Тольский с грохотом нёсся со своего этажа.
Никто ничего не понял, когда он на весь двор завопил не своим голосом:
— НАШЛИСЬ!!
К Тольскому подбежали:
новый домком тётя Зоя,
мать и отец Виталика,
папа и бабушка Сашкины,
дядя Юра Худяков,
Алёна… и все остальные.
— Где? — хором сказали они.
— Кто?
Разом глубоко вдохнули и сделали выдох.
— Когда?
Тольский в пижаме, с полотенцем на голове, в домашних туфлях метался по двору и нараспев повторял:
— Нашлись! Нашлись!!
Дядя Юра едва заметно махнул рукой, отвёл бабушку в сторонку и смущённо произнёс:
— Тольский немного… того…
С жалостью оглядев Тольского и стараясь, чтобы никто, кроме бабушки, его не услышал, дядя Юра добавил:
— И ничего удивительного… Вы, наверное, знаете?.. Он же контуженый… А тут ещё такие переживания…
— Сам ты, Юрочка, «того» и больше меня контуженый!
И Тольский неожиданно захохотал. Не переставая носиться по двору, он кричал:
— Ты вот что, милый Юрочка, давай-ка лучше попроворнее заводи свою машину! Едем, друг!
— Куда?..
— Они нашлись! Эти юные путешественники нашлись! За ними срочно нужно ехать!
— Где?
— Кто?
— Когда?
Опять закричали все разом.
— Спокойствие! — строго и отчётливо произнёс Тольский. — Мне сейчас некогда вам всё объяснять. Тем более, что я и сам толком ничего не знаю. Могу вам сказать только одно: нужно немедленно ехать.
— Тебе бы неплохо… одеться, — осторожно предложил дядя Юра.
— Спокойствие! — требовательно повторил Тольский. — Когда тут одеваться? Они же на вокзале ждут нас!
«Москвич» вздрогнул вместе с Тольским и дядей Юрой за рулём. Потом машина метнулась и мгновенно скрылась за поворотом.
Тётя Зоя сказала:
— Я же говорила: надо ждать.
Мать Виталика сразу перестала плакать:
— Ну пусть только приедет…
И в голосе её прозвучали совсем новые металлические нотки.
— Да оставь ты…
На этот раз чуть было не заплакал отец Виталика.
— Ну что ты хочешь от парня?..
Папа и бабушка Сашкины поторопились выйти на дорогу, чтобы встретить машину.
Кот Зебка у всех на глазах принялся умывать свою полосатую мордочку, и только успел он закончить эту процедуру — подъехал мотоцикл с тёти Зоиным милиционером.
— Сейчас доставят, — сообщил он. — Нашлась пропажа. Дежурный по станции уже в отделение звонил…
Не прошло и двадцати минут — к дому подъехали: впереди — мотоцикл с коляской, за мотоциклом — дяди Юрин «Москвич», за «Москвичом» ещё один мотоцикл. А позади всех — машина с красной полосой и громкоговорителем на крыше.
В мотоцикле с коляской — три милиционера. Мало? Тёти Зоин милиционер — четвёртый. Мало? А в машине с красной полосой и громкоговорителем на крыше ещё четыре милиционера! Да что там говорить, вся милиция поднялась!
«Москвич» окружили соседи. Первым из машины вышел дядя Юра. Он распахнул дверцу и с улыбкой сообщил:
— Целы и невредимы.
Потом появился Тольский в чалме из полотенца. Он тащил за руку окончательно уснувшего в машине Сашку. Пижама Тольского то и дело распахивалась на груди. Он старательно придерживал её у самого подбородка, поёживался и бормотал:
— Извините, что я без галстука…
— Александр! — вскрикнул папа.
Тольский повернулся к папе:
— Получайте своё сокровище!
— Александр! — повторил папа.
— Он ни в чём не виноват! — закричал Виталик.
Из машины Виталик вылез сам. Его никто не вытаскивал. Да и сном его не разморило.
— Сашка не виноват! — ещё раз повторил Виталик. — Это всё я!
— Александр! — совсем тихо произнёс Сашкин папа и прижал сонного мальчика к своему измученному сердцу.
Бабушка устало поклонилась всем соседям и милиции и медленно поплелась следом за своими мужчинами.
— Так, так, так… Значит, это всё ты!
Мать Виталика приближалась медленно и грозно.
Подойдя вплотную, она коротко спросила, указав на бинокль:
— Это что?
Пригибая голову и глядя исподлобья, Виталик ответил:
— БИН…
— Это чьё? — так же коротко спросила мать.
— Сашки Знаменка, — ещё ниже пригнув голову, тихо ответил Виталик.
— Немедленно вернуть! — приказала мать.
Потом она крепко ухватила Виталика за воротник.
— Раз виноват, значит, виноват!
И, ни на кого не оглядываясь, держа его за ворот, она широко зашагала к своему подъезду. Виталик едва поспевал за ней.
Отец Виталика брёл позади. Голова его беспомощно поникла. Он разводил руками и бормотал себе под нос:
— Ну что ты станешь делать!.. Ведь ничего… решительно ничего не понимает…
А соседи плотным кольцом окружили Тольского, который продолжал неловко придерживать на груди свою распахивающуюся пижаму и зябко поёживаться, переминаясь с ноги на ногу. Тольский сообщил соседям кое-какие подробности:
— У меня сегодня была встреча с фронтовыми друзьями. — Тольский вскинул брови и оглядел всех, как бы спрашивая: «Вам понятно?» — Когда я вернулся домой, выяснилось, что пропали соседские ребятишки. Настроение было испорчено. Я долго не мог уснуть. Буквально не находил себе места. Вымыл голову, лёг в постель — и никак… А тут вдруг звонок по телефону…
На этом месте Тольский внезапно умолк. Как бы застыл. Потом он с превеликой осторожностью наклонился, разглядывая что-то возле своих тапочек. Остальные тоже расступились и с любопытством стали смотреть вниз.
— Ах ты старый бродяга! — воскликнул Тольский. В полутьме он увидел Зебку. — Я-то думал, тебе конец!.. Представляете?.. — И Тольский снова обратился к соседям: — Дело было утром. Вот этот плут, — Тольский показал пальцем на Зебку, — этот плут вздумал полюбезничать с моим попугаем!
Теперь, наклонившись к Зебке, Тольский даже забыл о своей распахивающейся на груди пижаме.
— Ах ты разбойник! Это же надо! Прыгать прямо на стол! Где же такое видано?
И Тольский, совсем забыв о пижаме, стал широко размахивать руками и рассказывать:
— Прыгнул на стол! Опрокинул чайник с кипятком… Обварился…
Он осторожно поднял Зебку.
— Ну как ты, брат? Ничего?.. — И с радостной улыбкой, Тольский заметил: — Недаром же говорят, что кошки живучи… Ну ладно. Пошли к нам… не пропадём… Глупый ты, глупый кот, — повторял, он, поглаживая Зебкину полосатую спинку. — Ну ничего… ничего… Бездельник. Поживёшь с нами. Залечишь раны. Будем дружить… А Попку моего смотри не обижай, разбойник!
Вот, оказывается, как всё это произошло.
А Гунькина Алёна как раз и не знала… кое-что даже ей неизвестно…