Глава 1

— Нам осталось потерпеть не более суток, после этого можно отправляться домой. Ненавижу людей, этих противных животных надо было удалить из круга жизни, когда у нас была такая возможность. Нет, решили посмотреть, что получится — теперь придется вечно мириться с их привычками гадить там где живут и тем, с кем живут.

Если бы я ясно не слышал, о чем ведут разговор мои эльфийские охранники, то восторгался бы певучим журчанием их речи, как и все жители дворца. К сожалению, я прекрасно владел эльфийским и оркскими языками, и радости добытые таким образом сведения мне не доставляли. Я только что узнал — жить мне осталось не более суток.

Радоваться нечему. Но и причин печалиться не было — все это я знал давно и у меня теперь есть возможность изменить свою жизнь.

Жизнь. Если можно было так назвать мое положение при дворе отца — что-то среднее между ценным заложником и редкой зверюшкой, которую все брезгливо пинают, но прибить не решаются из-за ее ценности. Так было всегда, сколько я себя помнил — к мне относились с болезненным любопытством и легким опасением, как будто не знали чего от эльфийского полукровки ждать в следующий момент.

Своей жизнью и тем более своим здравым рассудком я был обязан не безвременно почившей матушке, не старательно не замечавшему меня отцу, а двум старым семейным слугам — Наине и Казимиру. Наина числилась в свое время доверенной фрейлиной у моей бабки, старой королевы, была приставлена ко мне с самого рождения и отвечала головой за здоровье старшего сына короля. Не обращая никакого внимания на «сложные» обстоятельства появления на свет, Наина любила своего воспитанника безмерно, как может любить только всегда мечтавшая о ребенке женщина. Детей у них с Казимиром не было и появление на старости лет ребенка было как подарок небес. Казимир в их трио играл главную роль — капитан королевских кирасиров в отставке, он уже в зрелом возрасте женился по совету королевы и старался не привлекать к себе излишнего внимания. Происходил он из семьи достойных, но обедневших дворян, был младшим сыном, и рассчитывать ему приходилось на себя и старые семейные связи — они очень пригодились при его назначении воспитателем старшего сына короля.

Почему старший сын, а не наследник? — спросили бы вы. — А потому что не достоин юноша сомнительного происхождения даже в мыслях быть назван наследником Великого Гонора. Маги и целители подтверждали чистоту человеческой части моей крови, но после рождения сына от второй жены даже в официальных документах старший сын не упоминался.

Все старательно делали вид, что ребенок Эльдары где-то есть, но не здесь и не сейчас. Во многом это было даже удобно — меня никогда не вызывали к отцу, в отличие от младшего братца (тоже Гонора), не интересовались моими занятиями и моим мнением. В глазах двора я был никем и ничем, следовательно, никого и не интересовал. Через меня нельзя было подобраться к королю и выпрашивать должности и земли. Вся золотая молодежь вилась около Гонора-младшего, его матери — королевы и его деда — первого министра короля герцога Дареона.

Сегодня был знаменательный день для всего королевства — любимому сыну короля Гонору-младшему исполнялось 22 года, по закону он становился совершеннолетним и официально вступал в права кронпринца Саррана. Рослый белокурый красавец-принц имел бешеную популярность у слабого пола и во всю пользовался этим. Армия знала кронпринца как отчаянного рубаку (он успел отметиться в нескольких стычках с орками) и любителя посидеть с однополчанами за столом с кружкой вина или перекинуться в картишки "на интерес". Народ Гонора-младшего обожал — девок прилюдно не портил, мужикам давал в зубы только за дело — что еще надо от принца и "надежы нашай". Тем более что про меня ходили по государству самые страшные слухи — как будто я чернокнижник, мятежник, сумасшедший и вообще больной, вот-вот помру.

" Неужели так необходимо было создавать мне такую репутацию в государстве. — Размышлял я с горечью. — Как будто у меня были хоть какие-то претензии на трон." Смешно, но так хочется плакать. Это эльфийская кровь не дает достойно встретить свою судьбу, глядя в глаза убийцам, которых осталось ждать не более нескольких часов. Никто даже не подумал о возможности по другому решить мою «проблему». Эльфийские «родственнички» ни разу не приехали навестить и хотя бы убедиться, что я еще жив, не сдох в канаве, где вполне мог бы оказаться, если бы не бабка — вдовствующая королева Гелена. Про отца и его жену королеву Дарину, "новую мамочку", и говорить нечего — в их жизни меня нет, и не было. И сейчас настало время соединить мечты с реальностью — меня должно "не стать". Печально, но факт — я не нужен ни эльфам, ни людям.

— Ты нужен мне. — Тихий голос прозвучал слегка неожиданно. Странно, я был уверен, что об этой комнате было известно только Казимиру, но говорил точно не он. — Так и будешь сидеть, как овца, и ждать мясника или будем что-то решать? Малыш, тебе пора определиться — хочешь ты жить или нет. Времени у нас с тобой не более получаса, потом все будет намного сложнее. Пора бы нам познакомиться, малыш.

Терпеть не могу когда меня называют «малыш», "мелкий" или «задохлик», за это многие получали по носу, а то и крепче. Сложно не реагировать на такие насмешки, когда почти в двадцать пять лет выглядишь на пятнадцать. C такой родословной, как у меня, я должен благодарить богов, что смотрюсь не на десять лет, эльфы считаются взрослыми после первой сотни и выглядят соответственно. Резко обернувшись, я заметил массивную тень в углу, но понять, кто это было невозможно. Одинокая свеча хороша для печальных раздумий, для переговоров ее света было явно не достаточно. А то, что это переговоры ясно было сразу, если бы хотел просто сказать «привет» пришел бы раньше или позже — уже с цветочками на могилку.

— Может, представишься. — Говорю я. — Времени мало, а разговор серьезный.

— Сейчас от тебя нужно только одно — определиться с вопросом о жизни. Твоей. Хочешь жить — уходим со мной и на моих условиях. Не хочешь — я ухожу один, а ты с горячей радостью встречаешь свою эльфийскую охрану.

— Неужели они сами, своими эльфийскими рученьками будут делать грязную работу? — Я тяну время, так необходимое мне сейчас. — Людей подходящих не нашлось?

— Желающих много, надежных нет. Союз с людьми не оправдал себя, политическая обстановка у эльфов изменилась, многие Младшие Дома с удовольствием пощипали бы людишек. Но твое существование мешает им в осуществлении их планов. А вот твоя смерть, желательно трагическая — прекрасный повод повоевать "за жизнь наших детей", убиваемых подлыми людьми. Так что твоя охрана ждет знака, когда будет подходящая обстановка во дворце. Старший Дом никогда не доверит такое дело наемникам, эльфы все сделают сами. Желаешь убедиться сам или пойдем?

— Кто же ты? — Почти кричу, не понимая, зачем ему помогать мне. — Что тебе от меня надо?

— Надо? Доверие. Безоговорочное. Кто я? Позволь представиться — военный вождь клана Небесной Змеи Оррин Злопамятный — твой отец.

Его заявление стало последней каплей в чаше моего терпения. Наконец передо мной был тот, кто виноват во всех моих несчастьях. Молча выхватив кинжал, бросаюсь на этого поганого орка. Глупо? Да! Но о «теплой» встрече с ним я мечтал последние двадцать лет! Встрече на троих — он, я и эльфийский кинжал. Что может быть унизительнее для орка, чем быть зарезанным изящным эльфийским кинжальчиком! Для такого случая я даже смазал его очень интересным ядом, так как о честном поединке между нами не могло быть и речи. Кто он и кто я. Он — самый воинственный и удачливый в войнах вождь орков за несколько последних столетий, а я — никому не нужный никчемный и даже не полукровка, а вообще неизвестно кто!

— По крайней мере, ты смелый. Или глупый. — Держа меня на вытянутой руке за воротник, орк внимательно рассматривал то, что попало ему в руки. — Но не идиот и не больной, как о тебе отзываются многие твои знакомые. Конечно, придется много поработать над тобой, но потенциал явно есть.

— Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох в мучениях и никогда не возродился! Если бы не ты мать была бы жива! Отец признал бы сыном и семья любила бы меня! А ты! Ты! Ты все испоганил своими зелеными лапами! Кто? Кто просил тебя вмешиваться в чужие дела! Отомстил? Кому? Гонору всегда было плевать на меня и мать!

— Истерику прекращай. На нее нет времени. — Орк опустил меня на пол. — Ни на что нет времени. Есть ли в твоей комнате что-либо, без чего ты не обойдешься? Решай быстрее или уходим так.

Я лихорадочно пытался сообразить, что мне необходимо и вопрос целесообразности нашего совместного путешествия как-то отошел на второй план. До меня дошло, что за всю свою жизнь у меня так и не накопилось ни ценных вещей, ни дорогих сердцу памятных вещиц, ничего. Мои любимые книги, немного маминых драгоценностей и кое-что из оружия я хранил здесь — в потайной комнате, а обрасти друзьями и близкими так и не довелось. По большому счету только мои воспитатели — Наина и Казимир — были для меня что-то значащими людьми, но не тащить же стариков неизвестно куда. Схватив походный мешок, быстро покидал в него свои вещи и через пять минут был готов к путешествию. В том, что придется тащиться далеко и надолго я не сомневался. Не такая репутация у моего второго папаши — на ерунду он не будет мелочиться. Присел "на дорожку", вспоминая — не забыл ли чего, и вдруг понял, что стал совершенно спокоен и готов к любым поворотам моей судьбы. Что во дворце и в стране ничто не удерживает меня.

— Готов? Пошли!

Орк развернулся от входной двери и подошел к дальней стене и нажал на что-то. К моему удивлению здоровенный шкаф мягко отодвинулся и Оррин направился в открывшийся проход. Вслед за ним, взяв горящую свечу, поспешил и я. Идти было неудобно, темно и узко. Часто встречались ответвления, коридорчики, ниши, какие-то дверцы, но что интересно — пыли и паутины не было, значит, за всем этим хозяйством кто-то следил. Я старался не упускать из виду спину орка — без него мне не выбраться из этого лабиринта. Его уверенные движения наводили на размышления по поводу частоты посещений нашего дворца вождем орков. Я злорадно усмехнулся, вспомнив, как Гонор в свое время сильно возмущался — "как это орки попали во дворец?!" Пусть скажет спасибо, что они не перерезали всех во сне, с таким-то знанием местных «потайных» ходов.

— Тихо! Подожди.

Орк остановился у неприметной дверцы, прислушался и тихонько постучал. Ему сразу же открыли, и мы прошли в комнату. За дверью кто-то стоял.

— Казимир? А ты тут причем?

Мой воспитатель прижал палец к губам и указал на кресло, стоящее у камина. Кресло было повернуто так, что оттуда, где я стоял, не было видно, с кем там шепчется вождь.

— Подойди! И закрой рот — ты не конюх!

Прозвучал подозрительно знакомый голос. Ну конечно! Как могло обойтись без старой паучихи, моей бабки — вдовствующей королевы Гелены. Бабушка была вообще очень неоднозначной личностью. Ее до судорог боялся весь двор, а особенно моя "вторая мамочка". Бабка считала ее полной дурой и не скрывала своего мнения, а Гонор-старший старался воздерживаться от участия в их тихой войне. Гелена сохранила на удивление острый ум для своих восьмидесяти лет и заставляла всех окружающих считаться с ней. И то, что перед уходом вождь привел меня к ней, говорило о многом.

— Бабуля! Какой сюрприз! — В моем голосе было маловато радости по поводу нашей встречи. — Вспомнила о «любимом» внуке?

— Порой я сомневаюсь в разумности своего решения оставить тебе жизнь. — Холодом в голосе королевы-матери можно заморозить всю столицу. — Видимо умом ты удался в мать — та была на удивление глупа, даже для эльфийки. А ведь отец у тебя достаточно сообразителен.

— Который из них? — Спросил я. Мне было интересно, как старая «паучиха» ответит — подробности моей родословной не афишировались.

— Любой. — Спокойно ответила она. — От любого из них ты мог взять если не ума, то хоть хитрости — они тебе весьма не помешали бы. Ладно, будем работать с тем, что есть.

— Работать?! — От возмущения я почти кричал, Казимир сразу зашипел на меня, призывая говорить тише. — Для того чтобы работать надо быть живым, а этим у меня намечаются сложности.

— Подойди и сядь так, чтобы я тебя видела. Пришла пора нам с тобой поговорить.

Я сел на небольшой пуфик рядом с ее креслом и внимательно посмотрел на бабушку. Маленькая, вся какая-то сухая, но на удивление величественная женщина. Еще с момента своего бракосочетания с моим дедом, Герендом Пятым, она заставила уважать себя и считаться со своим мнением. Казалось, что могло ждать принцессу из захудалого маленького королевства в чужой стране? Тихо рожать наследников и стараться не привлекать излишнего внимания. Но Гелена смогла поставить себя так, что с ее мнением в свое время считалась половина континента. И вот теперь она хотела со мной поговорить, что-то мне нехорошо.

— Слушай меня внимательно. Пока это зависело от меня, твоя жизнь была вне опасности. Но теперь, когда я умираю, эльфам никто не возразит по поводу твоей смерти. На Гонора не обижайся, ведь женитьба на твоей матери была совсем не его решением. Ты — свидетельство его военной и политической слабости, поэтому ему сложно любить тебя. Но, в то же время тебе дали вырасти и встать на ноги — будь благодарен за это.

— Благодарен? За что? Меня с радостью пинали все, начиная от "дорогой мамочки" и заканчивая прислугой. А слухи обо мне? — Я решил воспользоваться возможностью и высказать бабке о наболевшем. — Зачем понадобилось обливать меня грязью перед всей страной?

— Ты достаточно взрослый для самостоятельных выводов. Задай себе вопрос — как Оррин оказался в королевской спальне, почему тебе вообще дали возможность родиться? И, наконец, почему тебя оставили во дворце и приставили учителей, а не выслали на дальний хутор к крестьянам?

Лицо у бабушки было все также равнодушно, но я вдруг обратил внимание на ее побелевшие пальцы, сжимавшие платок. Похоже, все было не так просто, как мне казалось.

— Представь себе, что Оррина не было. Тебя признали наследником, и по поводу твоей родословной нет вопросов. Все твои человеческие родственники до третьего колена умерли бы от "несчастных случаев" и "скоропостижных болезней" в течение трех-пяти лет после твоего рождения. В первую очередь Гонор и я. Регентшей при младенце-короле стала бы полностью преданная Старшему Дому Эльдара и эльфы получили бы долгожданный плацдарм в человеческих землях. Ты думаешь, при эльфийском дворе с тобой считались бы больше, чем сейчас? Тебя терпели бы до тех пор, пока ты не доставлял хлопот и был послушной марионеткой. Быстро женили бы на подходящей эльфийке, и даже наследник был бы не твоих кровей. После этого ты упал бы с лошади на охоте или споткнулся на лестнице — результат один — Сарран стал бы полностью эльфийским.

Бабушка с трудом перевела дыхание и отпила воды из стакана, поданного Казимиром. Видно было, что все эти объяснения даются ей с большим трудом.

— Твои предки строили это государство более семисот лет не для того, чтобы ты привел его в эльфийское рабство.

Взгляд королевы-матери при этом явно давал понять о глубине ее «любви» к дивному народу. Да она в бешенстве! Что должны были натворить дивные для такого результата? Я тут же озвучил эту мысль.

— Что они мне сделали? — Медленно сказала бабушка, — Подослали свою шлюшку, она стала любовницей твоего деда и отравила его. Как ты помнишь, Геренд Пятый умер за семь лет до твоего рождения. За эти годы Гонор успел довести страну до войны и такого разорения, что был вынужден жениться на эльфийке!

— Это ж надо! Деду было далеко за шестьдесят, а он таскался по эльфийкам! — Рассмеялся я. — Силен! Хотел бы я…

— Сначала доживи до утра. — Резко оборвала меня бабка. — А потом строй планы на похотливую старость. Времени совсем не осталось. Сейчас Казимир передаст тебе шкатулку с документами и несколькими драгоценностями, а так же некоторую сумму денег, на первое время хватит. Вам пора. Будьте осторожны, на ваши поиски патрули отправятся не позднее утра. По официальной версии Оррин похитил тебя из мести Гонору. — Бабушка схватила меня за руку и сильно сжала пальцы. — Будь осторожен, Эльчеор. Береги себя и выполняй все, что тебе скажет Оррин. Не задавай вопросов, со временем ты все поймешь. Ты должен выжить любой ценой, не разочаруй меня!

Она резко оттолкнула меня и отвернулась.

Ко мне подошел Казимир, крепко обнял и сунул в руки небольшой сверток. До меня вдруг дошло, что я вижу Казимира и бабушку в последний раз. Я готов был расплакаться, как ребенок.

— Малыш, нам пора. — Голос орка заставил меня взрогнуть, ведь я совсем забыл о его присутствии. — Твоя охрана уже ищет тебя. Чем дольше ждем, тем меньше шансов уйти. Пойдем, мой отряд ждет нас за городской стеной, но туда надо еще добраться.

Мы торопливо подошли к потайному ходу и последнее, что я увидел обернувшись — слезы на бледном лице моей бабушки.

 

Глава 2

Побежали. Побежали. По норкам, по кочкам. Тьфу! Не туда повернул! Возвращаюсь. Только не отстать, только не потерять из поля зрения этого орка. Отстану — тут мне и конец, еще большой вопрос вернется ли он за мной. Кто бы мог подумать, что под столицей столько всего нарыто! Такое впечатление, что до людей здесь жили здоровенные крысы, причем на поверхность они и не выходили по причине обширности подземелий. И как он дорогу находит — не видно ж ничего! Тот маленький фонарик, что у него в руке за освещение никак нельзя принять — у меня сильные подозрения, что Оррин зажег его только для "малыша".

Малыш! Не был бы этот орк таким здоровым — получил бы в лоб за такие прозвища. Но сейчас не до этого, ноги бы унести из Саррана пока их не оторвали — тем более желающих достаточно, даже перебор. Ух, чуть дышу, а еще второпях уложенный мешок больно бьет по спине. Пить хочется, да и вообще все погано, а этот гад еще несется бешеным лосем по этим коридорам и даже не запыхался! А ведь старше меня на пару сотен лет, двужильный он, что ли. Да остановимся передохнуть или нет!

— Все. Привал. — Орк остановился, прислонился к стене и внимательно посмотрел на меня. — Не расслабляйся, мы прошли меньше половины. В конце туннеля надо быть настороже, там часто бывает всякий сброд, да и стража заглядывает иногда. Сейчас передохнем и двинемся потихоньку, по дороге и поговорим.

— Поговорим? А зачем? Ты же у нас все решаешь, так о чем говорить? — Буркнул я и присел отдышаться.

— Странно, мне казалось, что у людей дети рано взрослеют. Или ты такой особенный и поэтому позволяешь себе скулить? Если будешь и дальше наматывать на кулак сопли, то брошу здесь или сверну шею из милосердия.

Оррин сказал это так спокойно, что я понял — пора с истериками заканчивать.

— Что ты хочешь мне сказать? Какие у нас планы?

— Ты прав. Именно у нас. Без тебя вся затея не имеет смысла. — Оррин сел удобнее и продолжил. — Малыш, тебе о многом необходимо узнать в ближайшее время и многому научиться, иначе не выжить многим. Слишком многим людям и оркам. Но об этом позже. В более подходящих условиях. Сейчас от тебя требуется быстрота ног и полное послушание.

— Хорошо, но я хотел бы спросить о…

Орк, вдруг, насторожился, прислушался к чему-то и выругался по-оркски так витиевато, что до меня не сразу дошло, что у нас явно неприятности.

— Как-то быстро они сели нам на "хвост"! — Оррин схватил меня за руку и заставил встать. — Ну-ка, выпрямись и медленно повернись вокруг своей оси.

Я повернулся кругом, чувствуя себя глуповатым, так как не понимал, чем поможет орку лицезрение моей задницы.

— Так и знал, длинноухие повесили на тебя маячок, придется с ними разбираться нам с тобой. Как я его не заметил! Старею, однако. — Оррин встал, подтолкнул меня к какому-то коридорчику слева и сказал, срывая маленькую пуговку с отделки моей куртки, — Затаись тут. Что бы ни случилось, молчи. Пискнешь, тут тебе и конец! Эльфы в подземельях очень плохо видят, а в азарте погони не будут заглядывать во все дыры. Если меня убьют, отсидись подольше, потом потихоньку постарайся выбраться за городскую стену, зайди в трактир " Кривой эльф", сними комнату и жди. Тебя найдут. Все, начали.

Оррин побежал дальше к выходу из подземелий, стараясь произвести больше шума. А я, отодвинувшись глубже в коридорчик, прислонился к стене и постарался даже дышать реже. Оставшись в полной темноте, я мог надеяться только на свой слух.

Сначала было тихо и темно, а потом с той стороны, откуда мы прибежали, появились блики света, постепенно становясь все ярче. Я затаил дыхание и вжался спиной в стенку, молясь всем богам о том, чтобы меня не заметили мои собственные эльфийские телохранители. Свет стал таким ярким, что мне, после полной темноты, пришлось прищуриться, и я только краем глаза успел заметить, как промелькнули мимо две бесшумные тени. Свет стал гаснуть, и скоро стало опять темно.

— Благодарение богам, кажется, не заметили. — Прошептал я и сполз по стенке на пол, чуть не рассмеявшись от нахлынувшего на меня облегчения. — Надеюсь, Оррину тоже повезет.

Донесшийся издалека вскрик и последовавшая затем ругань дали понять, что надежды мои не оправдались. А ведь ругались не только эльфы — слышны были и некоторые орочьи высказывания. Значит, Оррин еще жив, возможно, ненадолго, так как репутация эльфийских бойцов была весьма внушительна. Я решил, что раз эльфы сейчас пытаются прибить моего второго папашу, то имею право подойти поближе и попытаться хоть чем-то помочь. Орку, конечно, резона помогать эльфам у меня нет.

Потихоньку, не забыв свой мешок, я двигался в сторону шума. Почему не бросился бегом? А вы пробовали мчаться в кромешной тьме по незнакомой местности? Вот поэтому потихоньку, касаясь кончиками пальцев правой ладони стенки, двигался в сторону «переговоров» эльфов с Оррином. Похоже, эльфятам не так просто завалить военного вождя орков, даже если их двое. Так. Ближе. Ближе…

А сейчас пригнемся и выглянем из-за угла. Под потолком болтался эльфийский «светлячок» и слабо освещал "картину маслом" — один из телохранителей лежал ко мне поближе у самой стенки и явно был уже не при делах. Это хорошо. А вот второй, яростно ненавидимый мной Эльдарион, оттеснял орка к какой-то нише в стене. Это плохо. Если эльф его там прижмет — концы Оррину, а затем и мне. Потому что такая сволочь, как Эльдарион, с удовольствием меня найдет, а потом с наслаждением убьет, в особо извращенной форме.

Если один телохранитель относился ко мне с легкой брезгливостью, то второй так неистово меня ненавидел, что в детстве я его боялся. Так боялся, что лет до десяти часто просыпался по ночам от кошмаров с участием Эльдариона. И ведь гад какой, когда я, по детской наивности, пытался как-то пожаловаться на него Гонору, то ничего конкретнее фраз "не так посмотрел" и "не так сказал" мне и сказать-то было нечего. Как тогда надо мной смеялся весь двор, каждый лизоблюд считал своим долгом сказать мне "Вон, смотри, идет страаашный эльф! Буу!". Это навсегда отбило у меня охоту жаловаться кому-либо на что-либо. Спасибо. Наелся. Со своими проблемами справлюсь сам. А не справлюсь, так сдохну. Мое дело.

Так, отвлекся. А ведь дела у орка становятся все хуже, что-то он левый бок бережет. Еще чуть-чуть и все — привет предкам. Страшно, конечно, но пора вмешаться. Вытаскиваю свой меч (громко сказано, это скорее просто элемент одежды для молодых дворян) и крадусь к месту схватки.

— Где ты спрятал своего щенка, вождь? Говори и я убью тебя быстро. Не надейся сдохнуть раньше, чем я узнаю, где находится этот ублюдок! — Эльдарион шипел как здоровая змея и не давал орку поменять положение и выйти из ниши, в которую эльф его загнал. — Где он? Где гаденыш?!

— Я здесь. — Сказал я, вонзая меч ему в спину.

Ага. Вонзил, как же! Эльф моментально развернулся и выбил меч у меня из рук. Судя по довольному выражению эльфийской рожи он выманил глупого мальчишку специально. Оррин чуть стоит на ногах и на его помощь рассчитывать не приходится. Вот дурак я! Попался как маленький. Все, концы мне.

— Кого я вижу! Маленький человеческий ублюдок набрался смелости и вылез из норы! — Эльф подошел ко мне вплотную, так близко, что я смог в полумраке разглядеть капли пота, выступившие у него на висках. — Как давно я мечтал о моменте, когда смогу, наконец, нарезать твою мерзкую человеческую мордочку на лоскутки. Выколоть глаза, доставшиеся тебе от Эльдары, чтобы никто и никогда не вспомнил о твоем родстве с моей сестрой. Ты позор моей семьи, крысеныш! Из-за тебя она умерла, не дожив и до двухсот лет.

— Если ты такой крутой. — Прошептал я. — То почему твою сестру отдали людям?

Лицо у эльфа побелело, он положил ладонь мне на шею и стал медленно сжимать. Он явно был невменяем.

— Видно сильно вы провинились перед Старшим Домом, правда? — Я хрипел и дергался. Надеюсь, доведу его до того, что он убьет меня быстро. Была, была у меня маленькая надежда. Надо отвлечь его от моих рук. — Что? Ты напакостил, а рассчиталась сестра?

Эльф зарычал и так прижал меня к стене, что пришлось встать на цыпочки, чтобы немного вздохнуть.

— Мне не хватило всего дня, и я бы успел. Я бы все успел. — Глаза Эльдариона стали почти черными, он смотрел на стену и шептал. — Они в самый последний день изменили маршрут, и Гонор ускользнул от меня. Всего один день и Цвет эльфов остался бы жить!

Ого! Вот в чем дело! "Цветом эльфов" называли группу наследников Младших Домов, во главе с наследником Старшего, погибших в последнем сражении с нашими войсками. После этого эльфы и пошли на перемирие с людьми.

— Всего один день! Всего один… — Бормотал эльф, уже не обращая на меня внимания. — Всего один…

Эльдарион захрипел и стал заваливаться набок. Падал он не просто так, в этом ему сильно помогал эльфийский кинжал, торчащий из шеи. Да, да, тот самый, что я держал для встречи с военным вождем орков. Эльф судорожно дернулся пару раз и затих. Яд временами очень помогает в переговорах. Итак, вместо отца убил дядю. Похоже, я действительно со странностями.

— Все-таки сильна в тебе эльфийская кровь! — Высказал Оррин свое мнение по поводу произошедшего события. — Такого коварства от орков не дождешься. Ладно, отбились и хорошо. Подойди, Малыш.

Ползу на четвереньках в сторону голоса. Темно, так как со смертью эльфов светлячок погас. Орк нашелся быстро, а вот фонарик никак не могу нащупать. Да где же он? Ведь не мог далеко упасть. Нет. И здесь нет. Правой рукой вляпался в какую-то лужу, отдернул руку и понюхал пальцы. О, боги! Да это же кровь! Вот почему орк говорит лежа! Я такую тушу даже не сдвину, не говоря уже о вытаскивании его к выходу! Что же делать?

— Боги! Что мне делать!!?

— Ну вот, опять заскулил. Права была твоя бабка, всегда мне говорила о твоей избалованности. — Тихо сказал орк и вздохнул. — Соберись, до утра осталось пару часов, а тебе надо многое успеть.

Я сразу успокоился — раз Оррин может ругаться, то еще немного поживет. Пододвинувшись к нему поближе, взял его за руку и приготовился запоминать.

— Слушай внимательно, у нас только одна попытка. У меня в поясной сумке найди небольшой камень, ты его сразу узнаешь, он очень теплый. Нашел? Дай сюда. И принеси свою зубочистку, она нам сейчас пригодится. Да и оставлять такие вещи в трупах не стоит.

Мне совсем не хотелось возвращаться к Эльдариону и вытаскивать свое оружие, но альтернативы не было. Или сделай или "убейся об стенку". Чем дальше я отодвигался от Оррина, тем страшнее мне становилось. А вдруг эльф еще жив, просто притворился и ждет моего приближения. А потом как кинется! Ой, что-то мне нехорошо. Так, еще немного и меня никому не придется искать — я сам загнусь от своих дурацких мыслей. Да где же этот эльф, должен быть где-то здесь, напротив Оррина, у стенки. Что такое? Откуда здесь веревка? Странная какая-то. Тьфу! Да это же эльфийская коса! А где коса — там и эльф.

— А-а! Да что ж так не везет!

— Что случилось? — Спросил орк. — Он жив? Добей скорее, они живучи как кошки.

— Порезал палец, об эти лезвия в косе! Что за обычай вплетать в волосы всякую дрянь!

— Как ты себя чувствуешь? — Орк явно был обеспокоен. — Если немеет язык, то скоро рядом с ним ляжешь.

— Да нет вроде. И потом, Казимир приучал меня с детства к ядам, так что отравить меня не так просто.

— Вот и ладненько. Возьми кинжал, вытри его хорошо, и забери его оружие, кольца, амулет Дома с шеи. Да и вообще, на нем много чего интересного должно быть.

— Да, конечно, сейчас все брошу и буду обыскивать его три дня. Ты что, забыл? У нас проблем выше головы, а тебе эльфийское добро понадобилось!

— Ты все-таки не понимаешь величины своей удачи! — Орк попытался засмеяться, но закашлялся и продолжил. — Эльдарион был одним из "Звезды справедливости". Так Старший Дом называет свой отряд элитных убийц, а ты убил его и остался жив. Не видел бы собственными глазами, ни за что бы не поверил. Видимо тебе помогают боги.

Преодолев страх и брезгливость, начинаю ощупывать труп в поисках вышеперечисленных предметов. Так. Кольца (совсем легко соскользнули с пальцев, я даже удивился), амулет, кошелек (тяжеленький, видно дядюшка не бедствовал), всякая мелочь в карманах — все это в руках не помещается, так что снимаю мешок и начинаю туда все складывать, потом разберемся надо или нет. Моток лески (рыбак он что ли), пояс со всем, что в нем есть, по стилету за голенищем каждого сапога. Кажется все. Ах, да! Мой кинжал! Осторожно вытягиваю его и, чтобы вытереть, начинаю отпиливать эльфийскую косу у самого затылка. Ничего уже не соображая, и ее запихал в мешок. Стоп. Зачем мне эти патлы? А, ладно. Выйдем на поверхность — выкину в какой-нибудь подворотне. Теперь все.

— Оррин, подай голос. — Говорю негромко. — А то не найду тебя в этой темнотище. Оррин. Оррин! Не смей меня пугать, не прикидывайся мертвым! Оррин!!

— Не дождешься. — Отозвался орк. — Если бы я загибался от таких царапин, то не дожил бы до своих лет.

— Вот-вот. Я и говорю, не умри от старости, у нас еще дела.

— Что-то ты расхрабрился, Малыш. — Оррин усмехнулся и продолжил. — А кто пищал совсем недавно "Что мне делать! Помогите!"

— Это было давно и неправда.

Пока мы пререкались, я успел добраться до вождя и даже удобно сел, почти прижавшись к его правому боку.

— Так с чего начнем? Надо посмотреть, что у тебя за раны, исходя из этого, будем принимать решения. — Говоря это, я дал понять, что готов к серьезному разговору.

— Хорошо, давай посмотрим.

Сказав это, Оррин зажег свой фонарик.

Оказывается, хитрый орк прикрыл его ладонью, поэтому я не мог найти этот осветительный прибор. Ладно, ругаться некогда. Начинаю внимательно осматривать вождя. Кроме раны на левом боку, нескольких ссадин и синяков, вроде бы и нет ничего. Почему же Оррин даже не пытается встать?

— Вставай, не так тебе и досталось. В чем дело? Почему лежишь? Сам же говорил, что времени нет.

— Маленькое уточнение. Кровь все еще идет и если не принять мер, то придется мне помереть от кровопотери. Фирменный прием "Звезды Справедливости", смазывают оружие специальным составом, который мешает крови сворачиваться. Эльфы ко всему подходят обстоятельно — нанесут противнику множество мелких порезов и наслаждаются. Представь, кровь хлещет, жертва остается в сознании до последнего момента и прекрасно понимает неизбежность смерти. Такие вот у тебя милые родственнички.

— Были. — Я кивнул в сторону Эльдарионова тела. — Теперь нет.

— Не обольщайся. Даже если ты ежемесячно будешь приканчивать по эльфу из клана матери, то до твоей смерти от старости они точно не переведутся. — Оррин вздохнул и сказал. — Пошутили и хватит. Освободи от одежды рану, вытри кровь и приготовься. Будешь мне помогать.

Орк сжал в ладони камешек, который я ему нашел раньше, положил на пол, на расстоянии вытянутой руки и произнес.

— Возьми кинжал и положи его так, чтобы лезвие легло на камень, а рукоять — на пол. Акуратнее, не обожгись.

Не обожгись? С чего бы это? Он ведь даже не горячий. На всякий случай осторожно сделал все, как просили, и стал ждать. Чего? А не знаю, но Оррин — мужик серьезный, значит, повод опасаться есть. Сажусь удобнее и начинаю гипнотизировать камешек взлядом. Нет, спрашивать не буду, может у орков складывание оружия на булыжники обычная вещь. А я этого не знаю. Хватит. И так уже несколько раз в разговорах с вождем выставлял себя дураком. Буду развивать в себе терпение. Смотрю, смотрю…

Опаньки! А камешек-то засветился! Нет, не засветился — раскалился! И лезвие начинает краснеть. Вот это фокус! А папаша-то шаман!

— Ну и зачем нам горячий ножик? Крыс пугать?

— Все-таки ты глуповат. — Орк явно начинал сердиться. — Вытри у меня кровь на порезе, оберни правую ладонь рукавом куртки и осторожно возьми кинжал за рукоять. Левой рукой натяни кожу так, что бы сошлись края раны и прижги на всю длину пореза. Это остановит кровотечение, заодно избавит от заражения. Давай, соберись. Неужели ты такая рохля, что тебе нельзя поручить даже такую мелочь?

Мелочь. При всем моем образовании, лекарских знаний я не имел. Но, как говорится, нужда заставит. С другой стороны — если я сумел зарезать эльфа, то неужели мне не хватит духу лечить орка? Так, сосредоточились. Начали.

Что бы не успеть испугаться, быстро проделал все. Правда, когда кровь зашипела под раскаленным металлом, перевел взгляд на потолок. И стал дышать ртом, чтобы не так воняло горелым мясом. Все, кажется, справился. Повернул голову и наткнулся на пронзительный взгляд орка.

— Молодец, я доволен тобой, сын. Возьми мой мешок, там сверху должны лежать бинт и чистые тряпки — надо наложить повязку и двигаться на выход. Времени совсем нет.

Запасливый у меня папаша, видать портят ему шкуру регулярно.

— С эльфа все снял? — Оррин слегка повернулся для упрощения перевязки. И тут он увидел труп Эльдариона. — Что это? Что ты сделал? Ты что, обрезал ему волосы? О, Великий Ор! Теперь тебе точно не жить!

Орк сначала чаще задышал, а потом стал так хихикать, что у меня даже волосы встали дыбом.

— Что? Что такое? — Со страхом забормотал я. — Ничего такого я не сделал. Это не я. Да что случилось?

— За всю свою жизнь я не нагадил эльфам так, как ты успел за полчаса! — Вождь уже не смеялся, он откровенно хохотал. — Так зачем ты волосы обрезал? И, кстати, где они?

— Да ничего я не резал, я кинжал вытирал, а коса возьми и отвались.

— Отвались!! О, боги, ты смерти моей хочешь! — Оррин уже не мог смеяться, он только постанывал, держась за живот. — Пойми, нет для эльфов большего позора, чем лишиться волос! Даже если бы ты расчленил его тело и скормил собакам — это было бы не так оскорбительно! Нет, все-таки орочья кровь в тебе сильнее!

* * *

Его Величество король Саррана Гонор Первый стремительно вошел в спальню своей матери.

— Что тебе известно? Скажи мне?

— Прежде всего, успокойся. — Внешнему спокойствию старой королевы позавидовала бы и статуя. — Ты достачно наломал дров, что бы сейчас требовать что-либо. Эльчеор в пути, мы с тобой уже ничего не можем изменить. Теперь все зависит от его удачи и милости богов.

Гонор стал беспокойно ходить по комнате из одного угла в другой. Было заметно, что он чем-то сильно обеспокоен.

— Мама, почему у меня такое впечатление, что мы что-то упустили из виду? Что-то крайне важное.

* * *

— Как прошло?

— Все идет по плану, ваше высочество. Они, как мы и предполагали, ушли через катакомбы за пределы города. — Жрец Эль подобострастно склонился перед наследным принцем Старшего дома.

— Эльдарион? — Холодно уточнил принц, рассматривая кольца на своей правой руке.

— Мертв.

— Не ожидал от Оррина. Разумнее было бы уйти без шума.

— О, нет. Судя по следам, его убил сын Эльдары. Причем тело не стоит возвращать родственникам. — Жрец со скрытым беспокойством взглянул на наследника. Мало кто знал, что принц мечтал отомстить Эльдариону за смерть старшего брата.

— Как это произошло?

От ненависти в глазах собеседника жрец шарахнулся в сторону. Взяв себя в руки, жрец Эль продолжил.

— Эльдариона закололи отравленным кинжалом, потом отрезали волосы и унесли их с собой. Так что, к Эль он отправится в крайне непристойном виде.

— Неужели? — На лице принца появилась удовлетворенная улыбка. — Как это печально.

 

Глава 3

Что бы я, еще раз, когда-нибудь, спустился в подземелье, нору или подвал! Да никогда! Это же кошмар!

После перевязки Оррин пожевал какие-то травки и довольно бодро потопал дальше. Только теперь, после встречи с эльфами, мы пошли другим путем. Не прямо к месту рандеву с отрядом, а обходной дорогой. Орк считал, что так безопаснее.

Как же я ненавижу безопасные пути! Паутина, грязь, вонь. Я подозреваю, что это уже не подземный ход, а канализация. Идем по щиколотку в какой-то жиже. Хорошо, что при слабом свете фонаря не видно, кто там шуршит и попискивает по углам. Когда меня в последний раз тошнило, я успел рассмотреть несколько скелетов каких-то животных, судя по следам зубов на них, водилось здесь кое-что куда больше мышек.

— Оррин, откуда здесь такая слякоть и вонь? Куда ты меня ведешь? Неужели нельзя было выбрать сухую дорогу?

— Мы в районе пристани, из-за близости реки туннели временами подтапливает. Потерпи, скоро выйдем на поверхность.

Ого, за ночь отмахали мы не мало! Но зачем нам пристань? Оррин обещал вывести за городскую стену.

— Почему мы здесь? Нам же надо совсем в другую сторону.

— Придется использовать запасной вариант. — Орк остановился и продолжил. — Отряд искать не имеет смысла, будем уходить рекой. Раздевайся.

— Что? Зачем? Ты считаешь, что голышом меня стража не узнает?

— Не говори глупостей. Доставай из моего мешка одежду и переодевайся. Будут искать принца, а орочий подросток никого не заинтересует. Вот тебе амулет личины, одевай на шею. Хорошо, теперь все будут видеть в тебе орка, а не человека. Конечно, сильных магов это не обманет. Будем надеяться, что нам повезет, и мы их не встретим.

Оррин подождал пока я переоденусь, внимательно осмотрев меня со всех сторон, он одобрительно кивнул.

— Как я и думал, маскировка не идеальная, но сойдет на первое время. Держись спокойно, уверенно. Если с нами заговорят, постарайся не сказать лишнего.

— А если попадутся орки? Тебя точно узнают.

Вождь орков задумался и сказал.

— Маловероятно. Не забывай, орки недавно воевали с людьми. В городах нам сейчас находиться не безопасно. Тем более в порту кого только нет — появление орков там никого не удивит. Ты по орочьи понимаешь?

— Да. Так же говорю и пою. — Хмыкнул я. — Мне притвориться немым?

— Нет, это лишнее. На всякий случай говори грубым голосом, сутулься и старайся ни с кем не задираться. Здешние матросы ко мне не полезут, а вот мелкий орк самая подходящая мишень.

— Я не мелкий. — Вяло огрызнулся я. На большее просто не было сил, ночь выдалась на редкость тяжелая. — Ну что, выходим?

* * *

Верховный вождь орков имел свои поводы для беспокойства. Мало того, что они потеряли много времени из-за эльфов, так еще и ранения у него достаточно серьезны. Малышу он специально не говорил всей правды. Переживания последнего времени поставили принца на грань нервного срыва, в таком состоянии мальчишка мог впасть в истерику в самый не подходящий момент.

А цена ошибки на сегодня не только их жизни.

Может быть, с походом по подземельям получилось все не совсем удачно. Но возникшие сложности позволили достаточно четко определиться с характером принца. Хотя Малыш был склонен к излишнему нытью по поводу своих чувств и намерений, все поручения выполнял неукоснительно. Это Оррина более чем устраивало.

Когда они с королевой Геленой начинали всю эту авантюру, почти двадцать шесть лет назад, гарантий успеха никто не давал, но другие варианты выглядели еще хуже. Со старой королевой (орк помнил ее еще девочкой при дворе отца) Оррин всегда поддерживал хорошие отношения. Родина Гелены граничила с землями его клана, поэтому всех представителей королевской династии старейшины знали очень хорошо.

В свое время орки приложили не мало усилий для возможности брака между юной принцессой Геленой и королем Герендом Пятым. А это, поверьте, было совсем не просто.

Маленькое королевство Либерия (в честь основателя — Либера Первого) было родиной честных и порядочных людей, а это никогда не приносило больших денег. Если ты не завоевываешь новые земли и не обманываешь в торговле, то никогда не будешь богат. Особенно если твои соседи не чураются ни того, ни другого. Так что Либерия была славным, но бедным государством. Следовательно, и короли у нее — достойные, но не богатые люди. Гордую и нищую принцессу довольно тяжело удачно выдать замуж. А у орков возникла настоятельная необходимость ослабить эльфийское влияние на Геренда Пятого.

Сарран находился на стыке земель всех рас, и влияние на его руководство являлось стратегической необходимостью. Это государство было как бы своеобразным замком к решению многих политических и территориальных вопросов. И к нему старательно подбирались ключи.

Таким вот ключиком и был старший сын короля Саррана. Эльчеор из-за своего уникального происхождения имел право на высокое положение у любой из рас. То, что воспользоваться своими правами для него было практически не возможно, в расчет не принималось. Сегодня нельзя, но никто не знает, как боги решат завтра.

Вот поэтому, военный вождь орков находился в вонючих катакомбах под столицей Саррана. Поэтому, невзирая на ранения и усталость, тащил капризного ребенка за собой. И именно поэтому, Эльчеор будет присутствовать на следующем Совете старейшин и вождей любой ценой.

* * *

Ситуация сложилась на континенте очень сложная. Хрупкое равновесие поддерживалось неимоверными усилиями людских правителей и орских вождей.

Государства людей уже оправились после последней войны с эльфами. Выросшая в мирное время молодежь, не видевшая эльфийских зверств, не воспринимала «ушастых» как врагов. Стало доходить до того, что среди молодых аристократов вошли в моду эльфийские одежды, вина, поэзия и т. д. Повальная мода на стиль жизни, манеру поведения длинноухих вызывала сильное беспокойство у старшего поколения. Мало того, что родители теряли свой авторитет у молодых дворян, но и доказать свою правоту становилось все труднее.

Эльфы вдруг забыли о своей самоизоляции и широким потоком стали наниматься в богатые семьи учителями «дивных» наук. Стало престижно иметь в доме хоть одного эльфа. Конечно, среди них не было представителей Домов, по эльфийской иерархии все эти учителя, менестрели, «подруги» влиятельных персон были плебеями. Но в глазах человеческой молодежи они непогрешимы и великолепны.

Юным аристократам прививалось чувство превосходства над людским родом, доходящее до абсурда. Все это вызывало глухое раздражение у остальных сословий, людская аристократия стала восприниматься врагом своим народом. Эльфы действовали так изящно и незаметно, что когда все стало очевидно, эльфийские глаза и уши были везде. Они приобрели настолько сильное влияние, что во многих людских государствах властная верхушка стала опасаться за свою жизнь.

К тому же, последние десять лет подозрительно часто стали происходить вооруженные конфликты с орками. В сознании людей прочно обосновался образ врага — дикого и крайне опасного орка. А эльфы в это время многим стали представляться совершенно безобидными и дружелюбными.

Если строго придерживаться исторических фактов, то эльфы уже предпринимали попытку прибрать людей к рукам. Когда Че только выпустил их в мир, люди действительно были диковаты и наивны.

Самый молодой из богов, по неопытности, дал своим детям слишком много своих черт. Неуемное любопытство, желание все узнать и потрогать своими руками, трудолюбие, изрядное упрямство и сообразительность весьма помогли людям в первое время. Детям Че достались земли на юге континента. Боги решили, что нечего месту пустовать. Да и юному Че нашли занятие — присматривать за людской жизнью.

