— Вау! — сказали мы хором.

И засмеялись.

— Ну и видок у тебя! — заявила Ники, разглядывая меня во все глаза. — Страшилище!

— Почему? — слегка обиделся я.

Страшилищем меня еще никто не называл. Обычно от девушек я слышал куда более позитивные отзывы о своей внешности.

— Ну а как тебя еще назвать? — веселилась Ники. — Брр, у меня от твоего вида мурашки по коже. Никогда такого не видела! Обычно превращение идет изнутри, а у тебя, похоже, снаружи внутрь, да еще слева направо. А ну-ка, покажи язык! Не раздвоенный еще?

Неожиданно Ники оборвала свои насмешки, видно заметив, что я от них не в восторге.

— Но в целом по-своему даже красиво, — закончила она с улыбкой.

— И ты, — ответил я.

— Что я?

— Ты просто очень красивая. Без всяких «по-своему»…

Ники смущенно фыркнула и отвернулась. Такое ощущение, что ее не избаловали комплиментами — даже странно. А между тем я вовсе не льстил. Ники в лимбе выглядела еще красивее, чем в обычной человеческой реальности. Чем дольше я рассматривал ее, тем сильнее на меня действовала ее новая внешность. Нет — она почти не изменилась. Я смутно помнил пылающие золотые глаза Грега и огромную тень, качнувшуюся у него за спиной; помнил вертикальные зрачки Валенка и веющий от него неестественный ужас… Ники же осталась с виду почти той же юной девушкой. Но — вот оно что! — тут она была в родной среде. Ее прежний человеческий облик сейчас казался мне бледным воспоминанием или поверхностным впечатлением. Или маскировкой. Тут, а не там она была настоящей.

Все эти недели, прошедшие с нашего знакомства, я частенько думал о Ники, но старательно приучал себя относиться к ней как к просто знакомой девчонке. Хорошей, красивой, но не моей, а чьей-то чужой. Поскольку жизнь моя в последнее время была, мягко говоря, насыщенной — почти приучил.

Пока не увидел ее в лимбе. И новое впечатление оказалось даже сильнее, чем первое. Она далеко не просто девчонка. И она не чья-то. Та, которую я видел перед собой, не может быть «чьей-то» по определению. Она никому не может принадлежать, кроме себя самой.

В вечернем зеленоватом свете я видел Ники так, словно мы оба были под водой. Непривычно светилась перламутровая бледная кожа. Тонкие и четкие черты лица — рисунок пером, пушистые темные волосы — размытая акварель. Глаза блестели, как драгоценные камни, глядя так пронзительно и властно, что хотелось склонить голову и не поднимать, пока не разрешат.

А что при этом творилось с моими мозгами… Откуда я, например, знал, что сила, пылающая в глазах Ники, — не ее собственная? Сила, к которой она причастна, но которую она и сама не осознает. Я вспомнил ее рассказ о том, как она пыталась в тринадцать лет убить врага с помощью боевой магии. Да если бы я в таком возрасте, ничего не понимая, оказался в лимбе… Елки-палки! Еще долго просыпался бы по ночам от кошмаров. Если бы вообще ухитрился выбраться оттуда живым. А она до сих пор не может простить себе, что проиграла битву. И при этом считает, что была обычной восьмиклашкой! Как же плохо она себя знает!

— Куда пойдем-то? — спросила Ники.

— А давай на Елагин остров? — само вырвалось у меня.

Ники взглянула на меня, словно спрашивая: «Почему именно туда?», но возражать не стала.

Это была моя вторая прогулке в лимбе. И конечно, разница между осознанным действием и блужданием в потемках оказалась огромная. Я следовал за Ники, не беспокоясь о посторонних вещах, и по ее совету учился смотреть двумя глазами сразу. Дело оказалось нелегким. Натуральное гуляние по трясине. Я то ухал с головой в мутную зелень, то выныривал на поверхность, морщась от головной боли. Но понемногу получалось все лучше. Хотя удовольствия по-прежнему не доставляло. Зато всякие злобные здешние сущности — уж не знаю, из-за меня или из-за Ники, — в этот раз держались от нас на почтительном расстоянии.

