Лето пронеслось сплошным жарким маревом. Все это время Элиза работала не покладая рук, выкладываясь до последнего. Под предлогом поездок к больной тетушке она несколько раз навещала кирпичный завод мистера Огдена и убедила его в необходимости кое-каких нововведений относительно оборудования, что, само собой, оказалось нелишним.

Дома в углу своей спальни Элиза устроила маленький кабинет, где каждую ночь сидела над счетами и конторскими книгами и подчас так уставала, что была не в силах доползти до кровати. Но состояние ее неуклонно росло. По примеру Риордана она вкладывала деньги в животноводство и торговлю зерном, что также приносило немалые барыши.

Элиза жила с постоянной мыслью о том, что у нее осталось очень мало времени. Еще немного, и она уже не сможет скрывать от Риордана свой бизнес. И тогда конец. Конец их отношениям, конец всему…

Но Риордан, казалось, не видел, как осунулась Элиза, как похудела и даже чуточку постарела. Его интересовала только работа. А если кто-то из его служащих или даже он сам уставал от чрезмерного усердия, то он закрывал на это глаза: в конце концов никто никого не заставляет.

Как-то в начале октября старший бухгалтер Риордана Уилл Райс появился в кабинете Элизы с взволнованным и хмурым выражением лица.

– Мисс Эмсел, вы уже закончили с этими письмами?

– Нет, Уилл. – Элиза подняла голову от бумаг. – Похоже, мне придется просидеть с ними до вечера. Еще осталось пятьдесят штук.

– В таком случае прервитесь ненадолго. Мне нужно поговорить с вами.

– Да, но мистер Дэниелс просил меня закончить с ними побыстрее. Ему необходимо срочно связаться с вкладчиками, чтобы…

– Тем не менее нам необходимо поговорить.

Уилл всегда отличался необыкновенной тактичностью и мягкостью, такая настойчивость с его стороны показалась Элизе странной. Она вздохнула, отложила в сторону бумаги и вышла за мистером Райсом в коридор.

– Риордан уехал на совет директоров банка, – забыв о том, что Элиза была в курсе всех дел шефа, сообщил Райс. – Но мне хотелось бы, чтобы наш разговор был сугубо конфиденциальным, поэтому я заказал экипаж. Вы ведь не откажетесь прогуляться со мной?

Прогуляться? И это посреди напряженного рабочего дня? Элиза не на шутку встревожилась, и чем больше она вглядывалась в мрачное лицо Уилла, тем чаще и глуше билось ее сердце. Она облизала пересохшие от волнения губы и твердым шагом направилась к двери. «Боже мой, – в панике думала Элиза, надевая свою накидку. – Уилл все знает! Вот почему он вызывает меня на разговор. Теперь нужно быть очень осторожной».

Экипаж уже стоял у подъезда, когда они вышли на улицу. Конюх протянул Уиллу кнут и помог Элизе подняться в коляску. Но прежде чем он успел занять свое место, Элиза завладела кнутом и вожжами и безапелляционно заявила:

– С вашего позволения, править буду я.

– Но…

– Поскольку коляска принадлежит мистеру Дэниелсу, а не лично вам и не лично мне, то не важно, кто будет править, не так ли? А я очень люблю это занятие.

Уилл собрался было настоять на своем, но Элиза так обворожительно и победоносно улыбнулась ему, что он не осмелился возразить. Она же в этот момент думала о том, что теперь имеет очень большое преимущество в разговоре, поскольку тот, кто правит, всегда, как говорится, на коне.

Они выехали за железные ворота, учтиво открытые перед экипажем конюхом, и колеса дробно застучали по мостовой. Стояло прохладное октябрьское утро, в небе цвета аквамарина плыли белоснежные кучевые облака. Красные клены оживляли пейзаж огненными всполохами, разноцветье кустарника и пожухлой травы разнообразило осеннюю палитру.

Элиза крепко сжала вожжи и пустила лошадь крупной рысью, чтобы поскорее выбраться из фешенебельного квартала, а потом свернула на восток, туда, где после Великого Пожара полным ходом шла реконструкция пострадавших кварталов.

Элиза любила бывать там – ей нравилось наблюдать за тем, как быстро восстанавливался город, она гордилась своей причастностью к этому возрождению. Они проезжали мимо недостроенных зданий, покрытых лесами, по которым карабкались плотники и каменщики. Повсюду виднелись штабеля кирпича и мрамора; многочисленные строительные площадки стали своеобразным символом обновляющейся жизни.

