Административно-политическая структура Локотского Окружного Управления

Первоначально власть Локотской районной управы распространялась только на территорию Брасовского района, но весьма успешные административные и антипартизанские действия были оценены немецким командованием, которое решило в мае 1942 г. преобразовать район в уезд с включением в него Навлинского и Комаричского районов Орловской области и Дмитровского района Курской области. Локотское уездное управление по своей структуре копировало районное, а штаты были расширены только за счёт посыльных.

Приказом от 19 июля 1942 г. командующего 2-й танковой армии генерал-полковника Р. Шмидта Локотский уезд был реорганизован в Локотский Округ, который чуть позже (после согласования с вышестоящими структурами) официально получил статус «автономного» (самоуправляющегося). В новое образование были включены 8 районов: Брасовский, Комаричский, Михайловский, Навлинский, Севский, Суземский районы Орловской области, Дмитровский и Дмитриевский районы Курской области. Кроме 8 районов в составе округа был сформирован Локотский городской округ, который находился на особом положении.

Общее население округа достигало 581 тысячи человек. Хотя по немецким данным население округа было значительно большим и составляло около 1 млн. человек (например, С. Штеенберг приводит число 1,7 млн. человек). Вероятно, объяснение противоречия в том, что в округе нашло убежище значительное количество беженцев, и к началу 1943 г. население округа в границах советских районов вполне могло достигнуть 700–800 тысяч человек. Кроме того, в состав округа входили территории, не входившие в административные границы советских районов — например, левобережье реки Десны и также ряд смежных населённых пунктов. Локотский Автономный Округ включал и некоторые «бесхозные» (ничейные) территории населенных пунктов, где не было немецких гарнизонов. Как бы то ни было, стоит отметить, что территория округа охватывала весьма значительные территории с многочисленным населением.

Такое серьёзное расширение территории округа вызвало необходимость пересмотра структуры управления.

Высшая власть на территории округа принадлежала самому Б. В. Каминскому, который занимал должность Обер-Бургомистра, возглавляя так называемое Окружное самоуправление, и одновременно являлся командиром бригады Народной милиции — Комбригом. Свою резиденцию Комбриг-Обер-Бургомистр разместил в бывшем дворце великого князя Михаила Александровича. Его окружение составляли ближайшие соратники, которые имели ранг заместителей: по гражданской части — С. В. Мосин, по военной части — Г. Н. Балашов и Г. Д. (Р. К.?) Белай, начальник штаба бригады — капитан Илья Петрович Шавыкин, начальник полиции — Р. Т. Иванин, бургомистр Локотского городского округа — Михаил Иванович Морозов. Управление Округом осуществлялось посредством Приказов по Локотскому Окружному Самоуправлению, которые охватывали абсолютно все сферы жизнедеятельности населения.

Центральный аппарат Окружного самоуправления состоял из 19 отделов: промышленности (Вишневецкий), земельный, финансовый, заготовительный (А. Михеев), торговли, коммунального хозяйства, дорожно-транспортный (Костюков), труда, военный (Г. Н. Балашов), административный, агитации и пропаганды, народного просвещения (оба С. В. Мосин), здравоохранения, социального обеспечения, плановый (М. Г. Васюков), связи, центрального учёта, юридический (Тиминский), государственного контроля.

Каждый из 8 районов округа возглавлялся районной управой во главе с бургомистром. В состав управы входили также заместитель бургомистра и начальник Народной милиции. Управа состояла из отделов, подконтрольных центральному, во главе которых стояли соответствующие инспектора.

Район делился на 5–6 волостей, каждая из которых имела волостное управление во главе с волостным старшиной. По утверждённым в конце июля 1942 г. Штатам в состав управления входили: старшина волости, агроном (заместитель старшины), писарь, начальник полиции и самоохраны, 2 полицейских, писарь и староста населённого пункта, боец самоохраны, уполномоченный населённого пункта.

Но уже через некоторое время стало ясно, что действующий состав управления не справляется со всем объёмом потребностей населения и уже в ноябре 1942 г. были установлены новые Штаты и оклады служащих, которые действовали до конца существования Локотского округа: волостной старшина, писарь, агроном, землеустроитель, делопроизводитель-машинистка, ветеринар, ветеринарный фельдшер, сторож-уборщик при ветлечебнице, налоговый агент-кассир, заведующий учётным столом, начальник полиции, делопроизводитель полиции, 15 полицейских, судья, секретарь-судья, дорожный десятник, 2 конюха, курьер-уборщица, сторож-истопник.

