– Мне кажется, что мы едем уже целую вечность, – пожаловалась Венке.

В эту пятницу она выглядела измученной и усталой. Было одиннадцать часов вечера, стояла кромешная тьма.

– Сколько раз тебе повторять, что ЕТА в Бриндизи – десять ноль-ноль в субботу двадцать второго октября? – раздраженно сказал Бертелсен.

Венке понятия не имела, что значит ЕТА, пока Бертелсен не объяснил ей, что ЕТА – это Expected Time of Arrival или предполагаемое время прибытия. Так же как ETD – Expected Time of Departure или предполагаемое время отъезда.

– Я понимаю, что тебе не терпится поскорее попасть к своей тетушке, – продолжал Бертелсен тем же тоном. – Как, кстати, ее фамилия?

– Кантани.

– Если она и в самом деле так богата, как ты говоришь, почему бы нам не остановиться у нее в Фодже? Привели бы себя в порядок, поели и покатили дальше в Бриндизи?

Венке нахмурилась.

– Дело в том, что я ее почти не знаю. Она вышла замуж и уехала в Италию, когда мне было семь или восемь лет. С тех пор мы не виделись. Насколько мне известно, она живет в замке, но в Италии столько замков, что, наверно, в этом нет ничего особенного, это вам не Норвегия. И, конечно, у нее есть прислуга. А раз так, уж как-нибудь нас там накормят.

– Ты только не считай, что ты в долгу перед нами, – быстро сказал Слон. – Напротив. Твое общество доставило нам удовольствие. Правда, Бертелсен, нам было очень приятно?

Бертелсен не ответил.

– А вот ему вовсе не было приятно, – грустно заметила Венке.

– Он просто замечтался, – утешил ее Слон, но в душе он кипел от гнева. Ведь Бертелсен видит, как устала Венке, непривычная к таким поездкам. Что ему стоит быть с нею помягче. Осталось уже совсем немного!

– От Фоджи до Бриндизи двести двенадцать километров, – заговорил Слон после долгого молчания. – Может, лучше сперва заехать к «Джеронтони», сдать груз, а потом найти какое-нибудь местечко, отдохнуть, привести себя в порядок и предстать перед тетушкой Венке уже похожими на людей.

– Еще неизвестно, удастся ли вам вообще увидеть ее, – задумчиво проговорила Венке. – Если она действительно так серьезно больна, вряд ли она сможет принять незнакомых людей. Ради нее вам не стоит приводить себя в порядок.

– Пожалуй, ты права, – согласился Слон после некоторого раздумья. – Тогда не лучше ли тебе отправиться туда одной? Ты и так робеешь, а тут еще мы на твою голову.

– Конечно, мне страшно, – призналась Венке. – Так страшно, что меня даже мутит. Может, ваше присутствие, наоборот, поддержит меня.

– Ты скажешь! – воскликнул Бертелсен. – А вообще-то я не прочь побывать в настоящем замке, – прибавил он.

– Мне самой не терпится поскорее его увидеть! – призналась Венке.

Она сказала Слону, что у нее есть обратный билет на паром, и он во что бы то ни стало хотел купить ей билет из Италии до Фредериксхавна. Но она отказалась. Тогда он решил потихоньку положить деньги ей в сумку. Только к деньгам надо приложить записку, а то еще обидится. Она ведь очень гордая, а он больше всего на свете боялся навлечь на себя ее гнев. Но и допустить, чтобы его девушка голосовала на обратном пути, он тоже не мог. Харри не очень-то разбирался в делах наследства, знал только, что скоро это не делается. А Венке не собиралась сидеть в Фодже, пока будет длиться эта волокита. Может, она рассчитывает на аванс в счет наследства? Ведь она единственная законная наследница Веры Кантани. Нет, на всякий случай он положит ей в сумку немного денег.

Почувствовав, что его клонит ко сну, Слон откинулся на жесткую спинку сиденья. Отыскав руку Венке, он закрыл глаза.

– Скоро Пескара, – сказал Бертелсен.

Слон встрепенулся, после недолгого сна он чувствовал себя бодрее.

– Давайте сделаем остановку, – предложила Венке.

– Зачем? – спросил Бертелсен.

– Мне надо позвонить тете. Не могу же я нагрянуть к ней без предупреждения, да еще в сопровождении четырех кавалеров!

– Ты знаешь ее номер? – зачем-то спросил Слон.

Венке кивнула.

– А по-итальянски ты говоришь? – спросил Бертелсен, бросив на нее косой взгляд.

– Несколько фраз я выучила, – ответила она. – Сказать скажу, а вот то, что мне будут говорить, боюсь, не пойму.

– Да, английского в Италии никто не знает, на это нечего рассчитывать, – заметил Бертелсен, сам не знавший ни одного языка, кроме норвежского, да и тот с грехом пополам. – Что же ты станешь делать, если они тебя не поймут?

– Когда не поймут, тогда и буду думать. А сейчас мне и без того тошно.

