушка тяжело вздохнула.

– Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела.

Ладомир удивился.

– Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может и подсобим.

Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала. И поведала о страшной вештице, что повадилась в село ходить, людям сердца грызть. К князю местному гонцов было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает.

– Кто такая вештица? – шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания.

– В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, – ответил Ладомир. – Обычная ведьма слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него проку? Вот и злобствует такая тварь, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом подчистую выводит, пока ее не прибьют.

– Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть поганую, – попытался успокоить бабку Ладомир, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. – Если, конечно, накормишь.

– Ты что, совсем спятил? – зашипела ему в ухо Виста. – Какое тебе дело до селян, заплатим за ужин, да поедем. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет.

– Ты, конечно, Виста, человек вольный, – холодно ответил Ладомир. – Хоть и кровь русская в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, но, видать, все одно, чужая ты здесь. Нет тебе дела до бед наших. А я, если ты забыла, еще и дружинник княжий. У меня служба такая, защищать князя и народ наш от врагов всяческих.

– Разве не ждет тебя князь ко сроку?

– Ждет, – согласился Ладомир. – Только где он княжить будет, если такие вот твари народ наш под корень изведут?

Виста не ответила и ужин прошел в полной тишине, прерываемой лишь горестными вздохами хозяйки. После ужина Ладомир выгнал бабку ночевать к соседям, отворил дверь в избу, и уселся ждать ведьму. А чтобы не терять время зазря разложил рядом вооружение – чинить да чистить.

С Вистой он больше не разговаривал. Взрослый человек, пусть сама думает. Хотя внутренне радовался, наблюдая, как она укладывается спать, что-то недовольно бурча под нос. Все-таки воин, хоть и женщина. А если вспомнить, как она ловко обошлась с разбойниками и гулем, так и вовсе отменный боец!

Впрочем, вздохнул он, зачем себе врать? Какой там отменный воин, какой боец, ему просто было приятно видеть ее возле себя. Неужто угораздило его влюбиться? В эту мелкую, языкастую, вздорную бабу? Нет, не может такого быть.

Виста легла в самый дальний угол так, чтобы проснувшись, можно было сразу охватить взглядом избу. Положила рядом обнаженный меч и спокойно заснула, уверенная, что успеет вовремя проснуться. Ведь первое, чему учили в клане, так это умению просыпаться строго в определенное время, а самое главное – в случае опасности.

Поэтому, едва проснувшись глубоко заполночь, она знала – где-то рядом враг. Привычные ко мраку глаза тут же наткнулись на маленькую сгорбленную фигурку, неслышно приближавшуюся к храпевшему во всю мощь своих легких витязю. Рубашка его была распахнута, обнажая тяжелые плиты грудных мышц, казавшихся высеченными из камня, могучими и несокрушимыми.

Рука вештицы вытянулась и ее острый коготь ткнулся витязю в грудь. Девушка отчаянно метнулась вперед, с ужасом поняв, что не успевает! Длинный коготь уже полз по коже витязя и уже расступалась плоть, обнажая беззащитное сердце.

Зачарованный клинок пробил ведьму насквозь, и она взвыла страшным голосом, заставив волосы на голове Висты шевельнуться. Но ни магические символы, ни серебряная насечка не остановили вештицу. Она рванулась прочь, так что меч вывернулся из рук девушки, и Виста была вынуждена повиснуть на ведьме, обхватив за плечи. И будто угодила в чудовищный силы смерч – хилая с виду старушонка завертелась, закружилась с такой силой, что в глазах мигом потемнело, а к горлу подкатила тошнота. Виста зажмурилась, поплотнее прижалась к ведьме, стараясь не обращать внимания на ударивший в нос смрад полуразложившейся плоти.

Плотный захват Висты мешал ведьме пустить в ход свои жуткие когти, но и Виста не могла ничего сделать. Наконец, вештица подпрыгнула, с невероятной ловкостью оттолкнулась от стены и попыталась упасть на спину, чтобы придавить собой девушку. Уже падая, Виста исхитрилась выхватить из сапога нож, взятый у бабы-яги с болота, и воткнуть его в ведьму. И лишь затем пол больно ударил Висту по затылку, вышибив сознание.

Очнулась Виста от ужасного воя. Открыв глаза, сразу наткнулась на перекошенное от ненависти и боли лицо вештицы. Ведьма неподвижно стояла рядом, а из ее тела торчал, будто вязальная спица из клубка, меч Висты. Недалеко выглядывала и рукоять ножа, из-под которого струился небольшой ручеек дыма. И, похоже, именно этот нож причинял ей наибольшую боль, заставляя оставаться на месте. Зажмурившись, ведьма бросила все свои силы на борьбу с магией ножа, и лишь время от времени избу оглашал ее душераздирающий стон.

Виста метнула тревожный взгляд на Ладомира. Витязь по-прежнему спал, а на его груди по-прежнему зияла ужасающая рана.

– Если ты закроешь ему рану, я вытащу нож и отпущу тебя. Ты слышишь меня? – Виста осторожно приблизилась к ведьме.

Вештица приоткрыла глаза, шевельнула рукой в сторону ножа.

– Вытащи! – голос был низкий, хрипящий.

– Сначала закрой рану.

– Я не могу двинуться, пока это здесь! – взвыла вештица.

– А жить ты хочешь?! – прорычала свирепо Виста.

Кто знает, сколько Ладомир еще проживет с разрезанной грудью, а эта тварь условия ставит! Виста выдернула меч из ведьмы и приставила клинок к ее горлу.

– Быстро, тварь! Или я отрежу твою гнилую башку!!

Вештица затряслась всем телом, сделала пару неловких шагов к Ладомиру.

– Ну же! – рявкнула Виста.

Коготь вештицы вновь прошел по груди витязи и края раны быстро срослись, не оставив ни единого следа.

– Нож!! – прохрипела вештица. – Ты обещала!

Дым из-под рукояти неожиданно усилился, похоже, вештица сгорала изнутри.

– Подожди, я должна убедиться, что он живой. Ладомир! – крикнула Виста, но богатырь продолжал спать.

– Твое колдовство? – Виста зашипела так яростно, что вештица шарахнулась от нее.

– Нет, сон богатырский!

Не на шутку встревоженная Виста со всей силы треснула кулаком по лицу Ладомира. Голова его дернулась, глаза открылись и, наткнувшись на ведьму, буквально вытаращились. В одно мгновение он подхватил меч, и прежде, чем девушка успела что-либо сказать, голова вештицы покатилась по полу, сверкнув округлившимися от ужаса глазами.

– Тварь подлая, – пробормотал воин и облегченно вздохнул. – Слава Перуну – не проспал.

От радости, что он живой и здоровый, Виста едва не кинулась ему на шею, однако вовремя сумела обуздать порыв. Самоконтроль есть сущность Ночного Лезвия, напомнила она себе. Однако бушевавшие чувства требовали выхода, и она нашла его, обрушив на Ладомира потоки брани.

Терпеливо выслушав, Ладомир поскреб затылок и пробормотал:

– А я было опять подумал, что спас тебя, ан нет. Не везет мне на подвиги последнее время. Беда!

Воин выглядел расстроенным, будто ребенок, которого лишили любимой игры. Смилостивившись, Виста напомнила ему, как он героически спас ее от зубов кровожадных злыдней. Но от этого витязь сделался еще печальнее – ведь что такое злыдни для настоящего богатыря? Так, мелочь пузатая. Он сокрушенно махнул рукой и уволок останки ведьмы во двор.

– Пойду, созову народ. Пускай добьют.

– Добьют? – удивилась Виста. – Она разве живая?

– А то! – оживился Ладомир. – Это тебе не ваша гуля, которую полоснул ножиком и все, один дым остался. Нашу, исконно русскую ведьму, так легко не порешишь. В сердце кол осиновый вбить, да мордой в землю, тогда только и успокоится, проклятая!

Он подумал немного и с нескрываемой гордостью добавил:

– У нас вся нечисть такая… – он замялся, подыскивая слово, и выпалил, – могучая!

Виста фыркнула, дескать, нашел чем гордиться. Однако, его радостное сообщение неожиданно навело на невеселые мысли и она осторожно поинтересовалась:

– А как же та ведьма, баба-яга, которая на болоте осталась?

Заметив как она напряглась, Ладомир едва удержался от усмешки.

– Точно также, – ответил он. – Ходит теперь где-нибудь ночами, тебя высматривает.

Оставив девушку в невеселых размышлениях о ведьмином посмертии, Ладомир предпринял попытку собрать жителей веси для надлежащего захоронения вештицы, но успехом его попытка не увенчалась. Перепуганные люди наотрез отказались покидать жилища и Ладомир, разругавшись с ними в пух и прах, вернулся в дом.

– Не понимаю этого! – возмущался он. – Сидеть, сложа руки, ждать собственной смерти смелости хватает, а выйти добить гадину они боятся! Похоже, всех смельчаков вештица сожрала в первую очередь. Придется ждать утра, не ковыряться же самому в земле. А ты, Виста, можешь вздремнуть, я посторожу.

Девушка смерила витязя выразительным взглядом, и Ладомир смущенно отвел глаза, мол, хотел моргнуть только, да задремал. Впрочем, будет он сторожить или нет, значения не имело, надеяться следовало только на себя, поэтому Виста легла как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.

Проснулась она, ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. И хотя опасности это не предвещало, Виста привычно нащупала меч… точнее, попыталась нащупать, потому что меча не было! Она обмерла, предчувствуя недоброе, открыла глаза и наткнулась на улыбающееся лицо витязя.

– Вот и отлично, – сообщил он. – А я как раз собирался тебя будить. Ты пропустила…

– Где мой меч? – перебила его Виста.

– Меч? – искренне удивился Ладомир. – А-а, ножик твой, да убрал я его, ты едва не напоролась на него во сне.

Подарив витязю свирепый взгляд, девушка поднялась, подобрала меч и буквально впилась глазами в Ладомира, а потом, четко разделяя слова, сказала:

– Никогда! Больше! Не трогай! Мой меч!

Глаза Висты полыхали такой уверенностью и силой, что витязь невольно поежился. Больше всего девушка походила на дикую лесную кошку, быструю и беспощадную. Сладить-то можно, да стоит ли связываться – загрызть не загрызет, а вот шкуру подпортит изрядно. И Ладомир согласно закивал, не желая перечить.

– Ну, вот и хорошо, – дружелюбно улыбнулась Виста. – Что же я пропустила, неужели твой очередной подвиг?

– Да какое-то там, последнее время все подвиги к тебе липнут как мухи на мед, – сокрушенно вздохнул витязь. – Селяне-то наши набрались храбрости, раскопали могилу, забили кол в сердце, все как положено. Вот она выла, думал – оглохну. Удивительно, как тебя не разбудила, но ты, молодец, даже ухом не повела.

– А вы что же, прямо здесь, во дворе хоронили? – осведомилась Виста.

Но Ладомир уже посерьезнел.

– Послушай, Виста. Как я понимаю, у тебя есть некоторый опыт в области чародейства и прочего… – он недоговорил, состряпав брезгливую гримасу. – Так вот, перед тем как окончательно заткнуться, вештица ляпнула кое-что. Кое-что странное – якобы сгинет скоро князь наш. А ты, говорит она и на меня смотрит, и привезешь смерть ему. Что думаешь про это?

Самоконтроль, напомнила себе Виста, витязь хоть и молод, да не дурак, вон как глазами зыркает!

– Ладомир, во-первых, она могла просто пугать. Во-вторых, пророчества не всегда сбываются. И, в-третьих, вспомни, я ведь не зря спрашивала, что ты везешь в Киев? Быть может, нападение гуля и слова вештицы как-то связаны?

Озадаченный Ладомир крепко задумался, да так, что ни праздничный обед, устроенный довольными крестьянами, ни шумные проводы всем селом так и не смогли вывести его из этого непривычного для него состояния.

 

Глава пятая

1

Дорога резко повернула и зазмеилась вскоре вдоль небольшой тенистой речки. В ее прохладных водах, точно насмехаясь над изнывающими от палящего зноя путниками, то и дело плескались рыбешки. И каждый их всплеск заставлял витязя болезненно морщиться. Наконец он не выдержал и остановил лошадь.

– Все, Виста, я так больше не могу. Я уже совсем спекся в этой проклятой кольчуге! Мне нужно срочно остыть. Надеюсь, ты не против? Вот тут и место подходящее.

Ладомир махнул рукой в сторону реки.

– А нечисть? Ты забыл про нее? – напомнила ему девушка.

– Какая нечисть? – воскликнул витязь. – Ты видела хоть кого-нибудь?

– А вештица?

– Причем здесь вештица? То было ночью, а сейчас день. Да и город рядом, а так близко обычно ни одна тварь не подходит.

– Так-то обычно, – Виста усмехнулась. – Обычно разбойников из леса палкой не выгонишь, а тут сами повылазили.

Виста возражала больше по привычке. Витязь, пожалуй, был прав. Несмотря на предупреждения Варги, дорога оказалась на редкость спокойной. А вештицу они сами решили извести. В общем, предложение витязя выглядело заманчивым, но купаться в его обществе…

Пока она раздумывала, Ладомир скатился с лошади и стал поспешно ее расседлывать.

– Тебе-то, конечно, хорошо, ты человек привычный, – неожиданно заявил он.

– Ты о чем это? – Виста бросила на него подозрительный взгляд.

– Ну, как же, вы там, на юге без воды обходиться приучены, вам все нипочем – и жара, и грязь.

Прежде чем она успела что-либо возразить, он торопливо скрылся в прибрежных кустах. Спустя пару минут выметнулся уже раздетый, в два длинных прыжка добрался до берега и, подняв тучи брызг, бухнулся в речку, провожаемый завистливым взглядом девушки.

Чтобы избавить себя от излишнего расстройства, Виста вытряхнула из сумки щетку со скребницей и взялась за лошадей. Проще было, конечно, подождать до города, там, на постоялом дворе всегда найдется, кому их почистить, разобрать хвосты и гривы, расчистить копыта. Но просто сидеть и наблюдать за резвящимся в речке Ладомиром было выше ее сил.

Закончив со своей парой, девушка приступила к лошадям витязя, а Ладомир все еще купался, издавая при этом столько шума, будто в речке бултыхалась вся киевская дружина вместе с лошадьми. И Виста ни на секунду не усомнилась – витязь шумел нарочно, он явно пытался соблазнить ее сначала купанием, а потом…

Ну уж нет, усмехнулась она, не дождется. Искупаться она, конечно, искупается, все-таки его отчаянное плескание цели своей достигло – Висту нестерпимо потянуло в прохладную воду – но не более того! Осталось только подумать, как обезопаситься.

– Эй, Ладомир, – позвала она. – Будь добр, отплыви подальше от берега.

– Зачем это?

На лице его отразилось искреннее удивление, но Виста ничуть ни сомневалась, что он притворяется.

– У тебя что, в боях все мозги вышибли? – она постучала себя по лбу.

– Ремесло воина связано со многими тяготами и лишениями, – заметил он с самым серьезным видом.

– Ты что, издеваешься? – вспылила она. – Я тоже хочу искупаться!

– А-а, так бы и сказала, – кивнул он. – Но у тебя нет никаких причин опасаться за свою честь. Я все-таки не тать какой, а княжий дружинник.

Виста скрипнула зубами. Ага, конечно, никаких причин! А то она не знает, мужику только покажи голую бабу, он ведь мигом звереет. Она хорошо помнила своих однокашников по клановой школе. Они тоже одно время обхаживали ее, но она быстро их отвадила. Причем без особых хлопот, ведь самый высокий среди них едва доставал ей до подбородка. То ли дело этот громила.

Виста придирчиво оглядела его оплетенное мускулами тело. С такими битюгами ей еще сражаться не приходилось. И хотя выглядел он вполне добропорядочно, береженого, как здесь говорят, и демоны берегут.

Она перевела взгляд на противоположный берег, до него было саженей тридцать, и улыбнулась.

– Ладомир, я тебя очень прошу, отплыви на тот берег, – попросила она. – И побудь там, пока я искупаюсь.

Ладомир насмешливо фыркнул, но все-таки послушно повернул на ту сторону. Плыл он с виду неспешно, как бы с некоторой ленцой, но каждый гребок был настолько мощен, что выносил его вперед на целую сажень.

– Только смотри осторожней, – донеслось до нее. – Здесь водяные могут баловать.

Тем временем Виста обнажила меч, зарядила арбалет и разложила все это на берегу. А когда Ладомир переплыл речку, она разделась и с огромным удовольствием погрузилась в воду. Быстро искупалась, не забывая приглядывать за витязем, но он вел себя достойно, и тогда Виста решилась немного поплавать.

В такой жаркий летний день из воды вообще не хотелось выходить. Хотелось спокойно понежиться в речной прохладе, не думая ни о недобитой ведьме, рыскающей где-то поблизости, ни о водяных, подстерегающих неосторожную купальщицу, вообще ни о чем. Хотелось всплыть на поверхность, подставить тело ласковым лучам заходящего солнца и забыть обо всем. О прошлом, настоящем и о будущем. Забыть о своем ремесле, о своем проклятом ремесле, превратившем жизнь в тень, в жалкое, уродливое подобие жизни, заполненное лишь смертью и ожиданием смерти.

Жизнь Ночного Лезвия – всего лишь ступенька на пути к смерти, так учили наставники. И жизнь Висты давно уже превратилась в бесконечный поединок с собой, со своими мыслями и желаниями, когда нельзя отвлечься и расслабиться, когда нет ничего личного, когда нет привязанности и нет любви.

Ощутив смутную тревогу, Виста встрепенулась, оглянулась на этот берег, на тот, и обомлела. Ладомир пропал! Стоило на мгновение забыться и вот она – неизбежная расплата!

Мир изменился в один миг – тревожно побагровел закат, подозрительно зашелестели листья в лесу, что-то темное мелькнуло в глубине реки и девушка в страхе поспешила к берегу. В голову полезли страшные образы бабы-яги, вештицы, водяного, о котором она сразу вспомнила ряд душераздирающих историй, рассказанных матерью еще в раннем детстве.

Виста была уже почти рядом с берегом, когда что-то вцепилось в ногу, рвануло вглубь. Она закричала, срываясь на противный бабский визг, которым она отродясь не визжала, в панике заметалась, поднимая тучи брызг, изо всех сил ударила ногами и почувствовала, что угодила в нечто твердое. Тут же хватка на ноге ослабла и девушка вырвалась. Что-то тяжелое громко плюхнулось позади, но Виста не решилась оглянуться.

Стрелой вылетела из воды, схватила меч и, затаив дыхание и боясь увидеть жуткую харю водяного, резко обернулась. Никого! Берег был совершенно пуст.

Сердце рванулось из груди, торопясь выскочить и найти место понадежнее, задрожали ноги, но девушка продолжала настороженно обшаривать глазами речку, готовая ко всему. Но по поверхности реки лишь мирно расходились последние круги.

Из середины реки вдруг что-то шумно вынырнуло, заставив ее подпрыгнуть на месте, но это был Ладомир. Живой и невредимый.

– Что с тобой, пошто кричала? – спросил он.

– Там… водяной… – едва смогла вымолвить она.

– Водяной? – хмыкнул витязь и едва слышно пробормотал. – Странно, на что это он позарился? Кожа да кости.

Но Виста услышала и сразу же вспомнила, в каком виде красуется перед ним! И что-то вдруг сложилось в голове – это был не водяной, это был он, это была шутка этого придурка!!

Виста не стала визжать, как на ее месте поступила бы обычная женщина, нет, она просто вогнала меч в ножны, подняла с земли заряженный арбалет и хладнокровно навела его на витязя.

– Ты, кажется, должен быть на том берегу, – ледяным тоном сказала она.

Ее взгляд сверкнул стальным блеском, располосовав витязя на мелкие кусочки-тряпочки, ошеломленный Ладомир шарахнулся прочь. Губы Висты скривились в довольной усмешке.

– Стреляю на счет три! Раз…

Ладомир плыл, пораженный не столько яростью девушки, сколько своей мальчишеской выходкой. Что с ним происходит? Можно было, конечно, сказать, что он просто пожалел Висту и решил немного пошутить, дабы ее подбодрить. У него ведь и впрямь сердце кровью обливалось, глядя на нее. Постоянно настороже, постоянно что-то выглядывает, прислушивается, ни на миг не расслабится. Она даже купалась напряженная как струна, готовая в любой миг отразить атаку.

Но, так или иначе, его шутка была верхом глупости и чистым мальчишеством. А ведь в пятнадцать лет он вел себя с девушками куда серьезнее и солиднее! В чем же дело?

Скрепя сердце, Ладомир вынужден был признаться себе, что в присутствии Висты он просто терял голову. Она вызывала настоящую бурю противоречивых чувств и мыслей.

А вдруг она приворожила его? Не мог же он в самом деле влюбиться? С чего бы это? Что он мог в ней найти? Всего лишь склочная и неблагодарная девица. Но, отчаянно распихивая во все стороны благоразумные мысли, в голову упрямо проталкивался прекрасный образ разъяренной амазонки!

Образ обнаженной Висты прочно отпечатался в его памяти. Ладомир запомнил все, вплоть до мельчайших подробностей, вплоть до маленькой татуировки под левой грудью, изображавшей три скрещенных клинка.

2

Проводив витязя горящим от гнева взглядом, она отбросила арбалет и торопливо оделась.

Каков же он все-таки мерзавец! Она старалась, чистила его коней, а он… Скотина! Тупая и безмозглая, впрочем, как и вся их мужская порода!

Эх, зря она не всадила ему в башку стальной болт, злобно подумала Виста, и торопливо одернула себя. Великие боги, откуда столько эмоций? Она попробовала отстраниться, взглянуть на себя со стороны и ужаснулась. С чего же это она так взъелась на парня? Ведь он и пальцем ее не тронул. Подумаешь, увидел голой, а с каких это пор она стала стыдиться своего тела? Что же на нее нашло?

Ответ на этот вопрос уже давно маячил на поверхности сознания, ожидая, когда на него обратят внимание. В конце концов, стиснув чувства в кулак, Виста буквально заставила признаться самой себе – да, несмотря ни на что, этот парень ей симпатичен. Но это всего лишь небольшая, ни к чему не обязывающая симпатия. Все-таки она с ним не первый день и успела убедиться, что он порядочный человек, смелый воин и вообще…

Ярость и гнев постепенно улеглись, и Виста сейчас же ощутила чей-то пристальный взгляд. Она нахмурилась, глянула в сторону витязя – все в порядке, сосредоточенно плывет к берегу.

Виста пробежала глазами по всем лесным уголкам, откуда могли следить, и невольно вздрогнула, наткнувшись на два крупных выпученных глаза, выглядывавших из-под массивной коряги, застрявшей на повороте реки.

– Ладомир!

Голос дрогнул, сорвавшись на визг, и Виста покраснела. Проклятие, еще окажется, что она испугалась какой-нибудь безобидной зверюги!

Но, чем дольше она вглядывалась в эти мутные водянистые глаза, тем больше понимала, что в воде таилась вовсе не зверюга. Уж слишком осмысленным был взгляд этого существа.

Это водяной – вдруг с ужасом осознала девушка. Может быть Ладомир и не хватал ее за ноги? Может она напрасно обошлась с ним так сурово?

Она украдкой оглянулась на выходящего из воды витязя, но тот все же заметил.

– Ну, чего глазами зыркаешь? Отвернись, – пробурчал он, ныряя за кусты. – На нее небось разочек глянул, так чуть не убила, а сама пялится во все глаза, бесстыдница. Да чуть что – визжит, как порося недорезанная.

Виста настороженно следила за водяным и почти не слышала ворчания Ладомира. Да, собственно, и не хотела слышать. Все-таки это он за ногу цапнул – она хорошо разглядела мощный синяк под глазом!

– Чего шумим?

Он подошел, встал рядом, и Виста, ощутив его плечо, сразу почувствовала себя гораздо спокойнее. Ладомир проследил за ее взглядом, удивился.

– Ты глянь-ка, наглец какой! Пойдем, покалякаем.

– Это водяной? – тревожно спросила девушка, держась за витязем.

– Вряд ли, мелковат больно, омутник, скорее. Ты его не боись, коли в воде не напал, на берег не выскочит – у него вместо задних лап хвост.

Ладомир шагнул к самому краю берега.

– Эй, пучеглазик, чего ты тут делаешь? Небось, за ней подглядывал? – он кивнул на Висту. – Слаб ты, видать, на наших баб.

Существо что-то забулькало в ответ, приподнялось над водой, показав крупную башку бледно-серого цвета, с двумя крохотными рожками.

– Еще чего, нужны мне ваши страшные, уродливые девки, – сказало существо тонким голоском и вновь погрузилось в воду, оставив снаружи только пупырчатую макушку и глаза.

– Во как он про тебя, – Ладомир оглянулся на девушку и та не сдержалась:

– Что ты на меня все пялишься, ты на чудо это речное смотри!

Ладомир погрустнел и перевел взгляд на «чудо речное».

– Никакое это не чудо, это омутник, – проворчал он и обратился к существу. – Ну давай, парень, сказывай, зачем здесь?

– Глупый человек, – сообщил омутник, высунувшись на мгновение, – ничего я тебе не скажу.

– Ты прекращай обзываться. Не хочешь говорить – не надо. Только скажи хотя бы что ж не напал, пока мы купались? Верно, меня испугался, вижу, ты парнишка хиловатый, – Ладомир хитро подмигнул Висте.

Омутник, как впрочем и любая иная нечисть, по природе своей отличался обидчивостью и вспыльчивостью. Именно на это витязь и рассчитывал. И он не обманулся в своих расчетах.

– Еще чего, видали мы таких, едали мы таких! – взвился омутник. – А ты вот сунься сейчас в воду, и я не посмотрю ни на какие запреты водяного, враз на дно утащу! Вот попробуй – сунься!

– Ладно хорохориться-то, раньше нужно было храбрость свою выказывать, а то водяной, водяной. А с чего это водяной так полюбил нас?

– Глупый человек, водяной не может вас любить, потому что вы – люди. Просто ему такой приказ вышел.

– Ничего себе, – прошептал пораженный витязь, повернулся к Висте. – А ведь и Варга тоже, по приказу.

Девушка кивнула, лихорадочно соображая. Оказывается, вовсе не случайно их дорога оказалась столь спокойной. Скорее всего, это было дело рук Драги, но вот что же такого ценного вез витязь в том футляре, если ради этого пришлось приструнить окрестную нечисть?

– Это Драга, я уверена, – прошептала Виста. – Но попробуй выяснить это у него. Только помягче, подобрее.

Ладомир согласно закивал, подсел чуть ближе к воде, но омутник опасливо отплыл подальше. Витязь недовольно скривился и плеснул в нечисть водой.

– Эй, чудо ты пупырчатое, кто же это стал вашим водяным заправлять, небось колдун какой-нибудь?

– Это уже не твое дело, человечишко! Радуйся, что живым ушел из моих лап.

– Ах ты тварь неумытая, это ты радуйся, что я тебя за хвост не выловил да башкой об дерево не приложил! – рассердился витязь. – Смотрю я, ты только болтать мастер, а сам водяного до смерти боишься, и даже не знаешь, кто теперь командует в вашей речке!

– Это я боюсь? – пронзительно взвизгнул омутник, но неожиданно умолк и согласился. – Да, боюсь. Он у нас знаешь какой, иной раз как треснет…

Омутник опечаленно погрузился в воду.

– Так значит это водяной запретил тебе трепаться о вашем хозяине? – продолжил гнуть свое Ладомир.

– Нет, ничего он не запрещал. Потому что он вообще не говорил про него. Но я и так знаю. И вся река знает. Да что река, весь лес про то знает!

– Верно это колдун какой-то, так?

– Это великий маг и великий воин. Скоро и вы, жалкие людишки, узнаете о нем. Когда смерть придет в ваши дома, вы узнаете. Тогда вы все узнаете, но будет поздно ибо сгинет род человеческий от нашего праведного гнева!

– Вот завернул-то, – витязь демонстративно зевнул. – Ты либо спятил, парень, либо болтовни колдунишки своего наслушался. Он что, собирается войну объявить всему человечеству? И кто, хотел бы я знать, вступит в бой с дружиной, уж не твоя ли братия? – скривил губы в усмешке Ладомир. – Эх, рыбья твоя башка, охмурил он вас всех, а вы и уши развесили.

– Сам ты рыбья башка! – яростно вскрикнул омутник. – Он спаситель наш! Скоро, очень скоро придет конец вашему проклятому роду!

– Утомил ты меня своими ругательствами. Ладно бы за себя, да за нее – я бы еще стерпел, но за род людской ты у меня сполна ответишь, жабья морда! – рявкнул витязь. – Виста, арбалет тащи, щас как вдарю промеж глаз.

Круглые глаза омутника еще больше округлились и он резво ушел под воду. Ладомир расхохотался.

– Ладно, пошли седлать коней. Этот балабол больше не появится.

Витязь зашагал прочь от берега. И в этот момент тяжелый, покрытый тиной, камень мелькнул в воздухе. Услышав всплеск, Ладомир резко развернулся, и это спасло его – камень лишь чиркнул по затылку. Виста не удержалась и прыснула в кулак.

– Ты чего ржешь? Он чуть не убил меня! – разозлился витязь, метнул злобный взгляд на омутника, показавшегося над водой, прорычал. – Ах ты, помет лягушачий, не боишься, что водяной тебе башку открутит?

– Ты сам первый начал! – закричал в ответ омутник. – Я защищался!

– Пойдем, Ладомир, – улыбающаяся Виста обхватила витязя за плечи и с трудом развернула его. – Хватит, а то я со смеху помру.

– Да, очень смешно, – Ладомир недовольно сбросил ее руку. – Мне какой-то бородавчатый урод едва голову не разбил, а ей смешно.

3

Уже смеркалось, когда они приблизились к стенам Быстрицы. Подъезжая к воротам, Ладомир сразу обратил внимание на удвоенное число стражников, а также на мощнейший чесночный запах, разивший за версту. Конечно, было бы странно, если бы его вообще не было, но чтобы такой силы…

Складывалось впечатление, что местные жители не только употребляли его в пищу, но еще и обмазывались им с ног до головы. Впрочем, о причине такой жгучей любви к чесноку Ладомир догадывался.

А вот Виста, похоже, не сообразила, что к чему, и потому рискнула остановить лошадь прямо в паре десятков саженей от ворот. И сразу же среди стражников наметилось некоторое оживление. Особенно среди лучников на башне.

– Ты что, спятила? Не останавливайся, – зашептал он, сделав страшное лицо.

– Я, конечно, знаю о полезных свойствах чеснока, – прошептала в ответ Виста, – но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому аромату. Похоже, блюда из чеснока составляют основу местного рациона?

– Пожалуйста, трогай живее, если не хочешь получить дырку в башке.

Виста пожала плечами и послала лошадь вперед.

– Неужели они так болезненно переносят насмешки над их вкусами? – пробурчала она, наблюдая, как стражники перегораживают дорогу.

Четверо дюжих гридней стояли перед ними, недоброжелательно зыркая из-под нахмуренных бровей. А за их спинами уже застыли наготове несколько лучников. Ладомир обежал стражей пытливым взглядом и, наткнувшись на знакомое лицо, заулыбался.

– Эй, Звяга, ты разве не признал меня? Это ж я, Ладомир! Разве мы не славно провели с тобой время, в последнюю нашу встречу?

Гридень ответил ему подозрительным взглядом и осторожно сказал:

– Может я и признал, да только времена ныне такие, что и глаза могут обмануть.

– Понимаю-понимаю, – кивнул Ладомир. – Мы уже слышали, что в лесу неспокойно, но разве мы похожи на упырей? Или на леших? И, вообще, вы нас внутрь пустите, али нам здесь ночевать?

– Стой покуда здесь. Придет волхв – рассудит, человек ты, или тварь ночная.

– Видать дела у вас совсем плохи, – сочувствующим голосом сказал Ладомир. – А мы ведь старались, пыль дорожную смывали. Думали, сойдем за людей, ан нет. Времена ныне действительно другие – человека от нечисти теперь только волхв отличить может. Кто же это вас так напугал?

Но ему больше никто не ответил. По всей видимости, Звяга исчерпал весь запас доверия к человеку, похожему на Ладомира. Однако долго ждать не пришлось. За шеренгой воинов мелькнула белая фигура и стражники расступились, пропуская волхва вперед. Волхв внимательно оглядел приезжих, задержал взгляд на Висте, и та, почувствовав давление на мозг, немедленно поставила мысленный заслон. Волхв чуть улыбнулся краешком губ.

– Выглядят, конечно, подозрительно, но это люди, – с усмешкой сказал он. – Можете пропускать.

Дружинники заметно расслабились, освободили дорогу, пропуская всадников. Проезжая мимо волхва, Ладомир состряпал обиженное лицо:

– Нехорошо, отец, княжьих дружинников подозрительными обзывать.

Волхв промолчал, даже не оглянулся, зато откликнулся повеселевший Звяга.

– Да ты не обижайся, Ладомир. Положение у нас такое, что… – он сокрушенно махнул рукой. – Хужее не бывает.

В голосе дружинника послышались заискивающие нотки. Ему явно было неудобно перед приятелем, да и повторить прошлую гулянку он явно был не прочь. Но Ладомир смотрел на это дело иначе.

– Я не удивлен, – резко отозвался витязь и мстительно добавил. – Особенно, если учесть, что в прошлый раз, помнится, вы все дрыхли на посту пьяные в доску.

Он не стал оглядываться на Звягу. Он и так знал, что тот сейчас стоит красный и злой. Ну ничего, будет в следующий раз знать, как друзей встречать. Не можешь признать, ладно, осадное положение – тоже можно понять, но поговорить он мог с ним, как с человеком? А то стоял, будто воды в рот набрал, да глазами вращал!

4

Городок был скорее большой весью, чем городом. Однако, ежели стены есть, корчма имеется – что еще надо, чтобы называться городом? Ладомир считал, что этого вполне достаточно.

Несмотря на вечернее время, корчма их встретила непривычно пустотой и совершенно чистыми столами. Только здоровенные тараканы метались туда-сюда в поисках еды и, не найдя, возмущенно шевелили длинными усами.

Ладомир застыл на пороге, посмотрел с подозрением на печального хозяина, и сурово спросил:

– Это корчма?

Корчмарь грустно кивнул, подтверждая смелую догадку воина, и Ладомир заметно повеселел.

– А где все? – Ладомир обвел рукой зал.

– А нет их больше, – вздохнул сокрушенно хозяин.

Сердце Ладомира екнуло.

– Неужто нечисть? – спросил он, подозревая, что твари сожрали уже полгорода.

– Она, проклятая, – ответил хозяин, становясь еще печальнее.

Ладомир уселся за стол, переваривая услышанное. Похоже, обстановка здесь и впрямь была накалена до предела. Зря он взъелся на Звягу.

– Надеюсь, твои соплеменники уже пируют в вирыи, – заметил витязь, имея в виду погибших горожан.

Хозяин неожиданно разозлился.

– В вирыи, говоришь? – сдвинул брови корчмарь. – Этих-то жадюг в вирый? Этих сквалыг? Этих… Этих…

Он запнулся, подбирая ругательство покрепче. Ошеломленный внезапной яростью хозяина Ладомир попробовал мягко возразить:

– Ну зачем же такое о покойниках?

Хозяин посмотрел на него так, будто он сморозил несусветную глупость.

– О каких еще покойниках ты говоришь? – вкрадчиво спросил он.

– Как о каких? Ты же сам только что сказал, что нечисть извела народ.

– Да уж лучше бы она их извела! В желудках нечисти им самое место! – взвился корчмарь.

– Э-э-э, постой шуметь, – решительно прервал его Ладомир. – Ты хочешь сказать, что горожане живые и здоровые?

– Да живые, живые! Такие сами кого хочешь изведут! Скупердяи, Ящер их побери! Они думают, что у меня еда на дереве во дворе растет. А до того, что цены на базаре подскочили им, видите ли, дела нет. Да и как им не подскочить, когда крестьяне боятся из сел нос высунуть. Посадник, конечно, организовал обозы, выделил дружинников, но так за охрану приходится доплачивать, вот цены и растут. Так и мне не в убыток же работать!

Корчмарь выговорился и замолчал, переводя дух.

– Ну, местные, понятно, могут дома чем-нибудь перебиться, а куда же приезжие делись? – спросил вполголоса Ладомир, впрочем, не особенно рассчитывая получить ответ.

– Да вы, в общем-то, первые за неделю, – корчмарь как-то странно взглянул на них, – кто вот так, в одиночку, из леса вышел, да еще живыми.

– Живыми?

Корчмарь кивнул.

– До вас только мертвяки разные шастали. Иногда выйдет такой из леса, по всему видать, свеженький, так его от живого и не отличишь. Поэтому без волхва никого и не пускают. Ну так что, вы будете ужинать, али как?

В его голосе послышалась нескрываемая надежда и Ладомир усмехнулся.

– Куда же нам деваться.

Корчмарь просветлел лицом и кинулся подымать заснувшее хозяйство. Очаг в харчевне запылал, а на вертеле вскоре очутился хорошенький поросенок.

5

Ужин был в самом разгаре, когда от сильного удара входная дверь распахнулась и на пороге показался закованный в сверкающую броню воин. Прибывший был могучего телосложения, ничем не уступая в стати Ладомиру. Та же косая сажень в плечах, та же грудь колесом. Незнакомец, правда, был постарше и потому его талия выглядела потолще, чем у витязя, но Виста была уверена, что лишнего жира там нет и не может быть в принципе.

Вошедший воин громко поприветствовал всех, не спуская пристального взгляда с Ладомира. Да и Ладомир не сводил с него глаз. И чем больше всматривался, тем больше хмурился.

Первым делом в глаза бросались яркие позолоченные доспехи. К тому же все – шлем, зерцало, наручи и поножи – было покрыто изящной чеканкой. Однако больше всего Ладомира поразил меч воина. Он был небольшой, под одну руку, но какой у него был крыж! Блеск усеивавших его самоцветов буквально резал витязю глаза. Огромный алмаз в набалдашнике, щедрая россыпь рубинов, изумрудов и топазов по черену, и пара алмазов поменьше в основании огнива. Ладомир с превеликим трудом оторвал взгляд от этой царской роскоши, ощущая, как в глубине души пробуждаются нехорошие чувства.

Он украдкой, и как-то виновато глянул на свой скромный двуручник – уж сколько раз он собирался украсить его каким-нибудь камешком.

Ну и пусть, вдруг разозлился Ладомир, зато у него меч, как меч, такой, какой и положен могучему витязю. Не какой-нибудь жалкий цветастый коротышка, которым и махнуть-то боязно, а хороший, богатырский двуручник, которым можно легко вскрыть ощетиненный копьями строй ратников или развалить кого до самого пояса!

Впрочем, чувства чувствами, но умом Ладомир прекрасно понимал, что носить вот такой, переливающийся всеми цветами радуги меч, это ведь тоже признак доблести, это даже своего рода вызов. Далеко не каждый витязь осмелился бы с таким роскошным мечом отправиться в дорогу в одиночку.

Закончив взаимный осмотр, витязи широко улыбнулись и Виста могла бы поклясться, что они едва-едва сдержали вздох облегчения, не обнаружив друг у друга слишком серьезных преимуществ. А затем они распахнули объятия и крепко обнялись.

– Рад тебя видеть, Беляй. Опять в Беляевку?

– Давненько не виделись, Ладомир. Все еще в княжеских шпионах ходишь? – громогласно откликнулся воин.

Ладомир недовольно скривился. Вот что он никак не мог простить своему приятелю, так это манеру при каждой встрече называть его во всеуслышанье шпионом. А ведь он хорошо знал, насколько это не соответствует истинной работе Ладомира. Но ему, видите ли, это казалось смешным!

Они уселись за стол и Ладомир первым делом познакомил друга с Вистой. Беляй сразу понравился девушке, в особенности тем, что его облик точно соответствовал имени. Он был светловолос, носил такие же светлые усы и небольшую курчавую бородку. Все это – и позолоченная кольчуга, и светлые волосы, и самое главное – добродушная улыбка, сиявшая на лице, оставляли ощущение света и тепла. Наверное, именно из таких воинов должна состоять дружина солнечного бога Хорса.

– Ты все так же охраняешь этого скупердяя из Овруча? – поинтересовался Ладомир.

Беляй хитро сощурился, кивнул на тусклую кольчугу Ладомира, потом на свою, заставив друга смутиться.

– Однако, я слышал, что твой князь тоже не очень-то щедр.

– Мы служим не князю, а Руси. И не за награду, а за совесть и честь, – напыщенно заявил Ладомир, насупился и добавил. – И не рядимся, как какая-нибудь…

Он не подобрал нужного сравнения и еще больше насупился. Беляй загородился ладонями.

– И в мыслях не было обидеть князя, или его доблестного дружинника. А по поводу доспехов, честно скажу, это не моя затея. В прошлую нашу встречу, когда же это было, – он почесал затылок, – кажется, полгода назад, ты тогда еще в нашем Овруче шпионил.

– Что за чушь ты несешь? – яростно процедил Ладомир.

– Да что с тобой, шутки перестал понимать, что ли? Видишь ли, заказал я себе поначалу посеребренную кольчугу, приехал к Злате, хотел, сам понимаешь, как человек. Так она меня аж на порог не пустила! Говорит, иди отсюда, Беляй, не позорь меня. Пришлось снять. Потом уже заказал себе эту, позолоченную, вроде понравилась. Кстати, ту, серебряную, я тебе подарю! А то, понимаешь, надулся как индюк.

– Да не надулся я! Просто шутки у тебя. Язык, что помело. Сразу видно, что не на княжьей службе.

– Не знаю, что уж тебя угораздило туда попасть, – сочувственно сказал Беляй. – Там же богатырей, как собак нерезаных, плюнуть некуда. А по мне – так лучше быть первым на селе…

Ладомир неопределенно пожал плечами. С момента, когда он поступил в дружину князя, все воины стали делиться у него на две части – княжьих дружинников и всех остальных. При этом, наличие во второй группе могучих витязей Ладомир ставил под большое сомнение. К Беляю это, понятное дело, не относилось.

– Ты знаешь, я ведь последний раз в Беляевку еду, – радостно сообщил Беляй.

– Что, надоела тебе Злата?

– Скажешь тоже! – возмутился Беляй. – Она, наконец, согласилась выйти за меня замуж. Я сразу отпросился у своего, как ты говоришь, скупердяя, хотя он совсем не так скуп, и вот я уже здесь. Вывезу ее из этой глухомани, хватит тут в глуши пропадать, да сыграем свадьбу. В Овруче у меня уже дом стоит, мой купчина постарался. Знаешь, он так обрадовался, когда узнал, что я женюсь, ты даже представить себе не можешь. Как будто это он женится. Говорит, что ему всегда обидно было, когда я выбрасывал деньги, которые он мне платит, на ветер. Это он так, понимаешь, называет наши дружеские посиделки с друзьями и бабами, – Беляй скосил глаза на Висту, но девушка сделала вид, что не слушает, и он продолжил, – ну да что с него взять, старый он уже.

– Не вовремя ты свадьбу затеял, Беляй, – медленно заметил Ладомир, – ох, не вовремя.

– Это ты про лесных-то? – небрежно спросил Беляй. – Так это все враки! Не знаю, как там в других местах, но лично я не встретил в лесу ни одной твари. И, как видишь, добрался живой и здоровый. А вот те твари, – Беляй вдруг насупился, гневно сдвинув брови, – что на воротах толпятся, едва не утыкали меня стрелами. Как будто я, понимаешь, леший какой. Но я кое-что понял, Ладомир.

Он поманил друга пальцем и громко заговорил прямо в ухо.

– Они все сумасшедшие, веришь ли. Ты чего улыбаешься, точно тебе говорю! Ты видел, как у них глаза горят? Видел? У них же повальные бредни. Им везде нечисть мерещится. Я им говорю, мужики, я же с вами месяц назад полгорода спьяну вынес, помните? Как же меня можно с нечистью путать? А они мне знаешь, что ответили? Говорят, лучше бы ты был нечистью, мы бы тебя тут и пристрелили, и не стали бы ждать, пока ты нам вторую половину развалишь. Каковы наглецы, представляешь? Пришлось их маленько вежеству поучить.

Беляй задумчиво потер огромный кровоподтек под глазом.

– А-а, так вот где тебя разукрасили, – улыбнулся Ладомир, – а я-то подумал, что в честном бою со змеем или лешим.

Беляй покосился на приятеля, ткнул пальцем в синяк на его лице и заметил:

– Только не говори, что вот это ты получил, спасая Висту от водяного.

Ладомир оглянулся на девушку, но та невозмутимо ужинала, никак не отреагировав на слова Беляя.

– Во всяком случае я с дружинниками не воюю. У князя дел и без того хватает. Но вот насчет тварей, ты зря не веришь, Беляй, нынче в лесу небезопасно. Так что советую быть поосторожней, целее будешь.

– Вот тебе раз! – Беляй внимательно всмотрелся в приятеля. – По твоей ехидной морде лица вижу, что не врешь?

Ладомир очень серьезно кивнул.

– Тебе просто повезло, Беляй, но боюсь, дальше будет хуже. Нечисть и впрямь подняла голову.

Виста почти не принимала участия в беседе. Она никак не могла отделаться от тревожного предчувствия, возникшего после въезда в город. Поэтому, наскоро поужинав, она поспешила в свою комнату, где первым делом заложила засовом дверь, затворила ставни, и легла спать, как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.

6

Никакой человек не может двигаться совершенно бесшумно. Даже самый искусный вор создает шум – дыхание, шаги, движение воздуха, особенно при открытии дверей или окон. Но далеко не каждый может услышать это и тем более вовремя проснуться. Виста могла.

Едва проснувшись, она уже знала – в комнате кто-то есть. Это не могла быть ведьма. Виста скривила губы, вспомнив сколько шума издавала вештица. Не проснуться в тот момент мог только совершенно бесчувственный витязь.

Но сейчас в темноте крался человек. Причем человек, столь же искусный в умении незаметно подкрадываться, как и она сама. Виста нащупала меч, собралась, готовясь в любой момент броситься в бой. Зрение и слух привычно обострились, выискивая в ночи малейшее движение, малейший звук. Но неизвестный ничем не выдал себя, и потому человеческий шепот, раздавшийся прямо над ней, едва не оглушил.

– Виста!

Девушка стиснула зубы. Проклятый Тайкес! Он вновь унизил ее, наглядно показав чего стоит ее умение против него.

– Тайкес? – прошипела Виста, едва сдерживая гнев. – Как ты попал сюда?

Вопрос был дурацкий, но ей нужно было время, чтобы прийти в себя после его внезапного появления.

– Мне нужно письмо, которое везет твой друг, – сказал Тайкес.

– Письмо? Прямо сейчас? Каким образом? – изобразила недоумение Виста, хотя прекрасно поняла, что имеет в виду Тайкес.

– Очень просто, – Тайкес был само терпение. – Ты пойдешь к нему, доставишь ему несколько приятных минут, а потом заберешь письмо. Обещаю, что верну его до того, как парень проснется.

– Я не могу этого сделать, – твердо заявила девушка.

– Почему это? Тебя разве не учили, как нужно работать с мужчинами? – в голосе Тайкеса прорезалась усмешка.

Виста едва не зарычала от ярости.

– Объясняю! – резко ответила она. – Потому что подобные действия преждевременны. И могут нарушить все мои планы на этого витязя.

– Вот как? Ну что же, у тебя своя цель, у меня своя. Прощай, я достану письмо без твоей помощи.

Тайкес бесшумно двинулся к дверям.

– Эй, постой, – остановила его Виста. – Надеюсь, ты не собираешься прикончить его? Его смерть осложнит мне задачу.

– Возможно, – усмехнулся Тайкес. – Но ведь не сделает ее невыполнимой, не так ли? И потом, доставив письмо лично, ты окажешься гораздо ближе к цели.

Мысль о смерти Ладомира оказалась последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, и Виста сорвалась.

– Проклятье! Я же сказала, мне он нужен живым! – в ее голосе оказалось столько ненависти, что она удивилась себе.

Темный силуэт метнулся к ней и, прежде, чем она успела шевельнуться, сильные руки стиснули ей голову и вывернули так, что шейные позвонки жалобно затрещали. Виста обмерла. На миг, только на один миг, но она поверила, что он может убить ее прямо сейчас! Ощутив ее страх, Тайкес ослабил захват и позволил высвободиться.

– Тебя бы следовало убить за твою непочтительность к старшим. Но я не буду этого делать, потому что тебя все равно убьют, после того, как ты провалишь задание. А в том, что ты провалишь, думаю, не сомневается никто, даже ты сама.

Раздался короткий смешок и Тайкес ушел, сопровождаемый странным взглядом Висты. Взглядом, в котором мешались ненависть и зависть, страх и восхищение. Он ушел через дверь, не скрипнув ни половицами, не петлями, ни дверным засовом, а ведь она отлично помнила их нещадный скрип!

Девушка покрутила головой, убеждаясь в целостности шеи, а затем стремглав кинулась в соседнюю комнату. Дверь к Ладомиру была не заперта, и она с ужасом подумала, что Тайкес уже внутри. Она ворвалась внутрь, выхватив меч, и застыла посреди комнаты. Ладомир сидел на постели и правил лезвие меча. Он был живой и здоровый, но самое возмутительное – он был совершенно голый!

– Какого демона! – рявкнула она сгоряча прежде, чем сообразила, что чересчур бесстыдно разглядывает его. С другой стороны, напомнила она себе, на речке он вел себя не самым лучшим образом. И она неторопливо повернулась к нему спиной.

– Может оденешься? – осведомилась Виста.

– Если бы я знал, что ты всегда вламываешься к мужчинам без стука, я бы, конечно, не стал раздеваться, – пробурчал Ладомир, зашуршав одеждой. – Ладно, можешь вертаться, все равно уже разглядела, что хотела.

Она обернулась, наткнулась на заинтересованный взгляд витязя.

– Что с тобой? К тебе упыри что ли залезли? – спросил он голосом, полным сочувствия. – Всклокоченная ты какая-то.

Она окинула его испепеляющим взглядом, собираясь сказать что-нибудь резкое, но тут ее глаза наткнулись на распахнутое окно.

– Ты почему окно не закрыл? Вокруг такое творится, а он с открытым окном спит!

– Ну, положим, я еще не сплю. Да и сплю я чутко, не то что некоторые, кого даже вопли вештицы не смогли разбудить, – ляпнул он и сейчас же пожалел о сказанном, вспомнив, как проспал ведьму.

– Ну, конечно, как же я забыла, – Виста хлопнула себя по лбу. – Только благодаря твоему чуткому сну мы спаслись от когтей этой сердцеедки.

Виста решительно подошла к окну и захлопнула ставни.

– Я понимаю, сила – уму могила, но если тебе не жаль свою пропащую жизнь, я тебя умоляю, пожалей мою. Если ты сложишь здесь голову, как я доберусь до Киева?

В голосе Висты прозвучала такая печаль, что набычившийся было от ее бесцеремонности Ладомир опять растаял. Заметив его состояние, Виста пододвинулась к нему вплотную, взяла за руку.

– У меня нехорошие предчувствия, Ладомир, – прошептала она. – Будет очень кстати, если ты наденешь кольчугу.

Наполненный страхом голос девушки, легкое, как бы случайное прикосновение ее тела, и Ладомир уже кивал, соглашаясь с ней во всем. Она шагнула к выходу, обернулась.

– И дверь запри.

– Хорошо-хорошо, – он продолжал кивать, как заколдованный, не отрывая от девушки взгляда.

Покинув его покои, Виста позволила себе улыбнуться, а затем, дождавшись громыхнувшего за дверью засова, отправилась к себе.

7

Что заставило его проснуться – посторонний звук или упавший на лицо яркий лунный свет – Ладомир не знал. Но он тотчас же вспомнил, что ставни окна были надежно закрыты Вистой.

Он чуть повернул голову, осматривая комнату, и похолодел, заметив склонившуюся над вещами человеческую фигуру. Там лежало письмо! Затаив дыхание, Ладомир осторожно опустил ноги на пол, дотянулся до ножа – мечом здесь не размахнуться – и двинулся к незваному гостю.

Незнакомец обернулся, когда Ладомир был уже в двух шагах. Его движение было быстрым и в то же время каким-то спокойным, будничным, будто он уже давно ждал витязя. Впрочем, витязь и не рассчитывал, что удастся подобраться вплотную. Все-таки он воин, а не лазутчик.

Ладомир прыгнул вперед, но, напоровшись на сверкнувшие сквозь прорезь маски глаза, замешкался. Витязь не один раз смотрел в лицо врагу, но никто еще не мог остановить его удар одним только взглядом. Этот смог.

В глазах ночного гостя витязь увидел такую мощь, рядом с которой он ощутил себя слабым ребенком. Это ощущение длилось всего лишь один миг, не больше – Ладомир быстро взял себя в руки, но атака оказалась сорвана и незнакомец не преминул воспользоваться возникшей заминкой. В два невероятно длинных прыжка он преодолел расстояние до окна, Ладомир крякнул от злости и взмахнул отчаянно рукой. В лунным свете блеснуло лезвие ножа, но вор с ленцой и, как Ладомиру показалось, еще и с усмешкой отклонил голову, пропустив нож почти вплотную с лицом. А в следующую секунду он бесследно растворился в ночи.

Не раздумывая, витязь вывалился из окна, благодаря богов, что городок махонький, и что комната не на втором поверхе, и замер в нерешительности. Вокруг стояла мертвенная тишина, нарушаемая лишь скрипом сверчков.

Ладомир зло сплюнул и метнулся назад, еще надеясь, что вор пришел за деньгами, запустил в мешок руку – и пустынные улицы городка огласились его яростным криком.

А затем мощный удар потряс входную дверь. Сломав засов, она рухнула, и на пороге вырос Беляй, в одной длинной рубахе, но уже с мечом. Рядом, настороженно оглядываясь, показалась Виста.

Ни слова не говоря, Ладомир стал торопливо одеваться. Первым молчание нарушил Беляй.

– Стряслось что?

– Обокрали меня, – мрачно признался Ладомир.

– Только-то, – разочарованно вздохнул Беляй. – Однако, орал ты так, будто тебя уже порезали на мелкие кусочки. Насчет денег не беспокойся, я одолжу.

– Дело не в деньгах, – Ладомир помялся некоторое время, но потом решился. – Письмо у меня украли, очень важное.

– Письмо, говоришь? – Беляй посерьезнел. – Значит, это был не просто вор. Донесение князю, небось, вез? Все, молчу-молчу. Ух, как глазищи-то сверкают, можно ночью без светильника ходить. Значит так, бьюсь об заклад, здесь это письмо никому не нужно. Вор постарается покинуть город, но не сейчас – осадное положение.

– А если через стену? – угрюмо спросил Ладомир.

– Караулы утроены. Горожане сильно напуганы, а страх лучший сторож. Думаю, по стене и мышь не проскользнет незамеченной.

Беляй выглянул в окно.

– Скоро светает. Давайте собираться, нужно перехватить его у ворот.

 

Глава шестая

1

Утром на город опустился густой туман. Дома как будто растворились в нем, превратившись в бесформенные серые пятна, смутно проглядывающие сквозь белесую пелену. Пара-тройка неверных поворота и Ладомир с друзьями к открытию ворот уже не успели.

Расспросив полусонных стражников витязь узнал, что первым город покинул некий приезжий воин, прибывший вчера с обозом, и что на выезде он свернул на западную дорогу.

– Значит нам по дороге, Ладомир, – улыбнулся Беляй. – Наконец-то я покажу тебе Беляевку, познакомлю со Златой. И вот тогда ты не отвертишься от нашей свадьбы.

Туман все сгущался и сгущался, и вскоре, подъезжая к селу, путники едва могли разглядеть уши своих коней. Но, помимо густой завесы тумана, село окутывала мертвая тишина.

Они въехали, постоянно оглядываясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха и скрипа. Когда же где-то невдалеке дико заржал конь, мечи будто сами прыгнули в руки.

Из тумана выметнулся огромный черный жеребец. Ладомир бросился наперерез и успел подхватить коня под уздцы. Жеребец попробовал взбрыкнуть, но, почуяв железную руку витязя, присмирел, а Ладомир уже вовсю оглаживал его, бормотал в ухо что-то успокаивающее.

– Если караул спросонья ничего не попутал, этот жеребец был под тем всадником. Между прочим, отличный боевой конь, – пробормотал витязь, заглядывая тому в зубы. – Не то, что клячи под нами. Даже странно, что он так легко дался мне в руки.

– Есть только одна причина для этого, – тихо сказала Виста.

Ладомир нахмурился, бросил косой взгляд на Беляя.

– Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, Виста.

– Я тоже, – она пожала плечами, направляя коня в ту сторону, откуда пришел жеребец.

Ладомир двинулся было следом, но Беляй ухватил его за плечо.

– О чем это вы толкуете?

– Подожди, Беляй, сейчас мы найдем хозяина этого отличного коня, и все выясним, – спокойно ответил витязь.

– Его следы ведут отсюда, – крикнула из тумана Виста. – Эй, куда вы пропали?

Воины быстро нагнали ее, застыли у распахнутых настежь ворот. Сквозь туман проступил высокий забор, чуть дальше темнела громада дома.

– Это дом старосты, – сообщил Беляй. – Но почему он не закрыл ворота? На него это непохоже.

Они настороженно въехали во двор. У крыльца Ладомир спешился, вынул боевой нож – мечом в доме не размахнуться. Толкнул дверь и тут же отшатнулся назад.

– Что там? – встревожился Беляй.

Ладомир успокаивающе махнул рукой и скрылся в доме, но вскоре появился на крыльце, волоча за собой мертвеца.

Тело принадлежал мужчине, и это было, пожалуй, все, что можно было сказать о нем с уверенностью. Его совершенно белое лицо казалось маской. Сколько не вглядывался в него Ладомир, но опознать не смог. Он хорошо помнил живые, полные странной силы глаза ночного гостя, но могли ли они принадлежать этому?

Ладомир обыскал тело и выхватил из-за пазухи свернутое трубкой и завернутое в кусок кожи письмо.

– Вот оно, – он с улыбкой помахал в воздухе письмом.

Виста подошла к трупу, внимательно пригляделась.

– Смотрите-ка, – она показала на маленькие капельки крови, застывшие на шее покойника. – У него высосали всю кровь, думаю, это работа вампира. У вас есть вампиры?

– У нас все есть, – ответил Ладомир. – Но почему это именно вампир? Почти вся нечисть любит человечью кровь. Те же ведьмы.

Виста отрицательно покачала головой.

– Они еще и человечину жрут. А этого глянь как аккуратно высосали.

– Может его и хотели сожрать, – пожал плечами Ладомир, – да мы помешали.

– Хватит спорить, его высосал вампир! – горячо воскликнула Виста. – В конце концов, может мне просто хочется увидеть вампира?!

Виста мечтательно улыбнулась, и Ладомир едва не уронил челюсть.

– Ты в своем уме? – осведомился он. – Сначала тебя баба-яга едва не сожрала, потом злыдни чуть не загрызли, вештица… э-э-э, тоже… Так теперь тебе вампира подавай?

– Ты ничего не понимаешь, Ладомир, – вздохнула девушка. – Вампиры – это же одни из самых древних существ на земле. У нас их практически полностью истребили. Если где и остались, то живут себе спокойно, как обычные люди, стараясь устроиться лекарями, попивают потихоньку кровушку, но так, чтобы никто не умер, иначе все – облава и смерть. Ведь им даже и спрятаться негде, лесов у нас мало, да и люди там не живут, а им, в отличие от прочей нечисти, без человека не прожить. А у вас тут раздолье, глухие леса, а вокруг села и деревни, люди.

– Ничего себе, – Ладомир покачал головой. – Да ты точно спятила.

Он оглянулся, ища поддержку у Беляя, но тот, погруженный в свои мысли, к их перебранке не прислушивался.

– Это была шутка, – буркнула Виста.

Витязь вытаращил глаза, но потом махнул рукой.

– Ладно, вампиры это или нет, а сматываться отсюда надо побыстрее, – он легко запрыгнул в седло, взглянул на Беляя. – Ты как, не передумал жениться?

– Нет, – серьезно ответил тот, хмурясь все больше и больше. – Я приехал за Златой. И я должен увидеть ее, живой или… – он не договорил, только крепче стиснул челюсти.

– Тогда поехали, – Виста подобрала поводья. – Может ей и удалось где-нибудь схорониться.

Едва они тронулись со двора, как в воротах показалось множество человеческих фигур.

– Люди? – пересохшими вдруг губами прошептал Беляй.

– Нет, – ответил Ладомир и зло добавил. – Уже нет.

Фигуры медленно выплыли из тумана и двинулись к ним. Это были мертвяки. Они были совсем свежие, еще не порченные гниением и разложением, и потому шли хотя и несколько неестественно, как и положено восставшим из мертвых, но достаточно быстро. Они надвигались молча, широкой шеренгой, отрезая все пути к бегству. За первой шеренгой показалась другая, за ней еще, и вскоре выход со двора оказался полностью перекрыт приближающейся толпой.

– Это ж деревенские, – Беляй облизал губы. – Я же почти всех знаю, этот здоровый впереди – кузнец, а вот и староста.

– Ты лучше глянь за ними, там идут доспешные, – мрачно посоветовал ему Ладомир. – Похоже, то городская дружина из обоза. Если они еще помнят, как держать меч.

Он не договорил, но всем было понятно и без слов, что дело – дрянь. Покойник не человек, его не остановишь одним ударом, а пока руки-ноги поотрубаешь…

В ворота подтягивались все новые и новые мертвяки, а некоторые, особо нетерпеливые, полезли через забор.

– Влипли, – Ладомир схватился за меч. – Нужно прорываться.

– Стойте, – остановила спутников Виста. – Их слишком много, завязнем в толпе, потеряем лошадей и тогда все.

– Хочешь предложить что-то другое? – зло осведомился Ладомир.

– Да, хочу, – в тон ему ответила Виста. – У меня есть заклятие на такой случай.

– Так действуй! – крикнул Ладомир, следя за подступающими все ближе и ближе мертвяками.

– Только одна проблема – я не ведьма, – тихо сказала Виста. – После заклинания я не смогу… двигаться… некоторое время…

– Великий Перун, всего-то? Я тебя на руках вынесу, вместе с лошадью, только расчисть дорогу! – нетерпеливо выкрикнул Ладомир.

Рядом раздался голодный звериный рык и витязь небрежно махнул мечом по подобравшемуся ближе всех покойнику. Черепушка того треснула, разбрызгав мозги, мертвяк отлетел в сторону, но почти сразу же закопошился, пытаясь подняться.

– Я надеюсь на тебя, – Виста на миг поймала глаза Ладомира.

– Давай! – зарычал воин. – Не медли!

Ослепительная вспышка ударила по глазам, заставив зажмуриться. А когда Ладомир открыл глаза… Будто огненный шторм прошел по двору. От ближайших мертвяков остались только обугленные кости. Те, что были в задних рядах еще двигались, объятые пламенем, и утробно рычали, но магический огонь быстро пожирал их плоть, и они падали один за другим.

В спину ударила волна жара от загоревшегося дома и Ладомир тронул коня.

– Едем, пока не спеклись, – бросил он. – А говорила не ведьма.

Ладомир покосился на Висту и похолодел. Девушка неподвижно лежала на шее лошади. Витязь аккуратно поднял ее и пристроил возле себя. Висту била крупная дрожь, а лицо побелело, как у покойника.

Огибая еще шевелящиеся останки, они торопливо выбрались на улицу. Заклинание Висты оказалось чрезвычайно мощным и здесь царило такое же опустошение. Большая часть мертвяков лежала, мирно догорая и обугливаясь, а те немногие, кому удалось избегнуть пламени, улепетывали со всех ног.

– Могучая у тебя подруга, – с уважением заметил Беляй.

– Она еще не такое может, – гордо ответил Ладомир. – Ты бы видел, как она на болоте бабу-ягу прикончила. А с вештицой как разобралась – вот это было дело. Виста, она такая…

Витязь с нежностью поглядел на девушку. Ее лицо уже порозовело, вскоре она открыла глаза и попробовала оглядеться.

– Лежи спокойно, мы подъезжаем к дому Златы, – сообщил Ладомир. – Проверим ее и обратно, в город, а там тебя лекари живо на ноги поставят.

Она покачала головой.

– Мне не нужны лекари. На ноги я встану и без них. Или ты надеешься, что я всю дорогу просижу у тебя в седле?

Заметив, как краска заливает его лицо, она спрыгнула на ходу с коня, пошатнулась, кое-как забралась на лошадь и насмешливо добавила:

– Даже не надейся.

2

Возле дома невесты Беляй спешился и молнией метнулся к дверям.

– Поосторожнее там! – крикнул ему вслед Ладомир.

Но Беляй отсутствовал недолго. На крыльцо он вышел темнее тучи.

– Там никого нет, – с горечью сказал он.

Опустив голову, он двинулся к коню. Ладомир и Виста переглянулись. Витязь хотел как-то подбодрить друга, но так и не смог отыскать подходящих слов.

Звонкий девичий голосок, нарушивший тишину, заставил всех вздрогнуть.

– Беляй!

Из тумана вынырнула девушка, одетая в тонкую сорочку, бросилась к Беляю и утонула в его объятиях.

– Невероятно, – недоверчиво прошептала Виста. – Как она уцелела?

– Ты же сама обнадежила его, – заметил Ладомир.

– Я хотела приободрить его, – Виста буквально сверлила глазами девушку. – Ладомир, не подумай, что я завидую, но она мне не нравится.

– Завидуешь, – спокойно отозвался Ладомир. – Вы, бабы, всегда завидуете друг другу!

– Эй, что за глупости?! – возмутилась Виста.

– Это была шутка.

Виста наградила его свирепым взглядом. Ладомир же не отрывал глаз от Златы.

– Слишком бледное лицо для человека, – наконец прошептал он, поглаживая черен меча. – Мертвяк?

– Хуже, – сощурилась Виста. – По-моему, она и есть вампир.

Ладомир стиснул челюсти.

– Беляй! – крикнул он. – Отойди от нее!

Беляй, осыпавший лицо Златы поцелуями, похоже, не услышал его, и тогда Ладомир послал лошадь вперед.

– Подожди, надо все обдумать, – попыталась остановить его Виста.

– Пока мы будем думать, она угробит его!

Ладомир подъехал ближе, с каждым шагом убеждаясь в правоте Висты. Лицо Златы было совершенно белое, обескровленное, звериные глаза отливали кровавым светом. А ее длинные когти скользили в опасной близости от яремной жилы Беляя.

– Беляй, опомнись! – крикнул Ладомир встревоженно. – Это не Злата!

Беляй, наконец, услышал его, и повернул голову.

– Что ты несешь, Ладомир? Это моя невеста! – в его голосе прозвучал гнев.

Ладомир вдруг вспомнил про кольчугу. Ту самую серебряную кольчугу, которую Беляй подарил ему и которую отвергла Злата. Похоже, его друг встречается с вампиршей бес знает сколько времени!

– Беляй, вспомни серебряную кольчугу! – рявкнул Ладомир.

Резкий голос витязя все-таки несколько остудил пыл Беляя. Воин отстранился от Златы и заглянул ей в глаза.

– Скажи, что он лжет, Злата. Я знаю, ты не обманешь меня. Скажи мне правду.

Она молчала, и ее молчание было красноречивее любых слов. Беляй поник и как будто постарел лет на двадцать. Неужели он был так слеп? Весь его мир, все его будущее рушились прямо на глазах.

– Злата! – почти простонал он. – Скажи что-нибудь!

Но она ничего не сказала. Злата вырвалась из рук жениха и обернулась к Ладомиру. Лицо ее исказилось в жуткой гримасе и страшный животный рык вырвался из ее горла, заставив лошадь Ладомира подняться на дыбы и испуганно попятиться. Затем черты лица Златы разгладились, и она вновь повернулась к Беляю.

– Любимый, разве это имеет значение для нашей любви? – с тоской в голосе сказала Злата.

– Значит, это правда? – выдавил Беляй, чувствуя, как сжимается его грудь, как перехватывает дыхание.

– Беляй, ты любишь меня? – голос Златы буквально разрывал ему сердце.

– Я любил тебя! Я люблю тебя! – выкрикнул он. – Но… Я не могу…

– Что? Что ты не можешь? Ты не можешь меня любить? Только потому, что я не похожа на других, ты не можешь меня любить? – в глазах ее сверкнули слезы.

– Злата! – Беляй порывисто шагнул вперед и с силой обнял девушку.

Ладомир и Виста ахнули.

– Беляй! Что ты делаешь? – вскричал витязь.

Он рванулся было к другу, но Виста успела перехватить поводья его лошади.

– Не мешай! Беляй все решит сам.

– Хотел бы я надеяться.

Злата неожиданно склонила голову и ее губы прикоснулись к шее Беляя.

– Беляй!

Ладомир скатился с лошади и бросился к товарищу, с ужасом осознавая, что никак не успевает. Белоснежные клыки вонзились в шею Беляя, и он отшатнулся, зажимая хлестнувшую из раны кровь.

– Оставь его, тварь!

– Нет, Ладомир!

Беляй жестом остановил рвущегося в бой Ладомира.

– Это мое дело! – его лицо было искажено, а голос страшен.

Беляй медленно приблизился к Злате. Сквозь пальцы его ладони толчками выплескивалась кровь.

– Зачем ты сделала это? – спросил он, ощущая как его сердце разрывается от боли.

– Прости, но я не хочу потерять тебя. Я бы не смогла жить без тебя. Но теперь мы всегда будем вместе. Всегда – значит вечно.

– Вечно? Вечно быть таким, как эти! – Беляй махнул рукой в сторону обгоревших мертвяков.

– Нет! Такой как я. Ты станешь высшим существом, ты станешь почти богом. Но самое главное – мы будем вместе всегда.

Беляй стал отступать, отрицательно качая головой.

– Нет, Злата, я не хочу стать таким, – в его голосе послышалось презрение.

– Так вот чего стоит твоя любовь, – с обидой сказала Злата, а затем добавила, повысив голос. – Ты такой же, как все! Любовь лишь красивое слово, которым можно прикрыть свою похоть.

– Нет, Злата, – голос Беляя был едва слышный. – Я по-прежнему люблю тебя, даже такой. Но в жизни человека есть не только любовь.

– Вот она, мужская правда! – гневно закричала Злата. – Но теперь это не имеет значения. Скоро ты станешь другим!

– Я никогда не стану таким как ты! – крикнул Беляй.

– У тебя нет выбора, – Злата усмехнулась.

– Нет!

– Ты уже становишься. Поверь мне, осталось недолго, – в ее голосе слышалось торжество.

Она поднялась в воздух, оглянулась на подступавшего с мечом Ладомира, растянула в злобной усмешке губы, и стремительно нырнула в туман.

