Вообще-то Лориол оказалась права. Когда они наконец приехали в Сидер-Лодж, выяснилось, что вечеринка в полном разгаре. Пришло много гостей. Но им не было тесно, потому что изобретательная Маргарет сумела воспользоваться пространством дома как нельзя лучше. Она даже решила, что, поскольку дождь уже закончился, они смогут потанцевать во внутреннем дворике.

Большинство присутствующих хорошо знали Пету, но сегодня ее появление в обществе Николаса и Лориол произвело сенсацию. На этот раз она затмила Лориол, хотя та и выглядела красивой. И, судя по выражению лица приезжей красавицы, этот опыт ей совсем не понравился.

— Пета, моя дорогая! Надо же, ты выглядишь так прелестно! — изумленно повторяла Маргарет.

Пета густо покраснела и мечтала провалиться сквозь землю, но странно успокаивало то, что Николас все время рядом. Правда, Лориол сделала несколько решительных попыток увести его, но он столь же решительно воспротивился.

«Николас наверняка знает, как я себя чувствую», — с благодарностью подумала Пета. И вдруг у нее словно перехватило дыхание. К ним шел Майк. В смокинге, на чем настояла его мать.

Пета впервые видела его после ссоры. Что сказала Марджори? «Верни его… ты сможешь, если постараешься!» Девушка облизнула губы и нервно улыбнулась. Взгляд Майка всего на миг остановился на ней, и Пета увидела, что в его синих глазах вспыхнуло удивление. Потом он посмотрел на Лориол и просиял. Не осталось сомнений в том, что с этого момента остальные перестали для него существовать.

— Лориол! — произнес он тихим, дрожащим голосом и взял ее за руки.

Пета почувствовала себя подавленной. Если на кого-то и произвел впечатление ее новый облик, то уж не на Майка!

Именно в этот момент Николас с улыбкой повернулся к ней.

— Походим? — спросил он и, взяв Пету за локоток, повел сквозь толпу.

Попала в собственную ловушку, подумала Пета. Губы Николаса дрогнули. Она спросила себя, не означает ли это, что он думает так же. По крайней мере, Николас не мог показать яснее, что он сопровождает ее, а не Лориол. Может, он решил победить возлюбленную в ее же собственной игре?

Удивительно, но потом она почти забыла о Майке и Лориол. К немалому изумлению, Пета обнаружила, что получает удовольствие от происходящего. Они с Николасом двигались от одной группы к другой. Тем временем Дикон и двое его друзей лавировали между компаниями с подносами в руках. Пета, не пробовавшая ничего крепче сидра, обнаружила в высоком стакане напиток, напоминавший лимонад, но на вкус гораздо приятнее. Она чуть было не спросила Николаса, что это, а потом решила — не стоит показывать невежество.

Все обращались с ней невероятно мило, а Николас был особенно обаятельным, веселым и внимательным. До такой степени, что ей почти захотелось простить его за ревность, которую сама испытала, узнав, что он привел Лориол в гости к Ричарду… она почти забыла, что именно у Лориол был ключ к его сердцу и что, если он пренебрегает ею сегодня, это лишь часть тщательно разработанного плана.

«Зуб за зуб»… очевидно, Лориол это не понравилось. Пета видела ее мельком время от времени и понимала, что той не хватает привычной живости. Майк все время находился рядом с ней, но, кажется, даже он не очень-то наслаждался праздником. Он был серьезным, почти мрачным. Почему?

Холли немного прояснила ситуацию. Николас и Пета подошли к буфету и увидели ее. Девочка беззастенчиво уплетала бисквиты.

— Пета, ты выглядишь великолепно! Я давно хотела тебе сказать, только не смогла подойти поближе! Платье потрясающее! Где ты его купила? И почему бы тебе всегда не делать такую прическу? Она ужасно тебе идет! Правда, доктор Уэринг?

— О, определенно ужасно! — смеясь, подтвердил Николас.

Холли надула губки:

— Вам нечего смеяться над моими наречиями! Я думаю, что они очень выразительные! — Она небрежно махнула рукой в направлении буфета. — Разве вы не собираетесь поесть? Я могу искренне рекомендовать все, что вы видите. Я все попробовала!

