Было семь часов вечера, и, хотя собрание назначили на шесть, в красном уголке ЖЭКа сидело только четверо: две старенькие пенсионерки, хозяин «Москвича» дядя Юра да Сашкин папа.
Две пенсионерки хором возмущались.
— В другой раз, Зоя Ивановна, — говорила одна из них, поправляя сползший на затылок платочек, — в другой раз всех папаш и всех мамаш под расписочку… заставить… через местком.
— А не придут, — тоненьким скрипучим голоском прибавила вторая, — если не придут, разбирать их, как нарушителей общественного порядка. Или на службу сообщить… или ещё куда следует…
На сцене за столом, убранным красной материей, рядом с новым домкомом тётей Зоей сидела строгая на вид женщина. Из-за серо-фиолетовых волос её можно было принять за старушку, но лицо у этой женщины было свежее, а чёрные глаза и вовсе делали её молодой. Словом, если она и была старушка, то очень уж молодая.
Рядом с молодой старушкой сидел пожилой мужчина в чёрном берете.
— Ничего, товарищи, — сказала тётя Зоя, — ждём уже долго. А все — с работы… Устали, конечно… Нужно начинать.
— Какое это собрание? — вскипел Сашкин папа. — Вовсе это не собрание! Четыре человека…
— Откладывать, товарищ Знаменок, уже больше некуда…
Тут тётя. Зоя встала и новым, официальным голосом сказала:
— Уважаемые товарищи жильцы!
Тётя Зоя обвела всех собравшихся озабоченным взглядом, вздохнула, руки её сами по себе сложились на груди, и весь её официальный вид вдруг пропал.
— Как уж вы меня сами выбрали, так помогайте теперь. Я предупреждала: я на руководящей работе первый раз.
— Надо помогать, надо помогать, — закивали пенсионерки.
— Так вот. Надо что-то делать, товарищи.
И тётя Зоя опять обвела всех пристальным взглядом.
— Они уже один раз нас чуть не спалили. А если сидеть сложа руки и ждать, они обязательно спалют!
— И спалют! — хором повторили пенсионерки. — Точно, что спалют…
— И нас спалют, и себя покалечут, — повторила тётя Зоя, — пожар на складе должо́н быть напоминанием для нас. К тому же средства специальные на ЖЭК отпускаются. Пожалуйста! Мы же имеем возможности, товарищи! Смотря ещё, конечно, кто придёт… Но их же так и так занимать чем-нибудь надо? Надо, товарищи! Воспитывать надо? Надо!..
— Правильно. Совершенно верно, — подтвердил дядя Юра.
— Очень даже необходимо, — отозвалась одна пенсионерка.
— Дело тут очень сурьёзное, — сказала тётя Зоя.
— Именно, что очень сурьёзное, — подхватила вторая. — Тем более, средства отпускаются. Значит, что? Писать объявление. Требуется воспитатель. И всё тут… А то я давеча иду мимо булочной. Гляжу, а наши ребятишки прямо на шоссейке футбол гоняют. Ведь там же и машины, и троллейбусы…
— Вот и я про футбол, — опять вступила первая, — ведь то и дело бегаю по родителям. Ваш, дескать, малый мне стекло высадил. То к одним бегу, то — к другим…
— Дело не в футболе, — сказал дядя Юра, — дело в том, что им играть негде. Постоянно видишь их на дороге… А долго ли до несчастного случая?.. Да и пожар, конечно, устроили…
— Вот это меня и возмущает, — перебил его Сашкин папа. — Мой сын, к примеру, в пожаре не участвовал. А я — пожалуйста, я здесь!
— Ну, не пришли, что теперь делать… Я лично прошла по квартирам. Кое-кому даже повестки оставила…
— Так где же они? Где, скажем, родители поджигателей?
Папа весь кипел.
— Сознательности, конечно, ещё у нас маловато, — сказала тётя Зоя. — А вы не отчаивайтесь, товарищ Знаменок, что ваш не принял участия в пожаре. Ваш парень тоже, скажу я… Чего-ничего надумать может… За ним тоже глаз да глаз!.. — Тётя Зоя с возмущением и даже с негодованием смотрела на Сашкиного папу.
— Я и не отчаиваюсь, — себе под нос с усмешкой буркнул папа. — Только это собрание не правомочно! — громко добавил он.
— Да пускай себе неправомочное, — рукой махнула тётя Зоя, — пускай! Вот мы пригласили товарища художника…
Тётя Зоя неожиданно разулыбалась пожилому мужчине в беретике.
— Вот и товарищ балерина пришла к нам…
Тётя Зоя наклонилась в сторону молоденькой старушки.
— Вот. Люди понимают. Изъявили желание. Пришли.
И она опять улыбнулась, кивая художнику и балерине.
