Джокт положил истребитель в крутой вираж, расстроив и без того смятенный порядок вражеских «Кнопок». И теперь возвращался к ведомым.

– Лидеру тройки истребителей! Орден Доблести! Повышение в звании! Что угодно! – командор Бранч, казалось, подарит сейчас Джокту звезду с неба.

Главное, чтобы не эту, оранжево-красную…

Линкор командора, не обращая внимания на огрызающиеся «Кросроуды» Бессмертных, уже давил полными бортовыми растерявшиеся «Кнопки», расстроив обе «Червивые розы». И основная группа «Зигзагов» уже кинулась добивать разрозненные вражеские звенья истребителей. А весь крейсерский отряд, «Моравы» и тяжелые крейсеры, вышли вплотную к планете.

– Впервые слышу, чтобы за дезертирство раздавали ордена, – сказал Спенсер и только потом добавил, – с возвращением, лидер! Надеюсь, мы не сильно помяли твой «Витраж»…

– Все в порядке.

Джокт еще не осознал до конца, что только что стал орденоносцем со всеми причитающимися привилегиями. Ему пока тяжело было сосредоточиться на такой новости. Компенсация ускорения, когда на доли секунды перегрузка возросла до сорока «же». Возврат. Проверка систем истребителя.

А на поверхности планеты уже расцвели первые бутоны разрывов. Крейсеры приступили к орбитальной бомбардировке.

– Нет, ты действительно герой, хотя и наполовину сумасшедший, – теперь заговорил и второй ведомый, – я уже подумал…

– Ничего себе – только подумал! Кто мне половину датчиков плазмой срезал?

– Ну я… – не нашелся, чем оправдаться, Смоки.

– Будешь должен шикарный стол в Эр-Пе-Ве! Когда вернемся… И чтобы – яблоки натуральные! Полкредита за штуку! И талую воду с ледников! – вспомнил Джокт старый рассказ Барона про быт хайменов. – А если честно, я больше всего боялся, что вы не станете ничего делать, а рванете следом. Тогда бы никто никому и ничего не был должен…

– Принято, ком! Будут тебе талые яблоки и ледник за полкредита!

Мимо истребителей как раз проходила цепочка мониторов. Слажено, по команде, они сбросили скорость практически до нуля. После, нелепо перевалившись с боку на бок – все разом – снова вошли в полетный режим. Джокт почувствовал себя маленьким мальчиком, перед которым взрослые и суровые дядьки выстроились по стойке «смирно» и козырнули, словно самому чтимому старейшине. Вот только не хватало ощущения законченности… Как будто стереть одну «Кнопку», когда рядом щетинятся антеннами еще сотни таких же «Кнопок». И нет дороги назад.

– Наши действия, ком? – обратился Джокт к командиру Лерою.

Тот ответил не сразу. Не оттого, что был занят погоней за целью или выведением тактических расчетов. Скорее ему нечего было ответить.

– Наши действия – полное бездействие. На орбите все уже чисто. Линкоры минируют вторую приливную точку, других Приливов в ближайших секторах нет. Разве что сами Бессмертные прогрызут. Но тогда нам… – Командир прикусил язык, и слово «крышка» не прозвучало. – Сейчас будут готовить к посадке транспорт.

– Но куда именно? В какую точку?

– Не по адресу вопрос. А вообще, диспозиция существовала еще изначально. Вот и проверим – насколько она верна…

– Джокт! – коснулся слуха слабый вызов Спенсера. – Джокт, внутренняя связь!

Лерой отключился от общей связи, но Джокт, привыкший доверять другу, не воспользовался этим обстоятельством, скользнув пальцем в перчатке по полоске активации внутренней связи.

Теперь общение происходило только между ним и Спенсером. В случае необходимости система связи вышла бы автоматически на общую волну.

– Слушаю, Спенсер.

– Не дразни майора, видишь, он сейчас не в ладах с самим собой.

– А еще больше – с командором Бранчем, – добавил Смоки, который уже висел на одной волне со Спенсером.

– Но я же ничего такого…

– Конечно, ничего такого. Ты бы еще попросил расчет вероятности возврата в Крепость! Все пошло наперекосяк, и нужно это понимать.