Низшей административной единицей была сельская община, членами которой считались все граждане одного села, постоянно проживающие в нём. Во главе сельской общины стоял сельский староста. Ему подчинялись заместитель, писарь и несколько полицейских. Этот состав, который являлся наследием немецкой оккупационной администрации, был также изменён в ноябре 1942 г: Все села были разделены на 3 группы: 1) до 50 хозяйств; 2) до 150 хозяйств; 3) свыше 150 хозяйств. Старостат 2-й и 3-й групп стал включать старосту, уполномоченного, писаря, полицейского, бойцов самоохраны. В штате старостата 1-й группы отсутствовали писарь и уполномоченный.

Огромный интерес в этой структуре вызывает институт Уполномоченных населенного пункта. Уполномоченный назначался из граждан населенного пункта и с одобрения населения. Без одобрения и утверждения уполномоченным было запрещено осуществлять какие-либо социально значимые мероприятия, реквизицию зданий, продуктов, материалов. Это важно, если вспомнить, пребывание Б. В. Каминского в Петрограде в 1917–1918 гг. и его учебу в химико-технологическом институте. Дело в том, что именно в этот период в Петрограде активно развернулось так называемое «движение уполномоченных» — оплот независимого рабочего антибольшевистского движения. Достаточно явно прослеживаемые параллели позволяют говорить о том, что Б. Каминский, как минимум, был близко знаком с идеями Собрания Уполномоченных фабрик и заводов, а, вполне возможно, и участвовал в его деятельности.

Судебная система в Локотском округе была многоступенчатой. Низшей ступенью являлись мировые судьи при волостных управах, которые разбирали мелкие тяжбы, дела о хулиганстве и самогоноварении. Аналогичной была компетенция и районных (уездных) судов. Наказания обычно предусматривали лишение свободы с исправительными работами сроком до 6 месяцев и денежные штрафы до 1000 рублей. Суды заседали открыто. Нормативной базой служили Приказы по Локотскому Окружному Самоуправлению обер-бургомистра Б. В. Каминского и инструкции Окружного юридического отдела, руководимого Тиминским.

Административной властью обладали и руководители на местах. Так, районный бургомистр имел права назначать штрафы до 5000 рублей и давать до 30 суток ареста; волостной старшина — штрафы до 1000 рублей и до 14 суток ареста.

Политические дела разбирались военной коллегией (Военно-следственным отделом) Локотского окружного суда во главе с бывшим участником махновского движения и восстаний 1929-33 гг. Г. С. Працюком. К осуждённым по политическим преступлениям применялись следующие виды наказаний: партизаны — повешение или расстрел, «сообщники партизан» из местного населения — от 3 до 10 лет тюрьмы, дезертиры из рядов Народной Армии — 3 года с конфискацией имущества или без неё. Осуждённые отбывали заключение в Локотской окружной тюрьме. При этом, за Б. В. Каминским негласно было закреплено право самолично решать исход любого дела. В частях Русской Освободительной Народной Армии действовали внесудебные органы — военно-полевые трибуналы.

Финансовую политику в Локотском Округе, а также внешние и внутренние финансовые операции Окружного самоуправления осуществлял Локотский Государственный Банк, в задачи которого входило:

— «изучение вопросов проектирования восстановления промышленных предприятий, выявление случаев неправильного проектирования и затягивания сроков восстановления, недопущение беспроектного и бессметного строительства…

— выявление извращений, связанных с выдачей заработной платы, борьба с использованием этих средств не по назначению, следить, чтобы работы оплачивались строго по смете, вскрывать факты бесхозяйственности и добиваться их устранения;

— финансирование капитального строительства».

Таким образом, банк обязан «выступить… как мощный организатор хозяйственной инициативы, как активный фактор хозяйственного строительства».

В ведении районных финансовых отделов находились районные кассы, из которых осуществлялось финансирование деятельности аппарата местной власти и начисление заработной платы работникам «государственных» предприятий. Окружной финансовый отдел занимался также выдачей патентов на право частнопредпринимательской деятельности, которые были обязаны выкупать все владельцы частных предприятий и ремесленники-кустари. Лица, работавшие без патентов, наказывались денежными штрафами. Средством обращения в Локотском Округе был советский рубль с номинальным фиксированным курсом 10 рублей за 1 оккупационную марку. Но покупательная способность была переменной и колебалась в зависимости от ситуации на фронтах, начиная с 1943 г., она неуклонно повышалась в связи с приближением Красной Армии к границам Округа.