Пета посмотрела на длинный стол, где виднелись груды ломтиков поджаренного хлеба с закуской, хрустящих пирогов, разбухших от грибов, курятины и омаров, закуски из сосисок на палочках, кубиков сыра с ананасом, створчатых раковин с мясом краба под белым соусом, птифуров и вкусного печенья, и ухмыльнулась своей усмешкой девчонки-сорванца.

— В таком случае, моя милая Холли, должна сказать, что тебе будет ужасно, ужасно плохо!

— О, ну, может, не все, — признала Холли. — Но достаточно, чтобы платье трещало по швам. Это худшее, что может произойти, когда мать готовит прекрасно!

Николас отвернулся поговорить с женой викария, и Холли ухватилась за представившуюся ей возможность. Она понизила голос до доверительного шепота и спросила:

— Что сказал Майк, когда тебя увидел? Разве это не произвело на него впечатления? Ты наверняка утерла нос Лориол! Она обычно не выглядит такой жутко мрачной! Она так грубо отвечает бедному Майку! Он же ни в чем не виноват перед ней! Да еще не желает с ним танцевать, говорит, что он уже наступил ей на ногу, а она не сможет восстановить пальцы!

— Что не сможет восстановить? — переспросил Николас.

— О… ничего! — весело ответила Холли. — Боже мой, меня зовет мама! Мне лучше узнать, что она хочет!

— Милый ребенок! — покачал головой Николас.

Раньше, чем Пета успела ответить, перед ней оказался поднос с напитками. Она уже собиралась взять еще один стакан, когда Николас предупредил:

— Я бы не стал на твоем месте. Они немного крепкие, особенно если у тебя нет привычки к алкоголю.

— Хорошо. Я выпью томатный сок, — решила Пета.

— Как скучно, — раздался знакомый голос. Майк и Лориол стояли близко. Красивые зеленые глаза красавицы источали холод. — Получаете удовольствие?

— Настоящее удовольствие, спасибо, — тут же ответил Николас.

Пета украдкой бросила взгляд на Майка. Ей было больно видеть, что он стоит со страдальческим выражением глаз и сжатыми губами, весь во власти девушки, из-за которой потерял голову. Но Пета знала по собственному опыту — в этой беде ему нельзя выражать сочувствия. Жалость подействует на Майка, как соль на рану.

Раздались звуки вальса, и во внутреннем дворике закружились в танце несколько пар.

С легким звенящим смешком Лориол протянула руку Николасу. Пета автоматически заметила, что повыше локтя она носит браслет из чеканного серебра.

— Наша мелодия, Николас… помнишь? Мы просто обязаны потанцевать на этот раз.

Николас не мог отказаться, не проявив непростительной грубости. Майк и Пета наблюдали за тем, как они вышли во внутренний дворик. Стройная и хрупкая Лориол в легком черном облаке тончайшего шелка, Николас, красивее, чем когда-либо, в безукоризненном смокинге. Они, без сомнения, прекрасно танцевали. Никто другой не выдерживал с ними сравнения.

Пета вдруг осознала, что они с Майком оказались рядом. Она взглянула ему в глаза и поняла, что у парня появилось сильное и неприятное подозрение.

Глубоко засунув руки в карманы, он спросил:

— Наверное, Лориол и тот парень часто видятся?

— Ну, они работают вместе. — Пета с удивлением обнаружила, что голос у нее не дрожит.

Николас и Лориол танцевали очень близко друг к другу, почти щека к щеке. Она отчаянно попыталась придумать, что сказать Майку, но все, что приходило в голову, казалось глупым. Как странно…

— Что ты с собой сделала? — Майк заговорил так резко, что девушка чуть не подпрыгнула.

— Сделала?

— Да. Мне больше нравилось, как ты выглядела раньше, а не как сейчас.

Пета едва не огрызнулась насчет того, что он лишился права критиковать ее внешность. Но промолчала. Он выглядел слишком несчастным, чтобы обижать его еще.

Она снова подумала о словах Марджори и с изумлением поняла, что ей это не нужно. Открытие все изменило. Пета не хотела стоять здесь, с Майком. Она хотела… Но при мысли о том, что она хочет, девушка густо покраснела и бросила на Майка панический взгляд, словно боялась, что он прочтет ее мысли.

