Битва при Дарасе

Мне придется вкратце описать, как обстояли дела в Персии после того, как Велизарий был назначен командующим отрядами в Дарасе. Хорошо укрепленный город Нисибис, расположенный в пятнадцати милях к востоку, был когда-то важным римским пограничным пунктом. Он выдержал три долгие осады, когда его осаждал Сапор, одиннадцатый Сасанид, и этот город был позорно отдан ему в связи с мирным договором, подписанным императором. Согласно этому договору Персии отдавались пять пограничных районов. Чтобы помочь Нисибису, Анастасий укрепил Дарас, оставшийся на римской территории. Но его следовало хорошо охранять на случай внезапного нападения. Юстиниан позволил Велизарию построить замок в Мигдоне, расположенном рядом с границей.

Велизарий внимательно изучал искусство фортификации и умно выбрал местоположение замка. Строительство двигалось быстрыми темпами, - в крепости надо было разместить гарнизон, и персы не могли помешать дальнейшей работе. Там трудилось большое число каменщиков, они быстро клали стены, держа под рукой мечи, как работали иудеи, когда строили стену Иерусалима под взглядами их соседей самаритян. До начала работы Велизарий собрал большое количество досок, облицовочного камня и извести. Стены замка, окружавшие два акра земли, вскоре стали высотой в два человеческих роста и росли все выше и выше.

Персидский командир в Нисибисе передал Велизарию протест, копию которого он послал командиру римских армий на Востоке вместе с письмом о том, что персы возражают против строительства крепости, ибо это является нарушением соглашения о запрещении строительства новых фортификаций на границе. Если строительство не прекратится, то он предпримет серьезные действия.

Этот протест сразу передали Юстиниану, который распорядился не обращать на него никакого внимания и приказал послать Велизарию дополнительные отряды пехоты и кавалерии под командованием двух молодых фракийцев благородного происхождения братьев, Кутц и Бутц, которые до этого командовали войсками в Ливане.

Нам очень не повезло, потому что битва с персами произошла перед замком Мигдона в тот день, когда Велизарий лежал тяжело больным. У него был тяжелейший приступ лихорадки, и он ничем не мог помочь войскам. В этой битве с двух сторон участвовало не более восьми тысяч человек. Во время сражения Бутц с половиной кавалерии помчался, преследуя небольшой вражеский отряд, и оголил фланг главного отряда, состоящий из пеших солдат. Персы обрушили все свои силы на кавалерию под предводительством Кутца на другом фланге и взяли множество пленных, включая самого Кутца. Пехота начала отступать, их прикрывала кавалерия Велизария под командованием Иоанна Армянина. Они старались находиться поблизости от замка. Когда наступила ночь, Бутц возвратился живым и невредимым, похваляясь награбленным. Он узнал, что случилось с братом и рассвирепел. Бутц приказал покинуть замок, считая, что оставаться там далее - плохая примета, и все римские войска - пехота и кавалерия - отступили в Дарас. Больного Велизария несли на носилках. Спустя два дня Велизарий пришел в себя, но был еще слишком слаб и не мог сидеть верхом, он приказал начать контрнаступление на персов, занявших замок, и уже начавших его разрушать. Велизарий занял свое место командующего кавалерией, состоящей из тысячи всадников, и отогнал персов от стен замка, а Бутц должен был командовать пехотой и привезти с основными силами осадные машины, но пехота отказалась ему повиноваться. Замок Мигдон пришлось оставить, персы сравняли его с землей и, гордясь победой, отошли к Нисибису.

Юстиниан прочитал доклады и решил, что командующий армией на Востоке прислал Велизарию мало и плохо обученных воинов и что Велизарий был единственным солдатом, не замаравшим собственной репутации. Юстиниан отстранил от поста командующего армией, и на его место назначил Велизария, которому в то время было двадцать восемь лет. Юстиниан послал на границу одного из своих главных министров. В его обязанности входило следить за связью и арсеналами во всей Восточной Империи и проверять работу посольств за границей. Этому министру также было поручено вновь начать переговоры о мире с персами, но вести их неспешно, и тем самым дать Велизарию возможность укрепить Дарас и всю границу. Велизарий воспользовался перемирием и внимательно проверил состояние границ, укрепил фортификации, обучил войска и собрал военные припасы. Все надеялись избежать столкновений с врагом, потому что Кобаду в то время уже было семьдесят пять лет, и он предпочитал покой, а не треволнения войны. Но, к сожалению, так не случилось.

