Дом на Олд-Резервуар-роуд был уже почти достроен. Увидев его сразу за поворотом, я тут же его узнала – дом полностью соответствовал описанию, данному мне Фионой Перселл. Справа я разглядела и краешек того самого водоема, давшего название шоссе. На дне небольшой впадины, где бьет несколько ключей, образовалось Брунсвикское озеро, которое долгие годы снабжало город питьевой водой. В 1953 году было вырыто еще одно водохранилище, побольше. Плавать и кататься на лодках в нем запрещено, но водоплавающие птицы отдыхают здесь, отправляясь осенью на юг. Местность вокруг холмистая, а вдалеке виднеются настоящие горы, обступившие Санта-Терезу с севера.

Я оставила свой «фольксваген» на обочине и, перейдя шоссе, направилась к дому. Участок располагался на возвышенности, и растительности пока что не было никакой, всюду только камни да грязь. Перед домом я заметила несколько табличек с именами подрядчика и архитектора, что меня удивило, поскольку миссис Перселл в телефонном разговоре не преминула сообщить, что дом проектировала сама. На склоне в беспорядке громоздились несколько бетонных кубов – такой проект, на мой взгляд, непременно одобрило бы Министерство обороны. По-видимому, дорога к гаражам и местам для парковки проходила где-то за домом, но я направилась к парадной лестнице. В шесть утра я, как обычно, пробежала свои пять километров, но занятия на тренажерах, чтобы успеть на встречу, пришлось пропустить. Сейчас было восемь – самое время размяться.

Где-то сзади залаяла собака. Женский голос позвал: «Труди! Труди!» – но собака не унималась. Женщина пронзительно свистнула, и по склону пулей пронеслась молодая немецкая овчарка. Пока я добиралась до верхней террасы с мраморным портиком, за которым располагался вход в дом, мне пришлось дважды остановиться. На вершине я обернулась и, сделав вид, что любуюсь пейзажем, наконец перевела дух. Далеко внизу виднелась серая лента Тихого океана – побережье было отсюда километрах в десяти.

В звонок я позвонила лишь после того, как отдышалась окончательно и вспомнила обстоятельства дела, по которому меня вызвали. Девять недель назад, 12 сентября, пропал доктор Дауэн Перселл, бывший муж Фионы Перселл. Посыльный доставил мне от Фионы пакет с газетными вырезками, где были изложены события, предшествовавшие его исчезновению. Я уже знала о случившемся из газет, но не предполагала, что заниматься мне придется этим делом.

Доктору Перселлу было шестьдесят девять лет, с 1944 года он работал в Санта-Терезе семейным врачом, последние пятнадцать лет занимался в основном геронтологией, а полгода назад получил должность администратора в «Пасифик Медоуз», частном доме престарелых. В ту пятницу он задержался на работе допоздна.

Свидетели сообщили, что ушел он, попрощавшись с дежурной сестрой, около девяти вечера. В этот час большинство обитателей пансионата уже готовились ко сну и в коридорах было пусто. В вестибюле доктор Перселл остановился поболтать со старушкой, сидевшей в инвалидной коляске, – по ее словам, разговор длился не более минуты, – после чего вышел на улицу, сел в машину, припаркованную, как всегда, с северной стороны комплекса, выехал со стоянки и словно растворился в ночной тьме. Полицейское управление Санта-Терезы, равно как и полицейское управление округа, потратило на поиски Перселла немало времени, и я даже не могла предположить, какие версии остались неотработанными.

Я позвонила еще раз. Фиона Перселл говорила мне, что собирается на пять дней съездить в Сан-Франциско по делам своей дизайнерской фирмы: закупать для одного из клиентов мебель и предметы антиквариата. Фиона и доктор уже несколько лет были в разводе. Любопытно, подумала я, почему ко мне обратилась она, а не его нынешняя жена Кристал.

Наконец она открыла дверь. Одета Фиона была уже по-дорожному: на ней был строгий двубортный костюм в тонюсенькую полоску.

– Мисс Миллоун? Я Фиона Перселл. – Она протянула руку. – Извините, что не сразу открыла – я была в дальних комнатах. Прошу вас.

– Благодарю вас. Можете называть меня просто Кинси.

