Риордан закрыл дверь на ключ, повернулся к Элизе и подхватил ее на руки. Она прижалась к его груди, ошеломленная, потрясенная всепоглощающей страстью, охватившей ее. Внезапно слабость, подобная наркотическому опьянению, разлилась по телу Элизы, и все ее существо наполнилось томительным желанием.
Она хотела быть с ним! О, как она этого хотела!
Испить до конца заветную сладость, в тысячу раз более нежную и изысканную, чем все изведанное ими раньше.
Риордан внес ее в одну из затемненных спален.
– Здесь все специально для тебя, – прошептал он, опуская Элизу на кровать, покрытую тончайшим шелком.
Элиза, по-прежнему обнимая его, едва слышно спросила:
– Для меня?
– Да, я решил одну свою мечту воплотить в жизнь. Эта комната… она… Сейчас ты все увидишь и поймешь!
Элиза недоуменно вскинула брови. Риордан встал и зажег газовый рожок, мгновенно заливший комнату золотистым светом.
В первый момент Элиза ничего не поняла, только изумленно оглядывалась вокруг. Вся комната целиком – кровать, гардины, стены, мебель, даже дверь – была цвета густого янтарного меда. Этот цвет завораживал, делая пространство зыбким и подвижным – оно то сужалось, то раздвигалось до немыслимых пределов. Игра света и тени придавала комнате волшебное очарование: все грани между возможным и невозможным исчезли бесследно.
Вздох потрясения вырвался из ее груди. Элиза почувствовала, как в ее лоне растет иссушающая жажда плотского удовлетворения. Все вокруг в точности повторяло оттенок ее волос – тяжелых вьющихся локонов, рассыпавшихся теперь по подушке. Окружающее сливалось с ней. Роскошная чувственность обстановки и сладостный дурман, пропитавший каждый дюйм золотистой спальни, отражали огонь желания в самой Элизе.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Риордан.
– Я… Я никогда не видела… – Элиза не знала, что ответить. Ее взгляд упал на огромные букеты роз, стоявшие в высоких напольных вазах: пастельные соцветия одних напоминали теплые тона разрумянившихся щек, персиковые лепестки других были схожи с оттенком ее бархатистой кожи. О чудо, Риордану удалось подобрать самые утонченные соответствия женской красоты в природе! Но что больше всего придавало комнате неизъяснимый флер загадочности и что больше всего изумило и восхитило Элизу, так это воздух. Воздух, полный удивительных, доселе неизвестных ей тропических благовоний.
– Риордан… – прошептала Элиза, с трудом переводя дыхание.
– Я хотел, чтобы эта комната повторяла тебя. Конечно, это всего лишь жалкий слепок с твоей божественной красоты. Но я надеюсь, тебе понравится здесь.
Понравится?! Элизе хотелось ответить ему, но… Где найти слова, достойные ее чувств?! Она беспомощно развела руками.
Риордан ласково обнял ее за плечи. Элиза вздрогнула и, словно пробудившись от глубокого сна, стала медленно раздеваться.
Ее движения, полные чувственности, граничили с бесстыдством. Сначала на пол полетел изящный дорожный жакет. Потом платье. Элиза неторопливо, будто совершая ритуал, расстегивала каждую застежку. Вот уже бретельки шелковой нижней рубашки сползли с ее плеч. И она, полностью обнаженная, откинулась на постель, всем своим видом призывая Риордана войти в нее.
В огромном зеркале, висящем на стене, Элиза увидела себя: казалось, от ее тела исходило матовое сияние. Все было каким-то нереальным, почти сказочным. Риордан не сводил с нее восхищенного взгляда и, весь дрожа от нежности и нетерпения, простонал:
– Элиза! О Боже…
Затаив дыхание, он подошел к постели.
Ощутив его тело, Элиза чуть не расплакалась от счастья, открываясь ему, как созревший розовый бутон навстречу солнцу.
