Нежно-сиреневый рассвет занимался на небесах, в то время как одинокий всадник держал путь к высокому, окрасившемуся в пурпурный цвет обрыву Волчьего каньона.

Разгорающаяся заря была необыкновенно красива и странно контрастировала со сценой насилия, которая продолжала разыгрываться перед пещерой.

Стоявшие наверху увидели приближающегося к ним всадника. По кивку Трента охотник за головами выстрелил в воздух, всадник остановился и посмотрел в направлении выстрела.

Спустя мгновение он снова помчался вперед, уже быстрее, к скальному выходу горной породы, откуда раздался выстрел.

Кэтлин услышала топот копыт чалого, и сердце у нее бешено забилось. В полном отчаянии она еще раз проверила наручники у себя на запястьях. Тогда Доминик Трент схватил прядь ее волос, из которых выпали все шпильки и которые теперь свободно рассыпались по плечам пленницы. Он крепко потянул за светлый локон такого же цвета, как солнце, озарявшее наступившее утро.

— Никому вы не дороги так, как мне, — проговорил он ей на ухо. — Никто не станет ничем рисковать ради вас. Кроме меня. Скоро вы убедитесь, что это так.

Кэтлин ничего не отвечала. Она не могла выговорить ни слова, даже если бы ей и хотелось, потому что как раз в этот момент Уэйд с грохотом взлетел на уступ, и сердце у нее едва не разорвалось при виде его. В этот же момент Трент отпустил локон, и рука его с быстротой молнии обвилась вокруг ее шеи. Он прижал Кэтлин к груди, повернув к себе спиной. С гулко бьющимся сердцем она ощутила виском холодный стальной ствол его пистолета.

Уэйд оценил обстановку одним взглядом. Четверо мужчин — и Кэтлин.

Кровь застучала у него в висках. Ослепляющая ярость, казалось, вот-вот возьмет верх над здравым смыслом, и пальцы его нащупали курок «кольта», как вдруг он разглядел, что человек в черном плаще держит молодую женщину, прижимая к ее виску пистолет.

«Спокойнее, Баркли, — приказал он себе. — Еще не время».

Уэйд увидел ее застывший взгляд, и сердце его сжалось. В руках Трента Кэтлин казалась такой хрупкой, словно былинка на ветру. Боже всемогущий, как же она испугана! Уэйд отдал бы все, чем владел, лишь бы из глаз ее исчез страх.

Напряжение, точно удар плети, спиралью пронзило Уэйда, и его затрясло от неудержимого желания броситься к Кэтлин, оторвать от нее этого мерзавца и никогда больше не допустить, чтобы кто-то или что-то причинило ей боль.

Но вместо этого он глубоко втянул воздух и отвел взгляд от Кэтлин, чтобы прикинуть расстановку сил.

Еще трое мужчин, если считать мужчиной Дрю Рейли.

Он узнал наемного убийцу, известного под именем Смоук Джексон, поскольку видел, как тот раз-другой проезжал через Хоуп. Взгляд Уэйда сузился при виде рыжеволосого человека, носящего значок представителя закона. Он не вспомнил его, но в его фигуре и морковно-красных волосах было что-то знакомое.

Уэйд не заметил, чтобы кто-то еще прятался за камнями, в кустах или в пещере, но это еще не значило, что там никого нет. Он спешился, и его резкий взгляд снова устремился на того, кто держал Кэтлин.

— В наших краях, Трент, умеют отделать того, кто плохо обращается с женщинами. Вам не понравится, когда это произойдет.

На мгновение на лице Трента появилось удивление, но когда он заговорил, голос его звучал медленно и ровно, как всегда.

— Очень хорошо, Баркли. Для неотесанного ковбоя с вайомингского ранчо вы обладаете неплохим умением делать выводы. Вы согласны, Кэтлин?

