Луна неярко, равнодушно, но весьма кстати расплескала ровный тусклый свет по мрачно серебрящимся в темноте надгробиям. Тени от деревьев, такие яркие и контрастные в полнолуние, в нынешнем свете едва нарождающейся ночной скиталицы едва колебались призрачным кружевом, почти не мешая обзору. Ветер, порывисто забирающийся под воротник днем, теперь подутих и только тоскливо выл в кронах высоких стройных сосен. Словом, самое место для идеальной засады, даже прятаться не надо: встал у могилки, оперся локтем о холодный памятник - и дыши себе свежим воздухом, поджидая. Только вот, зараза, комарья пропасть…

Григ пробурчал себе под нос отгоняющий экзорцизм, но торжествовать победу магии над низшими существами не спешил: во-первых, хватало этого заклинания только на какую-то четверть часа, а, во-вторых, любая, даже пассивная волшба могла не вовремя отвлечь при схватке. Так что лучше было бы все же, натянув на голову капюшон и подняв воротник куртки, сцепить зубы и терпеть. Заговорить укусы по горячим следам ничего не стоит, но и стоять, ощущая, как в тебя то там, то здесь впиваются зудящие насекомые, - удовольствие небольшое.

Впрочем, это уже детали.

В общем и целом тем, как изменилась жизнь за последнюю седмицу, Григ был весьма и весьма доволен. Заниматься усиленными поисками "чего-то, Бог весть чего" граф предпочитал в одиночестве, оставляя дисцития "на хозяйстве": развести костер, подковать коней, приготовить ужин, натянуть охранные заклинания перед ночлегом на опушке - и дальше в том же духе. Бытовых проблем у двух странствующих магов оказалось непростительно много, но и решать их Григ предпочитал со свойственной ему элегантностью.

Трех-четырех ночевок у горящего в темноте костра, воя нежити почти под ухом (по ту сторону охранного кольца), банально отмерзающей к рассвету спины и завтраков подгоревшей с непривычки кашей Григу вполне хватило, так что в дальнейшем ночевали они в селениях и на постоялых дворах. И дисцитий из мальчика на побегушках плавно перешел в разряд профессионального практикующего мага, за ночь умудряющегося заработать больше денег, чем они вдвоем могли потратить за несколько дней. Так что вскоре Григ практиковал уже больше ради удовольствия и опыта.

И вот сейчас этот опыт принес знание, что нечего, стоя в засаде, отвлекаться на посторонние мысли. Навья легко выскользнула из-за надгробия и беззаботно направилась к отстоявшей несколько поодаль деревне.

Вообще говоря, староста деревни, нанявший Грига, с пеной у рта утверждал, что в округе безобразит волколак, но на это и рассчитывать не стоило. Ликантропия - сложный и тонкий процесс, в естественной среде встречается крайне редко. Чаще всего это маги грешат подобным оборотничеством с одним им известными целями, а вот наткнуться на природного волоклака где-то в восточной глухомани было почти нереально. Свойства организма, наделенного столь удивительной способностью настолько уникальны, что каждый оборотень был на отдельном учете и едва ли не под охраной Совета магов. За нежить волколаков не считали: даже в зверином облике они сохраняли разум, хотя и приобретали плюсом к нему ещё и нечеловеческую интуицию и крепко хватающиеся за жизнь инстинкты.

А вот навьи - совсем другое дело. Эти неупокоенные духи недавно умерших рождались часто: стоило лишь нарушить хоть в малейшей степени строго оговоренный магами и церковью обряд погребения. Вынести гроб из дома не ногами, а головой вперед, не забросать дорогу цветами - и вот уже оскорбленный дух, увидевший при выносе дорогу домой, спешит вернуться к рано возрыдавшим родственникам. А частенько и ошибается, заходя к соседям.

Материальным оружием навьи пользоваться не могли, а плоти не имели, так что все их способности ограничивались сменой призрачного облика и наведением ужаса на родных и знакомых. Позднее, если навью не упокоить в принудительном порядке, она приобретет возможность наводить порчу и проклятия, но вот такая, молоденькая, за которой, вполголоса чертыхнувшись, погнался Григ, пока и завывать-то толком не могла.

Хотя очень старалась дебютировать на высший балл, целенаправленно беря как можно более высокую ноту. Уши заложило от дикого, прерывистого вопля.

Григ, отчаявшись дождаться, пока нежить выскажет свои чувства и благополучно утихнет, отшвырнул слабо фосфоресцирующее облачко силовой волной. То подавилось собственным криком и отлетело на сажень. Оскорблено замерцало, собирая силы для атаки.

Беда в том, что просто уничтожить навью, зашвырнув в неё сгустком огня, нельзя. Точнее, исчезнуть-то она исчезнет, но вот следующей же ночью вернется вновь, очень обиженная и недовольная. А чтобы прочитать специально разработанное на этот вид призраков заклинание, требовалась хотя бы пятисекундная неподвижность объекта, чего навья предоставлять Григу не собиралась.

Вспомнив плодотворный опыт общения с селянами и самим старостой (собственно, воплем ужаса и убегательным действом всех троих и ограничился ущерб понесенный деревней, но староста счел его невосполнимым, так что гонорар Грига стоил настоящего оборотня), навья закрутилась звенящим вихрем - и вот уже перед насмешливо ухмыляющимся магом, пошире расставив для упора передние лапы и низко наклонив лобастую башку, угрожающе ощерил зубы огромный серый волк.

– Перестаралась, - отечески попенял навье дисцитий, критически оглядев её творение со всех сторон. - Для обычного волка великоват, а вот на оборотня пока ещё не тянет - кто ж тебе поверит с такой непропорциональностью?

Понимают ли навьи человеческую речь, неизвестно. Обычно маги с ними предпочитают не разговаривать, а изничтожать. Но волк словно бы прислушался и даже виновато прижал серые уши, отступив на пару шагов.

– Вот именно, - продолжал развивать основную мысль дисцитий. - Никто. Так что ты постой вот так спокойненько, а я поколдую чуток над твоим размером. А то куда же это годно - в таком виде в деревню соваться? Засмеют ведь!

Навья окончательно растерялась и застыла. Мирно беседующих с ней людей ей пока не попадалось. Обычно они сначала цепенели, а потом с дикими воплями кидались наутек, давая энергетической вампирюге вдоволь нахлебаться отрицательной энергии страха.

А Григ, пока она не опомнилась, прочувствованно и с расстановкой сплел заклинание и пустил в ход.

Волк заискрился, завыл, осознав всю неизмеримую глубину человеческой подлости, - и с легким хлопком исчез, оставив только быстро развеявшийся запах озона. Григ довольно отряхнул друг о друга ладони, сбрасывая остаточный заряд. Чистая работа.

Но, разумеется, просто за "честное слово" платить магу никто не станет. "Нет головы - нет гонорара!" - рассуждали ушлые работодатели, надеясь таким образом прищучить халтурящих магов.

Григ глубоко вздохнул, помахал кистью, примериваясь, - и, затаив дыхание, несколькими творческими взмахами сотворил морду поужасней. Может, дыбом вставшая шерсть и сотня клыков вместо положенных сорока и были перебором, но, даже если староста и не "признает" ночного знакомца, то всегда можно соврать, что на то он и оборотень, чтоб каждый раз иначе выглядеть.

А вообще - едва ли. Скорее всего ещё и дополнительно приплатит, чтобы маг ему эту самую морду как-нибудь законсервировал, и будет гордо тыкать в лицо всем знакомым и незнакомым: "Вот какого гада я голыми руками ухлопал!"

Григ подхватил под мышку морду, шутливо отсалютовал непригодившимся мечом теперь неподвижному и глухому кладбищу и прогулочным шагом, негромко посвистывая, направился к деревне. Идти было около версты, торопиться некуда, так что почему бы и не полюбоваться одной из последних теплых осенних ночей?..

* * *

– Ох, господин хороший, ну вы нас прямо-таки от лютой смерти спасли! - все ещё ахал староста, восторженно разглядывая торжественно плюхнутую прямо на обеденный стол (для пущего эффекта) морду. - Это ж надо, какая тварь тут расхаживала! Хорошо ещё, я мужик крепкий да нетрусливый - а то бы ведь так и помер от зубов да когтей, до деревни не добежавши.

– Ой, не бухти, старый хрен! - махнула на него рукой жена, - высокая сухопарая женщина лет пятидесяти - ставя на стол большое блюдо с аппетитно дымящимися пирожками. - Ты воплями своими всю деревню перебудил, уж думали, волчья стая из лесу вышла. Мужики-то смелые за вилы схватились да с факелами за околицу вышли, а ты домой примчался, под лавку забился - да и дрожал! И ведь так и не нашли то чудище, что ты с пеной у рта описывал. Может, и не было никого…

– А это что тогда?! - оскорбленно шваркнул для наглядности староста мордой по столу. Григ, незаметно усмехнувшись, понял, что доплата за чучело ему обеспечена.

Жена демонстративно пожала плечами:

– А я что, возражаю, что господин маг волколака убил? - она опасливо оглянулась на Грига, не обиделся ли, и захлопотала вокруг, бросая косые взгляды на петушащегося благоверного. - Да вы кушайте, господин, не бойтесь: все свое, домашнее… А ты, дурень, не хвастался бы чужими-то трофеями! Тоже мне, вояка чертов…

– Молчи, баба! - разъярился староста, даже приподнимаясь из-за стола. - Знай свой угол!

– Ой, да вы только гляньте на него!!! - расхохоталась жена, ни в малейшей степени не испугавшись мужнина гнева. Присела за стол и налила Григу чая. - Ты ужинать-то будешь, защитничек?

Староста как-то сдулся, хмуро кивнул и промолчал. Григ украдкой прятал улыбку в поднятом воротнике.

К ужину в горнице объявилась и единственная дочка старосты - спелая девица лет семнадцати. Здоровая девка, кровь с молоком. Подсела к Григу и принялась старательно его потчевать вареной картошкой, жареной рыбой, солениями и прочими прелестями деревенских трапез. Маг не отказывался, но и особого энтузиазма не проявлял.

"Ну её к черту, ещё потом заявит, что "после такого" приличный человек обязан жениться. Делать больше нечего!" - мрачно размышлял он, отпивая из кружки с квасом.

Графа все ещё не было. Объявив утром, что на день они остаются здесь, он исчез в неизвестном направлении - и с тех пор не объявлялся. От помощи отказался, но Григ наверняка знал, что он жив и цел: заговоренная цепочка в кармане лежала мирно, не вибрируя и не нагреваясь.

Удобная вещь, но, увы, подобные побрякушки спросом не пользовались: подновлять заклинание приходилось почти ежедневно, что раздражало и нервировало. Хотя недельку потерпеть можно.

– А вы самый-самый всамделишный колдун?!

Григ со вздохом заглянул в сияющие любопытством глаза - и понял, что обидеть этого ребенка, не ответив, он не может.

– Всамделишный. Могу диплом показать.

Диплом у него и вправду был. Самый настоящий. Просто неплохо бы было выйти из Обители не просто магом, но сразу Магистром… Да тут уж карта не так легла. Впрочем, вернуться и продолжить работу над своим третьим дипломом ему никто не запрещал, так что кто знает…

– Да нет, что вы! - замахала руками девушка, чтобы гость, не приведи боги, не решил, что ему тут не доверяют. Хотя, судя по жадному огню в глазах - полжизни бы отдала за возможность хоть одним глазком посмотреть на настоящий диплом Обители. - А трудно быть магом?

– Трудно.

Пожалев девушку, Григ все же как бы невзначай вытащил из внутреннего кармана свернутый трубкой свиток из дорогой бумаги и "уронил" под стол. Девица, разумеется, тут же кинулась поднимать и странно долго не вылезала из-под скатерти, видимо, разглядывая со всех сторон. С минуту оттуда доносилось только благоговейное сопение и осторожный шорох.

Всерьез обеспокоившись, как бы от диплома не осталась одна замусоленная тесемка, перехватывающая свиток, Григ приподнял край скатерти и заглянул под стол. Девица, забыв про все и вся, восторженно разглядывала оттиснутую на дорогом воске печать Обители: неподвижно стоящий маг в длиннополом плаще с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Без дешевых спецэффектов вроде сгустка огня в руке или двуручника за плечом.

"Даже печать у них такая же подленькая и скользкая! - возмущались наемники и дворяне. - Стоит себе, стоит - а черт знает, что он в следующий момент выкинет! Словно ещё и усмехается себе в капюшон, зараза!". Возмущались, но амулеты покупали и мечи заговаривали. Да и поработать в паре с магом никогда не отказывались.

– Эй?

Девушка торопливо вскинула глаза на склонившегося над ней Грига. Серые, насмерть перепуганные. Суетливо свернула свиток опять в трубочку.

– Я… я… он просто откатился далеко - вот и развернулся, господин маг, - залепетала она, кое-как снова завязывая опоясывавшую диплом тесьму.

– Ясно. Спасибо, - Григ ободряюще улыбнулся и протянул руку за свитком.

– За что? - поразилась селянка.

– За то, что подняла, - терпеливо пояснил маг. - Вылезай, головой не стукнись.

Девушка, красная как рак, кое-как вылезла из-под стола и снова села на лавку. Григ с отсутствующим видом опять спрятал диплом во внутренний карман куртки и, подумав, снял её и положил рядом. Жарковато. Печь ещё только-только разгоралась толком, так что ночь обещала быть не просто теплой, но и душной.

После недолгого размышления, Григ решил не просить пока хозяев приоткрыть окно: комарья на свет поналетит видимо-невидимо, потом только и будешь всю ночь чесаться и костерить клятое зудение прямо над ухом. Успеется. Вот вымоют посуду, погасят свечи - тогда можно и приоткрыть. Ненадолго.