Велизарию удалось собрать двадцатипятитысячную армию, из которой он мог твердо надеяться только на три тысячи человек. Вскоре он узнал, что против него движется хорошо обученная сорокатысячная армия под командованием персидского генералиссимуса Фироуза. Вскоре к нему прибыл персидский гонец с наглым посланием: "Фироуз, Золотая Повязка, проведет завтрашнюю ночь в городе Дарас. Приготовь для него баню".

На это Велизарий ответил, не унизив себя до перепалки: "Велизарий, Стальная Каска, уверяет персидского генералиссимуса, что его будут ждать парилка и холодный душ".

Странно, но больше всего разозлился на послание Фироуза не сам Велизарий, а смотритель бань. Это был тот самый Андреас, который в юности носил школьную сумку Велизария. Несколько лет назад в Константинополе он получил вольную и был инструктором в школе борьбы при университете, а потом отправился на Восток в Дарас, чтобы быть рядом с Велизарием.

Тактическая проблема для Велизария напоминала проблему бедного сельского хозяина таверны, который должен срочно подготовить трапезу для гостей и его об этом только что предупредили, к тому же приедут голодные гости. "Продукты" были весьма посредственными и, как это сделал бы умный хозяин, Велизарий решил красиво и продуманно украсить стол. Он храбро улыбался и сначала выставил вкусные кушанья и хорошее вино, оставив плохую пищу и вино на потом. В данном случае - это была пехота, наполовину состоявшая из недавних рекрутов. Велизарий понимал, что у него были слишком мало времени и он не сможет многому научить новобранцев, поэтому он решил сделать из них хороших лучников. Им раздали длинные тугие луки и платили деньги в соответствии с их растущими навыками в стрельбе, но, конечно, им редко удавалось точно попадать в цель. Велизарий требовал, чтобы они умели послать сорок стрел, находившихся в колчане, на расстояние не менее чем сто ярдов. В тесно наступающих вражеских рядах такой дождь стрел обязательно найдет себе цель. Велизарий приказал изготовить колоссальное количество стрел. Мастера по изготовлению наконечников трудились неустанно, а другие люди ровняли и оперяли древка стрел. Более опытные пехотинцы также должны были усвоить искусство защиты узкого моста против атак кавалерии или пехоты. Их одели в кольчуги и вооружили копьями разного размера.

Их учили действовать в составе фаланги, которую использовал Александр, и первые ряды, которой ощетинились копьями, как еж. Хуже обученная пехота училась метать копья и дротики.

Если продолжить метафору о хозяине таверны, то лучшим хлебом и вином была кавалерия. Велизарий временно поделил своих отборных кирасиров на шесть частей и послал их в шесть регулярных эскадронов, чтобы они подавали пример во время подготовки к битве. Он не стал называть их инструкторами, но так или иначе они ими стали. У Велизария было два эскадрона легкой кавалерии гуннов-массагетов из окрестностей Бухары и Самарканда, старых врагов Персии. Кроме того, были гунны-герулийцы, которые летом располагались в Крыму, искусные лучники, которые выпускали стрелы с огромной скоростью. Для ближнего боя они применяли копья и мечи с широким лезвием. Они надевали куртки из буйволиной шкуры, на которые были пришиты легкие металлические пластины. Велизарий считал, легкая кавалерия необходима для охраны и сражений на границе, но ее обязательно должна поддерживать тяжелая кавалерия, расположенная неподалеку.

В империи не хватало легкой кавалерии, и это можно понять, принимая во внимание, что герулийцы и массагеты живут в сотнях миль от римской границы.

Велизарий выступил из Дараса как раз перед полем для парадов, окруженном рвом. Он приказал вырыть перекрестную систему окопов и рвов в шесть футов глубиной и двенадцать футов шириной с узкими мостиками через каждую сотню футов.

Эта система, если на нее смотреть с башен форта, напоминала рисунок шляпы с квадратной тульей и с широкими полями. Верх тульи находился на дальнем конце поля для парадов. Персы сами выбрали для себя это поле боя, стремясь захватить и разрушить Дарас, поэтому Велизарий выждать и защищаться, ибо ему не стоило самому начинать нападение с подобным войском.