Их единение было похоже на безумную дикарскую пляску. Они изо всех сил спешили утолить свою жажду, но не могли насытиться друг другом. И вот наконец, не в силах вынести сладостного восторга, Элиза впилась ногтями в грудь Риордана, оставив на ней кровавые полосы. И тут же, подчиняясь безотчетной необходимости, она, изогнувшись, как дикая кошка перед прыжком, приняла в себя семя запретной, но сладкой любви.
Река Миссисипи сверкала расплавленным серебром под лазурным небосводом. В Сент-Луисе, куда наконец-таки прибыли наши путешественники, творилось что-то невообразимое: город гудел, словно разрушенный улей. На подходах к пристани, казалось, яблоку негде было упасть – настоящее столпотворение! А сама пристань, как и во всех американских городах, раскинувшихся по берегам Миссисипи, поражала воображение приезжающих неимоверным скоплением пароходов, лодок, барж с замысловатыми названиями типа «Парящий орел-1», «Байард», «Миннесота», «Эмма Элиот» и так далее. Вдоль берега тянулся нескончаемый ряд ангаров и товарных складов, к которым каждую минуту подъезжали фургоны, груженные тюками, бочками, ящиками.
Элиза на всю жизнь запомнила свою поездку с Риорданом в Сент-Луис. Она помнила, как он смеялся, глядя на ее растерянность, как хмурился, когда она умоляла его прокатиться в красиво раскрашенном вагоне конки по улицам города.
– Что за глупости! – восклицал Риордан. – Зачем нам ехать на общественном транспорте, если я могу нанять лучший экипаж в городе?
– Но я хочу поехать на конке! – Элиза капризничала, словно малое дитя.
– Вы невыносимы, Элиза…
А потом они, хохоча во все горло, катались полдня на конке, до тех пор пока их не растрясло до полусмерти.
Со стороны они походили на молодоженов, приехавших в этот небольшой городок на реке провести медовый месяц. Оказалось, что они приехали задолго до начала переговоров, которые запланировал Риордан. И потому им ничего другого не оставалось, как с утра до вечера бродить по замысловатым улочкам Сент-Луиса: и Риордан, и его спутница предпочитали прогулки сидению взаперти. Пока Нелла занималась покупками подарков своим сйновьям или помогала повару готовить изысканные блюда, которые ежедневно заказывал Риордан, они ходили смотреть то строительство моста через реку, то на новые заводы, а однажды им даже удалось побывать на крупнейшем в мире (по словам Риордана) конном базаре. От стойл и коновязей шел невообразимый запах, и Риордан предложил Элизе свой носовой платок.
– Зачем? – рассмеялась Элиза.
– Затем, что леди не полагается дышать такой… вонью, если не сказать хуже. Раз уж ты настояла пойти со мной сюда, то изволь слушаться. А вообще-то тебе следовало отправиться на Бродвей или Пятую авеню за покупками. Именно там находятся все самые роскошные магазины этого городишки. Кстати, салон Мерлюда и Джаккарта, торгующий ювелирными изделиями, антиквариатом и произведениями искусства, тоже там. Пожалуй, тебя должно это заинтересовать.
– Милый Риордан. – Не обращая внимания на проходящего мимо джентльмена, Элиза нежно поцеловала его. – Неужели ты действительно думаешь, что мне доставит удовольствие прогулка по магазинам? Ради этого не стоило уезжать из Чикаго. Мне нравится здесь. Здесь бьет ключом настоящая жизнь – это мир денег, бизнеса, делового риска и успеха! Он мне по душе!
Риордан с любопытством посмотрел ей в глаза. Элиза немного смутилась: не слишком ли она шокирует его своими откровениями? Но с другой стороны, числиться в жеманных леди, чье обоняние предназначено лишь для вдыхания ароматов розовых букетов, она не хотела ни ради Риордана, ни ради кого бы то ни было.
Она так же, как и он, принадлежит к миру денег и так же может получать удовольствие от так называемых неженских занятий. Она не хуже Риордана разбирается в бизнесе. Если бы только он знал о ее планах выкупа отцовского завода! В какое изумление он пришел бы!..