Мы перешли Приморский проспект, вошли в ворота парка и на мосту через Большую Невку, не сговариваясь, остановились.

С того вечера здесь ничего не изменилось. Все так же медленно плыли-летели льдины в черной и маслянистой, как нефть, воде. Справа проносились автомобили, слева чернел парк. Разве что ветер стал чуть теплее. Он дул с запада и пахнул морем.

— Я в детстве жила тут недалеко, — сказала Ники задумчиво. — У меня под окном рос клен. Стучал по ночам ветками в окно, скребся. А я сочиняла про него песни. О том, как однажды налетит ветер, вырвет его с корнем, и он взлетит…

Она перегнулась через поручни, словно что-то высматривая внизу. Я смотрел на нее, чувствуя, как начинает стучать сердце.

— Сегодня ты не станешь бросаться с моста? — спросил я неожиданно охрипшим голосом.

Ники покосилась на меня.

— Ты очень изменился с той нашей встречи, — сказала она. — Только вот не знаю, в лучшую сторону или нет. Но сегодня ты смог бы найти меня под водой. Или остановить, если б захотел.

— Так? — Я протянул к ней руку, ласково коснулся щеки.

Ники вспыхнула, отстранилась.

— Не надо.

— Почему? — спросил я мягко.

Мне определенно казалось, что она говорит не то, что чувствует.

— Это будет нечестно. По отношению к Грегу.

— Ты разве что-то ему обещала?

— Я обещала себе, — сказала Ники надменно. — Только он — и никто, кроме него!

— Извини, конечно. Но… мне кажется, там все глухо. Не потому, что я пристрастен, не думай… Но зачем тратить время на мужчину, который…

— Я не «трачу время», — буркнула Ники. — Я повышаю ставки. Все или ничего!

«Нелепый подростковый максимализм!» — подумал я с досадой, отступая на шаг.

— А насчет того, что ты смог бы меня найти под водой, — продолжала Ники, — я сейчас объясню, что имела в виду.

Она подняла с моста мелкий камушек, что-то прошептала над ним и кинула в реку.

— Смотри вниз, — сказала она, перегибаясь через перила.

Я наклонился, вглядываясь в воду.

Какое, оказывается, дикое ощущение — смотреть на воду в мире, который сам растекается как вода! Казалось, я вижу Неву насквозь до самого дна, а может, и еще глубже; что я медленно лечу среди льдин, как среди облаков, над чужим миром. Внизу, под туго натянутой пленкой поверхности, бурлила негуманоидная жизнь. Я видел бесчисленные подвижные, прозрачные тела, похожие на пузырьки газа в стакане. Одни были мелкие, как планктон, другие здоровенные, как киты. Я видел спины — длинные, извивающиеся, круглые и плоские, выпуклые и ребристые; хвосты — плоские, острые, как шипы, разделенные на сегменты; плавники, щупальца, многочисленные лапки и щетинки… В первый миг разумной части меня подумалось, что это рыба идет на нерест. Но потом разум осмыслил то, что видит, и благоразумно сдался. Я рефлекторно отшатнулся от перил, но рук не разжал и через секунду снова прилила взглядом к удивительным существам. Которые, в чем я не сомневался, мне вовсе не мерещились.

— Это водяные духи, — раздался рядом негромкий голос Ники. — Красавчики, правда?

— Ну да, куда мне, ящерице недоделанной, с ними тягаться, — проворчал я. — Значит, водяные?

— Угу. Неужели раньше их не видел? Они в каждом водоеме есть. Даже в дренажной канаве парочка найдется. А в Неве так вообще кишат. Эти еще маленькие… А вот в Ладоге…

— Не видел, конечно, — буркнул я. — Чем бы я их, интересно, увидел? Хотя нет… с одним я знаком. В раковине у меня живет. Кусается, сволочь!

— А почему ты позволяешь? — укоризненно сказала Ники. — В следующий раз будет наглеть — поставь его на место, чтобы уважал.

— Зачем мне его уважение? — хохотнул я.

— Ну как зачем? Если ты покажешь ему, кто в доме хозяин, он станет тебе служить.

Я увлеченно следил за водяными, и слова Ники не сразу дошли до меня.

