Под сильными ударами ветра огромные бурлящие волны бились об облепленные ракушками борта корабля «Попутный ветер». Промокшая от брызг Селия Гриффин слышала, как скрипят и стонут снасти.

Девушка всматривалась в ночную тьму. Ущербная луна освещала небо, нежное, как черный бархат. Селия видела созвездие Плеяд, Пояс Ориона, мириады звезд, похожих на мерцающие огоньки. В Бостоне никогда не было столько звезд.

Она и не представляла себе, что окажется на корабле, держащем путь на Сандвичевы острова, или, попросту говоря, Гавайи.

Это семья, решив наказать Селию, отослала ее так далеко…

Чтобы отделаться от этих мыслей, Селия посмотрела на пенящееся кружево волн. Плавание проходило нелегко, многие пассажиры страдали морской болезнью, в том числе и кузина Ребекка, компаньонка Селии. До этого болтушка Бекки всегда была рядом с ней, пересказывала корабельные сплетни и делилась домыслами об их спутниках.

«Как приятно было бы оказаться одной!» – думала Селия. Не прикладывать холодные компрессы ко лбу Ребекки, не читать ей вслух, не обмахивать ее веером. Конечно, она охотно помогала кузине, но путешествие в тысячу миль через Тихий океан обещает столько приключений, а ей пока приходится быть сиделкой!

Порыв ветра рванул подол длинного батистового платья Селии, и она поспешно отошла от поручней. Ей так хотелось, чтобы разыгрался шторм! А еще лучше увидеть торнадо, о котором рассказывали моряки!

– О чем задумались?

Обернувшись, девушка увидела, как к ней, держась за поручень, уверенно направляется мужчина.

– Я просто смотрела на волны, – ответила она, – и мечтала о шторме.

– Вы желаете всем нам зла? Ведь тогда с потолка в столовой польет вода, начнутся шум и паника, и мы останемся без еды.

Селия не могла разглядеть в темноте, кто это. Мистер Парнелли Форбс, банкир лет пятидесяти, мистер Айвори, пожилой пастор, направлявшийся к дочери в Гонолулу, и десятки других мужчин, молодых и старых, проявляли интерес к Селии, самой хорошенькой из восьми пассажирок «Попутного ветра».

– Роман Бернсайд, – представился мужчина, оказавшись в полосе лунного света.

Что-то заставило Селию сделать вид, будто они незнакомы.

– Разве нас представляли друг другу?

Их глаза встретились.

– Я врач и помогаю больным морской болезнью, хотя это мне порядком надоело. Как это вы уцелели, мисс Гриффин? Вы что, знаете какой-то секрет? Может, поделитесь со мной?

Он улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов, и вперил взгляд в море. Селия украдкой посмотрела на него. Она не могла сказать, что интересует всех мужчин на корабле. Но крупный, широкоплечий, уверенный в себе Роман Бернсайд, пожалуй, был единственным, кто едва замечал ее.

– У меня нет никаких секретов, – улыбнулась девушка.

– Бросьте, у всех женщин есть секреты.

Во время путешествия Бернсайд держался замкнуто, выходя лишь к обеду, да и то, когда подавали второе блюдо. Пассажиров за столом становилось все меньше и меньше, ибо из-за морской болезни они не покидали своих кают. Однако женщины все так же пожирали глазами доктора. Казалось, этот привлекательный, хотя и несколько суровый человек скрывает какую-то мрачную тайну. Но Бернсайд не обращал внимания ни на одну из них, даже на Селию, которая сидела всего в нескольких футах от него.

Селия бросила еще один пристальный, почти дерзкий взгляд на своего собеседника. Ветер трепал его черные кудри. В лунном свете был ясно виден его четкий, красиво очерченный профиль и твердый подбородок с небольшой соблазнительной ямочкой.

Селия тряхнула головой, ощущая необъяснимый трепет. Да, Бернсайд красив…

Она одарила его одной из тех улыбок, которые кузина Ребекка называла вызывающими. К своему удивлению, Селия увидела в глазах Романа живой интерес к себе.