– Я еще доберусь до тебя! – заорал ей вслед Ладомир.

Он подбежал к осевшему на землю Беляю, поспешно перевязал его рану, но кровь не останавливалась, упрямо пробивая дорогу через все бинты и тряпицы. Кровавая лужа возле Беляя все ширилась и ширилась, а лицо его было уже белое как мел.

– Кровь не может свернуться, – тихо сказала Виста. – Злата что-то впрыснула в рану.

– Я не хочу стать таким, как она, – прошептал Беляй. – Убейте меня, а потом сожгите труп!

Ладомир с надеждой посмотрел на Висту. Но та только сокрушенно развела руками.

– Я не могу ему помочь!

– Убейте, – прошептал снова Беляй. – Прошу вас. Ладомир, мы сражались с тобой бок о бок. Сделай это для меня.

Ладомир поиграл желваками, и медленно потянул из-за голенища нож.

– Ладомир, забери моего коня, не хочу, чтобы его сожрали эти… И все остальное тоже – меч, доспехи, я хочу, чтобы они попали в достойные руки. И давай быстрее, что-то нехорошо мне.

– Прости меня, Беляй, – одной рукой витязь прижал друга к себе, а второй приставил к его спине нож. – Ты был хорошим воином и отличным другом.

Нож вошел точно в сердце. Могучее тело судорожно вздрогнуло несколько раз, отчаянно сопротивляясь смерти, но вскоре обмякло. Ладомир аккуратно опустил бездыханное тело на землю.

– Виста, можешь сжечь его магией? – Ладомир пристально вглядывался в лицо Беляя.

Виста ответила не сразу.

– Пожалуй, еще один раз смогу. Только, прошу тебя, влей мне потом в рот вот это, – Виста вынула из кармана маленький стеклянный пузырек.

– Что это? – Ладомир всмотрелся в черное снадобье, заполнявшее сосуд.

– Это поможет мне… ну, не протянуть копыта или ноги, – Виста попробовала улыбнуться.

– Постой-постой, ты хочешь сказать… Я не знал, что это опасно для тебя. Тогда не нужно ничего. Мы разожжем обычный костер.

– Ладомир, нам надо убираться отсюда как можно быстрее и времени на костер нет. Просто влей мне в рот полпузырька, и все будет хорошо.

Она была тысячу раз права, но… Виста ободряюще улыбнулась и Ладомир, скрепя сердце, отступил.

Девушка воздела руки, готовясь прочитать заклинание, и тотчас по ушам людей ударил пронзительный визг. Белая фигура вынырнула из тумана и метнулась к девушке. В последний миг Виста увернулась, ответила стремительным ударом, и замерла, округлив глаза. Лезвие прошло сквозь мертвую плоть легко, как сквозь масло, но Злата не обратила на меч никакого внимания. Впрочем, в схватку она не торопилась вступать. Злата пала на колени возле тела Беляя и угрожающе зашипела.

Ладомир шагнул вперед, отводя для удара меч, но его остановила Виста.

– Бесполезно. Если уж мой заговоренный клинок не причинил ей вреда, то твой и подавно.

– Тогда давай огнем! Пока они рядом – одним ударом.

– Подожди. Пока она сторожит тело Беляя, у нас есть преимущество, и мне хотелось бы расспросить ее о некоторых вещах. Например, о том, кто заварил всю эту кашу.

– И как ты заставишь ее разговориться? Хотя, если подвесить ее над огнем…

– Помимо огня у нас есть еще кое-что, например, ведьмин нож. Помнишь, как он остановил вештицу? Впрочем, откуда тебе помнить, ты же дрыхнул без передних ног.

– Без задних, – поправил ее Ладомир.

– Какая к демонам разница! Отвлеки ее, а я подойду сзади.

Виста отступила за спину богатыря и вскоре растворилась в тумане. Перехватив поудобнее меч, Ладомир шагнул к ведьме. Злата зарычала, ее верхняя губа приподнялась, обнажив длинные клыки.

– Иди, иди сюда, человечишко. Я выпью твою жизнь досуха.

Ладомир приблизился на расстояние удара и взмахнул мечом, целя в голову. Злата пригнулась, а ее ладони вдруг хлопнули над головой, зажав лезвие меча, как в клещи. Она кровожадно ухмыльнулась и дернула меч к себе. Рывок был столь силен, что Ладомир едва не рухнул ей под ноги, лишь в самый последний миг успев выпустить оружие.

Все также улыбаясь, Злата перехватила меч с двух концов и стала медленно его сгибать. Легкость, с которой она сгибала в кольцо харалужную сталь, заставила Ладомира поежиться. Наконец клинок треснул, болью отозвавшись в сердце витязя.

– Мой любимый меч, – Ладомир витиевато выругался. – Зачем ты его сломала, тварь? Знаешь, во сколько он мне обошелся?

Злата нехорошо скривилась, а обломки меча вдруг один за другим пропали из ее рук. Но раньше, чем витязь сообразил, что она метнула их, среагировало тело, заученным движением увернувшись от одного обломка, от другого. Кольчуга жалобно звякнула, и Ладомир с удивлением обнаружил разорванный край. Запущенный с такой силой обломок мог запросто пробить его насквозь вместе с доспехами!

Уловив краем глаза движение позади Златы, Ладомир выхватил нож. Сердце колотилось как бешеное, но Злата ни в коем случае не должна была заметить крадущуюся Висту.

Злата зашипела, вытянула руки с когтями, но обмануть ее нечеловеческий слух и чутье оказалось невозможно. Когда Виста была уже в нескольких шагах, Злата резко обернулась.

Ладомир похолодел и бросился к Злате, уже не думая об опасности, готовый сражаться голыми руками. Но ни он, ни Злата ничего не успели сделать. Виста прыгнула вперед с невероятной скоростью и зачарованный нож с хрустом вонзился в грудь вампирши.

Виста немедленно отпрыгнула в сторону, но нож не подвел – из раны потек едкий вонючий дым, и тотчас окрестности огласил жуткий звериный рев.

– Молодец! – от избытка чувств Ладомир с ходу заключил Висту в объятия, но, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, отпустил. – Я же испугался все-таки за тебя.

– За меня ли? – ехидно спросила девушка.

Ее тоже переполняли чувства, и они были ничуть не слабее, чем у воина. Только думала она о другом, а именно о том, какое уникальное оружие попало ей в руки. Отлично режет доспехи, но главное – уничтожает нечисть! Сначала едва не сожгло вештицу, теперь вот вампиршу. В общем, этот клинок был достойной заменой меча, чародейские качества которого оказались почти бесполезными здесь.

Но ее радостные чувства прервали судороги, потрясшие тело Беляя. Искаженное болью лицо Златы вдруг осветилось радостью.

– Он мой! – проревела она. – И скоро мы будем вместе! А вы, жалкие людишки, скоро утолите нашу жажду!

Огненный шар вырвался из рук Висты, ударил в поднимающееся существо, бывшее некогда Беляем. Полыхнула ослепительная вспышка, и на земле остался лишь пепел, да оплавленные доспехи Беляя.

Пошатнувшись, Виста упала на руки витязя. Он уложил ее в траву, ножом разжал стиснутые зубы и влил лечебное снадобье. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виста стала приходить в себя. Глаза ее прояснились, она что-то прошептала, но за криками беснующейся Златы Ладомир ничего не услышал.

– Молчать!! – во всю мощь своих богатырских легких рявкнул витязь.

От неожиданности Злата примолкла, вытаращив на витязя глаза. Виста задумчиво окинула ее взглядом.

– У меня в мешке осиновый кол, может, принесешь? – слабым голосом попросила Виста.

Ладомир метнулся к лошади, залез в дорожный мешок, некоторое время рылся, то и дело натыкаясь и царапаясь об стальные когти на странного вида перчатках, пока, наконец, не нашел остро отточенный колышек.

– Когда это ты успела его заготовить? – удивился Ладомир.

– Тебя послушаешь, так у вас без осиновых кольев и шагу ступить нельзя, – Виста медленно поднялась на ноги.

Ладомир поразился мощи лечебного снадобья. Вот только что она лежала бледная, как труп, с безвольно болтающимися руками и ногами, и вот уже на ногах, порозовевшая, в глазах огонь. Заметив удивление витязя, Виста лишь грустно улыбнулась. Ничто не дается даром, если бы он знал, сколько лет жизни сжигает такое лекарство.

– Девушка уже заждалась, – Виста кивнула на Злату. – Пора приступать к беседе.

При виде осинового кола Злата оскалилась.

– Я ничего тебе не скажу, жалкий человечишко, – прошипела она. – Можешь убить меня!

– Какие громкие слова. Не верю своим ушам. Неужто мы ошиблись, Виста? – насмешливо заявил Ладомир. – Может она и не вампир вовсе? А скажи мне, Златочка, сколько лет ты уже живешь на белом свете?

Злата презрительно скривила губы.

– Я живу так долго, что уже перестала считать века. Тебе этого не понять, смертный.

– Неужели века? – сделал изумленное лицо Ладомир. – Не может того быть. Ну, ладно, допустим. Но если ты прожила так долго, неужели я поверю, что ты готова умереть прямо сейчас, в самом расцвете своих темных сил? От рук жалких людишек?

Последние слова он буквально проревел ей в ухо, а затем легонько ткнул ей в грудь кол. Злата дико взвизгнула.

– Нет!!

– Ну, вот теперь я вижу перед собой обычную нечисть, – удовлетворенно сказал Ладомир, мизинцем прочищая ухо. – Только больше так не верещи, не приведи Перун, рука дрогнет. Давай теперь начистоту. Расскажи нам, что за тварь завелась в этих лесах и умудрилась поднять всю нечисть на уши, так что честному человеку ступить негде?

– Я не могу вам сказать этого, – Злата облизнула свои ярко-пунцовые губы, и, заметив как витязь нахмурился, поторопилась добавить. – Но я могу выкупить свою жизнь.

– Что?! – изумился Ладомир. – И что ты хочешь нам предложить? Бессмертие, которое ты хотела подарить Беляю?

– Нет, воин, я уверена, что таким, как ты, не нужно бессмертие. Но тебе наверняка нужен меч. Очень хороший меч, меч-кладенец.

В некоторой растерянности Ладомир обернулся к Висте, но та только плечами пожала. Витязь озадаченно поскреб затылок. После того, как Злата коварно сломала двуручник, меч ему был нужен как воздух.

Правда, ему остался меч Беляя, роскошный, из отличной стали. Но, на взгляд Ладомира, он был больше украшением нежели оружием. Для охраны купца еще куда ни шло, но для настоящего витязя нужен хороший двуручный меч.

– Ладно, выкладывай, что еще за меч? – спросил он.

– Это великолепный меч. Зачарованный в древние время и совсем рядом отсюда. Только пообещай мне, что отпустишь меня.

– Шустрая ты тварь, оказывается, – задумчиво проговорил Ладомир.

Заметив колебания на лице Ладомира, Злата торопливо продолжила.

– Меч этот ковался в очень древнее время, на него нанесены волшебные знаки такой силы, что смогли бы легко остановить и меня, и таких, как я.

– И все-таки нам было бы полезней узнать имя зачинщика ваших безобразий, – усмехнулся витязь и замахнулся колом.

– Стой! – завизжала Злата. – Но я не могу произнести его имя, я связана ужасными заклятиями! Пойми, воин, меч, который ты можешь получить, куда важнее для тебя, чем моя смерть. Завладев мечом, ты сможешь с легкостью убить любого, даже того, чье имя я не могу тебе открыть.

– Вот как? – в глазах Ладомира наконец появился интерес. – Это уже лучше. Хорошо, я обещаю отпустить тебя живой. Рассказывай дальше.

– За этим селом есть холм, на нем стоит огромный валун.

– Проклятый холм, что ли? – уточнил Ладомир, кое-что слышавший об этом месте.

– Да-да, так его называют. В самом низу валуна есть выступ, нажав на который ты сдвинешь его и откроешь тайный ход. Меч глубоко внизу.

– Если бы она была человеком, я бы сказала, что она не лжет, – прошептала на ухо Ладомиру Виста.

– А теперь вытаскивай этот проклятый нож, – потребовала Злата. – Ведь ты обещал.

– Хорошо. Виста, возьми колышек и держи наготове, пока я буду вынимать нож, – Ладомир передал девушке осиновый кол. – Опасное это дело – оставлять в живых такую тварь.

Он задумался, размышляя, с какой стороны безопаснее подойти к Злате.

– Пожалуй, ты прав, Ладомир, – кивнула Виста. – Я тоже думаю, что в живых ее оставлять нельзя.

Она ударила быстро и точно, так что Ладомир не успел и пальцем шевельнуть. Злата оглушительно взревела, так что пришлось зажимать уши. Ее тело стремительно почернело, обуглилось, и через несколько мгновений на земле остался лишь пепел, в груде которого ярко блестел чародейский нож.

– Что ты наделала? Как ты могла? – Ладомир был потрясен.

– Ты же сам сказал, что опасно, – девушка деловито стряхнула пепел с ножа, почистила и вложила за голенище сапога.

– Но я не говорил, что ее надо убить, – перебил ее воин. – И потом, как ты могла нарушить слово?

– Какое еще слово? – удивилась Виста. – Я-то ничего и никому не обещала.

 

Глава седьмая

1

Со смертью Златы туман скоро рассеялся, но солнце так и не появилось, спрятавшись за тяжелыми дождевыми тучами. Ладомир и Виста поднимались на Проклятый Холм, искоса поглядывая на хмурящееся небо. Вечерело, надвигался дождь, и все это Висту ничуть не радовало, особенно если верить слухам, ходившим об этом холме.

Однако, по мнению Ладомира, дурной славой Проклятый Холм пользовался совершенно незаслуженно. Ведь любой человек, оказавшийся поблизости и не успевший до наступления сумерек добраться до села, мог спокойно заночевать на холме, не опасаясь за свою жизнь. Ни лесная, ни болотная тварь не осмеливались подняться сюда. А то, что у подножия холма вскоре собиралась изрядная толпа упырей или мертвяков, так это ж милое дело – размяться с утречка, покрушить силу вражью…

Однако местные крестьяне почему-то придерживались иного мнения и обходили холм стороной.

– Это подтверждает, что вампирша не солгала, – заметила Виста, выслушав Ладомира. – Там действительно что-то есть.

– Может и не солгала. Но, скорее всего, она рассчитывала, что с холма мы живыми не выберемся, – усмехнулся витязь.

– Вряд ли она надеялась на нечисть, – усомнилась Виста. – Скорее, на ловушку под холмом. Магические вещи должны хорошо охраняться.

– Прорвемся, – небрежно отмахнулся витязь. – Главное, чтобы она не обманула насчет кладенца. Будет меч – и о нечисти можно забыть.

Добравшись до вершины, они внимательно осмотрели гигантский – в полтора человеческих роста – камень, тщательно ощупали нижнюю часть, нажимая на все выступы.

Наконец один из них утонул вовнутрь, валун вздрогнул и со страшным скрежетом пополз в сторону, открывая в земле железный люк с кольцом. И будто волна пробежала по нему – сотни букашек бросились врассыпную, спасаясь от света. В траве прошмыгнула ядовитая змея, но ни Ладомир, ни Виста даже не заметили ее. Они стояли точно зачарованные и смотрели, как люк очищается от живого покрова, и как на нем постепенно проступают древние письмена.

Виста присела, поскребла ножом люк, очищая от ржавчины и грязи, попробовала прочитать надпись, но тщетно. Она не только не знала этого языка, но вообще впервые видела такие символы. Виста поднялась с недовольным видом, отряхнула колени и пробурчала:

– Плохо. Там наверняка что-то важное.

– Брось, – откликнулся Ладомир, поудобнее хватаясь за рукоятку люка. – Пишут для дураков. Умные и так могут сообразить что к чему.

Он резко выдохнул, страшно напрягся, под кольчугой стали вздуваться мышцы, все тело как будто увеличилось в размерах. Лицо побагровело, потянулись ручейки пота, ноги стали быстро погружаться в землю.

Наконец люк заскрежетал, приподнимаясь, и Ладомир, ушедший уже по колено в землю, с рычанием распахнул его, и обессилено повалился навзничь.

Над ним нависла Виста, заботливо вытерла пот с лица.

– А ты герой, – заметила она. – Впечатляющее было зрелище.

Ладомир перевел себя в сидячее положение, грудь ходила ходуном.

– И не такое поднимал, – снисходительно заметил он. – Как-то раз по пояс в землю ушел, прежде чем управился.

– Молодец, – с улыбкой кивнула Виста. – Теперь я понимаю, зачем богатырям такая сила. Раньше-то я думала, чтобы драконов бить или дивов. Но что там драконы. Вот люк неподъемный – это да, вот истинный подвиг для богатыря.

– И что тут смешного? – нахмурился Ладомир. – Как бы мы его открыли без моей силы?

– Ну, простые люди используют лошадей, – насмешливо сообщила девушка и махнула рукой за спину. – Вон там, кстати, четыре штуки пасутся, если ты забыл.

Ладомир помрачнел, бросил на Висту свирепый взгляд и возмущенно засопел.

– Надеюсь, ты не обиделся, – добавила Виста.

– Много чести! – буркнул витязь. – Я же понимаю, ты просто завидуешь. Вы, женщины, всегда завидуете мужчинам. Удел женщин – дом, дети, хозяйство, помрешь от тоски.

– Какая чушь! – Виста фыркнула.

Витязь заглянул в чернеющий зев прохода.

– Идем, что ли? – в его голосе слышалось нетерпение.

– Подожди, – Виста развязала дорожную сумку, вытащила доспехи.

– Ты меня пугаешь, однако, – заметил витязь. – Всю дорогу не мог заставить одеть, а тут…

– Магические вещи не даются даром. Каждый волшебный меч или чародейский перстень, каждая зачарованная вещь, содержащая хоть толику древней мощи имеет свою цену. И не всегда понятно, чем придется расплачиваться, – Виста спешно надевала кольчугу, наручи, поножи, латные перчатки, шлем, все были вороненые, под стать ее клинку. – Там, внизу, нас ждет не нечисть тупоголовая, нет, уверена, нас ждет очень древняя магия, и пренебрегать хоть какой-никакой защитой я не стану.

Ладомир с удовольствием оглядел ее красивую, теперь еще с матово-черным отливом фигуру. Похоже, доспехи девушка подбирала с большим тщанием, и хорошая защищенность была не единственной причиной для выбора. Заметив чересчур пристальный взгляд витязя, Виста показала кулак.

– Хватит пялиться, лучше зажег бы пока факелы.

– Да я ж разве на тебя? – сделал удивленное лицо витязь. – Я на доспехи – очень искусно сделаны. Вот только откуда такое пристрастие к черному цвету?

Виста не ответила, быстро высекла огонь и, запалив факелы, вручила один Ладомиру, затем осторожно ступила на первую ступеньку винтовой лестницы.

Они спускались очень долго. Вход уже давно превратился в маленькую светлую точку наверху, а они все спускались и спускались.

– Виста, – нарушил тишину витязь, – а чем ты занимаешься у себя на родине? Ты так ничего и не рассказала о себе.

Виста задумалась над ответом, но Ладомир уже продолжал:

– Ты неплохо управляешься с оружием, не боишься нечисти, а вот сейчас я вижу, что твои черные доспехи почти не видно в полутьме. Знаешь, что я думаю?

– И что же?

– Думаю, что ты вор, Виста, – тихо сказал Ладомир.

Виста обернулась и всмотрелась в лицо витязя, на котором плясали отсветы факелов.

– Это что-то меняет?

Ладомир вздохнул.

– Ничего.

Виста пожала плечами и стала спускаться дальше. Ладомир усиленно сопел за спиной, явно собираясь что-то сказать или спросить, но так и не решился.

Виста улыбнулась краем губ – лишний раз лгать и выворачиваться не хотелось. Хотя, конечно, наблюдательность Ладомира начинала внушать опасения. Потом, решила Виста, после того, как они выберутся из Проклятого Холма, она хорошенько все это обдумает. Возможно, с Ладомиром придется расстаться.

2

В конце бесконечно долгого спуска лестница привела к огромной стальной плите, которую, как и люк наверху, покрывал причудливый узор древних знаков.

– Что же они пытаются нам сообщить? – закусила губу Виста.

– Брось, – поморщился Ладомир. – Что обычно пишут в таких случаях? Пойдешь дальше – потеряешь голову или еще что-то в этом роде. Что бы они там не написали, нам все равно нужно идти. Мне меч нужен дозарезу.

Витязь слегка толкнул дверь и едва не ввалился вовнутрь, настолько легко она отворилась. Стоило перешагнуть порог, как мрак подземелья отступил, оттесняемый зажигаемыми один за другим факелами, висевшими на стенах.

Глазам открылся просторный зал. Стены украшали искусные барельефы, изображавшие могучих воинов, закованных в странные, но по-своему красивые доспехи. В торце зала высилась громадная фигура великана – велета, опиравшегося на гигантский меч, отливавший всеми цветами радуги.

– Это он? – почему-то шепотом спросил Ладомир.

– Ты видишь здесь еще один меч? – осведомилась Виста, тревожно осматриваясь.

– Как он сверкает-то, а? Аж глазам больно, – восхищенно заметил витязь. – А вот велет, вроде, каменный.

– Похоже на то, – кивнула Виста. – Но именно это меня и пугает. Если не с велетом драться, то с кем же? Где ловушка?

Они продолжали стоять у порога, прислушивались, приглядывались, принюхивались. Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка пыталась засечь хоть какие-то следы волшбы, но все было безуспешно. Даже светильники, кажется, зажглись не от магии, а от какого-то хитрого механизма. Все это напугало ее до дрожи в коленках. Не оставить никаких следов волшбы мог только искусный из искуснейших магов.

– Ну что? – нетерпеливо оглянулся на нее витязь.

– Ничего, – неожиданно резко ответила Виста.

Ладомир пожал плечами.

– Тогда я пошел за мечом, – он решительно двинулся вперед.

Виста тоже сделала несколько робких шагов, но, услышав позади громкий стук, вздрогнула и, заледенев от ужаса, повернулась. И увидела именно то, чего боялась больше всего – захлопнувшуюся дверь.

– Ладомир!

Она бросилась к выходу и замерла, налетев на взгляд чудовищного зверя, изображенного на двери. Огромная, в рост человека, звериная морда была щедро усеяна острыми рогами, шипами и наростами, а в ее выпученных буркалах тлела затаенная ненависть. Там, в глубине этих буркал еще теплилась некая странная жизнь, и эта жизнь сейчас почуяла ее, Висту, и жадно потянулась к ней.

Девушка встряхнулась и, отбросив бредовые домыслы, приблизилась к дверям. Тотчас морду зверю прорезала искусно скрытая щель, и дверные створки, к ее немалому облегчению, послушно раскрылись. Впрочем, это не сильно ее успокоило. Услужливо открывшаяся дверь словно предупреждала – не передумали, мол, ребята, еще не поздно вернуться?

– Эй, ты чего там застряла? – голос витязя, стоявшего уже рядом с велетом, гулким эхом разнесся по всему помещению.

Виста посмотрела на него с завистью. Вот уж кого мало что волнует. Есть ловушки, нет ловушек, что называется, ввяжемся, а там посмотрим…

Заметив, что витязь потянулся к мечу, Виста оглушительно взвизгнула.

– Не трогай! Не трогай ничего!

– Да я и не собирался… пока…

Витязь пожал плечами и принялся разглядывать меч, по которому скользила странная дымка, постоянно менявшая очертания и цвет клинка. Ладомир помотал головой, отгоняя наваждение, всмотрелся повнимательней и, наконец, с облегчением узнал вполне знакомые черты.

Перед ним находился огромный двуручный меч, достигавший велету до пояса, а витязю до макушки. Мощное, крепкое основание клинка длиной в локоть отлично подходило и для удобных перехватов, и для отражения вражеских ударов. Ниже шли ушки, позволявшие ловить и вырывать из рук вражеские клинки. Затем начиналось прямое и обоюдоострое лезвие, по которому изредка пробегали разноцветные искорки.

Ладомир расплылся в счастливой улыбке. Этот великолепный меч просто просился ему в руки! Вот только каменный истукан, очевидно, придерживался иного мнения – его громадные лапищи по хозяйски крепко и надежно охватывали черен.

– Однако нам придется потрудиться, – пробормотал витязь, раздумывая, как бы половчее извлечь клинок.

– Не трогай его ни в коем случае. Ты разве не видел? – в голосе девушки послышался страх пополам с удивлением и Ладомир недоуменно оторвался от созерцания вожделенного меча.

Виста медленно, с опаской, подходила к мечу, лихорадочно пытаясь осмыслить только что увиденное. Прямо на ее глазах этот нестерпимо сверкавший меч вдруг резко потускнел, так что теперь можно было спокойно смотреть на него, но самое странное – меч уменьшился в размерах!

Она хорошо помнила – когда Ладомир только двинулся за ним, он был в рост витязя. Однако стоило тому приблизиться, как меч уже едва доставал до подбородка. Никаких сомнений – вон и велет был вынужден руки опустить.

Виста невольно оглянулась на дверь, затем покосилась на витязя и едва не сплюнула от злости. Ее едва не трясло от страха и недобрых предчувствий, а Ладомир как ни в чем не бывало пялился на меч, да облизывался как кот на сметану!

Она тщательно осмотрела странные символы нанесенные на клинок, но единственное, что она смогла узнать был знак полумесяца, выбитый у самого основания.

– Великие боги, – ее глаза округлились. – Я кое-что слышала об этом мече. Это же Лунный меч.

– Лунный меч, – повторил Ладомир, пробуя слово на вкус. – Хорошее имя.

Виста облизнула пересохшие губы. Обнаружить такую легендарную вещь в такой глуши. Но… Какие силы должны стеречь такое сокровище?

– Нет! – ее резкий крик заставил витязя испуганно отдернуть руки.

– Чего ты пугаешь меня? – взорвался тот в ответ. – Заладила одно – нет, да нет! Мы зачем сюда вообще пришли?

Виста не ответила. Она подбежала к выходу, вновь проверила дверь – работает, зараза, и, помрачнев пуще прежнего, вернулась к велету.

– Не нравится мне все это, – пробормотала она. – Ладомир, мы должны уйти отсюда пока не поздно.

Но витязь едва ли ее слышал. Все его внимание целиком поглотил меч.

– Надо его расшатать как следует, может, вытащу, – пробурчал витязь, протягивая к мечу дрожащие от нетерпения руки.

– Не смей! – рявкнула Виста.

– Да что с тобой? – разозлился Ладомир. – Мы за мечом пришли или где?!

Он решительно ухватил рукоять Лунного меча и попытался вывернуть его из рук каменного гиганта, но тот держал цепко. От усердия богатыря тяжелая статуя возмущенно шевельнулась, словно протестуя против такого неуважительного обращения.

– Осторожней! – прикрикнула Виста. – Смотри, не урони статую на свою дубовую голову. Впрочем, твоя-то выдержит.

Виста чувствовала себя просто отвратительно. А этот железноголовый, она с неудовольствием покосилась на Ладомира, пыхтел себе и пыхтел, вытаскивая злосчастный меч. Висту окатило таким мощным предчувствием беды, что перехватило дыхание. Где же ловушка?

Позади раздался непонятный скрежет, девушка резко повернулась и обомлела. Настенные барельефы медленно вспучивались один за другим, будто кто-то продавливал их с другой стороны! Из стены медленно высунулась одна нога, затем другая, вот уже показалось туловище воина, вот он вытащил одну руку, вторую…

– Вот она – ловушка!

Самая настоящая паника захлестнула Висту. Она ринулась к выходу, ударила всем телом и бессильно сползла на пол. Нет, теперь дверь даже не шевельнулась, и Висте показалось, будто кто-то довольно захихикал, глядя на ее тщетные попытки вырваться. И тогда она кинулась назад, к витязю, который с удвоенной силой и злобным рычанием продолжал вытаскивать двуручник.

Между тем воины, сошедшие с барельефа, никуда не торопились. Они не спеша выходили в зал, притоптывали, встряхивались, в общем, вели себя как вполне обычные воины, которые длительное время находились в неподвижности.

– Что ты наделал! – отчаянно вскрикнула Виста. – Это стражи меча!

– Не паникуй! – прорычал витязь, красный от усилий. – Мы знали, на что идем, или ты ожидала здесь торжественную встречу? С хлебом и солью? Ничего, щас я выковыряю этот проклятый меч и все… Всех в капусту! Сколько их там уже, стражей твоих?

– Десятка два, не меньше, – простонала она, чувствуя как немеют ноги.

Ей было отчего запаниковать. Ее ведь готовили не для открытого боя, ее учили убивать быстро и тайно. Истинным оружием Ночного Лезвия были внезапность и скрытность, но никак не меч или магия. Бой даже с одним из этих тяжеловооруженных ратников – чистое самоубийство, а тут их целых две дюжины.

Ей оставалось одно – убить их до того, как они окончательно придут в себя. Виста медленно втянула воздух, выдохнула, успокаивая чувства, наметила цель – ближайшего воина, делавшего первые, еще неуверенные шаги, и стремительно атаковала.

Стайкой серебристых рыбок плеснулись метательные звезды в лицо воину. Тот не стал суетиться, загораживаясь рукой или щитом, и просто мотнул головой, убирая смотровую щель из-под удара. Он отвернулся лишь на миг, но Висте хватило и этого. Молниеносный выпад и ее клинок пробил вражеские латы. Воин пошатнулся и рухнул без единого стона.

Виста улыбнулась. Кем бы не было это существо, но приняв форму человека, оно существовало по законам этой формы – Виста хорошо помнила один из главных принципов волшбы – а прямого удара не выдержат даже лучшие в мире доспехи..

Виста метнулась к следующему. Страж легко отвел ее первый удар, и тогда провернулась на носке и очутилась вплотную к противнику. На таком расстоянии клинки были бесполезны, и они оба ударили набалдашниками. Страж запоздал совсем чуть-чуть, но ведь ему нечего было опасаться – его защищал шлем, а его удар должен был превратить лицо девушки в кровавую лепешку.

Но из рукояти Висты вдруг выскочил длинный стальной шип и вонзился точно в прорезь для глаз. Содрогнувшись всем телом, воин загремел Висте под ноги.

Подступили новые стражи, помешав вправить шип, и тогда Виста решительно обломала его о доспех ближайшего воина. Ничего, у нее найдется еще, чем встретить врага.

Ладомир так и не смог вытащить Лунный меч. Когда вблизи раздались тревожные шаги, он недовольно обернулся, раздосадованный, что его отрывают от важного дела.

А его тем временем брали в двойное кольцо шестеро. Все стражи огромные, многие – даже выше Ладомира, и с гигантским размахом плеч. Такие и в поединке смертельно опасны, а когда их собирается больше дюжины… А у витязя лишь легкий меч Беляя. Ладомир с тоской покосился на Лунный меч, вмурованный в каменные и такие жадные руки велета, и с яростным криком ринулся в бой.

Он ничуть не сомневался в своей победе. Когда воины равны по силе, по оружию, по умению, побеждает тот, чей дух сильнее, а мотивы чисты. Это простое правило он впитал с малолетства. Честь воина, долг перед князем, любовь… Витязь запнулся было, поморщился, любовь не любовь, но его цели благородны!

А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, или нет, стражи меча? Разве что численный перевес. Хотя, признал Ладомир, это было серьезное преимущество.

Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался тесен. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько покрутиться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев.

Необычайно обострились все его чувства, теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Ладомир читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше.

Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, витязь словно растворялся в воздухе, в движении, в противнике. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым взмахом меча. А вскоре уже не стало ни тела, ни меча, остался только бой, а Ладомир был везде и был всем. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина и мужчины.

– Ладомир! – как будто сквозь туман донесся чей-то крик.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же вспомнил, кто кричит и почему, Ладомир резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку.

Он по-прежнему стоял возле каменного истукана, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались молча. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались, молча падали, и у Ладомира возникло стойкое подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами.

– Я не могу больше! – простонала Виста. – Я сейчас упаду!

Ладомир даже не оглянулся, и по голосу слышно, что девушка в крайнем изнеможении. Он быстро присел.

– Прыгай на велета! А потом на выступ со светильником! И передохни там!

Виста оттолкнулась от его выставленного колена и запрыгнула на руки великану. Но этого святотатства каменный исполин уже не вынес. Он заходил ходуном, и, несмотря на отчаянные попытки Висты сохранить равновесие, с грохотом обрушился, расколовшись на части.

Ладомир увернулся, а вот стражам повезло меньше. Один из них замешкался в толчее и каменная громада пала прямо на него.

– Отлично. Еще одного зашибла!

Ладомир обернулся и довольно оскалился, увидев, что Виста благополучно взобралась на каменный козырек. Это было правильно, защищать одного себя куда проще. Витязь шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч.

– Подожди! – крикнула Виста. – Посмотри вниз!

– Что еще? – рявкнул он недовольно, но все же проследил за ее взглядом и просветлел.

Каменные длани велета раскрошились, и Лунный меч теперь лежал почти свободно, придавленный лишь одним куском камня. Ладомир крякнул от натуги, но все-таки поднял этот увесистый обломок и с ревом швырнул во врага.

– Ага! – заорал он радостно, подхватив Лунный меч. – Щас мы увидим, кто из нас не прав!

Заметив в его руках заветный меч, стражи резко усилили натиск. Первые ряды даже не стали защищаться, дав ему возможность свободно перерубить одним махом парочку нападавших, но уже в следующее мгновение стражи столь плотно обступили его, что преимущество Лунного меча в длине сошло на нет.

Град ударов обрушился на витязя со всех сторон, он отчаянно завертелся, принимая удары на меч, сбивая, переводя в скользящие…

Уловив миг, витязь попытался выпрыгнуть из толпы, сбил одного воина с ног, другого, уже почти вырвался, когда цепкие пальцы упавшего сомкнулись на его лодыжке, и Ладомир упал, растянувшись во весь рост.

Увидев подскочивших к Ладомиру воинов, Виста вскрикнула, и ее отчаянный крик подбросил витязя с пола. А затем он бешено закрутился, уклоняясь от ударов и пытаясь вырваться из толчеи ближнего боя.

Виста забормотала слова заклятия, уже не думая о том, что еще одно заклинание в этот день может свести ее в могилу. Но об этом успел подумать витязь, услышав или скорее почувствовав, что она готовит магический удар. И еще он вдруг понял, что ее жертва будет напрасной. Шестым, седьмым или десятым чувством, но он четко осознал, что они попали не в ловушку, что на самом деле все это своего рода испытание на право владеть Лунным мечом. И победить можно только в честном бою, а значит, против магии стражи наверняка защищены.

– Не смей! Тебе нельзя больше! – заорал Ладомир, опасным кувырком уходя от опускающегося клинка. Меч сорвал с плеча кусок кольчуги, ударил в каменный пол, выбивая сноп искр.

Виста выкрикнула последнее слово, и яркая вспышка ослепила витязя. Но даже сквозь поплывшие в глазах пятна он разглядел, что огненный шар, ударивший во вражеские ряды, рассеялся, не причинив никому ни малейшего вреда.

Но все же польза была и от магии – вспышка света ослепила не только Ладомира. И маленькой заминки среди стражей хватило ему, чтобы вскочить на ноги и срубить очередную жертву.

Световые пятна еще продолжали плыть перед ним, но он уже вовсю ревел медведем, сокрушая врагов направо и налево. Он рубил не глядя, на шум шагов, на звон доспехов. Когда же глаза полностью прочистились, Ладомир увидел, что остался один. А зал вокруг был сплошь усеян бесформенными, искореженными грудами доспехов, среди которых он едва разглядел фигурку Висты, скорчившуюся у стены.

Сердце Ладомира екнуло.

– Виста! – зарычал он и бросился к ней.

Но, не успел он сделать и пары шагов, как за спиной что-то хрустнуло и Ладомир застыл на месте, нутром ощущая опасность.

3

За спиной хрустнуло еще раз, потом еще и еще. Ладомир резко обернулся, ожидая встретить недобитого стража, но никого не увидел. Хрустнуло еще раз и витязь наконец понял.

Хруст издавали панцири павших воинов. Они хрустели, как яичная скорлупа, продавливаясь, распадаясь на куски, рассыпаясь в прах, а изнутри вырывались тоненькие дымные струйки. И, словно подхваченные резким порывом ветра, неслись к дверям, втягиваясь в раздувающиеся ноздри зверя, изображенного на створках. И с каждым мгновением, с каждой дымной струйкой, оно все меньше и меньше напоминало изображение, и все больше – живого зверя.

Ладомир похолодел – это чудовище походило на Ящера, каменное изваяние которого он видел однажды в древнем забытом святилище, затерянном где-то в лесах под Киевом.

Чудовище росло, разбухая прямо на глазах, стягивая на себя и поглощая окружающее пространство – железные двери, каменные стены, все это вливалось в него широким потоком, точно вода. Когда же чудище окончательно обрело форму и сделало первый шаг, за его спиной осталась зиять в стене громадная ниша.

Низкий утробный рык пронесся по подземелью, заставив шевельнуться волосы на загривке витязя. Чудовище было огромно, его рост в холке заметно превышал рост Ладомира, а каждая из его четырех лап была толщиной с доброе бревно. А его громадная башка была защищена толстыми костяными пластинами.

Чудище было огромно и неповоротливо, попадись такое на земле, витязь без труда бы смог увернуться, вовремя напасть и вовремя отступить. Но здесь, в этом тесном зале…

Чудовище приближалось медленно, не спеша, словно на прогулке. Его боковые шипы скребли по стене, выворачивали и дробили камни, создавая столь невыносимый скрежет, что взгляд витязя невольно метнулся в сторону развороченного выхода. Метнулся и замер на полпути, пойманный за этим постыдным деянием.

Коря себя за слабость, Ладомир взглянул на сияющий нестерпимым блеском Лунный меч. Сейчас, рядом с надвигающимся чудищем, этот клинок уже не казался таким всемогущим, каким был всего несколько минут назад.

Витязь зарычал и отступил в сторону, пытаясь увести зверя от Висты, но тот даже не взглянул на него, продолжив двигаться прямо к лежавшей девушке. И тогда волна слепой ярости накрыла Ладомира и он прыгнул вперед, готовый рвать зверя зубами.

Но чудище оказалось на удивление проворным. Удар его передней лапы отшвырнул витязя и он, пролетев несколько саженей, грохнулся об стену. Дыхание вышибло, в глазах сгустились сумерки, но витязь рывком поднялся и шагнул туда, где по расчетам находился противник.

В глазах прояснилось и витязь увидел ужасную картину – чудовище нависло над распростертой Вистой, а его вытянутая морда клонилась все ниже и ниже. Огромные ноздри затрепетали, с шумом втягивая воздух, и витязю представилось, что сейчас они втянут Висту, как втянули недавно души павших стражей.

Ладомир метнулся к зверю, увернулся от ударившего навстречу чешуйчатого «бревна», взмахнул мечом, но ударить не успел. Звериная морда резко приблизилась, и витязь, выронив меч, едва успел перехватить нацеленные в грудь рога. Зверюга надвинулась, заставив витязя отступить под чудовищным напором, и через несколько шагов его спина уткнулась в стену.

Зверь усилил натиск, вздернул морду и витязь, вжикнув кольчугой по камням, полетел на другую сторону подземелья. Поднялся едва живой, ничего не видя, помотал головой, разгоняя кровавый туман в глазах. Услышав топот, повернулся и скорее угадал, чем разглядел направление нового удара. Слабеющие руки скользнули вдоль острых рогов, витязь напрягся, обливаясь потом, но когда кончики рогов уже уперлись в живот, все-таки остановил скольжение.

Чудище недовольно зарычало, точно удивляясь настырности человека, тряхнуло головой, и витязь закувыркался по полу. Шевельнувшись, он едва сдержал стон. Все тело кричало от боли, требуя немедленно прекратить движение, требуя лечь и передохнуть.

Скрежетнув зубами, витязь заставил себя подняться. Облизнул кровь из разбитых губ и окатил чудовище полным ненависти взглядом. Только он, Ладомир, стоял сейчас между Вистой и этой проклятой тварью, и он не имел права проиграть.

От топота чудовища содрогнулся пол, и Ладомир с яростным воплем рванулся навстречу, вознеся над собой Лунный клинок. Рванулся, даже не заметив, что мгновением раньше его руки были совершенно пустые, а Лунный меч сиротливо лежал в дальнем углу подземелья.

Клинок раскроил череп чудовища надвое. Утробно взревев, огромная туша тяжело повалилась на бок, вызвав легкое землетрясение, а потом еще долго сотрясалась в судорогах. Но Ладомир уже бежал, спотыкаясь и падая, к Висте.

– Потерпи! Я сейчас, – дрожащими руками он залез в заплечный мешок, выискивая снадобье.

И только когда остатки целебной жидкости просочились сквозь ее плотно сжатые зубы, витязь решился пощупать пульс, и тотчас страшный крик разорвал тишину подземелья.

Ладомир с ненавистью посмотрел на свое новое оружие. Проклятый меч! Сначала Беляй, а теперь Виста – неужели это все плата за меч?

В приступе гнева он едва не отшвырнул меч, но рассудок все же победил и Ладомир брезгливо бросил его за спину, даже не заметив как у крестовины мгновенно выросло кольцо. Но Ладомиру было не до этого. Взвалив Висту на плечо, он поспешил к выходу.

Поднимался он в полной темноте, даже не подумав разжечь факел. Он шел, перебирая в памяти дни, проведенные рядом с ней. Оказывается, он в мельчайших подробностях помнил их совместное путешествие, помнил все разговоры, бесконечные и ненужные споры, какие-то дурацкие ссоры…

Небо встретило его все также хмуро и враждебно, и Ладомир ответил ему неприязненным взглядом.

– Это и есть ваша цена за меч? – зарычал он.

Небо промолчало, и тогда Ладомир злобно огляделся в поисках хоть какого-нибудь врага, на котором можно было выместить гнев. Заметив волнение пасшихся лошадей, он с надеждой всмотрелся в заросли кустарника. Там что-то завозилось, мелькнула коричнево-зеленая шкура – упыри!

Похоже, магический барьер вокруг холма отодвинулся на его вершину вслед за мечом. Ну, что ж, оскалился Ладомир, это даже к лучшему.

Однако боя не вышло. Едва он обнажил меч, как в кустарнике кто-то зарычал жутким голосом, забулькал, и вскоре Ладомир увидел только зеленые пятки улепетывающих изо всех сил упырей.

Ладомир пожал плечами, опустился на землю рядом с Вистой и долго смотрел в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Когда же ее веки внезапно дрогнули, сердце витязя едва не выскочило из груди. Его рука вновь нащупала пульс, но теперь он ждал дольше, намного дольше, и он дождался. Ее сердце билось! Билось медленно, очень медленно, но оно билось!!

Остаток дня, всю ночь и утро следующего дня он выхаживал ее, не смыкая ни на минуту глаз. Лечебное снадобье закончилось, а чем колдуны лечат перерасход магической силы, он не знал, поэтому лечил так, как лечат воинов, потерявших много крови.

Его ли усилия сыграли роль, или молодой организм девушки справился сам, но к вечеру Виста пришла в сознание и даже смогла немного поесть. Окрыленный Ладомир отлучился на охоту, оставив меч-кладенец рядом с ней, на случай, если вдруг какой-нибудь придурковатый упырь рискнет забежать на холм. Весь следующий день он усиленно откармливал девушку, и вскоре она сумела самостоятельно подняться на ноги.

Ранним утром следующего дня они отправились в путь.

4

А еще через день они выбрались из леса и застыли на границе степи, всматриваясь в подступающее к ногам безбрежное море ковыля.

– К вечеру, думаю, будем в Киеве, – заметил Ладомир. – Заночуем на постоялом дворе, а с утра к князю.

Все складывалось как нельзя лучше – Виста жива-здорова, за плечами волшебный меч-кладенец, а впереди – Киев. Глядя на счастливо щурящегося навстречу солнечным лучам богатыря, не удержалась от улыбки и Виста.

– Люблю я степь, – вздохнув полной грудью, заявил Ладомир. – Хоть и не степняк, а люблю я это раздолье. Вот где самое место ратным подвигам. В лесу ведь нормальному богатырю развернуться негде, мечу замаха не достает. Зато здесь… Эх, подраться бы с кем, застоялся я что-то, заплесневел.

– Застоялся? – изумилась девушка.

– Ну так двое суток уже минуло, шутка ли, – отозвался Ладомир. – Как-то не по себе, мышцы вот ноют.

Долго ли, коротко ли, но вскоре разглядел Ладомир как заклубилась пыль на горизонте. Разглядел да обрадовался.

– Услышал Перун мою просьбу, послал все-таки поединщика потешить мою силушку, – радостно сообщил витязь, спешно облачаясь в серебристый доспех, подаренный Беляем, ибо от своей кольчуги остались только жалкие клочки.

– Эй-эй, парень, что это ты удумал? – забеспокоилась Виста. – Ты никак драться собрался с первым встречным?

– Конечно, – подтвердил Ладомир. – Что же еще?

– Я, конечно, видела, что у тебя не все в порядке с головой, но не думала, что все так плохо, – Виста ошеломленно наблюдала за его приготовлениями. – Может солнышко припекло?

– Ничего ты не понимаешь, женщина, – гордо произнес Ладомир. – Не спорю, нечисть ты ловко извела. Но не постичь тебе поединка честного, богатырского. Впрочем, откуда тебе знать, что нет для нас большего удовольствия, нежели честный бой. Откуда тебе знать, что только бой, только война придает жизни истинного мужчины смысл.

Несокрушимой стальной глыбой застыл в седле Ладомир. Виста невольно засмотрелась, как красиво играет солнце, скользя по блестящим булатным кольцам, а затем выразительно сплюнула.

Но воин даже не повернул головы. Он уже весь был там, в грядущей схватке. Его меч уже звенел вовсю, высекал искры из вражеского меча, разбивал в клочья щит, рассекал вражью плоть.

– Ладно, понимаю, – вторглась в высокие мысли витязя девушка. – Защищать смердов есть долг княжеского дружинника, но теперь… Ты подумал, что скажет князь, если ты погибнешь здесь?

– Да, ты права, – неожиданно легко согласился Ладомир. – Хорошо, что напомнила.

– Ты не будешь сражаться? – обрадовалась Виста.

Ладомир не ответил. Молча пошарил в мешке, вытащил письмо и черный футляр Драги, и передал все Висте.

– На всякий случай – оставляю это тебе. Если что со мной – спеши в Киев. Не забудь, футляр этот – в руки Белояра, письмо – князю. И прошу тебя, не подведи, не пытайся открыть ни тот, ни другой, обещай мне это? – сурово потребовал витязь.

Виста молчала.

– Прошу тебя, обещай мне доставить их в нужные руки? – голос богатыря смягчился.

Вздохнув, она кивнула.

– Ладно. Обещаю доставить их в целости и сохранности.

– Спасибо, – Ладомир торопливо надел шлем, застегнул ремешок и устремился навстречу приближающемуся воину.

Это был огромный и могучий витязь. Саженный размах плеч, огромный двуручный меч, притороченный к седлу. Виста невольно перевела взгляд на Ладомира, и ей стало несколько спокойней. Ее спутник, пожалуй, мало чем уступал незнакомцу. Разве что в талии потоньше, но это по молодости.

Впрочем, рисковать Виста не собиралась. Ставить свои планы в зависимость от исхода поединка было бы глупо. Она медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, стала отодвигаться в сторону от Ладомира и, по широкой дуге, заходить незнакомцу в спину.

А богатыри уже мерили друг друга свирепыми взглядами. Глаза придирчиво бежали по фигуре противника, оценивая оружие и доспехи, прикидывая силу и ловкость. Некоторое время воины яростно изощрялись в насмешках, все больше и больше распаляясь перед боем, и лишь затем дело дошло до мечей.

Но, не успели они нанести и пары ударов, как в воздухе мелькнул аркан, и незнакомец вылетел из седла, с грохотом покатившись по земле.

Ладомир едва не захлебнулся от гнева.

– Как ты могла?! – заорал он на Висту. – Какая подлость! Ты опозорила мою честь и мое имя!

Свернув аркан, Виста деловито уложила его в сумку.

– Ты разве успел назвать свое имя? – спросила она.

– Нет, но как ты посмела…

Виста резко перебила его.

– Как ты посмел забыть о деле? Ты – княжий воин, гонец, несущий важное донесение своему князю, как ты посмел забыть о деле, ради которого едешь в Киев? Когда я спрашивала тебя, что ты везешь, ты не ответил мне и поступил правильно – ты помнил о деле! А теперь, стоило показаться первому встречному, у которого плечи чуть пошире, а меч побольше, как ты сразу забыл обо всем на свете? Отдал письмо мне, человеку, которого едва знаешь, который может быть вражеским лазутчиком!!

Ладомир молчал, сдвинув брови.

– А он? – Виста кивнула на лежавшего. – Ты не подумал, что он, тоже, как и гуль, может быть послан, чтобы перехватить твое письмо?

– Но если нет, – тихо возразил Ладомир. – Моя честь…

– Великие боги, – Виста всплеснула руками. – Как такому дурню доверили такое важное дело? Пока ты на задании – для тебя не должно быть таких понятий, как честь и совесть, для тебя существует только задание, только цель.

Она бросила ему футляр и письмо.

– Нам пора ехать, с минуты на минуту он придет в себя, и мне почему-то кажется, он будет не слишком рад нас видеть.

Ладомир прыгнул в седло, стараясь не глядеть в сторону Висты. Ее коварство настолько потрясло его, что он просто не знал, как себя вести. Его воинская честь подсказывала немедленно зарубить ее на месте, как гнусного татя, и будь она мужчиной – он не медлил бы ни секунды! Но ведь она женщина, хуже того, недавно он едва не признался себе в некоем чувстве…

– Если он едет в Киев, а он ехал в том направлении, он найдет меня и без имени, – буркнул он.

– Вот когда найдет, тогда и будешь доказывать свою силу и удаль, – отрезала Виста.

Некоторое время они ехали молча, а потом Ладомир пробурчал:

– А плечи у него не шире. Да и меч мой будет поболее.

 

Глава восьмая

1

Тайкес с уважением смотрел на ровную и гладкую черную скалу, уходившую далеко ввысь. Все ловушки, преграждавшие дорогу по пути сюда, начиная от простейших ям с кольями и заканчивая хитроумными магическими западнями, выглядели теперь детскими игрушками. Заклятие полета, конечно же, могло облегчить подъем на вершину, но именно сейчас магией пользоваться было нельзя – жилище Кащея располагалось слишком близко.

Тайкес обвязал лоб платком, чтобы пот не заливал глаза, и прильнул к холодному утесу. Он знал, что скала только кажется такой монолитной. Но стоит приблизиться или прикоснуться – сразу замечаешь и чувствуешь многочисленные изъяны. Мельчайшие неровности, выступы и ямки, шероховатости и царапины – все это в изобилии покрывает любую гору, любой утес, каким бы неприступным он не казался. Эта простая истина известна почти всем, но многие ли умеют это использовать?

Люди привыкли корежить камень, кто во что горазд. Вбивают клинья, царапают стальными крючьями и шипами, превращая восхождение в настоящую войну. А война есть война, и вот уже эти глупцы срываются и гибнут, и не спасают их ни клинья, ни крючья. Только самые сильные и хитрые могут выиграть в этой войне. Но и то лишь до поры, до времени.

В клане Серебристых Клинков научили Тайкеса относиться к горам по другому. Горы живут своей жизнью, говорили наставники, по-своему, но – живут. И всегда сопротивляются разрушению, которое им несут люди, всегда борются с тем, кто нещадно раскалывает их плоть.

Голые руки, немного опыта и, самое главное – нежность и любовь – так учили Тайкеса. Когда он впервые это услышал, он смеялся до слез. Но когда клановый наставник, уже весьма пожилой человек, взобрался как паук на отвесную стену, Тайкес замолчал. Замолчал надолго. Уж что-что, а учиться он умел.

А потом и он иногда слышал этот смех, смех недалекого и тупого человека, уверенного в том, что мир прост, как выеденное яйцо. Чаще всего он слышал его в какой-нибудь придорожной корчме, когда спьяну пытался поделиться этим знанием. Этот смех так напоминал его собственный, что Тайкес никогда не позволял ему продолжаться слишком долго.

Искусство восхождения сродни искусству любви. Если скала примет тебя, если поймет, что ты не желаешь причинить ей боль, то нет на свете высоты, которую нельзя было бы взять.

На первом этапе важно было подготовить ее. Предельное внимание и никакой торопливости или небрежности. Затем, когда гора и человек привыкают друг к другу, можно увеличить скорость. В таком состоянии Тайкесу не приходилось искать уступы и расщелины. Скала раскрывалась, она сама подставляла под его нежные пальцы свои выемки и выпуклости, она льнула к нему, не давая оторваться от ее прохладного тела. Восхождение превращалось едва ли не в полет.

Вот и на этот раз Тайкес не заметил, как почти достиг вершины. Здесь наступал последний этап, самый опасный. Потому что скала удовлетворенно отстранялась от него, а мышцы Тайкеса уже стонали от перегрузок. Потому что мокрая повязка больше не спасала от пота глаза, а мел – пальцы.

Последним усилием Тайкес перевалился через край и испытал величайшее наслаждение. Скала полностью оправдала его ожидания. В душе Тайкеса разливалось целое море ощущений – и ликование уставшего тела, получившего долгожданный отдых, и благодарность скале, подарившей чудесный подъем, и радость от очередной покоренной вершины, там было еще много чего…

Ему осталось сделать лишь одно – отыскать ту вещь, ради которой он сюда забрался.

Тайкес прикрыл глаза, представил эту вещь, прислушался к своим ощущениям, а затем уверенно двинулся к ничем не примечательному валуну. Тайник был внизу, под этим камнем.

Тайкес застыл над ним, размышляя. В случае, если Кащею придется спешно покидать свое жилище ему придется забрать и эту вещицу. А значит он должен иметь возможность получить ее очень быстро. И безо всякой магии.

Тайкес внимательно осмотрел валун, а затем пнул по нему ногой. Камень со скрежетом повернулся, и Тайкес осклабился.

2

Из тумана проступили огромные, в человеческий рост валуны, и Драга остановился. Дальше идти было нельзя. Дальше начиналось «кладбище неизвестных героев», как чародейо окрестил это место.

Драга с любопытством пощупал ближайший валун, сосредоточился, пытаясь уловить следы магии, но безуспешно. Камни выглядели самыми обыкновенными, хотя Драга знал – каждый из них был своеобразным надгробием герою, осмелившемуся пробраться сюда, во владения Кащея. Вот только могил в земле не было ибо каждый валун и был некогда героем.

Чародей мысленно позвал Кащея, но тот откликнулся далеко не сразу. А когда откликнулся и разрешил пройти, Драга облегченно вздохнул – полдела сделано.

Добравшись до пещеры, где жил Кащей, Драга остановился самого входа.

– Кого еще принесло сюда? – донесся тяжелый низкий голос, от которого по спине чародея забегали мурашки.

– Называй меня Драгой, – сказал чародей. – Могу я зайти?

– Иди, раз уж притащился.

Чародей двинулся в глубину пещеры, но далеко ему пройти не позволили. Из полутьмы появилась высокая худощавая фигура, завернутая в черный плащ. Из-под глубоко надвинутого капюшона выглядывал лишь острый костистый подбородок.

– Говорить будем здесь, – сказал Кащей. – Чего тебе надо, смертный?

– Я хочу заключить с тобой сделку, – начал Драга.

– Ты пришел за помощью, – перебил его Кащей. – Давай впредь называть вещи своими именами, иначе разговора не получится.

– Хорошо, – согласился Драга. – Мне нужна твоя помощь.

– Дурацкая затея, – усмехнулся Кащей, – обращаться ко мне за помощью.

– И тем не менее, – Драга как можно равнодушнее пожал плечами, – у меня нет иного выхода. Я вынужден задействовать все наши резервы.

– Наши?

Кащей чуть приподнял голову и под капюшоном полыхнули багровые глаза.

– И какое же отношение имею я к этим самым резервам?

– Прямое, – ответил Драга. – Ведь ты тоже Древний.

Багровые глаза полыхнули еще ярче, и Драга невольно поежился.

– Древний, – медленно проговорил Кащей. – Как кто древний? Уж не себя ли ты имеешь в виду, колдун?

– Ни в коем случае. Я прожил совсем мало, лет триста-четыреста. Древние же это истинные хозяева земли, хозяева рек и лесов, болот и степей, это те, кто существовал до человека и, надеюсь, будут существовать после него. Те, кто веками жил в мире и согласии, соблюдая порядок, установленный Родом, а затем богами. Жили до тех пор, пока не пришли люди. Не знаю, зачем Род сотворил людей, мне трудно понять его замысел. Но я убежден, что это было его роковой ошибкой. Потому что люди принялись активно разрушать все, сотворенное Родом. Истребляют Древних, уничтожают леса и поля, даже самих себя убивают безо всякого смысла. Разве имеют право жить такие существа? Вот почему я прошу тебя помочь мне в борьбе с ними.

Кащей демонстративно зевнул. Он не верил ни единому слову чародея. Не один раз Кащею приходилось встречать таких людей, которых распирала ненависть к своим же сородичам, и которые желали гибели человечеству. Вот только всегда за спиной этой ненависти стояла обычная жажда власти.

– Это решил ты, или этот сброд, от имени которого ты говоришь? – презрительно спросил Кащей.

– Это не сброд. Это твои ровесники, а многие из них гораздо старше тебя. Это наши братья и сестры.

Кащей расхохотался.

– Нашел мне родственников! Я не считаю своими родичами этих безмозглых тварей, даже если они прожили больше меня.

– Так может ты считаешь своими родичами людей? – заметил Драга. Его уже начинало раздражать упрямство этого старика, не видящего дальше собственного носа.

– Как я понимаю, тебе не нравятся люди, не так ли?

– Да, именно люди представляют сейчас угрозу для миропорядка, установленного Родом. Они способны уничтожить его, если их не остановить.

– А как же перо Рода? – сощурился Кащей. – Ты забыл эту древнюю историю? Когда Род опустился на землю дабы выбрать расу, достойную править миром, перо власти досталось людям.

– Да, но как оно досталось людям? Ведь перо досталось им незаслуженно, они ведь его взяли силой. А на любую силу всегда можно найти большую силу.

– Так нет же ее, – заметил Кащей, – силы этой.

– Да потому, что никто не ищет ее. Я предлагаю всем действовать, я предлагаю искать эту силу, собирать ее, создавать, а мне рассказывают эту глупую басню про перо.

– Как я понимаю, ты решил объявить войну всему человечеству? Но ведь и ты из их рода.

Чародей недовольно поморщился, будто ему наступили на больную мозоль.

– Да, я родился человеком. Но это было очень давно. Сейчас я больше, чем человек, – в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость.

Кащей не стал ничего говорить. Почему-то все эти нынешние маги, выучив основы магического искусства, научившись менять по своему желанию форму, считают, что перестали быть людьми. Какая наивность!

– Я не безумец, – продолжал тем временем Драга. – Я ни собираюсь воевать со всем человечеством сразу. Пока я хочу заняться его частью, небольшой, но чрезвычайно быстро растущей, и потому наиболее опасной. Меня интересует Русь. Она расширяется день ото дня, усиливается, и скоро, я чую, она займет очень высокое положение. Если ее не остановить.

– Хватит! – оборвал его Кащей. – Меня совершенно не интересует ни человечество, ни тем более твои Древние. Я – сам по себе.

– Вот поэтому люди вас всех, кащеев, и вырезали, и никакое бессмертие не помогло! – не выдержал Драга. – Если ты не хочешь заинтересоваться человечеством, то скоро оно заинтересуется тобой, и интерес этот обернется твоей смертью! Сила в единстве, это понятно даже тупым людишкам, а умудренным годами магам – нет. Ты – просто слепец.

– Ступай! – повысил голос Кащей. – Я больше не хочу тебя слушать.

– Ты отказываешься помогать мне? – спросил Драга. – Ты надеешься выжить в одиночку? Да ты значительно глупее, чем я думал.

Воздух вокруг Кащея заискрился, переполненный магической силой, но чародей не смотрел на него. Он смотрел на свой перстень, на котором запульсировал мягким светом крупный рубин.

Драга держался невозмутимо и уверенно, хотя сердце его колотилось как сумасшедшее. Он знал, что сильно рискует. Здесь, в логове Кащея у него не было ни единого шанса устоять против хозяина. Но Драга был готов к отказу.

И Кащей, собиравшийся было испепелить заносчивого гостя, с подозрением покосился на руку Драги.

– Тебе нравится мой перстень? – поинтересовался Драга.

– Что это?

Кащей без труда почуял невысказанную угрозу, скрытую в голосе Драги. Удивительное спокойствие чародея не предвещало ничего хорошего.

– Почему он мигает? – Кащей встретился с глазами Драги и увидел там смех, колючий, ледяной смех.

– Один мой друг сообщает, что готов переместиться сюда, – Драга старался говорить равнодушно, но это давалось с трудом. – С твоего разрешения, конечно же.

– Зачем? – прохрипел Кащей.

Он нутром и всеми своими фибрами чуял радость Драги, что для него, Кащея, могло означать только одно.

– Чтобы ты мог увидеть кое-что сам и убедиться, что я не обманываю, – пожал плечами Драга.

– Что я должен увидеть?! – прогремел Кащей, заставив вздрогнуть стены.

Но слова были излишни, Кащей все уже понял, понял и затрясся, то ли от страха, то ли от ярости. Драгу прошиб пот – в конце концов взбешенный Кащей мог наделать глупостей.

– Как ты посмел?! – рявкнул Кащей.

– А ты как думал? – заорал в ответ Драга. – Твое бессмысленное затворничество гонит тебя прямиком к Ящеру, а ты сидишь и по-прежнему плюешь на всех!

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами, а затем Кащей отвел глаза.

– Ну что ж, твоя взяла, смертный, – Кащей сказал как плюнул. – Я снимаю защиту.

В пещере взвихрился воздух, вздымая пыль столбом, а затем из этого вихря шагнул воин в черной одежде, рукава, штанины и все, что могло издавать шум было перевязано тонкими ремешками. Кащей знал, кто обычно так одевается – воры и наемные убийцы.

Воин расчихался, а когда пыль немного осела, грубо выругался.

– Пыль же можно убирать хоть иногда, – он с укоризной посмотрел на Кащея. – А еще великий маг.

Воин осуждающе покачал головой, но Кащей не слушал и даже не смотрел на него. Взгляд его был прикован к небольшому мешочку, который воин прижимал к себе. Кащей прекрасно понимал, что лежало в мешке. Только одна вещь могла заставить Драгу вести себя столь вызывающе.

– Покажи! – голос Кащея был все еще страшен, но это был голос загнанного в ловушку зверя.

Тайкес пожал плечами и на мгновение приоткрыл мешок. Оттуда полился ровный зеленоватый свет, и Кащей увидел то, что ожидал и больше всего боялся увидеть. Там, окруженная яйцеобразной прозрачной оболочкой, покоилась маленькая, не длиннее пальца, костяная игла. Или нечто, похожее на иглу.

– Как тебе удалось это, смертный? – спросил Кащей.

Воин молча развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей любых слов.

– Его имя Тайкес, – заметил Драга. – И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам.

– И долго ты искал этого умельца? – обратился Кащей к Драге.

– Долго, – честно признался Драга. – Пришлось побродить по свету.

Чародей позволил себе улыбнуться. Похоже, опасность миновала. Кащей успокоился, и Драга смахнул пот со лба. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев, их так мало осталось.

– Получается, что в борьбе против человечества ты используешь самих людей? – усмехнулся Кащей. – Получается, что твоих собственных сил недостаточно? И что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных? Это ли не залог твоего поражения?

Чародей отрицательно покачал головой.

– Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином.

Кащей хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость.

– Ты не слышишь меня, чародей. Ты не видишь очевидного. Ты – слепец, а не я. Но, Вий тебе судья. Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня. Что я должен делать? – последние слова Кащей буквально выдавил из себя.

– Вот это – правильный вопрос, – Драга почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Кто еще мог похвастаться, что сумел захомутать самого Кащея?

3

Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться.

– Сколько же можно питаться этой… Я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг!

– Сходи косого подстрели, будет тебе и свеженькое, – посоветовал Илья Муромец, усмехаясь в бороду. Он уже понял, к чему клонит Попович, но не собирался облегчить ему разговор. Тем более что повторялось это с завидным постоянством. А теперь, после отъезда княжеского гонца, Лешак, конечно же, усилит натиск.

– Зайца? Да он надоел мне пуще пареной репы. Мяса на один укус, а беготни… – Алеша махнул рукой. – Ты не поверишь, но ведь я же худеть стал. Да-да, меня скоро девки узнавать перестанут.

Он сокрушенно вздохнул.

– В Киев бы, хоть на пару деньков, отъесться бы малость, а? – он с надеждой заглянул в нахмуренное лицо Ильи. – Правильно князь гонцов шлет. Сколько можно на заставах стражу нести? А стольный град кто будет бдить? Надо почаще его проведывать, проверять все ли там тихо-спокойно. Вот в прошлый раз я ж не зря наведался, князя от Тугарина спас.

– Может ты и прав, Алеша. Пожалуй, пора и проведать. Кажется, дольше всех в Киеве Добрыня не был, – задумчиво заметил Илья.

Богатыри дружно посмотрели на Добрыню, застывшего на дозорной вышке.

– Добрыня, слышишь что Илья говорит, в Киев пора ехать! – прокричал ему Попович.

– Отчего же не съездить. Ежели надо, значит, съезжу.

– И охота тебе, Добрыня, по жаре такой тащиться?! – крикнул Алеша. – Это же не степь, это же сковородка раскаленная.

Добрыня внимательно пригляделся к Поповичу.

– Ты никак, Алеша, в Киев рвешься? Так ты бы так прямо и сказал, а то ходишь вокруг да около, обхаживаешь меня словно красну девицу!

– Так ведь он больше с ними общается, Добрыня, а не с нами, – заметил Илья. – Он же только из Киева вернулся, и месяца не прошло, а мы его назад гоним. Где уж тут научиться с мужчинами разговаривать.

Алеша вспыхнул и насупился.

– Сами, небось, в мои годы нагулялись вволю, – выпалил он и тут же пожалел. Добрыня, может, и нагулялся, а вот Муромец, на печи-то сидючи…

Муромец хлопнул легонько Алешу по плечу.

– Ладно тебе, не обижайся на шутки стариковские, езжай.

Алеша расцвел и, потирая ушибленное плечо, пошел собираться. Он и не думал обижаться. Все их насмешки давно известны, но надо же уважить стариков, подыграть, разжалобить.

Внезапно с вышки раздался встревоженный голос Добрыни.

– Гляньте-ка, не иначе змей летит!

Муромец пригляделся к еле заметной точке в небе и хмыкнул.

– Добрынь, после Путятишны тебе везде змеи мерещатся. Хлеба не надо, дай Змея удавить. Так ведь скоро все выведутся, что тогда делать будешь?

– Да точно говорю, змей летит!

– Вот что делается от грамоты, – огорченно покачал головой Илья. – Совсем зрение от книжек своих потерял, змея от горного орла уже не отличишь.

– Откуда же в степи горный орел возьмется? – удивился Добрыня.

– Сейчас поближе подлетит, вот тогда и спросим его, откуда.

Гигантский орел завис над заставой и стал нарезать круг за кругом. Попович неспешно достал лук, натянул тетиву.

– Сейчас мы поспрашиваем птичку эту, на землю только опустим и поспрашиваем.

Алеша быстро прицелился. Стрела сорвалась с такой скоростью, что человеческий глаз был не в силах ее заметить. Однако в самый последний момент орел подался в сторону и стрела ушла в небо.

– Ты не приболел, Алеша? – поинтересовался Муромец. – Это же не заяц, как в такого крупного промазать можно?

Попович сжал зубы. Для него из лука промахнуться и без чужих насмешек оскорбительно!

Следующие семь стрел ушли плотно, одна за другой. Не вырваться птичке, никто еще не уходил от лука Поповича!

Однако, орел, похоже, не догадывался о непревзойденном искусстве Алеши. Легко, без резких движений он ушел один раз, другой…

Последнюю, седьмую стрелу орел выловил клювом, щелкнул и ее обломки посыпались вниз. Тут уже богатыри опешили не на шутку.

– Да это же колдун! – крикнул Добрыня.

– Какую проницательность дают людям книги, – оскалился Алеша.

Как будто сообразив, что его раскрыли, орел ринулся вниз, прямо во двор заставы, и, ударившись оземь, обернулся высоким, высушенным стариком. Старик щелкнул пальцами, и его скелетообразное тело вмиг укрылось плащом, из-под глубоко надвинутого капюшона выглянула только костистая нижняя челюсть.

– Кащей… – одновременно выдохнули Добрыня и Алеша, хватаясь за оружие.

Муромец ухватил меч молча, и в воздухе грозно зазвенели, покидая ножны, три богатырских клинка. Но боя не получилось. Да и какой может быть бой с магом, способным обращать живых существ в камень?

Кащей не спеша обошел три каменных монумента, застывших во дворе заставы. Три здоровенных валуна, некогда бывшие славными русскими богатырями. Он криво усмехнулся. Сейчас опознать богатырей смог бы только очень могучий маг. Такой, как он. Но где они, такие маги?

Кащей медленно обходил валуны, но его внимание занимали не окаменевшие витязи. Там, у деревянного тына таился полевик, следивший за каждым его шагом. Жалкая, степная тварь, он мог бы убить его одним движением мизинца, да что там, одной мыслью.

Но Кащей знал, что не сделает этого, потому что эта мысль будет означать смерть не только этого жалкого создания, но и его. Он снова усмехнулся, но теперь в его усмешке стыла горечь и, пожалуй, затаенный гнев.

Мог ли он думать, что ему, Кащею Бессмертному, величайшему из ныне живущих магов, будет угрожать какой-то смертный, какой-то жалкий колдунишко!.. Как быстро летит время, как быстро меняются люди.

Еще совсем недавно они прыгали с ветки на ветку и не смели даже подумать о том, чтобы попасться ему на глаза, а теперь вот, пожалуйста. Сначала неисчислимыми ратями двинулись к нему герои, обуреваемые страстным желанием его смерти. Они все шли и шли, год за годом окружая его жилище все новыми и новыми валунами. Но теперь, похоже, за него возьмутся и маги.

Во всяком случае, один из них уже взялся. И взялся довольно крепко, исхитрившись завладеть его смертью и заставить его действовать по указке смертного.

Кащей аккуратно прощупал мысли полевика, в страхе припавшего к земле. Да, полевик увидел то, что должен был увидеть – превращение могучих воинов в камни. Но Кащея интересовали его дальнейшие планы.