Несколько веков эльфы наблюдали за новым народом. Потом пришли к выводу, что рядом оказался целый клад из будущих рабов. А что, почему бы нет? Люди были достаточно сообразительны, их легко можно было бы обучить простым работам. Имели короткую жизнь и хорошо размножались, значит, лица домашних рабов не успевали бы надоесть. А главное, эльфам нужны были человеческие способности работать с металлами. Не успев появиться в мире, люди уже слишком много придумали и построили. Никто не хотел иметь под боком сильного конкурента. А люди стали бы им, через несколько тысячелетий, но с точки зрения эльфов — слишком быстро.

Итак, эльфы начали компанию по порабощению людей. Сначала все шло прекрасно. Люди почти не сопротивлялись, многие даже не понимали, что хотят длинноухие от них, но когда в занятых захватчиками поселениях из взрослых живыми оставляли только кузнецов и других специалистов, народ забеспокоился. Истребление поголовно стариков и младенцев, увод в рабство детей 5-15 лет, заставили жрецов Че броситься к своему богу за помощью и защитой. Но, вы же знаете этих богов, пока докричались до Че — люди почти потеряли надежду.

Зато потом события развивались стремительно. Небольшие разборки в божественном триумвирате (Ор встал на сторону Че) заставили Эль дать созданиям по ушам. Это произвело такое впечатление на эльфов, что их не было видно за пределами лесов более десяти тысяч лет. За это время люди благополучно обо всем забыли, некоторые даже стали сомневаться в самом существовании длинноухих.

Эльфы не забыли ничего. Миндалевидные глаза очень внимательно следили за человеческими делами. Эльфы терпеливо ждали своего часа, и дождались. Люди легкомысленно не обращали внимания на то, что уже несколько веков Че не отвечает на молитвы своих детей.

А для эльфов это был знак того, что время решительных действий пришло.

Орки имели проблемы совершенно иного характера. Если период смены поколения у людей был около 20-ти лет, то у орков составлял в среднем 350–400 лет (к сведению — у эльфов не менее 5000 лет). Следовательно, ротация персонала во властных структурах у людей имела наибольшую скорость. Из-за этого результаты внешнего влияния видны были почти моментально (что такое для долгоживущих 20 лет?).

Поэтому, орки хорошо помнили своих человеческих соратников по давним военным компаниям против эльфов, в то время как внуки и правнуки людских ветеранов, орков своими друзьями не считали. И не признавали никаких обязательств перед орочьими кланами. Накапливались взаимные обиды, орки переставали воспринимать людей союзниками, люди казались им коварными лжецами, не помнящими добра. Орков люди держали за опасных дикарей.

В последнее время и между орочьими кланами наметились сильные противоречия. Граничащие с человеческими территориями кланы, становились откровенно враждебны к людям. Карательными вылазками и попытками основать крестьянские поселения на чужих землях, люди довели многих орков до точки кипения.

В свою очередь внутренние кланы были настроены более благодушно, распевали боевые песни о былых совместных победах над эльфами, и откровенно не понимали враждебности внешних кланов. Зачем ссориться со старым союзником, если и так все хорошо?

Старейшины кланов и военные вожди прекрасно понимали, что дело шло к войне с людьми. Да, орки многочисленны и сильны, но если к людским военным ресурсам добавить эльфийских стратегов и магов, то шансов у кланов выжить не оставалось никаких. Орки знали, что пленных не будет. На роль рабов эльфам намного более подходили люди. Осталось узнать — захотят ли люди исполнять такую роль.

Театр событий был подготовлен.

* * *

Бр-р-р! Как, оказывается холодно в Стоглаве по утрам! Вроде бы до сезона дождей еще далеко, а такая холодрыга! Прав все-таки старый орк, избаловали меня Наина с Казимиром.

Сколько раз, помню, моя нянька грудью вставала у дверей моей спальни на защиту сна "маленького принца". Казимир предпочитал не ссориться с женой по пустякам. И я твердо мог быть уверен, что Наина вырвет для меня половину, а если повезет, то целый час сладкого утреннего сна. Видимо поэтому, рассветная температура стала для меня таким сюрпризом.

И орочьи тряпки тепла не прибавляли. Представляю, как «романтично» выгляжу в данный момент. Широкие штаны, коричневый цвет которых позволяет не беспокоиться о грязи и пыли. Рубаха, слегка светлее, достающая почти до колен. И, конечно, шикарная кожаная безрукавка, как без нее.

Где вы видели орка без этой детали одежды? Прочные, длиной до середины бедра, безрукавки являлись неизменным признаком орка. Добропорядочный орк мог появиться на людях без рубахи, даже без штанов, но безрукавка была на нем всегда.

Кстати, довольно удобный вид одежды — множество видимых и потайных карманов, возможность пристегнуть меховую подкладку (на случай холодов). К тому же знающие люди (ну и орки, само собой) по системе расположения нашитых амулетов, бляшек, шнурков и монеток узнавали клан, ранг и возраст хозяина одежды. Это вам не люди — разодет по-королевски, а сам занюханый баронет!

А вы знаете, что деньги — изобретение людей? Да, да! Все эти орки и эльфы за свои тысячелетия так и не догадались изобрести общее средство платежей. Не зря Че являлся покровителем торговли!

— Посматривай по сторонам и держись поближе к середине улицы. — Напомнил Оррин о своем присутствии. — Тогда тебя сложнее внезапным нападением застать врасплох. Сам понимаешь, район еще тот, встретить можно кого угодно.

Было уже достаточно светло, но по улицам ходило на удивление мало народу. Торговка зеленью тащила свою тележку, да пара загулявших пьянчужек валялось у ближайшего забора.

Оп- па! Сглазил, вот это рожа! Из-за угла нам навстречу вышел здоровый мужик, самого бандитского вида. Я схватился за кинжал и встал у орка за спиной. Внимательно рассмотрев нас своими маленькими злыми глазками, мужик басовито спросил.

— Ты, что ли, Оррин?

Орк настороженно кивнул. Мужик развернулся и пошел обратно, кинув через плечо.

— Пошли. Только вас ждем.

Не понял. Это чудовище — наш проводник? Чувствую, следующий рассвет я встречу на дне реки с камнем на шее!

 

Глава 4

Это корабль? Вот этот корабль — наша последняя надежда на успешный отъезд из Саррана? Мне жаль себя, Оррина и нашу надежду. Более грязную, страшную и какую-то неприкаянную посудину сложно себе представить. Нет, я не считаю себя специалистом по плавательным средствам, но глаза-то у меня есть. Когда мы вышли к пирсу, нашим взорам предстало несколько кораблей, среди них были и попроще, и покруче. Но это!

Это корыто имело наглость претендовать на звание баркаса. На грязном, обшарпанном борту с трудом читалось название "Легконогая Эль". Нет, вы видели? "Легконогая Эль"! Да если бы богиня даже представить себе могла, какая галоша носит ее имя, то простым смертоубийством дело не обошлось. Судя по довлеющему аромату, команда зарабатывала себе на жизнь рыболовством и перевозкой скота. На отдельную каюту рассчитывать явно не приходится. Хорошо, если в кубрике нам с Оррином выделят закуток, это если все пойдет по сценарию орка. Если я не ошибся в основной профессии нашего проводника, то с этого корыта живыми нам не уйти.

— Оррин, может не стоит нам так доверять малознакомым людям? Вот так переться в явную ловушку — это на тебя не похоже.

— Не шуми. Это вполне проверенные люди. Мало того, что им хорошо заплачено, завязаны они в таких делах, что им дешевле утопиться, чем связываться с орками.

Оррин помолчал, осмотрел пустую палубу и добавил.

— На всякий случай оружие держи поближе. Даже дома, в собственной постели, нельзя быть абсолютно уверенным в своей безопасности. А до дома нам еще плыть, бежать и прятаться.

Следуя за нашим проводником, мы спустились вниз, прошли по темному коридорчику и остановились у небольшой двери. Звероподобный мужик пренебрежительно ухмыльнулся и сделал приглашающий жест рукой.

— Вот ваша каюта. Не хоромы. — Пробасил он и, улыбнувшись, продемонстрировал отсутствие двух передних зубов. — Но вам и не до жиру, небось, как припечет, так и на бревне поплывешь! По себе знаю.

Что- то этот "морской волк" слишком много знает о состоянии наших дел. Это настораживает даже меня, а что же орк? Оррин спокойно прошел мимо и зажег свечу на столе. В ее свете стало возможным определиться с «элитностью» нашего помещения.

Ну и нора! Не более пяти шагов в длину и трех в ширину, не было даже окна. Да мы в ней задохнемся! Двухъярусный топчан с сомнительной чистоты покрывалами, столик у стены — и все. Разминуться у стены можно с трудом. Надеюсь, мы здесь ненадолго.

— Что, мелкий, это тебе не в степи в канаве ночевать. — Мужик хлопнул меня по плечу и продолжил. — Из каюты не выходить, не шуметь, с командой не заговаривать. Дверь закройте, отзываться только мне. Еду и воду буду приносить два раза в сутки. Ведро для надобностей — в углу.

Мужик посмотрел на нас неожиданно острым взглядом и указал на столик.

— Если начнут шуметь на палубе: разборки какие или досмотр стражи, я вас предупрежу. Так вы сразу стол отодвигайте, под ним лючок. Схрон для орков маловат, ну да ничего, потерпите. А найдут вас, так помощи не ждите — каждый сам за себя. Еще не хватало мне за вас, зеленых, по тюрягам париться!

— Отплываем когда? — Тихо спросил орк.

— Да уже! Как только вы взошли на борт, моя малышка стала выбираться из Стоглава.

Не понял. Это что? Этот мужлан наш капитан?

О, боги!

* * *

Сар — одна из двух самых больших рек континента. Бурный в предгорьях, у Стоглава он успокаивался. Ширина реки у города достигала 100 саженей. Река делила город на две неравные части. Если встать спиной к Небесному хребту, то по левую руку, на востоке находилась ремесленная часть города — Корень. По правую руку, на западном, более высоком берегу — располагалась Крона.

Крона, наиболее старая часть города, разместилась на трех широких холмах. Один из них полностью занимал огромный храмовый комплекс — Стоглав. Храмы, монастыри, гостиницы для паломников и знаменитый Храмовый Запас (неприкосновенный годовой запас продовольствия для всего города на случай осады), все это — части комплекса.

Второй, Торговый, с трудом размещал на себе особняки Глав гильдий и торговых обществ, торговые ряды лучших мировых товаров и всего, что можно купить за деньги. Самые дорогие трактиры, «цветники» (публичные дома), мастерские модных портных и брадобреев, ювелирные лавки, игорные дома — все было на Торговом для состоятельных лиц.

Третий, Верхушка, был скопищем резиденций родовитых дворян, административных зданий и казарм. Королевский дворец занимал на холме доминирующее положение.

Холмы огибала городская стена, имеющая шесть ворот на все стороны света. За городской стеной располагались дома среднего сословия. Чем ближе к порту, тем дешевле район. Все кузнечные, шорные, ткаческие и другие мастерские находились на другом берегу Сара.

Так было не всегда. Более двухсот лет назад город был значительно меньше и занимал один берег реки. Но когда молодая жена Геренда Второго закатила ему очередную истерику из-за вони кожевенных мастерских, было принято решение перенести на другой берег из города все, что ей мешало. С той поры и пошло разделение Стоглава на Корень и Крону.

Интересующая нас встреча происходила в Стоглаве, на Кроне, в храмовом комплексе. Встречались герцог Дареон и жрец Эль, известный нам ранее. Встреча была тайная, поэтому свиты и охраны герцога в храме Эль не наблюдалось.

— Я хотел бы уточнить, является ли все происшедшее вашей инициативой. И в курсе ли ваше начальство о излишне больших изменениях в нашем плане. — Герцог Дареон пытался изобразить равнодушие, но недовольство ситуацией прорывалось в каждом слове.

— Начальство у меня одно. — Жрец поднял взгляд на потолок. — А Эль совершенно не интересны мелкие людские дела.

— Вы прекрасно поняли, о ком идет речь. Оставьте свое лицемерие для прихожан. Я хочу получить подтверждение, что наши прежние договоренности остаются в силе.

Первый министр Саррана взял бокал и, пригубив вина, продолжил.

— Если наши союзники не в состоянии выполнить свою часть договора, то я не вижу смысла в нашем дальнейшем сотрудничестве. Из-за вашего просчета Эльчеору удалось покинуть дворец.

— Я лишь посредник между вами и наследником Старшего Дома. Мне никто не давал права решения в таких вопросах, однако, наших эльфийских друзей несколько удивила нерасторопность хваленой королевской гвардии. Ведь капитаном гвардейцев назначен ваш племянник, если я правильно помню?

Произнося все это тихим голосом, жрец перебирал четки, и создавалось впечатление, что предмет разговора не стоит пристального внимания высоких персон.

— Интересно, что могла сделать дворцовая гвардия, если проклятый орк утащил своего ублюдка прямо из постели. О времени ликвидации не знал никто, кроме нас с вами и эльфов. А побег был явно подготовлен, значит, среди нас есть предатель.

Герцог хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и продолжил.

— Не вижу смысла в нашем дальнейшем сотрудничестве. Раз Эльчеор жив, то и я не должен выполнять своих обязательств. Передайте эльфам, что пока я не получу подтвержденных сведений о смерти Эльчеора или, в крайнем случае, о его пленении — помощи от меня не ждите.

Дареон встал и холодно попрощался. Жрец Эль довел его до двери из кабинета и кивнул служке.

— Проводи господина куда он скажет. Проследи, чтобы ему не помешали.

Младший жрец низко поклонился и пошел впереди герцога к выходу.

Жрец Эль внимательно посмотрел им вслед. Убедился, что дверь за посетителем закрылась, и вернулся в кабинет. Там, в освободившемся кресле, уже сидел наследник Старшего Дома.

Жрец вздохнул и приготовился к тяжелому разговору.

* * *

Проснулся я весь в поту. Давненько мне не снились кошмары с участием эльфов. И ведь какой реалистичный! Я почти поверил, что на меня напали… эльфы…

Где это я? В моей комнате не так тесно. Да и воняет неизвестно чем. И этому здоровому орку совершенно нечего делать у моей кровати. Кому? Орку?!!

— А-а-а-а! Стража! Спасите! Помогите! Казимир, сюда!

— Ты чего орешь? Сказано было вести себя тише. — Орк поднес горящую свечу к моему лицу и спросил. — Тебе что-то приснилось?

— Ты мне приснился. Ты кто такой? Где я? Ты меня похитил?

— Да, ты спросонья ничего не соображаешь. Молодой совсем, а памяти никакой. Встань, умойся, может, и вспоминать начнешь.

Я попытался сесть, и стукнулся лбом обо что-то. Какой идиот прибил доски прямо над кроватью! Попытался сползти со своего ложа.

Проклятье! Чуть не убился! Оказывается, я спал на верхнем топчане, и спускаться надо было иначе. Теперь сижу на полу и пытаюсь сообразить — где я. И кто этот орк?

Орки, орки… Что-то мне снилось про орков. Бабка говорила о заговоре, вождях, родне. Точно! Этот орк, Оррин, мой давно потерянный второй папаша! Он что, внезапно воспылал ко мне родительской любовью и теперь тащит в кланы, приобщиться к земле предков? И где, спрашивается, моя эльфийская охрана? Эльфы! Вспомнил!

Моим телохранителям почти удалась попытка моего убийства. Потом гонки под землей. Эльдарион! Не может быть, я не мог зарезать даже курицу, не то что эльфа.

— Этого не может быть, этого просто не может быть! — Бормотал я, вытряхивая все из походного мешка. — Мне приснилось, мне все присн…

Я потрясенно уставился на кучу своего барахла и не мог поверить своим глазам. Поверх моих вещей нагло лежала эльфийская коса. Было темновато, но это ни с чем спутать нельзя. Так значит, все правда — эльфы, орки, подземелья, убийство, мужик, корабль…

— Оррин! Это правда? Мы удираем на этой галоше из Саррана?

— Но, но, без критики. Вполне приличный корабль. — Орк успокаивающе погладил меня по голове и тихо добавил. — Трудно ожидать лучшего от контрабандистов.

Контрабандисты. Ну, конечно! Кто еще будет тайком таскать орков по реке, через несколько границ человеческих государств. Честный купец никогда не свяжется с пассажирами, у которых на «хвосте» каратели нескольких государств. Теперь понятно, почему капитан старался не афишировать наше присутствие на борту — члены его команды явно не страдали излишками совести и порядочности.

Если эльфы или герцог Дареон назначили цену за мою голову (а это, скорее всего уже произошло), то мало кто откажется от легких денег. Так что, если нас узнают, то продолжение нашего путешествия становится проблематичным.

От Стоглава до ближайших орочьих земель вниз по Сару не менее двух месяцев пути. Это если двигаться вниз по течению, не останавливаясь по пути. Такое маловероятно, так как надо пополнять припасы, проходить пограничные досмотры и т. д. Даже если Оррин зафрахтовал судно до океана, то для команды и таможни такое объяснение не подходит. Следовательно, наш капитан, по официальной версии, должен как-то оправдать такой длинный маршрут "Легконогой Эль".

Значит, будем заходить по пути в порты, выгружать-погружать что-то, команда — сходить на берег. На все это накидываем еще четыре недели, итого — три месяца в пути. Так что сохранение тайны возможно только при полной нашей изоляции.

— Оррин, неужели ты хочешь сказать, что нам придется сидеть в этой норе целых три месяца? Не знаю, как принято у орков, но я точно сойду с ума за это время.

— Малыш, тебе пора отказываться от детской привычки нытьем выклянчивать себе привилегии и поблажки. Я понимаю, что жизни за стенами дворца ты не видел и теперь боишься сделать что-то не так. Но пойми, не попытавшись, ты никогда не узнаешь — на что способен. Всегда претендуй на большее, жизнь сама понизит планку. Глупо отказываться, боги дали тебе так много. Сядь и подумай — чего на самом деле ты хочешь от жизни. Не обращай внимания на эту каюту, на меня — ничто и никто не может помешать тебе мечтать.

* * *

Оррин смотрел на притихшего Малыша и тихонько улыбался. Принц сосредоточенно решал задачу — что бы ему такого себе намечтать. Постепенно озабоченное выражение покинуло его лицо. Темные волосы до плеч, нетерпеливо отброшены со лба, огромные глаза, странного бирюзового цвета, прикрыты длиннющими ресницами. А ведь Малыш, повзрослев, будет красив даже по эльфийским меркам.

Но сейчас перед орком сидел худой неуклюжий подросток, с кучей проблем и комплексов. Но уже было ясно, что при правильном воспитании из Малыша выйдет толковый правитель и порядочный человек. Если доживет, если доберется до Совета старейшин и получит гарантии безопасности от кланов. Очень много «если» набирается сегодня.

Военный вождь не питал иллюзий по поводу тайны их перемещений. Кому надо — те знали. Только Малыш, по своей детской наивности мог предположить, что они весь путь проделают на этом корабле. Если боги будут к ним благосклонны, то пара дней передышки обеспечены, в лучшем случае — неделя.

Потом гонки на выживание начнутся по-новой, и с большим количеством участников. Подключатся команды соседних людских государств, храмовники, эльфийская "Звезда справедливости", Младший Дом Эльдариона должен послать своих карателей. Всегда найдется много желающих погонять дичь, тем более за хорошие деньги. Так что надо воспользоваться возможностью отдыха, потом ее может и не быть.

Оррин выпил воды и прилег на свой топчан отдохнуть.

— Скажи мне, Оррин, почему ты никогда не называешь меня по имени. Не верю я в твою слабую память.

Сказав это, Эльчеор придвинулся поближе и пристально посмотрел на орка. Вождь вздохнул и приступил к рассказу.

— Понимаешь, у орков все не так, как у людей. Живем мы дольше и в других условиях, поэтому и обычаи у нас совсем другие. Например, первая инициация проходит у подростков в 25 лет. Проводится шаманом обряд, в ходе которого дается орку его первое имя, также определяются и способности к магии. До этого возраста орочьи дети не имеют собственных имен.

— А почему? — Нетерпеливо спросил принц. — Неужели так тяжело дать имя ребенку. Или вы совсем не цените своих детей, вот они и бегают с кличками.

— Ты что! — Возмутился орк. — Наши дети для нас дороже всего на свете. Именно для сохранения их здоровья и жизни мы не даем им имен. Орки — самая старшая раса в мире, Великий Ор создал нас самыми первыми. Долгое время мы были одни и у нас было много возможностей познать этот мир. Да, существует триумвират богов — Ор, Че и Эль. Но кроме них земля полнится духами. Есть духи рек, земель, определенных мест, духи предков, врагов, союзников. Их много и они есть везде, но далеко не всегда они дружелюбны. У орков, как перворожденных, очень сильная аура, поэтому орки неизменны веками. Но дети до инициации беззащитны перед голодными духами, те любят прилепиться к ребенку и тянуть из него силу. Духи могут пугать детей и мучить их кошмарами — так легче с них кормиться. Если у ребенка есть имя, то даже после изгнания злого духа от него невозможно избавиться. Ведь каждый раз, зовя свое дитя, ты указываешь к нему дорогу. Из мира духов нельзя разглядеть наших лиц, дети выглядят там как радужные мыльные пузыри, отличить их друг от друга невозможно.

— Но подожди! — Воскликнул Эльчеор. — А как же взрослые? Кто помешает духам напасть на ребенка получившего имя?

— В том все и дело! Во время инициации личность подростка стабилизируется, аура его становится как бы плотнее. Простым духам уже невозможно добраться до нее. Ты понимаешь, что это значит для тебя?

— А причем здесь я? — Принц нахмурился и отодвинулся от орка. — Меня это совсем не касается. К вашим обычаям я не имею никакого отношения. Мне все это не интересно.

— Неужели?

Оррин встал и, положив руки Малышу на плечи, пристально посмотрел принцу в глаза.

— Тогда почему, имея здоровых родителей со всех сторон, ты был таким болезненным в детстве?

— Но я всегда благополучно выздоравливал. — Принц стряхнул чужие руки со своих плеч и отошел. — Ты даже не вспоминал обо мне до вчерашнего дня, так что со своими проблемами я всегда справлялся сам.

— Я рад твоей самоуверенности, но старая королева вызывала меня к тебе не реже одного раза в год. — Оррин, усмехнувшись, продолжил. — Твои воспитатели поили тебя снотворным, и у меня была вся ночь для ритуалов изгнания паразитирующих на тебе духов. Тебе сразу становилось значительно легче, и нечего злиться. Твои воспитатели не предавали тебя, без моей помощи ты не дожил бы и до десяти лет.

— Я благодарен тебе. — Сказал Эльчеор. — Но сейчас я здоров и в шаманских услугах не нуждаюсь.

Вождь улыбнулся и сел на топчан удобнее.

— Малыш, когда тебе исполняется 25 лет?

— Да меньше трех месяцев осталось. А что?

— До этого срока мы обязательно должны попасть на земли кланов и провести твою инициацию.

Эльчеор задумался, присел рядом с орком и, наконец, спросил.

— А мне это зачем?

— Затем, что в глазах кланов ты просто мой ребенок. А на Совете старейшин может появиться только взрослый орк.

* * *

— Ты точно уверен, что они плывут именно на этом корабле?

Произнес эльф, пристально рассматривая удаляющееся судно.

— В нашем деле нет места случайностям. — Ответил ему второй длинноухий. — Я поставил сигналки на все корабли у пристани. Только на этом она сработала, а так как они были настроены на кровь сына Эльдары, то других вариантов просто нет.

— Хорошо. Мы смоем позор нашего Дома кровью обидчика. Эльдарион достойно встретит посмертие, держа в руках голову своего убийцы.

 

Глава 5

Проснулся я внезапно. Чувство близкой опасности превышало все возможные пределы. Говоря простым языком, я был на грани паники. Было так страшно, что волоски на теле встали дыбом и начали покалывать кожу.

В абсолютной темноте слышно дыхание орка и поскрипывание плывущего корабля. И все. Что же так напугало меня? Почему у меня четкое ощущение, что из клепсидры моей жизни вытекают последние капли?

Оррин вдруг затаил дыхание, я последовал его примеру. Так и лежали с ним на пару, не дыша, в надежде, что смерть пройдет мимо. А она все ближе, ближе…

Вот что- то прошуршало за стеной и стало удаляться. Что удержало меня от бегства, с криками ужаса, я не знаю. Инстинкт маленькой зверюшки, на которую охотится большой хищник, подсказал — спасение в полной неподвижности. Если внушать себе, что здесь никого нет, то страшный зверь поверит и уйдет.

Ф-у-у-у! Кажется, ушли. Жадно хватал воздух ртом и понимал, как это прекрасно — просто дышать, просто жить. Что же мне все это напомнило? Что-то похожее я переживал совсем недавно. Пусть намного слабее, но, то же чувство присутствия. Что же это? Что?

Вспомнил! То же самое я чувствовал в подземелье, когда мимо меня прошли мои телохранители, получается, я научился замечать присутствие эльфов. А по силе чувств они явно из Дома моей матери. И почему-то я был абсолютно уверен, что их не один или трое, а именно двое. И силу их ненависти, жажду моей крови — ощущал всей поверхностью своей кожи. Я четко знал, встречи с ними мне не пережить, и смерть моя не будет легкой.

Да что такое! Лежать себе в темноте и, как дурак, самого себя пугать. Может, и нет никаких эльфов, а я тут от ужаса собрался помирать.

— Оррин? — Начал шептать, на всякий случай. — Оррин, ты спишь?

— Т-с-с-с. — Предупреждающе прошипел орк, тихо встал и, придвинувшись ко мне совсем близко, прошептал. — Каратели на борту.

От его подтверждения моих выводов, я опять стал стремительно приближаться к панике.

— Спокойно, Малыш. Они используют амулеты, внушающие ужас всему живому вокруг. Очень удобно, когда дичь сама выбегает тебе навстречу. Ты почуял их количество?

— Двое. Дом матери. — Ответил я. — Как ты понял, что я это знаю?

— Потом, все объясню потом. Нам с тобой повезло, что их так мало. Есть маленький шанс уйти живыми. — Орк вздохнул и продолжил.

— Соберись. От твоего спокойствия и сосредоточенности зависит наша жизнь. Расслабься и мысленно пройди по всему кораблю, от носа до кормы. Все свои впечатления, какими бы странными они не были, рассказывай мне. Начали.

Я лег на спину, закрыл глаза и представил себе это корыто. Вот обшарпанный борт, обтрепанные паруса, грязная палуба. О, эльф! Крадется по корме, как заправский вор. Какое унижение для длинноухого даже знать о существовании этой галоши, не то, что ходить по ней. Так, дальше, спустился в трюм, мешки, бочки, крыса, бухта троса, эльф, ящики с бутылками, какая-то ветошь — вот, собственно, и все, что мне удалось увидеть. Открываю глаза и поворачиваюсь к орку.

— Их точно двое. Один на палубе, другой что-то ищет в трюме.

Оррин зажег свой фонарик и в его слабом свете, стал быстро собирать наши вещи.

— Вставай, только тихо. Возьми с собой только необходимое, возможно придется добираться до берега вплавь. Проследи, что бы все вещи Эльдариона были упакованы обязательно. Надень на указательный и средний пальцы вот эти два кольца, они нам еще понадобятся. Поторопись, надо успеть разобраться с эльфами до того, как они объединятся. Это наш шанс, одновременно против двоих мне не отбиться. К тому же, для победы, им достаточно только убить тебя. Ты мое слабое место. Держись ко мне поближе, но не мешай. Помнишь, что я тебе говорил в подземелье? В случае моей гибели беги отсюда со всех ног и постарайся любыми путями добраться до клановых земель. Орки — твоя единственная надежда выжить. Все, пошли.

Оррин притушил фонарик, его света стало хватать только на то, чтобы увидеть куда поставить ногу. Мы покинули каюту и тихо подошли к трапу, ведущему на палубу. Люк был открыт. Странно, неужели я проспал почти сутки и опять ночь? Да нет! Просто, почти прикрывая люк, лежит пьяный матрос. Они там что, все так упились? Кто же ведет корабль?

— Осторожно! — Прошептал Оррин. — Я сейчас отодвину тело и выгляну. Если придется вступить в бой, то ты не жди меня, а сразу выпрыгивай за борт. Плыви к ближайшему берегу, я тебя потом сам найду.

Орк стал подниматься на палубу. Странно, пьяный матрос никак не реагировал на то, что его пихают снизу и бесцеремонно двигают в сторону. Это ж надо так нажраться! Поднявшись на палубу, в раздражении, пнул его ногой. Голова матроса безвольно дернулась, и тут я увидел у него над ключицей ранку. Маленькую, треугольную, очень характерную ранку. Стилет. Касаюсь шеи — пульса нет. Чистая работа, проделано профессионально — ни крови, ни шума. И этот умелец где-то тут, рядом, слишком близко.

Не разгибаясь, сел на корточки. Нет, я не стал панически крутить головой, разыскивая противника.

Как говорил Казимир: "Если более сильный противник застал тебя врасплох, ни в коем случае не дай ему понять, что ты знаешь о его присутствии. Пусть он думает, что ты напуган, ничего не понимаешь, или пьян. Тогда у тебя появится чуть-чуть времени для выяснения ваших позиций и возможностей. Это чуть-чуть не раз спасало мне жизнь. Запомни — никогда не бросайся в бой наобум. Не зная обстановки, ты игрушка в руках противника".

Вспомнив об этом, начинаю краем глаза осматривать палубу. Солнце вот-вот появится на горизонте. Рассветные сумерки, в это время эльфы видят намного лучше людей, значит, уверенный в своем преимуществе, эльф маскироваться не будет. Оррин уже добрался до капитанской рубки. Все тихо, значит, там живых нет. Так, когда я мысленно осматривал корабль, то один из карателей был на корме. Слегка поворачивая голову, начал краем глаза осматривать палубу.

Ага. Вот он. На расстоянии не более трех саженей от меня, у борта, стоял длинноухий и поигрывал стилетом. У его ног лежало еще одно тело, похоже, про команду можно забыть. Эльф не смотрел прямо на меня, со стороны могло показаться, что он просто наслаждается окрестными видами. Но, по его нарочито расслабленной позе было видно, что стоит мне только дернуться, и со стилетом придется познакомиться поближе.

Итак, что я имел? А имел я большие неприятности. Прыгнуть за борт я не успею, да и не смогу проплыть под водой столько, чтобы не бояться эльфийских луков. Этот вариант даже рассматривать, смысла нет. Спрыгнуть обратно в люк? Нет, от стилета мне не увернуться. Что дальше?

Лихорадочно начал вспоминать, что из оружия было при мне. Декоративный меч (зачем таскаю с собой эту дрянь), кинжал, вот и все. Остальное в мешке за плечами, но как достать? Длинноухий не будет ждать, когда я приготовлюсь к нашей встрече. Как же снять мешок, чтобы эльф не бросился на меня сразу?

Итак, что с точки зрения ушастого могло заставить рыться в мешке такого глупого человечка, как я? Жадность! Начал выворачивать карманы почившего контрабандиста. О, кошелек! сделал вид, что весьма рад, снял мешок и стараясь затолкнуть найденное на самое дно. Поверил! Ишь, какую брезгливую рожу скорчил, мол, чего еще ждать от грязных людишек.

Что же, что же может помочь мне, если не уравнять шансы, то хотя бы слегка улучшить мое положение. Осмотрелся еще раз, прося Че послать мне хоть какую-то идею. Заметил Оррина, спрятавшегося за здоровенной бочкой с водой. Так, он успел обойти корабль по периметру. Позиция у него удачная — с того места, где он стоит, эльф не может его увидеть. С холодным оружием я против дивного — никто. А вот орк, да при внезапном нападении — совсем другое дело.

Значит, надо отвлечь эльфа на себя, но желательно при этом остаться в живых… Есть! Есть у меня одна прелестная вещица, очень помогает при чьем-то нежелательном внимании. Мы с Казимиром разработали ее лет десять назад, когда отмахиваться в одиночку от прихлебателей моего братца стало совсем невмоготу.

В маленькой коробочке, если нажать ее особым образом, смешивались два ингредиента, выделяя очень вонючий и едкий газ. Применение простое — достал, нажал, бросил, убежал. Впечатлений собеседникам обычно хватало надолго.

Итак, начали. Нащупал коробочку и начал вытаскивать руку из мешка. Эльф насторожился и сделал шаг в мою сторону. Сильно стиснул в кулаке до характерного хруста коробку и бросил ее в длинноухого. Тот начал уворачиваться и она ударилась о его плечо. Процесс пошел. Голову эльфа окутало облачко дыма. Кашляя и чихая, длинноухий сделал еще несколько шагов, размахивая перед собой зажатым в руке стилетом.

Я резко вскочил и отбежал к противоположному борту, чем большее между нами расстояние, тем длиннее моя жизнь.

— Ты, ты! Маленький гаденыш! — Прошипел эльф. Он яростно тер глаза, пытаясь увидеть своего обидчика. — Не надейся на легкую смерть, орочий выкормыш! Ты еще будешь умолять меня о пощаде. Я тебя…

Узнать свои ближайшие перспективы мне так и не удалось, по причине скоропостижной смерти собеседника. А папаша-то молодец!

Пока эльф со вкусом обещал мне насыщенную, но недолгую жизнь, орк подкрался к нему со спины и спокойно зарезал. Вот что значит опыт! Не зря Оррин военный вождь!

— Не расслабляйся. — Орк тщательно вытирал свой мачете (иначе его ножичек никак не назовешь). — Где-то здесь шляется второй. В трюм не полезем, так как корабля не знаем и эльф может подкараулить нас за любым углом. В живых оставлять его нельзя. Если хотим хотя бы несколько дней без погони, надо его дождаться и прибить. Возьми свой мешок, присядем вон там, у борта, за мачтой. Обзор хороший, так что будем ждать.

Оррин подтащил труп морячка к эльфу и положил так, чтобы кровь заливала обоих. В таком положении нельзя было понять сразу жив ушастый или нет. На это орк и рассчитывал — нам надо было выманить второго эльфа на открытое пространство и решить с ним все вопросы.

* * *

Вдовствующая королева Саррана Гелена умирала. О своей болезни она знала давно, но не могла себе позволить расслабится и тихо угасать. За свою долгую и плодотворную жизнь королева нажила достаточно врагов, поэтому до сих пор среди ее слуг были телохранители, дегустаторы блюд, собственные портные, парикмахеры, повара. Вся эта куча обслуги необходима была старой королеве не для поддержания статуса, а для элементарной личной безопасности. Она пережила столько покушений, заговоров и интриг, что могла бы преподавать в Военной Академии курс "Выживание в высшем свете". Но сейчас Гелену снедало беспокойство о своем старшем внуке — Эльчеоре.

Хотя юноше было почти двадцать пять лет, из-за своей смешанной крови он был сущим ребенком по своему психологическому возрасту. По ее поручению Казимир старался привить принцу определенную долю цинизма, но мальчишка до сих пор оставался на удивление наивным, особенно при его дворцовом воспитании.

Ее второй внук, Гонор-младший, в свои двенадцать лет разбирался в подковерных интригах двора лучше, чем Эльчеор сейчас. Младший принц вырос в прагматичного администратора и здравомыслящего политика, он был полностью готов принять власть из рук отца. Только наличие старшего брата омрачало его блестящие перспективы.

Хорошо, что Эльчеор покинул Сарран, иначе ситуация могла обостриться до крайних мер, а королевская семья рассчитывала на обоих своих принцев. Они были хороши каждый в своем, просто Эльчеор станет совершенно взрослым не ранее пятидесяти лет. И он очень понадобится человеческим государствам, если люди до этого времени доживут.

В комнату тихо вошел воспитатель старшего принца Казимир. Подойдя к сидящей в кресле Гелене, сказал.

— Вас хочет видеть королева Дарина.

— Что хочет от меня эта курица. — Презрительно произнесла королева-мать. — Что-то сегодня сильно смела, обычно ее ко мне и силком не затянешь, а тут она хочет меня видеть. Ладно, зови.

— Доброе утро, матушка.

— Сколько раз я говорила тебе, не смей называть меня матушкой. — Старая королева поджала губы и продолжила. — Боги были ко мне благосклонны и у меня нет таких неудачных детей.

Только что вошедшая в комнату миниатюрная блондинка даже стала заикаться от такой откровенности свекрови.

— Но, но… Ва-ваше величество, как можно так говорить, ведь я жена вашего сына, мать вашего внука. Со мной нельзя так разговаривать.

Королева Дарина сильно покраснела и стала теребить шелковый платок своими изящными пальчиками. Она знала, что Гелена ее и в грош не ставит, но пришла сюда не по своей воле и не могла уйти, не попытавшись узнать необходимые ей сведения. Унизительный выговор старухи, особенно при слугах, больно бил по самолюбию, уже через час весь двор будет шептаться у нее за спиной о том, что старая ведьма опять тыкала носом королеву в ее мнимые промахи.

Была б ее воля, Дарина увидела бы свекровь только на ее похоронах, но отец строго приказал идти и постараться узнать у старухи, где скрывается ее любимец, этот полукровка, Эльчеор. Она краем уха слышала, что против старшего принца что-то затевается, но ее никогда не посвящали в серьезные дела.

Выдав ее замуж в пятнадцать лет отец, герцог Дареон, продолжал полностью управлять жизнью юной королевы. Гонор был весь в государственных делах, женой не занимался, иногда посещал ее постель и все. Она могла делать все, что угодно, но в границах, определенных Советом. Только однажды, вскоре после рождения сына, она попыталась настоять на своем и публично отклонила совет отца. Герцог ничего не сказал, но вечером пригласил ее в свой кабинет, и собственноручно выпорол, положив поперек кресла. С тех пор Дарина только озвучивала мысли своего отца, а последние несколько лет — и сына.

Зато весь двор ее обожал, поэты и певцы восхваляли несравненную красоту королевы. Она была законодательницей мод и центром светской жизни государства. И если для того, чтобы и дальше наслаждаться своим положением, ей иногда приходилось выполнять мелкие поручения отца, то оно того стоило. Но какже неприятно было общаться со старухой! Одно утешало — ходили слухи, что свекровь стоит одной ногой в могиле, так что осталось немного потерпеть.

— Гелена, дорогая! Я так беспокоюсь о моем старшем сыне, Эльчеоре! Бедного мальчика уже сутки никто не видел. Неужели что-то случилось? Я надеюсь с ним все в порядке?

Дарина беззаботно щебетала о своей материнской любви к старшему сыну своего мужа, а сама в то же время пыталась на лице старухи рассмотреть хоть какие-то намеки на переживания. Уж кто, кто, а паучиха точно должна знать, где находится этот противный мальчишка.

— С каких это пор он стал твоим сыном, Дарина. Совсем с ума сошла! — Королева-мать презрительно усмехнулась и продолжила. — Мне-то ты можешь не говорить о своей любви к Эльчеору. Мало от кого он терпел столько обид, как от тебя. Так что уходи, я слишком стара, чтобы выслушивать твои глупости. Иди, иди. И передавай привет своему отцу.

Королева Дарина оскорблено отвернулась и вышла.

Королева- мать устало откинулась на спинку кресла и задумчиво произнесла.

— Да, Эльчеор, разворошил ты гадючье гнездо.

* * *

Сидим, сидим. Что только высидим. Уже и солнце взошло, птички поют, рыбки плещутся, а эльфа все нет и нет. Орку хорошо, он хитро завернул ноги, положил ладони на колени, закрыл глаза и с тех пор не дернулся. То ли дремлет, то ли медитирует, но чувствуется, что настороже. Сейчас он похож на туго свернутую пружину, готовую резко развернуться в любом направлении. Я же весь вспотел и извертелся. Солнце припекает, всю задницу отсидел на этих досках, ноги затекли. Мне все время кажется, что длинноухий вот-вот бросится неизвестно откуда. Время тянется бесконечно.

— Оррин?

— Т-с-с-с! Закрой глаза и слушай. Попробуй мысленно найти его. Не отвлекайся.

Я закрыл глаза. Ничего, совсем ничего. Почему я решил, что могу чувствовать присутствие эльфов. Начинаю нервно крутить Эльдарионовы перстни на правой руке. Свои-то убрал в мешок еще в подземелье. Нервы натянуты до предела. Ну, где же, где же этот проклятый эльф!

И вдруг я почувствовал его здесь. Открыл глаза и увидел прямо перед собой карателя, замахивающегося на меня с мечом в руке.

Поздно! Уже ничего нельзя сделать. Он сейчас меня убьет! Инстинктивно закрыл глаза тыльной стороной ладони и стал ждать. Вот сейчас, сейчас.

Ослепительная вспышка, громкий хлопок и тишина.

Я что, уже умер?

Открыл глаза и увидел, что эльфа нет. Оглянулся по сторонам — нигде нет. Только в луче солнечного света танцуют разноцветные пылинки.

 

Глава 6

Не понял. Я тут готовлюсь героически умереть, а убийцы нет. Оглянулся на орка, тот недоуменно пожал плечами, и мы пошли искать так хитро спрятавшегося ушастого. Ну, до чего шустрые, оказывается, эти эльфы, только что махал мечом. Миг — и нету.

— Эй, длинноухий, выходи! Умри как мужчина. Нечего прятаться по углам!

Закричал я, возмущенно сжав кулаки.

— А-а-а! Как больно! Оррин, кольцо укусило меня!

Трясу рукой и лихорадочно пытаюсь содрать кольцо с пальца. Бесполезно, оно как будто вросло. Ужасно, неужели мне теперь придется всю жизнь таскать эту дрянь, не рубить же палец.

— Оррин, помоги мне снять его. Камень в перстне так раскалился, что терпеть нет никакой возможности. Давай, попытайся стянуть его, может смазать чем-нибудь?

Орк осторожно взял мою правую ладонь и стал, не касаясь колец, внимательно рассматривать. Осторожно прикоснулся к красному камню в перстне на указательном пальце, повернул кольцо камнем вверх и, хмыкнув, сказал.

— Поздравляю, кольцо наследника признало тебя. А я все удивлялся, почему яд на лезвии не подействовал на тебя, не надо баек про Казимира, люди в искусстве приготовления ядов по сравнению с эльфами просто несмышленые дети.

Я ошарашенно уставился на скромное колечко на моей руке. Ничего особенного — узкий золотой ободок с какими-то листочками, аккуратный красный камень, похожий на рубин. И это кольцо наследника? Я думал о чем-то более дорогом и помпезном, ведь зная снобизм эльфов, невольно ожидаешь от такой вещи чего-то экстраординарного. А такую вещицу прилично подарить, если только обедневшей дворяночке или купчихе, но никак не эльфийскому принцу.

— Ты уверен? Что-то не похоже оно на вещь из сокровищницы Дома, пусть даже и малого.

— Как ты еще наивен.

Говоря это, Оррин покачивал головой. Такое впечатление, что он просто делал для себя вывод, а не ставил меня в известность о своем мнении.

— Есть представительские вещи неимоверной красоты и ценности. И есть носители магических заклятий, амулетов, щитов и т. д. Артефакты специально делают невзрачными. И воры не заинтересуются, и противнику не бросаются в глаза. А в магических делах, сам понимаешь, малейшее преимущество может дать возможность выжить и победить. Что ты блестяще продемонстрировал мне только что.

— Я?! Когда? Какой магический поединок? Ты что! У меня вообще нет никаких способностей, тысячу раз убеждались. Королевский маг таскал меня на проверку чуть не каждую неделю с тех пор, как мне исполнилось десять лет. И вообще, какая победа, если эльф убежал?

— Он не убежал. Ты его убил.

— Да ты с ума сошел! Может, обвинишь меня и в том, что дождь пошел. Какое убил, я до него даже пальцем не дотронулся!

Орк покачал головой и показал мне на большую бухту троса, предлагая присесть и продолжить наш разговор в более удобной обстановке.

— Малыш, ты совершенно не имеешь никакого представления об обычаях эльфийских Домов. Не ожидал от Гелены такого легкомыслия. В твоем образовании оказались слишком большие пробелы, это может стать опасным для тебя. Узнай врага, и половина победы — твоя.

Оррин сел удобнее и продолжил.

— Эльфы, как ты знаешь, живут очень долго, десять тысяч лет для них не предел. В силу своего возраста ты даже представить себе не можешь, какая это бездна времени, и это время нужно чем-то занять. У людей никогда не бывает таких проблем: им сначала нужно вырасти, получить образование, достигнуть мастерства в своей профессии, жениться, успеть вырастить детей, заработать на сытую старость. Им просто некогда скучать, и потом, всегда есть перспективы. Из-за короткого срока жизни, часто появляются разные возможности улучшить свое положение, занять более достойную должность или вступить в наследство. А у эльфов? Подумай сам, чего можно дождаться при такой продолжительности жизни. К тому же, эльфийское общество весьма консервативно, инициатива не приветствуется, нет никакой возможности дождаться смерти начальника и занять его кресло. У длинноухих существует система жесткой иерархии, малейшей привилегии приходится добиваться веками. И это притом, что за малейшую провинность весьма серьезно и унизительно наказывают.

Я скептически посмотрел на орка и уточнил.

— Вот прямо так и наказывают? Как можно заставить этих высокомерных ушастиков делать то, что они не хотят?

— О, у них было достаточно времени для выработки действенных методов воздействия! Хочешь пример из жизни, пожалуйста! Твоя мать. Эльдарион достаточно ясно успел объяснить свое отношение к твоему существованию. Ты не задумывался, почему именно ее отдали замуж за Гонора?