– Осторожно! Разве ты не видишь караван мулов, он идет прямо на нас? – Риордан дернул Элизу в сторону, к стене сеновала, с такой силой, что на миг оторвал ее от земли. – Так, значит, тебе нравится «настоящая жизнь»? Я правильно тебя понял?
– Да, – уверенно ответила Элиза.
– Когда я покончу со своими неотложными делами, то собираюсь посетить новый мясоперерабатывающий комбинат Филипа Армуара, здесь, в Сент-Луисе. Для тебя это будет небезынтересно, хотя, говорят, пахнет там отвратительно, даже тошнотворно. Но ведь ты, наверное, и там сможешь обойтись без платка? Могу предложить тебе для посещения еще и пивоваренный завод. Как тебе понравится аромат хмеля и перебродившего ячменя? Немного пикантно, но здорово. Правда? Да, чуть не забыл! Сент-Луис славится своими табачными фабриками, на которых производится жевательный табак. Уверен, ты найдешь производственный процесс восхитительным…
– Перестань издеваться надо мной, – улыбнулась Элиза.
– Я? Издеваюсь? Ну что ты!
– Да, издеваешься. К твоему сведению, я с радостью ознакомлюсь с этими предприятиями. – Элиза вытащила из сумочки часики. – Кстати, еще только полдень, и вполне можно отправиться на завод Армуара прямо сейчас.
– Ты что, серьезно? Ну ладно, только сначала мы зайдем перекусить. Столь острые ощущения лучше переживать не на голодный желудок.
За следующие три дня они обошли почти все рабочие окраины города, воздух которых был наполнен сотней отвратительных запахов – сточные воды, конский навоз, сусло, угольная пыль и прочее, прочее, прочее.
– Мисс Эмсел… – однажды попыталась протестовать Нелла, обеспокоенная вечно перепачканной одеждой госпожи. Но Элиза, смущенно отвернувшись, не стала вступать с ней в разговор. Больше подобных попыток Нелла не предпринимала. Элиза подозревала, что Риордан хорошо приплачивает Нелле за умение держать язык за зубами. «Но тем лучше, – думала Элиза, – значит, и он не прочь провести время вместе со своим секретарем».
Но скоро прогулки по деловой части города пришлось отложить: у Риордана начались переговоры, ради которых они и приехали в Сент-Луис.
– Придет время, – сказал ей как-то Риордан таким тоном, будто это зависело только от него, – когда сеть железных дорог покроет всю Америку: от пшеничных полей Небраски до сахарных плантаций Луизианы.
Риордан любил поговорить с Элизой о своих планах, и ей невольно передавались его воодушевление, размах и вера в светлое будущее. Она сопровождала Риордана на все деловые встречи, не обращая внимания на густую пелену сигарного дыма и недоуменные взгляды присутствующих, подробно записывала все важные детали переговоров.
Однажды ночью, уже утолив любовную страсть, они, блаженствуя, лежали рядом, лениво потягивая ледяное шампанское и весело болтая всякую чушь.
– Как было… прекрасно, – вздохнула Элиза. – Вся эта поездка… Она для меня как сон, волшебная сказка.
– Да, Элиза, ночи, которые я провел с тобой, восхитительны, – улыбнулся Риордан, подливая себе шампанского. – Ты удивительная женщина, мисс Элиза Эмсел.
– Правда? – Она кокетливо поджала губки.
– Безусловно. Ты мечта любого мужчины. Ласковая, страстная, покорная…
Элиза обожала, когда Риордан осыпал ее комплиментами, но в этот раз ей хотелось поговорить серьезно.
– Мне тоже было очень хорошо с тобой, – сказала Элиза. – Но я сейчас совсем не об этом. Понимаешь, мне нравится этот город, я полюбила его.
– Заводы, лесопилки и конный базар? – насмешливо осведомился Риордан.