Кащей сорвал пленку страха, переполнившего полевика, проник глубже, и наконец, узнал кое-что важное – полевик собирался отлучиться, кажется, в гости к родичам. Что ж, Кащей улыбнулся, никто и не ждал от него, что он будет вечно сторожить эти камни. А значит, очень скоро Кащей вернется сюда.

Надо признать, подумал Кащей, замысел Драги оказался неплох. Быть может, веков двадцать назад Кащей и заинтересовался бы этим. Но не сейчас, и уж тем более – не по принуждению.

 

Глава девятая

1

Вечер они встретили в Киеве, на постоялом дворе. Но совместного ужина, на что рассчитывал Ладомир, не получилось. Виста пожаловалась на головную боль и торопливо удалилась в свою комнату. Оставшись в одиночестве, витязь загрустил, и в конце концов тоже ушел к себе.

Наученный горьким опытом, витязь тщательно заперся, придирчиво осмотрел оружие и бронь, разложил все рядом с постелью и лег спать в одежде, не сняв даже сапог. Прохлопать письмо здесь, у порога княжеского терема было бы верхом глупости!

Звук хлопнувших ставень заставил его подпрыгнуть с постели и схватиться за оружие прежде, чем он разглядел противника. И только перегородив дорогу к открытому окну, витязь окончательно проснулся и увидел застывшую посреди комнаты фигуру воина.

– Опять ты! – прорычал Ладомир.

На миг ему показалось, что перед ним тот самый вор, что стянул письмо в Быстрице. Мгновением позже Ладомир, впрочем, осознал ошибку – тот погиб в Беляевке. Если, конечно, это был он.

Их молчаливое противостояние затягивалось. Вор по-прежнему стоял на месте, не пытаясь ни напасть, ни убежать. В затылок витязя дунул прохладный ветерок, и ему стало зябко. Но не от сквозняка – Ладомир вдруг понял, что этот человек не мог хлопнуть ставнями. Витязь поднялся так быстро, что тот не успел бы пробраться вглубь комнаты.

Спина Ладомира взмокла. Он медленно повернул голову, но, едва он отвел взгляд от ночного гостя, как его силуэт точно размазался по воздуху.

А затем острый сгусток мрака обрушился на витязя. Руки Ладомира привычно вскинулись вверх, и он с каким-то отстраненным интересом вдруг обнаружил, что сжимает запястье вора, в котором темнело – витязь скорее догадался, чем увидел – черненое лезвие ножа.

Витязь не хотел убивать этого человека, накопилось слишком много вопросов. Сильный удар ладонью в лоб должен был оглушить его, таким ударом Ладомир останавливал и более крепких воинов. Однако этот худенький, маленький мужичок, каким выглядел воришка, остался на ногах, и витязю пришлось залепить ему еще одну затрещину прежде чем тот упал без чувств.

Ладомир не спеша закрыл окно, проверил, заперта ли дверь, зажег светильник, и только затем вернулся к неподвижно лежавшему гостю. Тот лежал в крайне неудобной позе, но ни движением тела, ни дрожанием ресниц никак не выдал себя. Однако обостренные схваткой чувства Ладомира провести было невозможно – вор был в сознании, и в его ладони скрывался нож.

– Врешь, меня не проведешь, – усмехнулся богатырь. – Надо признать, ты первый, кто смог выдержать мою затрещину, за это хвалю, молодец. Ладно, поиграли немного, и будет. Выпусти ножик и я подарю тебе жизнь.

Человек не ответил, и Ладомир нахмурился.

– Ну, ежели не хочешь, я и сам могу, я не гордый.

Ладомир быстро шагнул к нему и ухватил за грудки. Тот тотчас ударил, но оплеуха витязя оказалась быстрее. Голова татя дернулась и нож бессильно мазнул по воздуху. Но, едва витязь сомкнул ладонь на его запястье, как тот исхитрился перекинуть нож в другую и попытался снова ударить. Витязь беззлобно выругался и без особого труда перехватил вторую руку.

– Угомонишься ты или нет?

Незнакомец ударил вновь, но на этот раз – себя. И Ладомир, ожидавший совсем другого удара, не смог ему помешать.

– Проклятье! Нешто ушел?

Ладомир рванул рубаху на его груди, осмотрел рану – безнадежно, удар точно в сердце. Но, несмотря на это, вор еще дышал.

– Эй, ты слышишь меня? – Ладомир склонился к нему. – Скажи хоть перед смертью, кто послал тебя? Тебе все едино, а мне пригодится. Глядишь и князь похвалит лишний раз.

Человек что-то зашептал, и Ладомир почти коснулся ушами его губ, боясь пропустить хоть слово.

– Князь… мертв… – прошептал вор и испустил дух.

Ладомир ощутил смутную тревогу. О каком князе говорил этот человек? Неужто о Владимире?

Глаза витязя зацепились за странно знакомый символ на груди мертвого. Лезвие ножа наполовину закрыло эту небольшую татуировку, но Ладомиру хватило и части, чтобы ее узнать. И тут же глаза его поползли на лоб, а дыхание враз перехватило.

Ладомир пристально вгляделся в рисунок, надеясь, что ошибся, обознался, но нет – это была та самая татуировка, которую он видел совсем недавно, там, на речке, на груди у Висты!

Рыча как зверь витязь выскочил в коридор и ударился в соседнюю дверь.

– Виста! – проревел он, явственно ощущая, как течет время, отсчитывая последние минуты жизни Владимира.

Виста не отзывалась и тогда витязь выбил дверь, вместе с засовом и косяком. Комната пустовала, не было ни девушки, ни ее вещей. Волосы зашевелились на голове Ладомира, а внутри вдруг сложились в единое целое многие события, которые поначалу казались ему странными и непонятными.

Всплыло зловещее предупреждение вештицы. Вспомнились перчатки с когтями и сапоги с шипами, на которые он натыкался в ее сумке в деревне мертвяков, а потом на Проклятом холме.

Тогда ему показалось, что он понял кто она. Но теперь все предстало в ином свете. Никакой Виста не вор, она – наемный убийца!

А сегодня ночью в его комнате – если не тот несчастный, то ведь кто-то же хлопнул ставнями? Кто это сделал, и зачем? Его хотели убить? Или наоборот, спасти?!

Мысли метались в голове витязя, как ошпаренные, некоторые из них легко укладывались по полочкам, но многие, очень многие продолжали свою безумную пляску. А Ладомир уже несся, не жалея сил, в сторону княжьего терема.

2

Перчатки с когтями и шипы на сапогах позволяли взбираться даже по каменным стенам, а на деревянный тын, окружавший княжеский двор Виста взлетела в один миг.

Когда-то, еще во время обучения в клановой школе, все это казалось ей ужасно скучным и занудным делом. Иной раз, чтобы преодолеть несколько саженей в хорошо охраняемом месте, приходилось часами просиживать в неудобной позе, ожидая момента, когда стража отвернется или отойдет. Затем следовал короткий бросок вперед, и вновь начинались томительные минуты ожидания.

Виста улыбнулась, вспомнив с какой горячностью доказывала наставникам, что не сможет так долго пребывать в неподвижности, что ее горячая натура не выдержит.

Ох, как давно это было. Уже с десяток крепостей лежало за плечами, сквозь которые она просочилась незримой смертоносной тенью. Остались в прошлом две дюжины успешно выполненных заданий, и примерно раза в два больше трупов. Точно она просто не помнила, потому что помимо заказанных людей приходилось убивать и стражников, а их она не считала.

И вот теперь через двор князя Владимира крался опасный хищник. Пока она не убивала, потому что трупы – дело хлопотное и слишком заметное. Убивать она начнет после, когда задание будет выполнено, а князь будет мертв. Вот тогда уходить придется очень быстро, и ожидать благоприятного времени она не сможет.

Шаги людей, возня дворовой живности рисовали четкую картину ночной жизни. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто именно приближается – вооруженный гридень или просто княжий холоп.

Улучив момент, Виста пересекла двор, прильнула к прохладным бревнам княжьего терема, а затем медленно поползла вверх. Там, на третьем поверхе, располагалась излюбленная горница князя, и туда следовало заглянуть в первую очередь. Если же его там нет, придется посетить еще несколько мест, где по сведениям клана можно было застать князя.

Результаты многолетних наблюдений лазутчиков, рассказы послов, купцов и прочих, побывавших при дворе Владимира, все было тщательно собрано и предоставлено Висте. И теперь она в подробностях знала план княжеского двора, внутренних помещений терема, и точно знала расположение всех светлиц и горниц, где князь обычно проводил ночь.

Осторожно перебирая стальными когтями, девушка достигла нужного окна, прислушалась к голосам. Князь находился там, но, к сожалению, не один.

Время шло, Виста висела над окном, внимательно отслеживая все перемещения во дворе, на сторожевых вышках, в самой горнице. До нее дотянулись знакомые запахи – она знала почти все любимые напитки и кушанья князя, ведь среди вариантов устранения князя было и отравление, но Виста не собиралась его использовать. Это было бы слишком ненадежно.

Только холодная сталь могла гарантировать его безусловную смерть и… удовлетворить жажду мести.

Но, как бы Висте не хотелось заглянуть в глаза князю перед его смертью, она знала, что не сделает этого. Никакие личные чувства не могут испортить ее выучку и заставить встретиться с ним лицом к лицу. Нет, этого не будет. Владимир сильный и отважный воин. Честный бой с ним – это верная смерть, а посему чувства не должны замутить холодного рассудка, наоборот, они должны придать уверенности в неизбежности справедливого возмездия.

Разговор в комнате затих, хлопнула дверь и Виста осторожно, на одно мгновение, заглянула вовнутрь. Князь стоял посреди горницы, склонившись над огромной картой, занимавшей весь стол. А еще Виста увидела, что в комнате больше никого нет, и что князь без кольчуги и без оружия, если, конечно, не считать ножа у пояса.

У нее было два варианта дальнейших действий. Либо она быстро и незаметно проникает внутрь, либо остается здесь и пробует подманить его к окну. Оба способа были давно продуманы, взвешены, оставалось только выбрать. Но за нее это сделал князь.

Заслышав его приближающиеся шаги, Виста стиснула зубы. Стоит ему выглянуть, как он неминуемо увидит ее. Но это будет последнее, что он увидит в жизни.

Девушка вынула когти правой руки из стены, внимательно оглядела стальные лезвия. Ими тоже можно было нанести удар. Они оставляют глубокие и опасные раны, но мгновенной смерти может и не получиться.

Виста достала нож и опустила руку, готовясь к быстрому выпаду. Послышалось близкое дыхание князя – пора. Немного свеситься и нанести резкий удар в горло, князь не успеет даже пикнуть.

Внезапный шум со стороны ворот заставил ее замереть и прислушаться. Зазвенело оружие, раздалась отборная ругань, но все перекрыл мощный рев Ладомира. Она еще не слышала слов, но его голос, один только голос витязя остановил смертоносное движение ножа.

В жилах как будто вскипела кровь, ударила в голову, иступленно забилась в висках, а горло высохло в один миг.

Виста затаила дыхание. Она никак не ожидала такой реакции от себя. Не ожидала, но ничего не могла с этим поделать.

Привлеченный шумом, князь высунулся из окна. Самое время ударить, вот же, совсем рядом, прямо под лезвием ножа тянулась из окна беззащитная шея Владимира, пытавшегося что-то разглядеть в темноте. Но Виста лишь беспомощно стиснула зубы, чувствуя, что не может двинуть и пальцем. Перевела непонимающий взгляд на нож. Это так просто.

Владимир что-то крикнул и шум внизу разом утих. Пока князь говорил, Виста тщетно пыталась унять сумятицу в мыслях. Огромным усилием воли она изгнала чувства и попыталась разобраться.

Что с ней происходит? Почему одного лишь голоса Ладомира хватило, чтобы остановить годами взлелеянное возмездие? Откуда у него такая сила? Вопросы отчаянно забились в голове, как пойманная в силки дичь бьется в поисках спасения, но ответов не было.

Был лишь выбор. На одной чаше весов маячил Ладомир, столь неожиданно ворвавшийся в ее жизнь, а на другой – все остальное. Застарелая жажда мщения и родной клан, в общем, все то, что составляло ее жизнь последние годы. Но она не успела выбрать – судьба вновь распорядилась по своему.

Двор быстро заполнялся людьми, так что стоило кому-нибудь присмотреться к чересчур темному пятну, нависшему над князем, или тем паче уловить легкое движение либо всхлип умирающего. Безусловно, она еще могла разменять жизнь Владимира на свою. Но ведь она не готовилась к смерти.

Конечно, в особых случаях в клане готовили убийц-смертников, но это было исключение из правил. Ведь на подготовку опытных убийц уходило много лет и сил, чтобы вот так ими разбрасываться.

А Виста… Нет, она не собиралась умирать. Она должна убить князя и уйти живой.

И хотя ей пока везло, это больше пугало, чем радовало. Судьба никогда не делает таких подарков просто так. Того, что посылает не холодный расчет, а счастливый случай, следует опасаться – таково было правило Ночных Лезвий. И поэтому Виста продолжала висеть в полной неподвижности, боясь шевельнуться.

Тем временем по распоряжению Владимира Ладомир был допущен в терем и князь отступил вглубь горницы, так и не заметив притаившегося убийцы.

Несколько раз Виста глубоко и бесшумно вздохнула, выдохнула. Напряжение последних минут не прошло даром – сильная дрожь сотрясала тело, прошло несколько минут, прежде чем она восстановила нормальную работу организма и обратилась в слух.

3

– Надеюсь, случилось нечто весьма важное, если ты решил ворваться сюда среди ночи, – голос князя прозвучал очень резко.

Владимир шагнул навстречу Ладомиру, буравя его пронизывающим взглядом. Хищно и почти зловеще блеснула рубиновая серьга в левом ухе князя. Владимир и сам напоминал хищника – поджарый, порывистый и смертельно опасный. Пардус, с восхищением и долей зависти подумал Ладомир.

Князь был почти наголову ниже витязя, заметно уже в плечах и тоньше в кости. Но при этом у Ладомира не было ни тени сомнения относительно исхода его поединка с Владимиром, ежели такой когда случится.

Ладомир смущенно отвел глаза. От взгляда князя витязю всегда было нехорошо, но сейчас ему было плохо вдвойне. Ладомир начинал подозревать, что ворвался в покои князя совершенно напрасно. Тот был цел и невредим, ему никто не угрожал, и вообще…

Ладомир вдруг ясно и отчетливо осознал, что не хочет выдавать Висту. Безо всяких причин и обоснований. Не хочет и все.

– Важные известия, княже, – выдавил из себя Ладомир. – Письмо… Письмо из Царьграда.

– Письмо? И с каких пор это дает тебе право вламываться в такое время? – повысил тон Владимир.

– Это очень важное письмо. Листоверт сказал, чтобы я отдал его тебе никак не позднее завтрашнего утра. Он сказал, что такое письмо ты будешь рад получить в любое время.

– Скажи там, чтоб Белояра позвали, – распорядился князь, задумчиво изучая письмо.

Довольный смягчившимся выражением лица Владимира, Ладомир высунулся в коридор и рявкнул во всю силу легких:

– Белояра к князю!!

Владимир поморщился.

– Зачем же так орать, ночь на дворе.

Вскоре за дверью послышались тяжелые шаги, а затем на пороге показалась мощная фигура верховного волхва. И в горнице как-то сразу стало тесно.

Под тяжелым взглядом волхва Ладомир отступил на пару шагов. Высокий, широкоплечий, с мощной бочкообразной грудью Белояр выглядел настоящим богатырем. Да он и был им – в этом были убеждены все, хотя никто еще не испытывал силы волхва.

Впрочем, по мнению Ладомира, достаточно было заглянуть ему в глаза. Никому еще не удавалось выдержать взгляд Белояра. Даже Илье Муромцу.

– Опять, княже, кто-то злоумышляет супротив тебя? – от низкого голоса Белояра, казалось, задрожали стены.

– Догадался? – спросил князь, не отрывая взгляда от послания. – Или в своем чане разглядел чего?

– А чего тут догадываться? – удивился волхв. – Небось на попойку среди ночи не разбудишь.

– Ты же волхв, какую тебе еще попойку? – сделал удивленное лицо князь, но быстро посерьезнел. – Видишь ли, у меня нечто странное. Из Царьграда прибыл Ладомир…

Князь говорил, продолжая есть письмо глазами. Похоже, он перечитывал его снова и снова. Волхв же внимательно вгляделся в Ладомира и тот поежился.

– Похож, – заметил волхв.

– Кто похож? – удивился князь, оторвавшись от письма.

– Да Ладомир, кто еще? Ты сам сказал – нечто странное.

Князь помолчал некоторое время, изучая каменное лицо волхва. Никогда его не поймешь, шутит али нет…

– Не про него речь. Письмо от нее.

– От нее? – изумился Белояр.

Владимир кивнул.

– Так чего же ты не радуешься? Меня зачем-то с постели поднял, куда я собирался спать лечь, али вести плохие?

Князь снова кивнул.

– Она пишет… Ну, много чего пишет… Вот что странно – про некий заговор сообщает против меня. Причем заговор затеял не боярин какой или там князь удельный, а какой-то колдун. Ты, Белояр, ничего там, в магических сферах, не узрел случаем?

Белояр задумался над ответом, а князь продолжил:

– А еще пишет, что этот колдун ко мне убийцу подослал, и что убийство намечено именно со дня на день. Как я понимаю, отсюда и спешка с доставкой.

Слышавшая каждое их слово Виста вздрогнула. Если волхв надумает сейчас прощупать окрестности волшебным чутьем…

Она прошептала слова заклинания, очень древнего, как уверяли клановые учителя, но по-прежнему очень действенного. Такое заклинание способно на некоторое время прикрыть человека от магического зрения. Правда, только лишь от случайного, скользящего внимания.

– Что скажешь хорошего? – князь посмотрел на волхва.

– Хммм, узреть такое в магических сферах затруднительно. Но, ежели ты хочешь, то можно и поискать кое-какие следы. Может, и нащупаю чего.

– Меня смущает вот что, – продолжил князь и вздохнул. – Ведь она раньше не писала таких писем.

Строгий взгляд князя придирчиво обежал Ладомира.

– Я не могу не доверять Ладомиру и Листоверту. Люди проверенные. Но ведь их тоже могли обмануть.

– Не сумневайся, князь, – вмешался Ладомир. – Два раза это письмо пытались украсть у меня, последний раз вот только что, в корчме. Поначалу я хотел до утра подождать. Но перед смертью вор сказал, что князь, мол, ваш скоро сгинет, поэтому я здесь, среди ночи.

Замершая на стене Виста с тревогой вслушивалась в рассказ, нервно покусывая губы. В любой момент она ожидала, что он расскажет, наконец, про нее, и от этой мысли почему-то становилось страшно. Но не оттого, что предупрежденные воины князя начнут тотчас же обыскивать терем. Нет, это не особенно пугало. А вот именно – скажет или нет?

Сердце забилось с такой силой, будто пыталось вырваться и спрятаться где-нибудь, лишь бы не услышать роковых слов. Но, к ее огромному облегчению и удивлению, Ладомир даже не упомянул о ней.

Слегка смущаясь от повышенного к себе внимания, Ладомир подробно рассказал о попытках выкрасть письмо, ухитрившись ни словом не обмолвиться о том, что дорогу до Киева преодолел не один. В заключении он подробно описал татуировку, что разглядел на груди вора.

– Никогда ни видел такой, – покачал головой князь.

– А вот, я, князь, не могу сказать того же, – отозвался волхв.

– Что тебе известно?

– Немного. В поисках высшей истины мне пришлось обойти немало стран и повидать немало разного люда. Попадались и такие. Это клеймо говорит о принадлежности к одному из кланов наемных убийц.

– И такие важные новости нам приходится буквально клещами вытягивать из него! – изумился князь, и хмуро взглянул на витязя. – Это называется дружинник по особым поручениям. С этими богатырями вечно, как с детьми, – князь обернулся к волхву за поддержкой. – То они подвигами хвастают направо и налево, то вовремя два слова связать не могут, ну, дети малые, право слово.

– Ничего, княже, искусство бахвалиться своими подвигами еще придет к нему, с возрастом, – усмехнулся волхв, и повернулся к витязю. – До нас докатились вести, что в лесах неспокойно, едва ли не война разразилась с нечистью?

Под требовательными взглядами князя и волхва Ладомир честно поведал обо всех встречах с нечистью, тщательно исключив из рассказа все события, связанные с девушкой. Виста даже немного удивилась тому, как гладко получилось.

Рассказывая о встрече с чародеем, Ладомир неожиданно запнулся, хлопнул себя по лбу и, пошарив за пазухой, извлек футляр. Удивленный волхв смолчал, и лишь когда витязь закончил рассказ, ехидно заметил князю:

– Отличный парень, этот Ладомир. Главное – не забывай его расспрашивать поподробнее, глядишь, еще чего перепадет.

Ладомир смутился, попытался возразить, но князь жестом остановил его.

– Не обращай внимания, это он шутит. Ты принес важные вести, витязь, и я благодарю тебя за верную службу. Жаль, конечно, что омутник не рассказал тебе, что за колдун там объявился. Ну да ладно, еще проведаем, – князь хлопнул Ладомира по плечу. – Завтра жду тебя на пир. А пока, ступай, отдохни, пир тоже требует сил, и при том немалых, – Владимир усмехнулся краем губ.

Ладомир повернулся, но на выходе его придержал Белояр.

– Утро уже скоро, так что спускайся ко мне и располагайся там, а с утра я тебя еще расспрошу об этом Драге, хорошо?

Ладомир молча кивнул и плотно затворил за собой дверь.

– Не нравится мне этот Драга, ох как не нравится, – пробормотал волхв. – Смущает меня вот что. Буйство нечисти началось давно, и Драга не мог не знать этого, однако убеждал витязя в обратном – что все началось именно с него, то есть после того как он зарезал ту полоумную бабку.

– Может быть, он не знал, сколь широко расползлось это безумие?

– Даже не надейся, – строго заметил Белояр и помахал подарком чародея. – Наложивший столь мощные заклятия на эту вещь не мог не знать о происходящем. Да и Ладомир как-то чересчур легко выбрался оттуда.

Князь задумчиво растер мочку уха, подергал за серьгу.

– Ладомир не простой воин, – сказал он. – Конечно, он молод, но очевидно, что растет богатырь. А ведь ты сам как-то рассказывал, что богатыри для того и рождаются, чтобы сражаться с нечистью. Они вроде как и не могут погибнуть в лапах какого-нибудь чудища, так?

– Не совсем, – возразил волхв. – Богатыри обладают незаурядной, нечеловеческой силой. Но главное их отличие не физическая сила, а в первую очередь сила их воли или, если хочешь, сила духа. Именно это ставит их вровень с волхвами. Многие волхвы, колдуны или маги тратят годы на приобретение той силы, которой богатыри наделены от рождения.

– Ты хочешь сказать, что в каждом из них спит зародыш могучего мага? А если он все-таки проснется? – князь вопросительно взглянул на волхва.

– Он не может проснуться, княже, – тихо сказал волхв. – Они рождаются для другого, у каждого свое предназначение, своя судьба, и лишь единицы способны ее изменить. А что касается смерти от лап чудищ, могу сказать только, что это все-таки случается, хотя и очень редко.

Белояр задумчиво разглядывал подарок Драги. Черный футляр был настолько плотно окутан мощным слоем охранных заклятий, что, похоже, спать волхву сегодня уже не придется. Но на кой ляд понадобилось столько предосторожностей?

Волхв посмотрел на князя и, заметив его совершенно отрешенный вид, заторопился уйти, но Владимир движением руки остановил его.

– Подожди, – князь замолчал, и волхв терпеливо застыл в ожидании.

Виста вздрогнула, почувствовав некое изменение вокруг, оглянулась. Небо – еще ночное для обычного человека, для нее уже заметно посветлело. Пора уходить. Завтра она повторит попытку. И будет повторять это снова и снова, пока не достигнет цели. Однако уйти она не успела, ибо последние слова князя заставили вновь навострить уши.

– Она назначила мне встречу, – тихо сказал князь.

– Она? – изумился Белояр. – Встречу? А-а, какая-то волшба, наверное.

Князь кивнул.

– Да, какой-то колдун обещал мгновенно перенести ее сюда. Конечно, не именно сюда. Недалеко от Киева есть небольшая рощица, где установлен волшебный камень. В общем, я должен быть там к полудню.

Они еще продолжали о чем-то говорить, но Виста слушала вполуха. Ее мысли забегали с огромной скоростью. Она вдруг поняла, кто прислал письмо – Анна, царьградская принцесса и тайная страсть Владимира! Не зря потрудились старейшины клана, добывая всевозможные сведения о князе, ох, не зря.

Вот он – ее шанс. Висту учили не верить в случайные совпадения, и теперь она была убеждена – письмо Ладомира как-то связано с ее заданием. Возможно, что письмо тоже часть плана. Ничего удивительного в том не было, старейшины клана умели разрабатывать планы и посложней.

Виста торопливо поползла вниз. Она прервет жизнь Владимира в той роще. Это будет гораздо проще, ибо вряд ли князь придет на свидание с охраной.

4

Когда Белояр спустился в свою комнату, Ладомир уже храпел вовсю. Его тяжелый меч находился рядом, у стены. Белояр бесшумно приблизился, осторожно коснулся было меча и замер – витязь вдруг заворочался во сне, что-то забормотал, но так и не проснулся.

Усмехнувшись, волхв без усилия поднял огромный двуручник и поднес его к светильнику. Мощные волны волшбы он учуял еще там, у князя. Потому и предложил витязю заночевать здесь, чтобы иметь возможность поближе познакомиться с этим мечом.

Это был не просто меч-кладенец. Хотя любой меч-кладенец не просто меч, но этот был особенный. Взгляд волхва пробежал по широкому лезвию, испещренному древними символами, остановился на небольшом, но четко отчеканенном полумесяце у основания клинка – знак Луны, солнца мертвых.

Волхв наморщил лоб, вспоминая. Лунный меч – так, кажется, называется это оружие. Но это имя он получил позднее, когда люди уже забыли откуда и для чего появились на земле такие мечи. Белояру же как-то довелось услышать древнюю легенду, в которой говорилось о том, что меч Лунный был создан еще в дочеловеческие времена. И что предназначался он для уничтожения тех, кто своим существованием угрожал основам мироздания, неважно были ли они люди, нелюди или даже сами боги.

Конечно же, мечом он стал лишь в глазах людей. А уж какую форму он имел ранее, можно было только догадываться.

И конечно же, в эпоху людей этот меч должен был истреблять в первую очередь магов. Тех, кто достигал могущества, сравнимого с могуществом богов. И тех, кто слишком уж долго зажился на белом свете.

Так что если Белояр имеет возможность лицезреть этот клинок – где-то рядом обитает и его будущая жертва. Тот, чей срок жизни на земле подошел к концу.

«Надеюсь, это не имеет отношения ко мне, – подумал Белояр. – У меня вроде бы неплохие связи там, – он скосил глаза к потолку. – Предупредили бы, если что…»

Но, на всякий случай, Белояр отметил себе в памяти – надо бы завтра, нет, уже светает, значит, послезавтра, лично принести богам какую-нибудь жертву. Давненько он уже не проводил священных обрядов, все на помощников спихнул, а боги – они народ обидчивый.

Волхв двинулся к выходу. Теперь дело за подарочком, но здесь, в княжеских хоромах, его вскрывать слишком опасно. Вызов даже самого завалящего демона сопровождается настоящим буйством колдовских сил. Потому маги и селятся в безлюдных местах. Там особо изощряться не надо, отвел избыток силы в сторону, спалил лесочек там или наоборот, построил какое-нибудь сооружение, и ладно.

Но что хорошо для мага, не всегда здорово для верховного волхва. Замаешься тут, мотаться каждый день из Киева за город, да обратно.

Для подобных случаев у Белояра была приспособлена особая, очень глубокая землянка на заднем дворе, защищенная заклятиями. Полной защиты, конечно, это не давало, в конце концов, на силу всегда найдется большая сила, но… И то хорошо, что из землянки его по пустякам не дергали.

5

Золотая чара приятной тяжестью легла в ладонь Ладомира. Он перевел взгляд на другой край Золотой Палаты, туда, где сидел князь в окружении старшей дружины, воевод и бояр.

Владимир чествовал некоего иноземного посла, но из-за царившего в палате шума Ладомир мало что расслышал. Если бы чествовали кого-либо из знатных, сильномогучих богатырей, усмехнулся про себя витязь, тишина бы стояла мертвая. Даже всегда шумная младшая дружина, к коей относился и Ладомир, враз бы присмирела. А так, подумаешь, посол… Послы здесь каждый день под ногами толкутся, особенно с утра – перепьют вечером и под столами отлеживаются. Иной раз тронешь их, передвинуть допустим, так они сразу – не сметь трогать, я посол тырпырляндии, я есть неприкосновенность!

Сильномогучие же редко бывают на княжьем пиру, они все больше на заставах дальних. Привыкшие к степным просторам, им тут душно и тесно, так что нечасто их здесь увидишь. Вот и в этот раз ни Муромца, ни Добрыни, ни даже Поповича. А как хотелось бы Ладомиру увидеть эти живые легенды.

Вот если бы ему подольше в Киеве пожить, хотя бы месяц-другой, может и повезло бы, но где там. Разве князь даст столько рассиживаться? Иной раз Ладомир и дня в Киеве не проведет, а князь велит в дорогу собираться.

Ладомир осушил чару и стал аккуратно отрезать кусок жареного поросенка. Сосед по столу, рвавший мясо руками, странно посмотрел на него, и Ладомиру стало стыдно. Вот так, люди скоро пальцем будут показывать. Из-за этого Царьграда, где приходится проводить больше времени, чем в Киеве, уже и есть по человечески разучился. Ладомир разволновался и быстро прикончил поросенка.

Владимир вдруг поднялся со своего места, бросил несколько слов соседям и заторопился к выходу. Тревожное предчувствие зашевелилось в душе Ладомира и он, повинуясь неясному предчувствию, поспешил следом.

И только выйдя во двор, он понял – Виста! Где-то на задворках мыслей еще теснились оправдания, надежды, что все на самом деле обстоит иначе, что она ни при чем, но все было напрасно.

Виста – наемница, посланная убить князя. Ладомир понял это еще вчера. А потом, когда князь зачитал письмо, ушли последние сомнения.

И если по каким-то причинам она не напала вчера…

Да, он не смог и не сможет выдать ее. Они провели столько времени вместе, сражались бок о бок. И он даже почти поверил, что он…

Нет! Ладомир зло мотнул головой. Больше ничего личного. Он обязан защитить князя и он его защитит. Любой ценой. А Виста…

Ладомир стиснул зубы. Он больше не знает человека с таким именем.

Во дворе стояла готовая к отъезду дюжина княжьих тельников во главе со старшиной, матерым воином Круком. Владимир уезжал, понял Ладомир, а значит, он должен следовать за ним.

Ладомир шагнул вперед и будто налетел на невидимую стену. Колючий взгляд старшины буквально пригвоздил его к месту. Едва заглянув в холодные глаза Крука, Ладомир сразу понял – он не возьмет его. Витязь плохо знал этого старого воина, но и того, что знал было достаточно, чтобы это понять.

Старшина тельников был довольно крупный и дородный мужчина, что, впрочем, не мешало ему двигаться с грацией молодой лани. Никто из киевских богатырей не мог бы похвастаться, что встречался в поединке с Круком и мало кто мог бы сказать, что видел его в бою. Но при этом, удивительное дело, никто не сомневался в том, что старый Крук – великий воин. Умелый и смертельно опасный противник.

Он появился в Киеве после очередного покушения на князя, когда вся его охрана полегла под мечами заговорщиков и князь набирал себе новых тельников. Славившийся умением подбирать верных и знающих людей, князь не ошибся и в этот раз.

В короткие сроки Крук подобрал и подготовил к службе две дюжины отменных воинов. Причем все они были люди семейные, имевшиеся к тому же и не одного ребенка. Как объяснял старшина, только вынянчившие собственного ребенка умеют вертеть головой вокруг своей оси, и только таким людям можно доверить охрану князя.

Многие дружинники князя были жестоко обижены на Крука за то, что он отказал им, таким опытным, сильным и в высшей степени достойным воинам. Жалобы дошли до князя и тот вызвал к себе Крука. Знающие люди рассказывали потом, что на этой встрече Крук долго расписывал достоинства этих воинов и доказывал, что они действительно знающие и умелые, и что на полях брани их ждет великая слава.

Князь поначалу удивился, но затем все понял. Не задев чести воинов, Круку удалось объяснить, что они к работе тельников не годятся. Ведь здесь не поле брани и славы не добудешь. Говорили, что Крук был щедро вознагражден.

Пока Ладомир раздумывал, во двор спустился Владимир и витязь кинулся к нему.

– Княже!

Владимир обернулся.

– Что тебе?

– Княже, после вчерашней ночи… Вдруг тот убийца объявится. А у тебя охраны всего ничего, – Ладомир внимательно подбирал слова, чтобы не выдать своего знания. – Позволь с тобой.

Заметив колебания в лице князя, Ладомир поспешно выпалил.

– Я же привез его сюда. Письмо это проклятое, значит мне и отвечать. Позволь, княже, пока ты меня из Киева никуда не выслал, я подле тебя буду?

Оценивающим взглядом Владимир пробежал по фигуре витязя, заглянул в глаза, и неопределенно пожал плечами. К нему подвели коня и он легко запрыгнул в седло, не коснувшись стремени.

– Ну, что ж, не хочешь отдохнуть, дело твое. Тогда догоняй.

Он развернулся и с места послал коня в галоп. Дружина тронулась следом, а Ладомир, подмигнув хмурому Круку, бросился седлать коня.

6

Белояр тщательно запер дверь, проверил наложенные заклятия и только затем обратил внимание на загадочный подарок. Могучие заклинания, опутавшие черный футляр, выглядели чрезмерными для такой простой вещи. Даже если даритель намеревался продемонстрировать свою мощь, можно было бы обойтись куда меньшими затратами сил. Отсюда следует…

Белояр поскреб затылок. Очень может быть, что вещь, скрывавшаяся внутри, была чрезвычайно опасной для окружающих, поэтому заклятия защищали не ее, они защищали от нее.

Так стоило ли вскрывать его здесь и сейчас? Несомненно, что Драга – могучий колдун. Однако Белояру приходилось встречать и могущественнее. А магические ритуалы и зачарованные вещи всегда в той или иной степени опасны.

В конце концов, после долгих раздумий, любопытство победило все сомнения, и волхв решил вскрыть футляр.

Очень медленно, слой за слоем, он принялся снимать заклятия. Работа была долгой и утомительной, прошло несколько часов, прежде чем волхв почуял магию самой вещи. Она не производила впечатления опасной, и он решительно содрал остатки защиты и открыл футляр.

Так и есть. Увидев вещь, волхв, готовый ко всему, невольно расслабился. Он держал в руках маленький перстень с крупным алмазом.

Белояр поднес его к оконцу под самым потолком. На дворе давно уже стоял день, в лучах света грани алмаза заиграли, заискрились и волхв улыбнулся. Престень был превосходен и наверняка стоил немалых денег. Это без учета его магических возможностей.

А из магии… Заклятие перемещения, сообразил Белояр. Вне всяких сомнений, вещица ценная и полезная, одно непонятно, зачем стоило плести вокруг столь мощную защиту?

Осталось только выяснить, куда ведет заклятие. Может быть, в одном из этих мест находится жилище чародея? Может быть таким образом этот некто желает встретиться с ним?

Белояр задумчиво повертел перстень в руках. Все его враги умерли давным-давно, еще до рождения великого князя. И также давно Белояр не встречал магов, равных ему по силе. Да и откуда им взяться, в нынешние времена-то? Белояр усмехнулся. Раньше ведь и травка была зеленее, и солнце теплее.

Пожав плечами, он повернул алмаз. И тут произошло неожиданное. Вместо того чтобы переместить волхва, магия перстня произвела обратный переход. Что-то огромное, насыщенное смертельно опасной магией, стало проявляться в землянке.

И тотчас чья-то могучая воля обрушилась на волхва, выдавливая сознание. Очень сложно победить мага в его же жилище, поэтому неведомый колдун и не стремился убить Белояра. Он сделал ставку на существо, что сейчас обретало плоть, а сам хотел лишь помешать волхву сорвать переход.

Вся магия Белояра, все источники силы, находившиеся в землянке, все его защитные заклятия обрушились на перстень и он сгорел в один миг. Но было уже поздно. Переход существа завершился. Напор враждебной волшбы перешел все мыслимые пределы, защитные барьеры стали лопаться один за другим.

Киев ведь сгорит к чертовой матери, мелькнуло где-то на краю сознания, и Белояр, уже не заботясь о своей безопасности, бросил последние силы на то, чтобы остановить чудовищный выброс магической силы.

Огромный огненный пузырь вздулся над землянкой волхва, а затем со страшным грохотом лопнул. Оказавшихся поблизости людей разорвало в клочья, а их окровавленные ошметки разнесло по всему заднему двору. Тех, кто был подальше просто разбросало, но этот взрыв был не последнее, что ожидало людей.

Посреди двора зияла огромная яма, саженей пять в глубину и не меньше десяти в длину. Несколько уцелевших человек рискнули приблизиться и увидели огромного, чешуйчатого зверя, топтавшегося на дне ямы.

Рядом, возле толстых бревноподобных лап неподвижно лежала хорошо знакомая фигура верховного волхва. Огромный, всегда внушающий страх и почтение Белояр сейчас выглядел жалким и беспомощным.

Волхв шевельнулся, кое-как поднялся, и тотчас зверь оборотился к нему. Люди на краю ямы отпрянули, едва увидев глаза зверя. Черные, не отражающие света, они зияли бездонными провалами на его тяжелой морде, покрытой роговой броней. Они внушали ужас куда больший, чем огромные, с локоть, клыки или зубчатый гребень, топорщившийся на спине, или могучий ошипованный хвост.

Люди были привычны к змеям. Те иногда залетали в окрестности Киева, где их и уничтожали княжеские богатыри. А уж историй кощунников о них, да о подвигах богатырских не слышал разве что глухой.

Но глаза твари, глухо рычавшей в яме, не были буркалами змея. Словно огромные воронки они притягивали взгляды людей, притягивали, грозя всосать их в свою черную, ненасытную утробу. Парализующий волю ужас пополз среди людей, и многие из них, охваченные животным ужасом, бежали, сломя голову. И лишь несколько самых отчаянных смельчаков оказались очевидцами странной, безмолвной битвы, развернувшейся между чудищем и волхвом.

Казалось, они просто стояли, ломая друг друга взглядами. Но даже случайные свидетели этой схватки, не искушенные в волшбе, ощутили столкновение двух могучих сил.

Волосы на голове волхва, намокшие от пота и крови, колтунами торчали в разные стороны. Его белые одежды быстро меняли цвет на грязно-багровый. Словно превозмогая огромную тяжесть рука Белояра медленно поднялась, а его палец вытянулся в сторону противника. Замершие на краю ямы люди затаили дыхание. Они ожидали сокрушительного магического удара, который должен был повергнуть страшную тварь в пыль, но они жестоко просчитались.

Фигура волхва вдруг стала быстро сереть, разбухать, будто какая-то короста побежала по его телу, а еще через мгновение на его месте высился огромный бесформенный валун, который лишь отдаленно напоминал человека.

– Василиск…

Жуткие слова прошелестели среди людей, заставив их попятиться. Но чудовище уже поднимало голову и убежать не успел никто. Через пару мгновений на краю ямы выросло несколько свежих каменных изваяний. А затем василиск выпрыгнул во двор.

 

Глава десятая

1

Тяжелые багровые тучи, похожие на выплеснувшуюся из вулкана лаву, уже застывающую, но все еще смертельно опасную, медленно теснили заходящее солнце к горизонту. На взгляд князя слишком медленно.

В ожидании грядущей встречи Владимир вконец извелся. Он бродил по разбитому возле рощицы лагерю, раздавал приказы, порой совершенно ненужные, злился, когда воины не спешили их выполнять, понимал, что не прав и злился еще больше.

Наконец, его терпение лопнуло и он решил, что может подождать до условленного часа и возле камня. Тем более, что она может прибыть раньше – а там же лес, дикие звери! Он подозвал Крука.

Старшина подошел насупленный и злой не меньше, чем князь. А то и больше, ведь он знал, что прикажет Владимир, и знал также, что спорить бесполезно.

– Крук, мне пора уходить. И не вздумай посылать за мной своих людей.

Глаза Крука скользнули по лицу князя и поползли куда-то в сторону. Совсем недавно, пользуясь рассеянностью князя, он уже отослал в рощу нескольких воинов, но этого все равно было мало.

– Смотри мне в глаза, Крук. Ты понял меня? Я вижу, что понял. Увижу кого… – угрожающе заметил князь. – В общем, ты меня знаешь.

Скрипнув зубами, Крук кивнул, а князь уже спешил прочь. Но едва его фигура растворилась среди деревьев, как Крук тотчас созвал всех воинов.

– Я не могу отменить распоряжение князя, но я не могу оставить его без охраны. Что скажете, ребята?

Ребята молча пожали плечами, мол, чего зря спрашивать, и так все ясно. Нарушить указ князя – потерять работу, это неприятно, но поправимо, а вот не нарушить, но потерять князя – несмываемый позор.

– Рощица небольшая, но прочесать ее как следует и оцепить мы не можем. Не хватит ни времени, ни людей, – продолжил Крук. – Поэтому сейчас быстро, попарно, идете вперед, берете князя в кольцо, но – предельно осторожно! Чтобы князь даже заподозрить не мог. Вопросы?

Вопросов не было, Крук выбрал наиболее опытных воинов, прекрасно знавших, что надо делать. Они беззвучно углубились в лес, и как Ладомир не старался, ни единого шороха услышать не смог.

В лагере остались лишь Крук, трое его людей, да Ладомир, не перестававший ощущать на себе подозрительный взгляд старшины. Витязь не обижался, понимая, что тот его почти не знает, поэтому и оставил здесь, под присмотром.

Но что ему теперь оставалось делать? Как незаметно прошмыгнуть в лес? Ладомир долго маялся, измышляя один план за другим, но ничего путного в голову не приходило. Крука на мякине не проведешь.

Вспомнился случай, когда витязь в первый и последний раз встретился с Муромцем. Илья вернулся после долгого отсутствия, сильно поиздержался, платье поистерлось, бородой хорошей оброс и так случилось, что не признал его князь на свою беду. Пошумел малость Илья, и бросились богатыри по приказу князя мужика лапотного в шею гнать. До сих пор Ладомир не мог простить себе, что в числе тех рьяных молодых дружинников, что пытались сдвинуть Илью, оказался и он. Что его дернуло тогда с места? Молодая кровь? Вино? Или упоение оттого, что поступил на службу княжескую?

Побил их Илья тогда сильно, хотя вроде и не бил, вроде только стряхнул с себя, как щенков глупых, вцепившихся в матерого волка, но мало им не показалось. Ладомир, к примеру, башкой сразу треснулся и вырубился напрочь. Только рассказывали потом, что шагнул Илья в великом гневе к князю. И единственный, кто осмелился преградить ему дорогу был Крук.

Когда спросили его после, неужто и вправду надеялся он остановить Илью, Крук только плечами пожал. Дескать, какая разница, остановил бы или нет, работа у него такая, должен он был ему дорогу заступить.

Однако Илья остановился. На одно мгновение, но и его хватило умному Добрыне, чтобы обхватить Илью сзади и успокоить. Князь был спасен, хотя и ценой некоторых разрушений в городе. Ну, это понятно, надо же было куда-то гнев излить.

Время текло мучительно медленно. Привычные к ожиданию тельники сидели молча и недвижимо, похожие на каменные изваяния, и лишь Ладомир ходил взад-вперед по лагерю, считая шаги. Ужасающие сцены княжеской гибели рисовались ему одна за другой, так что на пятом десятке шагов он не выдержал, и подскочил к старшине.

– Мы не можем ждать, Крук, – Ладомир навис на Круком, сжимая кулаки. – На князя готовится покушение.

– Какое покушение? – прошипел Крук с такой яростью, что витязь отшатнулся.

– Я не должен этого говорить, но… – Ладомир решился. – Вчера я привез тайное письмо князю, не знаю, от кого, но князь при мне сказал – в письме предупреждали о готовящемся покушении.

– И ты молчал, – уронил посеревший лицом Крук.

Одного из своих он тотчас отослал в Киев, созвал остальных. Его нахмуренный взгляд уперся в Ладомира.

– Я не знаю тебя и не могу доверять, даже если тебе доверяет князь. Но я обязан упреждать любую опасность, какой бы невероятной она не казалась. Мы идем за князем, а ты, – его палец ткнулся в грудь витязя. – Ты пойдешь первый.

В руках у Крука и его воинов появились мощные составные луки. Ладомир знал, эти воины – великолепные лучники, одинаково хорошо стреляющие и с лошади, и на бегу. И это тоже была заслуга Крука. Его тельники отлично владели любым видом оружия.

Как известно, у всех обычных воинов и даже богатырей постепенно складываются какие-то предпочтения. Каждый со временем подбирал оружие, наиболее подходящее ему по телосложению, по характеру, и уже на нем оттачивал воинское умение.

Однако, Круку, похоже, удалось невозможное – его воины умели все. Они великолепно владели копьем, превосходно орудовали мечом и отлично стреляли из лука. И потому каждый из них стоил десятка обычных ратников.

Ладомир внутренне поежился, все же неприятно иметь таких воинов за спиной, особенно если они подозревают тебя.

Через несколько минут бега они наткнулись на первую пару тел. Видимых ран не было и Ладомир задержался было над ними, чтобы выяснить причину смерти, но сзади его больно подтолкнули.

– Вперед, быстро! – от сдавленного голоса Крука волосы на загривке витязя приподнялись.

Ладомир рванул вперед, чувствуя как заныло сердце. Уверенность в том, что все это дело рук Висты росла с каждой новой парой трупов, и вместе с ними росла боль. Раздираемый противоречивыми чувствами он стрелой вылетел на поляну и, увидев Висту и князя, ощутил как рушатся последние надежды.

2

Боль, всесокрушающая и всепобеждающая боль уходила, недовольно скаля зубы. Хотя лучше бы она осталась, подумалось Белояру. Потому что с ее уходом пришло куда более болезненное осознание собственной глупости и безответственности.

Волхв застонал, пытаясь шевельнуться, и тело тотчас превратилось в сплошной комок боли. Белояр замер, переводя дух. Надо еще подождать, сказал он себе, и силы вернутся. А вот кто вернет разрушенный город? Осталось ли там хоть что-нибудь?

– Спокойно, Киев на месте, – донесся до Белояра чей-то скрипучий, странно знакомый голос. – Ты успел его прикрыть.

На волхва повеяло Силой, очень древней, странной, но невероятно могучей и Белояр вздрогнул, почуяв, что с ним говорит не человек. С огромным трудом, будто поднимал тягу земную, Белояр заставил себя разлепить веки.

Рядом, на самом дне яме стоял Кащей. Великий Род, страшно удивился волхв, а этот-то что здесь делает? Не на шутку встревоженный Белояр невольно задергался, пытаясь встать, замычал от боли.

– Это ты… учудил? – шевельнул непослушными губами волхв.

– Заняться мне что ли больше нечем? – резко ответил Кащей.

– Однако, до наших девок ты… – начал было волхв, но Кащей прервал его.

– Хватит болтать, волхв, я здесь не для дурацких споров.

Силы постепенно возвращались к Белояру, вскоре боль отступила, и волхв наконец-то смог подняться на ноги.

– Зачем же ты здесь, Кащеюшка? – почти ласково спросил волхв, вглядываясь в костистое лицо мага. – Может хочешь помощь предложить?

– Да ты провидец, – скривился Кащей. – Зришь прямо в корень.

Белояр изумленно распахнул глаза.

– Великий Род! Чудны дела твои.

– Я буду краток, – проскрипел Кащей. – У нас объявился общий враг, поэтому я здесь.

– Откуда у тебя враг, Кащей? Разве ты вмешиваешься в дела людей? – насмешливо спросил волхв.

– Я – нет. А они, то есть вы – постоянно. Сначала герои заполнили своими памятниками все окрестности моего дома, а теперь ко мне и колдун пожаловал, – в голосе Кащея послышался с трудом сдерживаемый гнев.

– Колдун? Разве колдун может быть опасен для тебя?

– Но ведь ты же знаешь, Белояр, мою маленькую слабость, – тихо сказал Кащей.

– Неужели? Неужели он нашел твою смерть? – поразился Белояр.

– К сожалению. Именно поэтому вам не стоит ждать помощь с ваших застав!

– Что? – Белояр облизал сухие губы. – Не может быть! Богатыри…

– Ты мне не веришь? – приподнял совершенно безволосую бровь Кащей. – После гонцов на заставах побывал я.

– Вот как, – Белояр смерил свирепым взглядом фигуру Кащея. – Так значит, ты теперь в услужении у этого колдуна?

Кащея аж передернуло от этих слов.

– Василиск разве бил тебя по голове?! Ты совсем плохо соображаешь.

– Да нет, я понимаю, теперь ты затеял свою игру, – задумчиво произнес волхв. – Ты хочешь вернуть свою смерть, ведь так? И ты утверждаешь, что это, – Белояр обвел рукой яму, – дело рук того же колдуна? Как же его имя?

– Драга.

Белояр и бровью не пошевелил.

– Так я и думал. Получается, это он взбаламутил всю нечисть на юге?

– Полагаю, что так.

– Какова же его цель? Тебе что-нибудь известно?

– Он говорил что-то о том, что хотел бы вернуть власть Древним, – усмехнулся Кащей. – Таким, как я, а также лешим, упырям и прочим. И собирался объявить войну человечеству.

– Человечеству?

– Во всяком случае, он так говорит, – заметил Кащей. – Лжет, конечно. Скорее всего это лишь слова, рассчитанные на древних, обиженных тем, что первенство в мире захватил человек.

– Ну, понятно. Значит, очередной владыка мира. Ну, что же, вполне обычное желание для мага. Кстати, как там, наверху, живые есть?

Кащей отрицательно покачал головой.

– Тебе предстоит поработать, но тут я тебе не помощник. Но вот что касаемо Драги, можешь рассчитывать на меня.

– Ты знаешь где найти его?

– Нет.

– Так какую же помощь ты мне хочешь предложить, Кащей? – разочарованно спросил волхв.

– Прежде всего, я думаю, тебе стоит поторопиться на выручку своего князя, которого этот колдун заманил в лес и что-то там собирается с ним делать.

– Что?! – рявкнул волхв. В памяти вдруг всплыл рассказ Ладомира об опытах Драги с извлечением душ.

– Поспеши к нему, а потом мы обсудим, как нам помочь друг другу, – Кащей опять скривил в жуткой гримасе губы, но волхв уже ничего не видел.

Белояр погрузился в себя, ощупывая мир в поисках Владимира. Уже давно он позаботился о том, чтобы среди драгоценных камней, украшавших оружие и одежду князя, были и такие, что могли бы облегчить его поиск. И сейчас волхву понадобилось немного времени, чтобы отыскать князя. А уже в следующее мгновение мощный вихрь закружился вокруг Белояра и зашвырнул его ввысь.

Кащей проследил за стремительно удалявшейся в небе точкой, а затем выбрался из ямы. Весь огромный княжий двор был заставлен каменными глыбами. Кащей придирчиво осмотрел ближайшую, издал звук, похожий на довольное хмыканье. Грубоватая работа, ну, а что с дикой твари взять?

Кащей ткнул пальцем глыбу и пошел, не оглядываясь, к выходу. А валун позади него протаял, превратившись в испуганного, трясущегося человека. Кащей прошел весь двор, таким же образом расчищая себе дорогу, остановился возле векового дуба, стоявшего у ворот, оглянулся.

Вернувшиеся к жизни люди со страхом и ненавистью смотрели ему вслед. А несколько очнувшихся воинов уже спешили к нему, размахивая мечами. Кащей бросил на них презрительный взгляд и шагнул прямо в ствол дуба.

3

Камень располагался посреди поляны, мощный, в рост человека, в точности такой, как был описан в письме. Немного осмотревшись и, не обнаружив ничего подозрительного, князь уселся в траву, положил подле себя обнаженный меч.

Виста, следившая за ним с дерева, презрительно скривила губы. Этот полоумный так и не привел с собой охрану, как можно было ожидать. Она тихонько спустилась и, прикрываясь высокой травой, стала бесшумно подбираться к князю.

Она была уже рядом, когда князь что-то услышал и обернулся, хватаясь за меч. Виста ругнулась, видя что Владимир готовится с колен отбить атаку, и изменила траекторию удара.

Лязгнув, меч князя полетел в траву, а Виста на обратном движении коротко ткнула Владимира рукоятью в лицо и он рухнул, обливаясь кровью.

Выхватив засапожный нож, Виста склонилась над князем, собираясь добить, и в этот миг на поляну выметнулся Ладомир.

– Нет!!

Его страшный крик ударил по нервам и парализовал ее волю. Виста мысленно выругалась – этот чертов Ладомир опять остановил ее! Видят боги, как сильно хотелось ей прикончить ненавистного князя.

Сзади скрипнули натягиваемые луки и Ладомир резко обернулся.

– Стойте! Не стреляйте!

Он повернулся к девушке, но Виста уже сидела на земле, прикрывшись как щитом телом князя, а лезвие ножа дрожало в опасной близости от его кадыка.

– Положите луки или он умрет.

Она говорила очень тихо, в голосе звучало больше отчаяния, чем угрозы, но Ладомиру стало зябко – он вдруг вспомнил, как легко она перерезала горло бесчувственной бабе-яге.

– Крук, не стреляй. Я остановлю ее, – Ладомир умоляюще посмотрел на старшину, и тот, не глядя на него, слегка кивнул.

Ладомир шагнул вперед.

– Ладомир, не подходи, ты не остановишь меня. Я должна убить его.

– Ты не можешь убить его, Виста, – тихо, чтобы слышала только девушка, произнес витязь.

– Не могу? Почему это? – скривилась Виста.

– Потому что они убьют тебя.

– Это их долг – убить меня, – Виста усмехнулась краем губ, а нож вдруг ткнулся в княжеское горло, немного порезав кожу. – А мой долг – убить этого… Эту мразь! Я слишко долго ждала этого. И теперь, когда он в моих руках, я не могу его отпустить.

– Разве ты хочешь умереть? – витязь как завороженный следил за сползающей по шее Владимира каплей крови.

Он медленно приближался к Висте, стараясь загородить ее от лучников. Хотелось надеяться, что Крук не прикажет стрелять в него. Хороший лук пробивал дубовую доску толщиной с ладонь с трехсот шагов и вряд ли могучие мышцы витязя, даже вместе с булатными доспехами, будут серьезным препятствием. С десяти шагов стрела пробьет и его, и девушку навылет. Меж лопатками неприятно зачесалось, едва он представил, как железный наконечник раздирает хребет.

Позади захрустели сучья, это стрелки спешно рассредоточились по поляне. Виста затравленно метнула взгляд налево, направо. Она не хотела и не собиралась умирать, даже ради того, чтобы убить этого ублюдка, но, похоже, выбора не было!

– Я должна убить его, – упрямо повторила она, будто пытаясь убедить себя. – Я ждала этого мгновения с детства. Или ты думаешь, что я просто наемный убийца?

Эти слова вырвались из нее неожиданно, помимо воли, и она поняла, что теряет контроль. Чувства взбурлили, сорвав все заслоны, и хлестнули через край.

– Да, так было раньше. Но не сейчас. Потому что настоящий убийца – он! – она кивнула на князя. – Он уничтожил мой род, он разорил мой дом и вырезал семью. Он снасильничал мою мать, а затем продал ее в рабство иудеям. Что после этого я должна испытывать к нему, какие чувства? И пусть даже его кровь течет в моих жилах, но я никогда не назову его отцом!

– Он твой отец?

Ладомир слегка растерялся, но быстро взял себя в руки. Сейчас все это было неважно. Главное – пальцы Крука и его людей не стальные, они не могут вечно удерживать тетиву.

– Заткнись! – рявкнул он на девушку. – Дура!

Это неожиданно помогло. Глаза ее округлились и витязь поспешил перейти в наступление.

– Сейчас я подойду к тебе, а ты отдашь мне оружие. Ты поняла меня? Я знаю, ты не хочешь умирать, – Ладомир приближался медленно, цепко удерживая ее взгляд.

– А зачем мне жить, Ладомир? Я ведь радовалась, когда меня продали в клан Ночных Лезвий, я поняла, что это судьба! Сама судьба направила меня туда, чтобы я могла подготовиться к этому дню! Я так мечтала об этом дне, я жила ради него, ради этой минуты. Иначе зачем я жила? Кому нужна моя жизнь? – она почти кричала.

– Твоя жизнь нужна мне, Виста, – прошептал витязь. – Я не хочу тебя потерять.

Она едва слышала Ладомира, скорее читала по губам, но его слова оглушили ее. Нет, она и раньше видела его отношение, но сейчас магия этих слов вывернула душу наизнанку. Ее руки задрожали и нож заметно опустился. Еще чуть-чуть и Крук выстрелит, не опасаясь задеть князя.

– Не двигайся! – рявкнул витязь.

Он быстро переместился ей за спину, плотно обхватил руку с ножом и заглянул в прищуренные глаза Крука. Они были пусты и не выражали ничего, кроме внимания и готовности действовать.

– Прикажи опустить луки, Крук, все хорошо. Она в моей власти, князь в безопасности, – уверенным голосом произнес Ладомир. – Не вздумай стрелять, Крук. Она должна раскрыть все подробности заговора, чтобы никто не ушел от возмездия.

Мгновение Крук соображал, сверля витязя угрожающим взглядом, словно подозревая в сговоре, затем медленно ослабил тетиву, опустил лук.

– Опустите луки, – уронил он. – Стрелы не снимать. А ты, витязь, постарайся отвести нож подальше.

– Хорошо, – согласился Ладомир, без труда разжал кулак Висты и нож скользнул ему в ладонь.

– А теперь положи князя на землю и отойди в сторону, – приказал Крук.

– Виста, тебе надо бежать отсюда, я не смогу больше защитить тебя, – шепнул ей Ладомир.

– Я… Я не могу… – Виста попробовала подняться, но ноги почему-то отказывались повиноваться.

Ладомир выругался.

– Великий Перун, что я делаю, – с этими словами он подхватил Висту на руки и быстро попятился на край поляны. – Как бы мне не пришлось бежать вместе с тобой. Крук никогда не простит тебе своих ребят, – вырвались у него горькие слова.

– Каких ребят? – удивилась Виста.

Ладомир внимательно заглянул в ее лицо. Она не лгала. Наверное. А лицо Висты вдруг исказилось в страшной гримасе ужаса.

– Я поняла! Ладомир, живо отпусти меня, и вели им поднять луки.

– Что? О чем ты говоришь?

Виста забилась в его руках и упала в траву.

– К оружию, дурачье! – отчаянно крикнула она Круку, настороженно, с обнаженным клинком подступавшего к распростертому телу Владимира. – Вас сейчас перережут, как свиней!

Крук замер, крутанулся вокруг своей оси, рыская глазами по кустам. Он не понял, что могли означать слова этой девки, он еще не был уверен, что это не новая ловушка, но единственное, в чем он был уверен, так это в том, что страх, звучавший в ее голосе, подделать было невозможно.

– Осмотреть… – рявкнул было он, но вырвавшийся из горла сноп кровавых брызг оборвал его, превратив слова в булькание и хрип. Арбалетный болт прошил его насквозь, перебив позвонки, и голова Крука нелепо упала на грудь.

Тело старшины еще не успело коснуться земли, а тельники уже крутились на месте, пытаясь взять на прицел противника. Они действовали быстро и сноровисто. Но еще быстрее действовала коричнево-зеленая тень, метнувшаяся через поляну. Нелепая фигура, обсыпанная ветками и листьями и потому похожая на лешего, выросла за спиной одного из воинов. В руках лешего щелкнул арбалет и дальний от него воин рухнул, зажимая хлынувшую из горла кровь, а его стрела бессмысленно метнулась в небо. Оставшийся в живых успел повернуться, успел выстрелить, но лешего уже не было на прежнем месте. А в следующее мгновение его короткий узкий клинок погрузился в грудь тельника по самый крыж.

– Тайкес, – прошептала в ужасе Виста.

Воин еще жил, молодое крепкое тело отчаянно сопротивлялось смерти, но Тайкес не стал дожидаться исхода схватки, и быстрым движением перерезал горло.

– Это он убил всех?

Ладомир понимал, что задает глупый вопрос, но для него было важно услышать ее ответ. Но ответил сам Тайкес.

– Да, это моя работа, – будничным тоном сообщил он, срывая с себя ветки и стряхивая листья. – Или ты думаешь, что эта баба, умеющая только вовремя задрать юбку, э-э-э, прошу прощения, снять штаны, способна на что-то еще? – приведя в порядок одежду, он не спеша приблизился, приветливо улыбнулся Ладомиру. – Я бы и вас убил, но вы здесь гости незваные, поэтому живите пока.

– Тварь! – прорычал Ладомир, бросаясь к Тайкесу.

– Стой! Ладомир, не надо! Он убьет тебя! – Виста попыталась задержать витязя, но тот стряхнул ее, как мошку.

Тайкес усмехнулся, хладнокровно наблюдая за надвигающимся витязем.

– Ладомир!

Отчаявшись его остановить, Виста кинулась следом и, не раздумывая, ударила по голове набалдашником меча. Ладомир развернулся, в его глазах мелькнуло удивление, смешанное с презрением, затем зрачки поползли вверх, и он рухнул прямо на Висту. С большим трудом девушка вылезла из-под его тяжелого тела.

– Вряд ли это спасет его надолго, – равнодушно заметил Тайкес, наблюдая, как девушка заботливо перевернула тело витязя, уложила голову на колени.

Виста подарила Тайкесу взгляд, полный ненависти.

– Так значит, мое задание с самого начала было обречено на провал? – выкрикнула она. – И все мои случайные встречи – с витязем, с тобой, были не случайны? Клан с самого начала это задумал? И все попытки украсть письмо тоже были подстроены, только чтобы Владимир поверил и угодил в эту ловушку?

– Почему это тебя волнует? Ты уже давно должна была сдохнуть на дыбе в подвале у этого, – он кивнул в сторону князя. – Ты живешь сейчас только потому, что этот глупец, которому ты вскружила голову, оказался слишком тупым и не выдал тебя князю, как было задумано. Что с тобой делать мы скоро узнаем. Но не слишком обольщайся на свой счет.

– Неужели старейшины кланы…

Ее старый, надежный мир рушился прямо на глазах. Правда, очень горькая правда ломилась сейчас к ней, но Виста никак не могла ее принять. Клан, ее родной клан, который она считала единственным островком спокойствия и безопасности в этом мире, предал ее, приговорив к смерти!

– Неужели от этого знания тебе будет легче умирать? – Тайкес искренне удивился.

– Ответь, прошу тебя! Это клан подставил меня? – взмолилась Виста.

– Дура, – холодно заметил Тайкес. – А я ведь предупреждал старейшин. Глупая баба, разве ты не знаешь, что ты – собственность клана, а значит, старейшины вправе послать тебя на смерть? Или это новость для тебя?

Это не было новостью. Ей было прекрасно известно, что старейшины вправе определить судьбу любого члена клана, определить кому и когда умирать. Но она все-таки надеялась. Ведь она была одной из лучших, и это давало надежду. Как она заблуждалась, как она была наивна! Она забыла один из главных принципов клана – незаменимых нет.

Виста молчала, пряча лицо от Тайкеса. Наружу рвались неуместные слезы, а ей не хотелось, чтобы этот гад видел как она плачет. Последний раз она плакала, когда умерла мать. Минуло всего семь лет, а кажется – прошло целое тысячелетие.

У волшебного камня заклубился вихрь и на поляну ступил человек, заставив Висту вздрогнуть от страшной догадки. Драга – ведь это именно он купил всех – клан, Тайкеса, ее, это он заманил сюда князя.

– Это ты, мерзавец, все это придумал! – вырвалось у нее.

Но Драга даже не повернулся в ее сторону. Он приблизился к князю, быстро начертил какой-то рисунок на лбу и, обхватив его голову, забормотал что-то себе под нос. В его руках мелькнуло нечто иссиня-черное, похожее на подкову, но с заостренными, будто наконечники копий концами.

Виста хлопнула Ладомира по щекам, с силой растерла уши.

– Очнись, очнись же ты! – прошипела она.

Веки витязя дрогнули, а когда он увидел склонившуюся над ним и мокрую от слез Висту, он испытал наплыв самых разных чувств.

– Ладомир, я все поняла! Все подстроил Драга! Твое письмо было лишь приманкой, чтобы выманить князя из города! Великие боги, я боюсь даже представить, что было в том футляре, который ты отвез волхву!

Превозмогая ноющую боль в затылке и куда большую боль в сердце, Ладомир отстранил девушку и тотчас увидел Драгу, занесшего над князем черную подкову. В следующую секунду острия подковы ударили князя в грудь, и Ладомира будто подбросило вверх.

– Нет! Что ты делаешь, выродок? – Ладомир рванулся вперед, но на его плечах вновь повисла девушка.

– Он извлекает душу, Ладомир! – заорала Виста ему в ухо. – Но ты не сможешь его остановить! Нам надо бежать! Они убьют нас!

Витязь непонимающе и зло посмотрел на девушку, оттолкнул с дороги и бросился к Драге.

– Проклятый колдун! Надо было убить тебя еще в лесу!

Дорогу ему заступил Тайкес. Не останавливаясь, Ладомир обрушил на него меч, но Тайкес стремительно извернулся, уходя из-под удара, а в следующее мгновение его лицо вдруг резко приблизилось. Железные пальцы сомкнулись на горле Ладомира, что-то там сжали, заставив его застонать от боли, а затем витязь кубарем покатился по земле.

– Потерпи, парень, – кинул ему вслед Тайкес. – Сейчас он закончит с князем, а потом мы займемся тобой, хорошо?

– Ублюдок!

Ладомиру показалось, что прошло столетие, прежде чем он взгромоздил себя в вертикальное положение. На плечах повисла Виста, что-то бормоча, но он не слышал ее и не хотел слышать. Его внимание было приковано к врагам. Но заставить свое тело сдвинуться с места Ладомир так и не смог. Проклятый Тайкес что-то сделал с ним! Какая-то мерзкая волшба! Ладомир напрягал мышцы изо всех сил, но ноги и руки лишь бессильно дрожали, а ему оставалось только скрежетать зубами, наблюдая за Драгой.

Завершив магическую процедуру, Драга оторвался от князя, словно насытившаяся кровью пиявка. На его лице плясала довольная улыбка.

– Быстро уходим, – Драга направился к камню.

– Что с этими делать? – спросил Тайкес.

– Что хочешь, – равнодушно бросил Драга и вдруг застыл на месте, будто налетел на невидимую преграду.

– Что это? – в его голосе прорезалось удивление. Он запрокинул голову, словно пытаясь разглядеть что-то в небе. – Белояр?! Этого не может быть, этого не должно быть. Проклятье! Поторопись, Тайкес.

Тайкес бросил сожалеющий взгляд на Висту, метнулся к камню и растворился в колеблющихся возле него воздушных волнах. Чародей же задержался, пристально оглядел с головы до пят Ладомира и Висту.

– Шустрые вы ребятки, однако. Вот только не люблю я, когда кто-то вмешивается в мои планы, – пробормотал он. – Странно, с чего бы это?

Чародей недобро оскалился, махнул рукой в сторону Висты, и витязю показалось, будто с его ладони сорвалась молния. Чародей мигом растаял в воздухе вместе с чародейским камнем, а витязь, с трудом повернув застывшую шею, обмер от ужаса.

Вокруг горла девушки затягивалась маленькая, блестящая удавка. В последний момент Виста успела протиснуть под нее пальцы, но та продолжала неумолимо сжиматься. Девушка захрипела, упала на землю, напрягая все силы в попытке сорвать удавку. Ладомир кинулся было к ней, но парализованные ноги отказали, и он грянулся оземь, рыча от бессилия.

Воздушный смерч опускался на поляну, срывая и закручивая в бешеном хороводе листья и целые ветки. А когда ветер унялся, из недр смерча показался верховный волхв. Белояр подошел к князю, проверил пульс, удовлетворенно кивнул и лишь затем обратил внимание на Висту, изнемогавшую в борьбе с колдовской удавкой.

– Это она пыталась убить князя? – бросил Белояр, окинув Висту суровым взглядом.

– Спаси ее, волхв! – прохрипел Ладомир, пытаясь ползти к Висте. – Спаси!

Белояр покачал головой.

– Что творится в мире. Вот так планируешь, планируешь. Выстраиваешь грандиозные замыслы. А человек – бац, влюбился. И всею. Все великие планы коту под хвост, – он сокрушенно махнул рукой. – Ну, ладно, ты, парень, простой воин. Но князь, строитель великой Руси. И едва не погиб. А из-за чего, спрашивается? Из-за бабы! Весь мир вертится вокруг них. Ну, что тут скажешь, а самое главное, что тут сделаешь?

Девушка уже багровела, и витязь отчаянно заорал:

– Спаси ее, волхв, раздери тебя демоны!

– Сам ты дурень, – беззлобно отозвался Белояр, но все-таки распростер длань над девушкой.

Волшебная ленточка тотчас ослабла, змеей скользнула в траву, и Виста зашлась в страшном кашле.

– Ну, что ж, ребята, вы заварили, вам и расхлебывать.

Белояр с сожалением и какой-то непонятной тоской посмотрел на ползущего к девушке Ладомира, и вернулся к князю.

 

Глава одиннадцатая

1

На опушке леса бились два брата. Деревянные мечи шипели, разрезая воздух, громко стучали, а младший из братьев живо представлял себе, как лязгают тяжелые булатные клинки. Он горячился, кусал губы, яростно выкрикивал что-то. Он уже почти не помнил, что сражается с братом, перед ним был враг, смертельно опасный враг, подлежащий безжалостному истреблению.

На лице старшего блуждала грустная улыбка. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте младший был заметно крупнее и сильнее его. И хотя до сих пор ему никогда не удавалось победить, старший чувствовал, что рано или поздно это произойдет.

Младший брат был рожден для боя, он умел жить в нем, как рыба в воде. Он умел без остатка растворяться в этой стихии, совершенно не беспокоясь о собственной жизни.

Последнее время старший с трудом сдерживал его натиск, его неукротимое желание победить, и только значительно больший опыт позволял ему пока брать вверх. В его пользу было и то, что брат нередко терял голову, впадая в безудержную ярость. Он еще не грыз край щита, не брызгал пеной изо рта, но старший был уверен, что когда-нибудь священная ярость захлестнет его, и он превратится в берсерка.