В тот вечер на шоссе Е-2 было довольно оживленно. То и дело их ослеплял свет встречных фар. Чувствовалось, что они приближаются к Бриндизи, крупному узловому пункту Южной Италии.

Было прохладно. Венке надела тонкую шерстяную кофточку поверх цветастого шелкового платья, в которое она нарядилась, как только они миновали итальянскую границу. Черные туфли на каучуке уступили место «золотым» босоножкам на высоком каблуке. Ступни и пальцы у Венке были очень красивые. Ногти на ногах и на руках были покрыты лаком под цвет помады.

Венке бил озноб, но, когда Слон взял ее за руку, рука оказалась влажной от пота.

– Господи, уж не заболела ли ты?

Венке покачала головой.

Он потрогал ее лоб. Лоб тоже был влажный.

– Да у тебя температура! Ты больна!

– Раз температура, значит, больна! – резонно заметил Бертелсен.

– Заткнись! – беззлобно бросил Слон. – Венке, если у тебя что-нибудь болит, ты должна сказать мне об этом!

– Может, у нее аппендицит? – равнодушно предположил Бертелсен.

– Да нет же, у меня ничего не болит!

Во всяком случае, это не аппендицит, аппендикс у нее уже вырезан. Слон сам видел шов.

– Перемена климата. Необычная еда, – спокойно продолжал Бертелсен.

– Да замолчишь ты когда-нибудь или нет! – Слон начал терять терпение. – Венке, тебе нужно к врачу! Вдруг это какой-нибудь вирус…

– Не говори глупостей, Харри! Просто я очень нервничаю.

Она достала из сумки флакон с одеколоном, который Слон купил ей в ФРГ. Это был самый маленький флакончик во всем магазине и единственный, который она разрешила ему ей подарить. А ему хотелось накупить ей всего: новую сумку, туфли, блузку, которой она восхищалась на витрине, смешную шапочку, приглянувшуюся ей, и еще тысячу вещей, но Венке разрешила ему купить только этот флакончик, стоивший пять с половиной марок. Странная девушка. Слон первый раз видел, чтобы девушка отказывалась от подарков.

– А чего ты так нервничаешь? Люди старятся и умирают, это естественно. К тому же свою тетку ты почти не знаешь, чего тебе о ней горевать. – Слон, как мог, старался успокоить Венке.

Когда все это останется уже позади, я до конца жизни буду заботиться о ней. Буду ей опорой и защитой.

А как обрадуется мама!

Больше она не будет приставать ко мне, чтобы я женился.

У нее будут внуки!

Венке сказала, что хочет иметь не меньше двоих детей.

Ради Венке я постараюсь найти другую работу, чтобы не уезжать от нее надолго.

– А может, Венке нервничает оттого, что на самом деле ее тетка живет вовсе не в замке?

Резкий ответ вертелся у Слона на языке, но он сдержался. Бертелсен так говорит просто от зависти. Сам он живет в старой развалюхе без канализации, без ванны, уборная во дворе. Вот его и заело, что кто-то живет в замке.

Не доезжая до Пескары, они остановились на стоянке для трейлеров. Слон с Венке направились к телефонной будке.

– А ты сможешь разобраться в итальянской телефонной книге? А монеток у тебя хватит?

Раскосые глаза Венке озарились улыбкой.

– Спасибо, Харри, спасибо! У меня все есть.

Он встал поодаль, чтобы не стеснять ее во время разговора. Однако глаз с будки не спускал ни на минуту. Он стоял в тени, но возле будки горел фонарь. К будке подошел какой-то подозрительный тип, и Слон весь подобрался, но тот прошел мимо, даже не взглянув на Венке. И все-таки Слон подошел поближе к будке, чтобы в случае нужды сразу прийти Венке на помощь. Губы Венке шевелились, значит, она дозвонилась. Вот она достала из сумки блокнотик и что-то записала. Потом бросила в автомат еще несколько монет и продолжала разговаривать. Слона вдруг поразила мысль, как Венке может так долго говорить, если по-итальянски она знает всего несколько фраз. Или ей повезло и в замке кто-то говорил по-английски?

Когда Венке наконец вышла из будки, вид у нее был такой несчастный, будто тетка ее уже умерла. В таком случае им нельзя ехать в замок вместе с Венке.

Поэтому он был немало удивлен, когда Венке сказала, что беседовала с теткиной сиделкой и та на свой страх и риск пригласила в замок всех пятерых. Состояние Веры Кантани немного улучшилось. Появилась крохотная надежда, что неотвратимый конец отодвинулся. Но это была только временная отсрочка.

Они вернулись к Бертелсену. Второй трейлер уже тоже приехал на стоянку. Все трое что-то горячо обсуждали.

– Мы все приглашены к госпоже Кантани! – объявил Слон и с видом собственника похлопал Венке по плечу. – Венке записала, как нам проехать к замку. На двадцать седьмом километре от Сан-Северо есть поворот налево.

