Уезжать из Амилара пришлось по той же горной дороге, которая вела к болотам. Только теперь короля кроме его прежних спутников сопровождали еще пятеро — Кассандра, Морис, боевой маг по имени Наро, из высших, и двое плечистых, молчаливых не то солдат, не то телохранителей, приставленных "на всякий случай" хозяевами Забытого города. Более многочисленная экспедиция на дорогах королевства вызвала бы слишком большой интерес. Впрочем, даже в нынешнем виде их все равно не оставят без внимания, поэтому для проезда по стране придумали объяснение, которому еще предстояло придать правдоподобия, как только путешественники спустятся вниз и проедут первые селения.

Кассандра задержалась у дощечки с надписью "Последним смеется тот, кто стреляет первым".

— Он что, тоже здесь бывал? — спросила она у Наро.

— Кто?

— Человек, который это сказал.

— Не думаю, — пожал плечами маг, — наверное, кому-то из наших фраза понравилась, вот и вывесили, шутники. Впрочем, кто знает, что было пятьсот лет назад…

Лошадей с необходимыми припасами и снаряжением отряд получил за выходом из ущелья, на окраине заброшенного "видимого" Амилара. И тут обнаружилась удивительная вещь — великая и грозная Кассандра Экхарт не умела ездить верхом. Она с сомнением посмотрела на предложенную лошадь и спросила, нет ли чего-нибудь более механического, к примеру, мотоцикла. Ради такого дела она даже согласна всем говорить, что он работает на магическом топливе. Но выдать мотоцикл Кассандре категорически отказались, и она, страдальчески поморщившись, с помощью Мориса забралась на лошадь. Морис, в отличие от своей дамы, хоть и жил среди достижений технического прогресса, но в седле держался вполне уверенно.

Они проехали заброшенный городок, заслуживший одобрение чужеземцев ("Ух ты, какой гадюшник! А домики, а скалы! Настоящий Голливуд!"). Маги ослабили защиту, поэтому на сей раз прохождение через силовые барьеры осталось незамеченным. А когда всадники миновали горную дорогу и перед ними открылся вид на болота, Кассандра остановила лошадь так резко, что Морис на всякий случай придержал подругину кобылу за поводья.

— Что это?! — хрипло сказала леди Экхарт, указывая вперед.

— Дорога на Виларию, Хорн и Алуа, — объяснил Наро.

— А Швейцария где?!

Вид у надменной наследницы сделался на удивление глупый.

— Милая, они же предупреждали, Швейцария осталась на той стороне. Пожалуй, стоило сразу поверить, — сообщил Морис. Кассандра смерила приятеля угрюмым взглядом и буркнула:

— Вы все сговорились, чтобы надо мной издеваться!

Она толкнула лошадку каблуками и поехала вслед за остальными, а Морис вдруг улыбнулся. Ему в этом Зазеркалье определенно начинало нравиться — отличное место, чтобы провести заслуженный отпуск или, что в их случае куда важнее — податься в бега. Если, конечно, отбросить мысли о шизофрении, галлюцинациях и так далее, то выводы можно сделать самые обнадеживающие — воздух свежий, компания вроде не скучная, и в каждой кобуре у него отнюдь не пусто, и это дает определенные преимущества, что бы ни говорили про чудеса здешней магии. Люди рождаются умными и глупыми, сильными и слабыми, способными к магии или нет. А полковник Кольт уравнял их шансы.

Несмотря на непривычный для некоторых способ передвижения, с гор удалось спуститься без приключений, и когда извилистая каменистая тропа сменилась вполне сносной дорогой, путешественники немного расслабились. Адельгейда держалась в стороне, не проявляя интереса к разговорам, но зато с удивлением заметила, как ее брат украдкой зевает. Если он ухитрился не выспаться в Амиларе, что будет, когда им придется ночевать в лесу? А когда обнаружилось, что зевает и Веллита, то осталось только заподозрить загадочную эпидемию бессонницы.

Впрочем, зевали не все, некоторые ругались. Кассандра в полной мере ощутила все прелести первого в жизни путешествия верхом и начала недовольно ворчать, пытаясь устроиться в седле поудобнее. Наро пообещал ей вечером выдать бальзам, который облегчит страдания, а она поинтересовалась, не цианистый ли это калий. Морис же пытался воззвать к чувству прекрасного, якобы не чуждого его подруге:

— Посмотри, какая природа, какое болото! Ну, правда, тебе не надоело — этот космос, чернота, одно железо вокруг, вечно какие-то гоблины рядом ошиваются…

— Не гоблины, а сослуживцы… — лениво поправила Кассандра.

— Даже в отпуск, и то — такси, отели, кабаки… я по земле босиком год не ходил! — не унимался Морис.

— Наро, у вас здесь встречаются гоблины? — обратилась к магу наследница.

— Нет, а что?

— Считайте, что вы уже встретили, — она невежливо показала пальцем на своего приятеля.

— А сибирская язва встречается? — оживился Морис.

— Что это такое? — испуганно спросил Наро.

Морис молча показал пальцем на Кассандру.

— Поздравляю, уважаемый маг, ваш мир неслыханно обогатился! — съязвила она.

Первые две деревушки путешественники решили объехать кружной тропой через лес, а неподалеку от третьей, там, где дорога из Амилара выходила к Восточному пути, главной здешней дороге до границы, все приготовились к спектаклю. Не пытаясь безуспешно выдавать себя за местных жителей, они решили изобразить свиту знатной чужеземной дамы, следующей в Алуа от восточной границы. Добротно сделанные фальшивые бумаги им вручили еще в Амиларе, поэтому теперь оставалось лишь немного подправить облик.

Собственно, большинству никаких поправок не требовалось — мужчины изображали охранников, Веллита с Адельгейдой числились фрейлинами. А вот "чужеземной дамой" предложили стать Кассандре, и когда она увидела извлеченное из мешка пышное, изрядно помявшееся платье, то издала лишь гневный возглас. Платье припасли закрытое почти до подбородка, как она и заказывала, чтобы "бронежилет не маячил", но кто ж знал, что юбок и оборок будет столько! В ее глазах немедленно зажглась черная зависть к Морису, которому попросту выдали длинный широкий плащ, чтобы прикрыть не вполне обычную для здешних мест одежду. Когда новоявленную "знатную путешественницу" впихнули в платье, затянули и застегнули все, что полагалось, она прошипела:

— И в этом я должна залезть в седло?

— Да, твоя карета сломалась где-то там, в двух днях пути отсюда, — напомнил Морис и вызвался подсадить.

Кассандра вскарабкалась на лошадь, устроилась поудобнее, расправила юбки, накинула капюшон расшитого шелком плаща и сообщила:

— Едем, аферисты!

И тут Наро хихикнул, а Морис и вовсе согнулся от гомерического хохота, напугав даже собственную кобылу. Остальные вежливо сдержали эмоции.

— И что мы ржем? — холодно поинтересовалась причина веселья.

Морис, отсмеявшись, ответил:

— Ну ладно, твои ботинки не видны под юбками, а кобуру прикрывает плащ. Но солнцезащитные очки сними!

Кассандра фыркнула, но послушалась. А когда отряд выехал "на люди", все сомнения по поводу того, справится ли она с порученной ролью, рассеялись без следа. Леди Экхарт была чужеземкой до самых кончиков своих красных ногтей, настоящей, с необычным акцентом и нездешними повадками. А знатная дама из нее получилась едва ли не более убедительная, чем иностранка. К тому же дама, у которой безупречные манеры странным образом сочетались с нагловатым упрямством и шутками, от которых впадали в изумленную растерянность даже охранники.

Вообще-то по плану полагалось при первом удобном случае купить карету, но кареты пока не подвернулось, а ехать в телеге Кассандра, войдя в роль надменной аристократки, категорически отказалась, сославшись почему-то на "скверный опыт Марии-Антуанетты". К тому же к концу первого дня пути она уже не чувствовала себя неуверенно в седле. Пару раз, правда, буркнула, что из-за здешних проблем с транспортом и дорогами у нее разболелись "все места", как не болели даже после самых тяжелых тренировок Теней. А еще то и дело пыталась уличить спутников в подвохе, в том, что на самом деле ее все-таки втянули в дурацкий спектакль. Но спутники никак не уличались, а Морис принялся еще и подшучивать, призывая обратить взор на нетронутую цивилизацией местность, которую она если когда-нибудь и видела, то разве что во сне. При упоминании снов Кассандра недовольно поморщилась, а про местность сказала, что лес — он и в Африке лес.

— Ух, ты! — сказал вдруг Морис, — а что об этом скажешь?

На холме в стороне от дороги, где расступались кроны вековых деревьев, возвышались развалины небольшой крепости. Здесь давно никто не жил, да и вряд ли когда-нибудь это сооружение использовали для того, чтобы просто в нем жить. Полуразрушенные серые стены не были чьим-то родовым владением или домом, слишком они для этого просты и практичны.

— Смотрите, там есть еще! — сказала Кассандра.

Вдалеке действительно стояло еще одно сооружение, такое же заброшенное. Третий форт виднелся ближе, по другую сторону дороги.

— Красиво, — сказал Морис, — похоже на нашу Кастилию, только прохладней и леса больше. Что это за укрепления?

— Это все, что осталось от старого Восточного рубежа, — отозвался Алекс, — когда-то здесь проходила граница.