Старшего это пугало. Он хорошо знал, что берсерки долго не живут. Временная нечувствительность к ранам и боли делала их столь же страшными противниками на поле брани, сколь и уязвимыми. Сокрушив целую армию, они нередко умирали от потери крови. Поэтому главное, что ему хотелось передать брату, это умение держать себя в руках, и не терять контроля за боем ни при каких обстоятельствах.

Старший вообще не любил сражаться. Как сын князя он с раннего детства обучался искусству боя и очень неплохо владел всеми видами оружия. Но везде, где можно, он старался избегать открытой схватки, предпочитая решать проблемы иными способами. То упоение боя, свойственное младшему, ему было совершенно незнакомо и чуждо.

Младший яростно пыхтел, пытаясь пробиться сквозь плотную защиту брата. Особенно его бесила застывшая на лице старшего улыбка, заставляя с удвоенной силой бросаться в атаку. Ему казалось, что брат смеется над ним, над его слабостью, над его неловкостью, над его неумением сражаться.

Заметив, что ярость брата готова вот-вот обратиться в горькие слезы, старший недовольно поморщился. Поддаваться было нельзя, ведь младший будущий воин. Хватит и того, что старший почти не атаковал, а только защищался. Но ярость брата уже перешла все мыслимые границы, и было понятно, что схватку пора прекращать.

Однако это оказалось не так-то просто. Ослепленный гневом младший брат совершенно не слышал его, он вообще мало что замечал вокруг. Его мощные и быстрые удары, как ему казалось, вот-вот сокрушат защиту противника, стоит чуть-чуть усилить натиск и…

В этот миг будто молния ударила ему в голову. Подбородочный ремень лопнул, шлем полетел в траву, а следом, разбрызгивая из разбитого носа кровь, отправился и младший.

Рядом с ним в землю вонзился меч старшего.

– Ты уже труп, братец, – он с тяжелым вздохом опустился на корточки. – И опять по той же причине – ты напрочь забыл про защиту. Надеюсь, ты не собираешься плакать?

– Не-е-ет!

Младший взвыл от боли, больше душевной, нежели телесной – пропустил такой позорный удар! И тут же, несмотря на все усилия, непокорные слезы все-таки вырвались на свободу. Старший брезгливо скривился и решил отвлечь внимание брата.

– Ты глянь, – старший округлил глаза и махнул рукой в сторону леса. – Глянь какой волчара бежит.

Младший подпрыгнул на месте, подхватил свою деревяшку и завертелся, осматриваясь. Он уже забыл про слезы, обиду, про упущенную победу над братом.

– Где? Где он?

– Ушел, братец, – разочарованно махнул рукой старший. – Вот так вот хныкать почем зря, упустил такого здоровенного волчару.

– Очень здоровый был? – младший шмыгнул напоследок носом, нахмурился.

– А то.

– Я не хныкал, между прочим, – заметил младший, вытирая слезы. – Они сами потекли, ты ж мне весь нос расквасил.

– Ладно-ладно. Идем на речку, а потом домой, обедать. Там нас, наверное, обыскались уже.

Старший усмехнулся. Они постоянно сбегали в лес, их постоянно наказывали, но разве это могло их остановить?

– Нет, – возразил младший. – Давай сначала пообедаем, а потом на речку.

– Ну, хорошо, – согласился старший. – Давай. Только если мы вернемся домой, обратно нас точно не выпустят. Конечно, если бы ты тайно пробрался на кухню, взял еду и вернулся сюда – это было бы здорово.

Старший мечтательно закатил глаза.

– Но ведь ты не справишься, – он вздохнул. – Ты ж никак не выучишься незаметно двигаться, ломишься всегда как медведь сквозь чащу.

– Я? Я ломлюсь? Спорим, что я сейчас мигом обернусь, и принесу кучу всякой еды? Спорим?

Они поспорили на красивый деревянный меч старшего. Собственно, на него можно было бы и не спорить, он бы и так достался младшему – этой осенью старший отправлялся с отцом в самый настоящий военный поход. Но ведь главное – поспорить.

Младший стремглав бросился домой, а старший улегся в тень, решив подремать. Он был уверен, что младшего поймают, а значит, он останется без обеда. Ну, зато поспит здесь, в тишине и покое.

Он проснулся, заслышав конский топот. В один миг он перепрыгнул кусты и затаился, всматриваясь в заклубившуюся на дороге пыль. Вскоре показался большой отряд тяжеловооруженных всадников, и с грохотом промчался мимо.

Старший проводил его непонимающим взглядом. Почему они во всеоружии, почему к его дому, ведь пока отец ни с кем не воюет? Он еще размышлял, когда над усадьбой стали подниматься дымные столбы, и тогда ему стало страшно.

Он побежал вперед, стараясь не высовываться из высокой травы. Вбежав во двор, он застыл от ужаса. Идти дальше было невозможно, залитая кровью земля скользила под ногами, повсюду валялись мертвые дружинники, челядь.

Сам князь, его жены и дети лежали рядком, все с отрезанными головами. Старший попятился, но тут что-то тяжелое опустилось на его плечо, и он с жутким воплем отскочил в сторону.

Прямо перед ним стоял и улыбался высокий черноволосый человек, с резкими чертами лица, волевым подбородком, в каждой руке по окровавленному мечу. Его черный чуб, спускавшийся с бритого черепа, казался змеей, затаившейся перед броском. Человек оскалился, в его левом ухе победно сверкнула золотая серьга с рубином:

– А-а, вот и еще один княжий выкормыш. Надеюсь, последний.

Один из мечей взметнулся вверх, а старший все стоял, не в силах шевельнуться, не в силах оторвать взгляд от завораживающего мерцания рубина.

И только когда холодный блеск опускающегося меча заполнил собой весь мир, он пронзительно закричал. Он кричал отчаянно долго, чувствуя, что каждое мгновение крика замедляет время и оттягивает неминуемую смерть. Он кричал, а мир вокруг вдруг задрожал, задергался, будто лопались связывающие его воедино нити.

Когда же лопнула последняя нить, мир раскололся на мириады мельчайших частичек, серебряной россыпью заполнивших навалившуюся тьму.

2

Тайкес проснулся весь в поту. Резко поднялся, вылил на себя ведро холодной воды, разгоняя остатки сна, и зло выругался. Опять этот проклятый сон! Не прошло и двух недель после его возвращения сюда и вот, пожалуйста, вернулся старый ночной кошмар. А он было поверил, что десяти лет вполне достаточно, чтобы избавиться от него!

Иногда эти десять лет представлялись ему веками. Настолько сильно изменился он с того ужасного дня, когда он потерял семью. Но, в отличие от событий в этом кошмарном сне, в тот роковой день он не мог рассмотреть и запомнить убийц, он прятался слишком далеко, чтобы разглядеть лица.

Тогда еще он не знал, кто были эти люди. Конечно, он видел знаки киевской дружины, дружины князя Владимира, но тогда он просто не поверил своим глазам. Но, как оказалось, зря. В ближайшем же селении он узнал, что князь Кречет Белое Перо, храбрый и доблестный витязь, был убит по приказу князя Владимира, как разбойник и вор, разоривший мирные села.

Видимо после этого в его кошмарном сне появился Владимир. Лишь боги знают, как он ненавидел его тогда, как мечтал отомстить.

Но, слава богам, слепая месть не замутила его рассудок, и он не бросился сломя голову в Киев. Так поступил бы его несчастный младший брат, но только не он. Сначала следовало выяснить, кто же в действительности выжег те самые села, послужившие основанием для расправы. В версию об измене отца он не поверил сразу, но святая и праведная месть должна быть полностью очищена от всех сомнений и неясностей. Пусть даже только в его сердце. И вот тогда его не остановит уже никто, даже если боги станут на сторону врага.

Несколько лет он скитался по городам и весям Руси, иногда примыкая к разбойничьим шайкам, иногда нанимаясь в охрану к купцам. И, в конце концов, он докопался до истины. Это стоило немало времени и немалого количества трупов. Не один княжеский дружинник умер от его рук, прежде чем удалось отыскать первого свидетеля княжьей подлости и коварства. Но он отыскал его, далеко-далеко к югу, на дальних кордонах.

Этот человек признался во всем. Не сам, конечно, правду пришлось вытягивать с кровью и жилами, но потом он рассказал все. Как отряд воинов, прикрываясь именем отца, сжег и разорил несколько сел. Как к князю Владимиру, проходившему мимо с дружиной, был послан гонец, попросивший помощь против этого злодея и разбойника. Как потом, чтобы скрыть правду, все участники этих событий были разосланы по дальним заставам.

Тайкес убил этого человека, так же, как и всех остальных, участвовавших в той грязной истории. Остался лишь один Владимир.

Однако время скитаний не прошло даром для Тайкеса. Он окреп, возмужал, и самое главное, он научился убивать. Не сражаться, сражаться в честном бою он был обучен с детства. Он выучился убивать быстро и незаметно, не как воин, а как ночной тать. Только так он мог рассчитывать когда-нибудь добраться до князя.

Но, когда последний из убийц семьи пал от его руки и перед внутренним взором появилось лицо Владимира, Тайкес не ощутил никаких чувств.

Он знал, что теперь может убить князя. Без особых проблем, без особых трудностей. Он знал, как пробраться в княжий терем, знал, как тайно убить князя и спокойно уйти, не оставив следов. Но он уже не хотел этого, он больше не видел в этом никакого смысла. Зачем? Что изменит месть? Она не вернет отца и мать, не вернет младшего брата. Ненависть ушла, оставив в душе пустоту и безразличие.

Он уехал в Царьград, а потом судьба понесла его по белому свету, пока не забросила на жаркий юг. Только там он смог обрести покой.

Наверное, за это следовало благодарить тех маленьких смешных людишек из клана наемных убийц, возле деревни которых он прожил несколько лет. Клан носил гордое название Серебристых Клинков. Вообще, в той стране любили пышные названия, тех же наемных убийц, например, они называли не иначе, как Ночные Лезвия.

Но, несмотря на любовь к таким цветастым выражениям, эти люди знали свое дело, знали неплохо, хотя кое-чему смогли научиться и у него. Ведь к тому времени, когда его занесло в те края, он был уже искусным воином или, скорее, искусным убийцей. В свою очередь, и они оказались небесполезными, обучив его некоторым магическим приемам.

Но самое главное – они заставили исчезнуть тот проклятый сон. Именно тогда, когда впервые за много лет ночной кошмар перестал ему досаждать, он решил осесть там навсегда. К его услугам прибегали редко, только в исключительных случаях, но платили щедро. Это устраивало клан, и это устраивало его.

В какой-то из дней он вдруг ощутил, что тяжелый груз детских воспоминаний больше не довлеет над ним, что он свободен. В тот день он решил даже выбросить фамильный перстень, найденный у одного из убитых дружинников, но его удержал старейшина клана. Ты можешь, сказал он, выбросить эту вещь из жизни, но ты не сможешь выбросить из жизни свое прошлое, ты должен уметь жить с ним, но не позволять ему тащить тебя за собой.

Возможно, он и прожил бы оставшуюся жизнь там, однако, в один прекрасный день в его маленькую хижину пришел глава клана и попросил, а он всегда только просил, встретиться с одним человеком.

Тайкес нехотя согласился, но стоило ему увидеть незнакомца, как внутри что-то сдвинулось. Человек еще не успел назваться и предложить работу, а Тайкес уже все понял. Прошлое вновь ломилось в его мир, оно продолжало цеплять его жадными пальцами, и был единственный способ покончить с этим – это вновь пройти сквозь него.

Именно желание порвать раз и навсегда с прошлым, а не щедрое вознаграждение, заставило его принять предложение этого человека, называвшего себя Драгой, и вернуться на Русь.

Драга оказался странной личностью. Странной и опасной. Но не потому что колдун, нет, шеи колдунов ломались в руках Тайкеса с той же легкостью, что и шеи простых людей. Нет, он был опасен по настоящему, как может быть опасен матерый хищник, который опасен всегда, и опасен вдвойне, когда ты думаешь, что уже изучил его повадки и можешь предсказать следующий шаг.

Ради своих целей Драга мог пожертвовать чем угодно и кем угодно, даже своим ближайшим сподвижником, каковым скоро стал Тайкес. Поэтому союз с ним неплохо бодрил Тайкеса, заставляя всегда быть начеку.

3

Еще посмотрим, кто кем пожертвует, усмехнулся Тайкес, усаживаясь за стол. Похитив душу князя, Драга убрался в логово в горах, а его оставил здесь, в лесной хибаре, ожидать гостей.

Тайкес догадывался, кто может пожаловать в первую очередь. После смерти Висты, которую клан продал Драге с потрохами, тот молодой витязь наверняка ринется на поиски Драги, мстить за девушку, а заодно и князя спасать.

Но вряд ли он доберется сюда живым. В прошлый раз, по приказу Драги, лесные жители пропускали их беспрепятственно. Теперь все будет иначе, потому что Ладомир больше не был частью плана. Как и девка, он отыграл свою роль до конца. И если он все-таки прорвется, он получит то, чего так усиленно добивается – смерть. Возможно даже – героическую.

Тайкес усмехнулся, отдал мысленный приказ домовому накрыть стол, но ничего не случилось. Стол по-прежнему сверкал чистотой.

– Ах ты, упрямая тварь, – процедил Тайкес.

Отношения с домовым у него не складывались. Хотя Драга и распорядился слушаться во всем Тайкеса, домовой при каждом удобном случае продолжал выказывать норов. Больше всего Тайкеса бесило то, что он никак не мог повлиять на это существо. Будь тот человеком, Тайкес быстро научил бы его вежливости. Но это был всего лишь дом, дом одушевленный, но начисто лишенный какой-либо чувствительности к физической боли.

Такая стойкая к нему неприязнь удивляла и настораживала. Столь сильное проявление чувств у этого ничтожного создания могло представлять опасность, и он не преминул предупредить об этом Драгу. Тот, однако, не согласился.

– Ты ошибаешься, Тайкес, – сказал он в их последний разговор, перед самым отъездом в горы. – Я полностью контролирую это существо, и его чувства.

– Для того чтобы охранять дом и готовить еду, они вовсе не нужны, – возразил Тайкес. – Зачем ты оставил их?

– Это собака, Тайкес, большая и свирепая собака. А собака должна быть предана своему хозяину, она должна любить и боготворить его, понимаешь? Мои опыты пока не завершены, я не могу по выбору лишать существа того или иного чувства. Поэтому мне пришлось оставить ему все.

– Чувства слишком зыбки и ненадежны, Драга, чтобы ими управлять, – покачал головой Тайкес. – Разве ты не видишь, что именно из-за этого, именно из-за чувств той парочки твой план едва не сорвался.

– Нет, это ты не видишь очевидного, – нахмурился Драга. – Мой план полностью оправдал себя. Я спланировал их отношения и чувства, я расписал каждый их шаг, и они строго следовали плану до стен Киева. Именно поэтому князь поверил письму и именно поэтому его душа сейчас у меня.

– А как же тот воин, которого они встретили в Быстрице? И который отправился с ними в соседнее село? Разве он был предусмотрен твоим планом? А гибель Златы? Я сделал все, как было задумано – выкрал письмо, договорился со Златой, но кто мог знать, этот воин потащит их на ее поиски? В дело опять вмешались чувства, о которых ты не имел никакого представления! Эта случайность повлекла следующую, и вскоре они очутились на Проклятом холме. А если бы они погибли там? Что было бы с твоим планом? Нет, Драга, случилось слишком много непредвиденного, чтобы можно было утверждать, что ты можешь управлять чувствами.

Чародей снисходительно улыбнулся.

– Какие-то отклонения от задуманного происходят всегда. Но итог остался неизменным, не так ли?

– А не думаешь ли ты, что эти отклонения были не случайными, Драга? – Тайкес заглянул ему в глаза. – И не слишком ли много их было?

– Иногда ты представляешься мне глубоким старцем, Тайкес, но в действительности ты очень молод и не знаешь даже основных законов мироздания, – заметил Драга. – Абсолютно все события в этом мире, даже если они кажутся случайными, таковыми не являются. Все происходит в соответствии с теми или иными закономерностями. Но в этом случае это вовсе не то, что ты думаешь. Все отклонения от моего плана не являются результатом противодействия какой-то конкретной личности, нет, не думаю, что это возможно. Причина кроется в другом – многообразие действующих лиц в мире чересчур огромно и учесть влияние всех просто невозможно.

– Но тогда полагаться на чувства вдвойне опасно! – воскликнул Тайкес.

– Ни в коем случае. Именно на них можно опереться в этом меняющемся мире. Меняется все – земли, царства, народы, только чувства людей остаются неизменными – любовь и ненависть, гнев и жалость, и все это делает их слабыми и предсказуемыми, а значит, всем этим можно управлять. Если, конечно, ты знаешь как.

Не дождавшись завтрака, Тайкес ударил кулаком по столу и прорычал особое заклинание Повиновения, которому научил его Драга, и которое позволяло подчинять всех существ, находившихся под властью чародея.

Тайкес с удовлетворением проследил, как поспешно покрывается стол всевозможной едой, хотя уже твердо решил не пользоваться услугами домового. Еду он может и сам себе добыть, безо всякой волшбы и безо всяких безмозглых тварей.

Тайкес смачно плюнул в ближайшее блюдо, подхватил арбалет и, приказав все немедленно убрать, покинул дом.

4

Посреди горницы стоял насупленный Ладомир. Его глаза уныло бегали по комнате, изредка останавливались на каменном лице волхва, иногда случайно цеплялись за свирепый взгляд воеводы Волчьего Хвоста и тогда в панике устремлялись дальше.

Однако еще больше он боялся задеть взглядом Висту, стоявшую в нескольких шагах рядом, и в ее сторону старался вообще не смотреть. Он не желал больше ни видеть ее, ни слышать, ни разговаривать. Он не желал ее больше знать. И хотя он хорошо помнил, как отчаянно пытался ее спасти, это ничего не могло изменить.

И дело здесь было не в разбитом сердце. Дело было в том, что она разрушила его привычный размеренный мир и едва не погубила князя, но самое главное – она сделала его соучастником своих гнусных преступлений! И потому будет вполне справедливым, если ему отрубят голову. Во всяком случае, хотелось бы, чтобы отрубили голову, а не посадили на кол, как и полагалось изменникам и предателям.

Не меньшим смятением была охвачена и Виста. Если витязь был среди своих, и мог рассчитывать на какое-то снисхождение, то она находилась в полностью враждебном окружении, и рассчитывать на пощаду не приходилось.

Даже если волхв вырвал ее из лап смерти, это не значило, что ее не могут теперь бросить в пыточный подвал. Скорее наоборот, ибо какой смысл истязать еле живого и малочувствительного к боли человека? А вот если сначала подлечить, подарить надежду на спасение, а потом в подвал.

Белояр оглядел их с головы до пят, недовольно рыкнул что-то.

– Что-что? – переспросил Ладомир.

– Ничего. Вид у вас, ребята, не очень. Надо бы вам отдохнуть, подлечиться, но времени у нас совсем нет. Вам надо спешить. Как я уже сказал, ваша каша – вам ее и хлебать. Итак, вы немедля отправляетесь на поиски князя. А для этого вам придется отыскать Драгу. Надеюсь, Ладомир, ты хорошо помнишь, где нужно его искать?

– Мы найдем его, где бы он не прятался! – горячо пообещал витязь, преданно заглядывая Белояру в лицо.

Сердце витязя учащенно забилось, радуясь оказанному доверию и готовое на любой подвиг во имя спасения великого князя.

– Другими словами, ты не помнишь, – задумчиво произнес волхв.

– Я найду его, волхв! – прорычал витязь. – Я вытащу его даже из преисподней!

– Из преисподней, говоришь? – переспросил волхв. – Как ни странно, но я верю тебе. Только помни – у нас нет времени. Князь должен быть в порядке не позднее, чем через неделю. Да, вот еще что. Когда ты настигнешь Драгу, не торопись вступать в бой. Я дам амулет, при помощи которого тебе надо будет вызвать меня.

Но чем больше волхв вглядывался в честные преданные глаза витязя, тем больше понимал, что говорит зря. Ладомир никогда не поступит так, как надо, то есть по уму. Даже если будет очень сильно хотеть этого. Уж слишком отчетливо в его глазах горела жажда мести и желание выслужиться, оправдать доверие. Это похвально, но чрезмерное рвение тоже ведь не к добру. Белояр сокрушенно вздохнул.

– Ты хорошо понял меня, Ладомир? Ты должен вызвать меня, – волхв еще продолжал говорить, но чувствовал, что слова отскакивали от витязя, как от глухой стены.

– Да понял я, что я – тупой! – огрызнулся Ладомир, пряча глаза.

– Вот баран упрямый, – Белояр развернулся к девушке и протянул амулет. – Держи, отдаю это тебе. Вызывать меня будешь ты, на этого вояку надежды никакой. У него одна извилина в голове, да и та – шрам от меча.

– Белояр! – начал закипать Ладомир, но Белояр оборвал его.

– Тихо, Ладомир, я вижу тебя насквозь. Думаешь, обзавелся мечом-кладенцом и тебе море по колено? Драгу соплей перешибить хочешь? Так ведь?

Ладомир опять спрятал глаза.

– Ты даже в глаза мне не смотришь, сукин сын!

Витязь вскинул голову, но, не выдержав горящего взгляда волхва, вновь отвернулся.

– Тьфу! И зарубите на своих носах – на Руси нужен князь, а не эта бездушная кукла.

Все дружно оглянулись в угол горницы, где лежал тот, кто еще недавно назывался великим князем. Теперь это был дурачок, животное, с вечно текущими изо рта слюнями и бегающими глазами.

Чтобы челядь ни о чем не проведала, Белояр оповестил всех о серьезной болезни Владимира и погрузил его в глубокий сон. Пока княжий двор приводили в порядок после разгрома, устроенного василиском, на болезнь князя мало кто обращал внимание. Однако князь не мог спать вечно, а такая вещь, как слабоумие, рано или поздно откроется. И скоро, очень скоро по Киеву поползут самые невероятные слухи, и тогда… Что будет тогда – не хотелось даже предполагать.

– В ваших руках судьба всей страны.

– Да поняли мы, – Ладомир переминался с ноги на ногу, взгляд то и дело тянулся к выходу.

Волчий Хвост, до этого хмуро наблюдавший за их беседой, поднялся из-за стола и хлопнул витязя по плечу.

– Что-то я не вижу на твоем лице, сынок, никакого понимания. Белояр, наверное, плохо объясняет. Я объясню лучше. Ладомир, слушай меня внимательно, я человек простой, можно даже сказать, очень простой, поэтому буду говорить по-доброму, коротко и сильно. Или ты, парень, отыщешь этого урода Драгу и вернешь нам князя, или я сгною тебя в подвале как преступника и пособника этой вражеской лазутчицы!

Толстый палец воеводы ткнулся в сторону Висты.

– Ты хорошо меня понял, Ладомир? – угрожающим голосом спросил воевода.

– Ладно, Волчище, хватит парня запугивать, – подал голос Белояр.

– Запугивать? Ты думаешь, эту наглую морду можно запугать? – воевода с сомнением окинул взглядом Ладомира. – Этот бугай боится только одного – как бы эта… эта… грязная шпионка и убийца от него не сбежала! Но ты не боись, Ладомир, не сбежит. Ни она, ни ты. Уж я вас везде найду. И обещаю, что на дыбе будете болтаться рядышком.

– Ну, хватит уже твоих добрых напутствий, – прервал его волхв. – Виста, отойдем-ка с тобой в сторонку, на пару слов.

Виста медленно, еще не вполне доверяя прозвучавшим словам, придвинулась к волхву. Она подозревала какую-то ловушку и, по всему видно, весьма изощренную. Не могли же они взять и просто так ее отпустить, якобы на поиски князя.

Ее взгляд в очередной раз обежал комнату, и с тоской переместился на лицо волхва. От Белояра веяло такой древней и ужасной магией, что от одного только взгляда на волхва ее бросало то в жар, то в холод.

– Слышишь меня? – донесся до нее голос волхва.

Белояр чуть встряхнул девушку, и та быстро-быстро закивала головой.

– Я знаю, что Владимир твой отец, и знаю, как он поступил с твоей матерью. Ладомир мне все рассказал. Ответь мне – ты можешь простить отца? – очень тихо спросил он.

Несмотря на охвативший ее страх и сильное желание соглашаться с этим человеком во всем, она так и не смогла выдавить ни слова. Язык внезапно онемел, и тогда Виста яростно замотала головой.

– Так я и думал, – грустно сказал волхв. – Ты не будешь спасать князя только потому, что он твой отец, и ты не отправишься за ним ради того, чтобы избавить Русь от грозящего хаоса. Но я почему-то думаю, что ты можешь сделать это из-за Ладомира, не так ли?

Глаза волхва заглянули в нее, проникнув до самых потаенных глубин, и Виста растерялась. Она медленно вздохнула, выдохнула, затягивая время для ответа. Меньше всего она ожидала от этого чудовища таких слов.

Сердце отчаянно заколотилось в груди, будто требуя от нее немедленного ответа, но она упорно молчала, глядя куда-то в пол. Молчала, уже даже не пытаясь собрать воедино разлетевшиеся мысли, молчала, махнув на все рукой.

И не сразу заметила, что уже кивает, соглашаясь с предложением волхва.

– Ну и ладно, вот и поговорили, – в голосе волхва проскользнула ирония, а затем тон стал серьезен. – Я очень надеюсь на тебя. Ты девушка трезвомыслящая, понимаешь, что этот мордоворот ввяжется в драку, особо не раздумывая, поэтому постарайся вызвать меня вовремя, хорошо?

Виста снова кивнула, все также не поднимая глаз. Что-то там появилось в ее глазах, что-то, чего она не хотела показывать никому.

– Отлично, ступай. А теперь ты, Ладомир, подойди ко мне. А ты, Хвостище, отпусти его.

Воевода, продолжавший все это время распекать Ладомира, нехотя замолчал, и витязь, облегченно вздохнув, заторопился к волхву.

– Я знаю, ты умный парень, – сообщил ему волхв. – У тебя была тяжелая судьба, но ты предан князю также, как и я, также как этот старый сквернослов. Я уверен в тебе, Ладомир, и знаю, что на тебя можно положиться.

Преданно глядя в глаза Белояра, Ладомир кивал на каждое его слово.

– Я думаю, ты верно понял мой замысел?

Витязь кивнул, лихорадочно соображая, что же именно имеет в виду волхв.

– По глазам вижу, понял. Правильно, я отдал оберег Висте только потому, что у тебя не будет времени привести его в действие, ведь тебе придется отражать атаки наших врагов. Твоя задача – дать ей время, чтобы позвать меня, улавливаешь? Вот и хорошо, а то я уж думал, ты обиделся.

Белояр похлопал по плечу зардевшегося витязя.

– Ну, все, ступайте, ребята.

Виста и Ладомир двинулись к выходу.

– И помните, что я вам обещал, – крикнул им вслед воевода, злобно косясь на Белояра. Дожил до седой шерсти, старый пень, а не знает, как разговаривать с людьми!

Когда дверь захлопнулась, воевода яростно набросился на волхва.

– Не понимаю я тебя, волхв, не понимаю. Откуда такое доверие к ним? Видно же, что шпионка эта вражья задурила мальцу голову, крутит им, как хочет. Едва князя не зарезали, а ты их же теперь и спасать его послал. Удивляюсь я тебе, выедут за ворота, поминай, как звали!

– Не горячись, – умиротворяющим голосом сказал волхв. – Ладомир – доблестный витязь. Он человек чести, и не мне тебе объяснять, что значит для мужчины – честь.

– Может быть, ты и прав, – заметил воевода. – Ладомир производит впечатление честного человека, но этой девке я не верю. Как впрочем, и всем девкам.

– И не надо ей верить. Надо просто помнить, что она любит его, несмотря на все попытки это скрыть. И не мне тебе объяснять, что значит любовь для женщины, – сказал Белояр, с сомнением покосился на воеводу и задумчиво добавил. – Или все-таки объяснить?

Тот замахал руками на него и отодвинулся.

– Мне бы твою уверенность в людях, – пробурчал Волчий Хвост. – Может, спал бы тогда спокойней.

– Не думаешь же ты, старый ворчун, что помимо этих ребят нам больше некого выставить против Драги?

Волчий Хвост удивленно раскрыл рот и Белояр быстрым движением вернул его челюсть на место.

– Вижу, думаешь, – удовлетворенно констатировал волхв.

 

Глава двенадцатая

1

Легкий ветерок промчался через поляну. Встрепенулись и возмущенно зашелестели потревоженные листья, но ветерок уже забыл о них, метнулся дальше, взъерошил волосы на голове девушки и нырнул вниз. Новорожденный язычок пламени вздрогнул, разросся было, но, словно испугавшись чего-то, съежился и погас.

Никто не хочет жить в этом мире, вздохнула Виста, вновь принимаясь высекать огонь. Можно было, конечно, и магией, но тратить силы на такой пустяк…

По спине пробежали мурашки и Виста вздрогнула – нечисть! Хотя до ночи было еще далеко, она пожалела, что не начертила магический круг.

Она бросила настороженный взгляд в лес. Там, в сумерках наступающего вечера, что-то двигалось в ее сторону, двигалось нарочито шумно, чтобы не было никаких сомнений – идет друг.

Зашуршал раздвигаемый кустарник и на поляну шагнул Ладомир, сжимая в руке двух жирных глухарей. Хмуро огляделся, смерил взглядом еще не тронутую огнем горку хвороста и одарил девушку усмешкой:

– Ну что, никак?

Девушка мысленно потянулась за мечом, лежавшим в двух шагах. Она уже знала, как будет действовать. Метнуть стальные «звезды» из левого рукава куртки, перекатиться к мечу, метнуть «звезды» из правого, а затем…

Она не успела ничего сделать. Ладомир укоризненно покачал головой, погрозил пальцем, и вдруг его облик потерял четкость и стал таять, растекаясь в полупрозрачное облачко. Оно стало быстро уплотняться, и вскоре на месте Ладомира сидел совершенно незнакомый человек.

Нет, не человек, поправила себя Виста, существо, принявшее облик человека.

Но, надо признать, мужчина из этого существа вышел хоть куда. Красивые лицо и фигура, открытый взгляд, но, самое главное – от него исходило какое-то странное обаяние. Во всяком случае он не вызывал отторжения, неприязни или враждебности, как большая часть мужчин, попадавшихся в жизни Висты.

– Так я и думал! – воскликнул он, широко улыбаясь.

Виста с трудом подавила желание улыбнуться в ответ.

– Что это ты подумал? – нахмурилась она.

– Что ты – ведьма, – продолжал радоваться незнакомец, прямо-таки светясь от счастья.

Виста ощутила как помимо ее воли спадает напряжение в руках и ногах, как готовые к бою мышцы постепенно расслабляются. И чем дольше она присматривалась к незнакомцу, тем сильнее проникалась к нему симпатией.

Окажись на ее месте простая женщина, та бы уже давно заглядывала ему в глаза, тая от нежности и желания. Да и Виста особенно не противилась. Она просто видела, что человек был слишком красив, слишком мужественен, слишком обаятелен. Все у него было слишком. Для человека. Но, как бы там ни было, Виста украдкой вздохнула, это был весьма привлекательный мужчина.

Взгляд незнакомца пробежал по девушке и она тотчас ощутила разливающееся по телу тепло.

– А может оно и к лучшему, – заметил он. – Стало быть, не придется мне тебя прельщать, очаровывать, соблазнять…

– Ты вообще кто, парень? – небрежно уронила Виста, кое-как обуздав нахлынувшие чувства.

– Ужели ты не знаешь ничего обо мне? – незнакомец вскинул брови и с удовлетворением добавил. – Значит, все-таки придется прельщать, очаровывать и соблазнять.

– Ну уж нет, – замотала девушка головой. – Не трать время попусту. Просто ответь на мой вопрос. Я не из этих мест, плоховато знаю здешнюю нечисть.

Незнакомец окинул ее изучающим взглядом.

– Нечисть, стало быть? – грустно произнес он, но потом махнул рукой и улыбнулся. – Ну да ладно, нечисть так нечисть. А кличут меня по-разному. Но здесь я отзываюсь на имя Змиулан.

– Змиулан, – повторила Виста, усиленно роясь в памяти и вспоминая все, что рассказывала об этом существе мать, а когда вспомнила, широко улыбнулась. – Прелестник, Огненный Змей, это все ты, что ли? Красавец-мужчина в полном расцвете сил?

– Какой уж есть, – Змиулан скромно потупил глаза. – Как говорится, ни отнять, ни прибавить.

– Так чего же ты хочешь от меня? – ляпнула Виста и поспешно поправилась. – Впрочем, дурацкий вопрос. И так понятно. Но должна тебя разочаровать, любезный друг, ничего у тебя не выйдет.

Она улыбнулась ему на пределе своего обаяния.

– Не торопись, красавица, – Змиулан ответил не менее очаровательной улыбкой. – Конечно, ты не простая селянка, готовая задрать подол за пару ласковых слов. Ты – ведьма, и страсть для тебя не цель, но лишь средство, не так ли? Поэтому, помимо удовольствия, ты можешь получить от меня кое-что еще.

– Например? – сощурилась девушка.

– Я скажу тебе, но прежде ответь на мой вопрос, только честно, – Змиулан взъерошил свои роскошные золотые кудри. – Разве я противен тебе?

Виста усмехнулась, отрицательно качнула головой.

– Твоя внешность безукоризненна, спору нет, впечатление произвести ты умеешь, но ведь это лишь одно из твоих обличий.

– Ну и что? – горячо возразил он. – Каждый видит во мне то, что хочет увидеть, то, что ожидает увидеть, наконец, то, чего заслуживает. Разве это плохо, воплощать человеческие мечты в плоть и кровь? А ты, как человек ищущий, получишь еще и знания.

– Какие же знания ты хочешь мне предложить? – взгляд Висты затвердел.

– Любые, какие пожелаешь, – Змиулан пожал плечами. – В пределах, конечно, моих возможностей. Но, заверяю тебя, они у меня немалые. Во всяком случае, заметно выше, чем у всех человеческих колдунов.

– Всех? – быстро спросила Виста.

– Всех, – спокойно подтвердил Змиулан. – А что, у тебя есть интерес к кому-либо из них?

– Может быть, – холодно ответила Виста. – Но скажи мне честно, а что ты вообще можешь?

Змиулан довольно улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы.

– Для такой очаровательной ведьмочки, как ты – очень и очень многое, – доверительным голосом сообщил он.

– Ты можешь убить? – резко спросила Виста.

– Нет, что ты, я не убийца, – Змиулан недовольно сморщился. – Для этого есть оборотни.

– Понятное дело, – разочарованно поджала губы Виста. – Так я и думала. Как и все мужчины – одни только обещания.

– Что за глупости? – воскликнул Змиулан. – Сейчас ты говоришь, как простая селянка. Но ведь ты ведьма и должна знать, что все в этом мире имеет свой предел. У всех свои возможности и свои ограничения. Я не могу убивать, не могу воскрешать мертвых…

– Прямо как джинн, – заметила насмешливо Виста.

– Джинн? – нахмурился Змиулан. – Это который на юге? Да, я кое-что слышал об этих существах. Пожалуй, ты права, у нас есть нечто общее.

– Пожалуй, – согласилась Виста. – Только джинны исполняют три желания, а у тебя – только одно.

– У меня не одно, – слащаво улыбнулся Змиулан. – У меня – целых два! Первое – это твое плотское, а второе…

– Какое такое плотское? – перебила его Виста. – Ты не будишь у меня никаких чувств.

– Ой ли, девонька? – усмехнулся он.

– Ну, разве что чуть-чуть, самую малость, – улыбнулась она. – Как к любимому брату.

– Эх, тяжело с вами, ведьмами, – Змиулан сник. – Какие вы все бесчувственные, бездушные и расчетливые. Никакой чистой любви, то ли дело с обычными бабами.

Он мечтательно закатил глаза.

– Так чего ж ты тогда сюда заявился, дружок?

– Понравилась ты мне, дева, – Змиулан сделал такие серьезные глаза, что Виста невольно расхохоталась.

– Ну, а найти кого-нибудь и доставить к нему ты можешь? – деловито спросила девушка.

– Конечно-конечно, запросто, – он снова расцветал, вовсю распространяя вокруг свое нечеловеческое обаяние. – Хоть прямо сейчас!

– Нет. Сейчас не надо. Я сначала обдумаю твое предложение.

– Я и не тороплю, – он передал ей маленькое перышко. – Возьми это. Когда надумаешь, подбрось в воздух и призови меня.

Змиулан счастливо рассмеялся и исчез, рассыпавшись искрами, от которых тотчас же занялся костер.

– Вот стервец, – улыбнулась девушка. – Умеет же делать бабам приятное.

Огонь взялся как нельзя кстати, потому что в следующий миг кусты затрещали и на поляну ввалился Ладомир, сжимая в руке двух жирных глухарей. Он хмуро огляделся и Виста едва не расхохоталась, заметив, как он точно повторял повадки Змиулана, или вернее, как точно Змиулан повторял повадки витязя.

Виста раскашлялась, чтобы Ладомир не заметил рвущегося из нее смеха, и уткнулась взглядом в землю. И потому не видела, как округлились его глаза, когда он заметил на земле еще одну пару глухарей. Ладомир бросил какой-то странный взгляд на девушку, в котором мешалось удивление пополам с уважением, но ничего не сказал.

После отъезда из Киева они вообще мало разговаривали. Виста догадывалась о чувствах, переполнявших витязя. События в той злосчастной роще, похоже, оставили неизгладимый след в его простой душе воина, привыкшей видеть мир лишь в черно-белых цветах. Восстанавливать отношения Виста поначалу не спешила, надеясь что Ладомир сделает первый шаг к примирению. Однако со временем пришло понимание, что витязь скорее удавится, и она поняла, что начинать придется все-таки ей.

2

После ужина Ладомир вытащил оселок и точильный камень, достал Лунный меч, и принялся внимательно разглядывать клинок. Кромка лезвия была безукоризненно ровна, без единой щербинки или зазубрины. Ни разу в жизни Ладомиру не приходилось видеть такого ровного лезвия. Но едва он решил потрогать его пальцем, как его остановил резкий крик девушки.

– Эй, ты что, хочешь отрезать себе руку? – осведомилась она. – Этот меч не нуждается в правке и заточке, и его лучше вообще не вынимать без надобности, иначе ты рискуешь обрезать себе все выступающие части тела.

– Ты меня принимаешь за дурака? – хмуро отозвался витязь. – Я не настолько неуклюж, как тебе хочется думать.

– Дело не в тебе, и не в твоей неуклюжести, дело в мече, – сообщила Виста. – Я слышала, его лезвие настолько остро, что человечий глаз не может разглядеть его настоящую кромку. Поэтому, если ты еще собираешься пользоваться своими пальцами, держи их подальше от меча.

Подобрав сухую ветку, Ладомир медленно поднес ее к клинку и тотчас его глаза поползли на лоб. Не дойдя до меча, ветка разделилась надвое, будто наткнувшись на невидимое лезвие.

– Убедился теперь? Лучше спрячь клинок, пока еще чего не отрезал невзначай.

Ладомир не ответил. Он подобрал еще несколько веток, с огромным интересом повторил опыт, пытаясь с разных сторон все-таки разглядеть эту невидимую кромку. Попытки не увенчались успехом, он разочарованно вздохнул и отложил меч в сторону.

– Даже не знаю, говорить тебе или нет, – задумчиво проговорила Виста.

Витязь качнул неопределенно головой, дескать, хочешь – говори, нет – не говори. Виста мысленно выругалась – вот еще заносчивый гордец!

– Хоть ты и не заслуживаешь доброго к себе отношения, – заметила она. – Я все-таки кое-что расскажу об этом клинке.

Ладомир по-прежнему хранил гордое молчание, и Виста, скрипнув зубами, продолжила.

– У нас говорили, что этому мечу можно придать любую форму. Похоже, не врали – я до сих пор помню, как резко он изменился еще в подземелье.

– Может быть, – равнодушно сказал витязь. – Но разве это имеет какое-либо значение?

– Тебе виднее, – улыбнулась Виста. – Просто я подумала, что ты можешь захотеть немного удлинить его.

– Нет, не захочу. Меня он вполне устраивает.

– Ладно-ладно, пусть будет таким, – согласилась девушка, не обращая внимания на его холодный тон. – А еще у нас говорили, что этот меч дается в руки только избранным, тем, кому суждено уничтожить кого-то, кто мешает богам или просто им не угоден. В общем, этот меч убивает все живое и неживое.

– А к примеру Кащея Бессмертного им можно завалить? – вдруг оживился Ладомир.

Виста просияла. Не зря говорят, что лучшее средство привлечь внимание мужчины – это завести разговор об оружии. Вот только ответа на его вопрос она не знала. Впрочем, сейчас это было не главное. Главное ответить хоть как-нибудь, хоть что-нибудь, лишь бы проломить, наконец, стену отчуждения между ними.

3

Они мчались, не жалея коней, нигде не останавливаясь, пересаживаясь на заводных прямо на скаку, как заправские степняки. Ураганом проносились через веси и села, стаптывая на дороге всех, кто не успевал вовремя убраться с дороги. Начиная от кур и гусей и заканчивая замешкавшимися смердами.

Проклятия и ругань, а нередко и камни неслись им вслед, а один раз Ладомир с удивлением почувствовал, как что-то больно клюнуло его в спину. Сунув туда руку, он с удивлением вытащил застрявшую в кольчуге стрелу. Хорошую каленую стрелу, с острым, бронебойным наконечником. От опасной раны витязя спасла лишь безумная скачка, из-за чего стрела ударила на излете и только слегка поцарапала кожу. Возмущенный такой наглостью витязь едва удержался от того, чтобы не развернуться и не проучить зарвавшихся селян. Впрочем, такая возможность ему представилась очень скоро.

Дорога заметалась между холмами, и вскоре из-за очередного поворота донесся тревожный гул людской толпы. Что-то знакомое послышалось в этом гуле, что-то очень близкое и почти родное. Сердце витязя зашлось в сладкой истоме, а все мышцы заныли, предчувствуя нечто приятное.

И прежде, чем кони вынесли их за поворот, Ладомир наконец понял, что пробудилось в нем – предчувствие боя, жаркого и страстно желанного боя. Вот только странное отсутствие характерного железного лязга немного смущало.

Когда же их глазам предстала бушующая орава смердов, напрочь перекрывшая дорогу, его разочарованию не было предела.

Четыре или пять десятков мужиков бодро и с видимым удовольствием метелили друг дружку. То и дело над толпой взлетали крепкие кулаки, чтобы затем со смачным хрустом врезаться в чье-либо перекошенное яростью лицо. Люди рычали, как дикие звери, отплевывали кровь и разбитые зубы, и с удвоенной яростью бросались в драку. Иногда из толпы выбрасывали кого-либо наружу. Человек падал, оттирал окровавленное лицо рукавом рубахи, а затем с ругательствами рвался обратно.

– Ох и любят кулаки наши дураки, – Ладомир зло сплюнул.

Его взгляд с надеждой скользнул по склонам крутых холмов, подпиравших дорогу с двух сторон и разочарованно вернулся назад. В объезд, пожалуй, будет далековато.

– Что это? – глаза девушки, разглядывавшей во все глаза драку, постепенно выползали на лоб.

– Не видишь разве? Кулачный бой, как его смерды называют. Хотя, какой это бой, – Ладомир скривил презрительно губы.

– Ты не любишь кулачный бой? – удивилась Виста. – Ведь ты же воин.

– Кулак – оружие смерда, – уронил он, а затем поучительным тоном добавил. – Оружие воина – благородный меч. Только последний дурень будет бросаться на закованного в железо воина с голыми руками.

– Но как же быть если твое оружие сломано или у тебя выбили его из рук?

– Ты пойми, Виста, простую вещь, – стал объяснять Ладомир, удивляясь своему терпению. – Хороший воин даже умирает с оружием в руках. А если ты теряешь его, или ломаешь, это значит, ты плохой воин. Ты не умеешь владеть им, и ты обречен. Конечно, можно попытаться отобрать его у врага. Хотя если тебе противостоит опытный воин, это бесполезно, и тебе останется лишь погибнуть, как и подобает воину – в бою. Но никто не будет бросать меч, чтобы сойтись грудь в грудь с никчемным воином, не умеющим владеть оружием. Поэтому этот кулачный бой – так, забава для смердов, баловство. Отдыхают они так.

– Отдыхают? – поразилась Виста, наблюдая, как мелькают в толпе огромные, с голову младенца, кулаки. – А я подумала, убивают кого.

– Как же, убивают, – насмешливо сказал витязь. – Морды опухнут, зубы повыбивают, да к вечеру разойдутся.

– К вечеру?

Девушка окинула взглядом крепкие, кряжистые фигуры мужиков. Да, пожалуй, такие бугаи еще долго могут охаживать друг друга.

– Что ж нам, в объезд или ждать до вечера? А если попробовать прямо через них?

– Один бы я проехал. Но вот с вами…

– С кем это с нами? – удивилась девушка.

– С тобой да лошадьми. Еще изувечат вас сгоряча. А лошадей жалко, им-то за что страдать? – рассудил Ладомир.

Из толпы вылетел и врезался в лошадь витязя низкорослый мужичонка, растрепанный, красный, как рак, с ошалелыми глазами. Узрев пред собой лошадиную морду он, не долго думая, шарахнул по ней кулаком со всей дури. Дури в нем было много и бедное животное негодующе всхрапнуло, попыталось отодвинуться от сумасшедшего, но Ладомир стиснул его ребра стальными тисками колен, удержал на месте.

Тем временем налитые кровью глаза мужика переместились на всадника, но выразить свои чувства мужик не успел, потому что витязь с огромным удовольствием впечатал ему в лоб каблук сапога.

– В следующий раз – убью, – пообещал Ладомир, глядя, как мужик копошится в пыли, пытаясь подняться.

Тот кое-как взгромоздился на дрожащие ноги, зыркнул исподлобья на витязя и неожиданно взвизгнул тонким голосом:

– Наших бьют!

Толпа задвигалась, перестраиваясь, прекращая драку, а затем из ее недр выступил вперед огромный детина. Наголову возвышаясь над остальными, распираемый мышцами так, что рубаха на нем уже полопалась во многих местах, он выглядел настоящим гигантом. Даже в латах плечи витязя выглядели заметно уже, чем у него. Виста метнула озабоченный взгляд на Ладомира, но тот по-прежнему кривился в презрительной гримасе, а заметив ее тревогу, ободряюще подмигнул.

– Нам повезло. Скоро дальше поедем, – прошептал он.

– Шумило, глянь-ка на этого, – пожаловался мужичонка гиганту. – Я тут стою себе тихо-мирно, никого не трогаю, а этот как налетит! Мало что чуть не задавил своей зверюгой, что почему-то на лошадь похожа, так он еще сапогом тычет, вот, едва башку не сорвал!

Гигант придвинулся к витязю и тот с неприятным холодком отметил, что их глаза почти на одном уровне.

– Ты чо это? – внушительно пробасил гигант, изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. – Пошто Киселя обидел?

– Да кулаки у него видать чешутся, – вставил мужичонка. – Эй, вояка, почеши-ка ты свои кулачки вот об него, – он указал на Шумило, – али забоишься?

Толпа быстро расступалась, расчищая место, и неодобрительно поглядывая в сторону заезжих. Похоже, никто не сомневался в предстоящей драке.

– Не много ли смерду чести будет? – усмехнулся Ладомир.

Люди возмущенно загалдели, послышалась ругань в адрес трусливого воина, а заодно и в адрес всей трусливой княжьей дружины. Проняло и Шумилу, его лицо, наконец, стало по-настоящему злое.

– Ты не бойся-то замараться, – посоветовал витязю словоохотливый Кисель. – Шумило у нас, считай, уже княжий воин. Не сегодня-завтра уедет в Киев, а с его-то силушкой князья да бояре на части изорвут, да по своим дружинам и растащат.

– Изорвать-то могут, – согласился витязь. – Но разве что на портянки.

– Так ты будешь драться али как? – проревел угрожающе Шумило, сжимая свои пудовые кулаки.

– Смотри, паря, – добавил Кисель. – Не захочешь мараться, так мы люди не гордые, можем и сами того… Замарать.

Ладомир прыгнул с лошади, медленно подошел к Шумиле, смерил его пренебрежительным взглядом.

– Драться, парень, я с тобой не буду, а вот дурня поучить – это я завсегда.

Кулак гиганта взвился в воздух, но Ладомир быстро шагнул к нему вплотную и без замаха ударил его в лицо раскрытой ладонью. Шумило содрогнулся всем телом, однако устоял, встряхнул головой, попробовал снова ударить витязя, но тот опять увернулся и опять ударил ладонью. Из носа смерда показалась кровь, глаза увлажнились, он отступил и взревел дурным голосом. Ничего не видя из-за хлынувших ручьем слез, замахал вслепую кулаками, и Ладомир вновь без труда увернулся, ударил еще раз. Парень, наконец, пошатнулся и медленно осел в дорожную пыль.

Он пришел в себя сразу же, едва его голова столкнулась с землей, но витязь не дал ему даже шевельнуться. Его колено упало на широченную, как стол, грудь, в руке сверкнул засапожный нож. Лицо Шумилы исказилось от страха, глаза зажмурились, но нож Ладомира воткнулся в землю, лишь слегка поцарапав кожу на виске.

– А теперь слушай и запоминай, дурень, – голос Ладомира напомнил перепуганному парню шипение разъяренной змеи. – Воина учат не драться, а убивать. Это только в вашей драке не бьют в спину, не бьют лежачего и прочая ерунда. А в бою убивают любой ценой. Поэтому там побеждают не силой, которой ты кичишься и которая годится только для драки, в бою побеждают умением. Запомни это и лучше не суйся в Киев. Не для тебя это, такого дурня, как ты, сожрут и не поперхнутся. Паши землю, корчуй пни – вот лучшее применение твоей силы. Скучно, согласен, зато живой и здоровый.

Ладомир встал, оглянулся на недовольные лица подступивших смердов, оскалился и, хотя по возрасту многие были заметно старше витязя, они попятились, как пятятся молодые щенки, почуяв матерого волка.

Едва они тронулись, как Виста яростно прошептала ему в ухо:

– Значит теперь ты говоришь, что любой ценой, любыми средствами. Так какого же черта ты поливал меня грязью, когда я помогла тебе избавиться от того оболтуса возле Киева?

– Окстись, Виста, – холодно ответил Ладомир, а в его голосе послышались нотки, с которыми обычно говорят с больными на голову. – Там был не бой, там был честный поединок. А в поединке нельзя бить в спину, нельзя бить лежачего, это бесчестье. Как же ты не понимаешь очевидного, впрочем, молодой девушке, тем более тебе, как… э-э-э… это простительно…

Ладомир хотел было сказать, как красивой девушке, ведь всем известно, что красивой ум только в тягость, но решил промолчать, дабы не оскорбить ее. Однако, Виста поняла по-своему и все-таки оскорбилась.

– Мне, значит, простительно? Ну так растолкуй мне, вражьей лазутчице, грязной убийце и как ты там еще хотел меня обозвать, по каким же признакам ты отличаешь драку от поединка?

Ладомир тяжело вздохнул.

– Не надо никаких признаков, Виста, я это чую. И потом, я вовсе не хотел тебя никак обзывать. Наоборот, – он замялся, но волевым усилием заставил себя продолжить. – Я хотел сказать, как красивой девушке.

Остолбеневшая Виста растерялась и ничего не ответила. Да и Ладомир замолчал надолго, почувствовав, что сказал лишнее, и уже злясь на себя. Ведь обещал же он себе, что ничего общего, а тем более – личного, у него и этой предательницы быть не может!

 

Глава тринадцатая

1

Вечером, готовясь к ночлегу, Виста ощутила чужой взгляд и сдавленно выругалась. Неужто снова пожаловали Ночные Лезвия? Быть может их послал Тайкес, чтобы добить ее? Но откуда он так быстро узнал, что она выжила?

А может это связано с новым заданием витязя? Возможно ли, что волхв или воевода приставили к ним своего соглядатая?

Виста оглянулась на витязя, укладывавшегося спать.

– Ладомир, – тихо позвала Виста.

Он повернул голову с такой надменностью, что Виста враз проглотила язык. Вот ведь… Носится со своей воинской честью, как курица с торбой!

Ладно, злорадно подумала она, будет тебе завтра утром честь, когда скажу, что всю ночь проспал без задних ног, не заметив головореза под своим высоко задранным носом!

Чутье и опыт помогли довольно быстро заметить наблюдавшего. Он расположился шагах в тридцати от костра. Пока Виста размышляла, как половчее зайти ему в спину, он вдруг оставил слежку и стал быстро уходить в лес.

Навострив все свои чувства, она попыталась найти еще кого-нибудь и, не обнаружив, расслабилась. Похоже, удостоверившись, что они расположились ночевать, соглядатай также отправился спать.

Виста улыбнулась. Что ж, самое время сходить в гости ей самой, с ответным визитом.

Когда Ладомир заснул, она быстро оделась – маска, перчатки с когтями, сапожные шипы, перевязи с оружием. Проверила насколько легко вынимается меч, попрыгала – не звенит ли где. Подбросив в огонь побольше толстых сучьев, она оглянулась на храпящего витязя и бесшумно растворилась в лесу.

Пройдя по следам наблюдавшего, Виста довольно быстро вышла на лагерь преследователей. Она бесшумно вскарабкалась на ближайшее дерево, высунулась на миг из-за ствола, окинула рассеянным взглядом всю поляну и нырнула назад. Закрыла глаза, восстановила в памяти увиденное.

Их было трое. Рослые, крепкие мужчины, со спокойными и уверенными лицами, мягкими скупыми движениями. Они были одеты просто, без излишеств и вычурности, но добротно, в самый раз для леса.

Только один из них, похоже, самый молодой, позволил себе броскую золотую серьгу, но Виста была уверена, что он не забывал прикрывать ее в нужных случаях, например, во время слежки.

Второй был немного постарше, его лицо укрывалось надвинутым капюшоном, и в нем Виста уловила нечто неуловимо знакомое, хотя и не успела понять, что именно.

Но куда больше внимания заслуживал третий. Это был самый старший из троицы, лет пятидесяти на вид и совершенно седой. Он казался грузным и неуклюжим, но наметанный глаз Висты обмануть было нельзя. Этот человек представлял наибольшую опасность.

Виста прильнула щекой к шершавой коре, разогнала ненужные мысли и вслушалась в едва слышный говор у костра. И вскоре она уже слышала каждое произнесенное слово. Она больше не выглядывала из-за дерева, опасаясь выдать себя неосторожным взглядом, но без труда определила принадлежность всех голосов.

– Атаман, мы столько дней тащимся по их следам, я не уверен, что этот чертов меч стоит наших усилий, – этот голос принадлежал мужчине с серьгой.

– Напрасно, – донесся сиплый голос второго, в котором Виста признала седого. – Богатырский меч-кладенец всегда стоит очень дорого. Он один может обеспечить всем нам безбедную старость.

– Почему ты так уверен, Лютый? Что-то я не заметил в нем ничего особенного, хоть бы камешек какой сверкнул.

– Кладенцы славны не самоцветными камнями, – снисходительно уронил Лютый.

– Оно, конечно, тебе виднее. Но если он так дорог, может стоит сейчас и напасть?

– Нет. Ты ничего не понял. Стоимость этого меча измеряется не только в золоте.

Он замолчал, а человек с серьгой не выдержал:

– Ну, а еще в чем?

– Еще… Еще в жизнях тех дурней, кто позарился на легкую добычу. Но ведь ты не хочешь повысить таким образом его цену?

Чем больше Виста слушала голос Лютого, тем больше он ей не нравился.

– Но если мы не попытаемся сделать это сегодня ночью, у нас совсем не останется времени. Через день они доберутся до Быстрицы, а дальше, люди говорят, нечисть лютует вовсю. И нам придется звать всю банду, – раздраженно заметил владелец серьги.

Виста невольно улыбнулась, поняв его невысказанную мысль – подмога означала дележку добычи на большее число разбойников.

– Ты видишь в ночи хорошо, но так ли хорошо, как это умеет делать волк? – равнодушным голосом спросил Лютый.

– Мы должны рискнуть. Ты же сам сказал, что меч стоит может обеспечить нас на всю жизнь!

– Ты умеешь красться бесшумно, но делаешь ли ты это также хорошо, как кошка? – снова спросил Лютый.

– Да что ты заладил со своим поганым зверьем! Я же с тобой не по бабам отправился!

– Остынь, брат, – раздался насмешливый голос третьего разбойника. – Или ты торопишься подохнуть в этом лесу?

Виста задумалась, размышляя о третьем. Что же она учуяла в нем?

– Дохнут мои враги! – прорычал человек с серьгой и, судя по захрустевшим сучьям, нервно заходил взад-вперед.

– Почему вы так уверены, что мы не сможем управиться сами? Конечно, они опытные воины, даже эта девка, но ведь и мы не впервые меч в руки взяли. Тем более, если ты колданешь вовремя.

Колдун, вдруг поняла девушка. Третий – колдун, как же она сразу не догадалась! Ну, что ж, скоро увидим, насколько он хорош.

– Я же сказал тебе, парень, за плечами у этого воина не просто дорогой меч, это меч-кладенец. Он не достается простым воинам, понимаешь? Простым – не достается, – Лютый произнес последние слова по слогам.

– Это богатырь, парень, если ты еще не понял, – пояснил колдун. – Он один, без всякой девки, сожрет нас и не подавится. Я думаю, что без ватаги нам не справиться.

– Богатырь? – прошипел человек с серьгой. – Ну и что? Арбалетному болту все едино в чьей башке делать дырку – в обычной или богатырской.

– Давно ли ты сражался с богатырями, а? – насмешливо поинтересовался колдун.

– Ладно, хватит! – атаман повысил голос. – Пора спать. Завтра мы решим, что делать. Ложитесь, я первый на страже.

А ведь было бы неплохо вырезать всех троих, подумалось Висте, а затем показать утром их головы Ладомиру. Человек с серьгой производил впечатление чересчур резкого и горячего, а значит, весьма уязвимого и самого слабого из трех. Не чуяла особой силы Виста и за колдуном. Будь их только двое она справилась бы с ними без проблем.

Но вот Лютый… Он был слишком закрытым для чувств и пока она не могла точно оценить его силы. Риск был слишком велик и Виста, скрепя сердце, отказалась от своих планов. Пора возвращаться. Она осторожно спустилась с дерева и отправилась назад.

А прямо с утра, не успел Ладомир и глаз протереть, как Виста ошарашила его ехидным вопросом:

– Как спалось-почивалось тебе, милдруг? Не мешал ли тебе кто-нибудь спать?

Витязь нахмурился, ожидая какую-нибудь каверзу, и дождался.

– В двухстах шагах от нас, – с улыбкой сообщила Виста, – сидят в засаде трое разбойников. Им настолько понравился твой меч, что они уже третьи сутки наступают нам на пятки. Похоже, ради любви к твоему мечу они пойдут на многое.

– Ты их видела? – хмуро спросил он.

– Да, я гостила у них ночью. Что ты на меня так смотришь? В гости, конечно, меня никто не приглашал. А ты что подумал?

Ладомир быстро облачался в доспехи.

– Я так понимаю, ты предлагаешь напасть первыми? – спросила Виста.

– А ты предлагаешь ждать, пока они нападут?

– Они не примут бой, а мы потеряем время, – заметила она.

– Почему?

Она вздохнула. Последние дни Ладомир был погружен в себя и соображал довольно туго. Виста понимала в чем тут дело. Задание, которое они получили, требовало совместных усилий и согласованности, между тем Ладомир явно не мог смириться с ее, как он считал, предательством. Хотя он и стал с ней разговаривать, делал это почти что сквозь зубы.

Поначалу это забавляло, но сейчас, когда дело близилось к бою, с этим надо было что-то делать. Но вот что? Тем более, Виста не знала толком что она сама здесь делала.

Уверенность Белояра в том, что ей небезразличен Ладомир, на ее взгляд, граничила с полным абсурдом. Да, возможно, он и спас ее от смерти, но ведь и она до этого не раз выручала его.

Да, возможно, она и чувствовала себя немного обязанным ему, но не более того.

К тому же ей нужно было время подумать. После предательства родного клана у нее было над чем подумать. А думать лучше находясь при деле, а не просто пялясь в потолок в какой-нибудь корчме…

– Что почему? – переспросила она.

– Почему не примут боя?

– Иначе бы они не плелись за нами так долго, – назидательно сказала Виста. – Они боятся тебя и будут ждать подкрепления.

Ладомир внимательно посмотрел ей в глаза. Догадывается ли она, подумал он, что при той сумятице, которая царит у него в голове, бояться боя надо бы ему, а не этим разбойникам? Он усиленно потер ладонями виски. Надо прекращать нытье, сказал он себе. Или их загребут лапами первые же встречные куры!

Ладомир заставил себя улыбнуться. Улыбка была заметно вымученной, но она была первой после отъезда из Киева, и Виста это немедленно заметила.

– Предлагаешь засаду? – спросил он.

Ощутив, что Ладомир начинает вновь смотреть на нее, как на человека, а не говорящее дерево, Виста едва не прыгнула ему на шею от радости. Вот уже и мозги заработали, едва не ляпнула она, но сдержалась.

– Конечно, что же еще?

– Тогда идем, готова? – он оглядел ее с головы до ног.

Она кивнула, а Ладомир вдруг нахмурился и спросил:

– А кольчугу почему не одела?

По его голосу девушка поняла, что ее ответ очень важен для него, и не стала портить наметившееся потепление.

– Сейчас одену, – улыбнулась она и потянулась к мешку, заметив краем глаза, как витязь облегченно выдохнул воздух.

2

Первым из-за поворота показался Лютый. Его каменное лицо не выражало ничего, но Виста знала, что это лишь привычная маска опытного бойца. И хотя он не вертел головой, не рыскал глазами по кустам, она знала, что от его внимания не ускользнет никакая мелочь.

Но, конечно, Виста и Ладомир организовали засаду по всем правилам, со всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности. Густой и высокий кустарник, росший вдоль дороги, закрывал надежно, так что ни увидеть, ни услышать с дороги их было никак нельзя. Верховые лошади, плотно удерживаемые за ноздри твердой рукой витязя, не могли издать ни звука, а заводные были упрятаны в глубине леса.

И все-таки матерого воина, побывавшего не в одной западне, обмануть было почти невозможно. Лютый наверняка засек их кустарник, как идеальное место для засады, обратил внимание на затишье, вызванное затаившимся лесным зверьем. Так что времени было в обрез.

Если бы еще не пресловутая честь, мешавшая Ладомиру взяться за лук, досадливо поморщилась Виста и прицелилась из арбалета.

Виста знала, как невероятно сложно увернуться от арбалетного болта. Еще в клановой школе их учили уходить от обстрела лучников и арбалетчиков. Но если полет длинной, оперенной стрелы еще можно было как-то уловить, то короткий стальной болт был практически невидим. Только единицы среди Серебристых Клинков могли похвастаться умением уходить из-под арбалетного прицела.

Поэтому когда Лютый вдруг резко передернулся, Виста не сразу поняла, что это он ловко увернулся от смертоносного жала. И все же ее выстрел не пропал даром. Ехавший следом колдун коротко крякнул и вывалился из седла, зажимая кровоточащий живот.

Ладомир поднял коня на дыбы и мощным оленьим прыжком перемахнул через кусты. Передние копыта жеребца ударили в лошадь Лютого с такой силой, что та грянулась оземь, а всадник вылетел из седла и кубарем покатился по земле.

Витязь торопливо спешился, не желая иметь такого преимущества, как хорошо обученный боевой конь.

– Молодец! Хороший мальчик, – похвалил он коня, потрепал по холке и шагнул к Лютому, неподвижно застывшему в неудобной позе.

Ладомир подходил медленно, не спуская с лежащего глаз, и все-таки Лютый сумел застать витязя врасплох. Такой прыти, с какой атаман очутился на ногах и обрушился на Ладомира, можно было ожидать от молодого парня, но от грузного и пожилого главаря разбойников… Ладомир невольно отступил.

Виста налетела на человека с серьгой свирепым вихрем. И сразу же в глаза бросилась странная, самодовольная улыбка, проползшая по его лицу. Он что-то готовил!

Но она и не ждала честного боя с разбойниками, поэтому когда его левое плечо чуть шевельнулось и в воздухе блеснула россыпь стальных лезвий, она даже обрадовалась. Ведь для того, чтобы вынудить противника атаковать голову, она и не стала одевать шлем. Риск был незначительным – противник был всего один, а голова весьма подвижная часть тела.

Метательных ножей, правда, оказалось несколько и ей пришлось откинуться на круп лошади, пропуская смертоносную стаю над собой. Взлетел меч, готовясь добить Висту, и в тот же миг в глаза разбойнику полетел маленький мешочек.

Он инстинктивно отмахнулся и мешочек лопнул, окутавшись облачком острого перца. Разбойник судорожно чихнул, попытался отъехать в сторону, тут его снова скрутило, но чихнуть он не успел – меч Висты оборвал его жизнь. Сверкая серьгой, голова еще катилась по траве, а девушка уже спешно перезаряжала арбалет.

Хотя она и не собиралась вмешиваться в схватку Ладомира и Лютого, дабы вновь не задеть честь витязя, все же с заряженным арбалетом ей было спокойнее.

Легкая сабля сверкала в руках Лютого, обрушиваясь на Ладомира шквалом стремительных ударов, не давая тому выбраться из глухой обороны. А Лютый все усиливал и усиливал натиск, пытаясь продавить защиту, обмануть и хотя бы ранить противника.

Будь атаман помоложе, возможно замысел и удался бы, но сейчас ему просто не хватило дыхания. Довольно скоро ритм ударов нарушился и Ладомир с такой силой отбил его меч, что тот едва не вывернулся из рук. Понимая, что не успевает ни закрыться, ни уйти из-под бокового удара двуручника, атаман отшатнулся, упал и с удивлением увидел, как посыпались рядом обломки щита и меча. И также легко Лунный меч одним лишь кончиком лезвия рассек толстую булатную пластину на груди разбойника. Не упади атаман вовремя…

Несколько мгновений и Лютый, и Ладомир изумленно смотрели на Лунный меч. Похоже только теперь они оба смогли по достоинству оценить этот древний клинок. Первым очнулся Лютый. Отбросив бесполезную рукоять, он прыгнул к бродившей неподалеку лошади колдуна.

– Куда?! – выдохнула Виста, старательно вылавливая его на прицел.

– Нет! – вдруг крикнул Ладомир. – Не смей!

– Почему? – искренне удивилась Виста, не теряя из виду уходящего Лютого. – Я еще могу его снять!

– Нет, – твердо повторил витязь. – Ты не сделаешь этого. Он сражался честно. Не то, что я.

Даже терпение славящихся этим качеством Ночных Лезвий имеет свои границы. Мало того, что она все утро безуспешно пыталась убедить его встретить разбойников залпом из стрел, так теперь еще и это!

– Почему?! – вскричала она. – Почему ты сражался нечестно, ты что, бил его в спину? Нет? А может ты забросал его стрелами из засады? Тоже нет? А-а-а, ты обратил его в бегство непотребными ругательствами? Опять не угадала? Ну, я не знаю, что тогда еще? Какие еще у тебя есть дурацкие представления о воинской чести?

– О чести не бывает дурацких представлений. Она или есть, или ее нет, – веско заметил витязь. – У нас был честный поединок. И этот человек бился, как воин, поэтому его нельзя бить в спину.

– Ага, ну, конечно же, откуда мне знать! Ты уж прости меня, ведь тебе приходится общаться с таким бесчестным и беспринципным существом, как я, к тому же вражеским шпионом и убийцей!

Висту понесло. Она чувствовала, что надо остановиться, но не могла. Это было невероятно. Она – Ночное Лезвие, она – само воплощение выдержанности, стойкости и невозмутимости, не могла сейчас остановить какой-то дурацкий бабский треп! Эта ужасная мысль настолько поразила ее, что девушка наконец озадаченно умолкла.

Зачем она попусту спорит с ним? Ведь очевидно, что у них слишком разное воспитание и совершенно разное понимание мира. Так с ним ли она спорит вообще?

Она серьезно задумалась, и ответ на этот вопрос ей совсем не понравился – а ведь она, пожалуй, спорила с собой. После встречи с этим витязем ее убеждения, казавшиеся столь незыблемыми, стали трещать по всем швам. Хуже того, со временем она даже начала находить в его словах некий смысл! Вот где первопричина ее ярых нападок. Она менялась внутренне, боялась этих изменений и потому спорила, спорила, спорила…

Ладомир, с хмурым и трагическим выражением лица, разглядывал Лунный меч так, будто видел его впервые.

– Этот меч нельзя использовать против людей, – наконец заявил он, забросил Лунный меч за спину и достал притороченный к седлу меч Беляя.

– Ты что? – удивилась девушка. – Так и будешь ходить с двумя мечами?

Витязь кивнул, а Виста изумленно покачала головой.

– Значит, на нечисть тот, что за спиной, а на людей тот, что на поясе. А ты не боишься в пылу боя перепутать? – ехидно осведомилась она.

– Честно говоря, боюсь, – искренне признался Ладомир.

– Конечно, два меча лучше, чем один, – рассудила Виста. – Но боюсь, против дюжины другой ратников этого окажется маловато. Думаю, что тот гад, которого мы отпустили, уже вызвал на помощь всю свою банду.

– Надеюсь, смерть колдуна, которого ты так метко подстрелила, не позволит ему вызвать подмогу, – ответил витязь.

Виста бросила на него быстрый взгляд, решив, что он издевается над ее промахом, но лицо Ладомира было непроницаемо.

3

Засада отняла много времени, так что в Быстрицу можно они не спешили, до закрытия ворот все равно было никак не успеть.

Ближе к вечеру они подыскали просторную поляну, и стали готовиться к ночлегу. Ладомир собрал огромную гору сушняка, стреножил лошадей, а Виста поторопилась очертить магический круг.

Наступала ночь. Виста и Ладомир поужинали, но укладываться спать не спешили. Не сговариваясь, они уселись спиной к огню и стали всматриваться в сумерки.

Витязя терзало смутное беспокойство, ни понять причины которого, ни выкинуть из головы он никак не мог.

Предчувствие Висты было куда более определеннее. Она ожидала нападения. Быстрица была уже недалеко, а значит где-то недалеко и нечисть. И полная луна, нависшая над лесом, только усиливала ее тревогу. В такое время нечисть входила в полную силу.

В лесу тоненько, на грани слышимости, хрустнуло и тотчас Ладомир и Виста застыли на границе круга.