Там висит дорожный указатель с надписью: «Castello di Cantani», так что мы не заблудимся. Для тех, кто не понимает, объясняю: Castello по-итальянски значит «замок» или «крепость». – Произнося последние слова, он в упор смотрел на Бертелсена.

– Вот это да! – воскликнул Гюндерсен.

Лиен с почтением посмотрел на Венке. Бертелсен сплюнул и отвернулся.

– А наши машины пройдут по той дороге, она не узкая? – спросил Лиен.

– Может, она и узковата, – ответила Венке. – Но она частная, и, насколько я понимаю, в это время суток но ней никто не ездит.

– И все это тебе объяснили по-итальянски и ты поняла? – Светло-карие глаза Гюндерсена подозрительно смотрели на Венке.

– Я разговаривала с сиделкой по-английски.

Они расселись но машинам и, уже не отставая друг от друга, проехали восемь километров от Пескары до Франковиллы. Потом – двенадцать километров до Ортоны, сорок пять – до Васто, двадцать семь – до Термоли и наконец пятьдесят три километра по совершенно пустому шоссе Е-2 до Сан-Северо.

– Италия спит, – пошутил Бертелсен.

– Похоже на то, – отозвался Слон.

Венке промолчала, она сидела между ними как неживая и мрачно смотрела на дорогу. Слон хотел взять ее за руку, но Венке ее убрала. Бедняга, ну чего она так волнуется? Ведь только что ей сказали, что тетке пусть ненадолго, но стало лучше и что их там ждут!

– Почему ты сказала, что тебе нужно в Фоджу, если тетка твоя живет посередине между Фоджей и Сан-Северо? – спросил Бертелсен. – От Сан-Северо до Фоджи пятьдесят четыре километра, а ты говоришь, что нам надо свернуть на двадцать седьмом. Так ведь, Слон, правильно я говорю? – Он повернулся к Харри.

– Письмо адвокатской фирмы, в котором меня от имени тети Веры просили приехать как можно скорее, пришло из Фоджи. Поэтому я и решила, что она живет в Фодже. Фирма просила меня позвонить по этому номеру, как только я буду знать точное время своего прибытия. – Венке взглянула на часы. – Ничего себе, уже почти половина второго!

– Значит, мы прибудем на место в четверть или в половине третьего, – заметил Слон. – Не больно-то красиво вваливаться к чужим людям среди ночи!

– В Италии ложатся поздно. – Венке закусила губу. – Не могу же я снова звонить им и говорить, что сегодня мы не приедем, ведь они уже ждут нас.

– Если мы не попадем туда сегодня, мы уже никогда там не побываем, – сказал Бертелсен. – Мы должны соблюдать график. Нам придется выехать из замка на рассвете, чтобы вовремя успеть в Бриндизи. Слава богу, шоссе хорошее.

– Значит, ночевать мы в замке не будем? – пробормотал Слон.

Никто ему не ответил.

Они нашли нужный поворот и медленно съехали с шоссе.

– А ведь дорога и в самом деле узковата! – воскликнул Бертелсен, ему стоило большого труда вести машину. – Далеко нам так ехать?

– До самого замка.

Бертелсен присвистнул.

– Зато попадешь в высшее общество! – утешил его Слон, радуясь, что еще на остановке в Пескаре надел новый пиджак. – Мать в обморок упадет, когда я расскажу ей, что меня принимали в настоящем замке! Интересно, слуги у них ходят в белых перчатках?

Минут пять они медленно и осторожно ехали по узкой дороге. Неожиданно впереди вынырнули два человека в зеленой форме и в шапках, похожих на пилотки. Они были вооружены автоматами.

– Это еще что такое? – испуганно спросил Бертелсен.

– Должно быть, сторожа! – успокоил его Слон.

Сторожа знаками велели им остановиться и выйти из машины. Сзади остановился трейлер Гюндерсена и Лиена, им тоже приказали выйти.

Откуда ни возьмись появились еще два человека в такой же форме.

– Наверно, хотят проверить наши документы, – предположил Лиен, но голос у него дрожал.

Часы показывали без двадцати пяти три, на дороге было темно и пусто.

Краткая команда прорезала тишину. Словно в страшном сне Слон увидел, как упал сраженный пулей Гюндерсен, потом Лиен и наконец Бертелсен, успевший крикнуть:

– Это не сторожа!..

Внезапно Слон вспомнил то, что пытался вспомнить всю дорогу: мать купила себе синее пальто и шляпу за три дня до его отъезда. Он никак не мог рассказать Венке об этой покупке в одну из их первых встреч!

Откуда же она узнала про это? И про то, что мать дружит с фру Торкилдсен?

В тот же миг он увидел испуганные глаза Венке, услышал, как она что-то крикнула по-итальянски.

Потом она упала, на лице у нее застыло удивленное выражение, словно она не предполагала, что и ее тоже ждет смерть.

Пули Слон не заметил.

Он просто провалился в пустоту.