— Ты серьезно? — спросил я, не без труда оторвав взгляд от воды.

— А как, ты думаешь, я выбралась из реки? Видишь их? Они пришли на мой зов. И ждут наших приказов. Если бы ты тогда знал, ты бы тоже мог просто приказать им.

— Что приказать?

— Да что угодно. Если бы спросил, где я, они бы тебе показали. Или рассказали, куда я пошла дальше. Или даже проводили.

— Как проводили? Под водой?!

Ники захихикала.

— Не хочешь спуститься к ним? — предложила она. — Туда, на дно? Впрочем, это не особо увлекательно. Скорее противно. Только те из нас, чья стихия — вода, тащатся от таких путешествий. Остальные пользуются по необходимости. Как я.

— А у меня какая стихия? — тут же спросил я.

— Как же я отвечу на глазок? — хмыкнула Ники. — Я пока не видела, чтобы ты ею пользовался!

Я скептически заглянул в реку. Честно говоря, то, что я видел внизу, на визит не вдохновляло.

— Они опасны? — спросил я, глядя на медленно проплывавшее подо мной полупрозрачное клешнястое существо, больше всего похожее на жука-плавунца размером с надувную лодку.

— Людям да. Они могут даже убить… И регулярно это делают. А нам — нет.

— Почему?

— Мы сильнее, — исчерпывающе объяснила Ники.

Я поднял бровь домиком, намекая на необходимость пояснений. Ники вздохнула.

— По самой нашей природе. В отличие от всяких там водяных или саламандр, мы не порождения стихий, и наше существование от них не зависит. Мы берем у стихии силу и делимся с ней силой. Можно сказать, мы сами — стихия. Мы независимы, свободны, совершенны. Поэтому эти, — Ники кивнула в сторону Невы, — должны нам повиноваться.

Я нахмурился. Совершенные существа? Хм… Где-то я это уже слышал.

Ага. От белого змея в Зеленкино.

Это освещало наш сегодняшний разговор под совершенно другим углом.

Неужели опять испытания? Но какой в них смысл?

Наверно, я мог бы разговорить Ники. Но мне расхотелось. Чем выведывать тайны, лучше прожить их. Почему-то казалось, что разгадки скоро будут найдены.

А главное, оставалась еще одна загадка, которая давно меня занимала. И которую я собирался разрешить именно сейчас.

— Ты сказала, водяные могли бы показать мне, куда ты пошла дальше, — сказал я. — Так куда ты пошла?

Ники смешалась.

— Наверно, пора уже рассказать про ту траву. Призрачную траву под мостом, ага?

— Ты правда ее видел? — насупившись, спросила Ники.

— Нет, выдумал!

— Ну, тебе мог кто-нибудь рассказать. Тот же Валенок…

— Более того. Я на нее наступил.

Роскошные глаза Ники раскрылись так широко, что заняли чуть не пол-лица.

— Наступил?! И смог сойти?

Я кратко описал свои ощущения. Ники покачала головой.

— Повезло тебе, что ты нашел ее не сразу, и она успела почти растаять! Наступи ты на эту «траву» минутой раньше, не ушел бы оттуда живым. И все равно, человек ты или нет. Человеку было бы даже лучше, потому что он не полез бы под мост — не смог бы ее увидеть и инстинктивно держался подальше…

— И что бы со мной стало? — спросил я с любопытством.

— Что бы стало лично с тобой — не знаю. И никто бы никогда не узнал. Затянуло, и обратной дороги не нашел бы.

— Значит, это была дорога, — кивнул я. — Так и думал. И куда она вела?

Ники вздохнула еще горше.

— Ты точно хочешь знать? Ну ладно. Только ты мне наверно не поверишь. Это был мой личный, так сказать, черный ход… или тайная тропинка…

— Куда?

— В Нижний мир.

Я осмыслил ее слова, и у меня мороз пробежал по коже.

— К мертвым?

— Да.

