Просто невероятно, насколько быстро изменилась атмосфера на ранчо. Все вокруг теперь словно дышало опасностью; первозданную мирную красоту, казалось, разрушил пушечный выстрел. Сердце Моры бухало, отсчитывая секунды, а Куинна не было слышно. Ни звука не доносилось из дома.
Что, если кто-то оказался там и застрелил Куинна? Или ударил ножом в спину? Что, если в этот самый миг он лежит на полу и истекает кровью…
— Все в порядке. — Куинн выскользнул из дома. — Сейчас никого там нет, но кто-то был, совершенно точно, вчера или несколькими днями раньше. Похоже, на плите что-то варили, может, фасоль. Пошли, Мора.
— Но куда? — Она пыталась говорить так же спокойно, как и он. — Я думала, мы здесь переночуем. Проведем вечер. — Стоило ей подумать об обратной поездке в этот скучный и пыльный Хоуп, как ее плечи сами собой опустились. Она испытала ужасное разочарование и почувствовала себя совершенно без сил. Она не хотела возвращаться в этот городишко.
— Пока я не выясню, кто намерен сюда заявиться, я хочу, чтобы тебя тут не было.
— Разве мы не можем сначала убрать в доме, привести все в порядок, а когда тот человек придет, сказать ему, чтобы он нашел себе другое место для ночлега?
Куинн, нахмурившись, объяснил:
— Он может быть вооружен. Вдруг он начнет палить из пушки, и тогда будет некогда рассуждать насчет того, чей это дом и кому в нем жить. Вот в чем дело. Давай садись.
Он подсадил ее в фургон, не сказав больше ни слова и дав ей понять всем своим видом, что не собирается слушать возражения или рассуждения. Потом вскочил в фургон сам.
— Как только ты будешь в безопасности, я его подкараулю.
— А потом? — спросила Мора осторожно, в то время как Куинн щелкнул вожжами и пустил лошадей вперед, к зарослям бумажных деревьев, подступавших к ручью.
— А потом я выгоню его отсюда!
— Ты не будешь в него стрелять или… что-то в этом духе, правда? Я имею в виду — он может оказаться совершенно безобидным. Он вполне мог подумать, что это заброшенный дом, что никто не станет возражать, если он переночует здесь несколько раз.
— Он будет разочарован тем, как его здесь встретят, и очень скоро, — процедил сквозь зубы Куинн.
Море не понравился его угрожающий тон.
— Пообещай, что ты дашь ему возможность все объяснить, прежде чем ты… Прежде чем ты…
— …снесу ему башку? — услужливо подсказал Куинн.
— Вот именно, — с трудом проговорила Мора. — В доме и без того полно работы, насколько я понимаю, а тогда придется драить пол шваброй, отмывать от крови, да еще и труп закапывать!
Куинн засмеялся, но его смех прозвучал резко, с надрывом.
— У тебя слишком доброе сердце для этих мест, Мора Джейн, — заметил он, придерживая коней под кронами деревьев. Здесь, под скалой, надежно укрытых пышной растительностью, их точно не увидят от дома. — Тебе придется стать пожестче, дорогая.
— Я достаточно жесткая, — заверила его Мора. — Жить в Нотсвилле с Джаддом и Хоумером — не чай пить.
— Тогда почему ты беспокоишься о каком-то бездомном бродяге? От таких одни неприятности. Вот тебе первый урок. Запомни его.
Ее глаза вспыхнули, когда он снова помог ей спуститься на землю.
— Ты тоже был для меня незнакомцем, когда появился в Нотсвилле.
Его серебристо-серые глаза загорелись.
— Значит, ты понимаешь, что я имею в виду? Если бы ты выставила меня тогда, то сейчас нас бы с тобой тут не было.
Мора отвернулась, делая вид, будто смотрит на ручей, в надежде, что Куинн не заметит, как больно задел ее.
— Погоди. Я вовсе не хотел, чтобы это так прозвучало. — Он откашлялся. — Это вышло как-то неправильно. Только… Ну ладно, забудь, что я сейчас сказал.
— Нет. Ты прав. — Мора медленно повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо. — Я должна была тебя выгнать. Я совершила ужасную ошибку.
— Я совершил ошибку похуже.
— Похуже? Что может быть хуже? Мы женаты, и скоро родится ребенок, и ты…
Он нахмурился.
— Продолжай. Я — что?
Он наблюдал за ее лицом, его взгляд был напряженным; он замер и, не отрываясь, смотрел на Мору, словно пытался проникнуть в ее мысли, в ее душу и прочитать там то, что его интересовало.
— Ты не хочешь оказаться здесь со мной даже больше, чем попасть в яму с гремучими змеями! — Ее лицо вспыхнуло.