Мы пожали друг другу руки, и я вошла в дом. Фионе, как и доктору Перселлу, было под семьдесят. У нее были тонкие изогнутые брови, темные глаза, от которых разбегалась густая сеточка морщин. Прическа в стиле кинодив сороковых: зачесанные на пробор крашеные каштановые волосы, все в кудельках и локонах, а по бокам заколки – бижутерия с разноцветными камешками.

– Проходите в гостиную, – сказала она. – Извините за беспорядок.

Посреди холла до самого потока высились строительные леса. Лестница и коридор, ведший в заднюю часть дома, были занавешены.

– У вас рейс в десять? – спросила я.

– Да вы не беспокойтесь. Отсюда до аэропорта восемь минут. У нас с вами почти час. Кофе хотите?

– Нет, спасибо. Я утром уже выпила две чашки, так что мой лимит исчерпан.

Фиона повернула направо, я последовала за ней.

– А полы скоро настелют? – спросила я, глядя на бетон у себя под ногами.

– Это и есть полы.

– А-а, – сказала я, а про себя отметила: больше вопросов, не относящихся к делу, не задавать.

В доме было прохладно, пахло сырой штукатуркой и свежей краской. Стены сверкали белизной, на высоких окнах пока что не было ни жалюзи, ни занавесок.

В гостиной Фиона указала мне на одно из двух громоздких кресел, обитых неприметной серой тканью, почти сливавшейся по цвету с бетонным полом. На огромном ковре узор тоже был неприметный, черные полосы по серому. Я села. На стеклянном журнальном столике стоял серебряный поднос, а на нем – серебряный кофейник и такие же молочник с сахарницей. Она налила себе кофе, закурила.

– Кажется, я об этом не упоминала, – сказала она, – но обратиться к вам мне посоветовала Дана Джафф.

– Правда? А откуда вы ее знаете?

– Она замужем за одним из коллег Дау, за Джоулом Глейзером. Вы с Джоулом не знакомы? Он один из владельцев компании «Сенчури компрехенсив», владеющей сетью домов престарелых.

– Имя Глейзера я знаю из газет, но лично с ним не встречалась, – сказала я.

Теперь ясно, почему она позвонила мне, впрочем, я по-прежнему не была уверена, что смогу ей помочь. Первый муж Даны Джафф Уэнделл исчез в 1979 году, но совершенно при иных обстоятельствах. Уэнделл Джафф был владельцем крупной компании, занимавшейся недвижимостью. Он инсценировал собственную смерть, а вскоре после того, как «вдова» получила по страховке полмиллиона долларов, объявился в Мексике. Там его случайно встретил кто-то из знакомых, и меня наняла страховая компания, мечтавшая вернуть свои денежки. Интересно, подумала я, не решила ли Фиона, что ее муженек разыграл тот же сценарий?

Она поставила чашку на столик и спросила:

– Вы получили газетные вырезки, которые я вам послала?

– Мне их доставили вчера. И вечером я все прочла. Полиция вела расследование весьма тщательно…

– Или делала вид.

– Вы недовольны их работой?

– Работой?! Да что они, собственно, сделали? Дауэна так и не нашли. Они ничего не выяснили. Абсолютно.

Ее настрой мне не понравился, но пока что я решила воздержаться от возражений. По-моему, копы делают все, что могут, и часто просто творят чудеса, но отстаивать свою точку зрения я не стала. Она собиралась меня нанять, я приехала для того, чтобы определить, могу ли я ей хоть чем-то помочь.

– Есть какие-нибудь новости? – спросила я.

– От него – ни слуху, ни духу. Во всяком случае, мне так сказали. – Она опустила глаза. – Вам ведь известно, что мы разведены?

– В одной из заметок об этом упоминалось. А что его нынешняя жена?

– После того как все это случилось, я разговаривала с Кристал только однажды. Она всячески старается держаться от меня подальше. Все новости я узнаю от дочерей – они поддерживают с ней контакт.

– У вас две девочки?

– Да. Младшая, Бланш, живет с мужем через две улицы отсюда. Старшая, Мелани, – в Сан-Франциско. До вторника я буду у нее.

– У вас и внуки есть?

– Мел так и не вышла замуж, а Бланш ожидает пятого.

– Ого!

– Материнство для нее – предлог, чтобы не работать по-настоящему.