Экипаж проезжал вдоль улицы вновь отстроенных магазинчиков и ресторанов. Элиза, погруженная в свои мысли, не заметила несущийся им навстречу фургон, но в последний момент резко взяла вправо и избежала казавшегося неизбежным столкновения.

– Я вижу, мисс Эмсел, что вы твердо держите бразды в руках – ив прямом, и в переносном смысле, – сказал Райс. – Но это не может служить вам оправданием в том, что вы используете влияние Риордана Дэниелса для устройства за его спиной собственных дел.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Не пытайтесь обманывать – мне все известно. Вы купили кирпичный завод, вернее, его часть, разве не так? Вы поставляете кирпич на стройки Чикаго и, вне всякого сомнения, имеете вполне приличную прибыль.

За считанные доли секунды Элиза мысленно перебрала десяток вариантов оправдания и все их отвергла. Чтобы хоть как-то скрыть свое замешательство и выиграть немного времени, она свернула на заново отстроенный мост через южный приток реки Чикаго.

– Так что вы можете сказать в свое оправдание? – спросил Уилл.

Несмотря на прохладную погоду, Элиза почувствовала, как испарина выступает у нее на лбу, а по спине бегут мурашки. Интересно, много ли он знает о ее делах и что рассчитывает узнать от нее самой? Как бы то ни было, ни в коем случае нельзя показать ему, что она напугана и что рассчитывает на его молчание. Элиза решила говорить правду не таясь, инстинктивно поняв, что сейчас это наиболее верный вариант защиты.

– Я не могу отрицать очевидное, мистер Райс, – спокойно заговорила Элиза. – Я действительно имею деловые связи с кирпичным заводом мистера Огдена в Индиане и вот уже несколько месяцев продаю в Чикаго его продукцию по вполне выгодным для себя ценам. Пока еще мне принадлежит лишь небольшая часть этого завода, но со временем я намерена купить его целиком.

– Это интересно, продолжайте.

– Мне необходима помощь, мистер Райс. Мой бизнес разрастается, такое количество дел не под силу вести одному человеку. Поэтому я подумываю о том, чтобы пригласить партнера.

– Вот как?

– А вас могло бы заинтересовать подобное предложение?

Произнося эти слова, Элиза изо всех сил старалась не терять самообладания. То, что она предлагала Уиллу, было очевидным предательством по отношению к Риордану: они оба его служащие, а значит, он вправе рассчитывать на их преданность. Элиза пристально вглядывалась в лицо Уилла, прекрасно понимая, что, хотя бы из приличия, сразу отказать ей он не сможет.

– Вы отдаете себе отчет в том, что вы мне предлагаете, мисс Эмсел? Риордан Дэниелс требует от своих подчиненных полной отдачи и преданности своим интересам. Если же этого не происходит… – Уилл на мгновение замолчал и продолжил совершенно в ином ключе: – С другой стороны, у меня семья, жена больна чахоткой. Врачи рекомендуют отправить ее в круиз и нанять побольше домашней прислуги.

– Вот оно что. – Элиза испугалась не на шутку. Значит, Уилл хочет шантажировать ее! Собрав всю свою волю в кулак, Элиза с неистовой силой сжала вожжи, так что побелели пальцы, и презрительно процедила сквозь зубы:

– Я никому не позволю шантажировать себя, мистер Райс.

– А разве я сказал что-нибудь о шантаже?

– Нет, но вы прозрачно намекнули на это. С точки зрения закона я не делаю ничего предосудительного. Я по двенадцать часов в день работаю в конторе Риордана. Я не преступница и не мошенница, и самое большее, что мне грозит, так это потерять работу. Но уверяю вас, найти другую мне, мягко говоря, по силам.

Выражение лица Уилла изменилось.

– Я знаю это, мисс Эмсел. Я наблюдаю за вами с того самого дня, как вы впервые появились в конторе Дэниелса. Вы умеете работать на совесть. Уверен, что вы человек честный и порядочный. Такие люди мне по душе. На прошлой неделе, когда вы ездили в Индиану, я выследил вас. Таким образом, мне стало известно о заводе Огдена. Меня заинтересовало ваше предложение. К тому же у меня есть кое-какие сбережения.