Заметив Лунный меч в руках витязя, Виста улыбнулась. Она уже поняла, что в лесу прятались люди, но ничего не сказала. Пусть сражается с этим мечом, так ей будет спокойнее. В конце концов, имея такое преимущество, как волшебный меч, мучиться с обыкновенным, подвергая задание риску, не говоря уж про их жизни… Ну, а когда бой начнется ему будет не до смены оружия.

Кусты вокруг поляны зашевелились, затрещали, пропуская множество людей. Они выходили отовсюду, перекрывая пути к отходу, и очень скоро Ладомир насчитал около сорока хорошо вооруженных воинов. Конечно, не так хорошо, как княжеские дружинники, но все же гораздо лучше, чем обычные лесные бродяги. Но больше всего витязя встревожили взведенные арбалеты, бывшие у каждого второго.

Вперед выдвинулась знакомая фигура.

– Привет, ребятки! Мы не сильно задержались? – Лютый радостно улыбался, будто встретил старых знакомых. – Признайте, что застали вас врасплох, а? Вы не поверите, но я рад, что мы снова встретились.

– Чего тебе еще? – голос Ладомира показался девушке чужим, непривычно жестким.

– Твой меч, – просто ответил Лютый.

– Иди и возьми! – Ладомир повысил голос.

Лютый кивнул.

– Я так и сделаю, – тихо сказал он, – но прежде, я бы хотел договориться миром.

– Пустой разговор, – презрительно сказал Ладомир. – Я не договариваюсь с разбойниками, я их убиваю.

Среди разбойников возник недовольный ропот. Похоже, они тоже считали этот разговор пустым.

– Тихо, парни! – рявкнул на своих Лютый.

Дождавшись, когда шум стихнет, он вновь повернулся к витязю.

– Я знаю, вы идете с каким-то заданием от князя. Я не враг ему и его служивым людям, поэтому не хочу мешать вам. Меня интересует только меч, точнее деньги, которые я смогу за него выручить. Если вы отдадите его сами, мы уйдем отсюда тихо и мирно. Ни нам, ни вам не нужны лишние жертвы. Я прав?

– Ты знаешь, что я дружинник князя и смеешь предлагать мне такую гнусность?

Лютый пожал плечами.

– Среди дружинников князя тоже встречаются нормальные люди. Кстати, ты уверен, что твоя подружка тоже хочет умереть здесь за твой любимый меч?

Он перевел насмешливый взгляд на Висту, но та подарила ему в ответ презрительную улыбку.

– Без этого меча нам вряд ли удастся исполнить задание князя, – медленно сказала она. – Так что ты предлагаешь нам просто отсроченную смерть.

– Жаль, очень жаль, – пробормотал Лютый. – Но, по-моему, отсроченная смерть лучше, чем немедленная.

Он поднял руку, заставив Ладомира вздрогнуть, однако разбойники перед ним не шевельнулись. Зато стоявшие позади спешно припали к земле.

– Стойте! – отчаянно вскрикнула Виста.

– Отбой! – скомандовал Лютый, довольно ухмыльнулся, и опустил руку. – Хорошая девочка, быстро соображаешь. Сдается мне, долго жить будешь.

– Мне кажется, ты делаешь большую глупость! – сердито воскликнула Виста.

– Вот как? – поднял бровь Лютый. – Это еще почему?

– Ты же знаешь, это не простой меч. И при этом ты надеешься спокойно забрать его, разделавшись с нами столь бесчестным образом?

– Так ты хочешь рассказать мне, что такое честь, малышка? – Лютый рассмеялся.

– Глупец! Ты совсем тупой или притворяешься? Это же богатырский меч-кладенец. Такие мечи даются в руки лишь избранным. У этого меча своя судьба, свое предназначение. Неужели ты думаешь, что сможешь спокойно взять его?

Лютый нахмурился, пытаясь разгадать ее хитрость. А Виста многозначительно посмотрела на витязя, но тот лишь недоуменно таращился, ничего не понимая.

– Ладомир, он хочет умереть, – она улыбнулась и заговорщицки подмигнула витязю. – Ну, что ж, разве мы против? Мы ж не лекари. Уважь человека, Ладомир, воткни меч в землю.

Виста указала место, но Ладомир медлил, все еще пытаясь вникнуть в ее замысел. Он так ничего и не понял, но, вспомнив о ее хитроумии, временами переходящем в коварство, решил ей довериться. В конце концов, нацеленные на него острия арбалетных болтов не очень побуждали его к честному бою.

Он вонзил меч глубоко в землю и отступил, изобразив на лице зловещую ухмылку.

– Меч твой, иди и возьми его, – пригласила Лютого Виста.

– Это какая-то ловушка? – спокойно осведомился Лютый.

Его настороженный взгляд обежал Ладомира, Висту, задержался на мече, наконец, остановился на черте вокруг поляны.

– Это еще что? – он присел на корточки, внимательно разглядывая неровную полосу, идущую по земле. Его люди тоже взглянули под ноги и, на всякий случай, попятились.

– Это какая-то чушь, – заявил Лютый, поднимаясь. – Она не может мне помешать.

С этими словами он перешагнул магический круг и медленно двинулся к мечу.

– Зачем тебе этот глупый фокус? Неужели ты хотела этим остановить меня?

– Нет, – покачала она головой. – Фокус не в этой черте, фокус в мече.

Она указала на торчавший из земли Лунный меч и улыбка начала медленно сползать с лица Лютого.

– Ты хочешь сказать, что я не смогу взять его в руки?

– Попробуй, – Виста равнодушно пожала плечами. – И ты поймешь почему простые воины не разгуливают с богатырскими мечами!

Лютый остановился, пристально вгляделся в лицо Висты, ища малейшие следы обмана, облизал внезапно пересохшие губы.

– Хочешь сказать, что он слишком велик и тяжел для меня?

Виста поморщилась.

– При чем здесь это? Ты знаешь, что это за меч?

Лютый помолчал немного, затем выдавил из себя:

– Нет, не знаю. А это имеет какое-то значение?

– Еще бы! Это меч Верности. Если ты ничего не слышал о нем, я могу рассказать тебе его историю.

– Ну, давай, валяй, – Лютый махнул рукой, попытался усмехнуться. – Только недолго.

– Он был выкован давным-давно, – торопливо начала девушка, опасаясь, что Лютый передумает. – В те времена, когда землю населяли исполины. Но уже тогда на земле процветали ложь и предательство. Потому и погиб создатель этого меча, имя которого легенда не сохранила. Его предал тот, кто считался его другом. Узнав, что меч наделен чудесными свойствами, он замыслил погубить мастера и завладеть мечом. Но злодей не мог победить его в честном бою, и ударил в спину! Умирая, мастер проклял предателя и его род, а также тех, кто когда-либо захочет завладеть его мечом вот также – без честного поединка. Последние остатки жизни он потратил на могучее заклятие, которое наложил на этот меч. И предатель, едва коснувшись меча, сгорел заживо! С того времени этот меч принадлежал только самым могучим и честным воинам.

– Забавная история, – насмешливо заметил Лютый. – Вот только ты забыла – у каждого свои понятия о чести, девочка.

Вспомнив слова Ладомира, Виста бросила на атамана снисходительный взгляд.

– Честь или есть, или ее нет, – уронила она. – И потом, я забыла сказать как был убит создатель меча – предатель застрелил его из лука.

– Ложь! – резко выдохнул Лютый. – Все это ложь! Или ты думаешь, что я не понимаю цель твоих побасенок?! Ты хочешь запугать меня и выиграть время. Хотя зачем оно тебе? Перед тем, как прийти сюда, мы проверили тут все – здесь нет никого, кто мог бы помочь вам. Твоим надеждам не суждено сбыться.

– Ты что-то слишком много болтаешь, – тихо сказала Виста, глядя прямо в глаза атамана. – Если ты не веришь мне – просто подойди и возьми меч? Иди-иди. Но не забудь о судьбе того, кто предал создателя меча.

После ее слов воцарилась тишина. Потрескивал костер, звенели голодные комары, где-то невдалеке сердито покрикивала сова, пугая притаившуюся добычу, но люди хранили полное молчание.

Лютый закусил губу. Он никогда не причислял себя к категории легковерных. Потому и дожил до седин. Но вот проверять искренность слов этой девчонки ему почему-то не хотелось. Не то, чтобы он поверил этой девке, нет. Однако, за свою жизнь ему приходилось сталкиваться с разными, порой и чудесными вещами, а порой и откровенным обманом. Но вот лично убеждаться в том, обман это или правда, было не в его правилах.

Он оглядел цепь своих людей и по их лицам понял, что слова девушки произвели более сильное впечатление, чем он ожидал. Не стоило ей рассказывать здесь сказки, Лютый досадливо поморщился, ох, не стоило. Разбойники – не княжеские дружинники, самоубийственного приказа не выполнит никто!

Лютый занервничал. Если это проклятая девка и лгала, то делала это весьма правдоподобно. Во всяком случае людей его она крепко сбила с толку. А отчасти и его самого.

– В таком случае, придется накинуть что-нибудь на этот волшебный меч, – атаман натянуто улыбнулся. – Например, плащ.

В ответ девушка звонко расхохоталась, мысленно похвалив себя за очень естественный смех.

– Глупец, магический огонь прожигает сталь, что ему твой плащ! Но ты можешь проверить, иди и попробуй, – на ее лице плясала победная улыбка.

Виста ликовала. Лютый поверил и испугался! Поверил вопреки здравому смыслу! Все-таки не зря она провела столько времени в клане, ох, не зря.

И все же их положение не очень-то улучшилось. В таком состоянии Лютый мог поступить совершенно непредсказуемо, например, отдать стрелкам приказ об атаке.

Крупные мураши поползли по ее спине и она впервые обрадовалась этому. С надеждой всмотрелась в сумерки и там, будто откликнувшись на ее чувства, зашевелилось, затрещало, зарычало и, наконец, ударил по нервам первый душераздирающий вопль.

Для Висты он прозвучал, как музыка. Ведь в когтях нечисти гибли арбалетчики! Не сводившие глаз со своих жертв, они, похоже, совершенно не заметили подобравшихся тварей.

А вскоре очередь дошла и до остальных. Потоки самых разнообразных чудищ выплеснулись из леса и набросились на разбойников, урча и обливаясь голодной слюной. Упыри и лешие рвались вперед, к свежему человеческому мясу, топча по пути моховиков, отталкивая аспидов, отмахиваясь от мороков, которые, впрочем, долго в долгу не оставались. Тут же завязывались междусобойные схватки, но все же основная масса нечисти, не обращая ни на что внимания, обрушилась на людей.

Разбойники сопротивлялись отчаянно. Бывалые воины, они сразу поняли, что вряд ли уйдут живыми отсюда и изо всех сил старались подороже продать свои жизни. Хотя бы для того, чтобы твари жрали их мертвыми, а не живыми. Окруженные плотной стеной клыков, когтей и шипов они рубились, демонстрируя удивительную ловкость и сноровку. Оценив их воинскую подготовку, Виста невольно покачала головой – нечисть избавила их от тяжелого противника.

Выхватил из земли Лунный меч, Ладомир неожиданно шагнул вперед.

– Нет! – крикнула Виста. – Ты не сделаешь это!

Их взгляды встретились, едва не выбив искры.

– У нас есть задание! – крикнула Виста в лицо витязю.

– Там гибнут люди.

– Это разбойники, которые едва не перебили нас!

Ладомир колебался. Она была права, тысячу раз права, но его сердце… Оно почему-то рвалось туда, где один за другим погибают люди.

– Они гибнут в когтях нечисти, – заметил он отсутствующим голосом.

Его взгляд потускнел и Виста уже знала, что это означает.

– Опомнись! – в отчаянии закричала она. – Разве мы не для этого тянули время?!

Но Ладомир уже не слышал ее слов, его внимание без остатка поглотил бой, зато их хорошо расслышал Лютый. Он был единственный из разбойников, кто оказался за чертой магического круга, и теперь с удивлением наблюдал за рычащей нечистью, которая проносилась мимо, не обращая на него никакого внимания. Он обернулся, окинул Ладомира и Висту цепким взглядом, затем перевел его на черту возле ног и хлопнул себя по лбу.

– Проклятие! Не вовремя колдун помер, ох, не вовремя, – пробормотал он и заорал изо всех сил, пытаясь перекрыть шум боя. – В круг, всем в круг! Всем к костру! Здесь они не достанут!

Даже если кто-то и услышал его, вырваться в круг было почти невозможно, настолько плотно ночные твари обложили людей. Лютый разразился ругательствами и выпрыгнул из круга, смертоносным вихрем ворвавшись в толпу нечисти.

– Как это глупо, – заметила вслед Виста. – Он им ничем не поможет.

– Да, – откликнулся Ладомир и повторил. – Он им не поможет.

– Вот видишь, ты тоже это понимаешь, – обрадовалась девушка, с надеждой заглянула ему в глаза.

– Зато я – могу, – с этими словами витязь двинулся вперед.

– Что ты делаешь?! – взорвалась Виста. – Ты безумец! Ты даже хуже – ты полный дурень! Неужели ты хочешь перебить всю окрестную нечисть?! Остановись!

Голос сорвался и она зашлась в кашле, чувствуя что ее буквально разрывает от злости. Злости на это ненормального богатыря, для которого позывы сердца важнее долга перед князем. Злости на себя, за то, что в душе что-то болезненно перевернулось, а на глаза навернулись слезы.

– Дурак, ну до чего же дурак, – бормотала она, а ноги уже несли ее следом за витязем.

Впрочем, ее благоразумия хватило, чтобы остановиться на краю круга и рубить лишь тех тварей, что имели неосторожность приблизиться.

Распаленная человеческой кровью, магией круга и Лунного меча, нечисть обезумела, бросаясь на все, что двигалось, даже друг на друга.

Над кровавым хаосом боя царил Лунный меч, и каждый его взмах производил громадное опустошение среди нечисти. Даже малейшего касания было достаточно, чтобы ночные твари с диким воем уносились прочь, корчась в магическом пламени. Ладомир прореживал целые просеки, но вместо погибших появлялись все новые и новые, и не было им переводу.

Витязь не был безумцем, как в сердцах кричала Виста, и не надеялся уничтожить всю нечисть. Нет, он расчетливо и настойчиво расчищал людям дорогу в круг.

Его меч без промаха разил крупных тварей, но по более мелким и более шустрым чаще всего мазал и их острые, как бритвы, когти и клыки частенько рвали его доспехи, прогрызаясь до тела. Но даже легкие укусы и порезы были весьма болезненны из-за ядовитой слюны, вызывавшей сильное жжение, но витязя это не могло остановить. Потом, после боя раны будут ныть, отзываясь болью на каждое движение, на каждое усилие, но это будет потом. А сейчас его мышцы переполнялись силой, и он щедро разбрасывал ее направо и налево.

И все же нечисти оказалось чересчур много. Воины гибли быстрее, чем Ладомир успевал расчистить путь к спасению. Так что в конце концов, в круг удалось вырваться лишь четверым, из которых двое умерли на руках Лютого от потери крови. Оставшиеся, в изорванных доспехах и сплошь залитые кровью, выглядели немногим лучше.

Тяжело вздохнув, Виста подхватила свой дорожный мешок и взялась за перевязку. Первым на очереди был широкоплечий бородатый мужик, чью грудь пересекала глубокая, обильно кровоточащая рана.

Ладомир и Лютый стояли рядом, тяжело дыша, и мерили друг друга взглядами.

– Сколько вас было-то? – отдышавшись, спросил Ладомир.

– Тридцать пять! Все… закаленные… бойцы… – прохрипел Лютый, с завистью глядя на молодого богатыря, почти восстановившего дыхание.

– Чем стоять, лучше выкиньте трупы из круга, пока не завоняли, – посоветовала им Виста. – Там их быстренько оприходуют.

Лютый нахмурился, но ничего сказать не успел.

– Виста, не надо бы тебе так говорить, – возмутился Ладомир. – Мы похороним их завтра, как воинов.

– Как угодно, – процедила девушка. – Но для меня это всего лишь трупы, когда-то бывшие разбойниками и убийцами.

– Сама-то ты кто, детка? – усмехнулся Лютый. – Что-то мне подсказывает, что ты имеешь с нами куда больше общего, чем, скажем, этот молодой витязь.

– Рыбак рыбака… – пробормотал Ладомир.

Виста вспыхнула и, ни слова не говоря, подошла к витязю и залепила ему звонкую оплеуху. Ладомир только моргнул, удивленно вскинул брови.

– Какие трогательные у вас отношения, ребятки, – восхитился Лютый и едва успел отшатнуться от ее сверкнувшего клинка.

– От этого гада, – она махнула рукой в сторону Лютого, – я могла бы ожидать чего угодно, но от тебя…

Она развернулась и продолжила перевязку. А Лютый с изумлением уставился на свою кольчугу. Меч Висты разделил ее переднюю часть на две половины. Но не это удивило и напугало его. В конце концов, после ночного боя от кольчуги и так мало что осталось. Просто будучи опытным воином, он по достоинству оценил ее удар и понял, что именно кольчуга была целью девушки.

– Не хотел бы я оказаться на месте моей кольчуги, – задумчиво сообщил он Ладомиру, а затем обратился к Висте. – Извини, сестренка, не хотел тебя обидеть.

Потом он подтолкнул Ладомира в плечо и прошептал:

– Отличная у тебя подружка, боевая. Только одно странно…

– Что?

– Как ты живой еще, паря, с твоей-то вежливостью?

Ухмыльнувшись, Лютый отбросил меч и взялся перевязывать второго раненого – высокого худощавого парня с ошалелыми глазами.

Потоптавшись немного на месте, Ладомир присел возле девушки и, пряча глаза, сказал:

– Прости, Виста, это я по глупости, – слова дались с огромным трудом.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Виста. – Не бери в голову, я уже привыкла. Одной грубостью больше, одной меньше. Чего еще от тебя ждать?

Ладомир, внимательно вслушивавшийся в ее слова, насупился. Но потом решил, что она простила его.

– Виста, – спросил он. – Та легенда про меч, что ты рассказала, это правда?

Девушка изумленно уставилась на него.

– Нет, конечно! Я просто тянула время. Получилось не очень-то гладко, но, главное, что сработало. Не так ли?

Лютый бросил на нее восхищенный взгляд и покачал головой.

– А ведь я чуял, что врешь, ох, чуял, – признался он. – А все равно купился, как дитя малое.

4

Перед тем как лечь спать, Виста выбросила все оружие разбойников из круга, туда, где все еще слышалось злобное рычание, хруст и чавканье. Лютый с неодобрением покосился на Висту, но не сказал ни слова.

– Утром подберем ваше оружие, но будем держать его при себе, – буркнула Виста, заметив его взгляд. – А пока… Пока скажи спасибо, что не связали, – она повернулась к витязю. – Ладомир, караулим только мы с тобой.

– Эх, где еще можно хорошо выспаться, как не в плену, – улыбнулся Лютый, растягиваясь на земле. – На своих оболтусов ведь никакой надежды, все сам да сам.

– Если что не нравится, можешь идти на все четыре стороны, – отозвалась Виста. – Нам пленники не нужны.

Она немного лукавила – в их положении лишние воины могли оказаться и полезными, хотя бы в качестве живых щитов.

– Спасибо, но, если можно, я бы провел ночку с вами. Моего колдуна вы порешили, кто мне теперь начертит такой же хороший круг? А вот завтра я бы воспользовался вашей любезностью, если, конечно, завтра вы не передумаете.

– Это к нему, – махнула девушка в сторону Ладомира. – Он у нас главный человеколюб. Будь моя воля…

Она не стала договаривать, но Лютый ее прекрасно понял.

– Ну, я бы все-таки хотел надеяться, что доживу до рассвета, и не проснусь с перерезанным горлом.

Лютый говорил с улыбочкой, но в его голосе ощущалось напряжение. Он и раньше опасался этой парочки, хотя больше из-за чародейского меча, но уж теперь…

– С перерезанным горлом не больно-то проснешься, – заметил Ладомир и добавил, подражая Висте. – Но с такими просьбами к ней, она у нас…

Он посмотрел на девушку, заметил ее сузившиеся глаза, и замолчал. Не хватало ему еще раз по морде получить!

– Послушай, сестренка, – обратился Лютый к ней. – Когда решишь перерезать нам горло, подумай вот над чем. Вы все-таки спасли нам жизни, а долги мы привыкли возвращать.

– Ладно, дорогуша, – хищно улыбнулась девушка. – Думаю, до Быстрицы вы доживете. Но вот там… Вам будет лучше, если вы исчезните и больше не попадетесь нам на глаза.

Ночь прошла спокойно. Твари толпились вокруг, горя голодными глазами и источая жуткую вонь. Но людям уже не было до этого никакого дела. Они смертельно устали и спали без задних ног.

И только у Висты сна не было ни в одном глазу. Ее беспокоил Лютый. Не нравился он ей. Ни в качестве врага, ни в качестве пленного, ни в качестве должника.

Виста была уверена, что Лютый прирежет их при первой же возможности. Во всяком случае, она бы на его месте поступила именно так. Для Ночного Лезвия не существовало морали или этики. Существовала только цель, для достижения которой годились любые средства. В случае нужды Виста могла бы перебить своих спасителей без какого-либо смущения.

Или надо бы сказать – могла бы раньше? Поступила бы она так теперь? После двух недель, проведенных с Ладомиром? После того, как почувствовала, как в ней что-то меняется?

Виста тяжело вздохнула. К чему вот только приведут ее эти изменения, во что она превратится? Кто бы ответил…

 

Глава четырнадцатая

1

Город был мертв. Ни единой струйки дыма не подымалось над городскими крышами, а беспечно распахнутые ворота выглядели неприлично голыми, настолько им не хватало мнущихся с ноги на ногу дружинников. Но от них осталось лишь разбросанное в беспорядке оружие – копья, мечи, топоры, луки, щиты.

Все горожане бесследно исчезли. Остались улицы, дома, по-прежнему незыблемо возвышались городские стены. Но жизнь ушла из города, ушла вместе с жителями, составлявшими его кровь и плоть, ушла, оставив после себя лишь голый остов, труп.

Город еще не успел стать руинами, но он был мертв и находиться здесь, среди еще помнящих человеческое тепло стен было тяжело.

Лучше бы их встретили как в тот раз, вздохнул Ладомир. Услышь они скрип натягиваемых луков, и то было бы легче, нежели вот так. Нежели укутавшая город погребальным саваном мертвая тишина, нарушаемая лишь птичьем щебетом.

Для города, много дней осаждаемого нечистью, это могло означать только одно…

– А может это мор? – неуверенно предположила девушка.

– А где трупы, где погребальные костры? – скептически сказал Ладомир, бросил подозрительный взгляд на Лютого. – Скорее это похоже на другое…

– Ну а нам-то зачем это? – возмутился Лютый. – Если мы будем вырезать подчистую города и веси, где же нам тогда сбывать добычу? Опять же, здесь стояло не меньше пятидесяти воинов, куда мне против них?

– Очень странно, – задумчиво сказала Виста. – Нет никаких следов насилия или смерти. Такое впечатление, что люди просто ушли. И никаких признаков волшбы.

– Они не просто ушли, – Ладомир указал на оставленное оружие. – Они бежали в панике. Должно было произойти что-то действительно ужасное, чтобы стража бросила оружие и стала спасаться бегством.

– Ты что-то подозреваешь? – спросила Виста.

– Пока ничего, надо зайти в город, осмотреться.

– А стоит ли? – тихо спросил Лютый.

Виста неприязненно оглянулась на него.

– Во-первых, у нас закончились припасы, которые твоя недобитая банда сожрала сегодня утром, а во-вторых, твои люди занимают наших заводных лошадей. С другой стороны, можете освободить их и убраться отсюда. Мы и так уже потеряли кучу времени, нянькаясь с твоими ранеными.

– Ты не думала, что было бы, если бы мы не задержались? – с улыбкой спросил Лютый.

– О чем это ты?

– Судя по всему, люди отсюда ушли вчера вечером. Не задержитесь вы с нами, возможно, вы ушли бы вместе с горожанами…

Виста возмущенно фыркнула и отъехала в сторону.

– Думаю, нам будет лучше держаться вместе, – продолжил Лютый. – И было бы неплохо, если бы мы вошли в город при оружии.

Витязь молча кинул атаману сверток с отобранным оружием, и Лютый быстро распределил его между своими, а затем первый пересек городскую черту.

Они входили в город медленно, настороженно приглядываясь. Замыкала маленький отряд Виста, старавшаяся не выпускать разбойников из виду. Никаких предчувствий у нее не было, и опасности скорее можно было ожидать со стороны разбойников, чем от затаившейся нечисти. Тем более, что днем, под палящими лучами солнца, редко какая тварь рискнет высунуться из своего убежища.

Открытые двери и окна домов напоминали ей удивленно распахнутые человечьи глаза. Казалось, город застыл в немом изумлении, пораженный столь внезапным и поспешным бегством своих жителей. Отсутствие каких-либо зримых следов бедствия рождало странное ощущение остановленного времени. Как будто жители прервали свою обычную житейскую суету и где-то попрятались, надеясь потом напугать приезжих…

Виста замотала головой, отгоняя безумные мысли. Ладомир ободряюще ей улыбнулся.

– Да, мне в голову тоже всякая ерунда лезет, – заметил он. – Пошли, надо осмотреть дома.

Они спешились, осмотрели несколько наиболее крупных домов и обнаружили накрытые к ужину столы. Помимо нетронутой еды, в домах осталось много верхней одежды и оружия. А Лютый и его люди, пройдясь по схронам, обнаружили кое-где тайники с золотом и серебром.

– Что добру-то зря пропадать, – откликнулся Лютый на неприязненный взгляд Ладомира и потряс мешком с деньгами. – Ты же не будешь возражать, Ладомир? Вряд ли кто вернется сюда живым.

По лицу Лютого блуждала довольная ухмылка, совершенно не понравившаяся витязю. Но возражать он не стал. Каждому свое. Сейчас им действительно может пригодится меч даже этого отъявленного душегуба и грабителя. Все одно – рано или поздно его злодействам придет конец. Всем им уготована одна участь – кол да виселица, если, конечно, раньше свои не зарежут. Такие долго не живут. Уже странно и то, что дожил до седин.

Пока разбойники ломали скрыни и сундуки, лазили в подполы и подвалы, набивая мешки, Ладомир и Виста искали верховых лошадей. Но от дома к дому они находили только разломанные, окровавленные стойла, разбитые ясли и коновязи.

Судя по всему, кони рвались отсюда с не меньшей силой, чем люди, как будто город был охвачен пламенем пожара. Помимо лошадей ушли и другие домашние животные, начиная от коров и заканчивая собаками и кошками. Лишь стаи ворон и голубей рыскали по открытым домам, пожирая остатки человеческой пищи.

И только в конюшне посадника они с огромным облегчением обнаружили несколько хороших жеребцов со спутанными ногами. Если они и отличались некогда буйным нравом, но теперь, проведя пару беспокойных ночей, они буквально льнули к людям.

Пополнив запасы еды из погреба все того же посадника, они поторопились покинуть город. Едва выбравшись за ворота, Виста оглянулась на Лютого.

– Как не жаль мне расставаться с такими замечательными людьми, как вы, ребята, но… – Виста усмехнулась. – Думаю, прощаться не будем, чтобы не расплакаться.

– Подожди, – перебил ее Лютый и, повернувшись к витязю, сказал. – Мне кажется, нам по-прежнему нужно держаться вместе. За один дневной переход мы не выберемся отсюда, а без Лунного меча мы не переживем и ночи в лесу.

– Я не собираюсь ехать в компании с шайкой головорезов! – сердито воскликнула Виста. – Они прибьют нас при первом же удобном случае и смоются с твоим же, Ладомир, мечом.

– Окстись, сестренка, – возразил атаман. – Куда я попрусь с вашим мечом? Я и так из-за него потерял почти всех своих, да еще и угодил промеж ваших разборок с нечистью. Может я и разбойник, может и убийца, но ведь не самоубийца.

– Я не верю тебе, – ответила Виста. – Только последний дурень может доверять такому отпетому разбойнику, как ты. Ладомир, мы и так озираемся на каждый шаг, а с этими нам придется постоянно заглядывать за спину.

Ладомир молчал, покусывая губу.

– История повторяется, – неожиданно улыбнулся Лютый. – Теперь вы предлагаете нам отсроченную смерть.

– Око за око, – немедленно отозвалась Виста.

Лютый горько усмехнулся.

– Может тогда не стоило нас вообще спасать?

– Виста, – заговорил наконец Ладомир. – Мне кажется, нам не помешает пара-тройка острых клинков в умелых руках.

Виста полоснула по нему отточенным как бритва взглядом.

– Конечно, не помешает. Когда я лечила их, я тоже думала, что в этих лесах лишних клинков не бывает. Но я не уверена, что они, – она кивнула в сторону разбойников, – думают также. Эти, как ты говоришь, умелые руки могут обратиться против нас в любой миг.

– Ты, как всегда, права, – улыбнулся ей витязь и повернулся к Лютому. – Ну что же, думаю, вы можете остаться с нами, но при одном условии. Оружие ваше будет хранится на наших заводных и без разрешения вы не сможете его взять. Если вы согласны, мы едем вместе, до ближайшего города. Населенного людьми.

Атаман кивнул, не задумываясь.

– Мы согласны.

– Хорошо, – Ладомир вопросительно посмотрел на Висту, но она отвернулась с независимым видом.

– Что ж, – продолжил Ладомир. – Вы приняты в наш маленький отряд. Теперь было бы неплохо познакомиться. Уверен, что про нас вы знаете больше, чем мы сами, так что дело за вами.

Лютый кивнул и указал на здоровяка, с тяжелым взглядом исподлобья, заросшего до самых глаз бородой, в общем, по мнению Висты, с характерно разбойничьей мордой. Именно его она перевязывала вчера. Тогда она не верила, что ему удастся пережить ночь, однако, звериная жажда жизни вытащила его почти из самой могилы. И теперь, глядя на него, едва ли можно было сказать, что этот бугай намедни едва не помер.

– Это Корней. Он со мной уже пять лет. Бьется аки лютый зверь, но никогда не теряет голову, потому и живой до сих пор.

Затем Лютый ткнул во второго, худощавого парня, с постоянно бегающими глазами и навечно приклеенной улыбкой. Парень выглядел слишком бесшабашно и, по мнению Висты, от такого можно было ожидать чего угодно и когда угодно.

– А это Шатун. Боец отличный, но с головой у него не все в порядке, так что почему живой до сих пор – ума не приложу, – Лютый осклабился, а улыбка Шатуна сделалась вдвое шире.

– А меня когда-то звали Лютобором, а сейчас просто…

– Лютым, это мы уже знаем, – перебила его Виста.

Атаман развел руками.

– Как в воду зришь, сестренка, – улыбнулся он.

– У меня нет братьев, Лютый, так что, пожалуйста, называй меня по имени, – резко отозвалась Виста, окинув его пронизывающим до костей взглядом.

Такой же взгляд, помнил атаман, он увидел за мгновение до того, как меч Висты раскроил его кольчугу. Он хорошо понял ее и в знак примирения поднял ладони.

– Ладно, теперь слушайте меня внимательно, – стальным голосом сказал Ладомир. – Лютый, Корней и Шатун. Вы все трое – члены моего отряда. Это значит, что вы беспрекословно выполняете все мои и… ее приказы. В случае невыполнения… – он похлопал по рукояти меча. – Все понятно?

– Один вопрос, – задумчиво произнес Лютый. – Не знаю, правда, как бы это спросить…

В его глазах пряталась усмешка.

– Говори как есть, не тяни, – сдвинул брови Ладомир.

– Ну, если твой и ее приказ будут… э-э-э… разными… Чей приказ выполнять?

Если Лютый ставил себе целью озадачить Ладомира, он этого добился. Витязь замялся с ответом, но его выручила Виста.

– Дурацкий вопрос, Лютый, – процедила Виста. – Конечно, Ладомира. И впредь советую думать, прежде чем языком молоть!

Девушка бросила украдкой взгляд на Ладомира. Конечно, тот изо всех сил старался казаться невозмутимым, но девушка почувствовала, как его буквально распирает от гордости.

Что мне нравится в мужчинах, подумала Виста, так это их предсказуемость. Чуть-чуть масла в огонь тщеславия и вот, пожалуйста. Может и не стоило так, засомневалась она, возомнит еще невесть что?

2

Дорога из Быстрицы была хорошо знакома Ладомиру и Висте. Когда же показалась знакомая речушка, Ладомир с улыбкой покосился на Висту.

– Узнаешь?

– Шутка была дурацкая, – нахмурилась Виста.

– Может навестим нашего общего друга?

Не дожидась ответа, Ладомир свернул к берегу.

– Эй, какого еще друга?

– Сама знаешь какого.

Виста перехватила взгляд Лютого и, пожав плечами, направила лошадь к реке.

Добравшись до знакомой коряги, Ладомир спешился, снял с себя перевязи с оружием, и, вооружившись коротким боевым ножом, присел возле реки.

– Кажется, прошлый раз он прятался где-то здесь.

Ладомир захлопал по воде ладонями.

– Эй, ты! – заорал он. – Чудо из омута! Вылазь, разговор есть!

Рядом остановился Лютый.

– Осторожней, Ладомир, здесь довольно глубокое место. Ежели кто зацепит…

– Ничего, пускай цепляет, я и сам его вытащу. Эй, ты, пупырыш зеленый! Я знаю, что ты слышишь меня! Вылазь давай, твоя подружка заждалась! Поспеши, а то ведь долго купаться она не будет, поплещется и назад, – Ладомир покосился на Висту и та молча показала ему кулак. – Кончай дрыхнуть там, морда бородавчатая!

– Зачем он тебе? – поинтересовалась Виста. – Хочешь отомстить за ушибленный затылок?

– Хочу узнать про город, – отозвался витязь, – может что видел или слышал…

В глубине мелькнул темный силуэт, а затем оттуда стремительно вынырнул омутник. Он вылетел из воды на целую сажень, показавшись во всей своей красе, его зеленые лапы сомкнулись на витязе. Прежде чем Виста успела что-либо сделать, омутник утащил Ладомира в реку.

Вода забурлила и вспенилась, скрывая от людей развернувшуюся под водой схватку. На поверхности изредка появлялось лицо Ладомира, красное, с выпученными, как у самого омутника глазами. Витязь едва успевал с совершенно жутким всхлипом втягивать воздух, как его тут же влекли назад.

Виста встревоженно заметалась по берегу, готовясь ударить заклятием, но тут же раздумала – можно было зацепить Ладомира. Виста выругалась. Она не могла помочь ни мечом, ни магией, оставалось только наблюдать.

Но долго ждать не пришлось. С диким ревом над водой выметнулся витязь и вышвырнул на берег неподвижную тушу противника. Ругаясь, кашляя и отплевываясь, Ладомир вскарабкался на берег.

– Чтоб его демоны сожрали! Проклятье! Пришлось ведь ножом его пырнуть! До того скользкий был, гад! И цепкий, едва не утащил к себе в гости!

Тяжело дыша, Ладомир присел возле еще шевелящегося обитателя реки. Из раны на груди омутника обильно струилась кровь.

– Ты что же это, приятель, озверел? – потыкал в него пальцем витязь. – На своих стал бросаться?! Так ведь я и утопнуть мог.

– Мог… – слабеющим голосом забормотал омутник. – Жаль, не смог.

– Тебе вроде прошлый раз запретили нас трогать?

– Скоро вы все умрете! Вас раздавят как букашек! – омутник забулькал, то ли смеясь, то ли в предсмертной агонии, и вскоре издох.

– Вот и заводи дружбу с такими, – заметила Виста, бросив взгляд на Лютого.

– Сдох, гад, сдох и ничего не сказал, – расстроился Ладомир, зло сплюнул. – Столько возни и все впустую.

– Ладомир, можно я шкуру с него сниму? – спросил Лютый. – Я знаю места, где за нее неплохие деньги дадут.

– Я ее продырявил, – отмахнулся Ладомир.

– Это не беда. Конечно, цену сбавят, но все равно деньжат отвалят неплохих.

Ладомир покачал отрицательно головой.

– Нет, Лютый. Не зверь все-таки, хоть и гадина, но с мозгами. Не по людски будет.

– Что значит не по-людски? Это же нечисть.

– То и значит, что не по-людски.

Витязь ухватил омутника за хвост и, раскрутив как следует, закинул едва ли не на середину речки.

– Пусть свои хоронят, – буркнул Ладомир.

Словно услышав его, из глубины омута показалась огромная жабоподобная морда. Виста оцепенела. Она готова была спорить, что видит самого настоящего водяного! Это существо выглядело куда мощнее и опаснее омутника, а ведь она и омутника в свое время недооценила.

Она убрала руку с меча, он здесь не помощник, постаралась расслабиться, дабы закрепощенные мышцы не мешали течению магической силы.

– Это еще что за чудо-юдо? – пробормотал Лютый.

– Водяной, похоже, пожаловал, – спокойно заметил Ладомир.

В голове водяного захлюпало, забулькало, зажурчало и, наконец, откуда из ее недр полилась вполне человеческая речь. Сильно исковерканная, но все же понятная.

– Ты вернул тело моего глупого сына, – сказал водяной, сверля глазами Ладомира.

– Да, ты прав, он не отличался умом, – насмешливо ответил Ладомир.

– Жаль, что он не дождался своих братьев, иначе мы бы беседовали с тобой на речном дне. Но он всегда был нетерпелив. Но я поднялся не для того, чтобы обсуждать моих детей, я хотел бы…

Он замолк, похоже, подбирая нужные слова.

– Твой поступок необычен для человека. Чтобы не чувствовать себя хоть в чем-то обязанным тебе, я скажу тебе то, ради чего ты убил моего сына. Город погубила горгония, – очень медленно, словно против воли, выдавил из себя водяной. – А теперь прощай, человек, но помни, в следующий раз тебе так не повезет!

Водяной ушел под воду, всколыхнув всю поверхность омута.

– Главное – правильно задать вопрос, – пробормотал Лютый. – А там или ты сам ответ найдешь или он найдет тебя.

– Что еще за тварь такая – горгония? – осведомилась Виста, все еще с тревогой косясь на омут.

– Разное про нее говорят, – задумчиво проговорил Ладомир.

– Если верить всему, что говорят, – откликнулся Лютый, – лучше сидеть дома, на печи. По мне, так нет на свете твари ужаснее и опаснее, чем человек.

– Вот это точно, – глядя ему в глаза сказала Виста. – Человек может выследить и обмануть любого.

Их взгляды столкнулись. Первым отвернулся Лютый, уж очень хорошо в его памяти отпечатался образ рассеченной надвое кольчуги. А Виста довольно усмехнулась.

– Ты права, – согласился Ладомир. – Но горгонии нет нужды выслеживать кого-либо. Никто из людей и животных не в силах противиться ее Зову.

– Ты хочешь сказать, что это Зов горгонии вытащил всех людей из города? И увлек к ней в пасть? – глаза Висты округлились.

– Думаю, до нее дошло не так уж много. Большая часть наверняка погибла по дороге, в лесу всегда полно голодных.

– Тогда нам нужно торопиться, – забеспокоилась Виста. – Я не хочу оказаться поблизости от этой твари. Тем более, что та толстая жаба, которую ты назвал водяным, открыто объявила нам войну.

Витязь кивнул.

– Объявила, ничего не скажешь. Но война началась еще вчера ночью, – он прищурился на полуденное солнце. – Даже если загоним лошадей, мы не успеем попасть в город до захода, нам снова придется ночевать в лесу.

– Мы должны успеть, Ладомир, – тихо сказала Виста. – Второй ночи в лесу мы можем не пережить.

– Почему? – удивился Ладомир. – А как же магический круг? Или ты опять израсходовала запас магической силы?

Во взгляде витязя появилась обеспокоенность, но Виста отрицательно покачала головой.

– Дело не во мне. Магический круг останавливает нечисть, но вряд ли он остановит нас, если мы услышим зов горгонии. Но даже если не эта тварь, то могут прийти и другие, такие же опасные, которых круг не остановит. Первая ночь – это всегда разведка. А теперь, изучив наши возможности, нагрянут основные силы. И тогда нас не спасет даже твой Лунный меч. Нас просто завалят телами.

– Единственное, что мы можем – это добраться до «Одинокого волка».

– Не самое лучшее место в нашем положении, – вздохнула Виста.

– «Одинокий волк»? – встрял в разговор Лютый. – Ну почему же, хорошее место, отличная еда. Хозяин – мужик смелый, не боится ни людей, ни зверей. Думаю, у него как раз вполне можно пересидеть ночь.

– Что ж, выбора у нас нет, – задумчиво сказал Ладомир, окинул взглядом тяжелые сумки своих новых попутчиков, набитые награбленным в городе золотом, и добавил. – Нам придется гнать лошадей, так что вам придется расстаться с этим.

Лишь на одно мгновение лоб Лютого изрезали складки. Появились и поспешно разгладились.

– Вы плохо слышали?! – проревел он на своих замешкавшихся людей. – Я сам отрублю вам ваши дурьи головы, если вы и дальше будете так медлить!

3

Смеркалось. Солнце давно уже исчезло где-то за лесом, небо потемнело, и сквозь мелькающие над головами ветки проклюнулись первые звезды.

Почуяв невесть что, лошади рванули вперед, будто у них выросли крылья. Оглянувшись, Ладомир не увидел ничего, хотя на одно мгновение показалось, что среди темнеющих зарослей мелькнули желтые глаза.

Витязь повернулся и едва успел нырнуть под низко нависшей тяжелой веткой. Ладомир удивленно качнул головой – он готов был поклясться, что никогда раньше не видел этого дерева, столь близко подобравшегося к дороге. А может то было не дерево, может это леший распростер над дорогой свои загребущие лапы?

Ночь надвигалась стремительно, словно спешила застать людей в пути, настигнуть их здесь, в лесу, и растворить в своих прохладных объятиях без следа.

До «Одинокого волка» оставалось не больше десяти верст, но и силы были на исходе. Вначале, не выдержав бешеной скачки, пали заводные. А сейчас Ладомир чуял, как хрипит под ним боевой конь, захлебываясь пеной.

Всхрапнув напоследок, жеребец резко пошел вниз, увлекая за собой седока. Ладомир успел вытащить из стремян ноги, вовремя спешился и легко перешел на бег.

Скакавшая впереди Виста обернулась, но витязь лишь зло отмахнулся. Мечи больно лупили его по спине и бедрам, мешая бежать, но он быстро нагнал девушку и дальше побежал рядом, придерживаясь за ее стремя.

Вскоре захрипела лошадь под Лютым, почти столь же тяжелым, как и витязь. Прыгай, хотел крикнуть Ладомир, но лошадь уже падала. Атаман еле-еле успел соскочить с седла, но ловкости Ладомира ему уже не хватило. Сделав несколько неуклюжих шагов, он споткнулся и тяжело плюхнулся на землю.

Трое всадников начали останавливаться, поворачивать и витязь тогда рявкнул во всю мощь легких:

– Назад, дурачье! То есть вперед! Я сам его вытащу!

Разбойники рванули поводья, разворачивая лошадей. Виста замерла, глядя на витязя, и тогда он заорал в ярости:

– Вперед, дура! Я же сказал! Вперед!

Замысловато выругавшись, Виста ринулась вслед за разбойниками.

Оглушенный падением, Лютый все еще копошился в дорожной пыли, пытаясь подняться, но Ладомир не торопился на помощь. Его внимание привлек шорох в кустах.

Ладомир выхватил Лунный меч и завертел им над головой. В кустах тотчас затрещало, зарычало, кто-то отчаянно ломился назад, не разбирая пути, и витязь довольно улыбнулся. Представил, как мужественно он сейчас выглядит, как красиво двуручный меч рассекает ночной воздух, прислушался к этому приятному звуку…

– Красота – страшная сила, Ладомир, – донесся хриплый голос Лютого.

Витязь улыбнулся еще шире и нехотя остановил стальной вихрь.

– Ты правда так думаешь, Лютый?

– Нет, я так не думаю, – вздохнул атаман, кивнул в сторону кустов. – Зато вот они разбежались.

– Кости целы?

– Да, давай-ка поторопимся, – Лютый уже стоял на ногах. – У меня же никакого оружия нет. Пугнуть – и то нечем.

Они бросились бежать, и тотчас сзади замелькали черные тени. Волки, если это были волки, двигались почти бесшумно. Ни воя, ни рычания, только шуршали листья, да хрустели ветки под лапами.

Ладомир и Лютый ускорили бег, им даже показалось, что они оторвались, но за ближайшим поворотом их уже ждали. Огромный матерый волк стоял посреди дороги, расставив ноги и низко наклонив голову.

Заметив, что Лютый замедляется, Ладомир рявкнул:

– Вперед!

Волк склонил голову еще ниже, коротко, предупреждающе рыкнул, дескать, не рыпайтесь.

– Вот здоровая тварь! От одного вида меча не побежит! – выкрикнул на ходу Лютый.

– Сейчас проверим, – нахмурившись, пробормотал Ладомир. – Сбавь на шаг! Я его возьму.

Взгляд витязя потяжелел, ударил в волка с такой силой, словно хотел сдвинуть с места. Правая рука поползла к поясу, и волк зарычал, заметив блеснувшее лезвие. Затем припал к земле и оскалился.

Лютому показалось, будто взгляд волка заметался между ножом и глазами Ладомира, заметался, точно не зная, на чем остановиться. И только когда до него оставалось несколько шагов, волк, недовольно ворча, уступил дорогу.

– Мерзкая тварь, – выдохнул Лютый, догоняя Ладомира. – Думал, не уйдет.

– А куда ему торопиться? – ответил витязь. – Он чересчур оторвался от своих, сейчас дождется, а там уж разговор другой будет.

Лютый оглянулся и с ужасом обнаружил, что на дороге маячит уже не один темный силуэт, а два. А еще через мгновение появился третий, четвертый… Лютый отвернулся и сосредоточился на беге.

 

Глава пятнадцатая

1

Было уже довольно темно, когда ворота «Одинокого волка» сотряслись от мощных ударов.

– Хозяин! – ревел мужской голос, перекрывая грохот ударов. – Открывай ворота своим спасителям-благодетелям! А то вышибу их к черту!

Трещавшие ворота подтверждали правдивость его угроз, и Варга поспешил к воротам, раздумывая, не спустить ли собак. И тут он вспомнил владельца этого голоса.

В промежутках между сильными ударами чуткое ухо хозяина расслышало дробь более слабых. Похоже, кроме доблестного витязя в корчму спешило попасть еще несколько человек и все они истово, не жалея кулаков, лупили в ворота.

– Иду, иду! – крикнул он. – Только оставьте ворота в покое!

Он хотел было добавить еще пару слов покрепче, но, услышав знакомые звуки со стороны леса, только улыбнулся. Не зря люди торопились попасть за крепкие стены корчмы, ох как не зря.

Единственный, кто не ломился в ворота был Лютый. Обессилено привалившись к забору, он медленно сползал на землю. Дыхание восстанавливалось очень медленно и Лютый вновь с завистью посмотрел на витязя, который вроде бы и не запыхался.

А затем из темноты вынырнула цепочка желтых глаз.

– Ладомир, – прошипел Лютый.

– Виста, оружие, – тихо скомандовал витязь, не сводя глаз с приближающихся зверей.

Он выдвинулся вперед, готовясь принять на себя первый удар и прикрыть безоружных. Виста торопливо сорвала с лошади сверток с разбойничьими мечами, кинула его Шатуну, и шагнула вслед за витязем.

Сзади загремел засов, скрипнула калитка, и тотчас в воздух взвилась огромная черная тень. Ладомир ударил, но волк невероятным образом извернулся, и меч рассек пустоту. Волк рухнул на все четыре лапы, но, вместо того, чтобы наброситься на витязя, припал брюхом к земле и жалобно заскулил.

Ладомир уронил челюсть от удивления и медленно опустил меч. Матерый, черный как смоль волчище, повизгивая как провинившийся щенок, обогнул Ладомира и пополз куда-то в сторону. Ладомир оглянулся и, разглядев фигуру хозяина, усмехнулся.

Присев на корточки, Варга потрепал загривок волка. Из горла хозяина вырвалось приглушенное рычание, и Ладомир поразился, заметив странным образом изменившееся лицо Варги. Показалось, что не теряя человеческой формы, оно на какие-то доли мгновения потеряло человеческую сущность, словно изнутри попыталось выглянуть нечто нечеловеческое… Впрочем, Ладомир пожал плечами, может это была игра причудливых теней от светильника?

Волк подскочил на месте и быстро растворился в темноте, уведя за собой всю стаю.

– Ну что? Так и будете на пороге стоять? – пробурчал Варга. – Сначала двери ломают, а потом стоят, глазами хлопают. Чего, спрашивается, ломали?

Корчма встретила людей уютным теплом и запахами, заставившими желудки откликнуться радостным урчанием.

– А где народ? – Ладомир обвел подозрительным взглядом все помещение.

– Известно где, – спокойно ответил хозяин. – В городе, за каменными стенами. Времена, сами знаете, какие. А у меня только опоздавшие.

– Ну и где же твои опоздавшие? – продолжил допытываться Ладомир.

– Как это где, спят давно, – вскинул мохнатые брови Варга. – Полночь ведь на дворе.

Он успевал не только говорить, но и накрывать на стол, отлично понимая, что сытный ужин – лучшее средство от подозрительности. И действительно, едва перед носом витязя оказалось источающее одуряющий аромат жаркое, как вертевшиеся на языке вопросы куда-то подевались, и он яростно набросился на еду.

Не отставали от него и остальные. Но, стоило хозяину удалиться от стола, как Лютый немедленно подвинулся к витязю и стал шептать на ухо:

– Никогда не замечал раньше, что у хозяина такие трогательные отношения с волками. Мне это не нравится. Что он за тварь, этот корчмарь?

– А ты еще не понял? – усмехнулся витязь.

– Вот как? – Лютый нахмурился. – Кажется, понимаю. С волками дружбу водить может или колдун, или оборотень. Однако, колдуна в роли хозяина корчмы я себе представить не могу. А вот оборотня…

Ладомир только кивнул в ответ, и невозмутимо продолжил ужин. А разбойники продолжали обеспокоено ерзать и переглядываться.

– А ведь я три года хаживал сюда, ночевал, и ни одного подозрения. Хитер, вражина, – ворчал Лютый. – А ты, Ладомир, получается, знал? Так какого же мы рожна тогда, из огня да в полымя?

– Я полагаю, – откликнулась Виста, – что лучше иметь дело с одним оборотнем, чем с полчищами лесной нечисти.

– Так-то оно так, – согласился Лютый. – Но скажи-ка, милая, ты когда-нибудь схватывалась с оборотнем? Нет? Я так и думал. Будь иначе, вы предпочли бы ночевать в лесу.

– Лютый, не надо нас пугать, – резко сказала Виста. – Мы не на прогулку вышли. И навидались уже всякой нечисти. Кроме того, этот оборотень у нас в долгу – мы спасли его от смерти.

Глаза Лютого распахнулись от удивления, а затем он расхохотался.

– От смерти? Оборотня? Но даже если так, вы думаете, это остановит его? Весь лес хочет сожрать вас с потрохами, а вы думаете, что оборотень останется в стороне?

– Нет, мы не такие дурни, чтобы доверяться нечисти. Но повторяю, один оборотень это меньше, чем два или три, или четыре упыря.

– Да-да, конечно, столь доблестных воинов нельзя напугать каким-то оборотнем. Но я хотел бы рассказать кое-что… Шатун, ты помнишь Кривого?

– Кривого? Ну, кто же его не помнит, – Шатун ухмыльнулся. – Тот еще был атаман. Люди сказывали, погиб он, лет пять назад, где-то в лесах муромских. А еще сказывали, что вроде как его оборотень задрал. Но это врут, поди.

– Да нет, брат. Люди верно сказывали, – мрачно сказал Лютый и быстрым движением опрокинул в себя кубок с вином. – Я сам видел.

Шатун и Корней удивленно воззрились на атамана так, будто видели его впервые.

– Видел? Что ж ты не разу даже не заикнулся об этом?

– А что тут рассказывать, я остался жив только потому, что вовремя струсил, – Лютый горько усмехнулся. – Но интересно в той давней истории другое – Кривого разорвал оборотень, который несколько лет был известен, как хозяин корчмы «Волчья голова».

– Любопытно, – откликнулся Ладомир. – Если, конечно, ты не придумал эту историю прямо сейчас.

Лютый покачал головой.

– Зачем мне придумывать? Я просто хочу жить, и мне не нравится ваше благодушие. В тот день, в корчме «Волчья голова» было три десятка вооруженных мужчин. Это были отъявленные головорезы, много лет не расстававшиеся с оружием. Среди них был я и несколько моих парней. Мы спокойно отдыхали, когда в корчму ворвался Кривой. Не знаю, что он там не поделил с корчмарем, но они сцепились прямо в харчевне. А когда на глазах у всех хозяин оборотился матерым волчищем и порвал Кривого в клочья… – Лютый запнулся. – На него набросились все. Но наши клинки не причиняли ему вреда! Раны на его теле заживали прямо на глазах! А он метался по корчме и с каждым его прыжком одним человеком становилось меньше. Когда людей осталось меньше дюжины, я бежал оттуда, и меня трясло от ужаса. А утром я и оставшиеся в живых люди Кривого, которым повезло заночевать в других местах, подожгли корчму. Хозяина, понятное дело, уже и след простыл. С тех пор я не слышал о нем ничего.

– Так ты подозреваешь, что это тот самый… – начал было Шатун, но Лютый оборвал его.

– Не знаю я! Человеком тот был другим, более крупным, более мощным. Но если он умеет менять личину человека на волчью, почему бы не сменить одну человечью на другую?

– Даже если ты рассказал правду, ты забыл, что у нас есть чем его встретить, – витязь хлопнул по рукояти Лунного клинка.

– У вас – есть! Но ведь мы будем ночевать раздельно, не так ли?

– Это понятно, – сказала Виста. – Мне-то жизнь еще не надоела.

– Ну вот, – вздохнул Лютый. – А у нас даже простых мечей нет.

– Ну, положим, мечи я вам оставлю, – сказал Ладомир. – Конечно, оборотня они не остановят, но хоть задержат на какое-то время, а там и мы подоспеем.

Лютый вымученно улыбнулся, и Ладомир виновато отвел глаза. И вдруг он вспомнил кое о чем, вспомнил и быстро повернулся к девушке, однако сказать ничего не успел. Виста, сосредоточенно ковырявшаяся в своей тарелке, поняла его без слов.

– И нечего на меня так смотреть, – прошипела она. – Ты что, серьезно думаешь, что я отдам свой волшебный нож? И кому? Каким-то головорезам с большой дороги?

Ладомир, не ожидавший такого резкого отпора, виновато развел руками.

– А я? А обо мне ты подумал? – сердито продолжала девушка. – Ты же видел, что мой меч не очень хорош, а этот нож нас частенько выручал. А теперь ты предлагаешь отдать его? С чем же я останусь? С тобой и твоим Лунным мечом? Теперь, значит, без тебя я и шагу ступить не смогу? В кусты – тоже под твоей охраной?

Виста подскочила и неожиданно, как для себя, так и для других, выхватила злосчастный нож и с силой воткнула его в столешницу. Потом махнула рукой хозяину.

– Идем, я хочу выбрать нам комнаты получше!

Она гордо удалилась, всем своим видом выказывая крайнее возмущение.

2

Острое предчувствие беды кольнуло в сердце и Виста схватилась за меч. Обострившиеся чувства тотчас раскинулись, подобно рыбачьей сети, но улова не принесли. Обычная летняя ночь. Жаркая, по обыкновению.

Так может, это от жары? Они ведь с Ладомиром легли в одежде, да еще и ставни затворили. Виста скосила глаза – вон и витязь ворочается, мокрый весь.

Но откуда взялся этот липкий и необъяснимый страх?

Впрочем, так ли уж необъяснимый? Нечто похожее она уже испытала. Недавно. Когда поднялась на второй поверх и оказалось, что выбирать комнаты было не из чего. Смущенно улыбаясь, хозяин показал лишь две свободных комнаты. Виста недоверчиво заглянула Варге в глаза и…

На нее как будто накатило наваждение. Белесый оскал клыков, блеск голодных глаз, и обезумевшие от страха люди, вот что она увидела.

Был ли это всего лишь страх, оставшийся после того случая, когда корчмарь на ее глазах рвал на части разбойников? Или же это было их будущее? Виста не знала ответа.

Комнаты ей не понравились. Первая была довольно просторная, с тремя кроватями, но во второй оказалась лишь одна-единственная, хотя и рассчитанная явно на двух человек.

Висту, впрочем, тревожила не предстоящая ночь в одной постели с витязем, нет, ее испугало другое. Странное совпадение нужных им и оказавшихся в наличии мест. Это выглядело подозрительно и Виста не поленилась облазить обе комнаты в поисках скрытых лазов или ловушек, но все было тщетно. Или их не было, или… Или для их обнаружения требовалось куда больше времени.

Однако после многочасовой бешеной скачки у Висты не осталось ни времени, ни сил. Ничего другого не оставалось, как ложиться спать, положившись на удачу и свой чуткий сон…

Взволнованный ночлегом в одной комнате с Вистой, Ладомир долго не мог заснуть. Он ворочался на своей половине, старательно избегая случайного прикосновения, и девушка была вынуждена сдвинуться к самому краю, чтобы витязю проще было вертеться…

Лязг прогремел в ночи подобно грому, но Виста не дрогнула, уже готовая ко всему. Рука только крепче стиснула рукоять меча.

– Где это? – прошептал насторожившийся Ладомир.

– Внизу!

Лязг ушел, оставив взамен легкий и равномерный скрип.

– Что происходит?

Ладомир начал приподниматься, и в тот же миг кровать раскололась надвое, распахнувшись словно двустворчатая дверь.

Свободная рука Висты впилась в край кровати и она повисла в воздухе, с ужасом ощущая прохладный ветерок, повеявший снизу.

Витязю повезло меньше. В отличии от Висты его меч стоял у стены, рядом с кроватью. Поэтому когда его правая рука сомкнулась на оружии, левой оставалось лишь безуспешно хватать воздух.

Уже падая, Ладомир успел зацепиться за что-то, но, услышав сдавленный крик Висты, сообразил, что ухватил ее лодыжку. Ладомир содрогнулся, представив, что мог увлечь ее вместе с собой, и разжал пальцы.

– Нет! – взвизгнула Виста, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь в чернеющем провале. – Ладомир!

Она могла еще выбраться. Более того, она должна была это сделать. Ведь от них зависит судьба князя, а значит – всей страны! В памяти всплыл Белояр, его тяжелый, медвежий взгляд, вспомнился огромный волосатый кулак Волчьего Хвоста, которым воевода тряс у нее перед глазами.

Она скривилась в усмешке. Ну уж нет! Это не ее страна, это не ее князь, и она никому ничего не должна!

Кроме Ладомира.

Чихать она хотела на князя, волхва и воеводу! Если кто и вынудил ее отправиться на поиски Владимира, так это Ладомир. И если он сейчас уже там, внизу… Даже если он уже мертв… Она должна быть с ним!

3

Напуганные рассказом атамана, разбойники спали, не раздеваясь, в обнимку с оружием. Услышав за стенами приглушенный шум и крик, они проснулись разом, как по команде. Тут же поднялись, напряженно вслушиваясь, но корчму уже объяла тишина.

– Кажется, начинается, – процедил Лютый, нервно ощупывая чародейский нож.

– Так вроде бы закончилось, – тихо заметил Корней.

– Даже не надейся, – отрезал Лютый.

– Думаешь, оборотень? – спросил Шатун, по-прежнему улыбаясь.

– Даже не пытайтесь его убить, – распорядился Лютый. – Будем пробиваться к Ладомиру.

– А если он уже оттуда?

– Вряд ли. Богатыря одолеть, это не пару разбойников завалить.

Но не успели они сделать и шагу, как мощный удар вышиб дверь, сломав засов и вырвав петли. На пороге выросла огромная, косматая фигура оборотня. Пара горевших свечей безуспешно пыталась разогнать мрак и потому бродившие по комнате тени превращали его в какое-то жуткое чудовище, с невероятно длинными клыками и когтями.

– Спокойно, – сказал Лютый, заметив, как перекосились лица его людей. – Это всего лишь оборотень. Самый обыкновенный оборотень. Волк – переросток.

Твердый и уверенный голос атамана действовал успокаивающе, хотя разбойники прекрасно понимали, что волк и оборотень далеко не одно и то же. Зверь, стоявший перед ними, лишь отдаленно напоминал волка, ибо не бывает волков величиной с теленка.

Выстроившись в ряд, разбойники медленно отступили.

– А засов-то гнилой оказался, – заметил Шатун.

– Кормчарь предусмотрительный, гад, – откликнулся Корней.

– Вижу, вам уже легче, парни, – улыбнулся Лютый. – Делаем так, я отвлекаю, а вы – бегом к Ладомиру.

Разбойники переглянулись, и Лютый рявкнул:

– Поняли меня?!

Они одновременно кивнули, и тогда Лютый шагнул к оборотню.

– Ну что, дружок, так и будешь мяться у входа? – спросил Лютый, мелкими шажками подбираясь к нему. – Давай уж, коли пришел, покажи, на что способен. Или за пятнадцать лет, что мы не виделись, ты успел зарасти жирком? Судя по твоей толстой морде, у тебя было время отъесться. Небось теперь, с таким-то брюхом не попрыгаешь, как в прошлый раз, а? Ну, давай-давай, не томи душу.

Зверь опустил голову, исподлобья следя за приближающимся человеком. Или за его рукой, в которой тускло поблескивал нож?

– Не боись, теперь я не убегу, – продолжал атаман. – Теперь все будет по другому.

Шатун и Корней так и не поняли, кто начал атаку первым. Показалось, что оборотень и Лютый одновременно прыгнули навстречу друг другу, а затем прянули в разные стороны. Зверь страшно взвыл и бросившиеся к выходу разбойники поняли, что первая стычка осталась за человеком.

Глядя, как расползается по морде оборотня рваная, дымящаяся рана, Лютый удовлетворенно хмыкнул и вытер со лба пот. Ловкий нырок под смертоносные когти и стремительная атака – все произошло в один миг, но этот миг потребовал огромного напряжения всех его сил. Весь его опыт, все его воинское умение слились в один-единственный точный удар. Но Лютый устал так, будто полдня махал мечом.

Пот ручьем заливал лицо, дрожали ноги, и Лютый едва удержался от того, чтобы не присесть на край кровати. Вздумай оборотень напасть, атаман не смог бы и пальцем шевельнуть.

Но оборотню тоже пришлось несладко. Зачарованное лезвие нанесло ему страшную рану, которая непрерывно увеличивалась, причиняя сильную боль и грозя сжечь зверя.

Лютый хорошо запомнил, как быстро сгорали и обугливались даже легко раненые мечом Ладомира твари. Если этот нож обладает схожей магией, то оборотень сейчас умрет. Конечно, следовало бы добить его, но Лютый не мог двинуться с места. Усталость навалилась на него с такой силой, что сделай он шаг – рухнет как подкошенный.

Вот так они и застыли напротив друг друга – шатающийся атаман и раненый оборотень, изо всех сил пытавшийся остановить разрушительные чары ножа.

Лютому показалось, что прошло столетие, прежде чем Шатун и Корней вернулись в комнату.

– Атаман, надо добить его, – Шатун стал осторожно подбираться к оборотню сзади.

– Где Ладомир? – спросил Лютый, наблюдая за Шатуном, готовящимся отрубить зверю голову.

Лютый не стал останавливать Шатуна. Убить не убьет, но хотя бы покалечит, а значит отнимет часть сил, которые оборотень бросил на исцеление.

– У него тихо, – сообщил Корней. – По-моему там никого нет.

Лютый нахмурился, заметив что нанесенная оборотню рана больше не дымится. Да и размеры ее, вроде, не меняются…

– Назад, Шатун! – вместо крика из горла атамана раздался лишь хрип.

Шатун бросил на Лютого тревожный взгляд, и в тот же миг оборотень прыгнул. Застигнутый врасплох разбойник не успел ни увернуться, ни ударить. Клыки зверя сжались, и из горла брызнула кровь.

Корней с ревом бросился на выручку товарища, но налетевший атаман буквально вышвырнул его в коридор.

– Ему не поможешь! К Ладомиру, быстро! Ломай дверь!

А сам Лютый застыл на пороге, неотрывно следя за оборотнем. Зверь повернул к человеку окровавленную морду и оскалился.

– Смеешься, скотина?! Ну, ничего-ничего, посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я исполосую тебя этим ножом вдоль и поперек!

За спиной атамана раздался грохот выламываемой двери, а затем проклятия Корнея.

– Атаман!

В голосе Корнея слышался неприкрытый страх и Лютый стремглав метнулся в соседнюю. И тут же застыл, глядя на разверзнувшуюся дыру и болтающиеся половинки кровати. Противный холодок змеей пробежал по затылку.

– Куда же это они? – растерянно спросил Корней. – А как же мы? Что же теперь делать?

Он перевел взгляд на Лютого. Тот зло усмехнулся.

– Выбирать. Тебе что больше нравится – смерть на кольях или на зубах?

– Кольях? Почему ты думаешь, что там колья?

– Хочешь проверить? Давай.

Из коридора послышались тяжелые шаги и Лютый обернулся, ощущая неожиданный прилив сил.

– А вот и наш друг, – Лютый кинул Корнею волшебный нож. – Возьми! Я постараюсь отвлечь, а ты – бей. И сразу же уходи.

Корней еще что-то бормотал в ответ, а Лютый уже крался навстречу зверю, вынимая меч. Оборотень прыгнул и вновь его целью оказался не Лютый.

Мощное тело оборотня пронеслось над головой атамана. Лютый подпрыгнул, полоснув мечом по брюху, но оборотень даже не дернулся. Он уже падал на Корнея.

Разбойник успел выставить волшебный нож и лезвие с шипением погрузилось в оборотня. Зарычав от боли и ярости, оборотень подмял под себя Корнея и потянулся к его горлу.

Оставив нож в теле оборотня, Корней двумя руками вцепился в его толстую шею. Перед лицом разбойника клацнули клыки, но Корней держался, напрягая все свои силы.

Лютый с криком метнулся к зверю, нанес несколько ударов, но клинок лишь бессильно скользил по его жесткой шкуре. Заметив как сгибаются под чудовищным напором руки Корнея, Лютый вцепился в звериную морду, взревел, пытаясь сбросить оборотня с товарища, но тяжелая, будто выкованная из железа туша едва шелохнулась.

Корней застонал от напряжения, с ужасом глядя как приближается мало-помалу оскаленная пасть. А потом разбойник вдруг понял, что ему больше не выдержать. В ту же секунду челюсти сомкнулись на его шее.

Но Варга ненадолго пережил Корнея. Задавшись целью убить разбойника, оборотень оставил без внимания чародейский нож и тот сделал свое дело. Оборотень окутался густым, вонючим дымом, стал обугливаться и очень скоро от него осталась только кучка пепла и оплавленный стальной обломок, в котором Лютый с трудом опознал волшебный нож.

4

Внизу Висту ждала вода. Холодная, даже ледяная, но – всего лишь вода. Самая обыкновенная. Стремительный полет по подземному тоннелю закончился не менее стремительным нырком в глубину какого-то водоема.

Чья-то рука с силой выдернула девушку на поверхность, и Виста едва не вскрикнула от радости. Ладомир был живой и невредимый.

– Где мы? – выдохнула Виста.

Сквозь царивший здесь кромешный мрак Виста с трудом разглядела подземный грот, посреди которого и располагалось озерцо, в которое они угодили.

Рассмотрев невдалеке чернеющую кромку берега, Виста махнула в его сторону рукой.

– Быс…

Договорить она не смогла. От холода перехватило дыхание, и Виста с ужасом ощутила, как цепенеют мышцы, и как ее тело будто бы растворяется в воде, теряя всякую чувствительность.

Она попыталась применить какое-нибудь заклятие для согрева, но мысли почему-то ускользали, расползаясь сонными и ленивыми мухами.

Отобрав у нее меч, Ладомир сгреб Висту за шиворот и, подгребая одной рукой, поплыл к берегу.

– Я сама, – хотела она сказать, но стучавшие зубы превратили ее слова в бессмысленный набор звуков.

Выбравшись на берег, Ладомир бережно положил Висту на землю. Сбросил с плеча перевязи с мечами и быстро огляделся, надеясь найти хоть что-то на растопку, но грот заполняли лишь камни. Ни деревца, ни кустика, ничего.

Ладомир тяжело вздохнул и, ничего не говоря, стал раздевать Висту.

– Какого демона… – и вновь она не смогла ни сказать, ни даже толком подумать, а уж о том, чтобы дать витязю по рукам, а лучше по морде можно было только мечтать.

Раздев Висту донага, витязь быстро растер ее с головы до пят. Виста лежала безмолвно и беспомощно. У нее не осталось сил не только на то, чтобы сопротивляться, она и смутиться-то уже не могла. Сейчас ей было все равно.

И еще очень хотелось спать. Но как раз этого Ладомир ей и не дозволял, звонкими пощечинами возвращая в сознание, едва она закрывала глаза.

А потом к ней вернулись чувства. И она с превеликой радостью возблагодарила богов за то, что в гроте стояла тьма. И не только потому, что она лежала голая, но и потому что ее лицо сейчас – она знала точно – было залито красным.

– Тебе лучше? – спросил витязь.

Она хмуро кивнула, раздумывая – дать ли ему в морду или поблагодарить?..

– Тогда с помощью своей магии разведи огонь, надо подсушить одежду, сможешь?

Виста мысленно перебрала имеющиеся заклятия. Сотворить такой же мощный столб огня, как в тот раз, уже не выйдет, вещицу ту она уже израсходовала. Можно, конечно, и своими силами, но надолго ее не хватит. Впрочем, для того, чтобы подсушиться много огня не надо.

– Да, я могу.

– Вот и начинай колдовать, а я пока выжму одежду.

Виста проговорила нужные слова, развела ладони и промеж них тотчас вспыхнул огненный шар. Затем она убрала руки, шар заколыхался, но остался висеть в воздухе.

– С тобой не пропадешь, – восхищенно заметил витязь, выжимая одежду Висты. – И долго он так?

– Нет, но на просушку должно хватить.

Ладомир разложил возле огня ее одежду.

– Ближе к огню давай, – буркнул он, заметив как Виста смущенно отодвигается от огненного шара. – Не бойся, я не смотрю.

Он отвернулся, и стал разглядывать огромные валуны, загромождавшие грот.

– А ты что же? – спросила Виста. – Не будешь?

– Нет. На мне и так уже почти все высохло. Мы тут привычные к холоду, не то что на вашем юге.