– «По-настоящему», кажется, проще. Я бы не могла, как она…

– Да и она едва справляется. К счастью, у детей очень опытная няня.

– Ваши дочери ладят с Кристал?

– Вроде да. Впрочем, у них нет выбора. Если они не будут плясать под ее дудку, она сделает все, чтобы они больше не увидели ни отца, ни сводного брата. Вы знаете, что у Дау с Кристал есть сын? Его зовут Гриффит. Ему только что исполнилось два года.

– Да, я помню, о мальчике тоже писали. Вы позволите называть вас Фионой?

Она снова затянулась.

– Я бы предпочла «миссис Перселл». Если не возражаете.

– Да, конечно. Скажите, а у вас есть какие-нибудь предположения? Насчет исчезновения вашего бывшего мужа?

– Вы одна из немногих, кто удосужился об этом спросить. Очевидно, мое мнение никого не интересует. Я подозреваю, что он в Европе или Южной Америке, выжидает время, когда можно будет вернуться домой. Кристал же считает, что он мертв – во всяком случае, мне так говорили.

– Вполне возможно. В газетах писали, что его кредитной карточкой никто не пользовался. Никто не видел ни его машины, ни его самого.

– Вот это не совсем так. Поступило несколько сообщений. Кто-то вроде встретил его в Новом Орлеане и Сиэтле. Некий человек, по описанию похожий на Дау, пытался выехать в Канаду, но исчез, как только полицейский попросил его предъявить паспорт, который, кстати говоря, тоже пропал.

– Да? Очень интересно. В газетах об этом не было ни слова. Значит, полиция продолжает расследование?

– На это остается только надеяться.

– Так вы убеждены в том, что он жив?

– Других вариантов я не вижу. У него нет врагов, и я не могу поверить, что он стал «жертвой насилия». – Кавычки она обозначила интонацией и жестом. – Это абсурд.

– Почему?

– Дау вполне может за себя постоять – физически он достаточно силен. Чего он совершенно не умеет, так это решать проблемы. Он человек пассивный. Ни за что не ринется в бой, предпочтет залечь и выждать. Он на что угодно пойдет, лишь бы избежать конфликта, особенно если дело касается женщин. Таким его мать воспитала… Впрочем, это долгая история.

– Вы хотите сказать, он и прежде так поступал?

– Признаться, да. Дважды. Первый раз это случилось, когда Мелани и Бланш было… наверное, одной – шесть, другой – три. Дауэн исчез на три недели. Уехал без предупреждения, а потом так же внезапно вернулся.

– Где же он был?

– Понятия не имею. Во второй раз все повторилось много лет спустя, незадолго до того, как мы расстались. Он вдруг уехал. Вернулся через несколько недель – ни объяснений, ни извинений. Естественно, я предположила, что на сей раз случилось нечто в том же роде.

– А что его к этому вынуждало в те предыдущие разы?

Она пожала плечами:

– Ну, у нас были проблемы. Их всегда хватало. И однажды он просто не явился домой. Не сказав ни слова ни мне, ни кому-либо еще, он отменил все дела, все встречи. Я что-то заподозрила, когда он не пришел к ужину. Во второй раз все было точно так же, только я уже не сходила с ума от беспокойства.

– То есть в обоих случаях он вел себя так же, как теперь?

– Совершенно верно. Когда это произошло впервые, я только через несколько часов поняла, что он уехал. Он же врач – бывает, что задерживается. К полуночи я была на грани истерики.

– Вы позвонили в полицию?

– Я обзвонила всех и вся. С утренней почтой пришло письмо. Он написал, что со временем вернется домой; так и случилось. Я, дурочка, его простила, и мы зажили по-прежнему. Брак у нас был удачный, во всяком случае, мне так казалось. Я думала, что он счастлив, но потом началась эта история с Кристал. Насколько мне известно, он несколько лет встречался с ней тайком.

– Что же заставило вас остаться?

– Я считала его хорошим мужем. А о своих претензиях к нему вспомнила, лишь когда он попросил развод. Оглядываясь назад, я понимаю: есть много способов исчезнуть.

– Например?

Она потушила сигарету.

– Телевизор, сон, алкоголь, книги, успокоительное…

– А в его случае?

– Дау с головой погружался в работу. Уходил рано, приходил поздно вечером.

– Вы долго были женаты?