Наро, на которого чужеземцы беззастенчиво взвалили роль гида, принялся рассказывать подробности. Пятьсот с лишним лет назад, когда отношения с восточным соседом были далеки от дружественных, не в меру воинственный правитель соседнего королевства сумел захватить и почти на сто лет подчинить себе восточные территории Диасты. Со временем земли отвоевали обратно, но случилось это не сразу, а в три захода с перерывами не в один десяток лет. И по мере того, как удавалось вернуть часть утраченных владений, возводились и укрепления для их защиты. Это была самая старая линия из трех. Вторая стояла еще восточнее, а третья так и осталась нынешней границей.

— Там живут какие-нибудь бродяги? — спросила Кассандра.

Веллита стянула перчатку и повела рукой в сторону крепости:

— Нет там никого, только пауки и змеи.

Наследница немедленно заинтересовалась, как Веллита это узнала, а потом включила один из своих приборов, закрепленных на запястье под широким кружевным рукавом.

— И правда, только совсем мелкая живность, но поисковик не различает, какая именно. А вы, маги, стало быть, можете?

Они даже затеяли состязание техники и магии. Получалось, что техника срабатывает дальше, но магия — точнее. Узнав результат, Кассандра категорически отказалась останавливаться на ночлег в одной из разрушенных крепостей.

— Может, кто-то и думает, что мне самое место среди змей, — сказала она, — но я предпочитаю гостиницу!

Деревня, в которую путешественники прибыли ближе к вечеру, носила странное название — Большой мост. Впрочем, причина странности вскоре прояснилась. Поселение стояло на двух берегах неширокой, но довольно глубокой речки. А мост, соединявший берега, действительно был большим. Огромная каменная арка казалась даже слишком несоразмерной водоему, над которым нависала. Мост уцелел еще с тех времен, когда неподалеку проходил Восточный рубеж, и солидную переправу построили для удобства переброски войск — тихая с виду речка весной отличалась бурным нравом.

Ширина моста была такова, что, помимо беспрепятственного проезда двух встречных экипажей, на нем в один ряд стояли дома. "Жилые" мосты иногда встречались здесь в городах, но для сельской местности такой мост был почти чудом. А Кассандра и Морис вообще знали о чем-то в этом роде только из истории. Хотя с недавних пор и в их мире снова вошли в моду ресторанчики на мостах, да еще чтобы пол был прозрачный — сидишь, смотришь в оцепенении, как под ногами проплывает вода…

Самый чистый и, разумеется, самый дорогой постоялый двор из двух, имеющихся в деревне, стоял как раз на мосту. Путешественники сняли свободные комнаты, которых, к великому разочарованию Мориса было всего две. Его почти не скрываемая надежда, что им с Кассандрой достанутся отдельные апартаменты, на сей раз не сбылась. Знатная иностранка платила так щедро, а красные ногти и ледяной взгляд производили такое неизгладимое впечатление, что хозяин заведения даже предложил выселить кого-нибудь под благовидным предлогом, чтобы освободить место для свиты "ее светлости". Но Кассандра не воспользовалась любезностью — затея не стоила шума, который неизбежно поднимется.

На ужин все спустились вниз, в небольшой, но вполне уютный зал. Леди Экхарт вошла в роль знатной дамы и незамедлительно напомнила о субординации — если Роланд, Алекс и Наро изображали охрану, им нечего делать за столом госпожи. Всех троих вместе с двумя настоящими телохранителями отсадили за отдельный стол, а Морис, приобняв одной рукой Адельгейду, а другой — Веллиту, радостно сообщил:

— А я сяду с девчонками, пусть все завидуют!

— Ты тоже охрана, — напомнила Адельгейда.

— Я — охрана, особо приближенная к телу госпожи! — назидательно сказал он, заставив обеих девушек покраснеть, а от Кассандры получить взгляд, полный желания больно пнуть "приближенного".

Еда, как и вино, оказалась вполне сносной, даже не лишенной изысканности, особенно после консервов. Консервами — забавным изобретением с той стороны Перехода — путешественников щедро снабдили в Амиларе. Не то, чтобы это было сказочно вкусно, зато в пути удобно и необременительно. Но после такого лакомства ужин в приличной таверне казался ни с чем не сравнимым удовольствием.

После сытной трапезы потянуло на разговоры. Кассандра, откинувшись на спинку кресла (для нее специально притащили стул со спинкой, остальные довольствовались табуретами), с любопытством обозрела заведение и из всех возможных тем для разговора выбрала самую "любимую" тему леди Эсперенс:

— Говорят, ты как-то устроила драку в ресторане?

Адельгейда вспыхнула и собралась не очень вежливо предположить, что теперь в ближайшие десять лет не найдется новостей, достойных затмить память об этом выдающемся событии, но тут в разговор вмешался Роланд.

— Это была таверна, — подсказал он, и только теперь девушка заметила, что, даже сидя с ним за разными столами, она все равно оказалась рядом — почти спина к спине. Он повернулся и передвинулся поближе к "хозяйскому" столу, вклинившись между Кассандрой и Адельгейдой, втихаря показавшей ему кулак.

— Может, устроим драку здесь? — предложил король.

Не понимая (или делая вид, что не понимает), почему леди на него вдруг взъелась, он забавлялся происходящим. Ответ оказался странным:

— А у тебя деньги есть?

— Зачем?

— Если мы тут немножко все разгромим, придется заплатить, мы же приличные люди.

— А много надо?

— А ты хоть знаешь, что тут сколько стоит?

— Откуда же мне знать? — удивился король, — Я не шлялся по кабакам!

— Я, значит, шлялась?! — с угрозой вопросила Адельгейда, — А на водопой не хочешь?

И кивнула на распахнутое окно, за которым гостеприимно шумела река.

— Подеритесь! — флегматично посоветовала Кассандра.

Нет, драка — это уже лишнее, решила девушка, отказавшись от заманчивого предложения. А вот заехать разок по королевской физиономии не помешало бы. За все хорошее, чтобы знал. После выезда из Амилара он не раз пытался то пристать с нежностями, то остаться с обиженной подругой наедине, но в ответ получал лишь пустой взгляд и вымученное "Уйди!".

Ситуацию разрядил Морис — он дал служанке чаевые. Пышнотелая красотка подошла, чтобы убрать посуду, и вдруг в нескромный вырез ее сорочки угодила монетка. Монетка провалилась за корсаж, доказав, что закон всемирного тяготения здесь никто не отменял. В том числе — тяготения взглядов к роскошной девице, попытавшейся было выудить из декольте посторонний предмет. Неудачная попытка встретила бурное одобрением мужской части посетителей. Смущенная служанка убежала, успев, впрочем, приметить, что монета серебряная, поэтому осталась довольна. Адельгейда тем временем подумала, что пристальный интерес, который вызывает Морис у всех вокруг, не доведет до добра. Но потом вдруг поняла — те, кто их сейчас видит, не замечают ни ее с Веллитой, ни, тем более, охранников за соседним столом, и не запомнят никого, кроме Кассандры в роли знатной дамы и Мориса с его выходками. Стало быть, эта парочка и в самом деле отлично знает свое дело.

Места в снятых для ночлега комнатах хватило всем, к тому же мужчины все равно решили дежурить по очереди. А дамы удалились в свою комнату. Усталость, накопившаяся за целый день нелегкой дороги, взяла верх, долгих разговоров перед сном не получилось. Ночь выдалась спокойной, если не считать побудку, устроенную Веллитой почти на час раньше положенного. Близился рассвет, когда волшебница вдруг проснулась и медленно села на кровати. Скрипнули доски, но этого звука хватило, чтобы Кассандра открыла глаза и вопросительно уставилась на соседку.

— Магия! — шепотом пояснила та.

— Нападение?

— Нет, кто-то налаживает телепатическую связь. Надо посмотреть!

На шорохи и тихий топот босых ног проснулась Адельгейда. Она едва не высказала все, что думает по поводу неурочной возни, но увидела слишком серьезные лица и тоже вскочила, потянулась за оружием.

— Дай, я посмотрю, — сказала Кассандра, отодвинув обеих девиц и выглядывая в коридор.

— Никого.

Веллита высунулась следом.

— Там! — прошептала она, указывая в конец коридора.

Там располагался нужник, "удобства", как его назвала леди Экхарт. Дом стоял на мосту, поэтому соответствующее заведение устроили весьма незамысловато — с прямым сбросом в реку. Именно за той заветной дверью, если верить Веллите, и находился маг.

— Это Наро, — быстро распознала она и сразу успокоилась.

— Он что, колдует в сортире? — опешила Кассандра, — Фу, извращенец!

— Почему сразу извращенец? — заступилась за коллегу волшебница, — Для некоторых заклинаний нужно уединение. Для дальней телепатии, например… Он же должен сообщать в… куда надо, как идут дела.

Дамы поспешно спрятались в комнату, заслышав, как хлопнула дверь "будки над водой", а в коридоре послышались шаги. Чуть слышно скрипнула дверь соседней комнаты. Наутро маг ничего не сказал, но всякий раз смущенно опускал глаза, замечая пристальный взгляд и хитрую усмешку Кассандры.