Элиза почувствовала невероятное облегчение, как будто гора свалилась с ее плеч. Чтобы сдержаться и не закричать от радости, она пустила лошадь в галоп. Так, значит, Уилл Райс хочет быть ее партнером, а не вымогателем! Более того, он собирается вложить в это дело деньги. А с его поддержкой, финансовой и профессиональной, она сможет добиться очень многого.

– Ну что ж, прекрасно, – сказала Элиза. – Возможно, из нашего компаньонства получится что-нибудь путное. Но учтите, во главе предприятия буду стоять я. Если вы примете мои условия с самого начала, уверена, что мы сможем плодотворно работать вместе.

Поздно вечером того же дня, едва передвигая ноги от усталости, Элиза поднималась по лестнице в свою спальню. День выдался очень трудным. После разговора с Уиллом Райсом, который отнял у нее много душевных и физических сил, Элизе пришлось вынести утомительные препирательства с клерком Бошаром по поводу неправильной записи в конторской книге. В довершение всего Риордан весь день был мрачнее тучи – в последнее время он часто, без видимой причины, находился в угрюмо-недовольном расположении духа.

Оказавшись в своей спальне, Элиза начала было раздеваться, но вспомнила, что у нее осталось одно неотложное дело – написать письмо Пэтсу Огдену.

Тяжело вздохнув, она опустилась в кресло. Знакомая, привычная обстановка комнаты действовала на нее успокаивающе: столик, заваленный деловыми бумагами, висевший на стене дагерротип отца. Несколько месяцев назад Элиза случайно увидела его в витрине фотоателье, владелец которого во время Великого Пожара успел, покидав все без разбора фотографические пластинки в фургон, пробиться через мост в безопасную часть города. Элиза сняла платье и положила его на кресло. И тут она вдруг почувствовала неладное: в комнате стоял нестерпимый мускусный запах, настолько сильный, что его с трудом можно было выносить. Элиза нахмурилась. Фифина пользовалась легким цветочным одеколоном, ее горничная Нелла вовсе обходилась без духов. И к тому же – вряд ли она ошибается – портрет ее отца висит не так, как обычно, а несколько криво. В ее комнате была другая женщина!

С каждой секундой уверенность Элизы в этом росла. Накинув поверх нижнего белья халат, она направилась к Фифине.

Несмотря на поздний час, Фифина сразу же открыла. Элиза ворвалась в комнату с криком:

– Почему в мое отсутствие ты пускаешь ко мне в комнату своих клиенток? Там невозможно продохнуть от запаха каких-то отвратительных духов…

Элиза застыла посреди комнаты, когда увидела двух женщин, склонившихся над шитьем. Одна из них была Фифина – она пришивала к новой шляпке атласную ленту, другая – добродушная вдова-немка, горничная Элизы.

– Нелла, что ты здесь делаешь?

– Я… Фифине нужно было помочь… – Нелла явно смутилась.

– У Неллы есть своя работа, – обратилась Элиза к Фифине. – Она моя горничная, и я не давала ей разрешения шить для тебя шляпки.

– Я застала ее на кухне попивающей кофе. Между прочим, за ваш счет, – самоуверенно возразила Фифина. – А у меня есть срочный заказ от одной актрисы из нашей оперы. Вот я и подумала: почему бы не привлечь Неллу к работе, раз она все равно бездельничает? Но не думайте, она трудится не задаром. Я обещала ей новую шляпку и платье, если мы поспеем в срок.

На исходе долгого утомительного дня любая мелочь могла вывести Элизу из терпения:

– Нелла служит у меня, а не у тебя, Фифина. Я плачу ей жалованье и предоставляю тебе возможность работать в моем доме!

– Премного благодарна вам за это! – вспыхнула Фифина, сверкая темными глазами. – Вы очень великодушны, мисс, как и ваш покойный отец. А я умею ценить великодушие. – Фифина повертела в руках шляпку. – Как она вам нравится? Я шью ее для Линетт Маркис.

– Линетт?! – воскликнула Элиза. – Так, значит, это она была в моей комнате, пока меня не было?

– Нет, она ни разу не заходила на этой неделе. Правда, Нелла? – В поисках поддержки Фифина обернулась к горничной, но та лишь покраснела и уставилась на свой передник.

– Нелла, я прошу вас вернуться к своим обязанностям, – сурово заявила Элиза. – Если вы будете заниматься посторонними делами, считайте себя уволенной.