– А друг-то ваш, господин, нынче вернется? - спохватился староста, торопливо натягивая на лицо интересующееся выражение и заодно щедрым жестом предлагая Григу какую-то мутновато-красную настойку.

– Не знаю, - честно пожал плечами Григ. - Но вы не беспокойтесь, ложитесь спать. Мы, если что, сами разберемся.

– Да где ж это видано, чтобы гости - и сами разбирались?! - всплеснула руками жена. - Нет-нет, я его дождусь, накормлю, постелю - а тогда уж и спать лягу.

– Не советую, - искренне покачал головой маг.

– Почему?

– Он и к рассвету вернуться может. Или завтра к обеду. Маги вполне могут обходиться без сна по ночам, отсыпаясь днем - у многих тварей именно такой распорядок дня, приходится под него подстраиваться.

– А вдруг и вовсе не вернется? - испугалась женщина.

– Вернется, - Григ на всякий случай ещё раз проверил цепочку и успокоено кивнул головой. Старостина жена недоверчиво хмыкнула.

– Да ты чего несешь-то?! - запоздало возмутился муж. - Экий вздор! Вернется он. Сказано тебе: со стола убирай - да спать ложись. Вот и не придумывай чего не просят.

На этот раз жена смолчала и, повелительно кивнув тут же подскочившей дочке, принялась убирать посуду, наливать в тазик воду из кадушки. Девушка осторожно вытащила ухватом котелок теплой воды из печки и, медленно нагнув над краем таза, разбавила холодную воду горячей. Над поверхностью заклубился легкий парок.

– А вы, господин маг, наливочки не желаете ли? - снова принялся соблазнять Грига староста. - Своя, вишневая, с того года выстоянная!

– Благодарствую, это уж вы сами, - суховато отказался Григ, с усилием потирая лоб.

Что-то было не так. Неправильно. Что-то походя вселило в профессионально подозрительного мага неотступное чувство надвигающейся если и не опасности, то чего-то явно нехорошего. Но точнее проанализировать ощущения и понять, что это было, Григ не успел: дверь отворилась, и в дом вошел… ввалился.

Граф медленно прикрыл за собой дверь и обессилено привалился к ней. Если бы поблизости селянам вздумалось поискать не только волколака, но и вампира, то маг оказался бы претендентом на кол номер один. Бледный, с обескровленными губами и безумно блуждающим по комнате взглядом, он едва держался на ногах, хватаясь за косяк.

Старостина дочка, испуганно взвизгнув, опрокинула вывернувшийся из ухвата котелок с кипятком на пол. Жена пораженно отпрянула назад, а сам староста немедленно употребил по самому, что ни на есть, прямому назначению немалую часть любовно обнимаемой наливки.

Григ сдержанно чертыхнулся и, подскочив к графу, под локоть насильно усадил его на лавку, помог освободиться от и без того распахнутой куртки, торопливо оглядел со всех сторон - и облегченно выдохнул. Ран на маге не было.

Просто наколдовался почти до потери сознания. Растрату ауры, пусть даже такую катастрофическую, ни одна заговоренная цепочка не почувствует: для неё определяющий критерий - телесное состояние объекта. Нет ли лишних дыр, есть ли дыхание, бьется ли сердце.

А в ходячего зомби, несмотря на внешний вид, графа записывать пока было ещё рановато. Значит, приходилось заботиться о вполне себе живом человеке.

– Откройте окна, - отрывисто приказал Григ. Черт с ними, с комарами. Потом чемерицей можно выкурить, если уж совсем спать не дадут. А вот если маг окончательно разомлеет в духоте протопленной комнаты - то к утру не то что не восстановится, но и вообще потеряет на пару дней саму способность к саморегенерации и восстановлению ауры.

Староста молодцевато кинулся к ставням, более сметливая жена - к двери. Образовавшийся сквозняк за несколько минут выстудил жар. Дочка, выразительно скривившись, достала откуда-то тряпку и принялась уныло собирать пролитую воду.

Граф, безвольным взглядом скользнув вокруг, попытался привалиться к стенке и обессилено прикрыть глаза, но тут ему помешал Григ, в чьи планы никак не входил такой сон-обморок. Дисцитий настойчиво теребил мага, задавал дурацкие вопросы, не надеясь получить ответ, да и не нуждаясь в нем.

Торопливо отстегнул с запястья и защелкнул на графе широкий браслет-энергонакопитель. Чтобы передать энергию от одной ауры другой он, конечно, мало годился: для этого существуют специальные артефакты, но выбирать все равно было не из чего.

– У вас корня ринницы нет? - почти безнадежно обратился Григ к выжидательно застывшей в ожидании новых приказаний хозяйке.

– Н-нет, - испуганно замотала головой та. - Но я могу к соседке сходить попросить.

– Не утруждайтесь, - махнул рукой дисцитий. И, поймав непонимающий взгляд, пояснил: - У неё тоже нет. Это магическая травка. Я так, на всякий случай спросил.

Эх, будь здесь Линта - и просить бы ни у кого ничего не пришлось. Она-то, выходя "в мир" неизменно брала с собой две вещи: меч и сумку со снадобьями. Всё же ведьма - это несколько иное понятие, нежели маг. Более синкретичное, что ли: разграничить их по классам куда сложнее. Предположим, травница никогда не возьмет в руки меча, но вот найти воительницу, не имеющую в поясе десяти настоек, невозможно. На магию надейся, а сам не плошай.

Впрочем, дело, кажется, и без ринницы постепенно пошло на лад: вложенной в его руку ложкой граф орудовал если и без излишнего энтузиазма, но в торопливо поставленной перед ним тарелке с ужином кое-как ковырялся и покидать сей бренный мир, не попрощавшись, кажется, раздумал. Проглотив несколько кусков разломленной на части, уже остывшей картошки, маг слепо потянулся к ближайшей кружке, но Григ опередил его, выхватив её прямо из-под носа, вылил квас и, наполнив емкость холодной свежей водой, поставил на стол под руку графу. Тот уже безошибочно цапнул кружку за ручку и сделал несколько жадных глотков.

Не мудрено: в состоянии абсолютной опустошенности ауры Григу довелось побывать лишь однажды (и больше не хотелось), и он очень хорошо запомнил не только дикую головную боль и потерю ориентации, но и неотвязную горечь во рту, от которой не спасала ни торопливо сглатываемая слюна, ни зелья, ни вино. Только ледяная свежая вода, от которой ломит зубы. Хорошо бы вообще родниковую, но по такой темени и до колодца-то дойти, не сломав ногу в ближайшей канаве, задача не из легких.

Граф тем временем слегка пришел себя, досадливо тряхнул головой и, оглядевшись, удовлетворенно, хотя и не без удивления хмыкнул. Видимо, сам поражался, что в таком состоянии сумел добрести до деревни и даже правильно вспомнить дом. Больше на ерунду он не отвлекался, принявшись целеустремленно уничтожать содержимое тарелки. Несколько картофелин, три куска рыбы и ломоть хлеба исчезли со стола как по волшебству.

Жена старосты умиленно бросилась было за добавкой, но наткнулась на запрещающий взгляд Грига и смущенно остановилась. Чего, мол, жалко тебе, что ли?

Григ усмехнулся краешком губ и ещё раз покачал головой. Он-то прекрасно знал, что на самом деле графу кусок в горло не лезет. Просто пища - это лучший источник энергии в любое время. Наиболее быстро и полно усваиваемый. Вот маг и заставлял себя есть через силу, попутно радуя хлебосольную хозяйку.

– Налейте нам чая, пожалуйста, - негромко попросил Григ, убедившись, что граф в его помощи больше не нуждается, а при чрезмерной настойчивости может и послать куда подальше. Поднялся, пересел на противоположный край стола, рядом с блаженно закатившим глаза к потолку старостой. Мужик нежно обнимал пустую бутыль из-под настойки и против нового соседа ничего не имел.

Впрочем, судя по выразительным взглядам старостиной жены, то и дело косящейся на компрометирующую его бутыль, блаженствовать муженьку осталось недолго. В лучшем случае - до утра, когда маги, наверное, уберутся со двора. А пока же эта женщина только кидала тоскливые взгляды на скалку, но в руки её брать не спешила. Дочка, перешепнувшись с матерью парой фраз, скрылась за занавесью, отделяющей основную комнату от сеней.

– Чая? Да это я завсегда рада, господа хорошие! - захлопотала снова встрепенувшаяся женщина, услышав просьбу Грига. - Но, вы уж не осерчайте, да только… дурной он какой-то у нас в последнее время. И что за напасть?

– Что значит дурной? - глухо подал голос маг. Взгляд, уже вполне осмысленный и фокусирующийся, тяжело придавил старостину жену к теплому печному боку. В темной радужке плескалась нечеловеческая усталость и досада.

– Ну, как бы и объяснить-то… - смутилась женщина. - Странный он! Не то вода какая-то другая стала - хотя с чего бы ей другой-то быть, из того же колодца берем, что и раньше, а он испокон веков тут за оградой стоит. Да и листья-то сушеные, кажется, все те же: даже пучок тот же самый, вон он висит, - а вот поди ж ты!

– Да что в нем не так-то? - не выдержал Григ бестолковой череды бессмысленных оправданий.

– А, не знаю! - отчаянно махнула рукой женщина. - Я лучше налью, а вы уж сами смотрите, ладно?

Маги, коротко переглянувшись, пожали плечами. Хозяйка, просияв от облегчения, что ей не надо больше мучительно подбирать слова для выражения того, что выразить, по её мнению, было невозможно, кинулась к стоящему на плите чайнику. Ловко окатила заварник кипятком, засыпала несколько ложек измельченной травы, пучки которой с этого лета неторопливо сушились на веревочке под потолком, залила под край - и, прикрыв крышкой, заботливо укутала полотенцем.

– Чтоб получше настоялся, - смущенно пояснила она внимательно наблюдавшим за ней магам. Те покладисто кивнули в знак согласия.

Чай, свежезаваренный, горячий, с душистой мелиссой, был великолепен. Зря хозяйка на себя наговаривала. Во всяком случае, после стандартной кормежки в Обители, он казался почти божественным напитком. Григ медленно, растягивая удовольствие и заодно боясь обжечься, отхлебывал маленькими глоточками, заедая чай все ещё стоящими на столе пирожками. С капустой, не самые любимые, но тоже пойдут.

А вот граф был куда менее неприхотлив. Он осторожно отпил, загадочно хмыкнул и отставил чашку.

– Вот я же говорила, - расстроено всплеснула руками старостина жена, порываясь забрать со стола оплеванный магом напиток. - Давайте я вам лучше кваску налью, господин, а?

– Оставьте, - покачал он, не давая ей вылить чай. - И не беспокойтесь. Идите отдыхать, третий час ночи - а вы все на ногах. Мы сами разберемся тут.

Хозяйка сокрушенно покачала головой, но второй раз настаивать не стала и, пожелав спокойной ночи и постелив на лавках свежее белье, ушла за занавесь.

Маги наконец-то остались одни. Если не считать храпящего в обнимку с ножкой стола старосты, разумеется. Посидели, щурясь на играющий за приоткрытой заслонкой огонь.

– И не надо так вопросительно молчать, - усмехнулся наконец граф. - Ничего не случилось.

Сомнительным хмыканьем Григ умел выразить что угодно. Тем более - очевидную мысль, что от "ничего не случилось" маги редко почти вслепую возвращаются на ночлег, едва-едва цепляясь за косяк.

– Бессобытийная рутина, - отмахнулся граф, абсолютно верно истолковав короткий насмешливый звук. - Там заклятье, здесь дематериализация, потом с пяток телепортаций… И последняя, по всей видимости, оказалась лишней.

– Ага. Штуки три последних, - невозмутимо подтвердил Григ.

Граф пожал плечами, давая понять, что дальше эта тема развиваться не будет. Григ не настаивал. Ему в принципе не было дела до секретов спутника, если только из-за них он не обнаружит однажды в ближайшей канаве безвременно почившее тело мага.

Граф тем временем, верно оценив позицию дисцития, снова с интересом наклонился к своей мирно стоящей чуть поодаль чашке и удивленно присвистнул.

– Что? - без особого интереса спросил Григ.

– А ты сам лучше посмотри, - загадочно посоветовал маг.

Дисцитий взял протянутую чашку, присмотрелся - и недоуменно нахмурился.

– Это ещё что за дрянь?!

Всю поверхность темного напитка затянула тоненькая, словно маслянистая пленочка, странновато морщинившаяся у краев. Григ осторожно наклонил чашку на себя - и она "съехала" с части напитка, перекочевав на бок посудины, - но вернулась назад, стоило придать чашке естественное положение.

Маг, зайдя со спины, плеснул в кружку несколько капель воды - и пленка разбилась на несколько лохмотьев, рвано плавающих на поверхности.

– Что это? - недоуменно повторил Григ.

– Не знаю, - честно покачал головой маг. - Но едва ли что-то очень хорошее.

– Но у меня в чашке ничего подобного не было, - возразил Григ. - Так откуда оно тут взялось?

– Не было? Скорее ты просто не дождался, пока оно образуется.

Легче от этого Григу определенно не стало. Брезгливостью выпускники Обители не отличались, но ведь этакой гадостью и травануться недолго.

– Нет, это не отрава, - покачал головой маг, непостижимым образом словно угадывая мысли дисцития.

– А что? И откуда? Из-за травы? Накипи?

Маг, не отвечая, поднялся, заглянул в полу полную кадушку с водой, так и оставленную хозяйкой прямо на кухонном рабочем столе, и задумчиво пожевал губами.