В ней шевельнулось любопытство, хотя не менее заинтересованные взгляды она ловила на себе и в гостиных Бостона. Казалось, Селия обладала особой притягательностью для сильного пола.

Она продолжала улыбаться, ибо знала, что хороша собой. Ветер вздымал подол ее длинного платья, плотно облегавшего бедра и очень полную грудь.

Селии в отличие от трех ее старших сестер незачем было нашивать на корсет оборки, Ребекка считала, что у нее пикантная фигура, то есть притягательная для мужчин. У Селии были черные блестящие волосы, темно-карие глаза, окаймленные густыми ресницами, матовая кожа и прелестный румянец.

Мужчины, считая ее красавицей, не скупились на комплименты, флиртовали с Селией и выражали готовность драться из-за нее на дуэли. Один из них даже порвал из-за нее с невестой. По мнению матери, все это вскружило ей голову, и она, несомненно, заслуживала наказания.

Ну вот ее и наказали, и теперь она плыла на «Попутном ветре», слушая рев океана и глядя на великолепное звездное небо. Селия улыбнулась, подумав, что жизнь играет с нами порой странные шутки.

– Я кажусь вам смешным? – спросил Роман Бернсайд.

Селия смутилась.

– Я улыбалась… своим мыслям, правда. Семья отправила меня на этом корабле в наказание, а я получаю удовольствие от этого путешествия и жду не дождусь, когда увижу Гонолулу.

Роман удивился.

– Значит, вы не хотели ехать? Так почему же согласились?

– Я… Меня заставили. – Девушка смутилась еще больше.

– Понимаю. Ну что ж, не хочу проявлять излишнее любопытство, мисс Гриффин. Я подошел к вам вовсе не за этим. Утром ваша кузина забыла на палубе книгу. Я собирался вернуть ее за обедом, но, очевидно, морская болезнь удержала ее в каюте. Поэтому возвращаю книгу вам.

Селия почувствовала себя уязвленной. Так вот зачем он искал ее!

– Я верну книгу Ребекке. Спасибо, что принесли ее, – сухо сказала она.

– Пожалуйста. – Роман поклонился. Мужчины редко вели себя с Селией столь холодно, и это разозлило ее.

– Вы всегда так любезны? – с издевкой спросила она.

Его глаза блеснули.

– Да, мисс Гриффин. А разве этого не следует делать?

– Нет! Я… Не обращайте внимания. – Девушка, вскинув голову, направилась к кают-компании.

Она ступила на темную лестницу, крепко держась за поручень. Четыре месяца назад роковой семейный совет резко изменил ее жизнь. Мать и отец, сестры и их мужья сыпали словами «искусительница», «неисправимая», «предательница» и другими, ничуть не лучше этих.

Селия была дважды помолвлена и оба раза расторгла помолвку, причем однажды – за несколько часов до свадьбы. Она флиртовала с красивым троюродным братом до тех пор, пока их не застали крепко обнявшихся на лужайке за домом. Для Селии это было лишь мимолетным удовольствием, и она, разумеется, оборвала бы эти отношения, не дав им зайти слишком далеко.

Но семья сочла это позором. Один из зятьев даже усомнился в ее невинности. Селия возмутилась, ибо была девственницей, не сделала ничего плохого и не желала выслушивать оскорблений.

Однако истинной причиной ее изгнания были не кокетство и флирт, а ее статьи в «Скрибнерзе». Селия всю жизнь много читала, была лучшей ученицей в школе мисс Тины и живо всем интересовалась. С пятнадцати лет она вела дневник, записывая туда свои мысли и наблюдения.

Однажды Селия отправила несколько страниц из своего дневника в журнал «Скрибнерз», который выписывал ее отец. Это были заметки о прядильной фабрике, принадлежавшей Хэйлу Гриффину, а также о фабриках некоторых других заводчиков, сколотивших капитал на поставке тканей для обмундирования северян. Все эти фабрики сбрасывали отходы в ближайшие мельничные пруды.