Он ткнул дулом ей в висок. Кэтлин задохнулась, но ничего не сказала. Она не отрываясь смотрели на Уэйда.

— Вам лучше отпустить ее, — спокойно сказал Уэйд. — Не к чему прятаться за женщину. Я выслушаю вас. Можете не прикрываться ею, как щитом.

— Бросьте оружие, Баркли. Тогда мы поговорим, но не раньше.

— Нет! — вскрикнула Кэтлин, когда Уэйд хотел подчиниться.

— Быстро! — гаркнул Джексон, поднимая на Уэйда свой пистолет.

Но когда пальцы Уэйда обхватили «кольт», Кэтлин опять крикнула отчаянно и умоляюще:

— Не нужно, Уэйд! Он пристрелит вас, не раздумывая. Он на все способен!

— Спокойнее, милая. — Голос его звучал уверенно и ровно. Это был голос друга. Но в нем слышалось нечто, без слов говорящее ей — не впадай в панику. Не сопротивляйся. Еще не время. Подожди, пока можно будет действовать наверняка.

— Давайте послушаем, что нам скажет городской парень.

— Отшвырните ваше оружие вот сюда, ладно? — Трент говорил так, словно приглашал Уэйда на пикник. — Вот и хорошо. Очень хорошо.

— Теперь отпустите ее, — холодно приказал Уэйд.

Но Трент только рассмеялся; рука его по-прежнему обвивала шею Кэтлин, а пистолет так и остался прижатым к ее виску.

— Я выбираю себе… э-э-э… цель, Баркли, а не вы. Тяжелый взгляд Уэйда не отрывался от его лица.

— Вы привезли документы? Покажите мне.

«Документы! Какие документы? „ — пронеслось в голове у Кэтлин. Документы на ранчо «Синяя даль“? От изумления она на какой-то миг потеряла способность видеть и слышать, но потом земля словно покачнулась у нее под ногами, солнце превратилось в расплывчатое золотое пятно, стук в голове перерос в грохот. Наконец-то, наконец-то все становилось на свои места.

Вот она, правда, о которой говорил ей Доминик Трент. Речь шла о проверке, проверялось, что выберет Уэйд — спасти ее или сохранить ранчо «Синяя даль».

Это не человек, а дьявольское отродье! Коварство его замысла потрясло даже Кэтлин. Но при чем же здесь Дрю Рейли?

И вдруг ее осенило. Она поняла, ради какой выгоды Рейли стал соучастником этого злодеяния. Конечно. Когда — если — Уэйд передаст документы, Рейли вознаградят за помощь в осуществлении всего плана именно тем, что он хотел во что бы то ни стало добыть для своих проклятых партнеров по синдикату.

Вот чем его заманили, чтобы он наверняка согласился.

Но что, если Уэйд откажется…

Тошнота поднялась к горлу Кэтлин. Если Уэйд откажется, она будет знать наверняка, что ранчо «Синяя даль» для него важнее, чем она. Доминик Трент вынудил его сделать выбор.

В следующую минуту, не веря своим глазам, Кэтлин смотрела, как Уэйд вынимает из кармана документы.

— Подойдите и возьмите их, Трент.

— Я сделаю иначе. — Трент улыбнулся. — Шериф! Пилтсон подошел, выхватил из рук Уэйда документы и, отступив на несколько шагов, просмотрел бумаги.

— Похоже, вполне настоящие, все в порядке.

— Вы умный человек, мистер Баркли. Положим, вам действительно дорога наша прекрасная подружка. Вопрос в том, насколько? Во сколько вы оцениваете ее, эту женщину? Судя потому, что мне рассказывали, вы с ней — давайте употребим странное выражение, принятое на западе, — запали друг на друга.

— Я не позволю вам убить ее, если вы говорите об этом.

— Ну-ну, можно было бы выразиться как-то поизысканнее, — насмешливо сказал Трент. — Таким способом не завоюешь женское сердце, — добавил он с тихим смешком.