– Да… мисс. – Нелла испуганно взглянула на Элизу и опрометью бросилась вон из комнаты. Фифина сосредоточенно прилаживала цветок к шляпке, но ее лицо выражало крайнее недовольство и готовность каждую секунду вступить в ожесточенный спор.

– Я не хочу, чтобы Линетт Маркис приходила в мой дом, – строго потребовала Элиза.

– Но она моя клиентка! Куда же ей еще приходить, если моя мастерская находится у вас в доме?

– Повторяю, чтобы ноги ее здесь больше не было.

– Но какая вам разница? Все мои клиентки приходят в то время, когда вы на работе. Это порядочные женщины, и на ваше имущество никто посягать не станет. Что касается Линетт, то она расскажет о моих шляпках подругам в театре, и у меня прибавится заказов. Вы же не станете из зависти мешать мне?

– Нет, Фифина, не стану. Но это мой дом, не забывай об этом.

– Ну что ж, хорошо. Раз вы так несговорчивы, я буду сама ездить к Линетт в театр.

Элиза круто развернулась и вышла из комнаты, расстроенная и злая сама на себя. Как можно быть такой несдержанной? Стоило ей почувствовать ненавистный запах у себя в комнате, как она сразу же набросилась на Фифину и, что совсем несправедливо, на абсолютно невиновную Неллу. Так в чем же истинная причина ее гнева?

На самом деле она злилась на Риордана за его многочисленные романы, за то, что он вынуждает ее к постоянной, унизительной лжи.

И еще за то, что он поймал ее в прочные любовные сети, из которых вырваться не было сил.

Открытие нового здания Торговой палаты назначили на девятое октября. После военного парада должна была состояться торжественная церемония.

На правах одного из организаторов реконструкции Риордан намеревался выступить с небольшой речью. Элиза решила упросить Мальву поехать на открытие вместе с ней.

– Обязательно поеду, – заверила Мальва. – И еще я хотела бы взять с собой своих девочек. Как ты думаешь, это удобно?

Для того чтобы перевезти к месту праздника весело щебечущих и хихикающих от возбужденного, напряженного ожидания девочек-сирот, младшей из которых только-только исполнилось три года, а старшей – четырнадцать, потребовался поезд из шести экипажей. Мальва на удивление легко и уверенно поддерживала порядок и строгую дисциплину в этой беспрестанной кутерьме и неумолчном гаме. Она разумно предложила подождать начала праздника в чайной, где заказала блюдо пирожных и чай с молоком для своих воспитанниц.

Мальва и девочки оживленно болтали и с удовольствием поглощали сладости. Элиза же и думать о пирожных не могла: она с волнением ждала церемонии открытия Торговой палаты.

Ее собственный вклад в строительство этого здания был совсем незначительным. К тому же о ее участии никому не было известно, если не считать Уилла Раиса, конечно. Но сознание того, что ее кирпичи были использованы для внутренней отделки, наполняло Элизу гордостью. Еще бы, она – мисс Эмсел, двадцатилетняя женщина, принимала участие в возрождении Чикаго.

Что бы сказал Риордан, если бы узнал об истинной причине, заставившей приехать ее сегодня на открытие? Ведь он наверняка думает, что она решила воспользоваться возможностью провести утро в обществе Мальвы и ее девочек, к тому же послушать его речь…

Наконец Мальва, кивнув официанту, попросила счет, и они вышли на улицу. Девочки послушно и чинно шли за Мальвой парами, Элиза замыкала шествие.

Стояла прекрасная погода; по-осеннему прохладный ветерок, играя опавшей листвой, навевал печальные, но светлые воспоминания о лете. Откуда-то издалека доносились мелодичные звуки духового оркестра, наряды полиции метались взад-вперед по улице, пытаясь очистить мостовую от экипажей, мешавших начать парад. Зазевавшийся торговец воздушной кукурузой в отчаянии заламывал руки, умоляя проходящих купить пакетик-другой. «Не откажите себе и своим деткам!» – выкрикивал он. На радость бедолаге и своим девочкам, Мальва под громкие аплодисменты толпы широким жестом купила все содержимое его тележки.

– А вон твой босс, – сказала Мальва, когда они заняли свои места. – Выглядит вполне импозантно.

Элиза встала на цыпочки и посмотрела туда, куда показывала Мальва. Она увидела Риордана сидящим в одном ряду с именитыми гражданами города. Он казался озабоченным и как будто погруженным в себя. Интересно, какие мрачные мысли могли занимать его в такую торжественную, праздничную минуту?