Селия обвинила их в том, что они бесчестно наживаются на войне и загрязняют водоемы. Подписалась она мужским именем. Прочитав за обедом ее ядовитую и остроумную статью, отец пришел в негодование от того, что какой-то наглый выскочка осмелился на подобную клевету.

Два дня спустя Лидия Гриффин, проверяя, хорошо ли горничная вытерла пыль, обнаружила черновики заметок Селии.

Итак, Селия «предала» и опозорила семью не только тем, что отвергла двух женихов, но совершила проступок, вторгшись в чисто мужскую сферу деятельности и прикрывшись мужским именем. Ее решили наказать.

Вот так она и оказалась на пути к Сандвичевым островам вместе с Ребеккой, дамой весьма строгих правил, но любящей посплетничать. Селия не нуждалась в наставнице и просила отправить ее одну. Но, уж конечно, мать и отец даже слушать ее не стали. Бостонские девушки из хороших семей не путешествуют в одиночестве. Да и когда еще представится такая возможность? Это же настоящая удача! Ребекка Салснер, бездетная вдова, отправлялась на острова, чтобы выйти замуж за преуспевающего священника, с которым два года состояла в переписке, и Селия могла поехать вместе с ней.

В Гонолулу замужняя тетка Селии содержала школу «Хавайи Ней», подготовительное учебное заведение для белых мальчиков. Тетя Гаттерас и дядя Джуд были столпами местного общества. Предполагалось, что Селия будет преподавать в их школе год-другой, а затем выйдет замуж.

В письме Гаттерас, врученном Ребекке, мать Селии выражала желание, чтобы ее дочь выдали за респектабельного человека старше Сорока лет, с устойчивыми представлениями об избраннице.

«Хочу надеяться, что таким образом мятежный дух Селии будет усмирен,– писала мать аккуратным почерком. – Прилагаю к письму чек на крупную сумму. Эти деньги должны пойти на содержание дочери и на ее приданое. На случай замужества Селия везет с собой и вещи, ибо сомневаюсь, что на островах можно приобрести модную одежду. Надеюсь, ты проследишь за всем этим, дорогая Гаттерас».

Видимо, план хорошо продумали. Сперва упорный труд, который должен подготовить девушку к жизни, затем респектабельное замужество.

Любимица отца, матери и сестер, Селия понимала, что, по их мнению, так будет лучше для нее.

Никому из них и в голову не приходило, что молодая девушка, совершив несколько необдуманных поступков, способна без посторонней помощи встать на путь добродетели. И они решили защитить Селию от нее самой…

Раскрасневшаяся от встречи с доктором Романом Бернсайдом, Селия вошла в каюту. Тридцатилетняя Ребекка, полная темноволосая женщина, лежала на нижней полке. Ее лицо, обычно румяное, из-за морской болезни приобрело желтоватый оттенок.

– Что это у тебя, Селия?

Девушка удивилась: она совсем забыла о книге.

– Моя книга?! – Ребекка протянула руку. – Где ты ее нашла? Я искала эту книгу весь вечер.

– Думаю, Бекки, утром ты забыла ее на палубе.

– Верно. А кто ее принес?

– Доктор Роман Бернсайд. – Селия покраснела.

– Неужели этот самоуверенный тип снизошел до того, чтобы заговорить с тобой?

– Как по-твоему, он красив? – робко спросили Селия.

– Может, и да. Но что-то в его лице наводит на мысль о жестокости.

Селия ощутила досаду. Подойдя к своему сундуку, она достала длинный пеньюар в оборках и надела его.

– А вот мне он понравился, – с вызовом сказала она.

– Что?

– Я говорю, что мне он понравился, вернее, заинтриговал. Он кажется очень несчастным, неужели ты не заметила этого, Бекки? Будто у него большое горе.

Ребекка села, вспыхнув от негодования:

– Конечно, заметила! Да и как не видеть, что ты собираешься флиртовать с ним прямо у меня на глазах!

– Но я…

– Да ведь все знают, что ты кокетка, дразнишь мужчин и заигрываешь с ними, даже не задумываясь о последствиях. Неужели ты не понимаешь, что подобное поведение может опозорить тебя?