* * *

Следующий день путешествия выдался самым спокойным. Все в отряде, и те, кому странствовать по здешним дорогам доводилось прежде, и те, кто впервые попал в эти края, уже привыкли и друг к другу, и к ролям, которые приходилось играть. Да и публика попадалась все больше доверчивая, с наивным любопытством глазеющая на многолюдный эскорт благородной госпожи из далеких земель. Вряд ли сельской ребятне или владельцам придорожных трактиров приходило в голову заподозрить проезжающих во лжи. Адельгейда, с радостью пользуясь правами "фрейлины", всю дорогу держалась поближе к Кассандре, а то вовсе и позорно пряталась за нее, лишь бы не попасться на глаза Роланду. Слушать его объяснения или, еще хуже, оправдания, было выше ее сил.

Леди Экхарт оказалась приятной собеседницей и попутчицей. Она рассказывала истории о своем мире и внимательнейшим образом слушала все, что говорили ей о Диасте. Не позволяла касаться только одной темы — ее собственной жизни. Она как будто намекала — держитесь подальше от двери в мою душу, и никому не сделается больно.

За день путешественники безо всяких помех преодолели немалую часть пути к столице, даже больше, чем рассчитывали, но с ночлегом повезло не так, как накануне — они попросту не успели до заката добраться до какого-нибудь поселения. На привал пришлось остановиться в лесу, на берегу озера. Кассандра, никого особенно не стесняясь, отошла за ближайший куст и сбросила неудобное платье. Стесняться ей было нечего, по меркам своего мира она и без платья более чем одета — в штаны и бронежилет поверх тонкой сорочки. Леди Экхарт не принимала участия в решении насущных вопросов, касающихся ужина и охраны, зато с интересом наблюдала за магами, спорящими о том, какое защитное заклинание лучше. Костер Веллита разожгла попутно, щелчком пальцев, и как ни присматривалась желающие разгадать трюк, в надежде обнаружить в ее руках зажигалку, все равно ничего не увидели.

Ужинать закончили, когда еще не стемнело. Осмотрев ближайшие окрестности и заскучав от безделья у костра, Кассандра потянулась и с интересом поглядела на озеро, заманчиво блестевшее в свете закатного солнца. Она решительно дернула застежки своей брони и сказала Адельгейде:

— Как жарко в этих проклятых тряпках! Пойду, поплаваю, и передай нашим благородным господам, что если кто-то пойдет за мной, то получит по морде, больно!

Девушка кивнула, хотя господа и сами отлично все расслышали. Но Морис нисколько не испугался, и через четверть часа тоже зашагал к берегу. Следом увязался Наро, и когда опешивший полицейский заметил мага, явно собираясь доходчиво объяснить про третьего — лишнего, тот лишь напомнил, что едва стемнеет, круг защиты замкнется и опоздавшие в лагерь не пройдут, не нашумев на весь лес и не подпалив задницы.

Назло магу, с ехидным любопытством предвкушающему громкую забаву, Кассандра и ее друг успели вернуться в самый раз до заката. Поправляя мокрые волосы, наследница вернулась к костру и вызвалась покараулить. Теперь в отряде хватало мужчин, чтобы не обременять дам обязанностями ночных сторожей, но она, сколько себя помнила, всегда спала пару-тройку часов в сутки безо всякого ущерба для своих неистощимых сил, и поэтому решила дать отдых тем, кто в нем больше нуждался.

Ночью Адельгейда внезапно проснулась. Край неба над озером уже посветлел, приближался рассвет. Рядом потрескивали поленья, где-то высоко в кронах деревьев ветер шелестел невидимой листвой. Кассандра сменилась с караула и теперь крепко спала неподалеку, подложив под голову собственное платье. Ничто не нарушало ночного покоя, только какой-то камень или корень сквозь подстилку неудобно впивался в бок. Девушка собралась было устроиться получше, как вдруг услышала тихие голоса. Она лежала спиной к говорящим и не видела их, но сразу узнала брата и Роланда. Зачем они сидели у костра среди ночи, вместо того, чтобы караулить по одному в соответствии с очередностью? Да еще упоминали в разговоре имя леди Эсперенс! Подслушивать, конечно, ужасно некрасиво, но так вышло само собой.

— Кое у кого в Амиларе слишком богатое воображение. Ей могли сказать какую-нибудь глупость, а она и поверила, — сказал король.

— Роланд, это моя сестра. Пусть она не такая, как другие девицы ее круга, но я не позволю относиться к ней… неподобающим образом.

— Если мне нравится девушка, это же не преступление?

— Нет. Но если ты ее опозоришь…

— Ты убьешь меня, знаю.

— Тебя, пожалуй, убьешь. Ты забыл, что вассал не может бросить вызов королю?

— Будь уверен, если я причиню вред Адель, то дам тебе возможность со мной поквитаться. Но если я причиню ей вред, то сам себе этого не прощу.

— Тогда что тебе от нее нужно?

Адельгейда коварно улыбнулась — если не она, то брат за нее скажет его величеству все причитающееся, доброе и душевное. Но ответ Роланда так ошеломил ее, что она не сразу поверила в услышанное:

— Я люблю ее. И если чего-то добиваюсь, так это желания быть со мной, стать моей женой.

Ненадолго повисло молчание, и Алекс, наконец, сказал:

— Это большая честь для нашей семьи.

А его сестра подумала, что он быстро нашел нужные слова, она бы лишилась дара речи до самого утра.

— Риск ничуть не меньше. Думаешь, те, кому я так мешаю, обрадуются появлению королевы? — сказал Роланд, — К тому же, кажется, Адель не в восторге от моей персоны.

— Есть, за что?

— И ты туда же!

— Извини. Пусть она сама решает, я не буду мешать.

— Договорились.

"Вот как?" — возмутилась Адельгейда, — "Может, они еще и руки друг другу пожали?" Она шевельнулась, натягивая повыше плащ, и разговор затих. Похоже, господа только сейчас сообразили, что и у ночного леса бывают уши, не говоря уже о спящих вокруг попутчиках. На несколько минут воцарилась тишина, а потом зашелестела бумага, наведя слушательницу на дикую мысль, что брат и король собираются оформить договоренность письменно. Но речь пошла совсем о другом.

— Ты подпишешь? — спросил Алекс.

— Приказ о покровительстве?

— Да. Мало ли, что случится, а я не хочу, чтобы Веллита осталась одна.

— "Надлежит оказывать уважение и защиту, как моей жене…", — прочитал Роланд, — Конечно, подпишу. Ты где текст раздобыл?

— Списал в библиотеке, в Амиларе. Гербовой бумаги там тоже полно.

— Может они и наши деньги чеканят? — раздраженно буркнул король.

— Не удивлюсь, но проверять поздно.

Звякнула походная чернильница, запахло разогретым сургучом — Адельгейда поняла, что в ход пошла малая государственная печать. И умилилась предусмотрительности брата, не забывшего ради такого дела прихватить письменные принадлежности. Приравнять к члену семьи кого-то, не связанного с родом ни кровными, ни брачными узами, можно только по решению главы семьи, утвержденному королем. Впрочем, Веллиту она согласна называть сестрой и без бумаги с гербами. Девушка снова шевельнулась, но на сей раз мужчины никак не отреагировали на ее не слишком крепкий сон. Больше она ничего интересного не услышала, но и того, что уже знала, хватило, чтобы пролежать до самого утра без сна.

Утром, в дороге, Адельгейда рассеянно смотрела по сторонам, делая вид, что внимательно следит за окрестностями. Но на самом деле ее занимали только собственные мысли, смутные, беспорядочные, одновременно тревожные и приятные. Тревожные потому, что она не представляла, как быть дальше, и ужасно боялась сделать глупость, все испортить. Потому что, небо свидетель, теперь она Роланда не отдаст. Можно только позавидовать Веллите, каким-то образом всегда знающей, как поступить. Пусть для кого-то это еще осталось секретом, но Адельгейда и без подслушанного ночного разговора давно заметила, как изменилось поведение ее подруги и Алекса. Канделябр, разумеется, никто не держал, но выражение "мы вместе" легко читалось в их глазах и наводило на мысли, что все остальные еще не узнали имя следующей леди Эсперенс только из-за собственной ненаблюдательности. И еще потому, что пока не время.

Только Кассандра, как обычно, проявила невыносимую наблюдательность.

— Есть только один надежный способ проверить, — шепнула она своей задумчивой "фрейлине".

— Что? — опешила Адельгейда.

— Так ли он хорош, как кажется.

Наследница показала взглядом на Роланда:

— Он, наверное, спиной чувствует твой взгляд. Так что у вас с ним было?

Девушка вздохнула. Раз от этой чужеземки не ускользают даже мысли, зачем отпираться? Невелика тайна.

— Одина раз мы с ним танцевали в Амиларе. Один раз носил на руках. Пару раз я сказала, чтобы он убирался…

— Да, бурный роман, — согласилась Кассандра, — И он тебе нравится?

— Еще бы…

— А ты ему?

— Я слышала сегодня ночью, как он говорил брату, что хочет, чтобы я стала его женой.

— Но почему брату, а не тебе? Он же не к брату сватался?

Адельгейда хихикнула, представив, как бы это выглядело, и объяснила:

— Это традиция. Алекс теперь старший, не узнать его мнение — значит, оскорбить главу семьи.

— А ты?

— А что я?

Кассандра пожала плечами:

— Вот именно, ничего! Ты шарахаешься от своего кавалера, как от чумного, а он не станет навязывать свое общество даме, сказавшей "нет". Ты никогда не жалела об упущенных возможностях? Ничего, научишься. Воистину, проще долететь до звезд, чем понять себе подобных.