С трех сторон открытой центральной площади и входа в систему рвов, Велизарий поставил пехоту и фаланги метателей копий, защищавших мосты. Их поддерживали солдаты с дротиками, а затем следовали ряды лучников. Во рвах торчали вверх острием острые шесты, а рвы были слишком широкими, чтобы их могли перепрыгнуть кони. Далее, за первыми рвами (как бы полями шляпы) Велизарий расположил тяжелую кавалерию. Мосты через рвы здесь были несколько шире, чтобы по ним можно было быстрее двигаться. Соединяющим звеном между центром и флангами служило шестьсот гуннов-массагетов. Они готовы были начать перекрестный огонь, выпуская стрелы во врага, если те станут наступать на пехоту. Они также могли прийти на помощь кавалерии на фланге. В резерве Велизарий держал свою отборную кавалерию и гуннов-герулийцев.

Этот план действий одобрили на военном совете. Солдаты были здоровы, несмотря на ужасную июльскую жару. Обычно в Дарасе в это время начиналась вспышка дизентерии и других, вызванных жарой и грязью, болезней. На этот раз Бог миловал. Дело было в том, что Велизарий строго-настрого приказал, чтобы питьевую воду обязательно смешивали с кислым вином для дезинфекции. Он также приказал чистить уборные и содержать в чистоте кухни, закапывать мусор, чтобы не заводились мухи.

Он говорил, что Вельзевул, Повелитель мух, был главным демоном разрушения, и там где мухи, обязательно возникали болезни. Все военные учения проводились рано утром, а после этого солдаты спали до полудня. Вечером он посылал их в ночные походы, чтобы они не теряли форму, или заставлял рыть рвы и траншеи. Велизарий никогда не потворствовал лени и солдаты были готовы к сражению и верили своему молодому командиру.

На следующий день после того, как прибыл гонец от Фироуза, на рассвете караульные на крепостной стене сообщили, что видят клубы пыли на дороге, ведущей от Хармодиуса, к деревушке у Мигдона, что вела на Нисибис. Вскоре показались колонны персидских воинов. Они приблизились на расстояние выстрела из лука. В центре двигалась пехота, защищенная огромными овальными щитами. Кавалерия была на флангах. Можно было прикинуть, что всего двигалось примерно сорок тысяч солдат. Велизарий сказал:

- Слишком небольшое число генералов может контролировать действия сорока тысяч солдат во время сражения. Фироузу было бы легче, если бы наши армии были равны по числу сражающихся солдат.

Персы пытались спровоцировать римлян к нападению. Они выкрикивали обидные возгласы, но римляне им не отвечали. Долгое время ничего не происходило. Римляне даже не отошли, чтобы поесть в полдень, как у них было заведено. Им раздали солонину, пшеничные лепешки и вино. Фироуз был уверен, что римляне перепугаются, увидев такое огромное войско и что перерыв на обед послужит трусливым командирам поводом для отступления.

Он не предполагал, что ему предстоит серьезная битва.

- Погодите, - сказал он. - Они всего лишь римляне и скоро им не захочется с нами сражаться.

Но ничего не происходило.

Днем отборные отряды перса по имени Питуаз, командовавшего на правом фланге, атаковали кавалерию под командованием Бутца. Бутц дал Велизарию клятву, что станет сражаться вместе с остальным войском и не будет ничего предпринимать, что не предусмотрено планом. Он слегка отошел от рва, как было решено раньше, как только конники Питуаза, все на серых конях, приблизились к нему. Он должен был заманить персов, а потом развернуться и напасть на них, пока они не успели миновать мосты. Но персы не пожелали пересекать рвы, и Бутц с солдатами вернулся на прежнее место, продолжая посылать стрелы во врагов. Персы начали отступать. У них было очень красивое оружие, щиты и в особенности, прекрасные колчаны. И на них были одеты рукавицы, за что наши солдаты смеялись над ними. Но они не носили шлемы. У них также были хлысты для верховой езды. Наши солдаты не пользовались хлыстами во время сражения.

В этой схватке погибло семь персов. Бутц послал солдат, чтобы они доставили ему их тела. Две армии стояли друг против друга и молча ждали. Фироуз заметил, что римляне четко сохраняли свои ряды, потом он решил послать за гарнизоном в Нисибис, состоящим из десяти тысяч человек; он был уверен, что их прибытие на следующий день поколеблет решимость врагов.