– А я и так понимаю. Но это не значит, что не имею права уточнить дальнейшую задачу… Между прочим, задачу для всей тройки.

– Право ты, конечно, такое имеешь. Но… не надо, Джокт, Мы – команда. Авторитет командира для всех непререкаем. А ты только что посадил его в лужу. Понимаешь? Какого ответа сейчас можно ожидать? Вы трое – налево, остальные – направо, начинаем биться лбами в запертый Прилив… Нет? Или – всем истребителям собраться над южным полюсом планеты!

– Южным? Полюсом?

– Не хочешь? Тогда – над северным. Или вообще – следуем к поясу астероидов, посмотреть, как там дела у автоматических крейсеров… Нет никакого плана действий. И быть не может. Командор Бранч просто следует логике изначального плана – раз уж мы сюда пришли, чтобы прорваться к поверхности, значит, десант пойдет на посадку. И будет держаться, сколько сможет. В случае, если основным силам удастся пройти твоим Серым Приливом, эти действия имеют смысл.

– Но ведь это не удастся! – почему-то обиженно проговорил Джокт, отчетливо представляя, насколько надежно закупорен Прилив.

Еще он был ошарашен пусть дружеским, но внушением за, в общем-то, безобидный вопрос, адресованный командиру истребительного отряда.

– И я так думаю. Не удастся. И Смоки так думает… Смоки? Согласен?

– После той дуры, что рванула в приливной точке, да еще после астероида, – видали, какой огромный? – там даже пехотинец с ранцевым двигателем не протиснется. Но шанс – это всегда неожиданный гость. Кто знает. Что произойдет уже через пять часов? Или через пять минут?

– Вот видишь, Джокт! Все так думают. Второго варианта нет, только ждать. А если ничего не выйдет у всех нас… Все равно для десантников существенная разница – где подыхать! На поверхности, в бою, или в коробке транспорта… Не в этом дело. Просто со стороны выглядело так, будто ты герой дня, выполнивший свою часть работы, а командир на твой вопрос…

– Я понял. Ты прав. Сейчас извинюсь.

– Стой, Джокт! Стой, дурак! Ты…

Но Джокт уже вернулся на общую волну, снова запросив майора Лероя.

– Не сейчас, – последовал ответ, прозвучавший, как показалось Джокту, с оттенком раздражения.

– Ком, я насчет своей глупости…

Снова тихо зашелестел индивидуальный вызов Спенсера, и Джокт уловил что-то насчет свойства любой глупости шириться и размножаться.

– Прошу меня извинить. – Сразу после этого Джокт перешел на индивидуальный канал связи с командиром. – Я даже не уверен, что и сейчас поступаю правильно… Только прошу не думать, будто я…

Вот, черт! Опять запутался!

Пару секунд командир молчал, и были слышны только отголоски переговоров экипажей крейсеров, отмечающих бурной радостью каждый новый запуск орбитальной бомбы. Запуск, маневрирование в атмосфере, где бомбы пытались перехватить средства ПКО, а главное – моменты контакта. Счет шел уже на десятки тысяч километров уничтоженной поверхности.

– Тут любой запутается, – наконец-то отозвался майор, и Джокт физически ощутил ту незримую линию, находясь на которой Лерой выбирал – свернуть налево или направо? Очередной палиндром. На этот раз шаг был навстречу. – Хорошо хоть, понял… В следующий раз попробуй обдумать последствия любого вопроса, прежде, чем задашь его. Сам, кстати, понял или…

– Нет, это Спенсер, – признался Джокт.

– Спенсер… Хорошо, – последовало неожиданное заключение, – до связи.

Очень хорошо! Просто замечательно! Добиться от командира признания в том, что он беспомощен! Пусть даже признания на индивидуальном канале!

Пока Джокт так раздумывал, он неосознанно приблизил «Витраж» к планете. Слишком уж заразительны и эмоциональны оказались комментарии экипажей крейсерской группы.

– О! Тут были Аппалачи!

– Куда подевался Мадагаскар? Или показалось?

– Повезло пехотуре, спустятся, а там – голое поле. В ямочках.