– Хотел бы я увидеть колодец, в котором она набрала такой воды…

* * *

Маги - народ бесшабашный и безрассудный.

Причем не только молодежь, пьяная от осознания собственной силы и могущества, но и пожившие уже немало на свете колдуны, привыкшие любой идее отдаваться сразу и до конца. Магия - это стихия. Безжалостная и великолепная. И она не может не оставлять своего отпечатка на всех, кто хоть раз прикоснулся к ней.

Поэтому уговоры вроде того, что на улице - темень непроглядная, ветер воет, дороги они не знают, а до утра колодец все равно никуда не убежит, оказались абсолютно бесполезными.

– А разве я прошу тебя идти со мной? - невозмутимо спросил граф, беря со скамьи и набрасывая на плечи кожаную куртку. - Сиди спокойно, через полчасика я вернусь.

"Ага, так я тебя одного и отпустил! - мрачно подумал Григ. - Чтобы потом ещё раз гадать, где мне ринницу взять? Нет уж, спасибо!"

– Ничего, мне все равно спать не хочется, - так же спокойно, словно бы даже и с ленцой ответил он. - Пойду прогуляюсь - вдруг сон поймаю.

– Как хочешь, - пожал плечами граф, открывая дверь и выходя в холодную тьму.

Григ без особого энтузиазма шагнул следом - и растерял последний, едва дверь закрылась за его спиной. На улице было не то что темно - понятие "свет" словно бы отключили как таковое.

Луна, послужившая отличным подспорьем в ловле навьи, дальше работать в паре с дисцитием отказалась, кокетливо спрятавшись за пеленой высоких слоистых облаков. Ни одно окошко в домах не светилось.

Маги ошарашено постояли у порога, переминаясь с ноги на ногу. Искать что-то такой ночью можно было разве что на ощупь, да и то вероятность нащупать спящую морду какой-нибудь сторожевой собаки была куда больше, чем отыскать даже и не виданный днем колодец. Но и возвращаться назад не позволяла профессиональная гордость.

Решившись, Григ сотворил огненный сгусток, подвесил его в аршине над землей чуть впереди и слева от себя - и медленно, спотыкаясь почти на каждом шагу, направился к калитке. Граф пошел чуть позади, стараясь держаться за пределами выхватываемого светом круга.

Колодец, как обычно и бывает, стоял на перекрестье трех дорог - считалось, что именно тогда вода в нем будет особенно чистой, свежей и целебной. Но даже представляя, куда двигаться, маги искали его с полчаса, измучавшись так, что, пойди кто-нибудь один, - уже давно бы плюнул на все и вернулся домой. Но первому признаться в слабости никому не хотелось, так что они упорно продирались вперед сквозь ночь, канавы, булыжники и брехню цепных собак.

Наконец-то вынырнувший из темноты сруб показался Григу едва ли не тринадцатым чудом света. Зачерпнув ведро воды, маги по очереди напились из пригоршни, а потом дисцитий, прислонившись спиной к деревянному колодцу, получше запахнулся в куртку и принялся самозабвенно "нагуливать сон", а граф стал с неуемным интересом исследовать зачерпнутую ведром воду. Понюхал, растер между пальцами, осторожно отхлебнул, сотворил пару пассов…

Та не спешила оправдывать его тайные ожидания, послушно ничем не пахла и не имела вкуса, мирно соскальзывала ледяными каплями с пальцев и вообще вела себя как самая обычная вода. Но маг разочарованным определенно не выглядел. Скорее недоумевающим.

– Ну что? - не выдержал через четверть часа вконец замерзший Григ, угрюмо грея ладони в карманах. Ночь, показавшаяся такой замечательной и теплой по пути с кладбища, перевалив за середину, решила, что хорошенького понемножку, и добросовестно выстудила воздух и землю, чтобы обрадовавшиеся бабьему лету люди не забывали: осень на дворе. Пора спелых яблок, улетающих клиньев перелетных птиц и разгульных свадеб.

– Ничего, - беззаботно пожал плечами граф. И, подумав, уточнил: - Ничего хорошего.

Григ сдавленно чертыхнулся.

* * *

Солнышко медленно, с осенней снисходительностью золотило рыжеватую бахрому почти расставшихся с багряными нарядами ветвей. В воздухе летала терпковатая сырость преющей на земле листвы, мягко шелестел в кронах задумчивый ветер. Золотые пятна бесстыдно сброшенных шикарных одеяний яркими смелыми мазками мелькали под деревьями, изредка веером разлетаясь до самой дороги.

Шагать по осенней дороге - сплошное удовольствие. Особенно если ты никуда не торопишься, обременен только мечом за плечами да небольшой котомкой со сменой белья и провизией.

Маги и не спешили. Некуда было.

На предложение Грига купить в деревне или хотя бы одолжить на время коней, граф недоуменно пожал плечами и ответил, что он не имеет понятия, куда ему торопиться, а если и узнает - телепортировать куда проще, чем повсюду таскать за собой четвероногое животное, постоянно думать, чем его кормить, как защитить от волков и в первозданном состоянии вернуть законному владельцу. Григ настаивать не стал.

И вот уже несколько часов, почти с рассвета, маги ровно мерили шагами один из малоизвестных восточных трактов, тайком сцеживая зевоту в воротники. Изредка останавливались - наполнить фляги из родника или просто посидеть на приглянувшейся полянке - и снова отправлялись в путь.

Толком выспаться им, разумеется, так и не удалось: вернувшись почти к рассвету, они коротко переглянулись и осознали, что обречь приютивших их людей на еще один день в обществе богомерзких колдунов, они не имеют права. Дождались завтрака, поблагодарили хозяев за гостеприимство, забрали вчерашний гонорар Грига, зачаровали на прощанье забор ("от нежити, волков и дурных соседей") - и ушли, пройдя деревню насквозь, под прицелом сотни взглядов.

День складывался скучно, без происшествий. Во всяком случае, Григ так считал, пока из-за крутого поворота дороги не раздались гневные вопли и навстречу магам не вылетел перепуганный, разгоряченный конь, чуть ли не волоком тащащий за собой поломанную телегу. Одна оглобля соскочила с плеча оси и волочилась по земле, оставляя глубокую борозду, другая перекособочилась, не давая отчаянно мечущемуся животному ни выпутаться, ни выровнять оси.

Маги едва переглянулись, мгновенно приняв решение. Чуть заметным щелчком граф переломил и вторую оглоблю, почуявший свободу конь окончательно взбеленился, взвился на дыбы - но тут рядом уже оказался Григ, уверенной рукой схвативший скакуна за гриву и в следующий миг оказавшийся у него на спине. Жеребец захрипел - и, словно спущенный с тетивы болт, снялся в галоп.

Усидеть на спине перепуганного, взъяренного животного - задача не из легких. Если только вы не отучились лет пятнадцать в Обители Трех Единств. Григ осторожно, с третьей попытки проник в захваченное ужасом сознание коня - и ме-е-едленно, но настойчиво принялся подчинять его себе.

"Вот так, спокойней, медленней, без лишних вывертов… Тихо, Кося, тихо… Нервы - штука тонкая… И нечего рыть копытами землю - и без тебя пахари найдутся…"

Жеребец споткнулся, сбился с галопа на рысь, а там - и на неуверенную трусцу. Григ одобрительно похлопал его ладонью по взмыленной шее со вздувшимися от напряжения венами и выскользнул из чужого сознания. Конь ошарашено повертел головой, но ничего жуткого вокруг не обнаружил и, недоверчиво всхрапнув, перешел на шаг. Григ осторожным нажимом коленей заставил его развернуться и поскакать обратно, к едва видимым у кромки леса графу и черноволосому хозяину животинки.

Хозяином оказался цыган - не молодой, но и не старый ещё мужчина лет сорока. Темные, чуть вьющиеся волосы до плеч были повседневно собраны в небрежный хвостик у основания шеи, одет просто, по-дорожному: темные плотные штаны, кожаная куртка, сапоги на частой шнуровке. Разве что яркая алая рубаха с черной шелковой вышивкой по вороту выдавала принадлежность к самой загадочной и опасной нации. Ну и лицо, конечно: тонкий орлиный нос, узкие губы и чуть раскосые черные глаза под резким разлетом бровей.

– Спасибо вам огромное, господин маг, - кивнул он, принимая коня у соскочившего на землю Грига. Говорил спокойно, открыто, без надоевшего магам почтительного заикания селян. - И черт же его знает, как оно вышло? Я вроде задремал чуть - а телега, скорее всего, возьми да на булыжник наскочи. Я только чувствую: тряхнуло - да оглобля с плеча оси соскочила. Чека, разумеется, тут же вылетела с мясом - а этот дурень, - цыган ласково потрепал неостывшего ещё жеребца за холку, - на дыбы взвился, вперед ломанулся - да и все. Круга три по полю нарезали, развернулись прямо назад, откуда и ехали - да только разве ж его, одуревшего, вразумишь? Хорошо, хоть сам из телеги выпрыгнул кое-как, да и вам спасибо большое. Черт с ней, с повозкой - все равно пустая: конягу жалко, кабы ногу сломал, а то и шею свернул.

– Не за что, - суховато кивнул Григ.

Цыганов недолюбливали даже маги. Слухов о них ходило куда больше, чем могло быть правдой даже теоретически, но все же кое-что цыгане умели. В частности, в их способность гипнотизировать не верил никто. До тех пор, пока однажды не отдавал им всю имеющуюся при себе наличность. Причем абсолютно по доброй воле и с блаженной улыбкой на лице.

Цыган мгновенно оценил позицию дисцития и прекратил пустое словоизлияние.

– Господин маг, могу ли я вас отблагодарить? Золотом? Серебром?

Григ скептически приподнял одну бровь.

– Спасибо, не стоит.

– Да не отказывайтесь! - убеждал цыган. - Деньги у меня есть, а ведь без вас этот дурак и вправду бы себе шею свернул в ближайшем овраге!

Григ поморщился. Настойчивость в желании расстаться с деньгами всегда казалась ему чересчур подозрительной. Тем паче - проявленная цыганом.

Почувствовав, что разговор скатывается в напряженное русло, граф поспешил внести конструктивное предложение:

– Вот что, давайте так, почтенный: вы ничего платить на будете, а мы вам поможем починить телегу - и вы подвезете нас до ближайшего селения?

Цыган недоуменно нахмурился (видимо, ему отказывающиеся от денег маги показались не менее подозрительными, чем Григу - жаждущие заплатить цыгане), а потом пожал плечами:

– Да это - всегда пожалуйста, господа! Вот только как же мы её чинить-то будем, если вторую оглоблю вы не просто с оси сняли, а переломили… Вы не подумайте: мне не жалко - да только ведь теперь без новой черта с два мы телегу на колеса поставим.

– Ну, смогли переломить - сможем и срастить, - философски рассудил маг, для наглядности соединяя два обломка и вроде бы небрежно щелкая по ним ногтем. Цыган удивленно приподнял брови, но возражать перестал.

Чинили телегу они недолго. Точнее, Григ магией приподнял её на заднюю ось, а цыган споро колдовал над передней. Надел оглобли, присоединил к ним тянущиеся к концам осей тяжи, приткнул вылетевшие чеки…

Дальше Григ приглядываться не стал, ибо его опыт в починке телег стремился к нулю, так что и понять, что творит цыган под натужно скрипящей колымагой, дисцитий не мог. Присмиревший жеребец мирно бродил неподалеку, безуспешно пытаясь выискать клочок-другой свежей травки. Пожухлая и подгнивающая никак не могла удовлетворить здоровый аппетит славно размявшего мышцы молодого скакуна.

Закончил цыган через полчасика. Вылез из-под телеги, с удовлетворением осмотрел и оси, и оглобли - и, кажется, остался доволен.

– Опускайте, господин маг!

Григ лениво пошевелил пальцами, и телега мягко встала на дорогу.

Ехать оказалось весьма удобно: снова впряженный жеребец порой недовольно поводил боками и раскатисто фыркал на звенящий колокольчик, но в целом уже подрастерял сегодняшний переизбыток энергии и вел себя вполне прилично, так что опасаться ещё одного всплеска бешенства не приходилось. А любоваться отходящей золотой осенней порой прекрасно можно и с телеги, лениво прислонившись к обрешетке и неспешно беседуя с нежданным попутчиком.

На прощально голубом небе чернели стремительные клинья улетающих птиц, сырой ветер носил на распростертых вихреватых крыльях осенний горький запах прелых листьев и сметанной в стога соломы.

– А вы, почтенный…

– Инцар, - запоздало представился цыган, с беззлобным чертыханьем натягивая поводья и сдерживая чересчур разогнавшегося коня.

– Григ, - ответно кивнул дисцитий и продолжил: - Откуда путь-то держите? Время обеденное, телега пустая…

– Да с Замышленок, - отозвался цыган. - Там вчера вечером ярмарка была - а нынче у нас, в Темнянке, намечается. Вот я грешным делом и думал там тряпья какого прикупить - а у нас перепродать.

– И станут брать? - удивился Григ, опасно перегибаясь через обрешетку, чтобы сорвать длинную тонкую соломину.

– Будут! - рассмеялся Инцар. - У нас народ тихий, домоседы, так что им проще переплатить монету-другую, чем самим к соседям выбраться. А мне по осени на телеге проехаться - так считай удовольствие. Разве что не так оно безопасно, как выясняется…

– Так лошадь-то не деревенская кляча, - заметил молчавший дотоле и вроде бы даже задремавший на дне телеги маг, приоткрывая один глаз. - Та бы остановилась - да и все. А этот перепугался и понес.