Взаимоотношение с немецким командованием и оккупационной администрацией

Первоначально немецкое командование не обращало внимания на стихийно возникающие отряды «самообороны», с ними контактировало преимущественно тыловые органы стремительно наступающих немецких войск. Начальник оперативного отдела штаба группы армий «Центр» полковник X. фон Тресков и командующий войсками безопасности тыла группы армий «Центр» генерал пехоты М. фон Шенкендорф были противниками колониальных планов Гитлера на Востоке и считали необходимым организацию «Освободительной армии» для борьбы с большевиками и местных органов самоуправления с самыми широкими полномочиями. В этом они получили полную поддержку командующего группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока и командующего 2-й танковой армией генерал-полковника Г. Гудериана. Гудериан, стремившийся к максимальному облегчению фронтовых частей, санкционировал создание местных органов власти своём тылу и существование «народной милиции», которые заменили задействованные на фронте охранные и тыловые части. Руководство их деятельностью взяли на себя комендант Орловского Административного округа генерал-майор А. Гаманн и начальник штаба тыла 2-й танковой армии (Kor k-532) генерал-лейтенант Ф. Г. Бернгард.

В конце декабря 1941 г. Гудериана сменил на посту генерал-полковник Р. Шмидт, который ещё 18 сентября 1941 г. написал меморандум «Относительно возможности подрыва большевистского сопротивления изнутри», основной мыслью которого была следующая: без внутреннего крушения большевизма, т. е. без максимальной поддержки антикоммунистических сил на местах, добиться победы будет сложно. После своего вступления в должность Шмидт фактически предоставил местным органам управления свободу действий. Таким образом, местные антикоммунистические силы, которые формировали эти органы, получили полную поддержку со стороны немецкого командования.

19 июля 1942 г. командующий 2-й танковой армией генерал-полковник Р. Шмидт издал приказ, закрепляющий суверенные права Локотского самоуправления. Немецким учреждениям приказывалось «ограничивать свою деятельность на помощи и совете». В коллаборационистской печати этот приказ был воспринят с ликованием: «…исторический приказ…№ 1023-42 г. от 19 июля 1942 года. Локотский округ является пока единственным округом, где всё управление находится в руках русских…».

На территории Локотского Самоуправляющегося округа, таким образом, отсутствовали какие-либо органы оккупационной администрации. Единственным исключением являлась группа связи, не имевшая права вмешиваться в деятельность местной власти, которая находилась в Локте. Начальником группы связи являлся майор фон Вельтгейм, являвшийся одновременно представителем командующего тыловым районом 2-й танковой армии. Кроме того, в Локте находились представители других ведомств, которые действовали на оккупированной территории: армейской разведки — абвера (зондерфюрер — Б. А. Грюнбаум), СС и СД (оберштурмфюрер СС Г. Леляйт), тайной полевой полиции — ГФП (капитан Йохум), «Зондерштаба — Р» (д-р Шульц). При этих офицерах группы связи отсутствовали. В Округе отсутствовали представители германских административных, экономических и политических структур: министерства восточных оккупированных территорий, главного управления по 4-летнему плану, министерства народного просвещения и пропаганды.

Иногда, например, при проведении антипартизанской операции «Цыганский барон» (май-июнь 1943 г.), практиковался обмен группами по 24 человека (1 офицер, 4 унтер-офицера, 19 рядовых) между немецкими охранными батальонами и соединениями «народного формирования» (т. е. РОНА). Также в состав батальонов РОНА при совместных операциях вводились группы связи и корректировки — 1 унтер-офицер и 5 рядовых на роту и 1 офицер, 1 унтер-офицер и 4 рядовых в штаб батальона. В приказе командира 442-й дивизии особого назначения генерал-лейтенанта К. Борнеманна подчёркивалось, что этими мерами «… может быть обеспечено тесное и беспрепятственное взаимодействие…».