Селия рассердилась:

– Нет, Бекки, нет! Ничего такого не произойдет, ведь ты присматриваешь за мной, да и мама позаботилась о моем будущем. – Селия потянулась к ночнику, чтобы задуть его. – А теперь, – раздраженно сказала она, – спокойной ночи.

Селия забралась на верхнюю полку и легла поверх простыней.

– Ты сама виновата, Селия, – заметила Ребекка. – Если бы ты спокойно вышла замуж, как твои сестры, то сейчас могла бы уже иметь ребенка, а то и двоих, и была бы вполне довольна судьбой.

Какое ужасное слово «судьба»! За ним стоят только долг и смирение. Вглядываясь в темноту тропической ночи, Селия прислушивалась к шуму океана.

С самого утра Селию охватило беспокойство. Ходя взад и вперед по палубе, она с тревогой размышляла о том, понравится ли ей преподавать в школе для мальчиков. Конечно же, тетя Гаттерас, которую ее отец, старый морской волк, назвал в честь мыса Гаттерас, окажется солдафоном в юбке. Да если бы Гаттерас и Джуд не были строги и придирчивы, мать никогда не отправила бы ее к ним.

Но еще хуже, если тетка вообще откажется принять ее, не извещенная о прибытии племянницы заранее.

А муж? Селия представила себе седовласого или лысого джентльмена, возможно, вдовца, похоронившего двух, а то и нескольких жен. От этой мысли ее передернуло. Уж лучше ослушаться тетку и отказаться выходить замуж!

Скоро, слишком скоро путешествие закончится и ей придется окунуться в реальную жизнь.

Роман Бернсайд за обедом не появился, и капитан Бернс сообщил, что доктору пришлось ампутировать ногу матросу, с которым произошел несчастный случай. Пассажиры, встревоженные этим сообщением, гадали, как такое могло случиться. Но Селия думала не о пострадавшем, а о Романе. Как, должно быть, трудно причинять такую боль! Может, он ждал до последнего, обещал спасти ногу?

После обеда Бекки вновь почувствовала себя хуже, и Селия опять прикладывала к ее лбу холодные компрессы. Ей не скоро удалось выскользнуть из душной каюты и выйти на палубу.

Вдохнув соленый морской воздух, она решила, что беспокоиться незачем. Кто знает, что сулит ей будущее? Гонолулу, Сандвичевы острова… Какие экзотические места! Кое-кто из знакомых Селии считал местных жителей людоедами.

Это должно стать приключением. Во всяком случае, она сделает все, чтобы так оно и было.

Вдруг Селия заметила, что Роман Бернсайд стоит у поручней там же, где и вчера вечером. Затрепетав, она поняла, что пришла сюда в надежде встретить его.

Но сейчас он смотрел не на нее, а вдаль: на волны с серебряными барашками, на бархатное небо, на ущербную луну. Роман крепко вцепился в поручни, и его взгляд был мрачен.

– Как прошла операция? – робко спросила девушка.

– Пациент жив, если вас интересует это! – резко бросил Бернсайд.

– Ему было очень больно?

Роман обернулся: его серые глаза напоминали океан в штормовую погоду.

– Почему вы спрашиваете? Вам, как и другим, приятна мысль, что это произошло не с вами? Так вот, я воспользовался эфиром и опием, и сейчас несчастный спит. Я также промыл рану карболкой, поэтому есть надежда избежать инфекции. Тогда мой пациент останется жив.

«Значит, Роману тяжело», – подумала Селия. Она молчала, физически ощущая его присутствие. «Какой он высокий и мужественный». Рядом с ним она казалась такой маленькой. Селия поняла, что Роман страдает.

– Я люблю звезды и ночное небо, – тихо сказала Селия. – Все это кажется мне почти… волшебным.

– А вы слышали, что древние полинезийцы ориентировались по звездам? Зная только звезды, «розу ветров», океанические течения и направление полета птиц, они проходили на своих каноэ от Бора-Бора и Таити до Гавайев. Это же просто чудо!