— А насилием завоюешь? — выпалила Кэтлин, но тут же задохнулась, потому что рука Трента стиснула ей шею.

— Отпустите ее, Трент! — Уэйда охватило бешенство. — Перестаньте вести себя, как малодушный трус!

— Отпустить? — Трент недобро усмехнулся. — Маловероятно, Уэйд. Леди останется со мной. Скажу больше — она и уедет со мной. Я отвезу ее в Филадельфию, чтобы она предстала перед судом.

— Судом? О чем речь, черт побери?

— А вы не знали? Она напала на меня, украла из моего дома одну вещь. Очень ценную фамильную собственность. И чуть не убила меня, чтобы добыть ее. У меня есть свидетели и доказательства. И закон — он кивнул в сторону Пилтсона — на моей стороне. На востоке ее ожидает правосудие — такое правосудие, которое посадит ее под замок в неприятнейшем месте и на очень долгое время. Если она предпочтет такой выход.

— А зачем вам понадобился вот этот? — Уэйд ткнул пальцем в сторону наемного убийцы.

— Добавочная защита, конечно. — Улыбка Доминика Трента стала шире. — Мне предстоит поездка через опасные места с опасной дамой. Я не хочу, чтобы со мной что-нибудь случилось или с ней, пока она не будет благополучно помещена за решетку, где и станет дожидаться суда.

Вперед вышел Дрю Рейли. Проведя ночь под открытым небом, он выглядел хуже некуда. Одежда его измялась, галстук съехал набок, глаза были мрачными, налитыми кровью, но в голосе все еще слышалась уверенная властная нотка.

— Все было запланировано совсем иначе, Баркли. Я нахожусь здесь для того, чтобы заключить сделку. Мистер Трент уверял меня, что если вы подпишете документ о продаже вашей доли в ранчо «Синяя даль» компании Э. М. Пидмонта, а также еще один документ, который я заготовил, в котором вы разрешаете вашим братьям и мисс Саммерз сделать то же самое, он отпустит Кэтлин и не станет возбуждать против нее дело.

Молчание воцарилось около Волчьей пещеры. Такое звенящее, что Кэтлин могла бы поклясться: она слышит стук собственного сердца — и стук сердца Уэйда.

Ранчо «Синяя даль» — это его жизнь. Его любовь. Оно было жизнью и любовью для ее отца. Он посвятил ему всего себя. Он любил каждую его пядь, каждое дерево, скалу, холм посреди равнины, каждый камешек на дне речки.

Для Уэйда подписать документ, передающий ранчо синдикату, — это все равно что оторвать у себя руку. Отказаться от части себя самого. Он не может этого сделать.

Не должен.

Но она слишком хорошо знает его — человека, который стоит лицом к лицу с врагами так спокойно, без напряжения, непринужденно. Она понимает, что им движет чувство ответственности и чести, его личный кодекс чести, по которому он живет.

Он пожертвует ради нее ранчо «Синяя даль», и это погубит его. Но тем не менее он это сделает. — Нет, Уэйд.

Она окликнула его дрожащим голосом, и он бросил на нее пронзительный взгляд.

— Не делайте этого. Я не боюсь предстать перед судом — он ничего не сможет доказать, я ничего у него не украла…

— Заткнуться! Здесь решает Баркли. — Трент еще глубже вдавил ей в висок ствол пистолета, и Кэтлин вскрикнула от боли.

— Она, очевидно, сама не знает, о чем говорит, — мягко продолжал Трент. — У меня есть свидетели, которые дадут показания в мою пользу насчет похищенной драгоценности. Представитель закона подтвердит, что слышал, как она призналась…

— Он лжет, Уэйд! Я никогда… не делала никаких признаний. Он грязный лжец…

— Да ну, мисси, это неправда. Я сам слышал, чего вы сказали. — Рыжеволосый усмехнулся, и опять в его рту блеснуло золото.