Характерным примером хозяйственного взаимодействия может служить рубрика «Германия помогает нашему округу» в газете «Голос Народа». В обмен на поставки продовольствия для немецкой армии различные ведомства поставляли в Локотский округ племенной скот, сельскохозяйственную технику, топливо, запчасти, медицинское оборудование и т. п. Так, например, в январе 1943 г. в округ было прислано 25 голов бычков красно-немецкой породы, 3 хряка, 50 свиноматок, 76 двухкорпусных плуга, 2 сложных молотилки и 3 жатки.

Уникальным случаем признания полномочий местного самоуправления была казнь летом 1943 г. двух немцев — зондерфюрера и унтер-офицера — ограбивших мельницу и убивших хозяина. Локотский суд приговорил обоих к повешению. На просьбу немецких представителей о том, чтобы официальный приговор вынес немецкий военно-полевой суд, Б. Каминский ответил отказом, отказано было и в отсрочке казни на один день для прибытия представителя чиновника юридической службы Вермахта. Приговор был приведён в исполнение на площади Локтя на глазах многочисленной толпы. Неоднократно имели место случаи ареста «каминцами» немецких и венгерских военнослужащих с последующей передачей тех сотрудникам полевой жандармерии и ГФП. Известно, также, о случаях внесудебной расправы: укравших что-либо немецких солдат раздевали, обмазывали дёгтем, валяли в перьях и в таком виде доставляли в немецкую комендатуру.

Разумеется, существование такого значительного по территории и населению автономного образования не могло оставаться исключительно «личным» делом командующего 2-й танковой армии, как это пытаются представить некоторые исследователи. О мероприятиях на Брянщине не могли не быть извещены руководители Германии — министр восточных оккупированных территорий А. Розенберг и министр пропаганды Й. Геббельс. Последний придавал очень большое значение подобного рода мероприятиям как одному из решающих факторов победы в войне. Существуют данные, что Розенберг и Геббельс не только знали, но и тщательно отслеживали происходящее в Локотском Автономном Округе. Не случайно, что 22 мая, сразу после первого расширения территории «Локотского эксперимента» (de facto — создание «Локотской республики»), Геббельс в своём дневнике отмечает: «Я пришёл к выводу, что мы должны коренным образом изменить нашу восточную политику… Мы можем значительно уменьшить партизанскую опасность, если завоюем доверие населения…».

В конце 1942 г. Б. Каминский вместе с Г. Балашовым прибыл в Орел, где состоялось награждение наиболее отличившихся сотрудников самоуправления, командиров и бойцов. Одновременно он представил генерал-полковнику Шмидту меморандум с перечнем достижений «новой власти»: очистка территории округа от партизан, восстановление хозяйственной деятельности, нормализация жизни населения, бесперебойные поставки продовольствия. К меморандуму был приложен дальнейший план действий: русская автономная администрация на всех оккупированных территориях, возглавляемая русскими командирами «освободительная народная армия», гарантии независимости России в границах 1938 г. В заключении пророчески говорилось, что «нежелание очертить позитивные политические цели может привести к нежелательной смене настроений населения». Этот примечательный документ предшествовал «Смоленскому воззванию» генерала А. А. Власова, а по содержанию намного превосходил его. Если в «Смоленской декларации» содержались туманные обещания, то меморандум Каминского содержал факты реальных дел и достижений, а также четкую программу развития русского самоуправления на оккупированных территориях.

Локотским округом заинтересовался и имперский министр по делам восточных оккупированных территорий А. Розенберг: Он считал, что создание подобного рода «автономий» на границе будущего Рейха, наподобие казачьих войск в бывшей Российской Империи, обезопасит Германию от «восточной опасности». 18 декабря 1942 г. состоялось совещание Розенберга с группой командиров тыловых районов группы армий «Центр». Среди прочего Розенберг, по-видимому, был ознакомлен и с меморандумом Каминского. Одновременно руководству Рейха был представлен доклад начальника отдела пропаганды 2-й танковой армии Ф. Шмидт-Дёккера, который с 19 ноября по 31 декабря 1942 г. инспектировал Локотский округ. Розенберг, как и министр пропаганды Й. Геббельс, поддержал идею изменения восточной политики и, в особенности, «Локотского эксперимента».