Я стал вспоминать, о чем говорил мой телохранитель при нашей последней, весьма драматической, встрече.

— Кажется, он намекал на какое-то задание, на свое опоздание куда-то.

— Твою мать отдали человеку в качестве наказания Дома Кленового листа. Для эльфийки это мезальянс и страшное унижение. Это равносильно тому, если бы принцессу выдали замуж за свинью. И для полного унижения, твоего дядю, наследника Дома, приставили к тебе телохранителем. Ты думаешь, больше некого было послать в Сарран, шпионить за тобой и королевской фамилией?

Мне как- то стало не по себе, получается, все мои мечты о любящей матери, были страшным заблуждением? Если бы она осталась жива, то ненавидела меня, как Эльдарион? На этом фоне моя мачеха переставала казаться такой уж мегерой. Я был так потрясен этой мыслью, что не сразу обратил внимание, что орк продолжил свой рассказ.

— Так вот, у эльфов очень популярны всевозможные интриги, заговоры, шпионские игры. Бывали случаи подмены младенцев во влиятельных семьях. Поэтому, всех претендентов на наследование в Домах проверяют на чистоту крови. Применение магии заставляет сомневаться в том, что видят твои глаза. Твой перстень не украшение, это артефакт, в него много чего заложено: это детектор родственной принадлежности, ключ для свободного прохода на земли Дома, защита от покушений. Именно последняя функция очень пригодилась тебе сегодня.

— Но почему он принял меня? — Спросил я, все еще сомневаясь. — Ведь никто официально не признавал, передачи кольца не было, я просто снял его с руки Эльдариона.

— Все дело именно в этом. Помнишь, ты порезал палец о лезвие на косе эльфа?

— Да, — пожимаю плечами, — ну и что?

— А перед этим ты заколол кинжалом телохранителя, и его кровь попала тебе на руку.

— Не помню. Может, и попала, тогда мне было не до того.

— А в ритуал официальной передачи кольца наследнику входит смешение крови предыдущего и последующего носителя. Артефакт проверил кровь, выяснил, что вы ближайшие родственники и признал тебя. Поэтому, при непосредственной угрозе жизни, сработала защита от покушений. Эльфа просто испепелил огненный щит. Очень мощная штука, а от тебя магической подпитки нет, только жизненная сила, вот камешек и перегрелся.

— Так что, теперь я настоящий наследник Дома? — Спрашиваю, внимательно рассматривая колечко. — А что? Явиться к эльфийскому деду, стукнуть кулаком по столу. Мол, вот он я, наследник!

— Ха! Скорее раки запоют соловьями, чем эльфы признают тебя. — Орк рассмеялся. — Но с удовольствием порежут на тысячу меленьких кусочков и будут бережно их хранить, что бы было куда плюнуть, вспоминая о тебе. Ладно, поболтали, успокоились, пора приниматься за дела. Пошли, посмотрим, может, остался кто из экипажа в живых. Корабль течением потихоньку сносит к правому берегу, а в мои ближайшие планы не входит возня с севшим на мель корытом.

Судя по высоко стоящему солнцу было близко к полудню, надо быстрее выяснить о дальнейшем использовании этой галоши, как средства передвижения. Даже странно, что до сих пор нам не попалось ни одного встречного корабля. Сар в это время года является очень популярной рекой, торговые караваны собирают порой до нескольких десятков попутных кораблей. Вместе двигаться намного безопаснее из-за энтузиазма пиратов, так как одинокие корабли являются желанной добычей. "Легконогая Эль" явно хорошо известна местным любителям легких денег, иначе к нам уже кто-нибудь приплыл познакомиться поближе. Но как только поймут, что корабль никем не управляется, придется ждать гостей. А сейчас пойду, посмотрю, что за сюрпризы оставили нам наши эльфийские "друзья".

Оррин спустился вниз чтобы узнать, что делается в трюме и каютах. Я остался наверху, палуба была в полном моем распоряжении, надо начинать осмотр.

Прежде всего, подошел к композиции "Моряк и эльф убивают друг друга". По одному оттаскиваю их к борту и укладываю в ряд. Зачем? И ходить не мешают, и считать покойников так будет проще. Выбрасывать за борт не стал — вдруг Оррину они зачем-то еще понадобятся. Пошел дальше. Вот неудачник, зарезанный первым эльфом, тем, что бегал со стилетом. Оттащил его к остальным. Ух, тяжеленный. Здоровый был мужик, вон и кровищи с него натекла целая лужа.

Итак, два моряка в наличии. Здесь далеко не все, как не мала эта галоша, а экипаж никак не мог быть менее десяти человек. Контрабанда требовала повышенных людских ресурсов, значит, где-то должен быть еще народ. Надо быть осторожнее, о нас с Оррином знал только капитан, так что если кто остался жив — могут решить, что это мы тут всех порезали. А морячки ребята простые, прибьют, и визгнуть не успеешь.

О, еще один. А почему со спущенными штанами, что за дурацкие шутки у длинноухих? Вот в чем дело. Морячка подловили, когда он вышел "подышать воздухом". А вот это уже жестоко, эльф мог бы подождать, пока человек окончит свое срочное дело, как-то неприлично получилось. Нет, этого не стал тащить, пусть здесь лежит, так как никому не мешает.

Возвратился и пошел к капитанской рубке. Так, что у нас здесь? Два трупа. У одного характерная ранка от стилета над ключицей, а вот у второго никаких признаков насильственной смерти не наблюдается. Он что, увидел эльфа и от испуга помер? Не похоже. С виду здоровый был мужик, такого испугом не убьешь. Осмотрел тело, надо же узнать — как все произошло. Ага, вот оно что! На шее нашлась маленькая ранка и пятно вокруг нее, похожее на синяк. Так, а теперь надо осторожно найти отравленную иглу, послужившую причиной смерти. Говорят, яд на них так силен, что можно умереть просто прикоснувшись. Так, где же она. Забрать иглу у эльфа просто не было возможности, темно, да и торопился он. Вот она. Я быстро сбегал к своему мешку и достал свою любимую шкатулку для мелочей. Прихватил ее с собой вовсе не из сентиментальных соображений, просто в ней было множество удобных отделений, и в них я хранил кучу совершенно необходимых мне вещей. Взял кусочек замши, положил его рядом с иглой, носком сапога осторожно закатил ее на лоскуток и завернул так заинтересовавший меня предмет. Никто не знает, что может пригодиться в будущем. Так, с собирательством закончил и оттащил тела к остальным.

Посчитал: пять моряков и один эльф, маловато, надо искать дальше. Начал обходить палубу по периметру. Вроде никого. А где остальные? Надо спуститься к Оррину, может у него там найдется остальной экипаж?

Подхватил свой мешок и спустился в кубрик. Во время эльфийского нападения была ночь, так что часть команды должна была спать. Ну и где же они? Полдень, так что вполне можно было выспаться и выбраться наружу.

— Оррин! Оррин! Что у тебя там? — Спросил, двигаясь по коридору мимо дверцы в наше бывшее убежище. — Нашел кого-нибудь? Что ты молчишь, Оррин!

Никого не видно и орк не отзывается, а это не хороший признак, так как вождь должен был услышать меня еще с первого раза. Может, я ошибся и эльфов было больше? Что, если здесь орк напоролся на засаду? Может он в плену или вообще убит, а я хожу тут и ору, ища приключений на задницу.

— Не входи. — Голос Оррина прозвучал как-то очень глухо. — Тебе не надо это видеть.

Его предупреждение запоздало — я уже вошел. Света из иллюминаторов вполне хватало, чтобы увидеть страшную картину. Орк нашел недостающую часть команды, но лучше бы он этого не делал. Теперь стало ясно, чем был занят второй эльф, пока мы ждали его на палубе. Это как же надо ненавидеть и презирать весь людской род, чтобы натворить такое!

Когда длинноухий добрался сюда, здесь спали семеро моряков. Они и сейчас находились здесь, но в каком виде! Все лежали на спинах на полу, как-то странно поджав к себе руки и ноги. Крови было немного, только около голов. Борясь с тошнотой, я подошел поближе, кое-что в их позах мне показалось странным. Нет, я не был специалистом по убиению себе подобных, просто мне показалось, что для трупов их тела были как-то слишком напряжены.

Я присмотрелся, и в ужасе отпрянув, больно стукнулся локтем о дверь.

— Ч-ч-что это?!! Они еще живы? — От шока мой голос был похож на мышиный писк. — Милосердные боги! Оррин, скажи, что я ошибся и они мертвы!

Орк повернулся ко мне, посмотрел искоса и тяжело вздохнул.

— Нет, ты не ошибся. Они действительно еще живы, более того, они в сознании.

— Так они только ранены? Надо им помочь, пусть они и не в ладах с законом, но люди не должны так страдать!

— Ничего нельзя сделать для их лечения. Можно только убить, оборвав их мучения.

Меня возмутило такое отношение к раненым. Да, у нас не было времени, чтобы возиться с пострадавшими, но хотя бы перевязать их вполне возможно.

— Как же так, Оррин? Давай быстро их перевяжем, это не займет много времени, а у них появится шанс дождаться помощи. — Я уже почти кричал, пытаясь убедить орка в своей правоте. — Сделай же что-нибудь, да есть ли у тебя сердце!

— У меня оно есть и поэтому нам придется их добить. Видишь их странные позы? Так выглядят все, к кому эльфийские каратели применяют свою любимую казнь "Летящий лист". И название, сволочи, какое придумали. Типа, когда лист оторвался от ветки, но еще не упал на землю, у него есть время подвести итоги своей жизни. Все эти люди уже убиты, но умирать будут долго, самые крепкие могут протянуть в таком виде до нескольких дней. Но вылечить нельзя, да и не захотели бы они жить в таком виде.

— Да что такое? У них нет обширных ран, от чего им умирать?

— Помнишь, я говорил тебе, что у эльфов есть склонность любоваться мучениями своих врагов? Этот метод специально разрабатывался для долговременных страданий жертвы. У всех моряков каратель перерезал сухожилия на руках и ногах, но, самое страшное не это. Фирменный метод Кленового листа заключается в том, что удар между позвонками наносится длинным острым лезвием сзади в шею так, что перерезаются спинной мозг и голосовые связки одновременно. Посмотри, от ужаса в их глазах у меня волосы встают дыбом, но они не могут издать ни звука. Даже если бы магам удалось залечить повреждения, они остались бы парализоваными. Кто захочет такую жизнь? Представляешь, сколько эльфийские каратели угробили народу, прежде чем научились правильно наносить удар. Причем, из-за особенностей внутреннего строения, представителя каждой расы надо бить немного иначе. Так что, Малыш, если хочешь проявить милосердие, то доставай свой кинжал.

Меня всего стало трясти. Как же так? За что? Почему я должен решать вопросы жизни и смерти совершенно не знакомых мне людей? Я не хотел брать на себя ответственность за их смерть. Мне было так страшно, но оставить их на такое страдание еще хуже.

Только сейчас я осознал все события последних дней, все эти гонки, смерти, страхи. Эльфов я всегда недолюбливал и поэтому их смерти оставляли меня достаточно равнодушным. Трупы контрабандистов на палубе тоже не произвели на меня должного впечатления — я не знал этих людей и их тела воспринимал как больших кукол. А тут я видел мучения этих моряков, смотрел им в глаза и видел в них мольбу о смерти. Как просто было бы выбежать отсюда с плачем и ничего не предпринимать. Я уверен, Оррин справится со всем этим кошмаром сам, и даже, возможно, не будет презирать меня за малодушие. Но я сам не мог позволить себе этого. Ведь по большому счету все эти люди пострадали из-за меня. Не плыви мы этим кораблем, они бы сейчас не были в таком положении. Да, с такой профессией мало кто умирает от старости в своей постели. Но я бы тогда не имел к их смерти никакого отношения. А теперь?

А теперь я должен сделать для них то малое, что еще возможно — убить их быстро и без лишних мучений. Я обязан сделать это, иначе мне останется только пойти и утопиться. Пора принимать последствия своих решений.

— Что я должен сделать? Объясни мне, отец.

— В таком положении проще всего убивать их ударом стилета в глаз. Только направляй лезвие к затылку, это приведет к мгновенной смерти. Давай, я помогу тебе.

Оррин подошел, помог найти в мешке парные эльфийские стилеты, доставшиеся мне от Эльдариона.

До гробовой доски мне не забыть их взглядов. Самое ужасное, что они смотрели мне в глаза с мольбой об избавлении и отчаянной надеждой. Особенно последний, юнга, мальчишка был моим ровесником, и сквозь его слезы ясно виделось неверие в происходящее.

Боги, дайте мне сил и подарите прощение!

* * *

Жрецу Эль предстояла очень важная встреча. Прежде чем иметь возможность покинуть Храмовый холм, он должен был решить проблему со старшим принцем Саррана. Маленький подлец оказался на диво шустрым. К жрецу в последнее время стало закрадываться подозрение, что мальчишка не так прост, как ему казалось ранее.

Рассчитывать на помощь герцога Дареона больше не приходится, после их вчерашнего разговора министр просто умыл руки и пустил все на самотек. Сказал, что если Эльчеор появится вдруг в столице и начнет предъявлять претензии на трон, тогда и будет ставить вопрос ребром. А сейчас не имеет смысла тратить время и деньги на поиски сумасшедшего мальчишки.

Да, его позиция не лишена смысла, но что теперь делать ему, высокопоставленному жрецу, не выполнить свои обязательства перед эльфами он просто не мог. Наследный принц Старшего Дома не та фигура, которую можно сбросить одним движением с игровой доски. Что происходит с эльфийскими должниками, он знал совершенно точно. Были возможности убедиться воочию — страшные слухи ничего не преувеличивали.

В дверь тихонько постучали. Жрец сел в кресло и приготовился.

— Входите.

— Ваше святейшество, прибыл по вашему приказанию начальник отряда храмовников. Пригласить?

— Зови, я давно его жду.

Служка широко открыл дверь и пропустил посетителя. В кабинет вошел мужчина среднего роста и возраста, движения жилистого тела вызывали ассоциации с быстрым и очень опасным хищником.

— Добрый вечер, брат по вере. — Поздоровался вошедший. — Мой отряд в твоем распоряжении.

 

Глава 7

Устал, я так устал тащиться по этому лесу. Чем дальше мы с орком отходим от столицы, тем больше я открываю для себя «прелестей» сельской жизни. Мои романтические представления о путешествии в орочьи земли бледнеют с каждым шагом, зато все ярче становятся весьма печальные перспективы о моем дальнейшем будущем.

Подумать только, я считал себя несчастным, живя во дворце. Если бы я имел хоть малейшее представление о том, что меня ждет за городскими стенами, то наслаждался бы каждым мгновением тепла и безопасности своей комнаты.

Третий день мы премся через лес, старательно обходя поселения и даже хутора, так как орк старается не попасть никому на глаза. Умом я понимаю, что от скрытности передвижения зависит наша безопасность и сама жизнь, но оказывается, я совершенно не приспособлен для таких путешествий.

Первая ночь в лесу была особенно тяжелой. Когда мы покидали несчастливый корабль, приближался вечер, поэтому прошли мы не много. Орк специально не стал править к берегу, постаравшись избавиться от следов эльфийского присутствия, мы взяли шлюпку и отправились на берег. Как не претило мне это занятие, пришлось вытаскивать все тела на палубу и, привязав груз, по одному бросить за борт. От эльфа избавились последним, старательно отплыв подальше. Корабль топить не стали, пусть река вынесет его на какую-нибудь отмель — так тяжелее будет отследить, где мы вышли на берег. Конечно, от магов скрыть что-либо сложно, но в нашем случае и несколько дней отставания погони — уже удача.

Весь процесс запутывания следов прошел мимо меня, после событий в матроском кубрике у меня началась какая-то апатия. Было абсолютно все равно, чем мы с Оррином занимались, события проходили мимо, никак меня не касаясь. Это сейчас я начинаю понимать, что мой разум пытался защитить себя от происшедшего, казалось, что все произошло не здесь и не со мной. Орк старался лишний раз со мной не заговаривать, он не собирался поручать мне, делать что-либо, но я с остервенением искал для себя занятие, чувствуя, что стоит мне остановиться и задуматься, то может произойти все, что угодно.

Но силы организма не бесконечны и, отойдя недалеко от реки, мы устроились на ночевку. У небольшого костерка быстро перекусили и легли спать, вот тут меня и накрыло.

Стоило мне закрыть глаза, как передо мной вставали убитые матросы, они протягивали руки, куда-то звали меня, хватали за безрукавку. Было видно, что они хотят что-то сказать мне, но получались лишь стоны и хрипы. Я с ужасом вскакивал, начинал лихорадочно ходить по поляне, потом опять ложился и пытался заснуть. Все повторялось.

В конце концов, Оррин встал и, ничего не говоря, дал мне хлесткую пощечину. И вдруг стало так обидно, так горько на душе, что я не выдержал и разрыдался. Упав на землю и свернувшись клубком, я плакал, давился слезами, подвывая от безысходности. Выбившись из сил и уже засыпая, я почувствовал, что тяжесть в груди постепенно уходит.

Утром орк сделал вид, что ночью ничего не произошло, за что я ему был весьма благодарен, и началось наше путешествие на юго-восток. Честно говоря, если бы мы двинулись к восточной границе Саррана, то к орочьим землям вышли бы недели за четыре. Но даже мне было очевидно, что именно там нас будут ждать в первую очередь. Если бы мы присоединились к отряду Оррина, то можно было бы попытаться прорваться с боем, но вдвоем у нас не было ни одного шанса. Точнее у Оррина, с балластом в виде меня.

Поэтому, орк предпочел выбрать другой маршрут. Мы двигались почти параллельно руслу Сара, постепенно забирая к востоку. Если не произойдет ничего фатального, то Сарран мы покинем дней через двадцать — двадцать пять.

Далее на пути у нас лежал Чедан — одно из самых больших и богатых человеческих государств. Чеданы в своем большинстве весьма предприимчивые и легкие на подъем люди, а если поманить их прибылью, то они готовы горы свернуть. Про них есть поговорка: "За меди чедан обойдет мир". Все жители Чедана к остальным людям относятся свысока, а как иначе, ведь они — любимые дети Че. Бог им первым выделил земли, и для них создал простофиль и дураков, ведь если бы все были чеданами, то на ком зарабатывать? Чедан давно мечтал стать империей и облизывался на соседей. Но, и там у власти были не дураки, поэтому после нескольких кровопролитных войн, шаткий мир длился уже более ста лет.

Так как Сарран с Чеданом давно не воевали, то и на границе держали минимум войск, но за границей бдительно следили с двух сторон. Никто не хотел терять прибыль из-за контрабандистов или разбойничьих банд, поэтому границу, скорее всего, придется проходить официально. Как будет выкручиваться орк в этой ситуации, я не имел ни малейшего представления, но, думаю, в его возрасте он имеет надежные связи во всех людских государствах.

Ладно, будет день — будет пища. Нет смысла переживать о сложностях при переходе границы, если нас могут неоднократно перехватить до ее достижения.

Я сейчас старался пережить последствия встречи с самым страшным хищником — комарами. Как же они меня достали! Если в первую ночь я был в таком состоянии, что не замечал ничего вокруг, то во время второй мое знакомство с комарами перешло все границы разумного. Стоило мне постоять на одном месте более пяти минут, как для всех окрестных птиц начинался праздник — комары собирались вокруг меня, вились столбом. В их звоне слышалась чистая радость и предвкушение встречи. Это был какой-то кошмар! Все открытые участки тела покрылись волдырями, жутко чесались и взывали к отмщению. Подозреваю, что выглядел я сейчас не как человек или орк, а как жертва магических пыток. Больше всего меня бесило то, что Оррина ни одна летающая гадина так и не укусила. Покрутившись возле орка, они ровными рядами устремлялись прямо ко мне и уже не отставали.

— Оррин, а у орков кровь вкусная? — Спросил я.

— Как у всех. — Отвечает вождь.

Окинув меня взглядом, лишенным даже малейшего сочувствия, орк остановился и стал что-то искать в своем мешке.

— Тогда почему они тебя не кусают? Чем я их так привлекаю?

— Отсутствием амулета, защищающего от насекомых. На, держи. Мог бы попросить и раньше, мне не жалко.

Так у этого гада амулет! И запасной есть! И когда я отчаянно боролся с комарами, избавление от моих мук спокойно лежало у него в мешке!

— Хорошо, что ты вспомнил о нем. — Стиснув зубы, стараюсь говорить спокойно. — Теперь мне легче будет в пути.

— Я и не забывал. — Равнодушно ответил орк. — Если тебе не хватает ума вовремя попросить помощи или совета, то буду обучать на практике. Пока мы в лесу одни, у тебя есть возможность приобрести некоторые необходимые для выживания навыки.

* * *

— Святой брат! — Приблизившийся гвардеец тяжело дышал после длительного бега. — Святой брат, нашли! Маги указали место приблизительно, а собаки, поискав вдоль берега, встали на след. Ждем только вас. Прикажете начинать преследование?

— Нет. — Спокойно сказал глава отряда храмовников. — Мы пойдем одни, у ваших людей нет выучки, они будут нас задерживать.

Шас еще раз внимательно осмотрел палубу, вроде ничего не пропустил. Судя по следам, магия применялась лишь однажды, здесь на палубе. И не орочья. Странно, неужели орк имеет настолько сильные способности, что смог скастовать огненный щит. Не похоже. К тому же чувствуется смерть двоих эльфов, а труп нашли только один. Неужели орку помогает эльфийский перебежчик? Или Старший Дом ведет свою игру? Ситуация становится все более запутанной. Надо быть настороже — похоже, все не так, как представляют жрецы Эль.

Требование провести операцию по поиску принца скрытно, не позволило Шасу взять весь свой отряд. На первое время должно хватить его пятерки. Всего в Храме Эль было триста бойцов — десять отрядов по тридцать человек. В отряде насчитывалось пять пятерок рядовых храмовников и пятеро руководителей пятерок. Капитаном отряда являлся глава первой пятерки. Десять капитанов являлись Советом храмовников. Капитан первого отряда (гросс-капитан) был главой Совета. Все бойцы владели в той или иной мере магией Эль.

Для всех храмовников отряд был семьей. В храмовые школы отбирали способных к магии мальчиков не старше восьми лет. Семьям полагалась компенсация за потерю будущего кормильца (простому и среднему сословию), но общаться с родственниками потом не запрещали. Обучение длилось до наступления совершеннолетия в двадцать два года. Отсев курсантов был высок, из десяти отобранных уходил в отряд только один. Нет, смертность детей не превышала естественной, просто требования к ученикам были очень высоки. Мало было успехов в магии или воинских дисциплинах, курсанты обязаны были знать все языки мира (три основных и их диалекты), искусство, этикет, иметь прикладную профессию (кузнец, плотник и т. д.), хорошо охотиться и выслеживать дичь. Помимо этого весьма приветствовался интерес к точным наукам и, естественно, дотошно знать весь бестиарий.

Остальные не выбрасывались на улицу, даже не окончив обучение, эти дети были весьма ценным материалом. Их с удовольствием брали в Храмы Эль, где они становились со временем жрецами.

Отряды базировались по одному в столицах людских государств. В земли орков и эльфов отправлялись только по вызову. Из трехсот бойцов не более пяти были нелюдями. Один эльф и четыре орка. Длинноухий старался особо не выделяться, но стал капитаном восьмого отряда.

Семей, как таковых, у храмовников не было. Они не женились (по крайней мере, до выхода в отставку), это не имело смысла — бойцы все были магами и даже люди доживали до пятисот лет. Но у женщин они пользовались бешеной популярностью и не только из-за ореола героев и защитников. Все было намного проще — храмовники признавали всех своих детей (определить отцовство магу было проще простого), мальчиков с магическим даром определяли в храмовую школу, девочкам давали приданное и старались выдать замуж в семьи, где встречался магический дар, остальных мальчишек пристраивали на обучение хорошим профессиям. Так что, выходя в отставку, некоторые ветераны имели взрослых прапраправнуков.

Следовательно, на всем материке храмовники пользовались заслуженной славой серьезных магов и бойцов. Даже короли старались с ними не портить отношений без крайней необходимости. Поэтому Шас считал, что его пятерки более чем достаточно для возвращения блудного принца в Стоглав. Правда, не во дворец, а в подземелья храма Эль, но это уже частности. Главное — ищейки встали на след и Эльчеору не долго придеться бегать по лесам.

* * *

Я чувствую себя идиотом.

Да, самокритично, а что делать? Здравомыслящий человек сидел бы на дереве второй час, изображая из себя экзотический фрукт?

Правильно, нет! Он бы не стал верить не нормальным оркам на слово, что это ненадолго и совершенно тебе необходимо. Умный человек поблагодарил бы вежливо и отказался. А что сделал я?

Правильно! Я, как идиот, полез на дерево и типа "осматриваю окрестности на предмет наличия потенциального врага". Во, загнул! А чем еще заниматься, сидя на дереве и не имея возможности вернуться на землю? Разумеется, попытаться оправдать свои не логичные поступки. Мне надо убедить самого себя, что я не круглый дурак.

Пока что убеждение проходит с переменным успехом.

Темнеет. Орка все нет. Крепкое дерево, то ли дуб, то ли ясень, служит мне пристанищем уже несколько часов. Оррин категорически запретил мне спускаться до его прихода. Так и сказал.

— Для тебя есть небольшое поручение. Ты должен забраться на подходящее дерево, затаиться и дождаться моего прихода. Мне необходимо отлучиться на часок. Здесь, рядом, есть сторожка знакомого лесника. Заскочу к нему за провизией, а то от ягод тебя вчера пронесло. Кучу времени потеряли, так что пойду, возьму еды для тебя, а то ноги совсем заплетаться стали. Заодно и узнаем, достаточно ли ты взрослый для выполнения поручений без дополнительного контроля с моей стороны.

Упомянутый конфуз с желудком был для меня крайне болезненным сюрпризом. Приступ желания "пообщаться с природой" был так внезапен, что я еле успел забежать за ближайший кустик. Теперь я понимал, что счастье — это не вовремя набить живот, а вовремя снять штаны. Те еще ощущения! Орк мог бы и не напоминать мне лишний раз о таких вещах. Но столь долгое отсутствие вождя начинает сильно меня беспокоить. Мало того, что мне придется привязаться к дереву, что бы с него не упасть (ноги и руки ломит невыносимо), так и орк давно должен был вернуться.

Так, спокойно. Может, он просто заболтался со старым приятелем, или подвернул ногу на обратном пути, или встретил подозрительных людей и теперь дожидается их ухода в гуще леса. Совсем не обязательно, что он нарвался на патруль стражи или каратели поймали его. Не надо паниковать раньше времени. Пугаться начнем утром, если орка еще не будет.

Что- то я расслабился, а ведь вон те кусты, справа, стали подозрительно шевелиться. Сидя на дереве несколько часов, я невольно запомнил всю обстановку вокруг до травинки. Так что, ветер те кустики шевелил совершенно иначе. Да, Эльчеор, похоже, пришли охотники на твою шкурку. Надо затаиться. Оррин навешал на меня амулетов, как бус на девке в праздник, так что если не буду шуметь, то может и не найдут.

И что за страсть идти по лесу в самой чаще, тропинок им нет, что ли? Теперь и разговаривают. Да кто же там?

Словно услышав мой вопрос, из кустов вывалились три весьма странных персонажа. Люди, молодые люди, почти подростки. Трое, два парня и девушка. Причем выглядят они не самым лучшим образом. Моя любимая кухарка (весьма представительная мать семейства, всегда припрятывала для меня самый вкусный кусочек) сказала бы — "как кошки драли". Эти жертвы коварных лесопосадок сосредоточенно обсуждали какой-то животрепещущий вопрос. Сейчас высказывалась женская часть отряда. Точнее, эта самая часть трещала без умолку, причем на диво противным голосом. Парни угрюмо отмалчивались. По жалким остаткам одежды можно было предположить, что вся компания с утра была одета, как полагается молодым дворянам.

— Я уверена, скоро мы выйдем к нашей деревне. Кажется, и места начались знакомые. — Продолжала верещать девица. — Так что, нечего малодушно ныть, мы совсем не потерялись. Я что, не знаю своего собственного леса? Сейчас отдохнем. Вот и полянка подходящая. Ну, что встали? Разведите костер и накормите меня чем-нибудь! Или я пожалуюсь папе, и он вас вычеркнет из списка женихов!

Судя по взлядам, какими перекидывались молодые люди — это было их заветной мечтой. Я бы тоже не согласился жениться на такой неприятной особе, ни за какие деньги. А то, что деньги заставили их таскаться с этой ведьмой по лесам, было очевидно. Нет, черты лица у предполагаемой невесты вполне миловидные, но только до того, как она открывала рот. Звук ее голоса вызывал зубную боль, к тому же пренебрежительные гримасы, которые она все время строила, прелести ей не добавляли.

— Ну, долго я еще буду ждать? — Голос девицы достиг неимоверных высот. — Родан, иди за хворостом. Годан, найди для меня воду. Живее! Мне необходимо отдохнуть. Я так устала.

— Да, Аглисса! Сейчас все будет. — Дуэтом пробурчали парни, и ушли в лес.

Не понял? Эта дура уселась прямо под моим деревом и стала разговаривать сама с собой.

— Нет, за что мне все это! Почему я, единственная дочь борона Оридана, самая богатая наследница королевства, должна мучиться среди леса без малейших удобств. Во всем виноваты эти тупые близнецы, Родан и Годан. И почему папенька настаивает выбрать мужем одного из них? Я достойна лучшего. Еще с прошлой зимы я мечтаю о принце.

Что? Этот ужас в юбке мечтает обо мне?! Ни за что!

— Он такой красавчик, так смотрел на меня на последнем балу!

???

— И, потом, я понравилась его маменьке. Она так и сказала: "Аглисса, дорогая, у тебя такой звучный голос!". К тому же, после смерти этого старого хрыча, Гонора, я стала бы королевой. А ради короны можно было бы соблазниться и на этого больного урода, Эльчеора.

Фууу! Я испытал счастье, узнав, что покушаются не на мою свободу. Вот бы действительно братцу досталась эта "самая богатая невеста", вот была бы достойная месть.

Барон Оридан. Что-то знакомое, явно не из старых семей. Недавно слышал что-то такое… Вспомнил, он из нуворишей. Разбогатев во время войны на поставках мяса в армию, отец Аглиссы купил себе титул лет пятнадцать назад. Так что, эта красотка из новых дворян, купивших себе титулы, пользуясь пустотой казны королевства. Ее за глаза двор называет "мясной баронессой". И с такой родословной она мечтает о короне!

А близнецы — явно младшие сыновья барона Верисского, дальнего родственника герцога Дариона. Младшая, побочная ветвь весьма славного рода. У барона шесть или семь сыновей, а земель едва хватает на одно баронство. Так что парни ухлестывают за дочкой мясника из-за полной нищеты. Для них она мезальянс, но значительная сумма от будущего тестя, вполне может утешить в такой ситуации.

Уже совсем стемнело, девица меж тем продолжала свой монолог.

— Вот стану королевой, я им всем покажу, кто в доме хозяин! А то ишь, какие все благородные. Через губу разговаривают, отворачиваются, мол, не ровня им. Всех построю.

Ее мечтания прервал громкий треск кустарника. На поляну выбежали близнецы, схватились за мечи и встали около Аглиссы.

— Что такое? Почему без хвороста? Кто там? Дикие звери? — Сыпала баронесса вопросами.

— Хуже. — Раздался голос из темноты.

На поляну вышли шесть храмовников.

— Где вы спрятали своего друга?

Глава отряда подошел к ним ближе и внимательно стал рассматривать компанию, в свете своего фонаря.

— Где старший принц?

— Принц? Принц здесь!? — Взвизгнула Аглисса. Похоже, от этой новости ум у нее отбило совсем. — Где он? Дайте его сюда! Ваше высочество, где вы? Не стесняйтесь своих порывов! Я всегда знала, что наши сердца бьются в унисон! Наконец-то вы осмелились открыться! Выходите! Я вся ваша!

Лица храмовников надо было видеть.

Немая сцена.

 

Глава 8

Глава отряда храмовников пребывал в сомнениях. С одной стороны, стоящие перед ним молодые люди рассказали вызывающую доверие причину своего нахождения здесь. С другой стороны, собаки привели погоню именно на эту поляну. Ищейки покрутились и сели, значит, следов ухода принца отсюда нет. И где же он?

Шас был магом средней силы, но замаскированный след вполне в состоянии обнаружить и, совершенно ответственно мог заявить, что принц отсюда не уходил, подозревать его в умении летать не представлялось возможным. Следовательно, Эльчеор находился здесь. Близнецов уже обезоружили, обыскали и проверили на предмет наложения личины. Ничего. Самые нормальные люди, без малейших магических способностей, к тому же, Шас в свое время был знаком с бароном Верисским, и семейное сходство не вызывало сомнений.

Аглиссу в подмене заподозрить было невозможно, так как она была довольно известна при дворе. Старшего принца при всем желании нельзя замаскировать под приземистую, крепко сбитую блондинку, а второго такого голоса в королевстве не найти.

Итак, у храмовника в наличии была тройка молодых людей, блуждавших в лесных чащах целый день и не имевших никакого представления о своем местонахождении. Так что узнать у них, где принц, не представлялось возможным.

В то же время интуиция опытного охотника буквально кричала о том, что дичь здесь, совсем рядом. Шас даже чувствовал взгляд беглеца, только никак не мог определить — откуда. Храмовник отгородился от окружающей обстановки, выкинул все посторонние мысли из головы и постарался почувствовать принца. Он вспомнил его лицо, голос. Сейчас, вот-вот…

— Святой брат! — Визгливый голос, казалось, перетряхнул все мозги в голове. — Вы должны отвести меня к папеньке. Охранять даму в лесу ваша прямая обязанность, если вы поторопитесь, то я прощу вам вашу скрытность!

— Скрытность? — Переспросил Шас, он никак не мог прийти в себя после настигшей его звукового удара.

Храмовник обернулся и внимательно посмотрел на наглую особу, посмевшую отвлечь его от магического поиска. Эта маленькая выскочка требовательно смотрела на него, нетерпеливо похлопывая перчатками для верховой езды по остаткам своей амазонки. Похоже, девица не понимала всей шаткости своего положения, в отличие от своих спутников. Близнецы стояли рядом, сгорбившись, и испуганно посматривали на его пятерку. Они прекрасно представляли, что за спиной его бойцов стоит храм Эль, а это не та организация, с которой можно шутить.

— Так что, я долго буду ждать? — Визг Аглиссы разносился по ночному лесу особенно далеко. — Не достойно таким славным воинам бояться темноты!

Услышав это, близнецы отпрянули от своей несостоявшейся невесты, всем своим видом показывая, что к этой сумасшедшей не имеют никакого отношения. Деньги это хорошо, но жизнь дороже, да и не последняя она в королевстве девица на выданье.

— Не слишком ли много требований, для дочери мясника?

От возмущения у баронессы пропал дар речи. К сожалению ненадолго, судорожно набрав воздуха в легкие, та начала.

— Что?! С каких это пор солдафоны стали позволять себе так разговаривать с благородной леди! — Аглисса орала и подпрыгивала от избытка чувств. — Да это бунт! Мятеж! Подрыв власти короля! Вот подождите, я все расскажу своей подруге, королеве Дарине, о вашем мерзком поведении. Вас казнят! И я плюну на вашу могилу!

В порыве праведного возмущения она попыталась дать ему пощечину. Шас кивнул своему бойцу, тот стремительно перехватил руку Аглиссы, завернул ее девушке за спину и закрыл своей ладонью рот. Баронесса дергалась, пыталась что-то сказать, но преимущество в физической силе победило.

Строптивую девицу быстро привязали к ближайшему дереву, рот ей заткнули кляпом, что бы своими визгами не мешала спать.

— Эй вы, двое. — Шас поманил близнецов к себе. — Здесь был кто-нибудь, кроме вас?

— Никак нет! Чужих никого замечено не было!

Подобострастно кланяясь, отвечали братья.

— Мы пробыли здесь до вашего прихода совсем не долго. Баронесса послала нас за дровами, и если тут кто и был, то его могла видеть только она. За время нашего отсутствия она могла спрятать поблизости хоть десять человек. Опыт такой деятельности у нее большой — она постоянно прячет в поместье своих любовников от барона Оридана. Он до сих пор свято уверен, что его дочь чиста, как свежевыпавший снег.

— За точность сведений ручаемся! — Тут же затараторил второй. — Мы лично убедились в этом.

Храмовник спокойно сидел у костра, анализируя ситуацию. Итак, уйти отсюда незаметно принц не мог. Сыновья барона совершенно точно не имели к делу никакого отношения. А вот баронесса Оридан вызывала сильные сомнения в своей непричастности. При всей своей наглости и невоспитанности, она была умнее, чем старалась показаться. Вполне может быть, что все ее истерики и громкие крики были просто прикрытием, ее действия с момента встречи с его пятеркой носили ярко выраженный отвлекающий характер. Аглисса при дворе уже заимела репутацию хитрой интриганки, причем, вполне заслуженно, а для многоходовой интриги наличие острого ума необходимо. От чего же она так старалась их отвлечь?

И допросить не получится. Как у всех здравомыслящих дворян, у нее стоял блок на мысленное вторжение. Если бы ставил его жрец Эль, что-то еще можно было бы сделать, но здесь явно работал жрец Че. А пытать не было повода, да и чревато неприятностями. Несмотря на свое плебейское происхождение, барон, благодаря своему солидному капиталу, имел сильных союзников при дворе Гонора Первого. Придется решать возникшую проблему немного иначе.

Решив, что время еще есть, Шас прилег у костра, оставшиеся до утра часы надо использовать. Потом возможности выспаться может и не быть. Надо будет поручить бойцу напоить баронессу, да и кляп вытащить, а то задохнется, не дай боги.

Член его пятерки выполнил поручение, Аглисса, ко всеобщему удивлению не произнесла ни звука. Даже не попросила ослабить веревки. Шас усмехнулся и подумал: "Вот как надо воспитывать наглых девиц — кляп в зубы и станет, как шелковая. Надо будет посоветовать этот способ некоторым своим знакомым".

Лагерь постепенно затих. От прогоревшего костра остались только слабо мерцающие угли, спали все, кроме часового.

— И-и-и-и!! — Раздался дикий вопль в ночи. — Спасите! Убивают! Грабят! Насилуют! Не ешь меня, чудовище!

* * *

Оррин уже возвращался к месту, где спрятался Малыш, когда почувствовал чужой запах, точнее, множество чужих запахов. Самое плохое, что четко слышался лай собак, а собаки орков боялись и не любили, считая их более сильными хищниками. Как только псы его почуют — шума хватит на весь лес, но если их заметить вовремя, то существовало много способов избавиться от нежелательного пристального внимания. Орк остановился, настороженно прислушался и решил затаиться. Сначала надо было определиться на местности, узнать направление ветра и уточнить количество противников.

За Малыша он не беспокоился — немедленная смерть его была нужна только эльфам Дома Кленового Листа, а следующие каратели должны были появиться не ранее, чем через две недели. Для остальных преследователей предпочтительнее взять принца живым, так что даже пленение не являлось для Малыша фатальным.

Уже почти стемнело, но подбираться к лагерю рановато. Слышались разговоры, какой-то визг, наверное, одна из собак что-то себе поранила. Надо было выждать время. Пока все наговорятся, лягут спать и заснут — будет уже за полночь, вот тогда и придет пора подкрасться поближе. Многолетний опыт военных действий показывал, что без детальной разведки лезть в лагерь храмовников не стоило.

За свою долгую жизнь Оррину случалось сталкиваться с воинами храмов, особенно бойцами Ора. Одно время он даже преподавал в храмовой школе стратегию ведения боевых операций в степях и пустынях. С храмовниками Че и Эль тоже приходилось встречаться, он воевал и с ними, и против них, бывало всякое за столько лет. Поэтому к способности бойцов обнаружить наблюдателя в ночном лесу относился очень серьезно.

Прежде всего, орк тщательно натерся специальной мазью, она отбивала нюх у собак на несколько часов. В тоже время это средство собственного запаха не имело, и натренировать псов избегать его, было невозможно.

Оррин осторожно обошел лагерь по дуге, встал с подветренной стороны, но так, что бы дым от костра не перебивал все запахи. Почти влез целиком в заросли орешника, лег у корней (стараясь не потревожить рану на боку) и приготовился ждать. Лагерь видно плоховато, кусты заслоняют, да и стемнело совсем, но орк больше полагался на нюх и слух. А с этой точки зрения — позиция была удачная. И приготовился терпеливо ждать.

Шло время. Лагерь постепенно затих. Слышны были шорохи, издаваемые ночными животными, где-то ухала сова, попискивали мыши, звенели комары. Приближался рассвет. И вдруг…

— И-и-и-и!!!

"Бедную собаку все-таки добили" подумал орк.

* * *

Все, сил моих больше нет. Сейчас просто упаду и пусть делают с моим телом, что хотят. Потому что я, это самое тело больше удерживать на дереве не в состоянии. Вы не подумайте, что я струсил или сдался. Нет, просто от долгого сидения на дереве в неудобной позе руки и ноги затекли так, что пользоваться ими я уже не мог. Левую ногу судорогой свело, болело так, что я с трудом сдерживался от стонов. В моем состоянии не было ничего удивительного, если учесть, что половину вечера и почти всю ночь я просидел на этом поганом дереве, в этом проклятом лесу. А все из-за орка, взбалмошной девицы и кучки храмовников (чтоб им всем икалось).

Я не питал иллюзий по поводу моей дальнейшей судьбы попади я в руки воинов Эль. Давно ходили слухи, что все, кому Эль давала магическую силу, рано или поздно становились эльфийскими слугами. Возможно, не всегда добровольно, но условия ставились жесткие: или владеешь магией и служишь эльфам, или (вы думали — живешь без магии, а вот и нет) умираешь. Это старались не предавать огласке, ведь репутация храмов была безупречна, но заинтересованные люди всегда принимали во внимание лояльность храмовников к детям своих богов.

Так что, в случае моего пленения этой пятеркой, мне прямая дорога в ближайший храм Эль. А потом и к эльфам отправят. Что-то в гости к дивным мне совсем не хочется, но что же можно предпринять в моей ситуации? Если в ближайшее время ничего не изменится, я камнем упаду на землю. Меня даже не придется ловить, уже сейчас я двигаться не в состоянии.

Все, хватит жалеть себя. По человеческим меркам я взрослый мужик, а разнюнился хуже этой дуры внизу.

Мало мне было впечатлений от появления около меня дворян и храмовников, так эту сумасшедшую девицу привязали к моему дереву. И теперь я сижу на развилке, пытаясь не упасть, а двумя саженями ниже караулит ствол дерева баронесса. И как, спрашивается, мне отсюда слезть? Все спят, даже собаки, а эта не нормальная все дергается, пыхтит и тихонько матерится. Не ожидал от благородной девицы такого глубокого знания предмета.

Надеяться на Оррина смысла нет, если бы мог уже появился бы. Начал потихоньку разминать мышцы, пора решиться на что-либо. Стиснув зубы, переждал боль в вернувших чувствительность конечностях, со всеми предосторожностями переместился на противоположную от баронессы сторону ствола и постепенно начал спускаться вниз.

Темно вокруг было так, что казалось, будто до окружающего мрака можно достать рукой. Пока все тихо, если спуск пройдет удачно, то до рассвета я смогу уйти достаточно далеко.

Вот и земля. Какая-то неустойчивая кочка, как бы ногу не подвернуть.

— И-и-и-и!!!

О, боги! Я наступил на плечо этой идиотке! От неожиданности я отпустил ствол дерева и упал на землю, ни о каком скрытном побеге речь уже не шла. Главное, чтобы не прибили сгоряча. Баронесса продолжала дико верещать. Храмовник рывком поднял меня с земли и заломил руки за спину, другой боец пытался успокоить пострадавшую.

Так, попался, а все из-за этой горластой дуры, которая до сих пор не закрыла свой рот. Все мои сидения на дереве оказались напрасными, и такая злоба охватила меня, что я, неожиданно даже для себя, рявкнул по-орочьи.

— Молчи, женщина!

* * *

— Так, так. Кто у нас здесь? Неужели орки!

С изрядной долей сарказма проговорил Шас, подходя к пленнику.

— Или птичка по-крупнее попалась? Представьтесь, молодой человек.

— Я тебе, храмовник, ничем не обязан. Зачем мне с тобой разговаривать? Мне и так хорошо.

Разговор шел на орочьем, не все присутствующие понимали его. Близнецы подошли вплотную, с жадным любопытством рассматривая добычу храмовников. Глава отряда, убедившись, что на поляне посторонних больше нет, подал знак и двое бойцов скрылись в лесу — поискать дружков пойманного. Молодые орки в чужих землях по одному не ходят.

Шас тем временем пристально изучал пленного. Опять разожгли костер, и в свете его пламени перед храмовником сидел вполне обычный орк. Очень молодой, слегка помятый при задержании, но орк, не принц, никакая личина не могла спрятать от мага человеческую кровь. А этот мальчишка ощущался как чистый орк. Шас начал сомневаться, надо проверить орчонка на принадлежность к клану.