– Почти сорок лет. Мы познакомились в Сиракьюсе. Я училась на истории искусств, а он – на подготовительных курсах в медицинском колледже. После университета мы поженились. Я сидела дома, с девочками, пока они не пошли в школу, потом стала учиться дальше, получила степень магистра. Интерьеры дома в Хортон-Рэвин, который мы вскоре купили, делала я сама.

– Дом так и принадлежит ему?

– Да. Но, насколько мне известно, Кристал там не слишком нравится.

– Вы не пытались при разводе оставить дом себе?

– У меня не было денег на ипотеку и на его содержание. Дау вечно твердил, что дом его разоряет. Но, уверяю вас, он только выиграл.

Она явно пыталась сбить меня с толку. Хотела представить себя в выгодном свете. И это меня немного удивляло: ведь я явилась для того, чтобы помочь найти ее бывшего мужа. Может, она все еще любит его?

– Должно быть, разводиться всегда тяжело, – пробормотала я.

– Это так унизительно! Банальнейшая история: у мужчины кризис среднего возраста, он бросает пожилую супругу и женится на какой-то шлюхе.

Газеты взахлеб писали о том, что Кристал раньше была стриптизершей. Однако на месте Фионы я бы не стала называть ее «шлюхой». Стриптизом занимаются для заработка, и далеко не все стриптизерши – проститутки.

– Как он с ней встретился?

– Об этом вы у нее спрашивайте. Понимаете, у Дау проснулся аппетит к… пикантным сексуальным удовольствиям. То ли игра гормонов, то ли возраст. Короче, как только ему исполнилось шестьдесят, он занервничал. Он не мог… ну, скажем так: чтобы почувствовать себя полноценным мужчиной, ему нужен был стимул. Порнография, различные… извращения, о которых я даже говорить отказывалась. В конце концов он от меня отстал.

– Потому что встретился с ней?

– Очевидно, да. Он в этом не сознавался, но я уверена, что он стал поглядывать на сторону. Я догадывалась, что в конце концов он, возможно, найдет ту, которая будет согласна выполнять его непристойные требования.

В глубине души я жаждала примеров, но сочла, что на сей раз будет умнее попридержать свое любопытство. Порой лучше не знать, что люди делают или отказываются делать наедине.

– Развод предложили вы? Или он?

– Он. Меня это застало врасплох. Я-то думала, что он будет удовлетворять свои нужды на стороне, но семью сохранит. Мне и в голову не могло прийти, что в таком почтенном возрасте он решится на развод. Я не учла того, что Дауэн по натуре человек слабый. Никому не нравится признавать собственные ошибки, а Дауэн терпеть не мог даже намеков на свои неудачи.

– Что вы имеете в виду?

– Я подозреваю, что его отношения с Кристал – это вовсе не союз двух родственных душ, каким Дауэн хотел его представить. Несколько месяцев назад он узнал, что она изменяет ему налево и направо. Так уж лучше исчезнуть, чем признать себя рогоносцем.

– А он догадывался, кто его соперник?

– Нет, но пытался узнать. Когда Дау исчез, Дана призналась мне, что с самого начала все знала. Это – тренер Кристал. Его зовут Клинт Огастин.

Я определенно уже слышала это имя, возможно, в тренажерном зале, куда сама ходила.

– И вы считаете, что он исчез именно поэтому?

– Да. Десятого сентября мы с Дауэном имели долгую беседу. Это было за два дня до того, как он пропал. Он был совершенно разбит.

– Так и сказал?

– Не то чтобы сказал, но я прожила с ним сорок лет и научилась читать между строк.

– А как случился этот разговор?

– Он приехал ко мне.

– Вы с ним встречались? – уточнила я.

– Да. В последнее время он частенько заезжал вечером пропустить со мной стаканчик. В тот день он был в ужасном состоянии. На нем просто лица не было. Я спросила, что стряслось, и он ответил, что у него на работе неприятности. А от Кристал мало толку – она интересуется только собой.

– Вы не удивились тому, что он с вами откровенен – после всего, что он вам сделал?

– У него больше никого нет. Собственно говоря, о ней он не сказал ни слова, но я по глазам видела, как он встревожен.

– Вы сказали, что у него были проблемы не только дома, но и на работе.