Итогом стал доклад Розенберга Гитлеру «О русском самоуправлении округа Локоть» от 8 января 1943 г., в котором Розенберг отмечал: «Я не вижу опасности в подобного рода экспериментах в более крупных масштабах, ибо руководство всё равно будет находиться в наших руках». 26 июля 1943 г. В. Кейтель на совещании в Ставке напомнил Гитлеру о Локотском округе и Каминском. Но никакой реакции, негативной или положительной, Гитлера на это не последовало. Это сильно отличалось от резкого и негативного восприятия Гитлером фигуры Власова.

В составе СС восточную политику курировал отдел СД-III-б под руководством штандартенфюрера СС Г. Элиха. После того, как Рейхсфюрер СС Г. Гиммлер проявил интерес к Локотскому округу, в Локоть была послана группа связи из двух офицеров СД.

«Локотский эксперимент», поддержанный «восточным министерством, министерством пропаганды и СС, похоже, стал определённым противовесом «Власовской акции», проводимой армейскими структурами. В январе 1943 г. Каминский, несмотря на настойчивые уговоры офицеров Вермахта, отказался подписать «Смоленскую декларацию» А. А. Власова и хотя бы номинально подчиниться ему. Одновременно в ходе своей поездки в феврале-марте 1943 г. по оккупированным территориям Власов, как это очевидно планировалось его кураторами, не смог посетить Локоть. Причина этой неудачи очень интересна: территория Локотского Округа «не находилась под юрисдикцией» местного армейского командования, то есть командования тыла группы армий «Центр».

Как видно из вышеуказанного, рост заинтересованности «Локотским экспериментом» совпал с поражением Вермахта под Сталинградом и началом освобождения территории СССР от оккупантов. Хотя наиболее дальновидные военные и политические деятели настаивали на изначальном изменении «восточной политики», но только военные поражения привели к всеобщему пониманию такой необходимости. Элита рейха надеялась с помощью такого рода пропагандистских мероприятий ослабить наступательный порыв Красной Армии и переломить ход войны в свою пользу, опираясь на антикоммунистические силы в СССР. Но Гитлер, даже перед лицом поражения, не пошёл ни на какие уступки в сторону расширения прав местных органов власти и придания им даже номинального статуса союзников.

Политика Локотского Окружного Управления по отношению к населению Автономного округа

Главной задачей самоуправления было восстановление экономики и хозяйства, разрушенных в ходе боевых действий. Провозглашались следующие приоритеты: «уделить максимум внимания восстановлению и расширению сельского хозяйства, промышленности, торговли, дорожному, жилищно-бытовому строительству, работе связи, народному просвещению, здравоохранению», развитию товарооборота и производству товаров широкого потребления.

Прежде всего, с целью завоевания симпатий местного населения, на территории района была ликвидирована колхозная система, а всё имущество колхозов было передано крестьянам. Земля безвозмездно передавалась крестьянам в вечное и наследственное пользование. 23 июня был издан приказ № 185 «О восстановлении справедливости в отношении раскулаченных», согласно которому им возвращалось всё отобранное при коллективизации имущество. Общественные постройки бесплатно передавались «бойцам, работникам полиции, раскулаченным, пострадавшим от партизан, сотрудникам и беднейшему населению».

В некоторых местах, в соответствии с пожеланиями местного населения, восстанавливались общинные формы ведения хозяйства — земельные общества.

Так, Соколовское земельное общество объединяло 5 деревень и 367 крестьянских дворов. При обществе функционировали молокозавод, кузнечная и валяльная мастерские, медицинский и ветеринарный пункты, школа.

На месте довоенных совхозов было образовано 6 госхозов, которые специализировались по отраслям животноводства и земледелия. Например, Севский госхоз, площадь которого составляла 2771 гектар (1168 га пашни, 425 га луга, 300 га выгона, 10 га сада и 6 га усадьбы), имел во владении трактор, 44 лошади, 131 голову крупного рогатого скота, 279 овец, 31 колоду пчёл. При госхозе функционировали кузнечная, плотницкая и слесарно-токарная мастерские, мельница, просорушка. Работники госхоза получали продуктовый паёк, денежную зарплату, топливо, а те из них, кто не имел скота или огорода, — дополнительно 1 литр молока в день и овощи по твёрдым ценам.

В ноябре 1942 г. в округе действовало 249 мельниц, в том числе 32 паровые.