Так, посмотрим, кто он такой. Храмовник достаточно хорошо знал опознавательный знаки кланов, чтобы провести проверку прямо сейчас. Определившись с личностью пленного, потом можно будет решать, что с ним делать. Если принц, придеться отвести в храм, если орк, то заложник им не помешает. Шас не сомневался, что где-то поблизости прячется еще несколько зеленых — у мальчишки на груди не было татуировки первой инициации, а подростка никогда не выпустят из клана одного. Так что можно будет попытаться обменять пленника на сведения о местонахождении Эльчеора.

Пока решали все организационные вопросы (провести осмотр местности, успокоить баронессу, чтобы она наконец замолчала) стало светать.

Судя по знакам на его одежде, орчонок принадлежал к клану Небесной Змеи. Очень древний и сильный клан, с таким ссориться не хотелось бы. К тому же, вон тот двойной узелок на кожаном шнурке указывал на близкое родство с военным вождем. А кто военный вождь в этом клане? Оррин Злопамятный. Мальчишку надо проверять.

— Распорите ему рубаху на правом рукаве, выше, мне надо увидеть его плечо. — Шас знал верный способ разрешить все свои сомнения.

Подошел к пленнику вплотную и начертал кончиком указательного пальца руну "Зрю тайное". На коже плеча стала проступать татуировка, вскоре Шас увидел изображение змеи, кусающей свой хвост, свернувшейся в знак бесконечности. Татуировка обрела яркость и четкость, но потом стала бледнеть и пропала.

— Все-таки орк, жаль, я надеялся, что наши поиски окончились. — Сказал храмовник. — Видно, Эль решила нашу задачу не облегчать. Так что ты здесь делал ночью? Оркам нечего шляться в Сарране.

За всей процедурой идентификации самым внимательным образом следило множество глаз. Трое бойцов, близнецы, баронесса и собаки, каждый по-своему отнесся к известию, что к их компании присоединился орк. Бойцы молча отошли, близнецы пытались оттащить свою подружку от главы отряда, собаки стали облаивать орка. А как поступила единственная представительница прекрасного пола? Она стала визжать.

— И это все? — Возмущению Аглиссы не было пределов. — Вы только порвали на нем рубаху? В то время, как это чудовище напало на меня, истоптало всю ногами, почти загрызло и изнасиловало?! Да вы должны его убить! Только мучительная смерть этого монстра способна слегка ослабить мои страдания!

— Вы уж определитесь, баронесса, со своими обвинениями. — Устало произнес Шас. — Либо загрыз, либо изнасиловал. Совмещение этих процессов было бы слишком экзотично даже для орка.

— Вы забываетесь, господин храмовник! — Приняв высокомерную позу, произнесла Аглисса, что, учитывая состояние ее одежды, выглядело смешно. — Благородная леди не может ошибаться. Как я сказала, так и было, и вообще, обеспечьте завтрак, уже утро.

Шас равнодушно отвернулся — требования и желания этой нахалки его не интересовали. Близнецы схватили наглую девицу за руки и потащили в сторону, "от греха подальше". Один из бойцов даже пожертвовал ей краюху хлеба, только бы она закрыла рот.

Храмовник продолжил разговор с пленным. Труда это для него не составляло, так как знание языков входило в список предметов, обязательных к изучению в храме.

— Итак, на чем нас прервали? Ах, да. Так что же делал здесь такой молодой орк?

Пленный угрюмо посмотрел на собеседника и, нехотя, произнес.

— Занимался устройством личной жизни.

— Что? — Откровенное изумление главы отряда бросалось в глаза, такого варианта ответа он явно не ожидал. — Что ты делал?

— А что тут такого? Вам девица не нужна, этим двоим рохлям она уже села на шею, а мне вполне подойдет. Девка она крепкая, не очень страшная, ничья, вполне в хозяйстве пригодится. Я парень молодой, пора уже и подружку завести, а что горластая, так это ничего. Отведу в степь подальше, пусть орет, зато сразу поймет, кто в доме хозяин.

Таким заявлением храмовник не был особенно удивлен.

Как известно, у орков женщин меньше, чем мужчин, даже гибель охотников и воинов не выравнивало это соотношение. К тому же орки женились только один раз, уже в зрелом возрасте, но красть для себя подружек никто не запрещал. Орок почти не умыкали — месть родни быстро отбивала охоту к этому занятию.

А вот человеческих женщин крали в пограничных селах с удовольствием. Причем обоюдным. Молодые крестьянки охотно соглашались жить у орков, там к ним относились доброжелательно, никто не обижал, молодки жили сыто и тепло. Дома многим из них такое и не снилось, а то, что детей от орков практически не бывает, так это мало кого из них огорчало. Таких подружек не бросали и, даже состарившись, они спокойно доживали свой век в клане. Некоторые орки ухитрялись до женитьбы пережить несколько человеческих возлюбленных.

Так что желание орка обзавестись своей женщиной храмовника не удивило, но место событий настораживало. Раз орки крутились рядом, да и след беглецов обрывался здесь, значит, этот мальчишка точно знал, куда подевался старший принц. Осталось только вытряхнуть у него эти сведения. Может, и правда подарить ему эту наглую особу? Близнецов отправить на время за границу или прирезать прямо здесь. И все, концы в воду, никто девицу искать не будет. А ее папашу быстро женить на нищей дворянке и он будет благодарен храму всю оставшуюся жизнь. Храмовник стал прикидывать все плюсы и минусы такого решения.

— Командир. — Один из бойцов подбежал и стал докладывать. — Наших людей все еще нет, как пошли в лес, после поимки орчонка, так и не вернулись. Ваши приказания?

* * *

Нечаянное использование орочьей речи обернулось неслыханной удачей, храмовник принял меня за орка. Вот уж не ожидал. Был напряженный момент, с клановой татуировкой, но видимо Оррин очень сильный шаман, если до сих пор личина не сошла.

Но в положении быть орком были свои недостатки — могли начать пытать. Сведения храмовникам нужны были срочно. От испуга я стал нести какие-то глупости про личную жизнь, только бы отвлечь храмовника от мыслей о жестких формах допроса. Тут подбежал боец и доложил о пропаже людей.

Ого! Похоже, Оррин объявился!

 

Глава 9

Тяжело быть орком. Никто тебя не любит, никто не посочувствует. Считают тебя на редкость выносливой скотиной, поэтому, пить — два раза в сутки, жрать — один. Вот они, прелести самостоятельной жизни и, спрашивается, куда тащит нас этот сумасшедший храмовник.

Нас — это я (пленный злобный орк), тупые близнецы, звезда нашей экспедиции Аглисса и наше сопровождение, естественно. От пятерки осталась тройка бойцов и Шас, но мне их хватало за глаза. При всем своем самомнении, я прекрасно понимал, что мне не уйти и от одного храмовника, не то, что от четырех. Почему меня с собой тащили бойцы понятно (заложник, как никак), а вот зачем им понадобились эти дворянчики, ума не приложу. Собственно, близнецы не доставляли никаких хлопот, даже помогали при обустройстве лагеря, но все положительные моменты перечеркивало присутствие баронессы Оридан.

Как она меня достала! Еще немного общения с ней, и я радостно пойду топиться, только бы не слышать ее постоянного нытья. Храмовники поступали с особой жестокостью, поручая этой дуре следить за мной на каждой остановке. Нет, лучше бы пытали. Девица, весьма недовольная походными условиями жизни, не стеснялась донести свое мнение до окружающих. Близнецы находили спасение в обязанностях по доставке дров и обустройстве наших стоянок. Бойцы занимались то разведкой местности, то охраной лагеря, и только я вынужден был скрашивать одиночество бедняжки Аглиссы. А так как она молча дышать не умела — я был близок к смертоубийству.

К тому же, меня терзали смутные сомнения, по поводу планов Шаса в отношении нас с баронессой. Храмовник дураком не был и к благотворительности не имел никакого отношения, следовательно, такую обузу, как Аглисса, тащил с нами не просто так. Ее с близнецами можно было сто раз отправить в ближайшее село, бросить в лесу, да и просто убить, в конце концов, но они шли с нами. Значит, их планируют использовать в поимке старшего принца (в моих устах это звучит странновато) с обоюдного согласия, или эти дворянчики являются приманкой в каких-то планах пятерки Эль. В любом случае, мне всех приходится опасаться в данной компании, никто из них не протянет руку помощи орку (если меня действительно Шас держит за орка, а не притворяется в своих интересах).

Оррин где-то впереди, старается не отходить от нас далеко, следы особенно не путает. Да и бойцы предпочитают от отряда далеко не уходить, наученные горьким опытом предшественников. Тогда, в утро моего пленения, пятерка Эль недолго находилась в неведении по поводу судьбы пропавших двух бойцов.

Их нашли не более, чем в сотне саженей от нашей стоянки, они мирно лежали в яме от вывороченного корня упавшей сосны, слегка закиданные ветками. Когда их принесли на поляну, я подумал, что они в обмороке, так как видимых повреждений на телах не было, но по реакции храмовников стало понятно, что они мертвы.

Я был рад уменьшению числа наших преследователей, только крайне неприятно выглядело погребение по эльфийскому обряду. Шас велел положить тела на землю между двух рядом стоящих деревьев, потом стал рисовать на стволах какие-то знаки, пошептал и отошел. Сначала ничего не происходило, потом корни деревьев оплели тела так плотно, что скрыли их от нас.

Бр- р-р-р! Страшно смотреть, а оказаться в таком положении еще хуже. Теперь побоюсь спать рядом с деревьями, если рядом последователи Эль.

А орк хорош! Подобраться к подготовленному, настороженному бойцу вплотную и свернуть ему шею — это надо уметь. А повторить сей подвиг два раза в пределах слышимости лагеря, что-то запредельное.

Поэтому бойцы не отходят далеко от основной группы, постоянно перекликаются, и даже в кустики сопровождают меня по двое. Так что, самому избавиться от этой компании не представляется возможным. Оррин увлекает погоню за собой, по заранее оговоренному маршруту, мы уже неделю движемся в сторону границы с Чеданом.

Одно я никак не могу понять, почему сами храмовники за все это время не зашли ни в одно селение, даже за припасами в дорогу. Не могут же и они опасаться нежеланных встреч? Чего бояться им на человеческих землях?

Вот так и идем: Оррин, как иголка, впереди; мы, как нитка, за ним. Идем мы медленно, лошадей в отряде, даже вьючных, ни у кого нет. Пора бы появиться конкурентам.

Все заинтересованные личности знают, что из Стоглава я ушел с Оррином, значит, только он знает мое местонахождение. Логика поведения Шаса проста — пока мы идем по следам орка, сохраняются неплохие шансы выйти на следы пропавшего принца (с этой личиной скоро с ума сойду, вот уже начинаю о себе говорить в третьем лице).

Все это выглядело, как путешествие принца с друзьями на лоне природы, если бы не эта гадина в женском обличье! Вот, опять начинается. Никакого покоя!

— Святой брат! Вы абсолютно уверены в правильности нашего пути? — Вещала баронесса на весь лес. — Мы давно уже должны были выйти хоть к какому-то человеческому жилью! Я даже не подозревала, что эта область Саррана так малолюдна!

Эльчеор удивленно посмотрел на Аглиссу.

Нет. Даже она не может быть такой тупой! За эту неделю мы прошли мимо пяти-шести деревень, а она даже не догадалась? Да не может такого быть! Тогда зачем она так усиленно корчит из себя дурочку? Какой в этом смысл?

Пока принц усиленно размышлял над данным вопросом, отряд остановился. Все занялись ставшей рутинной работой по обустройству лагеря, обязанности были давно распределены. Аглисса по привычке села на землю около меня и продолжила высказывать свое мнение, которое, по большому счету, никого не интересовало.

— Так что нам делать? Я не могу существовать в таких кошмарных условиях. Сколько вы будете еще водить нас по кругу? — Баронесса постепенно повышала голос, избыток эмоций придавал ему незабываемое звучание. — Вы обещали позаботиться обо мне и привести домой, но кроме этого грязного леса, и этого мерзкого орка, я ничего здесь не вижу. Те тряпки, что заставили одеть меня ваши люди под предлогом защиты от холода, мне ненавистны. Выделите, в конце концов, нам проводника, и мы избавим вас от своего присутствия.

Баронесса на самом деле выглядела своеобразно. Конечно, недельное блуждание по лесу еще никого не украшало, но то, во что превратилась эта девица, описанию не поддавалось. Представьте себе молодую особу, крепкого телосложения, с полными, кривоватыми ногами, одетую в большие мужские штаны. Про такие фигуры моя любимая кухарка (простая, но очень наблюдательная женщина) говорила: "коротконогая толстожопка". Причем, я до сих пор не понял c одобрением или осуждением это произносилось. Видно, что брючины пытались закатывать, но без особого успеха. Так что часто одна штанина была выше колена, а другая волочилась по земле.

У мужской рубахи, прикрывавшей «красотку» выше талии, не хватало нескольких пуговиц. Из-за этого мелкого дефекта, при энергичных движениях баронессы, основное достоинство бедняжки регулярно вываливалось на всеобщее обозрение. Для близнецов превратилась в вид спорта возможность первому обратить на это внимание Аглиссы, та делала вид, что смущалась, прятала свое добро до следующего раза. Все присутствующие дружно делали вид, что ничего не заметили. Вот и все развлечения в пути.

* * *

Ситуация складывалась тупиковая. Шас прекрасно понимал, что избегать людных мест долго невозможно. Орк шел прямо к границе и это храмовника пока устраивало. Смерть своих бойцов он воспринял весьма болезненно, но время мести пока не наступило, прежде необходимо выполнить более важные обязательства. А Эль долго ждать не будет. Мы не эльфы, от людей самоуправство она не потерпит.

Как же ненавистна эта зависимость от эльфов! Какую бы высокую ступень не занимал человек в храмах Эль, и какие бы заслуги не были у бойцов — прихоть любого эльфа перевешивала все. Фактически, если отбросить мишуру слов, жрецы и боевые отряды Эль были у дивных в рабстве.

Нет! Никто ни на кого не надевал кандалы! Это так не эстетично! Но строптивые подозрительно часто пропадали без вести, с ними происходили нелепые несчастные случаи. Не довольные политикой эльфов в храмах регулярно умирали от не известных лекарям болезней или на них нападали дикие звери. Так что люди, прошедшие посвящение Эль, были рабами, а так как обучение в храмах начиналось еще в детстве, то понимание ситуации происходило слишком поздно. Живым от храма Эль еще никто не уходил.

Как же храмовник попал в такую зависимость к эльфам? Как все — поступил в храмовую школу.

Шас происходил из состоятельной семьи, родители вполне могли позволить себе нанимать учителей для своих детей. Но у храмовника было три старших брата. Первому достался бизнес их отца, второму — наследство матери, урожденной дворянки, третьему купили место в королевской гвардии. А младшему, любимому сыну, не доставалось ничего и, когда учитель математики обратил внимание родителей на явные признаки наличия у Шаса магического Дара, все вздохнули с облегчением. Судьба младшенького была определена, теперь родители должны были решить — в храмовую школу какого бога отдать сына.

Легче всего людям учиться в школах Че, но жрецов этого бога вполне достаточно в человеческих землях. Простое сословие с удовольствием отдавало детей в храмы Че. Там готовили прекрасных кузнецов, рудознатцев, торговых агентов, артефакторов, всевозможных ремесленников и, конечно, магов Земли и Огня.

Магия Че основывалась на четких правилах применения. Сложные, математически просчитанные, заклинания были обязательны к прочтению вербально. Малые могли накапливаться на специально обработанных камнях. Для особо энергоемких действий применялись графические усилители (пентаграммы и т. д.). Из-за длительной подготовки к использованию и уязвимости (достаточно мага лишить книги заклинаний и камней — и он, практически, обезоружен) в военном деле магию Че использовали только для обороны, засады и диверсий. В активных боевых действиях почти не применялась. Лучшие выпускники школ карьеру делали в храмах Че, но конкуренция была очень высока.

Стали рассматривать другие варианты.

В храмах Ора с удовольствием принимали человеческих детей. Там готовили крепких погодников, речных и морских навигаторов, астрономов, магов Воды и Воздуха. Учиться детям было тяжело.

Магия Ора — древнейшая, поэтому самая простая в применении, но людям очень сложно настроиться для магических действий. Если ученик не понимал принципа медитаций и выхода в астрал, с ним приходилось расставаться. И это притом, что орочьим шаманам достаточно сказать, пропеть или просто сосредоточенно подумать о своем желании. О простоте применения магии Ора для его созданий наглядно рассказывает история о шамане Веселое Облако.

"После первой инициации, у этого орка проявились сильнейшие способности. Но двадцать пять лет — возраст подростковый. Шаман стал чудить. То среди стойбища вытянет на поверхность водяную жилу и затопит все кругом, то устроит снегопад среди лета. Клан терпел, терпел, да и выселил Веселое Облако поближе к людям. Мол, пусть им досаждает.

Староста человеческой деревни быстро пристроил дармового погодника присматривать за полями, а для лучшего контроля, женил его на своей дочери. Зажили они счастливо: шаман потихоньку колдовал, староста принимал плату за его услуги. Да только Веселое Облако заскучал, да задумавшись, вызвал такой ураган, что разнесло всю округу.

Видя такое безобразие, жена пыталась его остановить, да куда там — сильно задумался шаман. Тогда, в сердцах, старостина дочка прибила Веселое Облако его же боевой дубинкой.

В клане узнали о смерти шамана, орки приехали разбираться. Старейшина внимательно изучил все обстоятельства дела и девицу оправдали. Правда, с тех пор человеческим подружкам орков категорически запрещено прикасаться к боевым дубинкам и, на всяких случай, сильных шаманов окружают вниманием самые красивые орчанки."

Так что родители маленького Шаса предпочли отдать сына в храмовую школу Эль. Решили, что их мальчик вполне справится с рунной эльфийской магией. Справился, но какой ценой!

И вот теперь, с рождением Эльчеора, у многих магов появилась надежда, пусть призрачная, но надежда. На свободу и, что главное, на неимоверное могущество. За возможность получить принца в свои лаборатории, между магами вскоре разыграется война. У каждой из рас свой интерес в старшем принце. Но самые большие выгоды, прибрав его к рукам, получили бы люди, точнее, избранные людские маги.

И теперь главной задачей Храмовника было найти Эльчеора любой ценой. На фоне этой грандиозной перспективы казались мелочью и выкрутасы вздорной девицы, и потери в отряде, и необходимость тащить орчонка с собой через всю страну.

* * *

Оррин был всем доволен. События почти не отклонялись от запланированных ранее. Если все пойдет в том же ключе, то через две недели они выйдут на запасную точку встречи с отрядом. Малышу ничего, по крайней мере, физически, не угрожало. А то, что его немного попинали храмовники в воспитательных целях, пусть привыкает — жизнь орка не легка. То ли еще будет, когда придем в клан.

Среди орков нет места трусам и слабакам, так что пусть мальчишка вырабатывает характер. А собравшаяся компания весьма способствует этому. Принц, хоть и вырос в атмосфере всеобщего отчуждения, никогда не был объектом настоящей неприязни и ненависти. Из-за крайне малого круга общения, парень был зациклен только на свои интересы, эмоции и поступки. Для так необходимого ему всестороннего анализа ситуации, Малышу не хватало информации о внешнем мире. Мальчишка был совершенно не обучен жить в обществе, тем более многорасовом.

Нет, академические знания присутствовали в достаточном объеме, но не было умения применять их на деле. Для будущего дипломата и правителя (именно это ждало его в будущем, если доживет), принц был удручающе прямолинеен, наивен и прост. Ему не хватало умения подать себя, использовать чужие слабости для усиления свих позиций. С этой точки зрения, достаточно длительное совместное путешествие ограниченного круга лиц, было просто подарком судьбы.

Неприязнь на уровне быта обеспечивали близнецы и девчонка, их придирок и мелких пакостей вполне хватало для тренировки у Малыша выдержки и самообладания. А вот холодное презрение с избытком обеспечивали храмовники, к тому же в их присутствии принцу необходимо быть предельно осторожным. Любая глупость с его стороны могла стать фатальной. Именно ради такой случайности, орк старался быть в курсе всего, происходящего в лагере.

У орка поведение главы отряда вызывало повышенный интерес, так как вел он себя совершенно не так, как полагалось бы верному стражу интересов Эль. Шас до сих пор не отправил птицу-вестника в Храм, это настораживало вождя.

То, что он принял Малыша за орка, было вполне предсказуемо. Клановую татуировку принцу Оррин наносил собственноручно, когда ребенку не было и года. Все действия были произведены очень осторожно и мастерски, изменения в ауре не смогла почувствовать даже та сумасшедшая эльфийка, его мамаша.

Татуировка была не только знаком принадлежности к какому-либо клану. Это, практически, было отдельным заклинанием, долговременным и многоуровневым. Такие знаки ставили весьма редко и для особо важных для кланов детей. А из-за особенности крови Малыша, основной рисунок пришлось слегка изменить, для придания ему особых, прежде не используемых, свойств. В курсе всех особенностей принца были только его воспитатели, старая королева, Гонор и Оррин.

Проблема была в том, что пока мальчишка не осознал себя человеком, он мог принимать вид, скажем так, не совсем человеческий. Нет, принц не проявлял свойства метаморфа. Просто, когда у младенца, вполне человеческого визуально, вдруг кожа приобретала слегка зеленоватый оттенок или, ушки становились немного длинноваты, это пугало кормилицу. После того, как одну из его нянек пришлось срочно выдать замуж на дальний хутор, а вторая, совершенно случайно, упала с лестницы после разговора со старой королевой, пришлось принимать меры.

В итоге, татуировка не только подтверждала клановую принадлежность, но и максимально скрывала какие-либо магические способности ребенка. После ритуала даже храмовые маги не могли бы определить наличие Дара у Малыша. До первой инициации он был в относительной безопасности.

Маскировка достигла такого успеха, что Старший Дом счел Эльчеора для себя бесполезным и дал распоряжение о его ликвидации. У дивных планы были рассчитаны на полукровку, дитя эльфа и человека. Наличие у старшего принца орочьей крови было сочтено эльфийскими магами помехой для проявления магических способностей у ребенка. Когда Дар не появился и в двадцать лет, судьба мальчишки была решена. Поэтому понадобилась срочная эвакуация принца из дворца. Одно хорошо — у них с Малышом появилось пространство для маневра.

Орк специально не рассказывал принцу всей правды, в этом не было необходимости. Многие знания — большие печали. Откровенная наивность и неопытность принца позволяли скрыть самое важное на видном месте. Вот и сейчас — храмовник поверил, что перед ним орчонок благодаря именно детскому поведению мальчишки. И, конечно, помогла перенастройка татуировки, теперь она максимально подчеркивала наличие орочьей крови и скрывала человеческую и эльфийскую. А амулет личины выдан был Малышу просто для поддержания его уверенности в своей безопасности.

Оррин усмехнулся, подхватил с земли походные мешки, свой и Малыша, и неторопливо отправился навстречу паре храмовников, отошедших далековато от стоянки отряда. Пришла пора опять уменьшить количество попутчиков.

 

Глава 10

Стою, смотрю в лицо последнего бойца из пятерки Эль и понимаю, что наше дальнейшее продвижение к границе Саррана откладывается на неопределенный срок. Нас осталось трое — я, Шас и Аглисса.

Из тройки бойцов, обеспечивающих нашу охрану в пути, двое встретились с орком около десяти дней назад, тогда же пропали и собаки. Тела бойцов положили поперек дороги, чтобы остальным не пришлось искать их слишком долго. Их похороны уже не произвели на меня такого удручающего впечатления, как предыдущий обряд. Человек такая тварь — ко всему привыкает. Близнецы не вернулись из леса позавчера, отошли за водой — и все. Наивные особы могли бы решить, что они убежали, но зная Оррина, сильно в этом сомневаюсь. Искать их никто не стал.

И вот теперь, глядя на одинокую голову последнего бойца, скромно подвешенную за волосы к ветке дерева, стоящего около тропы, я пребывал в сомнениях. Тела поблизости не наблюдалось. Торжественность момента подчеркивали ругательства храмовника и дикий визг баронессы.

— А-а-а-а! Какая гадость! Почему «это» нельзя было положить в другое место!?

— Гибель моего человека, насколько я понял, вас не волнует. — Зло сказал Шас. Презрительно посмотрев на девицу, он сплюнул, и продолжил. — Вы не понимаете, что наше положение стало катастрофичным? Я не уверен, что смогу и дальше держать вождя орков подальше от вас, возможно, вы следующая в его списке. Единственный из нас, кому ничего не угрожает — это орчонок.

— Но кто теперь будет готовить? И нести мои вещи? Что за наглость, лишать меня обслуживающего персонала.

Храмовник уже перестал обращать на нее внимание, его заботило совсем другое — возможность встречи с орком в ближайшее время. Судя по тому, как он подобрался и стал сосредоточенно осматривать окружающий нас лес, ждать появления Оррина осталось не долго.

У меня создалось впечатление, что храмовник не столько держал меня в плену, сколько прикрывался мной от вождя. Похоже, наличие у него заложника, позволяло ему надеяться на положительное окончание встречи с орком.

Где же Оррин? Пришла пора отделить меня от этой, весьма поднадоевшей компании. Судя по тому, как лихо он избавился от мешающих ему попутчиков — освободить меня он мог в любой момент. Зачем же ему понадобились баронесса и Шас, а дело именно в них, иначе я давно остался бы один.

Для чего он оставил в живых храмовника я еще могу себе представить, узнать планы храма Эль, размеры погони и т. д. Но зачем Оррину понадобилась эта визгливая идиотка — ума не приложу. Если только для того, чтобы издевательства надо мной происходили круглосуточно. Тогда его затея удалась! Не знаю, какие при более близком знакомстве будут орчанки, но под влиянием длительного общения с баронессой, я начинаю бояться человеческих женщин. Это настораживает.

— Святой брат! Почему вы тащите с нами это орочье отродье? — Аглисса начала опять требовать к себе внимания. — Почему вы не зарезали его с самого начала, когда он покушался на мою честь. Теперь, когда мы остались одни, кто будет следить за этим чудовищем? И что я буду делать, когда вас убьют? Вы надеетесь, что орки отведут меня к папе?

Все- таки наглость этой особы безгранична. Или это глупость? При всей своей неприязни к баронессе, временами, я опасался ее не менее Шаса. Если храмовник своими повадками напоминал мне хищника, то за Аглиссой я замечал немало странностей. Особенно беспокоил ее пристальный взгляд на главу отряда Эль, когда она считала, что за ней никто не наблюдает. И то, что она прятала нож за голенищем изящного сапожка (единственное, что осталось от ее прежней одежды), оптимизма не добавляло.

И вообще, долго мы будем стоять у этого дерева, с экзотическими плодами? Скоро стемнеет, пора устраиваться на ночевку, только отойдем немного в сторону. Сам ничего предлагать не стану — в этой ситуации лучше не привлекать к себе лишнего внимания. Храмовник вполне мог сорвать свое плохое настроение на беззащитном пленнике. Убить не убьет, но по носу дать может, а мне это ни к чему.

В последние дни стал замечать за собой, что меняюсь кардинально. Теперь, хотя прошло совсем немного времени после моего побега из дворца, я стал более терпим к человеческой глупости. Стараюсь сам говорить мало, но подслушивать чужие разговоры — любимое занятие последнего времени. Иногда бывает очень полезным узнать взгляд со стороны на события и на тебя.

Пока я беседовал с умным человеком (имеется в виду я сам), события стали принимать интересный оборот. Вот так всегда! Стоит немного отвлечься и тебя уже пытаются зарезать. Совершенно неожиданно храмовник подскочил ко мне, выхватил кинжал и приставил к моей шее. Сюрприз!

— Подходи медленно, орк, с пустыми руками! — Спокойно сказал Шас. — Пришла пора нам поговорить.

— О чем?

Оррин вышел из-за дерева, прислонился к его стволу спиной и продолжил.

— Эльфийские лизоблюды меня не интересуют. Что ты можешь мне сказать такого, что могло бы заинтересовать меня? Я все о тебе знаю и о твоих хозяевах, эльфийских и людских. И почему ты до сих пор не вызвал подмогу из храма. Так что мне нет никакого смысла оставлять тебя в живых.

— А жизнь мальчишки тебя уже не интересует?

— Ты в любом случае умрешь, так какая тебе разница?

Храмовник и орк уставились друг на друга, ломая чужую волю взглядом, и неизвестно, чем бы все закончилось, но тут вмешалась баронесса.

Воспользовавшись тем, что про нее все забыли, она решила все взять в свои руки. Вы думаете, что она героически бросилась на орка, спасая храмовника? Нет, эта странная особа с разбегу повисла на руке Шаса (чуть не зарезав меня при этом) и сильно укусила его за запястье.

— Взбесилась!

Дуэтом воскликнули храмовник и орк.

— Ты что делаешь, дура?!

Реакция храмовника была весьма естественна, для человека, не ожидавшего подобного от своей спутницы. Удивил меня орк, вождь даже бровью не повел, когда меня пригрозили зарезать. Вот и верь после этого оркам! Я к нему, понимаешь, как к родственнику, а ему все равно!

События между тем развивались. Эта не совсем адекватная девица и не подумала разжать зубы. Храмовнику удалось освободиться, только зажав ей ноздри. Известный прием собачников, но чтобы его применяли на людях? Впервые вижу.

И совсем неожиданно прозвучал искренний смех Оррина. Он присел у того же дерева и откровенно ржал, похлопывая себя от избытка чувств, ладонью по коленке.

Похоже, из нас четверых, только я один сохранил трезвость рассудка. Тихонько отодвигаюсь, стараясь не отвлекать Шаса от его занятия. Зря старался, Аглисса с таким остервенением пиналась, брыкалась и визжала, пытаясь вырваться из рук храмовника, что я мог петь и плясать — никто б и не заметил.

— Оррин, тебе не кажется странной вся эта ситуация? — Осторожно спрашиваю уже слегка успокоившегося орка. — Я не могу понять мотивов поведения никого из присутствующих, а это заставляет нервничать. Непредсказуемые партнеры — источник дополнительной опасности. А это нам ни к чему.

— Что же тебе не понятно, Малыш? — Орк поднял с земли походный мешок и передал мне. — Забирай свои вещи. За некоторые твои безделушки, знающие люди готовы убить не одну сотню человек. Так что не разбрасывай, не вводи слабых в искушение.

— Тебе не удастся сбить меня с толку. — Его скрытность начинает меня бесить. — Я хочу знать, почему эта идиотская ситуация не вызывает у тебя опасений? Ведь мы в бегах, все еще не покинули Саран, храмовники и дворяне далеко нам не друзья, а ты только посмеиваешься. Давай договоримся здесь и сейчас. Или ты вводишь меня в курс дела, и я получаю право голоса, при решении всех вопросов, или отвали. Для поспешного бегства ты мне не нужен.

Я был настолько возмущен всем происходящим, что не заметил, что давно уже кричу. Одно хорошо, привычка все последнее время говорить по-орочьи сохранилась. Так что я, надеюсь, не очень выбился из образа орчонка, потому что Шас с Аглиссой давно перестали бороться и внимательно прислушивались к нашему диалогу. Оррин повернулся к "сладкой парочке" и сказал.

— Вы все уже выяснили между собой? — Говорил он на общем, что бы и баронесса могла принять участие в переговорах. — Игры кончились, пора принимать серьезные решения. Я прекрасно понимаю, что по своей воле ни один из вас не оставит нас с Малышом. Так что, высказывайте ваши предложения.

— Что бы вы хотели услышать? — Осторожно спросил храмовник.

— Шас, мы давно знаем друг друга. И ты прекрасно осознавал все это время, что я мог убрать всю твою пятерку, безо всякого риска для Малыша. Что ты можешь мне предложить? Учти, я знаю, что тебе некуда идти. Для эльфов ты никто и звать никак. Странным поведением ты уже вызвал сомнения в своей благонадежности, так что у дивных тебя ждут пытки и смерть. Так?

— Ты прав, но и идти к оркам на поклон мне смысла нет.

Внешне храмовник никак не показывал обуревающих его эмоций, но я сильно сомневался в его хладнокровии. В последнее время я научился, по еле заметным переменам в голосе и мимике Шаса, достаточно четко определять его психологическое состояние. Так вот, сейчас от него веяло такой безнадежностью, что становилось ясно — перспектив на ближайшее время у него никаких. Странно, не похож храмовник на слабака, тогда откуда такое смирение? Почему нет злости из-за проваленных планов, где ярость, возникшая от бесконечных препятствий? Ничего, только четкое осознание безвыходности ситуации.

Что же могло привести опытного и зрелого воина до такого состояния? Только не присутствие орка. Что-то мне не известно и для серьезных выводов явно не хватало информации. Беседа, между тем, продолжалась, торговля была в самом разгаре.

— Почему же? Неужели ты думаешь, что храм Ора не сможет представить всем «кредиторам» вполне достоверные доказательства твоей гибели? Да, роскоши не обещаю, но возможность спокойно жить — в твоем положении уже подарок. У нас, на отдаленных островах, много таких как ты, неугодных Че или Эль. Точнее, подавляющее большинство беженцев люди, посвященные Эль. Эльфийской магии, конечно, остается не много, но для лечения или помощи в сельском хозяйстве, вполне достаточно.

— Только не говори мне о семейной идиллии, а то я расплачусь. — Скептически проговорил Шас. — Что-то с трудом мне верится в подобную благотворительность. Что я должен сделать для орков, что бы получить свой домик в деревне? Убить Наследника Старшего Дома? Так, при всем желании, не могу.

— С наследником мы разберемся сами. — Оррин подошел к храмовнику вплотную и, внимательно посмотрел ему в глаза. — На первое время мне нужны от тебя гарантии безопасности совместного путешествия для меня и Малыша, с остальным разберемся потом. Согласен?

Бывший глава отряда молчал, только сжатые кулаки давали понять о всех сомнениях, раздиравших сейчас храмовника. Бросить дело всей жизни, без серьезных гарантий и перспектив — такое решение принять было нелегко. Молчание затягивалось. Когда напряженное ожидание стало невыносимым, и я готов был схватиться за оружие, Шас сказал.

— Я согласен.

— Прекрасно. Теперь решим все вопросы с вами, милая барышня. Куда-то спешите?

Баронесса, пытавшаяся тихонько отползти за деревья, встала, делая вид, что никуда не собиралась.

— Святой брат. — Сказала она, недовольным тоном. — Почему этот орк разговаривает со мной? Я не обязана отчитываться в своих действиях перед каким-то животным.

Я привычно приготовился к длительной девичьей истерике, но ее, к моему удивлению, не последовало. Храмовник равнодушно молчал, Оррин иронически поглядывал на возмущенную барышню, я был в недоумении, а баронесса молчала. Впервые за все время путешествия она молчала по своей воле! Это не нормально.

— Милочка, зря стараетесь. — Оррин явно наслаждался сложившейся ситуацией. — Несмотря на все ваши старания, я точно знаю, что вы из себя представляете. У вас в семье дураков не было никогда.

В ответ на это утверждение Аглисса высокомерно уставилась на орка и спокойно сказала.

— Ну что ж, поговорим.

* * *

Военный вождь был весьма доволен сложившейся ситуацией, все шло по намеченному плану. Его отряд был уже в пределах действия амулета связи (около двух дней пешего пути), все было готово к быстрому броску через границу. С нужными людьми все было решено, всем заплачено, лошади и припасы в порядке — ждали только их. Храмовник легко пошел на переговоры, он уже знал о своем отлучении от Эль (кому он был обязан своей опалой, ему быть в курсе совсем не обязательно). Осталось утрясти все дела с этой шустрой девицей.

А девица была очень не простая. И фамильное древо у барышни весьма занимательное.

С отцом все просто — простолюдин, выбившийся в господа с помощью своего начальства из Тайной стражи Саррана. Кстати, очень серьезные ребята. Баронство получил за несколько удачных операций за границей (скотобойни — прикрытие и приятное дополнение при переходе от активной полевой работы в запас).

А вот мать Аглиссы происходила из рода храмовников Че. Ее дед до сих пор занимает серьезную должность в Тайной страже Саррана. Если бы Аглисса родилась мальчиком, то была очень большая вероятность на унаследование магического Дара но, жена барона Оридана умерла вскоре после родов. Дед девочки со стороны матери настоял на ее обучении боевым навыкам. Единственная дочь барона получила весьма нестандартное образование, уже в двенадцать лет она убила своего первого противника. Тайная стража временами пользовалась ее навыками шпиона и убийцы. Вся ее слава недалекой девицы и особы "слабой на передок" была старательно продуманной стратегией поведения. Естественно, на пути принца и орка она оказалась совсем не случайно.

Оррину пришлось потрудиться, выискивая и уничтожая все маячки и вешки, оставляемые этой особой по пути отряда. В отчаянии от того, что потеряла связь с начальством и, не зная, что делать в сложившейся ситуации, она даже отправила близнецов на встречу со своим связным из Тайной стражи. Все трое не пережили встречи с орком. Теперь пришла пора разобраться и с девицей. Зная о ее подготовке, Оррин склонялся к мысли, о ее немедленном уничтожении, но, подумав, решил дать баронессе последний шанс остаться в живых. Если она сейчас не перестанет играть свою роль и не пойдет на переговоры, что ж, совесть орка будет чиста. Оставлять у себя столь опасную особу, способную причинить немало неприятностей, было бы неосмотрительно. Излишней доверчивостью вождь и смолоду не страдал, а теперь, в возрасте почти пятисот лет, тем более.

Итак, пора приступать.

— Баронесса Оридан, я знаком был с вашим батюшкой, еще в ту пору, когда он был зеленым новичком в Тайной страже и прибыл на переговоры с кланами. Главой делегации был ваш дед, так что можете больше не корчить из себя идиотку. Вам тоже нельзя провалить полученное задание, когда замешана большая политика, жизнь агента ничего не стоит. А вы знаете слишком много, даже ваши семенные связи вам не помогут.

— Не понимаю, о чем говорит это животное. — Все таким же высокомерным тоном сказала баронесса. — Святой брат, вы понимаете, о чем речь?

С храмовника можно было писать картину "Потрясенное понимание", похоже, до него только сейчас стало доходить, кого он приютил на лесной полянке. Для перемены его восприятия склочной девицы ему явно не хватило времени, и сейчас, он не в состоянии был сформулировать свое к ней отношение. Его смятение вполне можно было понять, когда вместо визгливого щенка обнаруживаешь здоровую ядовитую змею — поневоле растеряешься. Однако надо отдать должное выдержке храмовника, он достаточно быстро пришел в себя.

— Это объясняет многое, если не все, что озадачивало меня в этой особе. — Весьма сдержанно произнес Шас. — Если все обстоит именно так, как вы сказали, Оррин, то не вижу смысла оставлять ей жизнь. Мы с вами пришли к соглашению, и я не собираюсь рисковать своим шансом выжить только потому, что девице захочется прирезать орчонка. Мне все сделать самому?

Поведение баронессы резко изменилось — она заняла позицию у толстого дерева, вытащила нож и повернулась к нам. Контраст, между прежним капризным выражением лица и холодной сосредоточенностью сейчас, изумляло.

— Попробуй, старик, добраться до меня. Даже не владея магией, я убью тебя раньше, чем ты сможешь предпринять что-либо. Не понимаю, как ты стал главой отряда, в храме Че ты носил бы за мной тапки. А потом дойдет очередь и до орков.

— Спокойно, Шас. — Орк заслонил Малыша от возможной траектории ножа. — Мы вполне можем с ней договориться. Девочка просто не понимает, что она нам не ровня. Одно дело резать ничего не соображающих от похоти мужланов, и другое — выйти против подготовленных бойцов.

— Не надейтесь, одна я к Че не уйду!

* * *

Оп- паньки! Кто бы мог подумать! Эта ненормальная и в самом деле не совсем нормальная (скоро сам себя запутаю)! Вот что меня все время настораживало в ее поведении — резкий контраст между внутренними эмоциями и их внешним проявлением. Ну не могла взрослая девушка, с хорошим воспитанием, так себя вести. Ее роль была не достоверна, а карикатурна!

Но что сейчас с ней будет? Неужели, орк с храмовником (до чего быстро спелись эти двое), прибьют девицу прямо здесь? Не то, что бы я ей особенно сочувствовал, но пусть они все проделают не в моем присутствии. У меня деликатное воспитание и убийство на моих глазах всяких девиц мне претит.

Кому я это говорю? Сам себя не обманешь — мне ее просто жалко. При всем своем мерзком характере и гадком поведении, она производит впечатление глубоко несчастного человека, видимо, умение убивать, счастья ей не принесло.

— Я даю тебе только одну попытку правильно ответить на мой вопрос. — Вождь стоял спокойно, и было видно, что любой ответ его устроит. — Обещаешь не причинять нам вреда, пока мы вместе в пути? Да или нет. При любой попытке напасть на кого-либо из нас, умрешь моментально. Решай. Хочешь жить?

— Хочу.

— Пойдешь с нами добровольно и не будешь пытаться связаться со своими?

— Пойду.

— Хорошо. Повесь этот амулет на шею. — Оррин протянул баронессе цепочку белого металла с каким-то камешком. — Предупреждаю, он почувствует твою агрессию к нам даже в мыслях, и цепочка задушит тебя. Снять амулет сможет только орочий шаман. Согласна?

— Да.

Аглисса взяла амулет, повесила на шею.

И горько разрыдалась.

 

Глава 11

Нет слов, одни чувства. И это перспективный агент Тайной стражи? Надежда Саррана на спокойную жизнь государства?

Дожили!

Как хорошо, что я не кронпринц! Иначе мне пришлось бы всю свою жизнь общаться, весьма близко, именно с такими людьми. Я понимаю, управлять государством — это не плюшки лопать, но не до такой же степени! Оказывается, в моем государстве есть шпионские династии, передача опыта молодежи, подготовка достойной смены труженикам плаща и кинжала. Если следовать этой логике, то вполне возможно, есть преемственность поколений среди воров, убийц и других «романтичных» профессий.

Мне явно пора пересмотреть свои взгляды на людей, и человеческое общество в целом.

Все равно, как бы Аглисса не рыдала, я побаиваюсь ее. Что-то мне совсем не верилось в искренность обещаний моей безопасности. Я был уверен, что ей хватит ума обмануть орочий амулет.

Значит, подведем итоги вербовки: баронесса не вызывала абсолютно никакого доверия, Шас с большой натяжкой принимался как нейтральный вариант, Оррин пока вполне оправдывал мое отношение к нему. Полностью я не доверял даже себе — все эти магические кольца, шаманские бубны, вполне могли заставить делать что-либо, без моего сознательного участия. Как человек, не обладающий Даром, я относился ко всем этим магическим штучкам весьма подозрительно. Одно хорошо, орк успел шепнуть мне, что его отряд совсем близко и скоро присоединятся к нам. Я думаю, что в присутствии десятка орков, наши попутчики не станут предпринимать рискованных поступков. Ловлю себя на мысли, что начинаю считать «своими» совсем не людей. Это наводит на размышления о моей расовой принадлежности, надо окончательно определиться — кто я такой, в конце концов!

* * *

Такого раздражения на поведение окружающих Шас не испытывал давно. Сейчас, задним числом, он четко видел все свои ошибки, но теперь приходилось мириться с тем положением, в которое попал по своей собственной глупости. Пройти мимо такого шанса! Идиот! Как можно было не узнать принца, когда он буквально упал тебе в руки, как созревшее яблоко! Храмовнику приходилось прилагать титанические усилия, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия.

Упустить такую возможность! Чтобы не говорил Оррин, но у пятерки был хороший шанс закопать его в лесу. Но теперь, когда орк хозяин положения, приходится делать хорошую мину при плохой игре. Шас не мог встать в позу неподкупного последователя Эль и принять героическую смерть ради храма. Он был уверен, что эльфы в курсе всех его промахов. Расплата не заставит себя ждать, а мстить эльфам было кому.

У храмовника было пятеро признанных детей. Трое старших сыновей не унаследовали Дара и прожили свою короткую человеческую жизнь вполне счастливо. Где-то в Стоглаве жили внуки и правнуки Шаса, но он с ними не поддерживал отношений, следовательно, и храму не было до них никакого дела. А вот младшие, четырнадцатилетняя дочь и десятилетний сын, имели для него слишком большое значение. Храмовник давно уже подумывал об уходе на покой, даже прикупил себе небольшое поместье в Чедане. Там жили его дети вместе со своей матерью и, хотя Шас старался не афишировать свои семейные дела, он был уверен, что в храме знали о дорогих ему людях. Эльфы любили быть в курсе слабых мест своих партнеров, так что придется идти на поклон к Оррину. Деньги и имущество — ерунда, а вот семью на земли кланов надо срочно вывозить, тем более, что у его младшенького недавно проявился сильный Дар, так что и в храме Че могут интересоваться его детьми.

Храмовник посмотрел на своих спутников. Орк уверенно шел впереди, внимательно посматривая вокруг. За ним, обидевшись на всех окружающих, тащился Малыш (с легкой руки орка все стали мальчишку называть именно так, доводя паренька до бешенства). Потом шла эта змея, Аглисса, и что-то угрожающе шипела принцу вслед. Шас был уверен, что баронесса тоже догадалась о настоящем имени Малыша, но, по молчаливому согласию всех присутствующих, старалась не называть его принцем или Эльчеором. Как говорят эльфы, "в лесу у всех есть уши", поэтому ни к чему облегчать им поиски беглецов. Храмовник был замыкающим в цепочке путешественников, что давало ему надежду на некоторое доверие со стороны орка.