Риордан оглянулся и увидел Элизу. Мягкая полуулыбка коснулась его губ и отогнала прочь угрюмость. Их глаза встретились, и… и Элиза, зардевшись от смущения, отвернулась.

Парад начался с шествия оркестра чикагских драгун. За ними следовали шотландская гвардия с волынками и зуавы в экзотической алжирской форме с тамтамами. Завершали действо пожарные команды, каждая из которых представляла новое оборудование – насосы и брандспойты, – забывая, как бесполезно оно было год назад, во время Великого Пожара.

Элиза украдкой поглядывала на Риордана. Да, его справедливо считают красивым. Сидящие рядом с ним мужчины казались бледной немощью. Элиза обреченно вздохнула. Сомнений быть не могло. Она любила Риордана сильно и необратимо. О таком глубоком чувстве ей даже мечтать не приходилось.

«Боже! – с ужасом думала Элиза. – Что со мной будет? Что скажет Риордан, когда узнает о моем кирпичном заводе и о намерении выкупить обратно отцовский завод?»

– Элиза! – Мальва слегка подтолкнула ее локтем. – Бьюсь об заклад, что, хоть ты и смотришь во все глаза на эти пожарные фургоны, мысли твои витают за тысячи миль отсюда.

– Да… прости меня.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? Последнее время я уже и не надеялась встретиться с тобой. Ты совсем не показываешься в обществе. Такое ощущение, что тебя интересует исключительно работа.

Элиза натужно улыбнулась. Она очень любила Мальву, но не могла ей толком ничего рассказать, когда вокруг смеялись и громко хлопали в ладоши девочки, а в нескольких ярдах от нее находился Риордан, присутствие которого придавало торжеству особенную значительность и весомость в ее глазах.

– Мне нравится работать, – сказала она наконец. – Тем более что я преуспеваю.

– М-м. Понятно. Мэт Эберли говорил мне о том, что ты так и не оставила идею вернуть завод Эмсела. Он считает…

– Мэт? – заволновалась Элиза. – А когда ты говорила с ним?

– Мы встретились на прошлой неделе у Маккормиков. Мне показалось, он очень обеспокоен твоей судьбой.

– Он не имеет на это никакого права! – возмутилась Элиза. – Я прекрасно живу, занимаюсь любимым делом и счастлива, – Элиза произнесла эти слова в расчете на понимание со стороны кузины Мальвы, и она не ошиблась.

– Ну как знаешь. Единственное, чего мне бы хотелось, Элиза, это чтобы ты не дала себя увлечь теням прошлого. Есть вещи, о которых лучше забыть и не вспоминать никогда. Твой отец покончил жизнь самоубийством. Это трагедия, но с тех пор прошло более двух лет. Давно пора перестать ворошить прошлое и заняться своей собственной жизнью. Прежнего не вернешь.

Последний пожарный фургон скрылся вдали под звуки марша и крики толпы, и Риордан поднялся, чтобы произнести речь. Его голос звучал над открытыми трибунами так искренне и так твердо, что Элиза невольно обернулась.

– …Леди и джентльмены. Наш город возрождается из пепла и мрачного запустения…

Позабыв о своем разговоре с кузиной, она погрузилась в калейдоскоп захватывающих и обнадеживающих картин, которые рисовал Риордан: необыкновенный рост промышленности, а стало быть, и благосостояния всех присутствующих, расцвет градостроительства и прочее, прочее, прочее…

После, когда Мальва повела своих воспитанниц к экипажам, Элиза улучила момент, чтобы подойти к Риордану и поблагодарить за великолепную речь.

– Большая часть ее – только планы и мечты, – ответил он задумчиво. – Но я уверен, что рано или поздно они станут реальностью.

– Я тоже. А говорили вы очень убедительно и вдохновляюще. Ваши слова не могут оставить слушающего безучастным.

– Вот и прекрасно, – улыбнулся Риордан. – Я так понимаю, что вы и ваша кузина Мальва хотели бы осуществить большую развлекательную программу с этими милыми девочками? Почему бы вам не использовать для этого остаток рабочего дня?

Это была неожиданная щедрость – как правило, Риордан не думал о досуге своих подчиненных. Но на Элизу внезапно накатила волна меланхолии – так же стремительно, как порыв ветра вдруг приносит неведомо откуда взявшуюся прохладу посреди жаркого дня.