Налоги на территории округа были значительно ниже, чем при советской власти и на других оккупированных территориях РСФСР. Хотя в докладной записке П. К. Пономаренко И. В. Сталину от 15 марта 1942 г. приводятся следующие налоги: зерно — 3–4 центнера с гектара, молоко — 350 л с коровы, свинина — 100 кг со двора, яиц — 35 штук с курицы, куры — 6 кг со двора, шерсть — 1,5 кг с овцы, подушный налог — 50 руб., на собаку — 100–150 руб., на кошку — 50 руб., за окно, выходящее на улицу, — 15 руб., за окно, выходящее во двор, — 10 руб.

Но при работе с архивными документами выяснилось, что сведения из этой записки, как и подобные сведения, приводимые в литературе, не соответствуют

действительности. 8 декабря 1941 г. тыловой администрацией были установлены налоги: подушный налог с лиц 16–60 лет — 20 руб., с промысловых лошадей — 125 руб., налоги с колхозной земли 6-10 руб. с гектара. А вскоре были установлены окончательные фиксированные налоги. Годовой — 30–50 руб. с крестьянского хозяйства. Натуральные: мясо — 16 кг, яйца — 20 штук, молоко — 75 л. От налогов освобождались инвалиды, мужчины от 60 лет, женщины от 55 лет, семьи с отсутствующим кормильцем, пострадавшие от действий советской власти и партизан, погорельцы военного времени, бойцы и полицейские. Не имеющие коров освобождались от молоко — и маслопоставок.

Быстро восстанавливалась и промышленность Локотского округа. В самом Локте под руководством механика И. Ф. Осипова с помощью оборудования из Навли был практически восстановлен спиртозавод. При нём были оборудованы насосная станция, котельное помещение, восстановлен водопровод и солодовня. Производительность завода достигала 2000 литров спирта. При заводе были открыты ремонтно-слесарная мастерская и кузница. Практически полностью были восстановлены кожевенный завод и валяльная мастерская: подведен водопровод, установлены краны и насос, поставлены и укреплены чаны для выделки кож, оборудованы печи, шерстобитка и валяльня, настланы полы, вставлены окна.

К концу 1942 г. в Локте действовали 2 электростанции (постоянного и переменного тока), которые обеспечивали не только учреждения и мастерские, но и жилые дома, 2 механические мастерские, кузнечный и литейный цехи. Были открыты колёсная, санная, бондарная, модельная, сапожная и шорная мастерские, выпускавшие предметы широкого потребления. Успешно действовали просорушка, салотопка, мыловаренный и кирпичный заводы.

В Навлинском районе были восстановлены лесопильный завод, 2 слесарные и сапожная мастерские, мельница.

В посёлке Дерюгино Дмитриевского района в стадии восстановления находились сахарный и лесопильный заводы. Эвакуация этих производств была целенаправленно сорвана персоналом и руководством сахарного завода — директором Шматовым и механиком Хельманом. Они же возглавили сбор запчастей, оборудования и механизмов и восстановление завода. Окончательно ввести в строй завод планировалось 1 сентября 1943 г. В самом Дмитриев-Льговском с января 1943 г. действовал пищекомбинат.

В Севском районе (бургомистр П. Д. Бокшанский) были пущены сушильный, винокуренный, мельничный крахмальный и паточный цеха сушильного завода (управляющий — Барзилович) с персоналом в 212 человек. При заводе имелось подсобное хозяйство — 65 га (22 га ржи, 3 га пшеницы, 2 га малины и смородины).

Завод перерабатывал до 400 центнеров зерна, выпускал 1100 литров водки, 600 литров спирта, 200 кг патоки в сутки. Функционировал маслозавод (управляющий — Мюрнер), который имел 3 сепараторных пункта в Юшино, Доброводье и Чемлыже.

Под руководством Розенберга (управляющий) и Гришина (механик) уже 6 декабря 1941 г. был пущен не работавший в 1938–1941 гг. завод по переработке растительного масла. Механические мастерские, организованные, что интересно, по собственному почину техниками (бывшими военнопленными) 13-й армии, занимались ремонтом танков и другого оружия.

В Комаричском районе (бургомистр С. М. Якшин) восстанавливался Лопандинский промышленный комплекс. Дирекция сахарного завода (инженер Костюков, механик Клим, техник-строитель Калкутин) сумела в короткие сроки восстановить производство и добиться производительности в 6 вагонов сахара за сутки (700 вагонов за сезон) и выработки 2500 тонн патоки и 60.000 тонн жмыха в год. В срыве эвакуации производства и восстановлении его при оккупации большую роль также сыграли котельщик Бабков, слесари Свинцов и Юдин, токарь Мастеров. Был восстановлен Лопандинский кирпичный завод, вырабатывавший 37 тонн кирпича за сезон, электростанция, лесопильный завод, кузнечная, слесарная, токарная, столярная и сапожная мастерские.