А доверие необходимо было оправдывать. Пока они одни, Оррин нуждался в услугах Шаса, именно сейчас был подходящий момент для укрепления своих позиций среди орков. Потом, присоединившись к остальным, бывший глава отряда храмовников станет просто обузой. Погони пока не видно, так что проявить свою лояльность Шас мог только присматривая за баронессой.

А то, что она нуждалась в пристальном внимании, было очевидно. Да, она перестала изображать из себя недалекую девицу, но приятнее в общении не стала. Ее неприязненное игнорирование орка и храмовника еще` можно было терпеть, но то, что она стала применять свои женские чары на Малыше, сильно беспокоило. Мальчишка же был в откровенном ужасе от настойчивых приставаний баронессы, но это ее совершенно не смущало. Казалось, что она способна завалить парнишку под ближайший куст. Шас пытался предупредить орка, но тот только посмеивался, приговаривая: "парню давно пора потренироваться в задирании юбок".

Но храмовник не верил в приступ внезапной любви, сразивший баронессу. У нее явно был какой-то план для побега и то, что Малыш играл в нем основную роль, было очевидно. Так что Шасу было чем заняться во время движения, он глаз не спускал с «влюбленной» баронессы. Пусть только дернется лишний раз — и появится возможность доказать свою необходимость.

* * *

Аглисса была в бешенстве. Ничего не получалось. Она чувствовала, что ее время утекает сквозь пальцы. С начальством связи не было, амулет не работал с момента встречи с пятеркой Эль. Возможно, слухи о возможности глушить их сигнал, вполне имеют под собой основание. Что же делать? Она прекрасно ориентировалась на местности и понимала, что до границы с Чеданом менее двух дней пути.

Следовательно, и отряд орков где-то поблизости и может присоединиться к ним в любой момент. Одна надежда — на границе их ждут. Люди из Тайной стражи есть на всех пограничных постах. Ей сразу сказали, что при потере связи, будет достаточно одного ее присутствия, чтобы всех ее спутников сразу же арестовали. В случае силового задержания, ей достаточно было указать на человека, которого необходимо было взять живым, остальных — как повезет. И вот теперь, она, наконец, определила — кто кроме нее останется в живых.

Сначала, она не могла поверить своим глазам, так хороша была маскировка у принца. Кто бы мог подумать, что этот нескладный орчонок, именно тот, кого лихорадочно искали все тайные службы континента. Аглисса недоумевала, почему маги Че не прибрали старшего принца к рукам, ведь у них были все возможности. А теперь она должна, как бездомная собака, бегать по лесам, ждать стрелы или яда в любой момент и все ради каких-то чужих, не вполне понятных, политических и магических выгод. А то, что прибыль должна быть велика, ясно стало после вмешательства пятерки Эль. Эти эльфийские прихвостни ради меди или брози скакать не станут, значит, кто владеет принцем, тот свой трудовой инзоли всегда получит. А Аглисса золотой денежный эквивалент любила неимоверно, в компании своих драгоценностей и золи испытывала чувства, близкие к оргазму. Пришла пора освежить эти ощущения.

За день до встречи с пятеркой Эль барона Оридан посетил с визитом его тесть, особа широко известная в узких кругах. Дед Аглиссы старался не извещать лишний раз посторонних людей об их родстве, только совершенно особые обстоятельства могли заставить его приехать самому. Обычно семейство Оридан вызывалось в столицу по амулету связи или нарочным гонцом.

Так что сам факт поспешного приезда деда, занимавшего весьма приличный пост в Тайной страже, насторожил отца и дочь с самого начала. Это могло предвещать как хорошую прибыль, так и большие неприятности. Никто из них не был кристально честен перед законом, так что могли вылезти мелкие подробности старых заданий.

Но нет, пришел приказ самого герцога Дареона, второго (а по мнению многих, первого) лица государства, о срочном розыске старшего сына короля Эльчеора. Что там произошло на самом деле во дворце их, естественно, никто не поставил в известность. Но награда за поимку живого, именно живого, принца заинтересовала все семейство.

Дед имел в родословной чеданские корни и поэтому, его любимой поговоркой была: "Лишних денег не бывает". Отец и дочь полностью разделяли его отношение к приобретению дополнительных материальных средств. В свое время дед выбрал барона (тогда безродного сироту) себе в зятья именно за гибкость его моральных установок. И дочь тот воспитал в полной преданности деду. Да, именно ему. Ни Саррану, ни тайной страже, ни королю. Для семейства Оридан дед был устами Че. В мире не было ничего такого, что они не согласились бы сделать для него. Поэтому Тайная стража поручала барону и его дочери задания самого деликатного свойства, которые соответственно оплачивались.

Вот только последнее задание оказалось совсем не рядовое. Стандартный вариант с убийством клиента или доставкой его в подвалы Тайной стражи был оставлен на самый крайний случай. Основной задачей баронессы было влиться в компанию орков и принца любой ценой. Она должна была сопровождать их на земли кланов и дождаться инициации Эльчеора. Только после проявления Дара у принца она могла выполнить основное задание. Если мальчишка окажется в магическом плане пустышкой — приказано ликвидировать немедленно, а вот при другом развитии событий возможны были варианты.

Именно ради этих вариантов Аглисса изображала из себя влюбленную идиотку, всю жизнь мечтавшую о должности походной подруги грязного орчонка.

— Мааалышш. — От приторной сладости своего голоса баронессу саму чуть не стошнило. — Дорогой, дай мне руку. Это гадкое дерево лежит поперек тропы, я не могу через него перелезть. Мой герой, помоги мне, моя благодарность не будет знать границ.

Через мешавшую ей веточку перескочила бы и мышь, поэтому возмущение парнишки можно было понять.

— Отстань от меня! — Принц до сих пор говорил по орочьи, так как в знании баронессой языков все убедились еще ранее. — Пусть храмовник тебе помогает, а от меня отстань! Надоела!

Аглисса злобно посмотрела мальчишке в спину, потом принужденно улыбнулась и продолжила.

— Ах, как я счастлива, что встретила тебя! Эти старики совсем не понимают потребностей молоденьких девушек!

От услышанного храмовника даже передернуло, он явно считал, что бесстыжая девица совершенно не могла вовремя остановиться.

— Только такой талантливый и умный молодой человек может понять метания юной и невинной души!

Теперь уже пришла очередь орка закашляться, скрывая приступ хохота, вождь уважал целеустремленных людей.

— Наша встреча изменит наши судьбы! — Продолжала заливаться соловьем баронесса, не обращая внимания на окружающих. — Только увидев тебя, я сразу поняла, что ты похитил девичье сердечко и, теперь, оно бьется только для тебя!

Терпение принца подошло к концу. Он остановился, повернулся к баронессе и стал кричать на нее, возмущенно размахивая руками.

— Ты! Ты влюблена?! Да столько оскорблений, как от тебя, я не слышал за всю предыдущую жизнь!

Сближение с ней было тактической ошибкой, Аглисса схватила мальчишку за правую руку, и силой засунула себе за пазуху, прижав его ладонь к своей голой левой груди. От неожиданности, принц потерял дар речи и стоял, открыв рот.

— Послушай, как бьется мое сердце! — Цепкая хватка девичьих ручек не давало парню освободить плененную конечность. — Посмотри, я вся горю! Так сгорим же вместе в пламени нашей страсти!

Мальчишка затравленно оглянулся на орка и голосом, в котором явно были слышны панические нотки, сказал.

— Оррин, спаси меня. Ты должен убрать ее от меня. Ты обещал мне безопасность!

Оррин с храмовником давно с интересом наблюдали за всем этим представлением. После жалобной просьбы издевательские ухмылки осветили их лица.

— Я не могу вмешиваться в твою личную жизнь. — Оррин даже не пытался скрыть свою усмешку. — Сколько раз ты твердил мне, что уже взрослый, так докажи это. В таких ситуациях взрослые мужчины оказываются регулярно, не могу же я всю жизнь отгонять палкой плененных тобой девиц.

Малыша можно было только пожалеть.

* * *

Нет, такого позора я не переживу! За что! За что мне все это! Нормальные принцы не должны терпеть такие издевательства от своих подданных, а баронесса Оридан даже не стесняется в своих притязаниях. А вспомнив ее монолог (где она мечтала о короне), я стал беспокоиться всерьез.

Нормальные орки тоже не могли оказаться в такой нелепой ситуации — наглую девицу давно уже приставили бы к делу, о котором она так мечтает. Но я не могу! Она такая противная, что даже угроза смерти не заставит меня "задрать ей юбку", как говорит Оррин. Хоть бы отстала от меня! Опять что-то ей надо. Достала!

— Мааалышш!

Все происшедшее после довело меня до бешенства. Мало того, что эта дура хватает за руки, так еще и откровенные насмешки Оррина меня доконали! Такого предательского удара в спину от орка я не ожидал. Все, хватит! Обойдусь без вас!

Толкнув нахалку в ближайший куст, молча бросаюсь в гущу деревьев. Только бы убежать подальше, не будет же ловить меня по всему лесу этот подлый орк. Хорошо, что свой походный мешок несу сам, так что я вполне могу продержаться в лесу некоторое время. Я им всем докажу, что могу обойтись и без них!

Да сколько в лесу этих веток, кочек и другой дряни! Тьфу! Паутина прямо в лицо! Гадость какая. Судорожно пытаясь снять ее, натолкнулся на что-то большое, попытался обойти. Да что это?

— Так-так! Кто это у нас здесь? — Раздался глубокий бас где-то у меня над головой. — Что случилось, Малыш?

Попался! Так глупо попался! Что же делать теперь? Чьи-то тяжелые руки лежали на плечах и убедительно доказывали невозможность побега.

— Эй, ты чего? Глаза-то открой.

И тут до меня дошло, что говорили на орочьем. Я полный идиот! Открыл глаза и уперся взглядом в чью-то безрукавку. Не понял. Мой собеседник что, на чем-то стоит? Посмотрел под ноги — нет, догадался посмотреть вверх. Ничего себе!

Меня аккуратно придерживала на месте увеличенная копия Оррина. Если бы не видел собственными глазами, никогда бы не поверил, что на свете бывают такие здоровые орки!

Если рост Оррина был примерно около сажени, то этому экземпляру он доставал бы до плеча. Что они едят такое в своей степи, если там вырастают такие экземпляры.

— Ну как, вы уже познакомились?

Голос вождя застал меня врасплох. Повернулся и еще раз убедился в том, что эти двое очень похожи друг на друга. Это что, новый родственник?

— Малыш, знакомься — это Рорин. Мой самый младший брат и, соответственно, твой дядя. Не смотри, что он такой здоровый, среди орков он прославился на удивление добродушным нравом.

Отрекомендованный так положительно новый знакомый, вдруг застеснялся, отпустил меня, и стал ковырять носком сапога какую-то кочку.

— Да ладно, Оррин, вечно ты надо мной подшучиваешь. А почему Малыш бросился в лес? Мы же договаривались встретиться после заката. Приятно познакомиться с тобой, племяш.

Рорин опустил голову и внимательно посмотрел на меня.

Не понял, что у него с глазами? Они же только что были серые, как у Оррина. Сочетание небесно-голубых глаз, в обрамлении длиннющих пушистых ресниц и добродушной улыбки, произвело на меня неизгладимое впечатление. Наверное, орчанки ложились у него на пути большими стопками, такой красавчик явно пользуется бешеным успехом у женщин всех рас.

Кстати, о женщинах. Рорин мне близкая родня, значит, у него вполне прилично будет попросить совета насчет баронессы. Оррин, судя по всему, помогать в этом вопросе мне не намерен, а с этой наглой девицей надо что-то делать. Слишком близко она ко мне подобралась. Не знаю, для чего она нужна Оррину, но наше с ней длительное общение добром не кончится, для меня.

Пока я пребывал в раздумьях о решении своих проблем, наша компания заметно увеличила свои размеры. Теперь рядом со мной, помимо моих родственников, Шаса и Аглиссы, спокойно стояло около десяти орков. Только они были слегка мельче моего дяди.

Вот и собрались мы все вместе, а ведь, если бы не встреча с Эльдарионом, ранившим Оррина в подземельях, мы все познакомились намного раньше. И многих неприятных событий нашего путешествия просто бы не произошло. Странно осознавать, от каких мелочей, порой, зависит наша жизнь.

— Ищем место для ночевки. — Голос Оррина заставил всех обратить на него внимание. — Границу перейдем завтра. Рорин?

— Да все нормально. Договоренность остается в силе, только нас предупредили, что женщин в отряде быть не должно.

Голос Рорина еще не затих, а Аглисса, совершенно неожиданно бросилась в лес. Она что, решила нас покинуть? Какое счастье!

— Стоять.

Оррин даже не стал повышать голос, но его команда произвела весьма показательный эффект. Не успевшая отбежать и десяти шагов, баронесса, схватилась за горло, и не обращая внимания на схватившего ее поперек талии Шаса, захрипела и обмякла.

— Закопаем или так бросим? — С интересом спросил Рорин. — Тут недалеко я видел подходящий овражек, давайте отнесем ее туда. Зачем нам труп около стоянки?

— Не так быстро, она просто в обмороке. — Оррин снял с плеча свой мешок и стал в нем что-то искать. — Баронесса нам еще пригодится.

— Зачем тебе человеческая подружка на старости лет?

Видно было, что Рорин подсмеивался над старшим братом.

— В Чедане все узнаешь. — Оррин достал из мешка маленькую бутылочку темного стекла и протянул Шасу. — Пять капель на кружку воды, и сутки она нас беспокоить не будет. Надо до границы еще кое-что сделать, и знать о наших делах Тайной страже совершенно ни к чему.

 

Глава 12

Граница на замке. Да-да, где?

Встав на рассвете, заметно увеличившийся отряд, подошел к пограничной реке почти в полдень. На скромном сельском тракте народу почти не было. Через пограничную речушку Попрыгайку был перекинут мост (с трудом два всадника разминутся, а телеги только по одной).

На каждом берегу было по будке пограничной стражи и шлагбауму. К ним в комплект входило по два стражника с каждой стороны. Между берегами только и было разницы, что со стороны Саррана стражники были в темно-зеленой форме пограничной стражи, а Чедана — темно-коричневой (при всей практичности в носке такого цвета, чеданские погранцы сильно не любили своего прозвища «горбушки», а назвать их в лицо другими вариантами — прямой путь к смерти).

Думаете, что мы с орками такие идиоты, что идем через официальный пограничный переход? Вам кажется, что перемахнуть речку, глубиной курице по колено, можно в любом приглянувшемся месте? Ну-ну, вперед.

А мы с удовольствием посмотрим, как вас, таких умных, повяжут чеданские маги. За последние двести лет, с тех пор, как жрецы Че изобрели заклинание "Своя земля", ловить контрабандистов и разбойников стало дешево и сердито.

Просто на крупные валуны, стоящие друг от друга на расстоянии дня пешего пути накладывается заклинание, позволяющее держать камням связанную между ними сигнальную нить. Эдакое жемчужное ожерелье, лежащее вдоль всей границы Чедана. На пограничных пропускных пунктах стояли пары камней, заговоренных иначе. Сигналка срабатывала на пересечение ее разумными существами. К месту нарушения границы сразу выезжал отряд во главе с магом, и вскоре нарушитель очень жалел о своем поступке. В первое время сеть срабатывала на всяких там грибников-охотников и т. д. Но после показательных порок, местное население стало знать границу лучше самих пограничников.

Одно время контрабандисты повадились перегонять через границу караваны навьюченных лошадей. Думали, разумных существ нет — сигнала нет, да просчитались. Хитрые чеданы вплели в заклинание "Своя земля" и контроль стоимости того, что пересекало границу. Как это сделано, до сих пор никто не знал. Маги, ставящие пограничную сеть, приносили присягу королю лично, храмовники Че в других государствах ставили похожие сторожевые сети, но более простые. Эльфы до сих пор не отменили награды за этот секрет. Но что-то не слышно было о ее получении.

Вот поэтому мы и едем по дороге к будке стражников. Одна хорошая перемена произошла в моей жизни с приходом отряда Оррина, они привели с собой лошадей. Своих знаменитых орочьих лошадей — огромных мощных животных, способных сутками идти трусцой, почти ничего не есть кроме травы, да еще и защищать самих себя от хищников. Кусаться приучены были лошадки специально, чтобы волкам жизнь медом не казалась. И если вам надо было в дальний путь, а не перед девицами красоваться, то выбор всегда останавливали на орочьих лошадях.

Так что сейчас я восседал на Лакомке (крепкой, очень спокойной кобыле), мешок был приторочен к седлу, осталось только без проблем пересечь границу.

Номинально отряд продолжал возглавлять Рорин, военному вождю хватало забот со мной и Аглиссой.

Баронесса Оридан. То, в каком виде она будет пересекать границу, доставляло мне истинное наслаждение. Боги, вы дали возможность получить компенсацию за все страдания, причиненные мне этой мерзавкой. Есть все-таки справедливость на свете! Я наслаждался каждым мгновением.

Рорин спешился перед мостом и о чем-то пошептался со стражами, судя по их довольным лицам, итогами переговоров они были довольны.

— Эй, вы, зеленокожие! Чего встали? Проезжайте, не загораживайте мост. — Довольный приятным звоном монет, сарранский пограничник не стал даже спрашивать имен у остальных членов отряда. — И вы, святой брат, извольте проехать, за вас тоже заплачено.

И мы двинулись по мосту. Рорин с Оррином первая пара, потом мы с Шасом, затем оставшиеся орки. Вот мы и покинули Саран, теперь надо попасть в Чедан, желательно тихо и без скандалов. В последнее время, пообтеревшись среди орков, скандалом стал считать трупы не довольных мной существ.

Чеданы уже ждали нас. Интересно, сколько они ухитрятся содрать с нас за переход. Помимо официальной въездной пошлины, принято было отстегивать страже еще столько же "за беспокойство". Но это, если повезет, с орков могли взять и двойной тариф. А будешь спорить, то и заночуешь на мосту (прецеденты бывали). Нам ссориться с пограничной стражей, при въезде в их страну, было совсем не с руки.

Рорин достал второй мешочек с монетами и передал стражнику. Тот взвесил его на ладони, несколько раз подбросил и поймал его (ходили слухи, что чедан еще в детстве учили по весу и звуку монет очень точно определять сумму денег в мешочке), и довольно кивнул напарнику. Тот поднял шлагбаум и мы потихоньку двинулись. Стражник неожиданно громко сказал.

— Домой едете? Удачная ли была…

И тут здоровый мешок с припасами, лежащий поперек седла храмовника стал дергаться и громко визжать!

Упс! Аглисса очнулась! И как не вовремя!

"Горбушки" сразу подобрались. Шлагбаум упал на место, и стражники синхронно приложили руки к амулетам на своей груди.

— Что у вас там? — Настороженно спросил старший из стражников. — Никак контрабанду тянете? Тогда расчет совсем другой, Рорин, ты что от меня утаил?

Я почувствовал себя не уютно. Мы были в очень неудачном положении, между двух пограничных постов, на мосту, как на ладони — не отойти, не перегруппироваться. Что будет?

Рорин спокойно подошел к Шасу, с трудом удерживающем шумный мешок и сильно по нему хлопнул. Визг резко прекратился. Дядя стал развязывать горловину мешка.

— Да ты что, когда я тебя обманывал? Не на продажу везу, видишь, храмовник из рук не выпускает мешок. Жрецы все боятся, что орки начнут богато жить. — Сказав это, он откинул край мешка, и перед нами предстала розовая задница молоденькой свинки. Животинка дергала задними ногами, пытаясь убежать от доставшейся ей судьбы.

Стражник расслабился, захохотал и спросил.

— А что, у орков своих свиней мало? До орочьих земель она у тебя сдохнет!

Рорин звонко хлопнул по свиной заднице, животное опять стало пронзительно визжать. Шас принялся завязывать мешок, что было совсем не просто, несколько раз чуть не уронил, что вызвало громкий смех у всех присутствующих.

— Так зачем тебе свинья?

— Да понимаешь, племяш присмотрел себе подружку, а ее отец просто за деньги не отдает.

Рорин показал на меня, и всеобщее внимание мне совсем не понравилось. Я на всяких случай нахмурился, что вызвало у окружающих очередной приступ хохота. Дядюшка продолжил "объяснения".

— Мужик трактир держит у дороги, недалеко отсюда, да ты должен знать его, в трех днях пути от границы, "Хромой Эльф".

— Да, точно, мы там всегда ночуем, по дороге в столицу. У хозяина, вроде, замужем дочки-то. — Стражник явно заинтересовался подробностями.

— Так, то две старшие, а Малышу приглянулась младшенькая, такая фигуристая девица.

Речь Рорина была так убедительна, что если бы говорили не обо мне, то поверил бы всему этому бреду. Зато я заметил у своего нового родственника одну интересную особенность — когда он врал, его глаза меняли свой цвет с серого на ярко-голубой. На месте его жены, я, заметив у него такие глаза, сразу давал бы дубинкой в лоб, просто на всякий случай.

— Так вот, этот хитрый чедан потребовал за дочку чистопородную эльфийскую свинку. Представляешь, сколько мы за нее отвалили жрецам? Так они еще в попутчики и храмовника навязали, чтоб мы не уперли ее к себе в кланы. Вот жадюги.

От восхищения чужой хитрости и дальновидности, стражник даже зацокал языком. Его реакцию вполне можно было понять. Мало того, что свиньи эльфийской породы никогда ничем не болели и быстро набирали вес, так они еще в помете не приносили меньше пятнадцати поросят. К тому же бекон у таких свиней очень нежный, с ровными полосками мяса. И стоили эти свинки соответственно. Так что трактирщик знал, что потребовать за свою дочь. Дочка что, ее расти, корми, да и замуж пристроить тоже денег стоит. А такая свинка, да для трактирщика — золотое дно! Тут впору позавидовать чужой удаче!

— Да, повезло мужику! — Стражник почти пускал слюнки, мечтая о колбасках из эльфийской свинины. — Да что встали, езжайте! Жаль, у меня дочерей нет, а то бы не пришлось вам тащить эту свинку еще три дня.

Он подошел ко мне и сказал.

— Цени дядьку-то, ты за всю жизнь не заработаешь столько денег, сколько он потратил на твою подружку.

И мы спокойно двинулись на территорию Чедана.

* * *

Сегодня явно был удачный день для орков. Вспоминая переход границы, Оррин не мог сдержать усмешки. Ситуация сложилась, как по заказу. Теперь стражники с обеих сторон поклянутся чем угодно, что ни принц, ни баронесса границу здесь не пересекали. Так что сейчас достаточно отойти на несколько дней вглубь Чедана — и, считай, половина преследователей след потеряла. А в их затруднительном положении и это не мало. Но это потом.

Сейчас надо было снять личину животного с баронессы, а то могут быть проблемы. Дело в том, что личина физически не меняла объект изменения — она внушала окружающим, что они видят что-то совсем другое. Это относительно безопасный вариант. Но, если внушению подвергался и сам объект, начинались проблемы. Еще в давние времена, магами было выяснено опытным путем, что такие личины нельзя было носить более двух суток. Если дольше, то начиналось необратимое изменение сознания. Т. е. в случае с Аглиссой — за неделю непрерывного ношения личины ее личность полностью растворилась бы в сознании животного. И тогда бы никто не смог бы убедить ее, что она не свинья. Конечно, это было бы достойной местью за все ее грехи, но Оррину она была еще нужна. Да и тайная стража фигурировала в его планах, но значительно позже. Так что баронесса на ближайшем привале вернется в свой ум и опять начнет всем надоедать. Но, (Оррин поднял глаза к небу) Великий Ор лучше нас знает, что мы должны пережить в этой жизни. К тому же, Малышу не повредит пообщаться с агрессивным противоположным полом.

— Рорин, присмотри для стоянки укромное место и желательно ближе к воде.

— Что, будем свинку отмывать. — Тут же заулыбался младший брат. — Или разделывать?

— Как вы можете? Давайте сразу убьем, зачем еще и издеваться? — Возмущенно воскликнул Малыш. — Она мне тоже не нравится, но всему же есть предел.

— Нет предела совершенству! — Глубокомысленно изрек Рорин, посмотрел на вытянувшуюся рожицу Малыша, и заразительно расхохотался.

Остальные орки, не особо вникая в причины его смеха, дружно поддержали своего командира. Вот так, со смехом и сомнительными шутками, отряд выехал на удобную поляну и стал располагаться на ночлег. Было еще рано, до наступления ночи оставалось несколько часов, как раз должно было хватить времени на ужин и приведение в чувство баронессы.

Отряд спешился и стал располагаться на ночлег. Храмовник, безо всякого почтения скинул мешок на землю, услышав свиной визг, выругался сквозь зубы и подошел к оркам.

— Оррин, ты уверен, что она не успела своим передать что-либо? Меня беспокоит то, что все слишком спокойно. Только храм Эль послал три отряда на ваши поиски, это девяносто бойцов и среди них дураков нет. Мое молчание четко указывает направление поисков. Даже если я сейчас выйду на связь, ты знаешь, веры мне не будет никакой. Так что скажи своим быть очень внимательными.

— Я все понимаю. — Вождь был спокоен. Для сильных переживаний еще будет повод, и не один. — Давай займемся решением проблем, по мере их поступления. Дозоры выставлены, сейчас закончат ставить сторожевой круг и можно будет спокойно поужинать. Затем придет очередь баронессы.

— Я все прекрасно понимаю и рад, что ты уверен в своих людях. — Храмовник подошел вплотную и постарался говорить тише. — Но Оррин, лес не является вашим домом, вы здесь чужаки. А с магией Эль вам своими орочьими амулетами не справиться. Даже сейчас я вижу не менее трех возможностей всех вас пленить без особых хлопот. Зря мы остановились на естественной полянке, надо было поискать вырубку или пожарище.

— Успокойся, я все учел, а от случайностей никто не гарантирован.

— Да пойми же! — Видно было, что храмовник едва удерживается от крика. — Я чувствую присутствие магов Эль. Они пока далековато, но к ночи будут здесь, надо приготовиться.

— Я рад, что ты сказал мне. — Оррин усмехнулся, и стало понятно, что Шас прошел последнюю проверку на верность своим новым товарищам. — Мы знаем об этом. Они сели нам на «хвост» сразу после границы, видимо, эльфы поставили соглядатаев на каждый пограничный пост. Не думаю, что следят за нами конкретно, отслеживают всех орков на людских землях.

Храмовник с беспокойством оглянулся вокруг, по расслабленному поведению орков никак нельзя было предположить, что они скоро ждут нападения и у них железные нервы, или (что более походило на правду) он не знал всех возможностей этого отряда. А то, что военный вождь орков взял с собой в поход за своим сыном не рядовых кланников, понятно было и без дополнительных объяснений. Но одно это не давало бы им такой уверенности в своей безопасности. Шас открыл было рот, чтобы продолжить расспросы, но отрицательный жест орка заставил его замолчать.

— Не сейчас. Следи за девицей. После снятия личины не упускай ее из виду ни на мгновение. Она намного более опасна, чем кажется. Игры кончились. При малейшей опасности для Малыша поручаю тебе убить ее мгновенно. Хоть я и снял с нее кучу артефактов и других магических побрякушек, но дать гарантию, что ничего больше нет, не могу. Помни, от жизни моего сына зависит жизнь твоих детей. Я думаю, это достаточный стимул быть очень внимательным?

Храмовник нахмурился, согласно кивнул, и отошел к визжащему мешку.

* * *

Я находился в полной растерянности. Все старательно делали вид, что все прекрасно, мы просто гуляем по лесу и слушаем пение птичек. Почему же тогда от неясного беспокойства у меня встают волосы на затылке? Что-то было сильно не так. И по этим оркам невозможно понять их истинных чувств, все смеются, подкалывают друг друга, готовят лагерь к ночи, но пристальные взгляды, и то, что в лес уходят не по одному, а тройками, наводит на размышления. Очень печальные размышления о предстоящей ночевке. Похоже, выспаться не удастся. То, что лошадей не стали расседлывать и привязывать на ночь, говорило о многом.

Оррин с Шасом о чем-то долго шепчутся. О чем? Все же решено давно. И Рорин старается держаться ко мне поближе неспроста. Похоже, все, добегались, нашли нас. От начинающейся паники меня спасли громкие ругательства храмовника.

— Зачем нам заниматься этой дурой! Кто сказал, что она человек? По-моему этот облик для нее и является истинным. По крайней мере, никакого вреда, кроме визга, она не причиняет. Чего не скажешь о ее человеческой ипостаси.

Громкий орочий хохот и не совсем приличные комментарии сопровождали его монолог. Отсмеявшись, Оррин подошел к мешку с ножом и стал его распарывать. В образовавшиеся прорехи поочередно вытащил ноги и, в последнюю очередь, голову свинки. Одетая в мешок животинка сделала попытку убежать, но была схвачена Рорином за заднюю левую ногу.

— Ты куда? — Сказал он, рассмеявшись. — Хочешь остаться свинкой, так это счастье до первого волка.

— Держи ее крепче. Сейчас сниму амулет личины и она придет в себя.

Орки сгрудились вокруг братьев, всем было интересно посмотреть на бесплатное представление "Превращение свиньи в девицу".

Мне стало противно смотреть на их радостные рожи и я отвернулся, не желая принимать участие в этом фарсе. Я ничего не видел, но ничто не мешало мне слышать весь процесс.

Когда истошные визги, ни в чем не повинной свинки, резко перешли в многоэтажные ругательства, сопровождаемые проклятиями и пожеланиями скорой смерти окружающим, стало ясно — обратный переход в человека удался. Я даже вздрогнул от неожиданности. Думал, что дело закончится рыданиями, мольбами о помощи, обмороком, наконец. Но чтобы так, сразу, начать грязно ругаться — этого я не мог себе представить. Любопытство победило и я, резко развернувшись, стал проталкиваться между орков, чтобы своими глазами убедиться в произошедшем событии.

На земле, одетая в мешок, сидела баронесса. Размазывая слезы и сопли по лицу, вся всклокоченная и грязная, "почти подруга королевы", самозабвенно ругалась.

— Поганые орки,………! Ненавижу! Чтоб вам всем……… было! Чтоб у вас…… отвалились! Попить дайте, гады! Сейчас отдохну и……, убью на фиг!

По ходу ее монолога, орки стали прислушиваться к ее словам и радостно отмечали новые выражения. Чувствовалось, что ругающаяся женщина для них событие привычное и само собой разумеющееся. Один даже заметил, что будь эта девица крупнее, то сильно походила бы на его жену. Такое отношение к ней бесило Аглиссу еще больше. Истерику прекратил Рорин, вылив баронессе на голову ведро воды.

— Чего разоралась? Скажи спасибо, что вернули все, как было. А ведь у нас свинку хотели купить и за хорошие деньги.

От услышанного, визгливая девица потеряла дар речи, не дождавшись продолжения, орки разочарованно разошлись. Около баронессы остался один храмовник и, судя по выражению его лица, он никуда уходить не собирался.

Я, слегка оторопев от увиденного преображения, отправился к вождю за некоторыми пояснениями.

— Оррин, тебе не кажется, что скоро что-то должно произойти? Я себя так странно чувствую, как будто мне необходимо вспомнить срочно что-то важное, оно крутится где-то рядом, но ухватить никак не удается.

Орк сразу перестал посмеиваться и внимательно на меня посмотрел.

— Давно это чувство у тебя? Вспоминай, это важно.

— Недавно, вот как вышли на поляну, так и появилось. А что?

Оррин подошел ко мне поближе и сказал.

— Твое кольцо, как оно себя ведет?

Что за странный вопрос? Как может вести себя кольцо, оно же не живое. Сидит и сидит себе на пальце. Стало только чуть теплее… Теплее? Я идиот!

Подношу правую руку к глазам и мысленно спрашиваю у колечка, чувствуя себя полным дураком (сначала буду общаться с кольцом, потом с облаками, а дальше что?), "что случилось?"

Колечко слегка нагрелось, красный камешек даже стал, кажется, чуть больше. Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться, как тогда на корабле. Никого чужого вроде бы.

— Ну что? — напряженно спросил Оррин.

— Чужих никого.

— Да не чужих ищи, своих, эльфов. Особенно из Дома Кленового листа.

— Да откуда здесь… Ого! Есть! Да не один, шестеро.

— А вот это хуже. Рорин, собирай отряд. Эльфийские каратели идут.

 

Глава 13

Дождались, явились родственнички. Век бы вас не видать! Одно хорошо, меня приставили к делу — в мои обязанности входило отслеживать передвижение карателей (из-за кольца, признавшего меня наследником дома Кленового Листа, я чуял эльфов очень хорошо), к тому же орки в лесу чувствовали не совсем уверенно. Вот если бы эльфы касались воды или использовали воздушную стихию (это летали, что ли?), тогда шаману было бы легче. А так, они вовсю пользовались магией жизни, лес прикрывал их, так что мои новые возможности очень востребованы сейчас.

Конечно то, что я пользуюсь своими родственными связями с эльфийским домом для выслеживания длинноухих, выглядит не очень хорошо. С другой стороны, они ко мне пришли не с подарками от доброго дедушки — они пришли меня убивать. Так что, никаких угрызений совести, за кем пришли — от того и получат. Я принц, дворянин, благородный человек, но не дурак. До сих пор, мне временами снятся моряки с "Легконогой Эль" в ночных кошмарах, перспектива оказаться на их месте меня не прельщает. Честно говоря, я сделаю все возможное и невозможное, только бы не оказаться в таком положении, что перерезать мне глотку будет считаться милосердием.

Так что, пусть не обижаются, но сюда их силком никто не тянул. Пусть боги решат — кому встретить рассвет.

В данный момент на полянке царила идиллическая атмосфера. Все орки расположились на отдых после "сытного ужина" в, казалось бы, расслабленных позах, где попало. Но если знать о предстоящем нападении, то расположение членов отряда навевало мысли о круговой обороне. У костра, специально разожженного посильнее, громко пререкались Шас с Аглиссой, их голоса (особенно баронессы) далеко разносились по лесу. Уже почти стемнело. Силуэты орков должны быть очень хорошо видны из темного леса. Смогут ли эльфы преодолеть соблазн перестрелять всех, укрывшись за деревьями. Как раз эльфийский вариант действий — изящно, просто, смертоносно. Каратели не смогут пройти мимо такой великолепной возможности решить все проблемы.

Мы с вождем и Рорином расположились возле большого раскидистого куста, прикрывавшего нас от леса. Естественно, эльфы сразу определят наше местонахождение, но и мы не так просты. Оказывается, что клановые амулеты весьма многофункциональные вещи, и одна из его возможностей используется нами очень активно. Я имею в виду то, что на таком близком расстоянии мы все можем общаться между собой телепатически (перехватить разговоры, ведущиеся таким образом, эльфам не возможно), так что сейчас на тихой поляне "засыпающие орки" вели бурное совещание. На повестке дня стояло — как мы будем убивать этих наглых эльфов (варианты были многочисленны и не лишены фантазии).

Так же приходилось считаться с присутствием храмовника (не все клановые тайны можно поведать чужому) и Аглиссы (ей нельзя доверить даже корку хлеба, не то, что стратегический секрет).

А секретов у клана Небесной Змеи накопилось, поверьте, не мало. За то время, что у нас было после обнаружения карателей, орки прочесали все окрестности и приготовили некоторые сюрпризы прибывающим гостям.

Да, нас вместе с храмовником было четырнадцать, а их — шесть. Но их магия в лесу намного сильнее. Так что образовался паритет сил. Помочь нам может только хитрость и удача.

Надеюсь, боги на нашей стороне.

Все. Ждем.

* * *

— Оррин! Оррин! — Малыш пытался громко шептать. — Двое справа! Совсем близко!

От избытка эмоций в телепатическом послании у вождя слегка зашумело в голове. Все-таки отсутствие ментальной практики чувствовалось сразу. До мальчишки никак не могло дойти, что мысленно тоже можно орать. Но сейчас на замечания не было времени. Двое эльфийских карателей довольно успешно (с их точки зрения), подкрадывались к стоянке отряда. Если бы не наводка Малыша, то обнаружить их присутствие было бы весьма проблематично. Ни визуально, ни магически наличие эльфов не подтверждалось. Но то, что они есть, орк не сомневался, ни мгновения. Отряд был готов к обороне, за эльфами был первый шаг.

Стемнело. Все находилось в равновесии, но оно было настолько шатким, что достаточно одного малого толчка для катастрофических последствий.

На поляне не было совершенно тихо: похрапывал храмовник, что-то недовольно бурчала себе под нос Аглисса, дежурный орк тихонько напевал, пытаясь не заснуть. Костер продолжал ярко гореть.

Свист летящих стрел, несмотря на долгое ожидание, прозвучал внезапно. И поляна взорвалась стремительным движением всех присутствующих. События стали развиваться лавинообразно.

Пронзительный визг Аглиссы был прекрасным отвлекающим фактором. Грязно ругающийся храмовник прижимал ее к земле, пресекая возможность побега. Орочий отряд слаженно разделился на двойки. Четыре пары занялись каждая своим лучником (у эльфов хватило глупости разделиться, видимо, для пресечения попыток к бегству они постарались перекрыть весь периметр). Еще двое орков страховали Шаса.

Оррин с братом зажали между собой мальчишку, прикрывая его своими телами. Они ждали основного нападения. Двое эльфов, продолжали подкрадываться к ним. Только теперь, когда до них осталось не более десяти саженей, орк смог определить их как сильных магов.

— Чего они ждут? — раздался голос Малыша.

Оррин зашипел на мальчишку, но было уже поздно — каратели смогли увидеть их через маскировочный полог. Оба эльфийских мага синхронно сделали несколько жестов и что-то тихо произнесли.

И тут все окружающее их пространство словно взбесилось. Стоящий рядом куст, вдруг отрастил здоровые шипы и попытался схватить их троицу своими ветками. Откуда-то налетели тучи комаров, мух, ос (и это среди ночи!), вся эта мелкота стала биться о щит, пытаясь до них добраться. Малыш закричал и стал стряхивать со своей одежды муравьев и еще каких-то насекомых. Рорин удерживал мальчишку на месте, не давая ему вырваться и нарушить защитный полог.

Оррин терпел укусы всей этой мошкары и ждал сигнала от своего отряда. Удерживать защиту становилось все сложнее. Судя по силам, вкладываемым эльфами в нападение — скоро здесь будет весь лес. А это в планы вождя не входило.

— Что они там возятся? — Недовольно сказал Рорин. — Пора бы уже и нам с тобой повеселиться.

— Еще не время. — Прошипел Оррин. — Пусть за нападением забудут о защите.

Вождь напряженно следил за магами. От этих длинноухих всего можно было ожидать, никого из них нельзя было оставить в живых. Вступая в магическую схватку, соперники слишком много узнавали о возможностях друг друга, поэтому орк старался свидетелей не оставлять.

"Один есть!" — пришло по ментальной связи. Хорошо. Надо отвлечь магов, при больших потерях они могут отойти в лес. Там их не найдешь.

— Рорин, пора.

Орк резко присел и с силой ударил кулаком в землю, через несколько мгновений оттуда вертикально ударил столб воды. Малыш смотрел на дядю, открыв рот, он явно совершенно не понимал происходящего.

Фонтан воды, поднявшись на высоту около пяти саженей, падал на землю, водяной завесой прикрывая их от магов. К тому же были смыты все досаждающие им насекомые. Жаль, что слабенькой водяной жилы хватило ненадолго.

На лицах эльфов стало появляться беспокойство. К тому же Оррин заметил, что один из дивных почти исчерпал свой магический потенциал (сильная бледность, переходящая в синеву, четко указывала, что в ход пошли жизненные силы, а их применяют только в самом крайнем случае).

"Еще два есть!" — доложились орки.

Оррин сосредоточился — ошибиться было нельзя. Увлекшиеся нападением маги не обратили внимания на то, что с неба резко пропали все звезды. Воздух вокруг стал вязким и тяжелым.

"Все! Дело за тобой!" — эта фраза послужила сигналом к нападению.

— Ложись!

Рев Оррина заставил орков упасть на землю. Рорин толкнул Малыша и закрыл его собой, в этот момент сильнейший разряд молнии ударил в стоящих магов.

Проморгавшись после световой вспышки, орки увидели, что более слабого мага убило сразу, его сильно обгоревший труп лежал недалеко и слабо дымился. Второй эльфийский маг пытался устоять на ногах. Казалось невозможным, что он еще жил, в таком состоянии — клочки тлеющей одежды отваливались от покрытого кровавыми волдырями тела, волосы сгорели. Эльф пытался рассмотреть орков оставшимся глазом (второй лопнул от жара), вот он качнулся и рухнул на колени. На потрескавшихся губах запузырилась кровь — эльф явно доживал последние мгновения.

И тут Оррин ошибся. Вместо того, чтобы быстро добить мага, он наклонился к Малышу, этого времени эльфу хватило.

Он собрал в ладонь текущую изо рта кровь, что-то шепнул, и, упав, вылил кровь на землю. Почуяв неладное, вождь стремительно повернулся и вонзил нож эльфу под лопатку, но опоздал — посмертное эльфийское заклятие набирало силу.

Пролитая кровь почернела и обернулась шестью маленькими змейками.

— Давите их, быстрее!

Оррин стал яростно топтать упорно ползущую к Эльчеору змею. Орк знал, если проклятая кровь доберется до Малыша, он станет одержимым и будет убивать, пока есть силы. Противоядия нет, одна надежда — уничтожить магических змей до контакта с жертвой. На крик выбежало из леса несколько орков.

— Что? Что случилось?

Рорин вскочил на ноги, схватил Малыша поперек тела и постарался отбежать от змеи. Совместными усилиями ее затоптали.

Вождь постепенно стал успокаиваться.

— Потери?

— Двое убитых, трое тяжело ранены, остальные по мелочи.

— В чем дело, почему так плохо? — Оррин явно был удивлен и расстроен таким исходом.

— Да среди эльфов попался умелец с духовой трубкой. Вмиг уложил идущую к нему пару. Если бы не бросился к своему дружку на помощь, так дешево бы не отделались.

— Раненые?

— Перевязывают там, у леса. Ты бы подошел, если силы есть.

— Сейчас. — Оррин пытался поймать мысль, мелькнувшую у него, когда он увидел магических змей. Его очень беспокоило что-то. Осталось только вспомнить — что.

— Быть всем настороже, прочесать окрестности. Эльфов дохлых сюда принести. Надо их пересчитать по головам, никто не должен уйти.

Беспокойство охватывало орка все сильнее, что-то было очень не в порядке. Пронзительный визг баронессы только подтвердил его опасения.

— Что это!! Смотрите!

Резко обернувшись, Оррин смог рассмотреть какое-то непонятное шевеление на другой стороне поляны. Костер почти погас, и видимость оставляла желать лучшего.

— Там же раненые! — С этим криком бойцы бросились к неизвестному противнику.

— Рорин. Держи Малыша поближе. — Оррину происходящее не нравилось все больше.

— Куда уж ближе? — Ответил брат, тряхнув потерявшего сознание Эльчеора, прижимая его рукой к своему левому боку. — Слабоват он еще для таких приключений.

— Это магическая отдача, через кровь он многое почувствовал. Пожалуй, действительно перебор. Пошли…

Их заставили насторожиться какие-то дерганья совсем рядом. Тут раздались крики орков со стороны раненых, оставленных у леса.

— Зомбяки! Наших пожрали! Руби! Из костра головешки тащи!

Рорин еще сильнее прижал к себе бесчувственное тело Малыша, правой рукой подхватил свою дубинку и решительно двинулся в сторону подозрительных звуков. Оррин встал рядом, со своим мачете. Присмотревшись, они увидели, что пытается встать труп более слабого мага. Так как тело сильно пострадало, силы магической змейки не хватило для создания полноценного зомби, но какое-то подобие жизни труп стал проявлять.

Рассмотрев все это, братья молча стали крошить тело мага на мелкие кусочки. Работа была не сложная, но не приятная.

И надо же было такому случиться, что принц пришел в себя и открыл глаза именно в тот момент, когда Рорин доламывал череп зомби. Увиденное произвело на мальчишку такое впечатление, что его стошнило на останки.

Рорин, все еще прижимая Малыша к своему боку, хотел перехватить его поудобнее. Взяв мальчишку за плечо правой рукой, дубинку он, естественно не выпустил. Принц, увидев у себя прямо под носом предмет, носивший на себе следы недавнего расчленения подозрительных трупов, от избытка впечатлений опять потерял сознание.

— Что-то совсем ослаб мальчонка. — Озабоченно пробормотал Рорин. — Надо будет его подкормить.

Еще раз встряхнул Малыша и решительно пошел вслед за Оррином к костру.

* * *

Ой, как мне плохо…

Как мне нехорошо…

Да что ж такое? Отравился я сам чем-то или помог кто? Начинаю мучительно вспоминать вчерашний вечер. Мысли неохотно ползали под черепной коробкой, мстительно грохоча тяжелыми сапогами.

— О-о-о-о-о… Убейте меня кто-нибудь… Это просто невозможно терпеть…

— Малыш, вставай! Нам предстоит еще много дел.

Голос Оррина впился в виски. Этого мой организм терпеть уже не стал — меня стало сильно мутить. Судя по вкусу во рту, не в первый раз.