Молодой перс, чьего имени я не знаю, судя по одежде - аристократ - вырвался вперед на красивой лошади гнедой масти и направился в центр римских войск.

Он знал несколько слов по-гречески. Юноша внезапно натянул поводья и громко вызвал противника на битву, обещая разрезать на мелкие кусочки любого римского рыцаря, который решится с ним сразиться.

Никто не принял его вызов, потому что был издан приказ о том, что ни под каким предлогом нельзя нарушать ряды. Молодой человек продолжал кричать и размахивать копьем, все время насмешливо хохоча. Внезапно с левого фланга римлян послышался шум. Всадник низко нагнулся к лошадиной шее и резко перемахнул через мост мимо гуннов-массагетов и помчался прямо к персу. Тот увидел его слишком поздно и попытался отскочить в сторону, ударив хлыстом коня, но последовал удар копьем ему в грудь, и всадник рухнул без сознания. Римлянин быстро спешился и перерезал ему горло, как будто это было животное для заклания. Все римляне громко завопили, и такие же громкие звуки раздались из-за стен Дараса. Там столпился городской люд. Сначала все решили, что героем был Бутц, мстивший за своего брата. Но когда победитель медленно возвращался, ведя с собой коня перса и через седло был перекинут мертвый перс, все увидели храбреца - это был банщик Андреас.

У него были несложные обязанности, а по характеру Андреас был энергичным человеком. Он некоторое время втайне от Велизария по утрам проходил военную подготовку под руководством Бутца. Ранее Андреас был хорошим борцом и все вместе сделало из него хорошего солдата. Велизарий послал за ним офицера, поздравил его и подарил стальной шлем с белыми перьями и копьем с белым вымпелом. Кроме того, он ему подарил золотую цепь на шею в знак того, что он дает ему чин сержанта в отряде отборных кирасиров. Но офицер, бывший у Велизария маршалом, начал критиковать его за нарушение дисциплины, хотя ему понравился поступок Андреаса. Он послал приказ всем командирам эскадронов, запрещающий принимать вызов на поединок. Но Велизарий отменил этот приказ, его было невозможно выполнить. Человек, принявший вызов, будет считаться победителем, а значит, все будут протестовать против его наказания. Если он проиграет, то персы увезут его мертвое тело и римская порка ему уже будет нестрашна.

Вскоре последовал второй вызов, этот перс злился, что первый вызов был сделан без соблюдения всех правил вежливости. В персидской армии в данных случаях существует целый ритуал: противники должны быть благородного происхождения и равны друг другу. Второй всадник, вызывавший на поединок, желал восстановить семейную честь, а не потому, что он жаждал сражаться. Он был не так молод и держал оружие и управлял конем уверенно. Он не стал кричать, как это делал юноша, убитый Андреасом. Всадник щелкал кнутом и выкрикивал через определенное время: "Хо! Хо!" Он медленно приближался к рядам римлян, потом натянул поводья и крикнул по-персидски, призывая Велизария выехать и сразиться с ним. Этот призыв перевели Велизарию и стали уговаривать его принять вызов, чтобы закрепить успех перед армией. Велизарий ответил с презрением:

- Если он желает смерти, пусть идет и сунет голову в петлю, но зачем же для этого привлекать меня в качестве пособника?

Долгое время никто не принимал второй вызов. Всадник повернулся к армии персов и, видимо, вздохнул с облегчением, потому что выполнил долг перед семейством, не очень рискуя собственной жизнью. Но в этот момент снова началось волнение в рядах. Опять появился всадник в шлеме с белыми перьями и с копьем с белым вымпелом. Он быстро проскакал по мосту. Перс обернулся, ухватил покрепче копье, пришпорил коня и был готов встретиться с противником. Копья скользнули по полированной груди кольчуги. Но кони вместо того, чтобы разойтись, как часто случается во время подобных схваток, столкнулись головами и раздался грохот конских нагрудников. Кони встали на задние ноги. Всадники были выброшены вперед и столкнулись во время полета, а потом кучей свалились на землю.

Все наблюдали, затаив дыхание. Римлянин быстро пришел в себя. Когда перс стал на колено, он его ударил кулаком в лицо, а потом ухватил за ногу и перевернул, как это делают во время борьбы. Потом римлянин ударил противника одним ударом кинжала. Римляне завопили, как дикие звери. Все увидели, что это был Андреас в форме сержанта отборной кавалерии, он опять отстоял честь Рима! Персы отошли в лагерь, посчитав, что этот день приносит им несчастья. Римляне запели победную песнь и маршем двинули в Дарас.