Даже в Суземском районе, где районное управление появилось только 7 августа 1942 г. (бургомистр И. Юров), а «хозяйство района сильно разрушено», уже к октябрю 1942 г. наметились успехи — в Добрушине начала работать мельница, а в Суземке пущена паровая мельница, организованы столовая и баня, начали организовываться кустари.

На протяжении всего периода оккупации органы самоуправления принимали все возможные меры для восстановления и налаживания системы народного образования. Учителя провозглашались свободными в вопросах преподавания, им лишь рекомендовалась руководствоваться христианской моралью и духовным наследием русских писателей и поэтов. К учителям применялись следующие требования: «Воспитатели должны быть людьми культурными, любить детей и уметь хорошо их воспитывать; …персонал должен быть трудолюбивым, морально и физически чистоплотным».

Примером того, какое значение придавалось сфере народного образования, может служить приказ № 108 от 28 октября «Об обязательном обучении детей», гарантировавший всеобщее среднее образование (7 классов) и предусматривавший штраф в 500 рублей за удержание родителями детей дома без уважительной причины. Старостам предписывалось организовать подвоз детей в школы и обеспечить посещаемость. При школах организовывались кружки самодеятельности: хоровые, драматические, музыкальные, — и школьные театры.

Всего в начале 1943 г. в округе функционировало 345 школ (из них 10 средних) с 43422 учащимся и 1338 преподавателями. Функционировали краткосрочные курсы для подготовки агрономов и педагогическое училище (2 первых класса, 2 вторых класса, 3 третьих класса) с 228 учащимися и отличной библиотекой. 18 марта 1943 г. в Севске было открыто ремесленное училище с 3 слесарными группами (более 70 учащихся).

Обер-Бургомистр Б. Каминский лично следил за восстановлением системы народного образования. Уже 3 декабря 1942 г. был издан приказ № 155, предусматривавший уголовную ответственность для тех, кто «после уплаты штрафа будет удерживать детей от школы». Каминский лично назначал и инструктировал инспекторов государственного контроля по вопросам народного образования. Чиновники всех уровней за несоблюдение приказов нещадно предавались суду.

Система здравоохранения Локотского округа включала в себя 9 больниц и 37 медицинских пункта с 51 врачом и 179 средними медицинскими работниками. Профилактическое обслуживание в больницах было на высоте, и единичные вспышки эпидемических болезней своевременно ликвидировались. В январе 1942 г. было утверждено Положение о врачебно-трудовых экспертных комиссиях, созданных для установления инвалидности и определения нетрудоспособности, дававших право на получение пенсии.

На высоте было и социальное обеспечение. В Дмитровске был организован дом престарелых, а в Дмитриеве он был существенно расширен. К 1 декабря 1942 г. в Дмитриеве, Дмитровске и Севске были созданы дома для сирот, родители которых погибли от рук партизан. Дети должны были воспитываться в труде и по выходе из детдома «были способны на самостоятельную жизнь культурных и трудолюбивых граждан». В Севском приюте содержалось 72 ребёнка. При них находилось 6 воспитателей, кастелянша, прачка, кухарка, доярка, уборщица и конюх. Приют имел своё собственное подсобное хозяйство, которое состояло из участка, лошади и 7 коров.

С осени 1942 г. в Локотском округе проводилась кампания «зимней помощи» населению, пострадавшему от «действий советской власти, войны и партизан», и бойцам РОНА. Кампания проводилась путём сбора добровольных материальных пожертвований в фонд помощи. Массовость пожертвований превзошла все ожидания. Так, уже в первый день объявления кампании на станции Комаричи было собрано 10 пар белья, 5 пар рукавиц, 5 рубашек, 8 полотенец, 10 пар портянок и множество другого имущества. Я. Л. Вишневецкий пожертвовал 9 центнеров картофеля. Кампания проводилась под лозунгом: «В Новой национальной России никто не должен погибнуть от голода и холода».