– Насколько мне известно, Мальва собиралась отвезти девочек в приют, – печально отвечала она. – Так что, пожалуй, я вернусь к своим делам в конторе.

– К делам? – Риордан с уважением посмотрел на Элизу. – Вы что же, никогда не отдыхаете?

– Редко…

Элиза извинилась и оставила Риордана, чтобы попрощаться с Мальвой и девочками. Ее мучило чувство вины: Риордан относится к ней с уважением, которого она отнюдь не заслуживает.

Ведь она предала его. Разве не так? Если разобраться, то она предала обоих мужчин, которых любила больше всего на свете: папу – тем, что влюбилась в Риордана; Риордана – тем, что хочет жестоко отомстить ему за отца.

* * *

Элиза с трудом влезла в переполненный вагон конки и поехала к Риордану. В библиотеке она разделась и аккуратно повесила накидку в шкаф. Неизвестно, что ждет ее в будущем, но по крайней мере работа у нее пока есть.

Прошел час, а Риордан все не возвращался. Элиза забеспокоилась и никак не могла соредоточиться на докладе, который ей поручили подготовить к ближайшему совету директоров банка. Отодвинув бумаги, она решила сходить наверх навестить Тессу.

– Ах, это вы, мисс Эмсел. Проходите, пожалуйста, – устало улыбнулась ей Фанни.

Няня страдала варикозным расширением вен, скрывала этот факт от Риордана и каждый раз искренне радовалась приходу Элизы – она могла ненадолго дать отдых больным ногам.

Элиза прошлась по детской, с интересом рассматривая ее обстановку. Комната была уставлена светлой мебелью с позолотой; балдахин над колыбелькой поддерживал изящной работы фарфоровый ангел. Стены были украшены орнаментами из роз с золотыми листьями. У окна стоял шкаф с фарфоровыми китайскими куколками. «Напоминает золотую клетку», – печально усмехнувшись, подумала Элиза.

– Где же моя Тесса? Где моя прекрасная маленькая девочка? – весело и нарочито громко поинтересовалась Элиза, и ответом ей был радостный смех из гардеробной, на пороге которой вскоре появилась сама Тесса. На ней были только тонкая белая рубашонка и корсаж – как принято в чопорных светских семьях, девочку с девяти месяцев приучали к корсажу.

– О, извините! – воскликнула Фанни.

– Са! Са! – Тесса протянула ручонки с Элизе и попыталась сделать еще один шаг, но не удержалась и шлепнулась на пол.

Элиза бросилась к ней и подняла на руки. В этот раз она выглядела еще более очаровательной: мягкие округлости детского тела, едва прикрытые рубашонкой, были особенно трогательны, равно как и ямочка на подбородке.

– Кто надел на нее это? – спросила Элиза, указывая на корсаж. Он не был жестким, как для взрослой женщины, но тем не менее такой предмет одежды создавал для ребенка большие неудобства. Более того, одна из лямочек корсажа немного натирала спинку.

– Я надела, – ответила Фанни.

– А кто велел вам сделать это?

– Как кто? Мистер Дэниелс, разумеется.

– Как? Он велел надеть на годовалого ребенка тесный корсаж?

– Нет, не совсем так. Девочка быстро вырастает из одежды, мистер Дэниелс велел мне пойти и купить все необходимое. Я отправилась в магазин Маршалла Филда. Продавец посоветовал мне взять корсаж, сказал, что это то, что надо…

– Какие глупости! – Элиза сняла с девочки корсаж и швырнула его в корзину для мусора. – Сейчас я одену ее как обычно, в платьице. И не говорите мистеру Дэниелсу. Уверяю вас, он ни за что на свете не заметит разницы. А девочке будет удобно и приятно.

– Хорошо. – Фанни кивнула и оставила Элизу с Тессой, а сама направилась на кухню, где могла спокойно посидеть, отдохнуть и выпить чашечку кофе.

Элиза обрадовалась, что няня ушла. Она с удовольствием принялась одевать девочку, которая вертелась у нее на коленях, будучи не в силах сидеть спокойно ни минуты. Потом она тщательно расчесала локоны Тессы.

В последнее время Элиза часто приходила наверх к девочке, ей нравилось проводить с ней время.

Они с Тессой сидели в гардеробной, Элиза рассказывала ей сказку в ту минуту, когда раздался звук открываемой двери. Сердце Элизы ушло в пятки от ужаса – сама не зная как, но она поняла, что это Риордан.