Но Андреасу пришлось отказаться от чина в придворных войсках. Он совершил поразительный подвиг, и его видели семьдесят тысяч человек. Он во второй раз подтвердил, что ему не только сопутствовала удача, но что он обладает военным искусством и соответствующей выучкой. Если даже он проживет еще долго, то все равно, не сможет совершить более удивительный подвиг, о котором станут говорить, сидя у костров, в винных кабаках и даже упоминать в военных хрониках. Андреас вернулся к полотенцам, огню и губкам, и опять стал скромным банщиком, и никогда больше не надевал кольчугу, кроме единственного случая, о котором я расскажу вам позже.

На следующее утро очень рано прибыл гарнизон из Нисибиса, и войско персов увеличилось до пятидесяти тысяч человек, и оно вдвое превосходило численность солдат Велизария, который сказал, услышав эти новости:

- Очень мало генералов, которые могут контролировать войска в сорок тысяч человек, а тех, кто может справляться с войском в пятьдесят тысяч, еще меньше.

Его догадка о том, что Фироуз несколько побаивается такого огромного войска, оказалась правильной. Войска персов расположились в две одинаковые линии. Одна должна была поддерживать другую. Велизарий заметил по этому поводу:

- Такое решение мог принять обычный сержант. Ему следовало подойти к Дарасу с передовыми отрядами, а остальными отрядами ударить по моим коммуникациям.

Он и его маршал послали Фироузу письмо, предложив отвести персидскую армию к Нисибису, вместо того, чтобы начинать тщетную и бесполезную борьбу. Это письмо сочинил Велизарий, и мне хочется привести здесь одно предположение:

"Никто из тех, у кого присутствует здравый смысл, не желает вступать в сражение, если даже оно необходимо. Генерал, начинающий военные действия, несет ответственность не только перед людьми, которыми он командует, но и перед всем своим народом за несчастья и ужасы, которые невозможно отделить от войны".

Маршал внес свою лепту, добавив, что мирные переговоры продолжит Юстиниан, чей посол уже двигается из Антиохии, но что сражение при Дарасе положит конец всем надеждам на мирное решение конфликта.

Фироуз ответил, что Персию так много раз обманывали мирные заявления римских послов, что ее терпение лопнуло и сейчас только война может исправить все нанесенное ей зло. Никто не станет серьезно относиться к мирному договору, ведь все помнят клятву римлян.

Велизарий и маршал отвечали, что они исчерпали все доводы и что это письмо будет прикреплено к императорскому знамени завтра, кроме того, там будут все копии их писем персам и персидский ответ, в качестве доказательства перед Богом, что римляне сделали все, что было в их силах, чтобы избежать напрасного сражения.

Фироуз снова прислал ответ:

"У персов свой Бог, он древнее вашего Бога, и более могущественный, и он нам завтра поможет в битве при Дарасе".

Велизарий обратился к войскам, собравшимся за рвом в центре. Он старался говорить очень громко, медленно и четко выговаривая слова, чтобы его слышал каждый солдат, как будто он с ним разговаривал наедине. Он произносил фразу на латыни, а потом на греческом, чтобы все могли его понять.

Он объяснил, почему раньше римским армиям не всегда удавалось победить персов, которые уступали им в смелости, владении оружием и в физической подготовке. И тут во многом была виновна плохая дисциплина. Но это все можно исправить. Если каждый солдат станет подчиняться офицеру во время атаки и отступления, их никто не сможет победить! Во время сражения солдаты должны действовать как во время учений и маневров. Конечно, легче подчиняться офицерам, чем ломать ряды или действовать под влиянием импульса. Тактический контроль сражения будет оставаться в руках командира, то есть самого Велизария, он будет отдавать четкие приказы своим подчиненным офицерам о том, как вести себя во время битвы. Солдаты должны выполнять их приказы и у них не будет времени, чтобы думать о том, как проходит сражение. Они должны полностью доверять выучке и опыту офицеров. Он также пошутил по поводу пехоты врага, что, мол, только половина ее состояла из подготовленных солдат:

- Наши римские рекруты за короткое время научились хорошо выполнять одно действие - стрелять прямо и выпускать стрелу с силой. Их рекруты тоже выучили одно военное искусство - защищать себя сзади своими огромными щитами. Они просто толпы крестьян, которых набрали для количества, чтобы устрашать врагов. До конца дня их генералиссимусу станет за них стыдно. У них в руках, правда, есть копья, но они от этого не стали хорошими копейщиками, и это все равно, как если бы у них в руках были флейты и они стали бы заклинателями змей!