– Да, и это тоже, а уж про кирпичный завод в Сент-Луисе и говорить не приходится, – ответила Элиза, делая большой глоток шампанского.
– Кирпичный завод? Какая же ты смешная и глупенькая девочка! – Риордан осторожно и ласково, как котенка, погладил Элизу по плечу. – Твоя кожа напоминает шелк. В тебе все абсолютно безупречно. Совершенство античных богинь меркнет перед твоей красотой.
– Послушай меня, Риордан. – Элиза громко смеялась, опьянев от шампанского. – Мне понравился кирпичный завод. Кирпичи означают деньги, ведь так?
– Деньги?
– Ну конечно! – Элизу уже совсем развезло; с каждой минутой она все меньше владела собой, язык еле ворочался, с трудом выговаривая слова. – А знаешь ли ты, что кирпичи небыча… необычайно дорогой товар? Честное слово! Мне, конечно, это дело в новинку. Но когда я скоплю достаточно денег, продавая свои кирпичи, я обязательно…
Элиза осеклась, поняв, что проговорилась, но было уже слишком поздно.
– Что еще за «твои кирпичи»?
– Ну, наши. Какая разница? Я ведь работаю у тебя, – попробовала пойти на попятный Элиза.
– Нет, ты вовсе не это хотела сказать.
– Похоже, я перебрала шампанского. – Элиза села на кровати и накинула на себя пеньюар; ей как-то сразу стало зябко и страшно.
С Риордана мгновенно слетел весь хмель.
– Так что ты хотела сказать про кирпичи? – пристально глядя на Элизу, настаивал он.
– Я имела в виду завод, на котором мы с тобой недавно были, вот и все…
– Нет, не думаю. Элиза, я на днях получил странное письмо от джентльмена, который называет себя Пэтсом Огденом. Тебе известно это имя?
– Я…
– Оказывается, он в скором времени собирается навестить Чикаго и просит разрешения снова зайти ко мне в контору как к своему деловому партнеру, более того, надеется хоть на этот раз застать меня. Что значит – «на этот раз», Элиза? До нынешней минуты я собирался выкинуть письмо, предполагая какую-то ошибку – ведь я никогда не слышал ни о каком Пэтсе Огдене. Но теперь, кажется, начинаю догадываться, в чем тут дело.
Опустив глаза, Элиза сидела не шевелясь, боясь даже посмотреть в сторону Риордана.
– Можешь ты мне объяснить, что это за письмо, Элиза?..
Свет от газовых рожков играл на стенах по-прежнему роскошной спальни, мгновенно превратившейся из приюта любовных наслаждений в камеру пыток. А ласковый взгляд Риордана вдруг стал чужим и безжалостным. Своими вопросами он словно хлестал ее по лицу. «Скажи, дорогая, неужели ты считаешь нормальным вести сделки за моей спиной, да еще и прикрываясь моим именем?.. Интересно, какой капитал ты уже успела сколотить на торговле кирпичом? Позволь узнать, как долго уже тянется вся эта история?.. А может быть, ты любезно подскажешь, кто еще из моих служащих предал меня?..» Казалось, этому допросу не будет конца.
– Хватит, хватит! Я не могу больше этого слышать! – воскликнула Элиза и зажала уши, мечтая провалиться сквозь землю, только бы убежать отсюда, спрятаться от Риордана, от его жестоких, но, увы, справедливых упреков.
– Нет, ты будешь слушать! Более того, будешь отвечать! – Он подскочил к ней и силой отвел ее руки от головы.
От резкого движения накинутый Элизой пеньюар упал на постель.
– Отпусти меня, – прошептала Элиза, – мне надо одеться.
– Хорошо.
Еще минуту назад она была так счастлива! Но нет, она не заплачет. Элиза Эмсел ни за что не покажет врагу своих слез! Да, сейчас она вспомнила, что Риордан – ее заклятый враг!
– Я все расскажу тебе, – спокойно сказала Элиза. – Раз уж ты так этого хочешь. Но потребуется немало времени, позволь мне сначала привести себя в порядок.