– Смотрите! Бомбометчики что-то пишут!

– Как – пишут?

– Не как, а – чем… Орбиталками! Уже написали: «Пламенный привет от…».

Привет был действительно пламенный. Три материка, различимые с орбиты даже под толщей желтушных облаков, покрылись апокалипсическим пунктиром. Очаги бушующего огня, прожигавшего почву на сотни метров вглубь, складывались в какие-то буквы. Разглядев все как следует, Джокт понял: ему почему-то не хочется разделить общее веселье. Пусть даже там, внизу, был враг. Все-таки бомбардировке подвергся не какой-нибудь сплошь военный объект, а планета. И сразу вспомнился вражеский транспорт, который Джокт выпустил из перекрестья прицелов. Он все никак не мог забыть «Поворот Альвареса» в исполнении навигатора – Бессмертного. Зря пытались добиться от него вразумительного мотива этого поступка сотрудники особого отдела. Ведь никак невозможно объяснить посторонним то, что не можешь объяснить самому себе.

Учитывая общий эффект, достигнутый прорывом в этот сектор пространства единственного истребителя, дистанционно управляемого Джоктом, в конце концов особисты оставили его в покое. Но он-то! Он не обрел покой! Поэтому и не разделял радость бомбометных расчетов…

– А что силы сопротивления?

– Уничтожают не более десяти процентов орбитальных зарядов… Только в двух-трех районах – до пятидесяти процентов… Наверное, там и будет место высадки. Штабы, заводы или еще что-нибудь… Не зря они лучше охраняются.

– Но там же ничего не останется!

– Наоборот. Обязательно кто-то и что-то останется. И десанту придется нелегко.

В таких рассуждениях имелась, конечно, логика. Очень вероятно, что силы противокосмической обороны сконцентрированы вокруг особо важных объектов и территорий. Но еще могло оказаться, что плотная оборона – обманный ход Бессмертных. Показать силу там, где она не нужна, оставив запас противодействия там, где надо. Чтобы в момент высадки встретить десант во всеоружии. Но гадать не приходилось. Крейсеры клали орбитальные бомбы без всякой системы, нащупывая именно зоны повышенной защищенности. Потому что теми силами штурмовой пехоты, какими располагала прорвавшаяся группа кораблей Солнечной, удержать планету невозможно. Невозможно и бессмысленно. Вот захватить какой-нибудь военный или промышленный объект – реально. Захватить, чтобы вытряхнуть, выпотрошить, вывернуть наизнанку, но найти что-нибудь такое, что сможет оправдать все потери, которые неизбежно возникнут при высадке. Утопия! Сплошная утопия!

Наконец к планете вернулись линкоры, закончив минирование второй приливной точки. Они сбросили скорость, врубив движки на реверс и, компенсируя инерцию, прорисовались двумя овалами. Но тут же ушли в тень планеты, опасаясь очередной каверзы местного светила.

Наверное, командор Бранч был прав, принимая решение посадить на поверхность второй линкор. Посадить прежде, чем вниз метнется десантный транспорт. Наверное, он прав и в том, что вместе с линкором на посадку отправляется одна из инженерных станций. Но почему – истребители?

– Майор Лерой! Две тройки ваших «Зигзагов» тоже идут вниз. Отправьте к «Августу» шесть машин, их спустят в гравитационных захватах…

Линкор, в отличие от десантного транспорта, не предназначен для посадки на планету. Вернее, производит ее только в исключительных случаях, и маневрирование в условиях сверхмалой тяги, под воздействием гравитации планеты для него сильно затруднено. При этом громадина звездолета движется по сужающейся спирали, то есть звездолет вынужден описать несколько кругов в атмосфере, прежде чем его корпус будет поставлен «на дюзы». А это означает, что на пути своего движения он заставит ожить все пункты противокосмической обороны, что уцелели при бомбардировке. Дальше остается выявить и подавить их.