Она какое-то время ехала молча, иногда задумчиво косясь на спутницу, а потом добавила:

— Знаешь, счастье очень хрупкая штука. Это вовсе не обязательная часть жизни, а подарок судьбы, которым нельзя пренебрегать. Глупо надеяться удержать его навсегда или отложить, надеясь, что наверстаешь в будущем…

Кассандра полагала, что знает, о чем говорит, но Адельгейде так и не хватило решимости подойти к королю, сказать ему правду и, может быть, услышать в ответ те самые слова, подслушанные ночью. Все решилось само собой, неожиданно и стремительно, но прежде, чем это произошло, позади остались еще полдня пути.

Вскоре путешественники въехали на территорию провинции Вилария, помимо глухих лесов и серебряных копей известную тем, что лорд Вилар, здешний правитель, женат на двоюродной сестре покойной королевы, матери Роланда. В не слишком многочисленном семействе короля это были его самые близкие родственники, поэтому Роланд не раз говорил о своем намерении заехать в Лакуар, главный город провинции. Как стало ясно из разговоров с местными жителями, правитель и его семья, несмотря на то, что лето в разгаре, не покидали город. Возможно, из-за событий в столице и слухов о кровопролитии в летней резиденции семьи Эсперенс. Правитель был известен как один из самых верных сторонников королевского дома, поэтому он вполне мог знать, чего опасаться.

Но замок и город окружали крепкие стены, чего нельзя сказать обо всей остальной провинции. Едва дорожный указатель оповестил путников, что они на землях Виларии, стало понятно — с землями не все в порядке. В первой же деревне обнаружились следы недавнего разгрома и пожара, чудом не спалившего селение дотла. Сельский староста посоветовал чужеземной леди и ее свите быть начеку, потому как с недавних пор в здешних лесах появились разбойники. И если в прежние времена лорд Вилар полностью избавил свои земли от этой напасти, сейчас все обстояло гораздо серьезней.

— Ясно, старый трюк. Кто-то хочет повоспитывать милорда, — сделала вывод Кассандра.

А у короля появился повод снова задуматься об одном удивительном обстоятельстве. В прошлый раз бегство от преследователей произошло через порталы, теперь же приходилось преодолевать расстояние до столицы без поблажек и магических уловок. И за все время путешественникам не встретилось ни одного армейского патруля, что несколько необычно для этих мест. Однажды появился разъезд из замка неподалеку, и леди Экхарт пришлось с непреклонной вежливостью отбиваться от приглашения навестить хозяев. Вот уж кто-кто, а какой-нибудь из местных баронов мог запросто опознать в охраннике короля.

Вскоре после границы Виларии на дороге показался отряд личной стражи правителя. В обязанности личной стражи не входило патрулирование отдаленных земель провинции, но теперь, похоже, приходилось заниматься и этим. Командир наговорил путешествующей иностранке комплиментов, а она со знанием дела выслушала рассказ о том, что "должен же кто-то следить за порядком, пока эти бездельники сидят в казармах и ждут, чем закончится дележ власти в столице". Командир помянул недобрым словом приказ, утвержденный Советом Лордов, который запрещал войскам Короны любые перемещения и действия до тех пор, пока приказ не будет отменен опять-таки Советом или королем.

Кассандра, благодаря обстоятельным рассказам Наро, уже знала, что здесь правителям и наместникам подчиняются только гарнизоны их замков и городская стража. Регулярными войсками командуют офицеры, назначенные королем, и формально военное ведомство не связано с административным. Естественно, в обычных обстоятельствах они действуют сообща, но при необходимости одно можно противопоставить другому. Теперь войска не покидали казармы, и это означало, что у кого-то в Совете хватило голосов вывести армию из игры, пусть на время, и это могли быть как противники, так и сторонники Роланда. Возможно даже, в этом вопросе устремления сторон совпали.

Путешественники получили очередной дружеский совет быть настороже и распрощались с отрядом. Дорога, вопреки предположениям, оставалась спокойной, или просто вид хорошо вооруженного эскорта "знатной дамы" никого не вдохновлял на нападение. Остановиться пришлось после полудня, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. Пока все отдыхали, разминались после долгой езды верхом или попросту валялись на траве, Кассандра, дитя цивилизации, наслаждалась общением с дикой природой.

— Ну не ругайся, — утешал ее Морис, — подумаешь — птичка какнула! Не видно почти, и с узором совпадает!

— И как мне теперь себя называть? Мадам Обгаженное платье?! — шипела леди Экхарт.

Птицы — крупные, смутно напоминавшие кур — расселись по деревьям, и в ее глазах сверкнуло мстительное злорадство. Она дернула Роланда за рукав.

— Сбей парочку! И на обед у нас будет дичь.

— Договорились, — отозвался король и взял арбалет, — а кто ощипывать будет?

Кассандра сразу утратила интерес к охоте и спросила у Мориса:

— А консервов не осталось?

— Извини, только кошачьи.

Адельгейда в ужасе вытаращила глаза:

— Из кошек?!

— Это он так шутит, — буркнула наследница, — как обычно, по-дурацки!

Пока маги сообща устанавливали защиту, а леди Экхарт с кислым видом счищала с подола птичий помет, Адельгейда решила осмотреться и даже прогуляться. Веллита и Наро дружно предупредили, что слишком далеко заходить не стоит, а то, неровен час, сработает сигнальное кольцо вокруг лагеря. Но девушка не собиралась забредать в лес, благо, густые заросли на опушке к этому вовсе не располагали. Более того, на дальней стороне поляна заканчивалась внушительным оврагом. Адельгейда подошла к краю оврага, делая вид, что разглядывает пышный куст диких роз над обрывом, и даже потянулась сорвать цветок.

Ей хотелось побыть одной хоть минуту, скрыться от любопытных глаз и подумать о том, как сказать Роланду, что она ошиблась, запуталась, и… что он сам виноват, нечего было темнить! Виновник ее смятения, легок на помине, появился следом. Король, разморенный летней жарой, легкомысленно бросил плащ у костра, расстегнул ворот рубашки, и теперь тоже делал вид, что гуляет, наслаждаясь прохладой. Но гулял он вполне целенаправленно.

Адельгейда замерла в беспокойном ожидании. Она не успела ни придумать, как заговорит с ним, ни испугаться толком, когда тишину разорвал пронзительный, воющий звук. И в следующий миг, не видя вокруг ни одного чужого человека, поняла — это стрелы пересекли границу сигнального круга! Одна из них, дрожа оперением, уже торчала из ближайшего дерева! Роланд стремительным прыжком настиг девушку, сбил ее с ног, прикрывая собой и надеясь, что стреляют не слишком низко. И только одного не учел — там, куда они вместе упали, трава нависала уже не над землей.

Схватка вышла стремительной и короткой. Боевые щиты, созданные магами, перекрыли нападавшим путь к отступлению, а заодно и путь подмоге. Несколько человек выскочили из засады, но оказались слишком слабыми противниками для охранников путешествующей леди. Морис и Кассандра, едва раздался сигнал тревоги, выхватили свое непонятное оружие и в считанные мгновения скосили выстрелами злополучные кусты, где устроилась засада. Скосили, разумеется, вместе с засадой. Четверых пленных Наро обездвижил с помощью заклинания. Еще с десяток врагов остались за пределами магических щитов и разбежались со скоростью, достойной аплодисментов.

Алекс видел, как его сестра вместе с Роландом свалилась в овраг, и бросился к обрыву, с тревогой прикидывая высоту, с которой им пришлось падать. Но склон оказался довольно пологим, они просто скатились вниз, сосчитав все ухабы и чудом не угодив в воду, скопившуюся в самом низу. Не столько напуганная, сколько ошарашенная Адельгейда, придавленная к земле оказавшимся сверху королем, открыла глаза. Еще свежее ощущение просвистевшей рядом смерти сменилось панической мыслью, что сейчас она поднимет голову и увидит стрелы в спине Роланда. Она заглянула ему через плечо, и облегченно вздохнула — не попали. И поймала себя на непреодолимом желании провести рукой по его растрепанным волосам, коснуться расцарапанной щеки. И чтобы он поцеловал ее. Немедленно.

Сверху уже махал рукой Алекс — намекал, что с нападавшими покончено. Победители собрались над обрывом, стараясь разглядеть, что творится т внизу.

— Что они там делают? — озадаченно спросил Алекс.

— Кажется, про нас забыли, — сказала Веллита.

— Когда сверху оказывается такой видный парень, немудрено и забыть, зачем мы вообще выбрались на этот пикник, — ответила Кассандра, но Алекс, к счастью, уже отошел в сторону и не расслышал.

Адельгейда так и лежала на земле, ошеломленная и растерянная, а Роланд сам не мог понять, что поразило его сильнее — ее запоздалый, непонятный страх или неожиданное тепло во взгляде. Помогая даме подняться, он спросил:

— Ты не сильно ушиблась?

— Н-нет, — неуверенно ответила девушка.

Синяки, конечно, будут, но это не первые и, скорее всего, не последние ее синяки, можно о них не думать. Король достал платок, коснулся ее щеки, испачканной в земле. Адельгейда вздрогнула.

— Чего ты испугалась? — удивился он, — Неужели меня?