– Ладно. У нас еще вся ночь впереди. Пойду закажу кофе. Шампанского на сегодня довольно.
Риордан отвернулся, и Элиза быстро начала одеваться. Но у нее тряслись руки, мешая крючкам попасть в нужные петли. Элиза была в шоке.
«Мои». Всего лишь крошечное слово, в один миг перевернувшее целый мир вверх ногами! Все пропало!..
Но разве положа руку на сердце она не знала, что рано или поздно все раскроется? Ведь со дня похорон отца ее заветной мечтой была месть Риордану. «Я сделаю так, мистер Дэниелс, что вы пожалеете о содеянном. Я собираюсь вернуть завод отца. Перед смертью он пожелал, чтобы его хозяйкой была я. И я намерена выполнить его последнюю волю», – собственные слова, произнесенные более двух лет назад, как призыв прозвучали в ней.
Она во что бы то ни стало выполнит клятву! И уже, наверное, давно добилась бы своего, если бы не внезапно вспыхнувшая любовь, оказавшаяся омутом, из которого ей, похоже, теперь не выбраться.
От волнения кровь стучала в висках. «Что теперь будет?» – с ужасом думала Элиза, наблюдая за тем, как камердинер Риордана – слава Богу, не Нелла – этаким павлином с серебряным кофейником на подносе прошагал мимо нее.
Внезапно Элизу охватила паника. Шампанское выветрилось окончательно; лишь в голове по-прежнему немного гудело. А что, если Риордан, узнав обо всем, выгонит ее?
Внешне совершенно спокойный Дэниелс разлил кофе и, добавив в одну из чашек взбитых сливок, протянул Элизе. Ей пришлось взять чашку, моля Бога, чтобы он не заметил, как сильно дрожат у нее руки.
– Ну что ж, пришло время раскрыть карты. Рассказывай все с самого начала. И пожалуйста, без вранья.
Элиза и не собиралась лгать – на это у нее не было больше ни сил, ни желания. Она начистоту выложила все, кроме истории с Уиллом Райсом, всю вину которого решила взять на себя. Она рассказала о предсмертном письме отца, о своей клятве любой ценой вернуть завод Эмсела, о том, как радовалась работе у Риордана, о перевернувшем всю ее жизнь и сделавшем самостоятельной предпринимательницей визите Пэтса Огдена в контору. По ходу дела Риордан расспрашивал обо всем подробно: о посещениях кирпичного завода в Форт-Уэйне, о ее торговых сделках, способах вложения капитала, даже о размерах банковского счета.
– Ты понимаешь, что это предательство? – Как ни странно, слова прозвучали мягко, совсем не зло, только горькая усмешка – и ни слова упрека.
– Конечно, понимаю. – Элиза призвала на помощь все свое самообладание. – Но я поклялась отомстить за отца, погибшего из-за твоих махинаций. Или ты уже забыл об этом?
– Тогда, на похоронах, я сказал тебе, что не убивал твоего отца.
Ночные часы тянулись мучительно медленно: желание услышать, понять друг друга превратилось в сплошную пытку, которая, казалось, не закончится никогда.
– У тебя были сообщники в этом «предприятии»?
– Нет, – солгала Элиза, отрицательно покачав головой. – Я сделала все сама.
Элиза решила до последнего покрывать Уилла Раиса, который ради семьи, ради больной жены сознательно пошел на риск. К тому же его роль во всей этой истории ничтожно мала – если бы не она…
– И тем не менее завода Эмсела ты не получишь, – выслушав рассказ Элизы до конца, твердо заявил Риордан.
– Нет, получу! Я пока смогла отложить только пять тысяч долларов, но когда…
Риордан громко, от всей души рассмеялся:
– Элиза, Элиза. Какая же ты глупенькая! И до чего же упряма! Ты думаешь, все так просто? По-твоему, достаточно скопить нужную сумму денег, чтобы выкупить у меня якобы принадлежащее тебе по праву?