— Пить… Оррин, дай мне попить.

— Вставай. Ручей здесь совсем рядом. Неженкам нечего делать в степи.

Ничего себе! Затащил меня в лес, где меня гоняют, как бешеного зайца все кому не лень. А он говорит, что я неженка.

У- у-у-у, зеленая морда. Так обращаться с особой королевских кровей.

"Это кто тут король? Ты, что ли?"

В чем дело? У меня что, появился внутренний голос? Или совсем с головой плохо?

"Пожалуй, последнее. Малыш, в твоем возрасте пора бы уже помнить, что ты надевал на шею в последнее время."

Упс! Клановый амулет! От злости на самого себя у меня даже стала проходить головная боль. Сознание стало понемногу проясняться, и всплыли воспоминания о приключениях прошлой ночи.

— Оррин, мне приснилось или у нас кто-то погиб?

— Это правда, Малыш. — Вождь помрачнел и продолжил. — Потери слишком велики. Планы опять придется менять. Вставай. Скоро будем хоронить наших бойцов, твое присутствие обязательно.

Мне стало стыдно. Эти орки отдали жизнь за меня и самое малое, чем я могу отплатить им за это — достойно проводить к Великому Ору.

Сел, переждал очередной приступ тошноты, встал. Стал потихоньку открывать глаза. Солнечный свет казался слишком ярким, но постепенно окружающее приобрело четкость и яркость. Внимательно осмотрел поляну.

Да, повеселились орки с эльфами изрядно. От куста, напавшего на нас ночью, остались только обгоревшие пеньки. На месте нашей героической обороны наблюдалось лишь грязное месиво — вытянутая на поверхность вода не уходила в землю, потом мы еще и потоптались в этой луже. Посмотрев на свою одежду, я убедился в правильности своих предположений. Проще говоря, я был грязен, как последний бродяга. Теперь понятно, почему Оррин против воли рассмеялся, услышав насчет "королевских кровей".

— А почему этот грязный орчонок не работает? — Визгливый голос Аглиссы заставил меня вздрогнуть. — За что ему такие привилегии? Эти орки его родня, вот пусть он и собирает хворост для погребального костра.

Да, быстро же прошла ее неземная любовь ко мне, но в ее высказываниях есть определенный смысл. Вот только выслушивать замечания от этой дуры я не намерен. Собравшись с силами, подхожу к сидящей на земле баронессе. Внимательно посмотрев на нее, начинаю понимать причины ее недовольства.

Более грязного и жалкого существа видеть мне не приходилось. После возврата ее в человеческое состояние, никто не озаботился заменой ее одежды, она так и осталась в драном мешке. К этому добавилось куча ссадин и царапин на босых ногах, грязные и обломанные ногти на руках. Колтун волос на голове весьма украшали мелкие веточки, травинки и листья, торчащие во все стороны, лицо было грязное, все в разводах от слез. Не хотел бы я оказаться на ее месте.

Храмовник стоял рядом, брезгливо посматривая на свою подопечную. Две глубокие царапины на щеке намекали на то, что вздорная девица уже успела высказать ему свои претензии. Шас явно успел привести себя в порядок после ночных событий. О том, что близкая магическая дуэль не прошла для него бесследно, говорили темные круги под глазами. Храмовник очень ответственно отнесся к поручению Оррина, не удивлюсь, если даже отходя отлить, он берет с собой Аглиссу. Ничего, судя по ее репутации, что-то новое она вряд ли увидит.

— Сударыня, я благодарен вам за ваше замечание, полностью с вами согласен, и сейчас же приступлю к исполнению своих обязанностей.

Уже уходя, полюбовался на откровенное изумление на ее грязном лице. Только сейчас, окинув взглядом всю поляну, понимаю, что на ней сильно изменилось все. На месте костра лежала большая куча бревен и хвороста. Весь горючий материал был уложен в квадратный штабель, высотой мне по грудь и на нем лежали тела. Что-то многовато топлива для двух тел. Я помнил, что орки говорили о паре погибших, но тут их больше!

С дурными предчувствиями встаю на цыпочки и начинаю считать. Два, четыре, шесть.

Шесть!

Шестеро погибших при первой стычке! Половина отряда! Да что случилось на самом деле! Не могли шестеро эльфов, даже хорошо обученных карателей, завалить столько орков. Это просто не возможно!

Как бы не хвалились длинноухие своими бойцами, но и орки далеко не дети. Мы были готовы к нападению, ждали эльфов, поэтому размен один к одному кажется мне невероятным.

Значит, существовал неизвестный мне фактор, оказавшийся для нашего отряда фатальным. Разворачиваюсь и иду к вождю, пришла пора для серьезного разговора.

Оррин сидел около наших вещей и что-то вынимал из своего мешка. Присмотревшись, я узнал горячие камешки, как тот, в подземелье. Я вдруг понял еще одно их назначение — они понадобились для погребального костра. Подошел Рорин со стопкой безрукавок и стал их укладывать в мешок.

— Зачем?

Имея представление о ценности этого вида одежды для орков, я ожидал, что на костер бойцы уйдут в своей клановой одежде. Рорин угрюмо посмотрел на меня и неохотно пояснил.

— Безрукавки всегда должны вернуться в клан. Многие амулеты на них магически привязаны к хозяину и такие вещи нельзя оставлять в чужих землях. К тому же, душам легче будет вернуться на клановые земли, если их ничего не будет здесь держать.

Старательно все упаковав, Рорин встал рядом с братом.

— Пора.

Братья подошли к штабелю, и стали вкладывать по камню в сложенные на груди ладони погибших. Потом отошли и кивнули оставшимся оркам. Четверо бойцов подожгли, заранее подготовленными факелами, штабель с четырех углов. Одновременно с разгоравшимся костром стали раскаляться и камни.

Орки стояли молча, угрюмо наблюдая за уходившим в небо дымом погребального костра.

От тяжести на сердце я, не стесняясь, плакал. Пусть я почти не знал погибших, за эти дни мне очень понравилась честность и прямота орков. Может быть, если бы я постарался, как следует, то кто-нибудь из них остался бы в живых.

— Не плачь. — Рука Оррина тяжело легла на плечо. — Ты ничего не мог сделать. Даже я сплоховал. Столько погибших — цена за тайну.

Вождь кивнул на яму, в которую были свалены останки эльфов и слегка закиданы землей.

— Самую большую тайну эльфов. Магию Смерти.

 

Глава 14

Мы уносили ноги, так как самым простым способом стряхивали «хвост». Темп, заданный Оррином, был таков, что уставали даже орки. Что же говорить о храмовнике и Аглиссе (в эту сомнительную компанию затесался и я). Нашей троице было так плохо, что орки полностью освободили нас от каких-либо дел, от нас требовалось только одно — не упасть с коня и не задерживать отряд. Баронесса попробовала устроить истерику, но после популярного объяснения Рорина "тебя выгодней зарезать, чем тащить на земли кланов", она стала на удивление тиха и послушна. Для храмовника настала синекура — его подопечная ни к кому не приставала, не делала попыток побега и, главное, молчала.

Мои дела шли не так успешно. Я получил хорошее образование и, естественно, вполне прилично держался в седле. Но к такому издевательству над собственным организмом я не был готов. Болело все, даже те мышцы, о наличии которых до этого момента я даже не подозревал. Особенно тяжелым был второй день гонки, уставшее с прошлого дня тело вопило об отдыхе, но его мнения никто не спрашивал. Проводя весь световой день в седле, даже перекусывая на ходу, делая редкие остановки для совершенно неотложных нужд, наш отряд стремительно передвигался по территории Чедана.

Изредка останавливаясь в небольших деревнях, для закупки провианта и фуража, орки старательно обходили все мало-мальски приличные населенные пункты. Ночевали мы по большей части в лесах, изредка позволяя себе роскошь посещения трактира.

Не знаю почему, но до нас еще никто из погони не добрался. Да и местное население старалось лишних вопросов не задавать.

Первое время, после фиаско с эльфами, орки были настроены весьма агрессивно. Я старался не заговаривать ни с кем лишний раз, чтобы не попасть кому-либо под горячую руку. Постепенно все успокоились, точнее, загнали свою злобу поглубже, до более подходящих для мести времен, а сейчас, уже две недели как мы не вылезали из седла.

— Оррин, ты меня хочешь в гроб загнать?

— Радуйся, Малыш. Сегодня мы ночуем под крышей весьма гостеприимного дома, не так ли, Шас.

Я с любопытством посмотрел на храмовника. Интересно, что орк хочет этим сказать? Какое отношение к нашему предстоящему ночлегу имеет бывший командир отряда бойцов Эль?

— Да, так оно и есть! Сегодня ночуем в моем поместье.

— Не опасно ли привести погоню прямо к себе домой?

Внимательно слежу за реакцией храмовника на мои слова. Да, он уже доказал свою преданность нам, не дав убежать баронессе, но одно дело хватать за юбку чужую девицу и, совсем другое — вести погоню в свой собственный дом. Где у нас гарантия, что эльфы не сидят у него в поместье и не ждут нас? Причем, ситуация такова, что мнение хозяев гости могли и не спросить.

— Я понимаю твои сомнения, Малыш.

За это время я уже смирился, что до получения официального орочьего имени мне придется откликаться на «Малыша». Этот факт даже перестал меня огорчать. Но здоровая подозрительность еще никому не мешала. Нас осталось так мало, что у отряда не было права на ошибку, еще одну "дружескую встречу" с оппонентами никто из нас не переживет. А сейчас, после всех этих приключений, я был настроен жить долго и счастливо. И если для выполнения этого желания кому-то придется пораньше встретиться с богами — не мои проблемы.

— У меня самого сердце не на месте. — Продолжил объяснения Шас. — Времени у храма Эль было вполне достаточно для подготовки засады. К тому же моя семья не в курсе моего основного занятия. Для них достаточно знать, что я маг Эль. Так что жрецы могли прийти в дом, не скрываясь, им станут оказывать всю возможную помощь. Так что, придется идти с большой осторожностью.

Я с большим сомнением посмотрел на храмовника. Что-то он больно спокоен, для человека, у которого семья может в любой момент пострадать, ей могли угрожать и эльфы, и тайная стража, и жрецы. Так что не будешь знать — кому мстить. Может быть, Оррин дал ему какие-то гарантии безопасности?

— Оррин, скажи мне, для его уверенности есть какие-либо серьезные основания или он просто поверил тебе на слово?

— Малыш, зачем тебе лишние сведения? Меньше знаешь — крепче спишь.

— Потому что во время крепкого сна меня намного легче зарезать. Рассказывай!

* * *

Шас далеко не был так спокоен, как это казалось принцу. По мере приближения к дому беспокойство о судьбе своей семьи захватывало его все сильнее. Тяготы пути лишь слегка отвлекали во время движения. Но оставалась ночь. И во сне страхи за жизнь родных выливались в нескончаемые кошмары.

Храмовник не питал иллюзий по поводу своих возможностей — без помощи сильного мага им с семьей не выжить. Да и получив обещание Оррина предоставить ему и родственникам убежище от эльфов и их жрецов, орк не давал полной гарантии. Никто не может знать своей судьбы и если пришло твое время, то ничто тебя не спасет. Шас и не просил жизни для себя, для него главное — дети. К их матери он давно уже охладел, она больше присматривала за хозяйством и детьми, но ради них он готов был на все.

Даже руководя отрядом, все мечты храмовника крутились вокруг его планов насчет отставки. После рождения младшего сына Шас делал все для того, чтобы иметь возможность самому распоряжаться своей жизнью, но храм поставил много условий, не выполнив которые, мирно уйти невозможно. Пока ты мог приносить пользу эльфам и храму — свободы тебе не видать и, собственно, поимка беглого принца должна была стать его последним заданием.

Шас горько усмехнулся — так оно и произошло, но совсем не так, как он рассчитывал. Теперь придется бросить все нажитое за столько лет и спасать жизни своих близких. В глубине души он был уверен, что без проблем зайти и, тем более, выйти из поместья не удастся. Храмовник еще в лесу избавился от всех магических вещей, сделанных не им самим. Зная эльфов не один век, он был уверен, что всевозможных «сигналок» и «следилок» навешано на нем было достаточно. Оррин, узнав о его сомнениях, дал ему достаточно сильный амулет, гасящий возможность отслеживать объект.

Оставалось надеяться только на удачу.

* * *

Темнеет. Отряд затаился среди россыпи больших валунов, лежащей около небольшой рощицы, растущей на небольшом холме. Очень удобная точка наблюдения за поместьем, ее стратегическое положение оценили и двое подозрительных людей, отправленных орками, после недолгой беседы, на встречу с предками.

В результате, Оррин убедился, что тайная стража уже присутствует. Эльфов пока еще не замечено, но, зная их любовь к комфорту, можно спорить на что угодно — они наслаждаются гостеприимством хозяйки.

На первый взгляд орку нечего было делать в поместье бывшего бойца Эль. Зачем, спрашивается, им рисковать своими жизнями за совершенно чужих детей? Но все не так просто, как кажется на первый взгляд.

Оррин был кровно заинтересован в том, чтобы Шас отправился с ними на земли кланов. Время инициации приближалось, а из-за смешанной крови Малыша, необходимость присутствия магов всех трех богов, становилась весьма настоятельна. Если союзники из числа людей с радостью предоставят своего мага, и не одного, то от эльфов подобной любезности ждать не приходилось. Были люди, владеющие магией Эль, перешедшие на сторону орков, в этом Оррин храмовника не обманывал. Но проблема заключалась в том, что со временем, не имея доступа в храмы Эль, маги постепенно теряли силы, оставалась сущая мелочь. А Шас совсем недавно отошел от храма и поэтому был самым сильным магом, из имеющихся в наличии.

Не составило бы труда умыкнуть какого-либо бойца или жреца, но в этом обряде участие должно быть добровольным. Иначе за последствия не ручался никто. Магия — сила божественного происхождения и шутить с ней не стоило. По большому счету, любые манипуляции с магией, были рискованным мероприятием. Так что искреннее и добровольное участие храмовника в обряде инициации Малыша существенно повышали шансы на успех. А Оррин не хотел рисковать — слишком многое стояло на кону.

Именно, исходя из этих соображений, орки и ввязывались в борьбу Шаса за жизнь и свободу его семьи. Оставшаяся от отряда четверка орочьих бойцов ушли зачистить еще три точки наблюдения, указанные пленными стражами. Как только они вернутся — операция начнется.

* * *

Нет, ну где на свете справедливость? Где эта справедливость ходит, когда меня опять оставляют не у дел?

Никому совершенно нет никакогоинтереса до моего мнения. Оррин с братцем спокойно, не обращая внимания на мои возражения, сдали меня на руки одному из бойцов, словно я бессловесный мешок зерна. Печально вот так осознать собственную «значимость» в чужих глазах.

С другой стороны, все не так уж плохо — Аглиссу вообще без разговоров привязали к дереву, сунули кляп в зубы, теперь сидит и не чирикает.

Мой охранник указал мне на соседнее с баронессой дерево и показал знак, призывающий к молчанию. Мне, похоже, тоже сегодня чирикать не придется. А ведь все так хорошо начиналось!

Обезопасив свои тылы от присутствия Тайной стражи, орки собрались для получения от вождя последних уточнений по плану операции "Спасем детей Шаса". Даже меня позвали.

Я, весь из себя гордый оказанным доверием, подхожу и узнаю, что спрашивать будут не меня, а колечко. На предмет наличия эльфов в окрестностях.

Вот это облом! Такого унижения я не чувствовал с тех пор, как на первом моем балу мне прилюдно отказала в танце не самая красивая из фрейлин. Промолчать, ничем не показав своей обиды, я смог только сильно прикусив щеку изнутри. Оррин сделал вид, что ничего не заметил.

Я добросовестно просканировал всю территорию дома и пристроек. Результаты получились не однозначные.

Трое эльфов определились очень четко, причем все они находились в одной комнате на втором этаже. Какие они маги я понять не смог, одно только было точно — они не принадлежали дому Кленового Листа. Потом проявились около десятка точек, с общим ощущением "живое разумное", причем трое из них были намного ярче остальных.

Оррин пояснил остальным, что в доме десяток людей, из них трое — с магическим даром. Шас нарисовал на песке план дома, расположение комнат и лестниц.

Перенося нахождение людей на план дома, удалось примерно определить нахождение семьи храмовника. По всему выходило, что эльфы расположились вместе с заложниками в парадной гостиной, в смежных комнатах сидело трое бойцов и по двое контролировали передние и задние двери дома.

Со стороны могло бы показаться — ерунда для пятерых здоровых орков и обученного храмовника. Но проблема была в том, что эльфы явно подготовили поместье к нашему приходу. Иначе они не сидели бы так демонстративно, предлагая — "идите и возьмите нас, таких беззащитных".

Ага, сейчас!

Все, кто в свое время недооценил коварство и боевые способности дивных, давно сгнили в лесу. Уверен, что все растения в саду и животные на заднем дворе давно подчинены длинноухим. А чем это может грозить, я еще не успел забыть с предыдущей «теплой» встречи с эльфами. Орки тоже пока на память не жаловались, к тому же им не терпелось открыть счет «невинноубиенным» эльфам.

Посидели, посовещались и Оррин решил, что идти надо другим путем. Шас, немного помявшись, открыл один из своих секретов. Так как господский дом он строил, а не купил вместе с землей, то и устроил себе несколько тайных «отнорков». Так, на всякий случай. И этот случай, похоже, наступил.

Оказывается храмовник, когда строил дом, решил не тратиться на рытье глубокого колодца. Воды в хозяйстве нужно много, а из колодца не натаскаешься, поэтому он нанял шамана. Тот вытянул водяную жилу к вырытому в подвале бассейну. Чтобы вода не застаивалась, пришлось делать слив, и тут обнаружилась под поместьем сеть естественных пещер, вымытых подземными реками когда-то. Туда и стала уходить лишняя вода.

Храмовник находку афишировать не стал. Они с шаманом (нормальный орк оказался) подняли уровень воды так, что она надежно скрывала перекрытый мощной решеткой слив. Амулет, отпирающий эту конструкцию, тоже был орочий.

Уже в те времена Шас не сомневался, что когда-нибудь придется обострить отношения с эльфами и при постройке подземного хода сознательно не использовал магию Эль. Даже выход устроил на склоне каменистого холма, достаточно удаленного от дома.

Говоря все это, храмовник с надеждой смотрел на Оррина — только от его умения вести боевые действия зависит жизнь детей Шаса. Так что орки ушли с отцом семейства плотно пообщаться с эльфами.

А мы с Аглиссой и орком сели и стали ждать результата.

Нет, нет ничего хуже — ждать и догонять!

Ну, сколько можно возиться с этими ушастыми?

В том, что проблемы могут возникнуть только из-за эльфов, было самим собой разумеющимся. Что такое семеро бойцов, даже очень хорошо обученных, для пятерых матерых орков? Так, отвлекающий фактор. Если Оррин в одиночку столько народу в лесу закопал, то этих семерых эльфы взяли с собой для того, чтобы они своим сопротивлением предупредили длинноухих и дали им время. А время, оказывается, в магических делах — очень важный фактор.

И что, спрашивается, Оррин "тянет этот фактор за хвост", вместо того, чтобы быстро провернуть всю операцию? Мне, измученному напряженным ожиданием, казалось, что уже скоро рассвет, и мы ничего не успеем. Оставшийся орк запретил разжигать костер и теперь, ночью, света звезд едва хватало, чтобы разглядеть собственные пальцы, приблизив ладонь почти к носу. Оставалось надеяться только на слух.

Первое время после ухода орков я напряженно вслушивался в ночные звуки. Не знаю, что я надеялся услышать — звуки боя или еще что-либо, но это занятие меня быстро утомило. К тому же, когда не знаешь, чего ждать, любой шорох может показаться нападением Тайной стражи. Кстати, о страже — неудачники, изловленные орками, были чеданами, следовательно, их быстро хватятся и организуют поиски, а тут мы. Вот была бы «радостная» встреча, а наличие рядом еще не остывших трупов их сотрудников, я думаю, сделало бы наше общение весьма "теплым".

Какие только глупости не приходят в голову, когда человек чем-либо обеспокоен и лишен возможности что-то предпринять по этому поводу. Когда мне стало казаться, что из-за каждой кочки в меня целится эльфийский лучник, я решил отвлечься какой-либо работой. Присмотр за привязанными лошадьми подходил для этой цели оптимально.

Потихоньку, почти на ощупь, начал спускаться к подножию холма, где были привязаны лошади. Орка предупреждать не стал — он и так меня прекрасно слышал, а перед баронессой отчитываться было бы смешно. Не без приключений, расцарапав себе ладони, добрался до лошадей. Лакомка (кобыла, подаренная мне Оррином) учуяла меня первой, все-таки рядом с живой душой мне темной ночью значительно спокойней.

Шло время, со стороны поместья не доносилось ни звука. Это потихоньку начинало напрягать. Эльфы прибили орков или наоборот — мне должно быть слышно шум схватки, а тут ни звука.

— И где они ходят? — Для собственного успокоения начинаю разговаривать сам с собой, поглаживая Лакомку по теплой шее. — Уже все можно было успеть. И эльфов с их прихвостнями прибить, и шасовых родственничков упаковать по сумкам и сюда притащить. Чем они там заняты? Обдирают любимые обои его жены? Или стороны уничтожили друг друга?

— Не слишком же ты хорошего мнения о нас.

Голос Оррина в темноте прозвучал совершенно неожиданно. Стремительно обернувшись, вижу толпу народа, выходящую из кустов. В тенях, подсвеченных фонариком, с трудом удавалось узнать знакомые лица. Орки вроде все, значит, обошлись без потерь. Я облегченно вздохнул.

— Ну как все прошло? Почему здесь ничего не было слышно?

— Да все просто. Эльфы сильно сглупили, расположившись в непроверенном помещении. А без магической поддержки вырезать бойцов — дело нескольких минут.

Оптимистичный отчет орка не вызывал у меня особого доверия, так как слишком устало выглядели "доблестные освободители".

Шас приблизился к лошадям и с облегченным вздохом сбросил с плеча мешок. Судя по тому, как он при падении звякнул, в ближайшее время голод его семейству не грозит.

Кстати, о семье.

— Шас, познакомь со своими.

На мою просьбу храмовник откликнулся охотно — было видно, что теперь, когда дети с ним, он более оптимистично смотрит на окружающих. Подозвав членов своей семьи к нам, он стал представлять их по одному.

— Рита — мать моих детей.

Ко мне подошла довольно миловидная, еще молодая женщина (видимо, с храмовником она сошлась совсем юной), с короной из пепельных волос на голове. Невысокая, приятных форм особа — старый боец явно знал, что выбирать. Она застенчиво посмотрела на меня и стала теребить небольшой узелок с вещами, прижатый к груди.

— Шасана, моя дочь.

Вперед выдвинулась девочка, нет, уже юная девушка (кажется, Шас говорил, что ей уже четырнадцать). Общими с матерью у нее были только цвет волос (толстая, почти белая коса достигала колен) и огромные, серые глаза. На этом сходство заканчивалось. Пристальный взгляд и сурово поджатые губы выдавали сложный характер своей хозяйки. По решительности, с какой она протянула мне руку для приветствия, было ясно, что чужое мнение ее совершенно не волнует. Я вопросительно посмотрел на храмовника. Судя по дурацкой улыбке, какая появлялось у него при взгляде на любимую дочь — девчушка крутила отцом, как хотела. Надо запомнить это обстоятельство, никогда не знаешь, что может пригодиться.

— Очень приятно.

Сладко улыбнувшись, Шасана постаралась как можно сильнее сжать мою ладонь. Ничего себе! Кто бы мог ожидать такого от молоденькой девушки? Явно довольный увиденным, храмовник обнял за плечи худенького мальчишку лет десяти и представил.

— Шасин, мой сын, будущий маг.

Мальчишка с большим интересом уставился на меня, несмотря на все приключения сегодняшней ночи, во взгляде его совершенно не было страха. Интересно, мальчонка глуповат (не понимает, что произошло и поэтому спокоен) или наоборот, слишком уверен в себе. Оба ребенка унаследовали цвет глаз своей матери. От Шаса мальчишке достался крупноватый нос с горбинкой и темные волосы.

— А это сын Оррина, Малыш.

Я слегка поморщился от такого представления. Очень показательной была реакция семейки на мое имя. Если мамаша доброжелательно улыбнулась, мальчишка сочувственно посмотрел, то высокомерное презрение дочери можно было намазывать на хлеб вместо масла.

Нет, вы видали? Принцесса крови нашлась! Кто она такая, что бы так на меня смотреть? Ее, понимаешь, вытащили из ямы с дерьмом, а она кривится!

Чтобы не нагрубить, отхожу подальше от спасенного семейства. Надо выяснить все подробности у вождя, зря что ли, я просидел половину ночи, как на иголках?

— Оррин, удели мне время.

Орк перестал привязывать мешки к седлу и, обернувшись, вопросительно на меня посмотрел.

— Что тебе, Малыш? — Подойдя ко мне вплотную, он, положив руки на мои плечи, внимательно оглядел меня. — Что ты хочешь знать?

— Имею я право, в конце концов, знать обо всем…

Я замолкаю, озадаченный тем, что орк сильно сжал руки, буквально вцепившись пальцами мне в плечи. Похоже, его насторожило что-то за моей спиной.

Вдруг он резко поменялся со мной местами и сдавленно выругался.

— Что? Что такое? — Я посмотрел в сторону леса, но там совершенно ничего не было видно. — Оррин?

Тут до меня доходит, что вождь стоит только потому, что опирается на мои плечи. Чтобы удержать его от падения, обхватываю его за талию. И с ужасом понимаю, что у орка из спины, совсем рядом с позвоночником, торчит рукоятка ножа.

— Эй, кто-нибудь! Помогите! Орки! Оррина ранили!!

К нам подбежали бойцы, помогли уложить вождя на живот.

— Это из лесу. Оррин там кого-то увидел!

Не слушая меня, двое орков оттесняют меня за лошадей, прикрывая от возможной угрозы своими спинами. Подбежала Рита.

— Сейчас, сейчас, у меня здесь мазь и травы.

Отойдя чуть в сторону, она лихорадочно стала развязывать свой узелок.

— Ой! Кто это?

Столько страха было в голосе женщины, что ее осветили сразу несколькими фонариками. За спиной у нее, прижав к шее нож, стояла Аглисса.

— Стоять! Кто сдвинется с места, и я зарежу эту овцу!

— Мама!

Храмовник с трудом удерживал детей, рвущихся помочь хоть чем-нибудь. Охранники закрыли меня, и прятали за своей спиной.

Я был вне себя. Эта гадина ранила моего отца!

Убить, убить эту дрянь! Жажда крови стала мутить мне разум. Отпихнув орка в сторону, я сказал.

— Ты же не за ней пришла. В меня ножичек кидала. Как там твоя шейка, ничего не давит?

Отвлекая ее внимание, начал потихоньку приближаться. Визгливый смех баронессы слегка озадачил.

— Думаешь, твой папаша самый умный? То, что не сможет сделать рука человека, может выполнить лапа мертвого орка! Глупый подошел напоить "бедную пленницу" и получил стилет в глаз! Я так смеялась, снимая амулет подчинения конечностью дохлого орка!

Злоба так изменила лицо Аглиссы, что она стала безобразна. Я понял, что эта дура окончательно сошла с ума. Теперь надо от нее избавиться с наименьшими потерями.

— Зачем тебе эта женщина? — Старался говорить спокойно, что давалось мне с большим трудом. — Бери лошадь и уезжай! Нам сейчас не до тебя.

— Ну, нет! Так дешево вы от меня не отделаетесь! Я столько потеряла из-за тебя, гаденыш! Я могла стать королевой! Ненавижу!

Я подошел достаточно близко, чтобы попробовать метнуть в нее спрятанный в правой ладони кинжал, как вдруг она завизжала и полоснула ножом, раскроив бедной женщине горло от уха до уха. С силой толкнув на меня обмякшее тело, она снова занесла руку с оружием. Совершенно неожиданно за ее спиной появилась огромная тень, Аглисса как-то странно повернула голову, что-то хрустнуло, и безжизненное тело баронессы мешком упало на землю. Тень сделала шаг вперед. На мой вопросительный взгляд, Рорин равнодушно пожал плечами и пояснил.

— Она была дурна собой и не умела готовить.

Да. Очень точная эпитафия.

 

Глава 15

Да, сейчас наше путешествие совсем не походило на радостную прогулку на природе. Намного больше оно казалось бегством, еще не паническим, но близким к этому. Я очень сочувствовал осиротевшим детям, но ничем помочь им не мог.

Если Шас держался достаточно спокойно, то его дети были совершенно раздавлены смертью своей матери. Шасин плакал и старался не расставаться с отцом, а Шасана в своем горе искала виновного и она его нашла. А кто у нас первый претендент на звание виноватого? Конечно я.

Не понимаю, почему она решила, что именно мои действия спровоцировали Аглиссу в тот трагический момент, но она ясно дала понять всем присутствующим, что утешить ее могла только смерть «виновника». Умом я понимал, что бедная девочка пытается таким образом примириться с действительностью, но легче мне от этого не становилось.

Двигались мы все так же быстро, трудности дневного перехода давали возможность выспаться хоть немного ночью, иначе запоздалые сомнения гнали спокойный сон. Только в первый день после поместья старались придерживать лошадей, потому что Оррин, несмотря на все лечащие амулеты, чувствовал себя не очень хорошо. Тут нас сильно выручил храмовник — все-таки магия Эль лечила превосходно. Теперь же Шас старался на каждом привале подлатать вождя, потому что все эти гонки не проходили для него бесследно.

Орки после всех событий в поместье быстро пришли в себя, Рорин организовал орков отнести тела стражников в дом. После этого пришлось все поджечь, пока разберут завалы и подсчитают тела — у нас будет возможность уехать подальше. Труп баронессы положили так, что создавалось впечатление, что именно она являлась поджигателем и, занимаясь этим, случайно упала с крыши сарая и сломала шею. Пусть все заинтересованные лица предъявляют претензии к Тайной стаже Сарана, ведь это их агент во всем виновата. А орков здесь не было.

Когда здание выгорело практически полностью, началась сильнейшая гроза (не без помощи со стороны, разумеется) и смыла все следы нашего пребывания. Тела Риты и погибшего орка пришлось взять с собой.

Вечером, остановившись в безлюдном месте, мы провели погребальный обряд. Спать рядом с пепелищем было невозможно, поэтому сразу отправились в путь.

Я, вождь с Рорином, Шас с детьми и трое орков — вот и весь наш поредевший отряд. Такие потери за столь малое время не только печалят, но и наводят на размышления. Либо нам необходимо искать союзников для безопасного путешествия, либо на земли кланов мы не попадем.

— Оррин, нам нужна помощь. — Сказал я вождю, стараясь перекричать топот копыт бегущих лошадей. — Одним нам не добраться.

Орк кивнул мне и опять сосредоточился на дороге. Выглядел он плохо, незажившая рана давала о себе знать. Даже помощь Рорина и Шаса уже не помогала. Стало ясно, что нам необходимо остановиться на длительных отдых, или уговорить вождя остаться в одной из деревень на лечение. Но я сильно сомневался, что он оставит меня, пока жив.

Так что, пришла пора ставить вопрос ребром. Я придержал Лакомку и поравнялся с дядей.

— Послушай, Рорин, так больше продолжаться не может. Он просто умрет в седле, причем в ближайшие дни.

— Я понимаю это не хуже тебя, Малыш. — Сказал орк, обеспокоен он был не меньше меня. — Но мы сильно ограничены по времени. Твое первое совершеннолетие обязательно должно произойти на клановых землях.

Меня возмутило его упрямство. Наиболее ярко выраженная общая черта у обоих братцев. Один загибается в седле, другой прекрасно это видит и ничего не предпринимает, и оба упорно ломятся к орочьим землям. Неужели, если мы и проведем обряд инициации на пару недель позже, это фатально скажется на моих способностях (мне даже смешно предполагать, что у меня вдруг прорежется Дар). Даже если и пробудят шаманы что-либо, то это, скорее всего, будет такая мелочь, что без таких слабых способностей вполне можно и обойтись. А вождь ставит на кон свою жизнь. Мне, конечно, льстит, что он так ценит меня, но такое самопожертвование выходит за все пределы разумного.

— Рорин, никакие способности не стоят жизни моего отца. Я только стал привыкать к нему, смирился с мыслью, что у меня в родне орочий клан, а тут он помирать собрался. К тому же, Оррин все твердил про какой-то обряд, ты уверен, что сможешь провести его правильно?

— Не надо меня уговаривать. — Начал сердиться Рорин. — Ради брата я уже пожертвовал многим, но сейчас для кланов важнее твой своевременный приезд.

— Не вижу пока что необходимости идти на крайние меры. Раз стража и эльфы не стали преследовать нас сразу, то ждать нас будут у границы. Кстати, ты проверял вещи храмовника и его детишек на предмет наличия маячков или еще чего-либо подобного (как я не подумал об этом раньше? Как говорит моя любимая кухарка: "Хорошая мысля приходит опосля")?

Опаньки! Похоже, не один я тут дурак! Судя по выражению, появившемуся на лице дядюшки — шпион из него никакой. Не проверить новых людей в команде, двигаясь по чужой территории — яркий показатель его неопытности в подобных делах, или до сего момента за все отвечал старший брат, он и держал в голове все эти подробности. Но сейчас Оррину не до того, спасибо, что сам держится в седле. Если маяки есть, то все наши передвижения за последние десять дней после поместья четко отслежены. Все заинтересованные лица изучили наш маршрут, засады расставлены, осталось только дождаться нашего прибытия.

Если я правильно понял намеки вождя, то из всей нашей компании живым будут брать только меня, остальными можно и пожертвовать. Из боевых единиц остались только Рорин, три орка и Шас. Остальные, т. е. я, дети и раненый Оррин, только замедляем продвижение отряда и снижаем его обороноспособность.

Братья о чем-то спорили, до меня доносились только обрывки слов, из которых ничего нельзя было понять. Ясно одно, на ближайшем привале мы будем тщательно перетряхивать все наше барахло. Одно хорошо — остановимся засветло и поедим горячего. Ко мне подъехали братья, и Рорин озвучил их общее решение.

— Через два часа мы доберемся до придорожного трактира "Косой эльф", там переночуем и решим вопросы с маячками. Если найдем что-либо подозрительное, то здесь недалеко живет верный нам человек, у него и отдохнем день-другой.

Судя по их напряженным лицам, возможность нахождения сюрпризов в наших вещах, весьма велика. Печально. Мое знакомство с храмовыми подвалами или палачами Тайной стражи стремительно приближалось, похоже, придется доставать заветный кинжальчик и опять смазывать ядом, только теперь уже для себя.

* * *

Оррин держался в седле только на одном упрямстве. Очень не ко времени оказалось это ранение. И ведь сам виноват — все хотел выгадать от родственных связей баронессы, вот и перехитрил сам себя. Так вляпаться из-за этой идиотки! Только в последний момент удалось прикрыть Малыша. Гибели еще одного своего ребенка Оррин пережить бы не смог. Если бы его старшему сыну дали возможность родиться, то сейчас семья готовилась бы ко второму совершеннолетию — пятьдесят лет, вполне взрослый орк.

Его жена Лоан, была из соседнего клана. В ее роду все мужчины были шаманами, и Оррин в свое время очень надеялся, что его дети унаследуют сильнейший Дар.

Клан Небесной Змеи славился не только погодными шаманами, а прежде всего сильнейшими астрологами и прорицателями. Старейшины при его инициации предсказали, что один из сыновей Оррина получит мощнейший Дар, они же и выбрали для него жену из подходящего рода. Но никто и представить не мог, что для исполнения пророчества вождю необходима отнюдь не орчанка. На момент свадьбы Оррину было хорошо за четыреста, Лоан же не достигла и сотни (по орочьим меркам — совсем юная девушка). Старейшины настаивали на скорейшем рождении ребенка, но забеременеть Лоан никак не удавалось. Она очень серьезно относилась к своему долгу родить сильнейшего мага современности, время шло — детей все не было. Шаманы подсчитали, что времени осталось очень мало, если у Оррина не родится сын в ближайшие тридцать лет, то потом можно уже не беспокоиться — мальчишка будет просто орком, с обычным Даром.

Можно представить радость Оррина, когда буквально через несколько месяцев после этого разговора, он с гордостью сообщил Совету старейшин о беременности жены. И можно понять беспокойство будущей матери — на нее возлагали надежду все орочьи кланы. Лоан настояла на своей поездке в свой клан, чтобы ее отец и дед благословили их с будущим ребенком. С людьми был давно мир, поэтому Оррин спокойно отпустил жену к ее родителям, жившим совсем рядом с границей Саррана. Даже сопровождение из десяти орков не смогло спасти ее от рейда принца Гонора по пограничным клановым землям. Люди вырезали все их селение до последнего орчонка.

Когда Оррин узнал о смерти жены, его пришлось связать и отпаивать настоем трав, вызывающих сон. Старейшинам с трудом удалось удержать кланы от мести, только сообщение шаманов, что ребенок был не из пророчества, позволил удержать воинов на месте. Одно дело, когда убивают надежду всей расы, и совсем другое — когда просто чей-то ребенок. Нет, всем было искренне жаль его семью, но обязанностей вождя перед кланами никто не отменял.

Сначала орку было все равно, что происходит вокруг, он потерял желание жить. Но потом, немного придя в себя, вождь с удивлением обнаружил, что вокруг него вьется целый рой прекрасных орчанок из самых лучших семей. Их не отпугивало то, что он вдовец и не сможет жениться еще раз. Их отцов, наоборот, устраивало, что ребенок с сильнейшим магическим Даром будет принадлежать клану матери. Начались шумные ссоры претенденток между собой, интриги их отцов и дедов. В конце концов, Оррин не выдержал и тихонько покинул земли кланов. Почти десять лет он прожил в человеческих государствах (врага надо знать в лицо и держать руку на его пульсе), из них последние пять — при дворе короля Либерии, своего давнего друга. Именно вождь выдал в свое время принцессу Гелену Либерийскую за Геренда Пятого, короля Сарана.

Как временами смеются над нами боги — отряд карателей, убивший его жену, возглавлял старший сын Гелены, принц Гонор.

* * *

Сложившаяся ситуация беспокоила Шаса все больше. До клановых земель осталось около десяти дней, если скорость передвижения останется прежней. Но из-за Оррина им, скорее всего, придется где-то остановиться. Храмовнику тяжело было сохранять внешнее спокойствие, но дети должны быть уверены в силе своего отца, кроме него у сына и дочери никого нет. Когда они с вождем шли по подземному ходу в дом, орк поклялся ему, что в случае гибели родителей не оставит его детей одних. А теперь сам гарант их будущего в кланах был на грани смерти и сделать что-либо в походных условиях было уже не возможно. Не смотря на могучее здоровье вождя, рана была слишком опасна, а бесконечная езда в седле не давала ей закрыться.

Храмовник, посмотрев на орка в деле, поблагодарил богов, что он понадобился вождю и тот оставил его в живых. Даже пройдя обучение в храмовой школе, и отслужив бойцом Эль не одну сотню лет, он не имел четкого представления о настоящих возможностях сильного орочьего шамана. Орки не любили афишировать свои возможности и старались, если дошло до драки, свидетелей не оставлять.

Отряд приближался к придорожному трактиру и, судя по тому, как оживились орки, ночевать придется здесь. Заодно храмовник хотел пробежаться по окрестностям, чтобы обновить запас трав. Почти все запасы ушли на лечебные отвары для вождя и успокаивающие для детей.

Если сын смирился с постигшим их горем, то дочь до сих пор не могла успокоиться. Ее постоянно грызла мысль, что если бы она успела помешать той сумасшедшей, то мать осталась бы жива. Шасана буквально изводила себя сомнениями в своих действиях. Из-за подросткового максимализма, свойственного всем юным особам, ей даже в голову не приходило, что своим поведением она огорчает отца. Ведь если кто и должен винить себя в сложившихся обстоятельствах, то это именно Шас. Храмовник чувствовал себя виноватым, что не испытывал такого накала чувств, как его дети.

Да, ситуация была печальна, но Шас испытывал облегчение, что боги предпочли забрать жену, а не детей. Повидав немало в своей жизни, он давно понял, что Судьба считается с нашим мнением далеко не всегда. Но это знание далось ему не сразу, только после гибели соратников и предательства лучший друзей, он начал понимать, что человек — малая часть мироздания. Возмущаясь на судьбу и богов, ты лишь привлекаешь их внимание, а это далеко не всегда тебе на пользу.

Ну вот, добрались, около дороги находился небольшой трактир, посреди деревеньки в десять дворов. Крепко сбитый, добротный двухэтажный дом производил приятное впечатление. Наш отряд заехал на огороженный двор и все стали спешиваться. Храмовник старался не упускать из виду свою переметную суму, там находилось все имущество семьи. Орки, конечно, присматривают за всеми вещами, но свой взгляд лучше.

Дети, измученные долгим переходом, сползли с лошадей и вошли в трактир. Рорин помог брату спешиться и, поддерживая, повел его в дом. Орки оплатили весь верхний этаж, лестница была только одна — самое оптимальное размещение отряда в случае нападения. Распределившись по комнатам, все снова спустились вниз и сели за большой стол. Храмовник чувствовал, что сегодня будет вечер новостей и споров, причем он с детьми права голоса не имели.

Хозяин сам вышел принять заказ на ужин, что говорило о его знакомстве с братьями (наша компания явно состояла не из дворян или купцов). Еды заказали много (орки, как бы не шли дела, отличались отменным аппетитом) и все стали сосредоточенно насыщаться. После того, как служанки убрали грязную посуду, над столом повисла напряженная тишина — никто не хотел начинать разговор первым. Других посетителей было всего несколько человек и те старались держаться от орков подальше, так что нам никто не мешал. Оррин обвел всех внимательным взглядом и сказал.

— Нам пора определиться с неотложными делами. Сейчас все поднимаемся в комнату храмовника и его детей, и очень внимательно осматриваем все вещи, взятые из поместья.

Шас почувствовал разочарование — неужели орки решили поинтересоваться его имуществом? Нет, не похоже, значит, у вождя появилась какая-то новая информация. То, что его не поставили в известность об изменении планов, храмовника не удивило. По большому счету он еще никак не доказал свою полезность, а проблем у орков из-за его семьи уже достаточно. Безопасный вывоз его детей на земли кланов стоил того, что бы перетерпеть обыск и некоторую подозрительность вождя.

— Папа, почему мы должны слушаться этих орков? Здоровые мужики будут перетряхивать мое белье, а ты спокойно на это смотреть?

Шасана от возмущения стала повышать голос и в конце фразы почти кричала. Посетители стали оборачиваться к нашему столу.

— Детка, совершенно незачем так орать. — Рорин успокаивающе закрыл ладонью руку девушки. — Лишнее внимание нам совершенно ни к чему. Проверить надо ваши вещи, потому что слишком долго вокруг вас вертелись эльфы, не может быть, что бы они не подкинули вам какой-либо гадости.

Шас вдруг сообразил, что и в самом деле, после смерти Риты не стал проверять багаж на наличие закладок и маячков. Вот старый дурак! Отвлекся, подумал, что до границы время у них еще есть. А ведь имея столько лет дело с эльфами, он отлично знал, что они ничего не пускают на самотек.

— Дочка, успокойся. Это только для нашей безопасности. Ты же не хочешь, что бы нас догнали и причинили вред?

Девушка промолчала, но по ее рассерженному виду Шас понял, что убедить дочь в необходимости обыска ему не удалось.

— Слишком много времени тратим на болтовню. — Сказав это, Оррин с трудом встал и направился к лестнице.

Все молча встали и отправились за ним.

* * *

Шасана была очень сердита на отца. Как же так, почему в этот раз он не встал на ее сторону.

Они с Шасином никогда не были с отцом близки — он всегда был на заданиях храма Эль и хорошо, если семья видела его два-три раза в год. Но какие это были три раза! Подарки, праздники, гости, веселье — вот что всегда сопровождало приезд отца. Для них с братом он был первым после богов, но боги, они далеко и им нет дела до мелких человеческих проблем, а отец — вот он, всегда выслушает, посоветует, поможет. И они с братом старались показать себя наилучшим образом, чтобы папа мог ими гордиться. Об их проделках, временами достаточно жестоких, знала только их мать.

Рита любила детей беззаветно, для нее они были богами на земле. Поэтому, когда нанятые преподаватели или кто-то из обиженных селян пытался пожаловаться на сестру с братом, мать впадала в ярость и прогоняла жалобщиков прочь. Чувствуя полную безнаказанность, дети творили на территории поместья все, что в голову взбредет. Причем, если раньше главной заводилой во всех шалостях была Шасана, то после проявления магического Дара у брата, в их дуэте стал главным Шасин. Его считали тихим домашним мальчиком только люди, не столкнувшиеся с буйной детской фантазией. С самого раннего возраста, сутками не выходивший из домашней библиотеки, младший сын храмовника обладал редкой усидчивостью и жаждой знаний. После нескольких случаев, когда ровесники не понимали, а то и пугались его высказываний, Шасин старался не афишировать глубины своих познаний. В деревне не было особых развлечений, достойных его ума собеседников не нашлось, что сильно способствовало сближению брата и сестры. В отсутствии отца гостей в доме не принимали, поэтому дети имели весьма общее представление о политической ситуации в Чедане и человеческих земель в целом. Однако внезапный визит нескольких эльфов в сопровождении бойцов храма насторожил брата и сестру.