Развивалась и культурная жизнь округа. Локотское окружное самоуправление придавало огромное значение агитации и пропаганде своих идей в среде местного населения.

С мая 1942 г. выходила газета «Голос Народа» (тираж 2–8 тысяч экземпляров, затем 14–20 тысяч), которая пользовалась значительной популярностью. Издавались и другие газеты — «Севский листок» (Севск) и «Дмитровская газета» (Дмитровск-Орловский), распространялись около 6000 экземпляров газеты «Речь» (Орёл). С 1943 г. 2 раза в месяц выходил «Бюллетень Локотского Окружного Самоуправления», в котором печатались приказы, положения и инструкции местных властей. «Голос Народа» был весьма разносторонней газетой: наряду с информацией о положении в округе регулярными были рубрики «Из иностранных газет», «Записки из Германии», «В освобождённых местностях», «По Советскому Союзу». А «Севский листок» отличался своей высокой культурной направленностью: статьи «Алексей Вас. Кольцов», «Л. Н. Толстой», «Рациональная мораль», Рубрика «К свету христианства». Распространение номеров «Голоса Народа» отмечено в Смоленске, Брянске, Курске. Необходимо отметить, «Голос Народа» выходил без какой-либо немецкой оккупационной цензуры.

15 ноября 1942 г. в Локте был открыт Городской Художественно-Драматический театр имени К. П. Воскобойника (директор — Г. А. Капуста, режиссёр — Д. А. Нетёсин). Он имел до 120 сотрудников, в том числе драматическую труппу в 38 человек, хор — 20 человек, оркестр в составе 22 музыкантов, балетную и физкультурную труппы по 15 человек. Театр давал до 60 спектаклей в месяц, а в его репертуар входили пьесы «Не всё коту масленица» и «Праздничный сон до обеда» Островского, «Женитьба» Гоголя, «Привидение» Ибсена, новые пьесы — «Два брата», «Голубое небо», «Волк».

В июне 1942 г. в Дмитровске был организован Народный дом, в котором размещались хоровой, музыкальный, драматический и балетный кружки. В Народном доме проводились концерты, ставились пьесы Чехова, Островского, Каратыгина. Очень известными, в том числе и за пределами округа — куда они выезжали с гастролями, — стали Городской театр в Дмитровске, народные дома и театры в Веребской и Брасовской волостях.

В ряде городов и посёлков организовывались кинотеатры. Большое значение придавалось сельским клубам, которые становились «очагами культуры» в отдалённых населённых пунктах. При клубах открывались читальни, где население могло получить газеты, журналы, книги, там же проводились беседы и дискуссии.

Окружной отдел агитации и пропаганды, который возглавлял С. В. Мосин, регулярно проводил мероприятия, разъяснявшие населению мероприятия власти. Специально назначенные районные инструктора по пропаганде из «преданных и культурных бойцов Народной армии» проводили с населением публичные лекции: «Международное положение», «Германо-советская война», «Германия сегодня», «Евреи и большевизм», «Манифест НСПР», «Задачи самоуправления». «Новая Россия» и т. п.

Частой в «Голосе Народа» была рубрика «Восстановлен храм», посвящённая восстановлению разрушенных или освящению осквернённых при советской власти храмов. 28 сентября 1942 г. был издан специальный приказ № 71 о восстановлении и ремонту церквей и храмов за счёт пожертвований населения. Силами местных властей в театрах, клубах и народных домах организовывались рождественские ёлки для детей. Крайне любопытным является то, что значительное число православных священников и населения округа не признавали юрисдикцию ни Московского патриархата Русской Православной Церкви, ни Русской Православной Церкви за границей, ни власти митрополита Рижского Сергия (Воскресенского), а принадлежали к Истинно-Православной (Катакомбной) Церкви (известно, что в 1920-1930-ее гг. в этих местах находилась одна из крупнейших общин «катакомбников»). Юридически же приходы Локотского Округа принадлежали к созданной немцами Смоленской и Брянской епархии, руководимой епископом Стефаном (Севбо). Кроме того, на территории Округа проживала крупная община старообрядцев. Наряду с православными христианами на территории округа свободно действовали общины баптистов и евангельских христиан, которые открывали свои молельные дома. Религиозная политика Локотского Окружного самоуправления строилась на началах веротерпимости. Поэтому все общины верующих мирно и конструктивно сосуществовали в Округе.