Вскоре со сторожевой башни поступило сообщение, что персы двинулись вперед. Тогда наши войска, выкрикивая имя Велизария, также пришли в движение. Тяжелая кавалерия поскакала на свои места на флангах, легкая кавалерия расположилась под углом у места, куда устремились персы, лучники выстроились у ближайших траншей: фаланги копейщиков располагались на мостах, а за ними были метатели дротиков. Потом Фарас, небольшого роста и кривоногий лидер гуннов-герулийцев, подскакал к Велизарию и сказал ему на ломаном греческом, на котором разговаривают эти крымские дикари:

- Я не причинять зла этим персам, немного, здесь у высоких стен. Я послать меня за этот холм слева. Я прятаться за холмом. Когда появится персы, я спешить им сзади. Я целиться, стрелять, стрелять.

Велизарий твердо посмотрел на Фараса, и тот опустил глаза. Фарас не надеялся на успех битвы и желал очутиться подальше от центра битвы и нападать на тех, кто, как ему покажется, станет проигрывать в битве. Велизарий заметил, что палец Фараса слегка кровоточит от небольшой царапины. Он быстро его схватил, потому что они сидели на конях рядом, и взяв палец в рот, высосал кровь. Потом он сказал:

- Фарас, я пил твою кровь, и ты станешь моим Андой, братом по крови. Отправляйся, дорогой Фарас, мой Анда, и делай как ты сказал. Спрячься за холмом и начинай стрелять в персов, но делай это вовремя.

Фарас начал возражать:

- Ты пил мою кровь, теперь дай мне твою, Анда!

По суеверию гуннов, если он этого не сделает, то Велизарий обретет над ним магическую власть. Но Велизарий ему ответил:

- После атаки ты сможешь отведать моей кровь. Анда, мне сейчас нельзя зря тратить кровь.

Таким образом, Фарас оказался вынужденным действовать лояльно.

Персы стояли на своих позициях все утро, пока не услышали звуки труб, доносившиеся из укреплений. Это был сигнал для фуражиров разнести провиант солдатам на боевых постах. Как только Фироуз рассчитал, что сейчас начнется раздача продовольствия, он начал атаку. Солдаты-персы привыкли есть поздно днем или даже вечером, и они не испытывали голода в это время. А римские солдаты испытывают аппетит, когда слышат звук трубы днем. Но Велизарий ожидал, что атака начнется днем и приказал, чтобы солдаты поплотнее набили животы за завтраком. Солдаты не были голодны и не стали от этого хуже сражаться.

Кавалерия персов подскакала на расстояние выстрела из лука к римской кавалерии на флангах и начала обстрел. Пешие лучники приблизились и начали массированный обстрел римской пехоты и легкой кавалерии. Персидские пешие лучники продвигались вперед параллельными шеренгами и расстояние между ними было в один шаг. Как только лучник в переднем ряду выпустил стрелу, он сделал шаг назад, а потом снова оказался в первом ряду. Таким образом тучи стрел летели не переставая. Вражеских лучников было гораздо больше, чем наших, но у них было три недостатка. Во-первых, у рекрутов Велизария были более тугие луки, и они могли посылать стрелы гораздо дальше, чем легкие луки врагов. Во-вторых, ветер дул с запада, и стрелы персов теряли скорость и падали совсем рядом. И последнее, во вражеских солдат стреляли прямо и с двух флангов. Персы шли так тесно, что даже не очень точная стрельба римлян всегда находила свою цель. Кроме того, сзади персов подталкивали свои же, и они не могли замедлить продвижение вперед. Они оказывались совсем близкой целью для римлян и несли большие потери. Провалилась и несмелая попытка копейщиков захватить два моста - наши люди с дротиками потеснили их назад. Но через пару часов обе стороны израсходовали орудия нападения и начались страшные схватки на мостах с помощью копий и дротиков. Персы также пытались перейти окопы с помощью досок. Велизарию удалось отбить одну из таких атак с помощью спешившейся кавалерии. Это был эскадрон гуннов-массагетов, стоявших справа.

