Изначальный вопрос относительно универсальности применения кибернетики был одним из первых аспектов новой области знания, занимавшим советских марксистов. В дискуссии был представлен спектр представлений: от понимания кибернетики лишь как расплывчатого слова для обозначения процесса организации и до рассмотрения ее как новой науки, дающей ключ буквально к любой форме существования материи. У наиболее восторженных сторонников кибернетика становилась всеобъемлющей системой, включавшей даже человеческое общество. Зарубежные кибернетики, исследования которых основывались на математике и технике, такие, как Н. Винер и У. Р. Эшби, часто говорили о гомеостатических свойствах общества. Гомеостат - это вероятностный механизм, способный адаптироваться так, что он достигает равновесия и оказывается "целенаправленным"1. Винер верил, что управляющий механизм общества - это его правовая система и что общество постоянно корректирует свои законы на основе информации, получаемой при помощи обратной связи об уровне беспорядка в обществе2. Американские политологи, такие, как Карл Дойч, быстро выдвинули модели политического поведения, взятые из кибернетики3. Другие начали применять кибернетический подход к социологии, истории и социальному управлению4. Диапазон кибернетики принял такие размеры, что некоторые советские ученые стали рассматривать ее как возможного соперника марксизма, который продвигает вперед философию как естественных, так и общественных наук; появление этой новой дисциплины встревожило наиболее консервативных советских философов. По словам одного автора, "предметом изучения кибернетики является живая и неживая природа (и техника), общественные процессы и явления, относящиеся к сфере сознания... Не означает ли это, что кибернетика противостоит диалектике, пытается заменить ее в качестве нового мировоззрения? Если бы дело обстояло так... то вопрос стоял бы так: либо диалектика, либо кибернетика... Таким образом, попытки превратить кибернетику в некую всеобщую философскую науку совершенно беспочвенны. Марксизм отбрасывает их с порога"5.

1 (См.: Эшби У. Р. Введение в кибернетику. М., 1959; Колбановский В. Н. О некоторых спорных вопросах кибернетики // Философские вопросы кибернетики. М., 1961. С. 257-258.)

2 (См.: Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 112-118.)

3 (Deutsch К. The Nerves of Government: Models of Political Communication and Control. N. Y., 1963.)

4 (Общее критическое отношение в Советском Союзе к использованию кибернетики зарубежными социологами было выражено в работе: Араб-Оглы Э. А. Социология и кибернетика // Вопросы философии. 1958. № 5. С. 138-151; иной, более специфический критицизм по отношению к кибернетической интерпретации истории был дан в работе: Аксенов И. Я. О втором международном конгрессе по кибернетике // Философские вопросы кибернетики. С. 367.)

5 (Шалютин С. М. О кибернетике и сфере ее применения // Философские вопросы кибернетики. С. 25-27.)

Но скоро стало ясно, что, вместо того чтобы делать выбор между кибернетикой и марксизмом, ряд советских авторов предпочел объединить их. Например, Л. А. Петрушенко определял производительный труд как серию процессов, совершаемых на основе обратной связи1. Два других автора определяли сменяющиеся этапы истории, согласно марксизму, как эпохи с прогрессирующим уменьшением энтропии2. В. Н. Колбановский критиковал такие расширения кибернетики, но даже он относился к марксистскому "отмиранию государства", когда общество начинает саморегулироваться, как к кибернетическому явлению3.

1 (См.: Петрушенко Л. А. Философское значение понятия "обратная связь" в кибернетике // Вестник Ленинградского университета: серия экономики, философии и права. 1960. Т. 17. С. 76-86.)

2 (См.: Ахлибинский Б. В., Храленко Н. И. Чудо нашего времени: кибернетика и проблемы развития. Л., 1963.)

3 (См.: Колбановский В. Н. О некоторых спорных вопросах кибернетики // Там же. С. 248.)

Многие советские ученые, однако, постарались определить кибернетику таким образом, чтобы она даже не покушалась на статус марксизма как общего подхода к явлениям. Эти ученые, пытавшиеся определить кибернетику (Берг, Кольман, Новик, Шалютин, Колмогоров), подчеркивали, что она есть наука об управлении и связи в сложных системах, тогда как марксизм является наукой о наиболее общих законах природы, общества и мышления. Согласно этому подходу, марксизм является настолько более общей интеллектуальной системой, что между ним и кибернетикой не существует конфликта. Решение проблемы взаимоотношения кибернетики и марксизма путем расположения их на совершенно разных уровнях было достигнуто в 1961 и 1962 гг., когда появилось несколько важных исследований по кибернетике1. Однако "двухуровневое" решение не было принято всеми авторами. Некоторые авторы советских философских журналов продолжали утверждать, что кибернетический анализ мог быть применен практически ко всем явлениям и что "информация" - это неотъемлемое свойство материи. Эта попытка экспансии кибернетики подчас содержала критицизм (иногда открыто выражаемый) по отношению к естественнонаучным разработкам Ф. Энгельса; другие писали, что работы К. Маркса обнаруживают понимание "кибернетической организации материи", хотя этот термин, конечно, не был известен Марксу.

1 (См.: Кибернетика, мышление, жизнь. М., 1964; Философские вопросы кибернетики. М., 1961.)