Шасана не могла без слез вспомнить, как радовалась их мать гостям, она искренне считала, что дивные оказали честь их дому, посетив их с визитом. Ей даже в голову не пришло спросить о цели их путешествия и зачем им понадобилось тащить в дом бойцов — ведь те вполне могли бы пожить в ближайшей деревне. Первым заподозрил неладное Шасин — ему очень не понравилась бесцеремонность, с какой длинноухие шастали по всему поместью, не спрашивая разрешения, хотя бы номинального, у хозяйки. К тому же, зная, что отец далеко не последний в иерархии отрядов Эль, сестре с братом казалось странным, что эльфы приехали в отсутствие отца.

После того, как стало ясно, что дивные дожидаются отца и явно не для дружеских объятий, Шасана очень испугалась. Посоветовавшись с братом, она решила, что надо затаится пока ситуация не прояснится. Эльфам надо, что бы в доме все выглядело как обычно, так что если они станут спорить, то на них могут наложить заклинание подчинения или еще что похуже. Знаний Шасина хватало на то, что бы отговорить сестру от поспешных действий. Приедет отец и все решит.

А вот как все обернулось. Даже знаний и умений храмовника не хватило, что бы сохранить жизнь их матери. А все из-за орков! Если бы они не заставили отца уйти из храма, то эльфам совершенно незачем было бы охотиться на их семью. А если бы этот придурошный орчонок вовремя попался той сумасшедшей, то мать сейчас была бы с ними.

Сейчас же обстоятельства сложились таким образом, что их семья вынуждена терпеть обыск, отвечать на идиотские вопросы и тащиться на вонючих орочьих лошадях неизвестно куда.

Когда весь отряд поднялся в их комнату, отец выставил их сумки и походные мешки для досмотра. Надо отдать должное деликатности орков, они старались делать все аккуратно, вещи быстро осматривались, вождь сканировал их на наличие магических штучек, и все складывалось в мешки обратно.

— Ничего нет.

Шасана почувствовала облегчение, все-таки на душе спокойнее, когда точно знаешь, что никто за тобой не шпионит. Зато теперь можно смотреть на противного орчонка свысока, показывая, как он был не прав.

Но ее мечты о триумфе прервал Оррин.

— Что ж, придется перейти к личному досмотру. — Вождь внимательно посмотрел на Шасану. — Извини детка, но тебе придется раздеться. На тебе явно что-то есть эльфийское, если это не украшения или детали одежды, то у нас могут быть серьезные проблемы. На моей памяти эльфы подсаживали некоторым людям магических паразитов, которых потом приходилось вырезать из тела. Надеюсь, тебе повезло, и у тебя этого нет.

Шасана с ужасом смотрела на орков, не веря в возможность подобных событий.

— Папа?!

Шас вздохнул, собрался, и решительно произнес.

— Дочь, это не обсуждается. Когда вопрос стоит о твоей жизни, стыдливость в расчет не принимается. Я видел людей после извлечения прижившихся паразитов — дай боги тебе никогда не испытать тех страданий. Раздевайся.

— Пусть они все выйдут!

Шасана готова была расплакаться от унижения. Снимать одежду в присутствии грязных орков. Что может быть хуже?

— Нет, я могу и не почувствовать изделие сильного эльфийского мага. — Отец смотрел на нее с состраданием, но было видно, что он будет настаивать на своем. — А у Оррина нет сил удержать тебя, если что-то пойдет не так.

Шасана посмотрела вопросительно на брата и только после того, как он ободряюще ей кивнул, стала снимать украшения. Несколько колец, браслет, подаренный отцом на прошлый день рождения, золотые шпильки для волос — все это не вызвало у вождя никаких подозрений. Пришлось расстегивать ряд пуговиц на блузке. Вдруг орк настороженно спросил.

— Что это?

Он показывал на красивую подвеску в форме цветка, с пятью перламутровыми лепестками, слегка загнутыми вниз. Цепочка была достаточно длинной, так что цветок находился как раз у сердца.

— Но папа! Это же твой подарок! Ты прислал нам с мамой две одинаковых подвески. Эльфы и слова твои передали: "Моим девочкам одинаковые подарки, чтобы не было обид".

Вождь подобрался к девушке на неприлично близкое расстояние, почти уткнувшись носом в блузку.

— Детка, попробуй снять «подарочек», только очень осторожно.

Все произошло мгновенно. Стоило Шасане только поднести пальцы к подвеске, как лепестки цветка, как пять клыков, стали вгрызаться в кожу, стремясь добраться до сердца. Истошно закричав, девушка пыталась оторвать хищную гадость от себя, но ничего не получалось. Все взволнованно столпились вокруг, кто пытался расстегнуть цепочку, кто достал нож, с намерением вырезать паразита.

— Тихо! — Рев Оррина заставил всех замолчать. — Убрали руки и заткнулись!

Цветок уже почти скрылся в ране, обильно льющаяся кровь не давала ухватить его и вытащить. Вождь внимательно посмотрел на подвеску и закрыл ее ладонью.

— Спокойно, детка! Все будет хорошо. Оп-па! Ну, вот и все, мы успели вовремя.

На ладони орка в куске замороженной крови, как в рубине, лежал эльфийский цветок. А Шасана с ужасом смотрела на свою грудь, из которой «подарочек» выгрыз кусок.

Глубокий обморок в такой ситуации был спасением.

 

Глава 16

Я в шоке. Вот так сидишь, никого не трогаешь, а тут колечко или браслетик вдруг отрастит зубы и как начнет тебя грызть. Ужас! Кстати, о кольцах. Я с подозрением уставился на два эльфийских кольца на моей правой руке. Где гарантия, что они не такие же, как подвесочка у Шасаны?

— Успокойся, Малыш. — Тихий голос Оррина прозвучал совершенно неожиданно. — Все наши вещи я давно уже проверил, тебе ничего не грозит с этой стороны.

Обернувшись, я внимательно посмотрел на вождя. Да, наше путешествие дорого ему обошлось, теперь он выглядел намного старше своих пятисот лет. Для орков это возраст зрелости, а Оррин стал выглядеть как старик. А ведь нам еще переходить границу Чедана с клановыми землями. Там, где постоянно происходят вооруженные столкновения между людьми и орками (мелкие стычки, провокации и т. д.) байкой о свинке не отделаешься. Конечно, орки свяжутся со своими (если уже не провели сеанс связи, амулеты у братьев совсем не простые), и у границы нас будет ждать большой отряд, но туда надо еще добраться. А судя по предыдущим событиям, это весьма проблематично.

Тем временем, Шасану уложили на кровать, и храмовнику удалось прекратить кровотечение. Девушка так и не пришла в себя, а теперь Шас специально усыпил ее, насколько я понял — лечение будет не совсем приятным. Мальчишка тихо сидел у кровати и держал сестру за руку, ни у кого не хватило духу насильно отправить его спать.

Орочьи бойцы ушли контролировать лестницу, конюшню и коридор на нашем этаже. Спать этой ночью они не собирались. Если эльфийские преследователи держались от нашего отряда недалеко, то после потери шпиона могли приступить к силовым мерам воздействия. Не хотелось бы быть убитым тепленьким в собственной кроватке, со стороны это выглядело бы неприлично, а мне пора уже задуматься о собственной репутации. На новом месте — новая жизнь, и я не собираюсь больше терпеть насмешки и унижения от окружающих.

Я так задумался о своих перспективах, что очнулся только тогда, когда Рорин почти выпихнул меня из комнаты Шаса и детей.

— Иди, Малыш. Нечего тебе здесь делать. Постарайся поспать хоть немного.

Вот тебе и мечты об уважении и значительности — как ребенка отправляют спать. Стоило только подумать о сне и глаза стали сами собой закрываться. Почему бы мне и не прилечь на часок-другой?

Зашел тихонько в нашу комнату, стараясь не потревожить Оррина (тот уже лег, но еще не спал), и начал раздеваться. Ну вот! Этого стоило ожидать! Снимая сапоги, обнаружил дырки на последней паре носок (надо признаться, что Наина обеспечила меня кучей вручную связанных носков, с монограммой, вышитой золотыми нитками). И что мне теперь делать? Запасных-то больше нет. Это не дома — открыл ящик с бельем и надел, а здесь?

— Ты их стирать не пробовал? — Оррин откровенно смеялся надо мной.

Я? Стирать? Носки?! Те самые носки, в которых я провел весь день (скажем прямо, не один).

Никогда! Ни за что!

Снисходительный смех вождя добил меня окончательно. Но ведь другие решают как-то вопрос с грязным бельем? Я не представляю себе старых вояк, устраивающих постирушки на ночь! Что же делать?

— Думать не пробовал?

Такое впечатление, что Оррин занимается чтением моих мыслей. (Идиот! Опять забыл про клановый амулет!)

— Собери все, что тебе надо постирать и отдай служанке внизу. За меди она с удовольствием избавит тебя от этих хлопот.

Еще в лесу, когда мы шли с баронессой и Шасом, я прихватил себе походный мешок одного из погибших бойцов (мои вещи забрал Оррин). Поэтому за все время нашей бешеной скачки у меня до собственного мешка руки так и не дошли — он так и проболтался, притороченный к седлу. А в том мешке были все вещи, что я захватил из дома, человеческая одежда (не мешало бы ее отстирать от вони подземелий) и так еще кое-что по мелочи. Пора разобрать накопившееся барахло и решить, что оставить, а с чем расстаться. Так как ночь на дворе и хотелось бы поспать хоть чуть-чуть, вытряхиваю все из мешка и начинаю быстро сортировать. Это — в стирку, это — на выброс, это — спрятать и подальше. А это что? Эльфийская коса! А я был уверен, что давно ее выкинул где-нибудь. Странно, мне казалось, что она была намного толще и короче. Что такое? Я вопросительно посмотрел на наблюдающего за моей возней Оррина.

— Это мой тебе подарок.

Не понял. Так теперь я должен хранить эти патлы всю оставшуюся жизнь, если это его подарок?

— Посмотри внимательнее.

Ну, и на что тут смотреть? Конечно, из этих волос вышел бы неплохой парик для какой-нибудь чеданской купчихи, но я то тут причем. Начинаю вытаскивать косу из кучи вещей, стараясь не порезаться, как в прошлый раз, о лезвия. Какая-то странная стала коса — тонкая, длинная, с черным плетеным узором (что-то не припомню у Эльдариона темных прядей).

Только когда появилась резная деревянная рукоять, я сообразил, что держу в руках плеть. И какую! Длиной около двух саженей, с лезвиями и вплетенным в самый кончик тяжелым эльфийским боевым украшением. Рукоять легла очень удобно в ладонь (орк явно вырезал ее сам для меня). Любимое (после дубинки, конечно) орочье оружие — боевая плеть. Серьезная вещь. Если верить слухам, орки спокойно своей плетью перешибают хребет степным волкам. Оррин был доволен произведенным впечатлением. Не став слушать мои благодарности он отвернулся к стенке и заснул.

Я уже стал раздеваться, собираясь поспать хотя бы несколько часов, как в комнату тихо вошел Рорин. Он подошел к спящему брату, прислушался к его дыханию и кивнул мне, показав на дверь. Понятно, сладкие сны отменяются. С тяжелым вздохом, опять надел сапоги и вышел из комнаты.

— Малыш, пойдем, поможешь парням с охраной.

Я, если сказать прямо, был слегка в недоумении. Неужели мои услуги все-таки понадобились? До этого я чувствовал себя не столько членом отряда, сколько ценной посылкой, которую необходимо обязательно доставить до адресата. Причем посылкой настолько ценной, что есть куча желающих ее доставить, правда, по разным адресам.

— Что от меня требуется? — Внимательно смотрю на дядюшку, мне интересна его реакция на мои слова. — Или ты опять имеешь в виду эльфийское колечко, а я так, приложение к нему.

Рорин понимающе хмыкнул, видимо вспомнил мой облом около поместья (но ведь мои сведения очень им пригодились, так что я не совсем бесполезен). Он сильно нагнулся и прошептал мне на ухо.

— Нет, на сей раз понадобился именно ты. Все устали, Шас сегодня нам не помощник, а парням надо хоть часок соснуть. Если нам повезет и ночью будет тихо, то на рассвете мы быстренько переместимся к нашему человечку. Тут совсем недалеко, но у нас двое больных на руках, значит, нужна не столько скорость передвижения, сколько аккуратность перевозки. Если длинноухие просто следуют за нами, то их совсем мало и мы сможем отбиться своими силами. Если же планируют силовую операцию, то, скорее всего, прихватили с собой отряд Эль, это тридцать бойцов — для нас это многовато. Так что придется хитрить, а для этого нужны силы.

Во время разговора Рорин не стоял спокойно: он, то внимательно осматривал коридор, то замолкал, прислушиваясь, как будто подозревал, что из стен торчат эльфийские уши. Все это выглядело, учитывая весьма внушительные размеры орка, слегка настораживающе. У Рорина был небольшой Дар и вполне может быть, что он чуял что-то (не мог же он специально вгонять меня в состояние паники, ведь тогда я стану совершенно бесполезен), однако прямо сказать мне о наличии эльфов в пределах досягаемости он так и не удосужился. Что настораживало еще сильнее.

— Так что тебе надо, только скажи прямо, без всех этих пояснений.

— Малыш, куда уж прямее? Иди в конюшню, смени бойца и сиди тихо до утра. Это достаточно понятно?

Странный он все-таки. То даже в кусты ведут с сопровождением, то выкидывают из дома под весьма сомнительным предлогом.

— Хорошо, только возьму несколько вещей потеплее.

Тихонько прокрадываюсь в нашу комнату и начинаю скидывать в свой мешок кое-что из своего арсенала. Пора вспомнить, что не всю жизнь мне сопли вытирали орочьи няньки. Когда человеку почти двадцать пять, он успевает расстаться со своими романтическими представлениями об окружающем мире и людях. И эльфах. Да и орках. Что-то мне сомнительно, что ночь пройдет без приключений. Если уж орки стали чудить, с их простотой, то явно что-то намечается. Ладно, к утру станет ясно — кто из нас дурак.

Собрав все предметы первой необходимости для встречи с «друзьями», спускаюсь вниз. Прихватив на кухне кувшин парного молока и пару ломтей хлеба с солью (не столько для себя, сколько для Лакомки), отправился к нашим лошадям. Конюшня была небольшая, десять стойл (по пять с каждой стороны), лестница на сеновал у дальней стены. Темно, тепло, от присутствия лошадей в помещении было уютно и спокойно. Боец ждал меня у дверей, пожелал спокойной ночи и ушел. Я внимательно осмотрел все, даже залез на сеновал (судя по нескольким утрамбованным ямкам, он пользовался популярностью у местных служанок и посетителей), подготовил себе удобную лежку около слухового оконца и спустился вниз.

Местечко в общем-то, неплохое, вход один, дверь слегка поскрипывает, своеобразная сигнализация, так сказать. На самый крайний случай размер окошка вполне позволял (при моей-то сухощавости) выбраться на крышу. Конюшня пристроена к дому, так что добраться до своих не составит особых проблем.

На дворе было темно и тихо. Я постоял, посмотрел на звезды, и пошел к лошадям. Лакомка с удовольствием приняла мой подарок в виде ломтя хлеба с солью. Не знаю почему, но рядом с лошадьми я чувствовал себя в безопасности. Естественно, имея дело с длинноухими, нельзя было полагаться на чуткость животных. Но все равно, в последнее время я не любил долго находиться один. Начинали лезть в голову всякие неприятности, произошедшие с нами в последнее время, одолевать сомнения в правильности своих действий и т. д.

Так, все спят, пора приниматься за дело. Моих запасов должно хватить на несколько не приятных сюрпризов незваным гостям. Пусть приходят, а там посмотрим.

* * *

Каэльри, глава отряда храмовников Эль, с вожделением смотрел на тихий человеческий постоялый двор. Его интерес к этому зданию был вызван не розовой мечтой стать трактирщиком, и не желанием приобрести столь сомнительную недвижимость, а тем, что там находилось его будущее. Его блистательное будущее. Предметом вожделения была не эльфийская дева, томящаяся в плену у грязных орков, а гадкий человеческий выкормыш, настолько скользкий, что мальчишку не смогли поймать предыдущие перед Каэльри охотники.

Их неудача — шанс для эльфа. Наконец-то у него появилась надежда восстановить свое положение в Доме и рассчитаться со всеми своими «доброжелателями», которые и довели его положения изгоя. Наконец-то он получит возможность вернуть свое, уже почти позабытое имя — Элькари.

Триста лет. Триста лет он вынужден общаться с людьми и орками ежедневно. Для приличного эльфа это слишком тягостное общество. Каэльри готов был умолять о вынесении ему смертного приговора, только бы избавиться от близкого знакомства с этими примитивными животными. Но тот, кто выбирал для провинившегося эльфа наказание, знал что делает. Что такое мгновенная смерть по сравнению с десятилетиями моральных страданий от недостойного его окружения. Первое время, чтобы вынести рядом находящихся людей и не дать им понять о своем отвращении к ним, эльфу приходилось принимать душ по несколько раз на день. А из-за специфического запаха человеческих городов и жилищ (временами от этого амбрэ с трудом удавалось удержать приступ рвоты), он старался говорить как можно меньше — поэтому за ним в отряде закрепилась кличка " Чистенький Молчун". Потом прозвище сократили до «Молчуна», а теперь его отряд почтительно называл своего главу "капитан Мол".

Каэльри был доволен, что первым на поимку мальчишки отправили Шаса. Бывший глава отряда провел для эльфа "разведку боем" и теперь можно было примерно рассчитать возможности отряда орков. Жаль, конечно, что нашли и уничтожили "жемчужный цветок" — жизнь девчушки Шаса могла стать достойным аргументом при переговорах, но и так все получилось вполне удачно. Капитан знал количество орков и то, что шаман сильно ранен, так что сейчас было самое оптимальное время для захвата принца (смешно — эти животные еще и кичатся своими придуманными титулами!).

К эльфу подбежал один из сержантов и доложил, что мальчишка отправился ночевать один на конюшню. Слишком хорошо, что бы быть случайным совпадением. Значит, или орки совершенно уверены в своей безопасности до утра, или готовят засаду для нападавших. Капитана совершенно не интересовали причины, вынудившие мальчишку покинуть дом и подставиться под удар. Судьба всех, и людей и орков, оказавшихся сегодня в этой деревеньке, около постоялого двора, уже была решена — никто из них не доживет до утра. Кроме крысеныша — на него у эльфов были свои планы.

Каэльри не стал повторять ошибку Шаса и взял с собой весь отряд — пять пятерок бойцов и четырех сержантов. При объединении магических сил отряда эльф почти равнялся по возможностям магистру магии.

О, это сладкое чувство могущества! Возможность одним движением пальца отнять жизнь у кого угодно, вернуть и опять отнять. Только редкие случаи использования на боевых операциях магического объединения, удержали в свое время Каэльри от позорного самоубийства. Теперь, став старше, он стал намного выше ценить свою жизнь. Еще не все обидчики наказаны, еще не восстановлен его статус в Доме, так что сегодня придется умирать другим. Пятерки бойцов во главе с сержантами взяли в плотное кольцо всю человеческую деревушку. Двадцать девять ниточек силы связывали капитана с магическим запасом его людей, чужая энергия приятно двигалась по телу, давая ощущение могущества и безграничных возможностей. Сейчас отряд представлял из себя, фактически, одно существо, имеющее тридцать тел и один управляющий разум. Все-таки люди зря считают себя в чем-то отличными от животных — руна контроля и подчинения была одинакова для всех (кроме эльфов, естественно). У бойцов отряда не осталось ни собственных мыслей, ни возможностей принятия решения, только эльф был здесь господин.

Каэльри спокойно подошел к дверям конюшни — при таком перевесе в силе можно было не скрываться. Тихонько постучав по двери, капитан с легкой издевкой произнес.

— Эй, крысеныш, выходи. Ты теперь мой. Давай, выползай из своей норки — пришла пора идти в клетку на казенные сухарики.

Из конюшни не донеслось ни звука. Каэльри добавил в свой голос "эльфийский зов", сопротивляться которому не могло ни одно живое существо.

— Иди ко мне. Выходи гаденышшш…

Лошади словно обезумели — стали ржать и бить копытами в стойла, пытаясь освободиться и выбежать к эльфу. На шум во двор выскочил трактирный вышибала и его буквально разодрали два дворовых волкодава, час назад с радостным визгом ластившиеся к бедняге. В дверях трактира появился его хозяин и с белым от ужаса лицом стал выходить на крыльцо.

К капитану подошел один из сержантов и глухо произнес.

— В деревне больше никого из живых нет, господин.

И тут сработал охранный орочий контур. На земле вокруг дома с конюшней проявилась бледно-голубая линия, становясь все ярче. Стало слышно даже слабое гудение и потрескивание, как будто молнию положили и замкнули в кольцо.

— Ты кого-то ищешь, изгой?

* * *

Я стоял около Ласточки и поглаживал ее по шее, когда вдруг наступившая, какая-то звенящая тишина заставила меня насторожиться. Затем я услышал чьи-то приближающиеся шаги.

— Эй, крысеныш…

Раздавшийся совсем рядом, прямо за дверью, чужой голос заставил меня пригнуться и затаить дыхание. Я попытался использовать уже один раз испытанный метод. "Здесь никого нет. Никого. Никого…". Старательно внушал я себе и окружающим. Может быть, мне повезет еще раз.

— Иди ко мне…

От голоса неизвестного веяло такой жутью, что я невольно бросился к лестнице на сеновал. Тут все лошади словно взбесились — стали громко ржать, бить копытами по стенкам. Они явно были не в себе. Даже Ласточка, только что спокойная, пыталась оборвать повод и броситься куда-то. Несколько животных жалобно кричали, сломав себе ноги в попытках выбраться из конюшни. Я испугался, что вырвавшись, лошади просто затопчут меня, и быстро поднялся на сеновал. Из окошка мне был хорошо виден весь трактирный двор.

Около конюшни стоял незнакомый боец Эль, похоже, что настоящий эльф, держал руки перед собой и делал кистями странные круговые движения. За его спиной видна была голубая полоса на земле, уходящая за угол дома. От полосы вверх поднималась странная тонюсенькая стеночка, похожая на мыльный пузырь. Эльф явно старался не прикасаться к этой радужной пленке. Дальше от дома, за защитным контуром собралось довольно много бойцов Эль, похоже, полный отряд. Они пытались пробиться к своему капитану. При попытке прикосновения к пленке, людей било маленькими молниями, на некоторых уже дымилась одежда, но это их не останавливало. Они с каким-то маниакальным упорством пытались прорваться внутрь контура.

Я, наконец, понял, что делал эльф — он, оказывается, держал защитный купол над собой. В него постоянно сверху попадали молнии, но, не дойдя до его тела совсем чуть-чуть, стекали по куполу и били в землю. Под ногами храмовника горели солома и какие-то щепки, казалось, еще немного и начнет тлеть земля. Постепенно купол эльфа перестал быть прозрачным и стал приобретать зеленый цвет.

Тут я заметил Оррина. Орк сидел на крылечке дома и внимательно смотрел на храмовника. Видно было, что магическая дуэль для него тяжела, вождь бледнел все сильнее. Но и эльф с трудом удерживал защиту. Вдруг от купола в сторону бойцов Эль потянулись зеленые нити. Сначала тонкие, они быстро утолщались и крепли. Бойцы не прекращали своих попыток добраться до своего командира, обжигаясь об охранный контур орка. Но что показалось мне странным — чем толще были нити, соединяющие эльфа с бойцами, тем более вялыми становились люди. Храмовники стремительно бледнели, и даже, кажется, старели.

Да этот длинноухий тянет из них жизнь! Ради собственной защиты он убивает своих людей! Вот гад! Но почему они позволяют делать это с собой? У всех храмовников есть магический Дар и они вполне способны защитить себя. Но, ни один из них не отодвинулся от контура, отдавая эльфу все свои силы, они поодиночке падали на землю в виде высохших мертвых мумий. Ужас какой! А эльф все еще держал свой купол.

И тут Оррин упал, контур исчез, и капитан был свободен. Не соображая, что делаю, я высунулся из окошка и окликнул орка.

— Оррин, ты жив?

Эльф стремительно обернулся на голос и посмотрел на меня. Его внешний вид вызвал у меня приступ паники. Ну не могут эльфы так выглядеть!

Худой, даже изможденный, дивный смотрел на меня горящими зелеными глазами. Широкая ухмылка приоткрывала острые длинные клыки, а изящные пальцы заканчивались когтями. Жуть какая!

И этот монстр (язык не повернется назвать эту тварь эльфом) медленно приближался к конюшне, не отводя от меня пристального взгляда.

Я бросился в угол, забился под сено и постарался даже не дышать. Судорожно сжимая в руке кинжал, старательно прислушался. Где-то же остались еще орки, неужели они не придут мне на помощь? Мне надо только тихо пересидеть.

Тихо, как тихо.

Лошади не издавали ни звука, похоже, ни одна из них не выжила. Вот скрипнула дверь, и раздались шаги. Как же мне страшно! Если бы на меня нападали просто с оружием, я бы сумел удержать себя в руках. Но когда за тобой охотится монстр, только что выпивший жизни почти тридцати человек — разум отказывает тебе и на поверхность выбирается животный ужас.

Страшно.

Вот зашуршало сено совсем рядом. Я не выдержал этой пытки и бросился к окошку. Мне почти удалось вылезти на крышу, как что-то впилось в правую ногу. Когти! У этого эльфячьего монстра были когти. За ногу он меня втащил обратно. Несколько раз вслепую тыкаю кинжалом, не знаю — попал или нет.

— Попался, крысенышшшш…

Лихорадочно шарил руками в поисках хоть какого-то оружия и… Удача! Нащупал свою бомбочку-вонючку, положенную на всякий случай у окна. Сейчас или никогда! Схватил свою заначку и разбил о лоб эльфа.

На! Если не удастся вырваться, так хоть этот монстр слезами обольется, вырывая мне сердце. Эльф закашлялся. Тут раздался какой-то глухой звук и длинноухий тяжело навалился на меня, заливая чем-то липким.

— Эй! Кто здесь? — тихо спрашиваю темноту.

Свет загоревшегося фонарика ударил по глазам. Проморгавшись, я увидел Рорина, любовно поглаживающего свою дубинку. Все! Меня спасли!

От облегчения, проваливаюсь в обморок.

 

Глава 17

Ох, что ж я маленький не сдох! Как же мне плохо! Это становится традицией — просыпаться с яркими суицидными желаниями.

Что же было вчера такого, что я в таком битом виде? С лестницы упал или Рорин занялся моим воспитанием по орочьей системе? Надо собраться с силами, встать и спросить у кого-нибудь, что случилось.

Встал. Ноги так и норовят подломиться и уронить лицо на пол. Такое впечатление, что какая-то гадина насыпала мне в суставы песка и теперь они жалуются на свою тяжкую долю.

Ох! Если так себя чувствуют в старости, то я не хочу до нее дожить.

Процесс одевания занял кучу времени, приходилось несколько раз садиться на кровать, что бы отдышаться. Странно, за все время, прошедшее с момента моего пробуждения, я не услышал ни голосов, ни шагов. Как же так? Ведь уже почти полдень, люди должны заниматься своими делами, следовательно, шуметь. Пустая соседняя кровать явно намекала на то, что Оррин давно встал и ушел. Мог и разбудить, в конце концов!

Старательно держась за перила, почти сползаю по лестнице вниз. Никого. Да где же все? На кухне тоже ни души и котел холодный, значит, сегодня еще ничего не готовили.

Неужели меня бросили здесь одного? Не может быть! Пусть я совсем мало был знаком со своими орочьими родственниками, но я точно был уверен, что пока хоть кто-нибудь из них жив, я не останусь один.

От охватившего меня беспокойства, забыв обо всех своих болячках, бросаюсь по комнатам в поисках своих спутников.

Фу! Никогда не думал, что так обрадуюсь, увидев спящую дочь Шаса. Это ж надо было напридумывать себе всяких ужасов! Но, если все хорошо, то почему никого нет и почему мне было так плохо (один положительный эффект от моих страхов — у меня прошли все боли и теперь я чувствовал себя нормально).

Вместе с хорошим самочувствием стала возвращаться и память. Ничего себе! А у прекрасных эльфов рыльце-то в пушку! Если станет известно, что они могут становиться такими монстрами, то о союзе людей и дивных можно даже не мечтать. Наоборот, люди с удовольствием пойдут на любые соглашения с орками, ради уничтожения длинноухих. Орки будут дураками, если не воспользуются такой прекрасной возможностью посеять среди людей недоверие к эльфам.

Не найдя никого ни во дворе, ни на улице, решил обойти трактир кругом. И тут мне открылась странная картина: орки обкладывали дровами и соломой сарай, стоящий на отшибе, за огородами. Храмовник с сыном тоже были здесь, правда, мальчонку отчаянно тошнило, но и около его ног лежала связка хвороста. Только подойдя вплотную, я заметил Оррина. Вождь сидел, опираясь на забор и смотрел на небо.

— Что вы делаете? Зачем вам понадобился деревенский сарай?

Орк нехотя оторвался от разглядывания облаков, тяжело вздохнул и сказал.

— Малыш, тебе еще рано вставать. К тому же кому-то надо присмотреть за девочкой.

— Нет, Оррин, тебе не удастся опять отослать меня. Я кое-что хотел уточнить у тебя про вчерашний вечер. Слишком много тайн у тебя за спиной, она достаточно широка для такого количества секретов?

Орк грустно улыбнулся и похлопал по земле рядом с собой, предлагая присесть. Значит, разговор предстоит долгий и серьезный.

— Малыш, как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Все хорошо?

Вождь явно был обеспокоен моим самочувствием. Странно, раньше ему хватало беглого осмотра, чтобы убедиться в моем состоянии. Пообщавшись с орком в разных ситуациях, я успел понять, что он никогда не спрашивает что-либо просто так. В каждом нашем разговоре вождь преследовал свои дополнительные цели. Он, или заставлял меня сомневаться в очевидных вещах, или давал такую информацию к размышлению, что обдумав ее, я приходил к неоднозначным выводам. Я только сейчас начал осознавать, как много он успел дать мне между делом, в ничего, казалось бы, не значащих разговорах. Так что, если он интересуется моим самочувствием, значит, у него есть серьезный повод.

— Пробуждение было не из приятных. Даже вчерашние события всплыли в памяти не сразу, что странно, так как меня, вроде бы, по голове не били.

— Тебе повезло, Малыш, что ты вообще остался жить. Многим и этого не досталось. — Оррин кивнул на сарай, уже подготовленный к сожжению. — Радуйся, что не оказался среди них.

Я присмотрелся и невольно сделал шаг назад. Весь небольшой сарай был заполнен телами. Здесь были и мумии бойцов Эль, и окровавленные трупы крестьян, зарезанных этими бойцами. Чтобы они все поместились, орки уложили их штабелями. Кошмар! На самом верху лежали тела детей. Какие же сволочи эти эльфы и их прихвостни! Дети-то причем? Их-то за что? Ведь напасть на нас они могли на любой стоянке в лесу, но нет, они пришли в спящую деревню и убили всех жителей.

— Почему? Почему они так поступили? Оррин, ведь совершенно не было никакой необходимости так зверствовать. Отряды храмовников Эль пользуются таким уважением в народе, что они могли нарезать нас на ленточки среди бела дня, и никто из этих селян слова бы против не сказал. Наоборот, могли и помощь эльфам предложить.

— Ты многого не понимаешь, Малыш. Люди самая младшая из разумных рас. Из-за быстрых смен поколений, вы быстро забываете опыт и примеры прежних лет. Мы, орки, помним, что именно так выглядели человеческие селения в эпоху первой эльфийской экспансии на ваши земли. Смотри и запоминай. Вот что ждет людской род после того, как эльфы вырежут с человеческой помощью всех орков до последнего ребенка.

Я пребывал в некоторой растерянности. Если бы не содержимое сарая, ни за что не поверил в такие «радужные» перспективы человеческого будущего. Как же так? Для чего длинноухим такие сложности? Мне всегда казалось, что в мире поддерживается относительное равновесие именно за счет триединства богов и их рас. Если удалить одну из составляющих, то это может фатально сказаться на остальных. Эльфам и оркам, по большому счету, нечего делить. Одни живут на одной стороне мирового континента, другие — на противоположной, а между ними широкая прослойка человеческих земель. Боги наделили своих детей настолько различными возможностями и способностями, что они практически не конкурируют друг с другом.

Кажется, живи и радуйся. И тут такое! Если Оррин не ошибается в своих предположениях, то эльфы стремятся остаться единственной разумной расой в мире. И это желание настолько сильно, что их не пугает гнев Ора и Че. Значит, что-то случилось в божественном триумвирате, потому что предпринять такие действия эльфы не могли без одобрения Эль. Вот и думай, что хочешь, то ли боги ушли из мира, то ли их творения так им надоели, что они согласны на их смерть. И то, и другое очень плохо.

— Оррин, неужели боги бросили нас? Ты ведь так не думаешь, правда?

— Мое мнение ничего не значит, Малыш. Совет кланов давно подозревал, что с богами в последнее время не все так просто. Я, как шаман, могу сказать тебе только одно — Великий Ор почти не отвечает нам. Людские жрецы тоже давно не слышали голоса Че. Конечно, что для нас годы, для богов миг, но не до такой же степени. Эльфы не вели бы себя так нагло, если бы не имели благословения своей богини.

Оррин выглядел уставшим, а мои расспросы радости ему не добавляли. Не то чтоб я считал вождя несокрушимой скалой, но для меня он стал авторитетом во многих областях. И вдруг узнать, что орк не всесилен и может не справиться с чем-либо — было для меня неприятным сюрпризом. И ясно указывало на масштаб проблем.

— Случилось так, Малыш, что силы орков и эльфов примерно равны. И по магии, и по военным вопросам мы с ними давно знаем друг друга. Наши расы воевали, когда людей не было даже в проекте. После тысячелетий войн установился вооруженный нейтралитет. И тут появляетесь вы — люди: короткоживущие, назойливые в своем любопытстве, всегда ищущие новые пути и возможности. Вы оказались тем камешком, который перетянет чашу весов на ту, или другую сторону. Кому вы станете союзником, тот и победит. И приз в этом противостоянии — жизнь.

— Зная людей, я осмелюсь предположить, что они предпочли бы постоять в сторонке и посмотреть чем все кончится.

Оррин пожал плечами и опять уставился на облака. Орки вместе с Шасом заканчивали приготовления погребального костра. Я старался не смотреть в ту сторону. Тяжело принять тот факт, что жизнь хрупка и любой может отнять ее у тебя или твоих близких, даже не имея особых причин для этого.

— Ладно, что случилось, то случилось. Нет смысла плакать по пролитому молоку, тем более нам есть о чем переживать и без этого. — Орк опять предложил мне присесть. — Из-за наших с эльфом магических действий все, у кого есть хоть какие-то зачатки Дара, почувствовали наше присутствие. Можешь мне поверить, эхо разошлось очень далеко. На наше счастье маги Че всегда слабо определяли направление магических возмущений. Тем более магии других богов. Но то, что поиски ведутся, можно не сомневаться. Пока они определят эпицентр возмущения, может пройти несколько суток. Так что у нас есть время убрать за собой и не спеша уйти в лес.

Я внимательно посмотрел на него. Вождь, скажем так, выглядел не очень хорошо. В таком состоянии можно смело идти на паперть милостыню просить — даже последний злыдень кинет монетку.

— Оррин, ты говорил, что у вас где-то рядом есть надежный человек. Когда мы к нему отправимся?

— Скоро. Но сначала мы выполним свой долг перед этими людьми. К тому же чеданам вовсе незачем знать подробности произошедшего здесь события. Но меня интересует другое — как ты себя чувствуешь?

Я прислушался к своему организму. Все вполне нормально. На всякий случай закатал штанину и попытался найти рану от когтей эльфа. Ничего, ни царапины, ни шрама. Неужели мне со страху показалось, что длинноухий чуть кожу с меня не содрал?

— Оррин, меня что, Шас вылечил? Где следы от раны?

* * *

Оррин сидел на земле и наслаждался летним погожим деньком. Вчера был момент твердой уверенности, что ему уже не доведется посмотреть на солнце. Впервые за всю свою жизнь он подошел к чертогам Великого Ора так близко. И теперь, когда смерть отложила свой визит на некоторое время, он будто заново увидел красоту Мира.

Да, встреча с отрядом прошла не совсем так, как планировалось. Но, с другой стороны, победитель всегда прав хотя бы потому, что остался жив. В любом случае, они с остальными орками шли на сознательный риск и примерно представляли, чем рискуют в случае неудачи. А Малыш не имел ни малейшего представления о том, как близок он был к полной потере своей личности.

Вчера, упав от сильнейшего истощения сил, Оррин оставался в сознании. Увидев скрывшегося в конюшне капитана отряда Эль, орк понял, что теперь для его сына все зависит от благосклонности богов и удачи. Был момент, когда казалось что все потеряно и Малыш мертв или, что еще хуже, полностью подчинен эльфом. Если бы это случилось, то всеобщая катастрофа стала бы неминуема.

Правильно говорят, что редкий план переживает столкновение с действительностью. Казалось, они с Рорином просчитали все возможные варианты. То, что придется вступать в бой с превосходящими силами противника, стало ясно сразу после ранения вождя. Оркам просто некуда было деться. На территории чужого государства, с очень ценным спутником и имея сильные ограничения по скорости и возможностям маневра, встреча с отрядом храмовников произошла бы в любом случае. Братья после долгих споров над картой, смогли только дать возможность отряду выбрать место встречи. Их маленький отряд оказался в этой деревеньке не случайно, и эльфийский паразит был найден очень вовремя. Но все их расчеты рассыпались от нескольких неучтенных мелочей.

Никто из них не ожидал, что бойцы Эль проведут зачистку деревни до нападения на орков и то, что эльф инициирован к магическому вампиризму. Эта способность встречалась очень редко (дивных, способных брать под контроль магов другой расы, были единицы) и носителей такого Дара эльфы старались не выпускать из своих земель. Этих нюансов никто не в силах был предугадать, и это чуть не стоило им всем жизни. А Малышу — разума.

Оррин был уверен, что кольцо наследника Дома защитит мальчишку от ментального воздействия, но никто не мог предвидеть, что у эльфа появится возможность дотронуться до него физически. За те несколько мгновений их контакта, длинноухий сумел вытянуть из Малыша часть силы и почти подчинить его ментально. Рорин не случайно разнес эльфу череп дубинкой — при другом ранении орку пришлось бы отбиваться уже и от Малыша.

Но мальчишка его порадовал — сражался за свою жизнь до последнего и очень удачно отвлек внимание длинноухого на себя, чем дал возможность Рорину подкрасться незаметно. Так что все что ни делается — все к лучшему. Орки избавились от весьма опасного противника, и Малыш получил боевой опыт.

Только погибших людей жаль.

* * *

Все королевское семейство Сарана собралось в спальне королевы-матери Гелены. Несмотря на продолжительную болезнь, старушка еще находила силы и держалась за жизнь мертвой хваткой. Создавалось впечатление, что она не намерена отойти в мир иной, не получив важных известий. Из-за того, что Гелена временами бредила и невольно могла выдать что-либо, не предназначенное для чужих ушей, за ней присматривали только старые проверенные слуги — Наина и Казимир.

Теперь же маги и целители в один голос утверждали, что долгая агония королевы-матери подходит к концу и ей осталось не более нескольких часов. Жрецы Че уже провели все обряды, необходимые для облегчения перехода умирающей к людскому богу. Гелена так же попрощалась с членами семьи, подписала документы, и чувствовала себя почти свободной от всех земных обязательств. Только беспокойство о судьбе старшего внука не давала ей долгожданного покоя.

— Гонор. — С трудом произнесла старая королева.

Король и его младший сын одновременно обернулись. Если внук не выказывал особого огорчения по поводу близкой смерти бабушки, то сын явно никак не мог смириться с неотвратимостью своей потери. Даже сейчас, когда ему хорошо за шестьдесят и из них он больше тридцати лет полновластный глава государства, ему с трудом представлялась жизнь без матери. Помимо родственных связей, Гонор-старший воспринимал Гелену как самого верного своего союзника и советника по вопросам управления государством, внешней политики и сложных взаимоотношений рас. Хотя старая королева давно отошла от активного участия в жизни страны, ее знания и обширные связи добросовестно служили на благо семьи и государства. Король взял кисть матери в ладонь и легонько сжал, привлекая ее внимание.

— Да, мама. Ты что-то хотела сказать?

Гелена открыла глаза, облизала сухие потрескавшиеся губы, и с трудом произнесла.

— Сын, внук… Останьтесь. Остальные — вон.

Королева Дарина попыталась возражать и не покидать комнату, но муж так глянул на нее, что она посчитала за необходимость удалиться. Казимир проводил до дверей Дареона, тестя короля, и нескольких придворных, находящихся в родстве с королевским домом. Верный слуга остался у плотно закрытых дверей, чтобы исключить возможность подслушивания.

— Сын, пришло время рассказать Гонору-младшему правду об Эльчеоре. Ты должен объяснить мальчику, почему старший брат никогда не будет требовать себе престола Саррана.

Кронпринц был озадачен, что такого могли поведать ему, что бы кардинально изменило бы его мнение о малахольном братце. Бабушка понимающе усмехнулась и продолжила.

— Иначе, боюсь, наше королевство в ближайшее время ждет смена короля. Сын, не надо делать вид, что ты не в курсе заговора твоего тестя. Он так давно рвется к власти, что устал ждать. И ты, внук, подними взгляд от пола. Чем бы дед тебя соблазнял, пока он жив, полной власти тебе не видать. А от вторых ролей ты тоже устал.

Принц перестал притворяться и с вызовом посмотрел на отца. Король осуждающе покачал головой и сказал.

— А я был уверен, что тебя, сын, так дешево не купить. Глупо тебе, наследнику, становиться зависимым от заговорщиков. Не приходило в голову, что если люди один раз решились на убийство короля, то сильная замена им ни к чему.

— Я еще не дал своего согласия, так что я вас внимательно слушаю.

— У Эльчеора, внук, своя судьба. Трон Саррана ему не нужен, так что ты единственный претендент. Склоки за власть лишь ослабят нас и пойдут на пользу нашим врагам. И прежде всего эльфам.

— Но бабушка, разве не орки наши враги? — Принц даже присел на край кровати, чтобы четко все слышать. — Мне всегда казалось, что дивные для нас безопасны.

— Детский лепет! — Категорично заявила старая королева. — Чему тебя только учил твой дед на занятиях межрасовой политики. Впрочем, о чем я? В его интересах посадить на трон марионетку, ничего не понимающую в политике. А если новый королек будет только пьянствовать да задирать девкам юбки, то это вообще идеальный вариант.

Если в начале разговора принц был настроен скептически, то по мере понимания истинного положения дел, решимость и злость завладевали им все больше. Сейчас отец и сын выражением лиц были похожи, как отражения. Они посмотрели друг на друга и согласно кивнули, заключив союз. Гелена чувствовала удовлетворение — один вопрос был решен.

— Теперь об Эльчеоре. Внук, запомни, брат — главный твой союзник. Всегда, при любых обстоятельствах. Если боги помогли, то он уже у орков и ближайшие десятилетия будет проходить магическое обучение. Но знай, он всегда поможет тебе и твоим наследникам. Так что вам, мальчики, давно пора передавить тот гадючник, который вы развели при дворе. Порадуйте меня. Прощайте.

Старая королева, с чувством выполненного долга, испустила последний вздох и умерла.

* * *

Верховный жрец Эль готовился достойно принять смерть. Потому что, после провала операции по захвату сбежавшего принца Саррана, надеяться на то, что ему сохранят жизнь, не приходилось. Кто бы мог подумать, что у мальчишки такой запас удачи? Только злосчастным стечением обстоятельств можно было объяснить бесславную гибель полного отряда храмовников. Жрец понимал, что он сделал все от него зависящее для успеха всего мероприятия, но приходилось смириться с тем, что свое огорчение неудачей эльфы выместят именно на нем — мертвым уже все равно и с них не спросишь.

Жрец Эль так задумался в поисках оправданий для себя, что вкрадчивый голос, тихо прозвучавший около плеча, заставил его почти подпрыгнуть.

— Ваше Высочество! Я не ждал вас!

Человек тут же попытался исправить свою оплошность.

— Ради Эль, простите меня, ваше высочество! Я, конечно, всегда жду вашего визита и несказанно польщен, что вы…

Наследник Старшего Дома удобно расположился в кресле хозяина кабинета и с легким интересом наблюдал за попытками Верховного жреца выйти из неудобного положения. Эльф располагал достаточным количеством времени для того, что бы потратить его часть на напоминание этому человеку его места. Тем более что дивным понадобится в ближайшее время полная покорность всех жрецов Эль. А ничто люди не запоминают так хорошо как унижение, полученное по собственной вине.