— Он даже не шериф, во всяком случае, не настоящий! — выдохнула Кэтлин. — Уэйд, я думаю, что это Херли Биггз! Я узнала его — это тот бандит, который тогда, в горах, застрелил двух человек!

Услышав это, Доминик Трент резко повернул ее к себе и с размаху ударил по щеке. Кэтлин рухнула наземь.

Едва Уэйд бессознательно шагнул вперед, как Смоук Джексон и рыжеволосый подняли пистолеты и нацелились ему в грудь.

— Стоять на месте! Ни шагу! — проревел «профессиональный охотник».

Уэйд не сводил глаз с Кэтлин. Увидев, как она с трудом стала на колени и поднесла к лицу скованные руки, он едва сдерживался, чтобы не броситься на Трента. Ярость бушевала в нем.

В эту минуту Уэйд понял, что всякий, кто станет между ними, умрет.

— Следующий, кто прикоснется к ней, первым отправится в ад, — сказал он и перевел свой сталь — ной взгляд с Трента на Пилтсона, потом на Смоука Джексона, и наконец, на Дрю Рейли.

— В вашем положении прибегать к угрозам совершенно бессмысленно, — насмешливо сказал Трент. — Вы не вооружены. Как же вы намереваетесь убить кого бы то ни было?

— Вопрос в том, Трент, готовы ли вы выяснить это? — В тихом металлическом голосе Уэйда звучала явная угроза, и это ни от кого не укрылось. Даже безоружный, один против четверых, он являл собой устрашающее зрелище. Было что-то такое в его позе, в глазах, в самом голосе, что посеяло в этих четверых семена сомнения, которое, как он знал, может погубить каждого.

— Я подпишу документы. Любые, какие хотите. Только позвольте Кэтлин подойти сюда — сейчас же.

От удара Трента перед глазами у Кэтлин все кружилось, и она с трудом расслышала слова Уэйда. С усилием покачав головой, она все же попыталась сосредоточиться.

— Нет, Уэйд, вы не можете… только не ранчо «Синяя даль»…

— Кэтлин, идите сюда. Подойдите ко мне.

— Черта с два! — Придя в ярость от того, что Баркли дал не тот ответ и тем лишил его удовольствия оставить ее исключительно на его, Трента, милосердие, Трент отчаянно старался сохранить самообладание.

Утреннее солнце засияло сильнее, поднявшись в чистом, умытом небе во всем своем блеске, и самодовольства и самоуверенности Трента как-то поубавилось. От яркого слепящего света у него заболела голова. Казалось, в ней стучит барабан. И все по вине Кэтлин. И Баркли. Все по их вине.

Потому что теперь Баркли все испортил. Вместо того чтобы почувствовать себя сломленной, Кэтлин узнала, что ковбой готов принести ради нее огромную жертву. Злоба, слившись в одно целое с болью, охватила Трента. Словно издалека он услышал голос Дрю Рейли. Торопливый и обрадованный, он начал давать указания.

— Мудрое решение, Баркли, — сказал Рейли. — Подпишите документы, передайте их сюда, и я сам приведу к вам Кэтлин.

— Черта с два! — Смоук Джексон заступил ему дорогу, когда тот уже направился было к женщине, стоявшей на коленях в пыли.

— Вы что же, думаете, я позволю ей уйти, да, Рейли? — Трент растянул рот в усмешке. — Какое решение ни принял бы Баркли, конечный результат один. Если вы этого не предполагали, значит, вы еще больший дурак, чем я думал. Она уедет со мной — теперь и навсегда. Вы были орудием, и ничем больше, а теперь, — холодно добавил он, — вы уже бесполезны.

Рейли побледнел.

— Мы договорились. Если вы нарушите наш договор, я… у меня не останется выбора, как только сейчас же прекратить помогать вам и сотрудничать с вами…

— Это меня вполне устраивает, Рейли. Вы больше никоим образом не являетесь частью этого предприятия.