– Ну да, на этом остолопе, конечно, лучше верхом - скаковой он, к оглоблям не привыкший, - с кивком согласился цыган. - Да только Рансанка моя чуть не со слезами: "Не запрягай Палену - отяжелевшая она!". Да и правда, жалко, кобылка-то хорошая, справная, пусть постоит пока - глядишь, жеребенка доброго по зиме принесет. Вот и думаю: ничего с этим красавцем за один раз и не сделается. Кто ж знал-то, что оно так выйдет…

Маг неопределенно хмыкнул и снова прикрыл глаза.

– А что ж телега-то пустая, если вы с ярмарки? - удивился Григ.

– Да отменили её, - раздосадовано махнул рукой Инцар. - Понаехали королевские глашатаи, чтоб им глотки посорвать, давай вопить про какую-то ведьму, короля на днях отравившую. Нарассказывали страстей, страх на народ нагнали - а потом приказали, буде она через Замышленки проезжать будет, гостеприимства не оказывать, да ещё и задержать "любой ценой"! Ясное дело, после такого не до ярмарки: расплевались - да и пошли по домам комоды к дверям двигать.

– И как же ведьма выглядит? - заинтересовался вдруг граф, снова приподнимаясь на локтях.

– Сказали, рыжая, волосы волнистые, выглядит лет на девятнадцать… Да черт их, ведьм, разберет: сегодня она выглядит на девятнадцать - а завтра девочкой или старухой древней прикинется!

Маг вопросительно посмотрел на Грига, но тот только пожал плечами. Всех девушек в Обители знать было невозможно, но и среди знакомых под столь расплывчатую характеристику подходили как минимум десять дисцитий. По счастью, исключая Линту.

– А у вас-то ярмарку из-за такой ерунды не отменят? - поинтересовался граф. - Небось тоже селяне перепугаются, да под полатями весь вечер и просидят.

– Нет, что вы, у нас не отменят! - рассмеялся цыган. - У нас эти молодцы если и были, то утром, так что к вечеру народ уже выпьет, закусит - и снова осмелеет. Тем более, что селение наше в стороне от тракта стоит, вряд ли ведьма в него сунется, а ярмарка - это дело святое: в цветные платья вырядиться, на других посмотреть, себя показать, платок шелковый прикупить… Будет ярмарка, не сомневайтесь!

– Хорошо, - задумчиво кивнул маг и пояснил: - Нам бы картой местности разжиться надо.

– Картой? - переспросил цыган. - Да и карту достанете: сосед мой через три дома - большой любитель перерисовывать. Накупил в свое время этих карт с полсотни - да и развлекается себе по вечерам. Штуки по три каждой теперь имеет, от здоровенных - на все Семь королевств, до малюсеньких, с планом селения. Продаст за милую душу - все равно никому из наших этого добра задаром не надо, так что торгуйтесь смело!

– Непременно, - кивнул маг, лениво провожая взглядом целеустремленно летящую к уже виднеющимся Талдинским горам птицу.

– Кстати, а где это - у вас? - спохватился Григ, умащиваясь поудобнее и небрежно отмахиваясь от жужжащего прямо под ухом комара.

– А в Темнянке, - словоохотливо отозвался цыган, рывком повода заставляя неуверенно приостановившегося коня выбрать левую дорогу развилки. - Селение небольшое, дворов на тридцать, да вот расположено презабавно: прямо между двумя склонами гор - вон они, кстати, уже вырисовываются. И речка неподалеку есть. Небольшая, правда, но нам большой и не надо: бабам белье прополоскать да молодежи в жару окунуться хватает, а воду мы из колодцев берем.

Григ без особой охоты приподнялся, глянул на горы - и с любопытством поинтересовался:

– А с чего бы вдруг название такое странное? Ладно бы ещё "Подгорная" какая-нибудь. Или "Талда" на худой конец.

– О, да это целая история! - белозубо усмехнулся Инцар. - Только, боюсь, я и без того уже здорово утомил вас своей болтовней. Приятно, знаете ли, умных людей встретить - а то в селе даже если и есть неглупые мужики, так ведь за десять лет надоели все друг другу хуже горькой редьки! Вы уж прямо говорите лучше, если надоел, ладно?

– Ладно, - рассмеялся дисцитий. - Но пока продолжайте: торопиться нам все равно некуда, дорога дальняя, делать нечего… Только местные байки и слушать.

– Ну, смотрите сами, - воодушевился цыган, оборачивая вожжи вокруг кистей. - Дело так было: зимой, в Хмурень, солнца-то у нас совсем не бывает: его то одна гора закрывает, то другая - так и живем с месяц почти как ночью. Не то, чтобы тьма непроглядная, но словно вечные сумерки. Угнетает, признаться. Я хоть и привычный - уж десять лет как в Темнянке с дочкой осел, а все равно терпеть не могу это время. И вот пару лет назад вздумалось Его Величеству как раз по зиме объехать восточную часть своих владений. И Темнянку, ясное дело, он без внимания оставлять не собирался.

Григ насмешливо ухмыльнулся: помнил он это жаркое времечко, когда все магистры ходили злые и раздраженные. Поди за всем уследи: чтобы и короля уберечь, и селения успеть хоть в какой-нибудь порядок привести… Даже дисцитиев привлекали иногда, но Григ в их числе не засветился. Да оно и к лучшему: как будто без того дел не было. Как раз в это время свой первый, выпускной, диплом писал.

– Ну, тут уж маги и расстарались, - подтвердил его воспоминания Инцар. - Уж не знаю, кому это пришло в голову, но исхитрились же они особым образом установить на западном склоне зеркала так, что они ровнехонько свет на деревню отражали! Хоть и только до обеда, а все лучше, чем вообще в темноте сидеть! Король-то проехал - да и был таков, а зеркала никто снимать не стал. Они сейчас хоть и поломались кое-где (на скорую руку, видать, делали), а все равно хорошо. Тем более, что мы все равно за это ни монеты не платили. На добровольных началах, так сказать.

Григ уважительно хмыкнул. Идея и в самом деле была хорошей. И простой, как все гениальное.

– А далеко ещё ехать-то до этой Темнянки? - полусонно поинтересовался маг.

– Да нет, аккурат к ярмарке и обернемся, - ответил цыган, на всякий случай подгоняя неспешно шагающего в гору жеребца.

* * *

Ярмарка оказалась совсем небольшой, но для такого заброшенного среди гор селения и она была грандиозным событием. Важно прохаживались между рядами разодетые в выходные платья хозяйки, с любопытством озираясь по сторонам, семенили следом лукаво посверкивающие невинными глазками дочери, молодцевато подпоясались яркими кушаками разом расправившие плечи мужики.

Большая часть рядов была отведена под продукты - высились горы домашнего молочного творога (и где они только коров пасти в горах умудрялись?); серебрилась сверкающей чешуей свежепойманная рыба, иногда еще отчаянно захватывающая жабрами воздух; красовались в корзинах медовые спелые яблоки, которые никто, кроме дружно потянувшихся к кошелям магов, не брал, потому что и свои-то не знал куда девать.

А на меньшей части рядов столпился почти весь народ, ибо отведена она была под платья, шали, шары, гжель и хохлому. Если и творога, и рыбы, и яблок можно было купить почти каждый день, то вот такие товары в селении бывали редко, привозимые купцами или предприимчивыми селянами типа Инцара только специально к большим ярмаркам.

Цыган, кстати, с большим сожалением глядел на мирно наживающихся конкурентов, которым этой осенью удача улыбнулась ярче, чем ему самому. Но азартно торговаться (порой - просто ради интереса) ему это совсем не мешало.

Бродили между рядами горластые торговки, наперебой зазывавшие покупателей:

– Семечки каленые, семечки печеные!

Лузгайте, жуйте, на землю не плюйте!

Горсть - полушка, две горсти - медяк,

А самому веселому - отдам за так!!!

Инцар немедленно попытался заделаться за самого веселого, даже исполнив ради этого какую-то разбитную цыганскую частушку, но торговка только расхохоталась, не желая оделять цыгана заслуженной горстью семечек безвозмездно. Пришлось выдать-таки ей медную монетку, попутно сделав строгое внушение, как нехорошо вводить общественность в заблуждение.

Торговка, памятуя, что клиент всегда прав, с искренним вниманием выслушала и, с трудом сдержав широкий зевок, согласилась. Жадно цапнуть предложенную монету ей это не помешало.

Опасаясь, как бы цыган ещё чего-нибудь не отчудил, Григ поспешно напомнил ему об обещании свести магов с рисовальщиком карт, так что пришлось Инцару с явным сожалением покинуть милую его цыганскому сердцу шумную яркую ярмарку и отвести новых знакомых к соседу, не пожелавшему почтить местное мероприятие своим присутствием.

Карт у того и впрямь оказалось превеликое множество, а просьба продать одну привела мужика в такое недоумение, что Григ сразу понял: можно было и просто нагло попросить - селянин дал бы, да ещё и умилился, что его творения наконец нашли благодарных зрителей. Но цену тот ломить не стал (а маги, соответственно, к вящему разочарованию Инцара, поленились торговаться) и всего за серебрушку продал им довольно подробную и качественно выполненную карту Митьессы. Вроде бы даже безошибочную (во всяком случае Григ, несколько раз видевший такую же, но большего размера, в Обители, с ходу заметить неточностей не смог).

Оставалось решить проблему ужина и ночлега, но вот тут-то как раз магов и поджидала подлость судьбы.

– Где у вас здесь постоялый двор? - тщательно сворачивая новоприобретенную карту в рулон и пряча в кармане куртки, поинтересовался граф.

– Постоялый двор? - удивился цыган. - Окститесь, господин маг, отродясь у нас его не было! Корчма - это да, но только она сейчас уже закрыта, только до сумерек работает. А двора нам никогда и не надо было: кто сюда, в горы, пойдет-то?

– Резонно, - удрученно кивнул Григ. - Мы в планы местных селян явно не входили…

Радоваться было, ясное дело, нечему: ночевать у костра в лесу - это ещё куда ни шло, но вот устраиваться на ночлег в незнакомых горах, где даже хвороста толкового не насобирать, чтобы ужин приготовить? Можно, конечно, и магией, но вот только подобные эксперименты далеко не всегда благополучно заканчивались…

– Значит, спускаемся, - озвучил общее, но не самое радужное решение маг. - Тут не так уж далеко, всего версты три будет. Как раз до полуночи успеем.

Григ согласно кивнул, вскидывая сумку на плечо и наклоняясь, чтобы подтянуть шнуровку на расхлябавшемся сапоге. Цыган переводил с одного мага на другого непонимающий взгляд.

– Это что же вы, господа маги, только к нам завернули - и уже уходите? - недоуменно и даже как-то обиженно спросил он.

– А вы предлагаете нам спать под ближайшим забором? - беззлобно усмехнулся Григ, уже успевший смириться с перспективой ночной прогулки. В конце концов, весь день ехали на телеге, то дремали, то болтали, усталости не чувствовалось совершенно - так что можно и ноги поразмять. - Сами же говорите, что у вас нет постоялого двора.

– А на кой он вам сдался? - не понял Инцар. - У меня дом на три комнаты, в одной - я, в другой - дочка, а ежели вам одной не хватит - так мы и потесниться на одну ночку можем, не беда!

Маги снова переглянулись. Перспектива казалась заманчивой, но вот только как-то слишком уж подозрительной.

– Милейший Инцар, зачем вам брать на себя столько хлопот о едва знакомых вам людях? Хуже - магах! - не выдержав, поинтересовался граф, выжидательно прищурив глаза.

Инцар белозубо усмехнулся.

– Ну и что, что магах? Нас, цыган, тоже мало кто любит, ну и черт с ними! Да и потом: а вы зачем там, на тракте, мне помогать безо всяких просьб кинулись?

– Коня вашего жаль стало, - буркнул Григ.

– Ну а мне сапог ваших жаль, что истопчете! - рассмеялся цыган. - Так что, идете? Тут недалеко, три дома пройти.

Маги дружно с сомнением хмыкнули, но спорить перестали.

* * *

Утро, приветственно вызолотившее полупрозрачные занавески яркими лучами, для Грига началось с непонятностей.

Ну, ладно ещё, граф, исчезнувший задолго до пробуждения дисцития и оставивший на память только коротенькую записку: "Остаемся до вечера", пришпиленную кинжалом к двери. За ним и прежде подобное водилось, так что Григ уже давно не удивлялся.

Ну, ладно ещё невесть почему оказавшиеся ровненько выставленными прямо на прикроватную тумбочку в рядок сапоги - после ужина Инцар угощал магов чем-то покрепче и получше предложенной вчера старостой наливки, так что выпил Григ если и не много, то, во всяком случае, вполне достаточно для подобного рода забавы. Хотя голова с похмелья, к счастью, не болела.

Но вот что от него хочет то и дело подобострастно кланяющийся и заискивающий мужик с мятой шапкой в руках, дисцитий никак не мог понять!

– Там работы-то всего на часик, господин хороший! - застенчиво лебезил селянин. - Вот с краюшку чуток, да там, в середке… Вы уж будьте так добры, не оставьте в беде…

– Молчать! - устав слушать поток бессвязного словоизвержения, рявкнул потерявший терпение Григ. - Значит так: я задаю вопрос - а ты отвечаешь. Коротко и по существу. Ясно?

– Ясно-ясно, господин маг, не извольте сомневаться…

– Я сказал: коротко! - взвыл Григ.

Селянин окончательно смутился и потупился.

– Ты кто такой?

– Я? Я староста тутошний, Линемером кличусь, - охотно закивал мужик.

Григ мысленно выругался. И везет же ему на старост!

– Чего пришел?

– Ну, так… это… вы, может, хоть посмотреть соизволите…

– На что?!!!