Он все еще наблюдал за танцующей парой. Пета прошептала задыхаясь:

— Я… я хочу прогуляться в «одно местечко». Пожалуйста, извини.

Скорее благодаря удаче, а не здравым рассуждениям она побежала в правильном направлении и вскоре оказалась в хорошенькой бело-синей спальне Холли, которую сегодня использовали в качестве туалета для гостей. Пета легла на кровать, не в силах сдержать дрожь, но тут же встала, услышав голоса на лестнице. О, она сейчас ни с кем не хотела разговаривать!

За плотными бархатными занавесками возле окна было широкое сиденье. Она часто сидела там с Холли. Пета быстро пересекла комнату и исчезла за шторами в тот момент, когда открылась дверь спальни. Прижавшись пылающей щекой к холодному оконному стеклу, она попыталась выровнять дыхание.

— Наверное, это комната Холли, — раздался голос Лориол. А женщина, которая вошла с ней, судя по голосу, — Джоан Тэлбот, жена местного ветеринара.

Как же по-дурацки она будет выглядеть, если кто-нибудь решит отдернуть занавески, подумала Пета. Девушка начала сожалеть о том, что повела себя так глупо и спряталась. Но еще больше она об этом пожалела, когда с ужасом поняла, что женщины говорят о ней.

— Насколько лучше стала выглядеть эта девочка Пета, — воскликнула Джоан Тэлбот. — Я с трудом ее узнала. Она просто маленькая красавица, правда?

— Да. По-моему, сегодня вечером она действительно выглядит очень хорошенькой. — Голос Лориол звучал холодно.

— Ее кавалер наверняка так думает!

Было слишком поздно заявлять о своем присутствии. Пета, сжавшись, пожалела, что не находится за сотню миль отсюда.

— О, у него доброе сердце. — Смешок Лориол прозвучал совершенно искренне. — Знаете, он взял этого ребенка под свое крыло. Она ужасно не уверена в себе… надо немного поддержать девочку. И, конечно, бедняжка страшно наивна. Николасу даже пришлось заметить ей, что она уже достаточно выпила. Я только что ему напомнила, чтобы он постарался не слишком входить в роль доброго дяди. Но он говорит, что таким образом совершает хороший поступок!

Пета ни сном ни духом не ведала о том, что Лориол узнала ее сумочку, забытую на кровати, и что ее острый взгляд заметил легкую выпуклость за шторами. Она хотела, чтобы Пета услышала ее замечания.

Оцепенев от ужаса, девушка не расслышала ответа Джоан Тэлбот. О, как… унизительно! Слова Лориол вновь и вновь звучали у нее в ушах как заезженная пластинка. Совершает хороший поступок… Это… после того, как она внезапно поняла, что впервые в жизни влюбилась, безнадежно и постыдно!

Казалось, стены коттеджа ее душат. Девушка подождала, пока Лориол и Джоан Тэлбот выйдут из спальни, потом быстро спустилась в сад, никем не замеченная. Пета с благодарностью почувствовала холодный воздух на горячих щеках. Кто-нибудь с более высоким мнением о себе мог подвергнуть сомнению правдивость Лориол. Но Пете это не пришло в голову. Она была в таком состоянии смятения и расстройства, что с трудом могла рассуждать объективно. Уже плохо то, что она влюбилась в Николаса, но остальное…

— Пета! — Она развернулась, как испуганный олененок, и увидела Николаса. — Я всюду тебя искал. Кажется, никто не знает, куда ты делась. Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

Он взял ее за руку, но она высвободилась. Ее щеки пылали. Девушка гордо вскинула голову жестом мальчишеской бравады.

— Тебе незачем беспокоиться! Я сама о себе позабочусь!

— Конечно, можешь, — спокойно ответил Николас. — Все равно тебя не было около часа. Ты не можешь меня винить за то, что я тревожился о тебе.

«Слишком сильно войти в роль доброго дяди…»

— О, не вмешивайся в чужие дела! Прекрати обращаться со мной как с ребенком! Хотя я знаю, что именно такой ты меня и считаешь! Глупым, невежественным ребенком!