Наконец атаковавшим удалось добиться небольшого преимущества над отрядом Бутца на левом фланге. Они перешли мост и закрепились на другом берегу. Здесь действовали сарацины. Они дрались, как настоящие дикари, и были хорошо вооружены. Бутц сражался очень храбро, но исход битвы был сомнительным, пока эскадрон гуннов-массагетов не прискакал ему на помощь с левого фланга. Им только что привезли много стрел, которые мальчишки из города быстро собирали на поле боя и связывали в кипы по сорок штук. Сарацинов вытеснили за ров, при этом полегло много народа. Сарацины не успели прийти в себя, как Фарас и его герулийцы неожиданно напали на них с тыла из-за холма. Говорят, что Фарас со своими силами принес врагам больше вреда, чем остальные отряды. Они яростно действовали палашами. Потом подсчитали, что от их ударов, нападения Бутца и гуннов-массагетов персидская кавалерия на этом фланге потеряла более трех тысяч человек. Оставшиеся бросились обратно к основным войскам, но Бутц не получил приказа преследовать их и дисциплинированно возвратился на прежнее место.

Велизарий отозвал гуннов-массагетов и солдат Фараса, обнял Фараса, и они заключили до конца союз братьев по крови. Фарас поцарапал Велизарию руку наконечником стрелы и выпил его кровь. Эти прекрасные солдаты теперь срочно требовались на другом фланге, куда Фироуз только что послал бессмертных, - царскую тяжелую конницу, чей отряд состоял из десяти тысяч человек. Они должны были во что бы то ни стало сломать линию обороны. Бессмертным удалось прорвать оборону двух мостов. Наша кавалерия, состоявшая большей частью из армян, медленно отошла, но в соответствии с приказом, она направилась по диагонали вправо. А слева началась активная контратака римлян. Гунны развернулись и присоединились к сражению на левом фланге. Герулийцы Фараса и отряд императорской гвардии помчались рысью, а потом перешли в галоп. И таков был темп атаки, что всадники промчались сквозь строй, разорвав его на две неравные части.

На этом фланге командовал персидский генерал одноглазый Баресман, кузен царя Кобада. Он спокойно ехал вместе со своим окружением позади, как он считал, победного преследования разбитых римлян. Но внезапно он услышал дикие крики, и на него стали наседать гунны-массагеты со своими короткими копьями и палашами.

Гуннам было за что ненавидеть Баресмана, потому что именно этот генерал лишил их пастбищ на востоке. Чтобы ему отомстить, гунны предприняли долгое, во много миль, путешествие и поступили в армию римлян. Их лидер Суникас ударил копьем знаменосца, ехавшего немного впереди Баресмана. Удар пришелся ему в подмышку, и алый флаг с вышитым на нем львом и солнцем упал. Крики ярости и тревоги, донесшиеся сзади, остановили Бессмертных. Когда они поняли, что их знамя повержено, и бросились назад, чтобы спасти его, было уже поздно.

Суникаса опьянила радость победы. Он отыскал Баресмана и убил ударом копья в бок. При этом зрелище все персы в замыкающей колонне помчались прочь. Основная масса Бессмертных была окружена армянами, которые пришли в себя и свирепо сражались. До конца дня пять тысяч славных персидских воинов полегло на поле боя.

Вскоре, прорвав незащищенный центр персов, солдаты ринулись в направлении Нисибиса, а персидские пешие рекруты подтвердили плохое мнение о них Велизария! Они побросали огромные щиты и копья, а римляне начали их преследовать. Римские рекруты, хотя еще плохо стреляли в цель, подхватили брошенные копья и начали поражать врага их собственным оружием. Ряды персов были в таком беспорядке, что даже неловкие удары копьями обратили их в бегство.

Велизарий не позволил, чтобы его солдаты преследовали врага более чем на милю. Он всегда считал, что побежденному врагу тоже нужно дать шанс. Кстати, такого же мнения придерживался Юлий Цезарь. И, таким образом, победа была полной. Впервые более чем на сотню лет, римляне решительно разбили персидскую армию. Велизарий вел сражение с врагом, значительно его превосходящим в силе. Знамя Баресмана все в крови подобрали на поле боя, и Велизарий отослал его Юстиниану вместе с радостным сообщением о победе.