Сама посадка «на дюзы» выпарит огромный кратер, который наполовину скроет профиль линкора, при этом для носовых орудийных палуб сохранялась возможность противодействовать баллистическим ракетам, если, конечно, такие ракеты будут запущены. Это в плюс. Второй плюс – увеличение плацдарма для высадки десанта. Использование корабельных «Вариоров» в качестве воздушного прикрытия плацдарма – это третий плюс. Миниджеты и, конечно же, стационарное вооружение линкора должны расширить возможности десанта. Что касается инженерной станции… После недолгого размышления Джокт понял, в чем ее предназначение. Она должна отдать все запасы гравиквазеров для обеспечения взлета линкора с поверхности. А если повезет, то и десантному транспорту могло кое-что достаться. Но к чему «Зигзаги»? Да еще всего шесть машин? Этого Джокт понять не мог.

Воздушное патрулирование? Работы движков в режиме атмосферного старта даже на сверхмалой тяге хватит минут на пятнадцать– двадцать, вряд ли больше. Вдобавок, без способности после этого самостоятельно подняться на орбиту, не говоря уже о дальнейшем участии в сражении! Хотя дозаправка, конечно, возможна, но… Все ради пятнадцати минут ползанья на черепашьей скорости под желтым небом этой планеты? Сколько там можно держать для более или менее эффективной работы? Одну-две звуковые? Это если у Бессмертных не окажется каких-нибудь тихоходных планетарных самолетиков, идущих на дозвуковых скоростях. Как ни странно, именно они могут случиться самыми грозными противниками – практически недосягаемыми для «Зигзага». Как работать торпедами? Вычислитель МПКТ просто-напросто сойдет с ума! О каком наведении может идти речь, если движки торпед не рассчитаны на скорость меньше, чем одна сотая световой? Да и собственные радарные со сканирующими установками «Зигзага» не возьмут цель на большом удалении. Только до горизонта, может быть, километрах в двухстах. Еще одна утопия!

Плазмогенераторы и лазерные турели… Не выдержит энергосистема истребителя. А если и выдержит, срок полета с десяти-пятнадцати минут сократиться до смехотворного промежутка между стартом и быстрой посадкой. Без навигационной карты, без определителя положения в пространстве. Ну-ка…

Джокт произвел нехитрый расчет, учитывая данные спектроскопа, показавшего приблизительный состав атмосферы. Вышло чуть больше, чем он предполагал вначале, но тоже неутешительно. Двадцать две минуты полета – в некритических режимах, и четыре – при боевом маневрировании, с задействованными системами ближнего боя. Ближнего по меркам открытого космоса, естественно. Но это все – без учета дополнительной тяги двигателей, поскольку сила притяжения планеты требовала лишнего расхода мощности. «Зигзаг» – не планер, его масса покоя над планетой превращалась в вес, и нужно было, вдобавок ко всему прочему, элементарно не свалиться в пике. Значит, и оружие ближнего боя – утопия. Что еще? Выполнение функции эвакуатора? Смешно. Самим бы кто-то помог! В корабле элементарно не хватит места для двоих человек в СВЗ. Теоретически можно представить, как кто-то – но только без скафандра высшей защиты! – втиснется в кабину. А дальше? Взлет просто убьет пассажира. Если подниматься без форсажа, запас активных гравиквазеров закончится раньше, чем истребитель достигнет стабильной орбиты, где его можно дозаправить или же зацепить гравитационными захватами.

Тогда – зачем? Зачем командору на поверхности потребовались «Зигзаги»? Там, где от них ровным счетом никакого толка не будет и быть не может? Неужели командор допускает ошибку? Или оговорился? Но нет, так не бывает…

Скорее всего, майора Лероя сейчас посетили точно такие же мысли. Потому что он, получив приказ, медлил с его исполнением. Джокт подумал, вот еще пять секунд и майор получит выволочку от командора. Но нет. Напоминание о поставленной задаче на выволочку не походило. Скорее это было сглаживанием того острого угла, который вот-вот должен был вклиниться между командующим всей группы и командиром звена истребителей.

– Майор Лерой! Направьте выбранных пилотов к третьей инженерной станции, им еще потребуется время принять контейнеры с дополнительным запасом квазеров.