Николас шумно вздохнул и шагнул к девушке, внезапно помрачневший.

— Послушай, да в чем дело? Что сказал тебе Майк, когда мы танцевали?

У нее вырвался истерический смешок:

— Ничего… совершенно ничего! Я просто обнаружила несколько фактов, вот и все!

— И, согласно этим фактам, я считаю тебя ребенком? Моя дорогая, дорогая Пета, уверяю, я очень давно не считаю тебя…

Она не дала ему договорить:

— О, уходи! Уходи… дядя Николас!

На миг наступила волнующая тишина. Потом он сжал ей руки повыше локтей и произнес неторопливо:

— Я собирался сказать, Пета, если бы ты дала мне шанс договорить, что я давно думаю о тебе только как о женщине… красивой, привлекательной женщине. И чтобы это доказать…

Прежде чем она успела понять, что он собирается сделать, Николас схватил ее в объятия. Его губы коснулись ее губ, легко, как дыхание, потом помедлили и прижались в нежном поцелуе. Впервые в жизни Пета обнаружила, что ее целуют, мягко, а потом все настойчивее… и это ощущение лишило ее возможности двигаться. Даже думать. Казалось, она вся растворилась в его объятиях… Они стояли, прижавшись друг к другу и забыв о времени.

Наконец мужчина глубоко вздохнул, посмотрел сверху вниз в ее глаза и хрипло спросил:

— Ну, теперь ты знаешь, что я чувствую? Все еще думаешь, что считаю тебя ребенком?

Пета попыталась ответить, но не смогла. Ее сердце так колотилось, словно пыталось выскочить. Николас все еще прижимал ее к себе… прижимал так, что при ярком лунном свете она могла разглядеть каждую черточку его лица. На плече его смокинга девушка заметила длинный золотистый волосок. Волосок Лориол… больше ни у кого из ее знакомых волосы не блестели как золото. Она тут же все поняла. Приглушенно вскрикнула и высвободилась. Секунду стояла, уставившись на него огромными глазами, потом развернулась и побежала к дому, как будто за ней гнались демоны. Пета слышала, Николас зовет ее, но не остановилась.

Муж и жена Харви, живущие в коттедже рядом с Грейлингсом, собирались уезжать с вечеринки. Пета подбежала прямо к ним. Отчаянно пытаясь говорить будничным голосом, она попросила:

— Пожалуйста… не могли бы вы подвезти меня домой? Я… я не хочу ждать остальных. У меня… ужасно болит голова.

Если это было ложью в ту минуту, то оказалось правдой часом позже. Широко раскрыв глаза и не в силах заснуть, Пета лежала на кровати, крепко прижимая руки к глазам, стараясь отогнать боль. Она любит Николаса… о, она любит его! Она давно его полюбила, только не понимала этого. А… он? Несмотря на Лориол, наверняка он не смог бы так ее целовать, с такой глубокой, мучительной страстью, если бы не…

Голову снова пронзила судорожная боль. Так не годится. Надо принести аспирин из ванной. Она никого не потревожит, Николас и Лориол вернулись с вечеринки по меньшей мере час назад, и теперь весь дом спит. Сон… именно сейчас он был нужен Пете. Когда она проснется, боль пройдет — и будет легче думать.

Она встала с кровати и бесшумно прошла к двери. Выйдя на лестничную площадку, девушка остановилась. Ей вдруг показалось, что она слышит шепот. Пета прислушалась, но все было тихо. Должно быть, ее состояние достойно сожаления, если она уже слышит разные вещи!

Было не так уж темно. Пета дошла до ванной и на ощупь начала искать аспирин, не зажигая света. Уже собиралась вернуться к себе в комнату, крепко сжимая в руке пузырек, но вдруг замерла как вкопанная. Дверь справа от ее спальни… спальня Николаса… открывалась. На лестничную площадку кто-то вышел и быстро направился по коридору в комнату напротив. Лориол, в изящном, легком пеньюаре… в котором она навестила Пету у нее в спальне. Только на этот раз она пришла по другой причине. На этот раз в спальню Николаса.

