Я очнулась от холода. А еще оттого, что он звал меня. Громко, требовательно… И я открыла глаза. Я знала, кого увижу, и не удивилась. Все мое тело было мокрым, и вокруг было мокро, и сверху текла вода, а он держал меня на руках. Так же как в ту первую нашу ночь. Только там не было воды…

Мне в глаз попали брызги. Защипало.

– Терпи. Извалялась в дерьме, так теперь отмывайся, – сказал он и запрокинул мою голову. Лицо очутилось в воде, но я смотрела на него сквозь эту воду и улыбалась.

А потом он вынес меня на берег. Я разглядела зеленые ели, кусты и осоку. Значит, я не умерла…

Он положил меня на землю, снял рубашку и сам вошел в озеро. На его спине багровыми полосами темнели шрамы. Как он освободился?

– Коснятин оказался не так уж плох, – словно услышав мои мысли, сказал он.

Я кивнула. Да, посадник не был злым или жестоким. Просто он обиделся на меня и от обиды натворил глупостей. Надо было все объяснить ему раньше. Все случившееся – моя вина….

– И этот твой Журка… – Горясер выругался, но в голосе звучало уважение.

Я села. Голова закружилась.

– Ты видел его?

– Видел. – Наемник вылез из воды, натянул, рубашку, закинул за плечо меч и поморщился, когда ремень затронул рану.

Мне тоже стало больно. Но Журка… Неужели он на самом деле выжил после той болезни? Выжил и пришел за мной в Новгород?

– Жизнь – дерьмо, – оглядывая кусты, вдруг заявил Горясер. – Надо уходить. Посадник может и передумать.

Я встала. Ноги едва держали. Дрожали, тряслись…

Горясер неодобрительно поглядел на меня, вытянул из ножен меч и хлестким ударом срубил тонкую рябину. Обстругал ее и подал:

– На. Пойдешь со мной?

Глупый вопрос. Но все-таки хорошо, что спросил. Раньше такого не случалось…