— Это не совсем верно. — Куинн протянул свою большую руку и убрал своенравную прядь со щеки Моры. Он вдруг обнаружил, что смотрит в ее ласковые, темные от беспокойства глаза и не может отвести от них взгляда. — Ты выглядишь намного лучше, чем гремучая змея. И ты не кусаешься. Сейчас, — добавил он и неожиданно для себя очень нежно погладил ее по щеке. — Я вообще не собирался сюда приезжать.
— Нет?
Прежде чем он смог ответить, оба услышали внезапный хруст веток.
Куинн мгновенно отпустил Мору и оглянулся, загораживая ее своим телом. Выхватив «кольт», он прицелился.
— Замри! — приказал он ей тихо.
Всадник в штанах из оленьей шкуры сидел верхом на ло; шади в десяти футах от них. Он пораженно охнул и открыл рот. — Слезай с лошади, только не торопясь, — приказал Куинн.
У него за спиной раздался испуганный шепот Моры:
— Не стреляй в него, он же совсем мальчик.
Юнец соскочил с коня, причем слишком торопливо, на взгляд Куинна, но даже и не подумал спрятать шестизарядный «кольт» в кобуру, болтавшуюся на бедре. Молодой человек выглядел лет на семнадцать. Высокий, стройный, с темно-каштановыми волосами, которые небрежно свисали из-под шляпы; его прищуренные синие глаза смотрели непокорно, гладко выбритая квадратная челюсть выдавала гордеца и упрямца.
Парень хорош, подумал Куинн, оглядывая незнакомца. Худой, довольно робкий, но явно стремится доказать что-то миру и самому себе, подумал он, вспоминая время, когда сам хотел того же.
Но парень бросил на Куинна такой угрюмый и сердитый взгляд, что от него могло свернуться молоко. Правда, в этом взгляде опытный человек заметил бы и настороженность, а за дерзостью его голоса скрывалась болезненная бравада.
— Не будь здесь женщины, вы были бы уже покойником! — закричал парень. — Вот единственная причина, почему вы еще дышите, мистер. Я не хотел рисковать и задеть леди.
— Единственная причина, почему ты еще дышишь, — это то, что леди мне велела не стрелять в тебя. — Куинн слегка приподнял револьвер и теперь целился в плечо парня. — Брось оружие на землю, и без разговоров.
— Еще чего! — Парень стиснул зубы. — Если я это сделаю, то что вас удержит от выстрела? Вы тогда меня пристрелите. Я скорее брошусь с утеса, чем отдам вам свое оружие, мистер, так что забудьте об этом.
Куинн выстрелил в грязь ему под ноги. Пуля прошла в дюйме от сапога парня. Он невольно отскочил назад.
— Брось оружие! — снова приказал Куинн.
— Нет, Куинн, больше не стреляй! — Мора выглянула из-за мужа, чтобы получше разглядеть паренька. — А если промахнешься и случайно попадешь в него? Любому совершенно ясно, что он никакой не бандит.
— Мора, стой там, где стояла, и не высовывайся…
— Нет, я не буду стоять. Почему вам не поговорить, прежде чем один из вас ранит другого?
— Послушайтесь эту симпатичную леди, мистер, — паренек с дерзкой усмешкой посмотрел на Куинна, — если сами не можете понять, что для вас лучше.
Куинн высокомерно фыркнул; он уже был почти готов оставить свою отметину на этом юном наглеце, чтобы отучить его от чертовской дерзости, особенно когда тот стоит под дулом его револьвера.
— Я жду.
Под зловещим взглядом Куинна усмешка медленно сползла с лица юноши, уступив место презрительной гримасе. Если бы взгляд парня мог убить, то Куинн сейчас был бы на шесть футов под землей. Но все-таки парень наконец, глубоко вздохнув, бросил свое оружие на землю.
— И что теперь? — Он сунул руки в карманы и уставился на Куинна.
— Для начала ты расскажешь, кто ты такой и почему покусился на мою собственность.
— Вашу собственность? — Парень посмотрел на него и высокомерно рассмеялся. — Черт вас побери, мистер! Вы лгун. Это не ваша собственность.
Пуля просвистела в дюйме от его колена.
— Эй! — Голос парня сорвался от внезапного испуга, он завопил и отскочил назад. — Черт побери, что вы делаете?
— Я был бы тебе премного обязан, если бы ты не ругался при моей жене, — холодно сказал Куинн.
Мора снова выступила вперед.
— Куинн, довольно. Ты пугаешь мальчика, и я бы не хотела…
— Пугает? Кто, черт возьми, вам сказал… О, прошу прощения, мэм. — Парень торопливо извинился, потому что лицо Куинна напряглось и он снова поднял «кольт». — Ладно, ладно, — пробурчал парень. Он осторожно покосился на револьвер Куинна, его лицо утратило былую дерзость. — Может, это и впрямь ваша земля. А может, и нет. Я провел тут пару недель. Было не похоже, что это место кому-то принадлежит, никто не прикасался к этой земле много лет. Откуда мне знать, что эта развалюха не брошена? Я ничего там не сломал, черт побери, там теперь стало ничуть не хуже, чем было, и ничего не украл. Но так или иначе, у вас есть документ о том, что она ваша?