– Ну, на ту.. кстр… катр… конструкцию, - с трудом, но и с нескрываемой гордостью выговорил староста, - которую господа маги нам в позапрошлом году на западный склон поставили.

– Зачем? - Григ, не обращая внимания на мекающего мужика, целеустремленно искал по комнате портянки. Ну, куда он их-то затолкать на дурную голову вчера мог? Опыт подсказывал, что хоть куда…

– Да… поломалась она чуток, - смущенно признался староста. И торопливо добавил: - Мы вам заплатим!!!

– Яблоками? - презрительно фыркнул Григ. Портянки отыскались под печью. Рубаха спряталась качественней.

– Почему? Деньгами. Вы уж только сходите хоть посмотреть, а?..

Григ одарил мужика мученическим взглядом и, осознав, что иначе от непрошенного гостя не отделаться, неопределенно кивнул головой:

– Ладно, я подумаю.

Мужик, просияв, скоренько убрался за дверь.

Кое-как одевшись, Григ взбодрился горстью холодной воды из ведра, стоящего у прогоревшей за ночь печи, и довольно жизнерадостно пожелал доброго утра проскользнувшей в комнату девушке.

Та кивнула в ответ и принялась привычно растапливать печь и готовить завтрак.

Спокойная, по-кошачьи невозмутимая, цыганка ничуть не походила на всех виденных Григом вчера девиц. Одета просто, почему-то во все черное, в тон смоляным волосам и непроглядной темноте лукавых глаз; только ярко-красная нить бус перечеркивает смуглую шею. В ней за версту была видна порода, чистая свободолюбивая кровь.

– Староста приходил? - между делом уточнила она. - Я слышала, как дверь хлопнула.

– Да, он, - подтвердил Григ. - Работу предлагал.

– Зеркала переделывать? - непонятно почему укоризненно усмехнулась Рансана. - А вы согласились?

– Да, - кивнул дисцитий. - А что, не стоило?

Цыганка пожала плечами:

– Откуда я знаю? Он ко всем заезжим магам с этими зеркалами пристает. Сделали-то нам их бесплатно, но приказали за состоянием следить самим и за свой счет. Да мы и не против: три золотых с дома в год - это же не деньги, а так, чисто символически… Только вот план того, как эти самые зеркала стоять должны, Линемер давным-давно убрал в такое надежное место, что ему и самому теперь его ни в жизни не отыскать. А без него маги нам зеркала подправлять отказываются. Сами, говорят, рассчитывайте, как там у вас солнце в Хмурень светит, а мы тут до зимы ради этого сидеть не собираемся.

– Солнце? - нахмурился Григ. - Угол падения лучей, что ли?

Рансана неопределенно пожала плечами:

– Может, и угол. Я не знаю, какое мое дело? Да вы откажитесь, если не хотите - наш Линемер дипломат невеликий, чего вам возразить не найдет.

– Я подумаю, - все так же неопределенно отозвался Григ.

Отказаться-то он в любой момент может, и на дипломатические способности старосты ему при этом плевать с превысокой колокольни. А делать днем все равно нечего - так почему бы не поломать голову над задачкой на векторы?..

* * *

Ага, на векторы… Трижды.

Когда Григ в компании рьяно взявшегося ему помогать старосты наконец добрался до скопления расположенных под разными углами кусков зеркал, он уже готов был проклясть все на свете. Мало того, что Линемер тащился еле-еле, так и норовя присесть отдохнуть на каждом попадающемся валуне и поболтать за жизнь, так он и теперь никак не мог успокоиться и дать дисцитию спокойно осмотреть место предполагаемой работы, мельтеша вокруг, словно надоедливый комар, так и напрашивающийся на короткий смачный шлепок ладонью.

– Ну, как вам, господин маг? - набрав в грудь побольше воздуха, залебезил мужик. - Хорошо ведь придумали, а?

– Хорошо, - сквозь зубы подтвердил Григ.

Староста раздулся и выпятил грудь колесом, словно он стоял главным разработчиком зеркальной конструкции.

– Во-о-от! Одно плохо: поленились маги, на скорую руку сляпали, как по зиме пара обвалов была - так кое-где теперь бреши образовались. Ну, как будто жалко им было на два часа больше потратить - так зато добротная работа была бы, а не так, показуха для короля…

Григ не ответил, но наградил старосту таким мрачным взглядом, что тот поперхнулся новой порцией жалоб и только пояснил:

– У нас теперь в Хмурень половина домов освещены, а половина - все так же, в полусумерках. Оно, конечно, терпимо, что хоть где-то солнышко есть, да вот только обидно: почему, например, именно мой дом должен страдать? Инцар этот уже раза три приходил жаловаться…

– У вас план есть? - хмуро отмахнулся от подробностей Григ.

– Какой план? - фальшиво изумился староста.

– Такой. По которому эти зеркала и должны стоять. И не говорите мне, что маги вам его не оставили - уж им-то он точно был ни к чему!

– Да была там бумажонка какая-то, - пряча глаза, поморщился Линемир. - До того неприглядная, что её и в руки-то брать зазорно, не то что в добрый дом заносить…

– Ясно, - отрезал Григ.

– А вы, госпо…

– Почтеннейший, вы когда-нибудь были на охоте? - не выдержал дисцитий.

– Ну, да, - опешил мужик.

– Замечательно. А теперь представьте, что бы вам сказал поджидающий добычу в засаде охотник, если бы вы отвлекали его болтовней и не вовремя толкали под локоть.

Судя по обиженно вытянувшейся физиономии, староста представил. Причем даже ярче, чем требовалось.

– Вот и прекрасно, - кивнул отследивший изменения в лице Линемира Григ. - А теперь не заставляйте повторять меня то же самое, подкрепляя парой заклинаний, хорошо?

Староста обиженно фыркнул - и молча, без дальнейших просьб начал спускаться с горы. Григ дождался, пока он преодолеет хотя бы половину склона, и, удовлетворенно хмыкнув, наконец повернулся к месту работы.

С давних пор зеркало считалось магическим предметом, полным тайн и волшебства (а то и нечистой силы). На деле же все было куда проще: зеркало - и в самом деле невероятно интересный с точки зрения магии предмет, но лишь потому, что оно способно не только отражать чары (порой - на самого заклинателя), но и, в зависимости от направления и степени кривизны, качественно их преобразовывать.

Так, например, ни один агрессор, если он не дурак, не сунется в столицу Митьессы, потому что на шпиле королевского дворца установлено так ювелирно точно расположенное и выгнутое зеркало, что единственный (!) маг мог, не использовав до конца ауру, испепелить вражеские войска на десять миль окрест.

Но и развеивать народные страхи маги не торопились: хоть существования зазеркального мира никто и не доказал, но и убедительно опровергнуть не смог. А береженого, как известно, боги берегут.

Понятно, что самым первым зеркалом на свете была обыкновенная… лужа. Но вот беда - с собой ее не унесешь и дома на стенку не повесишь. Вот и приходилось людям изощряться, изобретая все более сложные и дорогостоящие, соответственно, способы производства зеркал.

Появились отполированные до блеска куски черного обсидиана и тонкие медные диски, нашедшие распространение на западе Семи Королевств.

Совершенно новый тип зеркал - вогнутых - появился лишь через несколько веков, когда научились выдувать сосуды из стекла. Мастер выдувал большой шар, затем вливал в трубку расплавленное олово (иного способа соединения металла со стеклом еще не изобрели), а когда олово растекалось ровным слоем по внутренней поверхности и остывало, шар разбивали на куски. И, пожалуйста: можно смотреться, сколько угодно, только отражение было, мягко говоря, немного искаженным.

Наконец, примерно три века назад, во Фладнии придумали "смачивать" плоское стекло ртутью и приклеивать таким образом на его поверхность тонкую оловянную фольгу. Однако плоские стекла и в те времена были невероятно дороги, и сейчас предметом обихода никак считаться не могли. Скорее доказательством неимоверного богатства хозяина.

Ходили слухи, что все в той же Фладнии некая графиня де Фиеск рассталась с имением, чтобы купить понравившееся ей зеркало, а герцогиня де Люд продала серебряную мебель на переплавку, чтобы приобрести зеркальную.

Но, как бы то ни было, и в какие бы неведомые дали ни уходила история самолюбования человечества, зеркальная выставка перед Григом вполне могла служить поэтапной иллюстрацией её развития.

Разумеется, маги не стали тратить безумные деньги на фладнийские или - того хуже - созданные магией серебряные зеркала. Таких тут было только два, "центральных", разбрасывающих блики на все остальные, отражавшие их уже, собственно, на Темнянку. Остальные представляли собой отполированное стекло, обсидиан или тонкие листы олова и были разбросаны по всему склону горы в непричастном логике хаосе.

До обеда Григ мучился с векторами, пытаясь направить световой луч так, чтобы он хотя бы правильно отразился с центральных зеркал на все прочие. Задача и вправду оказалась не из легких, ибо иерархия зеркал делилась не на две, а то и не на три ступени. Проще говоря, серебряные полотнища отражали свет на фландийские, те частично перебрасывали его на деревню, а частично - передавали с готовностью принимавшему эстафету обсидиану, тот - стеклу… И так до бесконечности.

Попытки угадать, как именно лежали недостающие теперь зеркала и какими они были, превращались в изначально гиблую затею.

Часа через три после полудня, когда Григ уже мрачно подумывал плюнуть на всю эту муру и сказать старосте, что тот сам может до бесконечности подбирать правильное качество и расположение зеркал, на склоне показалась тонкая, по-кошачьи мягко взбирающаяся фигура. Черные волосы выбились из-под налобной повязки, и три непослушных локона упрямо лезли в глаза хозяйке.

– Ну, чего? - хмуро приветствовал девушку Григ.

Цыганка, в отличие от старосты, ничуть не смутилась, а только усмехнулась краешком губ и поставила на землю принесенную котомку, опустилась рядом на колени.

– Обед. Меня отец отправил, так что не прогоните!

– Да я и не собирался, - смущенно кашлянул Григ, наблюдая, как из сумки появляются на свет полотенце, тут же расстеленное Рансаной на земле, печеная картошка, жареная рыба и пирожки. Вместо чая цыганка выложила на полотенце непрозрачную флягу - и одним текучим движением поднялась с колен.

– Всё! Приятного аппетита.

– Погоди, - остановил её Григ. - Садись. Всё равно мне столько одному не съесть.

Рансана обернулась, лукаво сверкнула глазами, но села. Помолчала, глядя как он с аппетитом уплетает пирожки. Кивнула головой на остро сияющие бликами зеркала.

– Не получается?

Григ согласно поморщился.

– Ага. Чушь какая-то.

Цыганка виновато потупилась, словно это она по ночам ходила и снимала с горы зеркала.

– Да мы бы, честно говоря, давно плюнули на них. Но… если бы у всех солнца не было. А так ведь начинается: обиды, зависть, злость… Когда в деревне тридцать дворов, да они ещё и пересобачатся между собой, так вообще не жизнь…

– А раньше что, на всех домах до одного лучи были?

– Были, - кивнула Рансана, рассеянно крутя в руках впихнутый Григом пирожок. - Они ещё и разные были…

– То есть? - насторожился дисцитий.

– Ну… Как бы объяснить, - цыганка в раздумье прикусила губу. - Просто на управе свет был яркий и острый - как по осени бывает; на домах - помягче, чтобы в глазах не резало; а у колодцев - и вовсе дымчатый такой, словно сквозь туман пробивается…

– План нарисовать сможешь? - хищно подался вперед заинтересовавшийся Григ.

Рансана неуверенно кивнула:

– Да, наверное… Вот только где?

Дисцитий торопливо охлопал себя по карманам и дал ей свиток с угольком. Девушка увлеченно склонилась над быстро вырисовывающейся картинкой.

– Так… вот тут, у плетня, он как бы мерцал все время: раз есть, другой - нет… а у Марьяниного дома поярче становился…

Григ напряженно следил за торопливо порхающим над бумагой угольком, подтачивая его прямо в руке у Рансаны. Дорисовав, цыганка критически оглядела свое творение и добавила в правом нижнем углу три ветвисто переплетающиеся линии.

– А это что? - не понял Григ, протягивая руку за наброском.

– Да так, - уклончиво улыбнулась Рансана. - Цыганский знак счастья. Символ пути.

Григ неопределенно хмыкнул, углубляясь в план. Цыганка быстро собрала пустую посуду, сложила снова в сумку и, не прощаясь, чтобы не отвлекать, спустилась с горы.

Метод "от противного" дал куда более наглядные результаты. Во всяком случае, уже через четверть часа Григ сообразил, что никуда зеркала с горы не девались. Они просто сместились - и перестали освещать то, что должны бы были. Ну а отсчитать отраженный луч и понять, как должна быть расположена поверхность, от которой он отражен - это и вовсе задание для пятикурсника!

Уже сгущались зябкие сумерки, когда дисцитий с чувством выполненного долга передвинул последнюю обсидиановую плиту на её законное место, убедился, что брошенный на неё с центрального зеркала луч достигает ровно стены дома Инцара - и, лукаво усмехнувшись, несколькими пассами вытравил в центре три переплетающиеся тропинки, тут же проявившиеся на стене освещаемого дома.

Пусть у них будет счастье. Хотя бы в виде знака.

* * *

– Ох, господин маг, спасибочки вам огромадное! - соловьем разливался староста, прочувствованно сморкаясь в грязный, выуженный чуть ли не из сапога платок. - Вы нам прямо так помогли! А мы-то уж все думали, ну когда ж господа маги наконец сообразят прислать кого-нибудь ошибку свою исправить. Просто-таки и дождаться не могли!!!