Передача на общей волне. А значит, Лерой не посмеет спорить с командором и задавать уточняющие вопросы. Единственное, что попытался уточнить Лерой, – какие именно пилоты потребуются на поверхности? Мастера ближнего боя или же самые опытные в пилотаже? На что командор Бранч уклончиво посоветовал направить самых везучих. Лерой замолк. Но вскоре принял решение.

– Тройка Джокта! Тройка Смэша! Направляетесь к третьей станции и принимаете контейнеры. Садитесь на планету вместе со штурмовой группой, посадка – в гравитационных захватах линкора!

Было похоже, что Лерой начал перенимать манеру командора, облекая приказания в форму императива. Направляетесь. Принимаете. Садитесь. Очень удобная форма, скрывающая все недоговоренности. А что они должны делать после посадки?

Бессмысленно было спорить с командиром, к тому же Джокт увидел все совершенно в другом ракурсе. Посадка на планету – это же безумно занимательное приключение! Приключение, в которое грех не захватить своих друзей.

– Предложение, ком!

– Опять? – Джокт представил, как у Лероя сдвигаются брови.

Наверняка майор ожидал от молодого пилота очередной бестактности.

– Нет, ком! Поскольку полетная миссия – явный нестандарт, предлагаю направить вместе с моей тройку Барона. Они присоединились к звену при входе в Прилив…

– Обоснование?

– Я, Барон и один из его ведомых входили в состав одной тройки. Может быть, это обстоятельство…

– Принимается. Тройке Смэша – отбой. С Джоктом идет Барон.

Или это только показалось Джокту, или на самом деле Смэш выдохнул с облегчением, услышав отмену приказа для его тройки. Ну что ж… Мало кому нравится неопределенность…

Вообще-то, не глядя на имеющуюся в предложении Джокта логику, решение командира могло оказаться прямо противоположным. Не потому, что Джокт, пусть корректно, в скрытой форме оспорил приказ. Не весь, в какой-то его части, но все же… Что-что, а любые признаки раздражения и решения, принимаемые на основе эмоций, индапы отсекали почти со стопроцентной гарантией. Почти – потому что некоторые эмоции оставались устойчивыми к медицинскому вмешательству. Как сойти с боевого курса, если там, в двух шагах от смерти, окажется твой друг? Как уничтожить вражеский транспорт, который…

Джокт вздрогнул, увидев снова перед глазами задирающий носовую часть транспортник Бессмертных, который он должен был сжечь, но не сделал этого. Вот сработал инъектор индапа, и мысли вновь вернулись в прежнее русло.

Командир Лерой не стал бы жертвой эмоций, даже отклонив просьбу Джокта. Дело в другом. Предполагалось, что в боевой обстановке любой из пилотов должен проявить максимум мастерства и умений. С учетом универсальности подготовки пилотов разницы между тройками существовать не должно. Как и разницы в выборе той или иной тройки. Но задача действительно была явным нестандартом. Командор Бранч не торопился с разъяснениями. Могло случиться и так, что у него не имелось разъяснений. Просто какая-то недооформившаяся мысль. Возможно даже на уровне интуиции. На то он и командор, чтобы всегда быть готовым к импровизациям.

Джокту почему-то вспомнился его детский поход к границе плутонианского города – Купола. Там, за невидимой энергетической перегородкой, начиналась безжизненная замерзшая пустыня. Температура под Куполом держалась в пределах приемлемой нормы – от десяти до двадцати градусов Цельсия. Но сложный гравитационный барьер Купола, запросто выдерживающий чудовищную разницу в температуре, давлении, других параметрах, отличающих мир под Куполом от агрессивной космической среды, непроницаемая перегородка для потока излучений и метеоритов, он был устроен так, что по всему периметру проходила зона сброса накопленного тепла. И у границ Купола, на всем их протяжении, воздух звенел от сухого мороза. А на полосе шириной приблизительно в сто – сто пятьдесят метров лежал вечный снег. Однажды группа одноклассников Джокта, и он сам в их числе, отправилась на целый день к границе Купола, захватив палатку, спальники, запас синтетического горючего и банджо. И надо же было такому случиться, что на одной из энергостанций города как раз в это время произошла поломка. Небольшая, некритическая, иначе этот день стал бы последним днем города. Но то, что в условиях Земли или Европы, где тоже имеется собственная атмосфера и электромагнитный щит, считается поломкой мелкого масштаба и приводится в норму без оглядки на остальное пространство планеты, на Плутоне – всегда чрезвычайное происшествие. Нет, сирены не выли. Никто не спешил в убежища. Просто был выставлен энергетический блок под Куполом. И школьники безуспешно пытались развести огонь с помощью плазменной зажигалки. Каково же оказалось всеобщее их удивление, когда один из них, Джокт уже и не помнил все имена, достал из кармана маленький спичечный коробок. Архаика. Раритет, изготовленный для любителей старины. А после – чиркнул деревянной палочкой длиной с указательный палец, заканчивающейся серной головкой, и костер запылал.