Она отрицательно покачала головой, не зная, что ответить, а потом вдруг подумала — сейчас или никогда. И сказала чуть слышно:

— Я хотела кое в чем сознаться. Ночью, когда вы разговаривали с Алексом, я слышала… Так вышло случайно…

Роланд понял, о чем она говорит.

— Я готов повторить все, что сказал тогда.

— Я запомнила. И, Роланд… — девушка запнулась, потому что говорить словами из зачитанных до дыр книжек не хотелось, а свои куда-то пропали, — ты мне тоже нравишься, очень. Я думаю, это то, что называют любовью…

Вышло нелепо, она даже подумала — он сейчас засмеется над ее дурацким изречением, но он только улыбнулся и сказал:

— Я тоже так думаю, — он придвинулся поближе и добавил, — но это не все. Любовью называют еще и вот это…

Роланд взял ее за талию и мягко привлек к себе. Как во сне, сбывшемся наяву, Адельгейда прижалась к его груди. Забыв про хлюпающую под ногами грязь и множество любопытных глаз наверху, король обнял свою возлюбленную, провел пальцами по щеке и легонько приподнял ей голову за подбородок. Она увидела его глаза, такие знакомые, совсем близко и почувствовала, как его губы коснулись ее губ. Мир куда-то исчез, растворяясь в сумасшедшей, пьянящей нежности к этому человеку, переполнявшей ее. И когда, через вечность, поцелуй закончился, Адельгейда знала — теперь она не сможет сказать Роланду ничего, кроме "да". Они по прежнему стояли на дне оврага, только теперь королю не требовалось усилий, чтобы удержать ее в объятиях. Она сама обнимала его и уже представить себе не могла, что еще день, еще минуту назад они были чужими друг другу.

— Эй, вы, внизу!!! — крикнула сверху Кассандра, но король отмахнулся, и она замолчала. Адельгейда успела подумать, что одним жестом заставить заткнуться леди Экхарт — это вам не шуточки.

— Так ты выйдешь за меня? — спросил Роланд.

Все еще витающая мыслями в блаженных далях, девушка не сразу поверила в услышанное:

— Что?

— Миледи, вы согласны стать моей женой и королевой?

— Да, — сказала она, минуя эту формальность на пути к следующему поцелую, а потом спросила:

— Когда ты был помолвлен с Дальенной Экхарт, ты целовал ее?

— Ты ревнуешь? — удивлению Роланда не было границ.

— Просто пытаюсь понять кое-что. Так как?

— Целовал, разумеется.

— Нет, это понять невозможно, — сообщила Адельгейда, — ты ее поцеловал, а она все равно желала твоей смерти? Вот дура! При случае скажу ей за это спасибо.

— Я польщен, — засмеялся Роланд.

Из оврага король и его дама выбрались под аплодисменты Кассандры, и тут же их осыпал дождь из разноцветных звездочек, цветочков и прочих блесток — Веллита успела приготовить подходящий случаю трюк. От избытка декоративной магии даже возник легкий резонанс — отреагировали невидимые щиты вокруг поле боя.

Оставив шумную компанию и дальше рассыпаться в поздравлениях, леди Экхарт первая вернулась к месту быстротечной драки. Пленники, опутанные едва видимой магической сетью, смотрели на рыжеволосую чужеземку с угрюмым беспокойством. Но подоспевший следом Морис понравился им еще меньше — не иначе, помнили про убойные рокочущие штуки, припрятанные у него под курткой подозрительно нездешнего покроя. Наследница тем временем наклонилась, разглядывая то, что еще недавно пряталось в засаде в виде совершенно живых людей.

— Морис, ты чем стрелял? — вкрадчиво спросила она.

— Бронебойными! Говорили же — доспехи, доспехи…

— Доспехи, а не скафандры высокой защиты, — кисло сказала Кассандра, — не вижу, кстати, никаких доспехов, какие-то кольчужки допотопные…

Она неторопливо оглядела трупы, пошарила у них в карманах, не оставила без внимания даже обувь, и лишь недоуменно пожала плечами. Оружие не вызывало особого интереса — несколько больших луков, пара арбалетов, ножи и мечи, в основном невзрачные, а один — в окованных серебром и утыканных блестящими камушками ножнах, явно краденый. Леди Экхарт порылась в своей сумке и извлекла небольшую, блестящую пластинку непонятного назначения. После того, как расписанный нездешними знаками кусочек металла оказывался возле очередного погибшего, раздавался едва слышный сигнал.

— Это люди, Морис, — негромко сказала Кассандра, — самые обыкновенные.

— Нда, с бронебойными я перестарался…

— Расслабься, не только ты. Я стреляла разрывными.

Бывший полицейский только присвистнул, а его подруга задумалась о чем-то серьезно и сосредоточенно.

— Кажется, нас изящно обвели вокруг пальца. Если их доспехи такая ерунда, то остальное не лучше. Надо бы беречь боеприпасы, — произнесла она и добавила, кивнув на тела, — А этих можно зарыть.

— Нельзя закапывать! — в Морисе проснулся профессионал, — Пусть местные посмотрят, может, узнают кого…

Кассандра согласилась, не преминув заметить, что опознание, протокол и так далее — дело, конечно, святое, но ей сдается, кое-кому просто лень возиться.

— А кое-кому просто лень возиться, — флегматично подтвердил Морис, — мы потеряем уйму времени, а их собратья по оружию могут пожаловать снова, с подкреплением. Непуганых идиотов на свете хватает…

Трупы сложили в тени и прикрыли ветками. Двух пленников освободили от парализующего заклинания и допросили, хоть и без особой пользы. Что-то было в их словах, какие-то намеки на обстоятельства, побудившие оказаться в здешних краях, но следов магического вмешательства в сознание не обнаружилось. Бессмысленно выдумывать хитроумные причины вместо банальных — какая разница, где грабить, если есть, кого. Грабителей решили сдать властям в ближайшем селении, оттуда же пусть отправляют сюда кто-нибудь для опознания и похорон убитых, если захотят. Вполне возможно, местные жители узнают в них тех, кто совсем недавно жег их дома.

Адельгейда тоже пришла на место побоища, поглядеть, каково оружие чужаков в действии. За любопытство пришлось платить очередным жутким зрелищем, которым обогатилась ее память, и ощущением внезапно подкатившей тошноты. Самым страшным оружием ее мира была магия, с помощью которой можно и смести с лица земли город, и изобразить смерть врага от естественных причин. Убивать на расстоянии без помощи магии здесь тоже умели, но раны, нанесенные стрелами или ножами, и в сравнение не шли с кровавым месивом, в которое превратили незадачливых грабителей Кассандра и Морис. Превратили легко, не сходя с места, с полусотни шагов. Маги тоже вполне способны сотворить такое, что не захочется ни видеть, ни вспоминать к ночи, но магов немного, и их способности не кочуют из рук в руки, как могли кочевать эти смертоносные игрушки из мира Далеких звезд. Адельгейда зябко поежилась среди жаркого летнего дня, и почувствовала, как ей на плечо успокаивающе легла рука Роланда. Теперь у них есть хотя бы это преимущество — не таиться от остальных.

— Думаю, это Роланд их нанял, — сказала Кассандра, ткнув ботинком в бок трупа, — специально, чтобы спасти свою принцессу и утащить ее, наконец, в кусты.

Король шутке усмехнулся, но ничего не ответил. Как бы там ни было, события минувшего получаса, и приятные, и не слишком, окончательно определили планы отряда.

Соваться в Алуа без разведки нельзя, а чтобы отправить разведчиков, нужно надежное убежище для остальных и хоть немного правдивых, не перевранных сплетниками сведений о положении дел в столице. А еще в Лакуар, главный город провинции, Роланд стремился из личного интереса. Королевская помолвка, законная, неоспоримая, когда не забыта и самая малая из бесчисленных традиций, составляющих мудреный ритуал выбора будущей повелительницы, не могла состояться, где попало.

* * *

К стенам Лакуара запыленные и уставшие всадники прибыли вечером. Ворота еще не закрыли, но стража, многочисленная, суровая, бдительно оглядывала уезжающих и, тем паче, прибывающих. Впрочем, с чужеземной гостьей и ее эскортом обошлись самым почтительным образом, безо всяких нехороших расспросов и подозрений. А если и послали соглядатая вслед, то ни магия, ни техника "хвоста" не обнаружила.

По сравнению со столицей королевства главный город Виларии пышностью не впечатлял. Зато любители старины в нем отдыхали душой среди потемневших от времени стен и узких улочек, на которых порой едва могли разминуться два всадника. К тому же город стоял на холмах, улицы в глубине жилых кварталов то и дело превращались в лестницы, по которым проехать верхом не так то просто. Эта ловушка для вражеской конницы, устроенная ландшафтом и древними основателями Лакуара, сыграла злую шутку и с нынешними путешественниками — подобраться к замку правителя окольными путями не стоило даже думать, оставалось лишь ехать напрямик, на виду у всего честного народа.

Отряд беспрепятственно проехал до ворот замка лорда Вилара. Заминка случилась после, когда оказалось, что чужеземка не просто намерена заночевать в городе, она желает увидеть правителя. Древняя крепость возвышалась на холме, стены, не обремененные новомодными излишествами, хранили былую строгость и извечную неприступность. Неприступность стен естественным образом дополнялась неприступностью стражи.

Кассандра хорошо поставленным командирским голосом сообщила начальнику караула, что желает говорить с лордом Виларом. Ответ "не принимает" ее не устраивал.