Григ неопределенно хмыкнул, глядя в окно. На улицах медленно сгущалась движущаяся, пульсирующая, почти материальная темнота. Под вечер небо заволокло тучами, звезды только изредка, словно забытые и не сметенные ленивой хозяйкой со стола крошки, показывались в их разрывах. Иногда - робко, несмело - пробивался свет нарождающейся луны. Ночка обещала быть непроглядной.

– Ну, вот и дождались, - веско усмехнулся сидевший тут же, на скамье, Инцар. - Так что неплохо бы отблагодарить господина мага честь по чести.

Староста кисло покосился в сторону невозмутимо глядящего на него цыгана. Растраты на зеркала, похоже, не входили в бюджетный план Темнянки на ближайший месяц. А то и год.

– Ага, - кивнул он, повторяя: - Спасибо вам, господин маг!!!

Григ снова промолчал, здорово действуя своим безмолвием Линемеру на нервы. Зато не смолчала бесшумно хлопотавшая по хозяйству Рансана.

– Спасибо в карман не положишь!

На неё староста не просто покосился, но уставился с таким гневом, что будь он магом - и от волос и платья цыганки остались бы только обугленные ошметки. Рансана же словно и не заметила, спокойно расставляя на столе тарелки с хлебом, нарезанным ломтиками сыром, полукопченым мясом и вяленой рыбой. Вместо чая снова объявилась легкая, почти не дурманящая голову наливка, флягу с которой Григ уже опустошил в обед.

– А тебя вообще не спрашивают! - рявкнул на неё Линемер. - В перестарках засиделась - вот вместо языка жало ядовитое и отрастила!!!

Обычная девушка бы вспыхнула и бросилась за защитой к отцу. Или закатила бы скандал. Или смутилась и ушла за занавеси. На худой конец - расплакалась.

Но Григ, уже холодно сдвинувший брови и готовый дать суровую отповедь обнаглевшему старосте, никак не ожидал, что Рансана молча поставит на стол и стаканы - и только потом повернется лицом к петушащемуся Линемеру.

– Может, и засиделась. - Голос звучал неестественно ровно и безразлично. Настораживающее безразлично. - Вот только сыну передайте, что бегать за женщинами ещё никому не повредило. Опасно их поймать.

Староста отшатнулся, словно она не сказала три фразы, а с размаху залепила ему хлесткую пощечину.

– Да как ты смеешь, с-с-стерва!!! Ты даже не понимаешь, о ком такое говоришь!!

– А вы не можете понять даже то, что вам говорят на каждом углу.

Староста набрал было воздуха в грудь, чтобы выдать Рансане незабываемую отповедь - но тут Григу надоело сидеть простым зрителем, и он вяло пошевелил пальцами, заставляя старосту замолчать. Тот испуганно вытаращил глаза, беззвучно шлепая губами, как выброшенная из воды на берег рыба. Дисцитий тем временем лениво скосил на него один глаз и без особого интереса спросил:

– Как я понимаю, денег в деревенской казне нет?

Староста остервенело замотал головой, чтобы маг не усомнился: денег в деревне нет. Не было и не будет.

Григ сочувственно поцокал языком, сокрушенно покачал головой. Потом словно бы задумался на пару минут - и с просветленным видом начертил в воздухе какую-то руну, неторопливо замерцавшую и поплывшую к старосте.

Тот, вмиг от страха обретший голос, испуганно заверещал и принялся зигзагами удирать от руны, оставлявшей за собой дымный след по воздуху.

– Ааа!!! Господин маг, за что?!!!

– Что вы милейший, постойте спокойно! - принялся удивленно увещевать его Григ. - Это руна крайностей. Она вам поможет.

– Ка-а-ак?!!! - на пол загремела огромная, стоявшая на печи кастрюля (только по чистой случайности - пустая).

Рансана, которой положено было бы возмущенно наброситься на мага, из-за которого её кухня грозила превратиться в руины, сидела на лавке рядом с Инцаром и с милой улыбкой матерой отравительницы наблюдала за старостиными подскоками.

– Самым непосредственным образом! - заверил Линемера злорадно ухмыляющийся маг. Руна явно вошла во вкус и не только не гасла, отдаляясь от Грига, но и вела охоту по всем правилам хорошо обученной гончей, зигзагами загоняя старосту в угол. Тот тяжко стонал и улепетывал с утроенным энтузиазмом. - Вы же сами сказали, что денег в деревне нет совсем - так?

– Так, - мученически всхлипнула жертва магического произвола.

– Ну вот, а эта руна так и настроена: она сначала доводит своего хозяина до полной, абсолютной нищеты - но зато потом дает ему сказочное богатство!

– А когда это - потом? - с жадным блеском в глазах поинтересовался Линемер. У старосты словно на лбу пропечаталась мысль, что денек-другой ради обеспеченной жизни можно и потерпеть.

– Ну… Через полгодика. Но вам терять-то все равно нечего, раз и так денег нет! - соблазнял нагло ухмыляющийся дисцитий.

Но староста почему-то не прельстился, а только активнее заскакал по лавкам, с ужасом оборачиваясь на настигающее его заклинание.

– Ааа!!! Господин маг! Я не хочу!!

– Да вы просто сами не понимаете, какое счастье вам подвалило! - ядовито вставил Инцар.

– Ага, - поддакнула Рансана. - Заодно и долги в корчме раздадите. Сколько там - сорок золотых? Полсотни?

Староста застонал и не ответил. Руна, будто издеваясь, то подлетала к самой спине беглеца, то словно бы приотставала, давая несколько шагов форы. Заходя на третий круг по кухне, Линемер споткнулся об неожиданно открывшуюся дверь - и с отчаянным писком упал на пол.

Вошедший граф брезгливо переступил барахтающееся, словно перевернутый на спину жук, тело и вошел в дом. Григу надоели истеричные вопли - и он, словно бы сжалившись, пошевелил пальцами, деактивируя заклинание. Грозная руна, презрительно чихнув напоследок, истаяла легкой дымкой. Староста, сдавленно бормоча благодарности вперемешку с ругательствами, кое-как поднялся на ноги.

– Вы не извольте беспокоиться, господин маг… у нас, конечно, денег нет, но мы уж как-нибудь сами, без вашей помощи разберемся… А вам за зеркала заплатим - неужели ж вы сомневались? Нет, это вы меня не так поняли…

– Что ж, тем лучше, - пожал плечами дисцитий. - Тогда я жду обещанные десять золотых через час. В противном же случае…

– Противного случая не будет! - уже убегая из негостеприимного дома, заорал Линемер, охая на ходу.

Григ переглянулся с цыганами - и все трое захохотали. Инцар в восторге шибанул кулаком по столу, Рансана спрятала покрасневшее лицо в ладонях. Граф только криво усмехнулся, покачав головой:

– Всё развлекаешься?

– Конечно, - согласно кивнул головой дисцитий, отсмеявшись. - А чем ещё заняться? В великие тайны современности вы меня не посвящаете, а просто так целыми днями сидеть скучно - вот и приходится самому себе придумывать занятие.

– А что, горишь желанием быть посвященным? - приподнял бровь граф.

Дисцитий пожал плечами.

– Не то, чтобы горю… Но полагаю, это могло бы разнообразить мою жизнь без ущерба нервным клеткам местного власть имущего.

Граф хмыкнул, усмехнулся - и подхватил снятый было плащ.

– Ладно, тогда пошли. Только куртку возьми - там сыро.

* * *

Сыро?!

Причем тут сыро?

Холодно - да, ветер забирается под воротник и безнаказанно гуляет по взмокшей в протопленной избе спине, а руки уже приходится прятать в карманы.

Темно - бесспорно: даже зажженный Григом огонек не сумел отогнать тьму дальше, чем на полсажени в любую сторону, а без него вообще можно было сломать ногу в ближайшей канаве, свято веруя, что все ещё идешь по главное сельской улочке.

Безлюдно. Людей не было не только на улицах, но и в домах они словно повымерли: не светилось ни одного огонька за плотно задернутыми занавесками на окнах.

Тихо. Не лаяли обычно брехливые собаки, не вошкались к курятниках птицы, не фыркали опустившие морду в ясли лошади. Только ветер уныло подвывал в печных трубах, беспрепятственно продувая насквозь всю деревню.

Сыро стало только тогда, когда, следующий за магом Григ едва не ткнулся ему в спину - так резко тот остановился. Оглядевшись (в условиях затворничества луны это было очень проблематично), дисцитий понял, что они стоят на довольно пологом берегу речушки, которую он заметил ещё днем, с холма разглядывая Темнянки.

Неширокая, в пять саженей шириной, река тускло отражала свет огненного сгустка, пугливо зависшего над плечом дисцития. В нескольких шагах от магов громоздилась гора сухого хвороста. Взявшегося боги ведают, откуда, ибо, как ещё вчера заметили маги, лесов поблизости от деревни не наблюдалось.

– Не спрашивай, и так отвечу! - предупредил логичный вопрос маг. - Это я принес во время одной из телепортаций.

– Зачем?

По проскользнувшей по губам мага усмешке, Григ понял, что этот вопрос он мог бы тоже не озвучивать, а сразу получать ответ.

– Хочу поделиться парой наблюдений, - согнав с лица улыбку, отозвался граф.

Дальнейших объяснений не последовало, ибо один раз показать проще, чем сто раз объяснить.

Через несколько минут на берегу уже весело затрещал костер, а граф зачерпнул прихваченным с собой котелком немного воды из реки и подвесил над огнем на перекладине, опирающейся на две рогатины. Вода, подумав недолго, послушно закипела.

– Набери ещё примерно столько же, - попросил маг, подавая Григу свою фляжку.

Дисцитий осторожно приблизился к сыто шевелящейся реке и, не заходя, набрал во флягу воды. На глаз, конечно, но все же почти столько же, сколько возмущенно шипело над раскаленным огнем.

Маг, кивнув, попросил поставить флягу на песок, а сам осторожно снял с костра кипяток и опустил котелок рядом с флягой.

– Заморозь.

– Что? - не понял Григ.

– Воду. В котле и фляге. Одновременно, с одинаковой силой.

Григ недоуменно нахмурился.

– Зачем?!

– Затем, чтобы ты знал, что это не наглая симуляция с моей стороны, - терпеливо и честно объяснил маг.

Дисцитий хотел было заверить его, что он и в мыслях не держал… Но сообразил, что самому превратить в лед несчастную воду будет проще и быстрее.

Слова привычной формулы сложились в мягкий шепчущий напев, обросли плотью отданной силы - и отпущенной с ладоней птицей устремились к цели. Мгновенно оледенить воду не может ни один маг - заклинание только быстро и качественно охлаждает её до нужного состояния: можно отлить ледяную фигуру, а можно просто слегка остудить чай. Но поразило Грига, разумеется, не это.

Кипяток замерз первым.

Схватился тонкой корочкой на поверхности, снежинчато засверкал внутри - и намертво прикипел льдом к стенкам котелка. А во фляге все ещё плескалась пусть холодная до невозможности, но все же вполне себе жидкая вода.

– Что это за дрянь?!! - поразился дисцитий.

– Структурированная вода, - пояснил маг. Вот только Григу это мало что сказало.

– И что в ней такого особенного, что она себя так ведет?

– В ней? В ней нет ничего особенного, - усмехнулся граф, отходя обратно к костру и присаживаясь на корточки. Ярко-оранжевые тени заплясали на его лице. - Это как раз и есть та самая нормальная вода, которая обычно и бывает в реках, колодцах, озерах - и дальше по списку.

– И что, кипяток всегда должен замерзать вперед холодной воды? Да никогда такого не было!

– Ты просто никогда не пробовал, - резонно возразил маг. - Но до недавнего времени, действительно, кипяток замерзал всегда вперед холодной воды.

Григ тоже отошел от поразивших его фляги и котелка и подсел к дерзко горящему во тьме огню, но с противоположной стороны.

– А что изменилось недавно? И каким временным отрезком измеряется оное "недавно"?

– Сутками, - невозмутимо ответил граф. - А изменилось то, что вчера вечером я впервые в жизни увидел воду с разорванной структурой.

– Это как? - непонимающе поморщился Григ.

Маг задумался, подбирая слова. Поднял откатившуюся от костра палку и подбросил в огонь, подняв сноп сверкающих искр.

– Вода - это непрерывный поток волн. Течений, прядей - называй как угодно, лишь бы тебе помогло это понять. Неразрывных, текучих, переплетающихся между собой. Заметь: если только река не горная, то она никогда не сделает резкого поворота в русле, мягко меняя направление. Потому что она боится этим резким насильственным разворотом нарушить целостность своих течений. Частицы воды словно притягиваются друг к другу - этим, кстати, зачастую объясняют тягу человека к родным местам.

– То есть?

– То есть человек на сколько-то там процентов состоит из воды, которая постоянно тянется к потоку, из которого когда-то была взята: родной реке, роднику, колодцу…

– По-моему, несколько притянуто за уши, - поморщился дисцитий.

– Может быть, - не стал спорить граф. - Но так или иначе, а существование структурированной воды никто не ставил под сомнение вот уже несколько веков, её с умеренным интересом исследовали, но никто и не предполагал, что когда-нибудь объявится вода с разорванной структурой!

– И что же в ней такого страшного? - приподнял левую бровь Григ. Сидеть было неуютно: один бок поджаривался на костре, второй леденел от холодного дыхания ночной реки.

– Например, вчерашний испорченный чай, - не сморгнув глазом, ответил маг. - Причем, надо думать, чем дольше ты эту воду употребляешь, тем очевидней результат. Женщины, конечно, в первую очередь обратят внимание на то, что у них тускнеют волосы, а вот старики - на то, что ухудшается здоровье.