Утром, взглянув на темные круги под глазами и бледное лицо Петы, Марджори испугалась и передумала задавать вопросы. Как же она могла спросить девочку, получила ли та удовольствие от вечеринки, когда она выглядит так, словно готова расплакаться в любую минуту?

Марджори постаралась оставить Пету одну, и за эту доброту Пета была ей невероятно благодарна. Она отчаянно пыталась забыть о том, что произошло прошлой ночью. Но ничего не получалось. Снова и снова Пета видела Лориол, выходящую из комнаты Николаса. Если Николасу и не особо нужна жена, он ничего не имеет против маленького тайного романа. Она вспомнила его нежный поцелуй в саду Сидер-Лоджа и застонала от бессилия и отвращения к себе.

Как меня угораздило влюбиться? Я не лучше Майка… меня так же легко ввести в заблуждение! Разница в том, что теперь, узнав правду, я постараюсь разлюбить его. Это может занять много времени, но в конце концов я его забуду. Словно никогда и не любила.

Время тянулось медленно. Пета автоматически выполняла работу, не в силах совладать с горестными мыслями. Вдруг она почувствовала рядом чье-то присутствие. Испуганно оглянулась и увидела Николаса.

— Я хочу поговорить с тобой, Пета.

Она почувствовала, что в горле пересохло. Но нашла в себе силы холодно ответить:

— Мне платят за работу, а не за разговоры.

— Я знаю. Запишусь к тебе на занятие, и мы найдем какую-нибудь тихую заводь, где нас не потревожат. Я должен тебе кое-что объяснить. Это не займет много времени. Но я хочу, чтобы ты меня выслушала.

Оцепеневшей от напряжения Пете самоуверенность мужчины показалась надменной. Она не заметила беспокойного блеска в его серых глазах.

— Нам нечего сказать друг другу. Разве ты ничего не понял вчера? Я… я не хочу иметь с тобой ничего общего. Мне… мне совсем не понравилось с тобой целоваться! Это было отвратительно!

Она тут же пожалела о своих словах. Вышло как-то по-детски. Еще сильнее она пожалела о них, услышав ответ Николаса.

— Может, я излишне самодоволен, но тогда у меня создалось другое впечатление!

— Да, я закрыла глаза и притворилась, что это Майк! — Ей было все равно, что она говорит, если это успокоит ее гордость и заставит исчезнуть улыбку с его лица.

Подействовало. Она увидела, что в глазах Николаса внезапно образовалась пустота. Когда он заговорил, его голос звучал невыразительно:

— Я… понимаю. Может, в таком случае мне нечего извиняться за то, что я навязывал себя. Кажется, я послужил определенной цели, какой бы нелестной для меня она ни оказалась.

Николас непринужденно кивнул и ушел. Пета не могла двинуться с места. Смотрела ему вслед и страдала от горя и разочарования. Что привело его сюда? Что он хотел сказать? Почему неожиданно поцеловал ее в саду вчера вечером? Подействовали лунный свет и умопомешательство? И они же привели Лориол в его спальню. Пета хохотнула и вернулась в реальный мир, где главным сейчас было аккуратно свернуть веревку.

За обедом Николас и Лориол отсутствовали. Энн объяснила, что, поскольку у Лориол свободный вечер, она одолжила у Николаса машину и поехала в кино в Ярмут, а Николас занимался какими-то важными исправлениями для профессора и спросил, нельзя ли принести поднос с обедом в библиотеку.

Пета помогла Энн вымыть посуду, а потом вышла в сад. Решила заняться прополкой. Обычно она избегала этой процедуры, но сегодня чувствовала, что если не займет себя хоть чем-нибудь, то совсем расклеится. Девушка яростно рвала на газоне одуванчики, когда увидела, что к ней бежит Холли.

— Привет, Пета! Решила для разнообразия заняться тяжелой работой? — Холли, в синих шортах и рубашке, присела рядом и начала что-то искать в кармане. — Доктор Уэринг вчера ночью забыл у нас зажигалку. По крайней мере, мы думаем, что он. На ней его инициалы. Пожалуйста, отдай ему, ладно?

— Он в библиотеке. Сходи и отдай сама.