Персидская армия не пришла в себя после поражения и позора в течение длительного времени. На этой границе до конца года персы решались только на мелкие засады. Велизарий, решив не рисковать, не нападал на Нисибис и не пытался снова отстроить замок Мигдон.

Что касается Фироуза, Кобад обвинил его в трусости и отнял у него Золотую Ленту, которую он носил в волосах в знак высокого положения.

***

Мне хочется поподробнее рассказать о гуннах. Их многочисленные племена занимают все дикие земли к северу от римской и персидской империи - от Карпатских гор до самого Китая. Есть белые гунны-массагеты, герулийские гунны, болгарские гунны, татары и многие другие. У них - общие обычаи, кроме герулийцев, которые недавно были обращены в христианство. Кожа у гуннов желтоватого цвета, глаза впалые и узкие. Они всегда красны от ветра и пыли. У них небольшие носы, толстые щеки, прямые черные волосы. Они их подстригают спереди, заплетают в косички на ушах, а сзади они висят длинными прядями. У гуннов кривые ноги и сильные руки, а ступни ног повернуты внутрь. Они путешествуют по пустыне, как моряки по морю, длинными караванами в покрытых черным войлоком кибитках. Их лошади могут проскакать галопом двадцать миль без остановки и покрывают сто миль в день. К кибиткам они привязывают огромные плетеные корзины, покрытые черным войлоком, где хранится весь их домашний скарб. Кибитки - их дом, и они переезжают с одного пастбища на другое в разное время года. За год они могут преодолевать расстояние от Константинополя до Вавилона и обратно. Каждое племя и каждый клан племени пользуется своими собственными наследственными пастбищами. Большинство войн у них возникает из-за пастбищ. Летом они двигаются на север, следуя за птицами, а зимой возвращаются на юг. Они не обрабатывают землю, а выращивают зерно или им отдают его соседи, живущие оседло. Они обычно пьют кобылье молоко, свежим или заквашенным в виде кумыса. Иногда они пьют сыворотку из-под молока, но простую воду они не привыкли потреблять. Гунны едят всевозможное мясо, но сами добывают только птицу и конину.

Они не выращивают свиней или коров, потому что эти животные не выдержат суровых ветров во время кочевья. Кочевники сушат мясо на солнце и ветру без соли. Их не признают цивилизованными людьми, потому что кочевники едят конину.

Гунны носят лисьи шапки. Для тепла зимой они надевают две шубы - одну мехом внутрь, а другую - мехов наружу. Положение человека в обществе можно определить по меху, который он носит. Простые люди носят одежду из собачьих или волчьих шкур, зато знатные носят шубы из соболей. Штаны они шьют из обработанных козьих шкур. Гунны охотятся с соколами и носят птиц на руке и, таким образом, могут иметь множество диких гусей и другой дичи. Они также занимаются борьбой, сидя на конях они весьма агрессивны. Но когда два человека сражаются, третий не имеет права их разнимать - даже отец или брат одного из противников. Убийство у них наказывается смертью, если только во время убийства убийца не был пьян.

Так же смертной казнью карали измену жены, воровство и если кто-то облегчал мочевой пузырь на костер, и, случалось даже за незначительные преступления. Гунны нечистоплотны и неаккуратны - они не моются, а намазывают лица конским жиром. Гунны поклоняются синему небу и у них свои колдуны. Они так боятся злых духов, что больного посещает только его слуга. Они боятся грома и молнии, во время бури прячутся в кибитках. Они похищают своих жен или делают вид, что похищают, и сын после смерти отца наследует всех отцовских жен, кроме своей матери, и женится на них. Как я уже говорил, их оружие составляли легкие луки со стрелами, крепкие копья и изогнутые палаши. В сражении благородные воины надевали кожаные одежды с нашитыми на груди металлическими пластинками. Сзади таких пластин не было, потому что они считали это признаком трусости. Гунны разговаривают на диковинном языке, щебечут, как птицы.

Они все время с кем-то спорят: племя с племенем, клан с кланом. Иногда среди них возникает сильный воин, объединявший вокруг себя несколько кланов, и его называют ханом. Когда появляется сильный хан, то обе империи ждали нападения на границах.

Вот и все, что я хотел рассказать о гуннах.