– А как отличить "испорченную" воду от нормальной? - проникся наконец Григ.

– Не так сложно, - отмахнулся маг. - Например, если животному предложить две миски с водой, то он выберет только "живую". Снежинки из структурированной воды - ровные, граненые, симметричные; а из разорванной - кривые, скособоченные, отталкивающие. Маг вообще может только присмотреться к структуре. Но суть не в этом.

– Тогда в чем?

– В том, что разорванная вода попадается только в колодцах - я за сегодняшний день проверил двенадцать окрестных селений, а результат везде один. Реки демонстрируют полную сохранность структуры, а вот вода из колодцев - это настоящая отрава!

– Так в чем беда? Сказать селянам и всем остальным, чтобы брали воду только из рек - вот и вся недолга.

Маг с сожалением покосился на Грига.

– Ты хочешь сказать, что если перерубить осот у корня, то больше он не вырастет? Нет, надо искать первопричину. Если что-то - или кто-то - сумело испортить воду в колодцах, то поручиться, что та же участь не ожидает реки, я не могу.

– Да кому это могло понадобиться? - удивился Григ.

Ответить маг не успел: к магам решительной возмущенной походкой направлялась какая-то гневная тень.

Вот теперь все смутные опасения, вызываемые цыганской братией, уже не вызывали ни малейшего сомнения. Глаза разъяренного Инцара только что молний не метали, волосы гневно развевались на холодном ветру, под распахнутой курткой угадывалось злое сдавленное дыхание. Цыган решительно подошел к костру, одарил магов тяжеленным взглядом и холодно спросил:

– Ну и где она?

Маги коротко переглянулись. Эмоциональное состояние Инцара явно оставляло желать лучшего. Не чтобы цыган представлял для них какую-то опасность, но и успокаивать неплохого, в сущности, человека насильственным путем типа удара по затылку не хотелось.

– Присядьте, Инцар, - мягко посоветовал граф.

Цыган только криво усмехнулся.

– Нет уж, благодарствую, я вам не Линемер, бояться не намерен.

– Вас никто и не пытается пугать, - откинув увещевательный тон, коротко заметил граф.

– Правильно, зачем пугать, если магов и так все боятся? - зло съязвил Инцар. - Но даже если вы и считаете, что вам все позволено, то у меня другое мнение на этот счет.

Маги тяжело вздохнули. Понять человека, который возмущается, считая, что вы в курсе, что такого непростительного сотворили, - непосильная задача.

Осознав, что молчание, задумывавшееся как смущенное, приобретает концептуально затяжной характер, Григ зябко поежился и поднялся на ноги.

– Ладно, будем считать, что мы уяснили, что вы думаете о моральном облике магов. А теперь не объясните ли, зачем вы сюда пришли?

– Верните мне дочь, - махнув рукой, просто попросил Инцар.

– Хм… Видите ли, почтенный, при всем моем уважении к вам и Рансане, вашу дочь мы в последний раз видели, когда выходили из дома!

Цыган удивленно отпрянул от скептично приподнявшего бровь Грига и затравленно посмотрел на графа, словно ища опровержения страшных слов. Тот, помедлив, только кивнул в знак согласия.

– Боже правый…

Цыган все-таки сел. К его чести, по собственному почину, хотя если принять во внимание бледность, покрывшую его лицо, рано или поздно все равно оказался бы на песке. Так и не замороженная до льда вода оказалась весьма кстати, Инцар выглотал половину фляги, даже не заметив, как ноют от холода зубы. Помолчал и смущенно кашлянул:

– Извините тогда, господа… Я.. хм…

– Бросьте, - махнул рукой граф. - Не с кулаками же вы на нас бросились. Рассказывайте лучше, почему вы вообще решили, что Рансана должна быть где-то рядом с нами?

– Да я, как бы вообще-то… Хотя как мне и в голову такое пришло…

Григ обменялся с графом непонимающим взглядом и поспешил вмешаться:

– Инцар, раньше вы не страдали заиканием и бессмысленной речью! Давайте вы лучше расскажете все, что было и что думали. А оправдываться будете потом. Иначе мы быстрее свихнемся, чем поймем хоть что-нибудь!

Цыган тяжело вздохнул, предупредил:

– Ну, вы сами попросили, - и медленно, терпеливо подбирая слова, заговорил: - Рансанка ушла почти сразу после вас. Бросила что-то насчет соседки и что скоро вернется. Ну, я как-то припомнил, что днем она уж больно долго вам обед носила, перед Линемером защищала, да и тут повод какой-то глупый… Вы не подумайте, господин маг, у нас, цыган, это все проще, так что я и не подумал бы возмущаться… А тут просто вот уж и три часа минуло, тьма на дворе непроглядная, холод, а она убежала в одной шали на плечах… Я и пошел искать… Вот и… нашел…

Григ закашлялся, пряча смех. Да… три часа - лимит…

– Точнее - не нашли, - невозмутимо дослушав, поправил граф. - Так что проблема себя не исчерпывает. Право, лучше бы она была с нами…

– А она точно не у соседки? - на всякий случай спросил отсмеявшийся дисцитий. - Мало ли…

– Да какая соседка, господин маг! - возмутился Инцар. - На дворе три часа ночи, все спят давным-давно!

– Ну… переночевать у подруги решила…

– Не знаете вы мою Рансанку! - махнул рукой Инцар. - Её на купальские игры-то черта с два к подругам выгонишь, да и какие там подруги… одно название.

Маги смущенно помолчали. Цыганам всегда трудно ужиться с обычными людьми, хоть осели они в деревне месяц назад, хоть - десять лет. Не прощают им ни черной, чуточку злой красоты, ни гипнотического, неразгаданного взгляда. И нечего копаться в душе чужого, по сути, человека, заставляя объяснять то, о чем ему и вспоминать-то не хочется. Хотя и забыть не выходит.

– Значит, она куда-то ушла одна, - подытожил Григ. - И нам остается только выяснить, куда, зачем - и вернуть в родные пенаты. Ну… или просто выяснить и оставить в покое, если её лучше пока не трогать.

– Выяснить… - уныло согласился Инцар. - Да только как?

Граф задумчиво прищурился, перебрал пальцами в воздухе и вопросительно посмотрел на Грига. Тот, посомневавшись немного, кивнул:

– Да, можно, - и повернулся к ничего не понимающему цыгану. - Скажите, у вас нет какой-нибудь её вещи? Желательно с собой.

Тот торопливо охлопал себя по карманам и бессильно развел руками:

– Нет, ничего… Разве что, перстень. Но она мне его просто дарила.

– Покажите.

Инцар ловко скрутил с пальца перстень-печатку и подал Григу. Неширокое золотое кольцо образовывали две переплетающиеся ветви, распускаясь выгравированным на печатке клубком шипов.

Да, она его, конечно, не носила. Не согревала теплом пальцев, не шептала просьбы, словно отгоняющему все беды амулету… Но с другой стороны - ведь выбирала, покупала, дарила…

– Годится, - кивнул графу Григ, решительно надевая перстень на безымянный палец. Великовато, но ничего, не спадет. - Кого выставим на острие?

– Тебя, - помедлив, решил тот. - Я её вообще не знаю.

Чертить на песке гораздо проще, чем карябать кинжалом по земле, так что впитывающая в себя силу схема была построена в рекордные сроки. Круг - защитное поле телепортации, вписанный в него треугольник - символ трех участников обряда: телепортирующегося Грига, отдающего для этого силу графа и искомой цели - Рансаны.

Цыган следил за манипуляциями магов со стороны, отойдя на пару шагов и не вмешиваясь. Григ осторожно ступил ровно в центр треугольника, помолчал, сосредотачиваясь, и медленно кивнул, закрывая глаза. Перед глазами ярко и пластично встал образ по-кошачьи грациозной и непредсказуемой цыганки с яркой нитью красных бус на шее.

– Laviss edzar menberg… - напевно завел маг.

Когда ты телепортируешь сам, то сила уходит из ауры и накапливается в треугольнике постепенно, словно прибывающая в озеро вода… Когда тебя телепортирует кто-то другой, то о плавности и неизбежности говорить не приходится: есть только пустота, голос…

И сорванная оглушающим потоком силы плотина…

* * *

Темнота. Тяжелая, мутная, живая, обволакивающая сетью беспомощности со всех сторон… Не видно ничего - даже поднесенной к глазам ладони.

На мучительно долгие несколько мгновений Григу показалось, что он вообще уже на другом свете - а потом впившийся в шею комар вернул его к действительности и заставил с руганью буркнуть заклинание ночного зрения.

Только теперь стало ясно, что дисцитий стоит… на берегу все той же реки.

Вот только костер остался где-то безумно далеко - даже мельчайшей искры не горело ни с одной стороны от Грига. Река холодно овевала незваного гостя размеренным дыханием волн.

Рансана, неподвижная, словно окаменелая, сидела на огромном ("И наверняка ледяном!" - ужаснулся Григ) покатом валуне возле самой воды. Ветер небрежно трепал распущенные по плечам волосы. Шаль валялась рядом на песке, но цыганка словно и не замечала пробирающего до самых костей холода. Она неотрывным невидящим взглядом смотрела на мирно и равнодушно вздымающиеся волны, сыто облизывающие выровненный ими за годы берег. Во всей фигуре девушки рисовалась такая неизбывная обреченность, что пробрало даже равнодушного к женскому нытью Грига. Захотелось смущенно кашлянуть и удалиться.

– Ну и в честь чего мы зарабатываем себе воспаление легких? - нарочито небрежно поинтересовался он, подходя и набрасывая ей на плечи свою нагретую теплом тела куртку.

Рансана испуганно вздрогнула, поднимая на него глаза.

– Вы? Откуда вы здесь?

– Материализовался силой мысли, - полушутя-полусерьезно признался Григ.

– Зачем?

– Спасать тебя от радикулита. - На лице цыганки отразилась искренняя обида, и Григ поспешил объяснить: - Тебя отец ищет.

– Я же его предупредила…

– Ага. Три часа назад, - девушка удивленно вскинула брови, а потом виновато потупилась. Дисцитий тяжело вздохнул, предлагая ей руку. - Пойдем, красавица, страдать можно и дома, причем куда с большим комфортом! Чашкой чая в руках и у теплой печки, например… А ещё лучше - вообще не страдать. Было из-за чего.

– Значит, было из-за чего, - тихо, но твердо ответила Рансана, сползая с камня и поднимая шаль.

– Ну-ну… Из-за какого-то хорька недобитого.

– Откуда вы знаете?!!!

– Нет, что ты! - рассмеялся Григ. - Я, разумеется, ничего не знаю. Я вообще просящийся в могилу старичок, который ничего не видит и не слышит! Особенно - того, что происходит у него под носом.

Девушка отвернулась, пряча глаза, подернутые дымкой слез.

– Глупость, - продолжал увещевать её Григ. - Мало ли, кто что по злобе брякнул - так что же, всех слушать, что ли?

– Но ведь он прав! - расстроено крикнула Рансана, вырывая руку. - Кто станет выбирать в жены цыганку?! Кому я такая нужна?

Григ оглядел девушку с искренним сочувствием и укоризненно покачал головой.

– Смешная.

– Почему?

– Потому, что выбирать должна ты. А не тебя.

– Ага, куда уж там…

Рансана так и не поняла, почему Григ вдруг перестал спорить и резко оттолкнул её подальше от воды, а сам подскочил почти к самому берегу.

Впрочем, поначалу этого и сам Григ не понял: интуиция мага - странная штука, заставляющая его порой вести себя крайне странным образом и не дающая никаких объяснений. Только результат - ещё одна несостоявшаяся смерть.

Вода вздыбилась горбом - и рухнула на берег, вылепляясь в огромную паукообразную тварь с огромными острыми жвалами. Медленно, зловеще хрустя сочленениями ног, тварь поднялась и угрожающе заскрежетала зубами.

А может - и не зубами: присматриваться Григ не стал, а идентификации по классическим канонам нежитеведения она не поддавалась. Согласно магическим учебникам, подобного чудища в пределах Семи Королевств не существовало. Только кто бы намекнул об этом самому чудищу, а?

Дисцитий торопливо материализовал в руке меч и осторожно, по дуге стал обходить членистоногую заразу. Не нанести удар со спины - так хоть заставить её развернуться и оставить без внимания пораженно застывшую на берегу соляной статуей Рансану.

Хотя девушку можно было понять: если уж его, мага с почти высшим образованием, так пробрало, то что говорить о какой-то селянке?..

Странное подобие гигантского паука с непропорционально большой головой, закупоренное в слой хитинового покрова, медленно поворачивалось из стороны в сторону, не зная, откуда ждать нападения. Маленькие глазки на ростках-стебельках слепо вращались, мало что различая в кромешной тьме.

Григ, продолжая медленно менять диспозицию, мысленно выругался. Черт бы побрал этого Линемера! Иметь под боком такую сволочь - и заставить мага весь день потратить на какие-то дурацкие зеркала!!! Теперь вот разбирайся с ней на общественных началах…

Тварь тем временем заподозрила неладное - и неожиданно резко для такой махины развернулась мордой к Григу. Заметила отблеск серебра в свете не вовремя выглянувшей луны - и, злобно зашипев, кинулась в атаку.

Оказывается, вскидываться на четыре задние лапы, используя передние в качестве оружия, она умела просто превосходно! Григ, опасно проскочив под взрывающими воздух ногами, вслепую полоснул наотмашь по брюху - и, кажется, попал. Во всяком случае, тварь обиженно взревела и опустилась на землю, злобно шевеля жвалами.