Я несколько минут молчал, обдумывая потрясающую новость. Как бы невероятно это ни звучало — Ники я поверил, сразу и безоговорочно. Я еще помнил то ощущение бездонной пропасти под ногами и, наверно, не хотел бы испытать его снова. Хотя…

В голове горным потоком неслись мысли и ощущения. Ники молча следила за мной. Когда поток схлынул, осталась одна-единственная здравая мысль. Или наоборот, абсолютно безумная — с какой стороны взглянуть.

«Вот и способ выполнить задание Грега. Дорога на тот свет! Зайти и выйти. Умереть и вернуться».

— Спуститься в Нижний мир?

Ники помотала головой, глядя на меня как на психа.

— Забудь!

— Да ладно тебе, давай! Как ты говорила — потренируемся! Есть такие вещи, рассказывать которые бесполезно — их можно только увидеть…

— Леш, не надо повторять за мной всякие глупости, а? Нет, я знаю людей, которые там бывали. Но по крайней необходимости, и не дай боги никому таких поводов! А те — некоторые, — что вернулись, менялись навсегда… Но просто так, чтоб просто на мертвецов позырить…

— А мы пройдем по краешку, где не опасно! Только зайдем и сразу выйдем!

— Нет! — сердито воскликнула Ники. — Хватит, закрыли тему! Да как тебе вообще пришла на ум такая мысль?

— Так ведь, понимаешь, Ники, — сказал я проникновенно. — Мне кажется, именно это и имел в виду Грег, когда дал мне задание «умереть и воскреснуть».

Ники задумалась… и неожиданно загрустила.

— Теперь понятно, — сказала она, глядя в сторону, — зачем ты меня сегодня пригласил. Мог бы сразу сказать, что Грег велел сводить тебя в Нижний мир. А не тратить столько времени на болтовню со мной. Я-то подумала, тебе правда нравится со мной общаться…

— Не говори глупостей, — резко ответил я. — Я пригласил тебя потому, что хотел тебя увидеть. А про Нижний мир впервые услышал от тебя только что. Грег ни тебе, ни мне ничего не приказывал. Просто я подумал — наверно, он как раз на Нижний мир и намекал. Потому что других способов вернуться с того света не существует. Ну, разве что ты сам какой-нибудь бог…

Ники задумалась.

— Да, он мог, — кивнула она. — Грег знает все. Но неужели он готов рискнуть тобой? И так полагается на меня?

— А почему нет? — стараясь, чтобы голос звучал предельно искренне, спросил я. — Почему бы ему не доверять тебе? Своей единственной и лучшей ученице?

Ники всплеснула руками.

— Я же никогда никого туда не водила!

Подействовало! Стараясь не ухмыляться слишком явно, я мысленно сделал пометку: похоже, одно имя Грега оказывало на Ники гипнотическое действие. И никакой магии — простейшая манипуляция…

А вслух сказал ей жизнерадостно:

— Все когда-то происходит в первый раз.

Ха, вот тебе и нерешаемая задача, вот тебе и коан! А как поразится Грег, когда узнает, что я за полдня нашел способ сделать то, что под силу только героям мифов и богам! Я был очень доволен своей смекалкой.

Ники хмуро молчала. Думала она явно о том же, что и я, но радости у нее эти мысли не вызывали.

— Теоретически, я, конечно, могу открыть тебе вход. Но Леша, по краешку не получится! Нельзя быть немножко мертвым. Без шуток, это скверная затея. Там всем опасно, не только обычным людям. Это тебе не к водяным нырять. В царстве мертвых свои законы, его дороги не для живых, кем бы они ни были…

— А как же ты? — спросил я. — Ты ведь, как я понимаю, регулярно пользуешься этой дорожкой? Тебе не опасно?

— Мне нет.

— Почему?

Ники посмотрела на меня и медленно улыбнулась. Нежное лицо ее показалось мне бледным и сквозящим на просвет, как мартовский снег. Я затаил дыхание, почти жалея, что спросил.

— Не бойся, — тихо сказала она. — Я не оттуда. Это как персональный пропуск в клуб.

— С чего бы? Чем ты заслужила такую честь?

Ники махнула рукой и засмеялась.

— Папа замолвил словечко.

— Что?!

— Валенок же не просто так все время треплется, что Грег взял меня в ученики по блату. Видишь, у меня даже в Нижнем мире блат. Правда, здорово я устроилась?