И вдруг опять посуровела:
— Вы думаете, товарищ Знаменок, у них время лишнее?
Тётя Зоя сделала паузу. Она в упор посмотрела на Сашкиного папу. Казалось, сейчас она напустится на него. Но тут же тётя Зоя взяла себя в руки. Небольшое усилие — и она перешла на спокойный тон.
— Нет, товарищ Знаменок, — мирно сказала она, — времени у них, как и у других, совсем нету…
Сашкин папа заёрзал на скамье. Как видно, он хотел что-то сказать, но махнул рукой, успокоился и больше уж не возражал ни слова.
— Времени, конечно, нету… А иной раз зря теряем время… — продолжала тётя Зоя.
— Правильно, — заметил дядя Юра, — зря теряем время. Ребята требуют пристального нашего внимания. Какие могут быть против этого возражения? Нельзя же их предоставлять самим себе.
— А вы пройдите сюда, товарищ Худяков!
Тётя Зоя почти вскочила, уступая место дяде Юре возле стола с красной материей.
— Да ничего, — ответил дядя Юра, — я и отсюда смогу высказать всё, что думаю.
— Нет уж, товарищ Худяков, — просила тётя Зоя, — пожалуйста, просим вас на сцену. Мы все знаем, что у вас своих детей нету. И мы даже не надеялись, что вы придёте… Даже и звать вас не стали… А вы — пожалуйста, пришли! Так что просим…
— Дело не в этом…
И дядя Юра тихонько прокашлялся. Потом он снял с головы беленькую полотняную шапочку и приосанился.
— Я, видите ли, товарищи, хорошо помню себя в детском возрасте. Мы были целиком предоставлены самим себе. У родителей наших действительно не было для нас времени. А мальчишки всегда доставляют массу хлопот. И как бы мы ни были заняты, ничего не может быть важнее. Мы все обязаны найти для них время, увлечь их какими-нибудь интересными делами. Я бы, скажем, мог для них организовать кружок автолюбителей. — Дядя Юра смущённо улыбнулся и вполголоса добавил: — Мне, конечно, за это влетит от жены, но что будет, то и будет…
— Ну и человек же вы! — не выдержала тётя Зоя. — Она приподняла голову, обвела всех присутствующих увлажнённым взглядом, вздохнула и добавила: — Как приятно иметь дело с настоящими людьми!
Дядя Юра улыбался и бормотал:
— Мальчишки, мальчишки… Автолюбительством, конечно, увлечь их можно, можно…
— Э-э-э… позвольте, — заволновался вдруг пожилой художник, — эдак вы, дорогой товарищ, у меня всех мальчишек отберёте… Так дело не пойдёт! Они же буквально все, поголовно все бредят машинами!..
— Видите ли, — усмехнулся дядя Юра Худяков, — тут вам, по-моему, беспокоиться не о чем, так как среди ребят художники тоже обязательно найдутся.
Пожилой художник, поддерживая обеими руками свою тяжёлую голову, исподлобья посмотрел на дядю Юру и опять обратился с вопросом к тёте Зое:
— А будет ли, простите, у нас соответствующее помещение? Вода со сливом… Кран я имею в виду… Обеспечит ли нас ЖЭК?
— Обеспечим, обеспечим, — пообещала тётя Зоя, — вот сразу, как закончим наше собрание, посмотрите, что у нас там имеется.
— А мне, — тихо, но решительно сказала молодая старушка балерина, — мне, пожалуй, вполне подошла бы эта комната.
И она хозяйским взглядом окинула стены и потолок красного уголка.
— Тем более, здесь и пианино есть.
— Вот и хорошо! — сказала тётя Зоя. — Два дня в неделю сможете здесь заниматься. Достаточно будет?
— Вполне, вполне, — закивала балерина.
— А уж какие эти дни будут, мы с вами согласуем. Ладно?
— Да, да, конечно!..
И балерина с готовностью наклонила свою серо-фиолетовую голову набок.
— Вот это я люблю! — восхищённо смотрела на неё тётя Зоя. — Никаких же уговоров не требуется! Все же понимают — вопрос сурьёзный. Вот и разговор по делу… Ну, что вы на это скажете, товарищ Знаменок?
Тётя Зоя своим неожиданным вопросом застала Сашкиного папу врасплох. Он сидел понуро свесив голову и в разговоре никакого участия не принимал. Может, он в это время думал про маринованные угли и карьериста Бурляева? Скорее всего, это было именно так. Потому что, когда тётя Зоя обратилась к нему, он резко вскинул голову, очень растерянно улыбнулся и пробормотал какие-то звуки, которые ровным счётом ничего не могли означать.
Собрание было ещё в полном разгаре, когда в красный уголок прибежала взволнованная Сашкина бабушка…