Элиза побледнела – именно так она и считала все эти два года.
– Я смогу…
– Нет, не сможешь, моя дорогая. Я не продам тебе этот завод ни за какие деньги, ни за что на свете. К тому же он не нужен тебе.
– Но ты должен продать! – воскликнула Элиза. – Он мой! Отец хотел, чтобы я унаследовала его!
– Я скажу тебе правду, Элиза… Твой отец был азартным карточным игроком.
– Ты лжешь!
– Нет. Он проводил по шесть часов в день у Конлея. Там за игральным столом мы с ним и познакомились. Он проиграл этот самый завод в рулетку.
– Нет! Я не верю тебе! – От крика Элизы, казалось, содрогнулись стены роскошной спальни.
– Это правда, Элиза. Мне очень жаль. Но если ты не веришь мне, спроси у своей кузины Мальвы. Или у этой вертлявой француженки, она-то уж знает наверняка, можешь не сомневаться.
Элиза отказывалась верить услышанному. Неужели все вокруг сплошной обман? Неужели все, ради чего она жила, не имело смысла?!
– Никто не решался рассказать тебе об этом лишь потому, что твоя дочерняя любовь всегда была предметом всеобщего восхищения. Да к тому же ты бы никому и не поверила.
Онемев от ужаса, Элиза не сводила глаз с Риордана.
– Прости, Элиза, но твой отец застрелился от стыда и унижения. Он проиграл все свое состояние, разорил тебя. Вот истинная причина его самоубийства! Ты посвятила свою жизнь мести за смерть картежника.
– Нет! – воскликнула Элиза; мир рушился у нее на глазах, и, уже не владея собой, в истерике, она бросилась на Дэниелса с кулаками. Ей хотелось стереть его с лица земли. Как он смел так чудовищно лгать, так жестоко клеветать на ее отца! Элиза рыдала и кричала одновременно. Нет, папа не мог этого сделать! Она знала его лучше, чем кто-либо другой, они прожили вместе девятнадцать лет!
– Прекрати немедленно. – Риордан схватил Элизу за руки. – Все, что я сказал тебе, правда. Клянусь. Рано или поздно ты все равно бы узнала об этом.
– Я…
– Дыши глубже, Элиза. Полной грудью и медленно. – Элиза послушалась его и постепенно затихла. Истерика уступила место апатии.
– Мой отец был прекрасным человеком, – спокойным, ничего не выражающим тоном произнесла она. – И я по-прежнему намерена вернуть его завод. Он просил меня об этом перед смертью.
Риордан все еще не отпускал Элизу, опасаясь нового нервного припадка.
– Мне очень жаль тебя, Элиза. Жаль, потому что ты пребываешь в плену собственных иллюзий. И я, конечно, восхищаюсь тобой, твоей смелостью, но… Но ты использовала мое имя, влияние, не исключено, моих служащих тоже. Ты предала меня. Я никогда не смогу этого забыть. И самое ужасное то, что ты спала со мной и думала о мести. Так вот знай – именно поэтому я уволю тебя.
«Уволю!»
Элиза сжала до боли кулаки. Ну что ж, этого следовало ожидать. Но где найти силы оставить то, к чему так успела привыкнуть, что полюбила всей душой?
Они ведь и раньше ссорились, и подчас очень серьезно. Но теперь между ними непреодолимая пропасть. Теперь они навеки чужие!
– Да как ты смеешь угрожать мне увольнением? – вскипела вдруг Элиза. – Да еще обвинять в предательстве! Это ты предал меня, используя как какую-нибудь дешевую девку с панели!
– Что?!
– Не смей отпираться и возражать! Посмотри на эту комнату… на этот роскошный будуар! Ха! Тоже мне, романтик! «Это гнездышко нашей любви», «это дань твоей красоте»! Да ты не задумываясь привел бы сюда и Линетт Маркис, и Марию Капециано, и…
– Хватит! – взревел Риордан.