– Были. Он не вдавался в подробности, только признался, что хочет уйти оттуда. И когда я узнала о его исчезновении, первым делом подумала об этом.

– Полагаю, вы сообщили о его проблемах полиции?

– Не сразу. Я подумала, что он нарочно скрылся и вернется, когда придет в себя. Мне не хотелось ставить его в неловкое положение. Кристал бы устроила целое шоу для журналистов.

Меня это разозлило.

– Миссис Перселл, он известный врач, его знают и любят. И его исчезновение не могло не привлечь внимания прессы. Если вы думали, что он сделал это намеренно, то надо было об этом заявить прямо.

– Мне казалось, что лучше предоставить ему возможность действовать так, как он пожелает.

– Но на расследование было потрачено столько времени, сил и денег! Вас это совсем не волновало?

– Разумеется, волновало. Поэтому я и обратилась в полицию. Через шесть недель я забеспокоилась всерьез. Я ждала, что он позвонит или напишет: даст знать, что он в порядке. Но когда прошло девять недель, я поняла: надо брать дело в свои руки.

– И теперь вы боитесь, что с ним что-то случилось.

– Пожалуй что так. Поэтому я и решила встретиться со следователем. Одесса был очень вежлив, все за мной записывал. Сказал, что еще приедет, однако так больше и не появился. В полиции, наверное, десятки таких дел, и, следовательно, у них нет ни времени, ни людей заниматься Дауэном. Я сказала об этом Дане, она со мной согласилась. И порекомендовала обратиться к вам.

– Не знаю, что и ответить. Даже если мы с вами договоримся, я не смогу тратить на это все свое время. У меня есть другие клиенты.

– Я и не предлагаю вам заниматься исключительно этим делом.

– Кроме того, я работаю одна. Вам лучше обратиться в Лос-Анджелес, в какое-нибудь крупное агентство, у них много оперативников, они могут и по стране поездить, и за границу.

– Мне большое агентство ни к чему. Мне нужен человек из местных, который будет докладывать обо всем непосредственно мне.

– Но я же буду заново делать все то, что уже делала полиция.

– Вам может прийти в голову то, о чем они не додумались. Вы же обнаружили Уэнделла Джаффа спустя годы после того, как все решили, что он умер. Что, если существует версия, которую полиция проглядела?

Я, задумавшись, уставилась в пол.

– Хорошо. Я сделаю все, что смогу. Но гарантий никаких не даю.

– Договорились. Встретимся во вторник. Вы отмечайте, сколько времени потратили, и, когда я вернусь, представите мне счет. – Она взглянула на часы и встала.

Я тоже встала.

– Мне нужен задаток.

– Задаток? – Фиона сделала вид, что удивлена, хотя сама наверняка не приступает к работе, пока не заключен договор и не выплачена часть денег вперед. – И на сколько же вы рассчитывали?

– Я беру пятьдесят долларов в час или четыреста в день плюс накладные расходы, так что полутора тысяч на первое время будет вполне достаточно. Если вы дадите мне адрес Мелани, я сегодня же пошлю вам в Сан-Франциско контракт.

Она озадаченно заморгала:

– А если вы его не найдете?

– Об этом я и говорила. Если я не выясню ничего нового, вы же можете решить, что я не отработала своих денег. Но если уж я берусь за дело, то довожу его до конца.

– Очень на это надеюсь, – сказала Фиона и, подойдя к инкрустированному черным деревом шкафчику, достала оттуда чековую книжку, после чего снова вернулась к столу. – На кого выписать чек?

– На «Миллоун инвестигейшнз».

Она заполнила чек, вырвала его из книжки и, не скрывая раздражения, протянула мне. Я заметила, что мы с ней обе клиенты Городского банка Санта-Терезы.

– Вы расстроены? – спросила я.

– Я привыкла доверять людям. Вы, по-видимому, нет.

– У меня бывали в жизни разные случаи. Не принимайте на свой счет. – Я протянула ей чек. – Если хотите, можете забрать обратно.

– Вы, главное, его найдите. И будьте добры, подготовьте к моему возвращению подробный отчет.

По дороге в город у меня от волнения скрутило живот. И я решила разобраться, что же меня беспокоит.

1. Фиона мне не понравилась и доверия у меня не вызвала. Она не была откровенна с полицейскими и вряд ли была до конца откровенна со мной.