– Что за…

Риордан был потрясен неожиданностью встречи не меньше, чем Элиза. Они молча смотрели друг на друга, пока Тесса не нарушила тишину, протянув ручонки к Риордану и радостно воскликнув:

– Па! Па!

– Вы слышите? – Элиза не могла сдержать своего изумления. – Она говорит «папа»!

– Что вы здесь делаете? – оправившись от удивления, строго спросил Риордан. Его широкие плечи заняли весь дверной проем, и, казалось, пространство детской сжалось под напором грубого присутствия мужчины. – Кто вам позволил навещать Малышку?

Элиза очень дорожила редкими минутами спокойствия, которые ей давало общение с девочкой. А теперь ее лишали этих встреч, более того, обвиняли в незаконном нежелательном вторжении в детскую.

– Малышку? – насмешливо прищурилась Элиза.

– Да, Малышку. Что с вами? Я не понимаю вас, Элиза. Я предложил вам отдохнуть сегодня, вы отказались, уверяя меня, что вам нужно закончить работу. И в итоге я нахожу вас не на рабочем месте, а в детской, куда, позвольте вам заметить, вы пришли тайком и без приглашения. Неужели вы думаете, что если бы я хотел увидеть вас здесь, я не нашел бы способа сообщить вам об этом?

Элиза поднялась и отнесла девочку в колыбельку, где Тесса принялась прыгать и кричать, шумно выражая свое недовольство. Элиза повернулась к Риордану и смело глянула ему в глаза:

– Прошу прощения, что пришла навестить Тессу без вашего разрешения. Но мне кажется, что ей, кроме своей няни, просто необходимо видеть кого-нибудь еще. Иначе она вырастет диким зверенышем, а не леди.

Глаза Риордана метали молнии.

– Тессу?!

– Да. Я дала ей имя, раз уж вы не удосужились до сих пор этого сделать, Риордан.

Он выглядел смущенным. Элиза использовала его минутное замешательство и смело продолжала:

– Когда я впервые пришла сюда, то не могла поверить в то, что у девочки до сих пор нет имени. Няня называла ее «Малышка». Подумать только! Вы когда-нибудь слышали, чтобы кошку называли «Кошка»? Вы обращаетесь с ней хуже, чем с кошками! У тех по крайней мере есть имена! И потом, им разрешается гулять по дому, в саду, на улице. А Тессу вы держите взаперти, как преступника в тюрьме!

– Хватит! – резко прервал ее Риордан. Уголор его глаза нервно задергался. – Тесса… – сказал он уже спокойно и задумчиво. – Звучит очень красиво.

– Да, это прекрасное имя! Тесса – гораздо более подходящее имя для девочки, чем… – Элиза не решилась повторить слово «Малышка».

– Ну что ж, хорошо. Я признаю свой промах. Пусть будет Тесса. – Неожиданно он улыбнулся на удивление доброй, мягкой улыбкой. Элиза почувствовала настоящее облегчение и взглянула на объект их спора: девочка теперь сидела в колыбельке и сосредоточенно пыталась натянуть на ножку башмачок.

– Риордан, скажите, Тесса – ваша дочь? Тогда почему вы скрываете ее ото всех, держите взаперти?

– Я не намерен обсуждать с вами этого. – Улыбка Риордана мгновенно и без следа исчезла.

– Но это очень важно, поймите. Ведь Тесса – человек. Маленький, но человек. Она требует надлежащего, достойного обращения и воспитания.

– С ней обращаются достойно! Оглянитесь, посмотрите, в какой комнате она живет. У нее есть все – куклы, игрушки, одежда, няня, которая самозабвенно любит ее, выполняет все ее капризы. У нее есть…

– Все, кроме матери и отца, любовь которых для ребенка важнее всего на свете. Ее ничем нельзя заменить. Скажите, она ваша внебрачная…

– Замолчите! – Слова Риордана прозвучали грубо, как пощечина. – Замолчите, прежде чем вы скажете то, о чем впоследствии сильно пожалеете. Да, Тесса действительно родилась вне брака. К сожалению, это так.

– Но… ее мать…

– Не давите на меня, Элиза! – Риордан побледнел; судя по всему, ему стоило больших усилий сдержаться и не ответить ей грубостью. – «Мать», как вы изволили назвать эту женщину, бросила свое дитя, когда поняла, что ей не удастся использовать девочку в своих корыстных целях. Тогда я взял ее себе.