Они говорили о звездах, об островах Оаху, Мауи, Кахоолаве, Молокаи, Ланаи, Кауаи, Нихау… Голос Романа стал мягче. Селия поняла, как нежно он любит острова, где, по его словам, родился.

– До того, как капитан Кук открыл Гавайские острова, жизнь аборигенов была регламентирована системой запретов, табу, таких жестких, что, нарушая их, человек рисковал жизнью. Особенно трудно приходилось женщинам. Они не могли сидеть за одним столом с мужчинами, а прикасаться ко многим видам пищи им запрещалось под страхом смерти.

Эта экзотика, столь непохожая на прозаический Бостон с его чайными вечерами и скучными праздниками, очаровала Селию.

– О какой пище вы говорите? – спросила она.

– О свинине, бананах, разных видах рыбы. Впрочем, некоторые женщины нарушили запрет и поплатились за это жизнью.

Селия вздрогнула от возмущения:

– Какой ужас!

– Именно так и было. Но теперь табу ушли в прошлое. Ревностные миссионеры обратили местных жителей в христианство и создали там школы. Теперь на островах цивилизованная жизнь, может быть, даже слишком.

Пока они беседовали, Селия размышляла, почему у Романа такой печальный вид. Конечно, не только из-за сегодняшнего больного. Ампутация для докторов – дело довольно обыденное. Посмотрев на него долгим взглядом, она дерзко улыбнулась:

– Роман, все женщины на корабле считают, что у вас загадочный вид. Скажите, почему вы возвращаетесь на острова?

Он бросил на нее холодный взгляд:

– Вы спрашиваете из праздного любопытства?

– Нет. Я хотела бы знать, потому что…

– Потому что такие молодые, хорошенькие и любопытные девушки, как вы, всегда уверены, что все мужчины им повинуются. Верно?

Его слова задели ее, поскольку в них была доля правды.

– Я слышала разговоры пассажиров о том, что вы вдовец, у вас медицинская практика на Мауи, и…

– Хватит! – оборвал ее Роман. – Я не желаю это обсуждать.

Селия почувствовала себя незаслуженно обиженным ребенком.

– Я никогда не встречала такого грубого и жестокого человека, как вы. Мне просто хотелось поддержать беседу, и вам незачем было на меня набрасываться. Очень жаль, что ампутация, а вероятно, и что-то еще сделали вас таким неприятным.

Она повернулась, но Роман остановил ее:

– Простите за грубость, мисс Гриффин. Я и в самом деле возвращаюсь на Мауи. Мою жену звали Хоуп Биддл. Мы жили в Америке и были счастливы, но через три месяца после нашей свадьбы Хоуп умерла… Она ждала ребенка, но… Какая-то инфекция погубила ее и ребенка. Простите, что поделился с вами своим горем.

Охваченная искренним сочувствием, Селия прикоснулась к руке Романа. Его ладонь была большой и очень теплой. Девушка словно почувствовала электрический разряд.

– Как печально… – начала она, но, не успев закончить фразу, услышала строгий голос Ребекки:

– Селия! Что ты делаешь на палубе в такой час? Я повсюду тебя ищу!

– Я просто беседовала с…

Но Роман уже исчез. Селия, понурив голову, последовала за кузиной в каюту.

– Селия, меня шокирует твое поведение, – принялась выговаривать ей Ребекка. – О чем ты только думала, стоя одна на палубе с этим мужчиной?

– Я встретила его случайно. – Селию злило, что с ней обращаются, как с пленницей, и следят за каждым ее шагом. – Я рада, что встретила его, Бекки, слышишь? Я уже не ребенок, поэтому на Сандвичевых островах мне придется принимать решения самостоятельно!

Ребекка онемела от изумления, но быстро пришла в себя:

– В Гонолулу ты будешь под контролем тети и дяди. А вот с доктором Романом Бернсайдом я запрещаю тебе не только разговаривать до конца путешествия, но даже смотреть на него!

Бунт вспыхнул в Селии, словно лесной пожар. Она метнула гневный взгляд на кузину:

– Я буду смотреть на кого захочу, Бекки! Ты не в силах меня остановить. Да и никто не сможет этого сделать!