2. Я не уверена, что сумею добиться результатов. С тех пор как исчез доктор Перселл, прошло девять недель. Какие бы обстоятельства ни сопутствовали исчезновению, время обычно работает против нас. Я слишком поздно вступила в игру, поэтому крайне маловероятно, что мне удастся это дело раскрыть. Фиона считает, что свежий взгляд может изменить ход расследования. Но интуиция мне подсказывает, что распутать случившееся поможет только озарение, оно же – слепой случай.

Я заехала в «Макдональдс», заказала кофе и пару чизбургеров. Мне нужно было подкрепиться, к тому же еда из этих забегаловок почему-то действует успокаивающе. Жевала я свои чизбургеры за рулем.

Пожалуй, настал момент рассказать немного о себе. Меня зовут Кинси Миллоун. У меня есть лицензия на ведение частных расследований, работаю я в Санта-Терезе, городке в ста пятидесяти километрах от Лос-Анджелеса. Пол женский, возраст – тридцать шесть лет, дважды разведена, детей не имею. Кроме машины, никакой особенной собственностью не обладаю. Мое агентство, «Миллоун инвестигейшнз», состоит из меня одной. Лет пятнадцать назад я два года проработала в полиции, но в силу ряда обстоятельств, которыми я предпочла бы никого не утомлять, решила, что работа в правоохранительных органах не для меня. Я не проявляла должной сдержанности и понимания, поэтому не сумела приспособиться к общепринятым правилам и заработала репутацию человека, их нарушающего. К тому же полицейская форма меня полнит.

Оставив доходную должность, я поступила в детективное агентство, состоявшее из двух человек, где и отработала часы, необходимые для того, чтобы получить собственную лицензию. И уже добрых десять лет тружусь сама по себе. В основном я расследовала дела о поджогах и мнимых смертях для страховой компании «Калифорния фиделити», которая заключила со мной контракт. Но три года назад по причинам, которые в краткой автобиографии не объяснишь, мы расстались. С тех пор я арендую офис в адвокатской конторе «Кингман энд Ивз», но боюсь, скоро придется подыскивать новое место.

Целый год Лонни Кингман жалуется на нехватку места. Однажды он уже расширялся и занял целиком третий этаж здания, которое вообще-то целиком принадлежит ему. А теперь он прикупил еще одно, на Стейт-стрит, куда и собирается переезжать. Он уже нашел арендатора для нашего здания, и вопрос только в том, перееду ли я вместе с ним или найду себе другое помещение. Требования у меня скромные: мне нужна комната, чтобы поставить стол, вращающееся кресло, шкаф с картотекой и пару-тройку искусственных растений. Но те помещения, что мне нравятся, либо велики, либо дороги, а те, что позволяет мой бюджет, либо совсем крохотные, либо находятся далеко от центра. Я много времени провожу в архивах и поэтому люблю работать поблизости от здания суда, полицейского участка и городской библиотеки.

Доехав до Ист-Капилло, где находится контора Лонни, я, как обычно, занялась поисками места для парковки. Единственный недостаток этого здания – крохотная стоянка, всего на двенадцать машин. Постоянные места есть у Лонни и его партнера, а также у их секретарш – Иды Рут Кеннер и Джил Стал. Остальные восемь мест предоставляются другим арендаторам, так что большинство из нас вынуждено каждый день искать, куда бы приткнуться.

Пять кварталов до конторы я прошла пешком, потом поднялась по лестнице на второй этаж и зашла в дверь, на которой не было никакой таблички. Прошла по холлу к своему кабинету, отперла дверь и проскользнула к себе, постаравшись не попасться на глаза Иде Рут и Джил – они сидели неподалеку, поглощенные беседой. Наверняка обсуждали то, что обсуждают последние два месяца. По просьбе партнера Лонни Джона Ивза на работу взяли его восемнадцатилетнюю племянницу Дженифер, которая только что окончила школу. Это ее первая работа, и, несмотря на то что ей был выдан подробный перечень ее должностных обязанностей, она, похоже, так и не поняла, что от нее требуется. Является на работу в футболках и мини-юбках, ходит в сабо на деревянной подошве. По телефону не говорит, а щебечет, с орфографией у нее нелады, и она никак не может научиться приходить вовремя.