Ладомир озадаченно поскреб затылок. Надо бы было осмотреть весь грот, но лазить в такой темноте по этим камням…

– Мы в ловушке? – спросила Виста.

– Возможно. Чтобы просто убить, достаточно было понатыкать здесь колья, ан нет. Постелили мягко. Ладно, ты посиди пока, а я вокруг похожу.

Как Ладомир и ожидал, это оказалось нелегко. Чтобы не угодить в какую-нибудь расщелину и не сломать ногу, витязь двигался очень медленно и предельно осмотрительно.

Когда под ногами хрустнуло, Ладомир замер и почему-то сразу подумал, что это человеческие кости. Да и чему тут еще хрустеть-то? Вопрос другой – умер ли несчастный от голода или его убили?

Ладомир внимательно осмотрел останки, но нащупал лишь фрагменты костей, лежавшие в куче то ли песка, то ли порошка. Может и не человек вовсе…

Витязь внимательно поискал еще что-нибудь, но безуспешно – ни одежды, ни оружия, ни доспехов.

С другой стороны, откуда им здесь взяться? В отличие от таких пуганых зайцев, как они с Вистой, народ обычно ложится спать в чем мать родила.

Когда Ладомир вернулся, Виста уже одевалась и приветливо помахала ему рукой.

– Что-нибудь нашел? – спросила она.

Витязь молча поднес к огню горсть найденного порошка. Он имел светло-серый цвет и ничуть не напоминал пепел.

– Что это? -

– Если бы знать.

Ладомир выбросил порошок и перевел взгляд на озерцо.

– В такой темноте мы можем ходить среди этих завалов сутками, но так ничего и не найти, – сказал он. – Думаю, надо бы сначала поискать в этом озере. Возможно, тут найдется подводный проход к реке.

– Эй, ты хочешь, чтобы я снова замерзла? – нахмурилась Виста. – Или ты решил снова меня раздеть, полапать…

Он бросил на нее тяжелый взгляд, и Виста замолчала, ощутив, что несет несусветную чушь.

– На берегу мы скорее ноги переломаем, – сказал он. – А эта вода обязательно должна соединяться с речкой.

– Почему ты так уверен?

Ладомир пожал плечами.

– Я уверен, что надо проверить наиболее доступный путь, а потом перейти к более сложному.

Виста не успел ни возразить, ни согласиться. Среди валунов раздались чьи-то шаги, и Ладомир с Вистой прянули в стороны, ощетинившись мечами.

5

Но глазам предстало вовсе не чудище. Из-за камней вышла девушка. Маленького роста, с копной густых и длинных, до колен, волос.

Догоравший шар еще давал немного света и Ладомир сразу же увидел, что незнакомка была невероятно красива.

Девушка робко приблизилась, испуганно и одновременно с надеждой приглядываясь к ним. Ладомир смущенно закашлял и решительно воткнул клинок в землю. Девушка приветливо помахала рукой и улыбнулась, вызвав у витязя ответную улыбку.

Виста убрала свой меч значительно позже. Не нравилась ей эта красотка, ох, как не нравилась! И дело было не в том, что она строила глазки витязю. И не в том, что Ладомир тупо лыбился на нее и чуть не слюной истекал. Дело было в том, что таким девушкам просто неоткуда было здесь взяться!

– Ох, я так рада, что нашла здесь хоть одну живую душу! – воскликнула незнакомка.

Виста приподняла бровь. Она сказала – одну?..

– И вдвойне рада встретить столь могучего богатыря, – продолжала щебетать девушка.

Она посмотрела на Ладомира таким восхищенным взглядом, что тот невольно выпятил грудь, подбоченился.

– А ты давно здесь? – холодно спросила Виста, ее колючий взгляд пронзил незнакомку насквозь.

– Не знаю, – погрустнела девушка. – Здесь так темно. Если бы вы не зажгли огонь, я бы никогда вас не нашла. У вас есть что-нибудь из еды, я страшно проголодалась.

– К сожалению, нет, – Ладомир прокашлялся. – Должен признать – коварство корчмаря застало нас врасплох. Мы едва смогли прихватить оружие, какая уж там еда. Но я обещаю, что мы обязательно выберемся отсюда. А ежели какая нечисть сунется, будь спокойна, мы тебя защитим.

– А здесь есть нечисть? – глаза девушки расширились.

– Ну, не знаю, – признался Ладомир. – А ты ничего подозрительного не видела?

Она отрицательно покачала головой.

– Ну и хорошо. Теперь все твои неприятности позади. Мой меч-кладенец управится с любой нечистью.

Всхлипнув, девушка бросилась ему на грудь. Из глаз неудержимо хлынули слезы, и витязь успокаивающе погладил ее по роскошным волосам.

– Ладомир, – злым голосом позвала Виста витязя. – Кто-то собирался лезть в воду, искать проход.

– Да? Ах, да, конечно, но, видишь ли… – Ладомир замялся. – Ведь она останется одна?

– Я присмотрю за ней.

– Но ведь у тебя нет Лунного меча.

– Но я не могу лезть в воду, я же снова замерзну.

– Ты ведь ведьма, вот и наколдуй что-нибудь от холода. Я на тебя рассчитываю.

Взгляд Висты обрушился на Ладомира и девчонку, испепелил и изорвал их на мелкие кусочки, но они этого и не заметили. Все также стояли, обнявшись, и пожирали друг друга глазами.

Виста зло сплюнула и, подобрав подходящее заклятие от замерзания, прыгнула в воду. Ладно, может оно и к лучшему. Видеть, как эти двое строят друг другу глазки было выше ее сил.

Подводный ход Виста обнаружила почти у самого дна. Мысль всплыть наверх и сообщить об этом она отогнала сразу. Наверняка, эта сладкая парочка уже перешла к активным действиям, так зачем же мешать им?

И вообще, что она так переживает? Вот выберутся наружу и все, хватит с нее. Она сама по себе, а он пусть дальше идет, спасает своего князя.

Все Ночные Лезвия умели подолгу обходиться без воздуха. К тому же у Висты было наготове заклятие, позволявшее увеличить пребывание под водой еще больше.

Но сразу она не стала его накладывать, приберегая силы для более важных вещей. Ибо еще слишком свежи были воспоминания о недавней схватке витязя с омутником.

Она продвигалась осторожно, пристально вглядываясь в темноту тоннеля. Было бы неплохо и здесь магией подсветить, но… Хватит, пожалуй, на сегодня магии, сердито сказала она себе, наколдовала уже на свою голову. Не зажги она огненный шар, может та дрянь и не прибежала бы.

Стоп! Девушка нахмурилась. Из-за всех этих переживаний она напрочь забыла о том, что эта бесстыдная девка может быть нечистью!

Но, если так, почему же тогда Виста ничего не почувствовала?

С другой стороны, а могла ли она вообще что-либо почувствовать? Ее едва не трясло от гнева и, кроме своих оскорбленных чувств, она вообще ничего не замечала.

Великие боги, неужели из-за этого железноголового витязя она окончательно утратила рассудок?

Тоннель закончился и Виста быстро устремилась вверх, туда, где сквозь толщу воды смутно белела луна.

И вдруг Виста вспомнила, что именно насторожило ее в незнакомке в первые минуты встречи. Чересчур красивое лицо, чересчур сладкий голос, все в ней было чересчур. Ее красота была нечеловеческой, потому что люди не бывают столь красивыми и совершенными. Она напомнила Висте о Змиулане, о его нечеловеческом обаянии…

Великие боги! Сердце Висты екнуло от страшной мысли, взорвавшей последние сомнения, и она рванулась изо всех сил назад. Какая же она дура, неужели рядом с витязем она растеряла все навыки, всю хватку? Ну и бес с ней, с хваткой, пришла вдруг отрезвляющая мысль, главное сейчас – успеть к Ладомиру!

6

Неземная красота девушки потрясла витязя. Оборотень и подземный грот, князь Владимир и Виста, события и образы последних дней быстро отступили куда-то на задворки мыслей. Осталась лишь она и ее божественное очарование.

Это и было счастье – видеть ее, находиться рядом, дышать тем же воздухом. Это и была истинная любовь. А он, глупец, полагал, что любит Висту, о-о, как же он был слеп! Но теперь он прозрел, ибо вот оно, единственное в мире существо, достойное великой Любви! Вот за кого он бы мог отдать всю свою жизнь без остатка и сожаления.

Лицо незнакомки приблизилось, ее руки коснулись его тела, и Ладомир будто вспыхнул изнутри. Его охватила дрожь и предвкушение невероятного блаженства. Он мягко обнял девушку, боясь помять ее нежное тело своими жесткими, мозолистыми руками. Когда их губы сомкнулись, волна наслаждения ударила в голову, перехватив дыхание, и его сердце замерло в ожидании чуда.

А потом как будто весь мир обрушился на него, и грудь сдавила неимоверная тяжесть. Витязь попытался вдохнуть воздух, но не смог, и тогда его грудь взорвалась, и Ладомир ухнул во тьму…

Виста выметнулась из воды, бормоча боевое заклинание, и сразу приметила ее – огромную черную змею, кольцом обвившую витязя.

Молния рванулась из рук Висты раньше чем она успела о чем-либо подумать. Тьму разорвала ослепительная вспышка, но, в самый последний миг, испугавшись за Ладомира, Виста дрогнула, и огромный валун на берегу лопнул, разбрызгивая осколки.

Они уставились друг на друга, гигантская змея и Виста, и счет дальше пошел на мгновения. Миг – смертоносные кольца разжались, выронив бесчувственное тело. Миг – змея сжалась в пружину, готовясь к броску. Миг и в воздухе сшиблись две молнии – ослепительно-белая и черная.

А еще через мгновение на землю посыпались обугленные останки змеи и пахнуло горелой плотью.

7

Разбитое тело едва слушалось. Ладомир с большим трудом разлепил непослушные веки и увидел склонившуюся над ним Висту. Рядом с ней в воздухе висел небольшой огненный шарик.

– Где мы? – он был настолько слаб, что не услышал собственного голоса.

– Там же, где и раньше, в подземелье.

– А почему свет?

– Это я зажгла, – терпеливо объяснила девушка, – чтобы осмотреть тебя.

– Ты не должна… Ты можешь…

– Забудь об этом, я в порядке, а вот тебе повезло меньше. Хотя кто-либо другой на твоем месте… И откуда вы, богатыри, такие здоровые беретесь?

– Что со мной было? – Ладомир помнил лишь, как тонул в море блаженства, и как резко все оборвалось.

– А где… – он запнулся, вспомнив, что не успел узнать имени прекрасной незнакомки. – Она…

Но Виста прекрасно его поняла.

– Змея-то подколодная? Да вон она, – Виста махнула рукой за спину.

– Не надо так…

Ладомир напрягся и заставил свое истерзанное тело приподняться. Однако вместо живой и невредимой девушки он увидел только обугленные кольца гигантской змеи.

– Что это? Местное чудище? И ты справилась? Но где же она, с ней что-нибудь случилось? – он с недоумением и надеждой взглянул на Висту.

Виста злорадно усмехнулась и посмотрела на витязя столь выразительно, что тот похолодел – случилось что-то страшное.

– Эта тварь напала на нас, да? Я ничего не помню… Мы сидели здесь, потом мы обнялись…

– Да, я заметила. Причем ее объятия были настолько крепки, что не подоспей я вовремя, ты бы уже задохнулся. Впрочем, обычный человек давно бы уже задохнулся, и не один раз…

– О чем ты говоришь, я не понимаю. Где она, та девушка?

– Сдохла! – резко бросила Виста.

Ладомир помолчал немного.

– Но почему в твоем голосе столько ненависти? – тихо спросил витязь. – Мне даже кажется, что ты радуешься ее смерти.

– Еще бы, – усмехнулась Виста. – Уверена, ты тоже обрадуешься.

– Что?! Не надо так говорить, Виста, прошу тебя. Покажи мне тело, я хочу увидеть ее.

– Ты ее уже видел, – жестко ответила Виста.

Непонимающий взгляд Ладомира разбился, налетев на окаменевшее лицо Висты. В голове витязя наконец что-то с хрустом повернулось и он начал понимать.

А когда понял, закрыл глаза, чувствуя как горячая краска стыда заливает лицо.

– Ламия, – прошептал он. – Какой же я глупец.

– Еще какой, – радостно подтвердила она.

– Вот откуда тот порошок, – пробормотал он. – Это то, что остается от людей… После того как их переварят. Ох, Виста, – он обхватив голову руками. – Прости меня, пожалуйста.

– Чего уж там, – Виста с жалостью посмотрела на витязя. – Это тварь и мне поначалу отвела глаза.

Она дружелюбно улыбнулась и погладила его по плечу.

 

Глава шестнадцатая

1

Когда они выбрались из подземелья, постоялый двор «Одинокий волк» уже прекратил свое существование, превратившись в огромное, еще дымящееся пепелище. Последние языки пламени жадно шныряли среди обугленных балок, выискивая остатки вкусной древесины и, ничего не найдя, разочарованно таяли, уходя в дым.

Недалеко от пепелища, привалившись к сваленным в кучу дорожным мешкам и седлам, сидел Лютый. Чуть поодаль паслись лошади.

Измазанный кровью и сажей, присыпанный пеплом, атаман походил на демона, выбравшегося из преисподней. Он сидел недвижимо, и лишь прыгавшая в углу рта травинка подсказывала, что он был все еще жив. Заслышав шаги, Лютый приоткрыл глаза.

– Где твои? – Ладомир присел рядом, встретил его взгляд и поразился – настолько он был пустой, мертвый.

Лютый молча кивнул в направлении пепелища.

– Оборотень?

Лютый снова кивнул.

– Ты сам-то как? – спросил Ладомир, заглядывая ему в глаза.

– Ирония судьбы, – откликнулся Лютый. – Пятнадцать лет назад я уже сжег одну корчму. Правда, тогда там не было оборотня, и это была только месть. Но теперь он здесь. Вместе с моими ребятами.

– И куда ты теперь? – спросил Ладомир. – В город?

– Нет, я пойду с вами.

Лютый переместил взгляд на Ладомира, и тот едва не отшатнулся. Пустота в глазах атамана исчезла, и сейчас там бурлил котел, в котором смешалось все – боль, ярость, ненависть и некая смутная надежда. Безумная взрывоопасная смесь, хватит одной искры…

– С нами? – сощурился витязь. – Разве ты знаешь, куда мы направляемся?

– Вы ищите колдуна, который поднял на уши всю окрестную нечисть, я прав?

Виста и Ладомир переглянулись.

– Откуда ты это знаешь? – нахмурилась Виста.

– Я догадывался, – усмехнулся Лютый, – а теперь знаю точно.

– Вишь ты, догадчик какой, – фыркнула девушка. – С чего бы тебе догадаться? Разговоры наши подслушал?

– Просто я наблюдательный.

– И что же успел понаблюдать?

– Много чего. Взять хотя бы нечисть, что изничтожила моих людей. Сколько лет живу, а ни разу не видел такой прорвы нечисти в одном месте.

– У тебя ведь был большой отряд.

– Кто мы, а кто витязь с чародейским мечом? А потом была Быстрица, через которую вы должны были проехать, но несколько опоздали. Потом те волки в лесу. Но окончательно меня убедил Варг. Я ведь не один раз тут останавливался, но о том, что он оборотень я и не догадывался. Ну, а связать все нападения воедино и сообразить, что должен быть кто-то, кто пытается вас убить, это уже было нетрудно. И теперь я хочу найти того, кто все это устроил.

– Ты даже не представляешь, в какое осиное гнездо хочешь сунуться, – заметил витязь.

– Это неважно, – пожал плечами Лютый. – Я не знаю, почему вы преследуете этого колдуна, да и не хочу знать. Я знаю одно – из-за него я потерял всех своих людей. И теперь мне, как и вам, нужна его кровь.

– Ты можешь погибнуть…

– Все когда-то умрем, – Лютый поднялся на ноги. – И потом, мне некуда идти. Моей шайки больше нет. Чтобы собрать новую, чтобы подобрать хороших, верных людей нужны годы, а у меня их уже нет. Я уже немолод. И еще…

Лютый замолчал, надолго уставившись в догорающие останки корчмы.

– Я должен отомстить за Корнея и Шатуна. Ведь это они остановили оборотня, спасая меня. А я ничего не смог сделать для них.

Он протянул девушке оплавленный кусок лезвия.

– Спасибо за нож.

Виста взяла в руки еще теплый обломок железа, потрогала оплавленные письмена. Удивительно, но в этом жалком кусочке еще теплилась какая-то сила. Древние умели плести поразительно мощные заклятия. Как жаль, что она так и не удосужилась разобраться в них.

– Что ж, хоть одной тварью стало меньше, – вздохнула Виста.

Поразмыслив, она спрятала обломок. Мало ли, может и пригодится.

Ладомир тем временем достал свой дорожный мешок, вытащил серебряную кольчугу Беляя и передал ее атаману.

– Возьми. У меня есть Лунный меч.

– Спасибо, витязь. Ты не пожалеешь, что взял меня.

– Как это трогательно, – буркнула Виста, полоснув по витязю острым взглядом. – А для меня у тебя ничего не завалялось?

– Я буду защищать тебя, Виста. Я ведь уже обещал тебе, – тихо сказал витязь.

– Обещаю и я, девонька, – сказал атаман, одевая кольчугу. – Обещаю беречь тебя как зеницу ока.

– Я тебе не девонька, – огрызнулась Виста и отвернулась, пряча смущение.

Уже двое мужчин обещали ее защищать, и нельзя сказать, что это было так уж ей неприятно.

– Вы знаете, где искать этого колдуна? – осведомился Лютый.

– Его зовут Драга, это имя тебе ни о чем не говорит?

– Пожалуй, нет, – задумался атаман. – Но я знаю, кто нам может помочь. Тут поблизости живет знакомый волхв. Уж он-то точно знает всех окрестных колдунов.

– Насколько поблизости? – уточнила Виста.

Лютый покосился на робко выглянувшее из-за леса солнце.

– Ну, до полудня должны поспеть.

– Отлично, – кивнула Виста. – Давайте седлать лошадей.

– Забудь, – отмахнулся Лютый. – Там такие дебри, леший ноги переломает, не то что лошади.

2

Вопреки заверениям атамана, к волхву они добирались целый день. Или Лютый успел подзабыть дорогу, или лесная тропа испытывала путников на стойкость, но она нередко пропадала с глаз и атаману приходилось подолгу ее искать.

Ближе к вечеру Виста потеряла терпение и обрушилась на Лютого с ругательствами и угрозами. Потом осерчал витязь, с тревогой прислушивавшийся к ворчанию собственного желудка. А затем и сам Лютый, уставший оправдываться, начал во весь голос угрожать всевозможными карами своему приятелю-волхву. Это ли помогло, или еще что, но тропа смилостивилась и вывела наконец на просторную поляну, посреди которой стояла небольшая избушка.

А в избе, во главе щедро накрытого стола, поджидал гостей радушный хозяин. Невысокий, но широкий в плечах старик, с длинной белой бородой, заросшими бровями, с острым пронизывающим взглядом, словом, самый обычный волхв, с самым обычным именем – Страшный Лес.

Забыв об усталости, об обещаниях жестоко покарать волхва, мужчины налетели на еду, как свора оголодавших псов. Затрещали на зубах кости молодого кабанчика, потек по губам и рукам обжигающий мясной сок, но воинам было не до приличий и манер. Забыв про ножи, они рвали мясо руками, отправляя в рот большие куски, будто опасаясь, что волхв испарится вместе со всеми яствами…

– Благодарствуем за столь радушный прием, хозяин, – заметила Виста, с усмешкой поглядывая на едва не рычащих от голода мужчин. – Но зачем было нас по лесу целый день гонять?

Волхв замахал руками.

– Да разве же я гонял вас? – и столько неподдельной искренности было в его глазах, что Виста не могла не поверить ему.

– То не я, то лесная тропка пытала вас, – радостно сообщил старик. – Она изучала вас, приглядывалась, мало ли кто по лесу ходит-колобродит.

Волхв улыбнулся, и девушка невольно улыбнулась в ответ.

– Кушай, милая, тебе сил надо набираться. Дорога у вас неблизкая, да дело непростое…

– Неужто ведаешь, кого ищем? – недоверчиво сощурилась Виста.

– А как же? – удивился волхв. – Волхв я, али хвост собачий? Все про вас ведаю, кого ищете, зачем ищите, да кто послал вас. Все ведомо мне…

– Говорил же я, – оторвался от еды Лютый, – к могучему волхву идем.

– Как же мне не ведать-то, – продолжил волхв. – Пока плутали вы по лесу, вокруг да около избушки моей, побеседовал я с Белояром, волхвом княжеским. Вот он-то мне все про вас и рассказал. Одно только не пойму – что среди вас Лютобор делает? А, Лютоборушко? Лютик ты наш синеглазый… Как затесался ты в компанию этим достойным людям? Когда виделись с тобой в последний раз, ведь ты разбойничал, али что путаю я?

Лютый принялся что-то путано объяснять, но волхв жестом оборвал его.

– Ладно, понял я давно. Это совесть в тебе проснулась на старости лет, видно, хочешь кровью искупить дела свои разбойничьи?

Атаман поморщился.

– Прекрати, дед, хватит меня стыдить, да уму-разуму учить. Мне, чай, не десять и не двадцать годков-то.

– А толку-то? – сверкнул глазами старик. – Разве научился ты чему за свою жизнь непутевую?

– Дед, хватит! Сколько можно?!

– Давай-давай, ты еще покричи на деда! Ишь, думает, нажил седину, так уже и на деда можно кричать! Видали такого умника, люди добрые?

Волхв оглянулся на Висту и витязя.

– А вы, я вижу, и не знали, что он внук мой? Не сказал, паршивец!

– Дед, ну какая им разница, дед, внук, мы ведь не в гости пришли, а по делу…

– А ты вообще помолчи! – прикрикнул на него старик. – В кои-то веки приличных людей привел, так еще и рот затыкает! Смотри у меня, Лютик, осерчаю – в жабу превращу!

Лютый насупился и, пряча глаза, склонился над тарелкой. Похоже, слова волхва не были пустой угрозой.

– Вот так, гости дорогие, Лютик-то внук мне, – вздохнул волхв. – А иначе бы я пустил кого сюда? Тропки-то они знаете какие гулены, туда – сюда петляют-гуляют, а там уже и топь под ногами чавкает… Я ведь один здесь живу, тут только звери, да нечисть лесная, людей годами не вижу, да и не хочу их видеть-то.

– Да ладно завирать-то, – вмешался Лютый. – С волхвами, да колдунами вечно языком мелешь через шар свой магический.

– Эка ты хватил, – фыркнул волхв. – Да какие же они, то есть мы люди-то? Ты еще друзей своих разбойничков вспомни, коих ты сюда водишь лечиться, это тоже люди что ли?

Лютый только рукой махнул, дескать, что с волхвом-то спорить…

– А Лютобора-то я с десяти лет воспитывал, – продолжил старик. – Ведь и я был некогда воином, да-да, гости дорогие, это сейчас я седой, да старый, а ведь было время… Эх! В общем, и сын мой – отец Лютика – стал воином, а потом и сам Лютик. Оба в дружине княжеской служили, там же сыночек мой голову и сложил. А Лютобор вот ушел из дружины, повздорил, говорит, с князем, да и ушел. Все бы ничего, да вот в лихие люди подался, и уж лет двадцать как лиходействует. Что с ним делать, ума не приложу. Седой вон, а все никак не образумится. Вот уж я обрадовался, когда увидел его с вами, думаю, может теперь за ум возьмется. Вы уж поучите его, поучите, гости дорогие, пусть вы и моложе будете, да ведь мудрость не годами меряют.

– Дед, хватит уже. У нас ведь каждый час на счету…

– Ишь ты, быстрый какой. Ну да ладно, ведомо мне, что спешите, и ведомо отчего спешка-то ваша. Посему сразу скажу – где искать нужного вам колдуна я не знаю. Но я попробую это узнать. Слухами ведь и земля, и лес полнятся…

– У нас нет времени, волхв, – устало вздохнул Ладомир.

– Но ведь не отправитесь же вы ночью, друзья мои? Ложитесь-ка спать, а там, глядишь, к утру может и разузнаю что. Только одна просьба к вам, – улыбка сползла с лица волхва. – Ночью из дома ни ногой! Здесь вы в полной безопасности, никакая нежить и нечисть вас здесь не найдет, но заклинаю, за порог – не приведи вас боги…

3

Проснувшись среди ночи, Виста навострила уши, нащупала меч, и только затем обежала избу глазами. Вокруг было тихо-спокойно, но не просто же так она проснулась.

Виста поднялась, осторожно выглянула в окно, и брови ее поползли на лоб. Возле калитки стоял волхв и мирно беседовал с той самой бабой-ягой, что едва не сварила из нее суп. Ошибки быть не могло – светильник в руках волхва горел достаточно ярко, чтобы в подробностях разглядеть покойницу.

Лицо ведьмы почернело, сморщилось, по нему расползлись трупные пятна, но не узнать ее омерзительный длиннющий нос было невозможно. И еще шрам! Длинный, от уха до уха, шрам, оставленный твердой рукой Висты.

Виста похолодела, поняв, что Ладомир не солгал, и что ведьма действительно все это время искала ее, и вот теперь… Она пришла за ней! Содрогнувшись от ужаса, девушка кинулась будить витязя.

– Ладомир, вставай! – Виста с такой силой тряхнула витязя, что тот едва не свалился с лавки. – Ведьма пришла.

– Какая еще ведьма? – пробормотал спросонья Ладомир.

Виста чуть ли не силой заставила его встать и потащила к окну.

– Видишь, с кем он воркует? Узнал?

– Узнал-узнал, – Ладомир сладко зевнул, попробовал развернуться, но Виста удержала его. – А теперь давай спать.

– Спать?! – едва не сорвалась на крик Виста. – Это ведь она, та самая ведьма!

– Ну и что? – раздраженно откликнулся витязь. – В доме волхва мы в безопасности. А он сейчас попытает ее немного, вызнает про Драгу. И она пойдет себе восвояси.

– Так ты думаешь, что она пришла не за мной? – с надеждой спросила девушка.

– Да какая разница, за тобой или нет? – пробурчал Ладомир и сладко зевнул. – Главное, чтобы она нас к колдуну отвела или дорогу указала.

– А если она запросит что-нибудь взамен? – страшная мысль вдруг пришла в голову Висте.

– Запросит, значит, дадим. Ради спасения князя я жизнь отдам, не то что… – Ладомир постепенно засыпал прямо возле окна.

– А если она запросит мою жизнь? – тихо спросила Виста, ощущая как глаза заполняются влагой. – Ты тоже отдашь? Ради своего князя?

Она уже не надеялась, что витязь услышит ее. Но он услышал. Почуяв что-то неладное в ее голосе, витязь встрепенулся, покрутил головой, разгоняя сон и даже похлопал себя по щекам. Окончательно проснувшись, он присмотрелся к девушке и нахмурился.

– Что с тобой? – спросил он. – Ты на себя не похожа. Случилось чего?

Он покосился в окно и округлил глаза.

– Ты видела, Виста? – изумленно прошептал он. – Это ж та самая! Какого рожна она тут делает? И что ж ты меня сразу не разбудила?

Виста молчала, покусывая губу и мрачно подумывая, не дать ли витязю по шее…

– Чего это ты так на меня смотришь? – спросил Ладомир, перехватив ее напряженный взгляд.

– Ничего, – она отвернулась, пряча глаза. – Скажи лучше, что будем делать?

Голос дрогнул, и Виста закашляла, чтобы не выдать своего состояния. Не хватало еще, чтобы этот бесчувственный болван увидел как она плачет. Хотя, подумала Виста, даже если и увидит, пожалуй, решит, что она просто умылась или что дождь пошел, с этого дурака станется…

– Что делать? – витязь поскреб затылок. – Еще неизвестно, узнает ли что-нибудь у этой бабы-яги волхв, но если подойти к этому делу, то есть к ведьме, с умом, да с нашими мечами… Давай-ка разбудим Лютого, думаю, он понадобится.

– Я не сплю, – откликнулся Лютый. – С вами разве поспишь, шепчутся тут всю ночь напролет.

Атаман зевнул, покосился на витязя, на Висту, сжавшуюся в сторонке, и хмыкнул.

– Странные вы, ребятки. Нет чтобы объясниться по людски, а вы все дуетесь и дуетесь друг на друга, как кот на сметану…

– О чем это ты? – сдвинул брови Ладомир.

– Да так, к слову, – отмахнулся атаман и выглянул в окно. – Так кто там, говорите, пожаловал в гости?

– Одна наша старая знакомая, баба-яга, – ответил витязь.

– Костяная нога? – усмехнулся атаман.

– Это мы сможем потом выяснить, при осмотре трупа, – сердито сказала девушка. – Но эту ведьму нельзя отпускать живой.

– Так она и так… Не живая, вроде, – заметил Лютый. – Проклятие, до чего отвратная. Как он умудряется с ней спокойно разговаривать? Может нам стоит положится на волхва? Может он и сам все узнает?

– Может и узнает, – процедила Виста, – да только отпускать ее нам не с руки.

– Чем это она вам насолила-то? – поинтересовался Лютый. – А случаем не вы ли ее…

– Хватит болтать зря, – зашипела Виста. – Ладомир, чего мы ждем?

– Ладно, успокойся, Виста. Будем действовать просто и без затей.

4

Дверь тихонько скрипнула, и на пороге избы показался Лютый, позевывая и протирая глаза. Сделал удивленное лицо, будто только что заметил волхва.

– Эй, волхв! – кликнул он. – С кем это ты болтаешь во дворе, звал бы уж гостя в дом.

Ведьма сорвалась с места и в два счета очутилась рядом с Лютым.

– Назад! – жутким голосом рявкнул волхв непонятно кому.

– Свежее мясо! – взвизгнула баба-яга.

Под рубахой Лютого скрывалась серебряная кольчуга, и атаман знал, что ведьма не сможет причинить ему вред. И все же, стоило только увидеть горящие угли ее глаз и звериный оскал, как Лютый испуганно отшатнулся и выставил меч.

Ведьма с хрустом налетела на лезвие до самой рукояти, ее скрюченные пальцы чиркнули по широкой груди Лютого и, разорвав рубаху, коснулись сел нуги. И тотчас душераздирающий крик разорвал ночную тишину. Ведьма завертелась волчком, размахивая вспыхнувшими огнем пальцами, а меч рвануло из рук Лютого с такой силой, что он едва не упал прямо в ее объятия.

Но тут подскочил Ладомир, сильным ударом сбил ведьму с ног и приставил к ее груди Лунный меч. Горящий ненавистью взгляд ведьмы обрушился на витязя, и тут же отступил, наткнувшись на его ледяную усмешку.

– Остановитесь! – вскричал волхв, приближаясь к ним. – Вы не должны этого делать! Она и так бы все сказала!

– Остановись ты, волхв, – жестко ответил Ладомир, не отрывая взгляда от ведьмы. – Эта ведьма в сговоре с Драгой.

– Нет! Постой! Но ведь я сам вызвал ее, она мой гость.

– Мне очень жаль, волхв, – перебил его витязь. – Но она или откроет дорогу к Драге, или умрет. На этот раз окончательно.

Лютый, широко улыбаясь, медленно сместился к волхву и тот, заметив его движение, сокрушенно махнул рукой и попятился, ругаясь вполголоса.

– Клянитесь! – прохрипела ведьма. – Поклянитесь, что оставите мне жизнь, если я укажу дорогу!

– Разве ж это жизнь? – удивился Лютый.

– Клянитесь оба!! – завизжала баба-яга.

– Надо уважить женщину, – заметил Ладомир. – Ты первый, Лютый.

Выслушав клятвы, ведьма принялась верещать и требовать, чтобы ее отпустили. С видимой неохотой Ладомир и Лютый отступили, не забыв перекрыть ведьме все пути к бегству.

Она медленно поднялась на ноги, зыркнула глазами по сторонам и пригрозила людям кулаком.

– Дурачье! – прокаркала она. – Вы мне еще попадетесь на сковородку! Я еще сожру вас всех с вашими вонючими потрохами! И тебя, волхв, тоже, за предательство!

Тяжело вздохнув, волхв виновато развел руками.

– Вы все умрете, вы все очень скоро умрете!.. – брызгая слюной, кричала старуха, но, заметив угрожающее движение Лунного меча, поспешила добавить. – Да, да, я укажу вам путь. Но я доберусь до Драги быстрее вас. И мы будем ждать вас там, мы вас очень будем ждать.

Она гадко захихикала.

– Хватит болтать! – прикрикнул Ладомир.

Старуха с усмешкой извлекла из недр своих лохмотьев клубок пряжи.

– Вот ваша дорога к Драге, – она бросила клубок витязю.

– Он знает, куда вести? – удивился витязь, изумленно разглядывая клубок.

– Дурень, он ничего не может знать, это ведь клубок пряжи, – вновь захихикала ведьма. – Но ты-то знаешь, ты же был у Драги в гостях, а клубок только поможет размотать твою память.

Нос ведьмы вдруг резко задергался, а глаза едва не вывалились из орбит.

– Чую! Чую еще одного! – она покрутилась на месте, шевеля длинным носом. – Гнусные людишки, вы хотели обмануть меня? Я помню этот запах, эта та девка! Мой ужин!

Из-за угла дома медленно вышла Виста, пряча за спиной руку.

– Ах ты, дрянь!!

Ведьма молнией метнулась к Висте. Та быстро присела и выставила перед собой осиновый кол, к концу которого был крепко-накрепко примотан обломок чародейского ножа. И тотчас воздух разорвал душераздирающий вопль. Ведьма взвыла с такой силой, что с ближайших деревьев посыпались труха и сучья.

– Сама ты дрянь, – Виста гордо выпрямилась, отряхнула колени, а ее лицо озарила счастливейшая улыбка.

От страшного воя закладывало уши, но Виста не уходила, пристально наблюдая за корчащейся в муках ведьмой. Она не могла уйти – горела не просто баба-яга, горел тот страх, тот ужас, что преследовал ее с самого начала пути на Руси. Она так и стояла до самого конца, жадно пожирая глазами агонию ведьмы, пока ее останки не рассыпались в пепел.

Страшный Лес недовольно сморщился, сокрушенно вздохнул.

– Наделали вы делов, ребята, ох, наделали. Теперь уходить вам надо и поскорее, да и мне не помешает кое-что предпринять. Пойдемте, покормлю вас перед дорожкой-то.

Волхв повернулся было к дому и вдруг застыл на месте, обвел настороженным взглядом притихший лес.

– Что еще? – покосился на него витязь.

– Что-то странное… – пробормотал волхв. – Какая-то необычная сила…

Несколько минут они стояли молча, вглядываясь в ночь. А потом из леса, перемахнув невысокую изгородь, во двор бесшумно переметнулась какая-то тварь. В темноте мелькнуло крупное, размером с теленка туловище, с десяток блестящих глаз и с дюжину же длинных мохнатых лап.

Существо пружинисто подпрыгнуло, в воздухе мелькнуло что-то блестящее и Виста, рванувшая было меч, замерла в ужасе. Рукоять меча и устье ножен залепила клейкая масса, не позволявшая выхватить клинок.

Виста попятилась, а затем что-то теплое и вязкое ударило ее в лицо и швырнуло на землю. Липкая слизь залепила ей глаза, нос и рот, при попытке очиститься завязла рука, и Виста стала задыхаться.

Она уже не видела как над ней в прыжке зависла тварь, готовясь вцепиться в нее всеми своими лапами. Как наперерез ей кинулся с диким воплем Ладомир. Как метнулся с обнаженным клинком Лютый. И как всех опередил волхв.

Страшный Лес вскинул руки, выкрикнул какое-то заклятие и тотчас из земли как будто ударили стрелы. Но это были не стрелы.

Воздух пронзили мощные стебли, проросшие с непостижимой скоростью. Они перехватили и мгновенно оплели лесную тварь, подвесив ее прямо над телом Висты.

Чудище зашипело, заскреблось, перебирая многочисленными лапами в тщетной попытке дотянуться до намеченной жертвы, но прорваться сквозь плотную сеть не смогло.

Ладомир подхватил Висту, оттащил в сторону и торопливо соскреб склизкую массу со рта и глаз. Виста судорожно вздохнула и уткнулась в плечо витязя.

– Все уже хорошо, – пробормотал витязь, поглаживая ее по спине.

Сообразив наконец, что прижимается к нему, Виста поспешно отпрянула.

– Чего ждешь? – хмуро бросила она. – Помоги содрать с меня эту гадость! Меня сейчас стошнит!

Слизь снималась с большим трудом, липла к рукам, так что большую часть ее Ладомиру пришлось срезать ножом, остальное кое-как стерли рукавом.

– Не жжет? – тревожно осведомился витязь, глядя на раскрасневшееся лицо девушки.

– Еще чего не хватало, – буркнула та и оглянулась на волхва. – Что это была за тварь?

Страшный Лес стоял рядом с плененным существом и внимательно его разглядывал. ельно мощные зазялось? – задумчиво спросил волхв.

Чудище что-то проскрипело в ответ, и, к удивлению людей, они смогли разобрать исковерканную человеческую речь.

– Ты посмел нарушить закон, – скрипела тварь. – Ты погубил меня.

– Ты? – вскинул брови волхв. – Так это ты? Но почему в таком обличье? Впрочем, я понимаю, кто мог дать тебе это обличье.

Волхв покачал головой, отступил на пару шагов.

– Ты совершила ошибку, – сказал он. – Ты понимаешь, на какие муки обрекла себя?

– Она забрала мою силу.

– Это уже не имеет значения. Ты выбрала свою судьбу. А теперь ты умрешь.

Страшный Лес поднял руку и стал медленно сжимать пальцы в кулак. Оплетавшие тварь стебли зашевелились, задвигались, существо отчаянно заверещало, но тут его панцирь лопнул, разбрызгивая мокроту, и вопли разом оборвались.

Волхв развернулся к гостям, перехватил их озабоченные взгляды.

– Чего ждете-то? Все, больше никого не будет, – проворчал он. – Идемте в дом, светает скоро.

– Что это была за тварь? – шагнула к нему Виста.

– Это была ведьма.

– Ведьма?

– Ей удалось во второй раз обмануть смерть. Посмертие любой ведьмы и без того ужасно, но это… – волхв покачал головой. – Она обрекла свою душу на вечное рабство…

– Рабство? Но у кого?

– У одного очень древнего существа, появившееся на свет задолго до человека и человеческих богов, – волхв нахмурился, и принялся задумчиво оглаживать бороду. – Но странно, эта ведьма не отличалась особой силой, каким образом ей удалось добраться до него? Человеческие боги очень ревнивы…

– Может ей помог ее дружок Драга? – предположила Виста.

– Возможно, – кивнул волхв. – Судя по всему, этот ваш колдун еще тот орешек.

– Но зачем этому нечеловеческому существу душа человека?

Страшный Лес усмехнулся.

– Зачем? – переспросил он. – Сила, девонька, сила. Все – и люди, и нелюди стремятся к ней, и только сила имеет значение в этом мире.

 

Глава семнадцатая

1

Клубок стремительно несся вперед, лавируя меж деревьев, перепрыгивая валежины и выворотни, протискиваясь средь густых зарослей. Следом также ловко и бесшумно двигалась Виста. А за ней стадом обезумевших вепрей ломились Ладомир и Лютый. Хрустели под ногами сучья, трещали кусты и молодые деревца, случайно задетые крепкими плечами. Иногда Висте даже хотелось оглянуться, проверить, может действительно вепри?

Они бежали все утро. Пару раз останавливались, переводили дух и снова неслись вперед. Виста вертела головой, надеясь не пропустить знакомые места и подобраться к Драге незамеченным. Но она ничего не узнавала. Или чародей умело отводил глаза, или…

Вырвавшись из густых зарослей на очередную поляну, Виста застыла как вкопанная и схватилась за меч. Знакомая избушка стояла прямо перед ней. А на завалинке грелся на солнышке знакомый до боли человек.

– Тайкес! – с ненавистью выдохнула Виста.

Из кустарника с шумом вывалились Ладомир и Лютый.

– Это ты, гад?! – зарычал Ладомир. – На этот раз ты не уйдешь!

Клубок подкатился к дому и остановился возле ног Тайкеса. Он с любопытством подхватил клубок и покрутил в руках.

– Кто это для вас расстарался? – он задумчиво потер переносицу и брезгливо отбросил клубок. – Вообще-то вы, ребятки, заставляете себя ждать. И кто это еще с вами?

Он с интересом изучал Лютобора. Атаман же, пробуравив Тайкеса тяжелым взглядом, наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить, пробормотал:

– А ведь где-то я уже видел этого мерзавца.

Ладомир хмурился, чувствуя, как учащается пульс. Он хорошо запомнил, с какой легкостью Тайкес вырезал охрану князя и едва не прикончил самого витязя. Несомненно, перед ним находился самый опасный противник из всех, кого он успел повстречать за свою жизнь. Внутри витязя заворочался страх, змеей обвился вокруг сердца, слегка сжал, пробуя на прочность, но Ладомир лишь крепче стиснул челюсти.

Да, признался витязь, он боялся этого человека. Боялся, несмотря на его бездоспешность, несмотря на его невысокий рост и совершенно не богатырское сложение. Но теперь это не имело никакого значения.

Ладомир знал, что должен победить. И пусть на стороне Тайкеса хитрость и воинское умение, но он всего лишь убийца, обыкновенный наемный убийца. А Ладомир, в конце концов, лучший воин в княжьей дружине. Правда, в младшей дружине, но это уже не столь важно. Важно другое, в руках витязя судьба самого князя, да что князя, судьба всей Руси и – Ладомир покосился на Висту – судьба этой девушки.

Он не мог не победить. Расправив плечи, витязь выдавил из себя снисходительную усмешку.

– Нам не нужна твоя жизнь, – сказал он. – Нам нужен Драга.

– Ишь ты, какой шустрый, – удивился Тайкес. – Да я вроде свою жизнь тебе и не предлагал.

– Где Драга? – угрожающе бросил Ладомир.

– Где ж тебя, парень, научили так грубить? – по-прежнему спокойно поинтересовался Тайкес. – Неужто в княжьих палатах? Впрочем, чему я удивляюсь, там всякого отребья навалом.

Ладомир молча снял перевязь с Лунным мечом, передал девушке и обнажил меч Беляя.

– Готовься к бою, тварь!

Тайкес лениво поднялся, потянулся, хрустнув суставами.

– Мне не нужно готовиться, парень, я же не обвешиваю себя мечами, как гирляндами. Кстати, ты не хочешь выбрать тот, что длиннее? Мне кажется, немного чародейства тебе не помешает.

Ладомир зло мотнул головой.

– Не хочу, чтобы тебя убил мой меч, а не я.

– Постой, Ладомир, – неожиданно вперед витязя выступил Лютый. – Дозволь мне сначала. У меня к нему старый должок.

– Опять твой знакомец?

– Сам удивляюсь, – развел руками Лютый. – Похоже, Ладомир, наши дороги не зря пересеклись. С тобой куда не сунусь – все лица знакомые, сначала оборотень, теперь вот этот ублюдок.

– Эй, парни, – окликнул их Тайкес. – Сколько можно болтать, давайте быстрее, я еще не обедал. Ежели дрожь в поджилках, так можете все сразу, что время-то зря терять.

– Много чести будет, ежели все сразу, – процедил Ладомир. – Будь осторожен, Лютый.

К Лютому подскочила Виста, что-то зашептала на ухо, но тот отмахнулся, отодвинул ее в сторону. Затем торопливо застегнул шлем, и, прикрывшись щитом, решительно шагнул навстречу Тайкесу.

– Ты помнишь Муромский лес? – ярость бурлила в голосе атамана, готовясь выплеснуться на врага.

– Избавь меня от воспоминаний, – скривился Тайкес. – Я не запоминаю всех букашек, что угодили под мой сапог.

Он встретил Лютого презрительным взглядом, но уже в следующее мгновение ему пришлось змеей извиваться под градом ударов, а его улыбка быстро сползала, сменившись неким подобием озабоченности.

С любопытством подался вперед Ладомир, заметив несколько интересных приемов, от которых Тайкес увернулся лишь в самый последний миг. Лютый действовал столь быстро и ловко для своего возраста, что витязь едва не поверил в его победу.

– Тайкес играет с ним, – прошептала Виста.

К несчастью, она была права. Ладомир не сразу обратил внимание на чрезмерную пассивность Тайкеса, почти не отвечавшего на атаки. Он лишь уклонялся, иногда придерживал меч Лютого, но чаще просто уходил в сторону, как будто не замечая удачных моментов для встречной атаки. Лишь изредка он делал быстрые выпады, но всякий раз обрывал их, не доводя до удара.

– Чего он добивается, тварь? – процедил Ладомир. – Почему не убьет сразу?

Девушка пожала плечами.

– Может быть разогревается перед боем с тобой.

Лютый выдыхался. С каждой минутой его движения замедлялись, он все чаще проваливался вслед за ударом. В один из таких моментов Тайкес не стал сдвигаться в сторону, лишь чуть повернулся, пропустив клинок Лютого почти вплотную, и резко ударил носком сапога в запястье противника. Рука атамана разжалась, но раньше, чем меч коснулся травы, он успел ударить с другой руки, попытавшись зацепить врага окованным железом краем щита.

Тайкес ловко нырнул под щит и кувырком ушел в сторону. А Лютый вдруг зашатался, бросил удивленный взгляд на свой левый бок, где сквозь разрезанную кольчугу стала просачиваться кровь, упал на колени и навалился на щит, удерживаясь от падения.

– Ну что, старик, вижу, не хочешь умереть в постели? Ждешь славной смерти в бою? – усмехнулся Тайкес.

Он медленно подходил к Лютому, поигрывая мечом.

– Оставь его! – крикнула Виста.

Тайкес удивленно посмотрел на нее.

– Если наемный убийца проявляет человеколюбие – жди беды, – заметил он насмешливо. – Помнишь такую мудрость, детка?

– Я помню другую, если можешь убить – не медли! – ее глаза вспыхнули торжеством.

Тайкес дернулся назад, еще не понимая, откуда ждать опасности, но уже чувствуя, что где-то ошибся, что-то не учел. Услышал знакомый щелчок, хорошо знакомый ему щелчок, производимый маленьким, размером с ладонь, самострелом, но уклониться уже не успел. Маленькая стальная стрелка вонзилась ему в шею.

Он знал – этот самострел используют Ночные Лезвия. Щелкни оно в руках Висты – он успел бы увернуться, но чтобы у Лютого… И тут Тайкес вспомнил, как они шептались перед боем, и скрежетнул зубами. Мерзкая тварь!

Зажав кровоточащую рану, Тайкес бросился назад, в дом. Или его хорошая, хоть и запоздалая реакция, или неверная рука Лютого, но рана оказалась не смертельна. Главная артерия не задета, трахея цела – он будет жить. Если, конечно, его не добьют!

Словно уловив его мысль, лицо девушки прорезала хищная усмешка. Она рванулась вперед, но ее остановила железная рука Ладомира. Она попробовала высвободиться, но, наткнувшись на его суровый взгляд, прекратила трепыхание.

– Это бесчестно!

– Это жизнь, а не ваш дурацкий поединок! – отчаянно вскрикнула она. – Сейчас ты рискуешь не только своей жизнью и честью! От тебя зависит судьба князя, и ты не можешь погибнуть просто от переизбытка дурости, что зовешь честью!

– Лучше помоги Лютому, – тихо, но внятно сказал витязь.

Его глаза вспыхнули таким гневом, что она не посмела ослушаться. Поспешно склонилась над раненым, стараясь не глядеть в сторону Ладомира, страшась снова увидеть то, что только что мелькнуло на его лице – презрение. Презрение к ней, человеку, не способному понять простейших вещей…

– Тайкес! – громыхнул голос Ладомира. – Укажи дорогу к Драге, и мы оставим тебе жизнь.

Пока Ладомир раздумывал не войти ли ему в дом, на пороге появился Тайкес. Лицо его осунулось, побледнело, на шее алел свежий шрам, но глаза по-прежнему пылали свирепым огнем.

Они сшиблись в полном молчании. Ладомир знал, что в бой нельзя вступать, полыхая гневом, как змей пламенем, но поделать с собою уже ничего не мог. Гнев разрывал его на части. Гнев на Висту и Лютого, за их бесчестные приемы, на себя, за то, что эти люди – его друзья, на Тайкеса, за то, что тот, хоть и наемный убийца, но сражается честно, а значит, тем более нет оправдания его друзьям.

А еще он злился из-за того, что ему пришлось биться не с демоном в человечьем обличье, в прошлый раз вырезавшим как цыплят княжьих дружинников и опозорившим витязя. Увы, но раненый Тайкес оставался по-прежнему опасен, даже смертельно опасен, но он больше не был похож на того демона, в лучшем случае – на его бледную тень. И винить в этом нужно было только Висту.

И все-таки, несмотря на бушующую ярость, несмотря на раненого противника, это был, пожалуй, лучший бой в жизни Ладомира. Он сражался, используя столь разнообразную технику боя, что временами удивлялся себе. Когда же и где он успел это изучить?..

И вдруг боковым зрением Ладомир заметил длинный ряд призрачных воинов, обступивших поляну. Они стояли в полном боевом облачении и только шлемы покоились в руках, обнажая суровые лица. Самые могучие из них стояли вовсе без доспехов, их мощные фигуры были прикрыты лишь звериными шкурами, а в толстых, перевитых чудовищными мышцами руках лежали огромные каменные топоры.

И еще он заметил, как иногда кто-то из воинов недовольно качал головой, одним прыжком приближался к витязю и будто сливался с ним в единое целое, а на Тайкеса тотчас же обрушивался ураган сильных и неожиданных ударов.

Это были его предки. Ладомир почувствовал это. Хотя вряд ли смог бы объяснить каким образом. Он просто знал это. Как знал и то, что где-то в этом ряду стоит его отец. Князь Кречет Белое Перо.

И Ладомир знал, что не имеет права их подвести.

2

Он постепенно теснил Тайкеса, заставляя его защищаться и отступать, а тот никак не мог понять, откуда молодой витязь владеет столь изощренным арсеналом боя. Манера боя Ладомира менялась так быстро, что Тайкес едва успевал приспосабливаться, и о контратаке не могло быть и речи. Оставалось ждать ошибки, одной единственной ошибки, потому что никто не может вести бой без ошибок.

Испарина выступила на лбу Тайкеса, в глазах показался и быстро спрятался страх, но Ладомир успел заметить, успел ощутить его растерянность и постарался усилить натиск. Еще чуть-чуть дожать и все – противник сломается!

И пусть победа над раненым не принесет славы, пусть, ведь не будешь всем объяснять, что иной раненый опаснее десятка здоровых бугаев. Главное, что он еще на один шаг приблизится к проклятому Драге.

Глаза Ладомира зажглись победным торжеством. Он больше не видел витязей, окружавших поляну, он видел только свой завершающий удар, он даже наметил место, куда должен был упасть поверженный враг.

А потом перед глазами витязя как будто сверкнула молния. Тяжелый удар потряс его с головы до пят. Лопнули подбородочные ремни, в траву покатился шлем, а прямо перед витязем появилось оскаленное в жуткой гримасе лицо Тайкеса. Он вдруг подмигнул Ладомиру, а затем рукоять меча обрушилась на его темя, и витязь погрузился в беспамятство.

Он очнулся сразу, едва коснувшись земли. Голова разрывалась от боли, но самая свирепая боль обжигала изнутри – Тайкес перехитрил его! Ладомир заскрипел зубами, попробовал разлепить глаза. Мир закружил вокруг него в безумном хороводе и он вновь зажмурился.

– Ты плохой боец, – тихий голос Тайкеса раздался совсем рядом, заставив витязя вздрогнуть. – Много силы, мало ума. Удивительно, как тебя раньше не прибили. Еще удивительнее – что меня остановило? Такое странно знакомое чувство…

А Ладомир вдруг понял, что все это уже было с ним. Похожий бой, похожие слова, все, как в тот роковой день.

Также падал в траву шлем, и также падал он сам, обливаясь кровью из разбитого носа, а над ним нависала фигура старшего. Ты опять проиграл, говорили его глаза, ты опять увлекся, и ты уже мертв. А его меч возносился в небо, будто он намеревался с размаха пригвоздить младшего к земле.

В тот день Ладомир почему-то испугался. Меч брата был учебный, из дерева, и никак не мог пробить тонкой, но прочной кольчуги. Да и не бывало такого, чтобы старший тыкал его в грудь, обычно он вонзал меч в землю, что и означало конец боя. Но Ладомир отчего-то испуганно вскрикнул и остановил движение старшего…

Сердце витязя осыпало холодом и Ладомир явственно ощутил приближение смерти. Он приоткрыл глаза, намереваясь встретить ее лицом к лицу, как и полагается воину. И увидел как Тайкес вскинул меч. Вскинул таким до боли знакомым движением, так что губы Ладомира шевельнулись сами собой, сложившись в полузабытое имя:

– Мстислав…

Ладомир не понял, что остановило завершающий удар, имя ли брата, неведомым путем обретшее волшебную силу, или же мелькнувшая за спиной Тайкеса Виста. Но удар не последовал.

А затем Тайкес вздрогнул всем телом. Не оглядываясь, он отшвырнул Висту, и впился взглядом в глаза Ладомира с такой силой, будто хотел прожечь насквозь.

– Что?.. – севшим голосом спросил он. – Что ты сказал?

Сильные руки рывком подняли Ладомира, встряхнули, а глаза по-прежнему сверлили витязя, словно надеялись вытащить из него нечто очень ценное. Почувствовав себя лучше витязь попытался высвободиться, но Тайкес держал крепко.

Ладомир покосился на его меч, лежавший в траве. Сейчас бы кулаком промеж глаз, мелькнула мысль, но воплотить ее в дело он не успел. Ноги Тайкеса неожиданно подогнулись и он стал сползать вниз, цепляясь за витязя, и тот, опешив, невольно придержал обмякшее тело.

И только укладывая его на землю, Ладомир нащупал на спине вбитый по рукоять нож. Витязь оглянулся и перехватил ее счастливый взгляд. Теперь сомнений не было – это ее удар в спину остановил Тайкеса.

Наверное, Ладомир должен был обрадоваться – Виста как-никак спасла ему жизнь. Но радости не было. Напротив, почему-то болело сердце. Словно бы пронзивший Тайкеса нож дотянулся и до него.

Охваченный смутным чувством вины перед Тайкесом, Ладомир уложил его голову на колени, и прислушался к его шепоту.

– Имя… Назови имя отца… – шептал тот.

– Моего отца? – удивился Ладомир и пожал плечами. – Его звали Кречет Белое Перо. Он был великим воином, никто не мог победить его в открытом бою. И потому его подло убили разбойники, захватив врасплох, безоружного.

Ладомиру было больно говорить об этом. Он был единственным, кто уцелел во время резни, учиненной в его родном доме. Когда разбойники ворвались во двор, мать сунула ему в руки деньги и велела бежать к брату, то есть к его дяде, в Царьград. Обратно, на Русь, он вернулся спустя несколько лет. Выросший и заметно окрепший, он вернулся, лелея две заветные мечты – вступить в легендарную дружину князя Владимира и найти убийц отца. И если первая сбылась на удивление легко – Владимир крайне радушно и благожелательно принял его, сделав доверенным дружинником, то вторая так и осталась мечтой. Поди, отыщи на Руси среди тысяч и тысяч разбойников убийц отца…

Глаза Тайкеса закрылись, а когда открылись вновь, на витязя взглянул как будто другой человек. Жестокость ушла из его лица, глаза осветились непонятной радостью, даже умиротворенностью.

– Не разбойники, – прошептал Тайкес. – Это были не разбойники, Ладомир…

– Откуда ты знаешь? – голос Ладомира дрогнул.

Что-то происходило у него внутри, что-то перекручивало душу, вытаскивая на свет нечто давно забытое. Он пристально вгляделся в лицо Тайкеса. Неужели этот наемник что-то знает про его отца?

Губы умирающего скривились.

– А ты ведь первый… Ты назвал меня… Ладомир… Твое сердце признало. Разум – нет. Доверься сердцу, Ладомир. Оно всегда думало у тебя быстрее.

Сердце витязя забилось с такой силой, будто готовилось выпрыгнуть из груди и убежать в лес, подальше от этой глупой и тупой головы. Ум Ладомира еще пыжился, искал какие-то объяснения, оправдания, но язык, повинуясь внезапному порыву, вновь повторил заветное имя:

– Мстислав?

Губы Тайкеса – или Мстислава? – расплылись в счастливой улыбке.

– Ты живой?

Разум витязя наотрез отказывался признавать в этом человеке родного брата, но чувства, чувства били через край, сжимая в стальные тиски сердце, перехватывая дыхание. Всматриваясь в лицо умирающего, Ладомир вдруг с ужасом понял, что не может узнать в нем брата. Юный отрок, какого он помнил, совсем не походил на этого закаленного жизнью мужчину.

Ну что ж, пусть так, пусть он не может узнать лица брата, но он не может не узнать его удара. Ведь Тайкес ударил плашмя, хотя мог запросто разрубить голову! Мог, но не сделал этого. Он ударил так, как всегда бил его старший брат, пытаясь остановить разъяренного младшего.

– Мстислав, брат…

Ладомир бережно, чтобы не задеть рану, обнял его. Подобие усмешки плясало на непослушных губах Тайкеса – Мстислава, но глаза его подозрительно блестели.

– Брат, ты сказал, что знаешь, кто убил отца? Если не разбойники, то кто? Скажи, я найду их!

– Они все мертвы, Ладомир. Я убил их. Остался тот, кто отдал приказ. Я не смог. Или не захотел. Не знаю. Слишком долго я его искал. Наверное, я просто устал.

– Кто? Назови мне его имя? – голос Ладомира стал хриплым.

Ответ на этот вопрос показался ему сейчас важнее всего на свете, важнее поисков Драги, даже важнее нашедшегося брата!

– Ты все равно не поверишь. Но… Я не хочу унести это с собой…

Глаза Мстислава устало закрылись, похоже, его силы были на исходе.

– Это тот, кому ты служишь. Тот, кого ты хочешь спасти. Князь Владимир.

– Нет, – прошептал недоверчиво витязь. – Это не может быть правдой…

– Будешь… мстить, – губы умирающего еле-еле шевельнулись, – научись… убивать… у этой… Висты…

Смерть смягчила черты его лица, разгладила морщины, и только теперь витязь смог уловить сходство между тем серьезным подростком, которого он помнил, и этим суровым воином.

– Ты поверил ему, Ладомир? – в голову Ладомира ворвался злой голос Висты. – Ты поверил? Это ложь! Если бы он был твоим братом, разве ты не узнал бы его раньше, еще тогда, в той роще под Киевом? Неужели непонятно, это еще одна ловушка. Им не удалось остановить тебя силой, теперь они пробуют хитростью. Возненавидишь князя – сам остановишься. Наши хитромудрые старейшины и не такое могут придумать. Опомнись Ладомир, не вздумай верить ему!

Она кричала еще что-то, но Ладомир уже не слышал ее, полностью погрузившись в свои мысли. Откликнулся Лютый.

– Обожди, Виста. Быть может, он сказал правду. Я кое-что знаю о нем. Несколько лет назад, под Муромом, я встретил его в первый раз. Он пришел в нашу шайку, чтобы убить одного из нас, но по ходу дела едва не перебил всех. Так вот, тот человек, которого он убил, бахвалился на пьяную голову, что служил раньше в дружине Владимира. Служил до тех пор, пока не принял участие в каком-то тайном деле, после чего ему и еще целому отряду дружинников пришлось покинуть Киев и разбрестись по дальним заставам. А уж оттудова, от безделья и скуки, он ушел к нам.

– Это совпадение! – воскликнула девушка. – Он наемный убийца, который за деньги будет убивать кого угодно и где угодно, даже в лесу среди разбойникился возле но – тоже совпадение? – тихо спросил Ладомир, указывая на перстень на пальце покойного. На нем отчетливо серебрился рельефный силуэт кречета. – Это перстень отца.

3

Дом встретил Висту как старую добрую знакомую. Она живо представила огромного, мощного, но добродушного пса, который повизгивая от удовольствия вертелся возле нее, норовя лизнуть в нос. По каким причинам домовой столь радушно отнесся к ней, можно было только догадываться. Однако Виста подозревала, что то сочувствие к этой жертве магических опытов, что она испытала в тот раз, не прошло даром. Быть может, она вообще была первая, кто пожалел это несчастное существо.

Уловив желание девушки пообедать, дом быстро накрыл на стол. Однако покормить Ладомира и Лютого ей не удалось. Едва они приближались к дому, как тот впадал в буйство – двери и ставни начинали яростно хлопать, а домашняя утварь дрожала и подпрыгивала.

Вздохнув, Виста вынесла еду наружу. Ладомир механически жевал, бросая в рот все, что подсовывала девушка, а взгляд его не отрывался от фамильного перстня.

Это злило Висту, убежденную, что предсмертное признание Тайкеса – очередная ловушка Драги и старейшин клана. Однако понимая состояние витязя, она больше не пыталась его переубедить.

Закончив с едой, Ладомир поднял тело Мстислава и, не обращая внимания на предостережения Висты, отнес его в дом. Тот заскрипел, заходил ходуном, в витязя полетела посуда, сверху посыпались какие-то склянки, но Ладомир и бровью не повел. Утварь билась об его кольчугу, усыпая пол осколками, хрустела под ногами, но витязь продолжал неумолимо продвигаться вперед. Уложив Мстислава на стол, Ладомир выбрался наружу, а затем высек огонь и поджег дом.

Огонь разгорался с трудом, как будто дом противился пожару. Мелькавшие тут и там языки пламени то и дело гасли, но скоро ветер раздул пожар и участь дома была предрешена.

– Нам надо идти, – сказал Ладомир.

Виста заглянула ему в лицо. Именно сейчас решалась судьба великого князя.

– Мы должны спешить, – продолжил витязь. – Русь ждет князя.

– Куда? – недоуменно спросил Лютый. – Мы опять не знаем, где его искать.

– Мы должны искать.

В горящем доме что-то с шумом лопнуло и людей оглушил раскатистый хохот.

– Драга! – первым узнал его голос витязь. – Где ты спрятался, проклятый?

Ревущий столб пламени над домом причудливо изогнулся и сложился в гигантское лицо.

– Он самый, – огненные губы изогнулись в усмешке. – Только не предлагайте мне честный бой, ребятки. Развлекайтесь уж как-нибудь без меня.

– Клянусь, я найду тебя, ублюдок! – прорычал витязь.

– Зачем тебе я? Или может тебе нужен не я, а, скажем, душа князя?

– Где ты спрятал ее? В каком-нибудь алмазе, да? – спросила Виста.

– О-о-о, это наша маленькая девочка-убийца? – Драга приподнял огненную бровь, словно только разглядел ее. – Белояр все-таки спас тебя. Впрочем, я так и предполагал. Этот замшелый пень любит кичиться своим человеколюбием.

– Зачем ты здесь, Драга? Если ты не хочешь сразиться, зачем ты пришел? – спросил Ладомир, сжимая кулаки.

– Ну как же, должен же я вкусить этот сладкий миг торжества, взглянуть на ваше бессилие. Приятно все-таки, – он рассмеялся. – Но на самом деле я принес вам радостную весть. Обещаю, что скоро верну душу вашего князя. Вы же этого добиваетесь или нет?

– Ты лжешь! – одновременно вскричали Ладомир и Виста.

– Что за молодежь пошла, – Драга осуждающе покачал головой. – Можете передать вашему волхву, что не далее, как завтра, князь придет в себя и будет чувствовать себя гораздо лучше.

– Это какая-то подлая хитрость, – заметил Лютый.

Огненная голова вдруг накренилась, вытянулась в сторону людей и они были вынуждены отшатнуться, спасаясь от страшного жара.

– Хитрость? – переспросил Драга. – Нет, Лютобор, я не душегуб вроде тебя, который только и ждет удобного случая ударить в спину.

Сотканное из языков пламени лицо Драги повернулось к витязю.

– Кстати, Ладомир, ты подобрал себе чудесную компанию. Только помни, что этот разбойник зарежет тебя при первой же возможности. А эта девка… Она слишком привыкла убивать, слишком привыкла распоряжаться телом, как полезной вещью. Из нее не выйдет порядочной жены, если ты вдруг что думал на этот счет.

Чародей неприятно расхохотался, а его огненная голова стала медленно уползать назад, растворяясь в бушующем пламени.

– Прощайте! Вот увидите, князь скоро восстанет. И будет умнее и краше прежнего, – раздался короткий смешок и голова окончательно исчезла.

– Что означают его слова? – немедленно спросил Ладомир, но, заметив хмурое лицо Лютого и прикусившую губу Висту, уточнил. – Он действительно хочет вернуть князя?

– Это ложь! – воскликнул Лютый. – Я не знаю, о чем он говорил, но колдуны не отступают от задуманного, если им не прижечь как следует хвост.

– Лютый прав, – кивнула Виста. – Но мы должны достать его хвост раньше, чем он выполнит обещание и вернет, как он заявил, князя.

– Что же значили эти слова? – нахмурился Ладомир. – Что он замыслил?

– Я могу только гадать. Возможно, он хочет поселить в князя чужую душу, но это опасно, обман легко заметят, – принялась рассуждать девушка. – А быть может, он нашел способ подчинить князя своей воле?

– Так или иначе, но нам надо спешить. Вот только где искать этого гада? – Ладомир в сердцах ударил кулаком в дерево.

4

Порывшись в карманах, Виста достала небольшое перышко.

– Кажется, я смогу помочь, – сказала Виста.

– Каким образом? – изумился Лютый.

– Это перо – самый быстрый путь к Драге, – Виста улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. – Если ты не передумал спасать князя, Ладомир, я найду его для тебя.

Витязь не очень-то понял, но сейчас было не время доискиваться до скрытого смысла ее слов.

– Что значит – передумал? Как бы там ни было, Владимир мой князь, я присягал ему и буду спасать любой ценой, – он с силой сжал челюсти, заставив желваки шевельнуться. – Если ты можешь помочь – действуй без промедления.

Виста подбросила перышко высоко вверх, что-то пробормотала. Воздух заискрился, затем искры обозначили контуры человечьего тела и вскоре на поляне появился рослый мужчина с обаятельной улыбкой.

– Я рад снова видеть тебя, красавица. Вижу, ты решилась?

– Решилась, Змиулан, решилась. Нам необходима твоя помощь.

– Ты готова платить?

– Готова, – решительно сказала девушка, встретив взгляд Змиулана.

– Замечательно! Чего же ты хочешь от меня, прекрасная дева?

– Нам нужно найти логово колдуна Драги. И как можно быстрее.

– Что за Драга? – вскинул Змиулан брови.

Виста махнул рукой в сторону горящего дома.

– Совсем недавно он жил здесь.

Змиулан пригляделся к пламени, зачем-то принюхался, а затем метнулся прямо в огонь.

– Где ж ты нашла такого шустрого приятеля? – витязь проводил его изумленным взглядом, потом вопросительно взглянул на Висту.

– Это долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз, – она отвернулась, пряча глаза.

Какие-то смутные подозрения заворочались в глубине памяти Ладомира, но прежде, чем он успел их разгрести, из огня выскочил сияющий Змиулан.

– Все отлично! Я знаю, где он. Этот дурень имел глупость воспользоваться огненной стихией для своей проекции, – Змиулан просто лучился счастьем. – Эх, чего только не сделаешь ради прекрасного.

Он попытался обнять девушку, но та отстранилась, рядом недовольно засопел витязь.

– Потерпи!

Змиулан пожал плечами, щелкнул пальцами и обратился в столб пламени, откуда тотчас донесся его голос.

– Прыгайте сюда и побыстрее.

– Прямо в огонь? – с опаской поинтересовался Лютый.

– Быстрее, я сказал! Я не могу удерживать проход вечно.

Пламя не источало тепла, и это немного успокаивало. Они попрыгали в него один за другим и очутились на пологом склоне невысокой горы, сплошь покрытой густым лесом. Лишь самая вершина горы высилась обнаженной, грозя небу острым каменным клыком.

– Ваш Драга глубоко внутри этой горы. Туда мне не проникнуть, сильная защита, – сообщил Змиулан, плотоядно поглядывая на девушку. – Вход в его логово вот там.

Он не глядя махнул рукой себе за спину, а другой уже снова обнимал девушку, и в этот раз она больше не противилась. Глаза витязя грозно сверкнули, а рука легла на меч.

– Я скоро вернусь, ребята. Дождитесь меня здесь, – сказала Виста.

Она протянула амулет Белояра витязю.

– Возьми, вдруг понадобится.

Ладомир не шевельнулся.

– Ты куда это собралась? – процедил он, с ненавистью глядя в похотливую морду Змиулана.

Ладомир уже вспомнил, кто такой этот Змиулан и как с ним расплачиваются девушки и женщины. Витязя захлестнула волна ярости.

– Мне надо расплатиться, – просто сказала она. – У меня уговор с ним.

Она кивнула в сторону Змиулана и тот радостно ощерился.

– Расплачиваться? – прорычал витязь. – Но почему ты не сказала об этом раньше?

– А что бы это изменило?

– Это изменило бы все! – гневно крикнул витязь, его глаза медленно наливались кровью. – Это мое задание, это я спасаю князя, а не ты! И я не позволю!..

Он прыгнул, готовый голыми руками рвать и душить это гадкое создание по имени Змиулан, начисто забыв о Лунном мече, забыв о князе, забыв обо всем на свете, кроме одного – эта нечисть наложила свои грязные лапы на Висту! На его Висту!

Глаза Змиулана полыхнули огнем и Ладомир покатился вниз по склону, ломая кустарник. Виста испуганно вскрикнула, шагнула было вслед за витязем, но ее мягко придержал Змиулан.

– Не волнуйся, – успокоил он ее. – С ним все будет хорошо. Полежит, успокоится. Нам пора, девочка моя.

Он приподнял руки, готовясь произнести какое-то заклинание, но сделать это не успел. Стоявший в сторонке Лютый, дотоле взиравший на происходящее с отрешенным видом, набросился на Змиулана, и крепко обхватил, сцепив руки в замок.

Куда я полез, мелькнуло в голове Лютого, когда уши заложило от рева Змиулана. Все ведь честно, уговор есть уговор, так какого же…

Сотней раненых медведей взревел Змиулан, ощутив смертельный жар серебра. Серебряная кольчуга, выручившая атамана при встрече с покойной ведьмой, выручила его и на этот раз. От Змиулана повалил едкий дым

– Отпусти! – закричал Змиулан. – Проси, что хочешь!

– Все выполнишь? – уточнил Лютый.

– Все!!

– Хорошо. Тогда, перво-наперво, освободи Висту от ее опрометчивого обещания.