— Послушай, что-нибудь случилось, Пета? У тебя ужасно странный голос!

— Вот как? Может, я устала после вчерашнего вечера. — Пета заставила себя хохотнуть.

— Тебе понравилось? Мама говорит, что ты уехала, не пожелав спокойной ночи.

— Да. Извини. У меня разболелась голова.

Холли колебалась. Потом торопливо защебетала:

— Дикон думает, ты расстроилась, потому что Майка не сразил твой новый вид. Все равно, если это тебя хоть немного утешит, я думаю, что у Лориол с Майком роман скоро закончится. Она просто отвратительно вела себя с ним. Даже не позволила проводить. Уехала с доктором Уэрингом. Знаешь, Пета, я думаю, что была права. Она пытается заставить Николаса ревновать! Ты видела, как они танцевали? Замечательная пара!

Пета только продолжала полоть, словно это было вопросом жизни и смерти. Холли беспокойно переминалась с ноги на ногу. Она знала — что-то не так, и могла придумать только одну причину.

В отчаянии девочка заявила:

— Я уверена, Майк в конце концов к тебе вернется, Пета! Когда эта красотка уедет, все станет по-прежнему!

У Петы не хватило выдержки.

— О, Холли, перестань! — взмолилась девушка и расплакалась.

Если бы земля сотряслась, даже тогда Холли не смогла бы удивиться сильнее. За все годы знакомства с Петой она ни разу не видела ее в слезах. Даже не поверила бы, что та может заплакать.

— Уходи! — всхлипнула Пета. — Холли, пожалуйста, оставь меня одну! Иди… иди и отдай Николасу его зажигалку!

Подавленная, почти испуганная Холли молча повиновалась. Она подошла к Николасу с таким серьезным лицом, что он, привыкший к ее озорным улыбкам и ямочкам на щеках, немедленно спросил, что случилось.

— Я беспокоюсь из-за Петы, — расстроенно призналась Холли. Ей нравился Николас, и она ему доверяла.

— Беспокоишься? Почему?

— Она плачет, а Пета никогда не плакала. Это из-за Майка. Он разбил ей сердце.

Николас схватил пресс-папье и застыл с ним в руках:

— Она тебе так сказала?

— Ну, все равно что сказала. Знаете, она любила Майка почти всю жизнь. Они собирались обручиться, когда приехала Лориол. — Холли не сомневалась в том, что говорит правду. — Она губит жизнь Петы. Это несправедливо. Ей на самом деле не нужен Майк. Но он, кажется, не может понять, что Лориол только играет. Я бы очень хотела, чтобы опекун Петы поторопился и закончил свою старую книгу! Тогда она уедет, а Майк вернется к Пете, и все опять будут счастливы!

— Боюсь, ты слишком упрощаешь, — сухо возразил Николас, но задумался.

Когда Холли вышла, он долго сидел, уставившись в окно. Потом, словно внезапно приняв решение, придвинул к себе лист бумаги и начал писать.

В конце следующей недели Энн сообщила:

— Николас в воскресенье покидает Грейлингс. Он уезжает погостить к родственникам, а осенью присоединится к южноамериканской экспедиции.

«Какие родственники? — подумала Пета. — Он же говорил мне, что у него нет никаких родственников!» Прежде чем она успела прийти в себя от потрясения, Энн выдала еще одну сногсшибательную новость:

— Мисс Кент тоже уезжает.

— Лориол?

— Да. Джон очень расстроен, но, конечно, ничего не может поделать. Ей предложили работу секретарши кинопродюсера — доктор Уэринг знаком с ним. Представляешь, путешествия за границей, встречи со знаменитостями… Очевидно, она не смогла устоять перед такой перспективой, и не могу сказать, что меня это удивило. Я всегда думала, что ей покажется здесь слишком тихо. Хотя Джон, по-моему, думал иначе. К счастью, доктор Уэринг нашел ей замену. Она гораздо старше, вдова археолога, так что работа ей знакома.