— У меня письмо от короля Роланда, — нагло соврала она, — он пригласил меня на свадьбу! Я приехала, а здесь какой-то сумасшедший дом! Да еще и карета сломалась, пришлось ехать верхом, а я это терпеть не могу!

— Командир, мы устали, — влез в разговор Морис, — и спать хотим! Правда, миледи?

И с размаху хлопнул Кассандру по коленке. Это возымело ожидаемый эффект — стражники усмотрели новый смысл в вольностях телохранителя и уставились на видную парочку с любопытством, прямо противоположным тому, который им следовало проявлять по долгу службы. Что-что, а убеждать леди Экхарт умела. Через четверть часа пререканий правителю все-таки доложили о необычной гостье. А потом, уже по его приказу, открыли ворота и проводили внутрь.

— Как мне доложить о вас, миледи? — спросил дворецкий.

— Герцогиня Кассандра Аммелина Эужения Лорандевайс, — ни разу не запнувшись, бодро сообщила гостья.

— Ты хоть запомнила, что сказала? — шепотом спросил Морис, — вдруг придется повторить на бис?

Но память у дворецкого оказалась профессиональная, он легко пересказал имя прибывшей дамы хозяевам. Герцогиню и ее свиту со всевозможным почтением проводили через парадные залы. Правитель пожелал встретиться с чужеземкой, приглашенной на свадьбу короля, в главном зале для приемов. Их впустили всех — оставить знатную даму без свиты и охраны было бы оскорблением, но лорд Вилар заподозрил подвох, поэтому встречал гостей не один. Ни леди Вилар, ни дочерей хозяина поблизости не было, только сам правитель, его старший сын, еще какой-то человек, скорее всего — здешний маг, и десятка два вооруженных до зубов стражников у дверей, окон и просто у стен. Как будто стояли на карауле у оружейного склада, а не в жилых покоях знатного семейства на ночь глядя.

Гостья не удивилась, что ее встречали с оружием, и хозяин это заметил. Правитель никогда не слышал о герцогине Лорандевайс и не помнил ее среди знакомых короля, тем более таких, которые получают личные приглашения на свадьбу. Но, кем бы она ни была, глядя на высокую женщину в небрежном наряде, лорд Вилар подумал — вряд ли такая станет служить на побегушках у старого Экхарта. Впрочем, в жизни бывает всякое. И еще его охватило странное чувство, что эта непонятная дама ему смутно знакома. Как будто он уже видел это лицо, но успел забыть давно и надежно.

Свита герцогини выглядела правдоподобно — две девицы, пять телохранителей. Но все они казались слишком настороженными, к тому же прятали лица под просторными капюшонами.

— Рад приветствовать вас в моем доме, миледи, — сказал лорд Вилар, широким жестом приглашая прибывших войти — здесь вы получите все, в чем нуждаетесь.

Сын хозяина тоже любезно приветствовал гостью.

— Благодарю, господа, — сказала Кассандра, не двигаясь с места, — я и мои люди будем признательны за кров и ночлег. И за беседу…

Это был риск. Как знать, что случилось за время отсутствия Роланда, и какие мысли успели поселиться в голове даже самого верного его вассала. Когда-то, еще накануне переворота, Роланд сделал справедливый, как ему казалось, вывод, что лорд Вилар — один из тех, чья верность короне непоколебима. Он не только родственник нынешнего короля, он был другом прежнего короля, отца Роланда. В былые годы покойный король доверял своему другу, как самому себе, и если предательство проникло в эти стены, шансы Роланда можно смело приравнять к нулю. Но он видел сам, что город близок к осадному положению. Значит, кто-то видит в правителе врага, и враг у них с Роландом наверняка общий.

— Меня терзает тревога, ваша светлость, — продолжала Кассандра, зная — у правителя не осталось сомнений, что перед ним посланница, важно только понять, чьей посланницей он хотел бы ее увидеть, — три месяца назад я получила письмо от его величества, приглашение на королевскую свадьбу. Увы, неотложные дела задержали меня, но при первой возможности я приехала, чтобы принести мои поздравления и глубочайшие извинения за опоздание. И что же? На границе я узнала, что свадьба не состоялась, а в вашей столице происходит что-то странное. Поговаривают даже о смене династии!

Лорд Вилар не изменился в лице, но она почувствовала его негодование.

— Так говорят предатели и трусы, чужеземная госпожа, — холодно сказал он, — В положенное время Совет примет решение, но это время еще не пришло, и мы не теряем надежды. А пока Вилария подчиняется только Короне.

"Передайте это тому, кто вас прислал" — прочитала она в глазах правителя, и ее удивлению не было границ. Удивлению человека, который давно и твердо знал, что честь и верность вышли из моды и всеми движет единственный великий мотив — целесообразность. Но тот, кто прислал Кассандру, стоял рядом как телохранитель, на полшага позади своей госпожи, и смотрел на человека, которого его отец называл братом. Роланд немного откинул капюшон, позволяя правителю увидеть свое лицо, и их взгляды встретились.

Лорд Вилар не нарушил ни единого пункта придворного этикета, приветствуя внезапно обнаруженного в собственном доме короля, хотя сил сдержать чувства ему едва хватило. Его жена, подоспевшая по первому зову, не выдержала и расплакалась, и Роланд понял, что на самом деле даже здесь его давно уже не числили среди живых. Когда же хозяева узнали, что король прибыл не только чтобы узнать о столичных делах, но и для того, чтобы обручиться с новой избранницей, то не стразу поверили в невероятные перемены, грозящие спутать карты многим в Алуа, полагающим, будто все тузы остались у них рукавах.

* * *

Главный город Виларии повидал многое. Годы процветания и годы, когда яростные битвы кипели в этих краях, а запутавшиеся в сетях собственных интриг властители заканчивали правление на плахе. Память города хранила всё, запечатлев прошлое в его облике — в темных, взлетающих в небо башнях замка, непоколебимых не только под ударами врагов, но и под ласково-беспощадным прикосновением времени, в прохладном лабиринте улиц, то залитых жгучим полуденным солнцем, то утопающим в сиреневом сумраке вечера. Множество событий украсили или омрачили летописи Лакуара, но еще никогда прежде здесь не случалось того, что должно случиться сегодня.

Правитель не отдавал приказа оповещать горожан о королевской помолвке, даже слуги, кроме самых близких и доверенных, толком не знали, что за незнакомый дворянин из свиты удивительной герцогини намерен обручиться с юной леди, прибывшей в город вместе с ним. Но строгость, с которой лорд Вилар повелел (а его жена в подробностях довела до сведения самых занятых, глухих и непонятливых) даже не пробовать расспрашивать о чем-то гостей, а бесстыжим служанкам не сметь заигрывать с господами и, тем паче, с женихом, сделала свое дело. В замке сгустилась аура сладчайшей, лакомой тайны, алчущие приобщиться к запретным знаниям о неведомом "красавчике, похожем на принца" и его избраннице только тем и занимались, что строили предположения, одно другого неправдоподобнее.

Точно так, как было задумано королем и правителем. Узнав о событиях в Алуа после своего исчезновения, Роланд решил, что слухи — не менее действенное оружие, чем боевые заклятия и закованные в броню армии. Разумеется, истинные сведения о местопребывании и планах короля хранились в строжайшем секрете, но подозрительные разговоры о помолвке некоей очень знатной персоны в замке Лакуара со дня на день вырвутся из города и полетят в столицу, минуя все препятствия, засады и караулы. Этого хватит, чтобы зачисленного в покойники короля вспомнили те, кто еще не выбрал сторону, не сдался, но уже колеблется под напором красноречивых посулов и не менее красноречивых угроз принца Экхарта.

Пока мужчины строили победоносные планы, дамам досталась нелегкая работа — перво-наперво приготовить невесту к судьбоносному событию, а вторым порядком и себя, любимых, не обделить вниманием и нарядами. Платья и прочие жизненно важные вещи гостьям доставили от хозяйских дочерей. Почувствовав неотвратимую угрозу ношения орудия пытки — корсета — Кассандра попыталась протестовать, но ее быстро переубедили. Не положено являться на помолвку короля одетой как попало.

Адельгейда тоже почувствовала, что успела порядком отвыкнуть от тугих корсетов. Одеваться ей помогала целая стайка служанок во главе с камеристкой, которую хозяйские дочери за глаза прозвали Беспощадной. Восторженное почтение перед избранницей короля странным образом сочеталось в пожилой прислужнице, всю жизнь наряжавшей дам для самых торжественных выходов, с твердым убеждением, что именно она досконально знает все правила и не допустит неуместных вольностей.

— Миледи, такое платье требует четкости линий, — решительно заявила камеристка, не обращая внимания на возгласы жертвы о том, что линии неплохи и без зверского затягивания.

Вскоре в комнату заглянула Кассандра, и дело пошло еще веселей, особенно когда с радостным возгласом: "Переплюнем Скарлетт О'Хара!" она принялась помогать. Сил у новоявленной помощницы оказалось куда больше, чем у служанки, так что вскоре загадочная Скарлетт О'Хара была посрамлена, а Адельгейда лишь мучительно соображала, как ей теперь дышать. Но, взглянув на собственное отражение в зеркале, девушка решила стерпеть любые неудобства ради того, чтобы увидеть лицо Роланда, когда она предстанет перед ним. Тончайшей работы кружева из серебряных нитей обрамляли низкий вырез и открытые плечи. Платье из серовато-розового бархата украшало серебро и жемчуг, рукава и пышный шлейф ниспадали живописными складками. Леди Вилар принесла свои драгоценности, и на будущей королевской невесте оказалось тяжелое, во много рядов, жемчужное ожерелье, браслеты и серьги, и множество жемчужных снизок, оплетающих волосы.