– Освобождаю Висту от нашего уговора! Она больше ничего не должна мне! – проревел он. – Отпусти!!

– Во-вторых, обещай не преследовать всех нас из мести.

– Да-да, обещаю! Я не буду мстить! – откликнулся Змиулан. – Отпусти же!!

Атаман разжал руки. Еле живой, дымящийся Змиулан бросил на людей полный ненависти взгляд и исчез, не проронив ни слова. Из кустарника с рычанием вылетел Ладомир, огляделся и, не обнаружив нигде врага, поспешил к Висте.

Девушка стояла, уткнувшись взглядом в землю и вычерчивая там что-то носком сапога. Она пребывала в полной растерянности.

Сначала Ладомир, потом Лютый. Ладно бы ей грозила смерть, а тут, из-за такой, в сущности, ерунды. Она не понимала этого, но все же ей было почему-то приятно.

Ладомир подскочил и, ничего не говоря, заграбастал ее в свои объятия, сжал с такой силой, что у нее внутри что-то хрустнуло. Но ни звука не вырвалось из ее уст.

– Ничего себе! – ахнул атаман. – Он, значит, в кустах отлеживается, пока я ее спасаю, рискую жизнью, и кому, спрашивается, вся благодарность?

 

Глава восемнадцатая

1

Овал магического портала призывно замерцал голубым светом и Кащей решительно шагнул вперед. Жилище Драги встретило его прохладой и сыростью подземной пещеры, а хозяин – радушной улыбкой. Кащей изобразил на лице самое благостное выражение, на которое был только способен, в то время как его чувства распустились букетом любопытных щупалец, осматриваясь, оглядываясь, ощупывая.

Стены были удивительно гладкие и ровные, и в этом, как понял Кащей, заслуг Драги не было. Пещера, очевидно, была выплавлена в недрах горы еще в допотопные времена. С тех же времен сохранились и огромные каменные изваяния велетов, что стояли вдоль стен.

Едва Кащей появился в пещере как портал мигнул в последний раз и погас. Заметив поспешность, с которой Драга закрыл портал, Кащей презрительно скривил губы. Чародей по-прежнему боялся его. Боялся, несмотря на едва не пенившийся от магии воздух, несмотря на застывшую под его ладонью Смерть Кащея – костяную иголку, окутанную яйцеобразной защитной оболочкой. Заклятие оболочки было простенькое, и чтобы схватить иголку достаточно было сдавить покрепче «яйцо».

О страхе свидетельствовал и мягкий рассеянный свет, равномерно освещавший подземелье. Этот свет был результатом невероятно сложного заклинания. Таких причудливых заклятий Кащей никогда не умел плести, да и не стремился научиться. Его мощь была известна всем, и он никогда не пытался произвести на кого-то впечатление, как это делал сейчас Драга.

Кащей приблизился, неторопливо уселся за небольшой, инкрустированный крупными самоцветами столик. Напротив него с надменным видом восседал Драга, следя за каждым движением Кащея. Заметив с каким трудом Кащей оторвал взгляд от заветного «яйца», чародей усмехнулся.

Кащей с трудом подавил вспышку гнева. Разговор предстоял нелегкий, и хотя Драга дрожал от страха, следовало проявлять крайнюю осмотрительность. С испуга ведь и иголку мог сломать.

– Должен признаться, – начал Драга, – что наш план работает. Все южные земли на Руси уже охвачены праведным гневом Древних. Дороги опустели, торговый люд без охраны и носа не кажет из города, а хваленые княжьи дружины одна за другой исчезают в лесах.

Глаза Драги разгорелись, а голос был исполнен торжества.

– Во многих городах начинается голод. А когда Древние подымут голову на севере – хаос заполнит Русь и поставит людей на грань жизни и смерти. И только от меня будет зависеть – в какую сторону они шагнут.

– Значит ли это, что истребление человечества откладывается?

– Пожалуй, что так, – усмехнулся Драга. – Сейчас мне нужна власть над этой дикой страной Русью и над ее людьми.

– Но зачем? Если конечной целью ты видишь полное уничтожение всех людей…

– И это спрашиваешь ты? Тот, кто создавал и разрушал королевства по своей прихоти?

Кащей деланно пожал плечами.

– Я развлекался.

– Нет! – вскрикнул Драга. – Ты лжешь! Ты не просто развлекался. Ты искал. Ты искал опыт и знания! Мне тоже нужны знания, мне тоже нужен опыт, и поэтому мне нужны подручные средства. И лишь потом, когда я достигну истинного могущества, я смету человечество с лица земли одним мановением руки!

Кащей кивнул. Он давно уже понял, что нужно этому колдуну, и сейчас ему было неизмеримо скучно.

– Люди будут боготворить меня, и приносить жертвы, добиваясь моей благосклонности, – продолжал Драга. – Ведь мне понадобится много жертв, не так ли? Поэтому мне нужна не княжеская власть, мне нужно совсем другое. Мне нужно, чтобы люди вставали и ложились с моим именем на устах, чтобы они трепетали, услышав его, и рыдали от счастья, когда я пройду мимо!

– Так ты хочешь стать богом? – скрывая зевок, спросил Кащей.

– Да, да! – Драга метнул на него горящий взгляд. – Ты тысячу раз прав! Я стану богом, перед которым содрогнутся все – и нынешние боги, и герои. Сначала здесь, в этой лесной стране. А потом всюду. Я построю храмы, и мне понадобятся жрецы. Думаю, что роль верховного жреца отлично подошла бы тебе.

Чародей щелкнул пальцами и на столике появились два бокала с вином. Один из них Драга тут же опрокинул в себя.

– Но это нужно заслужить! – его глаза впились в окостеневшее лицо Кащея. – Скажи мне, Кащей, все ли богатырские заставы ты облетел?

– Все, – Кащей с некоторым трудом выдержал его взгляд, унял закипающий гнев и выдавил улыбку.

– А могут ли княжьи волхвы снять твои заклятия?

– Конечно. Лет за десять, пожалуй, снимут.

– А если вмешаются старые волхвы, такие как Белояр, к примеру?

Глаза Драги вновь попытались высверлить дыру в голове Кащея, но тот невозмутимо пожал плечами.

– А где их найти, этих волхвов? Один Белояр на виду, да ему тоже повозиться придется. Остальные прячутся невесть где, и вряд ли откликнутся на призыв князя. Когда волхву стукнет пара сотен лет, он перестает интересоваться мирскими бедами.

– Князь не сможет никого призвать, – торжествующая улыбка вновь прорезала лицо Драги. – Ибо нет больше в Киеве великого князя.

– Ты убил его? – удивился Кащей.

– Я забрал его душу. Превратив богатырей в камень, ты связал руки Руси, я же, похитив душу князя, обезглавил Русь. Теперь уже никто не сможет остановить хаос. Кроме меня, конечно.

Рука Драги принялась поглаживать «яйцо», заставив Кащея сдвинуть брови.

– Что ты собираешься делать теперь? – медленно спросил он.

Кащей потянулся к бокалу, стоявшему рядом с «яйцом». Гладившие его пальцы Драги дрогнули и напряженно застыли.

– Я еще не решил, – Драга не отрывал взгляда от лица Кащея. – Но мое решение будет зависеть и от тебя. В прошлый раз, кажется, ты отказался присоединиться ко мне? Может быть, ты все-таки передумал?

Кащей постарался ответить как можно равнодушнее:

– Нет, я не передумал. Я пришел за обещанным, – его глаза неудержимо тянулись к «яйцу», и Кащею стоило некоторых усилий заставить себя смотреть в глаза собеседнику.

– Жаль, мне очень жаль, – вздохнул Драга. – Я так рассчитывал на твое благоразумие. Я даже был готов отдать «яйцо» прямо сейчас.

Кащей ждал этих слов, хотя в глубине души еще надеялся на иной исход. Но Драга развеял последние сомнения. Что ж, теперь чародей ждет от него гнева?

– Что ты хочешь сказать?! – жуткая гримаса исказила и без того уродливое лицо Кащея.

Воздух вокруг Кащея заискрился, подернулся дымкой защитных заклятий, и тотчас рука Драги стиснула «яйцо», едва не коснувшись костяной иголки.

Стоявшие у стен пещеры велеты шевельнулись. Их огромные головы разом повернулись в сторону Кащея, и тот вздрогнул. А ведь он принял их за каменные истуканы!

Кащей натянуто улыбнулся, тут же исчезли искры и растаяла дымка. Драга улыбнулся в ответ, и велеты послушно «окаменели».

– Только не говори, что я нарушил обещание, – заявил Драга. – Я сказал, что верну «яйцо» после завершения моего плана. Но ведь ты сам отказался участвовать в нем дальше, я прав? Стало быть, тебе придется подождать.

Кащей сцепил пальцы и громко хрустнул суставами. Драга довольно оскалился, сделал знак рукой и за спиной Кащея замигал голубой свет.

– Мы еще встретимся, как-нибудь.

В голосе Драги прорезались стальные нотки и Кащей вдруг четко понял, что чародей никогда не отдаст «яйцо». И что Кащей угодил в настоящее рабство к этому колдуну.

Кащей шагнул к порталу, обернулся и перехватил вопросительный взгляд Драги.

– Где ж ты отыскал таких вот? – Кащей кивнул в сторону великанов. – Даже я не смог распознать тлеющую в них жизнь.

– Пришлось поискать, – Драга довольно улыбнулся. – Уж очень хотелось тебя порадовать.

Он еще продолжал говорить, когда из портала шагнул высокий и статный витязь, сжимая в руках тяжелый составной лук. И тотчас глаза Драги медленно поползли из орбит. Он знал этого витязя, знал его слишком хорошо, да и кто не знал Алеши Поповича?

Волна гнева затопила чародея. Несмотря на все его предосторожности, его все-таки застигли врасплох. И несколько потерянных мгновений растянулись для него на целую вечность.

Драга увидел, как руки витязя медленно, но неумолимо натягивают этот огромный лук. Как ползет по большому пальцу двухшипная стрела, точно змея, готовая ужалить. Как тетива выталкивает ее, выталкивает с такой силой, будто сама боится быть укушенной. Как стрела начинает бешено вращаться, уходя в полет. И как ложится на тетиву вторая стрела, с другим наконечником – с широким срезнем, способным перерезать шею.

Страх пронзил Драгу с головы до пят, подстегнул все его чувства, и время вернулось в обычное русло. Но ничего не происходит сразу, даже на самые быстрые заклятия приходится тратить время.

И потому раньше, чем Драга успел что-либо сделать, стрела Алеши Поповича пробила ему правую руку, пригвоздив к столешнице. Зрачки Драги расширились и первое заклятие пришлось потратить, чтобы снять боль.

Мгновение радости от того, что стрела попала не в голову, быстро сменилась яростью. Проклятый Попович был не глуп, ведь попасть в голову трудно, а уклониться легко – инстинкты берегут ее в первую очередь. К тому же Алешка явно помнил, что смерть Драги может обрушить своды пещеры! А теперь, заставив его бороться с ослепляющей болью и застрявшими в руке шипами, он выиграл еще немного времени!

Срезень второй стрелы ударил не в чародея, дав ему возможность освободиться от первой, а в ножку стола. «Яйцо» полетело вниз, упруго подпрыгнуло и покатилось по прочь, а на его наперехват кинулся Кащей.

Пещеру потряс яростный вопль Драги, в полной мере осознавшего глубину вражеского коварства. Воздух в пещере загудел от избытка магии, но Драга не успевал, он никак не успевал пустить в ход ни одного заклятия!

Стрелы треклятого Алеши летели с невероятной скоростью, одна за другой, заставляя Драгу все время уклоняться, защищаться быстрыми, но простейшими заклятиями, не давая времени пустить в ход что-нибудь более мощное. Драга лишь злобно рычал, уповая на то, что тул этого поповского отродья не безразмерен. Но когда стрелы закончатся…

Стены пещеры вздрогнули, потревоженные тяжелой поступью «каменных» гигантов, двинувшихся к Поповичу. Драга злорадно усмехнулся, но тут из портала вынырнули еще две фигуры, знакомые до зубовного скрежета. Илья Муромец и Добрыня Никитич спешили на помощь товарищу.

Драга стиснул челюсти. Великие боги! Ну разве он мог предусмотреть подобный поворот дел? Разве мог представить, что извечные противники сумеют объединиться против него?

Великаны заставили Поповича отступить, и тотчас же с легким шипением развернулся вокруг Драги защитный кокон. Последняя стрела Алеши ткнулась в магическую преграду и разлетелась в щепки.

Зазвенела сталь, но даже лучшие на Руси мечи-кладенцы оказались бессильны против велетов. Лезвия проходили сквозь их тела, как нож сквозь масло, не причиняя никакого вреда. А гиганты продолжали яростно притоптывать, пытаясь настигнуть и раздавить эту безвредную, но такую шуструю мелюзгу.

Драга рассмеялся и воздел руки, готовя заклинание, что должно было растереть врагов в порошок. И тут чародей заметил Кащея, застывшего у портала с драгоценным «яйцом» в руке. Драга перехватил насмешливый взгляд Кащея, а затем…

Гигантский язык ослепительно белого пламени вырвался из руки Кащея и обрушился на Драгу. Магический кокон выдержал удар, но чародею пришлось потерять несколько мгновений, чтобы вновь нарастить защиту.

Богатыри же, уклоняясь от неуязвимых, но неповоротливых великанов, ринулись к порталу. Драга едва не взвыл от злости и, вместо ответного удара по Кащею, был вынужден бросить запирающее портал заклятие.

Чародей не сомневался в победе. Здесь все было пропитано его магией, а множество зачарованных вещей в пещере должны были помешать или ослабить волшбу других колдунов. Как уж Кащей смог сотворить настолько мощное заклятие?

Повинуясь воле Драги портал мигнул пару раз и… Чародей побагровел. Портал не закрылся. Что-то или, скорее, кто-то по ту сторону магического прохода продолжал его удерживать.

Богатыри быстро, один за другим, исчезли в голубом овале, последним нырнул в портал Кащей и его прощальный взгляд не предвещал Драге ничего хорошего.

В страшном гневе чародей обрушил всю свою мощь в портал, надеясь уничтожить, развеять в прах неведомого мага, посмевшего воспротивиться его воле. Но неведомый выдержал и даже ударил в ответ.

И Драга опешил на мгновение, а затем его затрясло от ярости. Ярости, в которой было больше от страха нежели от гнева. И дело было вовсе не заклятии, ибо оно было слабым и не стоило внимания. Дело было в том, чародей узнал мага, державшего проход.

– Белояр, – процедил Драга. – Проклятый, вездесущий Белояр!

Он ощутил как тает ощущение чужой силы, а затем портал наконец захлопнулся.

– Хорошо же, Белояр, этот ход остался за тобой, – прошептал Драга. – Я признаю ничью. Но следующий ход будет за мной. И именно он решит исход игры.

2

Похищение «яйца» объединенными силами когда-то заклятых врагов всерьез обеспокоило Драгу. Он тщательно проверил охранные заклинания, усилил все подходы к своему убежищу и крепко задумался.

Бегство Кащея было несомненной потерей. Но чародей был убежден, что союзником Белояра тот все равно не станет. Кащей всегда держался сам по себе. Так будет и на этот раз. Такие как он не меняются веками. Заполучив «яйцо», Кащей наверняка уберется в свое логово зализывать раны.

Ну, может быть, поможет расколдовать камни на заставах, но даже если отправится туда прямо сейчас, пройдет немало времени. Вот и все. Больше он ничем не сможет навредить, да ведь он и не знает ничего о дальнейших планах Драги. Ну, а высказанные идеи мирового господства не вынашивает только ленивый.

Да и что, собственно, выиграл Белояр, помимо освобождения Кащея? Душа великого князя по-прежнему в плену, а установить местонахождение пещеры за то короткое время, что был открыт портал, просто невозможно. И у Драги остается достаточно времени, чтобы ввести в игру свое главное орудие – князя.

А сейчас…

Драга проговорил заклятие и вскоре под его тяжелым взглядом съежился старик-полевик, не зная в какую щель забиться. Да и не было здесь щелей. Один лишь каменный пол, холод которого пробирал полевика до костей.

– Как ты посмел не выполнить мой приказ?

Полевик затрясся от страха.

– Да я же не по умыслу, повелитель. Я же по скудоумию своему. Я же целыми днями на солнце, – забормотал полевик. – Оно же печет и печет, печет и печет. Вот уже и все волосы выгорели.

Не поднимая глаз от пола, он приподнял копну своих выцветших волос. Чародей промолчал, он еще не придумал, что сделать с этим жалким существом, не сообщившим о предательстве Кащея.

– Я же поначалу все сделал, как ты велел, хозяин. Проследил как прилетел Кащей, как обратил богатырей в камень. Он и меня хотел того, в камень. Как зыркнул-то глазищами, так я чуть и не помер. Чудом я живой остался, но страху-то натерпелся!

Драга слушал его, в очередной раз убеждаясь сколь глупы эти Древние и сколь беспечны. У них не было и не могло быть никакого будущего. Люди уничтожат их рано или поздно, и никто их не спасет, да и не сможет спасти.

– Камень есть камень, куда он денется? – продолжал разглагольствовать полевик. – Ну я и пошел братишку-то мово проведать. Да и отлучился-то я всего ничего, а когда возвернулся, глядь, а каменюк-то этих и нет! Вот я испужался!..

– Почему ты, жалкий червяк, сразу же не сообщил мне об этом? – рявкнул Драга.

– Хотел я, очень хотел! Я даже пошел к братишке-то, и говорю ему, так и так, мол, были камни и нет камней. Я же не виноват, что заставу построили на моем поле. Вот у братишки-то поле как поле, деревня рядом, люди как люди, обычные.

– Ты забыл, тварь, кто является твоим злейшим врагом? Ты забыл, что люди скоро смахнут вас с земли, как пыль дорожную?

– Нет! – взвизгнул полевик. – Я все помню! Так я о том и говорю. Они же хуже зверей, люди эти. Я ж просто ненавижу их! А мои-то, мои, это вообще! Вот взять последний случай. Прилег как-то в поле здоровяк ихний, Ильей которого все кличут. Прилег прямо в полдень, ну, я тут как тут. Как принялся я душить-то его! Уж душил я его, душил, уж так душил… Так он, злодей, чихать вздумал!

Полевик зашмыгал носом и продолжил.

– Подняло меня в воздух, закрутило и бросило прямиком под копыта его зверюке злобной. У меня до сих пор голова болит! Особливо, если вспомню про то. И рази можно же так вот жить, возле чудовищ этих? Мне бы в обычную деревню, такую как у братишки, к хорошим людям. А я тут горе мыкаю, эх! – полевик всхлипнул.

– Ладно, пойдем, – Драга двинулся вперед, не оглядываясь, уверенный, что полевик последует за ним.

– А куда это мы? – полевик засеменил следом, испуганно тараща глаза.

– Ты вроде жаловался на скудоумие?

– Да-да, – подтвердил полевик. – И голова у меня еще болит.

– Значит тебе сюда.

Драга прошел в соседнюю пещеру. Все свободное пространство здесь было заставлено разного вида столами. Были тут столы гранитные и мраморные, огромные и тяжелые, больше похожие на древние алтари, и были маленькие столики изящной работы, сделанные из горного хрусталя, яшмы, малахита.

И все они были заставлены стеклянными колбами, ретортами, пузырьками и бутылками. Во многих булькало, дымилось, источая самые разнообразные запахи, от зловония до приятных ароматов.

Полевик шел, раскрыв рот от изумления.

– Обещаю, скоро все твое скудоумие пройдет, залезай сюда, – Драга указал на тяжелых каменный стол-алтарь.

Этот был чист от колб и реторт, но зато здесь в четыре ряда лежали толстые ремни, а у изголовья лежали несколько драгоценных камней. Заскочив на стол, полевик огляделся.

– Красивые камешки, – заметил он, а затем потыкал пальцем ремни. – А это зачем?

– Чтобы ты не слишком трепыхался.

Ремни шевельнулись, заскользили к завизжавшему полевику и быстро оплели его по рукам и ногам. Один из ремней захлестнул рот, и вопли разом оборвались.

 

Глава девятнадцатая

1

Вход отыскался там, куда и указывал Змиулан. Огромная дыра под корнями огромного столетнего бука привела в пещеру, пол которой усеивали кости самых разнообразных существ. Преобладали человеческие, но было немало и костей домашних животных, в основном коров и лошадей. Попадались и останки диких – медведей, кабанов, оленей. Все кости сверкали белизной, даже совсем свежие были уже тщательно обглоданы. А в дальнем углу пещеры зиял черный провал, похожий на раскрытую пасть чудовища.

– Это и есть и логово горгонии? – голос Висты дрогнул.

– Не думаю, тут не так уж много останков, – ответил Ладомир. – Сдается мне, их накидали здесь для того, чтобы пугать случайных прохожих.

Виста присела возле человеческого черепа, огромного, толстого, похоже, принадлежавшего какому-то могучему витязю.

– Но это она их сожрала?

– Откуда мне знать? – пожал плечами Ладомир. – О горгониях уже давно ничего не было слышно. Слухи ходят разнообразные, порой совершенно нелепые.

Виста ощупала гладкую поверхность черепа.

– Этот совсем свежий. Но его так тщательно обглодали. Неужто это горгония? Но как же у нее так получается? – в ее голосе было больше любопытства нежели страха.

– Говорят, что горгония впрыскивает в тело своих жертв особый яд, из-за которого мясо само отстает от костей. Хотя другие говорят, что кости так обгладывают змеи, что у горгонии вместо волос, – встретив испуганный взгляд девушки, витязь виновато развел руками. – Я ж говорю, что только не болтают. Разве можно такому верить?

– Чернобог тебя раздери с твоими баснями! – ругнулся Лютый. – Зачем ты это рассказываешь? У меня и так поджилки трясутся, без твоих сказок!

– Теперь я припоминаю, – Виста задумалась. – Я что-то слышала про этих тварей. Вроде как они превращают людей в камень одним взглядом, как василиск?

– Ну это точно сказки, – уверенно ответил Ладомир. – Зачем им это? Жрать они тогда что будут? Камни, что ли? А василиск животное мирное, травоядное, в общем-то. Когда мяса налопается…

Он подошел к провалу, посветил факелом и шагнул вовнутрь, всем своим видом внушая уверенность и решительность. Повертел головой, осматриваясь. Проход был на удивление просторный, и по нему свободно могли проехать два всадника.

– Опять нам в подземелье, – проворчал Ладомир и покосился на Висту.

– Чего ты на меня уставился? – смутилась она.

После случая со Змиуланом, после крепких и горячих объятий Ладомира, Виста чувствовала себя не в своей тарелке. Она не знала, как ей теперь относиться к витязю. Было бы глупо отрицать чувства, возникшие между ними, но…

Признаться себе, что Ладомир ей не безразличен означало навсегда перечеркнуть ее прошлую жизнь. Означало признать существование самой ужасной слабости, которая только могла случиться с Ночным Лезвием. И хотя Виста уже не причисляла себя к клану, наука Серебристых Клинков слишком прочно обосновалась у нее в голове.

Поэтому Виста старалась не думать об этом. Потом, все потом. Когда они окажутся в спокойной обстановке, вот тогда, может быть, она все обдумает, со всем разберется, разложит по полочкам…

– Если честно, вот уж чего никогда не любил, так это подземелий этих, – сообщил витязь. – То ли дело наверху, под солнышком, на свежем воздухе.

– Да уж, твоей оглоблей здесь не помашешь, – усмехнулась Виста.

– Да не только в этом дело, – поморщился Ладомир. – Но если уж сражаться – то лучше провести десяток боев там, на земле, чем один здесь, в таком вот темном, душном подземелье.

Мрак заполнял подземелье вязкой массой, в которой тонуло все – звуки шагов, разговоров, свет факелов. Стоило замолчать, как тотчас наваливалась тишина, плотная, липкая, и возникало ощущение как у погребенного заживо.

– А ведь какой ровненький ход прорубил, вражья душа, – заметил Лютый, пощупав гладкие стены.

– Ошибаешься, Лютый, – возразила Виста, – это сделал не Драга, это сделали задолго до его рождения.

– Откуда ты знаешь? – спросил Лютый.

– Догадываюсь, – фыркнула Виста. – Кишка у вашего Драги тонковата будет на такое. Тоннель никто не прорубал, его выжгли магическим огнем, а это было под силу только величайшим магам древности.

– Ты хочешь сказать, что скальную породу выжгли, как какое-нибудь дерево? – усомнился Лютый.

– Мощь древней магии поражает не только твое воображение, – усмехнулась Виста. – Нынешние колдуны, такие как Драга, отдали бы очень и очень многое ради того, чтобы иметь возможность прикоснуться к тайнам древних. Стойте!

Подземный ход свернул в сторону, но Виста задержалась у поворота и, подсвечивая себе факелом, принялась с интересом разглядывать стену тоннеля. Подошедший витязь быстро обежал стену глазами и, не найдя ничего примечательного, пожал плечами.

– Виста, прости, что отвлекаю. Спору нет – стена выглядит замечательно, но мы вообще-то спешим.

– Да, ты дважды прав, – согласилась Виста. – Она сделана почти идеально, и нам действительно надо спешить.

Она вздохнула и шагнула вперед, целиком погрузившись в каменную стену как в воду. Ладомир вздрогнул, с трудом удержался от желания отскочить и напомнил себе, что это лишь очередной магический фокус и ничего более.

– Вы долго тут будете стоять, в стену пялиться? – донесся голос Висты. – Никогда иллюзий не видели?

– Ты уверена, что нам сюда? – поинтересовался витязь, с опаской проходя сквозь стену.

– Уверена. Эта простая обманка для дураков, а второй ход ведет или наружу, или в какую-нибудь ловушку.

– Этого следовало ожидать, но откуда ты знаешь, что именно этот ход ведет к Драге? Разве он не мог сотворить иллюзию на пути к ловушке?

– Мог, конечно, – пожала плечами Виста. – Но я просто чувствую, что нам сюда.

– Чувствуешь? – удивился Ладомир. – Ну, ежели чувствуешь, тогда конечно, тогда я спокоен. Чуйства – они не обманут, они завсегда… Вот недавно иду я мимо корчмы, чую – нельзя мне туда. Обдерут до последней нитки. И что ты думаешь?..

– Да-да, очень смешно, – перебила его девушка. – Но нас учили этому – находить выход быстро и не задумываясь, полагаясь только на чутье. Поэтому я всегда могу выйти из любого дома, лабиринта или подземелья. Только не спрашивай, как это получается – не знаю. Но до сегодняшнего дня получалось.

– До сегодняшнего? – улыбнулся витязь. – Хочешь сказать, что сегодня может не получиться?

– Все в руках богов.

Тоннель вывел к развилке. В ноздри ударил резкий запах и они остановились. Ладомир с шумом втянул воздух и буркнул:

– Надеюсь ничего крупного здесь не сдохло.

– А я надеюсь, что тут нет логова какого-нибудь чудища, – попытался улыбнуться Лютый, но улыбка вышла жалкая и неуверенная.

Виста осторожно заглянула в один из проходов.

– Что там? – прошептал Ладомир, заметив как напряглась девушка.

– Сюрприз от нашего друга, – процедила она.

– Тогда может нам туда? – спросил Лютый, махнув в сторону второго прохода.

– Нет. Там – смерть, – отрезала девушка. – Кстати, именно оттуда идет эта вонь. Но ты можешь сходить проверить, пока я буду разбираться с заклятием.

– А ты справишься? – недоверчиво спросил витязь. – Ты же говорила, что не можешь тягаться с настоящими колдунами?

– Я и не собираюсь с ними тягаться, я собираюсь всего лишь снять заклятие. Чтобы войти в запертый дом не обязательно вышибать дверь, если можно подобрать отмычку.

– И сколько тебе понадобится времени?

– Не знаю.

– Плохо, – нахмурился Ладомир. – У нас нет времени – Драга может уйти. Может быть я попробую прорваться?

Виста покачала головой.

– Даже не думай, человек не сможет здесь пройти. Драга наложил заклятие огненного шторма. Скорее всего сработает, когда дойдешь до середины прохода, и тогда все, ни туда, ни сюда…

– Проклятый чародей! – кулак витязя обрушился на выступающий из стены камень, раскрошив его в песок. – Почему он не мог поселить тут Змея Горыныча или еще какое-нибудь чудовище!

– Не беспокойся, чудовища еще будут, – успокоила Виста. – А теперь помолчите оба, мне надо поработать.

Она опустилась на колени возле прохода, закрыла глаза, но ничего сделать не успела. Воздух вдруг пронзил странный вибрирующий звук, а через мгновение на людей обрушился мощный кулак чужой воли. Как будто чья-то невидимая рука стиснула мозги, выдавливая остатки их собственной воли и подчиняя своей.

Покрывшись испариной, Виста рухнула на землю и обхватила голову. Она защищалась изо всех сил, возводя мысленные барьеры, но щупальца чужой воли ломали их один за другим. Наконец лопнул последний, и перед внутренним взором Висты стало проявляться некое существо. Девушка задергалась, тщетно пытаясь отвернуться или зажмуриться, но это было уже не в ее власти. Чудовище открыло глаза и Виста отчаянно закричала…

Боль ушла также внезапно, как пришла. Виста поднялась, покрутила головой, разгоняя остатки привидевшегося кошмара. И вдруг ее осенило – она поняла, что ошиблась, выбирая дорогу. В действительности Драга находился в другой стороне, а путь к нему лежал через тот проход, откуда доносился резкий и неприятный запах. Впрочем, к запаху она уже привыкла, и он больше не казался неприятным.

Оглядевшись, Виста не увидела Лютого. Похоже, тот тоже догадался об ошибке и уже ушел. Остался лишь Ладомир.

Витязь стоял на прежнем месте, недвижимо и незыблемо, как горный утес. Пот ручьем струился по его лицу, но он стоял твердо и непоколебимо, тупо глядя перед собой.

– Ладомир, – позвала его Виста. – Нам надо туда.

Она вцепилась в его руку, попыталась увлечь за собой, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу. Ладомир медленно, словно совершая титанический труд, повернул голову.

– Ты бросила меч, – едва слышно сказал он, пристально всматриваясь в ее лицо.

– Что ты такое говоришь?

Она наморщила лоб, проследила за его взглядом и наткнулась на сиротливо лежавшие на полу меч и дорожную суму.

Виста нахмурилась. Мысли ворочались в голове непривычно ленивые и тягучие как кисель. Она крепко задумалась, пытаясь понять о чем же толкует витязь, и не увидела странного блеска в глаза Ладомира. А затем его тяжелая ладонь обрушилась на нее и Виста канула во тьму.

2

– Что со мной случилось? – Виста с усилием разлепила веки, поежилась, ощутив под спиной холодный камень и поспешила подняться.

Ладомир стоял рядом, сжимая в руке факел, и внимательно за ней наблюдал.

– Все хорошо? – спросил он.

– Я ничего не помню. Я распутывала заклятие, а потом вдруг здесь. И голова раскалывается, – пожаловалась она, и принялась растирать пальцами виски.

Мысли ворочались в ее голове медленно, словно отмороженные.

– И мне почему-то кажется, что ты ударил меня? – она с подозрением посмотрела на витязя, но, встретив его твердый взгляд, смутилась. – Хотя мало ли что привидится.

Виста поискала глазами Лютого, и вдруг вспомнила преследовавшее ее жуткое чудовище. Подхватив меч, девушка испуганно огляделась.

– На нас напала какая-то тварь? Я помню… Где же оно?

– Чудища не было, – пояснил витязь. – Во всяком случае наяву. Оно было здесь.

Он постучал себя по лбу.

– И кажется я догадался…

– Я вспомнила! – вскрикнула Виста. – Я все вспомнила! Оно пыталось меня заставить идти туда, в тот проход, но я справилась. Ведь я справилась?

– Конечно, – подтвердил витязь, потирая ладонь. – Ты держалась молодцом. Но вот Лютый… Его нужно спасать.

– А как же Драга?

– Ты останешься здесь и попробуешь обезвредить ловушку. А мы скоро вернемся, – витязь направился к проходу.

– Нет! – Виста бросилась следом. – Я с тобой! Чихать я хотела на этого Драгу!

– Виста, но мы должны…

– Поторопись, Ладомир, – она подтолкнула его. – Мы вырвем Лютого из лап этой твари и вернемся за Драгой.

Она выхватила у него факел и побежала вперед. Витязь оглянулся на другой проход и, вздохнув, метнулся за ней.

3

Они бежали легко и быстро. Гораздо быстрее, чем в лесу. Никаких ям, никаких завалов, знай, беги себе спокойно и беги. Если бы еще не запах! Запах разлагающейся плоти постепенно сгущался, превращаясь в тяжелый нестерпимый смрад, так что в конце концов они стали задыхаться и перешли на шаг.

Подземный рукав стал расширяться, и вскоре глазам открылась огромная пещера. Махнув перед собой факелом, Виста ойкнула и попятилась.

Пещера была сплошь завалена костями. Гигантские и совсем маленькие, черепа и хребты, ребра и конечности, они белели всюду, куда хватало света факелов.

– Прожорливая гадина, – покачал головой витязь.

– Горгония? – Виста зябко передернула плечами.

– Она, тварь. Из какой только преисподней Драга вытащил ее…

Витязь шагнул вперед и сразу же провалился по колено.

– Проклятие! Сколько же лет она тут живет?

Впереди затрещало, захрустело и из груды костей медленно выкарабкался Лютый. Опустив голову, он двинулся в другой конец пещеры. Он брел по колено в костях, иногда спотыкался, проваливался по пояс, но вновь и вновь подымался и продолжал упорно идти.

– Лютый! Стой, дурень! – рявкнул Ладомир, попытался сдвинуться, снова провалился, едва не пробив руку острой костью и вновь заорал. – Лютый, назад! Опомнись!

Атаман как будто не слышал его. Зато из дальнего угла пещеры донесся протяжный вздох, затем что-то зашуршало, затрещало, заскрежетало, будто кто-то очень тяжелый полз через костяное болото. А через пару мгновений на пути Лютого выросла гигантская фигура.

Виста изо всех сил швырнула факел и, описав широкую дугу, он упал прямо перед горгонией.

– Боги! – ахнула Виста. – Что за уродина!

Огромный, в два человеческих роста, женский торс вырастал из толстого, как столетний дуб, змеиного тела. Лица горгонии разглядеть было нельзя, но черные, шевелящиеся вокруг ее головы щупальца выглядели омерзительно.

Наткнувшись на огонь, горгония издала протяжный стон и ударом мощного хвоста отшвырнула факел.

– Берегись!

Ладомир загородил Висту, и по его спине застучали разлетевшиеся от удара горгонии кости.

Смерив расстояние до атамана, Ладомир стиснул челюсти – Лютый подошел уже слишком близко к горгонии. Витязь едва не взвыл от бессилия, рванулся в отчаянном прыжке и с головой зарылся в кости. Рядом захрустела костями Виста.

– Осторожней! – крикнула она. – Тут можно сломать ногу.

– Где твой арбалет? – прорычал Ладомир. – Я должен остановить ее!

Виста покачала головой.

– Ты видел ее шкуру? Никаким арбалетом не пробьешь.

Рука Ладомира нырнула на пояс, а в следующее мгновение в полумраке мелькнул нож.

– Тогда я остановлю его.

Рукоять ножа ударила атамана в голову и он рухнул, безвольно раскинув руки.

– Поспешим, – витязь прыгнул далеко вперед.

Горгония издала свистящий звук, в котором Виста услышала недоумение, и неспешно поползла вперед. Ее могучее змеиное тело извивалось, скользя по костям, и они мерно похрустывали, лопаясь под ее весом. Но даже с такой скоростью она двигалась гораздо быстрее витязя, постоянно застревавшего среди костей.

– Великий Перун! – наконец яростно вскричал Ладомир.

Вытащив Лунный меч, витязь перехватил его у основания клинка, готовясь метнуть его как копье.

– Направь мою руку, Перун!

– Нет, не делай этого, Ладомир! – вскрикнула Виста. – Если ты промахнешься, мы погибнем без этого меча. Лютый – обычный разбойник!

Ладомир подарил ей свирепый взгляд.

– Он сражался со мной бок об бок! – прорычал он. – Даже если завтра Владимир посадит его на кол, сейчас я должен спасти его!

– Перун! – вновь призвал бога витязь. – Я никогда не просил тебя, потому что просят лишь слабые! Но теперь прошу! Вложи силу в мою руку! Я всегда служил тебе верой и правдой на поле брани и клянусь, что и дальше не посрамлю твоего славного имени! И если когда-либо мой меч покроется ржой, пусть я погибну в тот же день!

Глаза Висты округлились. Ей показалось или лезвие Лунного меча и впрямь замерцало перед тем, как стремительно взмыть вверх?

Горгония уже склонилась над упавшим атаманом, протянула руки, готовясь подхватить свежую добычу. Совсем недавно, во время вылазки в лес она едва не сдохла, обожравшись огромным числом людей, пришедшими на ее Зов, и почти сутки после этого проспала. Но уже сегодня, едва почуяв присутствие в подземелье людей, она вновь ощутила голод.

Первым делом она перекусит человеком, пришедшим на Зов, а потом займется остальными, которые почему-то устояли. Ее руки уже сомкнулись на жертве, когда тело пронзила острейшая боль. Еще никогда в жизни она не испытывала такой нестерпимой боли.

Эти двое! Они посмели напасть на нее! Горгония встала на дыбы, готовясь обрушить на врагов всю свою мощь, и вдруг поняла, что не может двинуться с места. Та ужасная вещь, что вонзили в нее, сжигала ее плоть. Кусочек за кусочком, орган за органом, жгучая волна стремительно распространялась по всему телу…

В следующий миг горгония грянулась оземь и забилась в агонии. Верхняя половина туловища повисла бесформенным мешком, но змеиный хвост продолжал сжиматься и разжиматься. Взбиваемые волны костей разлетались во все стороны со страшным свистом, и Ладомир был вынужден пригнуться и прикрыть собой Висту.

От горгонии осталась лишь огромная куча пепла, в которой Ладомир и откопал Лунный меч. Отряхнув пепел, витязь вскинул его вверх.

– Благодарю тебя, Перун!

Приведенный в чувство атаман с удивлением оглядывался.

– Что за место такое? Куда вы меня затащили, черти? А вонь-то, – он закашлялся. – Аж наизнанку выворачивает.

– Пора возвращаться, – поторопил Ладомир. – Нас ждет Драга.

– Стойте!

Виста пробралась в угол пещеры и застыла возле узкой расщелины.

– Нам сюда!

– Ты уверена?

– Да, я снова взяла след.

4

Через несколько минут они выбрались в небольшой закуток, в глубине которого тускло отсвечивала железная дверь.

– Не может быть, – Ладомир пощупал дверь, убеждаясь, что глаза не обманывают. – Неужели там Драга? Как-то все слишком просто.

– Просто? – Виста изумленно уставилась на него. – А горгония?

– А что горгония? – Ладомир равнодушно пожал плечами. – По мне лучше десяток таких тварей завалить, чем просидеть весь день, распутывая магическую заморочку. Думаешь, логово Драги за этой дверью?

– Уверена. Он рассчитал верно, один проход прикрыл мощным заклятием, второй – этой гадкой тварью.

– Да о какой твари вы все время говорите, ребята? – поинтересовался Лютый. – Я пропустил что-то любопытное?

– Потом, Лютый, я расскажу тебе, как мы вытаскивали тебя из ее жуткой пасти, – пообещала девушка, вынимая отмычки.

– Меня вынимали из пасти? – поразился Лютый. – Нет уж, лучше не надо. Я предпочитаю спокойный сон, без кошмаров.

Замок несколько раз щелкнул и Виста с довольным видом упрятала отмычки в сумку.

– Ну, вот и все, – Виста счастливо улыбнулась.

Ладомир шагнул было вперед, но она остановила его.

– Не нужно спешить. А если он там, если он услышал и ждет нас? Послушай, я знаю, на поле брани ты стоишь сотни таких как я, но здесь не поле брани, а там, за дверью, не сотня обыкновенных воинов. Там колдун, и весьма могучий.

– Что ты предлагаешь?

– Сделаем так. Вы с Лютым открываете дверь и закрываете глаза. А я бросаю туда вот это, – Виста вытащила из сумки несколько маленьких черных шариков.

– Что это? – витязь с интересом пригляделся к невзрачным комочкам.

– Они вспыхивают очень ярким светом и на какое-то время ослепляют врага, после чего его можно брать голыми руками. Не знаю, конечно, как они сработают против Драги, но, думаю, какое-то время у нас будет. Поэтому сразу после вспышки вы прыгаете внутрь и убиваете его раньше чем он придет в себя. Никаких разговоров, никаких договоров, ничего. Пока он будет прочищать глаза, просто войдите и убейте.

– А как же душа князя? – обеспокоено спросил Ладомир. – Сможем ли потом отыскать?

– Я найду ее без Драги. Ну так что, идет?

Получив утвердительный кивок Ладомира, Виста украдкой вздохнула – она всерьез опасалась столкнуться с новым проявлением воинской чести.

– Вот и хорошо, туши факел и готовь меч.

Виста хорошо помнила наказ Белояра, но выполнить его сейчас было невозможно. Вызови она волхва прямо здесь, в этом подземелье, битком набитом защитными заклятиями, Драга запросто мог их учуять. А если и не нападет, то успеет скрыться. Они могли рассчитывать только на внезапность.

5

Первое, что бросилось ей в глаза, когда отворилась дверь, было недоумевающее лицо Драги. И только швырнув шарики и отшатнувшись назад, Виста восстановила всю увиденную картину. Большое подземелье, освещенное неярким рассеянным светом, и повсюду – то ли столы, то ли алтари самых разнообразных форм.

Виста довольно оскалилась. Им повезло – все эти алтари могли послужить неплохим прикрытием.

Вспышка не ослепила Драгу, его глаза перестроились мгновенно. Однако увидев в проеме тайного хода лицо Висты, чародей опешил. Увидеть девчонку здесь, да еще в проходе, ведущем в лежбище горгонии…

Пользуясь его замешательством, воины с криками ворвались в пещеру и тут же, наткнувшись на пылающий гневом взгляд Драги, нырнули за алтари.

Чародея же захлестнула волна ярости. Второй раз за день в его жилище врываются чужаки! Причем те, кто давно уже должны быть мертвы!

Громыхнули молнии и укрытия воинов превратились в пар. И хотя вместе с ними ушел в пар и злосчастный полевик, и несколько важных кристаллов, это сейчас не имело никакого значения для чародея. Сейчас он хотел только одного – уничтожить непрошеных гостей!

Чертыхнувшись, Ладомир перекатился за соседний алтарь. Сзади шарахнуло и приятно холодивший спину камень раскалился, и потек как вода. Обожженный витязь взревел и покатился дальше, за следующий.

А в паре десятке шагов поодаль бесновался Драга. Сверкали молнии, с гудением проносились огненные и ледяные шары, и то и дело взрывались алтари, разбрасывая фейерверки искр и осколки камней.

Виста, по-прежнему прятавшаяся у входа, поспешно заряжала арбалет. Там, в этом грохочащем хаосе, среди блеска молний и огня, находился Ладомир, и сердце девушки разрывалось от страха. Руки тряслись, и арбалет удалось зарядить далеко не с первой попытки.

Прислонившись к очередному алтарю Ладомир крикнул:

– Лютый! Ты жив?

Полыхнула очередная вспышка и многострадальную спину витязя обожгло ледяным холодом. Камень алтаря пошел трещинами, наконец лопнул, но Ладомир уже откатился в сторону.

– Живой! – донесся ответный крик Лютого.

Тотчас в его стороне громыхнул очередной взрыв, видно, чародей ударил на голос, но чуткий слух витязя уловил сдавленные чертыхания атамана.

– На счет два! Понял?! – выкрикнул витязь, тут же перепрыгнул в другое место, за плечами грохнуло и на спину обрушился град осколков.

– Понял!

Теперь полыхнуло там, но Лютый, насколько расслышал Ладомир, снова увернулся. А еще витязь отчетливо услышал, как где-то рядом захрустело на полу каменное крошево. Проклятый чародей! Он совсем близко, нельзя терять ни секунды.

– Раз! Два!!

Воины выпрыгнули из-за укрытий и кинулись на врага. На доли мгновения чародей замер, оценивая расстояние до противников и выбирая, кто из них должен умереть первым. Чуть помедлил, дав им возможность приблизиться и лишив возможности увернуться, и ударил молниями. Сначала в Лютого, оказавшегося чуть ближе, затем в Ладомира.

Чародей все учел правильно – расстояние, скорость движения, и ударил точно в цель. И лишь одного он не мог учесть – арбалетного болта, пущенного твердой рукой Висты. Болт пробил ему грудь между двумя его атаками, и вторая молния сбилась чуть в сторону.

Молния расплавила полкольчуги, обожгла левую руку и бок, но даже страшная боль не смогла остановить витязя. Над головой чародея взметнулся было Лунный меч, но клинок разрезал лишь воздух – истекающий кровью Драга справился с болью и привел в действие заклятие перемещения.

Однако сил чародея хватило ненамного. Он перенесся всего на десяток шагов в сторону и немедленно окутался голубым светом магического кокона. Запоздало щелкнул арбалет и очередной болт Висты соскользнул прочь.

– Умри!

Ладомир вновь бросился в атаку, но тут уж боль скрутила его, вывернула как тряпку и швырнула на пол. Витязь дико взревел, неимоверным усилием воли заставил себя подняться на ноги и бросился на чародея.

Закусив губу, Виста лихорадочно шарила в сумке, выискивая зачарованный болт. Где-то с год назад клан послал ее за головой мага, для чего выдал пару особых болтов, усиленных заклятием, позволявшим уничтожать магические щиты. Один из них она использовала, а второй приберегла. И, как видно, не зря.

Драга медленно отступал к выходу, все еще не веря в происходящее. Он смог отбить совместную атаку Белояра и Кащея, а тут какие-то юнцы исхитрились его ранить!

Наложив лечащее и обезболивающее заклятия, Драга постепенно выдавливал из себя железный болт. Он видел, как к нему изо всех сил спешил раненый витязь. Ладомир подымался, падал, вновь подымался, иногда полз, а в его руке жутко отсвечивал странный клинок, в котором Драга чуял огромную древнюю мощь. Мощные нечеловеческие заклятия были наложены на этот меч или сам меч был огромной силы заклятием, Драга уже не успевал разобрать. Но он ясно понял, что даже малейшая рана от этого меча может отправить его в могилу.

Впрочем, сейчас, в эту минуту, его больше беспокоил не этот ужасный меч. В конце концов полуживому витязю еще предстояло добраться до него. Нет, куда больше его беспокоила затаившаяся в темноте прохода девка. Что она задумала? Какие еще сюрпризы его ждут?

Ох, как он ошибся в ее оценке и как жестоко просчитался Тайкес. Но Тайкес уже сполна рассчитался за свою самонадеянность, а теперь эта мерзкая девка подбиралась и к нему!

Болт наконец вылез из груди и Драга, брезгливо подцепив его двумя пальцами, отшвырнул прочь. Чародей с облегчением вдохнул воздух, расправил плечи, и ощутил как по жилам вновь заструились потоки магических сил.

Разглядев сквозь кокон кривую усмешку Драги, витязь бросил вперед свое измученное тело. Лунный меч уже описывал широкую дугу, когда витязь вдруг осознал, что ему не дотянуться до чародея. В этот краткий миг Ладомир успел вспомнить слова Висты о свойствах меча и представил как лезвие вытягивается в длину.

Рядом сверкнул арбалетный болт, но витязь ничего не видел вокруг. Он уже весь был там, на самом кончике чудесно удлинившегося клинка и страстно жаждал напиться сладкой крови врага.

Яркая вспышка полыхнула ему в лицо, ослепив, оглушив и отбросив прочь. Последнее, что Ладомир успел ощутить перед тем, как чувства его покинули, было недоумение, граничащее с обидой.

6

– Где Драга? – прохрипел Ладомир, едва придя в себя.

Страшно ныла левый бок и левая рука. Приподнявшись и скосив глаза, витязь разглядел красную от ожогов кожу и множество крупных пузырей.

Виста сидела рядом и аккуратно снимала с него последние куски оплавленной кольчуги и клочья рубахи.

– Где Драга? – нетерпеливо повторил витязь.

– Исчез.

Она достала лечебную мазь, но едва ее прохладные пальцы коснулись его кожи, как Ладомир содрогнулся от дикой боли и едва сдержал стон.

– Не дергайся, – строго заметила Виста. – Я не собираюсь пытать тебя.

Нанеся мазь, Виста поднесла ко рту витязя знакомый ему пузырек с черным снадобьем.

– Пей, хватит одного глотка. Это тебя взбодрит и избавит от боли на пару часов.

– Мне это не надо, – отмахнулся витязь.

– Пей! – прикрикнула на него Виста. – Нам еще предстоит много работы, а у тебя сильнейший ожог.

– Мне это не надо, – упрямо повторил витязь.

– А если придется опять сражаться? Хочешь потерять сознание от боли? А как же твой ненаглядный князь?! – Виста почти кричала. – Хочешь провалить задание? Пей немедленно!

Она почти силой плеснула ему в рот лекарство. Витязь поморщился – на вкус оно было пренеприятным, но по телу сразу прокатилась мощная волна тепла, а изнурявшая боль от ожога растаяла без следа.

– Лучше? – осведомилась она.

– Лучше, – буркнул он. – Куда же делся чародей?

– Не знаю. Когда я выстрелила, его щит разрушился, но что случилось дальше, я не знаю. Меня ослепила яркая вспышка света, а когда в глазах прояснилось, Драги уже не было.

– А ведь я не почувствовал удара меча. Неужели он успел уйти?

– Не обязательно, – возразила Виста. – Твой меч и камень разрежет, а ты не заметишь.

– Так-то оно так, – вздохнул витязь. – А где Лютый?

Она не ответила, но Ладомир понял ее и без слов. Искать Лютого не пришлось, он лежал невдалеке, но узнать в обугленном куске плоти того, кто совсем недавно был его другом, Ладомиру удалось с трудом.

– Прощай, – тихо сказал витязь. – Ты был хорошим воином и верным другом. Надеюсь, Перун возьмет тебя в свою небесную дружину.

Ладомир оглядел пещеру, заваленную каменными обломками, среди которых нет-нет, да и поблескивали драгоценные камни.

– Похоже, Драга проводил здесь свои опыты. Ты не искала камень с душой князя здесь?

– Здесь его нет.

– Но здесь их столько… – витязь нахмурился. – Может быть, в каждом из них – чья-то душа?

– Ты предлагаешь собрать их все? Или все-таки поспешим на поиски князя?

Ладомир мрачно кивнул.

– Да, мы должны спешить. Если Драга жив, он может вернуться. И тогда все наши усилия пойдут прахом, и смерть Лютого тоже. Но потом, когда мы найдем князя, мы вернемся сюда, Виста, и заберем их все.

– Да-да, конечно.

Они прошли в следующую пещеру, с опаской покосились на каменных велетов, выстроившихся вдоль стен. А затем внимание Висты привлек яркий отблеск в глубине пещеры. Там, в неглубокой нише, на небольшой, похожей на кубок, золотой подставке покоился, переливаясь всеми цветами радуги, крупный граненый алмаз.

– Вот он, Ладомир, – сообщила Виста, подходя к алмазу.

– Ты уверена? – недоверчиво спросил витязь, с удивлением рассматривая алмаз. – А почему он лежит вот так, без охраны?

– А почему твой меч стоял на виду?

Рука витязя, нависшая на алмазом, отдернулась.

– Молодец, – похвалила Виста и огляделась. – Очередная ловушка.

– Даже если так, у нас нет выбора. Все, что мы можем сделать, это вызвать Белояра.

– А если это приведет в действие ловушку?

– А если вернется Драга? У нас нет времени и нет выбора. Вызывай волхва!

Виста кивнула, ее рука легла на амулет, а витязь медленно-медленно, будто боялся спугнуть, снял с подставки алмаз. И тотчас пещеру заполнил грохот – огромные валуны вывалились из стен и плотно закупорили все выходы.

А потом пещеру вновь заполнила тишина. Но это была уже другая тишина, хрупкая, ненадежная, казалось шевельни пальцем и произойдет нечто ужасное, и люди застыли недвижимо, затаив дыхание. Время шло, ничего не происходило, и Ладомир решился нарушить эту невыносимую, давящую тишину:

– Как там волхв?

Виста не ответила. Она стояла с закрытыми глазами, пытаясь прорваться через магическую защиту и достучаться до Белояра, но амулет разогревался мучительно медленно.

Глаза Ладомира рыскали вокруг в поисках малейшего движения, но все было напрасно. Пещера как будто затаилась и не спешила показывать зубы. А то, что она вот-вот их покажет, Ладомир не сомневался.

Витязь вновь окинул взглядом каменных истуканов с головы до пят, его взгляд постепенно переместился на пол. Что-то там было неправильно, но что?

– Там, Виста, – он указал под ноги исполинам. – Там что-то не так, не могу понять…

Виста бросила мимолетный взгляд, недоуменно пожала плечами и вновь сосредоточилась на амулете. А Ладомир двинулся вперед, решив поближе осмотреть подозрительное место. Но, стоило сделать несколько шагов, как по пещере пронесся странный скрежет и Ладомир с ужасом обнаружил, что каменные головы велетов поворачиваются в его сторону.

– Пыль! – выдохнул он. – Как я не догадался сразу. Там были отпечатки их ног!

Он повернулся к девушке и, встретив ее наполненный страхом взгляд, ободряюще улыбнулся.

– Виста, бери алмаз. Не знаю, угадал ли я, но они зашевелились, едва я сдвинулся с места. Вызывай Белояра и ради всех богов, не двигайся с места, возможно, хоть тебя не заметят!

Витязь хотел еще что-то добавить, что-то очень важное и такое необходимое и ему, и ей, но сзади раздались тяжелые удары, от которых стены подземелья содрогнулись, и он обернулся как ужаленный.

К нему медленно приближались велеты. Их каменные лица не выражали ничего, кроме, как показалось витязю, презрения к жалкому смертному.

Ладомир бросился навстречу, надеясь увести их подальше от Висты. Он ловко увернулся от стопы первого, обогнул его и, увидев, как великан разворачивается спиной к девушке, радостно заорал:

– Я угадал, Виста! Угадал! Они не видят тебя!

В воздухе замелькали огромные конечности, каждая могла с легкостью раздавить витязя как букашку, но велеты были слишком медлительны. Даже с ноющей от боли раной Ладомир легко уклонялся от их ударов и пинков, и вскоре без особого труда пробрался на другой конец подземелья.

– Ко мне, парни, и поживее! – закричал Ладомир. – Сколько можно ждать! Я скоро засну от скуки!

Он взмахнул несколько раз мечом, чувствуя, как отступает боль, как наполняются силой мышцы, и тело будто само рвется в бой. Он прокричал невесть откуда пришедший в голову боевой клич и ринулся в атаку.

7

С трудом пробив магическую защиту пещеры, Виста наконец открыла портал и увидела волхва. Белояр выглядел не самым лучшим образом. Лицо было покрасневшее, покрытое волдырями, а волосы на голове торчали в разные стороны обгорелыми лохмами.

– Ну что? – его красные, слезящиеся глаза полыхнули нездоровым огнем и впились в нее, будто пытались пронзить насквозь.

– Вот он, – она открыла ладонь с алмазом.

– Бросай сюда, быстро! – страшным голосом приказал Белояр.

От его голоса мурашки на ее спине бросились врассыпную, ища укрытия, да и самой Висте захотелось забиться в какую-нибудь щель. Но она справилась с собой, надменно вскинула голову.

– Там Ладомир и ему требуется твоя помощь, – она махнула рукой в глубь подземелья, где кипела яростная битва. – Хотя у него Лунный меч, но ни один из великанов даже не ранен! Я не понимаю в чем дело…

– Алмаз!!

Он рявкнул с такой мощью, что Виста содрогнулась, а ее рука сама собой дернулась и алмаз полетел прямиком в портал. А в следующее мгновение Белояр уже жадно разглядывал кристалл. Наконец, он оторвал от него глаза, удовлетворенно рыкнул.

– Где Драга? – его тяжелый взгляд вновь упал на девушку с такой силой, будто хотел вбить ее в землю.

– Я не знаю! – отчаянно вскрикнула девушка, чувствуя, что готова сорваться в плач. – Ладомир ударил его мечом и он исчез! Я не знаю, куда он делся! Помоги Ладомиру! Прошу тебя!

Белояр молчал, всматриваясь в ее повлажневшие глаза, дрожащие губы, затем виновато отвел глаза.

– Я не могу ему помочь. Эти гиганты, похоже, неподвластны магии Лунного меча. Возможно, они родились задолго до его создания, когда живые существа жили по другим законам. А может и под другим солнцем. Все, что я могу делать, это удержать этот проход. Но поторопись. Мои силы не безграничны.

Одарив напоследок волхва испепеляющим взглядом, Виста метнулась в гущу схватки.

8

Ладомир ловко лавировал между противниками, уклоняясь от их тяжелых дланей, и рубил, рубил, не задумываясь, и особо не выбирая цели. Имея дело с такими крупными ребятами очень трудно промахнуться.

А потом в какой-то миг вдруг с ужасом понял, что число великанов не уменьшается, и что его меч не причиняет им никакого вреда. Лунный меч легко рассекал их плоть, но затем она вновь смыкалась, так что на коже не оставалось и следа! Это было невозможно, это было невероятно, но эти медлительные уродливые существа не замечали его ударов. Он похолодел. Рано или поздно усталость скует его руки и ноги, и тогда эти твари раздавят его в лепешку.

– Ладомир! – донеслось до него.

– Назад! – рявкнул он во всю силу легких, увидев бегущую девушку.

Но было поздно – к ней уже поворачивались ближайшие гиганты.

– Алмаз у Белояра! Нам нужно уходить, пока не закрылся портал! – она увернулась от опускавшейся лапы гиганта, отбежала назад. – Ладомир, быстрее!

Витязь прошмыгнул между ног великана, перескочил через стопу другого и в несколько длинных прыжков настиг Висту.

– У тебя все в порядке? – спросил он на бегу.

– К порталу, Ладомир, он вот-вот закроется!

Портал был уже совсем близко, когда сзади что-то загрохотало и, обернувшись, они увидели настигающую их каменную глыбу, в которой с удивлением опознали кулачище одного из гигантов. Витязь оттолкнул Висту, попытался отпрыгнуть сам, но в этот миг глыба ударила в спину. Даже не ударила, а лишь зацепила краешком, но ему показалось, будто обрушились своды пещеры. Подземелье бешено завертелось вокруг, ударило раз, другой, третий, внутри что-то затрещало, захрустело, и сознание витязя рванулось прочь, спеша покинуть это нещадно терзаемое тело.

9

А когда сознание вернулось, и витязь смог расклеить неподъемные веки, над ним уже нависало красное от ожогов лицо верховного волхва.

– Белояр, – воздух с трудом протиснулся через раздавленную грудь, так что витязь едва услышал себя. – Как князь?

– Все хорошо. Уже пришел в себя, – успокоил его волхв, прочел по губам следующий вопрос и ответил. – Драга не объявлялся, похоже, ты все-таки прикончил его.

– Это хорошо, – губы Ладомира попробовали изобразить усмешку. – Где Виста, Белояр, позови ее, она меня живо на ноги поставит.

– Вот как? Полагаешь, я плохой лекарь?

– Конечно, ты вон даже морду свою не можешь в порядок привести, – Ладомир попытался улыбнуться. – Где Виста?

Белояр молчал и Ладомир почувствовал, как его внутренности сжимаются, стягиваясь в ледяной ком.

– Где она?! – прорычал он, хотя на самом деле из горла вырвалось лишь едва слышное сипение.

– Она не успела, Ладомир. Портал закрылся сразу, как только она втолкнула тебя. Там было мощное противодействие, и я не смог удержать его.

Слова Белояра оглушили витязя. Волхв продолжал еще что-то объяснять, но Ладомир уже ничего не слышал. Он попытался встать, но стоило шевельнуться, как тело пронзила острая боль, будто его рвали изнутри, но лишь сдавленный стон вырвался из-за плотно сжатых зубов. Волхв покачал головой и пробормотал заклятие, погрузившее Ладомира в глубокое забытье.

 

Глава двадцатая

1

Виста не могла погибнуть, с этой мыслью Ладомир засыпал и просыпался. Целую неделю искусные лекари-волхвы латали его истерзанное тело, и каждый день витязь норовил сбежать из их цепких лап. То, что он едва стоял на ногах его ничуть не смущало, и в конце концов волхвы «приковали» его к постели заклятием.

Но в одно солнечное утро Ладомир проснулся и с радостью обнаружил, что больше ничто ему не мешает – ни телесная боль, ни заклятие.

Откинув одеяло, витязь обомлел. Левая часть тела, сильнее всего пострадавшая от магии чародея, была покрыта тонкой и нежной, как у младенца, кожей.

Ладомир скривился, представив, сколько будет смеха, если ему придется показаться на людях в таком виде. Наполовину загорелый, отмеченный печатями воинской доблести – многочисленными шрамами, и наполовину гладенький, розовенький, точно поросенок! Когда еще кожа загрубеет, покроется новыми отметинами. А пока – ни в баню, ни на речку!

Давить надо таких лекарей, злобно подумал Ладомир, кровожадно оглянулся, но, не найдя поблизости ни одного, разочарованно вздохнул.

Он рывком поднялся, ощутил накатившее головокружение, но лишь отмахнулся – не достойно воина обращать внимание на такие мелочи. Слегка пошатываясь, двинулся к лавке, где его ждала одежда и амуниция. Свежие порты и рубаха, новая кольчуга мелкого плетения, с толстыми булатными пластинами на груди и спине, новые наручи и поножи.

Ладомир сощурился, глядя, как ослепительно блистают доспехи, купаясь в солнечных лучах, как сверкают девственной, без единой царапины, чистотой. Тут же лежали и мечи – огромный Лунный меч и яркий, изящный клинок Беляя. Они напоминали мирно спящих братьев, старшего и младшего…

Сердце витязя дрогнуло, но он подавил нахлынувшие чувства и принялся облачаться в доспехи.

Выскочив во двор, Ладомир поспешил в каморку Белояра. От учиненного василиском погрома не осталось и следа. Жилище волхва было отстроено заново, и лишь окружавшая его свежепритоптанная земля еще напоминала о происшедшем.

Ладомир с ходу хрястнул кулаком в дверь, но та вдруг резко распахнулась, и витязь неуклюже ввалился внутрь. И сразу же наткнулся взглядом на широкую, бугристую от распираемых рубаху мышц, спину Белояра.

– Заходи, Ладомир, – пригласил его волхв, не оборачиваясь.

– Откуда знаешь, что это я? – буркнул витязь, запоздало сообразив, что задал глупый вопрос – к волхву же пришел.

Скромная землянка волхва изнутри выглядела значительно просторнее, чем снаружи, и Ладомир озадаченно застыл, пытаясь понять, колдовство ли это или обман зрения.

– Так кто же еще, окромя тебя будет вламываться сюда, аки зверь дикий? – удивился волхв, повернулся к витязю. – Владимира в Киеве нет сейчас, а остальные сюда носа не кажут без моего разрешения.

– Так я ж постучаться хотел, – попытался оправдаться Ладомир, но волхв лишь махнул рукой.

– Ничего себе, постучался. Чуть дверь дубовую с петель не снес!

В голосе волхва не было и намека на шутку, но витязь кожей ощущал, что тот все-таки шутит. Ладомир стиснул зубы. Пусть смеется, решил он, что с волхвов взять-то? Они, считай, уж и не люди, все эти волхвы, колдуны, маги. Что им человечьи чувства? Ну так Вий им судья, а уж Ладомир-то все вытерпит, лишь бы только ему помогли Висту сыскать.

Он открыл было рот, собираясь напомнить волхву о Висте, но Белояр жестом остановил его.

– Не трать слов, витязь. Мы все в долгу перед тобой, – тихо сказал он. – Признаться, я не слишком верил в твои силы. Но ты совершил почти невозможное.

– Я не мог поступить иначе, – нахмурившись, заявил Ладомир. – Это был мой долг.

– Да-да, я знаю. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе отыскать эту девушку. Живой или мертвой.

Последнее слово заставило витязя вздрогнуть и бросить сердитый взгляд на волхва, но тот или не заметил этого, или сделал вид, что не замечает. Белояр отошел в угол комнаты, где над огнем висел крупный котел, в котором бурлило варево непонятного цвета и с резким неприятным запахом.

– Ты помнишь ту гору, где вы обнаружили пещеру Драги? – спросил волхв, поманив витязя пальцем.

– Ну, помню, – пожал плечами Ладомира.

– Тогда смотри сюда. Узнаешь? – палец Белояра ткнул в мутную жидкость в котле.

Сначала Ладомир не увидел ничего, кроме булькающих пузырей. Но чем дольше он всматривался, тем явственнее под кипящей поверхностью воды проступали знакомые очертания гор. Вот только самой главной горы, той самой, где прятался Драга, витязь так и не смог увидеть. Вместо нее в земле зияла огромная воронка, а на самом дне что-то блестело, похоже, подземные воды приглядели место под очередное озерцо.

– Но где же гора? – Ладомир сжал кулаки.

– Кто-то сотворил очень могучее заклятие, которое и обрушило гору. Полагаю, если Виста еще жива, искать ее следует в плену у Драги.

– На этот раз он не уйдет от меня! – прорычал Ладомир. – Но где мне его искать, Берояр?

– Увы, Ладомир, – Белояр виновато развел руками. – Но я могу отправить тебя на север, в земли дрягвы, точнее, болота. С незапамятных времен там живет чародей Ковак. Всю свою жизнь он провел в болоте и выучился так искусно владеть магией воды, как никто другой в мире. Думаю, он может помочь тебе в поисках.

– Всю жизнь в болоте? И как же он поможет мне? – засомневался Ладомир.

– Изучение магии требует не хождений по свету, а, скорее наоборот, усидчивости и терпения. А что касаемо помощи… Ковак способен отыскать любого человека на земле, если он, конечно, еще жив. Но будет надежнее, если он поищет Висту, а не Драгу, с поиском чародеев бывают сложности.

– Я не понимаю, Белояр, неужто этот болотный колдун могущественнее тебя?

Волхв рассмеялся.

– Ладомир, ну, разве можно сравнивать силу мечника и лучника? Так и здесь, витязь. Нельзя владеть всеми видами магии одинаково искусно. Каждый из магов обязательно силен в чем-то одном. Вот я, например, смог бы провалить ту гору не хуже твоего Драги, но вот отыскать человека, увы, мне это не под силу, – Белояр вздохнул. – Сейчас я открою портал на болото, в то место, где я встречался с этим чародеем много лет назад. Но, возможно, тебе придется его поискать.

Белояр прошептал слова заклинания и вскоре комнату залил мягкий голубой свет портала.

– Возьми это, – волхв кинул Ладомиру тяжелый мешок. – Это я в дорогу тебе собрал. К сожалению, я не могу сопровождать тебя, я расстался с чародеем отнюдь не в теплых чувствах. Да и тебе следует быть осторожным. Болото всегда было опасным местом.

2

Из теплого солнечного Киева витязь угодил в сырые и промозглые объятия северных болот. Он стоял на небольшом островке, а перед ним и вокруг, на всю длину взгляда, расстилалось огромное зеленое поле. Местами оно прорывалось кочками, похожими на бородавки, высыпавшие на гладкой зеленой коже.

От болота, от серого, низко нависшего неба веяло такой неприкрытой ненавистью и враждебностью, что витязь невольно оглянулся назад, где истаивали в воздухе последние голубые искорки портала.

И где же мне искать этого чародея, с тоской подумал Ладомир, вглядываясь в стелющийся над болотом туман. Баба-яга хоть на краю болота поселилась, а где этого носит, один бес ведает.

Ладомир уселся на краю островка, возле широкого «окна», вгляделся в мутную воду. Он был уверен, что болотная нечисть уже давно обнаружила его присутствие и теперь, пользуясь отсутствием жгучих лучей солнца, только и ждет случая наброситься на него.

– Ну, где вы там, – пробормотал витязь, похлопал ладонью по воде. – Сколько ждать-то…

Долго ждать не пришлось и очень скоро в глубине замелькали темные силуэты. Они быстро размножились и устремились вверх, чуть ли не наперегонки спеша к застывшему на берегу витязю.

Ладомир напрягся и, когда из воды выметнулись перепончатые лапы, перехватил их, выдернул упыря из воды и с силой швырнул на берег.

Однако на этот раз витязь имел дело не с жалким омутником, опасным в воде, но беспомощным на берегу. Упырь достаточно сносно ощущал себя и на суше. Едва шмякнувшись на землю, он тотчас вскочил и бросился на витязя. Ладомир увернулся, сбил противника с ног, с хрустом вонзил колено ему в хребет, и глубоко вжал морду упыря в мягкую сырую почву.

– Тпру, дурило! – проревел витязь ему в ухо. – Не рыпайся, пока спину не сломал!

Упырь затих, пуская в грязь пузыри, витязь наконец смог оглянуться и, не удержавшись, присвистнул. Поверхность болота густо усеивали зеленые и лоснившиеся от слизи черепа.

– Эк, сколько вас высыпало, – пробормотал витязь. – Серьезно, видать, оголодали-то.

Упыри все всплывали и всплывали, а самые шустрые уже карабкались со всех сторон на островок. Нож витязя немедленно опустился на склизкую шею пленника.

– Эй вы, орлы болотные! – крикнул Ладомир. – Если это вот чучело, – он сдавил упыря сильнее, заставив того захрипеть и забулькать, – хоть чуть-чуть вам дорого, вам придется проводить меня к Коваку!

Ему никто не ответил. Выбравшиеся на берег упыри неумолимо надвигались, а когтистые лапы уже нетерпеливо вытягивались к вкусному и теплому человеку, осмелившемуся забрести в их владения. Ладомир разочарованно вздохнул, склонился над поверженным упырем.

– Не повезло тебе, паря, с родичами, кинули они тебя ворогу на поругание.

С этими словами он перерезал упырю горло, не спеша обнажил Лунный меч и с удовольствием увидел, как отшатнулись первые ряды нападавших.

– Умное решение, слизняки, – кивнул витязь. – Думаю, мы все-таки сможем договориться.

Но он ошибся. Задние ряды упырей надавили, выталкивая передних, и те были вынуждены броситься вперед. Напуганные смертоносным мечом, многие пытались прорваться и убежать, но сзади продолжали упорно напирать, выдавливая соплеменников на верную смерть.

Лунный меч с шипением разрезал воздух, и также легко как воздух, клинок разрезал упырей. Как будто их плоть состояла из одной воды. Раны дымились, упыри жутко хрипели, разваливаясь на куски, разбрызгивая кровь и внутренности. Очень скоро ноги витязя скользили в зеленовато-желтой кашице, спотыкались о тела павших, путались в выпавших кишках.