Пета отвернулась, чтобы Энн не могла видеть ее лица. Жизнь без Николаса… Вопреки всему она старалась не думать об этом, а стала размышлять над тем, что будет значить для Майка отъезд Лориол. Наверное, страшно разочаруется. В ее новой жизни не найдется места для жителя маленькой деревни. А найдется ли Николасу? Да, вероятно, он сумеет совместить несовместимое. По-прежнему никаких постоянных уз, но в его жизни всегда присутствует красивая женщина. Эта новая работа, возможно, была чем-то вроде компромисса. А потом, если с компромиссом ничего не выйдет…

Она почти не виделась с Лориол после вечеринки у Маргарет Мэндевилл. Но сегодня вечером счастливая красавица не погнушалась лично принести на кухню несколько чашек как раз в то время, когда Пета и Энн собирались мыть посуду.

— Ну, Пета, слышала новости?

— Да. Надеюсь, ты будешь очень счастлива на новой работе.

Пета говорила спокойно и с достоинством, чем поразила Энн. Женщина подумала, что в тот недавний вечер Пета казалась взрослой не только из-за одежды и прически. Энн ушла в гостиную закончить убирать со стола и поэтому пропустила весь разговор.

— Я предоставлю тебе утешать бедного Майка. Ты когда-нибудь слышала о том, как можно воспользоваться чьей-то слабостью? Знаешь, такое случается, вдруг тебе повезет?

Пета вздохнула. По крайней мере, Лориол не знала о ее глупой, постыдной любви к Николасу! Она холодно ответила:

— Я запомню.

— Хорошо бы. — Лориол смахнула с юбки воображаемую пылинку. — Знаешь, Николас очень тревожится о твоем будущем. В последнее время ты была с ним не слишком вежлива, но он действительно сильно к тебе привязан. Думаю, он хочет, чтобы ты была счастлива. — Ее сочные губы дрогнули в улыбке. — Мы с интересом будем ждать объявления о твоей свадьбе!

— А я — о твоей!

Она с радостью увидела, что Лориол покраснела. Но тут вернулась Энн, и у них не осталось возможности поговорить. Вообще-то оказалось, что это их последняя встреча перед отъездом Лориол. Пета старательно избегала оставаться с Николасом наедине и даже перестала навещать Ричарда, чтобы, не дай бог, с ним не встретиться. Это было нелегко — ей ужасно не хватало Николаса — его присутствия, звука его голоса… Но она крепилась и не показывала вида, что ей очень тяжело. Одним словом, училась обманывать окружающих. «Взрослею», — с горечью подумала Пета и всем сердцем пожелала остаться тем ребенком, каким была всего лишь несколько месяцев назад.

Она коротко попрощалась с Николасом и Лориол накануне их отъезда. Но когда вернулась с работы на следующий день, Энн протянула ей записку. Пета узнала разборчивый, прямой почерк Николаса. Ее сердце словно остановилось, прежде чем вновь войти в привычный ритм. Пета ушла в свою комнату и там распечатала письмо. Оно было коротким и загадочным.

«Помнишь, как мы с тобой однажды говорили о мечтах и иллюзиях, Пета? Мне явно выпали иллюзии. Но, надеюсь, есть шанс, что однажды, по крайней мере, твоя мечта сбудется. До свидания, и да благословит тебя Бог.

Николас».

Теперь, когда уехали оба гостя, Грейлингс казался очень тихим и пустым. Джон Девлин остро ощущал их отсутствие, потому что для него много значила дружба Николаса и он очень полюбил Лориол. Пета ему сочувствовала, хотя не вполне понимала почему. Может, оттого, что Лориол его так сильно подвела, так же, как Николас подвел ее. Во всяком случае, приятно удивив Энн, Пета стремилась помочь опекуну чем только могла и даже предложила попечатать на машинке, пока не приедет новая секретарша, миссис Моррисон.

— Конечно, мне придется печатать одним пальцем, но если это хоть немного поможет… — нерешительно предложила Пета.