Это был незабываемый поход – на границе разделения температур, в зоне турбулентности, завывал ветер. Город погрузился во мрак. И остались только снег и бездонное звездное небо. Всего на пятнадцать минут. Со временем исчезли имена, стерлись прочие воспоминания, а те минуты так и остались в памяти. Зачем взял спичечный коробок тот друг из детства? Может быть, просто хотел похвастать. А вот – пригодилось…

Наверное, истребителям на поверхности планеты предполагалась роль именно такой странной вещи, от которой никто не ожидает пользы, но она вдруг обязательно потребуется. Станет нужной, единственно необходимой. И, может быть, в памяти командора Бранча тоже жило какое-то воспоминание о вещах, что в самый неожиданный момент превращаются из бессмысленных в необходимо-важные.

– Принято, ком! – отзывается Барон, выводя тройку из путаного строя и направляясь к Джокту. Потом уже, на индивидуальной волне, Барон добавляет: – Спасибо за приглашение, лидер!

– Не за что! Пока неизвестно, что нас ожидает. Не исключено, что ты еще станешь меня проклинать. Потом. Когда и если случится что-то нехорошее…

Истребители приблизились к техническим палубам инженерной станции, где существовало что-то наподобие финиширов – потоковые захваты, один за другим притягивавшие корпуса «Зигзагов» еще ближе к станции. Настолько ближе, что Джокт почувствовал опасение за целостность арсенальных подвесок, когда они царапнули корпус станции.

Затем из недр звездолета на палубы высыпало несколько десятков роботов, оснащенных манипуляторами. Что они там делали, каким образом происходило присоединение контейнеров с дополнительным запасом звездного горючего, Джокт не узнал. Потому что отключил обзор, блаженно потянувшись внутри СВЗ. Что-то хрустнуло в позвоночнике, потом в предплечье. Растяжения, полученные при маневрировании под носом у флота Бессмертных, давали о себе знать. Пока индап и СВЗ блокировали все последствия перегрузок. А вот после возвращения в Крепость…

Только сейчас до Джокта дошло, почему майор самой первой назвал его тройку. Спуск на планету означал нормальную гравитацию, так необходимую для заживления микротрещин и заращивания лопнувших капилляров. На поверхности индап справится со своей задачей в десять раз быстрее. А опасность… Здесь, в открытом пространстве, находясь между грозной звездой и противником, который вот-вот может появиться из новосотворенных Приливов, опасностей было ненамного меньше. Пусть внизу ждала неизвестность, в которую им всем только предстояло окунуться с головой, все равно… Спуск в гравитационных захватах линкора – как в люльке – бездействие на поверхности, где основная работа ляжет на плечи штурмовой пехоты. И в это же время – осознание факта спуска на домашнюю планету Бессмертных! Впервые за время войны! Это тонизировало почище любого индапа.