Жрец между тем сумел взять себя в руки и постарался перевести беседу в деловое русло. Наследник, наблюдая за человеком, опять нашел подтверждение выводов эльфийский магов о том, что люди могут считаться разумным видом только с большими оговорками. Эта животная эмоциональность и неспособность сдерживать чувства явно указывали на убогость нервной организации. Эльфы были совершенно уверены, что только безмерная доброта Эль позволяла столь несовершенным существам понимать язык разумных (эльфов, разумеется). К тому же, исторические изыскания некоторых особо увлеченных дивных, утверждающих, что первыми детьми богов были, страшно даже представить, орки, Старшим Домом не одобрялись.

— Ваше высочество! — Взывал к собеседнику совершенно испуганный жрец. — Я вынужден поставить вас в известность, что принцу опять удалось уйти. Я не представляю, как это случилось, только божественное вмешательство…

— Оставьте богов в покое. Мы не довольны вами и вашими хвалеными бойцами.

От холодного тона Наследника жреца бросило в пот. За много лет общения с дивными он очень четко представлял во что выливается их недовольство. Он сам неоднократно отправлял провинившихся людей на казнь и пытки, но был уверен, что его положение гарантирует ему некоторую безопасность. Наивный! Сейчас в глазах эльфа он стоил не дороже последнего нищего. Надо срочно доказать свою полезность, пока Наследник еще разговаривает с ним.

— Но не все потеряно! Мы знаем точное месторасположение их последней стоянки. Эта информация только у нас — Тайную стражу удалось направить по ложному следу. Так что в ближайшее время…

— Нет, сын Эльдары должен беспрепятственно попасть к оркам. — Наследник окинул презрительным взглядом человека и пояснил. — У меня изменились планы.

 

Глава 18

Если бы не постоянное опасение, что из-за любого куста в меня целится злобный эльф, то этот отдых на лоне природы мне даже понравился. Да, а что? Здесь есть куча достоинств: свежий воздух, правильно приготовленная пища, хорошая компания и вообще…

К вечеру мне все это уже надоело. Орки были чем-то очень заняты, поэтому в лесной избушке я находился практически один. Оррин за те два дня, что мы здесь сидим, почти пришел в себя. Они с братом постоянно о чем-то шептались, но были постоянно начеку, и подслушать о чем идет речь, мне не удалось. Оставшиеся трое орочьих бойцов из леса почти не выходили. Шас, помимо лечения дочери и вождя, постоянно бегал по лесу и собирал какие-то травки, корешки и камушки.

Кроме моих давних поклонников в лице комариного племени, здесь присутствовали и другие кровососы — детишки Шаса. Оказывается, этот дуэт самое страшное, что смог изобрести человеческий род. Шасана быстро оправилась от поверхностной раны, но это счастливое обстоятельство доброты ее характеру не добавило. Целеустремленность, изобретательность и энтузиазм, с какими она старалась сделать мою жизнь в лесной сторожке невыносимой, были достойны лучшего применения. А когда к ним прибавлялись энциклопедические знания и холодный расчет ее младшего братца, то ситуация становилась поистине опасной для здоровья. Моего.

Поднять руку на только что осиротевших детей я не мог, а жаловаться оркам на то, что меня достали малолетки — добиться того, чтобы к ним присоединились и остальные. Так как Шасана воспринимала меня как ровесника, к тому же орка, то и отношение ко мне было соответственное. Дети не стеснялись меня лишний раз пихнуть, проходя мимо, «случайно» опрокинуть кувшин с водой мне на колени во время обеда и т. д. И это только разминка. Не видя с моей стороны особого сопротивления, их шутки становились с каждым разом все более злыми и жестокими. По молчаливому согласию сторон, взрослых старались держать в неведении относительно наших «забав». Но мое терпение постепенно заканчивалось. Я чувствовал, что когда дойдет до откровенных издевательств, мне придется ответить адекватно.

А как? Что я могу сделать взбалмошной девчушке и пацану, который уже сейчас умнее (вслух никогда в этом не признаюсь) меня? С одной стороны — я взрослый человек и связываться с детьми ниже моего достоинства, с другой — скоро эти детки это самое достоинство опустят ниже подземелий. Самым разумным было бы найти с ними общий язык и попробовать подружиться, но я сильно сомневаюсь в возможности такого развития наших отношений.

Сели обедать, от доченьки Шаса была только одна польза — она хорошо готовила. Так как мы старались не афишировать своего присутствия здесь, то и не ходили за продуктами в деревню. Человек, указавший нам это место, тоже старался не появляться. Так что из съедобного в достаточном количестве была только дичь. Мясо Шасана каждый раз готовила иначе, и это примиряло меня с ее существованием. Как говорила моя любимая кухарка "еда злых рук не любит", значит, есть в этой девчушке и что-то хорошее.

— Завтра выезжаем с рассветом. — Оррин внимательно осмотрел всех обедающих и продолжил. — Постарайтесь свои вещи не оставлять, возвращаться ни из-за чего не будем.

Я стал соображать, где мог положить добрую половину своего барахла и не заметил приближения Шасаны. Та сделала вид, что споткнулась, и вылила тарелку похлебки мне на колено (и не только!).

Ой! Горячо же!

— Ты что? Совсем меня извести хочешь? — Стараясь удержаться от крика, с трудом произношу я. — Дура!

Та только и ждала моей фразы, чтобы перейти в наступление.

— Ты сам меня толкнул! Думаешь, если рожа зеленая, то и слабых девушек обижать можно?

Я в некоторой растерянности посмотрел на орков, те не смотрели мне в глаза и старались удержаться от смеха. Так, с этой стороны поддержки ждать не приходится. Шас сделал вид, что ничего не слышал. Но последней каплей послужили мерзкие рожи, которые корчил мне Шасин из-за спины своего отца.

Все! Достали! Неимоверным усилием воли сдерживаюсь от ругательств. Хорошо, сама напросилась. Поворачиваюсь к храмовнику и говорю.

— Шас, как жаль, что тебе придется редко видеться с детьми, когда им это так необходимо.

Храмовник удивленно посмотрел на меня, не понимая, о чем идет речь.

— Ведь золота, прихваченного из дома тебе точно будет мало. Придется зарабатывать.

— На что? — По недоумению на его лице было понятно, что храмовник никак не может сообразить, о чем речь. — Я прикинул, что на учебу сыну хватит с избытком.

— Какой сын? О чем ты? — Специально говорю погромче, чтобы и оркам было хорошо слышно. — Потребуется много золота, чтобы хоть за селянина выпихнуть замуж такую косорукую неумеху.

— Что! — Праведное возмущение дочери храмовника доставляло мне истинное наслаждение. — Я? Косорукая?

Она посмотрела на нас и убедилась, что все присутствующие с интересом ждут ее оправданий. Вот-вот! На себе попробуй, каково это, когда тебя мордой об стол. Лицо девушки исказилось от сдерживаемых рыданий, она развернулась и опрометью бросилась вон. Рорин осуждающе покачал головой.

— Зря ты так. Она девочка не плохая, только растерялась слегка. Пойди, найди ее и помирись. Нам в походе скандалы не нужны.

Шасин зло посмотрел на меня и хотел встать из-за стола, но храмовник положил свою ладонь ему на плечо и удержал.

— Останься. Им надо выяснить свои разногласия, не мешай.

Да где она ходит? Таскаюсь тут по кустам, даже в какое-то болотце забрел, на наших орков натыкался три раза, а ее нет. Это уже не смешно, я даже возвращался в сторожку — вдруг она вернулась. Если честно, то я стал волноваться — лес, дикие животные, мало ли что могло случиться? Все, сейчас схожу к ручейку, из которого мы брали воду, и пойду к нашим поднимать панику. Все-таки жаль будет девчушку, если ее погрызет какой-нибудь хищник.

Ага! Вот она где! Плачет. Только как-то странно она рыдает — то ли мычит, то ли рычит. Тихонько выглядываю из-за куста — если просто плачет, то подходить не буду, а если случилось что, ногу подвернула или укусил кто, то помогу. Не понял. Что происходит?

Картина, открывшаяся моему взору, на первый взгляд казалась абсурдной. Шасана лежала на спине и отчаянно боролась с кем-то. Сначала мне показалось, что один из орков сошел с ума и напал на нее, но присмотревшись, я понял, что это человек. Весьма волосатый и не очень чистый, но, может, женщинам такие нравятся.

— Эй, что происходит? — Я спрашивал, потому что в «этих» делах я не особенно разбирался. Кинусь на защиту девичьей чести, а у них тут приступ страсти. — Шасана, это кто?

И тут человек повернул голову и посмотрел на меня, закрывая девушке рот. Несколько кровоточащих царапин на его лице явно указывали, что о согласии со стороны Шасаны не может быть и речи.

— Что, пацан, тоже хочешь? — Он злобно ощерился и продолжил. — Давай, держи ее за руки, а то царапается, сука!

Плохие зубы, с ярко выделяющимися клыками, и длинные грязные ногти на руке, так напомнили мне эльфийского монстра, что меня переклинило. Под руку вдруг так удачно подвернулся хороший камень и я, не помня себя от ярости, с размаха ударил по его ненавистной роже. Мужик попытался прикрыться рукой и отползти, но я не дал ему такой возможности. Мне все казалось, что он сейчас вырвется и убьет нас с Шасаной, и я бил и бил его камнем, пока у меня не кончились силы.

Когда до меня дошло, что мужик давно уже не подает признаков жизни, голова его больше напоминала месиво. Столкнув труп, я попытался привести девушку в чувство. Из-за того, что все ее лицо было залито кровью, я никак не мог оценить тяжести ее состояния. До журчащего рядом ручейка было несколько шагов, но пока я тащил девушку к нему, это расстояние показалось мне бесконечным. Отмывая кровь, я поливал водой ее лицо, но она все не приходила в себя.

— Успокойся, ты так ее утопишь.

Никогда я еще не был так рад услышать голос своего дяди.

— Рорин, посмотри на нее. Она не приходит в себя. Что же делать?

Дядя приподнял Шасану, внимательно осмотрел и сказал.

— Ничего непоправимого не произошло, ты успел вовремя. Молодец.

Тут до меня дошло, что от сторожки мы были достаточно далеко и услышать всю эту возню Рорин никак не мог. Как же он здесь оказался? Да не один. Рядом с нами, оказывается, стояли еще два орка, держа в руках дубинки.

— Как только по амулету пришло от тебя сообщение о случившемся, мы сразу побежали на помощь. Но ты уже справился сам. Я доволен.

С этими словами он взял девушку на руки, и мы пошли обратно к лесной сторожке.

— Дядя, может, поручишь кому-нибудь труп прибрать, а то неудобно как-то получается.

Рорин обернулся, Шасана в его ручищах выглядела как кукла, равнодушно пожал плечами и сказал.

— Ты насорил, тебе и убирать.

Это что, я должен этого мужика и закапывать собственноручно? Да пусть валяется, мне какое дело. Собаке — собачья смерть и никакого погребения. Только я пристроился тоже идти со всеми, как шедший последним боец развернулся и сунул мне в руки свой мачете. Дружелюбно улыбаясь, он развернул меня лицом к ручью и стал тихонько подталкивать в том направлении.

Понял, не дурак. Пока не приберу за собой, к своим лучше не возвращаться. Пошел к ручью и со злости начал пинать труп. Спрашивается, почему бы этому поганцу не посидеть в той канаве, откуда он вылез, еще денечек. Судя по его внешнему виду, при жизни этот гигант секса был или лесным разбойником, или браконьером. Все-таки мне не нравится, что он так «вовремя» оказался здесь именно в тот момент, когда дочь храмовника осталась одна. Если бы он следил за нами все это время, то орки его обязательно бы учуяли. Или нет?

Допустим, он сидел здесь не просто так и является шпионом одного из наших «доброжелателей». Толковый агент так просто мне бы не дался, не отвлекись он на Шасану, у меня было бы минимум шансов завалить этого борова. Значит, как это не противно моему чувству прекрасного, придется труп обыскивать, раздевать и осматривать (странно, что этого не проделали сами орки, или это очередной экзамен на сообразительность). Тяжело вздохнув, начал работать.

О, боги! Что только не сделаешь, доказывая, что ты вполне взрослый и самостоятельный. Например, будешь рыться в карманах у трупа, или снимать с него же сапоги (фу, какая гадость!) и остальное тряпье. Да, не густо у предполагаемого шпиона с наличностью — пять жалких меди никак не могли сойти за достойную оплату. К этому «состоянию» прибавились: дрянной нож, огниво в мешочке и два сухаря, завернутые в грязную тряпку. И все, что-то не похож он на агента. Уже отворачиваясь от голого тела, вдруг заметил что-то странное у него на коже. Брезгливо кончиком сапога раздвинул ноги у трупа.

Оп- па! Приплыли! На внутренней стороне бедра, рядом с самым «ценным», что у мужика было при жизни, четко видна татуировка в виде маленького черного треугольника на фоне трех языков пламени — знак тайной стражи Чедана. Оттащил труп под ближайший куст, туда же отправились его грязные тряпки, и быстро все это завалил какими-то сучьями и прочим лесным мусором. Подхватив мачете, часто оглядываясь, побежал к остальным. Как бы не пришлось нам из-за этой новости отправляться в путь на ночь глядя.

* * *

Оррин никак не мог понять, что же его так раздражает в последнее время. Вроде бы все хорошо: от погони ушли, с храмовниками разобрались, более-менее отдохнули, но что-то было не так. Как заусенец на пальце, его все время преследовало ощущение неправильности, какого-то диссонанса в происходящем. Вождь явно просмотрел что-то очевидное, лежащее на самом виду. Но никак не мог ухватить ускользающую мысль, и это начинало его бесить. Было бы глупо, пройдя и пережив столько в последнее время, погореть здесь или на границе из-за какой-то мелочи. Даже когда по амулету Малыш сообщил о нападении на дочь Шаса (причем сделал это неосознанно, что в функции амулета не входило, для связи надо было четко представлять адресата и прилагать немалые усилия, все у мальчишки получается по своему), это не дало объяснения беспокойству орка.

В дом вошел Рорин с девушкой на руках, выглядела пострадавшая неважно — рубаха изорвана, синяки на лице и вся мокрая. Оррин вопросительно посмотрел на брата.

— Да ничего страшного, повалял ее какой-то лесовик около ручья, все никак не мог с девчушки штаны содрать — это его и задержало. А тут Малыш с каменюкой помешал «свиданию», правда увлекся немного, и мелкую всю чужой кровью залило, вот она и сомлела. А так все хорошо.

Рассказывая все это, Рорин аккуратно уложил девушку на лавку. К ней сразу подбежал младший брат и стал похлопывать по щекам, пытаясь привести в чувство.

— А сам защитничек где? — Вождь посмотрел на дверь. — Или сам идти не может?

— Да нет, что ему сделается. — Рорин громко рассмеялся и пояснил. — Малыш так этому лесовику морду поровнял, что его тело не опознают даже близкие друзья. Никогда бы не подумал, что такой робкий мальчик может забить камнем здорового мужика. Твой характер. Помню ты, когда бесился…

— Не до того. — Перебил вождь. — Где он? Почему до сих пор нет?

— Да я оставил мальчишку прибрать за собой, надо дать ему время придти в себя. Ничто так не ставит подросткам мозги на место, как уборка последствий своих шалостей.

Малыш забежал в дом и сел на лавку у стола, пытаясь отдышаться.

— Фуууу…У нас проблемы. — Парнишка старался восстановить дыхание, что бы пояснить свое заявление. — У мужика знак Тайной стражи. Чеданской.

И тут у Оррина все кусочки мозаики встали на свои места. Он, наконец, понял, что беспокоило его все это время. Точно. Зная дотошность чедан во всех делах, особенно если они сулили выгоду (а за поимку Малыша объявили награду уже несколько заинтересованных лиц), местные должны осаждать их отряд сотнями, а тут тихо, как на кладбище. Значит, или их кто-то прикрывает магически от чужих взглядов (что очень сомнительно), или чеданам прижали «хвост», запретив трогать орков (что более похоже на правду). Если бы прикрывали свои — Оррин знал бы однозначно, следовательно, действуют чужие. Сильные, с большими возможностями чужие, потому что достаточно наследил их отряд в Чедане для горячего к ним интереса местной стражи.

Это кто же у нас такой добренький? Этот вопрос очень заинтересовал орка, потому что у некоторых «защитников» цена помощи может оказаться неподъемной для их маленького отряда. Орки здесь ни причем, для людей эта затея слишком сложна организационно, значит — эльфы. Длинноухие «пасли» Малыша еще на территории Сарана, применили несколько силовых акций, но добивать не стали. Что они узнали во время последних событий такого, что кардинально изменило их планы в отношении принца? Именно мальчишка является во всей этой истории ключевым звеном, значит, новые сведения о нем.

В то же время объявилась Тайная стража. Ее люди пока только наблюдают (недоразумение с Шасаной говорило лишь о низкой степени посвящения у убитого стража), но нет никакой гарантии, что им дадут спокойно дойти до границы. Оррин задумался: отряд остался без лошадей, выходить в поселения для их приобретения рискованно. Но идти к границе лесами и пешком в их положении глупо. В нужном им направлении нет крупных рек — водный путь невозможен. Какие остались варианты?

А вариант оставался один, тот, который вождь держал на самый крайний случай. Не хотелось бы к нему прибегать, но придется. Значит, свидетелей остаться не должно. Печально, но факт — все обнаружившие их убежище стражи должны умереть.

* * *

Давно уже наступила ночь. Притаившиеся в кустах вокруг лесной сторожки стражники изнывали от нетерпения, но десятник приказал ждать его команды. А с ним не забалуешь — сразу лишит жалованья за неделю. В Чедане вообще не одобряли телесных наказаний — прибыли от них нет никакой, а вот весьма обширная система штрафов и отработок была просчитана и введена по всему государству. Прибыль и денежный достаток давно были возведены в культ поклонения и для чедан не было более болезненного наказания, чем убытки в чем либо. Поэтому, за любые нарушения дисциплины стражников наказывали лишением денег. Так что даже обещанная награда за поимку принца соседней державы не могла заставить солдат нарушить приказ — награда еще неизвестно будет или нет, а десятник оштрафует совершенно точно.

Орки в избушке давно затихли так что можно будет взять их спящими. Один из стражей заикнулся было о том, что надо дождаться подкрепления и не захватывать лесную избушку одним десятком. Но после вычета доли чужого десятка из вознаграждения окончательная сумма понравилась всем намного меньше, чем первоначальная. Так что решено было справиться с заданием собственными силами — и шуму меньше, и деньги придется делить только среди своих.

Пора бы уже и приступать — летом ночи короткие, так и до рассвета со штурмом можно затянуть, а это уже плохо. Все-таки сонный орк ночью это совсем не то, что не выспавшийся злой орк утром.

О, вот и условный сигнал! Прячьтесь орки — стража идет!

* * *

Я уже весь извелся, ожидая неизвестно чего. После моего сообщения о чеданской страже Оррин повел себя странно. Очень странно. Повинуясь его приказу трое бойцов подхватили свои мешки и вышли на улицу. Когда я хотел выйти за ними и посмотреть, чем они там будут заниматься, меня довольно бесцеремонно заставили остаться. В это время в себя пришла Шасана и стала истерично рыдать. Пока отец и брат ее успокоили, отпоили отваром успокаивающих трав, умыли и переодели — уже совсем стемнело. Шасину поручили собрать все вещи и сложить их посередине комнаты. Я, если честно, был заинтригован этими распоряжениями, но орки не обращали на меня внимания. Оррин старательно делал вид что дремлет и к объяснениям не расположен. А Рорин стоял около окна и напряженно к чему-то прислушивался. Наконец, вернулись бойцы и доложили о полной готовности. Какой готовности? К чему готовности? Изнывая от любопытства, я даже начал грызть ногти (что в моем возрасте уже постыдно). Желая узнать, что происходит любой ценой, я даже попытался ощупать окрестности ментально с помощью колечка. Не знаю, как вождь почуял, чем я занимаюсь, но подзатыльник и совет "не высовываться" я от него получил.

— Все на месте. — Тихо сказал Оррин и открыл глаза. — Освободить центр комнаты, сложить рядом все наши вещи. Не разговаривать, к окнам не подходить, на шум внимания не обращать. Рорин, посади детей на вещи и проконтролируй их безопасность.

Дядя согласно кивнул и отошел от окна. Меня и детей храмовника усадили на походные мешки и показали знак, призывающий к молчанию. Не знаю, как выглядел я сам, но брат с сестрой выражением любопытных лиц сильно напоминали близнецов. Самое странное, похоже, никто из нас совершенно не боялся предстоящих событий. А то, что сейчас что-то произойдет, понял бы и младенец. Орки разошлись по углам комнаты и стали ждать.

Тихо. Слишком тихо. Я уже достаточно помотался по лесам, чтобы понять, что для этого времени ночи было слишком тихо. Это только городским жителям кажется, что ночью все звери спят. На самом деле именно по ночам в лесу самое активное время. Постоянно кто-то рядом шуршит, пищит, активно охотится или убегает. А сейчас рядом с избушкой было совершенно тихо. Так лесная живность ведет себя, только если рядом охотится сильный хищник. Или человек. А мы, стало быть, дичь. Сонная, теплая, беззащитная дичь.

Рядом со сторожкой раздались чьи-то голоса, выкрикивающие угрозы. Кричали явно люди, пытающиеся выбить двери и массивные ставни, закрывающие окна. Орки не сдвинулись со своих мест, но покрепче перехватили свои дубинки. Тем временем воинственные крики нападающих резко сменились волями боли и испуга. Интересно, кто там разбирается с нашими чеданскими «друзьями»? Судя по тому, как быстро пропали людские голоса — сочувствующего нам народу было достаточно. Потом вежливо постучали в дверь и незнакомый голос по орочьи произнес.

— Мы закончили. Вам пора.

Оказывается, Оррин ждал только этих слов, так как события стали развиваться совершенно для меня неожиданным путем. Я думал, что если стражей обезвредили, то мы сейчас быстренько выберемся из лесной избушки и опять куда-то побежим.

Как бы не так! Вместо этого Оррин внимательно посмотрел на потолок и крышу снесло. Не у меня (как вы могли такое подумать!), у сторожки. Причем так аккуратно, что у стоящих по углам свечей, пламя только дернулось, но не погасло. Однако, когда мы (я и Шас с детьми) дружно посмотрели вверх, то звезд на небе не нашли. Зато сверху, прямо по центру комнаты опустилась большущая плетеная корзина. Что вызывало максимальное удивление так это то, что это странное сооружение не крепилось сверху ни к веревкам, ни к цепям. Поэтому было простительно, что я не сразу сообразил, что надо делать.

— Малыш, закрой рот и быстро закидывай сюда наши вещи.

Окрик Рорина привел меня в себя, клацнув зубами, закрыл рот и начал быстро выполнять поручение. Покидав в корзину шмотки, орки помогли залезть в нее мне и детям. Как только все разместились в этом странном сооружении, Оррин крикнул, смотря в небо.

— Все. Поднимай!

Не понял. Он что, разговаривает прямо с Великим Ором? И тут корзина стала набирать высоту.

 

Глава 19

Странно, очень странно. Никогда я еще не просыпался с чувством недоумения. Мое тело никак не могло смириться со странным поведением помещения, где мы (я и тело) ночевали. Нет, я прекрасно помню, что ночью орки отвезли нас куда-то, в сомнительного вида корзине, быстро выгрузили в каком-то доме и разместили по комнатам ночевать. Но это не объясняет того, что проснулся я в какой-то тесной и темной каморке (она очень напоминала схрон контрабандистов на "Легконогой Эль"). К тому же одинокая свечка, горящая в глубокой плошке, очень слабо освещала помещение. Но ее света хватало, чтобы понять, что в доставшейся мне комнатенке не было даже окна. Узкая кровать, тумбочка и рваный коврик — вот и весь сервис. Если бы память не утверждала, что нас спасли от стражи, я был бы уверен, что нахожусь в тюрьме (сырость и холод убеждали именно в этом). Но все это было мелочью по сравнению с тем, что все это архитектурное счастье вместе со мной явственно покачивалось!

Вы бы сказали, что на любом корабле меня качало бы точно также. Но, тогда было бы слышно плеск волн о борт корабля, поскрипывание такелажа, разговоры команды. А тут — совершенно тихо и покачивается! Жуть! Да где же это я? И где все?

Осторожно открыл дверь и выглянул. Никого. Длинный узкий коридор, несколько светильников на стене. Вышел. Справа по коридору еще четыре таких же двери, как моя, слева окна плотно закрытые ставнями. И что мне теперь делать? Холодно, сыро, есть хочется и дорогу спросить не у кого. Пошел на поиски кого-нибудь. Даже если нас всех во сне захватили в плен, то должны кормить. Наверное.

Ага! Слева дальше по коридору я увидел массивную дверь с высоким, мне почти по колено, порогом. Это должен быть выход! Может на улице найдется кто-нибудь, кто объяснит мне происходящее. Судя по всему для того чтобы открыть дверь надо потянуть на себя. Осторожно повернул ручку и потянул. Безрезультатно. Потянул сильнее. Ничего не изменилось. Тогда я уперся левой ногой в стену и изо всех сил дернул эту дверь на себя.

О, боги!

Меня спас от безвременной кончины высокий порожек, за который я успел ухватиться руками. С ужасом увидел странный дом, из которого выпал, весь окруженный плотным туманом. И, что самое ужасное, земли подо мной не было! Ну не может дверь находиться так далеко от земли, как тогда заходить в дом? Так что спрыгивать я побоялся, и правильно сделал. Потому что в разрыве тумана я увидел землю. Но какую! Игрушечную! Малюсенькие деревья и домики почему-то вызвали у меня панический ужас. Да где же это я?

— Куда-то собрался? — Спросил Рорин, втащив меня за шиворот в дом. — Опять ты лезешь, не спросясь. Пора бы уже и поумнеть.

Никогда не думал, что буду так рад услышать очередную нотацию от родственников, я даже не стал вслушиваться в воспитательный бубнеж дяди. Я был просто счастлив опять остаться в живых. Все еще продолжая что-то мне выговаривать, дядя за руку потащил меня по коридору и впихнул в комнату, где сидели дети храмовника.

— Сидите все вместе и не смейте выходить, пока не позову.

С этими словами Рорин закрыл за мной дверь. Дети молча уставились на меня, явно ожидая пояснений. Здесь явно просторнее — две кровати и стул, на него я и уселся.

— Ну? С чего это тебя к нам определили, натворил что? — Шасана явно изнемогала от желания узнать новости. — Где мы? И когда поедем в кланы?

— Да мы уже в пути. — Я с чувством превосходства взглянул на девушку. — Мы едем на тайном орочьем средстве передвижения. Летающий домик, называется "драная жаба".

Шасана в удивлении открыла рот, и тут все впечатление испортил ее братец — он стал истерически смеяться.

— Драная жаба! Ой, я не могу! Драная жаба! — Мальчишка хохотал, вытирая слезы, и все не мог успокоиться. — Ты бы не позорился со своим невежеством, Малыш. Ты же орк и это должен знать.

Я сделал вид, что его смех меня не касается. А сам стал вспоминать, как же Рорин назвал этот летающий дом. Начало слова не помню, но «жаба» точно присутствовала.

— Тебе откуда знать? Ты же не выбирался из своего поместья.

— Читать надо больше. Или старших слушать внимательнее. — Шасин с превосходством посмотрел на меня и продолжил. — В книге о путешествиях по орочьим землям было написано, что у морских кланов есть большие летающие лодки, дирижабли называются. На них очень удобно добираться в труднодоступные места. Из-за того, что вокруг нашего континента идет очень сильное океанское течение, на водных кораблях доплыть до островов тяжело. Поэтому шаманы давно придумали эти дирижабли. Вот на одном из них мы и летим.

Опаньки! Это ж надо так проколоться! Был бы я на самом деле орком, то знал бы об этих «дирижабах», но мне-то никто о них не говорил! И как объяснить этому не в меру умному мальчишке мое полное незнание предмета?

— В нашем клане этими лодками не пользуются. Так что мне и не надо про них знать. У меня своих проблем достаточно.

— Да, да, конечно! — Ухмылка Шасина вызывала сильное желание дать ему по носу. — Интересно, чем ты так занят в своей степи, что тебе некогда узнать элементарные сведения о собственной расе. Какой-то ты странный орк.

— Какой есть, тебе-то что? Вы теперь вообще неизвестно кто!

Тут в наш разговор вмешалась и сестрица. Сначала она просто внимательно нас слушала, а теперь решила высказать свое мнение.

— Что значит неизвестно кто? — Шасана даже пересела ко мне ближе, чтобы не пропустить подробности. — От того что мы путешествуем с вами мы орками не стали.

Я, признаться, был удивлен их неосведомленности. Неужели храмовник не сказал детям о кардинальной перемене в их судьбе. Времени было более чем достаточно, но он предпочел держать детей в неведении.

— Разве отец не сказал, что вы теперь постоянно будете жить на землях кланов? Вы никогда не вернетесь в Чедан.

Брат с сестрой смотрели на меня в одинаковом изумлении. Все ясно, Шас промолчал, а я теперь отдувайся за него. Может это секрет, а я разболтался. Ведь мне тоже никто ничего не говорил, а все что я знаю — это результат удачного подслушивания и подсматривания.

— Ну, может быть, я что-то не так понял. Так что вы лучше спросите у своего отца.

Попытка увильнуть от ответа не прошла. Сестрице еще можно было бы заговорить зубы, а вот с братишкой этот номер не пройдет. Мальчишка вцепился в меня с такой хваткой, какой позавидовала бы любая сторожевая собака.

— Откуда ты это знаешь? Ты что-то слышал? Нечего теперь отпираться, ты уже проговорился.

— Почему я должен вам что-то рассказывать. Мы с вами не друзья.

Дети переглянулись между собой и решили пустить в ход самые тяжелые аргументы для переговоров. Шасана сначала смотрела на меня жалостливым взглядом, а потом, убедившись в моем решении молчать, схватила меня за руку и стала горько рыдать.

— Ну, Мааалыш! Ну, миленький! Скажииии…

Нет, это же невозможно терпеть! Это же шантаж чистой воды! Что за семейка — достанет кого угодно. Я попытался освободить руку, но противная плакса вцепилась в нее, как клещ. Дочь храмовника так увлеклась процессом выбивания из меня нужных ей сведений, что стала подвывать в такт моим дерганьям рукой. Мальчишка же сидел рядом и ждал момента слабости с моей стороны, что бы сразу задать нужные им вопросы. Вот поганцы! С такими талантами им нашлось бы теплое местечко в Тайной страже какой-нибудь страны.

— Все, прекрати свой вой. Я расскажу вам многое, но у меня есть условие.

— Мы на все согласны, только скажиии…

— Подожди, Шасана. Раз начался серьезный разговор, то надо сначала внимательно изучить условия. А потом соглашаться. Прекращай концерт, умойся и садись рядом.

Деловой тон Шасина и то, что сестра подчинилась беспрекословно, лишний раз подтвердили мое мнение о том — кто главный в этом дуэте. Быстро протерев раскрасневшееся лицо мокрым платком, Шасана села рядом с нами и приготовилась слушать.

— Как вы знаете, ваш отец еще совсем недавно возглавлял отряд храмовников Эль. Но последнее свое задание он не смог выполнить и, к тому же, лишился своих людей. За это эльфы заочно приговорили его к смерти, даже не дав оправдаться. Заодно решили избавиться и от его семьи, что бы потом некому было мстить. Так что все вы смертники и в людских государствах вам не выжить. Шас это понял и попросил защиты у орков. Оррин ему обещал, но в случае, если храмовник будет участвовать в обряде моей инициации. Поэтому орки тащат вас на земли кланов. После обряда вы трое переберетесь на острова — там вас эльфам не достать.

Дети храмовника слушали очень внимательно, стараясь понять, чем им грозят все эти перемены. Шасин первый оценил сведения в достаточной мере, что бы задавать вопросы.

— Подожди, тут кое-что не сходится. С чего это вдруг эльфы решили убить отца, ведь он верно служил храму Эль не одну сотню лет. Зачем разбрасываться верными людьми?

— Вот именно, людьми. Мы в глазах эльфов никто, грязь у них под ногами. Малейший проступок — и ты будешь умирать долго и мучительно. Можешь мне поверить, я видел последствия их наказаний собственными глазами.

— Про эльфов ты, может быть, и сказал правду. Но мне совершенно не понятна твоя роль во всей этой истории. — Взгляд на меня мальчишки стал пристальным и цепким. — Думаешь, я не заметил, как трясутся над тобой орки. И не надо мне петь песни об их любви к детям, к нам у них совсем другое отношение. Ты кто такой? Почему они идут на смерть, лишь бы дать тебе возможность попасть на клановые земли?

Я внимательно посмотрел на брата с сестрой — пришла пора принимать решение. Если я сейчас промолчу, то после проведения обряда они с отцом уедут на острова, и существует минимум шанса, что мы увидимся когда-либо. Если я сейчас расскажу свою тайну, то мне надо обезопасить себя и орков от возможности утечки информации. Мальчишка достаточно умен — он понимает все печальные последствия болтливости, а его сестрица — нет. Только магическая клятва может удержать ее язык за зубами.

Мне, как принцу, были хорошо известны все плюсы и минусы магических клятв. С одной стороны вассалитет ставит людей в полную зависимость от моей воли, их жизни и верность полностью принадлежат мне. С другой — я беру пожизненные обязательства заботиться о вассалах, обеспечивать безопасность и благополучие их и возможных будущих семей. При таких условиях поневоле сядешь и задумаешься — надо ли тебе это. Но я постепенно стал склоняться к мысли, что пора формировать свой собственный круг приближенных, так почему бы не начать его именно с детей Шаса. Меня вполне устраивали их характеры и проявленные способности (если они не применяются против моей персоны), особенно привлекал Шасин, со своим аналитическим умом. Так как Оррин ясно дал понять, что кланы не дадут мне пропасть в безвестности и обязательно озадачат серьезными проблемами и их решением, то и мое окружение будет в гуще событий. Для этих детей еще существует право выбора — пойти со мной по очень беспокойному пути или прожить на островах простую человеческую жизнь.

— Не все так просто как вам кажется. Вы действительно хотите знать то, от чего так старательно ограждает ваш отец. Потому что потом обратной дороги не будет.

— Почему? О чем вообще речь? — Шасана явно не понимала всей серьезности происходящего.

— Он хочет сказать, что мы узнаем все только после принесения клятвы. — Говоря это, Шасин не отводил от меня напряженного взгляда. — Стоят ли твои секреты такой цены?

— Судите сами. Кое-что скажу прямо сейчас. Мое настоящее имя — Эльчеор, старший сын короля Саррана Гонора Первого.

Я, конечно, ожидал удивления и изумления у моих слушателей от такого заявления, но того, что мне не поверят, предвидеть я не мог.

— Ты что, за идиотов нас считаешь? — Возмущенно спросил мальчишка.

— Что за глупость? Ты же орк! Совсем уже заврался! — Шасана, ничего не стесняясь, стала громко орать. — Неужели нельзя было придумать что-либо правдоподобное?

— Зачем придумывать — правда всегда интереснее лжи.

За все время моих злоключений я настолько вжился в роль орка, что сейчас мне стало страшновато предстать перед своими собеседниками в своем настоящем облике. Под личиной орка я чувствовал себя в относительной безопасности от внешних угроз. Как будто все эти приключения происходили не со мной, а с кем-то другим. Возможно, именно эта отстраненность от происходящего и помогала мне спокойно воспринимать некоторые неприятные, а то и трагические, события. Но, видимо, пришла пора брать ответственность на себя, и встретиться со своими проблемами лицом к лицу. Придя к такому выводу, я резко, чтобы не успеть передумать, сорвал амулет орочьей личины.

Странное чувство охватило меня, как будто я избавился от старой, давно уже ставшей тесной, одежды. Так, оказывается, приятно ощущение свободы!

— А ты красавчик! Как человек ты намного симпатичнее, чем орк! И для чего, спрашивается, все эти сложности с чужим обликом?

Реакция Шасаны на мой настоящий облик позабавила, и даже слегка польстила. Но решающее слово все равно оставалось за мальчишкой. Без полной уверенности в их лояльности ко мне я не мог сказать большего. Хватит ли Шасину полученных данных для того, чтобы вверить мне их с сестрой жизни. Мальчик сидел, закрыв глаза, и напряженно думал. Мы с его старшей сестрой ждали решения. Шасин поднял голову и посмотрел на меня не по-детски тяжелым взглядом.

— Хорошо, мы принесем тебе клятву верности. Надеюсь, мне не придется пожалеть о своем доверии к тебе Эльчеор, принц Саррана.

Его сестра с обеспокоенным видом переводила взгляд с одного на другого, но молчала. Итак, согласие получено — осталось только узнать, как проводятся этот ритуал и выяснить мою способность его провести. Опять я ощущаю катастрофическую нехватку знаний по очень многим вопросам. И спросить не у кого (не у Шасина же, в самом деле!). Я стал лихорадочно вспоминать обо всем, что хоть как-то относилось к правилам принятия вассалитета и тут мое кольцо, которое не раз выручало меня в прошлом, сильно сжало мой палец.

Точно, в кольцо признанного наследника младшего эльфийского Дома обязательно должна быть заложена функция подтверждения клятв верности и других магических договоров. По сложившейся у нас (с кольцом, при всей сомнительности такого предположения, мне кажется, что у него есть какое-то подобие разума) традиции мысленно настраиваюсь и спрашиваю "поможешь?". Легкое сжатие кольца воспринимаю как положительный ответ. "А как?". В уме сформировался четкий образ, показывающий, как капля крови из чужого пальца падает на красный камень кольца. Понятно. Поворачиваюсь к своим будущим подданным и говорю.

— При произнесении клятвы каждый из вас уколет себе палец и капнет кровью на мое кольцо. Колечко не простое, так что предатель заплатит жизнью за клятвопреступление. Ваша кровь станет залогом верности.

Дети переглянулись и согласно кивнули друг другу. И ту из-за голенища своего сапога Шасана достала подозрительно знакомый стилет. Не понял? Она утянула у меня один из доставшихся мне в наследство двух стилетов моего "безвременно почившего" эльфийского дядюшки! Девчонка по моему лицу поняла, что я узнал свою вещь и безо всяких угрызений совести пояснила.

— А что такого? Мы теперь все заодно. Так что, что мое — мое, что твое — наше.

А нужны ли мне такие подданные? Чувствую, я еще не раз пожалею о своем опрометчивом решении. Брат с сестрой поняли о терзавших меня сомнениях, быстро укололи указательные пальцы каждый на своей правой руке и капнули кровью на камешек моего кольца. Пока я соображал, что мне необходимо предпринять в этой ситуации, они хором произнесли.

— Признаем своим господином Эльчеора, из королевского дома Саррана. Клянемся быть верными и никогда не предавать его.

Текст явно не общепринятый, но судя по тому, что кольцо заметно потеплело — клятва магически подтверждена. Я теперь имею двух верных мне людей. Это должно быть хорошо. Но почему тогда меня не оставляет подозрение, что мною вертят как хотят все окружающие (вплоть до кольца)?

* * *

Шасин считал, что они с сестрой поступают самым выгодным для семьи образом. Еще до встречи с отрядом бойцов Эль он понял, что сотрудничество отца с храмами подошло к концу. Раз он был вынужден обратиться за защитой к оркам, с которыми никогда не поддерживал доверительных отношений, значит, дела стали совсем плохи. Но отшельничество на дальних островах — это совсем не то, о чем мечтал сын храмовника. Несмотря на свой юный возраст, он четко знал, чему посвятит свою жизнь. Проявившийся магический дар только укрепил его решение стать магом и приобрести власть. Не номинальную, вроде титула или громкого звания, а реальную — иметь возможность принимать решения и влиять на жизни людей.

Поэтому перспектива окончить свои дни на отдаленном острове, управляя нищими рыбаками и изгоями, его совершенно не прельщала. Шасин сразу понял всю широту открывающихся возможностей при принесении присяги Эльчеору. Быть сподвижником начинающего политика в любом случае лучше, чем всю оставшуюся жизнь чинить рыбацкие сети. Да и сестру хотелось бы выдать замуж за достойного человека, а изгнанникам не приходиться перебирать женихами. К тому же вызывала сильные сомнения решимость бывшего храмовника посвятить остаток дней своих семье и воспитанию детей — не тот характер. Следовательно, все предпринятые действия по принесению клятвы верности (пусть даже и не совсем сознательно со стороны "господина") были направлены только на благо семьи.

Шасин прекрасно осознавал некоторую растерянность Малыша, его удивительную наивность в элементарных житейских делах. Про старшего принца он был много наслышан и не всегда хорошего. Но он уже достаточно знал людей, чтобы понимать, что слухи, в большинстве своем, не соответствуют действительности. А чаще всего призваны скрывать эту самую действительность от простых обывателей. Так что вовремя подставленное плечо или толковый совет могут обеспечить пожизненную благодарность правителя.

А то, что орки будут готовить Малыша к серьезной политической деятельности, чувствовалось уже сейчас. Так что семья храмовника только выиграет, связав свою судьбу с Эльчеором. Но возможные выгоды — в отдаленном будущем, а сейчас необходимо прояснить некоторые моменты.

— Как нам теперь к тебе обращаться? Или перейдем на "Вы"?

Принц сразу как-то засмущался и торопливо произнес.

— Не стоит привлекать внимание к нашим изменившимся отношениям.

— Но согласись, называть своего господина «Малышом» верным подданным не пристало.

— На обряде инициации в клане мне дадут взрослое орочье имя и его-то вы и будете использовать в дальнейшем. Эльчеором называть меня при сложившихся обстоятельствах небезопасно. А пока зовите «Малышом», я уже привык.

Тут в наш разговор вмешалась Шасана.

— Кстати, расскажи, как получилось, что принц скрывается у орков, и они даже приняли его в клан. Очень странная получается ситуация.

Малыш внимательно посмотрел на нас, вздохнул и, видимо смирившись с необходимостью объяснений, начал свой рассказ.

— Садитесь удобнее, разговор будет долгий.

* * *

Думаю, действительно пришло время посвятить моих новых друзей во все подробности происходящего. Заодно и самому подвести итоги и сделать выводы.

— Эта история началась более двадцати пяти лет назад. Была война между Сараном и эльфами, стороны понесли большие потери, но, ни у одной не было достаточного превосходства для победы. Было решено заключить мирное соглашение и гарантом его исполнения должен был стать брак между королем Сарана Гонором Первым и дочерью Дома Кленового Листа Эльдарой. Для укрепления союза необходим был общий ребенок, а со скоростью зачатия у эльфиек, как известно, проблемы, поэтому над невестой был проведен обряд плодородия. Старший Дом надеялся быстро получить наследника саранской короны, для захвата власти в человеческом государстве. Королева-мать Гелена была категорически против такого хода событий и для решения этой проблемы вызвала старого друга своего отца — верховного военного вождя орков Оррина Злопамятного. Орк принял участие в королевской брачной ночи (против воли молодой пары) и родословная наследника стала сложной, поэтому эльфам для их планов он уже не подходил. Старая королева настояла на рождении этого ребенка — так появился на свет я, Эльчеор, старший принц Сарана, на треть эльф, на треть орк, на треть человек.

Заботами королевы Гелены я получил образование, но никогда не был счастлив во дворце. Мать умерла вскоре после моего рождения, и эльфы приставили ко мне двух телохранителей (один из них оказался братом моей матери). Король скоро женился и у меня есть младший брат, Гонор-младший, его и признали кронпринцем. Магического Дара у меня не проявилось, и со временем я стал всем мешать самим фактом своего существования. В день совершеннолетия брата было принято решение о моей ликвидации. Руками моего эльфийского дяди Эльдариона. Этому помешала бабушка Гелена и второй мой отец — Оррин. Вождь вывел меня из столицы через катакомбы, правда, по пути он был ранен, а мне пришлось убить эльфийского дядюшку собственными руками.

Потом мы попытались добраться до клановых земель на корабле, но нас догнали эльфийские каратели из Дома моей матери. Живыми на берег вышли только мы с Оррином. Пришлось идти пешком через лес, там я и встретился с вашим отцом. Его с пятеркой бойцов отправил храм Эль для моей поимки. Но вождь уже одел на меня амулет орочьей личины и меня никто не узнал. Там же, в лесу, к нам присоединилась и убийца вашей матери — Аглисса. Оррин же, прячась в лесу, постепенно вырезал всех наших спутников, пока не осталось нас всего трое — я, Шас и Аглисса.

В таком составе мы и встретились возле чеданской границы с Рорином и отрядом орков. Уже на их лошадях пересекли границу и стали двигаться в сторону клановых земель. К сожалению, нас опять выследили эльфийские каратели из Дома Кленового Листа. На сей раз с ними было два мага, поэтому утром нам пришлось похоронить шестерых орочьих бойцов. Вот в таком составе мы и прибыли в ваше поместье, за семьей Шаса. Остальное вы и сами знаете, так что рассказывать не буду.

— Как все, оказывается, сложно! — Задумчиво произнесла Шасана.

Что думает о моей истории Шасин мы так и не узнали, потому что в комнату вошел Рорин. Он посмотрел на нас и, улыбаясь, сказал.

— Сидите? Все на свете просидите. Мы уже над клановыми землями!

Уже? А где граница?

Мы дружно выскочили в коридор, ставни с окон кто-то снял и все заливал яркий солнечный свет. Прильнув к окну, я увидел незабываемую картину — под нами, до самого горизонта простиралась бескрайняя степь.

Новая родина.

Новый дом.

Новая жизнь?

Конец первой части.