Профессор Девлин посмотрел на нее поверх очков. Потом, удостоверившись, что она серьезна, кивнул:

— Есть пара глав. Я был бы очень рад, если бы ты мне могла их напечатать, дорогая. Они не мои. Их написал Уэринг по моей просьбе. Он рассказывает об одном аспекте раскопок, который не относится к моим исследованиям, но может оказаться полезным дополнением к книге. Если ты не против…

Пета кивнула, не решаясь заговорить. Она думала, что задание будет отчасти мучительным, отчасти приятным. Но вскоре девушка с удовольствием окунулась в работу. Николас писал так же красочно, как и говорил, и задолго до того, как закончила печатать эти главы, она оказалась совершенно очарована. Красочные описания тропических лесов Гран-Пажоналя, интересные подробности путешествия в дикую местность, которое он совершил в поисках пропавших следов некогда могущественной цивилизации… Но в то же время Пету охватил безрассудный страх. Николас как-то говорил об одной или двух теориях, которые хотел проверить… неужели он снова собирался рисковать жизнью в кишащих змеями болотах и голодных, малярийных дебрях, которые описывал так увлекательно и подробно? Эта мысль не давала ей покоя. Теперь Николас был для нее потерян, но Пета чувствовала, что, если хоть что-нибудь с ним случится, ей никогда не избавиться от сердечной муки.

Холли рассказала, что Майк очень расстроился из-за отъезда Лориол.

— Он похож на медведя, у которого болит голова, — сообщила Холли. — Понимаешь, он чувствует, что она попросту сделала из него дурака.

Пета понимала.

— Мне очень жаль.

— А мне — нет! — Холли решительно тряхнула головой. — Ему надо было иметь побольше соображения! Я ему нисколько не сочувствую!

Пета улыбнулась немного печально:

— Знаешь, ты не очень-то выбираешь, в кого влюбиться. Это происходит само собой.

Холли бросила на нее быстрый взгляд. Девочке хотелось сказать, что теперь, когда Лориол с такой драматичной внезапностью исчезла из жизни Майка, у Петы появился шанс. Но она вспомнила, о чем разговаривала с матерью вчера вечером, и придержала свой непослушный язык. Миссис Мэндевилл совершенно ясно дала понять, что, по ее мнению, дружбе Петы с ее старшим сыном пришел конец.

— Он не скоро забудет Лориол, а между тем гордость не позволит ему вернуться к Пете, — сказала Маргарет. — Не пытайся помирить их, Холли… у тебя просто ничего не получится.

Пета знала, что им с Майком никогда не вернуться к былым отношениям, но она надеялась, что когда-нибудь они снова смогут стать друзьями. Хотя бы отчасти. Но, случайно встретившись в Ярмуте с Маргарет Мэндевилл, Пета поняла, что и сейчас она приняла желаемое за действительное.

— Надо купить Майку несколько новых рубашек и пижам. Они понадобятся мальчику в его новой квартире. Другие стирают не так умело, как я, — улыбаясь, поведала Маргарет.

— Майк… в новой квартире? Вы хотите сказать, он уезжает?

— Да, — спокойно ответила Маргарет. — Фирма Майка предложила ему работу в лондонском офисе. И, к моему немалому облегчению, он с удовольствием ухватился за этот шанс. — Она повернулась к Энн. — Уверена, молодым людям очень полезно покидать деревенскую обстановку, не так ли, мисс Девлин? Я боялась, что Майк до конца жизни останется здесь. Но, к счастью, он, кажется, осознал, что жизнь может предложить ему нечто большее, чем илистую реку и парусный ялик. Кстати, он продает «Романи», — небрежно добавила она, обращаясь к Пете. — В будущем у него останется мало времени на плавание под парусом.

Она даже не пыталась скрыть, что очень довольна. Ей было жаль, что Майк несчастен из-за Лориол, но она и не ожидала ничего другого. А о таком завершении и мечтать не могла. Маргарет не сомневалась, что Майк и не вспомнит о прошлом, когда поселится в Лондоне. Он, наконец, найдет себя и добьется замечательной карьеры.

Узнав, что Майк продает свой любимый «Романи», ялик, в котором они оба провели столько счастливых часов, Пета поняла — она лишилась последнего, что связывало ее с детством. У нее защипало глаза от подступающих слез. Но она попрощалась с такой веселой улыбкой, что Маргарет совершенно успокоилась. Холли сказала ей, что у Петы из-за Майка разбито сердце… Господи, что за ерунду придумал этот ребенок! Ей давно пора научиться не давать воли своему изобретательному воображению!