На панели мелькнул зеленый огонек сенсора контроля. Контейнеры установлены. Включив обзорник и поиграв с режимами визуализации, Джокт рассмотрел их – квадратные кейсы, метр на метр, толщиной с кулак. Значит, полезный объем – чуть больше медицинской колбы. Остальное – механизмы электромагнитной ловушки-хранилища и системы подачи квазеров в приемник истребителя. С учетом непрерывности и замкнутого цикла энергетического процесса запас достаточный, чтобы прорываться к Крепости. А если по дороге придется огрызаться, то есть терять часть квазеров, хватит, чтобы добраться до Прилива. Если он окажется разблокированным и если собственные запасы окажутся исчерпаны во время атмосферного старта. Ну что ж. За каким бы туманом их ни посылали, кое-какие детали все же командор продумал…

– Вы идете вниз на случай всяких неожиданностей, что могут возникнуть на орбите, – наконец-то сообщил задачу командор Бранч, – пехотное подразделение надеется захватить технические трофеи и, что важнее, носители с базами данных. Любые, какие подвернутся. Штурмовики продержатся сколько смогут, их будет прикрывать линкор, которому затем предстоит атмосферный старт. Поэтому с вами пойдет инженерная станция, – на этот раз командор растерял куда-то все свои императивы, ведь надежда на захват важной информации вырисовывалась более чем призрачной. – Роль воздушных сил на планете выполнят джеты линкора, так что «Зигзаги» весь срок пребывания на планете остаются пассивными зрителями. Но потом вам предстоит сопровождать линкор, потому что все трофеи он примет на борт. Сопровождать не просто при взлете с поверхности, но и дальше…

Несмотря на призрачность надежд, план командора тем не менее представлялся логичным. В тех условиях, в которых оказался весь прорвавшийся флот, единственное, что могло послужить оправданием его гибели, являлась только возможная информация, добытая при штурме планеты.

«А ведь у всех командующих линкорами, похоже, один и тот же пунктик! Цена за поражение», – подумал Джокт, вспомнив ситуацию, в которую попал «Инк», и все, что говорил на церемониальном ужине командор Беркли.

Тогда ведь речь шла о таких же вещах – чем можно оправдать гибель экипажа. Правда, в меньших масштабах. Кроме «Инка» терять командору Беркли было нечего. А сейчас командор Бранч готовился к потере двух десятков крейсеров, мониторов, инженерных станций и звена истребителей, помимо собственного «Июня». Наверное, индап заставит его исчерпать ресурсы организма раньше, чем закончится вся местная авантюра, решил Джокт, потому что невозможно так запросто, без последствий, осознавать происходящее. Особенно происходящее помимо твоей воли. Дороги назад нет. Дорога вперед неизвестна. Но, оказалось, оставался еще один путь. Окольный. Нехоженый. Неподдающийся расчетам тактических вычислителей.

– Пока штурмовой отряд работает на поверхности, расчетчики всех находящихся на орбите звездолетов подключаются в общую сеть… Надеюсь, им хватит мощности наконец-то определить, где же, черт возьми, мы находимся! И в каком направлении лежит возможное спасение. На тот случай, если спасение невозможно, – невозмутимым голосом продолжил командор, – расчетные и аналитические группы все равно должны указать, в каком направлении отправить уцелевшие корабли, чтобы с наибольшей вероятностью, рано или поздно, достичь районов, контролируемых Солнечной.

В этом «рано или поздно» и заключалась сущность всего замысла. Потому что Серый Прилив Джокта привел флот в ранее неизвестный, но абсолютно недосягаемый прямым путем, при полете с околосветовой скоростью, район Галактики. Возможно, вся группа находилась сейчас как раз на другом краю Галактического диска. Где угодно, навигационным вычислителям до сих пор не удалось найти хоть одну знакомую привязку для определения координат. Если это удастся при объединении производительности бортовых вычислителей всех собравшихся за обратной стороной планеты кораблей, тогда линкор «Август», подобрав остатки десанта и его эскорт из шести «Зигзагов», – не исключено, это будет все, что останется от флота, – смогут лечь на курс, ведущий к ближайшему Приливу. А вот насколько близок окажется Прилив, пока оставалось только гадать. Полет длительностью в пару сотен лет вряд ли будет разумным. И вряд ли такая последняя жертва поможет Солнечной, даже если на борту «Августа» будет находиться невероятно ценная информация. Звездолеты, идущие заданным курсом в автоматическом режиме, конечно, имеют весьма высокий шанс дойти. Куда-нибудь, когда-нибудь. А вот их экипажи…

Словно почувствовав, как червь сомнения гложет сейчас каждого из астронавтов на каждом из кораблей, будь то линкор, крейсер, инженерная станция или истребитель, командор Бранч решил форсировать события. Тем более что Бессмертные и так заставляли себя ждать и вот-вот могли нагрянуть к зависшему на орбите флоту.