Григ мрачно усмехнулся, поудобнее перехватывая меч. Надо было не вскользь бить, а загонять сразу поглубже - глядишь, чего бы и выгорело. А так - только разозлил. Причем что-то подсказывало дисцитию, что второй раз ему вряд ли удастся так легко подобраться к уязвимым точкам твари.

Огненный сгусток молниеносно прочертил сияющую полосу в темноте, бесславно срикошетил о хитиновый покров и с унылым шипением рассыпался хвостатыми искрами.

"Браво. Магия эту заразу не берет", - мысленно поздравил себя Григ, разрывая дистанцию на несколько шагов.

Положение становилось если и не безвыходным, то не внушающим лишних надежд. В темноте, имея один только меч, да ещё и перепуганную до смерти цыганку за спиной… люди наглеют. Окончательно и бесповоротно.

Иначе чем объяснить этот безумный героизм, с которым дисцитий, плюнув на все и вся, поднырнул под передние лапы гадины и вогнал меч под горло по самую рукоять?

Тварь утробно рыкнула, дернулась - и, не желая отправляться на тот свет в гордом одиночестве, в ответ засадила дисцитию в плечо острое ядовитое жвало…

Истошный женский крик. Вспышка магии. Взрыв боли.

* * *

Голова глухо ударяется о что-то твердое и неприветливое. Кажется, лавка.

– Клади… Осторожно, плечо не задень… З-зараза…

– Вам помочь? - негромкий, испуганный вопрос. Молчала бы уж, помощница…

Бывают моменты, когда реальность рушится, осыпаясь на землю обломками автобиографии - а ты спокойно посиживаешь в кресле, чуть прищуренным ленивым взглядом пробегаешь пожелтевшие от времени и теплых прикосновений странички и неторопливо пьешь горячий, обжигающий губы чай.

– Вскипяти воды, вот эти травы в неё брось - на, лови мешочек!!

Торопливое: "Сейчас!" - и плеск набираемой в кастрюлю воды.

Холод прикоснувшегося к коже лезвия, треск взрезаемой рубашки, профессионально чуткие руки легкими касаниями исследуют жуткую рану. Недовольное рычание сменяется коротким и емким:

– Yindharrn!!! - и маг несколько раз проносится туда-сюда по комнате, словно мечущийся тигр.

– Плохо?

– Нет. Отвратительно.

Бывает и по-другому. Когда раз за разом отражаешь выпады закона подлости, рука устает до боли от всех этих "восьмерок", блокировок, круговых защит, обманных выпадов - и прочих фехтовальных ухищрений; уши уже не режет привычный скрежет и лязг впивающегося в гарду металла; перед глазами, даже закрытыми, только мельтешат в яростном танце рапиры и рассыпаются фейерверками взбешенные высверки распаленной стали. Не убиваешь - зачем? Тебе нужно только пройти. Проложить путь, расчистить дорогу - и пусть заросли вновь сомкнутся за твоей спиной, это уже не важно.

– Вам помочь, господин маг? - глухой, отрывистый мужской голос, решительный тон.

– Да, - помедлив, откликается граф. - Я его сейчас подержу - а вы промоете рану этим раствором. Сможете?

– Конечно, - коротко откликнулся цыган.

Твердо схватившие за предплечья руки, извиняющееся:

– Потерпи, Григ, - и выворачивающее наизнанку жжение в плече. Словно к ране приложили раскаленную головню, а не чистую тряпицу, пропитанную раствором.

Крик, истошным воем вырвавшийся из грудной клетки; выворачивающие суставы судороги; огненный шар, взорвавшийся под закрытыми, вроде бы, веками.

Женский взвизг:

– Ааа!! Прекратите немедленно!!! Я не могу на это смотреть!

И сдвоенный мужской рык:

– Так уйди, дура!!!

И вот, извернувшись в непостижимом вольте, резко рубанув по тянущейся вслед плети, ты плавно опускаешься на землю, уравновешивая поднятую в машинальной защите шпагу чуть отставленной в сторону рукой, и…

И вдруг видишь, что защищаться больше не от кого… Конец. Финиш. Покой.

Счастье?

– Не смей!!! - гневно кричит рядом граф и отвешивает Григу хлесткую, обжигающую кожу пощечину. - Даже думать не смей, маг чертов!!!!!

Плечо словно в огне. Если слезы единорога давали хотя бы приблизительно такой же эффект, то Линте можно ставить памятник. И ещё удивительно, что не надгробный…

Да, счастье… Просто уйти. Дать обнять себя целеустремленному ветру и поднять в воздух, словно только-только учащуюся летать птицу. И раствориться в волшебном напеве, что звучит по ту сторону. О нет, там отнюдь не царит безмолвие - напротив…

МУЗЫКА. Терпкая, горькая, страстная, безумная, бесконечная, сильная, жестокая. Мучительно медленно разливающая тягучее пламя яда в груди. Резким росчерком стали бьющая по глазам. Щедро посыпающая свежие раны горстями горькой соли. Осторожно ласкающая душу в нежных ладонях. Опасно небрежно ранящая обнаженные нервы тонкими лезвиями струн. Равнодушно струящаяся густой янтарной смолой на еловый ковер неосторожно раскрывшейся души…

Между зубами насильно протискивается лезвие кинжала, и в горло тонкой струйкой течет, словно расплавленный свинец, тягучее, раздирающее в клочья легкие, зелье…

Григ надсадно кашляет, в судорогах бьется, силясь вырваться из четырех прижимающих его к скамье рук, но тщетно.

– Не надо, не уходи… Возвращайся туда, откуда пришел.

Спокойный, чуть горьковатый тон. Тонкая легкая рука, прохладно коснувшаяся пылающего лба. Рубиновые отблески в черных волосах. Сочувствие в янтарном взгляде.

– Почему?

– Потому что это слишком нелепая смерть для Избранного.

– Избранного? Для чего?!

Легкий изгиб тонких губ, неопределенный взмах рукой.

– Узнаешь. В свое время.

– И кто же меня избрал? - не хочется оскорблять Это место и Эту женщину сарказмом, но он рвется с губ сам собой. Привычка - вторая натура.

– Тот, кто имеет право…

Легкое прощальное прикосновение тонких пальцев… или щекочущего крыла.

Право… Право на жизнь. Право на смерть. Право на выбор…

– Вот так, давай! Вдох-выдох… Ну!

Григ с трудом открывает глаза и едва различает в склонившейся над ним темной фигуре гневно нахмуренного графа. Воздух обжигающим потоком врывается в неровно содрогающиеся легкие.

– Вот так, отлично! - радуется маг, ловя относительно осмысленный взгляд дисцития и удовлетворенно усмехаясь. - А теперь, почтеннейший, помогите мне перевернуть его не бок. Нет, не резко, а потихоньку, только ещё одного болевого шока нам не хватало… Вот так…

В затылке что-то печально хрупнуло - и мир быстро выцвел перед глазами, растворившись в темноте. Самой обычной: теплой, влажной и всеприемлющей.

* * *

Чуткая теплая рука легко касается лба, снимает уже нагревшуюся мокрую повязку и полощет её в холодной воде, резко пахнущей уксусом.

Они разговаривали, даже и не подозревая, что подопечный начал смутно и невнятно, но уже осмысленно вычленять из потока порхающих вокруг звуков слова и фразы. А тот не спешил ставить их в известность.

– Ну, как, господин маг? Ему хоть лучше?

– Лучше, - коротко отвечает тот. Голос невнятный, словно граф торопливо пьет или ест что-то. - Настолько, насколько это вообще возможно в его положении.

Цыган недоуменно смотрит на мрачного мага. Григ, чье сознание ещё колеблется на грани между явью и беспамятством, этого, разумеется, не видит, но догадывается по затянувшемуся молчанию.

– А что ж такого дурного в его положении? Жар небольшой, его и до конца сбить можно - но сами же сказали, что это даже к лучшему: организм борется. А что рана не затягивается - так это само собой: ещё и двух суток не минуло…

У Грига перехватило дыхание. "Само собой"?! Да у чародея, да ещё магией же леченного, от раны на второй день должен остаться только тонкий розоватый шрам и легкий зуд - не больше! Исключение, конечно, составляют те, которые нанесены заговоренным оружием, но о нем той ночью и речи не шло. Так, зараза какая-то жвалом пырнула…

– Не затягивается? - с угрюмой насмешкой переспросил маг, уже проглотив то, что мешало ему говорить. - Милейший Инцар, это было бы ещё пол беды. А она, если вы видите, даже и не закрывается. Если бы не постоянно подновляемое кровеостанавливающее заклинание - он был бы уже мертв.

Григу стало совсем нехорошо. Ужасно захотелось резко открыть глаза и известить всех о своем возвращении в бренный мир, чтобы они прекратили нести чушь и пугать его почем зря. Но тщательно взлелеянное за пятнадцать лет учебы самообладание удержало его от этого очевидно глупого поступка. Потом будет ещё хуже: видеть улыбки и шутливые разговоры, а самому высматривать за каждым взглядом, каждой фразой свой смертельный приговор. Уж лучше сразу узнать все до конца: пора заказывать домовину у знакомого мастера - или ещё можно поотравлять жизнь врагам.

– И вы не можете ничего сделать? - звенящий, виноватый голос Рансаны. Снова опустившаяся на лоб холодная повязка.

Мрачное молчание послужило ей лучшим ответом, не требовавшим дальнейших пояснений.

Григ мысленно выругался - и провалился в небытие.

* * *

Робко трепещущие на фитильках нежные лепестки тепло-розового пламени распускались трепещущим цветком, ласково оплавляя воск. Плясали призрачные тени, отгороженные гранью огня, воздух нависал прозрачным горячим маревом, таинственно колышущимся вокруг выхваченного светом пространства. По гладкому боку свечи быстро скользнула капля жидкого воска, оставляя за собой неровный след. Сами невысокие стебельки свечей казались полупрозрачными, озаренные неверным, пляшущим даже в неподвижном воздухе светом.

Темнота обиженным, не пущенным в дом псом бродила по ту сторону огня. Сжималась, пульсировала, клубящимся маревом окружала со всех сторон - но, обжегшись, неизменно отскакивала от дерзких огненных искр.

Григ, глубоко вздохнув, решился. Волевым усилием подавил мученический вздох и сел на постели (как его переносили сюда с лавки он, разумеется, не помнил). Кряхтя, как столетний дед, спустил ноги на пол и потянулся за рубашкой.

Левая рука висела плетью, плечо было туго перебинтовано, но, даже не видя раны, Григ отлично ощущал, что затягиваться она и не думает. У неё несколько иная культурная программа.

Кое-как насадив рукав на бесчувственную кисть, дисцитий неловко подцепил ворот и неловко влез в рубаху. Шнуровку затянул едва-едва: сделать это одной рукой почти нереально, колдовать с гудящей головой тяжело, а ночью все равно едва ли кто-то станет присматриваться.

Три шага до стола дались тяжело, потом можно было взяться рукой за бревенчатую стену, и дело пошло быстрее.

– Ты куда? - глухо спросил доселе молча наблюдавший за ним граф, невидимый в темном углу комнаты.

– В уборную, - недовольно отозвался Григ.

– Проводить?

– Не надо.

Судя по скептичному хмыканью, в дееспособности дисцития граф здорово сомневался, но настаивать не стал, щадя чужое самолюбие.

На улице тяжелая голова слегка проветрилась, и идти стало легче. Как ни крути, а ранено у Грига было плечо, так что шагать мешала только жуткая слабость от кровопотери и адская головная боль. Быстренько расправившись с делами насущными, Григ остановился у забора, облокотившись о него правым плечом. Возвращаться в душную избу пока не хотелось - перед глазами только-только рассеялась мутная пелена.

Свежо и прохладно сияли крупинки соленых звезд, загадочно улыбалась припорошенная флером облаков луна, ветер душевно завывал что-то свое, неизбывно тоскливое, путаясь в ветвях давно лишившихся плодов яблонь.

Решившись, Григ осторожно отворил калитку и вышел на улицу.

Ночь оказалась не в пример светлей позапрошлой, так что тратить энергию на световой заряд дисцитий не стал. Различить камни на дороге он не поможет, а в канаву и так не свалишься.

Ему было совершенно все равно, куда идти, - лишь бы не слишком далеко, чтобы потом хватило сил вернуться, - и ноги сами почему-то вынесли его к местному колодцу. Ничем особенным не примечательному, разве что весьма удобным противовесом, позволяющим наполнить стоящее тут же, на бортике, ведро даже раненому и обессиленному магу.

Вода - холодная, бодрящая - освежила тяжелое сознание уже через несколько больших глотков. От холода свело скулы.

Ну и как, интересно, нужно всматриваться в её структуру? На энергетическом уровне? Или биополярном? Или…

Осень приходит тихо и мягко, как кошка, крадущаяся к очагу. Кружащимися в вальсе листьями, терпким ароматом темнеющий травы, тяжелыми ветвями яблонь, не выдерживающих без подпорок веса щедрых плодов.

Рассвет приходит невесомым кружевом розовых лучей-нитей, терпеливо оплетающих небосвод. Неуверенно, но неотвратимо распахивая новую страницу жизни, ещё не увитую тонкой вязью слов и не заляпанную черными пятнами клякс.

Чужая волшба приходит решительным и целеустремленным вихрем, сметающим все на своем пути. Мчится обученной гончей прямо к загнанной в угол добыче - и обрушивается на неё со всей яростью силы, сброшенной с тонких пальцев заклинателя или заклинательницы. Закручивает неудачно попавшего прямо в эпицентр волшбы мага воронкой энергетического вакуума и, не слушая ни сдавленных стонов боли, ни гневной заковыристой ругани, уносит куда-то далеко и безвозвратно, к нетерпеливо похлопывающему плетью по охотничьему сапогу хозяину…