Я позвонила в полицейское управление Санта-Терезы и попросила соединить меня с детективом Одессой. Оказалось, детектив на совещании, но секретарша сказала, что скоро он освободится. Я записалась на прием на 10.30. Потом заполнила стандартный бланк договора, сунула его в конверт и адресовала письмо Мелани в Сан-Франциско, для Фионы.

В 10.25 я заперла свой кабинет, заглянула на почту и отправилась в полицейский участок, расположенный в четырех кварталах от моей конторы. На улице было прохладно, небо затянуло тучами – похоже, собирался дождь.

Вестибюль полицейского участка был небольшой и почти уютный. Я подошла к столу дежурного, сообщила, что у меня назначена встреча, и он позвонил по телефону детективу Одессе.

– Он сейчас подойдет.

Детектив Одесса открыл дверь и, увидев меня, спросил:

– Вы мисс Миллоун?

– Да.

– Я Винс Одесса, – сказал он, и мы пожали друг другу руки. – Проходите сюда.

– Благодарю.

Придержав дверь, он пропустил меня вперед. Детектив был в голубой рубашке с темным галстуком, хлопчатобумажных брюках и начищенных черных полуботинках. Темноволосый, с плоским затылком: похоже, в младенчестве спал он исключительно на спине. Он был выше меня – у меня метр семьдесят, а у него, наверное, метр семьдесят пять. Он шел впереди, я за ним. Мы вошли в дверь с табличкой «Отдел расследований».

– Шелли говорила, что вы, кажется, по делу Перселла, – бросил он через плечо.

– Да. Меня наняла его бывшая жена.

Одесса сдержанно сказал:

– Я подозревал, что она что-нибудь предпримет. На прошлой неделе она сюда приходила.

– И каково ваше мнение о ней?

– Согласно Пятой поправке я обязан блюсти права граждан.

Его кабинет оказался крохотной комнатушкой: стены выкрашены в серый цвет, на полу дешевый ковролин. Он уселся на стол, предоставив мне единственный имеющийся стул. На столе стояла фотография его семейства: жена, три дочери и сын. Брови у Одессы были густые и темные, а глаза голубые.

– Итак, чем могу вам помочь?

– Точно не знаю. Я бы с удовольствием послушала вас. Если вы, конечно, не возражаете.

– Да ради бога. – Он потянулся к стопке дел, лежавших тут же, вытащил снизу пухлую папку, пролистал ее. – Я только что получил эту должность. Здесь я новичок, и это дело – первое из мне порученных. Ну что ж, посмотрим, что у нас имеется. – Он пробежал глазами страницу. – Кристал Перселл заявила об исчезновении супруга во вторник шестнадцатого сентября, через семьдесят два часа после того, как доктор не явился домой. Насколько мы поняли, ничего подозрительного в обстоятельствах исчезновения Перселла не было. – Он взглянул на меня. – Сказать по правде, мы поначалу решили, что он просто сбежал. Сами знаете, как это бывает. В половине случаев человек объявляется сам. Оказывается, что завел себе подружку или загулял с приятелями.

Он устроился поудобнее и продолжал:

– Я позвонил нынешней миссис Перселл и договорился о встрече на пятницу, девятнадцатое сентября. Честно говоря, я специально тянул время, надеялся, что что-нибудь прояснится.

– Однако ничего не прояснилось.

– Ни тогда, ни потом. Судя по ее словам, никакими заболеваниями он не страдал, так что опасаться скоропостижной смерти оснований не было. Она сказала, что днем в пятницу, двенадцатого, звонила ему на работу. Перселл предупредил ее, что задержится, но ни слова не сказал о том, что вообще не придет. К утру субботы она уже не находила себе места, обзвонила всех – друзей, родственников, коллег. Больницы, дорожный патруль, морг – всё. Безрезультатно. Я провел в ее доме в Хортон-Рэвин час. У них есть еще дом на берегу, там она проводит выходные. Я расспрашивал о его увлечениях, привычках, работе, о загородных клубах, которые он посещает. Осмотрел его спальню, просмотрел телефонные счета, квитанции по его кредиткам. Проверил, сколько денег он снимал в последнее время с кредитной карточки, заглянул в записную книжку, в ежедневник. После чего мы недели две проверяли всю почту в доме и клинике, я разговаривал с его сослуживцами, ввел сведения о нем в базу данных Министерства юстиции, где собрана информация по исчезнувшим людям, дорожной полиции было дано указание искать его машину. Однако, вы же понимаете, речь идет не о преступлении, это просто розыск пропавшего. Мы делаем все, что в наших силах, но у нас нет оснований считать, что дело действительно серьезное.