– Нет, не хватит! У тебя ведь столько женщин! Сколько тебе их нужно? Целый кордебалет? – Элиза уже была не в силах остановиться. – Надоела одна, давай другую?! Да ты просто монстр! Все должно вертеться вокруг твоего «хочу». Ты даже дом свой превратил в тюрьму. Бедная Тесса! Кто ее мать? Очередная актриска?
– Элиза, замолчи, пока не поздно. – Но не тут-то было.
– Подумай, что будет с ней! – продолжала Элиза. – Кем она вырастет без родительской любви? Что может дать няня, даже искренне, всем сердцем ее любя? Сначала ты погубил моего отца, теперь губишь ни в чем не повинное дитя! Но ведь тебя это совсем не заботит! Тебя волнуют только деньги!
С каждым словом Элизы лицо Риордана менялось, постепенно становясь серым. Элиза была поражена, увидев выражение его глаз. Он подошел к ней совсем близко, почти вплотную. Еще немного, и она не выдержит – таким взглядом можно даже убить.
– Уж кто из нас и любит деньги, так это ты, Элиза. Ведь именно из-за денег ты закрутила всю эту историю, разве нет? Тобою двигали не высокие идеалы и дочерняя любовь, а холодный, корыстный расчет!
– Нет! Меня интересовали не деньги!
– Правда? Не думаю! Тебе нужны только деньги и власть. И твое поведение в Сент-Луисе прекрасное тому подтверждение: кроме заводов и фабрик, тебя здесь вообще ничего не волновало!
– Все равно деньги здесь ни при чем! – попыталась объясниться Элиза, заранее уверенная в бесполезности любых слов. Риордан даже не допускает мысли, что она, как и он, любит прежде всего не деньги, а игру, в которую они втягивают делового человека.
* * *
– Ты мошенница, Элиза. И я вправе требовать от тебя все заработанные на кирпиче деньги, акции и банковские обязательства – весь капитал.
– И не подумаю.
– Ты это сделаешь, иначе я отберу его силой.
– Нет, мистер Дэниелс, меня не так-то просто запугать. – Элизу захлестнула волна жгучей ненависти. – Я ни при каких обстоятельствах не расстанусь с тем, что заработано лично мною! Я не совершила ничего противозаконного.
– Неужели ты до сих пор не поняла, что мне ничего не стоит стереть тебя в порошок? Равно как и Пэтса Огдена или твоего женишка, Мэта Эберли. Да вы все разом с моей легкой руки можете завтра оказаться на улице!
Внезапно Риордан замолчал.
Молчала и Элиза.
Обоим вдруг стало ясно: их спор откровенно зашел в тупик, и, похоже, выхода из этого тупика не было. Уж слишком многое они наговорили друг другу. Такие вещи трудно забыть, а простить и вовсе невозможно…
– Я думаю… мне лучше уйти, – вздохнув, сказала Элиза. – Мы с Неллой переберемся в отель. Ну разумеется, возмещение всех твоих дорожных расходов на нас я возьму на себя. По приезде, чтобы уж покончить со всем разом, пришлю Неллу в контору за вещами…
Она никогда больше его не увидит! Но не все ли равно? Ничего она больше не хочет: ни Риордана, ни отцовского завода, ни своих кирпичей… Господи, какая нелепая штука жизнь! Элиза подошла к туалетному столику. На душе было пусто и скверно. Она изо всех сил пыталась расплакаться, но не могла – только что бушевавшее в груди пламя выжгло все дотла.
– Элиза, – тихо, едва слышно, окликнул ее Риордан. – Не делай этого. Подожди.
– Почему? – безразлично спросила Элиза, старательно складывая ночную рубашку. – Разве ты только что не уволил меня? Думаю, теперь я вправе распоряжаться собой как угодно.
Риордан, стиснув зубы, в упор смотрел на нее.
– Нет, не спеши. – Он нехотя отвел глаза в сторону. – У меня есть к тебе предложение.