В условленное время хозяева и гости собрались в часовне замка. Церемонию готовили с невообразимой поспешностью — непросто сделать за полдня то, на что обычно уходило несколько месяцев. Служанки, опустошив хозяйские оранжереи, в последнюю минуту закончили украшать колонны цветочными гирляндами. Служитель Церкви волновался, как никогда за всю свою долгую жизнь. Он лишь час назад узнал, что ему предстоит обручить короля Роланда и леди Эсперенс, и теперь вместе с помощниками по толстой книге сверял подробности церемонии, происхождение и титулы свидетелей, слова взаимных клятв и обязательств жениха и невесты. Задача ему досталась не из легких — ничего не перепутать, чтобы изысканное кружево сплетенного веками ритуала в будущем не обернулось предательской паутиной. Вот только самих виновников торжества декорации волновали меньше всего.

Адельгейду привел брат. Это означало, что семья добровольно, с согласия главы дома отдает девицу в дом будущего мужа. И если не возглас, то вздох изумления вызвать у присутствующих невесте удалось. Она как-то упустила из виду, что Роланд ни разу не видел ее в настоящем дамском наряде, поэтому впечатление оказалось даже сильнее, чем она рассчитывала. Короля с его светской выучкой трудно заставить выдать свои чувства, тем более на людях, но глаза его все-таки выдали — слишком счастливые, сияющие. Он тоже приоделся для помолвки, но гораздо строже и проще — король и в лучшие времена не выказывал тяги к излишествам. И его оружие — меч в потертых ножнах и пара кинжалов — было все тем же, с которым он не расставался последний месяц, с таким прямо отсюда можно отправляться в бой, а не на бал.

По традиции обручение происходило не у алтаря (там жениху и невесте предстояло появиться при заключении брака), а в середине часовни, на круглой площадке, окруженной колоннами. Все действующие лица собрались, церемония началась. Пока служитель, которого Кассандра про себя называла "монахом", и жених с невестой произносили положенные фразы, чужеземные гости с интересом разглядывали часовню. Многое казалось непривычным, но многое и знакомым. Часовня стояла во дворе замка, на возвышении, поэтому свет беспрепятственно лился в окна через яркие разноцветные витражи. А вычурная резьба по камню даже на очень избалованный вкус казалась настоящим произведением искусства. Кассандра наклонилась к магу и тихо спросила:

— Наро, а кому здесь поклоняются?

— Создателю.

— Совсем как мы. Но у нас тех, кто занимался магией, частенько сжигали заживо.

Маг хмыкнул и прошептал в ответ:

— За то, чем кое-кто у вас занимался, называя это магией, у нас бы тоже, пожалуй, сожгли. Ну, морду бы точно набили…

Кассандра фыркнула, и на них с Наро немедленно покосилась леди Вилар. Не то, чтобы неодобрительно, но удивленно и настороженно — здесь, как и везде, не принято нарушать торжественность обряда глупым хихиканьем.

Церемония тем временем близилась к завершению. Роланд взял Адельгейду за руку. Она почувствовала легкое, явно не предусмотренное протоколом пожатие, и тоже слегка пожала ему руку в ответ.

— В присутствии достойных свидетелей я объявляю леди Адельгейду Эсперенс своей избранницей и наделяю правами невесты короля согласно закону Диасты и по своей воле.

Он надел ей на палец кольцо с малой государственной печатью. Массивное, тяжелое кольцо, похоже, сделали таким не без умысла — пусть юная невеста сразу почувствует бремя власти. Служитель Церкви попросил собравшихся засвидетельствовать, что событие, ради которого все собрались, состоялось. На этом официальная часть закончилась, осталась неофициальная, но уходить жениху и невесте полагалось порознь — ведь это еще не свадьба. Алекс проводил сестру из часовни, Роланд ушел позже, а за ним потянулись и остальные.

Ужин, устроенный хозяевами замка, обещал войти в историю королевства как самый необычный праздник в честь высочайшей помолвки. Роланд вспоминал свою первую помолвку — тысячи гостей, поздравления иностранных послов, бал до самого утра. Сегодняшний вечер с долгими разговорами у камина и незапланированными танцами под игру нескольких музыкантов совсем не походил на придворное торжество. Но на сей раз король знал, что все делает правильно. Он никогда еще не чувствовал себя таким счастливым, не говоря уже о радости Адельгейды, успевшей забыть о недавних печалях.

Кассандра, удобно устроившись на диване, рассказывала леди Вилар невероятные истории о моде и нравах "своей страны". Морис тем временем с видом многоопытного светского льва развлекал хозяйских дочек, а они посматривали на него не без мечтательности.

— Там, откуда вы родом, водятся единороги? — спросила одна из юных леди.

— Конечно, водятся, прекрасная дева, — доверительно ответил гость, — только в наших краях их называют носорогами…

После ужина леди Экхарт, она же герцогиня Лорандевайс, согласилась спеть, чем немало удивила давних знакомых и обрадовала новых. Наскоро объяснив музыканту, что следует играть, она чистым, мелодичным голосом, способным заставить позеленеть от зависти оперных див всех миров, запела о далеком городе под голубым небом, о красоте и смерти, и о том, что остается несгибаемая гордость, даже если мертва надежда. Не самая подходящая песня для праздника, но никто не выказал недовольства. Адельгейде вдруг захотелось понять — а что удержало наследницу? Надежда или гордость? Или железная рука Мориса, вырвавшего у нее нож, или пистолет, или чем там она собиралась отправить себя в мир иной? Девушка поймала ответный взгляд Кассандры, кочующий с нее на Роланда и обратно, мягкий, чуть затуманенный. Но на этом игра в гляделки закончилась. Роланд вытащил невесту танцевать, а потом незаметно увлек из зала в темный коридор, вкрадчиво шепнув:

— Пойдем, я покажу тебе замок.

— Ты бывал здесь раньше? — спросила Адельгейда, торопливо взбегая следом по винтовой лестнице и думая о том, что ему без корсета и шлейфа гораздо проще шагать через несколько ступеней.

— Конечно, бывал, с детства.

Замок хоть и уступал королевскому, но все здесь свидетельствовало о неравнодушии хозяев к искусству и об их отменном вкусе. В залах горели свечи, все желающие могли беспрепятственно любоваться изысканной живописью, гобеленами, редкими вещицами из хрусталя и фарфора. В дополнение к красотам интерьера у каждой двери стояли стражники, из-за усиленной охраны караулы появились даже там, где в обычное время их не видели.

— Пойдем дальше, — позвал Роланд, увлекая спутницу в дверь, за которой оказалось совсем темно. Лестница привела на длинный балкон с колоннадой, выходящий во внутренний сад.

Здесь уже давно воцарились ночь, только отсветы факелов озаряли невысокие деревья и стражников внизу, среди клумб и мокрых песчаных дорожек. С вечера накрапывал дождь, но теперь небо прояснялось, из-за рваных облаков проглядывали звезды. Адельгейда коснулась ладонями каменных перил, подставила разгоряченное лицо прохладному ветру, не опасаясь ночной свежести. Сегодня она боялась только одного — проснуться.

Роланд мягко, настойчиво привлек ее к себе, не дав опомниться. Но она больше не хотела вспоминать о прежней осмотрительности, все доводы рассудка угасли, не успев появиться. Нежнейший поцелуй был восхитительным, и когда Роланд оторвался от губ невесты, она тихо сказала, не думая выпускать любимого из объятий:

— Ты с ума сошел…

Он кивнул.

— Помолвка — еще не свадьба, поцелуи на церемонии не предусмотрены, так что сейчас мы возместили это упущение.

— Ты хочешь меня соблазнить? — осторожно спросила Адельгейда.

— Хочу, — сознался Роланд, — но не сейчас.

— Передо мной так легко устоять? — кокетство снова взяло верх над осторожностью.

— Нелегко, особенно сегодня. Но я никому не позволю обвинить мою королеву в бесчестье. И я кое-что обещал твоему брату.

Она не знала, какое именно обещание вырвал у короля брат, вполне возможно — не тащить ее в постель до свадьбы. Но среди множества причин, почему Роланд поступал именно так, была еще одна, о которой они оба не могли не помнить. Помолвка короля — важнейшее событие политического свойства, королевская невеста становится новой фигурой в и без того запутанной игре. Роланд не просто хотел жениться на ней, он делал все, чтобы Адельгейда стала этой самой фигурой, по всем правилам, согласно строгим традициям. Она радовалась, что он верит в ее силы и преданность, но помнила, почему он так точно следует формальностям заключения королевского брака. В случае смерти короля и при отсутствии прямых наследников его невеста, ничем себя не запятнавшая, получает право на трон. И она была готова возненавидеть его за одни только мысли об этом. Но Адельгейда уже разгадала подвох, скрытый за блеском внешнего величия. Быть королевой — значит не только открывать придворные балы и носить лучшие драгоценности на свете. Есть кое-что еще, цена ее выбора, и нельзя уйти, не заплатив.