– Фиона говорит, его паспорт тоже пропал.

– И мой пропал, – мрачно усмехнулся Одесса. – То, что жена не может его найти, вовсе не значит, что он пропал. Мы просмотрели данные о его сбережениях в банке «Мид-Сити». Наше внимание привлек следующий факт: за последние два го да он несколько раз брал деньги наличными, всего на сумму около тридцати тысяч долларов. Только за последние десять месяцев счет сократился с тринадцати тысяч до трех. Последний раз деньги снимали двадцать девятого августа. Жене, похоже, об этом ничего не известно.

– Думаете, он готовился к отъезду?

– Вполне вероятно. Конечно, тридцать тысяч в наше время – ничто, но для начала достаточно. Возможно, он снимал деньги и с других счетов, о которых нам неизвестно.

– Давайте вернемся к паспорту. Если бы Перселл выехал из страны, на таможне бы об этом знали?

– Должны были бы знать. При условии, что он воспользовался собственным паспортом. Но он вполне мог обменять свои водительские права, свидетельство о рождении и паспорт на поддельные документы и улететь в Европу или Южную Америку под чужим именем. Или же поехать на машине в Канаду и улететь оттуда.

– Или где-то залечь, – продолжила я.

– Вот именно.

– Но тогда кто-нибудь должен был засечь его машину.

– Совершенно необязательно. Он мог сбросить ее в пропасть или уехать в Мексику и там продать.

– А что у него за машина?

– «Мерседес»-седан. Серебристого цвета. С номерным знаком «Доктор П».

– Вы не думаете, что это убийство?

– Нет основания. На стоянке перед домом престарелых следов крови не обнаружено. Никаких следов борьбы, ничто не указывает на нападение, нет никаких причин предполагать, что его увезли насильно.

– Фиона считает, что он мог просто уехать. Вам как кажется?

– Лично я в это не очень верю. За девять недель он так и не дал о себе знать. Скорее, можно подозревать, что есть некие неизвестные нам обстоятельства. Мы сейчас проверяем все за ново – возможно, мы упустили нечто существенное.

– А вы поверили тому, что рассказала Фиона?

– Она говорила, что он и раньше исчезал. Очень может быть. Отлично понимаю, прочему он ушел от нее. И остается только предполагать, что за проблемы у него были с нынешней миссис П. – Выдержав паузу, он спросил: – Вы с ней уже встречались?

Я покачала головой. Одесса вскинул брови и потряс рукой, словно обжегся.

– Таких обычно не бросают.

– У вас есть какие-нибудь предположения?

– У меня? Никаких.

– Можно взглянуть? – показала я на папку.

– К сожалению, нет. Дело ведет Палья, а он просто помешан на секретности. Если считает нужным, сам все сообщает. Наша задача – найти человека, так что давайте по мере сил сотрудничать.

– Он не будет возражать, если я побеседую с родственниками и знакомыми Перселла?

– Вы вольны делать все, что пожелаете.

Провожая меня, он сказал:

– Удастся его найти – известите нас. Нравится ему, пусть скрывается, но мне не хотелось бы попусту тратить свое время, пока он прожигает жизнь в Лас-Вегасе.

– Вы же в это сами не верите!

– Не верю, – согласился он.

По дороге в контору я заглянула в банк. Заполнила поручение, расписалась на обороте чека Фионы и стала ждать своей очереди. Подойдя к окошечку, я показала на номер счета, указанный на чеке, и попросила:

– Будьте добры, проверьте состояние этого счета. Я хочу удостовериться, что деньги будут мне переведены.

Этому я научилась на горьком опыте. И никогда не приступаю к работе, пока не узнаю наверняка, что чек будет оплачен.

Эту кассиршу я знаю уже несколько лет. Она набрала номер счета, посмотрела на монитор, нажала на кнопку ввода.

– Денег на счету немного, но пока хватает. Может, возьмете наличными?

– Нет, положите на депозит, но лучше прямо сейчас.