– Но тогда почему?..

– Потому что я жду подходящего момента, чтобы объявить о ее существовании. Тесса очень красива. Я люблю ее и желаю ей счастья.

– Судя по тому, как вы обращаетесь с девочкой, этого не скажешь.

– Не вмешивайтесь не в свое дело, Элиза! – Риордан что было сил стукнул кулаком по столику. Громкий звук испугал девочку, и она заплакала. – Не вам судить меня! Я сам был внебрачным ребенком и знаю, что это такое, лучше, чем кто-либо другой!

– Вы?! – Элиза смотрела на Риордана, не веря своим ушам.

– В это трудно поверить, да? Представьте себе! Но я предпочитаю держать этот факт своей биографии в тайне, мне бы хотелось забыть о нем вовсе.

– Но… как… – Элиза не могла прийти в себя от изумления.

– Мою мать соблазнил сын банкира, как оказалось впоследствии, давно женатый человек. Моя мать была гордой женщиной. Когда ее беременность стала очевидной, она попыталась покончить с собой и вскрыла себе вены. Но к счастью, ее удалось спасти. Скандал все же не замедлил разразиться, поскольку городок, где она жила, был маленьким. Через шесть месяцев родился я. Мать вышла замуж за бедного фермера, которого я всю жизнь считал своим отцом. Он был благородным человеком и очень любил мою мать, вот почему он не погнушался взять ее с ребенком. Отец с матерью не говорили мне ни слова, а вот окружающие никогда не забывали о моем происхождении. – Голос Риордана перешел в злобный хрип. – Я с детства привык наказывать своих обидчиков. Если бы вы знали, сколько носов я разбил в детстве, сколько уничтожил наглецов, когда вырос! – Его кулаки невольно сжались. – Я не хочу всего этого для Тессы. Я убью всякого, кто посмеет обидеть моего ребенка!

Брови Риордана сдвинулись к переносице, в глазах Застыла такая жестокость, что Элиза ни секунды не сомневалась в том, что он готов выполнить свои угрозы. Сочувствие переполнила Элизу, рука ее невольно потянулась к руке Риордана.

Но прежде чем она коснулась его, Риордан отступил. Он развернулся и подошел к окну, отодвинул штору и стал смотреть на улицу. Когда он обернулся к Элизе, его лицо источало величайшую муку.

– Я дам Тессе все, что в моих силах. Я поклялся сделать это в тот день, когда впервые увидел ее – такую крохотную, прекрасную, беззащитную. Я прошу вас избавить меня от дальнейших расспросов. Мне хотелось бы побыть немного с дочерью, а вас внизу ждут дела.

Он указывал ей на дверь! Высылал ее, как горничную! Хуже того, как человека, не имеющего к нему ни малейшего отношения! От негодования в висках у Элизы застучала кровь.

– Да, мне пора возвращаться к работе. Прошу простить, что пришла сюда без разрешения. Уверяю вас, это больше не повторится.

Сказав это, Элиза бросилась к двери, не скрывая своего оскорбления.

– Элиза…

На какой-то миг ей показалось, что Риордан готов был устремиться следом за ней. Но прежде чем это случилось, она уже выбежала в коридор и стремглав кинулась вниз.

Все ее усилия заняться делами были тщетными, она не могла сосредоточиться на работе. Она не могла избавиться от беспокойных мыслей, живо представляя себе маленького Риордана, который с детства столкнулся с грубостью и оскорбительным пренебрежением к себе, против чего вынужден был бороться не на жизнь, а на смерть. Так вот откуда в нем непреклонность, целеустремленность, жажда и умение бороться за свое место иод солнцем, которые помогли ему достичь таких высот!

Как благородно с его стороны желать лучшей жизни для Тессы! Но как он мог выставить за дверь ее! Ведь он сам давным-давно показал ей девочку! Она не просила его об этом!

С другой стороны, что еще можно было ожидать от Риордана с его непредсказуемым характером, отличающимся частой сменой настроений! И вообще, какое ей дело до него самого и его дочери! Он может содержать хоть десять любовниц, держать у себя взаперти хоть сотню младенцев! Хватит, она больше не станет забивать себе голову его проблемами! У них разная жизнь, разные цели и интересы. Сегодня Риордан как нельзя более ясно дал ей это понять.