Дрю скривился, его лицо стало еще краснее от негодования.

— Предупреждаю вас, Доминик, что если вы вызовете Кэтлин в суд, я употреблю свое влияние, чтобы дискредитировать вас и все, что вы…

Трент поднял пистолет, который держал у головы Кэтлин, и нацелил его на Рейли.

Прогремел выстрел, и тот упал замертво. Кэтлин вскрикнула, и тут все смешалось, слившись в едином вихре стрельбы, криков боли и свиста пуль, — на лужайке началось настоящее сражение. С быстротой молнии Уэйд выхватил спрятанный за голенищем пистолет. Он и Смоук Джексон выстрелили друг в друга одновременно.

Пуля попала наемному убийце в живот, и он опрокинулся навзничь, рухнув на землю, как дуб, подрубленный под корень. Но похолодевшая от ужаса Кэтлин увидела, что Уэйд тоже упал и кровь хлынула из его груди, заливая одежду.

— Нет! — С криком она вскочила на ноги и бросилась к Уэйду, увидев, что Доминик Трент целится в него, неподвижно лежащего в луже крови.

Раздумывать и колебаться было уже некогда. Она накинулась на Трента и ударом отбросила его руку в тот момент, когда он нажимал на курок. Пуля ушла в сторону, а потом они с Трентом оба оказались на земле, и он попытался подмять ее под себя.

Но Кэтлин двигало отчаяние, сознание своей правоты и… любовь. Она вывернулась, сцепила вместе руки в наручниках и ударила Трента прямо в лицо двумя кулаками сразу. Он хрюкнул от боли, на мгновение откинулся на спину, но потом медленно поднялся.

— Вы заплатите за это, моя красавица, за это и за все остальное! — Маска самодовольного холодного презрения спала с него, и наружу вырвалась отвратительная животная злоба. — Вы и ваш неотесанный ковбой — вы оба мне заплатите!

Но тут их обоих заставили обернуться неожиданно раздавшиеся выстрелы. Кто-то выстрелил в Пилтсона с высокой скалы над Волчьей пещерой. Мнимый шериф повалился ничком, успев при этом тоже выстрелить.

Кэтлин взглянула вверх, на высокую скалу, но солнце светило ей прямо в глаза, мешая узнать стрелявшего, ей удалось только рассмотреть, что это был высокий темноволосый человек, — она могла бы поклясться, что это Уэйд. Но Уэйд лежал раненый в двенадцати футах от нее, истекая кровью. И вдруг она поняла — это Ник!

И вновь все силы ада вырвались на волю, и на лужайке загремели выстрелы. Пилтсон и Ник Баркли опять обменялись выстрелами, а следующее, что увидела Кэтлин, — Трент тоже целится в Ника.

Все произошло так быстро, что Кэтлин потом так и не сумела вспомнить все подробности. Она заметила пистолеты Уэйда, валяющиеся на земле, и не долго думая схватила один из них и крепко сжала обеими руками. Пока Трент, прищурившись против солнца, брал на мушку Ника, отлично видимого на скале, Кэтлин подняла тяжелый пистолет и со всей силы опустила его на голову Трента.

Раздался жуткий треск, и Трент упал лицом вперед.

Тут же послышался выстрел. Пилтсон вскрикнул и тоже упал. Его дородное тело корчилось под солнцем.

Кэтлин, не теряя времени, подлетела к Уэйду. Глядя на его посеревшее лицо, она забыла о своих страданиях и боли. Большая лужа крови уже собралась под его распростертым телом.

— Уэйд! О нет, Уэйд, пожалуйста! — Она задыхалась. Чувство безысходности, страх и невозможность поверить в случившееся охватили ее.

Он лежал неподвижно, так неподвижно! Неподвижно, как мертвый.