Время шло, а волны упырей все продолжали накатываться на берег, с каким-то непостижимым упорством идя на смерть. Они гибли один за другим, усеивая землю телами, и Ладомиру приходилось время от времени спихивать их в болото, чтобы не сильно мешали.

Стемнело, но число упырей не уменьшилось. Витязь же с неприятным холодком ощутил, что силы его на исходе. В тело вползала усталость – извечный и, пожалуй, наиболее опасный враг воинов. Внутри что-то рушилось и рвалось, словно распадались незримые узы, коими лекари скрепили его израненное тело. С каждой секундой меч тяжелел и норовил выскользнуть. Еще немного, подумал витязь, и он превратится в лакомство для этих болотных гадов.

Эта мысль подстегнула его, и он бросился в отчаянную атаку. Его натиск был стремителен и смертоносен, так что на короткое время удалось даже расчистить островок. Но этот всплеск ярости сожрал оставшийся запас сил. Ноги витязя подкосились и он рухнул, привалившись к большой груде мертвых тел. Гудевшие от страшного напряжения конечности отказывались повиноваться, и Ладомиру оставалось лишь с тоской и ненавистью глядеть, как из болота лезли все новые и новые упыри.

Свежая волна упырей взобралась на берег и уже радостно спешила к обессилевшему витязю, когда из болотных недр донесся низкий приглушенный рев. И даже в сгустившихся сумерках было видно, как подернулись дрожью силуэты упырей и как они застыли на месте, точно от гневного окрика хозяина.

Спустя мгновение из болота стала подниматься огромная туша какого-то существа. Оно приблизилось к острову, и поднятая им большая волна окатила витязя с головы до ног.

Ладомир поморщился, стер с лица холодную, вонючую жижу и негнущимися пальцами потянулся к мечу. Некоторое время тот упрямо выскальзывал, пока витязь не разозлился и, перекосившись от усилий, все-таки сумел его подхватить. Кое-как поднялся на дрожащих ногах, бросил взгляд на нового врага.

По острову топал гигант в два человеческих роста. Островок содрогался от его тяжкой поступи и норовил уйти из-под витязя.

Упыри бросились врассыпную, один из них замешкался, и длинные лапы чудища тотчас сомкнулись на нем. Звучно хрястнуло, треснуло, и разорванные части упыря полетели в разные стороны. Остальные торопливо попрыгали в воду и на болото опустилась мертвая тишина.

Существо остановилось в нескольких шагах от Ладомира. Витязь разглядел крупное, бугристое тело, все в наплывах и наростах. Сверху донизу существо покрывала то ли шерсть, то ли тина, по которой медленно стекала грязная жижа, словно существо только что восстало с болотного дна.

Болотник, вспомнил Ладомир. Уже давно люди не встречали этих созданий, уже давно никто не помнил, что они такое. Но во многих селениях, расположенных вблизи крупных болот, именно болотников считали хозяевами болот и именно им приносили кровавые жертвы.

Говорили, что в стародавние времена, когда на земле еще не было людей, когда и самой земли еще не было, а было лишь Великое болото, болотники были богами упырей. Другие, правда, утверждали, что болотников создала могучая магия упырей, якобы для защиты от врагов, но потом те вырвались из-под власти своих творцов и сами стали главными врагами упырей. В общем, слухов ходило много, но все они, так или иначе, сходились в одном – тварь была сильной, хитрой и смертельно опасной.

Они долго стояли, вглядываясь друг в друга, точно два могучих поединщика перед схваткой.

И чем дольше Ладомир буравил соперника глазами, тем отчетливей понимал, что бой с болотником может оказаться последним. И дело было не в гигантской силе чудища, нет, чрезмерной силы витязь никогда не боялся. Он знал, что великая сила, как правило, соседствует с великой же неповоротливостью и убогими мозгами. Те же «каменные» великаны из пещеры Драги.

Но болотник внушал серьезное беспокойство. Ладомир вспомнил, с какой быстротой он поймал оказавшегося на пути упыря, вспомнил и поежился. Болотник был слишком ловок для своих размеров и, значит, слишком опасен. Стоит ему только выбить из рук Лунный меч…

– Человек, – зарычал болотник, прервав затянувшееся молчание. – Зачем ты здесь?

Он медленно и старательно выговаривал слова, словно с трудом их вспоминая.

– Мне нужен Ковак, – ответил витязь, следя за каждым движением чудища. – Ты можешь указать дорогу к нему?

– Зачем?

– Тебе-то какое дело?

Рука-лапа болотника метнулась к витязю, но тот отпрыгнул, ударил мечом и на землю упал длинный, с локоть, коготь.

– Ты быстрый, – в голосе болотника послышалось странное удовлетворение. – Твоя кровь мне бы понравилась.

– Подойти ближе, и я проверю, понравится ли мне твоя! – зло крикнул Ладомир.

– Нет. Я пришел не биться, – ответил болотник. – Меня послал Ковак.

– Ковак? – изумился Ладомир. – Так веди меня скорей к нему!

– Зачем он тебе?

– Да что ты заладил, зачем-зачем, – буркнул витязь. – Я не враг Коваку. Я пришел просить помощи!

Голова болотника, огромная, как пивной котел, качнулась.

– Вижу, не врешь. Идем.

Болотник развернулся, в несколько длинных шагов пересек островок и ступил в воду.

– Эй, постой, – крикнул вслед Ладомир. – У меня же ноги не такие длинные! А по воде ходить я не умею!

– Иди следом, – не оборачиваясь, ответил болотник. – Я иду мелководьем.

Мелководье болотника достигало витязю до самого подбородка, а временами ему приходилось даже плыть. В наступившей ночи он с трудом мог рассмотреть маячившую впереди спину болотника, и временами шел, ориентируясь только на плеск воды. Тяжелый бой, дорога, все это настолько вымотало витязя, что едва ощутив под ногами твердую землю, он рухнул без сил.

3

Очнулся Ладомир утром следующего дня. Был он совершенно наг, лежал под толстой звериной шкурой, рядом потрескивал костер, а твердая земля под ногами оказалась всего-навсего островком.

Светало, но солнце по-прежнему было не в силах пробиться сквозь пелену туч, и болото все также куталось в белое одеяло тумана.

На чахлой березке, росшей неподалеку, пригибая ее ветви до самой земли, висело снаряжение витязя и одежда, кем-то заботливо выстиранная и высушенная. Да и сам Ладомир пришел в себя заметно посвежевшим и набравшимся сил, будто и не бился вчера, умирая от усталости.

Быстро одевшись, витязь огляделся в поисках гостеприимного хозяина, и тот не заставил себя долго ждать. У берега взбурлила вода и над поверхностью поднялась голова странного существа. Голый зеленоватый череп, толстые губы и слишком крупные для человека уши, но все-таки не такие крупные, как у упырей. Да и слизи, покрывавшей кожу болотной нечисти, у него не было.

– Ковак? – вскинул брови витязь. – Ты человек или… Или какая-то помесь человека с упырем?

– Я Ковак, – существо раздвинуло губы, показав желтые крупные зубы. – И я действительно помесь человека и упыря.

– Разве такое возможно? – удивился Ладомир.

– Тебя интересуют подробности?

Ладомир пожал плечами.

– Да нет, если не хочешь, не говори…

– Да уж, – усмехнулся чародей. – Почему-то, вас, людей, всегда больше волнуют вопросы формы, а не содержания. Но я отвечу тебе – мой отец был упырем, а мать человеком. Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство?

Витязь кивнул.

– Здесь очень появляются люди, – сказал Ковак. – Тем более, с таким странным э-э-э… мечом, как у тебя. Так что я весь в нетерпении – рассказывай, что же привело тебя сюда, человек.

Понимая, что от этого неприятного вида чародея может зависеть жизнь Висты, Ладомир не стал ничего скрывать. Он рассказал ему почти все – о заговоре против князя, о Драге, о пропавшей Висте. Запнулся лишь один раз – когда пришлось назвать имя Белояра, но, не заметив признаков гнева у чародея, продолжил рассказ.

– Ты зря опасался упоминать Белояра, – усмехнулся Ковак, выслушав Ладомира. – И хотя он не может быть моим другом, да и какие друзья могут быть у чародеев, он не враг мне. Хотя, конечно, наша последняя встреча оказалась чересчур бурной, но таков уж нрав у твоего волхва. Своей неуемной активностью и желанием помогать людям он может вывести из терпения кого угодно, хоть и каменного истукана. А все потому, что он до сих пор не ведает простой истины, что открылась мне в моих многолетних размышлениях. Мир един и неизменен. Ничего не меняется в нем, и никто не в силах изменить что-либо. Все – что было, есть и будет – сосуществуют одновременно. И потому наше сознание, способное охватить лишь миг, рисует неверную картину. А такие наивные простаки, как Белояр, все пыжатся и пыжатся, пытаясь сделать мир лучше.

Чародей продолжал говорить что-то еще, но Ладомир уже не слышал его слов. Он медленно, но верно засыпал. Нельзя сказать, что слова мудрости были ему вовсе чужды. Нет, еще в Царьграде, по настоятельному совету нанятых дядей учителей, он провел немало времени над трудами древних мыслителей. Некоторые из них он даже читал. Конечно, до тех пор, пока сон не прерывал его ученые занятия. Вот и теперь, слушая мудреные речи чародея, он быстро потерял нить его рассуждений, и стал засыпать.

– Эй, витязь, ты никак, заснул?

Голос чародея едва-едва смог прорваться сквозь сон, но витязь все-таки услышал и волевым усилием заставил себя проснуться. И тотчас ощутил свежую ссадину на лице. Похоже, он успел заснуть и шмякнуться об землю, и то хорошо, что не в костер!

– Ладно, витязь, это я увлекся немного, – пробормотал Ковак. – Сам понимаешь, говорить тут не с кем, а лягушкам все равно, что слушать.

– Да ничего-ничего, было очень интересно, – заверил его витязь. – Просто лежа удобнее слушать.

– Правда? – с сомнением спросил Ковак и, получив утвердительный кивок, заметно воодушевился. – Ну, тогда, я поделюсь с тобой результатами моих самых последних размышлений.

– Э-э, погоди, – испугался витязь. – Мне, конечно, очень интересно выслушать тебя, но сейчас мне нужно спешить, я должен спасти Висту.

– Да-да, ты прав, юноша, – закивал Ковак. – Я совсем забыл о ней. Твой Белояр рассказал правду – я действительно неплохо овладел магией воды. Не выходя из этого болота, я могу определить местонахождение любого живого существа! Ведь ты, конечно, знаешь, что все живые существа состоят большей частью из воды, и потому всю жизнь на земле можно назвать большим круговоротом воды в природе. Оставайся здесь, витязь, скоро я вернусь, и расскажу тебе, находится ли твоя девушка среди живых или ее следует искать у Ящера.

Приготовившийся к долгим уговорам Ладомир опешил. Но не успел он и слова молвить, как чародей погрузился в болото.

Отсутствовал Ковак довольно долго. Витязь успел даже пару раз перекусить, опустошив содержимое заплечного мешка. Стало темнеть и витязь начал подумывать о том, что неплохо бы выловить какую-нибудь живность на ужин. За отсутствием снастей, витязь достал меч и застыл на берегу.

Несколько раз что-то мелькало под водой, но Ладомир всякий раз промахивался и яростно ругался, подзуживаемый рычанием голодного желудка. Наконец из глубины метнулось вверх нечто крупное. Лицо витязя исказила хищная усмешка, он ударил изо всех сил…

Мощная волна выплеснулась из болота, ударила в витязя и швырнула его на берег, прямо в тлеющий костер. Взревев диким зверем, Ладомир бросился к воде и тут уже наткнулся на круглые глаза чародея.

– Ты, парень, что – белены объелся? – осведомился чародей. – Или бешеный комар покусал? Отвечай, зачем на меня с мечом бросился?

– Так я это, рыбку хотел, – смутился витязь.

Особой вины, впрочем, он не чувствовал. Ковак сам виноват, что не оставил ему никакой еды, а он ведь не чародей какой, ему есть надо хорошо и регулярно, ему ведь еще расти и расти. Похоже, все это было ясно написано у него на лбу, потому что Ковак лишь рукой махнул.

А потом махнул еще раз, и к ногам витязя посыпалась всяческая снедь. Жареные поросята, гуси, куры, последним на землю шлепнулся большой осетровый балык.

– Ладно, юноша, узнал я кое-что для тебя, – медленно уронил чародей, с усмешкой наблюдая за насыщающимся витязем.

Витязь промычал что-то с набитым ртом, но чародей его понял.

– Спрашиваешь, что узнал? – переспросил задумчиво Ковак. – Хотел бы я и сам знать, что?

Проглотив очередной кусок мяса, Ладомир забросал чародея вопросами:

– Она жива? Где она? Ее украл Драга? Где я могу его найти?

Чародей замахал на него руками.

– Откуда мне все это знать? Я не Род. Я пытался узнать, жива ли она вообще, но должен признать, узрел странное, – чародей надолго замолчал.

– Что? Что ты узнал? – не вытерпел Ладомир.

– Если бы ты не торопил меня, и дал немного времени на размышления, я бы смог ответить тебе, – недовольно откликнулся чародей.

– Сколько времени тебе нужно, чародей?

– Ну, скажем, недельки две или…

– Две недели?! – витязь едва не взвыл. – У меня нет столько времени! Ответь хоть что-нибудь!

– Как хочешь, – холодно заявил чародей. – Вот она – человеческая природа. Ему не нужны точные сведения, ему подавай хоть что-нибудь. А потом, на основе этих куцых знаний, они берутся изменять мир!

– Так ты скажешь или нет? – нахмурился витязь, чувствуя, как медленно наливается гневом. – Она жива?

– Я увидел странное. Твоя девушка выглядела живой и в то же время не живой.

– Что это значит? – Ладомир приблизился к чародею, и тот, заметив нехороший блеск в глазах витязя, отодвинулся подальше от берега.

– Не знаю. Ты же не дал мне времени на размышления! – резко отозвался Ковак. – Все, что я понял, так это то, что она находится в мире живых, но при этом что-то в ней было неправильно, не так, как должно быть у людей. И я уверен, что здесь не обошлось без магии. Без очень могущественной магии.

– Проклятый Драга! Он что-то сделал с ней! Отправь меня к ней, колдун! – зарычал витязь. – Отправь как можно быстрей!

– Погоди-погоди, – отмахнулся Ковак. – Не спеши. Не все так просто. Если она под властью сильного чародея, я не могу открыть портал прямо у него под носом – это слишком опасно.

– Меня это не волнует!

– Это волнует меня, – отрезал Ковак. – Не хватало мне еще вовлечь себя в ваши дурацкие игры!

– Что ты называешь дурацкими играми? – угрожающе насупился витязь.

– Остынь, и не цепляйся к словам. Я открою тебе портал, но не у него во дворе, а, скажем, хм… – Ковак наморщил лоб. – Думаю, за пару дней доберешься.

– Что?! Ты издеваешься?!

Витязь стиснул кулаки и, буравя колдуна свирепым взглядом, шагнул в воду. И тут же стал погружаться в трясину.

– Осторожней, человек. Так ведь и утопнуть можно.

– Я не могу терять столько времени! – рявкнул витязь.

Он рванулся к берегу и трясина возмущенно чавкнула, выпуская жертву.

– Успокойся, витязь, я помогу тебе и в этом.

– И как же ты мне поможешь?

– Я подарю тебе коня. Очень сильного и быстрого коня. Можно даже сказать, богатырского коня. Он домчит тебя за один день.

– Богатырского коня? Откуда у тебя конь? – Ладомир с подозрением вгляделся в Ковака, потом огляделся. – Что-то я не вижу тут конюшен. Или это какой-то колдовской конь?

– Богатырский, колдовской, какая разница? – Ковак пожал плечами. – Главное, он у меня есть. И он может очень помочь тебе. Он очень быстр, неприхотлив, вынослив, что еще нужно богатырю?

– Если он такой как ты говоришь, почему ты отдаешь его мне? Странно…

– Ничего странного. Скажем так, я уже использовал его для кое-каких своих целей, и теперь он мне не нужен. Выпускать на волю такое волшебное существо глупо, а продавать еще глупее – с ним может управиться только богатырь. Так что забирай, пусть он и тебе послужит, – губы Ковака исказила усмешка.

– Если он и вправду богатырский, я его возьму, – кивнул витязь. – Но… Ты так много готов сделать для меня, какова же будет плата за твою доброту?

– Какая плата? – чародей сделал изумленное лицо. – А, ну да, конечно. Чуть не забыл. Что ж, думаю будет справедливо если ты отдашь мне свой меч. Лунный Меч.

– Что?! Да как ты…

Ладомир запнулся. А что еще он мог предложить чародею? Чем еще он мог его заинтересовать? Витязь поскреб затылок. Пожалуй, что и ничем. А так… Он был готов отдать жизнь за Висту, что уж говорить о мече, пусть даже чародейском.

– Я согласен, – глухо сказал витязь. – После того, как я спасу ее, меч твой.

– Вот и хорошо, – заулыбался Ковак.

– Как мне потом тебя найти?

– Не тревожься, искать меня тебе не придется. С тобой отправится один мой старый приятель, он-то меч потом и заберет, ну, а если прихватит еще что-нибудь у твоего супротивника – мага, из того, что тебе не нужно, ты ведь не будешь возражать?

– Не буду, – буркнул витязь. – Что за приятель-то?

– Это, скажем так, магическое существо, посетившее недавно мое жилище. Он тебе и дорожку заодно укажет, в пределах города, конечно, до порога не доведет, уж не обессудь…

– Ладно, давай сюда это существо, и открывай портал, – поторопил его Ладомир. – Время-то не ждет.

– Не спеши, витязь, моему другу нужно подобрать для дороги наиболее подходящее обличье, а ты пока поспи. Утром вы отправитесь в путь.

– Что?! – взвился Ладомир. – Каким утром? Драга плетет новые козни, может он пытает Висту, а ты мне предлагаешь спать?

Ковак небрежно махнул рукой и Ладомира неудержимо потянуло в сон. Куда сильнее, чем во время мудрых речей чародея. Сильнее, пожалуй, были только труды древних мыслителей.

4

Проснувшись поутру, Ладомир с удивлением обнаружил, что местность вокруг разительно изменилась. Вместо тоскливых болотных просторов его окружал родной лес, и витязь с удовольствием вдохнул полной грудью свежий и чистый воздух.

Однако столь резкая смена его местонахождения вызвала бурю противоречивых чувств. С одной стороны, он был рад, что не пришлось, увязая по уши, топать через бескрайние унылые болота. Но с другой стороны…

Мало того, что чародей усыпил его против воли, вынудив потерять целую ночь, так еще и перенес его спящим. Словно какого-то жалкого и беспомощного котенка. Он так зримо представил этого маленького беззащитного звереныша, что почти не удивился, увидев его прямо перед собой.

Котенок сидел на туго набитом дорожном мешке и мирно умывался. Некоторое время Ладомир наблюдал за столь правдоподобным плодом своего воображения, пока до него не дошло, что воображением здесь и не пахнет. Перед ним сидел самый настоящий живой котенок.

– Это еще что? – нахмурился витязь. – Откуда ты здесь?

Ладомир недоуменно огляделся, взгляд его наткнулся на оседланного коня и витязь не удержался от восхищенного свиста. Перед ним высился черный, как смоль, жеребец, крупный, с широкой грудью, с роскошной гривой, в общем, самый что ни есть богатырский, самому Муромцу на зависть.

В животе требовательно заурчало и витязь полез в приготовленный Коваком мешок с едой. Заботливость чародея была весьма кстати, но витязь прекрасно понимал – она оплачена Лунным мечом.

И хотя Ладомир ничуть не жалел о принятом решении – жизнь Висты стоила любого меча! – все ж таки он ощущал себя в некотором роде предателем. Отдать оружие, что не один раз спасало его, в лапы чародея…

Когда голод перестал туманить сознание, витязя вдруг осенило.

– Так ты и есть мой проводник?! – воскликнул он, ткнув обглоданной костью в сторону котенка. – То самое магическое существо, которого обещал Ковак?

Это было больше шуткой, чем догадкой, но когда котенок кивнул, у витязя отвалилась нижняя челюсть. Возникло стойкое подозрение, что Ковак решил посмеяться над ним.

– Эй, – дрожащим от гнева голосом обратился витязь к котенку. – Я помню, Ковак говорил, что ты можешь менять обличье? Так вот и поменяй, прошу тебя, в какое-нибудь благородное животное, а? Собаку или волка?

Котенок молчал и лишь взгляд его, как показалось витязю, наполнился укоризной.

– Вот так, да? – Ладомир зло хрястнул кулаком по дереву. – Так мне и надо, связался с чародеями на свою голову, да курам на смех!

Витязь сокрушенно махнул рукой и, завязав мешок, двинулся к коню. Тот злобно фыркнул, в глазах сверкнул огонь.

– Но-но, не балуй! – рявкнул на него витязь. – Травяной мешок! Я тебе не чародей! Будешь ерепениться, ребра враз переломаю!

Жеребец снова фыркнул, но теперь по-другому, точно тяжело вздохнул и отвернулся, похоже, смирившись с новым хозяином.

– Вот то-то же.

Витязь приторочил мешок, усадил сверху котенка, и запрыгнул в седло.

– Ну, и чего сидишь-то? – буркнул витязь котенку. – Давай, дорогу показывай.

Котенок ткнул лапой на юг и витязь тронулся с места.

– Отлично, – ворчал он. – Замечательно. Уверен, кощунники еще сложат о нас песню. Что-то вроде- на плече его сидел кот и грозно топорщил усы.

Они скакали без остановок все утро, но жеребец Малыш, как недолго думая нарек его витязь, даже не взмок. К полудню же Ладомир проголодался и, заметив впереди корчму, раскинувшееся на перекрестке, направился к нему.

5

Спустя несколько минут витязь уже сидел за столом, а перед ним быстро росла груда костей. Рядом, возле горки рыбьих останков, с раздутым животом развалился котенок.

Под ногами Ладомира что-то закопошилось, и над лавкой показалась крупная собачья морда, требовательно заглядывая человеку в лицо. Витязь бросил кость, пес довольно захрумкал, исчез было из виду, но вскоре показался вновь. Правда, теперь он больше не смотрел на витязя. Старательно вытягивая шею, пес принюхался и, конечно же, обнаружил своего извечного врага.

Сытый и немного сонный Ладомир не успел даже испугаться. Оскаленная пасть пса нависла над котенком, в ту же секунду тот круто изогнулся, зашипел с такой силой, что сон вмиг вылетел из головы витязя.

Но спасать проводника от жутких челюстей не пришлось. Пес позорно бежал, а витязю оставалось лишь смерить котенка подозрительным взглядом. Только сейчас он в полной мере осознал, что перед ним вовсе не беззащитный звереныш, каким тот выглядел. Существо, что скрывалось под этой личной, возможно, не менее опасно чем сам Ковак, и забывать об этом не стоило.

Послеобеденную дремоту как рукой сняло, и витязь невольно прислушался к громыхавшему за соседним столом басу. Голос принадлежал дюжему, поперек себя шире мужику, заросшему длинными черными волосами. Хотя он старательно приглушал свою речь, все же его голос был столь низок и могуч, что заставлял дрожать тяжелую дубовую столешницу под ладонями витязя. Не услышать его было просто невозможно.

– …С того-то времени князь наш изменился, – рассказывал мужик. – То ли зарок дал какой, то ли еще чего.

– Ну, зарок вряд ли, – усомнился его собеседник, по виду обычный крестьянин. – Князья они, известное дело, полные хозяева своему слову – хошь дал, хошь взял.

– Не скажи, друг, не скажи, – покачал черной гривой мужик. – Всяко бывает. Да и как иначе объяснить-то? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом – греб под себя баб, жрал да пил в три горла. И тут на тебе! Недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких сидит. Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь. А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному. И в подвал всех сразу, в подвал. В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать.

– Что ж плохого-то? Будь я князем, я бы тож руку приложить не отказался бы, – мечтательно закатил глаза крестьянин. – Мы от этих разбойников столько лиха хлебнули.

– Может, ты и приложил бы руку, – согласился чернявый. – Но не каждый же день! А князь, что ни вечер – в пыточной. А что заплечных дел мастерам прикажешь делать?

– А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит?

– Если бы родич, – вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. – Сам я там работал, старшим заплечником.

– Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой, – с уважением заметил смерд.

– А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, – веско заметил заплечник. – Но ведь выгнал он нас всех. Сказал – плохо работаете. Это я-то плохо? Да я двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать да суставы вынимать… Эх, что там говорить!

– Неужто князь лучше вас дело это знает?

– Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… – он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. – Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их. Разве такое при мне было? Разве так можно? Они же на колу еще покорячиться должны, да подольше. А теперь что?

– Что?

– Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют. А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели. Краше только в гроб.

– Видать совсем зверем стал?

– Может и зверем, – равнодушно отозвался бывший заплечник. – Да мне теперь все едино. Мое дело – работу новую сыскать.

Ладомир далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил:

– Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось?

– Отчего-отчего, – пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. – Я же говорю, зарок такой.

Ладомир подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший лицом заплечник скупо улыбнулся и принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом рассказывать.

– Ну, был у нас, в Мирославле, стало быть, князь как князь. Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом. Да вот беда – захворал вдруг. Да так серьезно, что все уже решили – помрет. Ан нет! Явился где-то с полмесяца назад в княжий терем калика перехожий. Не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя. А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший. И так рьяно взялся за дело. Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет. Приструнил боярина одного, что успел раньше силу обрести. В смысле – в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны? И все бы хорошо, да вишь ты, без работы я остался.

– Ладно-ладно, это я понял. А скажи мне, куда калика-то делся?

– Калика? Какой-такой калика? – глаза мужика заметно осоловели. – А, калика, да помер он давно. Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный.

– Скажи, а как князя-то зовут вашего?

– Тоже ведь учудил-то. Был он у нас всю жизнь Брониславом, а как выздоровел – велел звать Драгой.

Последние сомнения у витязя развеялись в один миг.

– Что так? – охрипшим голосом спросил витязь. – Умом тронулся?

– Сказал, дескать, был он при смерти, а коли выжил, сталбыть заново родился. Потому и новым именем нарекся.

Больше витязь не слушал его. Поднялся и заторопился к выходу. Теперь он знал где искать Драгу. И еще витязь понял, что чародей ждет их встречи не меньше чем он сам.

 

Глава двадцать первая

1

Двое караульных на воротах Мирославля то и дело позевывали, нетерпеливо поглядывая на солнце, наполовину погрузившееся за горизонт.

Когда на дороге показался всадник, караульные переглянулись и тут же принялись спорить – успеет он в город или нет, и стоит ли закрывать ворота у него перед самым носом.

Но спор быстро сошел на нет. Всадник приблизился настолько быстро, что караульные только рты пооткрывали. А в следующий миг всадник с грохотом промчался мимо, окатив стражников облаком пыли. Они наконец очнулись, метнулись было с воплями следом, но всадник уже скрылся за поворотом…

Ладомир не думал о том, что скажет князю, если он ошибся в своих подозрениях. Это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием – увидеть Драгу, заглянуть в его глаза. Ладомир был уверен, что какой бы облик не принял чародей, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, что не довершил тогда, в пещере. Но прежде он вырвет из его грязных лап Висту!

Ослепленный жаждой мести, витязь ворвался на княжий двор, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить путь.

Опомнился Ладомир только возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших в него копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью.

Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Ладомир зарычал диким зверем, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать этих безумцев, посмевших задержать его…

– Стоять!! – зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе.

Подняв глаза, Ладомир увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на груди, а его взгляд метал молнии.

– Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! – заорал воевода, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. – Ты к князю приехал или хвост чесать? Али на копья восхотел, мальчишка? Стой где стоишь, и только попробуй меч лапнуть!

Гневный крик воеводы подействовал на витязя как ушат холодной воды. Ладомир хмуро огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней.

Краска стыда быстро заполнила его лицо. Чародей чародеем, но зачем же ворота ломать?..

– Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! – воевода подкрутил длинные пряди своих седых усов.

Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа.

Ладомир молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли за тем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его тут же и заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть проводник, но того и след давно простыл.

– Ты будешь говорить или нет?! – взревел воевода и взмахнул рукой.

Гридни усилили напор и их копья заскрежетали по доспехам витязя. Ладомир отступил, затравленно оглянулся и ухватился за меч. Меньше всего ему хотелось убивать ни в чем не повинных дружинников, но, похоже, у него не оставалось выбора.

– Остановись, воевода, – тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел витязя в трепет. – Да и ты тоже, Ладомир.

Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос.

Виста выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор и гридни почтительно расступились перед ней.

– Вели своим людям разойтись, – не оборачиваясь, распорядилась Виста.

Воевода скривился, полоснул по спине девушки недовольным взглядом, но все ж таки проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое – Ладомир и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос.

– Ступай к князю, скажи, что витязь Ладомир скоро будет, – приказала воеводе Виста.

Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но кое-как пересилил себя и скрылся в тереме.

Виста же шагнула к витязю и широко ему улыбнулась.

– Ну, здравствуй, Ладомир.

Витязь похолодел. Если мгновение назад он готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с ней не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла!

Так и не дождавшись никаких слов от витязя, Виста нахмурилась, пожала плечами и двинулась в дом.

– Следуй за мной, – бросила она.

Она не оглядывалась, уверенная, что витязь идет следом. И витязь, растерянный и подавленный, действительно пошел за ней.

Ладомир не знал что и подумать. И уж тем более – что нужно делать. Он рвался сюда чтобы спасти Висту, но ему и в голову не приходило, что, возможно, ее и не нужно спасать.

Может быть это не Виста? Она выглядела как Виста, она одевалась как Виста, да и голос ее был как у Висты. Но… Ее взгляд, ее улыбка – они были совершенно чужими!

И еще какое-то странное чувство, как будто между ним и Вистой разверзлась пропасть. Как будто между ними никогда и ничего не было, как будто Виста превратилась в другого человека за эти две недели!

Ладомир сжал челюсти. Неужели Драга что-то с ней сделал?

После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила витязя оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула.

– Ступай, князь давно ждет тебя.

– Виста! – не смог сдержаться Ладомир. – Ты ли это?

– Ни о чем не беспокойся, – она лукаво подмигнула. – Скоро сам все узнаешь. А пока ступай, князь ждет тебя.

Она отступила в сторону, и Ладомир решительно толкнул дверь. И сразу же увидел князя. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, он производил самое благоприятное впечатление. И, сколько Ладомир ни всматривался в его лицо, узнать в нем чародея он так и не смог.

– Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит. Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? – спокойно спросил Драга.

– Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? – витязь окинул князя подозрительным взглядом.

– Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, – усмехнулся князь. – А то не сносить бы тебе буйной головушки.

– И давно она… здесь? – требовательно спросил Ладомир, поражаясь своей наглости.

– Ах, вот в чем дело, – суровые складки на лице князя несколько разгладились. – Теперь я понимаю. Ты приехал за ней. Я понимаю, любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебе, витязь, твою дерзость. И приглашаю разделить со мной обед. Ну, а пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится.

Ладомир машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Драги.

– Я понимаю твои чувства, – сочувственно заметил князь. – И из уважения к ним отвечу. Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились. А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу нельзя приказать. Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, – он виновато развел руками. – И надеюсь, вскоре она станет моей женой.

Витязю показалось, что на него обрушились потолочные балки. Потемнело в глазах, перехватило дыхание, а ноги стали как ватные. Он с трудом взял себя в руки, медленно развернулся и двинулся к выходу.

2

Теперь-то витязь понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия молодых и сочных девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули хорошего расположения духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование – его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом.

На обед витязь пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты.

– Стольный град очень далек от нас, Ладомир, – заметил князь. – Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути.

– Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство? – витязь с трудом сдерживался от резких слов.

– Хорошо, витязь, – благосклонно кивнул князь. – Я вижу, что ты сильно устал. Что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но завтра тебе не отвертеться от рассказа, уж не обессудь, – князь шутливо погрозил пальцем.

– Да-да, обещаю.

Витязь поспешил в отведенную ему комнату. На небо выкатилась луна, но Ладомир не ложился, да и вряд ли он мог сегодня заснуть.

Наверное, ему следовало уехать. Причем уехать как можно быстрее, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать вот так, не переговорив с Вистой…

Чтобы не громыхать железом, одевать бронь и перевязи с мечами он не стал. Бесшумно выскользнул в коридор и через пару минут добрался до комнаты Висты.

Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли челюсти невольно сжались, а зубы нещадно заскрежетали, словно точильные бруски.

Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева – для князя, небось, оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, витязь поспешно затворил дверь, лишившись единственного источника света.

Глаза быстро привыкли к темноте, и вскоре Ладомир смог разглядеть очертания кровати перед собой. Витязь сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот миг горло захлестнула удавка.

Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Удавка, правда, ослабла и Ладомир протиснул под нее ладонь, а второй рукой попытался поймать убийцу.

Но тот вновь вывернулся, пальцы витязя бессильно скользнули по его одежде и наткнулись на характерную выпуклость. Ладомир опешил – его душила женщина. Ловкая, быстрая и хорошо умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста!

Это открытие настолько потрясло Ладомира, что он замешкался, замешкался на один краткий миг, но этот миг оказался решающим. На его затылок обрушился мощный удар и витязь потерял сознание.

3

Очнулся Ладомир в подземелье, прикованный к стене толстыми, с локоть толщиной, цепями. Одежды на нем не было никакой, но, конечно, смерти от холода здесь следовало ожидать меньше всего – напротив пылала жаровня, на решетке которой раскалялись железные щипцы, прутья, длинные иглы и множество иных инструментов.

Тут же, криво ухмыляясь, находился и князь. И хотя его облик ничуть не изменился со времени трапезы, теперь уже ничто не могло обмануть витязя – перед ним стоял Драга. Витязь скрипнул зубами – все-таки его провели!

– Вот мы и встретились, – оскалился Драга. – Я ждал этой встречи куда сильнее, чем ты можешь даже предположить.

– Так может снимешь цепи с меня, да выпьем вина по такому случаю? – растянул губы в усмешке Ладомир.

– Выпьем, выпьем, а то как же! Только пить я буду один, и отнюдь не вино.

Драга приблизился, из его рта выдвинулись матово-черные жвала, которые сухо щелкнули перед лицом витязя. Ладомир отшатнулся и затылок врезался в стену с такой силой, что в глазах на миг потемнело. А когда прояснилось, Драга вновь выглядел как человек.

– Что это была еще за мерзость? – прохрипел ошеломленный витязь. – Зачем ты отрастил это?

– Это не я отрастил, – покачал головой Драга. – Это из-за тебя.

– Что за чушь!

– Но ведь это ты едва не погубил меня своим проклятым мечом! – озлобился Драга. – Это ты разрушил мое тело, это ты вынудил меня воззвать к помощи Великого Мизгиря!

– Великий Мизгирь? Владыка пауков? – недоверчиво спросил витязь. – По-моему ты лжешь, Драга! С чего бы это ему помогать тебе?

– Мы всегда неплохо ладили, – пожал плечами Драга. – В свое время именно он отдал мне ядовитые жвала, сослужившие мне верную службу в моих опытах.

– Что-то раньше я не видел у тебя этой гадости.

– Вот тут ты прав! Ибо раньше они не росли из моего тела! – злобно прошипел Драга. – Пока ты не уничтожил его. Владыка пауков спас меня от смерти и подарил мне новое тело, но взамен…

Чародей едва не захлебывался от ярости.

– Взамен он приобрел власть над моей душой! Какое бы тело я не избрал своим пристанищем, он будет всегда владеть мною! Я обречен вечно ему служить! – Драга заскрипел зубами. – Все мои способности, все мои умения и бесценный опыт я вынужден направлять на то, чтобы утолить его вечный голод! Теперь каждую ночь я принужден исторгать для него души! Прошло совсем немного времени, но мне осточертели все эти бандитские хари, которых мне приводят каждый вечер!.. Но теперь, когда ты здесь… Знай же, скоро я впервые сделаю это с удовольствием! Скоро, но не сейчас! Вначале я удовлетворю иную жажду…

Надев толстую рукавицу, Драга снял с огня раскаленный железный прут. Ткнул в грудь витязя и медленно повел его вниз, до самого паха. Витязь стиснул челюсти, так что из горла вырвалось лишь сдавленное рычание.

– Рычи-рычи, – удовлетворенно заметил Драга. – Не хочешь кричать, не кричи, но я-то знаю, каково тебе. Но все это цветочки, по сравнению с той болью, что ждет тебя вскорости, когда твоя жалкая душонка попадет в тенета Великого Мизгиря.

Прут скворчал, выжигая плоть и испаряя выступающую кровь. Ладомир рычал бешеным зверем, скрежетал зубами, его тело билось об стену, вздымались и опадали огромные бугры мускулов, такие внушительные и такие бесполезные сейчас.

– Ну-ну, потише, – проворчал Драга. – Ты мне мешаешь.

Нахмурившись, он сосредоточенно вычерчивал на теле витязя причудливый узор. Завершив свое творение, Драга отступил на несколько шагов и придирчиво оглядел работу.

– По-моему, получилось неплохо. Прошу любить и жаловать. Портрет моего повелителя. Кстати, скоро он станет и твоим.

– Никогда! – прохрипел витязь.

Получив передышку, он обмяк, обвис на цепях. Устало склонил голову и тотчас увидел на груди переплетение багровых линий, складывавшихся в рисунок огромного мизгиря.

– Ладно, пока хватит, – Драга положил остывший прут назад, в огонь. – Пора подкормить хозяина, черт бы его подрал!

Чародей направился к выходу, на пороге обернулся.

– Надеюсь, мы еще свидимся? – он улыбнулся своей шутке и покинул подвал.

Вскоре в подземелье спустились крепкие гридни, волочившие за собой изрядно избитых бородатых мужиков разбойничьего вида. Несмотря на свое полубессознательное состояние, они так и сыпали ругательствами.

Княжьи люди, впрочем, никак не реагировали. И только когда работа была закончена, а разбойники смирно лежали, вытянутые по струнке, один из гридней дал волю чувствам и от души залепил ближайшему бородачу затрещину. Голова мужика дернулась и его вопли разом стихли.

– Не стоило тебе упоминать мою мать, собачье дерьмо, – потирая кулак, сказал гридень.

– Осторожней! – предупредил его товарищ. – Он не должен сдохнуть здесь, им еще на колу надо покорячиться.

Когда они проходили мимо витязя, тот не удержался, крикнул:

– Вы хоть знаете, ребята, кому служите? Вашего князя уже давно нет в живых! Этот Драга – колдун, одевший личину князя! Разве не видите? Он даже от имени князя отказался! Вашему Болеславу и в голову бы не пришло изменить свое имя!

Одни из воинов шагнул к нему вплотную, тихо сказал:

– Лжешь, собака, – воин сплюнул под ноги витязю. – Но, даже если ты и прав, это ничего не меняет.

– Да как ты… – ахнул витязь. – Что ты говоришь? Ты же присягал князю!

– Какому князю? – взъярился гридень. – Тому, кто полгода не платил нам? Не выдавал оружие, одежду, еду? Из-за которого разбежалось полдружины? Который на старости лет выжил из ума, и только пьянствовал? В то время как всякое ворье растаскивало казну и княжество? Ты об этом князе говоришь? Если он мертв, то я только рад этому! И сейчас мне все равно, кто разгребает то дерьмо, что осталось от настоящего князя, будь он хоть трижды колдун! Главное, что он его разгребает!

– Как бы там ни было, я – дружинник великого князя и вы все… – гордо начал Ладомир, но его перебили.

– Да, конечно, – глумливо согласился воин. – А я волхв Белояр!

Второй гридень хохотнул, хлопнул товарища по спине, и они ушли.

– Дурни! Вы еще пожалеете! – прорычал витязь.

Вновь загрохотала входная дверь и на пороге показался Драга.

– Хорошие парни, не находишь? – усмехнулся он. – Надеюсь, теперь ты хорошо прочувствовал, как условны в этом мире добро и зло, правда и кривда?

Ладомир не ответил, буравя князя ненавидящим взглядом. Драга подошел к одному из бородачей.

– А теперь, витязь, смотри и трепещи. Скоро тебя постигнет та же участь.

Чародей склонился над разбойником. Черные жвала вонзились ему в грудь, и бородач взвыл страшным голосом, забился в путах. От его воплей очнулся второй разбойник и с ужасом уставился на соседнее ложе.

– Что он делает? – заорал он. – Что он с ним делает? Скажите, ради всех богов, что он делает?!

Наконец, не выдержав зрелища, разбойник отвернулся и зажмурил глаза. И только витязь продолжал смотреть, впитывая каждый звук, каждый вопль и наливаясь черной ненавистью.

Чародей оторвался от жертвы, оставив на теле пару небольших отверстий против сердца. Но человек еще жил, если, конечно, можно было назвать жизнь без души жизнью.

В подземелье воцарилась тишина, прерываемая лишь шагами Драги, подходившего ко второй жертве.

– Теперь ты, парень, – обратился к нему Драга. – Я слышал, тебя интересует, что я сделал с твоим приятелем? Охотно отвечу – я вынул из него душу. Надеюсь, теперь тебе станет гораздо спокойнее, не так ли?

Жвалы Драги пробили ему грудь и разбойник отчаянно завизжал. Но вскоре его вопли стихли, а на ложе осталось лежать жалкое подобие человека – с пустыми вытаращенными глазами, и открытым ртом, истекающим слюной.

Драга вынул чистый платок, промокнул несколько капель крови, залетевших в лицо, и повернулся к витязю. Заметив его наполненный ненавистью взгляд, удивленно вскинул брови.

– Тебя никак взволновала судьба этого отребья? Успокойся, они живы и, в целом, здоровы. Они преступники и душегубы, поэтому их ждет кол. А что касается их душ, так не все ли равно, где отбывать вечные муки – у Ящера или у паучьего владыки?

– Неужели Ящер отдаст ему свою добычу? Неужели человеческий бог слабее паучьего?

– Много ли мы знаем о животном царстве, дружище? А о царстве насекомых и того меньше. Между тем, паучье племя пережило не одного человеческого бога. Кстати, у Великого Мизгиря есть любопытная версия сотворения мира, в которой нашему Роду уделено весьма скромное место.

Драга двинулся к выходу.

– Сейчас я покину тебя, ибо скоро утро и мне нужно немного вздремнуть. Нелегко, знаешь ли, разбирать княжеские дела, запустил их покойник, ох, запустил, впрочем, иного я и не ожидал. А ты не расстраивайся, вечером мы снова увидимся.

Насмешливо помахав витязю рукой, он ушел. Под утро за разбойниками пришли гридни. Отвязывая обреченных, они обсуждали свои житейские проблемы, а витязь молча наливался бессильным гневом. Перед ним были обычные дружинники, которые в другое время и в другом месте, быть может, стояли бы с ним плечом к плечу, отражая натиск врага. Которые, не раздумывая о собственной жизни, могли бы броситься на его выручку. Но – только не сейчас! Казалось, их разделяло лишь несколько шагов, но в действительности меж ними разверзлась настоящая пропасть. Пропасть, созданная проклятым Драгой!

– Ребята, вы совершаете страшную ошибку! – не выдержал Ладомир. – Я дружинник князя Владимира. Если вы известите князя, он щедро наградит вас. Быть может, даже зачислит в свою дружину. Запомните – князь Драга изменник и злоумышляет против великого князя! Если вы поможете раскрыть заговор, вы никогда не пожалеете об этом!

Воины ушли, не удостоив его и взглядом. Ладомир тяжело вздохнул – другого он и не ждал. Оставалась только надежда, что кто-нибудь из них все же одумается и рано или поздно пошлет весточку в Киев. А может просто проболтается спьяну о странном узнике, а столичных соглядатаев здесь должно быть достаточно. Вот только витязь к тому времени, когда сюда нагрянет киевская дружина, скорее всего, будет уже в могиле.

4

Потянулись бесконечные часы ожидания. Витязь погрузился было в забытье, но, когда в подземелье раздался посторонний звук, мгновенно вскинул голову.

В подземелье ворвалась целая стая крыс. Большие и жирные, они отчаянно пищали, бегали возле витязя, и тот начал всерьез опасаться, что они загрызут его раньше, чем Драга.

Вслед за крысами в пыточной появился хорошо знакомый витязю котенок. Он шел, гордо подняв голову, а в его зубах болталась огромная, величиной с него самого, крыса. И то, с какой легкостью он держал ее, заставило витязя содрогнуться. Такая крыса могла загрызть крупного кота и в одиночку, а тут их целый выводок…

Но крысы не думали о нападении. Они метались по полу, в тщетной попытке найти укрытие. Но спасения не было. Отбросив мертвую крысу, котенок кинулся на охоту. Его тщедушное тельце замелькало по подземелью с огромной скоростью. На каждую из крыс у него ушло не больше одного прыжка. И уже через пару минут перед витязем поднялась целая горка трупиков.

Покончив с крысами, котенок скрылся в подземном лазе, а когда вернулся, в зубах его позвякивала связка ключей. Подойдя к витязю, он запрыгнул на стену и пополз по ней словно по дереву. Его маленькие коготки без труда вонзались в каменную кладку, и Ладомир поймал себя на мысли, что ему хочется отодвинуться от этого маленького чудовища как можно дальше.

Тем временем котенок отомкнул замки на цепях, и измученное тело витязя рухнуло на пол. Он едва ощущал свои руки и ноги. Появись Драга сейчас, витязь не смог бы и пальцем шевельнуть. И тогда вновь на помощь пришел котенок.

Он прыгнул витязю на грудь и тот вздрогнул. Ему подумалось, что этот маленький звереныш может загрызть его также легко как крысу. Мысль была глупой – не для этого же, в самом деле, его освободили. Но полностью избавиться от страха перед этим зверенышем было не просто. Ладно бы чудовище, это дело уже привычное. Но когда такое крохотное создание ведет себя подобным образом, от этого брала оторопь.

Котенок прошелся по груди витязя и боль от ожога медленно стала отступать. В конечности вернулась чувствительность, и витязь ощутил прилив сил.

Витязь хмуро покосился на нежданного спасителя, и буквально заставил себя его погладить. Котенок выгнул спину, изображая обыкновенного домашнего кота, но Ладомир только хмыкнул.

– Благодарю тебя, котик, кто бы ты ни был, – Ладомир буквально выдавил эти слова, напомнив себе, что они все-таки союзники. – Не знаю, зачем ты это делаешь, но за помощь спасибо. Вот только ключи верни князю. Я подожду здесь – сюда-то он придет спокойный, а наверху я могу его спугнуть.

Котенок послушно ухватил связку ключей и метнулся в крысиную нору. Ладомир окинул взглядом пыточный инвентарь, но потом брезгливо поморщился. Не гоже честному воину брать в руки такое, а на Драгу ему, пожалуй, сейчас и кулаков хватит. Насколько мог витязь судить, чародей был уже далеко не тот, что прежде. Изменился ли он под влиянием личины князя, или его изменил так Великий Мизгирь, или еще что, но тот, кто недавно пытал витязя, выглядел жалкой тенью прежнего Драги.

В крохотное окошечко под потолком стал проникать утренний свет и витязь заспешил к выходу – Драга обещал скоро быть. Витязь поднялся по ступеням и застыл сбоку от двери.

Долго ждать не пришлось. Лязгнул засов, заскрипели петли и порог переступил Драга. Он сразу все понял, стоило только ему увидеть пустующую стену. Губы чародея зашевелились, плетя заклятие, а голова стала поворачиваться туда, где должен был прятаться сбежавший узник.

Витязь позволил себе перехватить его изумленно-яростный взгляд, победно улыбнулся в ненавистное лицо, и только затем выбросил вперед кулак. Таким ударом Ладомир мог запросто убить дюжего воина, но Драга лишь пошатнулся, как бы раздумывая, упасть или не упасть. Не медля, витязь ухватил его за плечи и крепко приложил лицом об стену. Брызнула кровь, чародей наконец закатил глаза и повалился как куль с мукой.

Витязь стащил его вниз и швырнул на пыточное ложе. Первым делом переоделся в его одежду, затем накинул на его руки и ноги ремни, раскрутил ворот, после чего привел чародея в чувство. Витязь не церемонился – от его мощных оплеух Драга успел пару раз не только очнуться, но и вновь потерять сознание.

– Ну, теперь-то нашей встрече мы будем радоваться вместе, – усмехнулся витязь.

– Ты?! Как тебе удалось?..

– Неважно, – отмахнулся витязь, а затем его голос задрожал от едва сдерживаемой ярости. – Отвечай, тварь, что ты сделал с Вистой?

– Ты обещаешь сохранить мне жизнь? – осведомился Драга.

– Жизнь? – поразился Ладомир. – Такому гаду, как ты?

– А тогда зачем мне рассказывать тебе все?

Витязь крутанул ворот, вытягивая тело Драги в струнку.

– Нет! – простонал Драга. – Хватит! Ты умеешь убеждать! Я все расскажу! Та девушка не Виста. Я вытащил душу твоей подружки и вселил другую в ее тело… Кстати, очень неплохое тело…

Чародей попробовал облизнуться, но тут же заорал, растягиваемый недрогнувшей рукой витязя.

– А где душа Висты? – витязь чуть ослабил растяжку.

– Ясное дело, где! У моего повелителя!

– Тварь, – Ладомир вновь крутанул ворот и Драга завизжал от боли.

– Зря ты не пошел в палачи, у тебя бы получилось, – прохрипел Драга, его лицо блестело от пота.

– Как мне ее вернуть?

– Ее нельзя вернуть! – крикнул Драга, но, заметив движение руки витязя, поспешно добавил. – Почти нельзя! Это почти невозможно.

– Что это значит?

– Это значит, что тебе нужно отправиться к Великому Мизгирю, и убедить его отдать душу. Только и всего!

– Ты можешь отправить меня туда? – нахмурился витязь.

– Да ты совсем спятил! Если я отправлю туда тебя, он оторвет головы нам обоим!

Ладомир налег на ворот, Драга истошно взвыл, и витязю пришлось открутить назад.

– Хорошо, я все сделаю. Надеюсь, вы оба сдохните! Но вначале ты должен освободить мне руки!

– А может мне подтянуть тебя еще? – задумался витязь. – Сдается мне, у тебя слишком маленький рост.

– Хорошо! – вскричал Драга. – Я сделаю это и так! Я ведь всегда неплохо относился к тебе, витязь.

Чародей забормотал что-то под нос. Задрожали каменные стены, ходуном заходил пол и витязь покрепче ухватился за ворот. Если что пойдет не так, он еще успеет разорвать чародея пополам.

Дрожание тем временем усилилось. Загремели пыточные железяки на решетке, рассыпалась поленница дров рядом с жаровней, а затем по подземелью пронесся сильный ветер. Затрепетали и погасли факелы, вздыбились волосы витязя, и ему показалось, что ветер куда-то его затягивает. Он обернулся и увидел как в стене, к которой он был недавно прикован, разверзнулась гигантская воронка, заполненная тьмой.

– Прыгай! Быстрее, пока нас всех не засосало! – заорал Драга, перекрывая нарастающий свист ветра.

Ладомир нашел глазами котенка, мирно умывавшегося неподалеку, кивнул ему в сторону Драги. Звереныш кивнул в ответ и витязь повернулся к чародею.

– И не надейся сбежать, слышишь?! За тобой присмотрит мой маленький друг! – крикнул витязь.

Котенок запрыгнул на Драгу, и тот страшно завизжал.

– Что это за тварь?! Кого ты притащил сюда, дурень! – глаза Драги округлились. – Он может сожрать нас всех!

Но витязь едва ли его слышал. Он шагнул вперед и воронка с жадным чавканьем заглотнула человека. Его закружило с огромной скоростью, завертело и вывернуло наизнанку. Затем его как будто пропустили сквозь мелкое сито и выплюнули куда-то в белесый туман.

5

В первый миг он даже решил, что Драга обманул его. И лишь когда перестала кружиться голова и в глазах прояснилось, витязь понял, что попал в нужное место. Мир вокруг был соткан из паучьих тенет. Они были всюду и были всем, сплетаясь в стены, пол и потолок огромного лабиринта. Мириады паучьих сетей веками склеивались меж собой, образуя плотные слои, очень мягкие и упругие.

Мир был молчалив и неподвижен. Витязь потоптался на месте, прикидывая куда идти. От того места, где он стоял, во все стороны расходились сразу несколько коридоров, но и дальше, насколько было видно, они ветвились и ветвились.

Все это настораживало. Если проходы не заросли сплошной паутиной, значит, кто-то здесь частенько хаживает. И, судя по размерам коридоров, этот кто-то отличается немалым ростом.

Впрочем, подумал витязь, владыка пауков и не мог быть задохликом, на то он и владыка. Представив себе этого гигантского паука, витязь поежился, невольно потянулся к мечу, а коснувшись, ощутил как разжимаются когти страха. Лунный меч как будто источал силу, наполнявшую витязя спокойствием и уверенностью.

И только затем Ладомир вспомнил, что шагнул в портал безоружный, но сейчас из-за его спины грозно вздымался Лунный меч! Впрочем, ломать голову над этим витязь не стал. Вот если бы оружие пропало…

В поисках Великого Мизгиря Ладомир долго бродил, сворачивая из одного прохода в другой, пока ему это не надоело. Он присел на бугор, похожий на бревно, обтянутое толстым коконом паутины, и задумался.

Похоже, ходить здесь можно было целую вечность, но так никого и не встретить. Но если нельзя найти врага, нужно сделать так, чтобы враг сам нашел его. Но как выманить его из логова?

Взгляд его упал на бугор, на котором он сидел, а затем витязь вдруг заметил, что похожие «бугры» разбросаны всюду – в стенах, в полу, в потолке. Ладомир потыкал его пальцем, но тот лишь упруго спружинил, и тогда витязь вынул из-за голенища нож. Стальное лезвие без труда рассекло толстый слой паутины, витязь с хрустом отодрал с него толстый лоскут и остолбенел. Из глубины кокона на него уставились человеческие глаза, полные невыразимой муки.

Ладомир бросился лихорадочно сдирать с несчастного паутину слой за слоем. Но это оказалось не так-то просто. Паутина вросла в человеческое тело и, вырвав пару кусков прямо с кожей и кровью, Ладомир оставил свои попытки. А присмотревшись, увидел, что паутина возле тела была окрашена красным.

– Проклятие! Это что же получается? – витязь стиснул кулаки. – Великий Мизгирь сосет из людей кровь?!

Витязь попробовал поймать взгляд человека, но глаза его были пусты. Лишь боль и страдание, и ничего более – ни надежды на спасение, ни просьбы о помощи. Человек, похоже, вообще не заметил витязя.

– Не знаю, поможет тебе это или нет, – пробормотал витязь, перехватывая нож поудобнее. – Но я не позволю, чтоб над людьми издевалось какое-то насекомое.

Лезвие вошло точно в сердце. Глаза человека расширились, а затем его облик поплыл, растворяясь в воздухе. Но, прежде чем он окончательно исчез, Ладомир успел заметить облегчение на его лице. Во всяком случае витязю хотелось так думать. Он поднялся с колен, собираясь таким же образом освободить еще кого-нибудь, и растерянно застыл.

Окружавший его лабиринт исчез, распахнув перед глазами просторы огромной безбрежной равнины. Слой паутины под ногами источал слабый свет, и можно было разглядеть, что равнина расстилается на десятки верст вокруг, уходя в непроглядную черноту.

Почувствовав легкое покачивание под ногами, Ладомир развернулся и увидел огромного паука, спешившего к нему изо всех сил. Его ноги мелькали, сливаясь в одно смазанное пятно, паук стремительно вырастал в размерах, и вскоре загородил собой полмира.

Одна из лап копьем метнулась вниз, но витязь успел увернуться, и следующий удар встретил уже мечом. Рухнул отрубленный кончик лапы, паутина под ногами закачалась, но витязь устоял, и даже смог отпрыгнуть, уходя от нового удара.

Ладомир взметнул клинок, готовый поотрубать хоть все паучьи конечности, но паук больше не атаковал. Он горой навис над витязем, а его восемь глаз тупо вытаращились на человека.

– Ну что? Получил? – Ладомир рассмеялся, довольный этой маленькой победой.

Воздух над витязем заполнился вдруг паучьими сетями. Белые нити били со всех сторон, падали сверху, снизу, сбоку, и витязь заметался, завертелся, торопливо обрубая их одна за другой.

Но их было слишком много, чтобы уследить за всеми. Сети падали, прилипали намертво, затягивали, сковывая его движения и удары. Когда нити плотно облепили ему ноги, Ладомир какое-то время еще сражался, не желая верить, что бой уже проигран, но тут ему перехватило руки и витязь яростно зарычал.

Сети натянулись и поволокли его вверх, в разверстую пасть чудища. Быстро-быстро засучили паучьи ногощупальца, перебирая нити, но все же подъем проходил довольно медленно, и Ладомир смог в подробностях разглядеть раздвинувшиеся жвала, очень похожие на жвала Драги, только гораздо крупнее.

И тут Ладомира накрыла волна гнева, в которой смешалось все. Ненависть ко всему паучьему племени. Невозможность спасти от ужасных мук Висту. Сожаление о том, что так и не удалось добить Драгу, виновника всех этих неприятностей… Много еще чего взбурлило в его душе, наполнив витязя боевым безумием. Будь в его руках щит, он бы уже давно грыз его, истекая слюной.

Мышцы взбугрились от страшного напряжения, лицо Ладомира налилось кровью, и толстый слой паутины на руках лопнул. Но в путах все еще оставались ноги, и паук продолжал тащить витязя к себе. Черная пасть быстро надвинулась, не оставив времени даже для замаха, и тогда Ладомир метнул меч как копье, и едва успел упереться в жвала.

Меч исчез в паучьей пасти, но это не остановило мизгиря. Его жвала угрожающе сдвинулись, и витязь заорал от обрушившейся на него мощи, заорал, чувствуя, как лопаются от напряжения жилы, заорал, но все-таки сдержал этот чудовищный напор. Мгновенно взмок, глаза защипало от пота, смешанного с кровью, но Ладомир держался. А когда паук вдруг содрогнулся всем телом, витязь сумел даже чуть раздвинуть жвала. Они затрещали, под ногами витязя внезапно образовалась пустота – это исчез кокон, и Ладомир с криком полетел вниз.

Его встретила мягкая упругая паутина. Витязя несколько раз подбросило, а когда он упал окончательно, то с удивлением обнаружил, что лежит под ногами паука целый и невредимый, а в руках у него – паучьи жвала, вырванные с корнем.

Мизгирь угрожающе высился над ним, но больше не казался таким несокрушимым. Или Лунный меч, или вырванные жвала, или то и другое вместе, но с пауком что-то случилось. Он дрожал всем телом, шатался, и Ладомир на всякий случай отступил в сторону, опасаясь оказаться раздавленным.

Но, к его немалому разочарованию, паук остался на ногах. Он как-то управился с дрожью, и Ладомир разглядел как из пасти выдвинулись пара новых жвал. Витязь выругался, набычился, готовый ко всему, но паук не спешил нападать.

Ладомир насупился. Возникло стойкое ощущение, что его пристально разглядывают. Разглядывают как маленькую, но назойливую букашку.

А затем раздался голос. Очень низкий и тяжелый голос, от которого забегали мураши по спине Ладомира, а коленки задрожали. Витязь облизнул пересохшие губы, и вдруг отчетливо понял, что его могут прикончить сейчас одним движением, может быть, одной мыслью…

– Что ты хочешь от меня, человек?

– Мне нужна Виста, – прохрипел Ладомир, исподлобья глядя на паука. – Если, конечно, ты и есть Владыка пауков.

– Да, человек. Так вы, люди, называете меня. Но я плохо понимаю человеческую речь, что или кто есть Виста?

– Что ты мне голову морочишь! Ты владыка или хвост собачий? – витязь сжал кулаки. – Не прошло и недели, как Драга отдал тебе душу девушки, а ты уже дубом прикидываешься!

– Драга? Его я знаю и мне жаль, что его план не удался.

– Жаль?! – возмутился витязь. – Так ты что, тоже состоял с ним в заговоре супротив князя?

– Заговор, князь – я не понимаю этих слов. Драга хотел истребить человечество, что же здесь плохого? Соседство с людьми доставляет много хлопот, хотя я умею извлекать пользу и от людей. И от их побед, и от их поражений. Поэтому сейчас Драга и стал одним из моих верных слуг. Твои образы очень яркие, человек, и я понимаю, о ком ты говоришь. У меня действительно содержится то, что вы люди, называете душой, и что некогда принадлежало человеку по имени Виста. А теперь принадлежит мне.

– Ты проявляешь просто чудеса сообразительности, – усмехнулся Ладомир. – Осталось самое малое – вернуть ее душу на место.

– Скажи мне, человек, неужели ради этого ты потревожил мой покой и покалечил моего Стража?

Ладомир уже открыл рот, чтобы спросить о каком страже идет речь, да вовремя прикусил язык. Хочешь прослыть мудрым, вспомнилась ему народная мудрость, держи язык за зубами!

– К чему этот ненужный треп? – огрызнулся витязь. – По-моему, я ясно сказал – мне нужна Виста.

– И тебе не нужны жвала? Многие колдуны, приходившее ранее, тот же Драга, приходили за ними. В твоем мире яд, содержащийся в них, обладает могучей силой.

– Да не нужны мне твои жвала поганые! – начал злиться Ладомир. – Великие боги, что еще за безмозглая тварь! Я же сказал тебе, я пришел за Вистой!

– Хорошо. Я обещаю сделать то, что ты просишь, но только, если ты обещаешь снять наложенное тобой на Стража заклятие.

Брови Ладомира поползли вверх. Сначала покалечил Стража, потом еще и заклял его? Когда это он успел, да так, что и сам не заметил? Его мысли забегали, заметались, пытаясь понять сказанное.

Ответ, впрочем, напрашивался лишь один. Учитывая, что единственное живое существо, которого он встретил здесь, стояло сейчас перед ним, очевидно, это и был Страж. Но вот о каком заклятии идет речь?

– Ты обещаешь, человек?

Паук торопил его, не давая собраться с мыслями, и витязь махнул рукой, положившись на всемогущее авось. Будь что будет! В конце концов, он прибыл сюда спасать девушку, а не свою жизнь.

– Обещаю, что если ты вернешь душу Висты в ее тело, я сниму наложенное мной заклятие! – бросил он. – Значит, договорились?

– Да. Я выполнил свою часть договора. Виста возвращена. Теперь твоя очередь.

– Эй, постой-ка! Что значит возвращена? – удивился Ладомир.

– Виста вернулась в свое тело, человек, и теперь ты должен освободить моего Стража.

– Как вернулась назад? – опешил витязь. – А как же та, что занимала ее место?

– Она вернулась туда, откуда пришла. Ко мне.

Ладомир немедленно вспомнил несчастного, опутанного паутиной, и ему стало немного жаль незнакомку, что ненадолго вырвалась из паучьей неволи. Если, конечно, Владыка не врет. Хотя чутье подсказывало витязю, что это существо не может врать. Но чутье чутьем, а поверить, что все уже сделано, что Виста спасена, Ладомир никак не мог. Впервые в жизни он пожалел, что не колдун, и что не может при помощи какого-нибудь заклятия удостовериться в правдивости этого всемогущего паука.

– А ты не врешь, случаем? – подозрительно прищурился Ладомир.

– Я не понимаю тебя, человек. Я снял оковы и сущность Висты вернулась в свое обиталище, но теперь и ты должен сделать свою часть дела и снять заклятие.

– Снять, говоришь…

В голове витязя роилось множество противоречивых мыслей, они носились, как бешеные, сталкивались, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы навести там порядок. Он перебрал в памяти все свои действия, но не нашел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало наложение заклятий. С другой стороны, а что он знал о том, как надо их накладывать? Все, что он сделал – рубанул пару раз паука, а потом закинул ему меч в глотку…

И тут его осенило. Меч! Ладомир напрягся, пытаясь вспомнить слова Висты о волшебных качествах меча, но затем отбросил последние сомнения. Все равно ничего другого он не делал. Итак, получается, паук хочет, чтобы из него извлекли меч?

– Да-да, я сниму заклятие.

Витязь заулыбался, довольный, что принял решение, и что не нужно более ломать голову. Правильное или неправильное, было уже не так важно. Главное хоть что-то делать, а там будет видно. Он прикинул высоту паука, почесал затылок.

– Хорошо бы, Владыка, чтобы ты опустился вниз, иначе я не смогу добраться до меча.

– Что такое – меч?

– Ну, заклятие это, – чуть подрастерялся витязь. – Оно как бы в мече, то есть меч как бы в заклятии… В общем, ты меня понимаешь, – выпалил он, в надежде, что паук сам все поймет и объяснит себе. Так оно и случилось.

– Ты имеешь в виду носитель заклятия?

– Ну да, он самый, – облегченно вздохнул Ладомир. – Чего ж еще?

– Я не предполагал, что этот носитель может быть тебе нужен.

Гигантские столбы-конечности согнулись, и туша паука грузно опустилась, покачнув паутину.

– Открывай пасть! – скомандовал витязь.

Он подошел вплотную к пауку, с опаской покосился на недавно проросшие жвала, заглянул в непроглядную темень пищевода.

– Ничего не вижу! Ты хоть скажи, где он там застрял? – спросил витязь, поспешно поправился. – Я, конечно, и сам знаю, но если бы немного света, все получилось бы гораздо бестрее.

Во рту паука посветлело, и Ладомир немедленно заметил источник света – длинный белесый сверток знакомых очертаний. Несомненно, это и был Лунный меч, туго обернутый несколькими слоями паутины. Судя по тому тщанию, с которым меч был оплетен и подвешен на нитях в удалении от тела, паук всерьез опасался если уж не за жизнь, то хотя бы за свое здоровье. Или здоровье Стража? Так или иначе, Владыка пауков нуждался в извлечении меча, и Ладомир мало чем рисковал.

Пригнувшись, он смело ступил в паучью пасть и быстро добрался до кокона с мечом. Обрезал удерживавшие его нити, выволок кокон наружу, располосовал ножом, а когда вынул Лунный меч, едва не расцеловал его на радостях, но в последний момент одумался. Учитывая заточку меча, можно было запросто лишиться языка. Да и неизвестно, не оставила ли паутина на нем какой-нибудь яд.

– Так мы теперь квиты, мизгирь?

– Да, человек, ты можешь возвращаться.

– Слушай, тебя можно попросить об одолжении? Я, конечно, могу отправиться, но не хочу беспокоить тебя зря своими могучими заклятиями, – набрался наглости витязь. – Ты ж видел как все вышло со Стражем-то, может ты сам вернешь меня туда, откуда я пришел? Во избежание ненужных разрушений! Если, конечно, ты знаешь, откуда я прибыл.

– Я вижу, человек, куда ведут следы твоего заклятия, и я помогу тебе вернуться.

Из-под ног витязя взметнулся белесый кокон, одна половинка которого тотчас отворилась.

– Ну, бывай тогда, – витязь осторожно шагнул внутрь.

А затем паутина надвинулась на него, облепила со всех сторон, и он с ужасом ощутил, как она проходит сквозь кольчугу, одежду, кожу, проникает сквозь тело. На миг показалось, что кокон никогда больше не раскроется, и он будет вечно страдать в паучьей неволе, однако додумать эту мысль он не успел, потому что кокон все-таки исчез, а витязь очутился в хорошо знакомой ему пыточной.

6

– Живой?! – выдохнул Драга, округлив глаза.

В его взгляде стыл то ли ужас, то ли радость, Ладомир не разобрал, да и не собирался разбираться. Он лишь кивнул на ходу и чуть ли не бегом метнулся к выходу. Он спешил к Висте, так что когда котенок преградил ему дорогу, Ладомир едва сдержался от того, чтобы не пнуть его ногой.

– Чего тебе? – рявкнул витязь.

– Меч! – писклявым голосом заявил котенок.

Услышав молчавшего дотоле звереныша, Ладомир на миг опешил.

– Я еще не видел Висту! – зло бросил он.

– Она жива-здорова, и ждет тебя, – пропищал котенок. – Я чувствую это. Но сейчас мне нужна плата!

– Забирай!

Витязь сбросил с перевязи меч.

– Доволен?

– Еще я хочу его, – котенок ткнул лапой в сторону Драги.

– Нет!! – завопил Драга, задергался, силясь вырваться из пут. – Не отдавай меня ему, витязь! Неужто ты не понял, что эта тварь куда опаснее меня?!

Но витязь даже не повернулся в его сторону, равнодушно пожал плечами.

– Забирай.

Котенок убрался с дороги, и Ладомир метнулся к двери.

– Будь ты проклят, витязь! – ударил ему в спину вопль Драги. – Но ты еще вспомнишь меня, клянусь! Придет день, когда ты пожалеешь, что взял в руки меч!

Витязь почти не слышал его, но на пороге пыточной его остановил жуткий крик чародея. Ладомир обернулся и увидел, что котенка больше не существует. На его месте росло, вздуваясь крупными буграми мышц, покрываясь густыми зелеными лохмами, огромное человекоподобное существо, в котором витязь тотчас признал болотника.

Уперевшись головой в потолок, чудище недовольно рыкнуло, и наконец перестало расти. Его огромные лапы потянулись к Драге, одним ударом длинного когтя разорвали тому рот, а затем потащили наружу черные паучьи жвала. Вопли чародея перешли в булькающий хрип, тело забилось, выгибаясь дугой…

Витязь выбежал вон и метнулся вверх по лестнице. Пока эти нелюди разбираются меж собой, следовало убедиться, что с девушкой все в порядке, и если его обманули, он порвет их всех!

Он несся по коридорам и переходам терема, сшибая встречную челядь и гридней, рискнувших оказаться на пути. С разбега вломился в горницу Висты и терем как будто содрогнулся.

Удар рукоятью меча в лоб потряс витязя с головы до ног. Мир затуманился, заходил ходуном, швырнул витязя об косяк, но он кое-как устоял на дрожащих ногах, а затем неимоверным усилием воли прекратил эту круговерть. И тотчас, сквозь клубы серого тумана и звездный блеск, он увидел Висту. Увидел как расцветают от удивления и радости ее глаза, как с грохотом падает ее меч, и как она бросается к нему и виснет на шее, что-то шепча.

Ладомир умиротворенно молчал, ощущая, как уходит напряжение и возвращается спокойная уверенность, а сердце наполняется приятной теплотой.

Одно только отвлекало – растущая шишка на лбу. Из-за чего где-то на задворках мыслей ворочалась легкая обида – ну как же, столько раз Виста пыталась его ударить, и всегда неудачно, а вот именно сейчас…