– Командор Буран! Принимайте управление посадочной группой! Действия десантного транспорта – по вашему усмотрению. Рекомендуемое место высадки…

Дальше Бранч перешел на индивидуальный канал, связываясь с командором второго линкора, которому и предстояло осуществить посадку, и Джокт не узнал, где же окажется плацдарм, на котором надеялись закрепиться штурмовики. Там, где орбитальщики превратили часть самого крупного континента в долину смерти, выбив гигантскими гейзерами разрывов свой «пламенный привет»? На каком-нибудь из островов, которыми изобиловал широкий океан, лежащий между материками и южным полюсом планеты? На окраине предполагаемого мегаполиса – в центре коммуникаций (с орбиты при помощи оптики можно было заметить четкие прямые линии, пересекающие сушу во всех направлениях) или еще где? Но раз полномочия по определению места высадки возлагались на командора спускающегося вниз линкора, значит, возможны корректировка этих координат и принятие окончательного решения после выполнения нескольких витков перед посадкой.

– Группе истребителей, транспорту и инженерной станции! – В коммуникаторе возник голос командора Бурана, чье странное вьюжное имя-прозвище контрастировало с солнечным названием линкора под его командованием. – Станция следует за нами на удалении, дублируя посадочный маневр. Истребители остаются на технических палубах станции… Транспорт садится только после получения кодированного сигнала об опасности. Повторяю – транспорту посадка разрешена только при оповещении об опасности! Если вами будет получен сигнал с координатами и сообщением, что все в порядке, посадка запрещена!

Вот тебе и менее опытный командор, восхитился Джокт. Похоже, Бурану довелось столкнуться с информационным оружием Бессмертных.

А ведь и вправду планетарные средства противодействия – это не обязательно зенитные комплексы и гравитационная артиллерия. Бессмертные будут использовать абсолютно все, чтобы помешать успешной высадке десанта!

Еще Джокт отметил рациональность мышления командора «Августа». Зачем сажать «Зигзаги» в захватах линкора, когда с этой же задачей может справиться инженерная станция? Ее пассивная защита может оказаться намного действеннее, чем все бортовые средства защиты боевого корабля. Это первое. Второе – в случае гибели линкора, чего тоже нельзя исключать, у станции появится шанс выйти обратно на орбиту, используя тот запас квазеров, что уже не сможет пригодиться «Августу». А значит, шанс появится и у истребителей. Если им не суждено сослужить хорошую службу на поверхности, – а при потере линкора нужно будет или пересматривать планы штурма, или вовсе отказаться от них, – то на орбите, при появлении флота Бессмертных, на счету окажется каждый «Зигзаг».

Через несколько минут линкор «Август» нырнул в атмосферу планеты, тут же окутавшись по контуру плазменным свечением. И начал снижение.

Вслед за ним двинулась инженерная станция, заботливо выставив небольшой экран над техническими палубами. При этом управление энергетическим экраном было передано на «Витраж» Джокта. Разумная мера, если станция подвергнется атаке и истребителям все же придется стартовать в атмосфере.

Десантный транспорт, чье днище буквально утыкано посадочными движками, а корпус укрыт многослойной броней, способен садиться так, как опускается на дно реки камень, – в сумасшедшей болтанке, раскачиваясь маятником, чтобы преодолеть сопротивление плотной среды, начав падение по траектории, идущей навстречу вращению планеты. И где-то там, в его брюхе, застыли в позе эмбриона девять штурмовых рот, обхваченных вяжущими посадочными полями. Вяжущими – это буквально. Каждый из штурмовиков находился будто бы в маленьком силовом коконе. Едва транспорт коснется поверхности и скинет штурм-трапы, заодно обеспечивая безопасность высадки лазерными башнями, штурмовики должны тут же высыпать наружу, готовые с ходу вступить в сражение за плацдарм. А для этого не обязательно полагаться на их возможности выдерживать спуск с орбиты только благодаря скафандрам и личным модификациям…