Девушка еще крепче обняла Роланда, чувствуя, как он тоже прижимает ее к себе, как его пальцы перебирают локоны, в которые ловкие прислужницы превратили ее косу. Адельгейда знала, она не оставит его и сделает все, что должна, каким бы горьким ни оказалось будущее. И никакая горечь не отравит сладости этих минут. Зато ее смог отравить колокол на башне, оповестивший о полуночи. Роланд вдруг спохватился:

— Мы с тобой бессердечные злодеи! Совсем забыл, по этикету хозяева не уйдут спать, пока я не позволю. Пора пожелать им доброй ночи. Идем.

Новоиспеченные жених с невестой прошли мимо, не заметив тени в дальнем углу коридора. Затаившийся человек проводил их взглядом. Он всегда был на виду, его замечали и запоминали одним из первых, но если надо, он умел превращаться в тень ничуть не хуже той, что когда-то называлась Тенью по роду службы. Охрану в замке усилили, как при угрозе нападения, но что с того? Для него это не стало бы препятствием, он легко мог найти бреши в защите, хотя сейчас они его не интересовали. К тому же он один из гостей, а к гостям стража относится соответствующим образом. Он молча прошел мимо двух караульных на лестницу сторожевой башни. Никто не пытался его остановить. Башня располагалась в старой части замка и давно не использовалась по назначению. Человек поднялся по винтовой лестнице на самый последний этаж. Освещение здесь так себе, но споткнуться он не боялся, гораздо меньше ему хотелось быть замеченным раньше времени.

Дверь на смотровую площадку оказалась распахнута, одинокий факел едва рассеивал темноту. Снаружи, у давно перестроенной каменной ограды, уединилась другая парочка, и в тусклом свете человек-тень узнал Алекса, брата невесты короля. Девушку он узнал бы с трудом, если бы не видел ее сегодня в новом обличье. В этой нарядной даме было непросто сразу опознать хорошо знакомую девчонку-мага. На ней красовалось все то же, что и на церемонии, зеленое платье и золотой вышивкой, по обнаженным плечам рассыпались волосы, обычно завязанные в хвост.

Алекс привычно держал Веллиту за талию, сцепив пальцы у нее за спиной, и тихий разговор то и дело прерывался смехом. Они вели себя так, будто знали, что едва ли встретят здесь кого-нибудь. Закончился разговор тем, что лорд Эсперенс наклонился и поцеловал подругу, а Веллита не только не возражала, но и сама обняла его с трогательной нежностью. Потом они еще о чем-то говорили, Алекс опять поцеловал ее, на сей раз в щеку, и пошел к выходу. Он спустился по лестнице, пройдя мимо человека, затаившегося в глубокой нише в толще башенной стены.

Морис выждал, пока шаги затихнут, и выбрался из кромешной темноты, догадываясь, что весь извозился в застарелой пыли. Это его нисколько не волновало, он, уже не таясь, преодолел остаток лестницы и вышел на верхнюю площадку. Веллита удивилась его появлению, но не сильно — если ей захотелось подышать свежим воздухом перед сном, то такая же идея могла прийти в голову и кому-то еще.

"Лучший друг герцогини Лорандевайс" оперся о каменную ограду в нескольких шагах от волшебницы и сказал:

— Чудный вид, не так ли?

— Да, очень мило, — усмехнулась Веллита, оценив шутку. Вид здесь открывался разве что на стены замка, где прохаживались часовые, да на редкие огни почти невидимого в темноте города.

— У тебя здесь было свидание? Надеюсь, я не помешал?

Если Морис и ждал смущения, то не дождался. Девушка улыбнулась в ответ:

— Нисколько.

— Отчего твой друг не проводил тебя? К тебе или к себе?

— У Алекса еще есть дела, к тому же… Понимаешь, Морис… Здесь это не то, чтобы совсем не принято… Всякое бывает, конечно. Но не в чужом, тем более таком уважаемом доме.

Молодой человек почувствовал, что его ставят на место. И этот спокойный тон, вежливо, но непреклонно обозначенная дистанция. Он знал это поведение человека, уверенного в своих силах, и в силах поклонника, который примчится на помощь по первому зову. А она, маг, наверняка найдет способ быстро известить Алекса.

— Думаю, вы оба много потеряли, — пожал плечами Морис.

— Думаю, мне лучше уйти, — снова улыбнулась Веллита.

Она совершенно не боялась, и Морис подумал, что вокруг нее наверняка уже висят такие щиты, что лучше не приближаться, иначе прошлогодний удар током во время ремонта яхты покажется невинным щелчком по носу. Волшебница уже шла к выходу.

— Прости, я был груб и говорил чушь, — сказал он ей в спину.

— Я прощаю. Доброй ночи.

Она не обернулась, твердо намереваясь оставить неудачливого собеседника в одиночестве. Но Морис пришел сюда не за этим. Его голос вдруг изменился, полностью утратив нахальную веселость:

— Леди Делари, не уходите. Я должен передать вам послание!

* * *

На рассвете чужеземная герцогиня покинула город. Правитель подарил Кассандре вместительную карету для дальних путешествий, которая привела Мориса в восторг мягкими сиденьями и обилием подушек, а Кассандру — возможностью избавиться от ненавистных верховых прогулок. Карета стояла во дворе, все уже собрались, кроме самой герцогини. Морис прогуливался туда-сюда, внимательно поглядывая по сторонам, слуги укладывали багаж, в основном бутафорский. Роланд тоже был здесь и ждал. Оставалось лишь несколько минут до того, как их пути разойдутся, и теперь он твердо намеревался исполнить задуманное, даже если в будущем поймет, что был неправ.

…Как она вам? Настоящая принцесса, не какая-нибудь заурядная девица из побочной ветви великого рода. Но я, разумеется, хотел поговорить не об этом. Вы кое-что видели, и представляете, каковы возможности. Стоит только кому-то воспользоваться, и столица падет. Многое, конечно, зависит от внезапности, но теперь вы знаете, чему придется противостоять…

Это было не предостережение, а предложение, намек, тонкий, как шелковая нить. Слишком многообещающий, чтобы посчитать его плодом разгулявшейся фантазии.

Кассандра появилась на лестнице, бесшумно спускалась, приподняв подол пышного платья. Приветственный взмах рукой — она увидела Роланда. Король приблизился, собой закрывая ее от остальных — мага, охраны, Мориса, и сказал несколько слов. Наследница чуть заметно кивнула, одарив его внимательным, немного удивленным взглядом, а потом продолжила путь, не оглядываясь и не говоря ни слова.

Громоздкая карета с шумом прокатилась по улицам и подъехала к запертым по причине раннего времени воротам. Наро, восседавший на козлах вместе с кучером, протянул караульному пропуск. Четыре всадника возле кареты нетерпеливо ждали, когда их пропустят вслед за госпожой, а из окна, отодвинув плотную занавеску, выглянул Морис, спросил, почему задержка. Стражники запомнили его еще по вчерашнему приезду "герцогини", и теперь любой, поинтересовавшись у городской стражи, услышит, что чужеземка со свитой на рассвете отбыла в направлении восточной границы.

Карета укатила подальше, чтобы у свидетелей отъезда не осталось сомнений в том, куда она отправилась, и кучер хлестнул лошадей, сворачивая на узкую дорогу слева от Восточного пути, на север, а потом на северо-запад. Кассандра скинула ботинки и блаженно растянулась на мягких подушках, Морис расположился напротив. Места более чем хватало, кроме них в карете никого не было. Наро предпочитал ехать рядом с кучером, показывая дорогу, а четыре неразговорчивых телохранителя — двое прежних, и двое приставленных лордом Виларом — скакали верхом по обе стороны кареты. Кассандра не ехала с Роландом в столицу, она собиралась навестить родственников и попробовать разыскать некую безделушку, которая очень нужна магам, но добраться до которой сами они почему-то не могут. Экипаж мчался в сторону замка Старая застава, владения рода Экхарт и места, где якобы нашел упокоение последний король, носивший это имя.

Через полчаса пути леди Экхарт поманила Мориса на свою половину кареты и обняла его, уткнувшись в широкое плечо. Он вытянул из ее прически длинную серебряную шпильку, и волосы рассыпались по плечам. Не такие длинные, как у здешних красоток, но не менее роскошные, похожие на темно-золотой шелк, струящийся между пальцев, уже впитавший какой-то здешний, волшебный аромат. Когда молодой человек уже почти справился с мудреными застежками нового платья подруги, Кассандра вдруг прошептала ему несколько слов. Она не знала, могут ли здесь подслушать разговор, но не хотела, чтобы оставшиеся снаружи попутчики пронюхали, о чем сказал Роланд во дворе перед самым отъездом. Он сказал: "Остерегайся, что-то здесь не так". А она никогда не оставляла без внимания такие предостережения.

— Разберемся, — шепнул Морис и вкрадчиво добавил, — а если нас кто-нибудь подслушивает… пусть завидуют! Никогда не думал, что буду обнимать настоящую дочь короля. Кстати, тебе бронежилет не мешает?

— Уже мешает! — улыбнулась Кассандра.

— Ну, так долой его!

В это же самое время в замке правителя, в дальнем, скрытом от посторонних глаз дворе Веллита готовилась открыть портал. Самый слабый, почти без выброса освобожденной силы, с выходом всего лишь в долину неподалеку от Лакуара. Через этот портал король и его друзья незаметно покинули город.