— Не смей умирать! — Кэтлин изо всех сил старалась не потерять сознание, глядя, как кровь окрашивает его рубашку, алой струйкой стекая вниз.

Она огляделась, ища, чем остановить кровотечение, и вспомнила о своей шали, оставшейся в коляске. Бросившись со всех ног туда, Кэтлин схватила шаль, сразу же вернулась и попыталась остановить кровь.

— Уэйд, послушай меня. Ты не можешь умереть! Я не позволю!

— Все… такая же властная и… своенравная, как всегда… — Шепот его был таким тихим, что казалось, ей это почудилось. Потом он медленно открыл глаза. Она приникла к нему, в душе ее вновь родилась надежда.

— Да, это я, Уэйд. Властная и своевольная. И я велю тебе — приказываю: не покидай меня, останься со мной.

— Никогда я… не покину тебя.

— Правильно, милый, не покинешь.

Нужно остановить кровотечение, и с Божьей помощью попробовать отнести его в повозку и отвезти в город. Ему нужен врач, и немедленно. Кровь промочила ее шаль и запачкала дрожащие пальцы.

Ужасная мысль о том, что жизнь капля за каплей вытекает из него, вызвала у нее слезы.

— Ты… плачешь.

— Не важно.

— Ты… никогда не плачешь. Он… сделал тебе больно?

— Нет, Уэйд, со мной все в порядке. Я сейчас подгоню коляску Рейли. Нужно отвезти тебя в Хоуп.

— Не… уходи. Мне нужно сказать тебе…

— Я сейчас вернусь, обещаю. — Кэтлин говорила с жаром, глотая слезы.

— Нет. Послушай меня. Я… люблю тебя.

Его слова вытеснили охватившее ее ощущение беспомощности, и слезы ее полились быстрее.

— Я тоже люблю тебя, но мне нужно подвести…

— Слушай… меня.

Она замерла без движения. Сердце у нее бешено колотилось, мир, казалось, рассыпался на тысячу кусочков, пока она смотрела в его измученные болью глаза.

— Я… слушаю, — потрясенно прошептала она.

— Я оставлю… ранчо «Синяя даль». Тебе. Если ты не захочешь жить здесь, мы уедем… куда-нибудь. Куда захочешь. Я не хочу быть таким, как… Риз. Я пойду за тобой, Кэтлин…

Кэтлин снова заплакала, цепенея от ужаса каждый раз, когда его дыхание с хрипом вылетало из груди.

— Я люблю тебя больше… всего на свете. — Уэйд, с усилием выговаривая эти слова, не сводил с нее глаз. — Не… оставляй… меня.

— Я никогда не оставлю тебя, Уэйд. Никогда. И никогда не уеду с ранчо «Синяя даль». Ты поправишься, и мы будем жить одной семьей — ты, я и Бекки, — и у нас будут свои дети, столько, сколько ты захочешь, но сейчас нужно отвезти тебя к доктору…

Слова ее прервал голос, от которого она вся съежилась.

— Вы хотите сказать, к гробовщику?

Кэтлин, вздрогнув, резко обернулась. Рядом с ними, покачиваясь, стоял Доминик Трент. Из головы у него текла кровь, заливая лицо и окрашивая одежду в алый цвет, глаза жутко блестели. Стараясь стоять прямо, он застонал, но ему все же удалось поднять пистолет настолько, чтобы прицелиться в Уэйда, лежащего на земле.

— Нет! — Ее безумный крик почти заглушил звук выстрела. Трент вдруг пошатнулся и упал лицом в пыль.

Кэтлин смутно слышала где-то в отдалении голос Ника — он что-то кричал со скалы позади пещеры. Словно во сне, она посмотрела на Уэйда.

— И кому теперь нужен… гробовщик? — прошептал Уэйд.

Он слегка усмехнулся — то была лишь слабая тень его прежней усмешки, — потом опустил руку с дымящимся пистолетом.

И закрыл глаза.