Улыбка Куинна могла бы заморозить солнечный луч.
— Этот револьвер подтверждает, что земля моя.
— О, Куинн, в самом деле, — тихо сказала Мора. — Разве мы не можем разобраться как люди? Совершенно ясно, возникло недоразумение. Всякому видно, что для нас этот юноша не представляет никакой опасности, так почему бы тебе не…
Она не договорила, так как берег ручья взорвался выстрелами. Куинн налетел ястребом на Мору, сшиб ее на землю и навалился на нее всем телом. Он загораживал ее собой, даже когда поднял револьвер и выстрелил в чернобородого гиганта на пегой лошади, летевшего к ним сквозь деревья.
Парень, приникнув к земле, выхватил свой шестизарядный револьвер и обернулся. Он тоже выстрелил в здоровяка. В воздухе остро запахло порохом.
Но всадник продолжал мчаться к ним. Куинн увидел, что его дробовик нацелен на растянувшегося в грязи юнца.
Куинн снова нажал на курок. На сей раз гигант откачнулся назад и с грохотом свалился на землю. Лошадь, не сбавляя скорости, неслась вперед; потом, дрожа и фыркая, остановилась возле фургона.
— Вы его взяли! — услышал он крик парня.
Куинн повернулся и посмотрел на женщину, которая лежала под ним. Грязь и травинки застряли у нее в волосах и прицепились к вороту платья. Она выглядела потрясенной, но была жива.
— Мора, все в порядке? Я тебя ушиб?
— Н-нет. Что… случилось?
— Это я и собираюсь выяснить, — мрачно сказал Куинн. — Побудь тут. Лежи. Я скоро вернусь.
Он ушел прежде, чем она попыталась его остановить, и когда Мора осторожно приподняла голову, чтобы оглядеться, то увидела, что юноша идет следом за Куинном, оба с револьверами, курки взведены и они крадутся к упавшему всаднику.
Они остановились подле него. Парень пошевелил тело носком ботинка.
— Он мертв, — удовлетворенно объявил юнец. Потом посмотрел на Куинна; на сей раз его глаза заблестели. — Хороший выстрел, — оценил он. — Вы знаете, кто это?
— Нет, но у меня такое чувство, что ты собираешься мне сказать, кто он такой! — прорычал Куинн.
— Окс Морган. Охотник за беглыми каторжниками. Известный, и даже очень. За каждого пойманного он получал вознаграждение.
— Я слышал это имя, — сухо бросил Куинн.
Окс Морган был одним из самых жестоких головорезов западных штатов, который привозил почти каждого пойманного заключенного мертвым или полуживым. По слухам, он поймал и убил за минувшие три года более тридцати человек.
— Я хочу знать, малыш, чего он от тебя хотел?
Тут Мора вскрикнула, и Куинн обернулся. Он увидел ее у себя за спиной, всего в нескольких шагах. Она ошеломленно смотрела на мертвеца, который растянулся во весь рост в луже собственной крови.
— Я велел тебе оставаться там, где ты лежала!
— Кто он?
— Ловец беглых преступников, который гнался за твоим приятелем, этим невинным малышом, который разрешил…
Куинн не договорил, потому что парень вдруг начал оседать на землю.
— Он ранен! — закричала Мора и бросилась к юноше.
Тот на секунду закрыл глаза и тут же открыл их с громким криком, едва Мора коснулась его руки в том месте, где его зацепила пуля. Кровь проступала через рубашку все сильнее.
— Лежи спокойно, не двигайся, я помогу тебе, — быстро проговорила Мора.
— Ничего, мэм, — пролепетал парнишка. — Пустяки. Ничего страшного, так… немного. — Дрожь сотрясала его худенькие плечи, но он стиснул зубы, пытаясь улыбнуться. — В общем-то я не против умереть и отправиться на небеса… если бы все ангелы были как… были такие же хорошенькие, как вы.
— Как мило! — сказала Мора и неуверенно рассмеялась, не обращая внимания на громкое фырканье Куинна. Юноша побелел, как пергамент. — Но я думаю, нам лучше заняться рукой, прежде чем ты потеряешь слишком много крови. — Она посмотрела на мужа. — Куинн, мне понадобится материал для перевязки и кипяченая вода. Да, и еще одеяло. Однажды, когда Джадда ранили, я помогала доктору Линдсею его лечить. Я знаю, что надо делать.
— Оставь его гнить здесь. Это самое лучшее, что ты можешь сделать, — проворчал Куинн.
— Пожалуйста. — Она посмотрела на него ласковым и умоляющим взглядом. Море ужасно хотелось, чтобы он согласился с ней, и Куинн, вздохнув, направился к фургону за седельными сумками.